Культура с точки зрения системного подхода

Помимо задач, связанных со структурной, структурно–типологической и функциональной характеристиками рассматриваемого объекта в современной науке, широкое распространение получил системный метод. В его задачу входит развитие и углубление исследований, в границах которых объект начинает рассматриваться не только как совокупность взаимосвязанных элементов, но и как некое законченное целое, обладающее внутренним единством, иерархией взаимодействующих частей, подчиненностью всех элементов системообразующему центру. Главное отличие системы от структуры заключается в том, что система предполагает определенную функциональную самостоятельность, в то время как структура не рассматривается с этой стороны и предстает перед исследователем исключительно как конструкция, построение, взаимосвязь деталей и элементов без уточнения принципов, объединяющих исследуемый объект. Система всегда имеет относительно замкнутый характер и может быть неподвижной, как чертеж, или, наоборот, активно действующей, как человеческий организм, как созданный человеком работающий агрегат.

Цель системного метода исследования – выявить внутреннюю организацию, постичь природу и установить логику того порядка, который способен дать ученому шанс понять все стороны и грани наблюдаемого объекта как самоорганизующейся или осознанно воспроизведенной его целостности. Правильный, последовательный и тщательный анализ объекта с точки зрения его системной природы ориентирован не на подробное описание, а прежде всего на определение всех его функциональных зависимостей и связей, которые обусловливают целостность и функциональное единство самого объекта.

Системный метод широко используется для исследований в области точных наук, естествознания, общественных и гуманитарных наук, истории, археологии и этнологии, психологии, филологии, искусствознания и др.

Важными условиями для проведения системных исследований являются целостность объекта, его внутренняя самостоятельность и относительная автономность. Эти условия становятся причиной возникновения определенных методологических трудностей, поскольку предполагают поиск системообразующего фактора еще до изучения целостного объекта. Культура как объект и предмет исследования может удовлетворять требованиям целостности и самостоятельности как общественного явления, но не автономности, поскольку ее восприятие не может исходить из строгих определений ее границ. Для выполнения условия понимания культуры нужно обособить то или иное проявление культуры и представить для исследования лишь одну из ее частей или граней. Но такой подход будет искусственно ограничивать культуру, а вместе с тем и полноту ее сущностных характеристик.

Соответственно, чтобы использовать системный метод в культурологии, необходимо рассматривать не культуру вообще, с ее многогранностью и безграничностью, а отдельные формы ее проявления. Например, искусство или религия, философия или наука, моральное или правовое сознание. Все они могут существовать как система, но, являясь частью культуры, могут рассматриваться и как элементы ее системы при условии, что и сама целостная культура будет проинтерпретирована как система. Но такое понимание культуры станет возможным только в том случае, если мы абстрагируемся от ее всеобщности, всеохватности, выделим ее в социуме как относительно автономное явление и наделим особыми функциями воздействия на окружающий мир, свойственными только ей. Иными словами, части культуры могут рассматриваться как относительно автономные системы, в то время как ее определения, существующие в настоящее время в научной и научно–популярной литературе, не предоставляют такой возможности, так как не наделяют культуру внутренней самостоятельностью и относительной автономностью. Вероятно, именно стремление применить метод системного анализа к явлениям культуры в большинстве случаев и подталкивает исследователей к явно назревшей необходимости дать строго научное определение самому явлению культуры. Именно оно должно ответить на общий вопрос: может ли культура как целостное явление быть системой, т. е. независимым объектом исследования, или не может, так как таковым объектом она не является.

В последнем случае, используя опыт системных исследований, накопленный в смежных науках, культурология стремится к дифференциации культуры как по видам духовной деятельности, так и по формам ее проявления. Это дает возможность обнаруживать системный характер объектов в элементах культуры, но не в ее целостности.

Системные исследования объектов культуры учитывают их неоднородность. При классификации таких объектов выделяют разные типы систем. Их можно разделить на естественно–природные, исторически–сложившиеся, искусственно–созданные, возникшие в результате творческой воли человека как предметные формы, а также идеальные, т.е. существующие как логически связанные мысли, идеи, проекты только в сознании людей, воображении, чертеже или замысле.

Естественно–природные системы входят в круг исследований культурологов, это связано с тем, что определенная часть природы испытывает давление со стороны общества, т. е. вкусов, пристрастий, что порождает преобразование природных объектов. Например, можно производить изменения различных видов растений, приспосабливая их к своим вкусам и интересам. Именно с этого еще в Риме возникло осознание роли культуры как фактора воздействия человека на естественно–природные объекты. Человек научился изменять рельеф местности по своей воле, преобразовывать и реорганизовывать животный и растительный мир, создавая парковые зоны, выращивая новые сорта растений с различными функциями, в том числе и с эстетическими. Не только природа представляет собой многообразие естественно–природных систем, но, как мы видим, и взаимодействие с ней человека тоже может восприниматься как системность, подлежащая исследованию. В основании любой системы должен быть обнаружен и определен фактор системности, т. е. то организующее начало, которое придает объекту системный характер, создает направленность в его функциональной специфике.

Более сложными для исследования являются исторически складывающиеся социальные системы, которые возникают вне и сверх естественно–природных закономерностей. Такие системы обладают своими особенностями, поскольку управляются изнутри интересами и потребностями составляющих их индивидов. Следовательно, социальные системы находятся в зависимости и от культурного фактора, т. е. от тех индивидов, потребности и интересы которых становятся доминирующими в общественной среде. Определение функций культуры в этих условиях – одна из важных задач современного культуролога. Системные объекты могут иметь две формы существования – как создаваемые человеком, так и самоорганизующиеся. Они могут иметь разные уровни:

· микросистемы, связанные с объединением людей в те или иные незначительные сообщества (семьи, социальные группы, партии) и обладающие относительной свободой для человека как члена микросистемы;

· макросистемы, образующие общины, племена или государства различного типа – от тираний до сложносоставных, многоэлементных империй, где человек невольно становится элементом системы, причем выход его из данной системы затруднен или невозможен;

· мегасистемы, образующие крупные межгосударственные объединения, цивилизации, единые системы мирового значения, которые полностью овладевают человеком.

Все социальные системы в своем основании имеют определенную культурную базу, которая во многом определяет их эффективность (высокую степень возможностей в реализации своих функций) или их неэффективность (слабую степень реализации своих функциональных возможностей). Выявление значимости этой основы и ее роли в развитии систем, степени их продуктивности – важная задача.

Искусственно созданные системы охватывают, прежде всего, богатое разнообразие технических новшеств, от первобытной каменной индустрии до современных компьютеров и нанотехнологий. В таких системах коэффициент присутствия интеллекта человека как творца резко повышается. Роль культуры в этом случае сводится к приданию той или иной системе человеческого смысла, эффективности системы в повседневной общественной жизни человека и его сообщества. Выявление этого компонента культуры в системных исследованиях, определение смысла значения той или иной искусственно созданной системы – важная задача культурологического анализа.

Идеальные системы являются наиболее сложными для любого ученого, в том числе и культуролога. Их специфика заключается прежде всего в том, что они не существуют материально, но образуют «эфемерный» мир человеческого мышления, воображения, веры, совокупности настроений и чувств, которые создают особую область беспрерывно изменяющихся систем. Здесь присутствие культуры достигает своего максимума, является важным определяющим и системообразующим фактором идеальных систем, что представляет особый интерес для культуролога и формирует особые способы исследования их данных.

Так, например, возникает вспомогательный метод мозаичных реконструкций. Его сущность заключается в том, чтобы улавливать и фиксировать различные формы проявления культуры в качестве относительно обособленных идеальных систем, с тем чтобы затем, последовательно сопоставляя и связывая их друг с другом, выстраивать некое общее поле (общую конфигурацию) этих систем как единого социокультурного пространства. В этом случае возникает возможность увидеть в культуре общность функциональных связей и зависимостей при разных строениях и структурных характеристиках ее отдельных форм. Существуют и другие специальные методы исследования культуры как совокупности взаимодействующих систем. Например, метод реконструкции культурных полей. Его сущность определяется стремлением представить культуру как некое культурное поле, напоминающее поле электромагнитное, в которое погружена та или иная группа людей. Культурное поле в данном случае представляет собой систему, состоящую из множества мелких подсистем, которые обусловливают невидимую, но хорошо ощущаемую культурную общность людей, социальных групп и объединений как внутри себя, так и между собой. Метод реконструкции культурных полей предполагает систему наблюдений и фиксаций отдельных проявлений культурного поля. Его признаками являются тенденции к сотрудничеству и объединению непосредственно на основе идентичного культурного опыта. Этот опыт может появляться в условиях интеллектуального самоопределения, когда имеют место укоренившиеся традиции и определенные формы воззрений и поведенческих стереотипов, передаваемых от поколения к поколению.

В любом случае системный анализ применительно к культурологии означает выявление культурной составляющей в исследуемой системе.

В культурологии системный метод применяется для анализа отдельных форм и проявлений культуры, но главное – для рассмотрения ее целостности, структурных иерархий и взаимозависимостей в явлениях культуры, а также взаимных связей и функциональных особенностей ее отдельных компонентов. При системном изучении культуры возникают и свои особые проблемы: системный подход предполагает ограничения в исследовании культуры, поскольку для проведения анализа должна быть выделена такая форма культуры, которая будет обособлена от других ее форм.

Таким образом, системный метод рассматривает взаимосвязи частей в изучаемом объекте не как рядоположенные, а как тесно взаимосвязанные и соподчиненные общим целям и задачам. Объект, исследуемый системным методом, предстает перед нами как целостно действующий агрегат, где все детали и части направлены на выполнение определенной работы, которая задана главным рабочим механизмом, выделяемым в качестве центрального звена, обычно обозначаемого как системообразующий фактор (принцип). Задача системного метода состоит не в том, чтобы показать внутренние взаимосвязи исследуемого объекта, а в том, чтобы выявить их рабочие функции, определить положительную роль каждого элемента при слаженном действии целого.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:

01 семестр / Разное / Всё, что может понадобиться / Системный подход

IV. СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ КУЛЬТУРЫ *

Культура, в разных своих аспектах, является объектом внимания множества гуманитарных наук — теории культуры, истории культуры, социологии культуры, философии культуры, психологии культуры и др.; то же самое касается отдельных ее сфер (искусства, идеологии, религии и пр., и пр.). Естественно, возникает вопрос: есть ли у культурологии своя специфика, свой ракурс в изучении культуры, или же она — это некий конгломерат знаний, заимствованных то из одной, то из другой гуманитарной дисциплины? Действительно, не­редко культурологию сводят к некоей ‘сумме теоретике- и историко-культурного знания, к “истории культурологической мысли”, подме­няют историей и теорией искусства и т.д. На самом же деле, в процессе своего становления и развития культурология — именно как “наука о культуре”, в самом общем смысле этого понятия — выработала свой собственный, не сводимый ни к какому другому ракурс рас­смотрения этого “объекта многочисленного внимания”. И определяет этот ракурс, в первую очередь, сам подход — системный подход в приложении к сфере культуры, к анализу культурных процессов.

Обычно под системным подходом понимают в основном необхо­димость обеспечения комплексности и широты охвата предмета исс­ледования. Но в нашем случае дело связано в первую очередь даже не с этим, — хотя упомянутое тоже очень важно для культурологии, — и тем более не с необходимостью обеспечения системности знания (требованием, естественным для любой гуманитарной науки, как и любой другой научной дисциплины). Главным здесь оказывается то,что с позиции системного подхода возможно уточнить опреде­ление самого объекта культурологического исследования и вы­работать адекватную методологию его изучения. Культурология занимается исследованием системной сущности, системных параметров и свойств культуры, ее интересуют общесистемные характеристики культуры, протекающих в ней процессов и логика их изменений. В этом смысле культурологию можно назвать системологической наукой. Поэтому, обращаясь ‘часто к тем же самым реалиям культуры, изучая те же культурные объекты и их совокупности, культурология отнюдь не подменяет и не заменяет искусствоведческого, историко-культурного и другого знания — она просто с иных позиций рассматривает эти объекты и реалии. В то же время применение системного подхода действительно обеспечивает интеграцию определенных аспектов знания из тех или иных наук, занимающихся исследованиями культуры, — в той мере, в какой это помогает решению собственно культурологиче­ских задач. Более того, опора на принципы системного подхода позволяет обеспечить интеграцию и самого культурологического знания, до сих пор включающего в себя очень разнообразный и разнородный теоретический и конкретно-исследовательский мате­риал.

Интегративный подход к культуре реализуется культурологией в рамках парадигмы, задаваемой одним из важнейших направлений меж­дисциплинарных исследований, активно развивавшихся с середины XX века, а именно, — общей теорией систем, которая занимается изуче­нием абстрактных моделей сложных реальных систем произвольной природы . Методологические установки, лежащие в основе теории систем, определяют характер реализуемого ею в конкретных обла­стях науки подхода, который получил название системного подхода. Назовем наиболее важные его принципы, выработанные учеными, занимающимися разработкой этой теории. 1 * *

— Рассмотрение не изолированных элементов, а их целост­ных совокупностей, которые и называются системами. Отметим, что целостность здесь считается первичным, определяющим свой­ством — в отличие, например, от математического понятия мно­жества (это проявляется, в частности, в том, что в одной и той же системе можно вычленить составные части различными спо­собами, в зависимости от целей и методики исследования).

— Противопоставление системы всем объектам, не вхо­дящим в нее (внешней среде).

— Фиксация внимания на взаимных связях и отношениях между элементами системы. При этом их связи с другими объ­ектами либо рассматриваются как присущие системе в целом (в этом случае она называется открытой), либо вообще исключаются из рассмотрения как несущественные (в закрытых системах).

— Выделение системообразующих факторов, придающих си­стеме упорядоченность и устойчивость. Универсальной качествен­ной характеристикой системы считается ее организация, опреде­ляемая как внутренняя упорядоченность, согласованность, взаи­модействие более или менее автономных частей целого, обуслов­ленные его строением (сюда же относят и совокупность процессов или действий, ведущих к образованию и совершенствованию вза­имосвязей между частями целого). В качестве универсальной ко­личественной характеристики системы используется энтропия, т.е. степень неопределенности состояния системы.

— Анализ интерактивных свойств системы (не присущих ни одному из ее элементов в отдельности, но проявляющихся при их взаимодействии) и механизмов их возникновения.

— Принцип иерархичности (один и тот же объект может рассматриваться как вышестоящая система по отношению к сво­им элементам и как подсистема системы более высокого уровня).

Применение принципов системного подхода к изучению куль­туры, к анализу культурных процессов собственно и определяет специфику культурологического знания. В центре внимания куль­турологии — культура как некий целостный системный феномен, его общесистемные параметры, смысл и логика их изменений от од­ной культурной эпохи к другой (причем это в равной мере относится как к культуре в целом, так и к более низким иерархическим уров­ням ее рассмотрения — культуре историко-культурной эпохи, региона, нации, общности, отдельным подсистемам культуры и т.д.). В центре ее внимания — то, что характеризует культуру как нечто большее, чем сумма составляющих ее элементов. В центре ее внимания — смысл взаимосвязей отдельных компонентов культуры, логика их вза­имоотношений, характер и специфика этих взаимосвязей в культуре в целом или в той или иной конкретной культуре. Системный подход является, следовательно, методологической основой культурологиче­ских исследований и самой культурологии как науки.

Отношение к культуре как к системе позволяет выявить феномено­логическую сущность культуры и понять, какие же процессы обеспечивают ее “жизнь и жизнедеятельность” в человеческом обществе. При­чем именно культурологический (системный) анализ дает нам воз­можность выделить и подчеркнуть значение ряда тех важнейших спе­цифических свойств культуры, совокупность которых как раз и оп­ределяет ее существование в виде целостно-системного феномена.

В частности, опора на основания системного подхода делает культурологию единственной из гуманитарных наук, в которой культура целенаправленно исследуется как система, складываю­щаяся, функционирующая и развивающаяся во взаимодействии двух форм ее существования — “объективной” и “субъективной”. Хотя идея эта впервые прозвучала в философской литературе, именно для культурологии этот момент становится принципиально важным, если она хочет иметь дело с целостной системой.

Под “объективной” формой культуры здесь подразумеваются любые “материализованные” культурные объекты, реалии и образцы — от тех или иных орудий труда, “опредмечивающих” человеческий опыт поль­зования ими, до произведений искусства, идеологических и религиозных концепций и т.д. (Специфической составляющей “объективной” формы культуры являются и “автономизирующиеся” от каждой конкретной личности, живущие как бы отдельной, самостоятельной жизнью явления социально-психологического порядка — обычаи, традиции, общественное мнение, общественный вкус и пр.) “Субъективная” же форма культуры — это некий ее “слепок” в сознании (сознании общества в целом, общностей и групп, составляющих его структуру, вплоть до сознания отдельной личности). Точнее, это, конечно, слепок не всей культуры, а определенной ее части; это совокупность “распредмеченных”, “присво­енных” сознанием как значимых для данной культуры, ставших досто­янием этого сознания ценностей из того культурного багажа, который постоянно нарабатывается человеческой общностью 2 * ** . Таким образом, функционирование культуры связано с системой процессов производст­ва, воспроизводства, распространения («трансляции») и сохранения культурных ценностей, и рассмотрение этих процессов входит в число задач культурологического анализа.

В свою очередь, совокупность актуально функционирующих в данной культуре культурных ценностей, “актуальная” культура данного общества включает в себя и уже существующие, и заново создаваемые (опять же “опредмечиваемые” в объективной фор­ме существования культуры) социально значимые культурные образцы . В реальном бытии тех или иных конкретных культур и на разных этапах их существования наблюдаются различные вари­анты взаимосвязи и взаимообмена “актуальной” формы культуры и всего “культурного потенциала”, как и различное соотношение эле­ментов новизны и “традиционного”, определяющего облик данной культуры, основного массива культурных ценностей. Культурология, следовательно, имеет дело еще и с изучением процессов взаимодей­ствия культурно-новационных механизмов и свойственных культуре способов обеспечения ее себетождественности (сохранения основных свойств при внешних и внутренних изменениях).

Системный подход делает культурологию также единствен­ной из гуманитарных наук, для которой принципиальную зна­чимость приобретает положение о том, что существование куль­туры как целостного феномена обеспечивается системной вза­имосвязью подсистем “рациональной” и “эмоционально-чувст­венной” форм ее бытия. и функционирования. Правда, здесь культурология “приняла эстафету” у психологии, которая уже довольно давно занимается исследованием двух сторон процесса отражения сознанием объективной реальности; но и в этом слу­чае упомянутый момент становится именно для культурологии одним из важнейших методологических оснований анализа.

Процессы накопления человеком опыта отражения действитель­ности (как основы регуляции его жизнедеятельности) обычно свя­зывают прежде всего с развитием рационального мышления. Они обеспечивает возможность идентификации и классификации при­знаков, структурных характеристик и отношений объектов дейст­вительности (напомним, что еще И.Кант высказал идею о наличии устойчивых, инвариантных структур, схем сознания, накладывающихся на поток сенсорной информации и организующей его определенным образом), — а следовательно, и восприятия ее системности, на основе чего вырабатываются некие “правила игры”, по которым человек дей­ствует в окружающем его мире. 3 Этот опыт обобщается человеческим сознанием, опосредуется (в том числе, знаковыми и символическими структурами) и фиксируется культурой. Но и механизмы, и процессы эмоциональной регуляции поведения отнюдь не утра­тили своего значения для человека — более того, с появлением человеческой культуры они приобрели качественно новые, вы­сшие, социальные черты и облик. Способность человека к фор­мированию и развитию опыта эмоционально-чувственных реак­ций на мир и его составляющие (компоненты, элементы), как и опыт рационального отражения, объективируется культурой человечества — но уже в виде определенной совокупности социально значимых образ­цов, “паттернов” эмоционально-чувственного восприятия. Причем особый интерес представляет та часть этого “чувственного культур­ного багажа”, которая связана с выработанной в процессах эволю­ции способностью человеческого сознания эмоционально реагиро­вать на наличие (и уровень) упорядоченных, закономерных отно­шений, отличающих неэнтропийность, системную организацию ми­ра, в котором он, человек, обитает (что в философско-эстетической традиции называется “опытом эстетического восприятия”). Эта спо­собность, как считают психологи, является не менее важной для обеспечения регуляции человеческой жизнедеятельности, ибо позво­ляет непосредственно, целостно и одномоментно («симультантно») “воспринимать чувствами” и эмоционально принимать или отвер­гать те или иные системные параметры мира человеческого суще­ствования — мира в целом или отдельных его компонентов. С точки зрения системного подхода, кстати, очень важно выяснение того, как и в какой мере эта способность используется и реализу­ется в той или иной конкретной культуре, — это позволяет многое понять в ее специфике, в частности, разобраться в характере и содержательных особенностях такой ее сферы, как искусство.

Принимая во внимание охарактеризованные выше системные осо­бенности бытия и функционирования культуры, становится понятно, почему культурология при определении объекта своего исследования последовательно исходит из глобального понимания культуры как “ге­нетического кода” человечества. Хотя аналогичные взгляды встреча­ются опять же в философии и психологии, именно для культурологии это понимание оказывается принципиально важным, и прежде всего потому, что направленность на системное изучение культуры позво­ляет в рамках культурологического подхода сформулировать общемодель­ное представление о феномене культуры 4 и содержательно его анализировать. Все другие трактовки термина “культура” оказыва­ются при этом частными случаями рассмотрения этого феноме­на, возникающими при введении тех или иных ограничений (подобно тому, как с появлением более общей концепции фи­зического мира ее частным случаем — в условиях скоростей, не­сопоставимых со скоростью света — становится теория Ньютона).

К примеру, когда говорят об “отсутствии” культуры у того или иного человека, понятие “бескультурье” вовсе не означает, что дан­ным индивидом не усвоены никакие, самые элементарные, человече­ские навыки — в таком случае это существо просто нельзя было бы назвать человеком ; на самом деле здесь имеется в виду то, что достоянием его сознания не стал определенный ряд норм и ценно­стей данной культуры, “генетически важных” с точки зрения соц­иума (или людей, как бы уполномоченных делать соответствующие оценки от имени этого социума), который является носителем этой культуры и к которому этот человек принадлежит.

Такая глобально-системная трактовка культуры была заявлена, по­жалуй, впервые, американским культурантропологом Лесли А.Уайтом (которого часто называют “отцом культурологии” ). В его работах “На­ука о культуре” (1949), “Эволюция культуры” (1959), “Понятие культу­ры” (1973) и др. четко прослеживается мысль о взаимосвязи культуры и существования самого человека как вида живых существ (интересно в связи с этим его суждение о том, что средой обитания человека является культура) 5 . При этом Уайт рассматривает культуру как целостную и са­монастраивающуюся систему материальных и духовных элементов, пыта­ется даже сформулировать некие законы, по которым функционирует эта система (например, общий закон развития культуры он определяет сле­дующим образом: “Культура движется вперед по мере того, как возрастает количество обузданной энергии на душу населения, или по мере того, как возрастает эффективность или экономия в средствах управления

энергией, или и то и другое вместе”). Конечно, на этом первом этапе становления культурологии как отдельной, самостоятельной науки 6

— этапе поиска самого объекта, предмета и метода культуроло­гического исследования — многие операционально-конкретные со­ображения, высказываемые Уайтом, еще грешат неточностью, по­лемично-однобокой заостренностью (в частности, его суждение о том, что развитие культуры определяется исключительно имма­нентными ее свойствами), а отдельные слагаемые системного под­хода только лишь намечаются. Однако все это никак не может повлиять на общую оценку его научно-творческой деятельности, революционную значимость которой (во всяком случае, в гума­нитарной сфере) можно сопоставить, пожалуй, лишь с деятельно­стью З.Фрейда в области психологии.

Отметим, что имеющий полувековую историю процесс станов­ления методологии и методики системного анализа культуры далеко еще не завершен — как, в общем-то, далека от завершения и разработка общей теории систем. При этом в поисках своего тео­ретического фундамента и исследовательского инструментария культурология столкнулась с множеством трудностей. Объясняется это целым рядом обстоятельств, и первое из них то, что поиски эти шли во многом “наощупь”, часто — в трудных процессах адап­тации “чужого” опыта к своим задачам (следует, в частности, иметь в виду, что теория систем предложила более-менее четкие критерии системного анализа, когда исследования культурологической на­правленности насчитывали уже несколько десятилетий существова­ния. Важным является и то обстоятельство, что каждая отдельная сфера (подсистема) культуры (искусство, этика, религия, мифоло­гия, технологическая культура и т.д.) — как и культура в целом

— является системой чрезвычайно высокой сложно­сти. Эти подсистемы культуры, их характеристики и “внутренние” закономерности, собственно, и изучаются различными отраслями гу­манитарного знания, у любой из которых есть собственный предмет и ракурс исследования. В свою очередь, внутри каждой из этих отраслей существуют различные школы со своими научными “до­минантами”, где вырабатываются нередко полярные точки зрения на сущность и специфику культурных процессов.

Данная ситуация хорошо просматривается даже внутри са­мой сферы культурологических исследований: достаточно вспомнить, к примеру, длительный конфликт “эволюционист­ской” доктрины с концепцией “локальных культур”. Более то­го, в рамках различных смежных областей гуманитарного зна­ния существует множество теорий (философской, социологическои, этнокультурной и психологической ориентации), с раз­личных позиций интерпретирующих природу культуры, смысл и сущность происходящих в ней процессов . Однако, как бы ни различались выдвинутые ими концепции, в каждой из них так или иначе акцентируются одни и уходят на второй план (либо вовсе выводятся за скобки), другие составляющие про­цессов бытия и функционирования одного из сложнейших фе­номенов человеческого существования. Таким образом, с одной стороны, в распоряжении находящейся в процессе становления новой научной дисциплины оказывался огромный и чрезвычайно важный теоретический и конкретно-исследовательский материал; но, с другой стороны, его же перенасыщенность конфликтующи­ми, а иногда и взаимоопровергающими идеями усложняла Задачу поиска культурологией своей научной ниши.

Невозможность прямого заимствования культурологией общеме­тодологических построений той или иной теории из сопредельных отраслей науки, при всей значимости сделанных там отдельных на­учных выводов и полученных результатов, становится особенно оче­видной в тех случаях, когда соответствующие теории фактически стро­ятся также на принципах системного подхода. Так, в начале 50-х годов один из виднейших представителей теоретико-социологической мысли 7 , основоположник системно-функциональной школы в социоло­гии Толкотт Парсонс конструирует общую аналитическую логико-де­дуктивную теоретическую систему, охватывающую человеческую ре­альность, казалось бы, во всем ее многообразии. Одним из главных теоретических достижений Парсонса является разработанная им (и изложенная в написанной совместно с рядом других исследователей монографии “К созданию общей теории действия”) формализованная модель системы действия. Эта система включает культурную, соци­альную, личностную и органическую подсистемы, которые находятся в отношениях взаимообмена. На уровне самой общей системы че­ловеческого действия личность, по Парсонсу, ориентирована на вы­полнение функции целедостижения; социальная система обеспечи­вает интеграцию действий множества индивидов; культура содержит наиболее общие образцы действий, принципы выбора целей, цен­ности, верования, знания — иными словами, “смыслы”, реализуемые в действии, а также символические средства, обеспечивающие коммуникацию этих смыслов; наконец, организм рассматривается как подсистема, обеспечивающая функцию адаптации (дающая си­стеме действия физические и энергетические ресурсы для взаимо­действия со средой). В сложных системах взаимообмен между под­системами осуществляется не прямо, а опосредованно, с помощью обобщенных эквивалентов — “символических посредников”. К их числу на самом общем уровне системы действия Парсонс относит язык, во взаимообмене между организмом и личностью — удовольст­вие, между культурой и социальной системой — эмоции. Позже, в 70-е годы, развивая свою концепцию, Парсонс сосредоточился на анализе взаимосвязей, или “взаимообменов”, системы человеческого действия со средой, т.е. с такими подсистемами мироздания, как мир физических объектов, биосфера (включая самого че­ловека как биологический организм и вид) и трансцендентный мир “конечных символов бытия”.

Необходимо отметить, что теоретические построения Парсонса содержат немало важных выводов относительно свойств и харак­теристик столь высокосложных и высокоорганизованных систем, каковые выявляются при изучении сферы человеческого сущест­вования. Так, еще в 50-е годы, обогатив свою модель системными представлениями, почерпнутыми главным образом у биологов, Парсонс, например, формулирует инвариантный набор функцио­нальных проблем, решение которых обязательно для самосохра­нения границ системы. Это: адаптация к внешним объектам; целедостижение (получение удовлетворения или насыщения от внеш­ней среды); интеграция (поддержание “гармонического” отношения между элементами системы) и воспроизводство структуры и снятие напряжений. Вместе с тем, очевидно, что концепция Парсонса но­сит явно внекультурологический характер. Ограничение предмета исследования в рамках данной теории чисто социально-деятельностным аспектом приводит к тому, что феномен культуры здесь су­щественно редуцируется, а отдельные ее составляющие, средства и механизмы функционирования выступают в качестве отдельных, це­лостно не связанных друг с другом элементов модели. В результате “культура” присутствует в одном месте структурной схемы Пар­сонса, “язык” — в другом, “эмоции” — в третьем, “удовольст­вие” — в четвертом (причем, на различных структурных уров­нях); специфика отдельных подсистем культуры не находит сво­его объяснения и остается непроясненной. Вообще за пределами анализа остаются механизмы функционирования культурных ценностей и т.д.

С другой стороны, большинство фундаментальных культу­рологических теорий складывалось в тот период, когда методо­логические основания культурологического анализа были еще мало проработаны. Именно по этой причине многие из них носят скорее отвлеченно-философский, нежели исследовательско-аналитический характер; некоторые же вообще представля­ют собой субъективные социально-философские доктрины.

Таким образом, главной задачей культурологии на совре­менном этапе остается создание теоретической модели культу­ры, сущность, механизмы и результаты функционирования ко­торой исследовались бы адекватными объекту анализа средст­вами и получали бы четкую операциональную трактовку. Ме­тодологические основания этого анализа не могут, очевидно, лежать ни в русле философской, ни в русле социологической традиции (по причине принципиальной неоперационалируемости базовых категорий первой из них и в связи с изначально заданной локализацией предмета исследований второй), в связи с чем сознательная ориентация современной культурологии на принципы системного подхода, на целостно-системный анализ феномена культуры вполне оправданна и перспективна.

Но и в этом случае культурологии приходится иметь дело все с той же проблемой, с которой столкнулась в своем развитии сама общая теория систем, — на общесистемном уровне анализа культуры теория до сих пор в основном имеет дело с еще неоп­ределенными категориями философского уровня. Высокая степень неопределенности (неоперациональности) этих категорий чаще всего вынуждает культуролога работать на языке содержательно-структурной интерпретации культурных явлений и процессов, что пока еще мало удовлетворяет требованиям, предъявляемым со стороны общей теории систем. С этой точки зрения большую значимость представляют попытки “операциональной расшиф­ровки” тех или иных феноменов культуры в рамках так назы­ваемых “теорий среднего уровня”.

В частности, несколько лет назад культурологическое пони­мание феноменов “эстетическое” и “искусство” было выдвинуто автором этих строк (совместно с М.Князевой). Развитию пред­ставлений о системной специфике культурных процессов способ­ствует и активно ведущаяся в последние годы российскими уче­ными (К.Соколов и др.) разработка теории социокультурной диф­ференциации (в основе которой лежит понимание социокультур­ной структуры общества как системной совокупности многочис­ленных субкультурных общностей, различия между которыми определяются своеобразием систем их восприятия мира — “картин мира” тех или иных субкультур).

Однако наиболее специфические трудности применения систем­ного подхода в культурологических исследованиях задаются тем об­стоятельством, что при обращении к материалу культуры иссле­дователь имеет дело по преимуществу с ее объективной формой (теми или иными артефактами культуры, различиями наблюда­емых культурных процессов и т.д.), и ему необходимо найти и выявить в упомянутых культурных объектах некие признаки, характеризующие состояние, параметры и динамику субъектив­ной ее формы. В этом смысле огромный вклад в развитие куль­турологии внесло изучение “истории ментальностей”, начатое М. Блоком и Л.Февром в 30-е—40-е гг. и продолженное, начиная с 60-х гг., Жаком Ле Гоффом, ЖДюби, Э.Ладюри и др. (так назы­ваемой школой “Анналов” — по наименованию издававшегося ими журнала) 8 . Отметим, кстати, что одно из ключевых для этих исследователей Понятие “картина мира” (характеризующее и описывающее не что иное, как способ мировосприятия, сис­тему специфических представлений о мире у человека той или иной культурной эпохи, той или иной культуры — социума, общности, группы) вводится в научный обиход еще до “анна­листов”. В частности, одним из первых в 20-е годы XX века к этому понятию обращается О.Шпенглер, утверждая, что “вся действительность может быть созерцаема в ее образе”, который представляет собой возможные способы понимания жизни “в фор­ме единообразной, одухотворенной, благоустроенной “картины ми­ра”. («. В каждой душе, будь-то то душа народа, сословия или отдельного человека. живет одно не знающее покоя стремление. создать свой мир. Такая картина. есть необходимая нам форма воспринимания всего того, что действительно существует, как осу­ществляющего себя в устроенном порядке», — пишет О.Шпенг­лер). Но именно “анналисты” делают акцент на системной взаи­мосвязи Объективной и субъективной форм культуры и на невоз­можности анализа культурной истории человечества без учета спе­цифики ментальностей, присущих данной эпохе или определен­ным социальным группам (в этом смысле “историческая антропо­логия”, как называл это направление Ж.Ле Гофф, — это, по сути, на 90% культурология).

Системный подход к культуре

Универсальный подход — Теория культурных универсалий

Уни­версальный подход базируется на предпосылке, что любая культура состоит из стандартного набора элементов и задача заключается в их выделении и описании. Джордж Мэрдок в 1945 г. предложил 70 так называемых культурных универса­лий, достаточно полно охватывающих феномен национальной культуры. Среди них этика, мораль, религия, характеристики типа семьи, мифо­логия, фольклор, музыка, особенности невербального общения, игры, танцы, спорт и т. д. Подход Мэрдока ориентирует менеджера на достаточно широкий диапазон знаний о местной культуре, одновременно он предъявляет практически нереаль­ные требования с точки зрения затрат времени менеджера на такого рода изучение. Использование культурных универсалий целесообразно и рацио­нально в условиях многолетней работы менеджера в одной и той же зарубежной стране. Определенное упрощение подхода, особенно для международного менед­жера, работающего в нескольких странах, может состоять в выделении 5-7 наибо­лее важных универсалий и подробном их изучении для этих стран.

А) Модель П. Р. Харриса и Р. Т. Морана

В 1960-70 гг. развивается так называемый системный подход к культуре. В этой теории предполагается, что культура определяется взаимодействием и взаимовлиянием подсистем, ее составляющих. П. Р. Харрис и Р. Т. Моран выделяют 8 основных подсистем: системы родства, образование, экономика, полити­ка, религия, принятые формы и характер общественных союзов, состояние здоро­вья нации, формы и традиции отдыха. Разумеется, такое разбиение культуры на подсистемы не исчерпывает всей ее пол­ноты, но дает достаточно возможностей для построения про­филей национальных культур с учетом их влияния на организационное поведение.

Если обратиться к признаваемым и поддерживаемым в данной культуре систе­мам родства, то можно увидеть большое разнообразие типов: от простой семьи, характерной, например, для США, до сложной семьи, включающей в себя не­сколько поколений родственников, типичной для многих восточных обществ.

Принципиально важно с точки зрения кросс-культурного менеджмента, что биз­нес во многих странах подчиняется интересам семьи, является семейным делом. Деловые связи тесно переплетаются с семейными. Бизнес ведется на неформаль­ной основе, культивируются личные отношения. Карьера управленца не в послед­нюю очередь зависит от положения человека в социальной сети. Классический менеджмент, опиравшийся в основном на американский опыт, игнорировал роль социальных сетей, которые попали в фокус внимания исследователей только в последние десятилетия XX в.

Культуры отличаются друг от друга также организацией системы приобрете­ния знаний и умений. Система образования может содержать различное число уровней, предоставлять альтернативные возможности или жестко определять траекторию профессионального развития человека, обучение может проводить­ся в сети признанных государством образовательных учреждений или быть не­формальным, осуществляться в рабочее время и на отдыхе, в специально обору­дованных помещениях и дома и т. п.

Американская культура возлагает ответственность за приобретение необходи­мой квалификации на работника. Его задача приобрести необходимую квалифи­кацию и найти работодателя. Американцы необычайно мобильны в поисках хо­рошей работы. Американские компании оценивают сотрудников в основном по результатам тестов и практической деятельности, а не на основании формальных свидетельств о получении соответствующего образования. Можно сказать, что система отбора демократична и создает конкурентную среду. Дополнительное образование дается фирмой только в соответствии со спецификой рабочего ме­ста. «Человеческий капитал» ценится, но инвестиции в него стараются перело­жить на плечи работника. Это делается, чтобы не терять денег из-за ухода работ­ника с предприятия.

В Германии система профессионального обучения субсидируется и в значи­тельной степени организуется государством. Дается широкое профессиональное образование, качество и эффективность которого контролируются профсоюзами и ассоциациями работодателей. В результате работник и работодатель имеют бо­лее широкие рамки «рабочего места». Немецкий менеджер в отличие от амери­канского может достаточно свободно перемещать работников в соответствии с производственной необходимостью, критериями повышения эффективности де­ятельности предприятия.

В Японии люди получают базовое образование, а специальные знания приобре­таются на рабочем месте. Такое построение системы образования поддерживается японскими ценностями, ориентированными на лояльность группе, фирме и т. п., а также институциональными рамками, в которых функционирует экономика стра­ны: системой продвижения, основанной на выслуге, выплатой значительных бону­сов при выходе на пенсию и т. д. Таким образом создается взаимозависимость ком­пании и персонала, при которой система профессионального обучения может быть «фирменной».

Системы образования оказывают влияние на организационное поведение че­рез уровень грамотности населения, господствующую в обществе картину мира, коммуникативные навыки людей, наличие соответствующих потребностям про­изводства технических, естественно-научных и социальных знаний. К уровню об­разования чувствительны такие аспекты управления, как стили руководства, объем полномочий менеджера, коммуникации с партнерами по бизнесу, система вознаграждения, не говоря уже о выборе корпоративных обучающих программ.

Подсистема «Экономика» описывает способы производства, распределения и обмена товаров и услуг. В рамках даже собственно капиталистической системы наблюдаются серьезные вариации с точки зрения менеджмента. Производствен­ные отношения могут строиться на контрактной основе или с использованием и нерыночных механизмов, с ориентацией на группу или на индивида и т. п. Доста­точно часто проводят различие между англосаксонской (либеральной) моделью экономики и регулируемым рынком, «рейнским капитализмом», как назвал эту систему М. Альбер. В первом случае упор делается на свободный рынок и инди­вида, а во втором вводятся определенные нерыночные механизмы, обеспечиваю­щие социальный мир и защиту граждан от значительных колебаний рыночной конъюнктуры. Типичным примером реализации либеральной рыночной модели являются США, а социальное рыночное хозяйство ФРГ представляет собой ха­рактерный образец реализации второго подхода.

Особенности отношений собственности в той или иной стране обусловливают ее социальную структуру и соответственно влияние последней на менеджмент.

Например, французский этатизм и «культура чести» тесно связаны с традицион­ной стратификацией общества и способами взаимодействия внутри одного слоя и между слоями. Для правильного понимания внутриорганизационных отноше­ний во Франции недостаточно рассмотреть формальную иерархическую струк­туру, так как важны и воздействия через каналы статусных групп. В отдельных случаях такое положение вещей меняет иерархическую картину отношений «на­чальник — подчиненный» («старший — младший») на более сложную, не такую однозначно линейную.

Особенности системы производственных отношений, производственная куль­тура оказывают серьезное влияние на инновативность фирм, их технологическую политику и систему вознаграждения, определяют решения о каналах сбыта и мар­кетинговой политике в целом.

Подсистема «Политика» включает в себя отношения с властями. Устройство политической власти (диктатура, демократия, различные формы государствен­ности) определяет свободу деятельности бизнеса.

Следует выделить два аспекта взаимоотношения бизнеса и власти: участие биз­неса во власти и участие власти в экономике. Существуют политические системы, которые не допускают участия бизнеса в политической деятельности. Это автоматически не означает вмешательство государства в дела бизнеса, но чаще всего свя­зано с той или иной степенью участия властей в экономической деятельности. Крайним случаем здесь являются теория и практика бывших социалистических го­сударств, «раздавивших» бизнес в своих жестких объятиях. На противоположном полюсе находятся политические системы, минимизирующие присутствие государ­ства в экономике как субъекта хозяйственной деятельности. Роль этой подсистемы для менеджмента становится достаточна ясной, если упомянуть такие явления, как централизованное планирование, программирова­ние экономики, идеология и практику сво­бодного предпринимательства и т. п.

Подсистема «Религия» рассматривается несколько шире, чем можно было бы судить по ее названию. В нее включаются мировоззрение людей, их этические ценности и нормы. Например, часто, следуюя заложенной М. Вебером традиции связывания зарождения капитализма с влиянием протестантизма, подчеркива­ются религиозное происхождение трудовой этики. Этические нормы меняются вместе с развитием экономики и протестантский иде­ал поведения человека в экономике давно и серьезно модифицировался. Это, однако, скорее подчеркивает значение различных мировоззренческих систем, прямо или косвенно влияющих на управленческие практики.

Достаточно ярким примером является создание исламских банков, выполняющих финансовые опе­рации, не выходя, по крайней мере явно, за пределы норм шариата. В отдельных случаях религиозные догматы определяют и повседневную жизнь людей, для чего используются церковные и государственные структуры. Это особенно справед­ливо, если церковь не отделена от государства.

Подсистема «Принятые формы и характер союзов» описывает, какие объеди­нения людей допускаются и приветствуются в данной культуре. Это особенно важно для экспатриантов, так как членство в различных союзах открывает доступ к информации и рычагам влияния, недоступным ни в каких других случаях. При­нятые формы ассоциаций учитываются также при поддержке создания объеди­нений сотрудников фирмы, что улучшает климат на предприятии и облегчает управление им.

В подсистеме «Состояние здоровья нации» рассматриваются вопросы отноше­ния к здоровью. Здоровье является важнейшим производственным ресурсом, но от­ношение к нему и система его поддержания варьируют от культуры к культуре. В современных многонациональных компаниях медицинское обеспечение ста­ло частью предлагаемого сотруднику социального пакета и важным элементом системы поощрения. Другим аспектом, связанным со здоровьем, является отношение к больным людям, инвалидам, жертвам катастроф. В одних культурах для них создаются условия жизни среди своих здоровых сограждан, в других их нужды игнорируют­ся, а права нарушаются, иногда они отделяются от остального общества.

Подсистема «Формы и традиции отдыха» фокусирует внимание на том, как люди проводят свое свободное время. В одних странах предпочитают активный отдых и занятия спортом, в других — посещение баров и кинотеатров; где-то тра­диционно отдыхают вместе с семьей и друзьями, в других культурах считается желательным провести отпуск вдали от обычного круга общения. Исследования показали наличие влияния культурных различий в формах и организа­ции отдыха на поведение людей на рабочем месте

Б) Модель Т. Н. Глэдвина и В. Терпстра

Системный подход к описанию культуры используется также в модели Т. Н. Глэд­вина и В. Терпстра для описания среды, в которой функционирует международный бизнес (см. рис. 1). В этой модели культура представляется как во­семь взаимодействующих и взаимозависимых блоков: язык, религиозные и фило­софские взгляды, ценности и установки, право, образование, политика, технология и материальная культура, социальная организация.

Структурированность каждого блока стала методической основой для описа­ния особенностей информирования инвесторов в развитых странах. Достоин­ством такого подхода является обеспечение известной инвариантности описания, что позволяет сравнивать условия в разных странах и принимать деловые реше­ния. Начиная с 1970-х гг. такую работу проводят многие консалтин­говые компании, специализирующиеся в сфере международного бизнеса. Разуме­ется, набор разделов варьируется от компании к компании. Это определяется теоретическими представлениями, положенными в основу описания.

Рис. 1. Структура культурного окружения международного бизнеса