Определение коммуникация с точки зрения социологии

Кули – американский социолог и социальный философ. Основные труды: «Человеческая природа и социальный порядок» (1902), «Социальная организация» (1909), «Социальный процесс» (1918), «Социологическая теория и социальное исследование» (1930).

Главным направлением научной деятельности К. являлось теоретизирование по проблемам соотношения индивида и общества, социализации, формирования личности. Основные понятия: «самость» — я, меня, мое; «я» — социальное стремление, пытающееся удержать и расширить свое место в оющем потоке стремлений; «первичные группы» — группы, характеризующиеся тесными связями (семья).

Кули исходил из понимания общества как обладающей собственной динамикой органической целостности, имеющей психосоциальный характер и основанной на коммуникации.

Кули считал, что человеческая личность социальна по своей природе, и то, что мы обнаруживаем в индивидуальных чертах, является следствием воспитания ч-ка средой. То есть благодаря коммуникации ч-к становится общественным существом.

Коммуникация – это механизм воспроизводства человеческих отношений и способы их передачи и сохранения в пространстве и времени. Речь не о взаимодействии людей, а об отношении ч-ка к миру (Кули).

Т.е. коммуникация – это система закрепленных символов, которая обозначает человеческое отношение к миру. (классическое определение по Кули)

Коммуникация включает в себя мимику, обращение, жесты, тон голоса, слова, письменность, пе-чать, железные дороги, телефон и самые последние достижения по завоеванию пространства и времени.

Четкой границы между средствами коммуникации и остальным внешним миром не существует. Согласно широкому определению Кули, весь мир является целостной коммуникативной системой (включая моё «я»), поэтому четко различать средства коммуникации нельзя.

Однако вместе с рождени-ем внешнего мира появляется система стандартных символов, предназначенная только для передачи мыслей; с неё начинается традиционное развитие коммуникации. Речь идет о языке с определенными правилами и составом.

В итоге коммуникация передает мысли, воспроизводит человеческие отношения. Система символов конечна. У коммуникации же в широком смысле границ нет.

Узкое определение по Ч.Кули: коммуникация – система стандартных символов, которая предназначена только для передачи мысли.

Мид (1863—1931) — американский философ, социолог, представитель Чикагской социологической школы (Для школы характерны применение количественных подходов в исследовании и строгой методологии анализа данных, а также акцент на проблемах социологии города.), один из основоположников символического интеракционизма. Основное понятие символического интеракционизма — взаимодействие. И взаимодействие это представляет собой обмен символами. Основные работы: «АзиЯ», «От жеста к символу».

Чтобы взаимодействовать, люди должны интерпретировать значения и намерения других. Это осуществляется с помощью процесса, который Мид определил как «принятие роли». Процесс принятия роли предполагает, что индивид путем воображения ставит себя на место человека, с которым осуществляется общение. Через принятие роли индивиды развивают «самость» — способность людей представлять себя в качестве объектов своей собственной мысли, что обеспечивает превращение внешнего социального контроля в самоконтроль.

Мид различает два аспекта формирования самости:

1. Я (I) — это то, что я думаю о других и о себе, это мой внутренний мир.

2. Мне (Me) — это то, что, по моему мнению, обо мне думают другие, это моя внешняя социальная оболочка, как я её себе представляю.

Индивид, считает Мид, развивает самосознание в момент, когда он видит себя так, как его видят другие. Понятие самости не является врожденным, его происхождение целиком социально.

Сознательная коммуникация – сознательное общение жестами, возникает тогда, когда жесты становятся знаками.

Дата добавления: 2015-10-01 ; просмотров: 771 | Нарушение авторских прав

1. Базовые категории социологии коммуникаций.

2. Структура социальной коммуникации.

3. Функции и типы социальных коммуникаций.

4. Социологический анализ межличностной коммуникации.

5. Организационные коммуникации.

6. Массовая коммуникация.

В последнее время изучение коммуникаций становится все более акту­альной проблемой для различных научных дисциплин, в том числе и для со­циологии. Все чаще появляются факультеты, отделения и лаборатории, ис­следующие коммуникативную деятельность субъектов общества. В связи с этим можно с уверенностью говорить о социологии коммуникаций как о са­мостоятельной области теоретических и прикладных исследований.

Социология коммуникаций — это область социологии, изучающая соци­альные аспекты коммуникаций и коммуникативной деятельности.

Понятие «коммуникация» далеко неоднозначно. Его определение зада­ется рамками области научного знания, в которых рассматривается коммуни­кация. Например, математика и инженерные науки включают в это понятие, прежде всего, технические средства связи. В общем смысле коммуникация может быть определена как процесс информационного взаимодействия, ко­торый состоит из производства, кодирования, обмена, декодирования, по­требления, использования и хранения информации.

Учитывая широту и многогранность этого явления, социологи ограни­чиваются рассмотрением социальной коммуникации, т. е. коммуникативной деятельности людей, которая обусловлена целым рядом социально значимых оценок, конкретных ситуаций, коммуникативных сфер и норм общения, при­нятых в данном обществе. Под социальной коммуникацией часто понимается смысловой аспект социального взаимодействия, поскольку обмен информа­цией между отдельными индивидами, принадлежащими к разным социаль­ным группам, а также между самими этими группами есть не что иное, как циркуляция смыслов в обществе.

Деятельносп,, сознательно ориентированная на смысловое восприятие субъектами социума друг друга, называют коммуникативной деятельно­стью. Она включает в себя формирование новых смыслов, их передачу и восприятие.

Проблемы коммуникации занимали ученых со времен античности. Од­нако общая теория стала складываться только в 40-е гг. XX столетия.

Одна из первых моделей исследования коммуникаций была предложе­на в 1948 г. американским ученым Г. Лассуэллом. Он полагал, что коммуни­кация — это передача некоторой идеи от отправителя к получателю в целях изменения установок последнего. Изменение установок получателя Лассуэлл назвал эффектом коммуникации, который можно наблюдать на трех уров­нях: изменение в знаниях, изменение отношения, а также изменения в пове­дении.

Для описания коммуникации средствами телефонной связи инженер К. Шенон использовал подобную модель, названную линейной (рис. 4.1). В последствии она была распространена на все виды коммуникации В. Виве­ром.

Данная модель закрепила в научном обороте такие названия элементов коммуникации, как «отправитель» («кодировщик»), «сообщение», «канал коммуникации», «получатель» («декодировщик»), «шум».

Отправитель (адресант, коммуникатор) — создатель сообщения. В его роли могут выступать как отдельные личности, так и социальная группа. От­правитель преобразовывает смысл собственной идеи в символическую фор­му. Этот процесс получил название кодирования информации.

Сообщение — это закодированная идея; идея, преобразованная в симво­лы. В качестве символов могут использоваться как средства естественного языка, так и невербальные средства (жесты, графические изображения).

Канал — физическое средство передачи сообщения от отправителя по­лучателю (устная речь, газета, телевидение, Интернет и т. д.).

Получатель — лицо или группа лиц, принимающих сообщение. На этом этапе осуществляется процесс деко­дирования информации, т. е. преобразование символов в смыслы получателя. Эффективность коммуникации будет зависеть от правильного, неискаженно­го смысла, полученного адресатом. Одним из факторов, влияющих на эффек­тивность, является степень сходства социального и культурного опыта ком­муникатора и коммуниканта. Чем ближе их представления о мире, тем легче им будет достичь взаимопонимания.

Помехи и искажения в процессе коммуникации, которые препятствуют достижению результата, называются шумом.

Линейная модель представляет коммуникацию как однонаправленный процесс. Роли отправителя и получателя в этом случае априорно неравны. Первый является субъектом этого процесса. Он задумывает и реализует ком­муникативное действие с целью повлиять на сознание и поведение партнера, тем самым, делая его пассивным объектом коммуникации. Такая модель не­адекватно описывает реальный процесс обмена информацией.

В 1954 г. В. Шрамм и К. Осгут предложили интерактивную (циркуляр­ную) модель коммуникации (рис. 4.2).

Интерактивная модель ввела в качестве обязательного элемента обрат­ную связь. Обратная связь — реакция получателя на сообщение отправителя. Обратная связь уравнивает получателя и отправителя. Адресант в соответст­вии с сообщением, поступившим по каналу обратной связи от адресата, кор­ректирует свое поведение.

Более поздние изыскания в этой области привели к существенному ус­ложнению моделей коммуникации. Они дополнялись новыми компонентами. Наиболее интересные нововведения в совокупность обязательных элементов коммуникации были сделаны немецким исследователем Г. Малецки. Он ут­верждал, что социальную коммуникацию невозможно рассматривать в отры ве от контекста (ситуации). Контекст — это обстоятельства, в которых про­исходит конкретное взаимодействие. Сама по себе идея контекстуального анализа коммуникации не нова, однако Малецки выделил около двадцати факторов, составляющих контекст социальной коммуникации. Среди них особое внимание уделялось личностным и социальным характеристикам участ­ников коммуникации, а также особенностям их восприятия (темперамент, пол, возраст, социальная идентичность, характеристики социальной среды участни­ков, «образ себя», представление коммуникатора и коммуниканта друг о дру­ге, их отношение к каналу коммуникации и к среде общения и т. д.).

Социальная коммуникация направлена на достижение социальной общности при сохранении индивидуальности каждого ее элемента. В отдель­ных коммуникативных актах реализуются функции: 1) фатическая; 2) ин­формативная; 3) эмотивная; 4) управленческая. Фатическая функция связана с установлением и поддержанием контактов. Эмотивная функция заключа­ется в том, что посредствам коммуникации отправитель сообщения выражает свои переживания, отношение к предмету общения, потребность быть услы­шанным, понятым и принятым.

По соотношению указанных функций условно выделяются следующие типы сообщений:

1) фатические, направленные на установление и поддержание контакта (обращения, приветствия и т. д.);

2) экспрессивные, выражающие эмоциональные переживания (экстра­лингвистические сигналы: вздохи, всхлипывания, смех; жестикуляция, аф­фективные выражения и т. д.);

3) информативные, передающие реальные или вымышленные сведения;

4) побудительные (убеждение, внушение, приказ, просьба).

Кроме того, коммуникативные процессы и акты можно классифициро­вать и по другим основаниям. В соответствии со средствами коммуникации выделяются вербальная и невербальная коммуникации. Вербальная коммуни­кация — это передача сообщения с помощью речи или письма. Невербальная коммуникация — это обмен паралингвистическими (жест, мимика, интонация) и вещественно-знаковыми (продукты производства, изобразительного искус­ства) сообщениями.

По типу отношений между участниками различают: межличностную, групповую, массовую коммуникации. Рассмотрим эти типы более подробно.

Межличностная коммуникация — это взаимодействие между неболь­шим числом коммуникаторов, которые находятся в непосредственной близо­сти и в большой степени доступны друг дугу, т. е. могут видеть, слышать, ка­саться друг друга и легко осуществлять обратную связь. Слово «коммуника­ция» произошло от латинского «communico», т. е. «делаю общим, связыва­юсь, общаюсь». Поэтому исследователи межличностной коммуникации обычно не делают резкого различия между понятием «коммуникация» и его русским эквивалентом «общение».

Межличностная коммуникация входит в область научных интересов социологов и социальных психологов. Говоря о межличностной коммуника­ции как об объекте социологического анализа, нельзя не учитывать огром­ный вклад последних. Например, представители бихевиористской концепции (Д. Уотсон, Б. Скиннер, А. Бандура и др.) обогатили представления о меж­личностных взаимодействиях теорией обмена, суть которой сводится к тому, что взаимосвязи между людьми можно рассматривать как обмен разного ро­да ресурсами. К таким ресурсам можно отнести деньги, товары, услуги, под­держку, любовь, информацию и, наконец, статус.

Представители когнитивизма (Т. Ньюком, Ч. Осгуд, П. Танненбаум, Дж. Келли и др.) также предложили немало идей, объясняющих процессы межличностного общения. Когнитивисты утверждали, что поведение челове­ка зависит от того, как он воспринимает социальное окружение. Главным ре­гулятором межличностной коммуникации является образ «другого», т. е. об­раз партнера по общению, созданный человеком. Основные положения ког-

нитивизма, особенно в их современной интерпретации, очень близки взгля­дам социологов, работающих в духе интерпретационной парадигмы или микросоциологии.

Интерпретационная парадигма в отличие от психологических пред­ставлений о межличностном общении, основывающихся на психических особенностях человека, во главу угла ставит отношения между людьми. Представители этого направления исследуют воздействие социальных пра­вил и ролей на поведение людей. Среди микросоциологических концепций следует уделить особое внимание теории символического интеракционизма, этнометодологии и драматургическому подходу.

Согласно теории символического интеракционизма (Дж. Мид) общест­во — это совокупность постоянно происходящих взаимодействий индивидов в рамках различных ситуаций. Характер взаимодействия и собственно воз­можность его осуществления зависят от определения ситуации каждым ее участником и от совпадения их интерпретаций происходящего. Иными сло­вами, праздник Дня рождения студенческой группы возможен только в том случае, если все собравшиеся договорятся относительно того, как это про­изойдет. Если интерпретации совпадут, то будет выработано общее видение ситуации, а, следовательно, у собеседников появится возможность дальней­ших совместных действий.

Этнометодология (Г. Гарфинкль) исследовала способы интерпретации объектов и явлений окружающего мира, которые применяют участники взаимодействия, чтобы согласовать свое поведение с лежащей в основе взаи­модействия нормативной моделью. Этнометодологи исследовали «общепри­нятые», очевидные значения, которые в обыденной жизни не требуют ос­мысления. Так, например, коммуникативные действия человека дома и на работе существенно отличаются, но смена их происходит автоматически. Чаще всего мы не задумываемся о том, какие правила общения использовать. Их выбор определяется контекстом или рамкой общения.

Понятие «рамка общения» было введено в анализ межличностного взаимодействия основателем драматургического подхода И. Гофманом. Ис­ходная идея этого подхода заключается в том, что рамка общения задает оп­ределенную социальную игру. Та, в свою очередь, влияет на поведение чело­века и на саму его личность. Это положение противоречит принципам психо­логии личности, согласно которым эффект межличностной коммуникации зависит от личностных качеств коммуникатора и коммуниканта. Ориентира-

ми в налаживании межличностной коммуникации, по драматургическому подходу, являются действия человека и реакция на них «другого».

Ориентируясь в собеседнике, инициатору общения приходится оцени­вать своего партнера с психологической стороны, т. е. как личность, и с со­циологической, — как представителя разнообразных социальных групп. Со­временные исследователи межличностной коммуникации выделяют, соот­ветственно, два типа общения: личностно-ориентированное и социально-ориентированное. Объектом социологического анализа является прежде все­го социально-ориентированное общение.

Социально-ориентированное общение — это общение людей как пред­ставителей тех или иных социальных групп (возрастных, профессиональных, национальных, статусных и т. д.). Определяющими факторами в таком обще­нии выступают групповая принадлежность или ролевая позиция.

Средством определения групповой принадлежности и ролевой позиции выступает используемый код сообщения. Код — это социально-символические средства, которые используют участники коммуникации для передачи сообщения. Они могут быть как вербальными (язык и его разно­видности: диалект, сленг, жаргон, арго), так и невербальными (символиче­ские жесты, система изображений, блатная музыка, свист).

Код используется для идентификации группы и индивида как члена этой группы и как орудие обособления и противопоставления. В качестве средства идентификации часто используется профессиональный сленг. На­пример, такие выражения, как «горячая перезагрузка», «сходить на сайт», «скачать информацию», говорят о том, что перед вами либо профессиональ­ный «компьютерщик», либо человек, умеющий обращаться с персональным компьютером и входящий в сообщество людей, использующих Интернет. Как способ противопоставления наиболее часто выступают «тайные языки», например воровской жаргон. Он используется прежде всего с целью отделить себя от окружающих. Не удивительно, что к воровскому жаргону восприим­чивы подростки, самоутверждающиеся посредством обособления от взрос­лых.

Представление себя в качестве типичного образца некоторой этниче­ской группы связано с имитацией произношения. Разговор с выраженным акцентом, например, характерен для представителей бывших союзных рес­публик, в действительности достаточно владеющих русским языком.

Код является также и средством утверждения социального статуса и социальной роли. В арсенале средств выражения статуса можно выделить:

— прямое представление, т. е. артикулирование (называние) социальной роли («Знакомьтесь, Галина — моя сестра», «Господин Иванов, коммерческий директор фирмы «»Город»»);

— формы обращения, приветствий и прощаний, выявляющие социаль­ную иерархию и/или личное отношение к партнеру («Дамы и господа», «Коллеги», «Друзья», «Братцы»; «Господин Иванов», «Гражданин Иванов», «Товарищ Иванов»; «Разрешите приветствовать», «Здравствуйте», «Хай»; «До свидания», «Пока»);

— выбор стиля общения (чаще всего под стилем общения понимаются речевые особенности). Обычно выделяют высокий и низкий, влиятельный и невлиятельный стили.

Для высокого стиля характерны подчеркнуто правильное употребление слов и построение фраз. Этот стиль воспринимается как формальный, офи­циальный и дистанцированный. Низкий стиль — неформальный, дружеский, он допускает использование сленга и жаргона.

Люди, говорящие влиятельно, не используют в своей речи уклончивые фразы («Я полагаю»); лингвистические заикания, выдающие нерешитель­ность («Э-э», «Ну», «Так сказать. »); вежливые формы («Простите», «Будьте любезны»); вопросы концовки («Вы готовы отвечать, не правда ли?»); интен­сивные слова («Очень», «Здорово»).

Социологическое исследование межличностной коммуникации полага­ется на качественные исследования, такие как наблюдение и дискурсный ана­лиз, т. е. анализ устных или письменных текстов.

Внутригрупповая коммуникация охватывает проблемы информацион­ного обмена в малых группах, которые традиционно входили в область ис­следований социальной психологии. Социологию же в большей степени ин­тересовали организационные коммуникации.

Организационные коммуникации — это информационные процессы, возникающие при формальном или неформальном взаимодействии индиви­дов и групп в организациях.

Исследование организационных коммуникаций началось в рамках тео­рий организации. Школа «научного управления» во главе с Ф. Тейлором рас-

сматривала коммуникацию внутри организации как однонаправленный вер­тикальный (сверху вниз) процесс, призванный повысить эффективность тру­да. Предметом коммуникации были сообщения — инструкции, ежедневно по­ступающие от управляющего работнику с целью информирования последне­го о целях и норме выработки.

А. Файоль исследовал организационную коммуникацию с точки зрения препятствий, создаваемых на пути информации иерархической организаци­онной структурой. Он разработал технологию использования прямых кана­лов связи, т. е. неиерархических, которые получили название «мостик Файо-ля». Однако представители школы «человеческих отношений» преувеличи­вали значение неформальных отношений в ущерб формальной структуре.

Ч. Барнард преодолел недостатки школы «человеческих отношений». Он понимал под организацией не совокупность людей или структурных под­разделений, а систему коммуникаций, связывающих всех субъектов органи­зации в единое целое и координирующих их деятельность. Формальные и неформальные, вертикальные и горизонтальные связи взаимно обусловлены: из неформальных коммуникаций возникают формальные организации, вклю­чающие в себя как формальные, так и неформальные связи.

Барнард предвосхитил появление школы «социальных систем», осно­вывающейся на системном подходе к анализу организации в целом и органи­зационных коммуникациях в частности. Организация в рамках этой концеп­ции представляется как целостная система, состоящая из множества подсис­тем. Свойства системы не сводятся к сумме свойств составляющих ее под­систем. Дополнительный прирост качеств системы дают коммуникации. Они реализуются как обмен информацией между подсистемами, побуждающей к действию, служащей средством координации и контроля.

Еще одним важным отличием школы «социальных систем» от предше­ствующих ей концепций является стремление исследовать процессы, харак­теризующие любую, а не только промышленную, организацию.

Информационное взаимодействие в организации обычно рассматрива­ется в двух аспектах: 1) внутриорганизационные коммуникации; 2) коммуни­кации с внешней средой.

При исследовании внутриорганизационных коммуникаций пользуются анализом интегрированных сетей. Сеть — это совокупность индивидов, ус­тойчиво связанных между собой упорядоченными потоками сообщений. Вначале сети исследовались экспериментально (Э. Бевелас, Г. Ливитт). В ре-

зультате этих экспериментов были предложены элементарные модели орга­низационных сетей: «звезда» (из пяти участников коммуникации четыре мо­гут общаться с пятым, но не между собой) и «кольцо» (каждый из пяти ком­муникантов может общаться со своими непосредственными соседями). Ли-витт показал, что «звезда» при решении производственной задачи обладает более высоким быстродействием, а «кольцо», хотя оно требует большего объема сообщения и генерирует больше ошибочных решений, обеспечивает большее единство группы. Элементарные модели «звезда» и «кольцо» лежат в основе формирования, соответственно, централизованных и нецентрализо­ванных сетей.

В дальнейшем от лабораторных экспериментов перешли к исследова­нию действующих организаций. При этом ученые столкнулись прежде всего с проблемой взаимодействия формальных и неформальных сетей. Формаль­ные коммуникации накладываются на неформальные, встраиваются в них, становятся фрагментами сетей и в совокупности образуют единую систему коммуникаций в организации. Эта система будет эффективной только в слу­чае отсутствия противоречий между формальными и неформальными ком­муникациями, что в действительности практически недостижимо.

Современный анализ внутриорганизационных коммуникаций включает в себя три этапа:

1) анализ личностных сетей, т. е. социометрические данные относи­тельно информационных обменов. При этом выявляются коммуникационные роли «лидера», «связного», «эксперта», «рядового», «космополита», «отвер­женного» и др.;

2) выявление групп, связанных устойчивыми схемами коммуникаций;

3) сравнение выявленных групп с существующей структурой организа­ции для определения степени их соответствия и последующего согласования.

Эти данные могут быть получены с помощью опросов, интервью, пу­тем наблюдения, а также анализ средств внутриорганизационных коммуни­каций: листков новостей, внутренних газет, годовых отчетов для занятых, до­сок объявлений, внутреннего радио или телевидения, выступлений руко­водства.

Большое внимание следует уделять слухам как наиболее сильным средствам коммуникации. Нередко они распространяются быстрее офици­альной информации и более влиятельны, так как им верят больше, чем офи­циальным источникам. Разрушительность слухов увеличивается, так как они

имеют тенденцию провоцировать события. Служащие для подтверждения существующего слуха готовы сами искажать происходящее.

На ранних стадиях развития теории организационных коммуникаций недостаточное внимание уделялось общению с внешней средой. Однако ор­ганизация — это открытая, изменяющаяся система, которая не может сущест­вовать, обособившись от релевантной среды. Релевантная среда — это среда, влияющая на принятие решений в организации.

Релевантная среда определяет стратегию и тактику организации, ее структуру (наличие отдела маркетинга, рекламы и т. д.), позволяет справить­ся с неопределенностью. Организация получает из внешней среды информа­цию о наступающих событиях и, в свою очередь, меняет представление сре­ды о себе, своем товаре и даже о мире.

Способы коммуникации организации с внешней средой получили назва­ние социальных технологий. К ним относятся реклама, паблик рилейшнз и т. д.

Реклама — это неличные формы коммуникации, осуществляемые через посредство платных средств распространения информации. «Неличными» эти коммуникации называются потому, что товар или услугу представляют средства массовой информации, а не сам товаропроизводитель.

Паблик рилейшнз — установление и поддержание коммуникаций в орга­низационной среде в целях обеспечения благоприятного поведения среды в отношении организации.

В 40-е гг. XX столетия с появлением кибернетики резко возросла роль информации. Появилось новое коммуникационное видение социальных объ­ектов, воплотившееся в «идеологию коммуникаций». Ее основными требова­ниями стали:

— свободное распространение информации, так как любые препятствия в осуществлении информационного обмена ведут к упадку общества;

— способность общества изменяться под воздействием импульсов, по­ступающих из внешней среды;

В это же время массовая информация стала широко производиться, распространяться и использоваться, так как в широкое употребление вошли такие технические средства, как радио, телевидение, телефон, факс, кабель­ные и компьютерные сети. Глобализация массовой коммуникации на основе

бурного развития коммуникационных технологий, с одной стороны, и несов­падение темпов технологического и социального развития современного ми-ра-с другой, заставляет ученых уделять большое внимание особенностям массовой коммуникации в различных социальных системах.

Массовая коммуникация — это производство и передача информации средствами прессы, радио, телевидения; общение людей как членов органи­зованных объединений и спонтанных группировок, осуществляемое с помо­щью технических средств. Массовым коммуникациям свойственны институ­циональный характер отправителей и отсроченность обратной связи между отправителями и получателями. Посредниками между отправителями и по­лучателями, а иногда и самостоятельно выступающими в роли отправителей являются средства массовой информации.

Средства массовой информации (массовой коммуникации) (СМИ, СМК) — это организационно-технические комплексы, обеспечивающие быст­рую передачу и массовое тиражирование словесной, образной, музыкальной информации.

Массовая коммуникация выступает мощным способом закрепления ус­тановок и представлений, их изменений в желаемом направлении, оказывает влияние на социальные процессы в целом, в том числе и на решение проблем социальной защищенности людей.

Можно выделить несколько современных теорий массовой коммуни­кации. Например, с точки зрения теории массового общества СМИ, интегри­рованные в институты власти, помогают населению адаптироваться к ме­няющимся условиям существования, отвлечься от проблем, восстановить душевное равновесие. Это, в свою очередь, обеспечивает централизованный контроль властных структур над массами и стабильность общества в целом.

Марксистская теория рассматривала СМИ как средство духовного про­изводства, которое монополизировано господствующим классом и служит его интересам. Франкфуртская школа интерпретирует СМИ как механизм власти, препятствующий изменениям. Теория масс-медиа акцентирует вни­мание на идеологическом характере доминирования господствующего клас­са, осуществляемого через СМИ.

Культурологический подход анализирует, каким образом массовая культура через СМИ влияет на интеграцию девиантных элементов в общий социальный контекст.

Структурно-функциональная теория рассматривает СМИ как средство взаимосвязи разных социальных подсистем, удовлетворения их потребностей.

В соответствии с разнообразными представлениями о значении СМК выделяют следующие функции массовой коммуникации:

1) идеологического и политического влияния;

2) организации, информирования и развлечения;

3) просвещения и социализации;

4) поддержания социальной общности.

Представленные теоретические подходы к исследованию массовой коммуникации, а также выделенные функции, оказывают существенное влия­ние на анализ этого феномена. Можно говорить, по крайней мере, о трех хотя и взаимосвязанных, но самостоятельных направлениях исследования:

1) неомарксистский подход с упором на изучение символического зна­чения сообщений массовой коммуникации;

2) анализ организации деятельности масс-медиа и обеспечения необхо­димого в условиях конкуренции уровня профессионализма и сбыта;

3) исследование «публичного восприятия», формирования посредством масс-медиа коллективных представлений, способных интегрировать индиви­дов как членов массовых аудиторий через сообщения им чувства солидарно­сти друг с другом.

Г. Лассуэл на основе своей модели коммуникации сформулировал сис­темную конфигурацию анализа масс-медиа, которая по сути дела объединяет имеющиеся концепции. В качестве основных этапов социологического ана­лиза он выделил: 1) анализ управления процессами массовой коммуникации; 2) анализ содержания передаваемых сообщений (контент-анализ); 3) анализ работы самих масс-медиа; 4) анализ их аудитории; 5) анализ эффекта масском-муникационного воздействия. Однако предложенная Лассуэлом схема не да­вала ответа на вопрос о том, как изображаемый ею процесс коммуникации воспроизводится в широком социальном контексте, в том числе как его воз­действие отражается в непосредственном окружении индивидов. На этот во­прос отвечает концепция М. Маклуэна, полагающего, что само средство мас­совой коммуникации и есть сообщение, т. е., с одной стороны, оно влияет на человека, общество и другие СМИ прежде всего фактом своего существова­ния, а с другой стороны, само испытывает разнообразные влияния. Эта кон­цепция предполагает последовательное рассмотрение того, как мы, вступая в

отношения друг с другом, формируем среду общения, чтобы она формирова­ла нас.

Контрольные вопросы, задания, тесты

1. Дайте определение социологии коммуникаций.

2. Чем социологический взгляд на коммуникацию отличается от пред­ставлений об этом феномене в других науках?

3. Какова основная цель коммуникативной деятельности?

4. В чем заключаются недостатки линейной коммуникативной модели?

5. В чем сущность процессов кодирования и декодирования информации?

6. Какая модель и как «уравнивает» коммуникатора и коммуниканта?

7. Проанализируйте контекст семинарских занятий по социологии.

8. В чем отличия фатической и эмотивной функций коммуникации?

9. Каковы вербальные и невербальные коммуникации, формирующиеся во время лекционных занятий?

10. Что такое межличностная коммуникация?

11. Что является предметом социологического анализа в исследовании межличностной коммуникации?

12. Продемонстрируйте Вашу принадлежность к каким-либо социаль­ным группам.

13. Как изменяла взгляд на внутриорганизационные коммуникации школа «социальных систем»?

14. Какова основная проблема, с которой сталкиваются исследователи при изучении больших интегрированных сетей?

15. Как эта проблема разрешается?

16. Каким образом можно влиять на релевантную среду организации?

17. Почему проблема массовых коммуникаций столь актуальна?

18. Какие СМИ наиболее влиятельны в современной России?

19. Какие научные направления исследования массовой коммуникации Вы знаете?

20. Предложите свою модель анализа массовой коммуникации, учиты­вающую ее структуру, функции и особенности?

Список рекомендуемой литературы к теме 4

Борисов С. В. Социология коммуникаций: Учеб. пособие для вузов. М: ЮНИТИ-ДАНА, 2003.

Конецкая В. П. Социология коммуникаций. М.: Наука, 1995.

Социология: Учеб. пособие для вузов / Под ред. А. Н. Елсукова. Минск: Изд-во ТетраСистемс, 2000.

Терин В.П. Основные направления исследований теории массовой коммуникации // Социс. 1997. № 11. С. 25-29.

Алешина И. Паблик Рилейшнз для менеджеров и маркетеров. М.: Изд-во Гном-Пресс, 1997.

Науменко Т. В. Массовая коммуникация: теоретико-методологический анализ. М.: Перспектива, 2003.

Соколов А. В. Общая теория социальной коммуникации. СПб.: Изд-во Михайлова, 1996.

Общение: определение, предмет и свойства

Роль общения со взрослыми в развитии ребенка

Если посмотреть на само слово «общение» с точки зрения его этимологии, то можно увидеть, что оно происходит от слова «общее». В чем-то схожая ситуация и в языках германо-романской группы: так например, английское слово «communication» происходит от латинского «связывать, давать». Во всех этих словах мы можем увидеть как язык отражает один из основных смыслов общения — являясь связующим звеном между людьми, способствовать нахождению и передачи общего что есть (или может быть) между ними. Причем это общее может быть как что-то возникшее только что, в процессе совместной деятельности, так и передаваемым через многие века знание.

Развитие ребенка во много зависит от общения со взрослыми, которое влияет не только на психическое, но и, на ранних этапах, на физическое развитие ребенка. Тому как это влияние осуществляется, в чем его специфическое значение на разных этапах развития ребенка, что происходит в случае недостаточного общения с ребенком и другому будут посвящена эта работа.

Общение: определение, предмет и свойства

Существует множество более точных дефиниций общения. Остановимся коротко на некоторых их них, чтобы более четко представлять себе предмет данной работы.

Общение можно рассматривать с точки зрения разных гуманитарных наук. Так, в социологии оно понимается как способ существования внутренней эволюций или поддержания status quo социальной структуры общества — в той мере, в какой эта эволюция вообще предполагает диалектическое взаимодействие личности и общества, невозможное без общения. В марксисткой философии оно понимается как процесс превращения общественного отношения из виртуальной в реальную «действенную» форму, осуществляемого при определенных обстоятельствах. Здесь оно понимается и как процесс (актуализации) и как условие (способа актуализации). Таким образом, в рамках этой философской концепции, любая общественная деятельность является в известном смысле общением.

C точки зрения психологии (например А.А. Леонтьевым) общение понимается как процесс установления и поддержания целенаправленного, прямого или опосредованного теми или иными средствами контакта между людьми, так или иначе связанными между собою в психологическом отношении. Осуществление этого контакта позволяет либо изменить протекание совместной деятельности за счет согласования «индивидуальных» деятельностей по тем или иным параметрам, или, напротив, разделение функций (социально ориентированное общение), либо осуществить целенаправленное воздействие на формирование или изменение отдельной личности в процессе коллективной или «индивидуальной», но социально опосредованной деятельности (личностно ориентированное общение). Более простое определение дается М.И. Лисиной: общение — это взаимодействие 2-х и более людей, направленное на согласование и объединение усилий с целью налаживания отношений и достижение общего результата.

Как и у всякого объекта научного изучения у общения выделяют ряд присущих ему свойств. Среди них:

· общение есть взаимонаправленное действие;

· оно подразумевает активность каждого из его участников;

· участники его рассчитывают получить отклик/ответ от партнера по общению;

· каждый из участников этого процесса выступает как личность.

Из этого, в частности следует, что предметом общения является другой человек, партнер по общению. Каждый человек стремиться к познанию и оценке других людей. Узнавая и оценивая других человек получает возможность самооценки и самопознания. Это стремление суть потребность в общении. Таким образом, основными функциями общения являются:

· организация совместной деятельности людей (согласование и объединение усилий для их достижения);

· формирование и развитие межличностных отношений;

· познание людьми друг друга;

· общение — необходимое условие формирование личности, ее сознания и самосознания.

В ходе общения формируется т.н. продукт общения — образования как материального так и духовного характера. Среди основных продуктов общения выделяют: общий результат, взаимоотношения, избирательные привязанности, а также образ самого себя.

Имея эту теоретическую базу мы можем перейти к рассмотрению особенностей общения ребенка со взрослыми.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:

Лучшие изречения: При сдаче лабораторной работы, студент делает вид, что все знает; преподаватель делает вид, что верит ему. 8446 — | 6702 — или читать все.

193.124.117.139 © studopedia.ru Не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования. Есть нарушение авторского права? Напишите нам | Обратная связь.

Отключите adBlock!
и обновите страницу (F5)
очень нужно

Социология общения и социология коммуникации: основания различения и точки роста в современной теоретической социологии Текст научной статьи по специальности « Социология»

Аннотация научной статьи по социологии, автор научной работы — Резаев А. В., Трегубова Н. Д.

Выдвигается и обосновывается тезис о востребованности разделения социологии коммуникации и социологии общения . Обосновывается положение о том, что последнюю следует рассматривать не в качестве еще одной отраслевой социологии, а как одно из перспективных направлений современной теоретической социологии. Авторы формулируют принципиальные вопросы, которые пока находятся вне магистрального внимания отечественных социологов: какие модели, концепции и инструменты позволяют фиксировать общение людей в рамках современной социологии? в каком направлении возможны эмпирические исследования общения? можно ли измерять общение? Предлагается подход к решению проблемы соотнесения в социологической теории феноменов общения и коммуникации. Обосновывается положение о том, что сведение социологического анализа общения к коммуникации является недостаточным, искажающим исследование феноменов общения, есть потребность расширять теоретические границы. В качестве теоретико-методологических оснований исследования выступают: 1) различение между отечественной и западной традициями изучения общения; 2) различение между феноменом, проблемой и понятием общения в социально-гуманитарном знании. Специфика первой характеризуется высоким уровнем абстракции анализа общения в рамках социальной философии и социальной психологии. Специфика второй, напротив, состоит в узкой специализации в рамках отдельных дисциплин и рассмотрении различных сторон и проблем общения в разных терминах («ритуал взаимодействия», «порядок взаимодействия», «социальный перформанс», «коммуникативное действие» и др.). Авторы анализируют возможности синтеза отечественной традиции изучения общения и достижений зарубежной социологической теории. В заключение на примере анализа перевода понятий «общение» и « социология общения » на английский язык затрагивается одна из существенных проблем современной социологии терминологическая достоверность понятийного аппарата разных социологических традиций.

Похожие темы научных работ по социологии , автор научной работы — Резаев А.В., Трегубова Н.Д.,

SOCIOLOGY OF SOCIAL INTERCOURSE AND SOCIOLOGY OF COMMUNICATION: Distinction and Vistas for the Theoretical Expansion

The authors prove the idea to distinguish sociology of communication and sociology of social intercourse. The latter should not be considered separately but as one of the most perspective trends of contemporary theoretical sociology. The basic questions posed by the authors are beyond the scope of research of Russian sociologists and are as follows: Which models, concepts and tools help capturing the social intercourse of people in contemporary sociology? How the empirical studies regarding social intercourse should evolve? Whether the communication is capable of measuring? The authors propose to compare two concepts sociology of communication and sociology of social intercourse. Describing sociological analysis of intercourse in terms of communication is insufficient and refracts the intercourse phenomenon; its theoretical basis should be extended. The methodology involves the following aspects: 1) distinguishing between domestic and foreign schools; 2) distinguishing between phenomenon, problem and notion of intercourse in social sciences. The specifics of the former is high level of analytical abstraction presented in social philosophy and social psychology. The specifics of the latter is narrow focus on certain disciplines and describing different aspects and problems of social intercourse in different terms (“interaction ritual”, “order of interaction”, “social performance”, “communicative action” et cet.). The authors explore possibilities to bring together the traditions of Russian school and the achievements of the foreign sociological theory. To conclude, the authors provide examples of the translation of the notions “intercourse” and “sociology of intercourse” into English language and address one of the most important problems of contemporary sociology terminology authenticity of the conceptual constructs in different sociological traditions.

Текст научной работы на тему «Социология общения и социология коммуникации: основания различения и точки роста в современной теоретической социологии»

ТЕОРИЯ, ИСТОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ

DOI: 10.14515/monitoring.2015.1.02 УДК 316.77

А.В. Резаев, Н.Д. Трегубова СОЦИОЛОГИЯ ОБЩЕНИЯ И СОЦИОЛОГИЯ КОММУНИКАЦИИ: основания различения и точки роста в современной теоретической социологии

СОЦИОЛОГИЯ ОБЩЕНИЯ И СОЦИОЛОГИЯ КОММУНИКАЦИИ: основания различения и точки роста в современной теоретической социологии

SOCIOLOGY OF SOCIAL INTERCOURSE AND SOCIOLOGY OF COMMUNICATION: Distinction and Vistas for the Theoretical Expansion

РЕЗАЕВ Андрей Владимирович — доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой сравнительной социологии, факультет социологии, Санкт-Петербургский государственный университет. E-mail: anrezaev@yandex. ru

ТРЕГУБОВА Наталья Дамировна — аспирант кафедры сравнительной социологии, факультет социологии, Санкт-Петербургский государственный университет. E-mail: natalya. tr@mail. ru

Аннотация. Выдвигается и обосновывается тезис о востребованности разделения социологии коммуникации и социологии общения. Обосновывается положение о том, что последнюю следует рассматривать не в качестве еще одной отраслевой социологии, а как одно из перспективных направлений современной теоретической социологии. Авторы формулируют принципиальные вопросы, которые пока находятся вне магистрального внимания отечественных социологов: какие модели, концепции и инструменты позволяют фиксировать общение людей в рамках современной социологии? в каком направлении возможны эмпирические исследования общения? можно ли измерять общение? Предлагается подход к решению проблемы соотнесения в социологической теории феноменов общения и коммуникации. Обосновывается положение о том, что сведение социологического анализа

REZAEV Andrei Vladimirovich — Doctor of Philosophy, Professor, head of Chair of Comparative Sociology, Faculty of Sociology, St. Petersburg State University. E-mail: anrezaev@yandex. ru

TREGUBOVA Natalia Damirovna -postgraduate student, Chair of Comparative Sociology, Faculty of Sociology, St. Petersburg State University. E-mail: natalya.tr@mail.ru

Abstract. The authors prove the idea to distinguish sociology of communication and sociology of social intercourse. The latter should not be considered separately but as one of the most perspective trends of contemporary theoretical sociology. The basic questions posed by the authors are beyond the scope of research of Russian sociologists and are as follows: Which models, concepts and tools help capturing the social intercourse of people in contemporary sociology? How the empirical studies regarding social intercourse should evolve? Whether the communication is capable of measuring?

The authors propose to compare two concepts — sociology of communication and sociology of social intercourse. Describing sociological analysis of intercourse in terms of communication is insufficient and refracts the intercourse phenomenon; its theoretical basis should be extended. The methodology

общения к коммуникации является недостаточным, искажающим исследование феноменов общения, есть потребность расширять теоретические границы. В качестве теоретико-методологических

оснований исследования выступают: 1) различение между отечественной и западной традициями изучения общения; 2) различение между феноменом, проблемой и понятием общения в социально-гуманитарном знании. Специфика первой характеризуется высоким уровнем абстракции анализа общения в рамках социальной философии и социальной психологии. Специфика второй, напротив, состоит в узкой специализации в рамках отдельных дисциплин и рассмотрении различных сторон и проблем общения в разных терминах («ритуал взаимодействия», «порядок взаимодействия», «социальный перформанс», «коммуникативное действие» и др.). Авторы анализируют возможности синтеза отечественной традиции изучения общения и достижений зарубежной социологической теории.

В заключение на примере анализа перевода понятий «общение» и «социология общения» на английский язык затрагивается одна из существенных проблем современной социологии — терминологическая достоверность понятийного аппарата разных социологических традиций.

Ключевые слова: социология общения, социология коммуникации, современная социологическая теория

involves the following aspects: 1) distinguishing between domestic and foreign schools; 2) distinguishing between phenomenon, problem and notion of intercourse in social sciences. The specifics of the former is high level of analytical abstraction presented in social philosophy and social psychology. The specifics of the latter is narrow focus on certain disciplines and describing different aspects and problems of social intercourse in different terms («interaction ritual», «order of interaction», «social performance», «communicative action» et cet.). The authors explore possibilities to bring together the traditions of Russian school and the achievements of the foreign sociological theory.

To conclude, the authors provide examples of the translation of the notions «intercourse» and «sociology of intercourse» into English language and address one of the most important problems of contemporary sociology — terminology authenticity of the conceptual constructs in different sociological traditions.

Keywords: sociology of intercourse, sociology of communication, contemporary sociological theory

Общение как феномен и проблема характеризуется прежде всего социальностью: общение — это то, что организует и обусловливает совместную жизнь людей. Нет общества вне общения и нет общения вне общества. Вместе с тем оно — парадоксальным образом — не является ключевым объектом социологического анализа.

В настоящей работе мы выдвигаем и обосновываем несколько теоретических положений, которые группируются вокруг двух принципиальных моментов:

1 Создание единого и целостного восприятия любого явления или процесса (в нашем случае — общения) предполагает определение какой-либо его стороны в качестве базовой, подчиняющей себе остальные стороны и проявления. Пространство современной социологии, анализирующей проблемы социальных взаимосвязей, занято теоретиками, предпочитающими при анализе социальных связей и взаимодействий теоретико-методологическую систему координат и понятийный аппарат теорий коммуникации.

2 Сведение общения к коммуникации обедняет социальную аналитику общения. Современная теоретическая социология в потенциале своего развития находится на пути перехода от социологии коммуникации к социологии общения. Общение как целостный феномен охватывает гораздо более широкий круг явлений: кроме явления коммуникации (или коммуникаций) как характеристики связи (причем в ситуации, когда это связь социальных субъектов), общение предполагает обмен деятельностями, способностями, различные варианты социального взаимодействия/интеракций, ритуальной активности. Оно фиксирует создание (или разрушение) некой социальной общности. Общение как социальная деятельность реализует общественные отношения, складывающиеся независимо от сознания людей, переводит их из виртуальной формы в реальные практики.

Разумеется, обоснование этих положений предполагает ответ на ряд важных исследовательских вопросов. В чем сущностное отличие социологии общения от социологии коммуникации? Можно (и нужно) ли говорить о различии между ними? Существует ли собственный теоретико-методологический аппарат социальной аналитики общения? Или все, чем она пользуется, заимствовано у теории коммуникации? И можно ли в принципе говорить о социологии общения?

Цель настоящей статьи состоит в разграничении социологии общения и социологии коммуникации и в соотнесении перспектив их развития. Продемонстрировано, что они: а) укоренены в разных социально-философских традициях и, как следствие, имеют разные теоретические основания; б) относятся к разной эмпирической реальности; в) задействуют разные методы эмпирического исследования; г) перспективы социологии коммуникации и социологии общения противоположны. В конце работы мы вернемся к вопросу о возможности социологии общения и к проблеме перевода социологических понятий с одного языка на другой, проследим в каких терминах, не используя понятие коммуникация/и (communication/s), можно рассуждать о проблемах общения на английском языке.

Невероятность коммуникации и невозможность общения: Разграничение теоретических оснований. Что представляет собой социологический анализ коммуникации? В социальных науках в целом и в социологии в частности под рубрикой «коммуникация» исследуются самые разные проблемы и феномены, она не имеет специфического содержания. Т. Лукман пишет: «Сегодня практически все можно назвать коммуникацией. Поэтому возникает вопрос: означает ли это понятие еще что-нибудь?» [Лукман, 2007, с. 3]. Дж. Петерс, характеризуя состояние communication studies, институционально организованных исследований коммуникации, утверждает: «Коммуникация — это слово, которое используют, чтобы охватить несочетаемое сочетание идей, институтов, технологий и интересов» [Peters, 1986, р. 541]. А Р. Крэйг заявляет, что в теории коммуникации «нет ни канона общей теории, на которую все ссылаются, ни общих целей, которые объединяли бы ученых, ни дискуссионных вопросов, которые бы служили яблоком раздора» [Craig, 1999, р. 119-120].

Дж. Петерс обобщает рассуждения о социологическом анализе коммуникации: «Присваивая нечто столь широкое, как коммуникация, необходимо принести в жертву либо притязания на исключительное право [на исследование коммуникации], либо целостность» [Peters, 1986, р. 545]. Таким образом, выделить специфику социологического анализа коммуникации не так-то просто. Под ней может пониматься все, что угодно или удобно социологу в данный момент.

Теоретические основания социологии коммуникации лежат в общей теории коммуникации, в кибернетике, в теории систем. Классической концептуальной моделью выступает модель коммуникации, предложенная в конце 1940-х гг. математиком К. Шенноном и инженером У. Уивером, дорабатывавшаяся многими исследователями.

Важно подчеркнуть, что изначально в моделях коммуникации конституирующими элементами не обязательно выступали человеческие индивиды. Речь идет в них о связи, об обмене информацией между системами. Системная методология анализа коммуникации включает положение о коммуникации как об элементе разнообразных многомерных систем: физических, физиологических (биологических), социальных. Каждая из них задает и определяет свои специфические параметры и характеристики, которые прослеживаются в процессе коммуникации. Ответ на первый вопрос: «Что есть коммуникация как таковая?» — не может быть дан до тех пор, пока не определена система (биологическая, предметно-физическая, социальная), в координатах которой она рассматриваются и не выявлено системообразующее основание, объединяющее ее элементы как относительно однородные [Резаев, 2002]. Предельный вопрос здесь: как возможна коммуникация?

В социальной теории ответом на него стали концептуальные разработки Н. Лумана, писавшего о невероятности коммуникации и о средствах, благодаря которым она становится вероятной [Луман, 2000]. Ученый задает три вопроса: Как индивиды вообще могут понимать друг друга? (Благодаря языку.) Как коммуникация может достичь тех, кто не включен непосредственно в ситуацию коммуникации? (Благодаря посредникам распространения коммуникации.) Как коммуникация может быть принята? (Благодаря символически генерализованным посредникам коммуникации.) Автор концептуализирует социальную реальность как систему и операцией («единицей») системы выбирает не действие (как его учитель, Т. Парсонс), а коммуникацию. При этом индивидуальное сознание — а вместе с ним и человек как сочетание «психических и органических систем» — оказывается «вынесен за скобки» социологического анализа [Луман, 2007]. Не люди производят коммуникацию, а коммуникация порождает коммуникацию, как паук ткет паутину сам из себя. Именно в этом, согласно Н. Луману, заключается социологическая трактовка коммуникации. Мы полагаем, что его теория — наиболее яркий пример и кульминация социальной аналитики коммуникации.

Обратимся теперь к социальной аналитике общения. Каковы ее исследовательские традиции и принципиальные вопросы? В первую очередь очевидно, что исследования общения отталкиваются от иных, нежели исследования коммуникации, вопросов: как возможно общение? (В частности, как создается общность между субъектами?) как общение изменяет самих субъектов? Если исследования коммуникации идут от осмысления обмена информацией между системами, то исследования общения — от рефлексии над субъект-субъектными отношениями. Они предполагают определенную антропологию в качестве предпосылки — концепцию человека, обладающего свободой выбора и эмоционального, способного изменяться и подверженного влиянию социальных отношений. Кроме того, этот вопрос может быть задан лишь при определенном типе (развития) общества, когда общность и необщность различимы и контингентным общность может возникнуть, а может и не возникнуть.

Общение как социальный феномен охватывает всю сознаваемую человеком гамму отношений с другими людьми. Оно предстает как специфический для каждого способ взаимоотношений, как способ бытия посредством взаимосвязей друг с другом. Его

результатом, в отличие от результатов предметной деятельности, является не преобразованный предмет, но отношения с другими людьми. Вместе с тем социальное взаимодействие позволяет трансформировать ценностные ориентации отдельных индивидов в единство целей, достижение которых обеспечивает развитие общества. Подобная постановка вопроса и трактовка общения возможна в разных областях социогуманитарного знания: в искусстве, в философии и в социальных науках — психологии, антропологии, социологии. Таким образом, исследования общения изначально выходят за дисциплинарные рамки. В социологии мы сталкиваемся с необходимостью концептуализации механизмов общения (и не-общения), а также с конструированием методов их эмпирического исследования: Как люди общаются и как это измерить?

Именно здесь, по-видимому, и происходит пересечение с социологией коммуникации (в отличие от социологии коммуникаций). Как можно иначе помыслить механизмы общения, нежели обмен символами, знаками, идущими от отправителя к реципиенту? Как мы можем ухватить механизм создания общности, если не описываем информацию, смысл и вербальные и невербальные средства коммуникации?

Сравним два вопроса: Как возможна коммуникация? Как возможно общение? На первый взгляд, речь идет об одном и том же. В действительности же постановка проблемы иная: в фокусе нашего внимания отношение, которое возникает между субъектами и конституирует самих субъектов. Нет субъектов (общения) вне общения. Попробуем сформулировать несколько вопросов о феномене общения, которые не могут быть заданы в рамках исследований коммуникации:

— Как общение связано с общественными отношениями? Является ли оно лишь реализацией положения в структуре отношений?

— Каковы эмпирические индикаторы вовлеченности в общение? Как можно ухватить создание новой общей реальности?

— Как возможно общение, если не используется язык? Например, при совместном труде? творчестве? сексуальном контакте? переживании одного события (например, авиакатастрофы)? насилии?

— Как проследить динамику от не-общения к общению?

Ответ на вопрос, как возможно общение, будет отличаться в зависимости от исследовательской традиции. Определяя ее, мы отталкиваемся от положения о различных парадигмах исследования общения [Резаев, 1993].

Философские тексты, осмысляющие общение, как и источники, их переосмысляющие, многочисленны. Нас, однако, интересуют не философия общения perse, а различные философские основания (парадигмы) исследования. Поэтому, признавая сложность и многообразие подходов к философской трактовке общения, будем опираться на различение парадигм общения, которое, как мы покажем, актуально и для развития социологии.

В чем проявляется специфика осмысления общения с позиций социальной философии? Ответ на этот вопрос можно суммировать следующим образом. Возможность целостной рефлексии процесса общения предоставляет социально-философский уровень его исследования, который в качестве принципиального подхода предполагает вычленение в исследовании общения трех парадигмальных структур: а) социально-институциональную

(теоретико-методологические и концептуальные основания этой парадигмы оформились в рамках марксистской, историко-материалистической традиции); б) информационно-инструментальную; в) экзистенциально-феноменологическую. Социально-философский анализ позволяет понять, что, функционируя на различных уровнях социальной реальности, общение предстает как: а) персонификация, актуализация и реализация структурной характеристики общества — общественных отношений; б) взаимосвязь — взаимодействие и обмен образованиями материального и духовного порядка — способностями, деятельностями, информацией, мыслями, чувствами; в) реализация внутренней потенции самосознающего индивида.

Переводя различение на язык социальных наук, мы можем сказать, что общение возможно как:

1 Реализация общественных отношений (чем определяются отношения -следующий вопрос). Эта исторически первая, исконно социологическая традиция идет от социальной аналитики К. Маркса и Ф. Энгельса [Маркс, 1955; Маркс и Энгельс, 1955]. С нашей точки зрения, к ней примыкают неоинституционалисты (прежде всего Д. Норт), П. Бурдье, отчасти Н. Элиас. Отдельно стоит фигура М. Фуко, для которого властные отношения — это отношения взаимодействия сил на микроуровне, конституирующие как субъекта, так и общество.

2 Обмен между акторами — обмен информацией, знаками, символами и т.п. Здесь область пересечения социальной аналитики общения с социальной аналитикой коммуникации наибольшая. Принципиальные фигуры этой парадигмы — И. Гофман, Ст. Холл, Н. Луман.

3 Создание общности, изменяющее самих субъектов. Нам представляется, что в современной социальной теории три фигуры могут быть причислены к этой парадигме: Ю. Хабермас, Дж. Александер и Р. Коллинз. Если вторая парадигма использует метафору обмена, то эти мыслители, на наш взгляд, основываются на принципиально иных и более сложных метафорах. Это, соответственно, дебаты (или тяжба), театральное представление и сексуальное взаимодействие.

Вернемся к вопросу о том, каковы механизмы общения? В логике каждой из трех парадигм ответ на этот вопрос будет различным. При этом обмен знаками и символами между акторами будет ответом лишь для второй парадигмы. Для первой им станет интериоризация социальной структуры (классовое сознание, габитус), а также сами структурные условия (распределение капитала, институты).

Что касается третьей парадигмы, здесь концептуализация и возможность измерения вызывают наибольшее затруднение. Нам представляется, что концепции коммуникативного действия [Habermas, 1984, р. 7], воссоединенного перформанса и аутентичности [Social Performance. 2006], успешного ритуала взаимодействия и эмоциональной энергии [Collins, 2004] являются важными шагами на пути этой концептуализации. Хабермас, Александер, Коллинз пытаются дать ответ на вопрос, как в социально связанном мире может возникнуть новое отношение между субъектами, в процессе которого что-то изменится и в самих субъектах, и в социальной реальности.

Для третьей парадигмы характерно несколько положений. Во-первых, общение рискованно, контингентно, оно может получиться и не получиться. Во-вторых, оно задействует

(и собирает) субъекта целиком, включая его тело и эмоции. В-третьих, общение тяготеет к тому, чтобы быть вне повседневным в повседневности и иметь цель в самом себе (таким образом, оно приближается к сакральному). В-четвертых, общение — это процесс, происходящий здесь-и-сейчас и длящийся во времени. Наконец, общение всегда имеет место в социальном и культурном контексте, определяющем, но не предопределяющем, так что, по выражению Энн Роллз, можно различать институциональный порядок и порядок взаимодействия [Rawls, 1987].

От теории к практике. Эмпирические парадигмы и методы эмпирического анализа. Различия в теоретико-методологических основаниях социологии общения и социологии коммуникации выражаются в том, каким образом эти направления соотносятся с исследуемой реальностью. Разделение здесь проходит по двум линиям: что именно принимается за эмпирический образец объекта исследования и какими методами этот объект анализируется?

Для социологии коммуникации образцом служит массовая коммуникация, при анализе которой выходят на первый план те элементы модели Шеннона-Уивера, которые могут ускользнуть от исследователя при анализе взаимодействия лицом к лицу. Рассмотрим пример телевизионных новостей. Здесь все элементы очевидны: само средство коммуникации (телевизор), наличие отправителя и получателя информации (так что ответ, например, письмо зрителя в редакцию, не обязателен и требует дополнительных усилий), необходимость общего языка (иностранец не поймет новости на русском языке), неопределенность декодирования (разные люди по-разному интерпретируют новости), наличие шумов (телевизионные помехи из-за непогоды).

При такой перспективе коммуникация предстает как составленная из пробелов (gaps): отосланное сообщение вовсе не обязательно будет понято (декодировано) так, как предполагал отправитель, более того — на него вовсе не обязательно будет получен ответ. Дж. Петерс [Peters, 1994] предлагает рассматривать любую коммуникацию именно так, так что повседневный диалог предстает как череда непониманий и не-ответов, сбоев в использовании языка, переключений с одной темы на другую, асимметрий говорящего и слушающего. В этом, по мысли автора, и заключается фундаментальное свойство коммуникации как таковой. Это свойство, добавим мы, соотносится с вопросом Н. Лумана о невероятности коммуникации и о том, что делает ее вероятной.

Однако с точки зрения социологии общения такой анализ упускает из виду нечто важное. Анализ коммуникации выносит за скобки контекст, в котором разговор (пусть не состоявшийся) только и возможен. Это наличие общего языка, пространства-времени, в котором находятся участники, а также тех незаметных, но значительных усилий, которые (как показали этнометодологи) поддерживают повседневную реальность, где можно услышать или не услышать собеседника. Не слушать означает отсутствие коммуникации; в ситуации «не услышать» коммуникация есть, но общение не происходит. При этом не-общение в коммуникации возможно только как результирующая прошлого общения и, весьма часто, как условие будущего общения. Иными словами, даже при постоянных сбоях в коммуникации имеют место взаимодействие (пусть неуспешное) и общность (пусть как общность поражения в попытке «найти общий язык»). Именно этот контекст (взаимодействие и его структурные условия), делающий возможной коммуникацию, но не выводимый из нее самой, находится в фокусе социологии общения.

Какую эмпирическую парадигму использует социология общения? Наиболее очевидный ответ — межличностное взаимодействие лицом-к-лицу. В действительности массовая коммуникация и взаимодействие лицом-к-лицу — это классическая дихотомия, члены которой противостоят друг другу по нескольким основаниям: по числу участников (два/мало-много), по (а)симметричности их статуса и по отсутствию/наличию искусственных средств коммуникации. Действительно, значительная часть социологии общения занимается именно осмыслением взаимодействия лицом-к-лицу. Уже упомянутые Р. Коллинз и Дж. Александер, а также Дж. Тернер [Turner, 2002] занимаются именно концептуализацией взаимодействия лицом-к-лицу.

Тем не менее это решение грешит односторонностью: вовсе не любой социологический анализ общения отталкивается от face-to-face interaction. Это действительно так для экзистенциально-феноменологической парадигмы (к которой и относятся названные теоретики), но для марксистской парадигмы (возможно, наиболее социологичной из трех) дихотомия «массовая коммуникация-межличностная коммуникация» в принципе не релевантна. Если мы рассматриваем общение как реализацию структурных отношений, то они реализуются при любом взаимодействии независимо от характера средств коммуникации и числа взаимодействующих. А информационно-инструментальная парадигма общения, наиболее близкая к социологии коммуникации, тяготеет к массовой коммуникации как образцу для анализа общения.

Выбор эмпирической парадигмы соотносится и с набором методов, которые склонны использовать каждое из направлений. Для социологии коммуникации наиболее характерны контент-анализ и дискурс-анализ. Первый — количественное и качественное исследование содержания информации — дополняется дискурс-анализом, позволяющим учитывать социальный контекст сообщения, специфический язык и стоящие за ним властные отношения. Оба метода относятся к анализу текстов и направлены, таким образом, на содержание коммуникации и фиксацию возможных искажений. При этом анализ сообщений может дополняться опросами и интервью отправителей и (что важно для массовой коммуникации) получателей информации, чтобы учесть проблемы кодирования и декодирования и эффективности коммуникации.

Методы социологии общения различаются в зависимости от парадигмы анализа. Для информационно-инструментальной парадигмы они будут совпадать с методами социологии коммуникации. Марксистская парадигма, интересуясь общественными отношениями, тяготеет к сравнительно-историческому анализу на макроуровне, а также использованию статистических методов для описания структурных характеристик общества. Что касается экзистенциально-феноменологической парадигмы, она фокусируется на новейших методах анализа процесса и результатов взаимодействия. Именно здесь, на наш взгляд, следует ожидать методологический прорыв — на границах с психофизиологией (конверсационный анализ и его расширение — измерение модуляций голоса и психофизиологических характеристик общающихся), географией (использование географических информационных систем), социальной антропологией (эго-документы, наблюдение и его расширение -визуальные методы).

Пределы социологии коммуникации и точки роста социологии общения. Из

представленных разграничений можно сделать вывод, что социология общения и социология коммуникации — принципиально различные области, хотя они имеют общие точки пересечения. Что можно сказать о перспективах развития каждой из них в социологии?

Мы полагаем, что социология коммуникации в настоящий момент достигла своих пределов, тогда как социология общения, напротив, выходит на новые точки роста. В пользу этого можно привести несколько аргументов. Прежде всего представляется, что в теоретическом развитии социология коммуникации достигла порога, когда ответы на возникающие вопросы уже могут быть даны в терминах самой теории коммуникации. Рассмотрим три фигуры — И. Гофмана, Ст. Холла и Н. Лумана. Наследие первого в современной социологии рассматривается не с точки зрения вопросов обмена информацией или управления впечатлениями, а прежде всего с точки зрения концептуализации процесса взаимодействия и его контекста, что тяготеет к экзистенциально-феноменологической парадигме. Р. Коллинз, Дж. Александер, Дж. Тернер, Э. Роллз рассматривают И. Гофмана именно как теоретика взаимодействия, его структуры и динамики, в контексте традиции, идущей от позднего Дюркгейма. Ст. Холл и его последователи, напротив, отходят от информационно-коммуникативной парадигмы общения к марксистской, анализируя структурные неравенства, обусловливающие процесс коммуникации. Наконец социология Н. Лумана, при всем масштабе теоретических построений автора, сталкивается с неизбежными ограничениями. Мы представили их детальный анализ в другом месте; здесь достаточно будет указать на два момента: роль языка, маскирующую собственное значение, за что автора критиковал Ю. Хабермас [Хабермас, 2003], и невозможность концептуализации (телесного) соприсутствия как основания взаимодействия, в частности социологического анализа микродинамики насилия, с чем успешно справляется современная социология общения [Collins, 2008]. Всех этих ученых объединяет следующее: дальнейшее развитие и преодоление их теоретических построений возможно лишь при выходе за рамки социологии коммуникации, при обращении к контексту коммуникации — процессу взаимодействия и его структурным условиям.

Второй аргумент состоит в том, что сама общественная практика, изменения в социальной реальности, приводит к тому, что социология коммуникации теряет свои основания. ХХ в. был веком массовой коммуникации, требовавшей осмысления и вдохновлявшей аналитиков коммуникации на создание концептуальных моделей и проведение эмпирических исследований. Именно поэтому был возможен триумф коммуникативистики, которая на время заслонила перспективы исследования межчеловеческого общения. XXI в., однако, — это время интернета: граница между массовой и межличностной коммуникацией становится менее очевидной, и мы наблюдаем всплеск многообразия средств коммуникации и форм общения, которое не может быть адекватно описано и тем более объяснено лишь в терминах социологии коммуникации. Именно здесь на первый план выходит социология общения с ее способностью характеризовать разные стороны общения: как реализация общественных отношений, как обмен образованиями материального и духовного порядка, как осуществление внутренней потенции самосознающего индивида. Следует отметить, что теоретическое осмысление этих изменений в указанном направлении уже имеет место: достаточно назвать концепцию интеракционного общества (interaction society), которую разрабатывает М. Вайберг [Wiberg, 2005] в противовес теориям информационного общества.

Наконец новые теоретические основания и реальность требуют иных методов эмпирического анализа. Здесь также очевидна недостаточность социологии коммуникации. Контент-анализ и дискурс-анализ должны быть дополнены (а иногда и заменены) конверсационным анализом, который смещает фокус от того, что говорится, к тому, как 22 _

взаимодействуют говорящие. Интервью и опросы уступают место анализу эго-документов, наблюдению и визуальным методам, позволяющим ухватить процесс взаимодействия и его последствия для индивидов, которые, по выражению Р. Коллинза, предстают как «цепочки ритуалов взаимодействия». Наконец необходимы методы, вписывающие общение в его структурный контекст, и здесь наработки сравнительно-исторической макросоциологии наиболее перспективны.

Итак, перспективы социологии коммуникации в социологии общения. Каковы же перспективы социологии общения? В течение всего изложения мы стремились указывать на ее возможные точки роста: новые теории, новые методы, новые предметные области. В целом, ситуация здесь может быть характеризована скорее как псевдоконфликтная. Этап активных аналитических и экспериментальных работ сменяется этапом синтеза и обобщающих исследований. Общим для этих исследований является то, что они позволяют преодолеть трактовку коммуникации как инструментального обмена и эмпиризм исследования коммуникаций.

Смена этапов происходит на общем фоне полипарадигмальных методологических ориентаций в теоретической социологии. Вслед за П. Штомпкой [Sztompka, 2008] можно говорить о становлении новой парадигмы в социологии — «третьей» социологии, пришедшей вслед за «первой социологией» социальных организмов и систем и «второй социологией» поведения и действия. Она фокусируется на исследовании повседневной жизни людей среди других людей, во взаимодействии, состязании, конфликте или борьбе с ними — но никогда поодиночке. Именно социология повседневности (в версии П. Штомпки), а также связанная с ней социология эмоций являются наиболее перспективными «теориями среднего уровня», в рамках которых возможны парадигмальный синтез и освоение наиболее перспективных направлений и методов социологии общения.

Возможность и действительность социологии общения. Социология, начиная с отцов-основателей, открывает целый мир, ранее практически не видимый из-за собственной очевидности. Это мир общения, каждодневных взаимодействий между людьми, в которых они производят и воспроизводят свою жизнь. Однако открыв этот мир, социология сразу же набрасывает на него покров концепций и категорий. К. Маркс обращается к общению (Verkehr) как реализации отношений (Verhältnisse), обусловленных производством, и фокусируется на производственных отношениях — общественных отношениях в процессе производства. Э. Дюркгейм рассуждает о солидарности (solidarité) и ее производстве при взаимодействии лицом-к-лицу, анализируя ритуалы (rites) — в рамках рассуждений о воспроизводстве социального целого. М. Вебер схватывает эту реальность как социальное действие (не взаимодействие!) (Sozialhandeln) и социальное отношение (soziale Beziehung) -взаимно ориентированное поведение. Лишь Г. Зиммель, самый неклассичный классик, приближается к анализу самого процесса общения, выделяя формальный аспект взаимодействия — обобществление (Vergesellschaftung) и анализируя его формы.

К. Маркс, М. Вебер и Э. Дюркгейм так или иначе рассматривали взаимодействия (и действия) как укорененные в макроконтексте (обществе, культуре, структуре и т.п.). Современная социология наследует от классиков дихотомию structure-agency (точнее, она считывает ее в их наследии). Принципиально, что анализ общения в рамках дихотомии общение-общественные отношения характерен для социологии с момента ее оформления. Как отношения определяют общение? Как в общении воспроизводятся отношения? Какова возможность обратного влияния общения на отношения? Эти вопросы (заданные на языке

той или иной концепции), бесспорно, социологичны. Вместе с тем они принадлежат социально-институциональной (марксистской) парадигме общения. (Именно поэтому при перечислении парадигм общения мы ставим ее на первое место.) Но возможна ли иная социологическая постановка вопроса об общении?

Социология исторична, как и все в социальной реальности. Новейшие направления ее теории — социология повседневности, социология эмоций, новые концепции взаимодействия — позволяют увидеть невидимый мир социальной реальности, открытый К. Марксом и закрытый впоследствии социологическими абстракциями (в том числе самого первооткрывателя). И современные социологи переоткрывают, таким образом, проект социологии. Может быть, исследование общения perse (а не его условий) не было социологичным вчера. Но справедливо ли это сегодня, если сама социология изменилась?

Каким же образом можно ответить на вопрос о возможности социологии общения? Социология общения не просто возможна — в неявном виде она существует с момента возникновения социологии. Традиционной для социологии была постановка вопроса о том, что обусловливает общение, как в нем реализуются общественные отношения. Позже социология восприняла трактовку общения как коммуникации. Новые исследования (особенно те, что тяготеют к экзистенциально-феноменологической парадигме) предоставляют концептуальный аппарат для аналитики взаимодействия, изменяющего самих взаимодействующих, формируя социальную общность. Эти концептуальные средства свидетельствуют о возможности перехода к новому этапу — социологии общения, раскрывающей формы включения действующего и взаимодействующего индивида в социально-исторический контекст, а через это — механизмы структурирования и функционирования общества

Таким образом, мы заявляем о возможности и действительности социологии общения. Здесь, однако, встает проблема перевода. Как перевести слово «общение» на иностранные языки (прежде всего — английский), в которых нет точного эквивалента этой категории? Очевидный вариант перевода — communication и, соответственно, sociology of (human) communication. Он имеет право на существование, ибо в современном английском языке «communication» может выражать наиболее широкий смысл, вкладываемый в русское «общение». Именно в этом смысле Дж. Петерс говорит об исследовании «нечто столь широкого как коммуникация» — «something as big as communication» [Peters, 1986, р. 541]. В этом смысле о коммуникации рассуждает и Р. Крэйг, предлагая перейти от трансмиссивной модели коммуникации (в наших терминах — модели обмена) к конститутивной метамодели, которая послужит общей платформой дискуссии между сторонниками различных моделей коммуникации — риторической, социально-культурной и др. [Craig, 1999]. Однако такой вариант перевода, по нашему мнению, закрывает основную идею о том, что в общении могут быть выделены аспекты, принципиально не сводимые к тому, что обозначается как коммуникация в узком смысле слова. Этот перевод будет навязывать исследователям мышление в рамках модели Шеннона-Уивера, несмотря на благие намерения авторов. Именно это часто и происходит с современными теоретиками коммуникации.

Если взглянуть на проблему с другой стороны, мы увидим разнообразие терминов, в которых современная социология анализирует проблему общения, и понятие communication играет здесь вовсе не главную роль. Как иначе можно перевести общение на язык социологии, нежели как communication? Мы уже упоминали некоторые варианты: Verkehr, Vergesellshaftung, kommunikativen Handelns, interaction ritual, social (cultural) performance,

face-to-face interaction. При этом значительная часть терминологии явным или скрытым образом задействует понятие взаимодействия — interaction. Исходя из этого можно было бы перевести социологию общения как sociology of (social/human) interaction. Однако здесь можно выдвинуть сходные возражения: подобный перевод направляет взгляд исследователя лишь к одной стороне общения, в данном случае — к экзистенциально-феноменологической парадигме, к актам взаимодействия на микроуровне, так что структурная обусловленность и процессуальность общения остается вне поля зрения социолога.

Следовательно, наша цель — найти наиболее близкое понятие, которое позволило бы рассуждать о феномене общения во всей его сложности. Представляется, что для немецкого языка наиболее близким аналогом будет Verkehr — понятие из социальной аналитики Карла Маркса. (Тем более что советская школа исследования общения сформировалась под влиянием классического марксизма.) В большинстве англоязычных переводов К. Маркса это понятие переводится как intercourse. С другой стороны, в англоязычной социальной мысли уже существует традиция обозначения сферы межчеловеческих отношений как (human) intercourse [Hamerton, 1898]. Мы полагаем, что сочетание social intercourse наилучшим из возможных способов передает характеристики феномена общения — социальность, процессуальность и укорененность в макросоциальном контексте, так что оно не сводится ни к дискретным взаимодействиям, ни к обмену информацией. Таким образом, адекватным переводом социологии общения на язык международной науки будет sociology of social intercourse. Далее ее можно разложить на sociology of social relations, sociology of communication, sociology of human interaction — в соответствии с различением трех парадигм общения, на котором мы основывали настоящее рассуждение.

Подводя итоги, можно утверждать, что для современной социологии характерен поворот от исследования коммуникации к исследованию общения. Классики социальной науки не помещали в фокус своего внимания коммуникацию, обращаясь к иным проблемам: на макроуровне — общественно-исторического развития, на микроуровне — социального действия, производства солидарности, производственных отношений. На определенном этапе понятие коммуникации, заимствованное из кибернетики стало основным теоретическим инструментом для описания микросоциальной реальности. Однако в дальнейшем стала очевидна ограниченность этого понятия, которая преодолевалась как в рамках теории коммуникации (помещением ее в социальный контекст с вниманием к асимметрии при кодировании и декодировании и контролю над каналами коммуникации), так и за ее рамками — в принципиально иных концепциях (ритуала взаимодействия, социального перформанса, коммуникативного действия). Сегодня проблематика социологии общения позволяет включать наработки теории коммуникации, а также интегрировать иные способы осмысления межчеловеческих отношений — феноменологию и материалистическое понимание истории. Здесь перспективы социологии общения, здесь же, на наш взгляд, одно из многообещающих направлений развития социальной теории в целом.

1 Лукман Т. Аспекты теории социальной коммуникации // Социологическое обозрение. Т. 6. № 3. 2007. С. 3-20.

2 Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории. СПб.: Наука, 2007.

3 Луман Н. Невероятность коммуникации / Проблемы теоретической социологии. Вып. 3. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000.

4 Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13. 1955.

5 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. 1955.

6 Перов Ю.В. Стратегии философского осмысления социального общения. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2004. URL: http://anthropology.ru/ru/texts/perov_y/educomm_01.html

7 Резаев А.В. Об общении, его социально-философской рефлексии и возможностях социологии коммуникации / Homophilosophans. Серия «Мыслители», выпуск 12. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С. 385.

8 Резаев А.В. Парадигмы общения. Взгляд с позиций социальной философии. СПб.: Изд-во СПбГУ; Иваново: Изд-во «Полинформ», 1993.

9 Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М.: Весь мир, 2003.

10 Collins R. Interaction Ritual Chains. Princeton University Press, 2004.

11 Collins R. Violence: A Micro-Sociological Theory. Princeton University Press, 2008.

12 Craig R. T. Communication Research as a Field //Communication Theory. Vol. 9. No. 2.

13 1999. Pp. 119-161.

14 Habermas J. The Theory of Communicative Action. Boston: Beacon Press, 1984-87.

15 Hamerton Ph. G. Human Intercourse. Boston: Little, Brown, and Company, 1898.

16 Peters J.D. Institutional Sources of Intellectual Poverty in Communication Research // Communication Research. Vol. 13. No. 4 (October 1986). P. 527-559.

17 Peters J.D. The Gaps of Which Communication is Made // Critical Studies in Mass Communication. Vol. 11. No. 2. 1994. Pp. 117-140.

18 Rawls A.W. The Interaction Order Sui Generis: Goffman’s Contribution to Social Theory // Sociological Theory. Vol. 5. No. 2. 1987. Pp. 136-149.

19 Social Performance; Symbolic Action, Cultural Pragmatics and Ritual/ eds. Alexander J., Giesen B. and Mast J. Cambridge University Press, 2006.

20 Sztompka P. The Focus on Everyday Life: a New Turn in Sociology. European Review. Vol. 16. Issue 1. 2008.

21 Turner J.H. Face to Face: Toward a Sociological Theory of Interpersonal Behavior. Stanford University Press, 2002.

22 Wiberg M. Introduction — The Emerging Interaction Society in: The Interaction Society: Theories, Practices and Supportive Technologies. Information Science Publishing, 2005.