Имеет право и такая точка зрения

Способность настоять на своем очень ценится в деловом мире. Умение отстоять свою точку зрения, а также убедить других в собственной правоте — это качество лидера, которые не хочет быть ведомым чужими желаниями, а хочет, чтобы другие люди исполняли его волю. Если бы такие люди как Стив Джобс не умели бы настоять на своем, то возможно, что сегодня мы бы не увидели столько ярких продуктов от компании Apple, а возможно этой конторы и вовсе бы не существовало. Умение отстаивать свою точку зрения — это во многом означает не поддаваться манипуляциям и приемам из психологии влияния. Когда ты отстаиваешь свое мнение — ты берешь ответственность за себя и свою жизнь в свои руки, а не плывешь по течению.

Отстоять свою точку зрения — это может означать не соглашаться с тем, с чем соглашаются все остальные и всегда смотреть на все критически. Это не значит бить кулаком по столу при каждом удобном случае и орать как сумасшедший. Но это значит не давать себя в обиду и иметь независимый взгляд на людей, события и явления.

Возможно, что сериал «Доктор Хаус» как раз привлекает тем, что в нем главный герой имеет на все свое мнение и вообще делает много, чего каждый из нас побоялся бы сделать. При этом его за это и ценят и уважают и — терпят, т.к. его образ действий спасает людей.

Рискованная тактика, которой пользуюсь лично я — это просто физический бойкот своего собеседника. Когда мне моя бывшая подружка начинала на ровном месте есть мозг — я просто физически уходил не желая слушать весь этот бред. Выглядело это не сликшом по-мужски. Но это намного лучше, чем дожидаться момента когда я со своим уравновешенным характером в конце концов взорвусь и потеряю контроль над собой. Метод прекрасно работает и на начальство и на коллег по работе. Ты просто кладешь на них всех болт. Например, пишешь заявление об увольнении. В таких случаях порой удается выбить для себя потрясающе льготные условия по рабочему графику при сохранении прежней зарплаты. Когда у окружающих прошибает холодный пот и они понимают, что ты не шутишь и ты действительно можешь все бросить к чертовой матери не взирая ни на что, они начинают к тебе относиться осторожнее, понимаю, что у этого человека есть собственное мнение и он ни перед чем не остановится. Примерно такое написано в личном деле в военкомате, что я «сам себе на уме». Но то, что вытворяю на работе я — подойдет не каждому. Доводилось мне орать на собственного босса и доводить коллег до истерики. Прямо скажем, все это не всегда продуктивно работает. А что говорят психологи о том, как отстоять свое мнение?

1. Первое, что нужно понять, так это то, что ты должен иметь собственное мнение и не должен позволять навязывать чужое мнение. Вне зависимости, поддерживают ли тебя окружающие коллеги или нет, но у тебя есть своя голова на плечах и ты не должен соглашаться на все, что тебе пытаются навязать. Часто происходит эффект толпы, когда люди смотрят на друг друга и делают «как все». У меня был случай когда всей группе нужно было прийти в универ на отработку. Мы пришли, но что именно делать — нам обещали сказать только через одну пару (!). Люди стали возмущаться и собираться домой. При этом я сказал, что останусь и все сделаю сам. Остальным сказать идти по домам. В результате практически вся группа осталась со мной и провела субботник на кафедре. Иногда нужно иметь смелость сделать первый шаг и поступить так как считаешь нужным, а потом тебя поддержат (хотя так бывает и не всегда).
2. Умение настоять на своем означает также умение говорить твердое «нет». У вас бывли случаи, когда вас о чем-то просили, вы на это соглашались (не особо подумав), а потом оказывалось, что выполнение обещания оказалось в тягость и мешает вашим собственным планам. Как-то раз я подменил коллегу субботним утром. В ответ я не дождался, чтобы кто-то подменил лично меня. Никакой пользы для себя или благодарности я не получил. Парадоксально, не правда ли? Мы имеем право говорить твердое нет, имеем право не отвечать на ненужные телефонные звонки, мы имеем право на выбор, а также имеем право попросить то, в чем нуждаемся. Более того, мы имеем полное право на самостоятельные решения вне зависимости от того, что подумают окружающие.
3. Чужое мнение о вас или о том, что вы делаете не должно вас сильно задевать, даже если оно выражается в бранных речевых оборотах (такое часто бывает у популярных видеоблоггеров). Другой человек также имеет право на свое мнение и у него могут быть причины думать о чем-то по-другому. Однако это всего лишь его мнение о оно не обязательно будет правильным даже если это мнение высказывает авторитетная личность. Если на вас по-прежнему влияет чужое мнение, то вам стоит задуматься, а так ли полезно это влияение и возможно вам прочитать наш материал о том как обрести уверенность в себе .
4. Когда ты отстаиваешь свою идею — это прекрасная возможность, чтобы сформулировать ее емко и самому тоже взвесить все за и против. Плюс послушать от других людей конструктивную критику. В конце концов, ты можешь услышать от других людей более здравые предложения по осуждаемому вопросу. В споре действительно может родиться истина. С другой стороны, может получиться и так, что вторая сторона согласится с твоей точкой зрения. Обкатав свою идею в различных обсуждениях и спорах ты получаешь ее в более четком виде и она становится более зрелой и осмысленной.
5. Для того, чтобы отстоять свою точку зрения, нужно прокачивать свои коммуникационные навыки. Проще говоря, нужно учиться общаться с другими людьми. Есть немало случаев, когда человек не в состоянии даже свзяать нескольких слов или у него проблемы с внятностью речи и риторикой. Важно все — и то, что именно мы говорим, а также в какой манере мы это подаем. К нам во многом относятся так, как мы этого заслуживаем. Споря с другим человеком нужно сохранять спокойствие и уважение ко второй стороне. В противном случае может выйти из-под контроля и ничего конструктивного в результате попросту не выйдет — говорят психологи. В отстаивании своей точки зрения нужна инициатива, а также самообладание.
6. Изучите психологию влияния. На этот счет есть интересные книги. Например, книги Роберта Чалдини «Психология влияния». У людей есть некоторые неосознанные точки, надавливая на которых мы можем на них влиять в своих интересах. То же самое может случиться также и с вами. На вас могут испытывать различные хитрые способы убеждения, на которые вы можете поддаться. Но когда ты знаком с этими методами убеждения, то на тебя эти способы манипуляции уже не будут действовать. Во всяком случае ты будешь осознавать, что на тебя давят хитрыми способами. Чтобы отстоять свою точку зрения, желательно также немного разузнать информации о своем коллеге, с которым вы спорите. У каждого человека немного разная психология и свои ценности.
7. Психологи рекомендуют использовать особые технологии аргументации. Например в риторике используется метод когда ты постоянно соглашаешься с идеями опоонента, а потом внезапно перечеркиваете все его вышесказанные мысли с помощью одного, но очень сильного аргумента. Есть еще один прием, когда собеседника наводят на такие ответы, что он постоянно отвечает «Да». Исследования показывают, что когда человек несколько раз с тобой соглашается по несущественным вопросам, то его становится значительно проще подвести к своей точке зрения по более серьезным вопросам. Также вы можете поискать в сети другие методы, например метод «перелицовки» и метод «салями».
8. Отстаивая свое мнение нужно понимать, когда нужно это делать открыто, а когда это неуместно. Более того, нужно понимать, какие вопросы стоит вообще обсуждать, а что будет моветоном. Более того, нужно соблюдать приличия в споре и знать как именно строит возражения, чтобы тебя окружение воспринимало нормально и понимало твои аргументы. Не стоит что-то говорить на эмоциях, так как можно наговорить немало лишнего.
9. Во время коллизий с собеседником он может быть трижды не прав и быть полностью с вами несогласен. Однако сам он, скорее всего, считает что он прав. Вместо того, чтобы кидаться в него какими-то обвинениями, следует хотя бы попытаться поставить себя на его место и понять почему он придерживается противоположенного мнения. Возможно в прошлом с ним что-то случилось, чего он очень боится или может быть для него не так важно то, что важно для тебя?
10. Нужно быть готовым к тому, что нас не будут понимать даже самые близкие люди. Это — нормально. Точно также, ты можешь не найти поддержки в коллективе или в кругу друзей. Мы все разные и представление о том, какой должна жизнь — у каждого свое. Не стоит на них обижаться. Вероятно, они хотят тебя уберечь от ошибок, через которые проходили сами. Прежде чем отмахиваться от их критики, нужно попытаться их тоже понять. Но все равно сделать по-своему.
11. Даже если вам не удалось убедить собеседника в своей точке зрения, не следует терять лицо и биться в истерике. Не нужно также злиться или показывать свою психованность по этому поводу. Последствия такого поведения могут дойти до полного разрыва отношений, что не всегда разнумно. Самое лучшее — это проявлять спокойствие, бить не эмоциями, а аргументами. В случае, если с вашим мнением согласились, просто поблагодарите коллегу за то, что он вас слушал и услышал.

Лучшее подтверждение своей точки зрения

Отстаивать свое мнение на словах — полезно. Стучать кулаком по столу уже не модно и не очень красиво. При этом ничего так не убеждает людей, как реальные действия. Практика показывает, что инициатива и реальные шаги в направлении к цели намного сильнее действуют на людей, чем слова. И даже если у вас что-то в итоге не получится, ты сможешь смело сказать, что ты хотя бы попытался.

Точка зрения

В нашей жизни очень многое зависит от точки зрения. Точка зрения — это жизненная позиция человека, на основании которой он строит свои мнения.

Точка зрения, фото jplus.ru

Можно разделить всех людей на три вида: пессимист, оптимист и реалист. Вот тут как раз и можно поговорить про зависимости уровня жизни от точки зрения.

Пессимистам живется хуже всего, они предвидят худшее и получают его. В этот момент он достигает некоторого удовлетворения: «Говорил же я вам. » Окружающим постоянно хочется размазать пессимиста по стенке. Жить с ними невыносимо тяжело. И их почему-то никто не любит.

Оптимистам тоже приходится нелегко. Они надеются на лучшее, но жизнь их часто обламывает, что может довести до отчаяния и до превращения оптимиста в пессимиста.

Реалистом, наверное, быть предпочтительнее: твердо стоять на земле, не ждать чего-то слишком хорошего (возможны сюрпризы!), и главное, не морочить голову окружающим.

У каждого своя точка зрения, фото photoprikol.net

Различные точки зрения на проблему, фото marketing-ua.com

Основная точка зрения + дополнительная, фото way9.ru

«Дополнительная точка зрения» играет определенную роль в восприятии тех впечатлений, которые не осознаются нами, но она всегда находиться за пределами нашего обычного сознания. То есть мы даже не подозреваем о ее существовании. Но если мы изменим привычное направление взгляда на противоположное, то все впечатления, вся информация, поступающая в эту часть сетчатки глаз станет постепенно осознаваться нами. Мы действительно увидим иную реальность.

С точки зрения вечности. фото skravchenko.ru

Здесь приведена схема возможных точек зрения с разных времен.

Точка зрения мужчины и женщины, фото kotomatrix.ru

Даже отношения в семье зависят от точки зрения. С точки зрения влюбленной женщины: «мой сладкий сидит в одном носке напротив телевизора», а с точки зрения нелюбящей жены: «вот придурок, опять в одном носке сидит, козел!». Причем, это может быть одна и та же женщина с разницей в несколько лет.

Выхода нет, фото goldwebmaster.net

Как всегда всё хорошо, что в меру. Поменяйте точку зрения и, возможно, всё будет не так страшно.

Правильная точка зрения. фото demotivators.ru

6. Понятие права с точки зрения современной юридической науки

В современной юридической науке термин «право» ис­пользуется в нескольких значениях.

1. Правом называют социально-правовые при­тязаниялюдей, например, право человека на жизнь, праве народов на самоопределение и т.п. Эти притязания обуслов­лены природой человека и общества и считаютсяестествен­нымиправами.

2. Под правом понимается система юридичес­ких норм.Это –правов объективном смысле, ибо нормы права создаются и действуют независимо от воли отдель­ных лиц. Данный смысл вкладывается в термин «право» в словосочетаниях «российское право», «трудовое право», «международное право» и т.д. Термин «право» в подобных случаях не имеет множественного числа.

Объективное право (или собственно право) — это система обще­обязательных, формально определенных юридических норм, уста­навливаемых и обеспечиваемых государством и направленных на регулирование общественных отношений.Объективное право — это законодательство, юридические обычаи, юридические преце­денты и нормативные договоры данного периода в конкретном го­сударстве. Оно объективно в том смысле, что непосредственно не зависит от воли и сознания отдельного лица и не принадлежит ему.

3. Названным термином обозначают официаль­но признанные возможности,которыми располагает физи­ческое или юридическое лицо, организация. Так, граждане имеют право на труд, отдых, охрану здоровья, имущество и т.д., организации располагают правами на имущество, на деятельность в определенной сфере государственной и об­щественной жизни и т.п. Во всех этих случаях речь идет о правев субъективном смысле,т.е. о праве, принадлежащем отдельному лицу –субъекту права.

Субъективное право — это мера юридически возможного пове­дения, призванная удовлетворять собственные интересы лица. Субъективными правами выступают конкретные права и свободы личности (право на жизнь, свободу, труд, образование и т.п.). Они субъективны в том смысле, что связаны с субъектом, принадлежат ему и зависят от его воли и сознания.

Если объективное право –это юридические нормы, выражен­ные в тех или иных формах, то субъективное право –это те кон­кретные юридические возможности, которые возникают на основе и в пределах права объективного.

Вместе с тем не следует забывать, что не государство создает и предоставляет личности права. Они принадлежат ей от рождения, и обязанность государства –признавать, соблюдать и защищать эти права.

Подразделение права на объективное и субъективное коренят­ся в самой жизни, поэтому всегда надо знать, идет ли речь о праве в смысле юридических норм или в смысле наличных прав участ­ников общественных отношений.

4. Термин «право» используется для обозна­чения системы всех правовых явлений,включая естествен­ное право, право в объективном и субъективном смысле. Здесь его синонимом выступаеттермин «правовая система».Например, существуют такие правовые системы, как анг­лосаксонское право, романо-германское право, нацио­нальные правовые системы и т.д.

В каком смысле употребляется термин «право» в каж­дом случае, следует решать исходя из контекста, что обыч­но не вызывает затруднений.

В настоящее время в свете новых под­ходов к пониманию права особую значимость приобретает деление его на три элемента: на естественное, позитивное и субъективное право.

Первый элемент –естественное пра­во, состоящее из социально-правовых притязаний, содер­жание которых обусловлено природой человека и общества. Важнейшая часть естественного права –права человека, или, иначе говоря, возможности, которые общество и госу­дарство способны обеспечить каждому гражданину.

Второй элемент –позитивное право. Это –законодательство и другие источники юридических норм, в которых получают официальное государственное признание социально-право­вые притязания граждан, организаций, социальных групп.

Третий элемент –субъективное право, то есть индивидуаль­ные возможности, возникающие на основе норм позитивно­го права и удовлетворяющие интересы и потребности его обладателя.

Отсутствие хотя бы одного из перечисленных элемен­тов деформирует право, оно утрачивает свойство эффек­тивного регулятора общественных отношений и поведения людей. Нередко право сводят к совокупности (системе) норм. При таком понимании право становится внешним для чело­века, навязываемым ему сверху. Подобная узкая трактовка искажает смысл права. Для человека ценны не нормы сами по себе, а те реальные возможности и блага, которые они обеспечивают. Блага (как материальные, так и духовные) человек имеет и добывает сам. Смысл же социально-право­вых притязаний состоит в том, чтобы они получили официальное признание, т.е. трансформировались в субъективные права. Инструментом, с помощью которого естественно-пра­вовые притязания превращаются в субъективные права, являются нормы позитивного права. Что для человека важ­нее: гарантированные реальные блага или инструмент их гарантирования (юридические нормы)? Наверное, все-таки благо, а не нормы, по которым оно отмерено и которыми защищено.

Сведение права к совокупности норм приводит к отож­дествлению его с позитивным правом и игнорированию ес­тественной права. Дело в том, что субъективное право имеет два источника –формальный (нормы права, или позитив­ное право) и содержательный (естественное право). Разрыв связей между ними порождает представление, а точнее ска­зать, иллюзию того, что субъективное право –«дар» госу­дарства, законодателя, благо, отпущенное сверху. Отдель­ный человек становится зависимым от закона и, по сути, бесправным.

Основной смысл правового регулирования заключается в трансформации естественного права в субъективное, что осуществляется признанием социально-правовых притяза­ний в источниках права, то есть возведением естественного пра­ва в закон.

Системные связи права рассматриваются и в других ас­пектах: право делится на частное и публичное, на нормы, институты и отрасли, включает в себя систему законода­тельства.

В современной литературе выделяют два контрастирующих подхода к праву – государствоцентристский(с более широких позиций – социоцентристский, системоцентристский) ичеловекоцентристский(персоноцентристский или право в человеческом измерении). Именно в этих подходах наиболее рельефно просматриваются две кардинально противоположные традиции в правопонимании.

С точки зрения государствоцентристскогоподхода, право вместе с государством порождается классовым обществом как проявление социального отчуждения, межклассового антагонизма; оно – средство классовой борьбы, преодоления и подавления классовых противников. Существует примат государства над правом. А роль материальных условий жизни по отношению к праву можно назвать определяющей. Не существует различия между правом и законом. Не существует прав человека, не зависящих от признания их государственной властью и закрепления в законодательстве. Право обеспечивается государственным принуждением.

Человекоцентристскомуподходу к праву присущи следующие характеристики. Возникновение права рассматривается как закономерный, естественноисторический процесс, связанный с переходом человечества от первобытного общества на новую более высокую ступень социального развития. После освобождения человека от родовых пут и вхождения в правовое пространство государственно организованного общества начинается процесс формирования свободной правовой личности и вся история человечества с этого момента есть история расширения юридического признания свободы личности. Главное в праве – права и свободы личности. Государство не может стоять над правом, быть выше права, господствовать над ним. Право не всегда совпадает с законом, не сводится к нему. Обеспечение права не сводится к государственно-принудительному воздействию.

По мнению В.М. Шафирова, человекоцентристский подход вполне совместим с многоаспектным видением права. Человеческое измерение права доказывает преимущество интегрированного правопонимания.

Таким образом, в ходе лекции вы получили представления о понятии, сущности, признаках права, основных типах правопонимания, определили соотношение права и государства, права и закона.

В конце занятия преподаватель отвечает на вопросы по материалу лекции и объявляет задание на самоподготовку:

1. Изучить самостоятельно следующие вопросы: Соотношение права и государства. Соотношение права и закона. Право в понимании современной юридической науки.

2. Доработать конспект.

3. Повторить материалы лекции и подготовиться к семинарскому занятию по следующим вопросам: 1. Понятие и признаки права. 2. Функции права. 3. Основные типы правопонимания. 4. Право, мораль и религия как регулятивно-нормативные системы: сходство и отличия (источники, способы и формы регулирования общественных отношений, система поощрений и наказаний). 5. Взаимосвязь права, морали и религии.

Заместитель начальника кафедры

кандидат юридических наук

майор внутренней службы Т.В. Жукова

«____» _______________ 20____ года

1 Соколов А.Н. Теория государства и права: Опорный конспект: Учеб. Пособие. – Калининград: ФГУИПП «Янтар. сказ», 2002. С. 16.

2 Венгеров А.Б. Теория государства и права: Учебник/А.Б. Венгеров. 2-е изд. М.: Омега – Л, 2005. С. 60.

Статья 29 Конституции РФ

1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.

2. Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства.

3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.

4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.

5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается.

Комментарий к Статье 29 Конституции РФ

1. Свобода мысли и слова, мнения и информации относится к сравнительно новым приобретениям цивилизации. Большая часть человеческой истории протекала в условиях отрицания такой свободы и ограничения тех мнений и речей, которые считались большинством населения или правящими классами вредными, опасными или ложными. Начало свободе слова положил английский Билль о правах 1689 г. Затем она нашла отражение в первой поправке к Конституции США 1787 г. и постепенно к началу ХХ в. большинство европейских стран, включая Российскую империю, гарантировали эту свободу в своих конституционных актах.

Комментируемая статья 29 КРФ закрепляет находящиеся между собой во взаимосвязи и системном единстве права и свободы, направленные на развитие равных возможностей каждого человека для самовыражения и общения между людьми на основе конкуренции идей и мнений. Все свободы, перечисленные в данной статье: слова, мысли, пропаганды, агитации, мнения, убеждения, информации, массовой информации, свобода от цензуры имеют одинаково большое значение и не могут применяться без учета существующей между ними системной связи.

В литературе высказывались мнения, что некоторые свободы, упомянутые в ст. 29, являются более широкими и даже включают в себя другие свободы. Так, утверждается, что свобода слова является «составной частью свободы информации»*(297), «частным проявлением свободы распространять информацию, свободы выражения своего мнения»*(298) либо что право на получение информации относится к обеспечению свободы слова.*(299) Но, вероятно, эти разночтения свидетельствуют о том, что ни одна из упомянутых в ст. 29 Конституции Российской Федерации свобод не может рассматриваться как более общая или более значимая, но все они вместе являются частями какой-то более общей и не имеющей наименования в Конституции свободы, сущность которой находит свое отражение как в разных частях комментируемой статьи 29 Конституции России, так и в корреспондирующих ей нормах международного права. Но для удобства изложения авторы неизбежно должны использовать для обозначения этого более общего понятия один из существующих терминов. Эту функцию у разных авторов выполняют термины: «свобода слова», «свобода информации» и «свобода выражения мнения».

В ч. 1 ст. 29 гарантируется свобода мысли и слова, которую Конституция рассматривает как единую свободу, единое и неразрывное право свободно мыслить и свободно выражать свои мысли словами, не опасаясь преследования за это со стороны кого бы то ни было, и в первую очередь — государства. Нельзя не согласиться с Л.В. Лазаревым, что «свобода мысли характеризует духовную свободу человека, его внутренний мир, поэтому сама по себе она не может быть предметом регулирования правом»*(300). Понятие «свобода мысли и слова» точнее и вместе с тем шире и многограннее выражает конституционно-правовой смысл данной свободы, нежели понятие «свобода слова». Свобода мысли и слова подразумевает возможность свободомыслия, инакомыслия и вольнодумства и тем самым гарантирует право человека критиковать общепринятые нормы морали, права, религии.

Под мыслями следует понимать не только мысли в узком смысле слова, но и чувства и эмоции человека, а под словами не только вербальное, но и невербальное общение между людьми, которое составляют: тон голоса, внешний вид, одежда*(301), поза, выражения лица, движения, жесты, мимика и т.д. Мысли в контексте данной статьи могут выражаться и фиксироваться не только словами естественного человеческого языка, но и иными языками, формами и системами знаков, например жестовый язык глухих, компьютерные языки, зрительные образы (живопись*(302), фотография*(303), кино*(304), видео, коллаж и т.д.). Поэтому в международных и национальных правовых актах синонимом свободы мысли и слова является так называемая свобода выражения. Заголовок ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Freedom of Expression, la liberti d’expression) с английского и французского на русский язык переводится дословно как свобода выражения, но иногда как свобода выражения мнения или как свобода самовыражения.

Характерно, что понятие «свобода слова» в большинстве международных договоров о правах человека отсутствует. Так, в ст. 19 Всеобщей декларации прав человека провозглашается «право на свободу убеждений и на свободное выражение их»; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений, а также свободу информации, т.е. право искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.

Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. в ст. 18 подтверждает, что «каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право включает свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учений». В ст. 19 Пакта провозглашается «право беспрепятственно придерживаться своих мнений», которое включает в себя свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи независимо от государственных границ устно, письменно или иными способами по своему выбору.

Статья 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. закрепляет за каждым человеком право на свободу мысли, совести и религии, включающее в себя свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или придерживаться убеждений как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным образом, в богослужении, учении и выполнении религиозных и ритуальных порядков. В ст. 10 Конвенции, как уже отмечалось, провозглашается только «свобода выражения», которая включает в себя право придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ. Содержащееся в Конвенции понятие свободы мысли, совести и религии нашло конкретизацию в решениях Европейского Суда по правам человека. В ряде решений Суд отмечал, что «свобода выражения мнения, как она определяется в п. 1 ст. 10, представляет собой одну из несущих опор демократического общества, основополагающее условие его прогресса и самореализации каждого его члена»*(305). Кроме того, Страсбургский суд полагает, что «статья 10 защищает не только содержание высказываемых идей и информации, но и форму, в которой они сообщаются»*(306).

Свободы, установленные в комментируемой статье, предоставляются российским гражданам, иностранцам и апатридам, они принадлежат всем от рождения. Субъектами этих свобод являются не только физические, но и юридические лица. Эта свобода в равной мере гарантирует как активную форму ее использования, т.е. право обращаться к другим лицам или в иной форме выражать свои мысли, так и пассивную, т.е. право знакомиться с мыслями других лиц, выслушивать или в иной форме воспринимать их. По смыслу данной статьи и ст. 19 Конституции РФ все субъекты этих свобод равны перед законом и судом.

Основной целью комментируемой статьи является защита прежде всего общественно-политических мыслей, слов и информации, хотя косвенно свободы, указанные в данной статье, защищают также религиозную, научную, художественную мысль, коммерческую информацию, в том числе рекламу, и право интеллектуальной собственности. Но эти виды самовыражения и информации в большей мере регулируются иными статьями Конституции и соответствующими международно-правовыми актами. Так, свобода вероисповедания защищается ст. 28 КРФ; свобода творческой деятельности и право интеллектуальной собственности — ст. 44 Конституции.

Рекламная информация, которая является формой «коммерческой свободы слова», ограничена ст. 34 Конституции, запрещающей недобросовестную конкуренцию и, следовательно, рекламу, способствующую этому. Но даже реклама, подверженная многочисленным законодательным ограничениям во имя защиты потребителей и честной конкуренции, гораздо больше, чем любой другой вид информации, находится под защитой свободы слова и информации. Как отметил Конституционный Суд в Постановлении от 04.03.1997 N 4-П, реклама (рекламная информация) составляет основу единой информационной системы рынка, столь необходимой для достижения единого экономического пространства. Поскольку право каждого свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию, находящееся под защитой ст. 29 Конституции, отнесено к ведению РФ в силу ст. 71 (п. «в»), «права и свободы человека и гражданина, в том числе связанные с получением рекламной информации, могут быть ограничены только федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ)»*(307).

Европейский Суд по правам человека уточнил, что распространение информации коммерческого характера попадает под защиту свободы информации в том случае, когда она имеет политическое значение, а в иных случаях она может значительно больше ограничиваться законодательством государства, особенно в такой сложной и неустойчивой области, как недобросовестная конкуренция*(308). В другом своем решении Суд указал, что «значительно более широкая возможность усмотрения обычно предоставляется Договаривающимся государствам при регулировании свободы слова, когда затрагивается личная сфера, а равно сфера морали и особенно религии. В сфере морали и, возможно, еще в большей степени в сфере религиозных убеждений не существует общепринятой европейской концепции требований, призванных обеспечить «защиту прав других лиц» в случае нападок на их религиозные убеждения»*(309).

Право на предвыборную агитацию также находится под защитой свободы слова, как форма свободного распространения информации. В частности, как указал Конституционный Суд в Постановлении от 14.11.2005 N 10-П*(310), оспариваемые положения избирательного законодательства, как предполагающие запрет на проведение предвыборной агитации, направленной против всех кандидатов, гражданами лично за счет собственных денежных средств, представляют собой чрезмерное, не обусловленное конституционно значимыми целями ограничение свободы слова и права на распространение информации в форме предвыборной агитации, не отвечают требованиям определенности и недвусмысленности и потому не соответствуют Конституции, ее ст. 19, ч. 1 и 4 ст. 29 и ч. 3 ст. 55.

2. В той мере, в какой в обществе отсутствуют общепризнанные критерии добра и зла, истины и лжи, вреда и блага, ему необходима свобода слова, которая, порождая конкуренцию мыслей, мнений, убеждений, споры и дискуссии, приносит больше пользы, чем какие-либо идеологические или политические рамки, независимо от того, устанавливаются ли они диктатором или демократически избранным парламентом. Вместе с тем в той мере, в какой в обществе существует консенсус по основным общечеловеческим ценностям, абсолютную свободу слова нельзя рассматривать как исключительно позитивное явление в жизни общества. Например, как заметил судья Верховного Суда США О.У. Холмс, «самая строгая защита свободы слова не защитит человека, ложно кричащего об огне в театре и вызывающего панику»*(311). Поэтому защите ст. 29 Конституции, а также соответствующими международно-правовыми нормами о свободе выражения не подлежит заведомо ложная информация. Фактически разновидностью такой заведомо ложной информации можно считать и запрещенные ч. 2 комментируемой статьи пропаганду или агитацию, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Социальная ненависть приравнивается к расовой и национальной только в Конституции РФ. Что это такое — не совсем ясно, так как нет ни международной, ни российской практики по этому вопросу. По мнению некоторых исследователей*(312), примером пропаганды социальной ненависти является коммунистическое учение, однако судебная практика такую точку зрения не подтверждает.

Положения ч. 2 комментируемой статьи следует распространять не только на указанную в ч. 1 свободу мысли и слова, но также и на свободу мнения, убеждения, информации, включая массовую информацию. Следует обратить внимание, что в ст. 29 содержится запрет не на выражение мыслей и распространение информации, вызывающих ненависть или содержащих идеи расового или иного превосходства, а лишь на их пропаганду и агитацию. То есть Конституция не препятствует изложению таких мыслей в частной беседе или в иной конфиденциальной форме, а также в случае распространения информации без цели вызвать ненависть или убедить кого-либо в превосходстве. Вместе с тем следует иметь в виду, что ст. 4 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, утвержденной резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 2106 (XX) от 21 декабря 1965 г., провозглашает, что государства-участники осуждают всякую пропаганду и обязуются принять немедленные и позитивные меры, направленные на искоренение всякого подстрекательства к такой дискриминации или актов дискриминации, и с этой целью они среди прочего объявляют караемым по закону преступлением всякое распространение идей, основанных на расовом превосходстве или ненависти.

Установленные ч. 2 комментируемой статьи 29 Конституции РФ ограничения свободы слова необходимо рассматривать в системной связи с другими конституционными нормами и принципами, которые служат той же цели, прежде всего ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, которая устанавливает, что «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц», и ч. 3 ст. 55, которая указывает, что «права и свободы граждан могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Ограничения свободы слова предусмотрены и в актах международного права. В соответствии с п. 3 ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах пользование этими свободами «налагает особые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являются необходимыми: а) для уважения прав и репутации других лиц; б) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения». В ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод содержится развернутый перечень обстоятельств, которые позволяют государству ограничивать соответствующие свободы: «Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или штрафными санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».

На необходимость различать понятия агитация и распространение информации Конституционный Суд указал в Постановлении от 30.10.2003 N 15-П, касавшемся проверки положений избирательного законодательства: «Поскольку как агитация, так и информирование любого характера могут побудить избирателей сделать тот или иной выбор, при том что достоверные и объективные сведения о кандидате в большей мере помогают избирателю сформировать свои предпочтения, чем просто призывы голосовать за или против, то очевидно, что критерием, позволяющим различить предвыборную агитацию и информирование, может служить лишь наличие в агитационной деятельности специальной цели — склонить избирателей в определенную сторону, обеспечить поддержку или, напротив, противодействие конкретному кандидату, избирательному объединению. В противном случае граница между информированием и предвыборной агитацией стиралась бы, так что любые действия по информированию избирателей можно было бы подвести под понятие агитации, что в силу действующего для представителей организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, запрета неправомерно ограничивало бы конституционные гарантии свободы слова и информации, а также нарушало бы принципы свободных и гласных выборов»*(313).

Законом может быть установлено ограничение и запрещение выражения не только тех мыслей, мнений и убеждений, которые перечисляются в ч. 2 комментируемой статьи, но и иных, и не только путем агитации и пропаганды, но также и в иной форме. Однако такие ограничения не могут устанавливаться подзаконным актом, как указал Конституционный Суд (см. Постановление от 31.07.1995 N 10-П*(314)).

Ни в одном свободном демократическом обществе не защищаются свободой мысли, слова, мнения и информации непристойные, скабрезные выражения, ненормативная лексика и откровенно циничное, глубоко противоречащее принятым в человеческом обществе нормам нравственности и морали, элементарным правилам поведения между людьми обращение к жертве или иные формы унижения ее человеческого достоинства. Как указал Конституционный Суд в ряде своих Определений, административный арест и уголовное наказание за опубликование в СМИ материалов, содержащих нецензурные (ненормативные) выражения, не противоречат Конституции, поскольку не умаляют права граждан на свободу мысли и слова; на поиск, получение, передачу, производство и распространение информации любым законным способом, а также право на свободу массовой информации и запрет цензуры. Но при этом Суд заметил, что как суды общей юрисдикции, так и другие правоприменительные органы при оценке деяний обвиняемых лиц должны учитывать не только сам факт наличия в опубликованном произведении ненормативной лексики, но и возможность такого ее использования, которое представляет опасность для защищаемых Конституцией нравственных запретов, правил приличия и иных ценностей (см. Определения КС РФ от 04.12.1995 N 94-О, N 104-О, от 19.04.2001 N 70-О *(315)).

Большое место в теории свободы слова занимают вопросы конституционной защиты диффамации, а также связанное с ними соотношение принципов достоинства личности и неприкосновенности частной жизни с принципом свободы слова и информации.

Диффамация — это распространение, как правило в СМИ, порочащих лицо сведений. В литературе различается три вида диффамации: 1) умышленная недостоверная диффамация; 2) неумышленная недостоверная диффамация; 3) достоверная диффамация, т.е. распространение правдивых порочащих сведений*(316). Из этих трех видов только первый не может быть поставлен под защиту свободы информации. И Европейский Суд по правам человека, и Верховный Суд США исходят из того, что неумышленная недостоверная и достоверная диффамация особенно в политической и административной сфере, как правило, защищаются свободой слова, а законодательство об ответственности за эти деяния является вмешательством государства в осуществление свободы слова.

В европейской и американской конституционно-правовой доктрине сложилась норма, в соответствии с которой политические, государственные и общественные деятели должны с большей степенью терпимости, чем иные граждане, например журналисты, относиться к критике, особенно связанной с их публичной деятельностью. Нет сомнения, что п. 2 ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод позволяет защищать репутацию каждого, т.е. распространяется на политиков, когда они выступают не в личном качестве; но в таких случаях противовесом подобной защиты выступает интерес общества к открытой дискуссии по политическим вопросам*(317).

Европейский Суд по правам человека указал на необходимость проведения тщательного различия между фактами и оценочными суждениями, поскольку существование фактов может быть доказано, тогда как истинность оценочных суждений не всегда поддается доказыванию. В этой связи в отношении таких суждений невозможно выполнить требование о доказывании истинности своих утверждений, и оно нарушает саму свободу выражения мнений, которая является основополагающей частью права, гарантированного ст. 10 Конвенции*(318).

Как отмечается в отечественной литературе, российские суды, в отличие от европейских, очень часто не учитывают необходимость проявлять повышенную терпимость в случае диффамационных высказываний в адрес политиков, депутатов, правительства и других органов государственной власти*(319). Недавно в эту практику были внесены коррективы двумя постановлениями Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2007 г. первое — по делу «Дюлдин и Кислов против России»*(320), второе — по делу «Чемодуров против России»*(321). Страсбургский Суд признал, что в отношении этих граждан Россия нарушила ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая гарантирует каждому право свободно выражать свое мнение. В отличие от российских судов, Европейский Суд посчитал, что в данных делах имело место не оскорбление, а диффамация, и, кроме того, напомнил, что основным принципом дела о диффамации является наличие конкретного лица, в отношении которого было сделано диффамационное заявление, что пределы дозволенной критики в отношении чиновников гораздо шире, чем в отношении частных лиц.

Таким образом, свобода слова и свобода информации подразумевают право распространять не только достоверную информацию, но и сомнительную, отстаивать и навязывать другим не только обоснованные суждения, но и заблуждения, абсурдные и ошибочные идеи, высказывать мнения, которые многим могут показаться оскорбляющими и шокирующими.

В связи с этим следует учитывать Определение КС РФ от 27.09.1995 N 69-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Козырева Андрея Владимировича»*(322). Поводом для обращения заявителя в Суд послужило судебное разбирательство по иску В.В. Жириновского к компании «НТВ» и А.В. Козыреву о защите чести и достоинства на основании ч. 1 ст. 7 ГК РСФСР, согласно которой гражданин или организация вправе требовать по суду опровержения порочащих их честь и достоинство сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Конституционный Суд отметил, что указанная статья, устанавливая гражданско-правовые способы защиты чести и достоинства и являясь важной гарантией конституционного права на защиту чести и доброго имени, предусмотренного ч. 1 ст. 23 Конституции России, не нарушает свободу мысли и слова. Вместе с тем он указал, что вопрос о том, как отграничить распространение недостоверной фактической информации от политических оценок и возможно ли их опровержение по суду, не является конституционным и ответ на него может дать только судебная практика судов общей юрисдикции.

Эта практика нашла отражение в постановлении Пленума ВС РФ от 24.02.2005 N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц»*(323), в котором говорится, что «принимая во внимание конституционные положения, суды при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации должны обеспечивать равновесие между правом граждан на защиту чести, достоинства, а также деловой репутации, с одной стороны, и иными гарантированными Конституцией Российской Федерации правами и свободами — свободой мысли, слова, массовой информации, правом свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, правом на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, правом на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления (статьи 23, 29, 33 Конституции Российской Федерации), с другой».

3. В ч. 3 комментируемой статьи акцент сделан не на позитивном, а на негативном содержании свободы мысли и слова. Свобода слова предполагает, что человек свои мысли выражает по доброй воле. Она также включает в себя гарантию против оказания давления на индивида с целью добиться от него высказывания своего мнения*(324). В то же время этот запрет принуждения касается только некоторых форм мысли и слова, а именно мнения и убеждения. Не может учитель отказаться вести урок, врач — отвечать на вопросы больного под предлогом свободы слова. Невозможно представить судебный процесс, в котором свидетели не несут ответственность за дачу ложных показаний (ложной информации) или отказ от показаний, присяжные заседатели отказались бы отвечать на вопросы суда об их мнении о виновности подсудимого.

Как уже отмечалось выше, судебная практика России и других демократических государств проводит четкое различие между информацией (фактами) и мнениями (оценочными суждениями). Следовательно, в отличие от информации, которая, как правило, подлежит проверке и которая в случае ее ложности должна быть опровергнута, мнения, суждения, критические замечания или размышления, истинность которых проверена быть не может, в большей степени защищаются свободой мысли и слова и, как правило, не подлежат опровержению в случае их ошибочности. Лицо вправе требовать опровержения в тех случаях, когда ему кем бы то ни было, в особенности СМИ, приписываются какие-то конкретные мнения, якобы содержащиеся в его публичных или частных заявлениях.

Часть 3 комментируемой ст. 29 Конституции РФ невозможно рассматривать в отрыве от ее ч. 2. В связи с этим лицо, публично высказывающее свои мнения и убеждения расистского или иного дискриминационного характера или пропагандирующее идеи расового превосходства, может принуждаться к отказу от выражения таких мнений и убеждений под угрозой уголовного наказания, так же как и в случаях заведомо ложной диффамации.

4. В ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод уточняется, что свобода предполагает право «получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ».

В соответствии с Законом об информации, информационных технологиях и защите информации информация — это сведения (сообщения, данные) независимо от формы их представления (ст. 2). В отличие от информации о частной жизни лица, сбор, хранение, использование и распространение которой без его согласия в соответствии со ст. 24 Конституции РФ не допускаются, информация о государственной жизни должна быть, как правило, открытой и общедоступной. О необходимости предоставления государственными органами и должностными лицами информации о некоторых особо важных для народа сферах жизни специально говорится в отдельных статьях Конституции. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 41 сокрытие должностными лицами фактов и обстоятельств, создающих угрозу для жизни и здоровья людей, влечет за собой ответственность в соответствии с федеральным законом. Согласно ст. 42 каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением. В соответствии с ч. 1 ст. 123 провозглашается открытое разбирательство дел во всех судах.

Согласно ч. 5 ст. 8 Закона об информации, информационных технологиях и защите информации государственные органы и органы местного самоуправления обязаны обеспечивать доступ к информации о своей деятельности. Лицо, желающее получить доступ к такой информации, не обязано обосновывать необходимость ее получения. Исключение составляет информация с ограниченным доступом. Доступ физических и юридических лиц к государственным информационным ресурсам является основой осуществления общественного контроля за деятельностью органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных, политических и иных организаций, а также за состоянием экономики, экологии и других сфер общественной жизни.

К числу информации с ограниченным доступом относится прежде всего государственная тайна. В соответствии со ст. 2 Закона РФ от 21.07.1993 N 5485-1 «О государственной тайне» (в ред. от 01.12.2007) государственная тайна — это защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно-розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности РФ. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.

Как признал Конституционный Суд РФ в Постановлении от 20.12.1995 N 17-П*(325), в силу ч. 4 ст. 29 Конституции уголовная ответственность за выдачу государственной тайны иностранному государству правомерна лишь при условии, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, содержится в официально опубликованном для всеобщего сведения федеральном законе. Правоприменительное решение, включая приговор суда, не может основываться на неопубликованном нормативном правовом акте, что вытекает из ч. 3 ст. 15 Конституции. Но в последующих своих Определениях Суд указал, что конкретизация перечня сведений, составляющих государственную тайну, содержащегося в официально опубликованном для всеобщего сведения федеральном законе, может производиться в засекреченных подзаконных нормативных актах (см. Определения от 27.05.2004 N 188-О, от 21.04.2005 N 238-О *(326)).

К информации с ограниченным доступом помимо государственной тайны относится и конфиденциальная информация. Перечень сведений конфиденциального характера утвержден Указом Президента РФ от 06.03.1997 N 188. Кроме того, в соответствии со ст. 41 Закона о СМИ к конфиденциальной относятся информация о лице, предоставившем редакции СМИ сведения с условием неразглашения его имени, а также сведения, прямо или косвенно указывающие на личность несовершеннолетнего, совершившего преступление либо подозреваемого в его совершении, а равно совершившего административное правонарушение или антиобщественное действие.

Свобода информации ни в соответствии с комментируемой статьей, ни в соответствии с нормами международного права не предполагает право требовать доступа к любой информации, если иное не предусмотрено законом. Так, в ч. 2 ст. 24 КРФ содержится указание на обязанность органов государственной власти и местного самоуправления, их должностных лиц обеспечить каждому лицу возможность ознакомления, но только с теми документами и материалами, которые непосредственно затрагивают его права и свободы, но не права третьих лиц, если иное не предусмотрено законом.

5. Часть 5 комментируемой статьи 29 Конституции России содержит в себе по крайней мере две взаимосвязанные нормы. В первой провозглашается гарантия свободы массовой информации, а во второй запрещается цензура. Они находятся в системной связи, но не только друг с другом, каждая из этих норм в отдельности связана с нормами, содержащимися в других частях данной статьи.

Свобода массовой информации, дополняя свободу информации, не только предоставляет каждому человеку право индивидуально или коллективно и профессионально искать, получать, производить и распространять информацию в расчете на массового читателя, слушателя, зрителя, но и с этой целью иметь в частной собственности СМИ, владеть, пользоваться и распоряжаться ими. Как указывают некоторые авторы, «по существу свобода массовой информации является свободой частных средств массовой информации в их воздействии на общественное мнение»*(327). Кроме этого, данная свобода включает в себя и еще один аспект — она служит защите тех лиц, работа которых непосредственно связана с информацией, т.е. журналистов.

Норма о свободе массовой информации производна от предшествующих частей ст. 29, а также от ст. 8, 13, 34, 35, 37 Конституции РФ. Имплицитно она содержится и в нормах международного права, но непосредственно свобода массовой информации не упоминается ни в одном из международно-правовых договоров, ратифицированных РФ. Стандарты Совета Европы в области политического плюрализма и свободы СМИ содержатся в ряде рекомендательных документов, принятых его Комитетом министров, в частности: в Декларации о свободе выражения мнения и информации (1982 г.), Декларации о средствах массовой информации в демократическом обществе (1994 г.), Рекомендации относительно мер по стимулированию плюрализма в средствах массовой информации N R (99)1 (1999 г.) и Рекомендации о гарантиях независимости общественного вещания N R (96)10 (1996 г.).

В России гарантия свободы массовой информации имеет особое значение в силу того, что первые частные СМИ возникли менее 20 лет назад, и до сих пор большинство местных печатных изданий и телевизионных компаний находятся в государственной собственности либо в собственности предприятий, контролируемых государством.

Субъектами свободы массовой информации, так же как и субъектами права информации, являются граждане РФ, иностранцы, лица без гражданства, а также юридические лица. Федеральный законодатель в соответствии с Конституцией РФ и/или международным договором может ограничить в правах на учреждение и управление СМИ некоторые категории граждан и иностранцев, что и было сделано, в частности, в ст. 7 и 19.1 Закона о СМИ.

Субъектами этой свободы, как и свободы слова и, например, свободы собраний, не могут быть государства, государственные и муниципальные органы и образования. Учреждение СМИ государством (государственными организациями и предприятиями) не является реализацией свободы массовой информации человека и гражданина. Государственные СМИ не подлежат защите на основании ч. 5 комментируемой статьи, поскольку свобода массовой информации — это прежде всего ее независимость от государства. Но вместе с тем ни комментируемая, ни какие-либо иные статьи Конституции не отделяют СМИ от государства, не лишают государственные органы, учреждения и предприятия права владеть, пользоваться и распоряжаться СМИ. Запрет на государственные СМИ не содержится ни в международных договорах РФ, ни в общепризнанных нормах международного права. Более того, в большинстве стран мира государство владеет значительной долей СМИ, особенно электронных. Государственные органы и организации не только вправе, но и обязаны иметь свои СМИ для реализации принципа открытости (транспарентности) своей деятельности.

Вряд ли можно согласиться с тем, что «зависимые, подчиненные средства массовой информации не образуют пространства для становления и выявления общественного мнения, являясь лишь инструментом его фальсификации, а значит подрыва конституционного режима»*(328). Отдельные государственные СМИ могут быть более объективными и честными, чем некоторые независимые от государства. Свободу массовой информации нарушает не наличие государственных СМИ, а отсутствие негосударственных СМИ. Как указал Европейский Суд по правам человека в решении от 24 ноября 1993 г. по делу «Информационсферайн лентиа» (Informationsverein lentia) и другие против Австрии», законодательно установленная государственная монополия вещания, а именно полная невозможность осуществлять вещание иначе как через посредство государственной станции, является нарушением свободы слова и информации и не может быть оправдана предоставленным государствам в ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод правом осуществлять лицензирование радиовещательных и телевизионных предприятий.

Свобода массовой информации является наряду с другими мерами гарантией идеологического и политического многообразия, закрепленного в ст. 13 Конституции. Конституция предполагает, что частные СМИ должны предоставлять большую, чем государственные, возможность выражать свои взгляды и интересы различным группам общества. Второй составляющей свободы массовой информации является независимость редакционного коллектива (коллектива журналистов) как от государственной цензуры, так и от собственника или учредителя СМИ. И в этой части свобода в равной мере распространяется на сотрудников (журналистов) как частных, так и государственных СМИ. В частности, Закон о СМИ исходит из того, что свобода массовой информации для журналистов гарантируется независимо от формы собственности на СМИ, поэтому нарушение прав любого журналиста влечет уголовную, административную, дисциплинарную или иную ответственность в соответствии с законодательством РФ.

Под цензурой в соответствии со ст. 3 данного Закона понимается «требование от редакции средства массовой информации со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором или интервьюируемым), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей». По смыслу комментируемой статьи 29 Конституции Российской Федерации, не допускается не только предварительная, но и последующая карательная цензура. Как верно указывает К. Экштайн, «хотя запрет цензуры упомянут в том же абзаце, что и гарантия свободы массовой информации, запрет цензуры не ограничивается только средствами массовой информации, но представляет собой основное содержание всех основных прав на свободу общения»*(329). В частности, запрет цензуры распространяется на непериодическую печать, киноискусство, театр. Свобода СМИ, гарантируемая Конституцией, заключается в запрете не только цензуры, но и иного контроля как со стороны государства, так и третьих лиц (см., например, ст. 58 Закона о СМИ).

Вместе с тем в соответствии с ч. 1 ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право придерживаться своего мнения и получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий. Нельзя отождествлять с цензурой ограничения, налагаемые на СМИ в соответствии с ч. 2 ст. 29 и ч. 3 ст. 55 Конституции России и на основании закона.

Запрет цензуры не исключает обязанность государства в соответствии с ч. 2 ст. 34 осуществлять контроль за рынком СМИ в той части, в какой информационная деятельность является частью экономической деятельности. В сфере массовой информации монополистическая деятельность и недобросовестная конкуренция представляют, вероятно, большую опасность, чем в промышленности или сельском хозяйстве. Вопросы регулирования соотношения свободы массовой информации и соблюдения принципов добросовестной конкуренции нашли отражение в Федеральном законе от 13.03.2006 N 38-ФЗ «О рекламе» (в ред. от 13.05.2008).

Как следует из Постановления КС РФ от 27.05.1993 N 11-П*(330), не могут рассматриваться в качестве органов цензуры наблюдательные советы при телевизионных и иных медийных компаниях, при условии, что закон не наделяет их правом вмешиваться в деятельность СМИ, требовать от редакций предварительного согласования сообщений и материалов, налагать запрет на их распространение. Более того, такие советы являются обязательным элементом системы общественного вещания. К цензуре, как правило, не относится самоцензура и вмешательство в деятельность СМИ со стороны их собственников или владельцев.