Тот не писатель кто не прибавил к зрению

смысл в том, что люди ничего не видят (в переносном ззначении этого слова)- доброты, тщеславия и т д

Читайте также

Василий неохотно и почто неучтиво слушал пожилую даму, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку (Л. Толстой). Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человечества хотя бы немного зоркости (Паустовский).

подтверждающие ваши рассуждения. вот сам текст: — Няня, где Жучка? — спрашивает Тёма. — Жучку в старый колодезь бросил какой-то ирод. — И, помолчав, прибавляет: — хоть бы убил сперва, а то так, живьём… Весь день, говорят, визжала сердечная… — Кто бросил? — спрашивает Тёма. — Да ведь кто? Разве скажет! Тёма с ужасом вслушивается в слова няни. Мысли роем теснятся в его голове, у него мелькает масса планов, как спасти Жучку, он переходит от одного невероятного проекта к другому и незаметно для себя снова засыпает. Он просыпается опять от какого-то толчка, среди прерванного сна, в котором он всё вытаскивал Жучку какой-то длинной петлёй. Но Жучка всё обрывалась, пока он не решил сам лезть за нею. Тёма совершенно явственно помнит, как он привязал верёвку к столбу и, держась за эту верёвку, начал осторожно спускаться по срубу вниз; он уж добрался до половины, когда ноги его вдруг соскользнули, и он стремглав полетел на дно вонючего колодца. Он проснулся от этого падения и опять вздрогнул, когда вспомнил впечатление падения. Вид заброшенного, пустынно торчавшего старого колодца, среди глухой, поросшей только высокой травой, местности, близость цели, Жучка — отвлекли его от мертвецов. Он снова оживился и, подбежав к отверстию колодца, вполголоса позвал: — Жучка, Жучка! Жучка, узнав голос хозяина, радостно и жалобно завизжала. Тёму до слёз тронуло, что Жучка его узнала. — Милая Жучка! Милая, милая, я сейчас тебя вытащу, — кричал он ей, точно она понимала его. Жучка ответила новым радостным визгом, и Тёме казалось, что она просила его поторопиться исполнением обещания. — Сейчас, Жучка, сейчас, — ответил ей Тёма и принялся, с сознанием всей ответственности принятого на себя обязательства перед Жучкой, выполнять свой сон. Прежде всего он решил выяснить положение дела. Он почувствовал себя бодрым и напряжённым, как всегда. Болезнь куда-то исчезла. Привязать фонарь, зажечь его и опустить в яму было делом одной минуты. Тёма, наклонившись, стал вглядываться. Фонарь тускло освещал потемневший сруб колодца, теряясь всё глубже и глубже в охватившем его мраке и, наконец, на трёхсаженной глубине осветил дно. Терять времени было нельзя. От страха, хватит ли у Жучки силы дождаться, пока он всё приготовит, у Тёмы удвоилась энергия. Он быстро вытащил назад фонарь, а чтобы Жучка не подумала, очутившись опять в темноте, что он её бросил, Тёма во всё время приготовления кричал: — Жучка, Жучка, я здесь! И радовался, что Жучка отвечает ему постоянно тем же радостным визгом. Наконец, всё было готово. При помощи вожжей, фонарь и два шеста с перекладинкой внизу, на которой лежала петля, начали медленно спускаться в колодезь. Он привязывает вожжу к одной из стоек, поддерживающих перекладину, и лезет в колодезь. Он сознаёт только одно, что времени терять нельзя ни секунды. Но подниматься труднее, чем спускаться! Нужен воздух, нужны силы, а того и другого у Тёмы уже мало. Он судорожно ловит в себя всеми лёгкими воздух колодца, рвётся вперёд и, чем больше торопится, тем скорее оставляют его силы. Тёма поднимает голову, смотрит вверх в далёкое ясное небо, видит где-то высоко над собою маленькую весёлую птичку, беззаботно скачущую по краю колодца, и сердце его сжимается тоской: он чувствует, что не долезет. Страх охватывает его. — Не надо бояться, не надо бояться! — говорит он дрожащим от ужаса голосом. — Стыдно бояться! Трусы только боятся! Кто делает дурное — боится, а я дурного не делаю, я Жучку вытаскиваю, меня и мама, и папа за это похвалят, Папа на войне был, там страшно, а здесь разве страшно? Здесь ни капельки не страшно.

понимаю о чём это предложение. можете хотя бы направить))) буду очень признательна за помощь))) Заранее спасибо.

(1)Я читал свою толстую библиотечную книгу очень долго – месяц или полтора. (2)Я купался в счастье, в солнце и беззаботности довоенной жизни, которая уже стала забываться, отодвигаться в даль памяти, словно в театральные кулисы. (3)Иногда казалось, что война идёт всегда, что отец целую вечность на фронте. (4)Не верилось только одному – что это будет бесконечно. (5)Не было безнадёжности. (6)Надежда и ожидание – единственное, чем жили люди. (7)Всё, что происходило сейчас, казалось временным. (8)Но затянувшаяся временность, понятно, требовала хоть коротких прикосновений к постоянству. (9)Может, я потому так долго и читал книгу о довоенной жизни, что это было воспоминание о постоянстве (10)Может, я хотел подольше задержаться там, на мирной и тихой Волге, представляя героя книжки, моего сверстника, самим собою (11)Может, эта книжка была маленьким островком мира в море войны (12)Не помню. (13)Помню, что я был бесконечно счастлив, усаживаясь вечером с книгой в руках поближе к печи и натянув дырявый от старости бабушкин шерстяной платок на плечи. (14)Счастлив и просветлён. (15)Книга делала чудо: она разговаривала со мной разными голосами детей и взрослых. (16)Я чувствовал, как подо мной покачивается палуба белоснежного парохода, видел всплески огромных рыб в тяжёлых струях реки. (17)Я слышал металлический грохот якорной цепи и чёткие команды капитана, хоть и не морского, речного, а всё-таки с трубкой в зубах. (18)Я ощущал прикосновения человеческих ладоней, видел рыбацкий костёр, чувствовал запах дыма, который доносился с берега, слышал мерное чмоканье волны о дебаркадер, наслаждался сахаристым вкусом астраханского арбуза. (19)Будто волшебная власть уносила меня в другое пространство и время, и раскрывались безмерные дали, расступались облачные небеса. (20)И я любил то, чего никогда не видел, и это не виданное мною было необыкновенно, прекрасно и удивительно. (21)Я читал книгу, наслаждался ею, точно глотал вкусное мороженое. (22)Закончив читать её, я с надеждой отправился в библиотеку. (23)На дверях висел замок, а за стеклом большого окна, приклеенная с той стороны, белела записка: «Библиотека временно закрыта». (24)Я вернулся домой, послонялся по комнате, полистал ещё раз свою прочитанную книгу и обнаружил: мне теперь по вечерам совершенно нечем стало заняться.

Возможное начало. Если ты рано встаёшь, то увидишь ( почувствуешь, услышишь, будешь наблюдать, порадуешься ).

serovad

ЖИВОЙ ЖУРНАЛ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО ЖУРНАЛИСТА

«Золотая роза» Константина Паустовского

Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости.

Мне не сложно понять тех людей, которые говорят, что они не любят писателей, пишущих про природу. Жанр — это дело вкуса, и тут не поспоришь.

Но мне сложно понять людей, которые почитав Паустовского, говорят, что относятся к нему безразлично. Что, скажете, авторский язык — это тоже дело вкуса? Безусловно! Но все равно не понимаю.

Я открыл для себя Паустовского без малого год назад. Теперь читаю новое и перечитываю старое. И физически ощущаю, как его слог, его стиль, его меткий и очень образный язык делает меня лучше. Просто почитав его я ощущаю физическую невозможность, например, выразиться крепким словом. Стыдно перед писателем, которого только что читал. Не хочется думать о плохом. Все потому, что после его чтения я чувствовал себя счастливым. Рождалось желание стать немного другим. А разве в такие минуты человек думает о плохом?

А ведь, что удивительно, читал я не «Кара-Бугаз», не своих любимых «Романтиков», не «Мещерскую сторону». Я читал книгу о писательском мастерстве.

Писателем может быть только тот, у кого есть что сказать людям нового, значительного и интересного, тот человек, который видит многое, чего остальные не замечают.

Ну и как, скажите, не признать гениальность человека. написавшего книгу о писательстве интересно, образно, увлекательно? Да не просто хочется признать, а прочитать те его произведения, о которых он упоминал. Это как минимум. Как максимум — прочитать всего Паустовского.

Допускаю, что рано или поздно я его прочитаю всего. Но без фанатизма. А пока лишь замечу, что еще ни у одного писателя не видел такого, извините за сравнение, удачного самопиара. Плохое слово в данном случае, согласен. Другого найти не могу. Наверное у меня речь бедная. Но все же это так. Про свои рассказы и повести Паустовский пишет не много. Он их не расхваливает. Он их не рекламирует. Он не кричит — читайте, я для вас писал. Нет. Отдельными штрихами история написания какого-то произведения, либо просто в двух предложениях — мысль, почему он это писал. И всё! Но даже это написано так, что тебя свербит непроходящее любопытство, и уже ставишь себе цель — прочитать этот его рассказ, и вот этот. И еще тот. А вон такую повесть — во второй раз!

Хорошо может видеть людей и землю только тот, кто их любит.

Богатство настоящего писателя — это его речь и культура. Я понимаю, что читаю очень богатого писателя. И как бы заимствую у него это богатство. Главное — не растерять. Я ведь тоже в некотором слове приобщен к писательскому труду. Да, публицистика и литература — вещи разные, но совершенствуют же себя хорошие журналисты до степени свободного владения художественным стилем. И тут так важны бесценные советы Паустовского о меткости языка, о памяти литератора, о духовной его зоркости. О том, сколько образности он может почерпнуть из одной только природы. И как он себя обогатит, если обратится к другим видам искусства!

Чтение Паустовского оказывает такое же благотворное влияние, как выезд на природу после долгих месяцев в шумном городе. Только не такой выезд, где водку с пивом глушить, и песни до утра горланишь под гитару, а в полную тишину и одиночество.

Уж я-то это давно понял.

. хороший вкус — это прежде всего чувство меры.

Хорошо может видеть людей и землю только тот, кто их любит.

Надо успеть записать. Малейшая задержка — и мысль, блеснув, исчезнет.

Сколько писателей — столько же и навыков работы.

Нелепо было бы доказывать, что литература существует и действует лишь до тех пор, пока она понятна. Непонятная, темная или нарочито заумная литература нужна только ее автору, но никак не народу.

Никогда не следует насильственно втискивать в прозу хотя бы и очень удачные наблюдения. Когда понадобится, они сами войдут в нее и станут на место. Писатель часто бывает удивлен, когда какой-нибудь давно и начисто позабытый случай или какая-нибудь подробность вдруг расцветают в его памяти именно тогда, когда они бывают необходимы для работы.

Одна из основ писательства — хорошая память.

Необходимо, чтобы у читателей (а кстати, и у иных молодых писателей) исчезло представление о писателе как о человеке, бродящем повсюду с неизменной записной книжкой в руках, как о профессиональном «записывателе» и соглядатае жизни.

Вдохновение — это строгое рабочее состояние человека. Душевный подъем не выражается в театральной позе и приподнятости. Так же, как и пресловутые «муки творчества».

Писателем может быть только тот, у кого есть что сказать людям нового, значительного и интересного, тот человек, который видит многое, чего остальные не замечают.

Главное для писателя — это с наибольшей полнотой и щедростью выразить себя в любой вещи, даже в таком маленьком рассказе, и тем самым выразить свое время и свой народ. В этом выражении себя ничто не должно сдерживать писателя — ни ложный стыд перед читателями, ни страх повторить то, что уже было сказано (но по-иному) другими писателями, ни оглядка на критиков и редактора.

Кто в детстве не осаждал старинные замки, не погибал на корабле с изодранными в клочья парусами у берегов Магелланова пролива или Новой Земли, не мчался в тачанке вместе с Чапаевым по зауральским степям, не искал сокровища, так ловко запрятанные Стивенсоном на таинственном острове, не слышал шума знамен в Бородинском бою или не помогал Маугли в непролазных дебрях Индостана?

Для детей каждый взрослый кажется существом немного таинственным — будь это плотник с набором фуганков, пахнущих стружкой, или ученый, знающий, почему трава окрашена в зеленый цвет.

Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости.

Писательство — не ремесло и не занятие. Писательство — призвание. Вникая в некоторые слова, в самое их звучание, мы находим их первоначальный смысл. Слово «призвание» родилось от слова «зов».

Писатели не могут ни на минуту сдаться перед невзгодами и отступить перед преградами. Что бы ни случилось, они должны непрерывно делать свое дело, завещанное им предшественниками и доверенное современниками. Недаром Салтыков-Щедрин говорил, что если хоть на минуту замолкнет литература, то это будет равносильно смерти народа.

Кто не испытал волнения от едва слышного дыхания спящей молодой женщины, тот не поймет, что такое нежность.

10 цитат из книг Константина Паустовского

Выдающийся русский классик о любви, печали и прозе жизни

К онстантин Паустовский (1892 — 1968) прожил тяжелую, но честную жизнь. Он родился в один день с другим советским классиком — Леонидом Леоновым. Их обоих в разное время выдвигали на Нобелевскую премию по литературе.

«Удивительно, но Паустовский ухитрился прожить время безумного восхваления Сталина и ни слова не написать о вожде всех времен и народов. Ухитрился не вступить в партию, не подписать ни единого письма или обращения, клеймящего кого-нибудь. Он изо всех сил пытался остаться и поэтому остался самим собой», — писал о Константине Георгиевиче его литературный секретарь Валерий Дружбинский.

Мы отобрали 10 цитат из произведений писателя:

Хороший вкус — это прежде всего чувство меры. «Золотая роза»

Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости. «Золотая роза»

Любить лучше издали, но любить необходимо, иначе — крышка. Вот так скитаться и всюду — в поездах, на пароходах, улицах, в полудни и на рассветах — думать о прекрасных вещах, ненаписанных книгах, бороться, погибать, растрачивать себя. «Романтики»

Способность ощущать печаль — одно из свойств настоящего человека. Тот, кто лишен чувства печали, так же жалок, как и человек, не знающий, что такое радость, или потерявший ощущение смешного. «Беспокойная юность»

Люди обычно уходят в природу, как в отдых. Я же думал, что жизнь в природе должна быть постоянным состоянием человека. «Беспокойная юность»

Вытащить из человека наружу его сокровенную мечту — вот в чем задача. А сделать это трудно. Ничто человек так глубоко не прячет, как мечту. Может быть, потому, что она не выносит самого малого осмеяния, даже шутки, и уж, конечно, не выносит прикосновения равнодушных рук. Только единомышленнику можно безнаказанно доверить мечту. «Золотая роза»

Проза, как сама жизнь, велика и разнообразна. Иногда бывает нужно вырвать из старой прозы целые куски и вставить их в новую прозу, чтобы придать ей полную жизненность и силу. «Бросок на юг»

Русский язык существует подобно своду величайшей поэзии, столь же неожиданно богатой и чистой, как полыхание звездного неба над лесистыми пустошами. «Книга скитаний»

Никогда не кладите в книги письма любимых женщин. «Романтики»

Почти каждый уходит из жизни, не свершив и десятой доли того, что он мог бы свершить. «Время больших ожиданий»

Тот не писатель кто не прибавил к зрению

Ответ оставил Гость

тот не писатель(отрицание), кто не прибавил(с глаг. пишется раздельно) к зрению человека хотя бы(союз) немного зоркости.

Если ответа нет или он оказался неправильным по предмету Русский язык, то попробуй воспользоваться поиском на сайте или задать вопрос самостоятельно.

Если же проблемы возникают регулярно, то возможно Вам стоит обратиться за помощью. Мы нашли великолепную онлайн школу, которую без всяких сомнений можем порекомендовать. Там собраны лучшие преподаватели, которые обучили множество учеников. После обучения в этой школе, Вы сможете решать даже самые сложные задачи.

Тот не писатель кто не прибавил к зрению

Вопрос по русскому языку:

тот (не)писатель, кто (не)прибавил к зрению человека хотя(бы) немного зоркости. Раскройте скобки, объясните условия выбора написаний

Ответы и объяснения 2

тот не писатель(отрицание), кто не прибавил(с глаг. пишется раздельно) к зрению человека хотя бы(союз) немного зоркости.

тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости.

Знаете ответ? Поделитесь им!

Как написать хороший ответ?

Чтобы добавить хороший ответ необходимо:

• Отвечать достоверно на те вопросы, на которые знаете правильный ответ;
• Писать подробно, чтобы ответ был исчерпывающий и не побуждал на дополнительные вопросы к нему;
• Писать без грамматических, орфографических и пунктуационных ошибок.

Этого делать не стоит:

• Копировать ответы со сторонних ресурсов. Хорошо ценятся уникальные и личные объяснения;
• Отвечать не по сути: «Подумай сам(а)», «Легкотня», «Не знаю» и так далее;
• Использовать мат — это неуважительно по отношению к пользователям;
• Писать в ВЕРХНЕМ РЕГИСТРЕ.

Есть сомнения?

Не нашли подходящего ответа на вопрос или ответ отсутствует? Воспользуйтесь поиском по сайту, чтобы найти все ответы на похожие вопросы в разделе Русский язык.

Трудности с домашними заданиями? Не стесняйтесь попросить о помощи — смело задавайте вопросы!

Русский язык — один из восточнославянских языков, национальный язык русского народа.

Белый свет далёких звезд. Поэзия Ивана Кудрявцева

«Писатели не могут ни на минуту сдаться перед невзгодами и отступить перед преградами. Что бы ни случилось, они должны непрерывно делать своё дело, завещанное им предшественниками и доверенное современниками. Недаром Салтыков-Щедрин говорил, что если хоть на минуту замолкнет литература, то это будет равносильно смерти народа», — пишет Константин Паустовский в замечательной книге о творческом труде – книге «Золотая роза».

И далее, размышляя о деле своей жизни, Паустовский говорит:

«Писательство – не ремесло и не занятие. Писательство – призвание…
Человека никогда не призывают к ремесленничеству. Призывают его только к выполнению долга и трудной задачи. Что же понуждает писателя к его подчас мучительному, но прекрасному труду?
Прежде всего – зов собственного сердца. Голос совести и вера в будущее не позволяют подлинному писателю прожить на земле, как пустоцвет, и не передать людям с полной щедростью всего огромного разнообразия мыслей и чувств, наполняющих его самого.
Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости.»

Что же понуждает к писательскому труду? И я часто задаю себе этот вопрос.
Сердце, даже имея подсказанные опытом ответы – каждый раз восхищенно и удивленно замирает, распознав в современнике несомненный и ясный дар.

Каждый раз, перечитывая стихи Ивана Кудрявцева, поэта из подмосковного Пересвета, я убеждаюсь во властной силе того, что мы называем призванием.

Разве не достаточно забот о семье, забот о работе? трудов, отданных увлечениям? времени, посвященного друзьям и книгам? Но жизнь, озаренная призванием, рано или поздно оказывается подчиненной ему.

«Дар» – так назвал один из романов Владимир Набоков. И в этом названии романа о таланте – не блеск драгоценного подарка, а тяжелая поступь рока. Дар –как удар судьбы, рад ты дару или не рад. Дар – избранность, дар – призвание. (На Руси подарком выбирали – указывали на судьбу, даря платок ли, цветок ли тому, кто сердцем выбран…)

Поэта выбирает, призывает не народ, не комиссия из самых умных голов – выбирает какая-то высшая сила, может быть, алый посланец-Ангел, скрывшийся за предзакатным облаком… Вот почему замирает сердце и никак не нащупает путеводную строчку рука, собравшаяся вслед за сердцем говорить о поэте – Иване Кудрявцеве.

Иван Федорович Кудрявцев родился в 1942 году, в деревне Орлово Ливенского района Орловской области, в крестьянской семье. Окончил Московский техникум железнодорожного транспорта им. Ф.Э. Дзержинского в 1963 году. Практику проходил на станции «Подмосковная», получил специальность механика-холодильщика рефреджераторного поезда. Работал на больших, 23-вагонных поездах, и повидал в поездках страну – от Мурманска до Владивостока. И в короткие отрезки свободного времени посещал литературное объединение «Магистраль», что было организовано при Центральном Доме культуры железнодорожников – знаменитом ЦДКЖ у Казанского вокзала. Дальние рейсы, строки новых стихов…

Но судьба позвала в необычную дорогу – после окончания МВТУ им. Н.Э. Баумана жизнь молодого специалиста оказалась связанной с космическими трассами. Уже не локомотивы пришлось сопровождать молодому инженеру в путь из депо – а довелось провожать в неизведанное космический корабль-первенец на степном космодроме.

Иван Федорович любит вспоминать, как, словно локомотив, по рельсам, отправлялся огромный корабль в таинственный путь (а на рельсы работники космодрома положили тогда монетки, и долгие годы хранили их, расплющенных громадой корабля, как памятные знаки). Сейчас Иван Кудрявцев, житель подмосковного Пересвета, пишет поэму о далеких памятных днях. Ведь Иван Кудрявцев – поэт, член Союза писателей России, автор трех поэтических книг. Он же является одним из составителей антологии «Поэты Сергиева Посада». Он — неутомимый подвижник-краевед: с его участием уже изданы сборники товарищей по цеху поэтов: А.Селиванова, А.Чикова; готовятся новые сборники. Необходимый для такой работы дух товарищества был усвоен, должно быть, в техникуме железнодорожного транспорта – не случайно поэт вспоминает техникум с сердечной благодарностью на страницах книг…

Железнодорожник, один из команды первопроходцев космоса, поэт Иван Кудрявцев — автор книг «Вериги», «Очнувшийся однажды», «Белый свет».

В начале творческого пути в поэта поверили Виктор Боков, Алексей Марков, Михаил Львов, Анатолий Чиков, Анатолий Парпара.

Виктор Боков, народный поэт России, подарил Ивану Кудрявцеву такие добрые строчки, музыкально точно передав в них интонацию и манеру поэта:

Как голуби,
Строчки с твоей колокольни воркуют!
Пускай тебя недруги не критикуют,
Воркуй, голубок, и кати колобок,
Рассказывай сказки, былины,
Пой песни повсюду –
Ты Федорыч, Федорыч я,
И отцы наши Федоры,
И мы с тобой тоже нисколько не лодыри,
И я тебя, друг мой, поддерживать буду!

Книга «Белый свет» вышла в 1998 году в издательстве «Советский писатель». Я перечитываю эту книгу, и время открывает иные грани знакомых строк.

Во все глаза гляжу
На белый свет –
Ему
Конца и края нет.
Он всюду:
Вне,
Во мне,
В далеком небе –
Светлая звезда
И облаков летучая гряда.
И дождь.
И изморось.
И снег…

Свет настолько бел, что возможны радуги! Душа поэта Кудрявцева настолько отзывчива и чиста, что хочется сказать: светлая, как Божий день! И только сейчас я думаю, что белый свет – это ещё и свет звёзд, свет, к которому всю жизнь стремится Кудрявцев. Ведь над рабочим столом поэта и сейчас – фото ракеты-первенца, ракеты, которую поэт с товарищами провожали на Байконуре к звёздам!

Фотография давняя, чёрно-белая: чёрные тюльпаны в дымчатой степи, белая ракета на старте. Не зря Иван Кудрявцев работает над поэмой об этих днях, оживляя и земные будни, и космические приметы. Это – ярчайшая страница не только в биографии поэта — в биографии целой страны! И она должна быть воспета! Она должна быть прочитана новыми поколениями!

Новые ракеты улетают к белому свету далёких звёзд – но та была первой. К белому свету… Не о звёздном ли книга Кудрявцева? Книга, в которой так хороша земная реальность. Вот поэт говорит о своем доме:

А он? — Он неказист, мой дом.
В нем что-то есть от тени,
Слегка придавленные стены
Узорчатым деревьев потолком.

Или о нашем общем доме:

Брезжит рассвет. Птиц не слышно.
Ветка от ветки, как Бог ниспослал.
Не шелохнутся. Лишь пышут
Росами капельки сна.

И вдруг на страницах – какой-то галактический взгляд:

Я не знаю,как быть.
Я не ведаю, где ты.
Белый снег под ногами скрипит
И кружит, и кружит,
Закрывая планету.

Космос рядом, на зимней улице:

Деревья, от снега воздушные.
Чуть-чуть – и они полетят,
И солнцу, и звёздам послушные…

И звёзды рядом – рукой подать:

Словно небо спустилось в деревья
И окутало инеем лес,
И я трогаю звёзды на елях
И купаюсь в снегах до небес.

Порой кажется, что строки «Белого света» пронизаны космическими лучами. Но, скорее – лучами души поэта Ивана Кудрявцева:

Ветер принёс прохладу
Ранней заре.
Росы пошли по саду
И луговой траве.
Лесом и полем,
И у меня под окном.
Словно мне силы полнит –
Благоухает дом.
Сбрасываю сонные путы –
И налегке, налегке.
Доброе утро
Небу, земле и тебе!
Птицам и людям,
Дереву и траве!
Кто сказал: счастье будет? —
Счастье есть на земле!

Книга будто меняется под взглядом, сверкает новыми гранями, гаснет и оживает вместе с моей душой. Она живет! И зовет к белому свету далёких звёзд – нежному, как мечта, властному, как призвание.

Но откуда это удивительное ощущение жизни? В чем особинка стихов Кудрявцева, что их отличает? Ведь на первый взгляд они могут показаться неловкими, даже непрофессиональными? Но неловкость живого существа всегда милей точных и целесообразных движений новейшего робота. Стихи Ивана Кудрявцева – живут и радуют. В чем же их загадка?

Читатели книг поэта сразу вспомнят, что стихи его состоят из ритмических неправильностей – в этом они сродни, может быть, джазовой музыке. Ждешь одного ритма – а тут другой, а там и третий, а вот и четвертый. Непривычно для слуха. воспитанного на классических ритмах! И для поэтического слуха, воспитанного на системе ямбов-хореев, тоже.
Но кто сказал, что в природе одни лишь ямбы да хореи, анапесты да амфибрахии – ровные, размеренные ритмы? Разве им подчиняется метель? Разве капель не отклоняется от ритма? Мы, привыкая к ритмичной работе двигателей, забываем о шорохах леса… Неправильность вызывает в нас теперь ту настороженность, какую, вероятно, вызывали у пращуров сгруппированные звуки. Неправильны порывы ветра, извилистые пути молний, короткие песни пастушьих берестяных дудочек. Неправильна жизнь костра – эти вздохи космической плазмы. И сердце, не будучи мотором, имеет право на свои прекрасные неправильности. От сердца – ритм стихов Ивана Кудрявцева:

Стихи – пророчство.
Они – сбываются.
И, даже страшно мне –
Как в сердце отзываются…

В «неправильностях» стихов Ивана Кудрявцева видится мне следующее: серьёзная чуткость к миру и честность перед ним. Иной поэт, получив впечатление, спешит «запечатлеть» его в привычных ритмах, убирая все шероховатости, заботясь и о народе, которому должно понравиться, и о критике, которому должно быть всё понятно. Или наоборот. Но если бы летний дождь заботился о том, как правильней пройти по Москве – это был бы ненормальный летний дождь! И о нём никто не спел бы немножко неправильной песни.

Некоторые стихотворцы, пробуя свое перо, задают себе чисто формальные задачи: написать верлибр, басню, сонет… Ничего в этом плохого нет, ведь так учатся и молодые художники: пишут натюрморт, портрет, весну, лето, осень…

Ничего плохого в этом нет, пока человек ищет себя и эти поиски не считает достоянием нации. Хуже, если он публикует эти формальные поиски, так и не поняв, отвечают ли данные вещи его стезе, его неповторимому слову.

Одно из ценнейших, на мой взгляд, качеств книги поэта Кудрявцева – отсутствие каких-либо следов формальных задач. Всё находится в фокусе творческой сверхзадачи поэта: говорить о мире и о душе. Иван Кудрявцев – человек необыкновенной начитанности, обладающий верным чутьём слова. Мог бы очень легко сделать следующее: пригладить, «подрифмовать» свои стихи в угоду многим – дабы сразу, не вызывая споров, понравилось.

Но нет – он остается собой для, может быть, немногих своих читателей, способных уловить поэтическую аритмию его сердца.

Не таковы ли были импрессионисты – славные художники, поставившие творческое дерзание выше выверенного умения, свежесть впечатления выше служения системе – системе художественных приёмов. Поэт Кудрявцев не служит принятой системе стихосложения – он слагает свои стихи. И они не похожи ни на белые стихи, ни на верлибры. Может быть, похожи на рифмованные верлибры?

Похожи лишь на самих себя, стихи Ивана Кудрявцева. Удивление перед жизнью, свежесть восприятия жизни – главные темы этих стихов. Вот строки из стихотворения, давшего название книге – «Белый свет»:

И каждый раз, приветствуя зарю,
Я каждый миг благодарю!
И не стыжусь –
Гляжу – не нагляжусь,
Дышу – не надышусь,
Живу – не наживусь…

Отчего так? Поэт отвечает читателю:

Ибо я – деяние
Дат и лет,
Часть природы – человек,
Мира часть – поэт.
Всматриваюсь в себя,
Вслушиваюсь в себя:
Каждой клеточкой,
Каждым нервом.

«Ибо я – отражение…» Отражение родного края:

Родимый край, родные кущи
Приходят в снах и наяву…

Отражение счастья в любимых глазах:

Любимая, радость! Бушует сирень
И праздники сада врываются в день!

Отражение города, с которым связана судьба:

В этом городе две заметы:
Огонь и гул. – Верь, не верь! –
Как пришельцы иного света
Раздирают небесную дверь,
Открывают дороги
К неизвестным мирам.
В этом городе век на пороге –
Век космических трасс.

«Век космических трасс» – так никогда не скажет поэт, воспитанный на классических примерах. Но поэт – работник космодрома! Он скажет именно так – и в нагнетании быстрых звуков короткой строчки видится горение скоростей…
Вот и следующее стихотворение отличается своеобычной оркестровкой:

Упирается улица в камень памятный,
Как бы заданно шаг замедляя пред памятью
И пред техникумом, что за ним,
Словно связь неразрывная с ним.
Обойдёт их и далее.
Там и дом, где живу,
Словно улей нечаянный
Притулился к домам на плаву.
Далека его пасека! Не одну охватила страну
И наполнила памятью,
И судьбу окрылила ещё не одну…

Стихотворение записано в скоростном режиме, как вспышка памяти, как полёт мысли. И прочитано оно должно быть в том же режиме! На той же скорости!

Молнию нельзя разглядывать, как бабочку – пришпилив к столу и вооружившись лупой. Для каждого предмета в мире – свой способ познания. Для каждого поэта – свой способ прочтения. В приведенном стихотворении есть камертонная строчка: «как бы заданно шаг замедляя пред памятью».

Так, для верного прочтения того или иного поэта нам необходимо задаться целью войти в его мир – ведь лирика всего лишь величина, производная от личности. Кроме того, надо почувствовать темп и ритм поэтической мысли, тогда строчки сами подладятся к нашему сердцу. Нет – пройдут мимо, и поэт останется чуждым. Бывает, годы уходят на распознавание близкого душе поэтического строя – годы, ибо мы редко обладаем умением понять другую душу. Чаще понимаем случайно, вздрогнув от резонанса. И, ленивые, случайность называем благодатью. Тогда как благодать даруется нам и пребывает в нас самих.
Как же следует жить? И поэт отвечает стихотворением из цикла «Благодать»:

Память лет ворошить,
И заглядывать в будущее,
И текущее не забывать,
И любить, и любить, и быть любящим,
И дань времени отдавать…
…Ты лишь всматривайся,
вслушивайся, впитывай,
и судьбу не испытывай,
И воспеть эту жизнь, этот свет –
Твой удел.

Тогда, быть может, сбудется предначертанное поэтом:

С каждым часом дом хорошеет.
В нем и люди под стать будут жить
И достойно отчизне служить,
Это ценность сегодня имеет.
Как и всё в этом мире высоком –
Труд и жизнь и любовь, даже сны,
Как обрывки иной глубины,
И у окон
Свет звезды полуночной, высокой,
Затерявшейся в свете луны…

Разумеется, можно было бы построить очерк о поэте иначе: найти, например, в книге погрешности и поговорить о них. Но мы сегодня завели разговор о главном, что есть в книге «Белый свет» – о поэтическом веществе.

Мне нравится свобода в стихах Ивана Кудрявцева – свобода, соединенная с лаконичностью, свобода, ни разу не перешедшая в расхристанность. Кажется, что автор выстроил свой поэтический дом в коротком переулочке между шумными проспектами силлабо-тоники и верлибристики. Он вырастил свой сад – и кажется, что яблоки в его саду – те самые наливные, действительно когда-то росшие в славных русских вертоградах – через которые виден белый свет. Белый день живёт в этом белом саду, и на столе поэта – лист светящейся белым светом бумаги. Ибо поэт не ошибся, сказав:

И небо – под стать мне.
Купаюсь в нем, сколько хочу.
И жизнь высветляю, как счастье,
Подобно живому лучу.

Теплым светом исполнен поэтический мир, который носит имя – Иван Кудрявцев.

serovad

ЖИВОЙ ЖУРНАЛ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО ЖУРНАЛИСТА

«Золотая роза» Константина Паустовского

Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости.

Мне не сложно понять тех людей, которые говорят, что они не любят писателей, пишущих про природу. Жанр — это дело вкуса, и тут не поспоришь.

Но мне сложно понять людей, которые почитав Паустовского, говорят, что относятся к нему безразлично. Что, скажете, авторский язык — это тоже дело вкуса? Безусловно! Но все равно не понимаю.

Я открыл для себя Паустовского без малого год назад. Теперь читаю новое и перечитываю старое. И физически ощущаю, как его слог, его стиль, его меткий и очень образный язык делает меня лучше. Просто почитав его я ощущаю физическую невозможность, например, выразиться крепким словом. Стыдно перед писателем, которого только что читал. Не хочется думать о плохом. Все потому, что после его чтения я чувствовал себя счастливым. Рождалось желание стать немного другим. А разве в такие минуты человек думает о плохом?

А ведь, что удивительно, читал я не «Кара-Бугаз», не своих любимых «Романтиков», не «Мещерскую сторону». Я читал книгу о писательском мастерстве.

Писателем может быть только тот, у кого есть что сказать людям нового, значительного и интересного, тот человек, который видит многое, чего остальные не замечают.

Ну и как, скажите, не признать гениальность человека. написавшего книгу о писательстве интересно, образно, увлекательно? Да не просто хочется признать, а прочитать те его произведения, о которых он упоминал. Это как минимум. Как максимум — прочитать всего Паустовского.

Допускаю, что рано или поздно я его прочитаю всего. Но без фанатизма. А пока лишь замечу, что еще ни у одного писателя не видел такого, извините за сравнение, удачного самопиара. Плохое слово в данном случае, согласен. Другого найти не могу. Наверное у меня речь бедная. Но все же это так. Про свои рассказы и повести Паустовский пишет не много. Он их не расхваливает. Он их не рекламирует. Он не кричит — читайте, я для вас писал. Нет. Отдельными штрихами история написания какого-то произведения, либо просто в двух предложениях — мысль, почему он это писал. И всё! Но даже это написано так, что тебя свербит непроходящее любопытство, и уже ставишь себе цель — прочитать этот его рассказ, и вот этот. И еще тот. А вон такую повесть — во второй раз!

Хорошо может видеть людей и землю только тот, кто их любит.

Богатство настоящего писателя — это его речь и культура. Я понимаю, что читаю очень богатого писателя. И как бы заимствую у него это богатство. Главное — не растерять. Я ведь тоже в некотором слове приобщен к писательскому труду. Да, публицистика и литература — вещи разные, но совершенствуют же себя хорошие журналисты до степени свободного владения художественным стилем. И тут так важны бесценные советы Паустовского о меткости языка, о памяти литератора, о духовной его зоркости. О том, сколько образности он может почерпнуть из одной только природы. И как он себя обогатит, если обратится к другим видам искусства!

Чтение Паустовского оказывает такое же благотворное влияние, как выезд на природу после долгих месяцев в шумном городе. Только не такой выезд, где водку с пивом глушить, и песни до утра горланишь под гитару, а в полную тишину и одиночество.

Уж я-то это давно понял.

. хороший вкус — это прежде всего чувство меры.

Хорошо может видеть людей и землю только тот, кто их любит.

Надо успеть записать. Малейшая задержка — и мысль, блеснув, исчезнет.

Сколько писателей — столько же и навыков работы.

Нелепо было бы доказывать, что литература существует и действует лишь до тех пор, пока она понятна. Непонятная, темная или нарочито заумная литература нужна только ее автору, но никак не народу.

Никогда не следует насильственно втискивать в прозу хотя бы и очень удачные наблюдения. Когда понадобится, они сами войдут в нее и станут на место. Писатель часто бывает удивлен, когда какой-нибудь давно и начисто позабытый случай или какая-нибудь подробность вдруг расцветают в его памяти именно тогда, когда они бывают необходимы для работы.

Одна из основ писательства — хорошая память.

Необходимо, чтобы у читателей (а кстати, и у иных молодых писателей) исчезло представление о писателе как о человеке, бродящем повсюду с неизменной записной книжкой в руках, как о профессиональном «записывателе» и соглядатае жизни.

Вдохновение — это строгое рабочее состояние человека. Душевный подъем не выражается в театральной позе и приподнятости. Так же, как и пресловутые «муки творчества».

Писателем может быть только тот, у кого есть что сказать людям нового, значительного и интересного, тот человек, который видит многое, чего остальные не замечают.

Главное для писателя — это с наибольшей полнотой и щедростью выразить себя в любой вещи, даже в таком маленьком рассказе, и тем самым выразить свое время и свой народ. В этом выражении себя ничто не должно сдерживать писателя — ни ложный стыд перед читателями, ни страх повторить то, что уже было сказано (но по-иному) другими писателями, ни оглядка на критиков и редактора.

Кто в детстве не осаждал старинные замки, не погибал на корабле с изодранными в клочья парусами у берегов Магелланова пролива или Новой Земли, не мчался в тачанке вместе с Чапаевым по зауральским степям, не искал сокровища, так ловко запрятанные Стивенсоном на таинственном острове, не слышал шума знамен в Бородинском бою или не помогал Маугли в непролазных дебрях Индостана?

Для детей каждый взрослый кажется существом немного таинственным — будь это плотник с набором фуганков, пахнущих стружкой, или ученый, знающий, почему трава окрашена в зеленый цвет.

Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости.

Писательство — не ремесло и не занятие. Писательство — призвание. Вникая в некоторые слова, в самое их звучание, мы находим их первоначальный смысл. Слово «призвание» родилось от слова «зов».

Писатели не могут ни на минуту сдаться перед невзгодами и отступить перед преградами. Что бы ни случилось, они должны непрерывно делать свое дело, завещанное им предшественниками и доверенное современниками. Недаром Салтыков-Щедрин говорил, что если хоть на минуту замолкнет литература, то это будет равносильно смерти народа.

Кто не испытал волнения от едва слышного дыхания спящей молодой женщины, тот не поймет, что такое нежность.

Тот (не)писатель, кто (не)прибавил к зрению человека хотя(бы) немного зоркости. Раскройте скобки, объясните условия выбора написаний

тот не писатель(отрицание), кто не прибавил(с глаг. пишется раздельно) к зрению человека хотя бы(союз) немного зоркости.

тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости.

Если ответ по предмету Русский язык отсутствует или он оказался неправильным, то попробуй воспользоваться поиском других ответов во всей базе сайта.

Тот не писатель кто не прибавил к зрению

Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хотя бы немного зоркости. К. Г. Паустовский

статистика, графики»

Десяточка от меня
_______
Всякая женщина – это тайна, покрытая платьем.

Воскресный привет
_______
Всякая женщина – это тайна, покрытая платьем.

Заглянула с наилучшими пожеланиями
_______
Не могу пройти мимо безобразия. Так и хочется принять участие!

П р и в е т
_______
Не могу пройти мимо безобразия. Так и хочется принять участие!

Приветик!
_______
Мой биологический возраст 20 лет и вес 48 кг! Всех Люблю!

Пусть сегодняшний день будет самым чудесным и незабываемым для тебя!
_______
Мой биологический возраст 20 лет и вес 48 кг! Всех Люблю!

д е с я т о ч к а
_______
поддержи те пожалуйста:
снегурочка: https://www.galya.ru.

Высказывания, цитаты и афоризмы Паустовского

«Воображение, рожденное жизнью, в свою очередь получает иной раз власть и над жизнью.»

«Гений настолько внутренне богат, что любая тема, любая мысль, случай или предмет вызывают у него неиссякаемый поток ассоциаций.»

«Глубочайшим образом люблю природу, силу человеческого духа и настоящую человеческую мечту. А она никогда не бывает крикливой. Никогда! Чем больше ее любишь, тем глубже прячешь в сердце, тем сильнее ее бережешь.»

«Вдохновение — как первая любовь, когда сердце громко стучит в предчувствии удивительных встреч, невообразимо прекрасных глаз, улыбок и недомолвок.»

«Вдохновение — это строгое рабочее состояние человека.»

«Каждый человек хотя бы и несколько раз за свою жизнь, но пережил состояние вдохновения — душевного подъема, свежести, живого восприятия действительности, полноты мысли и сознания своей творческой силы.»

«Мы должны быть владетелями искусства всех времен и всех стран.»

«Каждая минута, каждое брошенное невзначай слово и взгляд, каждая глубокая или шутливая мысль, каждое незаметное движение человеческого сердца, так же как и летучий пух тополя или огонь звезды в ночной луже, — все это крупинки золотой пыли.»

«Мы, литераторы, извлекаем их десятилетиями, эти миллионы песчинок, собираем незаметно для самих себя, превращаем в сплав и потом выковываем из этого сплава свою «золотую розу» — повесть, роман или поэму.»

«Тот не писатель, кто не прибавил к зрению человека хоть немного зоркости.»

«. Только писатели, обладающие даром импровизации, могут писать без предварительного плана.»

«Чем прозрачнее воздух, тем ярче солнечный свет. Чем прозрачнее проза, тем совершеннее ее красота и тем сильнее она отзывается в человеческом сердце.»

«Стертость и бесцветность прозы часто бывают следствием холодной крови писателя, грозным признаком его омертвления. Но иногда это просто неумение, свидетельствующее о недостатке культуры.»

«Если писатель хорошо видит то, о чем пишет, то самые простые и порой даже стертые слова приобретают новизну, действуют на читателя с разительной силой и вызывают у него те мысли, чувства и состояния, какие писатель хочет ему передать.»

«Творческий процесс в самом своем течении приобретает новые качества, усложняется и богатеет.»

«. От постоянного соприкосновения с действительностью замысел расцветает и наливается соками земли.»

«Нельзя терять чувство призвания. Его не заменить ни трезвым расчетом, ни литературным опытом.»

«Нет в мире ничего более счастливого, чем согласие между близкими людьми, и ничего страшнее умирающей любви, — никем из любящих не заслуженной, необъяснимой. «

«. Знание всех смежных областей искусства — поэзии, живописи, архитектуры, скульптуры и музыки — необыкновенно обогащает внутренний мир прозаика и придает особую выразительность его прозе. Последняя наполняется светом и красками живописи, емкостью и свежестью слов, свойственными поэзии, соразмерностью архитектуры, выпуклостью и ясностью линий скульптуры и ритмом и мелодичностью музыки. Все это добавочные богатства прозы, как бы ее дополнительные цвета.»

«Знание органически связано с человеческим воображением. Этот на первый взгляд парадоксальный закон можно выразить так: сила воображения увеличивается по мере роста познаний.»

«Нет таких звуков, красок, образов мыслей — сложных и простых, — для которых не нашлось бы в нашем языке точного выражения.»

«Мы до сих пор упорно пренебрегаем красотой природы и не знаем всей силы ее культурного и морального воздействия на человека. «

«. Наше творчество предназначается для того, чтобы красота земли, призыв к борьбе за счастье, радость и свободу, широта человеческого сердца и сила разума преобладали над тьмой и сверкали, как незаходяшее солнце.»

«В истинном писательском призвании совершенно нет тех качеств, какие ему приписывают дешевые скептики, — ни ложного пафоса, ни напыщенного сознания писателем своей исключительной роли.»

«Голос совести и вера в будущее не позволяют подлинному писателю прожить на земле, как пустоцвет, и не передать людям с полной щедростью всего огромного разнообразия мыслей и чувств, наполняющих его самого.»

«Дело писателя состоит в том, чтобы передать или, как говорится, донести свои ассоциации до читателя и вызвать у него подобные же ассоциации.»

«Нужно дать свободу своему внутреннему миру, открыть для него все шлюзы и вдруг с изумлением увидеть, что в твоем сознании заключено гораздо больше мыслей, чувств и поэтической силы, чем ты предполагал.»

«Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас — величайший дар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель.»

«Природа будет действовать на нас со всей своей силой только тогда, когда мы внесем в ощущение ее свое человеческое начало, когда наше душевное состояние, наша любовь, наша радость или печаль придут в полное соответствие с природой и нельзя уже будет отделить свежесть утра от света любимых глаз и мерный шум леса от размышлений о прожитой жизни.»

«. Ритмичность прозы никогда не достигается искусственным путем. Ритм прозы зависит от таланта, от чувства языка, от хорошего «писательского слуха». Этот хороший слух в какой-то мере соприкасается со слухом музыкальным.»

«Самое сильное сожаление вызывает у нас чрезмерная и ничем не оправданная стремительность времени. Не успеешь опомниться, как уже блекнет молодость и тускнеют глаза. А между тем ты еще не увидел и сотой доли того очарования, какое жизнь разбросала вокруг.»

«Писатель, полюбивший совершенство классических архитектурных форм, не допустит в своей прозе тяжеловесной и неуклюжей композиции. Он будет добиваться соразмерности частей и строгости словесного рисунка. Он будет избегать обилия разжижающих прозу украшений — так называемого орнаментального стиля.

«Писательство — не ремесло и не занятие. Писательство — призвание.»

«Поэзия обладает одним удивительным свойством. Она возвращает слову его первоначальную, девственную свежесть. Самые стертые, до конца «выговоренные» нами слова, начисто потерявшие для нас свои образные качества, живущие только как словесная скорлупа, в поэзии начинают сверкать, звенеть, благоухать!»

«Одна из основ писательства — хорошая память.»

«Ослепительное солнце воображения загорается только от прикосновения к земле. Оно не может гореть в пустоте. В ней оно гаснет.»

«Ощущение жизни как непрерывной новизны — вот та плодородная почва, на которой расцветает и созревает искусство.»

«Писатели не могут ни на минуту сдаться перед невзгодами и отступить перед преградами. Что бы ни случилось, они должны непрерывно делать свое дело, завещанное им предшественниками и доверенное современниками.»

«Сердце, воображение и разум — вот та среда, где зарождается то, что мы называем культурой.»

«Дело художника — противостоять страданию всеми силами, всем своим талантом.»

«Берегите любовь, как драгоценную вещь. Один раз плохо обойдетесь с любовью, так и последующая будет у вас обязательно с изъяном.»

«Богатство ассоциаций говорит о богатстве внутреннего мира писателя.»

«Вдохновение входит в нас, как сияющее летнее утро, только что сбросившее туманы тихой ночи, забрызганное росой, с зарослями влажной листвы. Оно осторожно дышит нам в лицо своей целебной прохладой.»

«Дело художника — рождать радость.»

«Замысел, так же как молния, возникает в сознании человека, насыщенном мыслями, чувствами и заметками памяти. Накапливается все это исподволь, медленно, пока не доходит до той степени напряжения, которое требует неизбежного разряда. Тогда весь этот сжатый и еще несколько хаотический мир рождает молнию — замысел.»

«Ожидание счастливых дней бывает иногда гораздо лучше этих самых дней.»

«Человек должен быть умен, прост, справедлив, смел и добр. Только тогда он имеет право носить это высокое звание — Человек.»

«Невежество делает человека равнодушным к миру, а равнодушие растет медленно, но необратимо, как раковая опухоль.»

«Тот, кто лишен чувства печали, так же жалок, как человек, не знающий, что такое радость, или потерявший ощущение смешного. Выпадение хотя бы одного из этих свойств свидетельствует о непоправимой духовной ограниченности.»

«У любви тысячи аспектов, и в каждом из них — свой свет, своя печаль, свое счастье и свое благоухание.»

«Не будем говорить о любви, потому что мы до сих пор не знаем, что это такое.»

«В любой области человеческого знания заключается бездна поэзии.»

«Если отнять у человека способность мечтать, то отпадет одна из самых мощных побудительных причин, рождающих культуру, искусство, науку и желание борьбы во имя прекрасного будущего.»

«И палачи считают, что они борются за кровные интересы народа».

«Из сонника. Если поэту приснилось, что у него кончились деньги, это — к стихам».

«У рака будущее позади».

«Если у людей телосложение, то у меня теловычитание».

«Картину «Грачи прилетели» Саврасов писал быстро — боялся, что грачи улетят».

«С культом личности все нам теперь объяснили, и все мы теперь понимаем и знаем. Одного мы не знаем: все ли нам таки объяснили? Это мы тогда узнаем, когда нам еще что-нибудь объяснят».

«Излюбленная тема Чехова: был лес, превосходный, здоровый, но пригласили для ухода лесничего, и лес тотчас же захирел и погиб».

«Всегда пишу только от руки. Машинка — свидетель, а работа писателя — интимное дело. Оно требует полного одиночества».

«Чехов был у самой грани религии. И не пошел дальше. Помешала любовь к ближнему. Лев Толстой перешел грань. Помогла любовь к себе. Чехов боялся смерти, но редко говорил о ней. Трудно говорить. Лев Толстой боялся смерти и постоянно говорил о ней. Трудно молчать».

«Считаю, что основа литературы — воображение и память, и поэтому я против записных книжек. Когда берешь фразу из записной книжки и вставляешь в текст, который пишется уже в другое время, при другом настроении, — она сразу жухнет и умирает. Записные книжки лично я признаю только как жанр».

«У иного пишущего даже не скоропись, а борзопись, резвопись, лихопись. Один такой лихач как-то сказал Олеше: «Юрий Карлович, вы так мало написали за целую жизнь, что я могу все это прочитать за одну ночь». Олеша ответил: «А я могу написать за одну ночь все, что вы сочинили за всю жизнь».

«Бунин писал о себе, прозаике: «Меня научили краткости стихи». Теперешние стихи скорее научат прозаика длиннотам».

«Думать, что твои писания могут изменить к лучшему жизнь, разумеется, наивно, но писать без веры в это тоже невозможно».

«Удивительно, но человек больше гордится тем, чем он наделен от природы, нежели собственными заслугами. А если он и гордится заслугами, то за этим слышится скорее «Вот я какой!», нежели «Вот каким я стал!».

«Гений всегда боится, что он отчасти графоман, графоман никогда не сомневается, что он — гений».

«Утрата совести сопровождается, как правило, гимнами в ее честь. Любимое слово подонков — «нравственность».

«Он, конечно, величина. Но бесконечно малая».

«Усидчивость — это тоже свойство таланта. Некоторых писателей стоит фотографировать не с лица, а с зада».

«По-моему, главное — не забывать банальной истины, что ты такой же, как и другие, а потому стараться не причинять людям того, от чего тебе самому стало бы худо».

«Известный писатель — тот, у кого печатают и слабые вещи. Знаменитый — тот, кого за них хвалят».