Смертная казнь с точки зрения религии

смертный казнь уголовный наказание

В Библии, как и в законодательстве других древних народов, смертная казнь нередко служит наказанием за тяжкое преступление. Имеются указания на необходимость смертной казни за такие виды преступлений, как: несоблюдение субботы, богохульство, убийство, прелюбодеяние (супружеская измена), гомосексуализм, скотоложество, изнасилование, оскорбление или избиение отца или матери, похищение людей.Б иблия упоминает три способа смертной казни — побиение камнями, сожжение и повешение.

Талмуду поминает четыре формы смертной казни, к которой приговаривает суд (арбамитот бет-дин): побитие камнями, сожжение, казнь мечом и удушение. В отношении смертной казни библейская заповедь любить ближнего как самого себя (Лев.19:18)интерпретируется законоучителями Талмуда как предписание казнить приговорённого преступника наиболее гуманным способом. Согласно этому подходу, смертная казнь должна быть подобна тому, как отнимает у человека жизнь сам Бог, то есть не калеча тело. Есть основания полагать, что талмудические дискуссии о смертной казни, её видах и способах носят преимущественно теоретический характер, подобно обсуждению вопросов, связанных с храмовыми жертвоприношениями в то время, когда Храма уже давно не существовало. Аналогия между обсуждением различных видов смертной казни и дискуссиями о жертвоприношениях прямо приводится в самом Талмуде.

Приговор не приводили в исполнение в тот же день, чтобы увеличить возможность новых, благоприятных свидетельств. Даже когда осуждённого вели на казнь, существовала готовность в любую минуту остановить шествие. Сам осуждённый имел право остановить шествие четыре или пять раз и потребовать, чтобы его отвели в суд, так как он вспомнил новое обстоятельство. На пути к месту казни глашатай обращался к возможным свидетелям на улицах. Перед казнью осуждённого призывали к выражению раскаяния.

В Основах социальной концепции Русской православной церкви сказано:

Особая мера наказания — смертная казнь — признавалась в Ветхом Завете. Указаний на необходимость её отмены нет ни в Священном Писании Нового Завета, ни в Преданиии историческом наследии Православной Церкви. Вместе с тем, Церковь часто принимала на себя долг печалования перед светской властью об осуждённых на казнь, прося для них милости и смягчения наказания. Более того, христианское нравственное влияние воспитало в сознании людей отрицательное отношение к смертной казни. Так, в России с середины XVIII века до революции 1905 года она применялась крайне редко. Для православного сознания жизнь человека не кончается с телесной смертью — именно поэтому Церковь не оставляет душепопечения о приговорённых к высшей мере наказания.

Отмена смертной казни даёт больше возможностей для пастырской работы с оступившимся и для его собственного покаяния. К тому же очевидно, что наказание смертью не может иметь должного воспитательного значения, делает непоправимой судебную ошибку, вызывает неоднозначные чувства в народе. Сегодня многие государства отменили смертную казнь по закону или не осуществляют ее на практике. Помня, что милосердие к падшему человеку всегда предпочтительнее мести, Церковь приветствует такие шаги государственных властей. Вместе с тем она признает, что вопрос об отмене или неприменении смертной казни должен решаться обществом свободно, с учётом состояния в нём преступности, правоохранительной и судебной систем, а наипаче соображений охраны жизни благонамеренных членов общества.

В Коране говорится о том, чтобы верующие страшились Аллаха, который в наказаниях очень строг. Согласно законам Шариата лица, совершившие умышленное убийство, педофилы, замужние женщины и женатые мужчины, совершившие прелюбодеяние, должны быть казнены. За неумышленное убийство смертная казнь не применяется и может быть назначена материальная компенсация семье убитого. Более того, родственники убитого могут простить убийцу взамен материальной компенсации и суд заменяет смертную казнь иным видом наказания.

В соответствии с первой из пяти основных заповедей буддизма, причинение вреда другим живым существам неприемлемо. Однако, на практике уголовное (равно как и гражданское и т.п.) правосудие целиком остаётся на усмотрении светской власти.

Анализ способов исполнения смертной казни. Особенности уголовно-правовой политики Республики Казахстан. Лишение жизни как самое древнее и суровое наказание, предусмотренное уголовным законом многих стран мир. Отношение мировых религий к смертной казни.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Смертная казнь и религия

смертный казнь жизнь

Уголовно-правовая политика Республики Казахстан ориентирует государственные органы, с одной стороны, на борьбу с преступностью, с другой — на гуманность и дифференцированный подход к осужденным, что является правильным решением для государства, провозгласившего себя правовым и демократическим.

Уголовно-правовая политика, представляет собой неотъемлемую часть внутренней политики государства, занимает доминирующее положение в сфере определения стратегии и тактики противодействия преступности, минимизации ее неблагоприятного воздействия на социальные процессы посредством использования уголовно-правовых средств [1, с. 21].

Наметившееся обновление правовой системы государства предполагает доктринальное и законодательное обеспечение прав и свобод человека как высшей ценности государства, реализацию практических мер по укреплению законности и правопорядка [2, с. 13].

Решением о моратории и в дальнейшем принятием решения об отмене смертной казни актуализируется проблема наказания в виде пожизненного лишения свободы. Здесь и правительству при формировании бюджета, и правоохранительным органам следует иметь в виду, что введение этого вида наказания ставит вопросы как на теоретическом, так и на практическом уровне.

Сегодня никто не может точно сказать, когда было совершенно первое преступление, когда и какое наказание было применено впервые [3]. Доподлинно известно только одно — во все времена за преступлением следовало наказание. Наказания применялись самые разные — от бесчеловечных пыток и изощренных казней до общественного порицания. По мере развития общества менялось и его отношение к наказанию [4].

Лишение жизни является самым древним и суровым наказанием, предусмотренных уголовным законом многих стран мира. Впервые в истории русского общества лишение жизни как наказание упоминается в Двинской уставной грамоте в 1398 году. Данное наказание применялось к уличенным воровстве в церкви, конокрадстве, государственной измене, поджогах, а также кражах, совершенных в третий раз [5].

Следует отметить, что обычное право казахов также предусматривало смертную казнь за ряд тяжких преступлений — воровство, грабеж, насилие, прелюбодеяние.

После установления Советской власти СНК РСФСР принял декрет о возможности применения смертной казни, в котором смертная казнь в качестве альтернативной меры наказания предусматривалась по 28 составам преступлений.

В тридцатые и сороковые годы смертная казнь с последующими дополнениями предусматривалась уже за 42 состава преступления.

В январе 1950 года был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам, подрывникам-диверсантам», а в апреле 1954 года смертная казнь была введена и за умышленное убийство. Был установлен конкретный перечень преступлений, за которые допускалось применение смертной казни. Это — измена Родине, шпионаж, диверсия, террористический акт, бандитизм и умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. Основы допускали также возможность применения исключительной меры наказания — смертной казни в условиях военного времени или в боевой обстановке и за другие особо тяжкие преступления в случаях, предусмотренных законодательством.

В дальнейшем уголовное законодательство пошло по пути существенного расширения круга деяний, за которые возможно применение исключительной меры наказания.

В 1959 году исключительная мера наказания была предусмотрена в санкциях 33 статей. «На основании Основного закона Республики Казахстан, статьи 15 пункта 1 каждый имеет право на жизнь. Пункт 2 — никто не вправе произвольно лишать человека жизни» [6]. Как известно, Уголовный Кодекс Республики Казахстан в ст. 49 исключительной мерой наказания определяет смертную казнь [7].

По действующему Уголовному кодексу Республики Казахстан расстрел как исключительная мера наказания может быть применен только за особо тяжкие преступления, посягающие на жизнь человека, а также за преступления, совершаемые в военное время или в боевой обстановке, государственную измену, преступления против мира и безопасности человечества и особо тяжкие воинские преступления (16 статей).

Вместе с тем законодательство 58 стран не предусматривает применение смертной казни ни за какие-либо преступления. К этой группе относятся некоторые европейские страны — Австрия, Германия, Дания, Исландия, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Франция, Швеция, а также ряд латиноамериканских стран.

В 14 странах смертная казнь может быть применена лишь при особых обстоятельствах, например в военное время. К их числу относятся такие европейские страны, как Великобритания, Греция, а также Аргентина, Бразилия, Израиль, Канада, Мексика.

30 стран сохранили смертную казнь в законодательстве, но не применяют ее на практике в течение последних 10 и более лет (Чили, Конго, Гватемала, Турция и другие).

В настоящее время 90 стран применяют смертную казнь за общеуголовные преступления. К их числу относятся большинство бывших республик Советского Союза, а также ряд азиатских стран — Афганистан, Бангладеш, Индия, Индонезия, Корея, Кувейт, Пакистан и другие, целая группа африканских государств — Замбия, Зимбабве, Нигерия и другие, все арабские страны — Египет, Иран, Ирак, Саудовская Аравия, Ливия. В Соединенных Штатах Америки 38 штатов применяют смертную казнь (в 13 штатах она отменена).

Разнообразны способы исполнения смертной казни в указанных странах. По данным организации «Международная амнистия», расстрел как способ смертной казни применяется в 86 странах мира, повешение — в 78 странах, обезглавливание используется только в Саудовской Аравии.

Забрасывание камнями принадлежит к числу мучительных способов исполнения смертных приговоров: осужденного закапывают в землю, оставляя на поверхности лишь голову, после чего забрасывают его камнями (статья 119 Исламского Уголовного кодекса Ирана). Существует казнь на электрическом стуле с помощью электродов, специально подключенных к телу приговоренного к смертной казни. Отравление газом применяется только в США. В ряде штатов США казнь осужденного осуществляется путем смертельной инъекции. Осужденному внутривенно вводится комбинация препаратов, вызывающих потерю сознания, а затем — прекращение дыхания и остановку сердца. По действующему Уголовному кодексу Республики Казахстан, единственным способом исполнения смертной казни является расстрел.

Доводы как «за», так и «против» смертной казни многоаспектны — это аргументы политического, социально-экономического и чисто криминологического характера. И поэтому нашей стране, которая решила объявить мораторий на смертную казнь и хочет отменить ее совсем, приходится учитывать все эти направления. Так, неоднозначен внешнеполитический аспект. С одной стороны, государства Европы оказывают сильное давление на мировое сообщество, призывая отказаться от смертной казни. С другой стороны, те новые вызовы, которые испытывает мир сегодня в лице терроризма, заставляют серьезно подумать, таким ли безальтернативным актом является отмена смертной казни, насколько она соответствует потребностям человечества на этом этапе.

Сторонники отмены смертной казни ссылаются на то, что жизнь — самое дорогое, что дано человеку Богом или природой, и люди не вправе санкционировать законом лишение этого блага. Некоторые ученые считают, что жизнь человеку дана только один раз, и никто не вправе ее отнять, в том числе государство. Ведь смертная казнь не что иное, как насильственное лишение обществом жизни своего члена, являясь при этом единственной необратимой мерой наказания, затрагивающей первое из естественных прав человека — право на жизнь и поэтому ошибки, допущенные при вынесении смертных приговоров, непоправимы.

Хотя по Конституции у нас и светское государство, но преобладание мусульман велико. И религиозное мнение очень важно. Коротко о смертной казни с точки зрения Ислама.

Коран говорит о том, чтобы верующие страшились Аллаха, который в наказаниях очень строг. Согласно законам шариата лица, совершившие умышленное убийство, педофилы, замужние женщины и женатые мужчины, совершившие прелюбодеяние, должны быть казнены. За неумышленное убийство смертная казнь не применяется и может быть назначена материальная компенсация семье убитого. Более того, родственники убитого могут простить убийцу взамен материальной компенсации, и суд заменяет смертную казнь иным видом наказания.

«Особая мера наказания — смертная казнь — признавалась в Ветхом Завете. Указаний на необходимость её отмены нет ни в Священном Писании Нового Завета, ни в Предании и историческом наследии Православной Церкви. Вместе с тем Церковь часто принимала на себя долг печалования перед светской властью об осуждённых на казнь, прося для них милости и смягчения наказания. Более того, христианское нравственное влияние воспитало в сознании людей отрицательное отношение к смертной казни. Так, в России с середины XVIII века до революции 1905 года она применялась крайне редко. Для православного сознания жизнь человека не кончается с телесной смертью — именно поэтому Церковь не оставляет душепопечения о приговорённых к высшей мере наказания. Отмена смертной казни даёт больше возможностей для пастырской работы с оступившимся и для его собственного покаяния. К тому же очевидно, что наказание смертью не может иметь должного воспитательного значения, делает непоправимой судебную ошибку, вызывает неоднозначные чувства в народе. Сегодня многие государства отменили смертную казнь по закону или не осуществляют ее на практике. Помня, что милосердие к падшему человеку всегда предпочтительнее мести, Церковь приветствует такие шаги государственных властей. Вместе с тем она признает, что вопрос об отмене или неприменении смертной казни должен решаться обществом свободно, с учётом состояния в нём преступности, правоохранительной и судебной систем, а наипаче соображений охраны жизни благонамеренных членов общества».

Талмуд упоминает четыре формы смертной казни, к которой приговаривает суд (арба митот бет-дин): побитие камнями, сожжение, казнь мечом и удушение. В отношении смертной казни библейская заповедь любить ближнего как самого себя (Лев.19:18) интерпретируется законоучителями Талмуда как предписание казнить приговорённого преступника наиболее гуманным способом. Согласно этому подходу, смертная казнь должна быть подобна тому, как отнимает у человека жизнь сам Бог, то есть, не калеча тело. Есть основания полагать, что талмудические дискуссии о смертной казни, её видах и способах носят преимущественно теоретический характер, подобно обсуждению вопросов, связанных с храмовыми жертвоприношениями в то время, когда Храма уже давно не существовало. Аналогия между обсуждением различных видов смертной казни и дискуссиями о жертвоприношениях прямо приводится в самом Талмуде. Приговор не приводили в исполнение в тот же день, чтобы увеличить возможность новых, благоприятных свидетельств. Даже когда осуждённого вели на казнь, существовала готовность в любую минуту остановить шествие. Сам осуждённый имел право остановить шествие четыре или пять раз и потребовать, чтобы его отвели в суд, так как он вспомнил новое обстоятельство. На пути к месту казни глашатай обращался к возможным свидетелям на улицах. Перед казнью осуждённого призывали к выражению раскаяния.

Однако, на практике уголовное (равно как и гражданское и т.п.) правосудие целиком остаётся на усмотрении светской власти.

1. Авдеев В.А. Национально-уголовно правовая политика в сфере противодействия преступности./ В.А. Авдеев// Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. — 2012. — №4. — С.21.

2. Авдеев В.А., Авдеева О.В. Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации / В.А. Авдеев, О.В. Авдеева //Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права[27]. — 2014. — №1. — С.13.

3. Посмаков П.А. Тюремный синдром. — Алматы: ТОО «Баспа», 2001. С. Zhamuldinov V.N. Alternatives to imprisonment in Kazakhstan: problems and prospects. Life Sci J 2013;10(8s):448-454 (ISSN:1097-8135).

4. Памятники права периода укрепления русского централизованного государства XV-XVII вв. — Выпуск №4 / под редакцией проф. Л.В. Черепнина. — М.: Государственное издательство юридической литературы, 1956. — С.

5. Конституция Республики Казахстан от 30 августа 1995 года . Вступила в силу 5 сентября 1995 года.

6. Уголовный Кодекс Республики Казахстан. — Алматы: Юрист, 2011. — 148 с.

7. Общество/Tengrinews// За смертную казнь в Казахстане выступили философы. URL:http://news.mail.ru/inworld/kazakhstan/society/14950735/ (дата обращения: 09.2013).

8. Указ Президента Республики Казахстан «О введении в Республике Казахстан моратория на смертную казнь». Астана, 17 декабря, 2003 год, №

9. Основы социальной концепции русской православной церкви. Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. — М., 13-16 августа 2000 г. — 88 с.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

История применения смертной казни и ее виды, практикуемые в различных странах: расстрел, повешение, побиение камнями, смертельная инъекция, электрический стул, обезглавливание, газовая камера. Отношение мировых религий к наказанию в виде смертной казни.

курсовая работа [67,3 K], добавлен 26.11.2010

Смертная казнь — разрешённое законом лишение человека жизни в качестве наказания за преступление. Описание наиболее часто применяемых в истории человечества методов смертной казни. История появления, развития и применения смертной казни в России.

реферат [27,9 K], добавлен 14.11.2010

Сущность, исторические и антропологические представления о смертной казни. Эволюция и специфика формирования смертной казни в России. Современное отношение к данному виду наказания. Развитие уголовного законодательства о смертной казни в Японии и США.

дипломная работа [87,3 K], добавлен 19.02.2011

История смертной казни в России. Признаки смертной казни, порядок ее назначения и исполнения. Квалифицирующие обстоятельства, права осужденного на смертную казнь. Отсрочка исполнения смертного приговора или замена наказания. Отношение к смертной казни.

курсовая работа [103,7 K], добавлен 14.12.2012

История смертной казни. Смертная казнь и пожизненное лишение свободы в зарубежных странах. Понятие и признаки смертной казни. Проблемы смертной казни. Понятие и признаки пожизненного лишения свободы. Практика назначения смертной казни.

дипломная работа [213,5 K], добавлен 19.12.2003

Этапы развития смертной казни в России. Смертная казнь: краткий исторический очерк. Правовая природа смертной казни и эффективность этого вида наказания. Анализ аргументов сторонников и противников смертной казни. Общественное мнение о смертной казни.

творческая работа [62,9 K], добавлен 09.10.2011

Смертная казнь как уголовное наказание. История института смертной казни в России. Анализ отношения массового сознания к смертной казни и масштабам ее применения. Изучение вопросов, связанных с ограничением смертной казни и невозможностью ее применения.

контрольная работа [35,2 K], добавлен 22.06.2014

Зарождение и узаконивание смертной казни, ее вымирание в законодательстве и практике. Порядок назначения, исполнения и отсрочка казни. Признание невозможности назначения смертной казни Конституционным Судом России. Обсуждение перспектив смертной казни.

курсовая работа [47,4 K], добавлен 24.08.2011

История и эволюция смертной казни. Применение смертной казни и расстрела за особо тяжкие преступления, предусмотренные в особенной части Уголовного кодекса Республики Беларусь. Теоретические взгляды сторонников и противников исполнения смертной казни.

презентация [933,4 K], добавлен 07.12.2011

История смертной казни. Смертная казнь как исключительная мера наказания. Смертная казнь в зарубежных странах. Смертная казнь в США. Морально-этический взгляд на проблему смертной казни. Помилование. Нормативные акты международного права о смертной казни.

курсовая работа [35,9 K], добавлен 13.11.2008

Отношение мировых религий к смертной казни

Читайте также:

1. G) Отношение к товару.
2. II – 24. Потенциальная энергия и вектор силы связаны между собой соотношением
3. III. Социальное отношение
4. Аммиак, состав его молекулы, физические и химические свойства (отношение к воде, кислороду, кислотам), применение.
5. Анатомия брюшины в полости мужского и женского таза. Отношение брюшины к прямой кишке, мочевому пузырю, матке и др. органам таза.
6. Артеріальний тиск (визначення, прилади для вимірювання, оцінка показників, нормативи для людей різного віку).
7. Атомисты (Демокрит, Эпикур) видят душу смертной, состоящей из атомов, рассеивающихся в пространстве при разрушении тела.
8. Б. Отношение к предмету, выступающему в качестве объекта конфликта, обусловлено конкретно-исторически
9. Билет 9. Речь и её функции. Соотношение речи и мышления.
10. Бинарное отношение
11. Биологический возраст и периодизация развития индивида. Соотношение биологического и психологического возрастов.
12. Большевистская революция и особенности становления Советского государства. Отношение большевиков к советской демократии

Обсуждение смертной казни

История

Смертная казнь — это один из наиболее древних видов наказания. Изначально она возникла в ходе реализации принципа талиона: «око за око, зуб за зуб». Согласно данному принципу, справедливым наказанием за причинение смерти другому человеку являлась смертная казнь. Кроме того, свою роль сыграл и существовавший во многих обществах обычай кровной мести, который была призвана заменить смертная казнь, осуществляемая от лица государства.

Несмотря на то, что в дальнейшем для большинства деяний принцип талиона был заменён выплатой денежного штрафа в пользу потерпевшего, смертная казнь сохранялась в большинстве государств.

Проблема эффективности и необходимости применения смертной казни имеет давнюю историю. Так, в Древней Греции устрашающее воздействие смертной казни ставил под сомнение Диодот, в более поздний период необходимость отказа от применения смертной казни обосновывалась, например, выдающимся мыслителем эпохи Просвещения Чезаре Беккариа[1].

Противники смертной казни указывают на то, что судебные ошибки неминуемо приводят к казням невиновных. Также приводится статистика, показывающая, что отмена или введение смертной казни в стране сами по себе не изменяют количества тяжких преступлений. Казнь не наказывает преступника, а лишь удовлетворяет общество, которое требует жертвоприношения.

Разные исследователи приводят диаметрально противоположные результаты относительно влияния смертной казни на количество убийств:

смертная казнь всё-таки является сдерживающим фактором, признали американские учёные[7];

специальная государственная комиссия, организованная в Нью-Джерси (США), заявила, что применение смертной казни не сдерживает число убийств.

Основная статья: Смертная казнь в Библии

В Библии, как и в законодательстве других древних народов, смертная казнь нередко служит наказанием за тяжкое преступление. Имеются указания на необходимость смертной казни за такие виды преступлений, как: несоблюдение субботы, богохульство, убийство, прелюбодеяние (супружеская измена), гомосексуализм, скотоложество, изнасилование, оскорбление[18] или избиение отца или матери, похищение людей.

Библия упоминает три способа смертной казни — побиение камнями, сожжение и повешение.

31. проблемы современной этики: эвтаназия.

Эвтаназия(или эйтаназия) (греч. ευ- «хороший» + θάνατος «смерть») — практика прекращения (или сокращения) жизни человека, страдающего неизлечимым заболеванием, испытывающего невыносимые страдания, удовлетворение просьбы без медицинских показаний в безболезненной или минимально болезненной форме с целью прекращения страданий.

«Краткий оксфордский словарь» даёт три значения слова «эвтаназия»: первый — «спокойная и лёгкая смерть», второе — «средства для этого», третье — «действия по её осуществлению».

«Эвтаназией» также называют усыпление лабораторных и бродячих животных.

Дата добавления: 2015-04-24 ; Просмотров: 408 ; Нарушение авторских прав? ;

Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет

Смертная казнь с точки зрения религии

При исследовании наказания в виде смертной казни мы не могли пройти мимо высказываний такого рода: «Жизнь дана Богом, а поэтому никто не вправе ее отнять!». «Смертная казнь противоречит христианским и нравственным нормам (на зло нельзя отвечать злом)». Так ли это?

Проведенные в различных странах социологические исследования показывают, что влияние церкви и религиозных воззрений являются одной из важных детерминант, формирующих отношение общества к смертной казни. Так, почти повсеместно христиане преобладают как среди сторонников этой меря наказания, так и среди противников. Возможно, объяснение такой ситуации связано с давно подмеченным дуализмом христианского учения.9 96 Квашис В.С. Указ. соч. С. 309.6

В современном обществе начала ХХI в. многие противники смертной казни ссылаются на то, что жизнь человека дается Богом или природой и никто, кроме Бога, не может отнимать жизнь у сынов человеческих, т.е. ни у одного человека нет права лишать жизни другого человека, даже если речь идет о наказании убийц, террористов, серийных насильников и т.д.

По мнению А.В. Серегина, все эти люди глубоко ошибаются, так как на самом деле монотеистические мировые религии (иудаизм, христианство и ислам) в большинстве своем осуждают только убийство.9 97 Серегин А.В. Религиозные основы юридического обоснования применения смертной казни в России / А.В. Серегин // Гражданин и право. — 2007. — № 12. С.45.7

Библия — основополагающая книга христианского вероучения, содержит не только нравственные наставления, но и законодательные постулаты. Анализ библейских законодательных положений дает возможность сделать вывод, что человечество не придумало ничего нового в правовой сфере по сравнению с тем, что было заложено в библейских текстах. В этом смысле всегда следует помнить слова проповедника Екклезиаста, которые вряд ли когда-нибудь потеряют свою актуальность: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое»; но это уже было в веках, бывших прежде нас».9 98 Библия. Книга Екклезиаста или проповедника. — М._э 1979. С. 618. 8

Исследуя религиозный аспект, мы взяли за основу «Ветхий Завет». В XYI веке до новой эры на Синайской горе Господь дал своему избраннику Моисею законы, неукоснительное соблюдение которых должно было привести к торжеству добра и справедливости: «Если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов» (Исход, с. 72). С этого момента появляется первое упоминание о законе как правовом документе, имеющем высшую юридическую силу и равным образом распространяющемся на всех членов общества. В дальнейшем Моисей, своим авторитетом избранника Господня, подтвердил эту высшую характеристику закона в словах «не извращай закона» (Второзаконие, с. 186), провозгласив одновременно право вносить изменения в закон лишь тем, кто его издал, либо по высшему полномочию. Практика издания законов высшим законодательным органом государства сохранилась с библейских времен и по сей день, и в справедливости ее нет никакого сомнения.

Ветхий Завет содержит ряд специальных положений, где предусмотрена ответственность за совершение конкретных правонарушений. Это прежде всего преступления против личности: «Кто убьет какого-либо человека, тот предан будет смерти.»(Левит, с.121). Эта норма является общей нормой, предусматривающей ответственность за любые виды убийства. Ее вполне можно сравнить со ст. 103 УК РСФСР, которая являлась общей по отношению к нормам, предусматривающим квалифицированные виды убийства.

В случае неосторожного лишения жизни в Ветхом Завете установлено правило: «Если же он толкнет его нечаянно, без вражды, или бросит на него что-нибудь без умысла, или какой-нибудь камень, от которого можно умереть, не видя уронит его так, что тот умрет, но он не был врагом его и не желал ему зла, то общество. должно спасти убийцу от рук мстителя за кровь, и должно возвратить его общество в город убежища его».

В Ветхом Завете установлена ответственность за похищение людей: «Если найдут кого, что он украл кого-нибудь из братьев своих, из сынов Израилевых, и поработил его, и продал его, то такого вора должно предать смерти» (Второзаконие, с. 193.).

Иисус Христос назвал свой Завет Новым, согласно утверждению апостола Павла, чтобы «показать ветхость первого» (Послание к евреям святого апостола Павла, с. 1317).

Вместе с тем ветхость прежнего закона вынуждает к его совершенствованию, модификации. В этой связи значительное место в Новом Завете уделено рассуждениям о законе и его свойствах. Иисус явился исполнить закон, а не нарушать его. Поэтому в Новом Завете практически ничего не сказано об ответственности за конкретные правонарушения. Имеется в виду, что нормы прежнего закона приемлемы и в новых условиях появления Иисуса. Это подтверждается, в частности, тем, что Иисус Христос повторяет заповеди Моисея: «Иисус же сказал: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй» (Евангелие от Матфея, С.1037). Вместе с тем, учитывая новые обстоятельства, в старый закон вносятся изменения и дополнения. Так, развивая тему заповедей Моисея, Иисус вводит наказание за посягательства на честь и достоинство человека — за оскорбление. В Евангелие от Матфея читаем: «Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака» (т.е. пустой человек), подлежит синедриону» (Евангелие от Матфея, с.1015).

В религиозной литературе нет записей, согласно которым запрещалась бы смертная казнь за убийство. Служители культа всегда благословляли воинов, которые шли убивать других людей. Иногда можно услышать, что Иисус учил: «Не противься злу». Это не означает то, что если злоумышленник убил у тебя сына и пришел за дочерью, то нужно не противиться и отдать ему и дочь.

Таким образом, нельзя сказать, что христианская религия полностью отрицает смертную казнь. Безусловно, Евангелие призывает прощать врагов своих, благословлять и молиться за гонящих и обижающих вас, но оно ничего не говорит о прощении и милосердии к врагам Божьим.9 99 Габдрахманов Ф.В. Указ. соч. С. 71.9

В отличие от христианства, ислам содержит более жесткие требования к применению смертной казни. Мусульманская религиозно-правовая доктрина предполагает обязательное применение смертной казни за три вида преступления:

— прелюбодеяние, совершенное женатым мужчиной или замужней женщиной.1 100 Иванников И.А. Теологическое обоснование смертной казни / И.А. Иванников // Право на смертную казнь: сб. / отв. ред. А.В. Малько. — М., 2004. — С. 195.00

Таким образом, подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что с точки зрения христианской, исламской и других теологий государство, которое не применяет справедливо назначаемую смертную казнь против воли Бога, потворствует злу и вселенскому беззаконию.1 101 Серегин А.В. Указ. соч. С. 47.01

В ХХ-ХХI вв. особый интерес вызывает невиданная прежде активизация усилий весьма влиятельной католической церкви, направленных на всемерную поддержку мирового аболиционистского движения за отмену смертной казни. И хотя во главу угла при этом ставятся идеи милосердия, такой поворот событий знаменателен прежде всего прямым обращением церкви к доктрине светского правозащитного движения, к уважении и защите фундаментальных прав человека.

Смертная казнь в христианском богословии

Смертная казнь в христианском богословии

Священник Андрей Лоргус

Название оригинала: Смертная казнь: за и против. Богословские и церковно-практические аргументы.

1. Постановка вопроса.
Вопрос о смертной казни в России имеет давнюю историю, но в наше время он был поставлен событиями внешней политики. Участие России в Евросоюзе потребовало от правительства РФ отказа от смертной казни. И действительно Указом президента России введен мораторий на исполнение смертных приговоров. Однако в Уголовном Кодексе остается возможность выносить смертный приговор. Пока Россия будет стремиться к интеграции с Европой, правительство, вероятно, будет соблюдать такой мораторий. Но изменения в УК пока не происходят. Смертная казнь законодательно утверждена, как норма судопроизводства. Значит, юридически смертная казнь продолжает существовать.

История России знает целые эпохи, когда смертная казнь не применялась вовсе. Это XVIII век. Эпоха Елизаветы Петровны и Екатерины II. Следующий век, если не считать казни пяти декабристов, был бы почти бескровным, но начался революционный террор, и власть ответила введением смертной казни. С тех пор кровавый поток не прекращается. Однако история России в ХХ веке, история величайшего и всеобщего геноцида против собственного народа, когда государством было уничтожено почти 100 миллионов человек, ожесточило общество, и сейчас мало кто ставит вопрос об отмене смертной казни. Внутренней потребности в такой отмене ни общество, ни государство не испытывает. Нет ни одного общественного слоя, ни одной партии, ни одного общественного института, от кого бы исходила инициатива отмены смертной казни.

Следует признать, Православная Церковь в России не высказывает своего негативного отношения к смертной казни. Как показывает литературный обзор печати за XIX век и за начало ХХ века, как противников смертной казни среди церковных публицистов, так и сторонников в православной среде было немало. Так и сейчас, среди православных публицистов имеются как те, так и другие. Однако Русская Православная Церковь в самое последнее время однозначно высказалась в пользу отмены смертной казни:

“Отмена смертной казни дает больше возможностей для пастырской работы с оступившимся и для его собственного покаяния. К тому же очевидно, что наказание смертью не может иметь должного воспитательного значения, делает непоправимой судебную ошибку, вызывает неоднозначные чувства в народе. Сегодня многие государства отменили смертную казнь по закону или не осуществляют ее на практике. Помня, что милосердие к падшему человеку всегда предпочтительнее мести, Церковь приветствует такие шаги государственных властей. Вместе с тем она признает, что вопрос об отмене или неприменении смертной казни должен решаться обществом свободно, с учетом состояния в нем преступности, правоохранительной и судебной систем, а наипаче соображений охраны жизни благонамеренных членов общества” (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.:Изд. Московской Патриархии. 2000, с 98.)

Российское общество в целом мало обеспокоено проблемой смертной казни. Причины этого выходят за рамки нашего рассмотрения, ибо нас интересует сегодня иной вопрос. Является ли смертная казнь с христианской точки зрения преступлением, или она оправдана? Должен ли христианин выступать против смертной казни, с Евангельской позиции? Говорит ли Библия в целом, и Новый Завет в частности, против смертной казни или допускает её? Должна ли Церковь, исходя из Новозаветного понимания христианской нравственности и человечности, выступать против смертной казни?

Эти вопросы являются сутью ведущейся уже почти двести лет в русском обществе полемики. Есть противники смертной казни и есть её сторонники. И те, и другие являются христианами, членами Церкви. И те, и другие находят для своих аргументов как библейские, так и нравственные, как святоотеческие, так и богословские основания. Парадоксально, но факт: в православном мире существуют противоположные позиции по вопросу о смертной казни. Сторонников никак не меньше, чем противников. И, как ни странно, аргументы сторонников смертной казни многим кажутся убедительными.

На чем основаны аргументы сторонников смертной казни (речь идет о полемике в православной среде)? Во-первых, на государственнических интересах, которые оказались частью менталитета советского человека. Во-вторых, на страхе перед растущим числом убийц и насильников. В-третьих, слабым богословским и обще христианским образованием.

Иными словами, у сторонников смертной казни есть несколько причин для такой позиции.

Эти причины имеют нравственные, социальные и духовные основания. С одной стороны, понятно, что общественная обстановка вызывает страх у обывателя, и этот страх превращается в агрессию, по психологическому закону. Христианская нравственность преодолевает такой страх. Но в условиях пост советского сознания христианство не имеет той силы, которая может победить пороки мира сего. Агрессия побеждает и оправдание смертной казни находит новых своих сторонником, из числа испуганных растущей преступностью.

С другой стороны, превратное, нехристианское отношение к уголовному праву, к юридическим нормам, привносит в христианское сознание представление, что смертная казнь может остановить преступность. Эта мысль, никем не доказанная (как написано в “Международной амнистии”[1]), и ложная с христианской точки зрения, упорно пропагандируется в обществе, и повторяется в христианской среде.

Для русского православного сознания, по известным историческим причинам, свойственно придерживаться центристских, государственнических взглядов. Это связано со средневековой надеждой на государство и государя, которые могут быть политическими и военными защитниками православия. В ответ на это упование, русское христианство всегда бессознательно готово поддержать государство в его собственно государственных функциях, в том числе, и судебно-исполнительных.

Автору часто приходилось слышать, и не только из уст обывателей[2] и но и из уст просвещенных богословов аргументацию не имеющую ничего общего с христианской, но собственно административно-государственную. Здесь применение смертной казни признается необходимым не по евангельским, и не по духовным соображениям, а по целесообразным, с точки зрения обуздания преступности. Мы можем назвать такую позицию, как уступку христианского сознания — сознанию секулярному. Это имеет место и по другим этическим и нравственным вопросам.

И еще одна сторона аргументации сторонников смертной казни – библейская. Действительно ли Библия запрещает казнить преступников? Это самый сложный вопрос, на который нам нужно ответить сегодня, хотя, заранее надо сказать, на него нет прямого и простого ответа. Проблема заключается в том, что, по нашему мнению, ответ на этот вопрос не лежит на поверхности. Он требует не формального анализа Библии и христианского вероучения.

В полемике со сторонниками смертной казни нам предстоит ответить на несколько конкретных вопросов. Первый можно назвать нравственным: Можно ли смертной казнью остановить тяжкие преступления? Является ли смертная казнь достойным нравственным наказанием убийцам и насильникам или нет? Может ли быть смертная казнь принята человеком, как норма бытия?

Второй вопрос, касается христианской оценки смертной казни. Есть ли в Библии твердые указания на греховность смертной казни, как спрашивают сторонники этой меры? Действительно ли христианство по своему вероучению является противником смертной казни? Как охарактеризовать смертную казнь с христианской точки зрения?

И, наконец, третий вопрос. Какова христианская нравственность? Что такое христианский гуманизм? Может ли верный Христу человек отстаивать сохранение смертной казни?

Это главные вопросы, на которые должна ответить Церковь, христианин, богослов, антрополог. Это — вызов современного мира нам христианам и ученым.

2. Экзегетический аспект.
Ко всякой богословской проблеме принято подходить с библейской меркой. Христианство не может не утверждать свою мысль на Библии. Мне, как христианину, крайне важно понять, могу ли я, основываясь на Библии, сказать нет смертной казни. Библейское понимание жизни и смерти, убийства и казни разноречиво, и на первый взгляд не однозначно, и даже противоречиво. С одной стороны “Не убивай” (Исх. 20:13), с другой — Господь предавал в руки израильтян целые народы, то 12 тысяч, то 20 тысяч и более, в один день (см. также Числ. 25:5; Лев. 20:15; Втор. 13:9; Суд. 8:20; 2 Цар. 1:15).

Действительно, Ветхий Завет впечатляет современного читателя (ибо современный читатель – по происхождению сознания своего – христианин-гуманист) “жестокостью” Яхве, Который предает целые народы на смерть руками человеков. Более того, именно Господь утверждает норму справедливости “око за око, зуб за зуб” (Лев. 24:20). Это норма антропоцентрична: не Господь карает, а человек, хотя и по воле Господа. «Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека, от руки брата его; кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию» (Быт. 9:5-6). «Не оскверняйте земли, на которой вы [будете жить]; ибо кровь оскверняет землю, и земля не иначе очищается от пролитой на ней крови, как кровью пролившего ее. Не должно осквернять землю, на которой вы живете, среди которой обитаю Я; ибо Я Господь обитаю среди сынов Израилевых» (Числ. 35:33-34).

Очевидно, что апологетам смертной казни Ветхий Завет доставляет более чем убедительные доводы. И если бы мы стояли на иудео-ветхозаветной основе, то нельзя было бы даже поставить вопроса об отмене смертной казни, как нормы наказания. Именно смертная казнь становится справедливым наказанием согласно Ветхому законодательству.

Однако даже в Ветхом Завете встречается осуждение мстительности, и в том числе воздаянием смертью за смерть. Вводится нравственная норма, отрицающая праведность мести. Это весьма важно, так как месть часто главный эмоциональный мотив сторонников смертной казни. «Не говори: `как он поступил со мною, так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его» (Притч. 24:29). Автор Притч явно не уважает мстителя, в нем нет праведности Духа, хотя есть праведность закона. «Мстительный получит отмщение от Господа, Который не забудет грехов его. Прости ближнему твоему обиду, и тогда по молитве твоей отпустятся грехи твои. Человек питает гнев к человеку, а у Господа просит прощения; к подобному себе человеку не имеет милосердия, и молится о грехах своих» (Сирах. 28:1-5). Итак, месть есть грех, и потому требуется иная нравственность. И она есть Завет Новый.

Мы должны констатировать, что Ветхий Завет действительно не только оправдывает смертную казнь, но и законодательно её предписывает. И потому обращение к Священному Писанию Ветхого Завета в поисках ответа даст подтверждение сторонникам смертной казни. А если мы встречаем христианина, оправдывающего смертную казнь, то он явно опирается на Ветхий Завет. Можно сказать еще так: религиозное оправдание смертной казни может быть основано в основном на Ветхозаветном понимании.

Подобным же образом говорится в основополагающем документе РПЦ: “Особая мера наказания – смертная казнь – признавалась в Ветхом Завете. Указаний на необходимость ее отмены нет ни в Священном Писании Нового Завета, ни в Предании и историческом наследии Православной Церкви” (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.:Изд. Московской Патриархии. 2000, с. 98.)

Однако исторически Ветхозаветное понимание мира и человека уступает свои права Новому Завету. Что Ветхий закон исчерпал свою силу, отчетливо говорит апостол Павел: :Но мы знаем, что закон, если что говорит, говорит к состоящим под законом, так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен пред Богом, потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познается грех. Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки» (Рим. 3:19-21). «Потому что конец закона — Христос, к праведности всякого верующего» (Рим. 10:4).

Если мы христиане, то не можем принять власть закона, но должны искать благодати. И в решении вопроса о смертной казни, мы также должны искать благодатного решения. Не решения о справедливости, а милосердного решения. Такая благодать и истина пришли только через Иисуса Христа: «ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (Ин 1:17).

То, что Новый Завет приходит на смену Ветхому, меняя нравственные приоритеты, говорилось неоднократно. Апостол Павел часто писал в посланиях о Христе: «Говоря `новый’, показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр. 8:13; см также Евр. 9:24-26; Рим. 3:19-21). Иными словами, закон уступает место новым нравственным нормам: любви, прощению, снисхождению, кротости.

Причем отрицание идет не противоречащее, а надстраивающееся. Новая норма представлена Спасителем, как нечто несравненно высшее. В Нагорной проповеди Христос говорит: «Вы слышали” что было сказано пророком (Моисее?), “а Я говорю вам”. Эта формула повторяется шесть раз. Спаситель на каждую значимую в законе Моисееву норму дает Свою, Новую, норму любви. От этой минуты заповедь справедливости “око за око”, по апостолу Павлу, оказывается “ветхостью”. Более того, апостол неоднократно повторяет: власть закона прошла, наступила эпоха благодати. Это в том числе означает и перемену в справедливости. Новозаветное понимание справедливости не в воздаянии злом за зло, а в преодолении зла добром. Но это возможно только в любви.

Эпоха Нового Завета, конечно, не противоречит справедливости между людьми; справедливости закона, справедливости суда, справедливости власти. Новый Завет не отменяет справедливости. Новый Завет не отменяет суда, власти, права. Новый Завет открывает возможность установить между людьми новые, а вернее первозданные отношения. Хотя эти отношения превосходнее всех возможных, однако, Спаситель не предлагает построить на их основе нового общества или государства, как это могло бы показаться сторонникам революций. Господь все оставляет людям, и их государство, и их справедливость. Но говорит, как бы, можно жить иначе, и это жизнь вечная и истинная.

Новый Завет открывает высшую реальность – любовь, как основу жизни человека в Боге. Именно любовь становится новой религиозной нормой, а не закон или справедливость, хотя и закон и справедливость остается в отношениях людей. Здесь важно подчеркнуть, что христианство не отрицает общечеловеческих норм. Христианство открывает перед человечеством иные, высшие нормы. Эти новые нормы не могут заменить законы, не могут заменить справедливости, если люди остаются в реальности человеческих отношений. Но если человек вступает, или хочет вступить в реальность высшего порядка, в Царство Божие, Которое только и может быть целью христианской жизни, то он должен отречься от “ветхого” и принять Евангельское как новую норму.

Новый Завет говорит не только о Царстве Божием. Есть в нем и о жизни людей, хотя и не много. Христос оставлял место и власти, и суду, и справедливости, хотя это и не было целью Его проповеди, в Его миссии. Принцип «кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:21), не отменяет “кесарево”, и не заменяет его “Божиим”. Евангельский принцип – разделение духовной сферы жизни человека, межличностных отношений, и сферы общественно-государственной жизни. Нет никакой необходимости, и, более того, несовместимо с духом Божиим, следовать в духовной жизни государственным законам, а уж тем более законам Уголовного Закона. Человек должен жить духовными законами, законами любви и прощения, а государство может оставаться в своей сфере.

Новый Завет говорит нам о силе власти, о её значении. Власть имеет подлинную нравственную силу. Власть может наказывать, и подчинятся власти есть такая же необходимость, как и во все прежние времена. Евангелие не отменяет необходимость власти, не отменяет необходимости суда. Но это норма социальная, а человеческая, и тем более религиозная норма – любовь. Она превосходит норму закона. Нагорная проповедь Спасителя во всем ставит новую, религиозно духовную норму выше закона.

Спаситель привнес и новый суд – суд высший, Божий. Этому суду Он отдает предпочтение, но не отменяет суд земной. “…Кто поставил Меня судить или делить вас?» (Лк. 12:14). Это не просто отказ Спасителя судить людей, но отказ судить их земным судом. Также Он отказался судить блудницу (Ин. 8:7-11). Более того, Сам Спаситель говорит, что не пришел Он судить мир: «Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3:17). Однако Христос все время говорил о суде, но суде ином. «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир» (Ин. 3:19). Итак, суд есть и будет, но суд иной, высший. И на этом суде будет решаться не земная жизнь людей, но их участь в Царствии Его. А вот в земной жизни Христос не только не был судьей, но и осуждения не допускал.

Евангелия открывают нам множество примеров милосердия Иисуса Христа в делах явно криминальных, но Спаситель везде отказывался предавать наказанию виновных. «Видя то, ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать» (Лк. 9:54-56). Спасение противоречит наказанию! Не потому ли, что смертное наказание прерывает возможность спасти, прерывает возможность покаяться?

Итак, мы находим в Новом Завете очевидную трудность для нашего вопроса: необходимость суда, а стало быть, и наказания, не отменяется Спасителем, и в то же время, суд и наказание, как нравственная норма не удовлетворяют главному вектору нравственности – любви. Желающие духовной жизни должны принять иную, нежели в Ветхом, высшую справедливость. И в этой новой справедливости не может найти себе место осуждение человека, а тем более осуждение на казнь.

Превосходство суда высшего определяет новую норму справедливости. Она состоит в том, что прощение и милосердие – есть небесная справедливость. «Ибо суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом» (Иак. 2:13). Справедливо человека судить, но еще справедливее его, виновного, миловать и прощать. А прощая – любить! «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга» (Ин. 13:34). Тут необычайная духовная норма! Величайший духовный призыв к человеку! Господь говорит: по справедливости вы, люди, можете и должны судить. И судите справедливо. Но знайте, выше суда и осуждения милость и любовь. «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5:44).

Итак, мы считаем, что нет в христианском понимании места осуждению человека на смерть. Не может христианин осудить другого на смерть, а тем более казнить человека. Этот вывод следует из главных духовных императивов Евангелия – прощения, покаяния, милосердия и любви.

Еще раз подчеркнем наши выводы. Если ставить вопрос так: запрещает ли Библия смертную казнь, то ответ на него будет отрицательный: Нет, Библия не запрещает смертную казнь. Более того, и Новый Завет, сами Евангелия, не содержат ничего осудительного о смертной казни. Но если поставить вопрос иначе: можно ли совместить заповеди Евангелия со смертной казнью? Ответ однозначный – нет, смертная казнь и Евангелия не совместимы. Христианство не совместимо со смертной казнью. Христианская нравственность не может уживаться со смертной казнью!

Видимая двойственность может быть удобна тому, кто ищет оправдания смертной казни, как приемлемого наказания среди христиан. Но тот, кто ищет быть христианином не по форме, не по правилам, как фарисей, кто желает быть христианином по заповедям блаженства, кто желает быть другом Христовым, для того смертная казнь не совместима с Евангелием. В его христианском сердце не может быть места примирения с такой действительностью, в которой смертная казнь является юридической нормой.

Ответив на вопрос о Библии, мы еще ищем ответов в нормах нравственности государственного устройства и общественного сознания

3. Общественный и нравственный аспект
Может ли государство приобрести внутреннюю устойчивость, мирную жизнь с применением смертной казни? Можно ли навести порядок в стране с помощью смертных приговоров? Или же конкретнее, принесет ли России применение смертной казни победу в борьбе против экстремистов, бандитов, террористов? Наш ответ – нет! Глупо надеяться, что отчаянных головорезов, которые пошли на террор от кровопролитного воспитания, от жесткости жизни, остановит перспектива смертной казни. Смертная казнь, по нашему мнению может напугать только обывателя, который как раз и не нуждается в запугивании. Ни ваххабиты, которые воспитаны в духе самопожертвования, ни убийцы, уже имеющие кровавый опыт, ни маньяки, вообще не боящиеся смерти из-за повреждения сознания – никто из этой категории преступников смертной казни не боится. А значит на 80 % запугивающие действие такой меры – есть обман или самообман.

Еще одна часть преступлений вообще не может быть предупреждена строгими мерами – это бытовые, случайные и преступлении совершенные в состоянии аффекта. Во всех подобных ситуациях преступник не может сопоставить свои действия с возможным наказанием. Перспектива суда вообще не входит в момент преступления в сознание преступника, а значит и в этом случае угроза применения смертной казни не может принести желаемых результатов.

В чем тогда смысл смертной казни? Вот главный вопрос, который мы хотим поставить в этом разделе. Что осуществляет суд, когда выносит приговор? Акт справедливости, уравновешивающий преступление? Но всякое убийство вносит новое не равновесие. Как уравновесить его?

Смертная казнь часто воспринимается как мера обуздания тяжкой преступности. Но тогда казнимый человек становится лишь жертвой дидактики, страшной педагогики, заложником преступлений других. Многие казни оправдываются этим аргументом: необходимо быть жестоким и казнить преступника, что другим было неповадно. Значит, смертная казнь в этом случае теряет смысл восстановления справедливости, но становится наглядным пособием для других. Казнимый оказывается уже не субъектом права, суда, не субъектом людских отношений, но только вещью воздействия на других. Такая “педагогика” сама представляется безнаказанным преступлением. Но чаще всего, людьми, оправдывающими смертную казнь движет месть, как греховная страсть души.

Не является ли смертная казнь местью, прикрытой всеми прочими аргументами? “Церковь, не становясь судьей человеку, преступившему закон, призвана нести попечение о его душе. Именно поэтому она понимает наказание не как месть, но как средство внутреннего очищения согрешившего” (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.:Изд. Московской Патриархии. 2000, с 96.) Действительно, как часто самосуд или суд толпы бывает просто местью, движимой эмоциями, а не справедливым рассуждением. Месть гневная, в которой кипит крайняя скорбь по потерянному близкому, дорогому человеку, горечь обиды, ненависть, злоба и прочие человеческие эмоции, часто бывает единственной и всепоглощающей силой, стоящей за аргументацией смертной казни. Сколь много приходилось автору встречаться с защитниками смертной казни, столь же часто оказывалось, что именно месть и была нравственным аргументом такой позиции.

Месть оказывается естественным нравственным правосудием. Особенно дети с очевидностью показывают своё сознание нравственного наказания как мести. В представлении такого детского понимания справедливости преступник по справедливости должен пережить, поплатится, тем же, что и жертва. В сознании большинства, наказание должно быть таким же, как и само преступление. Это вполне согласуется с Ветхозаветным “око за око, зуб за зуб” (Лев. 24:20). И это можно сказать народное понятие о справедливости, простое, но не Евангельское. Но и Ветхий Завет имея закон (Лев. 24:20), отдавал должное милости: «Мстительный получит отмщение от Господа, Который не забудет грехов его. Прости ближнему твоему обиду, и тогда по молитве твоей отпустятся грехи твои. Человек питает гнев к человеку, а у Господа просит прощения; к подобному себе человеку не имеет милосердия, и молится о грехах своих» (Сирах. 28:1-5).

Месть не превосходит, но уступает по нравственной правде милости, что и проповедано в Нагорной проповеди: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:38-39). Здесь перелом нравственного закона. Здесь совершенно новое отношение. Господь Иисус Христос вносит новое отношение к преступлению, к злу – непротивление.

Вне сомнения, христианство вносит такую нравственность, которая противостоит мстительности. Ведь месть – это нежелание прощать. А Христос ждет нашего прощения! Стало быть, месть есть грех, и не может оправдывать судебную позицию. Христианский суд не должен руководствоваться мстительностью ни при каких обстоятельствах, и ни в какой степени.

То же самое должно сказать и о страхе. Страх не может быть успешным воспитательным средством. Однако весьма часто страх используется как воспитательный мотив. В суде, в школе, в армии, в обществе. Так или иначе, страх становится движущей силой социальных отношений. А ведь страх есть греховная страсть. Не страх Божий – трепет стояния перед Богом, никогда не ведущий к жестокости. Но страх, лишающий человека здравого смысла, самообладания, достоинства. Именно поэтому многие преступления и совершаются от страха (в том числе и убийства). Страх искажает сознание и разум. И потому на страхе не может быть основана исправительная педагогика.

Таким образом, месть и страх, как греховные страсти человека, не могут быть нравственными, и должны быть исключены из аргументации смертной казни. Очень часто, противники смертной казни говорят о цене судебной ошибки. Действительно, смертный приговор, если он вынесен по ошибке, по оговору, по злому умыслу, сам становится страшным преступлением. В истории юриспруденции каждой страны таких примеров более чем достаточно. Нам остается добавить только оценку духовную.

Ошибка суда, вынесшего смертный приговор, преступление столь страшное, что оно затмевает вообще все справедливые решение, вообще перечеркивает всю справедливость, и потому стоит всех преступлений подпадающих под смертный приговор Уголовного Кодекса. Только возможность судебной ошибки делает смертную казнь с духовной точки зрения недопустимой, как ошибки, имеющей страшную цену! Любой другой приговор может быть компенсирован, смягчен, но этот. Здесь не может быть возврата. Смертная казнь, как бытийственный акт выходит на иной онтологический уровень, где нет и не может быть никакой компенсации и облегчение участи. Это приговор, в котором человек исключается вообще из сферы человеческих отношений, ставится вне мира.

Здесь следует сказать о судьях и палачах. Смертная казнь, как ни какая другая, накладывает на судей и исполнителей невыносимую ответственность, если они не отказываются её принимать. Если смертная казнь остается в арсенале судов и исполнителей, то на последних ложится чрезвычайная ответственность, которую никто не хочет, по видимости, с ними более разделить. А между тем, эта ответственность лежит на всех, на всем обществе, на всем государстве. И если смертная казнь не будет отменена, то на всем обществе будет лежать неотвратимая ответственность за жестокие нравы.

Наконец, само общество, в котором смертная казнь используется, или только возможность её имеется, воспитывает убийц, если содержит и воспитывает палачей. Смертные приговоры выполняют люди, которые становятся по воле государства и общества штатными убийцами. Даже смертные казни через дозы наркотиков и снотворных, в которых, по видимости нет страданий жертвы, имеют своих исполнителей – палачей, как бы их не пытались оправдать либеральные нравы. Палач есть палач. И это другой человек. Он, во-первых, сам для себя иная, личность-изгой, а, во-вторых, и для общества он пария.

Н.С. Таганцев[3] приводит мнения русского гуманиста А.Ф. Кистяковского [4]: “… для европейского жителя обязанность палача составляет предмет ужаса и отвращения; палач — это лицо отверженное, одно прикосновение к которому считается осквернением, преступник легче может возвратиться в лоно общества, которое его извергло, и примириться с ним, чем палач”[5].

Еще раз хочется усилить тезис об общественной ответственности за наказания, за исполнение судебных решений. С христианской точки зрения никто в обществе не устранится от ответственности за судебную и карательную системы государства. Мы все в ответе за каждое судебное решение, за каждый приговор. Именно христианство ставит нас в такое ответственное положение. Это ставит и перед христианами вопрос об отношении к судам и приговорам. Если Церковь призывает нас к ответственности, за все, что происходит в стране и обществе, то мы должны разделять её и в отношении к судам, к праву.

Однако в России это натыкается на уникальное для Европы препятствие. В России, как известно Церковь отделена от государства. Это отделение оказалось реализованным, в том числе и в области судопроизводства. Ныне Церкви позволено окормлять заключенных, но влиять на суды, на следствие ни при каких обстоятельствах недопустимо. Ни один государственный чиновник, ни один судья, даже не пожелает прислушаться к голосу Церкви или пастыря. Более того, в обществе есть твердое убеждение, что Церкви вообще нечего делать в этих вопросах. Самое большое, что было бы дозволительно, так это исповедь смертника или осужденного.

Вообще в России не принято использовать мнение Церкви, в каких бы то ни было общественных или государственных вопросах, так что и вопрос об отмене смертной казни обсуждается, если это можно так назвать, вне христианского контекста вообще, вне участия Церкви. Мы убеждены, что это не только ошибка, но и историческое преступление.

Представляется весьма важным включение в общественный диалог мнения Церкви. Церковь могла бы добавить весомую долю в строительство государственного устройства, решив многие социальные проблемы мирным и нравственным путем. Представляется, что русское православие обладает немалым опытом, позитивным потенциалом, авторитетом, и настоящим христианским гуманизмом, как основой социального примирения и сотрудничества. Однако все это остается не воспринятым и неиспользованным.

Еще один христианский аспект государственно-юридической системы – сам преступник. Ведь он человек, имеющий свои человеческие права. Общественный гнев, обращенный на преступника, которого подозревают в страшных преступлениях, обычно по слепоте толпы, лишает преступника его человеческих прав. А между тем именно христианству и Церкви следует отстаивать при любых обстоятельствах такую позицию общества, и, стало быть, государства, при которой никто не забудет о правах самого грешного человека и самого злого преступника. Даже юриспруденция исходит из презумпции невиновности, которая предполагает право человека на суд, ведь именно суд устанавливает виновность, а значит, преступник имеет юридические права.

Но это только государственная, юридическая позиция. А позиция Церкви должна идти дальше: если судом учитываются юридические права преступника, то тем более христианским обществом должны охраняться человеческие, во всем христианском понимании этого слова, права.

Но смертная казнь, не лишает ли человека его человеческих прав, коль после исполнения её человек перестает быть человеком? Нельзя не согласится с Международной Амнистией: “Смертная казнь — это полное отрицание прав человека. Она нарушает право на жизнь, которое заложено во Всеобщей декларации прав человека”[6]. Христианство утверждает, что смертная казнь, а не смерть вообще, есть лишение человека его жизни. Смертная казнь есть покушение на жизнь человека, на священный Божий дар. Такая постановка вопроса переводит нас из области социологии и этики в план антропологии.

4. Антропологический аспект.
Жизнь есть божественный дар человеку. Жизнь дана человеку, как личностному существу, то есть свободному и суверенному существу, который не только может, но и должен быть сувереном своей жизни. Единственным владельцем своей жизни является личность, то есть человек, свободно принявший свою жизнь, как дар, как свое бытие.

Жизнь не право, но реальное бытие. (Здесь мы не противоречим юридическому определению, но вводим высшее понятие, которое возвышает христианство над общественной моралью.) И потому говорить, что человек имеет право на жизнь, означает, что жизнь можно рассматривать как абстрактное право. Это есть отчуждение жизни от человека. Абстрагирование жизни приводит к потере её смысла. Ибо жизнь имеет реальный смысл, а право — абстракция. Право есть только абстракция, используемая в философии и юриспруденции, в науке, а не в жизни.

Христианство должно отстаивать такое понимание человека, в котором реальность не подменяется абстракциями. В нашем случае подмена жизни правом на жизнь приводит к отделению жизни от человека. Ведь если верно утверждение, что человек обладает правом на жизнь, то и после смерти это право от него не отторгается. Жизнь отнять можно, а право нельзя, ибо оно есть фантом.

Более того, мы должны утверждать такое учение, в котором человек должен быть признан единственным сувереном, не могущим доверить свою жизнь никому, кроме Бога. Никто, ни государство, ни Церковь, ни медицина, ни родители – никто, не может, хотя бы даже абстрактно, рассматриваться как правопреемники жизни человека. Человек не может никогда передать свою жизнь в чьи-то руки или в чью-то ответственность, кроме Бога. Напротив, такое сознательное передоверие жизни кому-то должно рассматриваться как дьявольский договор (союз с дьяволом, например – Фауст у Гёте).

Иное дело самопожертвование. Здесь человек является как раз свободным распорядителем своей жизни, исходя из своих религиозных, духовных или нравственных ценностей. Жертва есть акт свободы. Но отдание своей жизни в руки третьего лица есть не пожертвование, а предательство Бога, как Творца (см. например, Кириллов в “Бесах” Достоевского).

С другой стороны, христианство не ставит биологическую жизнь человека как абсолютную ценность. Мы рассматриваем жизнь как жизнь вечную, жизнь в Боге, где биологическая жизнь является, хотя и важнейшей, но только частью личной человеческой истории. Но именно она, жизнь человека, в полноте, в единстве души и тела, и была сотворена Богом

Итак, мы считаем, что жизнь не отделима от человека. Бытие человека, как психофизического и духовно-телесного существа, есть жизнь. Так создан человек Богом. Это его единственно достойное бытие. Однако грехопадение изменило самые основы бытия – явилась смерть, и смерть исказила бытие.

Как известно в христианской антропологии смерть рассматривается в двух реальностях, как смерть биологическая, то есть отделение души от тела, и как смерть духовная – отделение души от Бога. Смерть вторая — более страшная. Как писал святитель Григорий Палама «Как отделение души от тела есть смерть тела, так отделение Бога от души есть смерть души. Именно смерть души есть смерть в настоящем смысле этого слова»[7]. Трагизм смерти духовной в её запредельном значении. Смерть биологическая, еще не значит смерти вечной. Смерть духовная представляется христианам именно таковой.

Смерть вообще есть акт самый трагичный в человеческой истории, это антитеза творению. Именно смерть есть отрицание ценности человеческой жизни. Именно смерть есть последний акт земной жизни. Именно смерть не имеет исключений. Именно смерть вызывает страх у всех людей.

Смерть может исказить черты человека. Страх может сделать его уродом, больным. От страха смерти люди сходят с ума. Страх смерти искажает весь строй духовной жизни человека. Страх смерти может толкнуть человека на самые страшные преступления. Смерть есть духовная катастрофа человека. Ей нет меры. Ей нет оправдания. Глубину смерти нельзя понять. Но приближение к ней, к тайне жизни перед смертью, приоткрывает эти глубины.

Русский христианский философ Н.А. Бердяев писал: “Прохождение через смерть есть прохождение через абсолютное одиночество, через разрыв со всеми. … [и разрыв с Богом, хоть на краткий миг. ] Смерть есть разрыв со всей сферой бытия… абсолютное уединение. Но проблема смерти в том, есть ли это одиночество окончательное и вечное, или это есть момент в судьбе человека, в судьбе мира, в судьбе Бога. И весь парадокс смерти в том, что это уединение… есть результат выброшенности существования в падший мир… Последнее рабство человека есть рабство смерти…”[8].

Однако смерть биологическая приходит людям по-разному. Привычно рассматривать естественную смерть и неестественную. Смерть неестественная может быть насильственная и случайная (несчастный случай). А смертная казнь, в этом ключе, есть смерть насильственная, произвольная, запланированная. Смертная казнь есть общественный или государственный акт против жизни человека. Согласно Бердяеву (см. выше), смертная казнь ввергает человека против его воли в “рабство смерти”.

Приговаривая человека к смертной казни, суд приговаривает личность к рабству смерти, к рабству смерти еще при жизни. Осужденный на смерть человек становится рабом смертной болезни. Суд приговаривая человека к смерти не убивает его, как должно было бы думать из принципа равенства, как равное за равное. Суд отправляет человека (преступника, но человека) в некий средний мир. Не жизнь уже, но и не смерть еще. Смертная казнь есть мир рабства смерти. Смертный приговор есть продажа человека обществом и государством в рабство смерти.

Убийство – величайшее из преступлений. Оно посягает на то, что не принадлежит ни одному из людей, обществу, государству, на жизнь. Жизнь принадлежит только человеку. Убийство есть не только преждевременная смерть, не только ужас смертной муки, муки внезапной, не только утрата жизни, утрата близких, любимых. Убийство есть покушение на Бога. Ибо только Бог есть Автор жизни, Даритель, Творец, Отец!

Однако убийство убийству – рознь. Убийство в бою – для жертвы посмертная слава и горький конец, для убийцы – честь победителя, разбавленная, пусть и самыми слабыми, но муками совести. Убийство случайное – для жертвы катастрофа, для убийцы – суд, часто тюрьма, и муки совести. Убийство произвольное, задуманное – злодейство, мерзость перед Богом, проклятие людей, вечная мука!

Смертная казнь есть самое тяжкое из убийств. Оно соединяет в себе все прежде названные признаки убийств: злодейство, мерзость перед Богом, проклятие людей, вечная мука, для жертвы катастрофа, мучение ожидания, извращение жизни. Но смертная казнь еще и полное попрание прав, чести, достоинства, покушение на свободу, на Божие призвание. Смертная казнь, как смерть не имеет никакой “ценности”, какую может иметь смерть добровольная, как подвиг, как жертва, как смерть в бою. Смертная казнь – это позор, проклятие.

Как христиане, мы склонны видеть в смертной казни более духовные и антропологические черты, нежели социальные и нравственные. И потому на первое место мы ставим вопрос: как оценить состояние человека приговоренного к смертной казни?

Мы называем смертную казнь – казнью души.
Казнь души – преступление иного порядка, чем умерщвление тела. Это преступление не против смертного тела, а против бессмертной души. Это покушение на Бога. Как убийца покушается на Божие творение, так и приговаривающий другого к смертной казни покушается на Божественный дар. Но казнь души, это не просто пытка, которой подвергается преступник (а преступник это человек), это акт религиозного убийства человека, акт отрицания его богочеловеческого достоинства. Смертная казнь – это преступление против образа Божьего в человеке, отрицание его. Смертная казнь есть всегда подражание Пилату предавшего Богочеловека, а смерть.

Иисус Христос тоже подвергся казни души. И эта казнь началась еще до суда синедриона и суда Пилата, началась в Гефсиманском саду. Гефсиманское борение – есть борьба Личности Богочеловека с казнью, со смертью. Кто же выдержит её, если и Христос – Бог, кровавым потом заплатил за это борение. Святые мученики, шедшие на казнь славили Господа, но и те трепетали, и Господь укреплял их. Казнь души есть, таким образом, одно из жесточайших истязаний и преступлений против духа человека, и, разумеется, против его жизни.

Таким образом, смертная казнь есть духовный акт. Акт отрицания божественного достоинства жизни, акт отрицания духовного суверенитета человека, отрицания образа Божьего в человеке. Такой вывод делает невозможным соединить христианское мировоззрение и оправдание смертной казни. Христианин не может не выступать против смертной казни. Христианское государство не может не искать такого образа наказаний преступников, где смертная казнь будет исключена. И христианские Церкви должны протестовать против смертной казни, должны инициировать процесс запрета смертной казни и исключения его из судебного обихода государств.

Смертная казнь не есть только смерть, умерщвление тела. Это – преступление, стоящее в ряду тяжких преступлений человечества. Преступление против человеческого достоинства, против его личности. Смертная казнь – это тяжкое преступление для христианина. Мы считаем, что христианин не может ни голосовать за смертную казнь, ни выносить смертный приговор, ни приводить его в исполнение.

ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] «Имеющиеся факты, …, не подкрепляют справедливость утверждения, что смертная казнь является более эффективным средством сдерживания преступности, чем другие меры» Международная амнистия. См.: http://www.amnesty.ru/camp_deadpenalty.shtml

[2] Интересно отметить, что автору не раз приходилось убеждаться, что в православной среде, наверное, большая часть верующих поддерживает сохранение в Уголовном Кодексе смертной казни. Так, например, среди студентов нашего Университета, лишь несколько человек заявили себя противниками смертной казни. Большинство студентов выступили сторонниками того, чтобы смертную казнь не отменять, боясь разгула преступности и настаивая на идее справедливого возмездия. Автору еще много раз с горечью приходилось убеждаться, что большинство православных соотечественников являются сторонниками смертной казни. [3] Николай Степанович Таганцев (1843-1923), русский юрист, криминалист, христианский гуманист. [4] Александр Федорович Кистяковский (1833-85) — известный криминалист, ординарный профессор Киевского универ-ситета. Области уголовного права и уголовного процесса принадлежит большая часть трудов этого ученого. «Исследование о смертной казни» — магистерская диссертация, защищенная в 1867 г. [5] Таганцев Н.С. Оценка смертной казни как наказания. /Смертная казнь в европейских законодательствах/ http://lawportal.ru/doc/document.asp?doc > [7] Цит. По: Архм. Киприан Крен. Антропология Григория Паламы. М.: Паломник, 1996. С. 406. [8] Бердяев. Н.А. Философия свободного духа., М «Республика»1994, С. 266, 273.