С точки зрения ислама духовность это

Ассаляму алейкум ва рахматуллахи ва баракатух, дорогие братья и сестры!

Духовно-нравственные ценности состоят из двух понятий: духовность и нравственность. Остановимся поподробнее на каждом из них.

Духовность – это стремление человека переделать себя, приблизить свою жизнь к высшим ценностям, идеалу. Она проявляется в стремлении человека строить свои отношения с окружающим миром на основе добра, истины, красоты, строить свою жизнь на основе гармонии с окружающим миром. Одним из сильнейших источников духовности является совесть, а проявлением духовности – любовь.

Нравственность – это способность человека действовать, думать и чувствовать в соответствии со своим духовным началом, это способы и приемы передачи вовне своего внутреннего духовного мира.

Духовно-нравственные ценности – это установки личности, указывающие на их культурное, социальное, человеческое значение, регулирующие сознательную деятельность и поведение, придающие им нравственный характер и ориентирующие её на достижение высших идеалов.

Современная культура находится в состоянии поиска всеобщих ценностей, которые, с одной стороны, выражают единство интересов различных культур, с другой – отражают их уникальность и неповторимость. Все эти ценности изложены в Исламе.

В западной публицистике все чаще звучат голоса тех, кто считает, что базовые нравственные ценности ислама несовместимы с социально-политическими и экономическими устоями современного западного мира. При этом забывают, что вся современная цивилизация строится на базовых принципах единобожия, к которому принадлежит и ислам. Тем не менее, в Европе говорят уже о том, что мусульманские общины Запада способны нарушить социальный баланс в западных странах. Появился и специальный термин – «столкновение цивилизаций».

Однако современному мусульманину, мирно живущему в любой стране западного мира, трудно воспринять идею такого цивилизационного столкновения. Для мусульман России такая точка зрения вообще смехотворна, так как российские мусульмане – это неотъемлемая историческая составная российской государственности. Да и сама российская государственность на самых ранних этапах своего формирования создавалась при активном участии мусульманской созидательности, нравственности и общественных воззрений. Для любого мусульманина, очевидно, что западной цивилизации следует говорить не о цивилизационном столкновении с исламом, а воспринимать ислам как Божественное Благословение и фактическое спасение для западного мира.

Ислам — это естественная религия для всего человечества, которая существовала со времен возникновения этого мира и говорила в сердце каждого мужчины и женщины, где бы они ни жили. Моральные и нравственные ценности, присущие Исламу, способны принести мир и благополучие в любую страну, и поликультурное общество. Ислам, как религия мира, не может нести угрозу ни одной стране.

Ислам может предложить много позитивного современному западному миру. Вместо того чтобы рассматриваться как угроза, Ислам должен быть тем, что он есть на самом деле – тонкой, доброй, отзывчивой и притягательной религией, способной стать украшением любого общественного устройства. Добропорядочный мусульманин – это достойный гражданин, приносящий пользу обществу. Настанет, наконец, час, когда люди вместо того, чтобы внимать антиисламской пропаганде, смогут увидеть и услышать настоящего мусульманина – смиренного перед Всевышним Аллахом, добропорядочного семьянина и добросовестного труженика, умеющего жить в мире и согласии с представителями разных религий и культур. И люди услышат мусульман, когда они увидят, какой весомый вклад мусульмане вносят в развитие общества.

Автор: Муфтий Республики Мордовия

Айзатуллин Зяки Абдулкаримович

Аннотация научной статьи по философии, автор научной работы — Багаутдинов Айрат Маратович

In the article the phenomenon of the transcendent in Islam spirituality is considered through a prism of formation of personal space in Islamic religion. The spiritual of the person in its ontological essence is the place of meeting both the transcendent and the immanent. The belief is a method and the transcendent is capable to become for a person an objective reality, without having lost the otherworldly in relation to the immanent world. The transcendent has its influence on spirituality through belief, making the person to search for new creative possibilities.

Похожие темы научных работ по философии , автор научной работы — Багаутдинов Айрат Маратович,

NATURE OF HUMAN SPIRITUALITY IN ISLAM

In the article the phenomenon of the transcendent in Islam spirituality is considered through a prism of formation of personal space in Islamic religion. The spiritual of the person in its ontological essence is the place of meeting both the transcendent and the immanent. The belief is a method and the transcendent is capable to become for a person an objective reality, without having lost the otherworldly in relation to the immanent world. The transcendent has its influence on spirituality through belief, making the person to search for new creative possibilities.

Текст научной работы на тему «Природа духовности человека в исламе»

ПРИРОДА ДУХОВНОСТИ ЧЕЛОВЕКА В ИСЛАМЕ

Своеобразие мусульманской веры и значимость ислама для духовности достаточно подробно раскрыты в ряде классических и современных публикаций. Вместе с тем есть свои сложности. Одно дело — трансцендентное как достояние высокой мудрости, которая далеко не всегда понятна обычному человеку, и другое — разомкнувшее круг избранных и так или иначе вошедшее в духовный опыт «безмолвствующего большинства» [3, с. 326].

Трансценденция в мусульманской культуре изначально выступает под именем Аллаха. История о взаимоотношениях человека с Аллахом есть самый известный, но далеко не всегда самый адекватный способ выразить драматическую историю отношений человека и трансценденции. Религия открывала человеку властную бытийную силу последней, заставляя считаться с трансцендентным.

История ислама по-своему выражает первые этапы открытия трансцендентного, которые вместе с тем выступают и этапами его экзистенциального присвоения человеком. Вначале трансценденция обнаруживает свой недоступный и совершенно надчеловеческий характер, а потом постепенно сближается с человеком, не теряя, однако, своей надмировой запредельности. Тем самым человек присваивает бездну, первоначально усматривавшуюся лишь на стороне Аллаха. Первые стадии этого процесса осуществляются в пределах религиозного понимания. Божественное, раскрывающее себя через веру, — такова историческая форма, в которой обнаруживает себя трансценденция, прежде чем найти свое выражение в философской мысли. Можно сказать, что явиться в образе Аллаха — историческая судьба трансценденции, если иметь в виду не итог, а начало. Если человеку сложно быть высшим существом, то трансценденции, напротив, легче заявить о себе в виде божественности.

Понимание веры в Аллаха и его роль уточняется и корректируется — от внешнего давления по отношению к человеку до его внутренней сущности (иман).

Трансцендентное также обретает собственно человеческое измерение в Коране. Аллах обращается к единичному человеку посредством конкретного человека — пророка Мухаммеда. «Ля иля-ллах ва мухаммаду расулу-ллах» («Нет Божества кроме Аллаха, и Мухаммад — посланник Аллаха») — формула, которая выражает один из главных догматов ислама — единобожие.

Важным вопросом, требующим пристального внимания, является статус души. Практически вся философская классика говорит о реальности души главным образом в объективирующем плане. Обсуждая проблему духа и души, немецкий философ Э. Гуссерль заметил, что в этом отношении «старые и новые философии были и остаются наивно объективистскими» [4, с. 112]. Что касается современных публикаций, то сегодня наметился диссонанс. Так, онтология души развивается преимущественно в религиозном аспекте, в то время как светская мысль, как правило, отождествляет душу с сознанием.

Статус души связан, прежде всего, с экзистенциальным опытом, который становится достоверным не тогда, когда о нем рассказывают, а тогда, когда его переживают. Высота ничего не стоит, если она легко достижима. Но высота, с которой невозможно сблизиться, оставляет нас равнодушными. Обычно предполагается, что учитель ведет за собой ученика, как бы «за руку» вводя его в новую реальность. Подобного рода приемы, конечно же, присутствуют в мусульманских проповедях. Однако главным в присвоении новой высоты оказывается не это и даже не сама по себе сакральная харизма учителя, ключом здесь является экзистенциальный импульс, исходивший от учителя — пророка Мухаммеда.

Правила поведения, изложенные в Коране, неизменно требуют их выполнения. Так, нравственность Корана и совести — это суд не над внешними поступками, а над тем, что скрыто в глубинах человеческого сердца. Рефреном здесь звучат строки: «. Чтобы вы ни сделали хорошего, ведь Аллах знает об этом» [7, с. 123]. Но

Багаутдинов Айрат Маратович, кандидат философских наук, доцент Башкирского государственного университета

© Багаутдинов А.М., 2010

Коран не просто излагает некие «правила жизни», а дает онтологический импульс к открытию доселе неведомой бытийной глубины человека.

Импульс этот дан не только надеждой, но и ужасом. Сила угрозы заключена не в упоминании ада или всемогущества Аллаха, а в свете истины, пролившемся на погруженное в мир человеческое существование. Тайна человеческого сердца извлекается из той успокоительной тьмы, в которой она обычно прячется, и помещается в огненный круг духовного взгляда. Как нельзя лучше здесь сказал М. Хайдеггер: «Разомкнутая в ужасе незначимость мира обнажает ничтожность всего могущего озаботить» [II, с. 343].

Ничтожность наличного состояния стала невыносимой лишь в свете новых онтологических возможностей, характер которых открывается через «невозможные» нравственные требования. Что должен открыть в себе человек, чтобы эти требования перестали казаться абсурдными? Ответ очевиден: душа призвана обнаружить в себе трансцендентное начало, которое избавит ее от подчиненности страстям этого мира. Непомерность требований есть зов трансценден-ции, заставляющий человека ужаснуться своей плененности имманентным миром.

Мусульманский человек обнаруживает в себе не только природного, социального, но и «внутреннего» человека, имеющего истоки опоры в трансцендентной душе. Однако причастность трансцендентному не отменяет погруженности человека в мир. Мир не просто вне меня, он вторгается в меня и привязывает к себе своими страстями. Человек в себе самом оказывается между трансцендентным и имманентным, он, говоря словами Бердяева, есть «точка пересечения двух миров» [I, с. 496]. Он не может убежать в один из этих миров, и дело здесь не в некоей ограниченности или недостатке сил, а в том, что собственно человеческое существует лишь на этом онтологическом перекрестке. Тем не менее, всегда сохраняется соблазн радикально преодолеть онтологическую двойственность человека.

С давних времен известны попытки мистиков убежать в чистую трансцендентность и стать Богом, потеряв собственно человеческую самость. XX в. принес с собой новую тенденцию — человек хочет отдаться стихии имманентности. У Юнга находим указание на такую психологическую притягательность — «регрессивная идентификация» с дочеловеческими уровнями психики, на-

пример, идентификация с животным [13, с. 266]. Наводнившие телевизионный экран киборги, робокопы наводят на мысль о попытках искусства убежать в нечеловеческую имманентность. Как предостерегает В. Франкл, «. однажды человек в своем самопонимании может оказаться под угрозой уподобления себя думающей и считающей машине» [9, с. 118].

«Открытие» личности в духовной культуре ислама есть итог духовного опыта, который обладает безусловной бытийной значимостью, собственной тайной. Человек таит от себя не свои страсти, а свою способность извлечь их из падения, ибо эта способность высвечивает его онтологическую вину. Онтологическая вина есть оборотная сторона онтологической силы, позволяющей личности воззвать к душе, извлекая ее из опасной зачарованности бездуховным миром. Однако онтологическая загадка личности заключается не только в ее надмировой субъективности. В личности совпадает единичность и всеобщность и она оказывается неподвластной рациональному мышлению.

Если исходить из имманентного характера нравственности, то личность с ее трансцендентной уникальностью и свободой оказывается выше нравственности, и ей остается либо искать божественного руководства, либо отдаться во власть собственного произвола. Напротив, признавая примат нравственности, мы, по логике рационализма, вынуждены редуцировать онтологическое значение личности к безличному всеобщему.

И все же главная трудность проблемы личности не в том, что «Я» неподвластно логическим определениям. По-настоящему трудно быть личностью. «Быть» здесь означает «вырываться из обволакивающей имманентности в ту сферу, где мое «Я» существует лишь постольку, поскольку созидает себя в трансцендировании, в устремленности к своей собственной высоте».

Быть индивидом всегда легко в том смысле, что, будучи онтологической структурой, общее само заботится о том, чтобы осуществиться в своих особенных проявлениях. А быть личностью означает, что ты, будучи погруженным в общее, вырываешься из него и пытаешься жить как «рожденный свыше». Ты вырываешься из-под гипноза имманентности, хотя она продолжает опутывать тебя сетями обстоятельств. «Все человеческое обусловлено. Но собственно человеческим

оно становится лишь тогда и постольку, когда и поскольку оно поднимается над своей собственной обусловленностью, преодолевая ее, «транс-цендируя» ее» [lO, с. lll].

Кроме того, человеческая личность хрупка и ранима. Пусть мое «Я» возвысилось над имманентным миром — тем больше оно беззащитно перед судом своего трансцендентного духовного истока. Человек, стремящийся быть личностью, как и все прочие, не освобожден от ударов снизу, но он открывается для удара с высоты: молнии нравственного прозрения не только освещают, но и ранят. Личность — центр, а центр всегда хрупок, если только он не божественен. И если нанести слишком сильный удар в этот центр, внутренний мир может рассыпаться изнутри.

Отсюда понятно, почему личность впервые была открыта в контексте религиозного опыта. Онтологическая легитимация личностного центра человеческого бытия стала возможной благодаря авторитету личного Аллаха. Переживание человеком своего личного начала нуждалось в абсолютном прообразе, которому не угрожает ни духовное падение, ни унижение со стороны «мира сего». Онтологическое достоинство и трансцендентность своей личности человек обосновал в личности божественной.

В истории философии личность оказывалась онтологически редуцированной к безличному началу. Рационализм — от Канта до Маркса — всюду теряет личность, сводя последнюю к всеобщему, взятому в виде нравственного закона (Кант) [б, с. РЗ8], совокупности общественных отношений (Маркс).

Экзистенциализм также не решает проблему личности, т.к. больше говорит об экзистенции, переводя собственно личность куда-то на обочину экзистенциальной проблематики. Более того, по Хайдеггеру, «личностное минует и одновременно заслоняет суть бытийно-исторической экзистенции. » [lP, с. POO].

Ислам увидел в человеке внутреннюю транс-ценденцию, превращающую индивида во «внутреннего человека», неподвластного социальному и мировому порядку. И трансценденция Аллаха в свое время была единственно возможным гарантом человеческой трансценденции. Однако рано или поздно человек должен опознать в Аллахе свою собственную высоту, которая должна стать достоянием философской мысли. Эта высота слишком долго переживалась под знаком дог-

мата, чтобы так просто дать себя выразить в философских понятиях.

Приближение души к трансцендентному открывается через веру.

Вообще, мы верим в то, о существовании чего каким-то образом уже знаем. Но если есть знание, то причем тут вера? С другой стороны, чтобы верить, мы должны иметь нечто, во что могли бы поверить. Чтобы уверовать, надо иметь то, во что можно верить, но этот предмет открывается лишь внутри самой веры. «Предмет религиозности существует только в суждениях опыта, которые возникают из переживания и, исходя из него, вновь определяют свой предмет» [5, с. 383]. Говоря языком Гуссерля, вера интенцио-нальна. Она устремлена к трансцендентному предмету, который не предшествует ей, но и не конструируется ею. Вера есть внутренняя открытость логосу, имеющему своим истоком трансцендентное.

Трансцендентность Аллаха, помимо всего прочего, выражается в том, что божественное в самом себе несоизмеримо с нравственностью. А это перечеркивает все попытки «моральной» трактовки Бога в рамках религии. С.Н. Булгаков говорил об этом: «. Нравственность. не имеет абсолютного значения. . Бог выше Добра и в этом смысле остается: свободен и от Добра, Добро есть то, что хочет от нас Бог. Религия дает место этике и ее обосновывает, но сама. не ориентируется по ней. » [2, с. 47].

Вместе с тем, если я обхожусь без религии, это еще не значит, что я обхожусь без веры. Можно в Бога не верить, но высший смысл находить в стремлении к творчеству, свободе.

Предмет веры принципиально отличен от предметности, возникающей благодаря конструктивной деятельности разума. Верить можно лишь в то, что лежит по ту сторону конструкции и доказательства — иначе мы просто подменим онтологическое понятие веры психологическим понятием уверенности. Подлинная вера онтологич-на, ибо с безусловностью открывает то, что лежит по ту сторону всякого обоснования и доказательства. Подлинная вера откроет мне то, что будет для меня безусловным бытием. Она всегда соотнесена с бытием, и проблемным здесь является лишь вопрос о том, насколько и в каком смысле приемлема сама онтология веры.

Конечно, проблема веры может быть исследована не только в онтологическом, но и в эписте-

мологическом измерении. Содержательный анализ различных трактовок эпистемологического статуса веры дан в работе Л.А. Микешиной [8, с. 303]. Однако прорыв к трансцендентному связан с онтологическом измерением веры, и только в этом измерении вера обретает статус самостоятельного феномена, не сводимого к структурам, раскрываемым психологической, культурологической и логицистской парадигмами.

Предмет веры конституируется благодаря тому, что человек фокусирует в одну предметную точку свое трансцендирование, свои поиски высшего смысла. Такой «предмет» есть результат экстатического броска, совершенного всем моим существованием, и он в полной мере «есть» лишь на острие моего трансцендирования. Отсюда ясно, что вера «нелепа» только для разума, но не для человеческого существования. Вера — это один из способов прикосновения человека к трансценденции.

Одно дело — чувствовать молчаливое присутствие трансцендентного, другое — найти его положительный смысл. Этот смысл часто открывается в вере, которая непредметное обретает как свой предмет.

Выраженный в словах предмет веры далеко не всегда говорит о чем-то «потустороннем», здесь важно другое: устремленность к этому предмету вырывает человека из духовного плена у имманентности.

Таким образом, открытие личности, души и свободы с их специфической трансценденцией было ключевым этапом на пути развития духов-

ной культуры ислама. Наука и искусство не есть самостоятельные феномены, они принадлежат духовной культуре, которая дает единый духовный импульс всем формам своего осуществления.

1. Бердяев Н.А. Духовное состояние современного мира // Философия творчества, культуры и искусства: в 2 т. Т. 1. — М.: Искусство, 1994.

2. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. — М.: Республика, 1994.

3. Гуревич А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. — М.: Искусство, 1990.

4. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Вопросы философии. — 1986. — № 3.

5. Дильтей В. Воззрение на мир и исследование человека со времен Возрождения и Реформации. — М., 2000.

6. Кант И. Основы метафизики нравственности // Соч.: в 6 т. — М.: Мысль, 1965. — Т. 4, ч. 1.

7. Коран / пер. И.Ю. Крачковского. — М., 1963.

8. Микешина Л.А. Философия познания: Полемические главы. — М., 2002.

9. Франкл В. Воля к смыслу. — М., 2000.

10. Франкл В. Человек в поисках смысла. — М.: Прогресс, 1990.

11. Хайдеггер М. Бытие и время. — М., 1997.

12. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме. — М.: Республика, 1993.

13. Юнг КГ. О возрождении // Душа и миф: шесть архетипов. — Киев, 1996.

Ключевые слова: духовность, трансцендентность, ислам, бытие личности, имманентность, смысл, вера, душа, нравственность.

Keywords: spirituality, transcendence, Islam, the being of a person, immanence, sense, belief, soul, morals.

Airat M. Bagautdinov NATURE OF HUMAN SPIRITUALITY IN ISLAM

In the article the phenomenon of the transcendent in Islam spirituality is considered through a prism of formation of personal space in Islamic religion. The spiritual of the person in its ontological essence is the place of meeting both the transcendent and the immanent. The belief is a method and the transcendent is capable to become for a person an objective reality, without having lost the otherworldly in relation to the immanent world. The transcendent has its influence on spirituality through belief, making the person to search for new creative possibilities.

Ислам и духовность

Ислам как религия мира и толерантности. Рассмотрение нравственных норм, предписываемых исламом. Созидательное влияние ислама на духовность человека. Созидательное влияние ислама в Средней Азии. Роль и значение мистики в совершенствовании личности.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

HTML-версии работы пока нет.
Cкачать архив работы можно перейдя по ссылке, которая находятся ниже.

Подобные документы

Ислам как одна из мировых религий. Основатель ислама — великий пророк Мухаммад. Классификация священных книг ислама. Особенности небесного и земного Коранов, их содержание. Основные принципы исламского вероисповедания. Распространение ислама в России.

презентация [3,6 M], добавлен 04.12.2014

Религия Ислам. История возникновения ислама. Коран и его роль в жизни мусульман. Направления ислама. Суннизм. Шиизм. География ислама в современном мире. Ислам в России. Ислам сегодня. Много мусульман живет на Северном Кавказе.

реферат [13,7 K], добавлен 12.10.2004

Зарождение ислама, его первый основоположник и проповедник, средневековая культура ислама. Мечеть как символическое выражение мусульманской духовности, её социальные функции. Орнамент в визуальной культуре Ислама, два основных выделяемых стиля.

реферат [36,8 K], добавлен 10.10.2009

Возникновение ислама как монотеистической мировой религии. Полное, абсолютное единобожие, подчинение Аллаху. Главная священная книга ислама — Коран. Мухаммед — пророк, направленный Богом ко всему человечеству. Нравственные нормы, предписываемые исламом.

презентация [659,3 K], добавлен 03.04.2013

Ислам — монотеистическая мировая религия, особенности его вероучения. Священная книга ислама Коран, ее значение. Сущность Аллаха, Мухаммед — пророк ислама. Буддизм — учение о человеке, который обрел абсолютную мудрость. Основные принципы учения Будды.

презентация [1,6 M], добавлен 11.12.2012

Религия ислам — вторая по числу приверженцев в мире. Последователи ислама — мусульмане. Жизнь пророка Мухамеда. Основные догматы веры. Аллах — единственный Бог. Пять столпов ислама. Шахада. Намаз. Пост в месяц Рамадан. Финансовые обязательства мусульман.

презентация [5,0 M], добавлен 07.11.2016

Ислам: направления, течения, секты. Основатель ислама. Ислам как образ жизни. Источники вероучения. Символ веры ислама Шариат. Основные ценности ислама. Права женщин по шариату. Этикет принятия пищи, запреты, предписания и обряды. Праздники в исламе.

реферат [35,8 K], добавлен 12.12.2007

Возникновение мира ислама. Начало религиозной деятельности Мухаммада – основателя новой религии. Святилище арабских племен в Мекке. Переселение пророка в Медину, начало мусульманского государства. Пять столпов ислама. Особенности исламской архитектуры.

презентация [2,3 M], добавлен 06.12.2015

Понятие и история развития ислама как монотеистической мировой религии, факторы ее зарождения и распространенность в современном обществе. Течения внутри ислама, их отличительные особенности. Внутреннее убранство мечетей, их роль в исламской традиции.

презентация [894,2 K], добавлен 18.12.2014

Ислам — монотеистическая мировая религия, в шариатской терминологии — «предание себя Богу», «подчинение». История ислама, учение: сущность Аллаха, Коран, Мухаммед; столпы веры. Ислам как образ жизни. Исламское право, теория равенства; течения ислама.

презентация [803,9 K], добавлен 01.03.2013

Духовность, мудрость, ислам

Беседа с мусульманским общественным деятелем, проректором по науке Российского исламского университета (Казань), председателем Совета улемов ДУМ РТ и ведущим программы «Актуальный ислам» на русском языке на спутниковом телеканале «Новый век» Рустамом Гаяровичем Батровым.

— Уважаемый Рустам хазрат, почему ислам считают агрессивной религией и почему ислам видят сегодня с такой стороны?

— То, что ислам является агрессивной религией, это, конечно же, стереотип. Пророк Мухаммад (сгв) пришел к людям как посланец божественного милосердия. Даже в ранних мекканских сурах слово «Аллах» употреблялось реже чем «ар-Рахман» («Всемилостивый»). Идея божественного милосердия была настолько ключевой для пророческой проповеди Мухаммада (сгв) и имя «ар-Рахман» в этой связи так часто актуализировалось, что многие арабы думали, что речь идет о каком-то новом божестве, а не об Аллахе, которого они знали, хоть и превратно толковали. Даже есть такой аят: «Когда ты говоришь им: «Поклоняйтесь ар-Рахману!», они спрашивают: «А кто такой ар-Рахман?» (Коран 25:60). И потом Всевышний ниспосылает новый аят: “Скажи, (о Мухаммад!): «Взываете ли вы к Аллаху иль призываете Ар-Рахмана – каким бы именем Его вы не назвали, — Ему принадлежат прекраснейшие имена….’” (Коран 17:110). Пророк в каком-то смысле совершил революцию в истории человечества, он перевернул многие стереотипы о том, на чем должны быть построены принципы человеческого общежития. Сам Пророк был назван «милостью для всех миров» и это тоже не случайно. Тогда были отменены многие распространенные в то время жестокие нормы. Если вы посмотрите в Библии, то в ней, по подсчету Маймонида, существуют 36 грехов, караемых смертной казнью. Для семитских народов тех времен это было нормой. Пророк Мухаммад (сгв) выступил с проповедью милосердия, и это было очень непривычно для того времени, так как он на многие столетия вперед опережал развитие гуманизма. В Исламе есть только три случая, за которые положена смертная казнь – прелюбодеяние, вероотступничество и убийство. В Коране упоминается только убийство, с оговоркой на то, что прощение убийцы родными убитого будет лучше. Смертная казнь за вероотступничество и прелюбодеяние прописано только в Сунне. Для той эпохи это ограничение было колоссальным гуманистическим взрывом. Поэтому предположение, что ислам – агрессивная религия, указывает на незнание исторических фактов. Конечно, живя в изменившемся мире, идеи гуманизма, человеколюбия нам кажутся привычными, естественными, и мы не подозреваем, что стоим на плечах предыдущих титанов, в том числе и мусульманской культуры, которая навсегда изменила наш мир.

— Вы упомянули такие источники мусульманского права, как Коран и Сунна. На чем еще зиждется образ жизни мусульманина?

— Ошибка многих современных богословов в том, что они не знают классической методологии мусульманского права, на основании которой происходит регулирование «нормотворчества» в исламе. Она определяет правила, по которым «извлекаются» нормы из сакральных первоисточников, и знание этих алгоритмов важно, чтобы не совершать ошибок. Соблазн сегодняшнего дня заключается в том, что многие молодые мусульмане отвергают многовековую правовую культуру ислама, на которую опирались все известные мусульманские богословы-юристы. Они говорят: «У нас есть Коран и Сунна и мы сами это будем толковать». Соблазн в том, что человек психологически ощущает себя в центре мира, ведь он наряду с гигантами мусульманского богословия выносит фетвы и решает вопросы. В то время как мусульманская традиция предписывает опираться не только на источники, но и на целые алгоритмы правил, которые приняты в теории мусульманского права, и наработанный опыт, приобщиться к которому возможно только путем длительного послушничества.

— Как простому мусульманину не впасть в крайности? Ведь слепое следование авторитетам претит современной молодежи.

— Конечно, должен быть разумный баланс. И все же это не означает, что мы должны отказаться от послушания, к чему нас порой призывают. В чем трагедия современного человека? В том, что мы вознесли себя на пьедестал и стали, по сути, рабами своего эго – нафса. Мы занимаемся не духовным становлением, а лишь потворством своему эго, в том числе и через религию. А это по сути — то же самообожествление. Человек стал эгоцентричным. Традиционная религия предписывает другой подход – если ты хочешь обрести свободу и действительно познать Бога, то ты должен отказаться от нафса, той внутренней преграды, которая отделяет тебя от Него. Послушание – это один из способов уйти от своего эгоцентризма. Но современному человеку такая проповедь противна. Почему? Потому что мы живем в недрах потребительской культуры, где «я — пуп земли», вокруг прав и кошелька которого вращается весь мир. Человек все время натаскивается на такое мировоззрение посредством рекламы, моды, ценностей потребительской культуры. Послушание может стать неким отрезвляющим моментом. Точкой самоосвобождения. Понятно, что здесь есть другая крайность, и тогда мы видим рождение сект, движений с псевдодуховными лидерами. Потому никогда не нужно отказываться от рационализма и критического мышления.

— Какова роль традиции в становлении личности мусульманина?

— Традиции и обычаи — это элемент общего исламского права. Нельзя культивировать традиции в ущерб Корану и Сунне, то есть они в любом случае не должны противоречить первоисточникам. Проблема того, что под исламским «соусом» привносятся национальные обычаи других государств, существует. Она решается современными богословами. Однако еще бОльшая проблема заключается в том, что мы потихоньку отказываемся от того пути, который провозгласил Пророк (сгв) и продолжателем которого был великий имам Абу Ханифа. Это путь духовной мудрости, а не формального богословия. На наших глазах идет идеологическая интервенция, которая проявляется в формах так называемого ваххабизма (салафизма). И вопрос непринятия этого явления стоит не только в частных деталях – расположение рук в намазе или коротких брюках. По большому счету все это не так принципиально, как то масштабное переформатирование мышления верующих, которое порождается пресловутым ваххабизмом. Веками наш народ шел по мазхабу Абу-Ханифы, для которого была ключевой не столько формальная сторона богословия, хотя она тоже была важна, а сколько его внутреннее содержание. Сейчас же нас натаскивают на то, чтобы в первую очередь мы слепо соответствовали неким формальным критериям. И в этом плане вопрос следования традициям и обычаям надо рассматривать как часть данной дискуссии. Традиция отсылает нас к сложившемуся веками пониманию духовности. Традиция выражена как внешний аспект, но она сформировалась на основе мудрости, а не на формальных положениях. Сегодня эта мудрость утрачивается и потому для некоторых нормы традиции обесцениваются. В истории ислама всегда были два лагеря, две школы — формального богословия и духовной мудрости. Всегда они находились в противоречии между собой. По этому поводу есть хорошая татарская притча. Старый имам, посетивший одну деревню, увидел, что жители не посещают мечеть и не читают намаз. Он спросил: «Почему, люди, вы не ходите в мечеть?» Ему отвечают: «Перед походом в мечеть нужно делать омовение, для которого обязательно мытье ног, а нам это непосильно». Имам им говорит: «Да если даже вы не будете мыть ноги, приходить в мечеть можно!». И народ повалил в мечеть. Никто ноги не мыл. Через какое-то время приезжает в деревню новый имам, молодой выпускник медресе. Увидел он, что прихожане не исполняют элементарных правил ритуального омовения перед намазом и накинулся на старого имама: «Как ты смел допустить подобное?». Имам же лишь невозмутимо ответил: «Я их приучил в мечеть ходить, а теперь ты их приучи ноги мыть». С точки зрения формального богословия молодой имам был абсолютно прав. Если мы будем искать формальные далили (доказательства из источников исламского богослужебного права), оправдывающие действия старого имама, мы ничего не найдем ни в Коране, ни в Сунне. Но старый имам обладал той духовной мудростью, которая позволяла ему брать на себя ответственность и смелость, и он в результате привел людей в мечеть и к духовному спасению.

Формальное богословие предполагает противоположный путь – я тебе все рассказал, как надо, теперь живи, как хочешь. Я же чист и молодец. Путь духовной мудрости предполагает иной путь. Путь, когда ты берешь на себя полную ответственность, когда ты действительно сопереживаешь людям, и по-настоящему хочешь результата, а не отделываешься формальными наставлениями, лишь бы успокоить свою совесть.

У имама Абу Ханифы была похожая ситуация, и дискуссии по ней до сих пор не остыли. Он в свое время разрешал употреблять хмельной напиток набиз – национальный напиток персов, и вызвал неимоверную волну негодования среди мусульман. На самом деле, как я понимаю, Абу Ханифа бесконечно любил свой народ и ислам, и он очень хотел, чтобы люди встали на путь ислама, подлинной духовности. В то время персы только начали принимать ислам. Имам понимал, что если человек утвердится в главном – в вере в Единого Бога, то после приложится все остальное — исполнение всех предписаний, включая отказ от хмельных напитков. Так и случилось. Время расставило все на свои места и показало, что Абу Ханифа был прав.

А что было на Руси? Вспомним знаменитую историю про крещение Руси Владимиром Красное Солнышко. Когда наша делегация представляла ислам, среди нее не нашлось человека по мудрости и масштабу сопоставимому с Абу Ханифой. И когда Владимир спросил, что же в исламе запрещается, ему сказали, что нельзя есть свинину и пить. И мы знаем, что он ответил: «Житие на Руси есть питие». Владимир был прежде всего политиком. У него были церемонии братания с дружиной, он понимал, что отказавшись от медовухи он настроит ее против себя. В результате мы получили пьющую Россию. А формально ему все сказали правильно, ведь в Исламе алкоголь запрещен.

Абу Ханифа не оправдывал грех, он способствовал укреплению благочестия. Это совершенно другой подход — не послабление в религии, а забота о людях. В случае с набизом Имам сумел взять на себя смелость и ответственность за ситуацию, рискуя своей репутацией и авторитетом. Но история все расставила на свои места. Наши же предки упустили свой исторический шанс.

На проблему источников мусульманского права и их роли в становлении личности мусульманина нужно смотреть, опираясь на мудрость веков. Часто мы играем в игры формального богословия, и зачастую не видим, что стоит за тем или иным предписанием. Что оно на самом деле означает и к чему призывает? Предназначение ислама – это фундаментальное преображение человека. И не всегда эти формальные методы, которые, конечно, не нужно обесценивать, помогают в этом деле. Духовная мудрость должна стоять на том, что в конечном итоге приведет человека к исполнению религиозных обязанностей. Для этого требуется индивидуальный подход исходя из ситуации и небоязнь ответственности, обусловленной заботой о людях.

— Что нужно делать современному мусульманину в Татарстане, чтобы соответствовать таким принципам духовности? Реформироваться?

— Нужно осознавать, что те задачи, которые ставили реформаторы-джадиды в начале ХХ века – эмансипация женщин, реформа образования и т.п., сегодня решены. Сегодня, я думаю, наша задача в другом — сберечь остатки своей идентичности, самобытной национальной культуры, уникальных религиозных традиций ислама. Вместо этого, мы сегодня наблюдаем в современном мусульманском мире – процессы салафизации и ваххабизации, которые, как я глубоко убежден, на самом деле являются частью процесса глобализации, только в религиозной оболочке. Через ваххабизм утрачивается не только наша самобытность, но и насаждается по сути тот же эгоцентризм, что характерен для современной потребительской культуры: «Я – пуп земли, я сам могу толковать Коран и Сунну». Подлинная духовность предполагает обратное, то, что ты отказываешься от своего «Я» во имя чего-то высшего – ближнего, страны, народа, и, наконец, Бога. В конечном итоге смысл духовности – увидеть присутствие Бога в мире, а этому мешает эго, которое разными способами насаждается современному человеку.

Духовное развитие в исламе

Ислам — это истина, которая лежит в основе нашего существования.

Быть мусульманином означает осознанное выполнение намаза, уразы, совершение хаджа, закята, а также искреннее поклонение Всевышнему Аллаху. Верующему в Аллаха свойственны высокие нравственные принципы, правильное восприятие мира, созданного Всевышним. Большую роль здесь играет пример Пророка Мухаммада (мир ему), его близких сподвижников. Предприниматель – мусульманин Марат Сафин рассказал о своих взглядах на ислам, на духовное развитие человека.

Раскрытие способностей через веру

Ислам – это состояние и цель любого верящего в Бога человека. Ислам – это истина, которая лежит в основе нашего существования. Счастлив человек, это осознающий. Перед ним Всевышний раскрывает его истинное предназначение. Реальная ценность человека перед Аллахом определяется осознанием того, кем же он является на самом деле, по какому пути движется. Ведь жизнь и ее цель для каждого задаются Творцом. Важно, когда верующий человек начинает ставить правильные вопросы: «Кто я?», «Для чего я?», «Что я хочу?», «Каковы мои цели?», «К чему я стремлюсь?». Такому рабу Всевышний Аллах через чувства, стремления помогает познать окружающий мир, себя, показывает направления внутреннего роста, одаривает его духовным наставником.

Личное развитие возможно только через исполнение всех требований ислама – совершение намаза, держание уразы. Также важны хадж, закят, садакка, совершение благих дела ради Всевышнего. Полезно вспоминать Аллаха – делать зикр.

Совершенствование взаимоотношений мусульманина с Всевышним определяет его развитие в Ахирате и в Дунья. Существование в мире материи временно. Истинная жизнь происходит в духовном мире. Финансовые, карьерные успехи мусульманина могут только способствовать достижению им главной цели, но не подменять ее. Важно то, какими мы предстанем перед Творцом после смерти.

Поэтому надо жить достойно, стремиться к благородной цели, как любимое Аллахом разумное существо, даже более любимое Им, чем ангелы. Совершая искреннее поклонение и служение Аллаху, подарив Ему свое сердце, можно облагородить свою жизнь, работу. «Иляхи анта максуди ва ризааика матлуби» – «Аллах, Ты являешься моей целью, и Твое довольство – мое стремление». Если искренне любить Всевышнего, то в красоте созданного Аллахом мира увидите проявление Божественных качеств: Его мудрость, милость и мощь.

Полонение Аллаху и социальная справедливость

Различные мусульмане занимаются халяльным трудом, посвящая его Аллаху. Они осознанно служат обществу сообразно своим индивидуальным качествам как врачи, педагоги, ученые, инженеры, строители, мусульманские ученые. Для Создателя нет ничего более достойного и ценного человека, постоянного помнящего об Аллахе. Общество становится совершеннее, если каждый в нем старается ради Всевышнего Аллаха, ведет богоугодную жизнь в материальном мире, совершает благие поступки для пользы других. В обществе, где царит справедливость, его члены будут защищены от голода, получат крышу над головой, станут друг другу помощниками.

Объединение в служении Творцу

Несмотря на то, что мы – уникальны, как люди, принадлежим разным нациям, народам, расам, имеем разный генотип, разное мировосприятие, разный вкус, историю и культурные традиции, нас всех объединяет служение единому Аллаху, вера, любовь к Нему, нравственность. Когда отдельные люди достигают высокого уровня духовного совершенствования, все дети Адама становятся единым целым с другими творениями Аллаха, сердца начинают биться вместе.

Посланник Аллаха (мир ему) был послан к «самым черствым и тяжелым сердцам» – племенам арабов. Он растопил их сердца благодаря своей правоте и справедливости, честности и правоте, за счет величайшего имана, тепла Божественной любви, широкой душе и доброте. С помощью мусульманской практики Посланник Аллаха (мир ему) сумел раскрыть совершенство человеческой натуры. Делая правильное намерение – быть с Аллахом, стремиться к Нему, можно облагородить свое поклонение Всевышнему. Там, где нет Божественной любви, света, там происходит раскол. Внешние атрибуты поклонения Всевышнему важны только тогда, когда внутренняя сущность человека, его сердце чисты. Доверившись Пророку (мир ему), проявившему невероятное терпение, его первые сподвижники приняли Ислам. Поэтому вера в Аллаха, Шариат сохранились и укрепились до нашего времени.

Современные мусульманские ученые

Смысл жизни мусульманина не может быть ограничен рождением детей, созданием семьи. Дети могут не родиться или умереть, брак распасться. Смысл человека заключается в том, чтобы представлять Создателя и на земле, и на небесах. Каждый момент вспоминания и восхваления Всевышнего Аллаха делает человека совершеннее перед Творцом. Отказ от божественного предназначения обесценивает его.

Основа Ислама – постижение религии, правил поклонения Творцу, взаимоотношений с материальным миром. Они передаются через мусульманских ученых – Духовных наследников Пророка (мир ему). Пророк (мир ему) призывал: «Идите, слушайте того-то из постигших истину людей – Абубакра, Умара, Усмана, Али».

Истинное учение передается через живой пример – от сердца к сердцу, от любимых рабов Аллаха. По поводу таких совершенных людей, несущих свет наставничества, было сказано: «Ищите мудрость, даже, если за ней придется ехать в Китай». Любимые рабы Аллаха (мир ему) являются для нас примером любви к Всевышнему и к лучшему из людей – Пророку Мухаммаду (мир ему). Именно они ведут по пути Создателя, учат, как быть скромным, терпеливым. Эти качества позволяют мусульманам добиваться довольства Всевышнего, развивать духовную сущность, управлять эго (нафсом), совершенствоваться с помощью любви к Аллаху.

Познание Всевышнего с помощью разума возможно лишь до определенного уровня. Дальше – с помощью чувств и сердца, облагороженных Шариатом и любовью к Творцу.

Записал Хасан Хусаинов

Понравилась статья? Поделитесь ей с друзьями на Facebook!

С точки зрения ислама духовность это

Невозможно поклониться, упасть ниц

перед обладателем источника жизни

и вдоволь напиться из этого океана

духовности, не освободившись

от желаний этой тленной плоти!

Мавляна Джалалятдин Руми

На берегу реки стояла кирпичная стена. Поскольку она была очень высока, преодолеть, ее и добраться до воды было невозможно. На этой стене стоял какой-то бедолага, изнывающий от жажды. Добраться до воды, дотянуться до нее, он не мог, ибо эта высокая стена стояла препятствием на пути его к воде. Бедняга задыхался от жажды и напоминал рыбу, вытащенную из воды. Неожиданно он оторвал один кирпич из стены и кинул его в воду. Звук воды, возникший от падения в нее кирпича, показался ему источником жизни. Музыка звука воды, буквально опьянила его.

Испытывавший муки жажды человек, вдохновленный ею, стал один за другим отрывать кирпичи из стены и бросать их в воду. Вода, отозвавшись на это, воскликнула: «О, дервиш! Что заставляет тебя вот так, как в панике, бросать камни в меня?» Изнемогающий от жажды дервиш ответил: «О, вода! В этом есть две пользы для меня. Поэтому я не откажусь от этого своего занятия! Первая польза: слушать звук воды, для испытывающего жажду человека это все равно, что слушать музыкальные напевы!»

«Еще звук этой воды подобен звуку Сура ангела Исрафиля (алейхис салям), дающего мертвому человеку возможность воскрешения!»

«Еще тот звук напоминает звук благодатного весеннего апрельского дождя, когда сады и виноградники утоляют свою тоску по небесным слезам, обретая новую жизнь и расцветая. »

«Еще тот звук – это приглашение к пожертвованиям, закяту для удовлетворения потребности в хлебе насущном обездоленных людей, бьющихся в тисках нужды».

«Еще тот звук подобен дыханию Обладателя бесконечного милосердия, дошедшего до Пророка Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям) из Йемена!» Расулюллах (саллаллаху алейхи ва саллям) сказал Вейсалю Кур`ани: «Я чувствую божественное дыхание из Йемена».

«Еще тот звук – это аромат заступничества за виновных, представших перед Аллаhом, исходящий от Пророка Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям). »

«А также тот звук – это прекрасный, тонкий аромат, исходящий от Пророка Юсуфа (алейхиссалям)и который ощутил ослабевший Пророк Якуб (алейхис салям)».

«Еще тот звук – это легкий предрассветный ветерок, дующий на влюбленных в Аллаhа, с минаретов Куббаи Хадра, что в Священной Медине».

«Еще тот звук – это ветер спокойствия, исходящий от Лейлы и достигший Маджнуна, одного, обессилевшего и находящегося в смятении!»

«Еще тот звук подобен ласковым объятиям, раскрытым для сирых и опечаленных!»

«Вторая же польза состоит в следующем: с каждым разобранным кирпичом стена становится ниже. Я же, о вода, значит, приближаюсь к тебе.

«О, обладающий разумом человек! Несомненно, что стена становится ниже с уменьшением количества кирпичей в ней!»

«Чем ниже стена, тем ближе вода. Отрывание кирпичей от стены приближает спасенье и утешенье от встречи с водой».

«Преклонение Аллаhу будет возможно, если разобрать те, крепко сложенные кирпичи в стене. Ибо это повлечет за собой близость к Аллаhу!» В Священном Кур`ане велено: «Делай саджда и приближайся!» «Покуда эта стена естества будет высока, она будет препятствием для того, чтобы можно было бы склонить голову. Т.е. совершить земной поклон!» «Будет невозможно поклониться, упасть ниц перед Обладателем источника жизни и вдоволь напиться из этого океана духовности, не освободившись от желаний этой тленной плоти!»

«Быстрее всех разберет камни и кирпичи стены тот, из находящихся на стене, кто более всех испытывает жажду!»

«Тот человек станет отрывать самые большие части от стены естества, являющейся преградой для него, кто более всех влюблен в звук воды!»

«Тот человек будет опьянен звуком воды. Он не будет слышать никаких других звуков, кроме звука воды».

«Как счастлив тот, кто, считая дни своей жизни благоприятной возможностью и удобным случаем, старается выполнить свое обещание и заранее выплатить свой долг!»

Шейх Сади как-то дал такое определение человеку: «Несколько капель крови, тысяча тревог, забот и беспокойств. »

Стена, ставшая преградой на пути к многоводной реке – это нескончаемые человеческие желания, страсти, связанные с бренным миром и заслоняющие собой путь к постижению истины. И более всего – это такие негативные стороны характера человека, как эгоизм, высокомерие, самомнение и надменность. Река же – это божественная любовь и познание Аллаhа (марифатуллах). Люди, жаждущие божественной любви, всю свою жизнь испытывают горячее желание встречи с этой «рекой». Каждый звук, каждый вдох, исходящие от этой «реки» любви и знания, щедро осыпая милостями и духовным блаженством, подготавливают их к величественному путешествию к Господу. Этот мир для человека, чье сердце охвачено божественной любовью, подобен зеркалу мудрых тайных, сокровенных смыслов, врученному ему для осознания его своим разумом. Поскольку священен он не благодаря материи, из которой создан, а благодаря смыслу своего создания, он может достичь совершенства в служении Богу в зависимости от степени глубины своей духовности. Да и в Священном Кур`ане выделяется именно это его качество. Совершенно ясно, что дни, проведенные на земле без божественной любви, дни полные всякого рода развлечений и сумасбродства, ублажения животных страстей не сулят человеку счастливую, благословенную ночь смерти. Естественно, что эта темная ночь не сменится счастливым рассветом. Прозябать бесцельно, не внимая голосу разума и ведя вздорную, пустую жизнь, а затем сгинуть в муках безвестности…! Как это прискорбно и оскорбительно для чести и достоинства человека. Розовые тона земных страстей и желаний бренного мира сменятся бледными тонами печального конца…

Смех же обернется скрежетом зубов…

В славном Хадисе сказано:

«Остерегайтесь пребывать рядом с мертвецами!» Сахабы спросили: «О, Пророк Аллаhа, кто же эти мертвецы?» И Пророк Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям), сказал им в ответ так: «Мертвецы – это люди, погрязшие в мирских страстях».

Находящийся рядом с теми, которые ничем не отличаются от мертвецов, сам того не замечая, пьет яд смерти, который присутствует в них. Под воздействием этого яда его сердце также становится мертвым. Единственное средство – пребывать рядом с живущими духовной жизнью. В те же мгновения жизни, когда он вынужден находиться вдали от них, человек должен, погрузившись в состояние духовного обострения чувств, читать всем своим сердцем Священный Кур`ан. В славном Хадисе сказано: «Пусть, желающий беседовать с Аллаhом Всемогущим и Милосердным, читает Священный Кур`ан!»

Человек, ориентированный на идеи Священного Кур`ана, воспитывается в духе высоких морально-этических норм, пропитываясь нравственностью Пророка (саллаллаху алейхи ва саллям).

Между ним и пророческими повествованиями Священного Кур`ана устанавливается контакт, воплощенный в обретение им знаний и опыта духовности. И духовность эта оказывает воздействие на него в виде дождя божественной щедрости, изобилия и душевного спокойствия.

Джабир (радыйаллаху анху) рассказывает: «Я пришел к порогу дома Пророка Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям) и постучался к нему в дверь. «Кто там?» – изволил спросить он. «Я!» – последовал мой ответ. Пророк Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям) не выразил своего одобрения и согласия по поводу моего употребления слова «Я». Ибо в этом слове присутствуют высокомерие, заносчивость и гордость. Мавляна Джалалятдин Руми так поясняет этот рассказ:

«Влюбленный с сердцем, страдающим от любви, постучался в дверь своего возлюбленного друга. Однако друг его, получивший на свой вопрос ответ «я», сказал ему: «Уходи! Еще не настало время, чтобы ты мог войти внутрь. Там, где духовные благодеяния и милость, там нет места незрелым душам!»

«Тому несчастному дали от ворот поворот. Пропутешествовав год, он стал сгорать от тоски по другу, обуреваемый страстным желанием встречи с ним». «Тот, страдающий от любви влюбленный, набрался жизненного опыта, созрел и вернулся назад. Вновь пришел он к порогу дома возлюбленного друга своего».

«Учтиво, со страхом и беспокойством, чтобы как бы ненароком с губ его не слетели невежественные или грубые слова, притронулся он к дверному кольцу и стукнул им». Его друг, откликнувшись на этот стук, спросил:

«Кто стоит у двери?»

Он ответил: «О, завладевший моим сердцем. Стоящий у дверей – это также ты!» Друг его сказал: «Поскольку ты сейчас то же что и я, тогда, о состоящий из меня, входи, входи! В доме двум «я» не было бы места!». А затем добавил: «О человек, одержавший победу над своим естеством за один год! Входи, входи! Отныне ты не подобен шипам, которые являются противоположностью розам, что растут в саду! Теперь ты стал царем роз! Оставив свою двойственность и разлад, ты, очевидно, теперь стал мною!»

И еще, Мавляна Руми сказал следующие слова: «Каждый из тех, кто скажет у дверей Господа «я» или «мы», тот значит, отступает от Господа, отрицая Его. Такие люди не вхожи в дом друга!» Даже в игольное ушко не может пройти нитка с раздваивающимся концом. Все волокна ее должны быть собраны в единую нить, чтобы пройти сквозь игольное ушко! Вот и влюбленный для того, чтобы преодолеть игольное ушко разлуки должен стать единой нитью в результате мук, испытанных им от душевной раны, вызванной разлукой.

Конечно же, нелегко человеку, вступив на путь истины Аллаhа, облагородить свою душу, очистившись от желаний и стремлений своего естества, и стать утонченным человеком в такой степени, чтобы суметь пройти сквозь игольное ушко для встречи с Господом. Однако для того, чтобы быть осыпанным божественными милостями существует необходимость в достижении такого духовного состояния. Ибо в Священном Кур`ане говорится так:

إِنَّ الَّذِينَ كَذَّبُواْ

بِآيَاتِنَا وَاسْتَكْبَرُواْ عَنْهَا لاَ تُفَتَّحُ لَهُمْ أَبْوَابُ السَّمَاء وَلاَ يَدْخُلُونَ

الْجَنَّةَ حَتَّى يَلِجَ الْجَمَلُ فِي سَمِّ الْخِيَاطِ وَكَذَلِكَ نَجْزِي

«Воистину, не откроются врата небесные перед теми, которые опровергли наши знамения и относились к ним с высокомерием. И не войдут они в Рай, пока верблюд не пройдет в игольное ушко. Так воздаем Мы грешникам». (Сура «А’раф», 40)

Это означает, что до тех пор, пока люди будут обладать такими скверными чертами характера, как самомнение, надменность, заносчивость, спесь, упрямство, пока они не избавятся от своего «эго», его страстей и желаний, и пока не станут обладать чистой душой, они не сумеют завоевать право войти в Рай. Для них врата небесные откроются только тогда, когда они овладеют знаниями о предписаниях шариата и путях религии, а также под руководством совершенного муршида, очистив тело и душу, избавятся от эгоизма, являющегося качеством шайтана. Человека можно исправить, лишь избавив его от гнездящегося в нем чудища эгоизма, страстей и желаний его плоти, обтесав его мечом любви, нужды, бедности то есть, приведя его в такое состояние, когда он осознает свою ничтожность перед Аллаhом. Для того чтобы он удостоился милосердия, он должен пройти через необходимые круги суровых испытаний, страданий и болезненных уколов жизни. Юнус Эмре в одном из своих стихотворений говорит о том, что на пути Господа нет и не должно быть места эгоизму, что дело слуг Аллаhа быть смиренными и покорными Создателю. С другой стороны, раб божий не должен обманываться, считая, что свет, искрящийся в его душе, это его собственная заслуга. Он должен с чувством благодарности Господу сознавать, что свет, этот есть, исключительно, дар Всевышнего Аллаhа ему. Нет худшего злосчастья, чем, став высокомерным человеком, считать, что прояснение, озарение в его душе произошло само по себе. Печальна участь тех, кто вновь погрузился в темноту невежественности, после того как воспользовался светом знаний какого-нибудь из Пророков или какого-нибудь вали (святого). Такое состояние намного отдаляет человека от чести быть членом общины Пророка Аллаhа и быть слугой Аллаhа. История Ислама полна многочисленных примеров подобных повести о Каруне. Поэтому важно обратить свой взор не на милость, а на того, кто ее послал и ни в коем случае не позволить себе скатиться на дно пропасти заблуждений.

Мавляна Джалалятдин Руми в своих бейтах, призывая обращать внимание на этот аспект, сказал так:

«Человек должен покинуть немало постоялых дворов и караван-сараев, прежде чем он сумеет однажды обрести истинное место для своего пребывания».

«Не думай, что краснота и жар железа, раскаленного на огне, принадлежат ему. Ибо они обусловлены тем, что огонь временно передал свой свет и свой жар».

«Если ты видишь, что дом полон света, то ты не называй дом светом. Ибо осыпающим его своими лучами и истинно освещающим его является солнце!»

«Солнце говорит тем, кто блистает, будучи освещенным его лучами и хвастает при этом: «О глупые гордецы! Подождите-ка немного, как только я скроюсь за этой горой или за рекой, вот тогда вы и поймете, где кроется истина!»

«Точно также красота и изящество тела, кокетливо восхваляющее себя! Пусть они знают, что основа мощи и силы, принадлежат духу, скрывающемуся в теле!»

Так вот, те люди, которые, постигнув эту истину, сумели отказаться от своего эгоизма, освободившись из плена своего буйного естества, умертвили свою плоть, в качестве вознаграждения за это, они оживляются Господом. При их возрождении Господь становится как будто их видящим оком, слышащим ухом, словом всем. Раб, пребывающий в таком положении, переживает состояние великого соединения, встречи с Богом. Отныне и впредь для него существует только Господь. Юнус Эмре после пережитого им состояния воссоединения с Аллаhом прекрасно описал свое состояние от этой встречи:

Обретя источник жизни,

К чему мне теперь душа?

Ни выгода, ни даже ущерб,

Теперь не важны для меня!

И убрав пелену с очей,

Добился звания друга

И теперь ни к чему сомнения!

О, Юнус! Как прекрасно

Сказал ты, что вкусил

Сладчайшего меда и

Сказал, что улей отныне

Тебе теперь ни к чему!

Одно из высочайших состояний, до которого может подняться раб Аллаhа, это, удостоившись восприятия проявлений только Господа своего, не замечать ничего кроме Него. Это означает что, достигнув такого состояния, раб полностью растворяется в Господе. Один из великих ученых тасаввуфа, достигший подобного состояния, так высказывается об этой глубинной истине: «Аллаh настолько Явен, что от Своей Явности не Зрим». Это можно сравнить с тем, что резкие лучи солнца ослепляют глаза, смотрящего прямо на него, отчего глаза его от резкости света приходят в такое состояние, что не видят самого солнца…

Это состояние, этот уровень называют «окончательной инстанцией наблюдения за проявлениями Господа». Его еще называют «Сайри Махабби». То есть это состояние полного очищения души от плена естества и негативных качеств его, достигшего такой степени, что когда раб Божий находится в многолюдной толпе, он пребывает наедине с Господом. Когда же он находится с Господом, то пребывает вместе с каждым из людей.

Следующий рассказ прекрасно описывает это состояние пребывания с Аллаhом, при нахождении в многолюдном месте. Великий мудрец Мухаммад Париса, направляясь в хадж, посетил по пути Багдад. Проходя через рынок, он видит юношу со светлым одухотворенным лицом, который был занят торговлей золотом. Поскольку торговля шла бойко, юноша был постоянно занят. Он, увидев, что юноша так занят мирским делом, огорчился и подумал: «Как же он предался мирскому делу, находясь в том самом возрасте, когда следует посвящать свое время богослужениям!» Понаблюдав мгновение за молодым человеком, он с удивлением обнаруживает, что юноша, продающий золото, пребывает с Аллаhом в своем сердце. Это состояние нахождения только с Аллаhом в душе в месте пребывания большого количества людей означает умение проживать состояние единения с Аллаhом, будучи среди людей. Что же касается состояния пребывания с Господом и с каждым из людей, то это состояние присущее Пророкам и чистым преданным рабам Аллаhа. Это качество, присущее обладателям живых сердец, есть признак того, что они сострадают и сопереживают страданиям и мукам членов своей общины.

Ярким, конкретным примером является состояние Посланника Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям). Когда Он находился во время Мираджа на расстоянии двух луков, как и каким образом, нам неведомо, и даже на более коротком расстоянии от Господа, во время встречи с Ним. Наш Учитель, Наставник Пророк Мухаммад (саллаллаху алейхи ва саллям) даже в момент этой встречи с Создателем помнил и думал о своей общине. Он обратился к Всевышнему Аллаhу со следующей мольбой: «О Боже! Я пришел к Тебе, чтобы просить прощения за пренебрежение к богослужениям и за ропот моей общины!» «О Аллаh! Я не прошу у Тебя ни отца, ни матери. Прошу Тебя вверить мне мою общину, о Господь!»

Те, кто удостоился испытать подобное высшее духовное состояние, всегда пребывают с Аллаhом в душе. При этом претворяется в жизнь истинный смысл священного Хадиса, гласящего: «Я его видящее око, слышащее ухо!»

Эта служба подобна той, что упомянута в Кур`ане, о которой сказано:

وَمَا رَمَيْتَ إِذْ رَمَيْتَ وَلَـكِنَّ اللّهَ رَمَى

«Не ты (о Мухаммад!) бросил (горсть песку), когда бросал, это Аллаh бросил…» (Сура «Анфаль», 17)

Самой большой особенностью является то, что эта инстанция мусульман, совершенные святые этой общины извлекают свою долю проявлений этого состояния в зависимости от степени их любви к Пророку Мухаммаду (саллаллаху алейхи ва саллям).

Даже если им не удается достигнуть того положения, тем не менее, они достигают той степени, которую они заслуживают благодаря своей чистой любви и искренней привязанности к Нему. Достигшие же той инстанции, это те, что говорят: «Я не есть «я»! Это дыхание Его!»

С этой точки зрения, каждое сказанное ими «я» является метафорическим, иносказательным. Ибо они оторвались, отдалились от своего «я».

Как прекрасно сказал об этом Асрар Деде:

«То, что я называю «я», есть «Ты», то, что я называю душой и телом есть тоже «Ты»!»

А еще один поэт так выразил эту мысль о том, что эгоизм человека – это преграда, завеса, от которой следует избавляться:

«Изучив, осознав, узнал, что преграда моя – эгоизм».

Точно так же, как пшеничные зерна, превратившись, в итоге, в хлеб, становятся частью живого существа. Точно так же, как камешек сурьмы после того, как его растерли в порошок, нанесли на глаза, он, потеряв свое первоначальное качество, перестает быть камешком, становясь силой глаз и четкостью зрения. Как река, достигнув моря, перестает быть рекой, слившись с морем и став его малой частицей, точно также и человек, в случае, если он, удостоившись влияния на него духовности святого раба Аллаhа, будет находиться под его опекой, то в душе у него начнется процесс познания Господа и самосовершенствования. Его душа оживает, одновременно становясь безразличной к вещам, явлениям и живым созданиям… Нижеследующий рассказ – прекрасный тому пример:

Однажды падишах Талемсана Султан Яхья решил побродить по городу вместе со своими приближенными… Народ, ослепленный пышностью, великолепием падишаха и его свиты, со страхом встав для выражения почтения Султану, стал хлопать в ладоши и громко кричать: «Да здравствует наш падишах!»

Однако внимание Султана больше, чем этой шумной толпой, было привлечено неким безвестным человеком, равнодушным ко всему, отрешенным от мира, но со светлым, одухотворенным лицом, освещающим своим светом все вокруг себя. Когда падишах спросил у своих приближенных об этом странном чужестранце со светлым лицом, ему сказали: «О, Султан! Это знаменитый шейх из Туниса. Он живет в пещере отшельником, удалившись от мирской жизни».

Султан, одолеваемый любопытством, подъехав к нему на своем коне, задал ему вопрос, который, как червь, точил его изнутри: «Позволительно ли совершать намаз в шелковых одеждах, тех, что на мне?» Хотя шейх и не хотел вначале отвечать на этот вопрос, велев задать его придворным улемам, но, уступив настойчивым просьбам Султана, ответил следующим образом: «Представьте себе собаку, нашедшую мертвое животное, которая, наевшись до отвала его мяса и испачкавшись как изнутри, так и снаружи, тем не менее задирает свою лапу вверх, справляя малую нужду, чтобы не испачкаться!» Султан крикнул: «Что ты хочешь этим сказать?» «Хочу сказать, что ваш желудок и ваше тело полны тяжким запретным грузом и долей, причитающейся рабам. И, несмотря на то, что дела обстоят таким образом, вы еще спрашиваете, позволительно или нет совершать намаз в шелковых одеждах?!» – ответил шейх. Эти сердечные, искренние слова глубоко затронули душу Султана, и под их воздействием он незамедлительно, сняв с себя расшитые золотом одежды, швырнул их прочь от себя. Затем он бросил меч, находившийся у него на поясе, и, обратившись к людям, глядевшим на него с изумлением, крикнул им: «Мусульмане! Простите меня, освободите от моих обязанностей и ищите себе другого падишаха. » Сказавши эти слова, он пошел вслед за шейхом и стал его верным учеником. Султан Яхья, будучи учеником-мюридом шейха, достиг вершин духовности такой степени, что когда народ просил последнего помолиться за них, шейх отвечал людям так: «Молитву просите у Яхьи. Ибо если бы я был на его месте, я бы не смог сделать того, что сделал он… Если бы и другие султаны мира узнали бы о сокровищнице счастья, обретенной им, то они также пожертвовали бы всем, как и Яхья!»

Святые наставляют и воспитывают своих учеников, исходя из их недостатков, слабостей, особенностей их характера и из их состояния. Поэтому, основываясь на событии, описанном здесь, не следует делать вывод о том, что «в исламе не считается верным находиться на административных, руководящих должностях». Суть заключается в состоянии Султана Яхьи. Так как Султан Яхья попрал права немалого количества рабов Аллаhа и наполнил свое чрево запрещенными Шариатом вещами, то поэтому очищение его естества, его плоти, посвящение его в тайны учения, наставления на путь истины были несколько отличными от других форм наставления. А вообще, есть и другие примеры наставлений святыми… Такие, как наставничества Имама Акшамсаддина, Имама Абу¢ль Вафа. Акшамсаддин переселился в Гайнюк после завоевания Стамбула султаном Мехмедом Фатихом для того, чтобы Фатих не пренебрегал государственными делами ради духовного удовольствия от бесед с шейхом. Такой же линии поведения придерживался и Абу¢ль Вафа. Султану Фатиху, который хотел настойчиво увидеться с ним, он направил следующее послание:

«У нашего любимого Султана Фатиха весьма чувствительное и горячее сердце. Если он придет сюда и вкусит духовного удовольствия, что вкушаем мы, то он не захочет уезжать, чтобы вернуться к правлению государством! Однако богатство, достояние государства и единоверцы вверены ему! Все на его попечении. Если на его место ни придет какой-либо способный, достойный занять это место человек, то тогда достоянию государства и всей умме будет нанесен урон. Тогда и я, и он можем стать повинными в этом. Потом его сердце заполнится духовной атмосферой, царящей здесь, и он все, что есть у него, привезет сюда, чтобы отдать на пожертвования. Все, что предназначено для вдов, сирот, юродивых, обездоленных, одиноких – все потечет сюда!

В то же время в душу воспитанников войдет земная любовь, нарушатся гармония и спокойное течение нашей жизни. Мы, пребывая здесь, проявляем благоволение и расположение к нашему любимому Султану. Его душа с нашими душами. Ради спокойствия и благополучия наши наставления, наш духовный обмен будут осуществляться в такой форме. »

Достойны внимания также методы духовного воспитания имама Азиза Махмуда Худаи. Азиз Махмуд Худаи, бывший вначале кадием, находясь под наставничеством шейха Мухаммада Уфтаде, отказавшись от своего положения и статуса в обществе, прервал все связи с земным миром. Ибо для его духовного воспитания было необходимо применение именно этого метода воспитания. В итоге он достиг такого уровня, что мог стать духовным наставником правителей мирового масштаба. Однако Азиз Махмуд Худаи, сам воспитанный на испытании его характера нехваткой, нуждой, бедностью, применив другой метод, воспитывал мировых правителей, находившихся на троне в состоянии пресыщенности и занимающих высокие мирские положения в обществе. Он научил их не придавать большого значения вещам, имеющим отношение к бренному миру… Султан Ахмед Хан был настолько близок ему и стал так схож с ним во взглядах, что если бы не разные псевдонимы, то невозможно было бы стихи одного из них отличить от стихов другого… Словом, эти методы воспитания чистых, праведных слуг Аллаhа, то есть приемы наставничества в условиях недостатка, нужды, нехватки следует осознать и использовать, как следует. Эти приемы бывают разными, в зависимости от душевной организации учеников-мюридов. Вот почему не осознавшего эту тонкость Каруна постигла печальная участь, несмотря на наставления его Пророком Мусой (алейхис салям), являющимся «Калимуллахом».

Его конец – это предостережение, полное назидания для тех, кто обладает разумом. Поэтому самое верное – это смирение и покорность Господу.

А это возможно лишь при условии искренней любви и привязанности к Посланнику Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям), а также при условии подчинения совершенному муршиду…

Мавляна Джалалятдин Руми сказал:

«Как счастлив тот, кто, освободившись от всех желаний своего естества, сумел привязаться всем сердцем к совершенному муршиду».

Совесть напоминает человеку о том, что ему нужна не телесная любовь, а любовь, которая обретет свое место в вечности. Пока любовь, исходящая от Священного Кур`ана, не будет орошать нашу душу, подобно благодатному апрельскому дождю, мы не сможем встретиться с изумрудной зеленью весны Ислама. Сады души ждут дождей благих, праведных дел подобно земле, влюбленной в дождь. Ибо, благодаря этим дождям, из-за любви Творца к Своим созданиям начинают побиваться ростки милосердия, сострадания, служения и дружбы. Человек становится квинтэссенцией вселенной, ее самым драгоценным экземпляром, самой драгоценной копией. Он становится видящим «оком», слышащим «ухом» Господа. Община начинает извлекать пользу из его рук, слов и души. Рассказ о Халифе Умаре (радыйаллаху анху) в «Маснави» великолепно отражает это состояние:

Посол Византии прибывает в Священную Медину для политических переговоров. Он спрашивает у людей о том, где находится дворец Халифа Умара (радыйаллаху анху). Люди ему отвечают:

«Хотя имя Халифа как эмира и халифа стало известно всему миру, однако нет у него дворца в мирском, земном его значении. У него есть прекрасный дворец его души. И есть хижина, подобная той, в которой ютятся нищие да странники. Вот и все его имущество, относящееся к бренному миру. Однако тебе не дано увидеть его духовного дворца твоими глазами, пораженными болезнью!»

Страх, изумление византийского посла усилились от этих слов. Бросив своего коня, свой груз, дары на произвол судьбы, он кинулся искать Халифа Умара Фарука, спрашивая о нем у всех встречных и бормоча при этом про себя: «Видно, есть на земле такой правитель, подобный духу, который скрыт от глаз окружающих его людей. » Так он и продолжил поиски халифа, чтобы подчиниться и повиноваться ему…

Одна женщина-арабка сказала ему: «Вот Халиф, которого ты ищешь. Он под финиковым деревом! В то время, когда каждый человек лежит в постели, он лежит на песке. Поди, посмотри на лежащего под сенью этого дерева. »

При виде спящего Халифа Умара (радыйаллаху анху) душу посла охватили страх и приятное ощущение одновременно. Посол поражается тому, как в его душе могли одновременно возникнуть два таких противоречивых чувства, как любовь и благоговейный страх. И он говорит сам себе:

«Я человек, видевший императоров и умеющий давать им оценку. То, что у них не было никакого величия, и то, что в этом человеке присутствуют и величие, и любовь, совершенно уничтожили мой разум!»

«Этот Халиф, безоружный, беззащитный, спит, лежа на земле. Я же стою перед ним и сотрясаюсь от страха. Что это такое? Чем можно объяснить это мое состояние? Значит, это величие присущее Господу, а не этому человеку, одетому в бурку из грубошерстной ткани. »

Пока посол Византии переживал эти духовные потрясения, проснулся Халиф Умар (радыйаллаху анху). Посол почтительно приветствовал Халифа Умара. Халиф также ответил ему приветствием. Затем он успокоил испуганного посла и залечил его опустошенную душу, используя для этого тонкие, глубокомысленные, таинственные слова. Чужестранец, пришедший к Халифу Умару в качестве посла, становится его другом. От безмерной радости, охватившей посла во время беседы с Халифом, он теряет сознание… Он забывает, что он посол, забывает о цели своего визита.

Заметивший его состояние Халиф Умар (радыйаллаху анху) продолжает с еще большим вдохновением беседу. Он говорит об этапах души, о ее путешествии, о времени, находящемся за пределами безвременья, о высоких инстанциях благородных святых Аллаhа, чьи степени высоки, о безграничных полетах их душ. Наконец, в душе посла начинает искриться и сверкать солнце веры, и он произносит в присутствии Халифа формулу исповеди веры и присоединяется к каравану счастья.

Мавляна Джалалятдин Руми сказал так:

«Муршид был совершенным. Ученик, то есть посол, испытывал жажду познания истины. Конечно, муршид, разглядев способности мюрида, посеял в чистой почве его души чистые же, светлые семена познания Господа».

Благочестивого человека видно по свету, исходящему от его лица. От него исходят флюиды спокойствия и душевного благополучия. Заблудшего, безнравственного человека также можно определить по признакам его лица, от которого исходят тоска и печаль. Взгляд арифа, его талантливое сердце, испытывающее жажду познания истины и сокровенных смыслов, обладает притягивающей к себе, словно магнит, силой. А сила взгляда арифа опирается по цепочке на Пророка Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям).

Пророк Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям) был в такой степени далек от грязи и обрел такую чистоту и ясность, что и его святое тело было с ног до головы пронизано божественным светом. Оттого оно не отбрасывало никакой тени на землю.

Сулейман Чаляби прекрасно поведал об этой истине в следующем бейте:

Было тело Его светом с ног до головы!

Но не было тени, ибо нет у света тени.

Духовный архитектор Пакистана Мухаммад Икбаль, однажды навестил паломников, вернувшихся из Медины. Беседуя с ними, он спросил у них: «Вы посетили Священную Медину! Какими дарами заполнили вы свои души, побывав у святых усыпальниц Медины? Привезенные вами материальные подарки: такке (головной убор мусульман), четки, молельные коврики спустя некоторое время износятся, потеряют свой цвет и их век закончится.

Привезли ли вы духовные дары из Священной Медины те, что никогда не увянут, а будут давать жизнь и подпитывать ваши сердца?

Есть ли среди ваших даров верность и смиренность Абу Бакра, справедливость Умара, вера, щедрость, стыдливость Османа, волнение и джихад Али (радыйаллаху анхум)?

Сможем ли мы передать энтузиазм, волнение асри саадат из ваших сердец, адресовав их корчащемуся сегодня в судорогах от мук и многочисленных страданий Миру Ислама. »

Икбаль – это великий исламский поэт и мыслитель, озабоченный беспризорностью, беззащитностью, неорганизованностью исламского мира, страдающий оттого, что дух Ислама не претворяется в жизнь должным образом. В одном славном Хадисе сказано:

«Земной и потусторонний мир подобны двум женам мусульманина. Насколько порадуешь одну из них, настолько же рассердишь другую!»

Насколько человек привязан к мирским страстям и к земной жизни, настолько наставления, касающиеся жизни в потустороннем мире, чужды ему. И, напротив, если душу человека занимают мысли о потустороннем мире, то ему нипочем все преходящие страсти этого бренного мира. Мавляна Джалалятдин Руми сказал: «Как только ты примешь призыв одного из двух голосов, то ты даже не услышишь приглашения второго голоса! Ибо любящий человек становится слеп и глух к тому, что является противоположностью объекта его любви».

«Впадать в сомнения по поводу того, как следует поступить, подобно тюрьме для души. Эти сомнения и колебания не позволят ей сориентироваться в нужном направлении».

Любовь к земному миру тянет душу в одну сторону, а любовь к потустороннему миру – в другую. Каждая из них, настаивая на своем, заявляет: «Мой путь – верный путь!»

«Эти сомнения, колебания – есть капкан, преграда на пути Аллаhа. Как счастлив тот, кто не поскользнулся и не споткнулся, то есть не поддался зову желаний естества, не став послушным рабом их!» «О, не знающий правил действия человек! Если захочешь избавить себя от сомнений, ищи себе добродетельного наставника! Если не хочешь растерянно бродить по дорогам, то иди, как джейран, путем аулия, ведущего к красотам, не поддающимся описанию! Иначе, ты можешь лишиться всего прекрасного, увидев издали цветущий сад и, приняв его за бушующее пламя. Ты можешь бегать по пустыне жизни в погоне за миражами, принимая их за источники жизни, но на самом деле они, есть не что иное, как раскаленные пески, которые забьют тебе рот и заставят молчать. »

«Если же не желаешь попасть в такое положение, не затыкай уши сердца своего! Прислушайся к словам друзей Аллаhа (вали) и стань «Кытмиром» на пути Посланника Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям)!»

Многочисленные колонны влюбленных обретут спокойствие и умиротворение с любовью, дружбой, вдохновеньем Пророка… Сентиментальный Юнус прекрасно сказал об этой любви в одном из своих многочисленных стихотворений. Обращаясь к Расулюллаху (саллаллаху алейхи ва саллям) он говорит:

Стань заступником тех, кто сгорает от любви к Тебе, о Расулюллах!

Ты душа тела мусульманина!

Пусть влюбленные горят пламенем Твоей любви,

Пусть, испив напиток любви, жажду утолят!

Выражая свою огромную любовь к Посланнику Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям) он говорит: «Я соловей того цветника. »

Как счастливы те, которые сумеют добиться благосклонности и расположения к ним Пророка Аллаhа (саллаллаху алейхи ва саллям), которые сумеют извлечь свою долю духовности из безбрежного океана Его духовности, взяв за образец для подражания Его высоко духовную личность.
Источник:Фондихлас.ру

This post has been viewed 1260 times.