Основные точки зрения о природе человека

Все мыслящие люди имеют определенные аксиоматические представления отно­сительно человеческой природы. Теоретики личности не составляют исключения из этого правила. Представления о природе человека, возможно, коренятся в их собственном личном опыте. Такие базисные положения глубоко и основательно влияют на восприятие людьми друг друга, на их взаимоотношения, а в случае ученого-персонолога — на создание теорий о себе и о других. Сами по себе положения могут или признаваться, или не признаваться индивидуумом, в том числе и теоретиком.

В этом разделе мы рассмотрим каждое из основных положений, касающихся природы человека. Мы убеждены, что все значительные теоретики личности в своих построениях занимали ту или иную позицию по этим положениям, и ни одна сколько-нибудь выдающаяся теория не может быть полностью и правильно понятой безотносительно к ним. В некотором смысле различия между теориями отражают более фундаментальные различия между их создателями в отношении данных положений.

Основные положения о природе человека можно представить в виде следую­щих полярных понятий:

1. Свобода Детерминизм

2. Рациональность Иррациональность

3. Холизм Элементализм

4. Конституционализм Инвайронментализм

5. Изменяемость Неизменность

6. Субъективность Объективность

7. Проактивность Реактивность

8. Гомеостаз Гетеростаз

9. Познаваемость Непознаваемость

Вышеперечисленные положения представляют собой относительно постоян­ные биполярные шкалы, и любой персонолог может обозначить свою позицию в виде определенной точки между этими крайними полюсами. Другими словами, каждое положение представлено в виде континуума с двумя экстремумами (на­пример, свобода расположена на одном полюсе первого континуума, а детерми­низм на противоположном полюсе этого же континуума).

Свобода—детерминизм Один из самых главных вопросов, имеющих отношение к человеческой природе, касается той степени внутренней свободы, которой люди обладают в выборе направления своих мыслей и поступков, а также в осуществлении контроля над своим поведением. В какой степени участвует субъективно переживаемое чувство свободы в принятии решений конкретными людьми? До каких пределов их поведение детерминировано факторами, которые частично или полностью находятся за пределами осознания? Философы и другие мыслители обсуждали этот вопрос на протяжении столетий. Поэтому не удивительно, что он никоим образом не безразличен современной психологии (Deci, Ryan, 1985).

Совершенно очевидно, что ведущие теоретики личности отличаются друг от друга в отношении такого исходного положения о природе человека, как свобода—детерминизм. Например, Карл Роджерс утверждал, что «человек не просто обладает характеристиками машины, он не только заключен в тиски бессознательных мотивов, но он является личностью в процессе создания самого себя, личностью, творящей смысл своей жизни и олицетворяющей степень субъективной свободы» (Shlien, 1963, р. 307). Скиннер, наоборот, утверждал, что «автономный человек — это изобретение, используемое для объяснения того, что мы не в состоянии объяснить никаким другим образом. Он возник в результате нашего невежества и по мере того, как растет наше понимание, исчезает сам материал, из которого он создан» (Skinner, 1971, р. 200). В этом смысле ни одну из приведенных позиций ученых нельзя считать строго фактически доказанной. Скорее, они представляют собой философские представления о природе человека.

Если данный теоретик личности, основываясь на своем личном опыте и множестве факторов, оказавших влияние на его интеллектуальное развитие, допускает, что люди обладают подлинной свободой выбора, это окажет существенное воздействие на его теорию. Вероятнее всего этот автор сформулирует теорию, в которой люди рассматриваются изначально ответственными за собственные действия и, по крайней мере, в некоторой степени способными преодолевать влияние различных факторов своего окружения. В этой теории будет просматриваться тенденция расценивать свободный выбор как квинтэссенцию всего того, что подразумевается под понятием человек. С другой стороны, если персонолог склоняется к детерминизму, в его теории поведение человека будет описано как контролируемое теми или иными факторами. В этом случае на ученого будет возложена задача точного определения упомянутых факторов, и ее решению будет посвящена значительная часть теории. Детерминистски ориентированные теории личности заметно различаются в объяснении природы факторов, влияющих на поведение. Например, поведение человека может определяться неосознаваемыми мотивами, внешними подкреплениями, опытом ранних лет жизни, физиологическими процессами, генетической предрасположенностью, культурными влияниями, и каждый из этих факторов может быть интерпретирован различным образом. Тем не менее, основным источником согласованности между перечисленными подходами является положение о том, что поведение человека детерминировано.

Позиция, занимаемая персонологом в отношении свободы—детерминизма, сильно влияет на характер его теории и следующие из нее выводы о сущности человеческой природы. Это в равной степени верно и в отношении других основных положений. Теория личности отражает конфигурацию позиций, занимаемых теоретиком в отношении основных положений о природе человека.

Рациональность—иррациональность В основе измерения рациональность—иррациональность лежит вопрос о том, в какой степени сила нашего разума способна оказывать влияние на наше каждодневное поведение? Являются ли люди по своей сути рациональными существами, чье поведение направляется рассуждениями, или ими управляют иррациональные силы? Несмотря на то, что ни один теоретик личности не придерживается убеждения о людях как исключительно «рациональных» или исключительно «иррациональных» существах, между ними наблюдаются отчетливые различия по этому исходному положению. Например, Келли в своей теории личности сделал акцент на рациональных процессах в функционировании людей (Kelly, 1963). Он предполагал, что каждая личность — это «ученый», исследователь, и интеллектуальные процессы имеют первостепенное значение для понимания поведения человека. Полную противоположность представляет теория Фрейда, основная доктрина которой сводится к тому, что психические процессы по своей сути неосознаваемы. Фрейд придерживался убеждения, согласно которому «только вследствие нашей завышенной самооценки мы отказывается признать возможность того, что можем не быть непререкаемыми хозяевами во владениях собственного разума» (Kohut, Seitz, 1963, p. 118). Являемся ли мы разумными хозяевами своей судьбы, капитанами судов своего поведения, или мы находимся под контролем глубинных иррациональных сил, о самом существовании которых и не подозреваем?

Позиция персонолога по этому спорному вопросу влияет на расстановку акцентов в его теории. Например, если теоретик предполагает, что человеческий разум — чрезвычайно могучая сила, то его теория личности будет описывать поведение, в значительной степени управляемое когнитивными процессами. Более того, весьма вероятно, что данная теория, по крайней мере до некоторой степени, будет касаться характера, разнообразия и развития этих когнитивных процессов. Если же персонолог тяготеет к противоположному мнению, его теория скорее всего будет описывать поведение как изначально побуждаемое иррациональными силами, которые личность частично или тотально не осознает. В зависимости от содержания теории, отношения между осознаваемыми, рассудочными и неосознаваемыми, иррациональными процессами могут быть изображены в виде айсберга, вершину которого образуют осознаваемые, рациональные побуждения, а колеблющаяся ватерлиния отделяет надводную часть от неосознанных глубин. Центром этой теории будет как содержание подводных сил, так и их влияние на поведение человека. Поскольку «рационально-ориентированные» и «иррационально-ориентированные» теоретики могут расходиться во мнении о природе «рациональных» или «иррациональных» факторов личности, различие между ними по базисному положению рациональности—иррациональности ведет к противоположным взглядам на человека.

Холизм—элементализм Сторонники холистического положения утверждают: человеческая природа такова, что поведение можно объяснить только путем изучения индивида как единого целого. Элементалистическая позиция, наоборот, предполагает, что природа человека и поведение как ее результат могут быть объяснены только путем исследования каждого фундаментального аспекта поведения отдельно, независимо от остальных. Ключевым научным вопросом в этом случае является уровень и единица анализа, применяемого при изучении индивидуумов. Какой путь является наилучшим: изучать индивидуумов как целое или исследовать каждую характеристику отдельно? Разногласия среди персонологов по этому спорному вопросу отражают более существенные различия между ними по основному положению холизм—элементализм.

Согласно холистическому подходу, личность можно понять только в качестве целостной сущности. Сторонники этого подхода утверждают, что объяснение элементов еще не объясняет результирующей функциональной структуры (или гештальта). Холисты утверждают: чем на большее количество фрагментов разделить организм, тем с большей вероятностью мы будем иметь дело с абстракциями, а не с живым человеком. Как заметил один персонолог: «Половина кусочка мела все еще является кусочком мела, только более коротким; половина дождевого червя — это половина дождевого червя, но все еще червь по сути; половина человека — отнюдь не человек» (Shlien, 1963, р. 305). Таким образом, убежденные холисты пытаются описывать и изучать личность как единое целое.

Сторонники элементализма доказывают, что систематическое понимание поведения человека может быть достигнуто только посредством детального анализа его составных частей. Элементалисты убеждены: так же как изучение анатомии не отрицает реальность существования и необходимость изучения клеточных структур, нельзя отрицать и значимость изучения отдельных факторов, образующих основу целостного поведения людей. Элементалисты долгое время утверждали, что положения, выглядящие по сути неопределенными и непроверяемыми на уровне общего поведения, доступны проверке на уровне более элементарном. Поэтому, с их точки зрения, истинно научный подход к изучению личности должен опираться на четкие, легко проверяемые и элементалистические представления. В области теории личности элементалисты пытаются создавать и изучать именно подобные типы концепций.

Конституционализм—инвайронментализм Студенты, изучающие личность, часто задают вопрос: «В какой степени то, что называется личностью, представляет собой результат действия генетических факторов, а в какой степени она — продукт окружающей среды?» Проблема «природа или воспитание» [В отечественной психологической терминологии: биологическое—социальное. (Прим. науч. ред.)] обсуждалась в разных ракурсах с древнейших времен. Она и сегодня стоит перед нами: незаметно вкрадывается она в размышления современных теоретиков личности, и влияние ее бывает настолько ощутимым, что сказывается на их представлениях о природе человека, а следовательно, на их концепциях структуры личности и личностного развития.

«Является ли материнская забота результатом влияния биологических факторов, или среды, или их взаимодействия? Позиция, которую занимает персонолог по проблеме «природа—воспитание», оказывает влияние на его концепцию человеческой природы».

У конституционализма (положение о наследовании черт) длинная история в психологии. Еще Гиппократ и Гален высказывали мнение о том, что темперамент индивидуума обусловлен уникальным соотношением (балансом) четырех соков организма. Их единомышленники — ученые XX века создали сложнейшие методики для установления влияния наследственности на диспозиции, или темперамент (Buss, Plomin, 1984). Кроме того, в разработанных Кеттелом и Айзенком теоретических направлениях подчеркивается значимость генетической предрасположенности и физической конституции в развитии основных черт личности. В некоторых наиболее значительных теориях личности важным фактором считается также биологический субстрат индивидуума. Такова, например, фрейдовская концепция ид, представленного в виде унаследованного базисного компонента личности, закрепленного в конституции данного индивидуума.

Инвайронментализм — тоже не новая идея в психологии. Уотсон делал упор на основных процессах обусловливания, основываясь на исходной предпосылке о том, что окружающая среда имеет определяющее значение в формировании поведения человека. В самом деле, исследование научения считают таким важным именно потому, что научение — психологический процесс, посредством которого окружающая среда формирует поведение. Этой точки зрения придерживались многие видные психологи; у них было большое число последователей, каждый из которых сделал свои теоретические выводы из положений предшественников. Эти выводы, важные для психологии личности, просматриваются наиболее явно в современной бихевиористской теории научения, хотя бихевиоризм и не обладает монополией на инвайронментализм. Черты инвайронментализма можно найти практически во всех теориях личности.

Каковы могут быть последствия того, что персонолог опирается на один из крайних полюсов оси конституционализм—инвайронментализм? Теоретик, склоняющийся к конституционализму, будет вероятнее всего рассматривать личность человека как продукт внутренних физических сил, а не как результат влияния внешних факторов (например, Джейн и Джон очень агрессивны, потому что у них сильное ид или потому что агрессия — наследуемая черта). Даже если теоретик признает определенные внешние влияния на поведение, в его личностных концепциях будут, тем не менее, отражены положения о конституциональной предрасположенности. Напротив, теоретик, придерживающийся инвайронментализма, будет рассматривать природу человека как в гораздо большей степени подвластную прихотям окружающей среды (например, Джейн и Джон очень агрессивны, потому что таким был их прошлый опыт научения — по существу, их сделало такими окружение). Персонолог, склоняющийся к инвайронментализму, будет выстраивать свои доводы с этих позиций и, вдобавок, сфокусируется на процессах научения, посредством которых среда влияет на развитие личности.

Наконец, следует признать, что почти все современные психологи по данному положению занимают интеракционистскую позицию (Blass, 1984; Kihlstrom, 1987; Magnusson, 1981). С этой возобладавшей над другими точки зрения, поведение человека рассматривается неизменно как итог взаимодействия конституции и окружающей среды. Это значит, что данный конституциональный фактор проявляется по-разному в разных условиях среды, а влияние среды будет давать различный эффект в зависимости от конституции данного человека. Однако для наших целей будет полезным отделить конституцию от окружающей среды. Благодаря этому концептуальному разделению нам станет более понятен личный вклад каждого ученого-теоретика.

Изменяемость—неизменность Суть вопроса, содержащегося в этом положении, такова: до каких пределов индивидуум способен фундаментально меняться на протяжении жизни? Проще говоря, насколько действительно может изменяться основной склад личности? Является ли глубинное изменение необходимым компонентом эволюции или развития личности? Являются ли поверхностные изменения, которые мы наблюдаем у себя и других людей, только внешними, в то время как лежащая в основе поведения структура личности остается стабильной и незатронутой изменениями? Как и в случаях других основных положений, несхожесть позиции персонологов в отношении изменяемости — неизменности также приводит к разной расстановке акцентов в их теориях.

Как отмечалось раньше, в большинстве определений личности основной упор делается на историю жизни или историю развития или перспективы развития. Положение изменяемости—неизменности выливается в вопрос: сколько фундаментальных изменений может претерпеть личность в течение жизни? Даже в русле одной и той же широкой традиции в персонологии можно обнаружить разногласия между учеными по этой проблеме. Например, и Фрейд и Эриксон, представляющие психодинамическую традицию в теории личности, основательно расходятся по этому основному положению.

Эриксон (Erikson, 1982) допускал изменяемость личности гораздо в большей степени, чем Фрейд. Подчеркивая, что жизнь — это постоянные изменения, Эриксон описывал личность, как обязательно проходящую в своем развитии определенные стадии, каждая из которых отмечена особым психосоциальным кризисом. Изменения личности продолжаются в благоприятном или неблагоприятном направлении в зависимости от того, каким способом люди разрешают эти кризисы. Совершенно противоположным образом Фрейд (Freud, 1925) представляет базисную структуру характера человека такой, какой она устанавливается под влиянием переживаний в детстве. С точки зрения Фрейда, несмотря на поверхностные изменения в поведении человека на протяжении жизни, основная структура его характера остается в значительной степени неизменной. Существенные же изменения личности могут быть достигнуты в лучшем случае с большим трудом и то только в результате длительного и очень болезненного процесса психоаналитической терапии.

Персонологи, убежденные в изменяемости человеческой личности, могут по-разному обнаруживать это в своих теориях. Например, их теории могут:

— содержать концепцию стадийного развития на протяжении всей жизни индивидуума;

— быть сфокусированы на силах, вызывающих изменения в поведении;

— содержать гипотезы, объясняющие, как людям удается не соприкасаться со своим прошлым;

— ставить акцент на дальнейших перспективах развития личности.

Независимо от ориентации той или иной конкретной теории, в ней будет выражено исходное положение о том, что значимые личностные изменения могут происходить и действительно происходят, и поэтому им следует дать объяснение на языке теории.

Персонологи, склоняющиеся к положению неизменности, скорее всего, утвердят его в виде теории о некоторых неизменных структурах, составляющих ядро личности и определяющих поведение индивидуума на всем протяжении его жизни. Они подчеркнут уместность подобных структур; выделят конституциональные или средовые факторы, ответственные за их становление, а также способ, посредством которого эти структуры с необходимостью характеризуют поведение индивида в течение жизни.

Субъективность—объективность Верно ли то, что люди живут в сугубо личном, субъективном мире опыта, и этот мир оказывает решающее влияние на их поведение? Или на их поведение влияют прежде всего, если не исключительно, внешние, объективные факторы? В этом заключается суть положения о субъективности—объективности. Персонологи занимают различные позиции по отношению к этому положению, что отчетливо видно в их теориях. Основная причина столь острых расхождений кроется, возможно, в философских расхождениях между бихевиоризмом и феноменологией в современной психологии. Проиллюстрируем это предположение.

Карл Роджерс, чья теория представляет феноменологическое направление в теории личности, утверждал: «Внутренний мир индивидуума, видимо, оказывает более существенное влияние на его поведение, чем внешние стимулы окружающей среды» (Rogers, 1964, р. 124). Для Роджерса (и для феноменологии) имеет первостепенное значение система субъективных эталонов человека, и его наблюдаемое поведение всегда будет непонятным без ссылки на нее. В этом случае, как и во многих других, мнение Скиннера — прямо противоположное. Скиннер, наиболее влиятельная фигура в современном бихевиоризме, утверждал: «Задача научного анализа — объяснить, каким образом поведение субъекта как физической системы соотносится с условиями, в которых эволюционирует человек как вид, а также с условиями, в которых индивид живет» (Skinner, 1971, р. 14); и далее: «Мы можем следовать путем, проложенным физикой и биологией, изучая связь между поведением и окружающей средой напрямую, и можем пренебречь положением о промежуточной роли сознания» (Ibid, p. 15). Для Скиннера (и частично для современного бихевиоризма) поведение человека является в значительной степени результатом воздействия внешних, объективных факторов — именно эти закономерные взаимосвязи между данными факторами и поведением организма должна изучать наука психология.

Теория, созданная персонологом, тяготеющем к субъективности, будет касаться природы субъективного опыта индивидуума. По сути, теоретик такого типа скорее всего будет считать наиболее важной частью психологии изучение человеческого опыта. И наоборот, персонолог, тяготеющий к объективности, с наибольшей вероятностью создаст теорию, касающуюся прежде всего объективных поведенческих реакций и закономерных взаимосвязей поведения с измеряемыми факторами окружающей среды. Такому теоретику психология представляется истинной наукой о поведении, а субъективным переживаниям индивидуума как таковым в ней будет уделено очень мало внимания.

Проактивность—реактивность Вопрос проактивности—реактивности имеет непосредственное отношение к локусу причинности в объяснении поведения человека. Иными словами, где следует, искать истинные причины поведения человека? Порождают ли его внутренние факторы, или оно представляет собой просто серию ответов на внешние стимулы? Суть проактивного взгляда выражена в убеждении, что истоки всех форм поведения находятся внутри самой личности. Люди скорее совершают поступки и действуют, чем реагируют. Персонологи, принявшие положение проактивности, твердо верят, что поведение человека обусловлено внутренними факторами. Маслоу выразил проактивный взгляд на человека следующим образом: «Будущее человека находится внутри него, и оно в данный конкретный момент динамически активно» (Maslow, 1961, р. 59). Персонологи, занимающие позицию проактивности, формулируют теоретические концепции с целью объяснения того, каким образом люди инициируют свои поступки.

С позиций реактивности поведение интерпретируется в основном как реакция на стимулы из внешнего мира. Действительные причины поведения рассматриваются в этом случае в качестве исключительно внешних по отношению к субъекту. Положение реактивности ясно выразил Скиннер: «Не суть важно, что происходит внутри тела человека; независимо от того, насколько полно мы знаем это, мы сможем объяснить поведение человека» (Skinner, 1989, р. 18). Персонологи реактивной ориентации особенно высоко ценят концепции, в которых отражены взаимосвязи типа стимул—ответ и/или поведение—окружающая среда. Они полагают, что истоки поведения человека лежат в окружающей среде, в которой это поведение проявляется.

Гомеостаз—гетеростаз Положение гомеостаз—гетеростаз в своей основе имеет отношение к мотивации человека. Движет ли индивидуумом прежде всего (или исключительно) необходимость уменьшения напряжения и сохранения состояния внутреннего равновесия (гомеостаз)? Или основная его мотивация направлена на развитие, поиск новых стимулов и самореализацию (гетеростаз)? Персонологи, придерживающиеся разных точек зрения по этому вопросу, высказывают диаметрально противоположные взгляды на мотивационный фундамент поведения. По словам Бюлер: «Невозможно одновременно верить в гомеостаз и в осуществление самореализации как в конечную цель» (Buhler, 1971, р. 383).

В середине нашего столетия Джон Доллард и Нил Миллер отстаивали позицию гомеостаза. Они полагали, что личностные характеристики приобретаются посредством научения, которое всегда предполагает взаимосвязь между факторами побуждения (например, голод) и подкрепления (в данном случае пища) (Dollard, Miller, 1950). Согласно теории Долларда и Миллера, подкрепление всегда уменьшает силу первоначального побудительного стимула. Люди являются такими, какие они есть, потому что они приобрели стабильные свойства, благодаря которым становится возможным снижать напряжение побудительного мотива и сохранять состояние внутреннего равновесия. Без гомеостатической основы мотивации, по Долларду и Миллеру, развитие личности не представляется возможным.

Примерно в то же самое время, когда Доллард и Миллер впервые обосновывали принцип гомеостаза, Маслоу и Роджерс выдвинули совершенно иную концепцию мотивации человека (Maslow, 1987; Rogers, 1951). Эти теоретики гетеростаза считали, что основой мотивации людей является непрерывный поиск личностного роста и самореализации. Человек живет не только благодаря редукции потребности. Вместо того, чтобы направлять свое поведение на удовлетворение потребности, а значит, на уменьшение напряжения, люди, согласно своей природе, постоянно ищут новые стимулы и возможности испытать свои силы, чтобы достичь самореализации. Благодаря этой мотивационной тенденции и осуществляется развитие личности.

Это базисное положение породило множество логических построений. Теории личности, созданные убежденными сторонниками гомеостаза, могут предлагать в качестве предмета исследования содержание и разнообразие основных потребностей человека или его инстинктов; различные личностные механизмы, которые вырабатываются у индивидуумов с целью снижения напряжения, создаваемого потребностями; а также процессы, обеспечивающие становление механизмов понижения напряжения. А в теориях личности гетеростатной ориентации будут подчеркиваться интеграция мотивов человека, подчиненная задачам самореализации, устремленности в будущее, а также различные средства, с помощью которых люди достигают личностного роста и самореализации.

Познаваемость—непознаваемость Уильям Джеймс, великий американский психолог и философ, писал: «Наша наука — это капля, наше неведение — море» (James, 1956, р. 54). В этом суть проблемы познаваемости — непознаваемости в отношении природы человека. Является ли человек в конечном счете полностью познаваемым наукой или в его природе есть нечто, превосходящее потенциал научного познания? Очевидно, что в настоящее время персонологи не знают о человеке всего, и вопрос состоит только в том, смогут ли они достичь этого когда-нибудь в будущем.

Теоретики личности резко расходятся в мнениях относительно познаваемости—непознаваемости. До некоторой степени эти разногласий связаны с позицией, которую они занимают по другим базисным положениям. Например, сторонник детерминизма и объективности будет рассматривать человеческую личность как доступную научному познанию; в сущности, эти два положения потенциально помещают поведение человека в традиционную сферу научного анализа.

Джон Б. Уотсон исторически олицетворяет собой познаваемость как философское положение. Уотсон был абсолютно убежден в том, что систематическое наблюдение и научный эксперимент помогут открыть принципы, лежащие в основе поведения человека (Lundin, 1963). Используя этот подход, психологи-бихевиористы, начиная с Уотсона, выдвигали соответствующие концепции личности. Так, в бихевиористском подходе к личности у Скиннера индивиды рассматриваются как максимально познаваемые в рамках науки. На другом полюсе континуума познаваемости—непознаваемости располагается феноменологическая теория Роджерса. В своей книге «Центрированная на клиенте терапия» Роджерс доказывал, что каждый индивидуум живет в постоянно меняющемся мире субъективного опыта, являясь его центром (Rogers, 1951). Он развил это представление дальше на основе убеждения, что личный мир опыта является конфиденциальным, частным, и может быть познан в подлинном или полном смысле только самим субъектом. Каким бы полным знанием о личности мы ни обладали в будущем, данный взгляд с необходимостью подразумевает, что индивидуумы не могут быть познаны наукой (в данном случае наукой психологией, занимающейся людьми).

Если персонолог убежден, что индивидуумы в конечном счете познаваемы средствами науки, он будет продолжать развивать и проверять свою теорию методологически тщательно, убежденный в том, что благодаря своему подходу постигнет человеческую природу. То, что это может и не произойти при его жизни, не является препятствием, потому что он уверен: его труд значительно ускорит продвижение психологии к конечной цели. С другой стороны, если теоретик допускает непознаваемость индивидуума научными методами, он будет более расположен выйти за пределы науки в поисках способов понимания людей. Практически он может поддаться соблазну включить в свою теорию концепции, традиционно считающиеся «ненаучными» и/или активно настаивать на новом определении психологии как науки, чтобы подобные концепции стали более приемлемыми для психологов. В любом случае его теория и методология будут отражать его убеждение в том, что природа человека непознаваема средствами современной психологии.

Найдено 5 определений термина ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА

Природа человека

человек, животное общественное, обладающее свободой движения ума (глупостью и разумом), свободой воли (воля свободна от своего носителя и для ее обуздания необходимо обладать силой воли) и свободой совести (беспринципностью).

Природа человека

— понятие, характеризующее человека в его высшем, завершающем состоянии и конечной цели. Философы древности (Лао-Цзы, Конфуций, Сократ, Демокрит, Платон, Аристотель) выделяют в природе человека основные сущностные качества – интеллект и мораль, а конечную цель – добродетель и счастье.

В средневековой философии эти качества и цели истолковываются как заданность. Бог создает человека по своему образу и подобию, но божественная природа человека может быть реализована при условии следования человека примеру жизни, смерти и посмертному воскрешению Христа. Конечная цель жизни земной – обретение вечной жизни на небе.

ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА

— то, что есть в каждом из нас общего со всеми людьми, с человеческим родом; то, что отличает нас от всех прочих видов жизни. Не все в человеке сводимо к его природе, он имеет также и личностное достоинство. В западноевропейской культуре и философии природа человека традиционно понимается как единство тела, души и духа. Ее наделяют добротой, разумностью, свободой воли, совестью, эстетической интуицией и другими духовными чувствами и творческими способностями. Гуманизм чрезмерно идеализировал природу человека, его оппоненты, напротив, видели ее изначально злой («человек зол и ленив по природе» и пр.). Современная гуманистическая психология осторожно оптимистична: «Нашей природе потенциально присуще добро» (Э.Фромм). Христианство, в отличие от нехристианских философских учений, говорит о двойственности человеческой природы — о «ветхом Адаме» и «новом человеке» в каждом из нас, о «плоти» и «духе» как борющихся между собой принципах нашей внутренней жизни. Лишь благодать, по ап. Павлу, позволяет духу человека преодолеть эту конфликтность и вновь воссоздать человека по образу Христову. Томизм смягчает этот дуализм и настаивает, что стремиться к Богу означает для человека идти по пути собственной природы в ее высшем выражении, по пути к предназначенному ей благу, и кто в полной мере реализует все данное его природе, тот получит похвалу от Бога: «Каждое естество, стремясь к своему собственному совершенству, стремится уподобиться Богу» (Фома Аквинский). Древнехристианская аскетика, однако, настаивает, что гордость является основным препятствием на пути к осуществлению этого стремления.

ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА

одна из важнейших категорий социальной философии, отправная точка подавляющего большинства исследований социальных проблем. В древневосточной мудрости человек выступал как предельно малая частица социально-космического целого, не имеющая самодостаточной личной ценности; в античном мире он представлялся каплей, в которой, тем не менее, это социально-космическое целое в концентрированной форме повторяется и с ним вполне соизмеримо, хотя человек уже виделся как существо самодеятельное. В средние века сущность человека усматривали в той частице божественного, духовного огня, которая трепещет в его утробе, преодолевая рамки внешней телесной ограниченности. В новое время, с одной стороны, человек предстает как существо духовное, способное рационально мыслить, а с другой стороны, в нем выделяются личные, самодеятельные качества, которые определяются через его внешние социальные характеристики. Тем самым природа человека выглядит чем-то совершенно лишенным всякой определенности. Продолжая традиции западноевропейской философии 19 в., представлявшей человека в его двойственности (телесная природа и духовная сущность), современная социальная философия рассматривает его с двух сторон – с точки зрения его биологической природы и социальной сущности. Евразийская философия выдвигает концепцию тройственности, наличия трех модусов в единой человеческой природе: духа, души и тела (телесности, социальности и духовности), полагая, что сущность человека проявляется в его духовности. Это позволяет более точно формулировать и решать проблемы духовного возрождения человека и избавления его от пороков, проблемы, связанные с формированием человека как личности, как полноправного и свободного члена общества, активного субъекта всех общественных отношений, творца цивилизации мудрости.

ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА

понятие, выражающее естественную порожденность человека, его родство, близость со всем сущим, и прежде всего, с «жизнью вообще», а также все многообразие собственно человеческих проявлений, отличающих человека от всех иных форм сущего и живущего. П. ч. часто отождествляли с человеческой сущностью, которую сводили к разумности, сознательности, морали, языку, символичности, предметной деятельности, воле к власти, бессознательно-либидозным основаниям, к игре, творчеству, свободе, отношению к смерти, религиозности. Взаимоисключительность этих признаков не позволяет найти однозначную «сущность» человека без потери живого многообразия, установить целостность, единство, не превратив человека в предмет, внешний себе, в некий препарированный экспонат, одномерное существо. «Сущность» человека нельзя вырвать из его «существования». Существование, собственная жизнь, жизнедеятельность, проживание-переживание — субстанция человека, его природное основание. Жизнедеятельность уходит в «жизнь вообще», в витальные, телесные «зоо»-структуры, т. е. оказывается порождением и продолжением вселенной, природы; но она же охватывает все многообразие собственно человеческих проявлений, свершений, воплощений, всю ту сферу, где человек «просто живет», где «ведет свою жизнь» (X. Плеснер); и, наконец, вновь выходит в «бытие-вообще», высвечивая его, устремляется к универсуму. Жизнедеятельность, существование, экзистенция (и одновременно «экзистенция», т. е. просвет, прорыв в бытие, откровение) как раз и есть то, что называют П. ч.

П. ч. включает следующие аспекты: происхождение человека; место человека в ряду жизни; собственно человеческое бытие.

Происхождение человека объясняется либо религиозным способом (человек сотворен Богом в особый день из праха земного по своему образу и подобию), либо научно-эволюционистским (человек естественно возникает в процессе эволюции живых организмов, в частности — антропоидов, упрощенно: «человек произошел от обезьяны»). Для того, чтобы понять правомочность естественного антропогенеза, нужно сравнить человека и животных, поняв место человека в ряду жизни. В человеке есть общее и с растениями, и с животными. Только в морфологическом отношении имеется 1560 признаков, по которым можно сравнивать людей с высшими антропоидами. При этом обнаруживается, как отмечает А. Сервера Эспиноза, что у нас 396 признаков, общих с шимпанзе, 305 — с гориллой, 272 — с орангутангом. Вместе с тем не менее 312 свойств характеризуют исключительно человека. Знаменитая гоминидная триада — «прямохождение — рука — мозг» выделяет человека среди высших антропоморфов. Именно эта триада и явилась ключевой для реконструкции происхождения человека из мира животных.

Общность физиологических проявлений (примерно одинаковы пища, группы крови, продолжительность жизни, эмбриональный период. ), как и сходство психической организации (чувственно-эмоциональной сферы, памяти, подражания, любопытства. ) не делает нас одинаковыми с животными. «Человек есть всегда нечто большее или нечто меньшее, чем животное, но никогда — животное» (Сервера Эспиноза А. Кто есть человек? Философская антропология // Это человек. Антология. М.: Высш. шк., 1995, с. 82).

Действительно, в биологическом отношении люди — «меньше, чем животное». Человек — существо «недостаточное», «биологически неоснащенное», характеризующееся «неспециализированностью органов», отсутствием «инстинктивных фильтров», защищающих от опасностей, от напора внешней среды. Животное всегда живет в той или иной среде — «вырезке из природы» — как у себя дома, оснащенное изначальным «знанием-инстинктом»: это — враг, это — пища, это — опасность, это — не имеет значения для твоей жизни, и соответственно действует. У человека же нет изначальной видовой «мерки поведения», нет своей среды, он всюду бездомен. А. Портам называл человека «нормализованным недоноском обезьяны». Именно биологическая неоснащенность «выталкивает» человека за сферу жизни, в Мир. Человек — «болезнь жизни» (Ф. Ницше), «дезертир жизни», ее «аскет», единственное существо, способное сказать жизни «нет» (М. Шелер).

Сравнение с животными показывает, что «на зоологической шкале человек стоит рядом с животными, точнее — с высшими приматами, но это «рядом» означает не однородность или одинаковость, а скорее близкую связь между единствами, различными по сути. Место, занимаемое человеком, не следующее, а особое место» (Сервера Эспиноза А. Это человек, с. 86 — 87).

Человек — «больше, чем животное», ибо он определен «принципом духа», противоположным жизни, дух и жизнь пересеклись между собой в человеке. Дух «идеирует жизнь», а жизнь «животворит дух» (М. Шелер). В итоге и появляется особое место — мир культуры — ценностная, предметно-символическая реальность, которая сотворена человеком и, в свою очередь, сама творит его. Культура становится мерой человеческого в человеке. Культура, с одной стороны, ограничивает человека, замыкает его на себя, делает «существом символическим» (Э Кассирер). Человек уже не может непосредственно относиться к миру, он опосредован культурой (прежде всего — языком, схемами мышления и действия, системой норм-ценностей). Человек опредмечивает мир, все осмысляет, определяет и создает в соответствии с самим собой, своими потребностями. Человек превращается в субъекта — носителя активности, «подгибает мир под себя» (О. М. Фрейденберг). Природа, мир превращаются в объект, который существует независимо от человека, но становится средством удовлетворения его потребностей. «Мир» оказывается соразмерным человеку. Он в качестве культурно-исторического, этнического, социально определенного места ставит пределы человеку, затрудняет выход в иную культурную среду, в природу, в «бытие-вообще».

С другой же стороны, благодаря «культурному фактору» в человеке (А. Гелен), индивид способен подниматься на уровень достижений рода человеческого, присваивать себе свою родовую сущность (Гегель, Фейербах, Маркс и др.). Более того, человек — принципиально мирооткрытое существо. Он занимает «эксцентричную позицию» (X. Плеснер), т. е. переносит свой центр вне себя и тем самым постоянно раздвигает свои пределы, развертывает свой Мир до Универсума, Абсолюта, через свое индивидуальное самобытие «высвечивает» «бытие-вообще» (М. Хайдеггер), выходит в непостижимое (С. Л. Франк), в сферу трансцендентного. Оказывается, что человек — единственное существо, способное встать «над собой» и «над миром» (М. Шелер), т. е. занять позицию Бога, стать «ключом к универсуму» (П. Тейяр де Шарден).

П. ч. в качестве собственно человеческого бытия выявляется из человеческого существования, из жизнедеятельности. Элементарным феноменом жизни человека оказывается дологическое (или металогическое), дотеоретическое предчувствие жизни, проявление своей экзистенции, которое трудно выразить вербальным способом, но условно можно зафиксировать формулой «Я существую» («Я есть», «я живу», «я живое»).

Феномен «я существую» — «иррефлексивная точка отсчета» жизни человека, в котором еще не расчленены «я» и «существование», все стянуто в единство самобытия, в свернутую потенциальность возможных разворачиваний жизни индивида.

Традиционно в этом природном основании выделяют три элемента самобытия человека: телесность, душевность, духовность.

Тело — прежде всего «плоть» — плотная, очевидная основа нашего существования. В качестве «плоти», «вещественности» люди едины с миром, с его плотью и веществом. Тело человека — выделенная, оформленная плоть, не только выходящая во внешний мир, но и оказывающаяся носителем собственного внутреннего мира и своего Я. «Тело» — «тло», т. е. дно, конечность, «тленность», но одновременно «тело» — «цело», т. е. укорененность человеческой целостности, самоидентичности.

Тело человека не анонимное, а «тело собственное», выделенное среди «других тел». Тело оказывается не просто витальной, а витально-смысловой основой самобытия и постижения мира — «телом понимающим». Тело не только внешнее выражение самобытия человека, а еще и «внутренний ландшафт», в котором «Я существую». В этом случае на первый план выходит самобытие в форме «душевной жизни», «внутренний психический мир» или «душа» человека. Это особая внутренняя реальность, недоступная внешнему наблюдению, потаенный внутренний мир, принципиально не выразимый до конца внешним способом. Хотя здесь-то и коренятся цели, мотивы, планы, проекты, устремления, без которых нет действий, поведения, поступков. Душевный мир принципиально уникален, неповторим и непередаваем другому, а потому «одинок», непубличен. Этот мир как бы не существует, у него нет какого-то особого места в теле, это «страна несуществующая». Она может быть страной воображения, грез, фантазий, иллюзий. Но «не существует» эта реальность для других, для индивида же это истинное средоточие бытия, подлинное «бытие-всебе».

Душевный мир не отгорожен от внешнего мира. В-печатления, пере-живания, вос-приятия указывают на связь с внешним миром, на то, что душа внимает внешнему миру; сознание принципиально интенциально, т. е. направлено на иное, это всегда «сознание о» чем-то ином. Душа многогранна. В психическую сферу включено и бессознательное, и сознание, и чувственно-эмоциональное, и рациональное; и образы и воля, рефлексируемое и рефлексия, сознание иного и самосознание. Различные проявления душевного мира могут приходить в противоречие, конфронтировать, порождая душевное нездоровье, беспокойство, но и заставляя человека меняться, искать себя и делать себя.

Душа относительно автономна, но не отделена от тела. Если тело и яляется «оболочкой» души, то оно же оказывается и ее «обликом», воплощает душу, выражает ее и само оформляется. Появляется собственное неповторимо-уникальное лицо человека, он становится личностью. Личность называют центром духа в индивиде (М. Шелер и др.), «воплощенным ликом» (П. Флоренский и др.). Это уже проявление духовного самобытия, духовная ипостась человеческой природы.

Если тело внешне представимо, а душа — внутренний мир, то «дух» предполагает связь своего и иного, «встречу», «откровение», весть об ином (в конечном счете — о трансцендентальном, всеобщем, об универсуме, абсолюте, «бытиивообще»). Будучи воспринята индивидом, «весть» находит отклик, становится «со-вйстью» и, наконец, «совестью» — собственно человеческим, индивидуальным состоянием. На базе духовности появляется представление о единстве всего сущего, а также о единстве человеческого мира. Со-бытие с иным и с другими людьми оформляется в «совместный мир» (X. Плеснер).

Понятие «П. ч.» включает также и половую определенность. «Человек» во многих языках совпадает с «мужчиной». Этот факт нередко приводится в качестве довода в оправдание такой формы сексизма (угнетение одного пола другим), как фаллократия, т. е. «власть мужского начала». Фаллократия предполагает господство мужской системы ценностей и построение культуры и социума на базе этих ценностей.

К мужским ценностям традиционно относят: разумность в форме рациональности; дуалистическое мышление; превалирование активного, волевого начала; стремление к иерархии власти; «нарциссизм» (состояние, «в которых он, любя и защищая себя, надеется себя сохранить»).

Женскими ценностями оказываются: превалирование чувственно-эмоциональной сферы души, бессознательно-импульсивного; ощущение своей целостности с миром и с другими людьми; сакральное ощущение своей телесности. Женские ценности выступают как «теневые» качества мужчины.

Женщина отождествлялась прежде всего с телом, с плотским началом, а мужчина — с духом, с духовностью. Наиболее яркого выражения апологетика фаллократии достигает у О. Вейнингера, который заявлял: «У женщины нет души, она — не микрокосм, она не создана по подобию Божию. Она — внеморальное существо. Она — вещь мужчины и вещь ребенка. Женщина — не личность. Если же женщина утверждает себя личностно, проявляет высокий интеллект и духовность, то все эти качества объясняются тем, что она лишь по-видимости женщина, а превалирует в ней «мужское начало»».

В настоящее время, когда субъектобъектное разделение исчерпало себя, завело человечество в тупик, гораздо больше ценятся чувство сопричастности, сопереживания, адресованности другому, единение с природой, — т. е. «женские» ценности. Появляется другая крайность — стремление свести человека к изначальности «праженщины» или попытка «стереть пол», рассматривая его как явление культурно-7историческое, а не природно-биологическое (постмодернизм). Символами становятся «кастрат» (Р. Барт), гомосексуалист (М. Жано), гермафродит, бисексуал. Вряд ли преодоление сексизма следует отождествлять с бесполостью. Человеческий род — единство разнообразного, он не может существовать и воспроизводиться без соединения «мужского» и «женского».

«Тело — душа — дух» в их единстве составляют абстрактную П. ч., общее для всех людей во все времена. Фактически же человеческая природа трансформируется и модифицируется в культурно-историческом и социальном бытии людей, зависит от условий жизни, от ориентации, ценностно-смысловых установок, от способов со-бытия с другими людьми и от самоидентификации индивидов.

Природа человека

В желании выражается сущность человека.

Бенедикт Спиноза

Что такое человек? Кто такой человек? Для чего создан человек? Какова истинная природа человека, определяющая его сущность? Отчасти психология человека, а также другие науки о человеке дают нам ответы на эти и многие другие вопросы о нас самих. Но этих ответов нам явно недостаточно для полного понимания себя и других людей, поэтому мы все еще находимся в поисках ответа на вопрос: “кто мы и зачем мы здесь?”. Природа человека, о которой пойдет речь в этой статье, до конца еще не изучена, однако того, что мы уже о ней знаем, вполне достаточно для понимания нами многих, наиболее важных моментов в поведении человека. И это понимание причин поведения людей позволит нам найти “ключик” к каждому без исключения человеку, включая нас самих. Давайте разберемся, кто же мы, люди, все-таки такие и для чего мы были созданы.

Природой человека мы с вами можем назвать все те врожденные, генетически обусловленные качества и особенности поведения, которые присуще всем людям. Человеческая природа – это все то, что в нас было всегда, с момента нашего появления и что делает нас людьми. Человеческая природа – это то, что свойственно человеку, как виду. Человеческая природа – это то, что определяет наши вечные и неизменные стремления и желания. Человеческая природа – это наша способность специфически реагировать на внешние раздражители и определенным образом воспринимать окружающий мир. Человеческая природа – это наша способность подстраивать мир под себя. И наконец, природа человека – это его умение выживать. Последнее определение на мой взгляд, лучше всего объясняет природу человека, как необходимую для него, как для вида, биопсихическую конструкцию. Поэтому давайте остановимся именно на этом определении и более подробно его обсудим. В конце концов, философские споры о природе человека имеют многовековую историю, и мнений о том, что это такое – природа человека, может быть много. Нам же нужно понять очевидное в этом вопросе, что мы можем при необходимости проверить, путем элементарных наблюдений за собой и за другими людьми. А более очевидным для нас на мой взгляд является не определение того, что такое природа человека, а то, в чем ее смысл и для чего она предназначена. Ведь если мы, люди, не можем или не хотим определиться со структурой природы человека, тогда нам необходимо изучить ее функции, чтобы затем привязать их к различным элементам структуры и таким образом понять ее. Это и проще, и интереснее. В конце концов, что для нас важнее – знать то, кем мы являемся, или то, на что мы способны? На мой взгляд, изучать природу человека лучше всего с позиции наших потребностей, желаний, целей и возможностей. Так что давайте именно так и поступим.

Так вот, чтобы лучше понять природу человека, необходимо понять смысл ее предназначения, который достаточно прост в понимании, если не вдаваться в детали – природа человека предназначена для выживания человека и человечества. По своей природе мы такие, какими должны быть, чтобы выживать в этом мире, поэтому изучая и объясняя поведение человека, следует всегда исходить в первую очередь из этой основной его потребности. Эта потребность порождает другие потребности, которые в свою очередь побуждают человека к определенным, необходимым для удовлетворения этих потребностей действиям.

Чтобы понять, на что по своей природе способны люди, давайте взглянем на природу человека через призму библейских заповедей, которые показывают нам, какими негативными качествами обладает человек и как они в нем проявляются. Я с вашего позволения приведу только некоторые из них, а именно – шестую, седьмую, восьмую, девятую и десятую заповеди. Их мне быстрее и проще объяснить, поэтому я покажу вам на их примере, что свойственно людям от природы. Итак, эти заповеди гласят: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй и не желай того, что есть у ближнего твоего. То есть, не делай того, что, внимание – ты хочешь, можешь и в некоторых ситуациях вынужден и склонен делать. Вы понимаете, о чем эти заповеди говорят нам? Они говорят нам о том, что человеку свойственны все эти действия и желания – ему свойственно убивать, прелюбодействовать, воровать, лгать, желать того, что есть у других, но чего нет у него, и это, как вы понимаете, только малая часть тех действий и желаний, к которым мы склонны с рождения, которые заложены в нас самой природой, или, если хотите, даны нам Богом. Вот тоже, вопрос закономерный возникает – если Богу не нравятся те или иные качества человека, тогда зачем он ими его наделил? Чтобы потом карать человека за естественное для него поведение? А зачем? Ладно, эти вопросы мы обсудим как-нибудь в другой раз, сейчас нас интересует не религия, у нее свое предназначение, нас интересует природа человека, которую нам нужно хорошо понимать, чтобы понимать себя и других людей и жить в соответствии с этим пониманием, то есть, в гармонии со своей природой.

Так вот, как мы с вами видим, человеку свойственно все то, что запрещает ему делать Бог с помощью своих заповедей и многое другое, что запрещает ему делать общество с помощью своих законов. Свойственно человеку и то, что мы называем хорошими, добрыми поступками. Это в свою очередь означает, что человек по своей природе не добрый и не злой, не плохой и не хороший, он просто такой, какой он есть, каким он должен быть, чтобы не столько даже он сам, сколько его вид – мог выжить в этом суровом мире. Если мы склонны к тому, чтобы убивать, воровать, обманывать, прелюбодействовать, а также к другим, как плохим, так и хорошим поступкам, значит, нам необходимо их совершать в определенных жизненных ситуациях, чтобы выжить. Поэтому мы не должны оценивать свои поступки, как плохие или хорошие, так как они все свойственны нашей природе, нам нужно понимать их необходимость для нас в тех или иных ситуациях. Мы не можем полностью изменить свою природу, и, наверное, не должны, но мы можем ее дополнить, усложнить, усовершенствовать, развить, и можем управлять ею. Но главное, мы должны подчинить себе свою природу, чтобы не она управляла нами, а мы ею. Тогда наше поведение будет максимально рациональным, расчётливым, практичным и адекватным, а значит и разумным.

Так что как видите, друзья, наше поведение может рассказать нам о том, кто мы такие, показывая нам, почему мы такие. Наши поступки говорят нам о наших возможностях, а наши возможности указывают на наши потребности, для удовлетворения которых мы эти поступки совершаем. А наши потребности обусловлены необходимостью в поддержании жизнедеятельности. Поэтому человек чаще всего делает что-то не по тому, что он хочет это сделать, а потому что он должен и, главное, может это сделать. В одних ситуациях мы, в силу наших личностных качеств, можем быть злыми и жестокими, в других, добрыми и отзывчивыми, готовыми помочь ближнему. Мы реагируем на внешние раздражители и поступаем согласно своей природе и своим возможностям. И в зависимости от того, кем мы стали в процессе своей жизни, наши возможности и способности могут сильно различаться, и как правило различаются. А значит и вести мы себя в одних и тех же ситуациях можем по-разному. Мы разные, друзья, несмотря на нашу природу, которая у нас у всех одинаковая, и всегда были и будем разными. Человек формируется как личность под воздействием природных и социальных факторов, поэтому мы относительно легко адаптируемся и приспосабливаемся к практически любым условиям. Но кто-то делает это лучше, кто-то хуже. Нам также свойственно приспосабливать мир под себя, создавая человеческую ситуацию, то есть подходящую нам среду, в которой нам комфортно и безопасно жить. У нас для этого есть, а вернее могут быть, и желание, и возможности. И опять-таки, в зависимости от уровня развития, определяющего возможности человека, в нем либо просыпается желание все вокруг себя поменять, либо нет. Чем примитивнее существо, тем оно слабее, а чем оно слабее, тем чаще оно вынуждено приспосабливаться к внешнем условиям, нежели менять их. Следовательно, человек приспосабливается ко всему тому, что не в силах изменить. То есть, дело не в желании, дело в возможностях. Умение приспосабливаться делает нас более живучими, а умение приспосабливать говорит о большой силе и высоком уровне развития человека. Вот так по-разному себя может проявлять природа человека, основа которой неизменна, но те или иные личностные качества человек в себе развивает сам в процессе жизни, либо жизнь развивает в нем их, с помощью различных жизненных сценариев. Также, в процессе жизни, человек, в том случае, если он постоянно занимается саморазвитием и самосовершенствованием, открывает в себе все новые и новые возможности, свойственные его природе. Вот почему так сложно сказать, какая она – природа человека в своей целостной форме, ведь предела совершенству человека нет, а значит, мы всегда будем узнавать о себе и своих возможностях что-то новое.

Из необходимости выживать в нашем, весьма недружелюбном по отношению к человеку мире, вытекают и наши основные инстинктивные потребности, которые у нас у всех одинаковые. Мировоззрение и миропонимание у нас может быть разным, но базовые, а точнее, первичные потребности у всех одинаковые, и каждый человек на этой планете стремиться к их удовлетворению. Это – потребность в еде, воде, безопасности, сексуальном удовлетворении, в общем во всем том, что необходимо человеку для выживания и продолжения рода. Далее следуют более возвышенные, вторичные потребности, которые человек начинает испытывать по мере удовлетворения им основных своих потребностей [физиологических потребностей и потребности в безопасности, то есть в гарантии удовлетворения физиологических потребностей]. Ознакомьтесь с пирамидой потребностей Абрахама Маслоу, на мой взгляд она прекрасно демонстрирует не только то, какими потребностями может быть обусловлено конкретное поведение конкретного человека, но и то, на каком уровне развития находится тот или иной человек или группа людей в зависимости от их стремления и возможностей удовлетворить те или иные свои потребности. Иерархия потребностей показывает нам, какой является природа человека в целом [известная нам], и как она проявляется у разных людей, в зависимости от их развития, образа жизни, окружения, возможностей. Более развитому человеку проще удовлетворить свои потребности, особенно низшие, поэтому он более спокоен и менее агрессивен. Также следует сказать, что чем выше интеллект человека, тем более завуалированным и продуманным будет его стремление удовлетворить свои потребности, а следовательно, и более успешным.

Вообще вся наша жизнь сводится к удовлетворению своих потребностей, и может отличаться только тем, какие потребности в тот или иной момент своей жизни каждый из нас стремиться удовлетворить. С этой точки зрения мы мало чем отличаемся от животных, разве что только по мере своего развития мы пробуждаем в себе новые, более возвышенные потребности и благодаря своему интеллекту можем найти больше возможностей для их удовлетворения. В этом смысле мы, как я уже говорил, имеем безграничный потенциал для расширения своих возможностей. Так что пока еще неизвестно, как сильно мы можем изменить мир, но то, что мы к этому будем стремиться, не подлежит сомнению. Ведь помимо потребностей, у человека имеются еще и желания, которые ушли далеко вперед от его возможностей, и они тянут человека вверх, к той ступени развития, находясь на которой он сможет эти желания осуществить. В этом смысле человеческая природа уникальна – мы можем хотеть того, чего нет, но о чем мы догадываемся, о чем мечтаем. Так что мечты, как более высшая форма потребностей, также мотивируют нас к действиям. Любопытство и желание изменить мир, а заодно и самого себя – это неотъемлемая черта природы человека. И это неудивительно. Ведь энергетический потенциал человека очень высок, поэтому для него естественно стремление к максимальному действию, после которого, в зависимости от возможностей каждого конкретного человека, мир может сильно измениться, как в лучшую, так и в худшую сторону.

В целом, друзья, природа и сущность человека познаваема посредством внимательного наблюдения за разными людьми, изучения их культуры и истории, традиций и законов, а также с помощью самонаблюдения, ведь какая-то часть природы человека проявляется в каждом из нас. Те качества, которые человек имеет и которые проявляются в нем в тех или иных ситуациях, являются неотъемлемой частью его природы, и чем человек примитивнее, тем легче понять его врожденную, неизменную сущность, которая тем сильнее изменяется, чем активнее человек себя развивает, совершенствует, а следовательно, усложняет свое поведение и повадки. Сама эта склонность человека к изменениям в своей жизни и усложнению своего поведения – это тоже его природное качество. Поэтому то, что мы называем разумом человека, в нем, несомненно присутствует, но требует развития, так как тем выше разумность человека, чем адекватнее существующей реальности он себя ведет. А как мы с вами знаем, человек не всегда адекватен в своем поведении, что в свою очередь означает, что природа человека неразумна, но в наших силах сделать себя достаточно разумными существами, воспользовавшись заложенным в нас потенциалом.

Самое интересное и, пожалуй, важное в природе человека это то, что ее, эту природу, можно приспособить под, практически любой образ жизни. Человек – существо внушаемое, ему можно внушить что угодно, тем самым создав в нем так называемую “вторую природу”. Вторая природа – это измененная, или лучше сказать, дополненная человеком первая природа. То есть, вторая природа – это совокупность чувственных, когнитивных, а также операционных черт, приобретенных в дополнение к базовой личности. Можно сказать еще проще – постоянные качества личности, которые являются приобретенными – это вторая природа человека. Человек, как правило, считает приобретенные им качества такой же естественной частью своей личности, как и все то, что задано ему генетически. Таким образом, человек, благодаря внушению и самовнушению, может считать частью своей природы такие моменты в своем поведении, и такие свои желания и потребности, которые ему не свойственны по природе, по его “первой природе”, но которые он приобрел и развил в течение жизни. Например, “второй природой” человека является его культурное образование, а также его профессиональные навыки и манера поведения, которые он в себе развил. Вторая природа человека выражается в таких, например, ситуациях, когда человек начинает ассоциировать себя со своей деятельностью, со своими культурными и умственными достоинствами, а также со своими увлечениями и достижениями. Что же касается внушений, то человеку можно, к примеру, внушить мысль о том, что секс – это грех и заниматься им грешно, а значит и не нужно. И человек, поверивший в это не будет заниматься сексом, идя таким образом против своей собственной природы, то есть, против первой своей природы. Также можно внушить человеку мысль о том, что он является определенной личностью, которой свойственны определенные качества, например, можно ему внушить, что он раб, рожденный для служения своему господину. И эта принятая человеком роль – станет его второй природой, и он будет вести себя соответственно этой роли. Так что от того, что нам внушают другие люди и что мы сами себе внушаем, в нашей жизни, друзья, зависит многое, возможно даже все. Каждый из нас будет в этой жизни тем, кем нас сделают другие люди или мы сами. Природа человека достаточно гибкая и даже в какой-то степени непредсказуемая, поскольку мы ведь еще многое не знаем о том, каким может быть человек, если создать для него определенные условия или подвергнуть его определенным испытаниям, или, если внушить ему что-то такое, что полностью изменит его личность и поведение. Поэтому очень важно уделять серьезное внимание всему тому, что входит в нашу голову, чтобы не позволять ненормальным для нас мыслям, эмоциям, мнениям, поступкам, ценностям и целям, становиться нормальными.

Пока мы с вами знаем о природе человека только то, что люди смогли о ней узнать за всю свою историю и что мы сами можем видеть, наблюдая за поведением человека. Но нам еще многое неизвестно о самих себе, так как человек до конца не познан, и неизвестно, будет ли он вообще когда-нибудь полностью познан, тем более самим собой. Однако мы можем сделать вывод, что человеческая природа в своей основе неизменна, наши базовые потребности и примитивные способы их удовлетворения за всю нашу историю не изменились. Это в свою очередь означает, что каждый вновь родившийся человек подобен чистому листу, на котором можно рисовать что угодно, независимо от того, кем были его предки. От природы все люди практически одинаковые, они все имеют одинаковые инстинкты, которые ими управляют и определяют их потребности. Любые качества, присущие одному человеку, при определенных обстоятельствах могут быть присуще и другому человеку. Все, что смог один человек, смогут и другие люди, если предпримут для этого необходимые усилия. Из этого можно сделать очень простой, но весьма полезный для нас вывод – по себе мы можем частично познать других людей, ровно настолько, насколько хорошо мы знаем себя, а по другим людям мы можем понять – каким вообще может быть человек, какие качества ему присущи от природы, какими возможностями он обладает и следовательно, мы можем понять, каким человеком мы способны стать. То есть, все что есть в других людях, есть в каждом из нас, в активном или пассивном состоянии. А все что есть в нас, есть и в других людях. Отсюда следует и вполне логичное умозаключение – не судите, да не судимы будете, ибо что присуще другим, присуще и вам, и при определённых обстоятельствах вы можете себя вести так, как ведут себя те, кого вы осуждаете.

И вот что я еще хочу сказать вам напоследок, дорогие друзья. Независимо от нашей природы, мы можем стать в этой жизни теми, кем захотим. Человек придумывает себя сам, согласно своему собственному желанию. Его, это желание, нужно только иметь. И пусть природа человека неизменна, тем не менее она, во-первых, не до конца изучена и поэтому мы с вами не знаем, на что еще мы можем быть способны, помимо того, что мы уже умеем и что нам известно о самих себе, а во-вторых, она ни коим образом не мешает нам менять себя и свое поведение, как по мере необходимости, так и в зависимости от наших желаний. Запомните, вы будете в этой жизни тем, кем сами решите быть. Так что не лишайте себя возможности самим определить свою судьбу.