Опасность медитации с точки зрения православия

Читатель Сергей Семенов обратился ко мне вот с таким вопросом: «Добрый вечер! Всегда с интересом читаю Ваши статьи. Хотелось бы узнать Ваше мнение по поводу медитации. Могут ли православные христиане ее практиковать? На этот вопрос меня сподвигла дискуссия между двумя уважаемыми священниками в нашем городе. Вот мнение одного, а вот другого».

В общем, я добавила мнение еще и ТРЕТЬЕГО батюшки. На мой взгляд, все вместе они отражают весь возможный спектр отношения к проблеме. Даже не знаю, что я могла бы добавить. Предлагаю вам прочитать все три текста (они небольшие и понятные) и самим решить, на чьей вы стороне.

Я думаю, неверно считать медитации средством «заглянуть в себя», решить какие-то психологические проблемы или тем более проблемы со здоровьем. Просто в любой религии цель любой религиозной практики только одна – установление связи с Божественным. Для того, собственно, и существуют вообще религии (само слово, предположительно, происходит от латинского «религаре» – связывать, то есть соединять человека и Бога или богов). А поскольку медитация – это религиозная практика, то она и преследует именно эту цель в контексте той религии, где она возникла. Что касается решения проблем душевных или физических, то даже если такое имеет место, то только как побочный эффект. А вообще это крайне сомнительно.

То же самое касается молитвы. Это религиозная практика, направленная на соединение с Богом в христианстве. При этом существуют мнения (и даже какие-то «исследования»), что молитва влияет на телесное здоровье. Когда я такое слышу, я обычно не возражаю (ну если что-то хорошее пиарят – пусть), но внутри меня кто-то морщится 🙂 При чем здесь здоровье? Молитва – это средство общения с Богом. Если кто-то молился и попутно себе молитвой здоровьечко поправил – я рад за него 🙂 А вот целенаправленно лечиться молитвой – это уже попахивает язычеством.

Так вот – медитация и молитва возникли в разных религиях, в которых принципиально разные представления о Божественном. Значит, они «соединяют» совсем с разными вещами. Можно говорить о том, что медитация и молитва преследуют диаметрально противоположные цели.

Медитации впервые упоминаются в Ведах – это сборник священных текстов индуизма (традиционная религия народов Индии). Из индуизма эта практика перешла в буддизм. Теперь надо понять, что такое Божественное, с которым имеет возможность соединиться человек в этих религиях (а значит, какова цель медитаций). Если очень коротко, главное отличие индуизма и буддизма от христианства заключается в отсутствии в первых идеи о личностном Боге, то есть таком Боге, с которым можно вступить в диалог. То есть Божественное нечто присутствует, но разговаривать с этим нечто также продуктивно, как и с деревом или стеной.

Исходный тезис буддизма – «бытие есть страдание». Следовательно, спасение – избавление от страданий – это избавление от бытия, то есть небытие. Личность человека должна быть растворена в безличном Божестве (у буддистов – в нирване), подобно тому, как песчинка соли растворяется в океане. Таким образом, можно говорить о том, что 1) медитация в принципе не предполагает иного субъекта, кроме самого медитирующего; 2) медитация в конечном счете призвана ДЕМОНТИРОВАТЬ (ликвидировать, разрушить) личность медитирующего.

В противоположность указанным восточным религиям, в христианстве есть понятие о Боге как о личности. То есть Бог может быть субъектом общения, участником диалога. И способ установления связи с Ним предельно прост: надо с Ним заговорить, обратиться к Нему с речью. Это и называется молитва. В сравнении с медитацией: 1) молитва предполагает присутствие Слушателя молитвы (Бога), другого Участника беседы; молитва – это диалог; 2) молитва призвана ФОРМИРОВАТЬ личность молящегося по образу и подобию Бога, потому что, общаясь с Богом, человек меняется (как в народе говорится, «с кем поведешься, от того и наберешься»), или, в церковной терминологии, «освящается», т.е. делается святым, подобно тому, как Свят Сам Бог.

В общем, тут нужно выбирать, что больше нравится: разрушить свою личность или сформировать её.

«Христианство свидетельствует: по мере приближения души к Богу человек все более ясно видит своё несовершенство и несамодостаточность. Поэтому опыт приближения к Богу утверждает в христианине смирение, покаяние и любовь. Благодаря этому возможна чистая, искренняя радость единения с Господом, Который тебя видит, слышит и любит. Восточный же мистический опыт отвергает личностного Бога, а потому стремится к преодолению личности человека в самадхе или нирване, дает переживание растворения своей индивидуальности в океане безличного».

P. S. Слово медитация – латинского происхождения. В оригинальных индуистских текстах – это «дхьяна». В буддизме – «чань». Из той же статьи в Википедии следует, что существует некая терминологическая путаница, когда некоторые виды христианской молитвы также называют «медитацией». Надо ясно понимать, что тождество наименования не означает тождества по сути. Христианское «сосредоточение» и «созерцание» – это все равно сосредоточение ради общения с Богом и созерцание личностного Бога, как бы мы это ни назвали. Это принципиальное отличие от практик восточных религий, которые не предполагают личностного Бога.

Не перестаю удивляться решительной грубости моих собратьев и родственников по вере. Обычно когда человек в чем-то не компетентен, он ищет знающего. Здесь же ровным счетом наоборот: все подлинно красивое – когда-то забытое, а теперь обретаемое – подвергается не критике даже, а тотальному уничтожению.

Была ли возможность задуматься, зачем преподобный Симеон провел 37 лет на столпе? Это было в V веке, в VII веке уже Алипий провел так 60 лет, а в X веке Лука Новый Столпник – 45 лет. Святые делали это намеренно, чтобы условия их жизни максимально настраивали на суть молитвенного созерцания.

Приходилось ли размышлять, с какой целью монахи уходили в затвор? Многие православные любят цитировать святителя Феофана, однако совсем не помнят о том, что он оставил епископское служение ради затворничества. Русская монашеская традиция чрезвычайно богата примерами такого обособления ради непрерывной молитвы.

Почитая подвиг преподобного Серафима Саровского, вникаем ли в его сердцевину? После принятия священного сана он ушел из монастыря и жил в одиночестве. Тысячу дней, как известно, он провел на камне, но что это было по существу, понимаем ли мы сегодня? На долгое время он брал на себя обет молчания, а также уходил в затвор.

Противоестественно отрицать что-то по принципу чуждости. Если у нас чего-то нет, это не значит, что оно неправильно. Напряженность, возникшая в связи с употреблением слова, взятым из другой традиции, говорит лишь о формальности подхода. По существу, аскеты совершали медитацию, но называться это могло как-то иначе.

Коллапс заключается в том, что сегодня сама практика самодвижной молитвы в обыденном благочестии отсутствует. Если бы даже кто-то начал говорить о том, что он занимается созерцанием, боговидением или умным деланием, это вызвало бы не меньшую волну осуждения. Гораздо привычнее заниматься вычитыванием молитв, предваряемых и завершаемых суетой мыслей, от которых, оставаясь на прежнем духовном уровне, современный человек не в силах освободиться.

Сегодня мы воспеваем наших святых, праведников, подвижников, но было ли так в их времена? Известно, что когда первые монахи ушли из городов в пустыни, иерархи не знали, что с ними делать. Это было весьма кричаще, выглядело эпатажно, подвергалось критике. Здоровый человек должен получить профессию, завести семью и заниматься домом, а тут такое. Можем ли мы, почитатели Феодосия Печерского, проникнуть в боль матери, которая много раз отговаривала его от монашества, преследовала его, возвращала домой силой? Мы привыкли гордиться подвигами святых, не вникая в их суть. Это ли почитание? Это ли хранение Предания? Это ли преемственность?

В этой публикации я хочу сделать попытку беспристрастного взгляда на проблему хождения медитации в православных кругах и на проблему несоответствия\соответствия этого явления православной традиции. Сразу попрошу: если будете читать, читайте до конца!

Меня спрашивают, зачем я пишу свои заметки. На чьей стороне я в этом холиваре, который бьет по Церкви и будоражит умы. Я отвечу: Я НЕ УЧАСТВУЮ В ХОЛИВАРЕ. Платон мне друг, но истина дороже! Поэтому я – за мир и истину.

К сожалению, многие отцы торопятся судить о чем-то, не потрудившись узнать об этом от людей, практикующих предмет суждения. Например, сектанты обвиняют православных в том, что мы молимся иконам, хотя никто из православных не молится иконам, а молятся первообразу, отображенному на них. Католики очень удивятся, когда услышат многие наши в их адрес обвинения.

Так вот, прежде чем обвинять медитацию непонятно в чем, следует спросить людей, её практикующих, как они её понимают и чего они хотят добиться с её помощью.

Я спросил несколько человек. Один, не практикующий её, но очень долго её изучавший, объяснил, что медитация – это упражнения, имеющие целью избавить ум от помыслов. Другой, практикующий, сообщил, что она служит для внутреннего успокоения мятущегося ума, чтобы он был в состоянии решать необходимые задачи.

Иных вариантов не было. Но мы не будем пока делать далеко идущих выводов. Посмотрим на сам механизм медитации. Попытаемся выделить общие черты разных техник: 1) Человек принимает какую-либо позу и 2) сосредотачивает внимание на каком-либо объекте. Объект может быть как внутри человека (дыхание, сердце, сексуальное напряжение, мысль), так и снаружи (какой-либо предмет, статуя, даже икона).

Теперь посмотрим на святоотеческое наследие. Всем рекомендую для прочтения статью Духанина В.Н. «Святоотеческая традиция умного делания в духовном опыте Святителя Игнатия, епископа Кавказского».

А также Добротолюбие!

Итак! «В начале свт. Игнатий приводит учение прп. Григория Синаита, в котором есть такие слова: «С утра, сев на стулец, высотою в пядь, низведи ум от головы в сердце, и держи его в нем, наклонившись болезненно, и очень болезнуя грудью, плечами и шеею, непрестанно взывай умом или душею: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя. Удерживай несколько и дыхание, чтоб не дышать неосторожно». «Опустив голову вниз, и ум собирая в сердце — если отверзлось тебе твое сердце — призывай в помощь Господа Иисуса. Боля плечами, и часто подвергаясь головной боли, претерпевай это с постоянством и ревностию, взыскуя в сердце Господа, потому что царство небесное есть достояние понуждающих себя, и понуждающие себя «восхищают е» (Мф. 11:12). Господь указал, что истинное тщание заключается в претерпении этих и им подобных болезней. Терпение и пождание во всяком делании есть родитель болезней душевных и телесных»

«Свт. Игнатий замечает, что наиболее полно и ясно художественное делание умной молитвы изложено у блж. Никифора Афонского. Во-первых, блж. Никифор учит о низведении ума в сердце при посредстве дыхания, так как дыхание связано чрез легкое с сердцем, именно сердце, по блж. Никифору есть производитель дыхания, а также орудие жизни и теплоты телесной. У блж. Никифора есть такие слова: «Седши, и собрав твой ум, введи в ноздренный путь, которым дыхание входит в сердце; приведи дыхание в (самое тихое) движение, и понудь ум сойти с вдыхаемым воздухом в сердце. Когда он взойдет туда, то последующее за этим будет исполнено для тебя веселия и радости»»

Святые отцы в Добротолюбии настаивают даже на необходимости творить именно сердечную молитву. Для чего?
Чтобы бороться с парительностью ума. То есть, чтобы мысли не блуждали во время молитвы, все мысли нужно подавлять. И вообще смысл умного делания – в подавлении абсолютно всех помыслов и творении молитвы в тишине. Отцы обращают внимание, что ум поначалу томится закрытый в клети сердца, однако, когда сердце согревается молитвой, ум также находит услаждение.

Именно с помощью умной молитвы св. отцы не сходили с ума за годы молчания и затворничества.

Святые отцы утверждают, что молитва может быть и без низведения ума в сердце. Но только молитва сердечная может считаться полной и совершенной, почему и обучали этой молитве даже новоначальных.

Однако уточняется и особо подчеркивается отцами, и в особенности свт. Игнатием, что это путь опасный, и человек, идущий этим путем, должен не искать впечатлений, а не выпускать из ума ПОКАЯНИЕ.

К сожалению, по общению с членами братства «Святое дело» я не вижу ПОКАЯНИЯЦЕНТРИЧНОСТИ их благочестия, хотя, конечно, могу ошибаться. А все святые хором предупреждают об опасности этого пути БЕЗ покаяния.

Итак, резюмируем. Медитация – понятие, не чуждое христианской традиции. Слово чуждое, понятие – нет. Но в современном благочестии медитация как основа умного делания находится под табу из-за опасности этого пути и отсутствия опытных духовников-руководителей. Даже в восточных культах подчеркивается опасность этого пути, на котором многие повредились умом. И судя по публикациям того же Евмения, да и отца Иоанна Логинова, эта участь не миновала и их. Поэтому, друзья мои, не занимайтесь этим деланием, пока не прочтете хотя бы Добротолюбие и книгу Духанина В.Н.

ВОСТОЧНАЯ МЕДИТАЦИЯ НАСТУПАЕТ НА ХРИСТИАНСТВО

1. «ХРИСТИАНСКАЯ ЙОГА»

Индийская йога известна на Западе уже много десятилетий, а в Америке она дала начало особенно многим культам, а также популярной форме физической терапии, цели которой предположительно далеки от религии. Почти двадцать лет назад французский монах-бенедиктинец написал о своем опыте превращения йоги в «христианское» учение; следующие описания взяты из его книги [6] .

Индийская йога — учение, рекомендующее довольно аскетический, подчиненный дисциплине образ жизни, — состоит в управлении дыханием и в определенных физических позах, которые приводят к состоянию расслабления, способствующему медитации, при которой обычно применяется мантра, или священное изречение, которое помогает сосредоточиться. Сущность йоги не в самой дисциплине, а в медитации, которая является ее целью. Автор прав, говоря: «Цели индийской йоги — духовные. Можно приравнять к предательству забвение этого и сохранение только физической стороны этого духовного учения, когда люди видят в ней только средство достижения телесного здоровья и красоты» (стр. 54). К этому нужно добавить, что человек, занимающийся йогой только ради телесного здоровья, уже подготовляет себя к определенным духовным воззрениям и даже переживаниям, о которых он, несомненно, и не догадывается; об этом мы скажем подробнее впоследствии.

Тот же автор продолжает: «Искусство йоги заключается в том, чтобы погрузить себя в полное безмолвие, отбросить от себя все мысли и иллюзии, отвергнуть и позабыть все, кроме одной истины: истинная сущность человека — божественна; она есть бог, об остальном можно только молчать» (стр. 63).

Разумеется, эта идея не христианская, а языческая, но цель «христианской йоги» — использовать приемы йоги для совсем других духовных целей, для «христианской» медитации. Цель йоговских приемов, с этой точки зрения, сделать человека раскрепощенным (расслабленным), удовлетворенным, недумающим и пассивным, то есть восприимчивым к духовным идеям и впечатлениям. «Как только вы приняли позу, вы чувствуете, как ваше тело расслабляется, и вас наполняет чувство общего благосостояния» (стр. 158). Упражнения приводят к «необычайному ощущению покоя» (стр. 6). «Начнем с того, что человек ощущает общее раскрепощение, его охватывает прекрасное самочувствие, эйфория (блаженство), которая должна и которая вправду сохраняется на долгое время. Если наши нервы напряжены и натянуты до предела, упражнение даст им покой, и усталость как рукой снимет» (стр. 49). «Цель всех его (йога) усилий — заставить замолчать в себе думающее начало, закрывая глаза на всякого рода соблазны» (стр. 56). Эйфорию, которую приносит йога, «можно с полным правом назвать «состоянием полного здоровья», которое позволяет нам делать больше и лучше на человеческом уровне — для начала, а затем и на христианском, религиозном, духовном уровне. Наиболее подходящее слово для этого состояния — удовлетворенность, заполняющая тело и душу и предрасполагающая нас. к духовной жизни» (стр. 31). Это может изменить всю личность человека: «Хатха-йога благотворно влияет на характер. Один человек после нескольких недель упражнений признался, что сам себя не узнает и что все замечают перемену в его поведении и реакциях. Он стал более мягким и понимающим. Он спокойно относится к событиям и переживаниям. Он удовлетворен. Вся его личность претерпела изменение, и он сам чувствует, как она укрепляется и раскрывается, а из этого проистекает почти непрерывное состояние эйфории, или удовлетворенности» (стр. 50).

Но все это — только подготовка к «духовной» цели, которая не заставляет себя долго ждать: «Став созерцательной, моя молитва получила особую и новую форму» (стр. 7). Став необычайно спокойным, автор отмечает «легкость, которую» он «почувствовал при погружении в молитву, при сосредоточении на ее содержании» (стр. 6). Человек становится «более восприимчивым к импульсам и побуждениям с небес» (стр. 13). «Практика йоги приводит к повышенной податливости и восприимчивости, то есть к раскрытию тех личных отношений между Богом и душой, которыми отмечен путь мистической жизни» (стр. 31). Даже для «ученика-йога» молитва становится «сладостной» и «охватывает всего человека» (стр. 183). Человек расслаблен и «готов затрепетать при касании Святого Духа, принять и приветствовать то, что Господь в Cвоей милости сочтет нас достойными испытать» (стр. 71). «Мы подготовим все свое существо к тому, чтобы оно было взято, было восхищено — и это, несомненно, одна из форм, даже высшая форма, христианского созерцания» (стр. 72). «С каждым днем упражнения, да и вся аскетическая дисциплина моей йоги прибавляет легкости, с которой благодать Христа притекает ко мне. Я чувствую, как растет мой голод по отношению к Богу, и моя жажда праведности, и мое желание быть христианином в полном смысле этого слова» (стр. 11).

Любой понимающий природу прелести, или духовного заблуждения (см. ниже, стр. 176–179), узнает в этом описании «христианской йоги» точные характеристики тех, кто духовно сбился с пути — или в сторону языческих религиозных опытов, или в сторону сектантских «христианских» опытов. То же стремление к «святым и божественным чувствам», та же открытость и готовность быть «восхищенным» неким духом, те же поиски не Бога, а «духовных утешений», то же самоопьянение, которое ошибочно принимается за «состояние благодати», та же невероятная легкость, с которой человек становится «созерцателем» или «мистиком», те же «мистические откровения» и псевдодуховные состояния. Это общие характерные признаки тех, кто впал именно в это состояние духовного заблуждения. Но автор «Христианской йоги», будучи бенедиктинским монахом, добавляет некоторые особые «медитации», которые показывают, что он мыслит полностью в духе римско-католических «медитаций» последних веков, с их свободной игрой воображения на христианские темы. Так, например, медитируя на тему рождественской мессы, он начинает видеть Младенца у Его Матери. «Я вглядываюсь, и больше ничего. Картины, идеи (ассоциации идей: Спаситель — Царь — Свет — Сияние — Пастырь — Младенец — и снова Свет) приходят одна за другой, проходят мимо. Все эти кусочки священной головоломки, взятые в целом, рождают во мне одну идею. безмолвное видение всего таинства Рождества» (стр. 161–162). Каждый, кто хоть немного знаком с православной духовной дисциплиной, увидел, что этот достойный жалости «христианский йог» умудрился попасть в ловушку, расставленную одним из мелких бесов, поджидающих таких искателей «духовных переживаний»: он даже не видел «Ангела света», а только дал волю своим собственным «религиозным фантазиям», порождениям сердца и духа, совершенно не подготовленных к духовной брани и к бесовским искушениям. Подобная «медитация» в наши дни практикуется в целом ряде католических монастырей и обителей.

Тот факт, что в конце книги помещена статья переводчика «Добротолюбия» на французский язык с приложением выдержек из «Добротолюбия», только лишь показывает пропасть, отделяющую этих дилетантов от истинной духовности Православия, которая совершенно недоступна современным «мудрецам», разучившимся понимать ее язык. Достаточным доказательством некомпетентности автора в понимании «Добротолюбия» является то, что он называет «сердечной молитвой» (в православных традициях она является наивысшей молитвой, которой сподобляются только очень немногие после долгих лет аскетической брани и школы смирения у истинно богоносного старца) простейший трюк: произнесение слогов в унисон с сердцебиением (стр. 196).

Ниже мы полнее прокомментируем опасности «христианской йоги», когда будем отмечать в ней черты, общие с другими формами «восточной медитации», которые предлагаются сегодня христианам.

Как относиться православному к йоге и медитации

Содержимое

Что может искать православный христианин в йоге? Какая разница между молитвой и медитацией? Отвечает профессор Виктор Чернышев.

Одним из парадоксов современного общества является, с одной стороны, все большее развитие демократических традиций и институ­тов, с другой – резкий рост методов манипуляции сознанием человека, бурная разработка разнообразных технологий манипулирования. Это и навязчивая реклама, и изощренные формы борьбы за голоса избирате­лей, создание политического имиджа, и жесточайшие формы подавле­ния личности в псевдорелигиозных сектах, тайных обществах и экстре­мистских политических группировках. В современных «демократических» государствах внешние свободы компенсируются изощреннейшими технологиями манипуляции.

Как противостоять?

Как сохранить внутреннюю свободу, защититься, выработать иммунитет к потокам манипулятивных воздействий? Как противостоять огромному арсеналу средств и методов манипуляции сознанием чело­века, получающих все большее распространение вследствие современ­ных научно-технических достижений и широкой публикации ранее не­известных тайных эзотерических текстов.

Прежде всего, нужно осознать тот факт, что за нашей психикой идет настоящая охота, что психическому здоровью людей как никогда прежде угрожают организации, использующие современные изощрен­ные технологии психоманипуляций.

Средства манипуляции

Выделяют следующие направления, по которым проис­ходит появление новых средств манипуляции:

–новейшие информационные технологии: телевидение, видео, компьютерная виртуальная реальность, сети (Интернет и т.д.);

– различные психофизиологические воздействия, которые осуществляются известными физическими полями, модулируемыми определенными техническими приборами – «психотронными генераторами» (информационное кодирование);

– широкий спектр психофармакологических препаратов, оказы­вающих воздействие на психику человека: синтетические наркотики, галлюциногенные препараты, избирательно действующие на глубинные пласты бессознательного и т.д. Подобные вещества были известны лю­дям с древности, однако их эффективность и избирательность действия не имеют никакого сравнения с современными синтезированными препаратами;

–разнообразные способы воздействия на психику человека, традиционно относимые к сфере магии, шаманской практики, парапсихо­логии. Здесь следует отметить некоторые мощные древние психотехники, как бы открытые заново в конце XXвека (недирективные формы гипноза, Эриксоновский гипноз, НЛП и др.).

Особого внимания заслуживают методики, сочетающие современные технические достижения с древними эзотерическими технологиями (ярким примеромздесь может служитьдеятельность Ю.Кривоногова, известного специалиста как в области общей теории сис­тем и синергетики, так и в области эзотерического восточного знания).

Беспрекословное подчинение

Анализ различных психоманипулятивных воздействий показывает, что практически всегда они ориентированы на создание устойчивой психоэмоциональной установки у человека, являющегося объектом воздействия. Более того, основные деструктивные последствия психоманипуляции связаны именно с устойчивостью такого психоэмоционального состояния. В случае рекламы это может быть навязчивоеипротивореча­щее логике желание покупать определенную продукцию, акции и т.д. В случае псевдорелигиозной секты –слепое беспрекословное подчинение «учителю». Таким образом, как для профилактики психоманипулятивных воздействий, так и для разрушения или трансформации его последствий необходимо понимать механизмы, обеспечивающие устой­чивость подобных состояний, и уже на этой основе разрабатывать эф­фективные средства защиты.

Махариши и The Beatles

Техника Махариши

На сегодняшний день десятки миллионов человек в мире обу­чены технике медитации (ТМ) Махариши, которая пропагандируется и рекламируется как нерелигиозная, но на самом деле насквозь про­питана индуизмом. Целясь в интеллектуалов, бизнесменов и сту­дентов, деятели ТМ используют переделанные на запад­ный манер термины и понятия, например «наука созидательного разума», для распространения индуистской медитации.

Трансцендентальная медитация– восточный культ, прикрывающийся западной терминологией и научной маской. Фактически ТМ – это индуистская техника медитации, пытающаяся соединить человека с Брахмой – индуистской концепцией Бога.

ТМ является религиозной по природе, несмотря на уверения в обратном. Помимо мантр, о религиозной практике ТМ свиде­тельствует церемония Пуджа. Она берет начало в писаниях индуиз­ма. Те, кто вступают в ТМ, проходят через ритуал посвящения, во время которого и читается этот санскритский гимн поклонения. «Сло­во “пуджаˮ,– поясняет исследователь Ирвин Робертсон,– взято из языка хинди. Широко используемое в Северной Индии, оно означает поклонение индуистскому идолу. Живущие в Индии христиане им не пользуются». Пуджа упоминает 24 бога индуизма и предписывает посвящаемому во время церемонии преклонять колени 27 раз. Этот ритуал проводится на санскрите, так что большинство его участников вообще не понимают, о чем, собственно, идет речь. По­свящаемый, не знающий санскрита, ничего не знает об обращении к этим богам. Но от этого происходящее не перестает быть актом по­клонения со стороны посвящаемого. Эта церемония описывается следующим образом: «Первая из трех стадий ритуала начинается с призыва к богу Нарайане. Дальше сле­дует перечисление различных исторических и легендарных персо­нажей вплоть до Шри Гуру Дева – учителя Махариши, основателя ТМ». Известно высказывание Махариши: «Трансцендентальная меди­тация – это путь к Богу». Он называет ее «воплощением всех религий, простой практикой глубокой трансцендентальной меди­тации».

В справочнике «Религия, свобода совес­ти, государственно-церковные отношения в России» дается следующая оценка ТМ: «Трансценденталь­ная медитация – неоиндуистский психотерапевтический (медитационный культ). Специфика ТМ как модернистского варианта нео­индуизма заключалась в доминировании культовой практики, в мис­сионерской активности и уповании на реализацию глобальных со­циальных утопий. В самой Индии ТМ не получила заметного рас­пространения».

Исследования ТМ

Практически все известные специалисты в области новых рели­гиозных движений высказываются о ТМ вполне определенно. По словам Дейвида Хаддона, Махариши «упорно скрывал от обществен­ности как религиозную основу, так и конечную духовную цель ТМ – уничтожение личностного существования в безличном Абсолюте».«ТМ – это только начало,– говорит Ирвин Робертсон,– посте­пенное движение от материи к разуму, а потом к сверхразуму. Этот последний объясняется как «единение с Божеством», как «Косми­ческое Сознание», как реализация себя через безличного бога, кото­рый находится в каждом человеке, существе и предмете. Вот какова цель ТМ». Как видим, здесь просматривается чистой воды язычество, где Божество становится имманентно миру, т.е. им поглощается и в нем растворяется.«ТМ – не является нейтральным учением, которым можно за­ниматься, не нанося человеку ущерба,– предупреждают Джош-Макдауэлл и Дон Стюарт,– ибо в действительности ТМ – индуис­тская медитация, которая пытается объединить медитирующего с Брахманом – индуистской концепцией Бога».

В общих чертах смысл религиозной концепции, разработанной Махариши, сводится к следующему: сознание и разум любого чело­века питаются из единого творческого источника, который глубоко скрыт от повседневной жизни – так же, как скрыты корни деревь­ев. Чтобы достичь этого источника гармонии и огромной энергии, человек должен проникнуть в глубь себя, совершить переход, «трансценденцию»: отсюда и название метода «трансцендентальная ме­дитация». Махариши пропагандирует собственные техники меди­тации как универсальные, возможные для применения любым чело­веком, как способные принести счастье и здоровье каждому, кто бу­дет серьезно заниматься ею «по крайней мере два раза в день по 10-20 минут», как способныеактивизировать и оздоровить всю нервную систему человека: «Медитация – это единственный ответ на все вопросы человека. Может быть разочарование, может быть деп­рессия, печаль, бессмысленность, мучение – проблем может быть много, но ответ один. Медитация – это ответ». Но надо помнить, что медитация – это не молитва, поскольку последняя всегда обращена к Личностному Богу, Которого в индуизме не существует.

Уходя корнями в восточные религии, ТМ искажает различие меж­ду добром и злом. Учитывая, что философия ТМ придерживается монистической точки зрения: «Все есть Одно» (все живые существа, равно как и неодушевленные предметы, рассматриваются как часть единой «божественной сущности»), она не определяет соотноше­ние между добром и злом. В философии Единой Сущности эти­ческие различия исчезают; предполагаемые противоположности – свет и тьма, добро и зло – сливаются и растворяются друг в друге. Здесь уместно еще раз напомнить о существовании документаль­ных данных о том, что сатанист Чарльз Мэнсон «находился под сильнейшим влиянием философии Единой Сущности», когда приказал убить ак­трису Шарон Тейт и ее друзей, считая, что достиг такого состояния сознания, которое выходит за пределы морали (такое поведение впол­не в духе традиции поклонения индуистским богам).

При всем этом Махариши убеждает, подобно другим лидерам культов, своих последователей, что его путь – единственно возмож­ный: «Только тогда, когда человек становится постоянно присут­ствующим в вечной свободе абсолютного Существа, он «освобож­дается от всех грехов». Махариши объявлял, что чело­век может стать добродетельным, всего лишь если будет практико­вать разработанные им практики медитации. Как результат исканий своих приверженцев он объявляет освобождение от перевоплоще­ний и единение с абсолютным Существом. Махариши обещает сво­им адептам: «Будьте тверды и знайте, что вы – Бог, и когда вы знаете, что вы – Бог, вы будете жить как Бог».

Исследователь культов Дейвид Хаддон свидетельствует: «Теоретический аспект ТМ – предложения Махариши «Наука созидательного интеллекта», – есть не что иное,как изложение псевдонаучным языком принципов монизма… Таким образом, индуистский монизм или пантеизм и есть та философия, которая определяет все это движение». Это то, что в христианской традиции совершенно конкретно именуется язычеством!

Любой человек, вдумчиво ознакомившийся с догматами ТМбез розовых очков и восторженной бездумности, поймет, что между православием и этой неоиндуистской сектой лежит пропасть.

Для христианина Бог – Личность, потому что, как это ясно вид­но из Библии, Он обладает разумом, эмоциями и волей. Он знает, чувствует и принимает собственные решения. Он всемогущ и суще­ствует независимо от Своего творения. А практика ТМ основана на индуизме, последователи которого придерживаются пантеистичес­кого восприятия Бога. И хотя Махариши Махеш Йоги говорит и о личностном и о безличном Боге, из его заявлений видно, что насто­ящим Богом он считает только безличного Бога. Но ведь «безличному богу» нельзя молиться, он лишь целокупность мироздания, то, что христиане именуют творением и тварью. Он говорит о нем как о «высшем Существе абсолютной вечной природы». «Бог в лич­ной форме, – утверждает Махариши, – является высшим всемогуществом. Личностный Бог в конечном счете вливается в безличное абсолютное состояние Высшего». Добавим:и растворяется в нем. Пантеистическое заяв­ление ТМ, что «все есть Бог и Бог есть все» несовместимо с Библи­ей. В Священном Писаниипроводится четкая граница между Богом Творцом и Его творением. Пантеистическая философия ТМ видит в человеке часть Божества. Махариши считает, что жизнь в каждом человеке есть абсолютное Бытие, но это – не личностный Бог. Поэтому его идею не следует путать с библейским учением о том, что в верую­щем во Христа как Спасителя живет Святой Дух. «Безличный Бог – это то Существо, которое живет в сердце каждого, – говорит Махариши, – и любой человек по своей истинной природе есть безличный Бог». По учению Махариши, с помощью ТМ человек может получить абсолютно полное единение с безличным Богом или Бо­жественной Сущностью Вселенной. По сути дела это означает, что через ТМ человек становится сам… Богом. Это уже не христианство: это – индуизм.

ТМ– это индийская антитеза христианству – благоговейного размышления о Боге. Христианство советует заниматься богомыслием с тем, чтобы человек глубже осмыслил свою веру, укрепил ее. «Да не отходит сия книга Закона от уст твоих, но поучайся в ней день и ночь», – повелел Гос­подь Иисусу Навину (Нав. 1:8). Размышляя над истинами веры, христианин начинает лучше понимать их; как Господь обещал Сво­им ученикам: «Вы познаете истину, и истина сделает вас свободны­ми» (Ин. 8:32). В ТМпроисходит как раз обратное. Само слово «медитация» здесь не соответствует свое­му значению, потому что медитация предполагает активную умствен­ную деятельность, во время которой человек старается что-то луч­ше понять, осмыслить. В ТМ, наобо­рот, человек подавляет в себе всякую активную умственную деятельность и бессмысленно повторяет непонятное ему слово (мантру), что пе­регружает нервно-психическую систему, и мозг выключается. Современные исследования показали, что непрестанное повторение любой фразы, например, «лунная ночь», способно вызывать зна­чительные изменения психофизиологического состояния. Упражне­ния ТМ приводят к тому, что человек слагает с себя самооборону и таким образом открывает падшим духам доступ к своему подсозна­нию, окоторых предупреждал апостол Павел в своем Послании к ефесянам (6:10–17).

ТМ следует признать вредным и опасным занятием. Онапри­носит плоды, свойственные оккультным занятиям: притупление подлинной веры, усиление мистических настроений, часто помрачение рассудка.

Наибольшую популярность культ приобрел после посещения Махариши в 1967г. Джорджем Харрисоном из группы «Битлз». Харрисон убедил в свою очередь всех ос­тальных – Джона Леннона, Пола Маккартни и Ринго Старра – со­вершить паломничество в Индию, чтобы воссесть у ног Махариши. Вскоре его последователями стали также «Роллинг Стоунз» и «Бич Бойз». ТМстала топливом движения хиппи: фото Махариши с цветком в руках появлялось на обложках, он выступал с лекциями, организованными его новоприобретенными друзьями.

В России распространение ТМначалось, как это уже стало традицией для множества сект, с согласия тог­дашнего президента СССР Горбачева. В 1989 году, после землетря­сения под Ереваном, Маргарет Тэтчер лично ходатайствовала перед Михаилом Горбачевым о въезде учителей ТМ в Россию для посттравматической реабилитации. С тех пор учителя ТМ стали рабо­тать в России, потом вУкраине. В 1990 году было даже решение Министерства здра­воохранения об обучении ТМ для борьбы с алкоголизмом. А Московский институт мозга, по словам адептов секты, даже рекомендо­вал всем учебным заведениям применять технику ТМ.

Активность международной секты индуистского происхождения Махариши в странах бывшего Советского Союза, за исключением традиционно исламских регионов, чрезвычайно высока и имеет тен­денцию к дальнейшему росту. Махариши всегда делал ставку не только на религиозное невежество, но и на отсутствие информации о своей деятельности в других странах, особенно о судебных процессах, в результате которых секты Махариши – ТМ –были изгнаны, например, из государственной системы образования в тех же Соединенных Штатах. Гуру умер в 2008 году, но запущенный им проект успешно продолжается, в том числе и в Украине.

Чем медитация отличается от молитвы?

Мы спросили у православных священнослужителей и экспертов разнице между медитацией и молитвой.

ПРОТОИЕРЕЙ АЛЕКСИЙ ШЛЯПИН,

настоятель церкви вмч. Димитрия Солунского,

д. Ивакино Можайского р-на Московской области

Медитация — практика, прямо противоположная православной молитве. В молитве человек, сотворенный по Образу и Подобию Божию, максимально мобилизуется как личность и обращается к Личности Бога. А в медитации человек стирает свое личностное начало, хотя онтологически это невозможно. Человек не может не быть « не личностью », он сотворен как личность. Медитацию можно сравнить с тем, когда человек открывает все окна и двери настежь и ложится спать, и любой злоумышленник может войти в дом и сделать все, что угодно. Во время медитации человек отключает волю и становится доступным первому встречному «злоумышленнику» из духовного мира.

Медитация — незаконное вторжение человека в духовный мир помимо Церкви. Во время медитации нельзя встретить Бога. Единственный законный путь в духовный мир — через Христа. Попытки сделать это помимо Церкви и Христа приводят к общению с падшими духами. Апостол Павел сказал: « Непрестанно молитесь » (1 Фесс.5:7). Во время медитации человек не может исполнять заповедь апостола, и поэтому не может общаться с Богом.

Поэтому во время медитации человек самовольно вторгается в духовный мир, добровольно подвергает себя риску воздействия падших духов и таким образом нарушает первую заповедь Бога и грешит.

ИЕРЕЙ ВАЛЕНТИН ЦИКУЛАЕВ-ЧУМАЧЕНКО

основатель и глава движения «Миссия Никольская»

Медитация коренным образом отличается от молитвы. Во-первых, существует множество видов и форм медитации, например, есть стандартная мантра-медитация, которая состоит из комбинации различных звуков, погружающих человека в состояние измененного сознания. Человек впадает в трансовую эйфорию, принимая её за духовные ощущения. Человек становится незащищенным для влияния злых сил, которые на него действуют во время медитации.

Во вторых, медитация направлена на то, чтобы растворить личность человека, а молитва, наоборот, направлена на то, чтобы собрать личность человека. Поэтому все медитативные практики применяются во всех религиях, которые исповедуют пантеизм. Пантеизм — ересь, в которой говорится, что Бог есть все. Бог не есть все. Бог — это субъективная Личность, которая присутствует во всем вне времени и пространства. Бог — причина и создатель всего, только Он не есть все. Молитва — это разговор двух субъективных личностей, это диалог человека и Бога, а медитация — это попытка уничтожить личность, растворить её ни в чем, превратить её в небытие.

ДМИТРИЙ ЦОРИОНОВ (ЭНТЕО)

основатель движения «Божья Воля», эксперт службы помощи пострадавшим от восточного оккультизма

С точки зрения православной аскетической традиции, медитативные практики крайне опасны. Они делают разум человека пассивным, бессознательное становится выше сознательного, вне его критики, имеющим право диктовать истины высшего порядка, что являются предпосылкой к глубочайшим ошибкам и соблазнам, прежде всего опасность бесконтрольного влияние на человека мира падших духов. Основа нашей личности — свобода и сознание. Отключая свой разум, во время медитации, мы лишаемся свободы и сознания, что закрывает для нас возможность к познанию истины вообще.

Далеко не все проявления духовной реальности имеют своим источником Бога, более того, ближайшая к человеку область духовной реальности, крайне враждебна и агрессивна, по отношению к нему. Стремление к переживанию особых духовных состояний, доверие своим душевным и телесным ощущениям — опасно и недопустимо, с точки духовного опыта святых. Святой апостол Иоанн Богослов наставляет: «не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они». Состояние ложной мистики святые отцы называли термином «прелесть», о есть «сверх обман». Великий мистик Православия преподобный Симеон Новый Богослов учит: «Прельщаются и те, которые видят свет телесными очами, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими, и подобное. Некоторые из таких взбесновались, и в безумии ходят с места на место. Другие прельстились, приняв диавола, преобразившегося и явившегося им в виде Ангела света, а они того не распознали и остались неисправимыми до конца, не хотя слышать совета ни от какого брата. Иные из таких сами лишили себя жизни, быв подвигнуты на то диаволом; иные бросились в пропасть, иные удавились».

Гуру учат представлять в воображении при медитации чувственные образы через фантазию. Например, представить внутри своего сердца пламя, источники света, спускающиеся с неба, лик гуру перед собой и т.д. В молитве православного подвижника концентрация внимания — духовная, без образов, она еще называется умная молитва, или умное делание. О вреде чувственных образов во время молитвы и их источниках говорят многие святые отцы, визуализация категорически запрещена. Согласно учению святых фантазия удерживает ум на низшем душевном плане, не давая ему подняться на духовный план, став могущественным орудием злой силы. Святой Никодим Агиорит следует древне-церковной традиции, когда считает фантазию началом, источником греха: «Орган дьявола — фантазия, и Адама соблазнил он фантазией. Ум Адама до грехопадения не имел фантазии. В начале плоть не имела ни наслаждения, ни страдания, душа не имела незнания, и в уме не отпечатлевались образы вещей. Ум праотца получил отпечатки через фантазию, которая вошла, как стена между умом и умопостигаемым, и не дает ему войти в простые и нефантастические логосы вещей. Дьявол вводит в грех и заблуждение, в бессмысленные предрассудки, в утопические ереси и лукавые, распущенные догматы, и во всем этом соблазняет фантазией».

Поэтому, если молитва, которая практикуется в рамках святоотеческой традиции — это живой разговор с Живым Богом, который соединяет нас с Ним Его благодатью, то медитация, это попытка слепо погрузится в область духовной реальности, отключив естественные механизмы защиты от мира падших духов, для последующей интеграции с ними. Более подробно об этой теме можно прочитать на сайте proprosvetlenie.ru

Елена Юрефьева — «Православный Взгляд»

Совместимы ли медитация и православие?

На первый взгляд многим кажется, что медитация – религиозная практика, применяющаяся в буддизме. А по православным канонам нельзя использовать обряды других религий, что характерно для большинства верований. Но сейчас практика осознанности потеряла свой религиозный смысл для большинства людей, а ее эффективность была доказана учеными.

Моя личная история медитаций

Здравствуйте. Меня зовут Николай, мне 22 года, я православный и я медитирую. Удивлены? Да я и сам в шоке от себя, учитывая то, что долгое время я считал медитацию неугодным Богу занятием. И хорошо, что это не так, потому что практика осознанности мне дала очень много. Более того, есть разновидность православной медитации, которую я каждый день практикую.

С тех пор я значительно легче храню самообладание, меньше пью и вовсе не курю (хотя до этого я был заядлым курильщиком, мог выкурить до двух пачек). А все потому, что я научился расслабляться более конструктивным путем. Я – пример того, что все возможно, лишь бы захотеть.

Православие и медитация – совместимы ли?

Медитация – это грех в православии? Нет. Мало кто из православный знает, что в христианстве есть свой вид практики осознанности, которая называется Иисусовой молитвой. Конечно, как медитацию многие православные ее не рассматривают, а зря. Потому что она соответствует всем ее признакам.

По своей сути это что? Медитация – это длительное сосредоточение внимания на определенном объекте. Поэтому фактически любая деятельность, требующая концентрации или представляющая для человека интерес, является медитативной. Так что? Теперь ничем заниматься нельзя? Ах, стоп. Даже в этом случае нам нужно быть постоянно сосредоточенным на мысли, что ничем нельзя заниматься. В общем, не медитировать по факту не получится.

Если опустить любые религиозные элементы (помимо православных, о чем поговорим далее), то медитация является просто хорошей техникой релаксации, упражнением на концентрацию внимания и самоконтроль.

Кому рекомендована православная медитация?

Православная медитация, как понятно из названия, рекомендована всем православным, которые по тем или иным причинам не хотят использовать классические медитативные техники, думая, что это грех или же желают совместить молитву и медитацию христианскую. Впрочем, вовсе необязательно ограничиваться лишь православной медитацией. Можно использовать и другие техники под ваши задачи.

Техника православной медитации

Самая простая техника православной медитации называется Иисусовой молитвой. В ней изначально заложена логика, что истинно верующий человек должен непрестанно молиться. Это можно делать словами «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного», которые повторяются многократно. При этом нужно избегать автоматического проговаривания этих слов, стараться максимально вовлекаться в них. Если заметили, что концентрация потерялась, то возвращаемся мысленно к словам молитвы. При этом себя не ругаем и не прекращаем практику.

Видим, что логика действий та же, что и в обычной медитации с использованием мантры. Некоторые ошибочно полагают, что Иисусова молитва может использоваться лишь монахами. На самом деле, не так. Ее задача конкретно в православии – обеспечить постоянно памятование о Боге, чтобы не сбиться по причине неосознанности из пути праведного. Преподобные старцы выделяют четыре ступени этой медитации-молитвы:

1. Устная. Характерна для новичков, когда ум постоянно отвлекается. Ее еще называют трудовой, потому что для нее нужно прикладывать волевые усилия.
2. Сердечная. Когда ум и сердце заодно. Это уже более продвинутый уровень, когда человек максимально эмоционально вовлекается в молитву и полностью растворяется в состоянии «здесь и сейчас». Его ничто не беспокоит, он только находится с Богом, и от этого получает благочестивое наслаждение.
3. Творческая. С помощью такой молитвы можно одним словом передвигать горы, как это делал преподобный Марк Фраческий.
4. А эта ступень почти никому из людей не доступна, лишь ангелам. Разве что один человек на всю планету ее смог достичь.

Святые отцы учили, что не стоит противоречить мыслям, которые появляются во время Иисусовой молитвы, просто отмечать их и продолжать молиться дальше, не вовлекаясь в них. Опять же, подтверждение того, что это медитация.

В принципе, слова могут изменяться, не так важно. Главное – вовлекаться в молитву. Можно использовать собственное прошение, которое только угодно. Есть множество других коротких молитв, которые можно чередовать с Иисусовой.

Теперь вы знаете ответ на вопрос: «Медитация – это грех». Конечно, нет. Медитация, православие – вещи совместимые. Вы очень большой молодец (или молодчинка) что занимаетесь саморазвитием и ищите техники, способствующие повышению стрессоустойчивости. Можете посмотреть и другие материалы по медитации на нашем сайте, учитывая то, что любые нерелигиозные техники для православного человека не являются нарушением воли Бога.

О восточной медитации в свете Православной веры и современной науки

Медведев Михаил Юрьевич, старший миссионер Пермской епархии, редактор газеты «Православная Пермь».
Калашникова Татьяна Павловна, кандидат медицинских наук, преподаватель Пермской медицинской академии.

Предисловие

Написание предлагаемой читателю статьи вызвано насущной необходимостью. В наши дни в обществе наблюдается не только пробуждение интереса к духовной жизни, изучению различных духовных учений, но и предпринимаются активные попытки использования духовного опыта человечества в различных науках, в том числе медицине, педагогике, психологии.
Необходимо подчеркнуть, что в данном случае врач, педагог или психолог входит в особую область – духовную реальность, где существуют духовные непреложные законы. Именно в духовной области, как ни в какой другой должны соблюдаться принципы разумной осторожности, принцип «не навреди».
В потоке объявлений, предлагаемых современному человеку, звучат призывы к личному росту, самопознанию, улучшению здоровья, к обретению счастья и спокойствия, улучшению качества жизни. Большинство современных семинаров, психологических тренингов и т. п., к сожалению, базируется на учениях неоиндуистского толка. При этом совершенно необоснованно утверждается, что предлагаемые практики не имеют отношения ни к религии, ни к философии. Характерно также утверждение, что большинство из них имеют положительные отзывы научных учреждений. Так, например, утверждается, что Трансцендентальная Медитация (ТМ) Махариши за последние 25 лет, якобы, прошла апробацию в более 500 научных исследованиях, в 215 университетах и научно-исследовательских институтах мира.
Мы должны с уверенностью сказать, что за восточными духовными практиками стоит определенное религиозное мировоззрение. По словам французского философа Габриэля Марселя, ошибка в религиозной области может привести к гибели тысяч душ. Поэтому так важно, чтобы свой религиозный выбор человек делал осознанно и свободно.
Действительно ли медитация способна укрепить психическое здоровье и разрешить внутренние проблемы и конфликты? Так ли она безопасна? Что вообще за ней стоит? Ответить на эти вопросы и дать оценку современным духовным практикам с позиций двухтысячелетнего опыта Православной Церкви и современной науки пытаются авторы статьи. Работа адресована широкому кругу читателей, интересующихся духовными проблемами; в том числе педагогам, психологам, врачам.

А. С. Старицын, доктор медицинских наук, профессор

О восточной медитации
в свете Православной веры и современной науки

Начиная разговор о той или иной духовной практике, очень важно учитывать, что она является составной частью определенного религиозного мировоззрения. Во всяком же религиозном мировоззрении вероучение, нравственность и духовная практика глубоко взаимосвязаны и оказывают значительное влияние друг на друга. Поэтому, выбирая ту или иную практику, человек делает важный мировоззренческий выбор. Этот выбор может не только в значительной степени повлиять на весь уклад его жизни, изменить ее смысл и цель, но самое главное – он определит вечную участь его бессмертной души.
Утверждение, что какую-то духовную практику можно использовать в чисто прикладных целях, вне связи с общим мировоззрением, не выдерживает серьезной критики, опровергается самой жизнью и может приводить к человеческим трагедиям. Подобный поверхностный, легкомысленный подход к использованию духовных практик наблюдается сегодня в некоторых направлениях современной педагогики, медицины и психологии.
Так, например, тенденция современной психологии проникать в так называемую подсознательную сферу, извлекать из нее нечто с целью способствовать разрешению внутренних конфликтов человека, нередко даже не психологических, а нравственных, рождает множество новых психотерапевтических методик. На сегодняшний день появилось новое направление – интегративная медицина. Одной из ее целей является объединение традиций европейской медицины с восточными практиками. В рамках этого направления как один из видов психотерапии рассматривается медитация. Появился и такой термин, как «молитвотерапия».
Неразличение, смешивание понятий молитвы (в частности, православной молитвы) и медитации (в понимании индотибетской традиции) происходит из порочного современного представления, характерного для активно развивающегося мировоззрения «New Age», что Бог един, пути Его достижения различны и не имеют значения.
Хотя и в молитве, и в медитации присутствует некоторое внешнее сходство, между ними существует сугубая разница. Попытаемся с позиций святоотеческого учения рассмотреть эту проблему.
Согласно повествованию Библии, после грехопадения «сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные, и одел их» ( Быт. 3:21 ). Под «кожаными ризами», по учению Церкви, в самом общем смысле понимается смертность, которую падший человек воспринял как свою вторую природу. Такое изменение природы было праведным возмездием за грех. Но в этом действии Божием проявляется не только правосудие, но и любовь, попечение Божие о наших падших прароделях.
Позволяя существовать смерти телесной, Бог обращает ее против тления, приводящего к смерти души, и устанавливает предел для греха и тления. Смерть, ограничивая время земной жизни, подвигает падшего человека к покаянию через рассуждение о смысле смерти, а значит и жизни. Важно отметить, что облечение человека в грубую плоть лишило его возможности общаться с духовным миром. И это имело положительный смысл. После грехопадения наклонность ко злу пронизала все естество человека, и он мог общаться отныне только с падшими духами, но не с Ангельским миром, и тем более с Богом. Грубая плоть, как завеса, скрывает его от непосредственного влияния духов злобы. Иначе бы демоны, всецело и всегда устремленные ко злу, развратили бы человеков окончательно, и покаяние и восстание из падения были бы для нас невозможны, что отмечает преп. Кассиан Римлянин.
Святитель Игнатий Брянчанинов пишет, что тело приносит душе служение весьма сходное с тем, которое исполняют пелены для новорожденного тела. Обернутое пеленами тело младенца получает правильность, без пелен члены его, по мягкости своей, могли бы приобрести уродливые формы; так и душа, облеченная в тело, закрытая и отделенная им от мира духов, постепенно образует себя изучением Закона Божия… и стяживает способность к «различению добра и зла» ( Евр. 5:14 ). Тогда даруется ей духовное видение духов, и если то окажется сообразным с целями руководствующего ею Бога – то и чувственное, так как обман и обольщение для нее уже гораздо менее опасны, а опытность и знание полезны. При разлучении души от тела видимою смертию, мы снова вступаем в разряд и общество духов. Для благополучного вступления в мир духов необходимо благовременное образование себя Законом Божиим, именно для этого преобразования и предоставлено нам некоторое время – земная жизнь.
Таким образом, целью земной жизни не является необходимость познания невидимого мира; назначение ее – приуготовление к встрече с этим миром, которая во всей полноте возможна лишь после смерти, и самовольный контакт и общение с ним в нашем состоянии опасны и вредны для нашей души.
По учению святых отцов, наши ум и сердце являются своеобразными органами восприятия мыслей и чувств (помыслов и ощущений духовных и душевных, в терминологии святых отцов). При этом мысли и переживания представляются автономными образованиями, которые способны оказывать воздействие на наш ум и сердце, входить в них.
Ум наш имеет способность мышления и воображения. Враг, основываясь на первой способности, старается сообщить нам греховные помыслы, а основываясь на второй, старается запечатлеть в уме соблазнительные изображения.
Отцы Церкви в своих аскетических подвигах выработали целую систему духовного трезвения. Задача подвижника – с величайшим вниманием относиться к каждому помыслу; образу; желанию; сличать их с нравственными законами и жестко отбрасывать призыв к совершению греха, к воспламенению страсти (порочному состоянию души). На духовном пути, в процессе борьбы, со страстями, подвижники приобретают особый дар видения – различение источника возникшего помысла или желания: естественно-природный, из демонического мира либо же по произволению Божию.
Способность оценивать и правильно истолковывать помыслы, переживания, ощущения – это результат осенения человека Божественной благодатью. Никакие наши собственные усилия не являются средством «гарантированного» избавления от духовной слепоты. Обретение духовного видения происходит не по произволу человека, но от прикосновения к духу нашему Духа Божия, следовательно, по воле Святого Духа, – пишет свт. Игнатий Брянчанинов. Качество ума – правильно различать помыслы афонский старец Силуан справедливо называл мудростью.
И условием обретения дара различения духов является внутренняя чистота, достигаемая покаянием и смирением. Без покаяния нет очищения от греха, а «В лукавую душу не войдет премудрость, и не будет обитать в теле, порабощенном греху. Ибо святый Дух премудрости удалится от лукавства, и уклонится от неразумных умствований и устыдится приближающейся неправды» (Прем. Сол. 1, 4-5).
У свт. Игнатия читаем: «…обильное сознание и ощущение своей греховности, даруемое Божественной благодатью, предшествует всем прочим благодатным дарам. Оно подготовляет душу к принятию этих даров. Душа не способна принять их, если предварительно не придет в состояние блаженной нищеты духа».
Осознание человеком своей наклонности ко злу, готовности ко греху и собственной немощи в ведении невидимой брани рождает молитвенное состояние, взывание о помощи к Всевышнему. При содействии благодати Святого Духа происходит истинное очищение и преображение личности; порочная наклонность заменяется добродетелью, а не вытесняется, не загоняется в глубины подсознательного (как трактует это современная психология).
Молитва – не монолог, а беседа, в которой Господь отвечает душе и озаряет ее благодатью Святого Духа. Освещая внутренний мир человека, Бог учит искать прежде всего Его: не материального, временного, но – вечного и подлинно ценного. Человек, беседующий в молитве с Богом, сознает, что Бог – высшее и всемогущее Существо, полное любви, но и праведное, перед Которым надо благоговеть. Нельзя Им манипулировать, как какой-то слепой силой. Он – Отец, Которого надо слушаться. Такой молитвенный опыт содействует нравственному совершенствованию человека и ведет его к высшему благу – Царству Небесному (игумен Александр /Милиант/). Вот образец такой молитвы:
«О Господи, сжалься над нами!
Отрезви мысли наши, кружащиеся в суете. Даруй нам сокрушение и слезы, чтобы ими несколько просветилась слепота сердца нашего и мы могли узреть путь, которым шли вслед Тебе отцы наши».
Духовные практики – оккультно-теософские, неоиндуистские, претендующие сегодня на роль чего-то нового, в самом деле являются, с точки зрения христианства, составной частью старого языческого миросозерцания. Для этого имеющего значительную историческую традицию миросозерцания характерно качественное отождествление Творца и твари, Бога-Создателя и созданных Им форм бытия, отрицание мира падших духов, греховной поврежденности человеческой природы. Сознание язычествующее, не отличающее Создателя от Его твари, ищущее «высоких состояний», слепо погружается в область таинственного. О подобном явлении как лжемистическом говорит святитель Феофан Затворник: «Они искали дела доброго, но не надлежащим путем, и надеялись собственными усилиями овладеть тем, что должно ожидать только по милости Божией, как Его дар»[1].
Для подобного религиозного сознания характерно также неразличение действия сил физических, психических, духовных и бездумное зачисление всего таинственного в мир якобы божественный. Формированию этого подхода способствовали отсутствие духовной дисциплины и ясных критериев доброкачественности духовного опыта, недисциплинированность мышления, а также скудность научных знаний в то время, когда формировалась языческая традиция. В язычествующей мистике, как древней, так и современной, явления, которые по сути являются сложными психо-физическими, ошибочно зачисляются в область жизни божественной. Соответственно, состояния, которые сопровождаются необычными и непонятными явлениями, принимаются за связь с высшим миром. «Считая погружением в божественный мир те состояния бессознательности, какими сопровождаются явления гипноза, сна, необычные и непонятные явления психофизики, язычники начали считать состояние бессознательности равносильным общению с духовным миром» [2]. Для бессознательного состояния характерно отсутствие волевого контроля и разумного выбора в соответствии со сложившимися ценностями, нет и борьбы мотивов в ситуации морального выбора.
Для достижения «высшего состояния» в язычестве широко практиковались всякие одуряющие средства, опьяняющие и наркотизирующие, а также различные способы приведения себя в состояние неестественного возбуждения. Сегодня для достижения рассматриваемых состояний, помимо известных психофизиологических методов, используются методики, опирающиеся на солидные научные исследования, например, методики С. Грофа. Все эти состояния могут быть объединены общим понятием – состояние «транса», «надтелесное состояние».
Состояние бессознательности при этом подходе ставится выше сознательного, вне его критики, имеющим право диктовать истины высшего порядка. Очень важно, что у сознания здесь нет способа проверки истинности показаний бессознательного, что создает предпосылки для глубочайших ошибок и соблазнов. Прежде всего возникает опасность бесконтрольного влияния на человека со стороны мира падших духов.
По словам святителя Феофана Затворника, основа нашей личности – свобода и сознание. Лишаясь свободы и сознания, мы лишаемся способности познания истины вообще. В этом случае «мистика вместо способа высшего познания превращается в способ омрачения нашего сознания» [3].
Вполне ясное предупреждение об опасности выхода за пределы человеческого сознания мы находим в трудах одного из великих православных подвижников преп. Макария Египетского: «…разве вошел уже ты в уничиженный ум, и убил змия, который гнездится под самым умом и умерщвляет тебя в так называемых тайниках и хранилищах души» [4]. Побеждается же эта нечистая сила, вошедшая в нас преслушанием, по словам того же подвижника, только с помощью Распятого за нас Господа Иисуса Христа. Нет, совсем не случайно так называемые оккультные науки говорят о пробуждении в человеке некоей таинственной змеиной силы – «кундалини», обладание которой делает-де человека «яко Бог». Не есть ли это повторение и продолжение начавшейся в Эдемском саду истории искушения рода человеческого «некоей» змеиной силой?
Стремление к переживанию особых духовных состояний, доверие своим душевным и телесным ощущениям – опасно и недопустимо, с точки зрения христианского духовного опыта. Откровение, выраженное в Священном Писании, требует исследования духовных состояний, и в этом плане естественно-научное познание может оказаться полезным в определении лжемистических явлений.
В 1 Послании к Коринфянам (12, 2) мы читаем: «Знаете, что, когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам, так, как бы вели вас». Так апостол Павел характеризует состояние пассивного водительства, готовность отдаться любому сверхъестественному побуждению без какого-либо исследования. Он определил его как состояние языческое. В противовес такому состоянию христианское учение словами св. апостола Иоанна Богослова наставляет: «Не всякому духу весьте, но испытывайте духов, от Бога ли они… « ( 1Ин. 4:1 ).
Временное ощущение духовного покоя, особой духовной радости, которые дают различные, духовные практики, – это проникновение в «космические» духовные области, где глубинные подсознательные стороны человеческой психики, в силу своего поврежденного состояния, могут вступать в контакт лишь с падшими духовными существами. При этом нередко наблюдается следующая духовная закономерность: опыты и переживания обольщаемых сначала добры, или нейтральны. Затем они становятся странными и пугающими и в конце приобретают явно демонический характер. Вот свидетельство эксгуру движения «Новая Эра» Катрин Ледерман (журнал «Вера и жизнь», №3, 1990 г.). Через занятия йогой она пережила озарение, после чего вся жизнь ее была подчинена одной цели – спасению планеты через обновление, сознания людей. Несмотря на собственную «озаренность» и «просветленность», все эти годы она была подвержена глубоким депрессиям. Когда же она попыталась вернуться к прежней жизни, то поняла, что это уже невозможно. От йоги и разных уводящих от реальности медитаций разум ее стал пассивным, она осознала, что им манипулировали, делали ее духовной марионеткой. И эти невидимые силы были не добрыми, а крайне жестокими, как и описывается в Библии.
Для современного психолога этот и подобные примеры последствий, вызванных оккультными экспериментами, есть психическое заболевание, следствие вмешательства в работу подсознания. С православной же точки зрения, в этом случае за видимыми психическими отклонениями стоит скрытая духовная реальность – мир падших духов. Одна из значительных побед этих сил в нашем мире заключается в том, что «лукавым» духам удалось внушить многим людям, что их, духов, нет.
Христиане вполне однозначно определили языческую мистику как общение с бесами, и множество примеров свидетельствует, что она вполне заслуживает этого названия.
Что же стоит за созерцаниями в языческой мистике?
Во-первых, эти созерцания могут составлять просто бессознательное отражение привычных философских понятий. В то же время в них вполне может проявляться действие падших духов, пользующихся беззащитным состоянием созерцателя. Об этом очень важно всегда помнить. Так, в откровениях одного из последних индуистских «святых» Рамакришны говорится о созерцании им в состоянии «самадхи» пантеистической картины мира, неразрывно связанного с божеством и составляющего эманацию божества. Созерцание Гермеса Трисмегиста показывает уже не то, что «видел» Рамакришна, а то, чему учит египетская философия.
Неодинаковые, противоречащие друг другу картины созерцания уже заставляют исследователей критически отнестись к ним. Объяснение этим явлениям мы находим в трудах православных подвижников, чей опыт удивительно точно согласуется между собой на протяжении двухтысячелетней истории Церкви. По мнению В. Н. Лосского, крупного современного богослова, вне истины, хранимой всей Церковью, личный духовный опыт лишается всякой достоверности, всякой объективности, является смесью истинного и ложного, реального и иллюзорного. Опыт христианских подвижников свидетельствует, что истинные созерцания, открывающиеся лишь стяжавшим благодатью полную чистоту, ума, соответствуют догматам христианской веры (о Святой Троице, об ангелах, о бытии мира, о воплощении и подвиге Христа, о Воскресении, о втором пришествии Христовом, о вечных муках и Царстве Небесном).
Приступающий к созерцаниям без света благодати да ведает, что он строит фантазии, а не созерцания имеет, мечтательным духом будучи опутываем, фантазиями и мечтающий, свидетельствует св. Григорий Синаит.
Из этого опыта также следует, что по мере приближения души к Богу яснее осознается свое собственное несовершенство. Поэтому опыт созерцания божественных совершенств усиливает в подвижнике чувство покаяния, ревность к исполнению заповедей Божиих.
Высшее ведение Бога открывается, когда человек достигнет любви к Богу и ближним, ибо «всякий любящий рожден от Бога и знает Бога… потому что Бог есть любовь» ( 1Ин. 4:7-8 ).
Напротив, в отличие от христианского опыта встречи с личным Богом как святым Существом, восточный мистический опыт «озарения» дает переживание растворения сознания в океане безличного. Соответственно, этот опыт никогда не приведет к началу покаяния. Более того, многочисленные примеры говорят, что он может порождать чувство собственного достоинства, нередко переходящее в манию величия. Вот результат подобного «созерцания» нашего молодого современника Д. В. Кандыбы, описанный им в книге «Основы СК-терапии». По его мнению, духовный опыт Иисуса Христа, Будды, Кришны представляют собой лишь частные случаи великого и единого Сознания Кандыбы! Возможно, этой душе уже никогда не дано будет воскликнуть подобно пророку Исаии: «Горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами и живу среди народа также с нечистыми устами» ( Ис. 6:3-5 ). Это значит, что для этой «озаренной» души навечно будет закрыт путь к спасению.
Рассмотрим подробней медитацию раджа-йоги как одну из мистических восточных практик, которая служит якобы средством для достижения высшего знания, обретения сверхспособностей, власти над стихиями природы и людьми. При этом используются лишь психотехнические приемы и некоторые ограничения, либо телесные, либо предписания, носящие приземленный, человеческий (не Божественный) характер: отказ от мяса, рыбы, яиц, азартных игр, наркотиков.
Нет ни слова о покаянии, совести, сокрушении сердца, страхе Божием, о жертвенной любви к Богу и людям, нет призыва носить тяготы других людей или положить душу за други своя.
Мир в раджа-йоге воспринимается как некая аморфная масса, как некий материал, из которого можно создавать что угодно, сообразно своим установкам: «Меняюсь сам – изменяю мир». Адептов раджа-йоги обучают внимательно следить за своим настроением. Ни одна мысль, поступок, внешнее событие «не должны омрачать моего настроения», приносить дискомфорт. Таким образом, считается негативным все то, что нарушает внутренний покой. Это достижение своеобразной духовной анестезии.
С позиций общечеловеческой нравственности призыв к душевному комфорту как самоцели душевных устремлений весьма сомнителен. Чувство сострадания, боль за ближнего, протест против насилия и несправедливости, определяющие нашу социальную активность, разве происходят из стремления к душевному покою? Не есть ли такая позиция проявление не духовного восхождения, а духовного паралича? «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими», – призывает нас Библия.
Между тем, боль даже для физического тела – проявление самосохранения, и патологический синдром – неузнавание боли – может приводить к тяжелым увечьям и гибели больного. С медицинской точки зрения, требование мыслить только позитивно не соответствует возможностям человека, является основой формирования глубокого психического конфликта и поиска бессознательных нерациональных форм зашиты.
Самое главное, что стремление к достижению мнимо благодатного спокойствия приводит к невосполнимым духовным потерям: «безболезненность сердца ослепляет разум» (Преп. Иоанн Лествичник). «Смиренномудрие есть порождение разума, а разум – порождение искушений», – находим мы подтверждение этой мысли у св. Петра Дамаскина. Оптинский старец иеросхимонах Макарий говорил, что, если мы желаем с Господом прославиться, то надобно с Ним и страдать, а страдать то, что Ему угодно нам послать.
Самовольное обретение сверхспособностей в обход того пути и тех запретов, которые установил Господь на время нашего земного существования, не избавляет человека от зла, он так же раздираем страстями, а вместо Христовой любви в его сердце поселяется холодное безразличие к миру и ближним, самопревозношение, значимым становится только достижение «духовного знания» и внутреннего комфорта. Вот содержание медитации в Раджа-йоге: «Я – дитя Бога, я – сила, я по природе чист и спокоен, я вечен, я бессмертен». Все это делает медитацию магической практикой.
Техника медитации включает в себя несколько психотехнических приемов. Первоначально – это манипулирование вниманием. Требуется сосредоточение на внешнем предмете, то есть сначала оно опирается на чувственный объект. Следующий этап – активное воображение создает некий образ. Далее происходит конкретизация и овеществление видения, тем самым порождения фантазии обретают подобие материальности, которая как бы заменяет физическую природу. Иная действительность создается как бы из вещества души. В заключение упражняющийся пытается слиться с предметом медитации, растворить в нем себя, свое сознание и индивидуальность.
Таким образом, йогическая концентрация – чувственно-фантастическая, связанная с представлением, образом.
В молитве же православного подвижника концентрация внимания – духовная, без образов, она еще называется умная молитва, или умное делание.
О вреде чувственных образов во время молитвы и их источниках говорят многие святые отцы. «Тщательно и разумно внимай, любитель Божий. Когда, делая свое дело, увидишь свет или огнь вне или внутри, или лик какой, Христа, например, или Ангела, или другого кого, не принимай того, чтоб не терпеть вреда» (св. Григорий Синаит). «Прельщаются и те, которые видят свет телесными очами, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими, и подобное. Некоторые из таких взбесновались, и в безумии ходят с места на место. Другие прельстились, приняв диавола, преобразившегося и явившегося им в виде Ангела света, а они того не распознали и остались неисправимыми до конца, не хотя слышать совета ни от какого брата. Иные из таких сами лишили себя жизни, быв подвигнуты на то диаволом; иные бросились в пропасть, иные удавились» (преп. Симеон Новый Богослов).
Нередко индийские учителя, например, представители того же учения раджа-йоги, призывают практикующих мысленно покинуть тело и следовать навстречу красноватому свету – «источнику блаженства и радости». Вот что пишет об этом духовном явлении преп. Серафим Саровский: «Лукавый дух прелести, приблизившись, смешивает ум, ожесточает и помрачает сердце, производит возношение, возмущает мозг, представляет глазам мечтательный свет – не светлый и не чистый, но красноватый, делает ум изступленным, побуждает язык произносить речи нелепые и хульные. И кто видит сего духа прелести, в том нимало нет благоволения, смирения или молитвы, но непрестанно хвалится он своими добродетелями и тщеславится». Все так и есть!
Особое место в восточных духовных практиках занимает мантра-йога – метод кришнаитов, тибетского буддизма, трансцендентальной медитации (ТМ) и других учений. Целью мантра-йоги является не просто достижение знаний и видений, развитие сверхспособностей, но непосредственное чувственное видение и общение с «божеством мантры» (например, с Кришной). Плодами такого общения является состояние так называемого блаженства и счастья.
Слово мантра происходит от двух слов: ман – ум, тра – освобождение ума от оценки явлений феноменальной жизни – самсары.
Утверждается, что если долго и упорно повторять мантру, которая является именем одного из божеств индусского пантеона, можно удостоиться визита этого божества, общения с ним. Каждая мантра отличается особым именем и имеет штифт, или опору, которая в ходе повторения мантры удаляется и человек получает возможность видеть божество мантры [5].
В этом случае мы видим явное срывание тех кожаных риз, в которые с благой целью облек нас Господь. Сам йог Шивананда говорит о наличии у каждой мантры своего божества, или «девата», определяет его как «сверхъестественную сущность, высшую или низшую», являющуюся «источником силы мантры»,
Соглашаясь, что мантра может вызвать низшую сущность, то есть беса, эти учения не дают способа различения высших и низших сущностей. Более того, из уст представителей современных духовных школ приходилось слышать мнение, что ангелы и демоны возникают в результате кармы, каждый из них может быть в свое время ангелом или демоном! С точки зрения христианства, подобный взгляд на устроение духовного мира в сочетании с призывом к пассивности в созерцании может и должен приводить к демоническому обольщению. Христиане имеют совершенно ясные признаки различения духов. «Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога. А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста» ( 1Ин. 4:2-3 ).
О том, что мантра-йога не есть истинный путь к спасению, можно судить по предварительным условиям, которые сопровождают мантра-йогу, например, в кришнаизме. В них, как и раджа-йоге, мы не найдем ни слова о покаянии, о совести человека, нет слов о жертвенной любви к врагам, о необходимости нести вслед за Господом свой крест страданий, а предписания в умеренности и аккуратности сочетаются с развивающимся эгоизмом и самодовольством (обещается полное знание, и иные пути объявляются невежеством). Не спасает душу от извращенного духовного устроения даже призыв к подвигу и самопожертвованию. Здесь мы видим совершенно другой пафос: достижение блаженства с Кришной, а не спасение от вечной гибели через распятие со Христом. Эти ложные духовные пути рождают известный тип мнимого праведника, потемненного иллюзией своего самовозношения.
Рассмотрим еще одну духовную практику – динамическую медитацию, применяемую последователями учения индийского гуру Шри Раджниша (Ошо). Техника внутреннего роста в ней строится на том, что духовный рост адепта ставится в зависимость от приближения и привязанности к личности гуру. И все это сопряжено, якобы, с идеей личной свободы. Объясняется, что с помощью этой духовной практики «снимаются последствия предыдущего жизненного опыта, обретается энергия». Каждый сеанс динамической медитации начинается с хаотического дыхания под удары барабана. За счет сопровождающей такое дыхание гипервентиляции легких человек пьянеет от избытка кислорода. Ему советуют кричать, кататься по полу, делать любые произвольные движения. Особое состояние, переживаемое при этом человеком, объясняется как нечто таинственное, возможное только благодаря некоему секрету, которым обладает гуру. На самом же деле, по мнению профессора, доктора Маргарет Тейлер Сингер (Калифорнийский университет), это явление имеет четкое физиологическое объяснение и представляет собой не более чем трюк.
В секте вместе с гуру Раджнишем работали, например, профессионалы психотерапевты. Руководители внушают людям, что человек сам виноват в своем предыдущем мучительном состоянии, поскольку он… был неадекватен в своем поведении. Через несколько дней «излечения» люди теряют способность размышлять сами, становятся людьми без собственной биографии, аутеистическими амебами. Теперь они готовы принять «новую доктрину». Для этого необходимо прежде всего принять в себя гуру. В этом состоянии у людей нет ни капли рассудительности. Они вне реальности, вне истории.
Вот последствия пребывания людей в секте Раджниша.
Гамбургский музыкант, 26 лет. Не может найти контакт с реальностью, мгновенно забывает все, что говорит, «у него совершенно нет энергии».
Медицинская сестра из Берлина, 29 лет. Страдала от «уходов в себя». После выхода из секты не могла мыслить последовательно, кончила жизнь самоубийством. По словам журналиста из Мюнхена, он знаком с дюжиной бывших последователей Раджниша, которые были полностью психически разрушены после того, как покинули секту.
Психиатр Бэтти Тилдон (Англия) считает, что без помощи медицины бывшие последователи секты не могут вернуться к нормальной жизни. В таких случаях бессмысленно жаловаться «мастеру». «Меня не интересуют ваши возможности. Тысячи людей приходят ко мне, чтобы прорваться через эмоциональные блоки. Где гарантия, что они не повредятся? Если вам плохо, значит, так должно быть. Все это делается во имя любви. Это путешествие в собственную силу». Приблизительно такие ответы получают люди, попавшие в отчаянное положение.
Таким образом, в индусско-оккультических погружениях в сверхчувственное и в христианской духовной жизни мы имеем, по словам замечательного исследователя истории религий Л. А. Тихомирова, «два совершенно различных психодуховных процесса, которые с начала до конца идут различными путями».
Человек, идущий путем йогически-оккультной практики, сначала погружает себя в сомнамбулическую пассивность и вызывает распад души на отдельные части. Приведя себя в такое состояние, при котором никакое действие не возможно, он воображает усилием своей распавшейся воли вынудить у сверхчувственного тайны его содержания. Это практика ложных образов и видений, при которой дух человеческий еще больше ослепляется и затягивается в ловушку необычных ощущений, из которых уже сам освободиться не может.
В противоположность оккультному пути, христианин, имеющий единственной цель общение с Богом, всегда, на всех этапах духовной жизни держит свою душу сосредоточенной и активной. Христианин не отрешается ни от своего ума, ни от своего сознания, они у него не распадаются, он не приобретает иного сознания – невозможно, чтобы Дух премудрости делал человека лишенным ума. Здесь не может идти речи о распаде личности, напротив, идет собирание душевных сил воедино, их концентрация. Происходит это при взаимном действии Бога и человека: на усилие и старание Господь отвечает Своей благодатью. Для этого, как уже говорилось, нужно очистить сердце от страстей, отвергнуться своей греховной воли, по словам Господа: «Отвергнись себя, возьми свой крест и следуй за Мной» ( Мф. 16:24 ). Но преодоление нашей самости не уничтожает индивидуальности. Более того, восстанавливает ее истинный образ. Отвержение своей воли не уничтожает нашей свободы, ибо истинной свободы не может быть без Божьего всеведения и всемогущества. В сердце, очищенном от страстей, поселяется и господствует любовь.
Ум и сердце, как учат святые отцы, богоподобны, и в духовном синтезе их осуществляется богоподобие и обожение, как конечная цель земного бытия. Ум, очищенный от страстей, входит в сердце. Это концентрация ума в сердце. Разделение, автономность деятельности ума и сердца преодолевается в молитвенной концентрации.
Молитва преображает все естество человека. Ум выводится за пределы человеческого и переходит в Божественную область, и здесь освобождается от бездны субъективизма, от рассеяния по миру, гедонической привязанности к вещам мира. В тайне молитвы пробуждается внутренний человек и, по свидетельству православного подвижника, «начинает быть слышным голос сердца, глубочайший, интимнейший, заглушенный в обычных условиях шумом сердечных эмоций, помыслов и страстей».
Преображается и тело, оно одухотворяется, становится, по ап. Павлу, телом духовным, просветляется светом, рождающимся в сердце подвижника.
Плоды этого преображения – совершенная воля, то есть полная власть над своим телом, эмоциями, мыслями, неизреченный мир в душе, состояние просветленности, то есть способности глубоко проникать в смысл происходящего, постоянное пребывание в здесь и сейчас. Но главное – в сердце поселяется любовь, любовь совершенная, не зависящая от внешних обстоятельств, милующая и прощающая. Необыкновенное тепло, согревающее сердце православного подвижника, становится источником радости и утешения для окружающих. Так преобразуется человек, ищущий Царствие Божие, которое внутри нас.
Особым свидетельством преображения не только души, но и тела, свидетельством участия христианских тел как храмов Духа Святаго вместе с душами в бессмертии, являются мощи святых. Их нетление, благоухание, множество примеров чудесной помощи, исходящей от них, служат нам живым напоминанием о святом подвижнике, свидетельствуют о единении церкви земной и небесной.
Что на сегодняшний день может сказать наука о рассматриваемых явлениях? Состояния, в которые приводят себя искатели погружения в сверхчувственное, наблюдаются в гипнотизме, сомнамбулизме и разных душевных болезнях, таких, как истерия, эпилепсия и т.п., вообще в состояниях, связанных с изменением функционального состояния (чаше угнетения) коры больших полушарий – органа нашего сознания.
Так, уже упоминавшийся нами индусский «святой» Рамакришна, прославившийся своими погружениями в область так называемого сверхчувственного, имел один из характерных симптомов истерического невроза – «ощущение кома в горле». А при погружении в свой транс, так называемое самадхи, использовал традиционный гипнотический прием – фиксация взора на одной точке. Это известно и о других индусских подвижниках. Достаточно, вспомнить выражение лица современного «полнореализованного йога» Шри Чинмоя с закаченными под лоб зрачками и словно приклеенной «трансцендентной улыбкой». В медитативном состоянии у йога угнетаются многие жизненные функции (пульс, дыхание), в том числе и активность коры больших полушарий, этому способствуют задержка дыхания, сдавливание вен и артерий при неестественных позах. Душа жива, организм не поврежден, но вместе с сознанием угнетается и критическое восприятие раздражителей: приходят ли они извне или из области подсознательного. К тому же, с бодрственными состояниями соединена воля, тогда как состояние сомнамбулическое характеризуется крайним ослаблением ее. Сознание души остается без помощи со стороны каких-либо соображений, кроме внушаемых. Об этом говорит Л. А. Тихомиров в своем труде «Религиозно-философские основы истории». Очень важно отметить, что в этих случаях мы видим, с точки зрения современной психологии, нарушение одного из важных требований к состоянию здоровой личности: возможности контроля и оценки со стороны сознания поступающей информации.
Кроме того, исследования профессора А. Берестова показали наличие характерных изменений деятельности мозга при медитациях. Тщательные электрофизиологические исследования показали усиление гиперсинхронных разрядов на электроэнцефалограмме испытуемых, угнетение альфа-ритма (основного ритма мозга), появление эпилептической активности мозга.
Как известно, правое полушарие отвечает за формирование эмоционального статуса, с его деятельностью связывают, например, переживание чувства сострадания. Левое полушарие – это логическое мышление. Результаты исследований свидетельствуют об усилении под воздействием медитативных практик межполушарной асимметрии, доминировании правого полушария. При таком изменении физиологии мозга меняется и психика. Безупречная логика сочетается с холодностью эмоций, жесткая рассудочность – с отсутствием жалости и сострадания. Именно леденящий холод чувствуется от тех, кто поднялся на мнимые духовные вершины, следуя оккультным путем. С точки зрения христианства, это путь духовного самоубийства.
Медицинская наука свидетельствует, что медитация – это добровольное формирование у себя психопатологических синдромов. Исследователь из Оксфорда Кристиан Шурко считает, что она – не что иное, как техника вызывания галлюцинаций. Даже К. Юнг, сам занимавшийся оккультными практиками, изучая восточную медитацию и проводя ее психоанализ, подчеркивал, что это неуправляемый процесс, он не всегда зависит от медитирующего и его наставника и может приводить не только к обретению сверхспособностей, но и к психической дезорганизации, причем прогнозировать последствия медитации не представляется возможным [6].
На Западе растет число исследователей, высказывающихся против йоги с ее медитативными практиками. Отмечается, что йога опасна не только для западного человека, но и в такой же степени для восточного. «Эта специфичная змеиная духовность – есть одна из худших, сильнейших форм демонской одержимости, клиническая картина которой, к сожалению, еще не изучена европейскими клиницистами-психиатрами», – пишет один из наших современников [7].
Представители всех систем и школ медитации Запада согласны, что медитация может изменить коренным образом всю духовную жизнь общества. Вопрос: в какую сторону? «Кундализация» человека уже привела весь азиатский материк к семейному, социально-политическому и религиозному тупику. Печально, если россияне не учтут этого опыта.
Итак, завершая нашу статью, мы еще раз подчеркнем: выбор той или иной духовной практики – это безусловно выбор духовного пути, итог которого – вечная жизнь или вечная смерть. Человек выбирает: или оставаться во власти того, кто пришел «украсть, убить, погубить» ( Ин. 10:10 ), или следовать Тому, Кто нас сотворил и муками Креста даровал Вечную Жизнь. Выбирает: отдаться во власть «змеиной силы» или стремиться к стяжанию благодати Святаго Духа; следовать за «красноватым светом» или взглядом «исполненным невыразимой любви, мира и кротости» (Видение Господа старцем схимонахом Силуаном Афонским). Мы искренне надеемся, что наш скромный труд поможет кому-то из наших читателей сделать свой духовный выбор более осознанным, а значит, более свободным.

Список литературы
1. Святитель Феофан Затворник. Письма о духовной жизни. 4 изд. – М., 1903, с. 274.
2. Л. А. Тихомиров. Религиозно-философские основы истории. – М., 1997. с. 74-75.
3. Там же, с. 75.
4. Преп. Макарий Египетский. Духовные беседы. – Свято-Троицкая Лавра, 1994, с. 155.
5. Иерей Владимир Елисеев. Православный путь ко спасению и восточные оккультные и мистические учения. – М., «Данилевский благовестник», 1995, с. 2б.
6. Карл Густав Юнг. О психологии восточной религии и философии. – Московский философский фонд «Медиум», М., – 1994.
7. А. Позов. Логос-медитация древней церкви. – Воронеж, Издательство НПО «МОДЭК», 1966. с. 65.