Что такое язык с точки зрения логики

В результате освоения данной темы студент должен:

знать

• – характерные черты естественного и искусственного языка,
• – функции языка;

уметь

• – определять знаки-символы, знаки-индексы, знаки-образы,
• – различать смысл и значение знака,
• – оперировать логическими символами;

владеть

– навыками оперирования языками логики высказываний и логики предикатов.

Логика, представляя собой нормативную науку о формах и приемах познавательной интеллектуальной деятельности, является также наукой о языке, поскольку она изучает способы выражения мыслей в естественных языках и создает особые формализованные языки, позволяющие более точно, чем естественные, представлять логические формы мыслей.

В целях овладения логико-языковым анализом необходимо иметь четкое представление о структуре и функциях языка, соотношении логических и грамматических категорий, а также принципах построения особого языка логики.

Язык – это система знаков, служащих для хранения и передачи информации в процессе познания действительности и общения между людьми.

Язык имеет множество аспектов и изучается лингвистикой, логикой, семиотикой и другими науками. Собственно, как система знаков, язык является предметом семиотики – общей теории знаковых систем. С точки зрения семиотики, в языке выделяют три аспекта:

• – синтаксический – подразумевает, какие виды знаков используются в языке, как они могут сочетаться и как соотносятся между собой;
• – семантический – его составляют отношения между знаком и его значением, т.е. к объектам внеязыковой действительности, которые они обозначают. Например, слово «экономист» обозначает представителя определенной профессии; слово «справедливый» указывает на некоторое свойство объекта, а слова «южнее», «лучше» – на определенные отношения в действительности;
• – прагматический – касается отношения между знаками и теми, кто их использует, между языком и его носителем, пользователем. Например, одно и то же выражение языка в зависимости от ситуации, например от интонации, может иметь различные смысловые оттенки.

Соответственно этому, семиотика включает три раздела: синтаксис, семантику и прагматику.

Главным строительным материалом при конструировании языка выступают используемые в нем знаки.

Знак – это любой чувственно воспринимаемый (зрительно, на слух или иным способом) предмет, замещающий другой, отличный от него, объект.

Другими словами, чтобы предмет стал знаком, необходимо, чтобы он заменял, замещал другой, отличный от него объект.

К основным функциям знаков относятся:

• 1) выделение объектов, на которые направлен познавательный процесс;
• 2) мысленное оперирование с ними.

В силу высказанного знак должен быть, во-первых, чувственно воспринимаемым, и во-вторых, связан естественным образом или по соглашению с обозначаемым.

Как правило, знаки имеют предметное и смысловое значение. Предмет, обозначаемый знаком, называется предметным значением или денотатом знака.

Каждый знак указывает на свое значение каким-то особым способом, связывается с ним посредством определенной информации об обозначаемом, которая либо содержится в материальной природе знака, либо приписывается знаку.

Например, отпечатки следов на песке является знаком того, что здесь шел или стоял человек, животное, машина и т.п., и, следовательно, несет определенную информацию, а третий звонок в театре – знак того, что начинается спектакль или иное театральное действие.

Выражаемая знаком характеристика объекта (информация об этом объекте) называется смысловым значением знака, т.е. это такая характеристика обозначаемого им объекта, которая позволяет однозначно мысленно выделить его из множества других объектов.

Предметное значение часто называют просто значением, а смысловое значение – смыслом. В итоге мы получаем следующую схему (рис. 2.1).

Рис. 2.1

Эта теория знаков называется трехплоскостной семантикой.

Говоря о смысле знака, необходимо отметить, что для одного и того же предмета (класса предметов) могут иметь место различные выделяющие характеристики, т.е. два различных выражения могут иметь разные смыслы, но одно и то же предметное значение. Например, «МГУ им. М. В. Ломоносова» и «Университет, находящийся на Воробьевых горах». Такие знаки называются равнозначными.

Смыслы могут быть собственными и приданными. Смысл знака называется собственным, если характеристика обозначаемого объекта выражена в самой структуре знака. Например, «Народный артист России» – это выражение имеет собственный смысл, поскольку оно обозначает любого человека, удостоенного этого высшего звания, указывая на него посредством информации, заложенной в самом выражении.

Смысл знака называется приданным, если его характеристика принята по соглашению в некотором сообществе. Например, слово «кислород», обозначая один определенный газ, может иметь разные смыслы: газ, образующий в соединении с водородом воду, или химический элемент с атомным весом 16, или какие-то еще другие смыслы.

Придание смысла некоторому языковому выражению в логике совершается с помощью особой логической операции, называемой определением.

К основным характеристикам языка зачастую относят также и смысловое содержание – некоторую совокупность значений, не имеющей никакой определенной логической структуры и являющуюся сугубо индивидуальной для каждого человека, т.е. его собственное понимание того или иного знака. Например, понятия «игра», «болезнь», «дурь» и т.п. Однако это не означает, что эти знаки являются бессмысленными. В этих случаях связь знака с объектом устанавливается стихийно в процессе формирования языка.

Чтобы предмет стал знаком, необходимо, чтобы он заменял, замещал другой, отличный от него, объект. Все многообразие знаков, в зависимости от характера их отношения к обозначаемым объектам, можно разбить на определенные типы.

• 1. Знаки-индексы – это знаки, которые соотносятся с представляемыми ими объектами как следствие с причинами. Например, дым над лесом говорит о наличии там огня, а изменение ртутного столба – об изменении высоты атмосферного давления.
• 2. Знаки-образы – это те знаки, которые сами по себе несут информацию о представленных ими объектах, поскольку они находятся в отношении подобия с обозначаемыми объектами. Например, фотографии, отпечатки пальцев и т.п.
• 3. Знаки-символы – некоторые чувственные образы, используемые для представления отвлеченного содержания. Например, чайка – символ Московского Художественного театра, Московский Кремль – символ России. Эти знаки не соотносимы и не сходны с представляемыми ими объектами.

Логика исследует знаки последнего вида.

Как правило, знаки имеют предметное и смысловое значение.

Предмет, обозначаемый знаком, называется предметным значением, или денотатом знака.

Выражаемая знаком характеристика объекта (информация об этом объекте) называется смысловым значением знака.

Предметное значение часто называют просто значением, а смысловое значение – смыслом.

Предметом изучения логики служат знаки-символы, наиболее существенное значение среди которых имеют имена.

Имя – это слово или словосочетание, являющееся знаком предмета. Слово «предмет» здесь используется в широком смысле – как предмет познания. По существу, предметом мысли является все то, что означено именем (отдельные вещи, их свойства и отношения, процессы, явления, события, классы предметов и т.п.). Поскольку имя является знаком, оно имеет значение или смысл (или то и другое).

Значение имени – это предмет или класс предметов, обозначаемый этим именем.

Смысл – это информация о предметах, обозначаемых именем, которая позволяет отличать их от других предметов.

В зависимости от того, содержится ли эта информация в самом имени или нет, имена делятся на имеющие собственный смысл и имена с приданным смыслом. Имена, имеющие собственный смысл, по форме являются описательными. Например: учащийся вуза, самый большой город России. Их смысл определяется как смыслом имен, их составляющих, так и отношениями между значением этих имен. Имена с приданным смыслом являются неописательными, поэтому смысл им придается извне, путем постановки в соответствие этим именам других имен. Например: студент, город и т.п.

По значению имена могут быть пустыми и непустыми.

Пустыми называют имена, которые не обозначают ни одного предмета, существующего в универсуме рассуждения. Например: деревянное железо, круглый квадрат, вечный двигатель.

Непустыми называют имена, которые обозначают предметы, которые реально существуют или существовали в универсуме рассуждения. Например: Луна, Аристотель, столица государства.

Непустые имена бывают единичными и общими.

Единичным называют имя, обозначающее один предмет. Например: МГУ им. М. В. Ломоносова, столица России.

Общим называется имя, обозначающее целое множество объектов. Например: государство, академия. Общие имена могут быть универсальными.

Универсальными называют имена, объемом которых – весь универсум рассуждения (вся область предметов, о которых ведется рассуждение). Например: «Человек, знающий некоторые иностранные языки или не знающий ни одного иностранного языка». Универсум рассуждения здесь – множество всех людей.

Язык логики

Читайте также:

1. В приведенных фрагментах найдите в фактах логичес­кие ошибки. Попробуйте точно указать: какие законы фор­мальной логики и правила аргументации нарушаются пер­сонажами?
2. ВВЕДЕНИЕ. Предмет логики и ее значение
3. Вопрос №1 Предмет логики.
4. Две логики
5. Добавление логики вставки
6. Добавление логики выборки
7. Законы алгебры логики
8. Законы алгебры логики
9. Законы алгебры логики
10. Законы логики
11. КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ И ТЕРМИНЫ ЛОГИКИ
12. Краткий конспект лекций по курсу логики.

Язык и основные виды языков

Каждая наука, в том числе логика, строит свой язык на базе естественного языка, а именно формируя специальные слова, термины, особые знаки (символы).

Одно и то же слово естественного языка в разных науках имеет разное значение. Например, значение слова «термин» в логике используется для обозначения элементов суждения и умозаключения и выступает как синоним слова «понятие».

В данном пособии уже использованы некоторые специальные слова «языка» логики, такие как субъект, предикат, связка, термин и пр. Необходимо, чтобы основополагающие понятия определялись строго, а их значения оставались одинаковыми в рамках одного учения, теории.

Поскольку некоторые основополагающие понятия (категории) логика заимствует из философии, то сама логика их определять не может, например: «противоречие», «тождество», «различие» и пр. Однако остальные слова «языка» логики должны своевременно определяться. Обычно знакомство с «языком» логики происходит по мере ее познания. В действительности, символика традиционной формальной логики немногочисленна, и эту символику необходимо знать и уметь ею пользоваться, переводить ее на естественный язык и наоборот.

Основные символы, заменяющие главные понятия логики, S и P используются для обозначения понятий субъекта, или предмета мысли, и предиката, признака предмета мысли соответственно. Понятия «субъект» и «предикат» также используются и в философии, но имеются различия между их философским и логическим значениями. Именно в философии «субъект» — это то, что противостоит «объекту» — природе, миру в целом. По этой причине субъектом в данном смысле становится и один человек, и все человечество, т.е. общество. В логике же «субъект» — предмет мысли, о чем ведется рассуждение, это логическое подлежащее суждения. С точки зрения логики субъектом может выступать любое понятие, отражающее любой реальный или мнимый, материальный или идеальный «предмет», поскольку предметом мысли может быть все, что угодно.

«Предикаты» в философии и логике почти совпадают по значению. «Предикат» — это любой признак, присущий или не присущий тому или иному предмету (в логике — предмету мысли).

Приведем символику логики.

S — символ для обозначения субъекта суждения (логического подлежащего).

Р — символ для обозначения предиката суждения (логического сказуемого).

М — средний термин умозаключения, общее для исходных суждений понятие.

«Есть» — «не есть» (суть — не суть и пр.) — логическая связка между субъектом и предикатом суждения, выражаемая иногда с помощью тире между «S» и «Р».

R — символ любого отношения.

А (а) — символ общеутвердительного суждения («Все школьники — учащиеся»).

Е (е) — символ общеотрицательного суждения («Ни один цветок этого букета не является ромашкой»).

I(i) — символ частноутвердительного суждения («Некоторые люди миллионеры»).

О (о) — символ частноотрицательного суждения («Некоторые студенты не есть спортсмены»).

∀ — символ квантора общности, в языке выражается словом «для всякого», «для любого» и т.п.

∃ — символ квантора существования, в языке выражается словом «некоторые», «существуют такие» и т.п.

& — символ, или знак, соединительного логического союза «и» (конъюнкция).

V — символ (знак) разделительного логического союза «или» (дизъюнкция).

=> — символ условного логического союза «если, то» (импликация).

— символ логического союза тождества, эквивалентности, «тогда и только тогда, когда».

«Не» — отрицательная частица, может быть выражена и чертой над знаком или тильдой

Дата добавления: 2015-05-08 ; Просмотров: 630 ; Нарушение авторских прав? ;

Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет

Логика языка и языковая логика Текст научной статьи по специальности « Языкознание»

Аннотация научной статьи по языкознанию, автор научной работы — Салмина Лидия Михайловна

В статье ставится вопрос о необходимости разграничения языковых знаков, аккумулирующих в своих значениях знания о мире и обеспечивающих речемыслительную и коммуникативную деятельность, и языковых единиц элементов формализованной и унифицированной метасистемы, функционирующих в качестве знаконосителей. Система единиц, подчиняющаяся правилам метаязыковой логики, представлена в соотношении с системой знаков, основанной на когнитивной логике логике познанной в языке действительности, определяющей человеческие представления о ней.

Похожие темы научных работ по языкознанию , автор научной работы — Салмина Лидия Михайловна,

Logic of language units and signs

The paper presents necessity of making difference between units of language and signs of language. Natural language as a semiotic system accumulates the universal knowledge of the world and therefore the logic of this system can de qualified cognitive. The meanings of language signs supply human mentality, speech and communication as the elements of the concept model. So the logic of human vital activity is the logic of natural language. Units of language are the elements of the unified hierarchical metasystem under the rules of metalogic. Their role in communication can be described as the form of language signs. Discerning units and signs aids to avoid contradictions in language function researches.

Текст научной работы на тему «Логика языка и языковая логика»

УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ КАЗАНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА Том 148, кн. 2 Гуманитарные науки 2006

ЛОГИКА ЯЗЫКА И ЯЗЫКОВАЯ ЛОГИКА

В статье ставится вопрос о необходимости разграничения языковых знаков, аккумулирующих в своих значениях знания о мире и обеспечивающих речемыслительную и коммуникативную деятельность, и языковых единиц — элементов формализованной и унифицированной метасистемы, функционирующих в качестве знаконосителей. Система единиц, подчиняющаяся правилам метаязыковой логики, представлена в соотношении с системой знаков, основанной на когнитивной логике — логике познанной в языке действительности, определяющей человеческие представления о ней.

Утверждение о том, что язык представляет собой систему, уже давно стало аксиомой. Под системой в данном случае принято понимать взаимосвязь элементов, при которой существенные свойства и функциональная нагрузка каждого из них зависят от характера и степени связи с другими элементами. Определения языка как системы единиц и системы знаков настолько прочно вошли в лингвистический обиход, что стали либо различаться «по умолчанию», либо не различаться вовсе. Об этом, в том числе, свидетельствует терминологический разнобой у теоретиков языкового моделирования: единицы, знаки, средства, элементы, словоформы, компоненты.

Впервые на различие между системой единиц и знаков языка обратил внимание Кратес Малосский: в способности существительных женского рода обозначать лиц мужского пола (как сирота), а существительных множественного числа обозначать нечто единичное (как Афины) он усмотрел некую аномалию, нарушающую логику языковой системы [1, с. 11]. В прошлом веке отечественная грамматика нашла выход из этого противоречия, введя категорию так называемого общего рода: «значение, которое может быть соотнесено как с лицом мужского, так и с лицом женского пола. Сирота, . Женя, . Седых, . протеже» [2, с. 268]. Однако на самом деле никакого противоречия не существует: соотнесение с конкретным лицом возможно только в речемыслительной деятельности, т. е. в сфере функционирования знаков. Репрезентирующие их единицы не утрачивают и не меняют при этом своих грамматических характеристик, поэтому мы без всякого ущерба для логики языка можем в определенной ситуации назвать «зайцем» лицо и того и другого пола.

Начиная с Аристарха Самофракийского, утверждавшего, что все единицы языка подчиняются правилам, установленным на основе аналогии, вся последующая грамматика расценивала аналогию как основной фактор, определяю-

щий системность языка. Значительный вклад в разработку этой проблематики в 70 — 80-е годы XIX века внесла Лейпцигская школа языкознания и, в особенности, Г. Пауль.

Различные основания системности языковых единиц и знаков предложил в конце XIX века представитель Казанской лингвистической школы Н.В. Кру-шевский: «Если наши слова своим происхождением обязаны ассоциациям сходства, то своим значением они обязаны ассоциациям смежности» [1, с. 161162]. Под ассоциациями по сходству, как и младограмматики под аналогией, ученый понимает оформление по внешнему структурному образцу, обеспечивающее постепенное упорядочение системы. Ассоциации по смежности трактуются им отношения между значениями, связанными одними и те ми же контекстами употребления (например, внести будет связываться ассоциациями по смежности с деньги, залог, сумма и т. д.). Психолингвистика второй половины XX в. экспериментально доказала, что именно такие отношения связывают языковые знаки в человеческой памяти.

Теория собственно знаковых связей была создана Ф. де Соссюром, который предложил различать ассоциативные и синтагматические отношения между элементами языка. В сознании носителя языка ассоциативные отношения объединяют слова по общности основ и формантов, значений, акустического образа и т. д., что обусловливает формирование индивидуального лексикона. Синтагматические отношения имеют линейный характер и реализуются в речемыслительной деятельности, при этом каждый данный элемент входит в сочетание с соседними. Такие сочетания Ф. де Соссюр именует синтагмами и относит к ним суффиксально-префиксальные образования, словосочетания, а также сложные предложения. Концепция линейного характера речемыслительной деятельности и нелинейности сознания и языковой памяти также нашла свое экспериментальное подтверждение в современной психолингвистике.

Ф. де Соссюр не пытался соотнести между собой знаки и единицы языка, отметив только, что сведение знаков к словам и морфемам — это всего лишь дань традиции, в то время как «надо научиться сводить каждое явление к его ряду, синтагматическому или ассоциативному, и согласовывать все содержание грамматики с ее двумя естественными осями» [3, с. 136].

Что касается языковых знаков, то, по мнению Ф. де Соссюра, они «не даны нам непосредственно в наблюдении», поскольку формируются во взаимодействии «двух аморфных масс» — мышления и звучания, а следовательно, «надо стараться их уловить, понять и лишь тогда. можно будет разработать все классификации, необходимые лингвистике для приведения в порядок подлежащих ее ведению фактов» [3, с. 110].

Что касается последующей лингвистики, то она, вслед за Ф. де Соссюром, поставила во главу угла не элементы системы, а отношения между элементами, что естественным и закономерным образом привело к приоритету структуры (как формы) над семантикой (как содержанием) и в своем крайнем проявлении воплотилось в так называемом асемантичном структурализме. В этой связи интересно замечание Э. Бенвениста о том, что Ф. де Соссюр никогда не употреблял термина «структура» в каком бы то ни было смысле — самым существенным для него было понятие «системы», при этом тезис о том, что элемен-

ты языка могут быть определены только через их отношения, спровоцировал появление понятия «структура» языковой системы [4, с. 62].

Неопределенность статуса языкового знака имела своим следствием то, что попытки «наведения порядка», предпринятые последователями Ф. де Соссюра, не увенчались значительным успехом, а получивший благодаря исследованиям Пражских лингвистов широкое распространение функциональный подход к изучению языка обусловил в языкознании ту ситуацию, в которой «мы видим, что лингвист занимается, по существу, только речью, которую он молчаливо приравнивает к языку» [4, с. 40].

Действительно, укоренившаяся в лингвистике традиция неразграничения единиц и знаков языка привела к целому ряду существенных противоречий. Так, определение языка как знаковой системы, по сути дела, не имеет под собой оснований, поскольку единственным безоговорочно принятым знаком языка считается слово. Хотя Ф. де Соссюр неоднократно предупреждал об опасном заблуждении относиться к языку как к номенклатуре предметов.

Оперирование знаками языка в процессе речемыслительной деятельности подменяется функционированием языковых единиц — особо показательна в этом смысле такая единица языка, как предложение, представляющая собой в грамматиках сплав языкового знака (функция обозначения ситуации), языковой единицы (структурная схема и парадигма) и речевого действия (субъективные смыслы).

Как отмечает Ю.А. Левицкий, «неоднозначность и противоречивость существующих определений предложения объясняются смешением в большинстве определений самых разнообразных категорий: языка и речи, мышления и коммуникации, наименования и сообщения и, наконец, формы и содержания»

Наиболее ярко эти противоречия обнаруживают себя в определении предложения, представленном в «Грамматике-80»: «Простое предложение — это такое высказывание, которое образовано по специально предназначенной для этого структурной схеме, обладает грамматическим значением предикативности и своей собственной семантической структурой, обнаруживает эти значения в системе синтаксических форм (в парадигме предложения) и в регулярных реализациях и имеет коммуникативную задачу, в выражении которой всегда принимает участие интонация» [6, с. 89-90].

Следует при этом отметить тот факт, что теоретические сложности и противоречия в определении предложения никоим образом не влияют на практику их функционирования, ибо носитель и использователь языка, интуитивно или осознанно, ассоциирует предложение с законченной мыслью.

Школьное определение, имеющее своим источником античную лингвистику, оказывается наиболее жизнеспособным, и это вряд ли можно назвать случайностью. В свое время А.А. Реформатский назвал это определение не неправильным, но непонятным, «так как здесь одно неизвестное (предложение) определено через другое неизвестное (законченная мысль)» [7, с. 330]. Однако для античных философов такое определение было самым естественным, ибо законченность мысли понималась как ее оязыковление, обеспечивающее ее непосредственную действительность.

В этой связи пристального внимания, на наш взгляд, заслуживает позиция Б.Н. Головина, который рассматривает предложение в контексте коммуникативной функции: «Предложение выражает отдельную мысль, т. е. такую, которая формально отчленена от соседних с ней мыслей и может быть самостоятельно передана за один акт коммуникации» [8, с. 197]. Нетрудно заметить, что Б.Н. Головин дает характеристику предложения с позиций теории знаков, а не единиц языка.

Что касается слова, то дифференциальный подход успешно преодолел рамки значения единицы языка, что было обусловлено поворотом к изучению речемыслительной деятельности, оперирующей знаками.

Одним из первых и решительных шагов в этом направлении стало включение в семантическую структуру слова коннотативного макрокомпонента [9, с. 105], а с распространением теории речевых актов Дж. Остина и Дж. Серля -прагматического значения [10, с. 20]. Открывшаяся счастливая возможность учета в структуре языкового значения всего «внеязыкового», с одной стороны, имела своим следствием беспредельное расширение значения за счет таких компонентов, как, например, эмпирический, образный, культурный, идеологический, мировоззренческий и пр., а с другой — оставила очень мало сомнений в том, что значение слова объемней и шире, чем это представляется в традиционной семасиологии.

Настаивая на необходимости перехода к интегральной концепции значения, И.А. Стернин вводит в научный оборот понятие «коммуникативной модели значения», включающей в себя и такие компоненты, «по которым слова не вступают в структурно значимые оппозиции внутри лексических микросистем, но которые, тем не менее, являются вполне реальными компонентами значения слова и активно проявляют себя в семантике — актуализируются в коммуникативных актах, ложатся в основу семантического развития слова и т. д. . Коммуникативная модель выступает как более общая модель значения, включающая дифференциальную парадигматическую модель как свою часть, как частный лучай» [11, с. 15-16]. По сути дела, предложенная модель значения представляет собой модель актуального значения языкового знака.

Считаем, что в контексте речемыслительной и коммуникативной деятельности дифференциация языка как системы знаков и как системы единиц представляется не только целесообразной, но и необходимой.

Ср.: «Единица и знак — явления разного характера. Знак необходимо представляет собой единицу, но единица может и не быть знаком» [4, с. 82].

Если система знаков предполагает их связь, опосредованную языковой действительностью, то система единиц основана на их непосредственных взаимоотношениях, которые регулируются метаязыковой логикой.

Ср. у А. Соломоника: «Внедрение в язык грамматики происходит на основе уже имеющегося опыта работы с языком как с системой» [12, с. 158].

Формирование системы языковых единиц и метаязыковой логики, регламентирующей внутрисистемные законы и правила сочетаемости знаков, сопряжено с опытом речемыслительной деятельности и обусловлено стремлением зафиксировать результаты этого опыта в памяти носителей языка как знаний о языке.

Обеспечивая функционирование знаков, языковые единицы выступают в качестве своего рода знаконосителей. Ср. у А. Соломоника: «Когда мы поправляем себя в процессе коммуникации, мы можем изменять форму сообщения, дабы лучше донести его внесистемный смысл. Когда мы замечаем в своей речи грамматическую ошибку и исправляем ее, — это применение логики действий системы» [12, с. 182].

Изучение знаковой природы языка необходимо при освоении навыков речевого и коммуникативного поведения, и помочь в этом может семиотика.

Семиотика понимает знаковую систему как множество знаков, упорядоченное набором синтаксических, семантических и прагматических правил. Изучением этих правил занимаются специальные разделы. Так, синтактика изучает правила построения знаков и их комбинаций; семантика — правила построения смысла; прагматика — условия использования знаков и правила действий получателей знака в так называемых знаковых ситуациях — ситуациях, в которых данный знак должен быть воспринят и понят.

Языковые знаки подчиняются тем же правилам, хотя они не являются предметом специального изучения ни в семиотике, ни в лингвистике. Более того, носитель языка, действуя по правилам, догадывается об их существовании только столкнувшись с их нарушением («И в небе осветилась погасшая звезда»; «Ты с ума мне сердце свела»), или с вопросом неносителя языка: «А почему. » (Можно приоткрыть дверь, но нельзя призакрыть?! Книга может стоять и лежать, а тарелка — только стоять?!).

По известной теории Н. Хомского, языковая способность представляет собой врожденное знание, присущее идеальному говорящему-слушающему и позволяющее ему продуцировать и распознавать грамматически правильные предложения. По мнению П.Ф. Стросона, такое объяснение языковой способности является по крайней мере неполным, поскольку речевая деятельность подчиняется — в том числе — правилам, соотносимым, но не совпадающим с грамматическими, что позволяет носителю языка конструировать, интерпретировать и критически оценивать высказывания даже без специальных грамматических навыков, но с опорой на знание элементов смысла и способов их комбинирования [13, с. 160-161].

Действительно, понятия правильности и осмысленности отнюдь не исчерпываются грамматикой — достаточно вспомнить Глокую куздру, которая штеко будланула бокра (Л.В. Щерба) или Бесцветные зеленые идеи, которые яростно спят (Н. Хомский).

Правила оперирования знаками определяются логикой самой системы. В связи с этим обстоятельством возникает закономерный вопрос о характере логики языковой знаковой системы.

Логические изыскания античных ученых, а в особенности, «Универсальная и рациональная грамматика» А. Арно и К. Лансло (1660), известная также как Грамматика Пор-Рояля, сыграли значительную роль в отождествлении так называемой формальной и языковой логики.

Такое понимание обусловило, с одной стороны, закономерную интерпретацию мышления как формально — логического процесса, а с другой — не менее закономерные возражения против такой интерпретации.

Как убедительно доказывает Э. Бенвенист на материале логики Аристотеля, формальная логика, безусловно, вторична по отношению к собственно языковой логике, поскольку язык возник гораздо раньше формально-логического мышления [4, с. 104-115].

В естественном языке мы имеем дело с когнитивной логикой, которую мы определяем как логику познанной в языке (и благодаря языку) действительности, т. е. знанием об устройстве существующего, свернутым в языковых знаках.

Авторы «Универсальной и рациональной грамматики» были совершенно правы в своем устремлении обнаружить универсальные логические принципы строения языка: если бы в свое время они проанализировали формальную логику с позиций отраженных в ней языковых категорий (а не наоборот), то уже в XVII в. было бы со всей очевидностью доказано, что формальная логика не только вторична по отношению к языковой, но и в полной мере порождена ею.

Так, с точки зрения логики центральным понятием семантики является понятие истинности, которое наиболее полно характеризует обоснованность логического вывода. Однако логический критерий истинности/ложности целиком и полностью обоснован соответствием/несоответствием утверждаемого действительности, известной нам благодаря языку, а потому вполне может быть определен как критерий языковой истинности/ложности. Ср., например: Луна светит и Собаки мяукают.

Содержание логического термина понятие не аналогично значению слова, но только по той причине, что является аналогом значения слова как знака. Ср.: «Форма мысли, отражающая предметы в их существенных и общих признаках, называется понятием» [14, с. 8]. Конечно же, мы не мыслим понятиями, но это определение еще раз доказывает, что языковые значения знаков зафиксированы в нашей памяти и таким образом принимают самое непосредственное участие в процессе мышления.

Идея об организующей функции языка по отношению к мыслительной деятельности человеческого сознания высказывалась в XVIII в. Э.Б. де Кондильяком, И.Г. Гердером, А.Н. Радищевым и послужила отправной точкой знаковой теории Ф. де Соссюра.

Этот тезис находит свою поддержку и у Л. Ельмслева, который вводит понятие смысла как «аморфной массы», существующей в таком качестве и не поддающейся анализу до тех пор, пока не приобретет языковую форму.

Наиболее полное, на наш взгляд, развитие эта идея получила в работах Л.С. Выготского, который, как и Ф. де Соссюр, ограничивает сферу речемыслительной деятельности зоной пересечения мышления и речи объяснил механизм языкового структурирования недискретного мышления [15, с. 103].

Возможность взаимодействия человека с миром обеспечивается соотнесенностью внутренней и внешней репрезентаций действительности, т. е. языковой действительности, существующей в сознании и происходящей вне его.

Роль посредника между двумя репрезентациями берет на себя речемыслительная деятельность.

Происходящее бессознательно фиксируется восприятием как мозаичное и вполне беспорядочное целое и выступает в роли референтного поля речемыслительной деятельности. Целостный характер бессознательного восприятия не

противоречит его осознанной избирательности, что проявляется в фокусировании одних объектов по сравнению с другими и отдельных признаков объекта по сравнению с другими его признаками. Избирательность восприятия обусловлена силой воздействия, которое оказывают на человека те или иные проявления референта.

Преобразуя импульсы внешнего воздействия в мысли, мышление обеспечивает таким образом осмысление происходящего, идентифицированного как существующее, т. е. присваивает ему актуальные значения — смыслы.

Актуальность значения определяется отношением субъекта к происходящему, а также потребностями его текущей и/или перспективной деятельности.

Сущность речемыслительного процесса, по Л.С. Выготскому, заключается в том, что «мысль стремится соединить что-то с чем-то», «установить отношения между чем-то и чем-то» [15, с. 306].

Такая трактовка дает все основания для того, чтобы определить условную единицу мышления — мысль — как бинарную структуру, реализующую свойство двойного означивания, актуализируя понимание, по Э. Бенвенисту, происходящего через узнавание в нем существующего.

Инвариантную формулу содержания мысли можно записать как О Чем через Что, в которой О Чем — референт в происходящем как предмет мысли, а Что — предицируемое ему значение, известное в существующем, как мыслимое об этом предмете.

Определяя характер мышления как «абсолютно» и «чисто» предикативный, Л.С. Выготский указывает на то, что в недискретном мыслительном процессе предмет мысли и то, что о нем мыслится в данный момент, представлены в одной форме, являющейся при этом предикатом.

На наш взгляд, в данном случае можно говорить скорее о предикатеме (термин В.Б. Апухтина), совмещающей оба элемента в одной форме так же, как первобытный знак совмещал в себе номинативную и коммуникативную функции.

Непроизвольность формирования нерасчлененных мыслей подтверждается и экспериментальными данными об особенностях работы левого и правого полушарий головного мозга (см., например, работы А. А. Леонтьева, Л.В. Сахарного, А. Соломоника и др.) и может быть объяснена, в том числе, топикообразующей (номиноцентрической — у Л.В. Сахарного) функцией правого полушария. Зафиксированное мышление показалось бы отрывочным, бессвязным и непонятным, поскольку предназначается человеком для самого себя.

В отличие от мысли, высказывание во внешней речи может иметь как не-расчлененную, так и расчлененную — бинарную — форму, которой в формальной логике соответствует категория суждения. Ср.: «Суждение есть мысль, в которой при ее высказывании нечто утверждается или отрицается и которая объективно является либо истинной, либо ложной» [14, с. 24]. Суждение, как известно, состоит из двух терминов, обозначаемых как S (субъект) и Р (предикат), что полностью соответствует содержательной структуре мысли: О Чем и Что. Так называемая связка между терминами служит обозначением факта предикации.

В математической логике используется формула Y = fX), в которой Y представляет собой функцию для аргумента Х, которая, с одной стороны, является «перезаписью» формулы суждения [P = fS) и, соответственно, Что = f(О Чем)], а с другой — оказывается предпочтительнее, поскольку подразумевает как расчлененные, так и нерасчлененные формы высказываний во внешней речи. Примечательно, что обозначаемое формулой Y = f(X) в символической логике именуется пропозицией, т. е. высказыванием.

Таким образом, вряд ли может вызвать сомнения тот факт, что формальная логика, пытаясь установить общие закономерности мышления, на самом деле классифицировала формы речемыслительной деятельности. Что касается математической (символической) логики, то, начиная с Г. Лейбница, она занималась поисками оптимального и универсального способа формализации естественного языка, не более и не менее.

Благодаря математической логике стало очевидным то обстоятельство, что язык как знаковая система служит обязательной предпосылкой мышления даже в том случае, если оно осуществляется вне языка.

Заложенная в языке когнитивная логика, определяющая наше понимание действительности и одновременно диктующая правила оперирования языковыми знаками, естественным образом усваивается в процессе овладения данным языком, т. е. в значительной мере бессознательно.

По всей вероятности, именно языковое бессознательное подразумевается структуралистами под врожденным знанием языка (Н. Хомский), интуитивными комплексами (Дж. Лайонз), устойчивыми интуициями носителя языка (Д. Гриндер, Р. Бэндлер).

Языковой логике подчиняется и коммуникативная деятельность человека, которая осуществляется как интерпретирующее (означивающее) моделирование происходящего языковыми и неязыковыми знаковыми средствами.

L.M. Salmina. Logic of language units and signs.

The paper presents necessity of making difference between units of language and signs of language.

Natural language as a semiotic system accumulates the universal knowledge of the world and therefore the logic of this system can de qualified cognitive. The meanings of language signs supply human mentality, speech and communication as the elements of the concept model. So the logic of human vital activity is the logic of natural language. Units of language are the elements of the unified hierarchical metasystem under the rules of metalogic. Their role in communication can be described as the form of language signs.

Discerning units and signs aids to avoid contradictions in language function researches.

1. Березин Ф.М. История лингвистических учений. — М.: Высш. шк., 1975. — 304 с.

2. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. —

М.: Просвещение, 1985. — 399 с.

3. Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике. — М.: Прогресс, 1990. — 280 с.

4. Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М.: Прогресс, 1974. — 447 с.

5. Левицкий Ю.А. Предложение и высказывание. — Пермь: Изд-во Пермск. пед. ин-та, 1988. — 72 с.

6. Русская грамматика. — М.: Наука, 1980. — Т. II. — 709 с.

7. РеформатскийА.А. Введение в языковедение. — М.: Аспект Пресс, 1997. — 536 с.

8. Головин Б.Н. Введение в языкознание. — М.: Высш. шк., 1973. — 320 с.

9. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. — Л.: Просвещение, 1973. — 303 с.

10. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. — М.: Высш. шк., 1988. -168 с.

11. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. — Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1985. — 171 с.

12. СоломоникА. Семиотика и лингвистика. — М.: Молодая гвардия, 1995. — 352 с.

13. Стросон П. Грамматика и философия // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс. — Вып. 18. — С. 160-173.

14. Бойко А.П. Логика. — М.: Новая шк., 1994. — 80 с.

15. Выготский Л.С. Мышление и речь. — М.: Лабиринт, 1996. — 415 с.

Поступила в редакцию 01.02.06

Салмина Лидия Михайловна — кандидат филологических наук, доцент кафедры современного русского языка и русского языка как иностранного Казанского государственного университета.

В целях овладения логико-языковым анализом рассмотрим кратко структуру и функции языка, соотношение логических и грамма-

тических категорий, а также принципы построения особого языка логики.

Язык — это знаковая информационная система, выполняющая функцию формирования, хранения и передачи информации в процессе познания действительности и общения между людьми.

Основным строительным материалом при конструировании языка выступают используемые в нем знаки. Знак — это любой чувственно воспринимаемый (зрительно, на слух или иным способом) предмет, выступающий представителем другого предмета. Среди различных знаков выделим два вида: знаки-образы и знаки-символы.

Знаки-образы имеют определенное сходство с обозначаемыми предметами. Примеры таких знаков: копии документов; дактилоскопические отпечатки пальцев; фотоснимки; некоторые дорожные знаки с изображением детей, пешеходов и других объектов. Знаки-символы не имеют сходства с обозначаемыми предметами. Например: нотные знаки; знаки азбуки Морзе; буквы в алфавитах национальных языков.

Множество исходных знаков языка составляет его алфавит.

Комплексное изучение языка осуществляется общей теорией знаковых систем — семиотикой, которая анализирует язык в трех аспектах: синтаксическом, семантическом и прагматическом.

Синтаксис — это раздел семиотики, изучающий структуру языка: способы образования, преобразования и связи между знаками. Семантика занимается проблемой интерпретации, т.

По происхождению языки бывают естественные и искусственные.

Естественные языки — это исторически сложившиеся в обществе звуковые (речь), а затем и графические (письмо) информационные знаковые системы. Они возникли для закрепления и передачи накопленной информации в процессе общения между людьми. Естественные языки выступают носителями многовековой культуры народов. Они отличаются богатыми выразительными возможностями и универсальным охватом самых различных областей жизни.

Искусственные языки — это вспомогательные знаковые системы, создаваемые на базе естественных языков для точной и экономной передачи научной и другой информации. Они конструируются с помощью естественного языка или ранее построенного искусст-

венного языка. Язык, выступающий средством построения или изучения другого языка, называют метаязыком, основной—языком-объектом. Метаязык, как правило, обладает более богатыми по сравнению с языком-объектом выразительными возможностями.

Искусственные языки различной степени строгости широко используются в современной науке и технике: химии, математике, теоретической физике, вычислительной технике, кибернетике, связи, стенографии.

Особую группу составляют смешанные языки, базой в которых выступает естественный (национальный) язык, дополняемый символикой и условными обозначениями, относящимися к конкретной предметной области. К этой группе можно отнести язык, условно называемый «юридическим языком», или «языком права». Он строится на базе естественного (в нашем случае русского) языка, а также включает множество правовых понятий и дефиниций, правовых презумпций и допущений, правил доказательства и опровержения. Исходной клеточкой этого языка выступают нормы права, объединяемые в сложные нормативно-правовые системы.

Искусственные языки успешно используются и логикой для точного теоретического и практического анализа мыслительных структур.

Один из таких языков — язык логики высказываний. Он применяется в логической системе, называемой исчислением высказываний, которая анализирует рассуждения, опираясь на истинностные характеристики логических связок и отвлекаясь от внутренней структуры суждений. Принципы построения этого языка будут изложены в главе о дедуктивных умозаключениях.

Второй язык — это язык логики предикатов. Он применяется в логической системе, называемой исчислением предикатов, которая при анализе рассуждений учитывает не только истинностные характеристики логических связок, но и внутреннюю структуру суждений. Рассмотрим кратко состав и структуру этого языка, отдельные элементы которого будут использованы в процессе содержательного изложения курса.

Предназначенный для логического анализа рассуждений, язык логики предикатов структурно отражает и точно следует за смысловыми характеристиками естественного языка. Основной смысловой (семантической) категорией языка логики предикатов является понятие имени.

Имя — это имеющее определенный смысл языковое выражение в виде отдельного слова или словосочетания, обозначающее или именующее какой-либо внеязыковой объект. Имя как языковая ка

тегория имеет таким образом две обязательные характеристики или значения:предметное значение и смысловое значение.

Предметное значение (денотат) имени — это один или множество каких-либо объектов, которые этим именем обозначаются. Например, денотатом имени «дом» в русском языке будет все многообразие сооружений, которые этим именем обозначаются: деревянные, кирпичные, каменные; одноэтажные и многоэтажные и т.д.

Смысловое значение (смысл, или концепт) имени — это информация о предметах, т.е. присущие им свойства, с помощью которых выделяют множество предметов. В приведенном примере смыслом слова «дом» будут следующие характеристики любого дома: 1) это сооружение (здание), 2) построено человеком, 3) предназначено для жилья.

Отношение между именем, смыслом и денотатом (объектом) можно представить следующей семантической схемой:

Это значит, что имя денотирует, т.е. обозначает объекты только через смысл, а не непосредственно. Языковое выражение, не имеющее смысла, не может быть именем, поскольку оно не осмысленно, а значит и не опредмечено, т.е. не имеет денотата.

Типы имен языка логики предикатов, определяемые спецификой объектов именования и представляющие собою его основные семантические категории, это имена: 1) предметов, 2) признаков и 3) предложений.

Имена предметов обозначают единичные предметы, явления, события или их множества. Объектом исследования в этом случае могут быть как материальные (самолет, молния, сосна), так и идеальные (воля, правоспособность, мечта) предметы.

По составу различают имена простые, которые не включают других имен (государство), и сложные, включающие другие имена (спутник Земли). По денотату имена бывают единичные и общие.

Имена признаков — качеств, свойств или отношений — называются предика/порами. В предложении они обычно выполняют роль сказуемого (например, «быть синим», «бегать», «дарить», «любить» и т.д.). Число имен предметов, к которым относится предикатор, называется его местностью. Предикаторы, выражающие свойства, присущие отдельным предметам, называются одноместными (например, «небо синее»). Предикаторы, выражающие отношения между двумя и более предметами, называются многоместными. Например, предикатор «любить» относится к двухместным («Мария любит Петра»), а предикатор «дарить» — к трехместным («Отец дарит книгу сыну»).

Предложения — это имена для выражений языка, в которых нечто утверждается или отрицается. По своему логическому значению они выражают истину либо ложь.

Алфавит языка логики предикатов включает следующие виды знаков(символов):

1) а, Ь, с. — символы для единичных (собственных или описательных) имен предметов; их называют предметными постоянными, или константами;

2) х, у, z, . — символы общих имен предметов, принимающие значения в той или другой области; их называют предметными переменными;

3) Р’, Q’, R’. — символы для предикатов, индексы над которыми выражают их местность; их называют предикатными переменными;

4) р, q, r, . — символы для высказываний, которые называют высказывательными, или пропозициональными переменными (от латинского propositio — «высказывание»);

5) V, 3 — символы для количественной характеристики высказываний; их называют кванторами: V — квантор общности; он символизирует выражения — все, каждый, всякий, всегда и т.п.; 3 — квантор существования; он символизирует выражения — некоторый, иногда, бывает, встречается, существует и т.п.;

6) логические связки:

л — конъюнкция (союз «и»);

V — ДИЗЪЮНКЦИЯ (СОЮЗ «ИЛИ»);

—> — импликация (союз «если. то. »);

•= — эквиваленция, или двойная импликация (союз «если и только если. то. »);

«1 — отрицание («неверно, что. »). Технические знаки языка: (,) — левая и правая скобки.

Других знаков данный алфавит не включает. Допустимые, т.е. имеющие смысл в языке логики предикатов выражения называются правильно построенными формулами — ППФ. Понятие ППФ вводится следующими определениями:

1. Всякая пропозициональная переменная—p,q, r. есть ППФ.

2. Всякая предикатная переменная, взятая с последовательностью предметных переменных или констант, число которых соответствует ее местности, является ППФ: А’ (х), А2 (х, у), А^х, у, z), А» (х, у. п), где А1, А2, А3. А» — знаки метаязыка для предикаторов.

3. Для всякой формулы с предметными переменными, в которой любая из переменных связывается квантором, выражения V хА (х) и Э хА(х) также будут ППФ.

4. Если А и В — формулы (А и В — знаки метаязыка для выражения схем формул), то выражения:

-I А, -1 В также являются формулами.

5. Любые иные выражения, помимо предусмотренных в п. 1—4, не являются ППФ данного языка.