Днепропетровский национальный университет
Характерные черты социального успеха: теоретический аспект
Понятие успеха пришло в науку из обыденной жизни. Под успехом чаще всего понимают либо удачу в достижении чего-нибудь, либо общественное признание, а также успех в профессиональной сфере. Исследуя тему успеха, проанализировав социологическую литературу, посвященную изучению данной проблемы, мы пришли к выводу, что наиболее адекватным определением, отражающим современные социологические знания является следующее определение соглашаемся со следующим определением успеха: жизненный успех – это комплекс представлений, сформированных в социальном пространстве на основе общественных ценностей и стандартов, ожиданий и признания актуальных и потенциальных достижений, которые оцениваются как высокие, престижные в обществе. Этот комплекс представлений служит неким критерием, какие именно результаты деятельности индивидов социально вознаграждаются.
Согласно выше изложенному определению успех по своему содержанию – универсальный феномен. Универсальность феномена проявляется в его пространственно-временной инвариантности. Данный феномен существует независимо от конкретно-исторических условий, видоизменяется лишь формы его проявления.
Следует отметить, что тема успеха не стала дискурсивной в работах социологов. Но она неизменно присутствует в работах по социальной мобильности, социальным ценностям, социальной психологии личности и психологии мотивации. Практически всегда тема успеха является темой изучения в исследованиях, рефлексирующих взаимодействие культуры и социальной структуры.
Успех можно рассматривать как по объективному критерию, так и по субъективным показателям. Успех с позиции объективного критерия – это, прежде всего социальный успех, измеряемый в категориях общественного признания соответствующих результатов. Успех в субъективном измерении – это личностный, индивидуальный успех, который проявляется в чувственном переживании субъекта успеха. Два этих измерений могут сосуществовать как отдельно, так и в интеграционном положении. Исследуя феномен успеха, автор пришел к очевидному факту комплексного изучения данного понятия.
В данной статье мы остановимся на характерных чертах социального успеха. Анализ научной литературы показал, что существуют объективные маркеры социального успеха. К ним, прежде всего, относят профессиональный статус, наличие качественного (престижного) образования и материальное благополучие. Анализируя данные критерии, мы исходим из того, какое социальное положение занимает личность в социальном пространстве. В этом случае понятие успешности в определенной мере отождествляется с социально-статусным положением индивида в обществе.
Но есть еще несколько критериев оценки социального успеха. Каждый индивид либо интегрируется в общество, либо нет. Интеграция личности в общество в значительной мере связана с процессом адаптации. Суть адаптации, как установлено многочисленными исследованиями, заключается во взаимном приспособлении индивида, его норм, ценностей, представлений, стандартов поведения с другими членами общества, их нормами, ценностями, представлениями, стандартами поведения. Адаптацию можно считать завершенной, когда найден устойчивый баланс этих показателей личности и общества. Социальный успех представляет собой успешную адаптацию в обществе, достигаемую посредством активности, проявляемой личностью.
Социальный успех по своему содержанию предполагает общественное признание личных заслуг индивида. Поэтому одним из необходимых условий социального успеха является наличие определенного количества социальных интеракций, которые выступают как критерий общественного признания. Ясно, что существует прямая связь этих двух категорий: чем больше социально значимых контактов, тем выше степень социального успеха личности. В этом и заключается механизм формирования общественного признания: через определенное количество социальных связей социально успешная личность оказывает влияние на других, которые в силу значимости этого влияния определяют личность как социально успешную.
Следующим не менее важным критерием социального успеха является степень влияния социально успешной личности на общество. В этом случае более свободная личность получает преимущества в сравнении с менее свободным индивидом, чье поведение предсказуемо и определено социальными нормами. Конечно же, речь идет не о преимуществе девиантного поведения. Более свободная личность расширяет количество социальных интеракций, тем самым, расширяя ареал воздействия на других. Количество социальных связей, предполагает качественный аспект успеха – оценивание личности как социально успешной в определенной социальной группе. Несоответствие критерию успешности приводит к маргинализации (частичной или полной) личности.
Таким образом, подводя итоги вышеизложенному, мы можем сделать вывод, что социальный успех предполагает успех личности, который признается таковым в обществе. Существуют объективные маркеры социального успеха. К ним, прежде всего, относят – профессиональный статус, наличие качественного (престижного) образования и материальное благополучие, количество социальных интеракций и степень влияния на общество.
Характеристики, определяющие социальный успех
Само понятие успеха, наполненное современным его содержанием, появляется как следствие определенных социокультурных условий. Требуются критерии, «показатели» реализации усилий личности, маркеры значительности достигнутых на этом пути результатов. О критериях успешности можно говорить как о стратификационных критериях или факторах, определяющих неравенство людей в обществе. М. Вебер как факторы социального неравенства рассматривал богатство, власть и социальный престиж. П. Бурдье относил к ним символический, экономический, культурный и социальный виды капитала. К взаимосвязанным показателям успешности в современном западном мире можно отнести материальный уровень жизни человека, объем его собственности, степень его политического, культурного влияния, уровень образования, профессиональную компетентность и престижность профессии
Однако цивилизационный подход к проблеме успеха позволяет учитывать и иные типы ценностных ориентаций. В частности, П.А. Сорокин выделяет идеациональный (религиозный), чувственный (материалистический) и идеалистический (комбинированный) социокультурный типы. Естественно, что понимание успеха в религиозной социокультурной системе будет отличаться от его трактовки в системе материалистической и комбинированной.
Еще более объемную картину предоставляет стадиальный подход (Р. Арон). Выделение на основе ряда параметров примитивного, традиционного, индустриального и постиндустриального общества позволяет выявить динамику становления представлений об успехе. Примитивное общество было лишено представлений об успехе, так как социальная структура находилась еще в самом начале своего формирования и имела родоплеменную форму, а человек был носителем не индивидуального, но социального «Я». В традиционном обществе социальные связи динамизируются, появляется механизм общественного признания, меняется структура личности. Складывается представление о том, что благодаря выдающимся личностным качествам человек может изменять социальную реальность и добиваться успеха, который, впрочем, не относился к основным общественным ценностям. Понятие успешности, более или менее близкое современному, возникает в пострадиционную эпоху — эпоху индустриального общества, которая характеризуется всплеском индивидуализма, формированием либеральной идеологии, бурным развитием капиталистического типа экономики и тенденциями к демократизации политического устройства общества. Изменение экономической ситуации привело к усилению вертикальной мобильности благодаря разрушению сословной иерархии и преобразованию ее в классовую. При этом показателем успеха является не просто вертикальная мобильность, но существенная вертикальная мобильность. Достижение успеха облегчается в силу того, что существующие в индустриальном обществе различия между экономическими статусами распределяются по шкале неравенства все более равномерно и плавно в сравнении с традиционным обществом. В то же время, в индустриальном обществе успешность определяется скорее внешними параметрами, нивелируя внутренний, психологический фактор деятельности В этическом аспекте благо, достижением которого меряется успех, отождествляется с утилитарной пригодностью и пользой. Товарно-денежные отношения проникают во все сферы, ставя экономический фактор во главу угла, возникает понятие успеха, и успех, понимаемый как максимальная производительность и вследствие этого максимальная «товарность», становится одной из главных ценностей индустриального общества.
В постиндустриальном (информационном обществе) характеристикой успешности является возрастание значения такого стратификационного фактора, как символический капитал, означающий обладание информацией и умение ею пользоваться. Увеличивается значение инициативности, умения брать ответственность на себя и адаптироваться к быстро меняющимся социальным реалиям. Успех в постиндустриальную эпоху отличается от успеха в обществе модерна, частично напоминая представления об успехе, свойственные периоду расцвета античной демократии, но осложненные современными процессами информатизации, глобализации, интенсификации инновационной деятельности
Следует отметить, что тема успеха неизменно присутствует в работах по социальной мобильности, социальным ценностям, социальной психологии личности и психологии мотивации. Практически всегда тема успеха является темой изучения в исследованиях, рефлексирующих взаимодействие культуры и социальной структуры.
Успех можно рассматривать как по объективному критерию, так и по субъективным показателям. Успех с позиции объективного критерия — это, прежде всего социальный успех, измеряемый в категориях общественного признания соответствующих результатов. Успех в субъективном измерении — это личностный, индивидуальный успех, который проявляется в чувственном переживании субъекта успеха. Два этих измерений могут сосуществовать как отдельно, так и в интеграционном положении.
Анализ научной литературы показал, что существуют объективные маркеры социального успеха. К ним, прежде всего, относят профессиональный статус, наличие качественного (престижного) образования и материальное благополучие. Анализируя данные критерии, мы исходим из того, какое социальное положение занимает личность в социальном пространстве. В этом случае понятие успешности в определенной мере отождествляется с социально-статусным положением индивида в обществе.
Но есть еще несколько критериев оценки социального успеха. Каждый индивид либо интегрируется в общество, либо нет. Интеграция личности в общество в значительной мере связана с процессом адаптации. Суть адаптации, как установлено многочисленными исследованиями, заключается во взаимном приспособлении индивида, его норм, ценностей, представлений, стандартов поведения с другими членами общества, их нормами, ценностями, представлениями, стандартами поведения. Адаптацию можно считать завершенной, когда найден устойчивый баланс этих показателей личности и общества. Социальный успех представляет собой успешную адаптацию в обществе, достигаемую посредством активности, проявляемой личностью.
Социальный успех по своему содержанию предполагает общественное признание личных заслуг индивида. Поэтому одним из необходимых условий социального успеха является наличие определенного количества социальных интеракций, которые выступают как критерий общественного признания. Ясно, что существует прямая связь этих двух категорий: чем больше социально значимых контактов, тем выше степень социального успеха личности. В этом и заключается механизм формирования общественного признания: через определенное количество социальных связей социально успешная личность оказывает влияние на других, которые в силу значимости этого влияния определяют личность как социально успешную.
Следующим не менее важным критерием социального успеха является степень влияния социально успешной личности на общество. В этом случае более свободная личность получает преимущества в сравнении с менее свободным индивидом, чье поведение предсказуемо и определено социальными нормами. Более свободная личность расширяет количество социальных интеракций, тем самым, расширяя ареал воздействия на других. Количество социальных связей, предполагает качественный аспект успеха — оценивание личности как социально успешной в определенной социальной группе. Несоответствие критерию успешности приводит к маргинализации (частичной или полной), то есть промежуточности, «пограничности» положения человека между какими-либо социальными группами.
Успех невозможен без изменения субъектом в ходе деятельности социальных отношений, социального пространства и времени. Современные концепции социальности показывают, что для изменения мира необходимо изменить способы, по которым он формируется, то есть видение мира и практические операции, посредством которых конструируются и воспроизводятся группы. Для этого необходима символическая власть, позволяющая субъекту воздействовать на социальное пространство, меняя его структуру. «Успешный» субъект социальных отношений изменяет социальную реальность и тем, что продвигается вверх по иерархической лестнице, повышая свой статус или приобретая новые, таким образом задавая новую сеть взаимодействий и социальных связей относительно своего места в системе социума, и тем, что создает пространство социальных координат под свои собственные потребности для их удовлетворения и достижения желаемой цели.
Помимо этого, успешный человек должен уметь создавать альтернативы существующей реальности, осуществлять отклонение в «разумных пределах», поскольку вертикальная мобильность подразумевает неизбежную маргинализацию субъекта, выход за границы свой страты для вхождения в более высокую. Поэтому в объем понятия «успех», кроме перечисленных выше характеристик, должно быть включено и создание перспектив для дальнейшего роста. В социальном плане это означает актуализацию своей способности оказывать влияние на социальную реальность, в том числе создавая новые социальные связи, альтернативные символические универсумы. Успешная личность становится своего рода «значимым другим» для ряда социальных субъектов, формируя для них новую, привлекающую их реальность, концентрируя на себе векторы социальной направленности и задавая новую конфигурацию социального пространства.
Современная ситуация успеха также обусловлена динамической социальной реальностью, предполагающей постоянное становление, воспроизводство и проектирование. В этой связи успех представляется не только как получение максимального результата при наименьших затратах энергии, времени и сил, отвечающее внутренним глубинным потребностям человека и сопровождающееся переживанием удовлетворения, поскольку достижением или недостижением цели деятельность не заканчивается, и, соответственно, успех не может быть полным и окончательным. Нельзя представить себе успех и просто как существенную вертикальную мобильность, важность которой значительно уменьшилась в постиндустриальном обществе. Сегодня материальный уровень жизни в экономически развитых странах настолько высок, что снижает значимость материального стимула к развитию, сравнивая с ним по значимости другие факторы, в частности, поиск смысла. Последний сигнализирует о возрастающей роли символической власти, символического критерия успешности.
Отношение к успеху и успешным людям в России и на Западе весьма различается. Отличительной особенностью коллективистического общества, которое сопровождало большую часть российской истории, является подчиненность личных интересов общей идее, устремление к идеальному, совершенному состоянию, приложение усилий всех членов социума для реализации этой цели В коллективистическом обществе совершенствование индивида зависит от совершенства общества. Соответственно, успешность первого зависит от степени реализации общей цели второго.
Признаками успешности являются обретение материального благосостояния, слава или известность, достигнутый социальный статус. Но если для капиталистического общества наличие этих маркеров индексировало персональную значимость, то в Советском Союзе, например, эти признаки говорили о включенности в общее дело построения справедливого общества будущего, о причастности главным ценностям. Эти «знаками» отмечали «растворенность» успешного человека в том будущем, которое создавалось общими усилиями.
Другими социокультурными условиями специфического отношения к успеху в современной России являются как рудименты православной традиции, так и отсутствие уважения к труду, исторически обусловленное подневольностью основной массы населения. После начала перестроечных реформ, направивших страну по пути формирования рыночной экономики западного типа, последствия укорененности коллективистического сознания стали очевидны дух предпринимательства в нашей стране развит еще достаточно слабо, многие или не могут, или боятся проявлять инициативу, полагаясь на помощь «сверху», на внешний источник успеха. Такую стратегию достижения цели можно назвать «полаганием на удачу».
У современных россиян нет единства в понимании успеха. Для одной группы населения успех — это только духовные устремления и отрицание мирского, для других важно и мирское начало, но они неудачливы, и это есть источник их протеста против успешности как таковой. Третьи добились успеха, но неправедными путями, совершенно не думая о благе других людей и занимаясь демонстрацией собственного богатства.
После распада старой политической и экономической системы значительная часть населения оказалась не соответствующей новым ценностным ориентирам, требовавшим других качеств и способностей. Многие из этих людей были вполне успешны «в координатах» старой системы, но оказались «неудачниками» в новой. Построение рыночной экономики, основанной на принципе конкуренции и приоритете товарно-денежных отношений, сделало актуальным такое качество, как профессионализм. При этом рыночная экономика предъявляет повышенный спрос на одни умения (инициативность, предприимчивость, умение рисковать и т.л.) и значительно меньше нуждается в ряде других.
В рамках «рыночных» ценностей человек, чей успех измеряется размером счета в банке и количеством предметов роскоши, вызывает как стремление подражать, так и чувство зависти, основанное на предубеждении в неправедности путей достижения этого статуса. Но подобный стереотип успешности уже теряет свою актуальность. Информационное общество выдвигает новый образ успешной личности, связанный с глубиной и практичностью знаний, умением добывать, анализировать и реализовывать информацию, преобразовывать ее в новые знания и технологии.
Пролегомены к определению понятия «успех» Текст научной статьи по специальности « Социология»
Аннотация научной статьи по социологии, автор научной работы — Михайлова Ольга Владимировна
Исследуется «успех» как феномен, проявленный в различных контекстах: философском, социальном, образовательном. Автор обращается к исторической генеалогии понятия «успех», рассматривает подлинный и неподлинный модусы успешности. Концептуальные идеи успешной личности предъявляют требования к созданию человека нового типа суперпрофессионального и супермобильного.
Похожие темы научных работ по социологии , автор научной работы — Михайлова Ольга Владимировна,
Prolegomena to define the phenomenon of success
In this article the philosophical, sociological and educational aspects of «success» is considered. Author analyses authentic and inauthentic modus of success from the «historical genealogy» point of view. The concept of «successful person» means the creation of new type of man super-professional and super-mobile.
Текст научной работы на тему «Пролегомены к определению понятия «успех»»
ПРОЛЕГОМЕНЫ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПОНЯТИЯ «УСПЕХ»
Если хочешь достичь успеха, сначала переступи через себя, а потом — через других.
Тот, кто любит трудности своей профессии, не думая об успехе и славе, призван богами.
Роберт Луис Стивенсон
Исследуется «успех» как феномен, проявленный в различных контекстах: философском, социальном, образовательном. Автор обращается к исторической генеалогии понятия «успех», рассматривает подлинный и неподлинный модусы успешности. Концептуальные идеи успешной личности предъявляют требования к созданию человека нового типа — суперпрофессионального и супермобильного.
Существуют понятия, которые кажутся очевидными, и мы их используем повсеместно, наделяя привнесенными нами смыслами, не особо задумываясь об их природе. По-видимому, к их числу относится успех. Бесспорно, являясь одним из важнейших аспектов нашего сегодняшнего бытия, понятие «успех» используется как некая цель, к которой стремится, наверное, каждый человек, при этом вкладывая свои личностные переживания, а зачастую существует как некий готовый «рецепт», включающий «деньги, статус, славу». Мы часто желаем друг другу успеха наряду со здоровьем и счастьем. Что мы имеем в виду? И вообще, насколько можно изучать «успех» философски?
Возможно, успех является сегодня одним из «великих вопросов», через призму понимания, препарирования которого можно по-новому взглянуть на наше сегодняшнее бытие. В чем смысл успешного существования? Насколько успех является ориентиром в современном жизненном пространстве?
Цель данного размышления — попытка рассмотреть феномен успеха в его различных проявлениях: философском, социальном, образовательном. Поскольку, на наш взгляд, непродуктивно и неконструктивно предлагать готовый вариант определения успеха, стоит поставить вопросы, ответы на которые «схватят» «ускользающий феномен». В чем заключена его притягательность, почему слово «успех» у всех на слуху? Насколько успех является «русским» проектом или навязанным нам извне — проектом современного западного мира? Почему быстро вошел в наш повседневный дискурс, адаптировался, ассимилировался на российской почве? Является ли «успех» феноменом нового времени или существовал ранее и в каких формах?
В начале своего исследования мы столкнулись с проблемой: каков должен быть способ рассмотрения столь «ненаучного» (не строго научного) понятия. Видимо, специфика данного феномена, его неопределенность и многомерность определяют и способ его рассмотрения.
Отсутствие литературы философского направления по данной тематике усложнило задачу, с одной стороны, с другой же, напротив, возбудило еще больший интерес и открыло возможность для интерпретации.
Имеющаяся литература, которая посвящена успеху, является по большей части публицистической либо предназначенной для конкретных сфер деятельности: в менеджменте, психологии, различных тренингах.
На вопрос, что является успехом, ответы, как правило, сводились к перечислению следующих социальных
маркеров: достижение поставленной цели, слава, деньги, престиж, высокий пост и пр. Получается, что успех квалифицируется другими: ты успешен, только если социум признает тебя успешным. Однако встает вопрос о том, можно ли говорить о Людвиге ван Бетховене, Сергее Радонежском, других небогатых и не добившихся в свое время признания людях как успешных? Это один полюс. Другой полюс, который описывает В. Франкл, — успешны ли люди, закончившие Гарвард, занимающие высокие позиции в социальной иерархии, получающие высокие зарплаты, но ощущающие внутреннюю опустошенность, находящиеся в отчаянии [1]?
Очевидно, что помимо социального, успех имеет индивидуальное измерение. Через хайдеггеровское различение подлинного и неподлинного [2] возможно говорить об успехе в личностном плане. Императив бытия подлинным формулируется так: «Будь самим собой!» Сложно объяснить, что значит «быть собой» и «не быть собой». Методологически проще исходить из отрицательной посылки. «Бытие не собой» реализуется в том случае, если мы ориентируем свою жизнь, исходя из конъюнктурных интересов социального или родительского заказа, прагматического расчета. Например, выбираем экономическую специальность не потому, что нам нравится экономика, а потому, что в будущем родители устроят на хорошо оплачиваемую работу.
Неизбежным следствием «бытия не собой» будет ощущение проживания чужой жизни: может оказаться, что я находился не на той работе, которая отвечала моим интересам, дружил не с теми, с кем хотел, а с кем было выгодно или удобно. Кажется, что приведенные размышления довольно банальны, но они потребуются нам в качестве регулирующей идеи в дальнейшем. Существует два полюса: или следовать только голосу своих желаний и не реагировать на мнение мира, или выполнять заказы общества, которые могут быть выгодными моделями существования. Концепт подлинности как внимательного отношения к своему должен быть дополнен слышанием социального контекста. Тогда, успешный человек — это тот, кто до-спел лично-стно и у-спел социально. «Вот это успех!» — восклицаем мы тогда, когда человек своим возникновением в этом месте и в это время заставляет оживать действительность — создать книгу, в которой люди находят их внутреннее невысказанное, наладить работу на предприятии и вдохнуть в его коллектив желание работать или просто замкнуть нужный проводок в микросхеме.
Исторический генезис понятия «успех»
Чтобы узнать, в чем сущность обсуждаемого феномена сегодня, целесообразно обратиться к генезису понятия — тому историческому контексту, где оно зародилось.
Первая аналогия, которая возникает при упоминании «успеха», — это протестантский проект, описанный М. Вебером в работе «Протестантская этика и дух капитализма». Успешность человека была санкционирована самим Богом и возведена в ранг социальной добродетели. Совпадение профессиональных обязанностей и призвания, что в немецком языке обозначается одним и тем же словом «Beruf», явилось фундаментом пуританской этики и толчком к развитию капитализма и духа предпринимательства в тех географических регионах, где распространился протестантизм. Именно протестантская этика определила американскую жизненную модель: стремление к успеху как главной ценности. Смыслообразующей компонентой идеи успешности стало слияние духовного и экономического благоденствия [3]. Это ярко иллюстрирует главный символ Америки — доллар, на котором написано: «In God we trust» («Мы верим в Бога»). Если ты служишь доллару, то не можешь не служить Богу.
В Америке, хотя она и была первоначально плюралистичной в религиозном плане, наибольшее значение приобрел протестантизм. Возможно, потому, что именно протестантизм представлял собой сплав, с одной стороны, религиозной жизни, а с другой — светской. По мнению политолога У. Галстона, религия стала выполнять прагматическую функцию — в качестве рецепта для достижения успешной, богопризнанной (что являлось одним и тем же) жизни индивида [4]. Протестантские принципы делового успеха, исполнение собственного призвания стали нормой жизни американского общества, которую должен соблюдать каждый человек. Даже теологи того времени, в частности Н. Пил, утверждали, что религиозная вера — это не нечто благочестиво пуританское, а научная рекомендация по созданию жизни, полной успеха, и что экономика и духовное спасение идут рука об руку [5].
Постепенно с возросшим ростом мобильности, расширением рыночных отношений во всех сферах -не только экономической, но и социальной — религиозная составляющая «вымывается» из ориентиров американского гражданина. Материальные благосостояние и независимость становятся не столько богоугодным делом, сколько стандартом общества.
Прагматическое мировосприятие выразилось в известной американской философской традиции, представленной У. Джемсом и Ч. Пирсом, а также в системе образования, которая, по сути, выполняет в обществе функцию сохранения и воспроизведения ценностей. Для преподавания в американских учебных заведениях выбирались только те знания и навыки, которые могли помочь в достижении материального успеха, или же способствовать формированию черт характера, ассоциируемых с «self-made man» — «человеком, сделавшим самого себя». Человек умен постольку, поскольку может конвертировать свои знания в материальный эквивалент.
«Успех» в США — это не просто слово, вплетенное в употребление наряду с другими словами, не только констатация достижения результата в деле, сколько социальная норма существования, жизненный императив «будь луч-
шим во всем!». Успех, можно сказать, является национальной идеей, способом позиционирования американцев по отношению к другим. «Я — американец» означает уже превосходство и более высокие стартовые позиции.
Удивительно, в России сегодня наблюдается становление труда как одной из важнейших жизненных ценностей [6]. Люди начинают воспринимать работу не только областью приложения усилий, приносящей прибыль, но и пространством личностного роста и самореализации. Меняются стереотипы русских по отношению к работе: от привлекательности «халявы» (нашедшей художественное отражение во многих русских сказках про Емелю и щуку, Ивана-дурака и Жар-птицу, старика и золотую рыбку) к привлекательности зарабатывания собственным трудом. Теперь человек понимает, что его доход находится в прямой зависимости от затраченных усилий, а не от времени на рабочем месте. Принцип «уравниловки» больше не действует.
Возникают закономерные вопросы: как долго люди смогут работать ради материального достатка? Являются ли деньги проектом успеха по-русски? Видимо, мы хотим зарабатывать не только, чтобы выжить, но выжить определенным образом — понимать для чего мы зарабатываем. Если в Америке «оправдывающим» механизмом материального роста служила протестантская этика, то что будет являться духовной основой для российского общества? У нас невозможна, да и не нужна религиозная унификация; православие как исторически самая долгоживущая религия, на наш взгляд, не может служить началом, объясняющим, в каком направлении двигаться. Надо признать, что на сегодняшний день ни одна институция — будь то церковь или государство — импотентны в роли созидателей смысла для индивида: нет определенной государственной программы, отражающей интересы россиян и решающей их проблемы; религия непривлекательна либо из-за своей «отстраненной возвышенности», либо конъ-юнктурности. Понимают ли это люди, находящиеся в правительстве и Церкви, неизвестно, хотят ли создать проект по выведению России из пространства духовной дезориентации, тоже непонятно.
Мы можем, в свою очередь, обратиться к той области, которая находится в поле нашего зрения. Образование -та институция, которая допускает, с одной стороны, участие каждого индивида, с другой — является рупором: тебя услышит большое количество людей. Через образовательную систему можно переплавлять абстрактные идеалистические идеи в конкретные действия. Как считает Исаак Фрумин, бывший директор школы, а ныне координатор российских образовательных проектов Всемирного банка, система образования — корпорация национального (курсив мой. — О.М.) масштаба. Хотя сейчас она зашла в тупик, но потенциально нацелена на выстраивание стратегии будущего по следующим направлениям: определить присущие ей (и желательно только ей) конкурентные преимущества, выявить очевидные недостатки, которые надо устранить, и, наконец, обсудить основные тренды рынка или, иначе, вызовы, на которые ей надо ответить. А принципиальных вызова — три:
— вызов времени, т.е. необходимость выращивать человека, умеющего развиваться самостоятельно;
— вызов территории, т.е. предоставление человеку возможности идентифицировать себя с понятием «русский»;
— вызов нравственности — дарение образа героя [7].
Если российское образование (вместе с членами общества) сумеет достойно ответить на вызовы времени, то велика возможность создания духовного базиса, который будет поддерживать (и обеспечивать) не только экономическое, но и социальное развитие россиян. По крайней мере, многие эксперты из совершенно разных областей придерживаются этого мнения.
В чем состоит особенность современной ситуации в мире и в России в частности? В чем специфика современного социокультурного развития, в контексте которого функционирует понятие «Успех»?
Несомненно, это время все более ускоряющегося ритма жизни. Наверное, практически каждый испытывает дефицит времени: все надо успеть, т.е. выполнить к определенному сроку. Так, например, в толковом словаре В. Даля успех определяется через глагол «успевать»: Успевать, успеть в чем, иметь успех, удачу, достигать желаемого. Успеть куда, поспеть, быть к сроку. Успеть в деле, в работе» [8].
В традиционном обществе, где основными принципами и ценностями являлись стабильность и наличие гарантий, проблема «успеха» и «успешности» не была актуальной. Параметры общественной системы были четко заданы и соответствовать определенным стандартам (или быть «чуть-чуть лучше») означало быть «вписанным» в данную систему, т.е. быть автоматически успешным. «Быть подобным системе» — рецепт успеха в классическом обществе.
Эпоха скоростей и рыночного капитализма привела к феномену глобализации. Как красочно описывают ее К. Нордстрем и Й. Риддерстрале, это необыкновенное состояние нестабильности и неопределенности, связанное с увеличением (расширением) возможностей для каждого, с одной стороны, и одновременно увеличением конкуренции — с другой, причем в масштабе всего мира, такой чудный «караоке-капитализм» [9, 10].
В современном обществе, в условиях ценностного плюрализма, не может быть единого рецепта успешности. Само понятие «успех» не может быть жестко (четко) определено, т.к. отсутствует основание, точка отсчета, непонятно, чему нужно соответствовать.
Видимо, эта открытость границ и скорость изменений являются теми факторами, которые все больше и больше влияют на нашу жизнь.
Каким же должен быть современный человек в такой жизни? Успешным, т.е. успевающим. Успевающим конкурировать со всем миром, но в первую очередь «с самим собой», эдакий «караоке-человек», для которого успех, драйв, self-motivation — естественное состояние. «Я стараюсь танцевать не лучше другого, а лучше самого себя» (Михаил Барышников).
Видимо, в современном мире и не следует создавать общезначимые стандарты «успеха» («эйдос успеха»). Успех у каждого свой. Следовательно, человек должен создать свой рецепт успешности, а не «готовить» по поваренной книге.
Какой должна быть образовательная ситуация, формирующая такие индивидуальные траектории успешности?
Исчезнувшая социальная определенность, которая поддерживалась государством-«заботливым отцом» в отношении социального блага, в частности образования, поставила нас перед ситуацией, когда получение образования стало нашей проблемой, а не только государственной. Теперь мы, исходя из собственных представлений о будущем, должны сделать выбор. Мы свободны в выборе, и это положительный социальный эффект, но в тоже время существуют постоянный риск и ответственность за принятое решение. Ректор Московской высшей школы социальных и экономических наук Теодор Шанин говорит, обращаясь к своим студентам: «Я буду очень удивлен, если каждый из вас в течение своей профессиональной жизни не поменяет четыре специальности. И поэтому готовить вас “узко”, к специфической профессии, не вполне эффективно. Вам надо готовиться к взрослости, к способности употребить аналитическое мышление, к способности переброситься с позиции на позицию, понимать изменившиеся условия и в этих условиях действовать» (цит. по: [7]).
Таким образом, современная ситуация требует качественно нового типа личности: суперпрофессиональной, с одной стороны, но при этом супермобильной, быстро реагирующей на все вызовы времени, с другой. Однако это только социальные компетенции успешной личности сегодня. Есть и другое измерение — индивидуальное, о котором мы писали выше, — подлинная успешность, которая выражается в сохранении своего в любом контексте, ситуации.
1. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. 368 с.
2. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. 452 с.
3. Вебер М Протестантская этика и дух капитализма. Избранные произведения / Пер. с нем. Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; Пре-
дисл. П.П. Гайденко. М.: Прогресс, 1990. 808 с.
4. Galston W. Public morality and religion liberal state // PS-1986. Vol. 15, № 5. P. 810-812.
5. Peal N. The positive religion. N.Y., 1953. Р. 31.
6. Магун В.С. Структура и динамика трудовых ценностей российского населения // Россия: трансформирующееся общество / Под ред.
В.А. Ядова. М.: КАНОН-пресс-Ц, 2001. С. 430-448.
7. Галушкина М., Гурова Т., Денисова Д. Обновление канона. Режим доступа: http://stra.teg.ru
8. Даль В.И. Большой иллюстрированный толковый словарь русского языка: современное написание: около 1500 иллюстраций / В.И. Даль;
Предисл. Юрия Медведева. М.: АСТ, 2005. 348 с.
9. Риддерстрале Й., Нордстрем К. Бизнес в стиле фанк. Капитал пляшет под дудку таланта. СПб., 2003. 280 с.
10. Риддерстрале Й., Нордстрем К. Караоке-капитализм. СПб., 2004. 328 с.
Статья поступила в редакцию журнала 4 декабря 2006 г., принята к печати 11 декабря 2006 г.
Успех с точки зрения социологии
Знаменитая формула Дэниэла Канемана, определяющая успешного бизнесмена, выглядит так: УСПЕХ = ОПЫТ + ИНТУИЦИЯ * ВОЛЯ — ЭМОЦИИ. Именно к такому выводу пришел психолог Канеман, изучая механизмы принятия человеком решений в ситуации неопределенности.
В настоящее время в социологии существует множество различных концепций, посвященных понятию «жизненный успех». Однако, при всем многообразии подходов к исследованию этого вопроса, все концепции признают, что жизненный успех любого человека определен социальной средой и его природной предрасположенностью, т. е. имеющимися от природы задатками и склонностями личности к различным видам деятельности. Успех или безуспешность деятельности фиксируется в обществе как признание или отсутствие достижений у личности. С одной стороны, успех всегда зависит от активности личности по достижению того, что более всего соответствует ее природе, а с другой стороны, от эффективности сопротивления личности тому, что противоречит ее деятельности.
Сущность социального успеха личности определяется осознанным или неосознанным принятием ею социальной группы или сообщества, в котором она намерена себя утвердить. Выбор группы, как правило, не случаен. Он осуществляется по сходству личностных и групповых ценностей и представлений о способах достижения успеха. Ценности и стандарты поведения — это «своеобразный культурный код» моделей жизненного успеха, на основе которого и происходит признание или осуждение достижений личности группой или сообществом. Процесс самоутверждения личности в социальной группе носит преимущественно односторонний характер, т.е. достигается в какой-либо одной сфере ее жизнедеятельности. Выбор личностью сферы, в которой она намерена себя утвердить, обусловлен тем, какие природные задатки и способности у нее выражены сильнее.
В качестве основы концепции жизненного успеха исследователи используют объективные и субъективные факторы, показатели материального благосостояния, степень рациональности выбора способа достижения целей, динамику деятельности, социальный код доступа и другие показатели.
Основой символической концепции успеха является положение о том, что взаимодействие между людьми осуществляется посредством обмена символами, выработанными в ходе общественной жизни. Фундаментальной предпосылкой этой концепции является то, что «любая предметность, любое положение дел является или может явиться в сознании личности в качестве определенной смысловой конфигурации. Исследователи делают вывод о том, что социальная реальность — это феномен сознания множества субъектов: мир таков, каким он является в сознании личности. Поэтому реальность есть не что иное, как совокупность ее индивидуальных смысловых конструкций, которые образуются в сознании человека по мере поступления жизненного опыта. Главным вопросом здесь является вопрос об интерпретации человеком этих символов. Поэтому ключевыми категориями анализа в этой теориии выступает символ (определенный социальный код) и значение этого символа (индивидуальное значение в рамках одного кода, являющееся результатом интерпретации человеком этого кода).Таким образом, в основе взаимодействия между людьми лежит обмен индивидуальными смысловыми конструкциями. Инструментом выражения индивидуальных смыслов является язык. Целедостижение — это продукт взаимодействия субъективных факторов (индивидуальных значений успеха) и объективных факторов (символов успеха).
Понятие «жизненный успех» определяется именно в сознании личности в виде смысловых конструкций, связей. Относительно целостная картина о феномене целедостижения, успеха в той или иной общности, в том или ином социуме может быть представлена совокупностью индивидуальных смыслов успеха отдельных личностей.
Что такое успех с точки зрения социологии
УСПЕХ ЖИЗНЕННЫЙ — комплекс представлений, сложившийся на почве сусп. требований (норм, ценностей, стандартов), ожиданий и признании актуальных и потенциальных индивидуальных достижений, которые оцениваются как высокие, престижные, образцовые в стратифікованому обществе. Этот комплекс служит критерием оценок, какие именно результаты деятельности индивидов социально вознаграждаются, к чему стоит стремиться, чем следует гордиться. Проблематика. ж. охватывает совокупность соответствующих социокультурных образцов и одновременно индивидуальных установок, ожиданий, притязаний на максимальное самоутверждение в существующей социальной структуре. Способ достижения. ж. определяется обществом, хотя и зависит от многих факторов (социального происхождения, психол. черт личности, даже случайного стечения обстоятельств).
В зависимости от того, в какой сфере человеческой деятельности достигнуто. ж., различают профессиональный успех, полет., наук., спортивный и т. д. Возможна и стратегия сознательного уклонения от В. ж. в сусп. жизни и его реализация в сфере частной жизни (семья, досуг и т.д.). Критерием типологизации В. ж. могут быть и средства его достижения с точки зрения существующей правовой системы (В. ж. — легитимный или нелегитимный), и форма проявления (одномерный У. ж. означает первенство в одной социальной иерархии, многомерный — в нескольких одновременно), и масштаб признания (в кругу семьи, группы межличностного общения, в пределах организации, города, страны, всемирная известность).
Индустриально — капитале. общество открыло индивиду множество шансов на переход из одной страты в другую. Никто не вынужден оставаться пожизненно закрепленным за своим статусом. Обычный фермер может в будущем стать президентом, малоимущая женщина — нац. кинозвездой. Наряду с этим класс, образцом У. же. («амер. мечта»), а также традиционным для протестантской этики оправданием успеха как материального обогащения через идею служения, специфический социокультурный феномен представляла советов. модель У. же. Установка на приоритетность коллективного характера достижений, официальная пропаганда личной скромности и контроль со стороны административно-командной системы с социальными перемещениями почти не оставили легитимного поля для проявления личностной инициативы, предпринимательского поведения, суверенитета личности в проектировании и создании частной жизни.
Во время перехода к открытому эгалитарного общества У. ж. перестает быть жестко детерминированным со стороны социального статуса. Поддержание определенного статуса индивида, его саморазвитие и самоосуществление все больше определяются индивидуальными ресурсами и конкурентной активностью других индивидов. Социальный статус личности в развитых индустриальных обществах определяется все чаще ее реальными достижениями, чем аскриптивними признакам. Обреченность на место в заданных социальных иерархиях трансформируется в поиске «своей» статусно-ролевой иерархи, в которой ценой индивидуальных достижений можно стать первым, вплоть до инициирования новой системы иерархий. В посткомуніст. обществе определенный период закономерно сосуществуют две модели У. же. — предварительная, коллективно-патерналистская, и новая, индивидуально-прагматическая, в разном соотношении среди различных возрастных, образовательных, семейных, профессиональных и террит. групп.
Понятие «У. же» достаточно проработан в современной зап. социологии. У. ж. достигается, по Д. Рісменом, с помощью поведения, которое соответствует представлениям о нем других (круга общения, референтной группы, СМИ). «Ориентированном на другого» индивиду предлагается участвовать в соревновании за У. ж. путями, что их открывают ему социальное происхождение и возможности, которые обусловлены социальной системой. Известная работа Г. Мертона посвящена, в частности, аномии — несоответствия между целями У. ж., которые задаются культурой, и інституціально ограниченными средствами их достижения. П. Бергер, рассматривая У. ж. как восходящее движение абстрактными лестнице, как проявление присущей современному человеку ориентации на открытость социальных иерархий, а не на существующие ограничения до социального продвижения, связывает эту тенденцию с объективными чертами зап. общества индустриального капитализма. Критерием У. ж. является социальная мобильность, а классы образуют то социальное пространство, в котором осуществляются индивидуальные успехи. Согласно концепции П. Бурдье, в образовательной системе вознаграждается осведомленность индивида о культуре высших слоев общества, способность воспринимать и воспроизводить соответствующие образцы поведения. Индивиды осуществляют восходящую мобильность в зависимости от степени конвертации экон. капитала в образовательный. Н. Эштон, Д. Филд обнаружили, что в среде любого класса и социального слоя существуют типы «альпиниста» (с направленностью на достижение У. ж.), «статика» (с умеренной активностью) и «пассивной человека», выделенные К. Куином. Высоты, которые штурмуют «альпинисты», расположенные на разных уровнях, которые определяются совокупностью шансов на тот или иной тип и меру У. же. О. Данкен установил, что в дополнение к абсолютному уровню доходов респондентов удовлетворение уровнем жизни как субъективное ощущение У. ж. также сравнивается с их относительной позицией в распределении доходов.
В противовес традиционному пониманию У. ж. как материального, в литературе есть свидетельства и о т. н. експресіоністський тип У. ж., направлен на максимальную самореализацию индивида (Д. Янкелович). Исследованиями М. Кона зафиксировано, что люди, которые занимают высшие позиции в социальной стратификации, больше ценят самоопределения для своих детей и сами ориентированы на самоопределение, чем те, кто находится ниже на социальной лестнице. Следовательно, существующие подходы к толкованию У. ж. сводятся к двум констатаций: 1) У. же. — это достижение той позиции в иерархии, которая соответствует ожиданиям других, даже при условии расхождения с личными притязаниями; 2) успешным может считаться статус, даже и не престижный, но такой, что оценивается как успешный самим индивидом.
У. ж. может быть измерен с помощью шкалы социальной вознаграждения, популярности, влияния, рейтинговых оценок, показателей количества единомышленников, сторонников, последователей. При анализе субъективной составляющей У. же, выбор индивидом социальной иерархии, которая оптимально соответствовала бы его возможностям; сравнительное оценивание социальных статусов — собственного и «значимых других», преодоление барьеров на пути к успеху и т.п.) целесообразно применение биографического метода, а также методов определения самооценки и уровня притязаний. Интегративная формула У. ж. предложенная Есть. Головахой, обеспечивает взаимосвязь актуальных и перспективных показателей. Объективный У. ж. трактуется в ней как совокупность жизненных достижений, а субъективно-перспективный — как готовность и способность человека к дальнейшей самореализации в различных сферах жизни.
Социальный успех: основные направления исследования феномена и понятия
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ФЕНОМЕНА И ПОНЯТИЯ
первый проректор ИУБиП,
Институт управления, бизнеса и права,
г. Ростов-на-Дону, Россия
Одним из фактов, характеризующих социальную реальность современной России, является повсеместное распространение идеи социального успеха, утверждение особой ценности социального успеха личности. Безусловно, на всех этапах общественного развития, для любого типа общества, в том числе и для советской общественной системы было характерно наличие людей, делавших карьеру и достигших определенных общественных высот, но в целом тип человека, ориентированного на успех представлялся отрицательным, такие термины как «карьера», «карьерист» скорее несли в себе негативные оценки. В данный момент ситуация кардинально изменилась, личность, стремящаяся к успеху, нацеленная на карьерный рост, «делание» карьеры, достижение определенных социальных позиций воспринимается как норма. Стремление к достижению успеха в обществе в целом, в рамках некоторой организации всячески поощряется, СМИ формируют образ успешного человека, успешной личности, задают некие стандарты и критерии успешности. Появилось огромное количество пособий, предлагающих различные технологии достижения успеха (например, Свет успеха. Метод управления ситуациями. – СПб: Питер, 2001; От кризиса к успеху .Практическое пособие. – М.: Анкил, 2003; Мальханова себя: стратегия успеха. – М.: Академический проект,2004 и многие др.). Не менее актуальной для современного российского общества, чем знаменитое бухаринское «Обогащайтесь» в конце 20-х годов, становится максима «Стань успешным!»
Можно с определенной долей уверенности говорить о формировании идеологии социального успеха в современном российском обществе, об утверждении в общественном сознании доктрины социального успеха. Нацеленность на успех, стремление к достижению успеха в различных сферах общественной жизни, следование определенным стандартам успешности, демонстрация символов социальной успешности становится фактором в значительной степени структурирующим социальную реальность и определяющим поведение социальных субъектов.
При этом важно отметить, что в обществе господствует одна модель жизненного успеха, навязывается некая универсальная стратегия достижения успеха (можно условно обозначить ее как «денежная модель успеха», где главным критерием успеха выступает его денежное измерение), предлагаются одинаковые способы достижения и репрезентации успешности без учета специфики сфер общественной жизни, в которых реализуют себя социальные субъекты. Не учитывается, что успех многоаспектен, индивидуален, ситуативен, интерсубъективен, относителен, имеет как объективную, так и субъективную стороны, а также предполагает многовариантные способы его достижения.
Данная ситуация во многом обусловлена тем фактом, что сам концепт успеха, социального успеха, жизненного успеха недостаточно исследован в научной литературе. Как вполне обоснованно замечает : «Среди богатого арсенала операциональных в современном культурном анализе «оппозиций» есть одна бинарная пара, которая на удивление остается мало приметной как в «чистой» социальной теории, так и в фольклористике, этнологии, антропологии, и, более широко, — в семиологическом анализе. Но именно эта пара описывает, как кажется, фундаментальное противостояние концептуально различных направлений жизненной философии Человека, а именно противостояние двух макростратегий в проектировании жизненных достижений – Выделенности и Не-выделенности социального актера в его жизненной среде, распредмеченной в языке обыденной коммуникации оппозиционностью Успеха-и-Неудач — жизненного и профессионального, личного и коллективного, шумного и скромного и т. п.» [1 , 13].
Следует отметить, что при всем многообразии контекстов, в которых употребляется термин «успех», не существует однозначного подхода к его определению, а в рамках социальных наук детально разработанной концепции для осмысления данного явления и объяснения процесса достижения успеха.
Однако, прежде чем перейти к анализу специфики и механизмов достижения успеха, следует остановиться на этимологии понятия «успех». Обращение к словарям позволяет эксплицировать следующие значения слова «успех»: удача к каком-либо деле, удачное достижение поставленной цели; признание такой удачи со стороны окружающих, общественное одобрение чего-либо, чьих-либо достижений; внимание общества.
Понятием, сопряженным с понятием успех являются такие понятия как «удача», «достижение», «победа», «счастье», «фурор», «авантюра», «триумф», каждое из которых фиксирует отдельные стороны такого многомерного явления как успех. В некоторых случаях происходит определение каждого из данных понятий посредством использования слова «успех». Так, победа понимается как: 1) успех в бою, битве, закончившейся полным поражением противника; 2) в переносном смысле – успех в борьбе за что-либо. Счастье рассматривается как 1) состояние абсолютной удовлетворенности жизнью, чувство наивысшего удовольствия, радости; 2) успех, удача (счастливый случай, счастливое стечение обстоятельств). Шумный, публичный успех определяется как фурор, а «рискованное, сомнительное предприятие, рассчитанное на случайный успех, дело, предпринимаемое без учета реальных возможностей» называется авантюрой. Триумф определяется как блестящий успех, выдающаяся победа.
Таким образом, даже этот небольшой анализ позволяет выделить 3 ключевых направления в понимании успеха: 1)успех как достижение цели, положительный результат деятельности; 2) успех как удача, благоприятного результат стечения обстоятельств; 3) успех как признание чьих-либо достижений.
Подтверждением данного утверждения является анализ часто употребляемого вместе со словом успех глаголов «успевать», который означает «успеть в чем-либо, иметь успех, удачу, достигать желаемого», и «преуспевать», который обозначает «хороший и скорый успех, работу, идущую успешнее, чем у других» («толковый словарь великорусского языка В. Даля). В последнем случае появляется еще один аспект успеха, указание на его сравнительный характер.
Близким по значению является значение слова «успех» в английском языке. Согласно Новому большому англо-русскому словарю (авторы , ) слово «success» обозначает 1) успех, удачу; 2) процветание, благосостояние; 3) тот, кто или то, что пользуется успехом, признанием. Как видим, здесь уже появляется новый аспект в понимании смысла данного понятия: успех начинает отождествляться с процветанием, благосостоянием, что требует наличия определенных вещественных доказательств достижения успеха. Однако для всего этого разнообразия трактовок значений используется только одно слово «success».
Немецкий язык демонстрирует в данном вопросе большую гибкость, оперируя несколькими терминами, каждый из которых раскрывает отдельные стороны данного явления. Erfolg означает успех, результат (немецко-русский словарь под ред. К. Лейна), Fortschritt – успех, прогресс, Gelingen – удачу, успех, удачный исход, Leistnng – успехи, достижения, результат, показатели (успеваемость), Errungenschatt ачает и достижение (результат), завоевание, и приобретение (разгов. «обновка»).
Таким образом, можно сделать вывод, что понятие «успех» многозначно, контекстуально, а сам успех представляет собой сложную многоплановую и целостную систему, требующую детального, междисциплинарного исследования.
Углубленное изучение представлений об успехе в различных отраслях социально-гуманитарного знания подтверждает тезис о его многогранности. На данный момент представляется возможным выделить следующие грани успеха: 1) характеристика деятельности человека, показатель достижения поставленных целей деятельности; 2) форма удачи, дарованная свыше и не требующая усилий со стороны социального субъекта; 3) успех как счастье, состояние абсолютной удовлетворенности жизнью, как удовлетворенность достигнутым; 4) успех как самореализация личности; 5) общественное одобрение чьих-либо достижений, высокая оценка человека обществом, его социальный статус, материальный уровень жизни, внимание со стороны общества.
Такое многоаспектное разделение понятия не означает отсутствия в нем целостности. Анализ явления социального успеха, представлений об успехе в обыденном сознании и научной литературе позволяет характеризовать сущность успеха как сложного многопланового явления социальной действительности, представить ее через взаимодополнение его содержательных трактовок. Разбивая содержание понятия на составные части, в последующем мы интегрируем их, что позволяет представить успех как целостное явление.
Прежде чем, перейти к представлению социального успеха как целостной системы, рассмотрим его различные аспекты и теоретическое представление данных аспектов.
Говоря об успехе как разновидности счастья, необходимо указать, что, например, в философской традиции античного эвдемонизма высшим благом и конечной целью всей человеческой жизни считался не успех, а именно счастье. На первый взгляд, различия между ними не столь существенны. Однако, рассматривая счастье сквозь призму аристотелевской этики, становится очевидным, что счастье – приобретенное благо, результат кропотливых усилий человека, а успех – сопутствующее результату уважение людей, признание и почести. Именно почести в античной философии служили внешним выражением счастья и определяли меру успеха.
Если подходить к успеху как удаче, то можно отметить, что в трудах античных философов удача рассматривалась как нечто, что не является результатом достойного поведения человека и его продуманных действий. Человек получает благо, на которое он не рассчитывает, ибо “получить благо свойственно случайной удаче; получить что-то хорошее – это счастливая случайность в ее чистом виде” [2, с.359]. По мнению Аристотеля, удача всегда есть то, “что нам не подчинено, в чем мы не властны, и чего сами сделать не в силах” [2, с.358]. Удача характеризуется иррациональностью и непредсказуемостью. Греки изображали удачу с длинной челкой и выбритым затылком, ориентируясь на то, чтобы успеть схватить удачу за чуб, когда она повернулась к вам лицом. При этом они отрицают удачу как достойное жизненное проявление, что связано с античными идеалами добродетельного человека, заслужившего успех не благородством происхождения, а своими собственными заслугами, индивидуальными достижениями и усилиями.
Эпоха Нового времени усилила данные требования к человеку, побуждая его бороться с трудностями на пути к успеху собственными силами, умом и талантами. Данная культурная эпоха с его культом здравого смысла и земного существования также не приемлет удачу. Френсис Бэкон считал Фортуну дочерью черни, которая привлекает лишь несерьезных философов, поскольку она проявление “божественного” и “сверхъестественного”, того, что противоречит реальной жизни и вере в человека. А поскольку успех – земное понятие, он усиливает ценность реальной жизни. При этом мыслители данного периода отмечают созидающий потенциал в том числе и неуспеха, который позволяет человеку обрести реализм восприятия, признать свои достоинства и недостатки, сохранить чувство собственного достоинства и уверенность в собственных силах. [10]
Но наряду с такой позицией в данный исторический период наблюдается признание успеха как удачи, в частности оно характерно для подхода Мишеля Монтеня, который утверждал “если успехам я на одну треть обязан самому себе, – пишет он, – то две трети принадлежит великой случайности. Я считаю, ошибкой с нашей стороны, что мы недостаточно полагаемся на провидение и рассчитываем на свои силы больше, чем имеем на то право. Потому-то начинания наши так редко венчаются успехом” [9, с.327]. В таком подходе проявляется фатализм, отмечается некоторое перекладывание ответственности человека за свои ошибки на волю случая. Полагаясь на провидение больше, чем на самого себя, человек всегда будет склонен воспринимать успех как удачу, хотя это не исключает возможности понимания успеха как результата человеческих усилий, а не “божественного замысла”.
Такая двойственность прослеживается и в протестантской этике, особенно в учении Кальвина: с одной стороны – человек ничего не в силах изменить, с другой стороны – бог дает человеку знаки, позволяющие понять верно, ли человек выполняет свое жизненное предназначение.
Удача занимает центральное место в православной этике. И здесь мы также можем увидеть двойственность в восприятии данных явлений. С одной стороны, в русской духовной традиции путь к успеху лежит через несчастье, страдание и аскетизм. Неудачи и страдания выступают основной побудительной силой к действиям по достижению успеха. Они же являются своеобразной “платой” за будущий успех, несут в себе нравственно возвышающий, духовно очищающий и облагораживающий смысл, воспринимаются как жизненное испытание, которое надо достойно пройти. Согласно православному мировоззрению достижение успеха требует аскетизма – “поиска страданий по доброй воле”, усилий по преодолению несчастья и зла, и поэтому воспринимается как благо и подвиг. Успех как результат преодоления самого себя и собственной “участи”, “коварной судьбы” может стать мощным стимулом к самовоспитанию и нравственному самосовершенствованию человека. С другой стороны успех понимается как награда “свыше”, “божественный дар” за отказ от земных благ, чувственных удовольствий и искушений. Примечательно, что в России понимание успеха как удачи укоренилось очень крепко, до сих пор во многих серьезных научных исследованиях используется слово “удача” как синоним слова “успех”. Хотя, все же большинство авторов, подчеркивая взаимозависимость данных процессов, не отождествляют их, указывая на отличительные особенности в их проявлении. Так, отечественными исследователями успеха , , , фиксируется момент непредсказуемости удачи и, со ссылкой на словарь В. Даля, дается определение удачи как того, что “само далось”. То есть утверждается, что удача есть везение как таковое, что она представляет собой результат, не зависящий от целенаправленных действий человека.
Не менее значимым для понимания сущности успеха является представление успеха как характеристики человеческой деятельности, как показателя достижения поставленных целей деятельности. По мнению ряда авторов, сам успех, его достижение могут стать целью деятельности. Так, у Аристотеля успех – это цель, осуществленная в поступке, современные отечественные исследователи , , считают, что успех включает в себя не только цель, но и мотив, а также результат деятельности и средства его достижения. [3]. В понимании успех представляет собой оценку результата деятельности. Причем, данная оценка может выступать либо как адекватная самооценка, либо как позитивная социальная оценка заслуг той или иной личности.
Еще один аспект данного многозначного понятия фиксируется в представлениях об успехе как форме самореализации личности.
Если успех мы понимаем успех как форму самореализации личности, то достижение успеха ставится в зависимость от особенностей характера личности, от уровня ее самосознания, представлений о самореализации, от значимости сфер, в которых может себя реализовать личность, от ее социальной позиции. Подход к успеху как к форме самореализации личности важен, так как причиной успеха, с точки зрения такого подхода выступает сам человек, его способности в достижении результата. Успех “не является лишь механизмом подкрепления усилий личности в процессе ее самореализации. В успехе существенна роль самой личности, ее самооценки, стремления к самоутверждению” [7, с.138]. К тому же в данной философской трактовке содержание успеха не сводится к его пониманию в контексте бихевиоризма, не оценивается в терминах “стимул-реакция”. Данная трактовка акцентирует внимание на праве человека на свободу выбора целей и средств их достижения и факте ответственности за них.
Анализ успеха в контексте идеи самореализации и жизненной стратегии личности проводится как отечественными (-Славская, , ), так и зарубежными авторами (А. Адлер, Дж. Дьюи, Д. Карнеги, А. Маслоу, К. Роджерс). А. Маслоу, например, трактовал самореализацию как ведущую потребность и причину достижения успеха. видит самореализацию средством достижения успеха. В контексте самореализации личности успех достаточно часто рассматривается в качестве критерия эффективности адаптации человека к окружающей среде.
Для социологии значимым представляется понимание успеха как общественного одобрения чьих-либо достижений, как высокой оценки человека обществом, как его социальный статус, материальный уровень жизни, внимание со стороны общества.
Данный тип успеха в классификации представлен как место человека в общественной иерархии. В подобной трактовке в возможно рассматривать зависимость между процессом достижения успеха и типом общественной системы, в которой реализует себя социальный субъект. Так, в традиционном обществе, при доминировании права сильного трудно, а чаще практически невозможно, достичь успеха. “Экономика пока еще слабо нуждается в достижительной ориентации”, успех выступает в нем как “прирожденный, а не обретаемый в результате достижений статус” [11, с.73] или определяется принадлежностью человека к социальной группе. В обществе, где положение человека в системе общественных отношений не зависит от личных заслуг, успех тождественен социальному статусу и принадлежит социальному субъекту изначально по праву сильного, позже — по праву рождения (например, в силу принадлежности к какой-либо касте или сословию).
В индустриальном обществе успех понимается как результат собственных усилий, достижений личности, включает ответственность человека за свои достижения и промахи, за свободу выбора целей и средств. Ориентируясь на успех, человек приносит благо себе, но и другим, пусть даже не испытывая расположения к ним, а лишь являя почтение по отношению к долгу и социальным правилам. В буржуазном обществе успех – это, прежде всего, материальное и земное понятие, реализуемое в таких сферах как экономика и политика, однако предполагающее не только получение некоторых материальных благ, либо признание в сфере публичной политики, но и самоуважение, и уважение со стороны общества, основанное на добродетельном поведении.
Самоуважение как составляющая успеха рассматривалось в этике Аристотеля, в философии Сократа и Платона. Исходным понятием для объяснения успеха являлось понятие “добродетель”. Согласно данной позиции успешным человеком считался тот, кто имел “превосходство в добродетели”, только в этом случае его признавали “полноправным владыкой без каких-либо ограничений” [2, с.484]. Интересно, что Аристотель, рассматривая успех как этическую категорию, центральным понятием к его достижению выдвинул идею гармоничного сочетания добродетелей, при наличии которых человека не испортят внешние блага.
, и также считают определенные нравственные качества необходимым условием достижения успеха [4]. Р. Хубер, вслед за Платоном, в качестве фундаментальных добродетелей называет мудрость, волевую энергию мужества, благоразумие и справедливость, считая, что путь к успеху невозможен без развития новых добродетелей: трудолюбия, бережливости, решительности, инициативности, умеренности, пунктуальности, уверенности в своих силах, честности, в любом из достойных занятий они обязательно приведут к успеху. Тогда как пренебрежение добродетелями приводит к неудаче [12]. В рамках подобной трактовки успех есть приобретение добродетели – самоуважения и сопутствующего ему социального статуса и престижа, наряду с достижением определенного уровня дохода и карьеры. Таким образом, стремление к успеху определяется не только желанием получить некоторые материальных благ, но и стремлением к социальным награды иного, этико-психологического свойства: уважения и морального удовлетворения.
Данный подход характерен и для западной психологической традиции. По мнению М. Мольца одним из условий успеха выступает доброта к людям и высокое самоуважение: “Подлинное самоуважение базируется не на великолепных деяниях, не на имущественном положении, не на отметках, а на признании собственной ценности как Человека” [8, с.114]. У. Джемс утверждал, что самоуважение и “самооценка зависит от того, кем бы мы хотели стать, какое положение хотели бы занять в этом мире. Это служит точкой отсчета в оценке нами собственных успехов или неудач. Людям свойственно стремление максимально развивать всевозможные грани своего “Я”, однако ограниченность способностей человека, ограниченность его существования в пространстве и во времени в принципе заставляет каждого подходить реалистически и выбирать лишь отдельные аспекты личностного развития, ставя перед собой те цели, с достижением которых человек связывает свой жизненный успех. Коль скоро выбор сделан, самооценка отсчитывается уже от притязаний: она повышается, если они реализуются, и понижается, если человеку не удается их реализовать.[5]. Мы сами создаем притязания и связываем их с определенным уровнем личностного развития. То, что для одного является безусловным успехом, другой воспринимает как неудачу” [6, с.48]. Согласно формуле У. Джемса (формула “человеческого счастья”) самоуважение определяется отношением достигнутого успеха к уровню притязаний. На этой основе У. Джемс доказывает, что для того, чтобы почувствовать себя счастливым, человеку достаточно снизить уровень собственных притязаний и ценить то, что он имеет.
Подводя итог вышесказанному, еще раз отметим, что трактовка успеха противоречива и многообразна. Однако, что бы ни являлось основой стремления к успеху – “мотив страдания”, “избегание неудач” или “мотив достижения”, успех всегда представляет собой сложное многоплановое явления социальной действительности, имеет результирующий характер, является следствием реализации социально-одобряемых и личностно-значимых целей, в значительной степени определяет поведение социальных субъектов и структурирует социальную реальность.
Безусловно, такое явление как успех достаточно часто выступает предметом научного анализа, но чаще всего данный анализ проводится не применительно к проблеме общественного бытия социального субъекта в целом, не как понятие, описывающее и структурирующее жизненное пространство как индивидуального, так и группового социального субъекта, не как показатель эффективности социальной системы в целом. Чаще успех рассматривается в более узком плане: как успех конкретного действия, успех деятельности, как правило, производственной или учебной. Большой спектр работ посвящен рассмотрению успеха в контексте различных этических проблем, есть ряд работ, посвященных проблематике политического успеха. Нам же представляется необходимым провести комплексное и всестороннее исследование такого явления как социальный успех в рамках и средствами социологической науки. Следует проанализировать успех на различных уровнях его проявления: индивидуально-личностном, корпоративном, социетальном, охарактеризовать мобилизующую роль и функции стремления к успеху, критерии успешности в различных типах общественных систем, институциональные и неинституциональные способы достижения успеха, их соотношение в различных обществах и представленность в современных российских социальных практиках. Одним из направлений анализа может являться исследование социальных факторов, обусловивших активизацию достижительских стратегий и формирование идеологии социального успеха, выявление того социального слоя, который выступил в качестве заказчика данной идеологии.
Методологическим основанием подобного анализа могут выступить идеи К. Мангейма, который исследовал феномен социального успеха в контексте экономических амбиций личности, выявляя зависимость между экономической системой общества и социальным поведением личности. Анализ феномена социального успеха проводит К. Мангейм в работе «Очерки социологии знания: Проблема поколений – состязательность – экономические амбиции». В данной работе автор рассматривает успех в контексте экономических амбиций личности. Цель, которую ставит перед собой автор, — анализ воздействия экономической системы на человека. Он указывает: «Будучи реалистами, мы должны сделать первейшей своей задачей изучение влияния на человека общественной жизни и, в первую очередь, экономической системы….Экономическая системы представляет собой основное в общественной жизни, а значит, — мощную формообразующую силу в окружении человека». [13, 115] В качестве механизма воздействия экономической системы на личность К. Мангейм предлагает рассматривать стремление к успеху, указывая, что «ее воздействие осуществляется посредством психического механизма честолюбия, стремления к успеху» [13, 115].
Автор начинает свой анализ со следующей констатации: «Чтобы понять субъективный феномен амбиции (жажды успеха), надо, в первую очередь, исследовать его объективный дубликат, успех как таковой. Разнообразие форм, которые может принимать амбиция, должно быть понято, исходя из разнообразия возможных типов успеха». [13, 115]
Далее автор проводит сравнение успеха и, по его мнению тесно связанного с ним феномена достижения, указывая, что родовым понятием для понятий «успех» и «достижение» является понятие «реализация», так как «по сравнению с потенциальными, воображаемыми, желанными, предусмотренными результатами то и другое суть реализация». [13, 116]. Различие же между успехом и достижением Мангейм К. усматривает в том, что достижение представляет собой объективацию или реализацию, которые относятся к деятельности частного характера, «наличие и ценность достижения не сказываются на общественном признании и судьбе автора» [13, 116]. Успех же, в свою очередь, представляет собой реализацию в области социальных (межличностных) отношений, где фундаментом, по мнению Мангейма К. является «признание». На основании такого критерия как различные формы «признания» он подразделяет успех на
1) объективный – признание достижения как такового;
2) субъективный – признание, заслуженное автором достижения.
При этом Мангейм указывает, что об объективном успехе мы можем говорить только в том случае, если он представляет собой достижение, которое позитивно влияет на жизнь или поведение людей либо социальных групп. Но при таком понимании, и на этот факт Мангейм обращает особое внимание, особенно ясна социальная природа достижения, однако затушевывается разница между собственно достижением и собственно успехом. «Там где не только успех, но и достижение могут быть поняты лишь в социальном контексте, они становятся синонимичны или, по крайней мере, очень близки» [13, 117]. И автор подчеркивает, что вопрос успеха либо неудачи для разных форм достижения не равнозначен, так как в некоторых сферах ценность достижения зависит от степени объективного успеха, который ему сопутствует, а в некоторых – ценность достижения не определяется его моментальным успехом. Лишь по отношению к тем достижения, которые непосредственно с социальной жизнью, можно утверждать, что их объективный успех совпадает с их ценностью в качестве достижения.
Для нас представляется важным также следующее утверждение автора. Он подчеркивает, что, как правило, под успехом понимается его субъективная сторона, то есть личный успех автора достижения, но «в действительности полный успех всегда имеет две стороны: и достижение как таковое, и общественное признание автора как индивида [13, 118]. В том случае если достижение признано, а его автор нет, тем не менее возможно говорить об успехе. В случае же обратного: признания индивида, неподкрепленного объективно, не основанного на достижении, речь, по мнению Мангейма может идти об удаче, а не об успехе. Но при этом он призывает воздерживаться от применения слишком жестких стандартом к оценке различных достижений, утверждая, что социологический анализ требует гибкости, а любое достижение в той или иной мере обладает некоторой ценностью, а тот или иной субъективный успех как-то соразмерен достижению.
Далее следует чрезвычайно важное замечание, связанное с указанием на неравноценность, неравнозначность социальных оценок различных форм успеха, их зависимость от оценок, понимания значимости той сферы общественной жизни, где данный успех достигнут, в рамках отдельных типов общественных систем. Мангейм К. пишет: «Иррациональная черта всех социальных систем состоит в том, что в них по разному оцениваются достижения в разных областях, соответственно чему у разнотипных достижений шансы на успех также разные. Принимая во внимание объективные критерии для оценки достоинства достижений в разных областях, не следует забывать и о том, что и область в целом имеет социально определенную ценность. В результате достижения в каждой области можно атрибутировать большие или меньшие шансы на социальный успех. Хорошо ли изготовлена область или грамотно ведется коммерция, можно удостовериться, осмотрев обувь или проверив, насколько корректно поставлена бухгалтерия. Но то, что выше ценится в конкретном обществе – достижение производителя или торговца и, следовательно, у кого из них выше шансы на социальный успех их достижений, — зависит от превалирующей социальной и экономической структуры» [13, 118]
Выделяя 2 формы успеха: объективный и субъективный, Мангейм обращает внимание на их взаимосвязь в процессе деятельности социальных субъектов, подчеркивая, что объективный аспект присущ и социальному признанию, так как стремление человека к успеху, к тому, чтобы результаты успеха, сказались на жизни и поведении его близких, реализующееся в определенных действиях, есть «не просто оправданное желание, но, подчас, само по себе новое достижение» [13, 118] Автор утверждает, что жажда субъективного успеха составляет основу социальной жизни, что целью деятельности социального субъекта не является достижение как таковое, оно лишь средство для удовлетворения жажды социального успеха.
При рассмотрении субъективного успеха Мангейм К. выделяет непостоянные и сравнительно стабильные формы субъективного успеха. Непостоянные формы субъективного успеха существуют в той мере, в какой общество дарует лицу, добившемуся достижения, признание в форме приобретения того или иного престижа, чаще всего формой престижа здесь выступает слава. Основа подобного успеха – оценка такой социальной группы как публика, представляющей собой такую форму ассоциации людей, которая базируется не на жизненных интересах и предсказуемом поведении, а на мнениях, подверженных флуктуациям в большем или меньшем диапазоне, что и делает такой успех непостоянным.
Сравнительно постоянные формы субъективного успеха реализуются в форме гарантий, которые предоставляет общество автору достижения. Данные гарантии чаще всего представлены в форме возможностей осуществлять социальное влияние («положение в обществе») или власти распоряжаться материальными ценностями (приобретение денег, собственности). При этом и деньги, и собственность, и положение в обществе не обладают самоценностью с точки зрения социального успеха, они лишь обозначения того факта, что «некое лицо в некоем обществе располагает контролем над некими материальными ценностями либо пользуется влиянием в том или ином социальном аспекте», утверждает Мангейм [13, 119] Кроме того, он постоянно подчеркивает относительность их стабильности и постоянства, так как социальные гарантии в виде денег, собственности, положения, предоставляемые социальному субъекту обществом действительны в той мере, в какой стабильно само общественное устройство, обеспечивающее эти гарантии.
По мнению автора относительно стабильный успех возможен в 3-х сферах, что позволяет говорить о следующих разновидностях данной формы успеха:
ü успех во власти;
ü успех в экономической власти;
ü успех в карьере.
Мангейм понимает, что данная классификация не совсем корректна с точки зрения логики и он отмечает этот факт, но при этом указывает, что фактор постоянства успеха в данных сферах важнее других характеристик и именно он является основанием для подобной классификации. Кроме того, Мангейм обозначает причину такого постоянства, согласно его позиции она заключается в том факте, что только данные области предрасполагают к взаимозависимым линиям поведения социальных субъектов. Он пишет: «Коль скоро желанной целью является контроль над ключевыми позициями и сопутствующими возможностями влиять на события в целом, то факт крайне взаимосвязанной природы деятельности в этих областях делает возможным вывод, что эти ключевые позиции, имея в виду их социальные возможности, достаточно постоянны». [13, 120]
Проводя анализ различных форм успеха и их взаимосвязи с социальной структурой, Мангейм констатирует тот факт, что честолюбие стремится к той форме субъективного успеха, которая в большей степени гарантирует постоянство, а это возможно в тех социальных сферах, которые благодаря своей структуре более всего гарантирует контролируемое поведение окружающих. Для традиционных обществ такими сферами были военная и политическая, по мере того как в условиях капитализма экономическая структура приобрела черты рыночной экономики, «все более взаимозависимой, предсказуемой и поддающейся контролю становилась экономическая деятельность, в связи с чем преимущественно желанными становились возможности контролировать эту сферу,…, а социальная значимость успеха в данном отношении неуклонно росла» [13, 122] Таким образом, делает вывод К. Мангейм, «постоянство успеха в той или иной области зависит от исторической и общественной ситуации, в которой находится стремящийся к успеху индивид». [13, 122] И еще раз подчеркивая значимость экономического успеха, отмечает, что успех в экономике, измеряемый в денежном отношении, в наименьшей степени зависит от монополии статусных групп, так как экономика, будучи конкурентна по своей природе, «не очень-то поддается планированию и контролю», в отличие от власти, которая может быть монополизирована той или иной статусной группой. По этой причине, утверждает К. Мангейм, экономический успех, становясь главной целью честолюбивых устремлений становится доступен в принципе всем, и жесткая стратификация в обществе, исходя из статуса, постепенно смягчается. Кроме того, в обществе, где господствует экономика, жажда экономического успеха составляет мотив поведения, и его по большей части, считает автор, можно рассматривать как действенный. «Коль скоро некто полагает экономические амбиции необходимостью и стремится в этой сфере к успеху, его поведение становится адаптивным и, соответственно, предсказуемым» [13, 127] Этот факт, по мнению Мангейма, оказывает влияние на всю социальную структуру, приводя к уменьшению роли «идеологического фактора» в процессе интеграции социальной системы.
Особое внимание уделяет автор анализу характерных черт постоянного успеха, череду проявлений которого в их единстве он определяет как состоявшуюся карьеру, выделяя при этом ее следующие признаки:
1) власть над вещами (в форме дохода, заработка и т. п.);
2) возможность осуществлять влияние в некоторых сферах;
3) общественный престиж.
Говоря о сущности карьеры, Мангейм указывает, что она заключается в достижении и постепенном, шаг за шагом развитии успеха. [13, 128]
Следует отметить, что для Мангейма понятие карьеры тождественно бюрократической карьере, в которой имеется как бы заданный допуск расширения степени влияния и успеха. «Тот факт, что индивид создает себе положение в экономической или властной структуре, означает одно: наличие значительного объема возможностей для экономического доминирования, контроля над вещами, необходимыми в целях обеспечения личного статуса. Применительно к карьере эти возможности несколько ограничиваются строгим разделением юрисдикции между разными «департаментами», фондом заработной платы как ограничителем экономических возможностей; предшествующем продвижением, определяющим вероятность завоевать престиж и фиксирующим, так сказать, уважение, на которое может претендовать индивид» [13, 128-129].
Мангейм также проводит анализ зависимости между возможностью карьеры и различными типами общества и приходит к выводу, что карьера в вышеуказанном смысле возможна в «обществах, в которых будущее является предсказуемым, где распределение власти не является предметом спора и где в определенной степени допустимо, опираясь на предшествующие решения, выполнение некоего плана. Словом, это возможно там, где априорно допустима рационализация и бюрократизация задач» [13, 129]
На наш взгляд данные идеи могут быть использованы при исследовании современного российского общества, анализе факторов, детерминирующих поведение социальных субъектов, одним из которых как раз и выступает стремление к успеху.
1. Согомонов Успеха-и-Неудач. – М., 2005
2. Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т. 4. – М.: Мысль, 1984.
3. , , Чурилов политического успеха: Научно-публицистическая монография. – Тюмень-Москва: Центр прикладной этики, 1997.
4. Бакштановский Ю. В., Чурилов успеха: Введение в доктрину. – Тюмень – Москва, 19с.
5. Бороздина уровня притязаний: Учеб. пособие. – М.: Изд-во Моск. ун-та, – 1985.
6. Джемс У. Психология. — М.: Педагогика, 1991.
7. Мирцхулава эмоциогенной ситуации оценки на эффект функциональной установки: Дис. канд. психол. наук: – Тбилиси, 1986. – 126 с.
8. Мольц М. Я – это Я, или Как стать счастливым?: Пер. с англ. / Предисл. , . – М.: Прогресс, 1994.
9. Монтень М. Опыты: В 3-х кн. Кн. 3. – М.: Голос. 1992.
10. Руссо Ж.–Ж. Педагогические сочинения: В 2-х т. Т. 1. – М.: Педагогика, 1981.
11. Тульчинский , воля, успех: О философии поступка. – Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1990.
12. Хубер Р. От “Этики характера” к “этике личности” // Этика успеха. –1994. – Вып. 1. – С. 66-71.
13. Мангейм К. Очерки социологии знания: Проблема поколений – состязательность – экономические амбиции. / РАН ИНИОН; Пер. с анг. ; Отв. ред. . – М.: ИНИОН, 2000.
- http://studexpo.ru/5684/sotsiologiya/uspeh_sotsialnyy_fenomen
- http://cyberleninka.ru/article/n/prolegomeny-k-opredeleniyu-ponyatiya-uspeh
- http://vccr.ru/articles/2
- http://na-uroke.in.ua/528-9.html
- http://pandia.ru/text/78/236/31455.php