Виды истины с точки зрения философии

Главная цель познания — достижение научной истины.

Применительно к философии истина является не только целью познания, но и предметом исследования. Можно сказать, что понятие истины выражает сущность науки. Философы давно пытаются выработать такую теорию познания, которая позволила бы рассматривать его как процесс добывания научных истин. Основные противоречия на этом пути возникали в ходе противопоставления активности субъекта и возможности выработки им знания, соответствующего объективному реальному миру. Но истина имеет множество аспектов, она может быть рассмотрена с самых различных точек зрения: логической, социологической, гносеологической, наконец, богословской.

Что же такое истина? Истоки так называемой классической философской концепции истины восходят к эпохе античности. Например, Платон считал, что “тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, — лжет”. Долгое время классическая концепция истины доминировала в теории познания. В главном она исходила из положения: что утверждается мыслью, действительно имеет место. И в этом смысле понятие соответствия мыслей действительности совпадает с понятием “адекватность”. Иными словами, истина — это свойство субъекта, состоящее в согласии мышления с самим собой, с его априорными (доопытными) формами. Так, в частности, полагал И. Кант. Впоследствии под истиной стали подразумевать свойство самих идеальных объектов, безотносительных к человеческому познанию, и особый вид духовных ценностей. Августин развивал учение о врожденности истинных идей. Не только философы, но и представители частных наук сталкиваются с вопросом, что понимать под действительностью, как воспринимать реальность или реальный мир? Материалисты и идеалисты понятие действительности, реальности отождествляют с понятием объективного мира, т.е. с тем, что существует вне и независимо от человека и человечества. Однако и сам человек — часть объективного мира. Поэтому, не учитывая этого обстоятельства, прояснить вопрос об истине просто невозможно.

С учетом имеющихся в философии направлений, принимая во внимание своеобразие индивидуальных высказываний, выражающих субъективное мнение того или иного ученого, истину можно определить как адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, в ходе которого познаваемый предмет воспроизводится так, как он существует вне и независимо от сознания. Следовательно, истина входит в объективное содержание человеческого знания. Но коль скоро мы убедились, что процесс познания не прерывается, то возникает вопрос и о характере истины.

Ведь если человек воспринимает объективный мир чувственным образом и представления о нем формирует в процессе индивидуального познания и своей мыслительной деятельности, то естественен вопрос — каким образом он может удостовериться в соответствии его утверждений самому объективному миру? Таким образом, речь идет о критерии истины, выявление которого составляет одну из главнейших задач философии. И в данном вопросе среди философов согласие отсутствует. Крайняя точка зрения сводится к полному отрицанию критерия истины, ибо, по мнению ее сторонников, истина либо отсутствует вообще, или же она свойственна, кратко говоря, всему и вся.

Идеалисты — сторонники рационализма — в качестве критерия истины полагали само мышление, поскольку оно обладает способностью ясно и отчетливо представить предмет. Такие философы, как Декарт, Лейбниц исходили из представления о самоочевидности первоначальных истин, постигаемых с помощью интеллектуальной интуиции. Их доводы опирались на возможности математики объективно и беспристрастно в своих формулах отображать многообразие реального мира. Правда, при этом возникал другой вопрос: как, в свою очередь, убедиться в достоверности их ясности и отчетливости? На помощь здесь должна была прийти логика с ее строгостью доказательства и его неопровержимостью.

Так, И. Кант допускал только формально-логический критерий истины, в соответствии с которым познание должно согласовываться со всеобщими формальными законами рассудка и разума. Но и опора на логику не избавила от трудностей в поисках критерия истины. Оказалось не так-то просто преодолеть внутреннюю непротиворечивость самого мышления, выяснилось, что порой невозможно добиться и формально-логической согласованности суждений, выработанных наукой, с исходными или вновь вводимыми утверждениями (конвенциализм).

Даже стремительное развитие логики, ее математизация и разделение на множество специальных направлений, а также попытки семантического (смыслового) и семиотического (знакового) объяснения природы истины не устранили противоречий в ее критерии.

Субъективные идеалисты — сторонники сенсуализма — усматривали критерий истины в непосредственной очевидности самих ощущений, в согласованности научных понятий с чувственными данными. Впоследствии был введен принцип верифицируемости, получивший свое название от понятия верификация высказывания (проверка его истинности). В соответствии с этим принципом всякое высказывание (научное утверждение) только тогда является осмысленным или имеющим значение, если возможна его проверка. Главный упор при этом делается именно на логическую возможность уточнения, а не на фактическую. К примеру, в силу неразвитости науки и техники мы не можем наблюдать физические процессы, идущие в центре Земли. Но посредством предположений, опирающихся на законы логики, можно выдвинуть соответствующую гипотезу. И если ее положения окажутся логически непротиворечивы, то ее следует признать истинной. Нельзя не принять во внимание и другие попытки выявить критерий истины с помощью логики, характерные в особенности для философского направления, именуемого логическим позитивизмом.

Сторонники ведущей роли активности человека в познании пытались преодолеть ограниченность логических методов в установлении критерия истины. Была обоснована прагматическая концепция истины, согласно которой сущность истины следует усматривать не в соответствии ее с реальностью, а в соответствии с так называемым “конечным критерием”. Его же предназначение — в установлении полезности истины для практических поступков и действий человека. Важно отметить, что с точки зрения прагматизма сама по себе полезность не является критерием истины, понимаемой как соответствие знаний действительности. Иными словами, реальность внешнего мира недоступна человеку, поскольку человек непосредственно имеет дело именно с результатами своей деятельности. Вот почему единственное, что он способен установить — не соответствие знаний действительности, а эффективность и практическая польза знаний. Именно последняя, выступая в качестве основной ценности человеческих знаний, достойна именоваться истиной. И все же философия, преодолевая крайности и избегая абсолютизации, приблизилась к более или менее верному пониманию критерия истины. Иначе и быть не могло: окажись человечество перед необходимостью поставить под сомнение не только последствия сиюминутной деятельности того или иного человека (в отдельных, и нередких, случаях весьма далеких от истины), но и отрицать собственную многовековую историю, жизнь невозможно было бы воспринимать иначе, как абсурд. Только понятие объективной истины, опирающееся на понятие объективной реальности, позволяет успешно развивать философскую концепцию истины. Подчеркнем еще раз, что объективный или реальный мир существует не просто сам по себе, но только когда речь идет о его познании.

Относительная и абсолютная истины

Ограниченность практических возможностей человека выступает одной из причин и ограниченности его знаний, т.е. речь идет об относительном характере истины. Относительная истина — это знание, воспроизводящее объективный мир приближенно, неполно. Поэтому признаками или чертами относительной истины выступают приближенность и неполнота, которые связаны между собой. Действительно, мир представляет собой систему взаимосвязанных элементов, любое неполное знание о нем как целом всегда будет неточным, огрубленным, фрагментарным.

Вместе с тем в философии используется и понятие абсолютная истина. С его помощью характеризуется важная сторона развития процесса познания. Отметим, что понятие абсолютной истины в философии разработано недостаточно (за исключением метафизической, идеалистической ее ветви, где абсолютная истина, как правило, соотносится с представлением о Боге как исходной творящей и созидающей силе). Понятие абсолютной истины употребляется для характеристики того или иного специфического аспекта всякого истинного знания и в этом смысле оно аналогично понятиям “объективная истина” и “относительная истина”. Понятие “абсолютной истины” следует рассматривать в неразрывной связи с самим процессом познания. Этот же процесс представляет собой как бы движение по ступеням, означающим переход от менее совершенных научных представлений к более совершенным, однако при этом старое знание не отбрасывается, а хотя бы частично включается в систему нового знания. Вот это-то включение, отражающее преемственность (в историческом смысле), внутреннюю и внешнюю целостность знания и представляющее истину как процесс, составляет содержание понятия абсолютной истины. Еще раз напомним, что прежде всего материальная деятельность человека оказывает воздействие на материальный мир. Но когда речь заходит о научном познании, то имеется в виду, что из всего многообразия свойств, присущих объективному миру, выделяются лишь те, что составляют исторически обусловленный предмет познания. Вот почему практика, впитавшая в себя знания, является формой непосредственного их соединения с объективными предметами и вещами. В этом и проявляется функция практики как критерия истины.

Истина и ее критерии

Для того чтобы доказать истинность того или иного утверждения, необходимо каким-то образом проверить его. Средство такой проверки называется критерием истины (от греч. kriterion — мерило для оценки).

Понятие истины, виды истины.

Истина есть процесс, а не некий одноразовый акт постижения объекта сразу в полном объеме. Истина едина, но в ней выделяются объективный, абсолютный и относительный аспекты, которые можно рассматривать и как относительно самостоятельные истины.

Абсолютная истина — источник всего, то, из чего все изошло. Абсолютная истина не есть истина как процесс, она статична, неизменна (если она динамична, то она может стать более или менее абсолютной, следовательно, становится относительной истиной). Именно познание абсолютной истины есть то благо, к которому должна стремиться философия, однако чаще наблюдается уход современной философии от онтологических вопросов. Человеческий разум всегда будет ограничен определенными рамками, и у него нет возможности раскрыть полностью абсолютную истину.

В некоторых религиях (в частности, в христианстве) эта проблема преодолевается тем, что абсолютная истина сама открывается человеку, поскольку признается личностность последней (абсолютная истина есть Бог). Другого адекватного решения вопроса об абсолютной истине философия предложить не смогла, т.к. философские системы ограничены по вышеуказанной причине ограниченности создавшего их человеческого разума, и создаваемые ими категории, претендующие на название «абсолютная истина», отрицают сами себя, что приводит к нигилизму. Последний в общих чертах сводится к утверждению, что «всякая истина относительна», которое тоже характеризуется самоотрицанием, поскольку носит характер абсолютный. Примером абсолютной истины может служить высказывание Декарта: «Мыслю, следовательно, существую» (лат. Cogito, ergo sum).

Относительная истина — философское понятие, отражающее утверждение, что абсолютная истина (или истина в последней инстанции) труднодостижима. Согласно этой теории, можно только приближаться к абсолютной истине, и по мере этого приближения создаются новые представления, а старые отбрасываются. Теории, утверждающие существование абсолютной истины, часто называют метафизикой, относительной истины — релятивизмом. Понятие относительной истины используется в учении о диалектике. Разновидностью относительной истины является правда. Относительная истина всегда отражает текущий уровень нашего знания о природе явлений. Например, утверждение «Земля вертится» — абсолютная истина, а утверждение о том, что вращение Земли происходит с такой-то скоростью, — относительная истина, которая зависит от методов и точности измерения этой скорости.

Объективная истина — это такое содержание наших знаний, которое не зависит от субъекта по содержанию (по форме всегда зависит, поэтому истина субъективна по форме). Признания объективности истины и познаваемости мира равнозначны и не имеют ничего общего с относительным понятием иррационалистической философии.

Необходимая истина — знание, достигнутое в результате совокупности связанных внутренней последовательностью действий.

Случайная истина — знание, полученное вне зависимости от целенаправленных действий познающего субъекта.

Аналитическая истина имеет место тогда, когда приписываемое объекту свойство содержится в самом его понятии с необходимостью.

Синтетическая истина — это познавательная ситуация, в рамках которой раскрытие некоторого свойства требует внесения дополнительной (зачастую случайной) информации об исследуемом объекте в понятие об этом объекте.

Критерии истины

Критерии истины – то, что удостоверяет истину и позволяет отличить ее от заблуждения. Но что же может служить критерием (в переводе с греч. — мерило) истины?

Обратимся к спору эмпириков и рационалистов. Эмпирики считают, что истинность знания обеспечивается опытными данными: что дается нам в ощущениях, то и есть в действительности.

Отсюда цель науки — чистое описание фактов чувственного познания, к которым приспосабливается мысль. Но известно, что данные непосредственного опыта нередко вводят нас в заблуждение: например, ложка, опущенная в стакан воды, кажется нам изогнутой. Кроме того, далеко не все можно вывести из чисто эмпирической основы. Так, можно ли представить логику или математику как простое обобщение чувственных данных?

Для рационалистов критерием истины является разум. За истинное принимаются теоретически обоснованные знания, когда по законам логики из неких общих посылок (аксиом) выводятся все прочие суждения. Идеалом в этом отношении долгое время выступала геометрия Евклида.

Однако с открытием неевклидовой геометрии позиции рационалистов пошатнулись. Поскольку различные системы аксиом геометрий Евклида, Лобачевского и Римана согласовывались с опытом, то возникал вопрос о том, какая из них соответствует действительному пространству, является истинной.

Некоторые философы предложили считать, что в основе научных теорий лежат соглашения между учеными и выбор этих теорий основывается на соображениях удобства, простоты. Так, французский математик, физик и философ Ж. Пуанкаре (1854—1912) писал: «Основные положения геометрии Евклида суть также не что иное, как соглашение, и было бы настолько же неразумно доискиваться, истинны ли они или ложны, как задавать вопрос, истинна или ложна метрическая система. Эти соглашения только удобны».

При таком подходе вопрос об истинности или ложности наших знаний вообще снимается с рассмотрения. Однако то, как упорно возвращаются к его рассмотрению философы разных школ и направлений, говорит о том, что он и сегодня сохраняет свое значение.

В попытках снять односторонность указанных подходов родился еще один взгляд на главный критерий истины. Возьмем элементарный пример. Допустим, что человек видит темное пятно на белом фоне. Однако существует ли оно реально, на самом деле? Да, сразу скажут некоторые, при условии, что его видят и другие люди. Но, может быть, дело в том, что у всех людей одинаковый психофизиологический механизм восприятия? Как выйти за рамки чувственного опыта?

В нашем случае это возможно разными путями. Во-первых, поставить эксперимент, используя специальные приборы. Во-вторых, осуществить практическое взаимодействие наблюдаемого явления с каким-либо другим. В зависимости от того, получили ли мы ожидаемый эффект, можно судить об истинности первоначального впечатления или суждения. Оба эти пути укладываются в понятие «практика», которая и рассматривается как критерий истины.. При этом данное понятие трактуется широко: в него включаются и

материальное производство, и накопленный опыт, и научный эксперимент.

Вряд ли можно оспаривать значительную роль практики для познавательной деятельности людей. Практические нужды вызвали к жизни многие отрасли научных знаний.

Из курса истории вы знаете, как потребности земледелия и мореплавания стимулировали развитие астрономии, геометрии. Производство создает необходимую аппаратуру для научных исследований, существенно раздвигающих границы наших знаний. И наконец, опыт всего человечества в его историческом развитии является «верховным судьей» достоверности наших знаний. С точки зрения этого подхода знания о предметах и явлениях могут считаться правильными, если с их помощью мы можем сделать те или иные реальные вещи, осуществить целесообразные преобразования.

Поразмыслите над изложенной здесь позицией. Может ли, на ваш взгляд, практика служить универсальным (всеобщим) критерием истины в познании? Существуют ли явления, недоступные практическому воздействию на них? Чем в таком случае можно доказать их истинность?

Так, ученик сопоставляет результаты, полученные при решении задач, не с реальной действительностью непосредственно, а с теоретическими познаниями (законами, правилами, аксиомами, ранее доказанными положениями, определениями), полученными им в процессе обучения. Ученый в ходе своей научной деятельности для подтверждения выдвинутых идей во многих случаях опирается не только на эксперимент, но и на соответствующую теорию. В математических науках обоснование положений всегда завершается теоретическим доказательством: критерием истинности этих положений непосредственно выступает теория.

Отметим еще одно обстоятельство. Целый ряд явлений действительности вообще не поддается оценке с точки зрения истинности или ложности. Это относится в первую очередь к духовным ценностям, формам культурного творчества. К примеру, существует разное понимание художественных текстов, различные трактовки музыкальных произведений. И среди них вряд ли стоит искать одно истинное. С течением времени они

неизбежно обогащаются новыми смыслами, значениями, как бы перерастая то, чем они были в эпоху создания.

Вопросы для проверки знаний

Истина как философская проблема. Виды истины, критерии истины.

Можно сказать, что вопрос, что такое истина относится к одному из вечных вопросов гносеологии. Имеются разные понимания истины

«Истина — есть соответствие знания действительности», «Истина — это опытная подтверждаемость», «Истина — это свойство самоорганизованности знаний», «Истина — это соглашение», «Истина — это полезность знания, его эффективность».

Первое положение, согласно которому Истина — есть знание, соответствующее своему предмету, совпадающее с ним, — есть соответствие знания действительности.

Для характеристики объективной истины как процесса применяются категории абсолютного (выражающего устойчивое, неизменное в явлениях) и относительного (отражающей изменчивое, преходящее).

Абсолютная истина(абсолютное в объективной истине) -это полное, исчерпывающее знание о действительности, которое в границах конкретного этапа развития науки не уточняется и не дополняется, это идеал, который не может быть достигнут, хотя познание и приближается к нему, это элемент знаний, который не может быть опровергнут в будущем: «люди смертны» и т.д. — это вечные истины.

Относительная истина(относительное в объективной истине) — это неполное, приблизительное, незавершённое знание о действительности, которое углубляется и уточняется по мере развития практики и познания.

Учеными предложены различные критерии того, как отличить истинное от ложного:

Сенсуалисты опираются на данные чувств и критерием истины считают чувственный опыт.По их мнению, реальность существования чего-либо проверяется только чувствами, а не абстрактными теориями.

Рационалисты считают, что чувства способны вводить нас в заблуждение, и видят основы для проверки высказываний в разуме. Для них основным критерием истины выступают ясность и отчетливость.Идеальной моделью истинного знания считается математика, где каждый вывод требует четких доказательств.

Дальнейшее развитие рационализм находит в концепции когерентности (от лат. cohaerentia — сцепление, связь), согласно которой критерием истины является согласованностьрассуждений с общей системой знаний. Например, «2х2 = 4» истинно не потому, что совпадает с реальным фактом, а потому, что находится в согласии с системой математических знаний.

Сторонники прагматизма (от греч. pragma — дело) считают критерием истины эффективностьзнаний. Истинное знание — это знание проверенное, которое успешно «работает» и позволяет добиться успеха и практической пользы в ежедневных делах.

В марксизме критерием истины объявляется практика(от греч. praktikos — деятельный, активный), взятая в самом широком смысле как всякая развивающаяся общественная деятельность человека по преобразованию себя и мира (от житейского опыта до языка, науки и т.д.). Истинным признается только проверенное практикой и опытом многих поколений утверждение.

Для сторонников конвенционализма (от лат. convcntio — соглашение) критерием истины является всеобщее согласиепо поводу утверждений. Например, научной истиной считается то, с чем согласно подавляющее большинство ученых.

Проблема истины в познании. Классическая концепция истины и ее альтернативы.

Истина – цель познавательной деятельности. Но как определить достоверность знаний? На этот вопрос в разных концепциях разные ответы.

Классическая (корреспондентская) концепция(от Аристотеля) – истина ‑ соответствие знаний действительности, то есть признается наличие объективного мира и возможность его точного познания (неточности устранимы).

Концепции неклассической философии(все они релятивны и вероятностны, ставят истину в зависимость от субъекта):

—Когерентная концепция(Нейрат, Карнап): знания должны быть взаимосогласованы без логических противоречий;

— Конвенционалистская концепция(Пуанкаре, Кун): истина – то, что признано (согласовано) научными авторитетами (критерии, которыми руководствуются авторитеты, авторы не сообщают);

— Прагматическая концепция(Пирс, Дьюи): истинно все, дающее уверенность и приносящее успех;

— Феноменологическая концепция(Гуссерль, Хайдеггер, Сартр): истина ‑ согласованность внутреннего опыта.

Истинная философия и истина в философии

Истинная, подлинная философия – это философия, соответствующая своему назначению, или, по выражению Гегеля, своему понятию. Если слово «философия» означает любовь к мудрости, то значит, ее назначение состоит в наиболее совершенном постижении истины. Истина постигается всем человеческим познанием, в котором философия занимает свое особое место. В отличие от других наук она является всеобобщающей наукой. (Постольку ее определение как науки наук можно считать оправданным.) Философия познает мир через посредство других, «частных» наук, но это отнюдь не снижает ее познавательного зна­чения и не мешает ей быть наукой, хотя и своеобразной, качественно отличной от всех дру­гих наук. Специфика философии выражается в ее определении как науки о мире в целом, о его всеобщих характеристиках и всеобщих отношениях человека к миру.

По форме все философские учения можно отнести к сфере науки, но это не значит, что все они подлинно научны, равноценны в своем отношении к истине. Процесс философского познания су-щественно зависит от идеологических влияний. Эти влияния, преломляясь в психологии философа, в зависимости от того, каковы они, могут способствовать познанию истины, но могут вести, и зачастую ве­дут, к ее искажению. Поэтому философия далеко не однородна. В ее истории сложились два основных направления: материалистическое – в принципе рацио­нальное, научное, и идеалистическое – по своей сути иррациональное, антинаучное. Под­линной наукой следует считать не философию как сумму всех ее учений, а только мате­риалистическую философию. Высшей исторической формой материализма является диа­лектический материализм (далее Д. М.), созданный К. Марксом и Ф. Эн­гельсом и разработанный их последователями. Важное место в исто­рии философии занимало создание и развитие диалектики. Решающий вклад в решение этой задачи сделал Гегель, однако вполне научной его теория диалектики стала лишь будучи переработанной Марксом и Энгельсом на основе материалистического миропонимания. Науч­ность Д. М. состоит в том, что он твердо базируется на данных всей системы наук, в конечном счете на реальных фактах, и вместе с тем сам дает адекватное понимание действительности, как это свойственно всякой науке; по словам Энгельса, берет мир таким, каков он на самом деле, без всяких посторонних прибавлений. Необходимым условием научности Д. М. является его строгая рациональность, означающая, что в своем адекватном обосновании эта философия не допускает нарушений логики и не нуждается в них, ибо ее целью служит только истинное знание. Противоположным об­разом обстоит дело с учениями, противостоящими материализму, – с идеализмом, дуализмом, агностицизмом. В своих исходных поло­жениях они являются иррациональными, то есть противоразумными, основанными на логических ошибках, софизмах, беспочвенных фантазиях. Они не только не постигают, а, наоборот, затемняют, искажают истину. Эти учения содержат рациональные зерна, они внесли определенный вклад в разви­тие философии, в познание вообще, но в целом их нельзя признать научными. К сожалению, у нас эти учения занимают все более доминирующее положение.

Непосредственное и существенное влияние на философию оказывает религия. Но от­ношение философов к ней неоднозначно. Если такие мыслители, как Гераклит, Демокрит, Гоббс, Гольбах и Дидро, Фейербах, Маркс и Энгельс, Чернышевский и Добролюбов, отказались от религиозного миропонимания, то другие – Платон, Аристотель, Беркли, Гегель – были его сторонниками, так или иначе согласовывая свои философские идеи с религиозными догмами, что и нашло свое выражение в иррациональности, алогизме, антинаучности самых основ их систем. Например, у Платона это учение о воображаемом «мире идей», определяющем «мир вещей», у Аристотеля – о духовном «перводвигателе» мирового целого, у Гегеля – об «абсолютной идее», творящей природу. Все это – не ре­зультаты адекватного познания действительности, но разные по форме проявления «утонченной» религиозной веры, не имеющие, как и она в целом, достаточного объективного основания, то есть не отвечающие требованию одного из законов логики, следова­тельно, иррациональные по своему характеру. Декарт пытался строго логически доказать существование мира вещей, но при этом он апеллировал к богу, необходимости в доказательстве бытия которого он не видел. Это опять-таки нарушение закона достаточного основания. Философ считал, что «духовная субстанция» находится вне пространства, и в то же время утверждал, что она находится в мозге. Тем самым он нару­шал закон логики, запрещающий противоречие. И на подобных несуразностях основана любая идеалистическая, дуалистическая или агностическая концепция. Но именно на концепции такого рода делает теперь ставку наше министерство образования и науки, то есть наша государственная власть, изгоняя из образования единственно рациональную и научную материалистическую философию, а вместе с ней и подлинную науку, ибо нау­ка по своей сущности материалистична и составляет с этой философией единое целое.

Наступление на материализм, на философию как науку началось у нас в 1990-е гг. вме­сте с антинародной «реформой» и продолжается в настоящее время. Отказавшись под нажи­мом начальства от преподавания Д. М., философы в вузах оста­лись вообще без определенной концепции и вынуждены были без всякого общего смысла пересказывать студентам содержание различных философских учений, сея в их головах «философский» хаос. Время, отводимое на преподавание философии, стало неуклонно сокра­щаться. Наконец, в аспирантуре философия вообще была отменена, вместо нее была введена так называемая «философия науки», под которой, очевидно, понимается позитивизм, хотя на самом деле он служит средством очищения науки от материализма и тем самым приносит ей только вред. Между тем научная философия жизненно важна для аспирантов как в овладении научными знаниями, так и в их дальнейшей научной деятельности. Но зачем нам наука и научная философия, если главной духовной формой признается религия? Вот уже в школе вводится обязательное изучение православия, хитро прикрываемого термином «культура». Но православие как культура – это и есть православная религия. В Институте философии, по сути, перешли от разработки философии как системы к изучению различных философских учений, что само по себе ценно лишь как средство получения интеллектуального удовольствия.

Иногда кажется, что тот или иной известный философ не изучал истории философии, а может быть, игнорирует ее, пытается создать свою философию с нуля, на пустом месте. Экзистенциалисты изобрели термин «экзистенция», не имеющий никакого реального смысла, но эта «философия» стала очень модной. У нас нередко щеголяют словами «экзистенция», «экзистенциальный», хотя это слова-пустышки. Да, эти философы написали не­мало интересного о проблеме свободы, но они не смогли дать определения этому понятию, заявляя лишь, что свобода – «провал» или «просвет» бытия. Но это говорит лишь о «прова­ле» в логическом мышлении. Без определения, как известно со времен Сократа и Платона, вообще нет научного понятия, а есть, по выражению Маркса, бесформенное представление. Ясно, что оно не может служить опорой для научной теории. Но для современных философов мнение классиков философии неважно. Вот что открыл, например, известный философ К. Поппер: раскритиковав диалектику, так как ему не понравился термин «противоречие» (как будто дело в слове, а не в сути), он предложил (в статье, опубликованной в журнале «Вопро­сы философии») отказаться от нее, заменив методом «проб и ошибок»! Этим «методом» пользуются уже низшие животные, а высшие, например человекообразные обезьяны, тем более люди, применяют намного более сложные логические приемы. Великими мыслителя-ми были созданы такие логические теории, как дедуктивная, индуктивная, диалектическая логика и другие. И от всего этого надо отказаться, а научные проблемы решать «ощупью»? Конечно, иррационалистическая философия далека от науки, и такое положение ее вполне устраивает. Представители другого направления современной западной философии – прагматизма – считают, что истина – это то, что «работает», полезно кому-то на практике. На­пример, священникам полезна религия. Конечно, ложь тоже кому-то полезна, иначе никто бы не лгал. Так стирается противоположность между истиной и ложью. Наконец, последнее «достижение» философской «моды», постмодернизм, уже открыто от­брасывает понятие истины, что означает полный отказ от философии как науки, от всякой науки и от разума вообще. В западной философии есть и направление, близкое к Д. М., – научный материализм. Но не это направление там «делает погоду». Не ко двору оно приходится и у нас. Это понятно: идеологическая атмосфера в тепе­решней России аналогична той, которая царит в странах Запада. Под ее влиянием и многие наши философы становятся эпигонами «выдающихся» философов этих стран.

Вот пример, говорящий о том, какая «философия» теперь предлагается обществу рос­сийской философской элитой. При поддержке РФО сделана попытка (неким «СиДиПресс») начать издание газеты, пропагандирующей «современную» философию. В 2005 и 2006 гг. вышло по одному номеру: первый – под названием «Философская газета», второй – под претенциозным названием «Российская философская газета». В обоих номерах так и не разъяснено, какая философия нужна «российской философской общественности» и что вообще неведомые издатели понимают под словом «философия». Говорится только о моральных и социальных вопросах, которыми должна заниматься эта наука, хотя, впрочем, наукой они ее, видимо, не считают. Ясно только, что «старая» философия, то есть Д. М., ни редакции, ни авторам, подобранным соответствующим образом, не нравится. Нужна новая философия, как доказывается в одной из статей, соединенная с религией. Философия якобы служит способом не только рационального, но и нера­ционального (!) постижения сущего. По мнению научного редактора газеты А. И. Смирнова, философия еще не является наукой. В вузах она не нужна, а в школе о ней можно немного поговорить в виде «общего трепа» (!)[1]. К счастью, дальше первого номера дело не пошло и, хочется надеяться, не пойдет. Таково совре­менное идеологическое давление на философию, ведущее к деградации ее как науки, а в конечном счете – к ее ликвидации и замене богословием.

Идеологическое давление на Д. М. сказывается и на позициях некоторых ранее довольно известных его сторонников. Так, в своем последнем учебнике по философии А. Г. Спиркин выделил параграф, в котором он, вопреки всему предыдущему изложению, особенно тезису о материальном единстве мира, признает существование бога. В. Л. Акулов, ранее обосновывавший материалистическую онто­логию, включая этот же тезис, теперь утверждает (в одной из статей в «Экономической и философской газете»), что «существование бога» нельзя опровергнуть, хотя и нельзя доказать. Но разве учение о материальном единстве мира как раз не является тем са­мым научным опровержением, возможность которого автор отрицает? В ряде своих статей, помещенных в ЭФГ, автор ведет критику Д. М., начиная с Маркса и Энгельса и заканчивая некоторыми философами советского периода. Предлагая взамен старых свои решения некоторых философских проблем, он считает их более правильными. Но разве в этой критике сейчас главная задача, а не в защите Д. М. от той оголтелой и отвратительной кампании охаивания, которая у нас ведется против него? Создается впечатление, что автор сам попал под влияние этой кампании и в чем-то ее поддерживает. Как представляется, по тем вопросам, по которым автор выражает свое несогласие с Марксом, Энгельсом, Лениным, правы они, а не В. Л. Акулов. Например, он предлагает свое решение вопроса о соотношении относительной и абсолютной истины, истины и заблуждения[2]. Он пишет: «. то, что есть истина, не может содержать в себе ни грана заблуждения. » Правда, затем автор указывает на их единство, но относительность истины при этом трактуется как ее конкретность. Вопрос о конкретности истины занимает важное место в диалектике, но он не тождествен вопросу о ее относительности. Относительная истина в диалектике понимается как неточная, «несовершенная», то есть именно как содер­жащая в себе момент неистинности, заблуждения. Вот в этом – настоящая диалектика истины и заблуждения. Как сказал поэт, «мысль изреченная есть ложь». В парадоксальной форме здесь выражена диалектика истины и лжи. Чтобы лучше понять ее, надо обратиться к категориям субъективного и объективного, формы и содержания, к диалектике этих категорий.

Понятие истины противоречиво: истина объективна, отражая существующий независимо от нее предмет познания, но она и субъективна, ибо дается в форме знания, «наших представлений», содержанием которых является. Это содержание «не зависит от че-ловека и человечества» (Ленин), значит, оно полностью адекватно предмету и является абсолютной истиной. В этом смысле истина не заключает в себе ни грана заблуждения. Но истина «представляется», а затем и «высказывается», и, как представленная, высказанная, сформулированная, она уже несет на себе печать формы, субъективности, и постольку никогда не может быть полностью, «абсолютно» абсолютной, оказывается только относительной, не совсем адекватной предмету, в чем-то неточной, неполной, следовательно, заключает в себе момент заблуждения. Относительная истина несет в себе частицу абсолютной истины; чем точнее первая, тем больше в ней «зерен» второй, но она всегда остается относительной. Всякое сравнение «хромает», но отношение относительной истины и абсолютной истины можно сравнить с отношением между многоугольником и окружностью, в которую он вписан: с увеличением числа сторон их сумма будет приближаться к величине окружности, но никогда с ней не сравняет­ся. Так и истинное знание: сколько бы оно ни возрастало, никогда не станет абсолютным ни вглубь, ни вширь. И в то же время оно всегда будет в каких-то пределах абсолютным, ос­таваясь относительным. Такова диалектика, которая не вмещается в простую формулу «или – или».

Кстати, сказанное может послужить примером к положению о методологическом значении философии, в данном случае одной ее части – учения о категориях – для другой – теории познания. Категории диалектики – аналоги всеобщих, универсальных отношений между различными сторонами бытия, а также и его познания. В любом предмете познания есть стороны, называемые явлением и сущностью, формой и содержанием, необходимостью и случайностью и т. д. Знание категорий позволяет легче, целенаправленнее, эффективнее проникнуть в предмет, исследовать, понять и воспроизвести его в идеальной форме. Если, например, категория истины понята неправильно, то это может привести и приводит под влиянием сложности процесса познания и соответствующих причин идеологического характера к парадоксальному выводу, что истины вообще не существует. (Парадокс здесь в том, что тогда нельзя считать истинным и утверждение, что истины нет.) Но отрицание ис­тины обессмысливает познавательную деятельность, лишает ее стимула, то есть имеет для нее негативное значение. Примерно то же можно сказать о других философских категориях: их неверное понимание или пренебрежение ими вредно для научного познания и усвоения теоретического знания в процессе образования. И наоборот, глубокое изучение философии – важная, необходимая составляющая этого процесса. Но при этом – не всякой философии, а диалектико-материалистической, являющейся единственно научной философской теорией.

Заключая статью, о которой шла речь выше, В. Л. Акулов пишет: «Вынужден признать: да, диалектический материализм несет свою долю ответственности за трагические страницы нашего недавнего прошлого». Такое странное «признание» вызывает крайнее удивление и решительное несогласие. Оно льет воду на мельницу уничтожителей этой философии. Негативную роль играл не сам Д. М., а необоснованные ссылки на него в слу­чаях проведения ошибочной, вредной для народа политики, неумение его применить или неправильное применение на практике. Но разве виноват в этом сам Д. М.? Конечно, нет! Вместо того, чтобы защищать Д. М. от нападок на него, автор делает уступки религии, сотрудничает с церковью, о чем можно судить по некоторым его статьям в ЭФГ. Очень жаль! Критика советской философии В. Л. Акуловым, конечно, имеет свое основание, ибо эта философия выступала в качестве партийно-государственной идеологии, и для такого применения сама философия нередко извращалась, о чем также сказано в статье. Ясно, что ответственность за это на философию как таковую, на ее законы и категории возлагать нельзя. По своему подлинному смыслу Д. М. – это философия общественного прогресса, адекватного применения законов развития современного общества. Но для такого применения недостаточно знать философию, надо глубоко разбираться в том, что происходит в стране, в других странах, в мире в целом, в экономике, политике, идеологии, социальной психологии. Для этого нужны знания из других научных областей, а также и соответствующие интеллектуальные способности, мощная интуиция. Поэтому философия не может служить непосредственной основой решения социальных проблем. Для познания общественных процессов, как и для познания природы, философия дает лишь самые общие рекомендации, не отражающие специфики различных сфер бытия. Философия как таковая, в ее точном понимании, не может и не должна заниматься, например, решением моральных, социальных, экономических, политических, экологических и других конкретных проблем. У нее есть свои достаточно важные проблемы, и их решение – ее прямая задача. Говоря об актуальности философии и понимая эту актуальность слишком прямолинейно, эти проблемы обычно игнорируют, считая их «оторванными от жизни», отвлеченными, абстрактными. Но думать так – значит не понимать специфики и значения философии.

Как уже говорилось в самом начале, философия – это наука о всеобщем. В этом ее специфический признак. Как система знаний философия имеет комплексный характер, состоит из ряда подсистем, особых, но взаимосвязанных наук, отличительным признаком которых является всеобщность предмета каждой из них. Это: 1) теория всеобщих категорий, отражающих все элементы бытия («диалектика»); 2) онтология – учение о бытии, его основной вопрос – о соотношении материи и сознания в системе бытия; 3) гносеология – учение о соотношении материи и сознания в аспекте познания; 4) аксеология (лучше писать через «е» для единообразия) – учение о ценностном отношении человека к миру; 5) логика – учение о формах и законах правильного мышления; 6) праксеология – учение о принципах практической деятельности. Особое место занимает история философии, которую можно назвать самосознанием философии, средством ее самопознания. В научной философии, то есть в Д. М., все части философии имеют материалистический и диалектический характер, являются подлинно научными. Все другие так называемые «философские науки» не относятся к философии в строгом смысле, ибо лишены признака всеобщности. Например, «социальная философия» на самом деле – не философия, а социология, учение об обществе. Ясно, что она и некоторые другие науки – этика, эстетика, «философская антропология» – науки об отдельных частях мира или формах отношения человека к миру, а не о мире в целом и не об отношениях человека к миру во всех его формах и проявлениях. Но эти науки наиболее тесно связаны с философией, и внимание к ним со стороны философов вполне оправдано, как, впрочем, оправдан их интерес к любым другим областям знаний, ибо философия может успешно развиваться лишь в постоянной связи со всем полем познания. Но первый долг философов – это работа над проблемами самой философии. А проблем в различных философских науках всегда достаточно, это, как известно, «вечные» проблемы, и по мере развития познания в частных науках они требуют все новых и новых решений. Исторически материализм развивался в борьбе с идеализмом, укрепляя в этой борьбе свои позиции. И «заслуга» идеализма перед философией состоит в том, что он стимулировал развитие материализма, служа для него, так сказать, спарринг-партнером. Но сейчас эта борьба крайне обострилась, стала для него борьбой не на жизнь, а на смерть. Это должны понимать сто­ронники Д. М. и твердо, активно отстаивать свои позиции. В этом сейчас их главная задача.

Вопреки мнению РФГ, Д. М. был и остается наукой. Редакция РФГ, очевидно, понимает, что вкупе с религией философия не может уже считаться наукой, а поэтому предлагает заменить ученые степени кандидата и доктора философских наук другими – кандидата и доктора философии. Что ж, в ответ можно предложить оставить пер­вые для сторонников Д. М.! (Ясно, что это можно предлагать только в порядке иронии.) Что касается предложения редакции исключить преподавание философии в школе и даже в вузе, то это, безусловно, шаг к полному уничтожению философии как одной из форм духов­ной жизни общества. Это очевидно, если учесть, что преподавание философии уже прекра­щено в аспирантуре.

Запрет философии – удар по системе образования, по науке, по общественному сознанию в целом. Философия – вершина знаний, это высшая мудрость, но она нужна не только философам; она составляет теоретический фундамент всего общественного сознания, и в той или иной форме, в той или иной мере простоты или сложности она нужна и может быть доступна многим. В достаточно простой форме ее можно и нужно преподавать в старших классах школы. Философские понятия – обычные, всем известные слова естест­венного языка. Почему же не поговорить с учащимися о смысле этих слов? Нужна им и онтология, и гносеология, и другие составные части философии. Разве их не интересуют вопросы об общей природе мира, о том, что такое истина, ценность, разве не будут для них полезными хотя бы самые элементарные знания из области логики? Изучение философии необходимо продолжать в высшей школе и особенно в аспирантуре. Знакомство с дис­сертациями показывает, что будущие кандидаты и доктора наук зачастую не знают правил логики, не понимают значения определения понятий, не видят логических ошибок и т. д. Как можно стать ученым, не овладев методологией познания и построения теории?! Философия не напрасно обобщает опыт различных форм познавательной деятельности, она не меньше нужна частным наукам, чем достижения этих наук нужны ей. Материалистическая фи­лософия – основа научного мировоззрения, ее уничтожение означает и его разрушение, освобождение места для безраздельного господства религии. Именно к этому стремится РПЦ, в этом направлении действует поддерживающая ее власть. Очевидно, что власть становится клерикальной, и под ее «мудрым» руководством стра-на возвращается в темные времена Средневековья. Один из симптомов этого – издание, пока попытка издания, РФГ. Другие симптомы: создание «духовных» учебных заведений, введение в школе «культуры» православия, фактическая передача функции воспитательной работы в армии священникам (капелланам). Все эти нововведения идут вразрез с Конституцией РФ, знаменуя отказ от демо­кратии в пользу диктатуры чиновничье-олигархической власти и Церкви как одной из сил осуществления этой диктатуры.

Если, как гласит ст. 14 п. 1 Конституции РФ, наше государство – светское, то это значит, что образование у нас должно быть светским. Но если государство вводит в школе обяза­тельное изучение православия, прививающее ученикам религиозную веру, и разрешает Церкви создание религиозных школ, то тем самым оно перестает обеспечивать светский характер образования, нарушая эту статью. Ст. 29 п. 1 гласит: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова». Но о какой свободе мысли можно всерьез говорить, если детям с малых лет будут внушать только религиозные взгляды, не давая никаких знаний, противостоящих этим взглядам? Если уж на то пошло, то на самом деле, признавая принципы демократии, в их числе – принцип свободы мысли и слова, следовало бы наряду с изучением религии ввести в школе также изучение атеизма! Конечно, это было бы нелепо с точки зрения Церкви. Но для спасения свободы мысли такой подход является единственно разумным, ибо нельзя найти истину в споре, выслушав только одну сторону. И о какой свободе слова может идти речь в школе, если существует монополия религиозного мировоз­зрения (которая также запрещается ст. 13 и 14)?

Только рациональная, единственно научная, материалистическая (и диалектическая) философия может противостоять обскурантизму, религиозному мракобесию, только она должна и может быть основой мировоззрения человечества, науки и всей практической деятельности. Материализм вырос из науки как ее собственная общая идея. Еще две с половиной тысячи лет назад Гераклит считал, что мир «никем не создан», но является вечным огнем, «закономерно возгорающимся и закономерно угасающим». Здесь выражены основные начала материализма: идеи материальности мира и закономерности всего происходящего. Неверно думать, что атомизм выдвинула философия, а лишь позднее он вошел в науку. Идея атомов возникла в результа­те эмпирического познания, то есть как физическая идея, но она имела и философское значе­ние, ибо атомы считались вечными, несотворимыми и неуничтожимыми. Ученый Лаплас, по его словам, не нуждался в гипотезе сотворения мира богом, по сути, являясь философом-материалистом. Сейчас многие наши ученые, поддаваясь влиянию «новой» идеологии, стали верующими, толкуют об «антропном принципе», идеальном по своей природе «торси­онном поле», математической обоснованности религиозной догмы и «троичности бога», о «свободе воли» в смысле ее недетерминированности и т. п. Философский материализм, выражая подлинную суть самой науки, всегда отстаивал ее позиции в противостоянии религии, утверждал их и защищал от негативного влияния Церкви. Это он должен делать и сегодня.

У нас было распространено мнение, что «истмат» был создан логическим путем в результате применения «диамата» к познанию общества. Но это не так. К. Маркс пришел к материалистическому пониманию общества на основе своего политического опыта и изучения исторической, экономической и философской литературы в 1843–1844 гг. Конечно, философский материализм логически подводит к историческому материализму, но в целом последний, как и всякая научная теория, возник в конечном счете путем обобщения опыта, в данном случае через посредство более частных социальных исследований. В свою очередь исторический материализм представляет общетеоретическую и методологическую основу других, более конкретных общественных наук. В то же время он сам опирается на методологию Д. М., с которым находится в полном логическом единстве, являясь по отношению к нему социологической основой и исторической предпосылкой его возникно-вения.

Исторический материализм не только противостоит религии как ложной форме мировоззрения, но и объясняет ее происхождение, определяя ее как фантастическое отражение господствующих над людьми природных и социальных сил. В «донаучный» период жизни человечества религия была единственно возможной формой мировоззрения, но теперь она является архаичной и постепенно неминуемо исчезнет из общественного сознания. Церковники утверждают, что религия абсолютно необходима как источник и основа нравственности. Однако это большое заблуждение. Несерьезно ду­мать, что мораль возникла не из потребности самих людей, а была им дана откуда-то извне. Гармонические, «гуманные» отношения существуют у многих видов животных. Что, бог «учредил» у них та­кие отношения? Почему тогда они сложились не у всех видов? Почему, существуя у людей в течение сотен тысяч лет, они в значительной мере уступили место «войне всех против всех», где «человек че­ловеку волк»? Религия не способна дать этому никакого разумного объяснения. Мораль не находится ни в какой внутренней связи с религией. Последняя действительно «освоила» мо­раль, дав ей религиозное обоснование. В свое время это имело положительное значение, но теперь потеряло всякий смысл. Религия и раньше не спасала людей от «греха», а в наше время тем более. Она может удержать от проступков и преступлений тех, кто и сам не склонен их совершать. А предотвратить происходящий сейчас огромный рост преступности в ряде стран, в частности в России, она не может. Современный аморализм и преступность в нашей стране можно разумно объяснить только с научной, материалистической точки зрения. Говоря о религиозной морали, надо также иметь в виду, что это мораль искаженная, не соответствующая специфике этой формы сознания. Мораль, как показал И. Кант, по своей сущности «автономна», ее мотив должен быть «категорическим императивом», то есть не обусловленным другими мотивами. В противовес этому религиозная мораль «держится» на страхе перед «божьим наказанием» и желании обрести счастье «на том свете». К тому же эти мотивы совершенно иллюзорны. Научно раскрывает социальные и психологические основы морали материалистическая этика, базирующаяся на философском и, более непосредствен­но, на историческом материализме. Только эта этика может быть эффективной основой тео­рии и практики нравственного, в частности патриотического, воспитания. (У нас говорят о последнем вне контекста морального воспитания в целом, что совершенно ошибочно и бесперспективно.) С позиций идеализма вопрос об основе и происхождении морали, как и любые другие вопросы познания социальных и природных явлений, разумно решить также невозможно.

Итак, предметом философии в собственном смысле является всеобщее и только всеобщее. Ни одна из наук, входящих в состав философии, не занимается изучением природы или общества как таковых, их отдельных форм. Но философия играет важную познавательную роль в ка­честве методологии частных наук. Эту роль в положительном смысле играет материалистическая философия, единственно рациональная по своему общему характеру. Только она яв­ляется подлинной философией, дающей объективное, истинное понимание мира. Происходящее у нас в стране преследование и уничтожение материалистической философии, то есть философии как науки, а в конечном счете философии вообще, имеет чисто идеологические причины и оправдывается клеветой на Д. М. Никакой вины за те или иные негативные явле­ния прошлого он не несет. Задача философской общественности, РФО – всемерно защищать и развивать дальше единственно научную и прогрессивную материалистическую философию, диалектический материализм.

[1] Российская философская газета. – 2006. – № 1. – С. 4. [2] Экономическая и философская газета. – 2006. – № 24, 27.