Вечные проблемы с нашей точки зрения

Мы все больше узнаем о болезнях, а наука находит все больше способов справиться с ними. Научимся ли мы когда-нибудь справляться с заболеванием, которое до сих пор считалось неизлечимым — со старостью? Сможем ли мы жить вечно? Некоторые специалисты отвечают утвердительно. Обри Ди Грей, британский геронтолог, и не только он, рассказал, как увеличение длительности жизни может стать возможным и для человека.

Перечень болезней, которые человек научился лечить, поистине впечатляет: полиомиелит, тиф, корь, столбняк, желтая лихорадка, оспа, дифтерия, ветрянка — многие регионы планеты практически полностью избавлены от этих заболеваний.

Вакцины и мощные лекарства позволяют человеку побороть опасные и часто смертоносные бактерии и вирусы.

Однако сколько человечество себя помнит, люди всегда были подвержены заболеванию, с которым не в состоянии справиться ни один самый талантливый врач. Старения не может избежать ни один из нас, и никому еще не удалось вылечить старость. По мере того как мы стареем, наши клетки перестают работать как прежде, что приводит к раку, сердечным заболеваниям, артриту, болезни Альцгеймера и т.д. Болезни, связанные с возрастом, каждый день уносят жизни 100 тыс. человек, и во всем мире тратятся огромные деньги на то, чтобы как-то замедлить процесс старения наших невечных тел.

Тем не менее некоторые исследователи считают, что наш взгляд на старость в корне неверен. По их мнению, мы должны начать лечить старение организма точно так же, как мы лечим болезни. Старость, по их словам, это то, чего можно избежать, что можно вылечить.

С некоторыми из этих ученых, пытающихся найти способы замедлить или даже остановить старение, мы поговорили. Научимся ли мы когда-нибудь останавливать старение и жить вечно?

Надежды этих специалистов базируются на последних открытиях, исходя из которых можно предположить, что биологическое старение лечится.

С биологической точки зрения, организм, в зависимости от генетических и экологических факторов, может стареть с разной скоростью. Маленькие сбои накапливаются в нашей ДНК, и клетки начинают функционировать с ошибками, которые также аккумулируются, что ведет к повреждениям ткани.

Степень таких перемен, происходящих в организме, имеет своим результатом либо то, что мы называем здоровой старостью, либо старость, отягощенную хроническими заболеваниями.

Ученые, надеющиеся затормозить и даже вылечить человека от старости, пока еще находятся на периферии медицинского научного пейзажа. Надежды этих специалистов базируются на последних открытиях.

Однако в мире уже существует достаточное количество исследовательских центров, где сделали эту задачу приоритетной. Опыты на животных показали, что продолжительность жизни можно довольно сильно увеличить. Появилась надежда, что такое возможно и с человеком.

Например, известное лекарство от диабета метформин во время исследований продляло жизнь у грызунов.

В начале 1990-х Синтия Кеньон, в настоящее время — вице-президент исследовательского центра Calico Labs (подразделение компании Alphabet, принадлежащей Google, где пытаются применить новейшие технологии для того, чтобы понять, как именно биология человека контролирует продолжительность жизни. — Прим. переводчика), своими опытами продемонстрировала, что круглые черви, если у них изменить всего одну букву в генетическом коде, начинают жить в два раза дольше (шесть недель вместо обычных трех).

Один из самых известных в мире специалистов, изучающих возможность продления жизни, британский геронтолог Обри Ди Грей рассказал, как подобное увеличение длительности жизни может стать возможным и для человека.

Британский геронтолог Обри ди Грей уверен, что сможет справиться со старостью

Ди Грей — председатель и директор по науке Фонда SENS (Strategies for Engineered Negligible Senescence, «стратегии достижения пренебрежимого старения инженерными методами»). Как он объясняет, цель фонда — разработать терапевтический комплекс для людей среднего и пожилого возраста, который поможет им вернуться к физическому и умственному состоянию человека, которому нет и 30.

«Естественно, не стирая памяти», — добавляет он.

Ди Грей говорит, что «хочется избавиться от того, что нам не нравится в тех переменах, которые происходят, когда мы стареем — между 30 и 70 годами». Хочется избавиться от того, что нам не нравится в тех переменах, которые происходят, когда мы стареем.

По мнению Ди Грея, существует семь основных биологических факторов, ответственных за клеточные повреждения, сопровождающие старение, и лежащих в основе болезней, развивающихся с возрастом.

Один из таких факторов — когда клетки в тканях перестают восстанавливаться достаточно быстро. Другой — когда клетки начинают бесконтрольно делиться (как в случае рака). Третий — когда клетки не умирают, когда им положено (также имеет отношение к раку). Четвертый — повреждение ДНК митохондрий, крошечных энергетический станций наших клеток. Пятый — накопление продуктов распада внутри клеток. Шестой — продукты распада, накапливающиеся вне клеток. И седьмой — увеличение жесткости межклеточного вещества, внеклеточной матрицы, которая отвечает за способность тканей растягиваться и гнуться.

Ди Грей и коллектив исследователей SENS говорят, что обнаружили способы, с помощью которых возможно победить каждый из перечисленных факторов — применяя разработанную ими терапию.

«Первую проблему можно победить терапией стволовыми клетками», — говорит Ди Грей.

Ткань организма получает свежие, молодые клетки, которым заменяются старые, погибающие в результате старения.

В других случаях — например, когда клетки не умирают, когда положено — требуются более сложные решения.

«В принципе мы могли бы применить такое целенаправленное воздействие на гены, после которого в организме появятся «гены-самоубийцы» — те, которые будут вырабатывать белки, просто убивающие клетку», — объясняет Ди Грей.

Проблема, однако, в том, чтобы получить гены, которые бы создавали смертельный белок только для тех клеток, которые уже не нужны организму. Как считает Ди Грей, перечисленных методов недостаточно для того, чтобы полностью остановить старение, но они могут продлить жизнь лет на 30. Он вполне предвидит будущее, в котором применение «омолаживающих технологий» будет прописываться пожилым людям, чтобы вернуть их клеткам способность функционировать как в молодости.

Как стать бессмертным и хотим ли мы этого?

Например, 60-летнего человека можно будет вернуть в биологический возраст 30 лет. Однако клетки этого человека все равно через 30 лет вернутся к 60-летнему возрасту.

Но к тому времени, как надеется Ди Грей, терапию можно будет повторить. В результате такого подхода клетки этого человека не достигнут состояния 60-летнего организма до тех пор, пока человеку не исполнится 150 лет.

Впрочем, к таким обещаниям надо относиться с большой осторожностью. Нет никаких доказательств, подтвержденных экспериментами, что наш организм положительно и без осложнений воспримет такой «программный апдейт».

Как и в случае с компьютерами, слишком большое количество апдейтов может привести к зависанию всей системы.

Мы, люди, традиционно воспринимаем старение как нечто

Но Ди Грей считает, что такой образ мысли (который он называет гипнозом неизбежности старения) только мешает развиваться технологиям.

Проблема в том, говорит он, что мы, люди, традиционно воспринимаем старение как нечто неизбежное. И поэтому все попытки предотвратить старость, победить ее часто воспринимаются как антинаучные, как шарлатанство.

Ди Грей — не единственный, кто считает, что болезни, связанные со старением, можно победить. Джордж Черч, генетик из Гарварда, считает неправильным подход некоторых своих коллег, которые говорят о невозможности излечения многих таких заболеваний, поскольку это якобы слишком сложно.

«Если вы научитесь управлять экологией и генетикой, то в результате у вас будут люди, проживающие свою жизнь здоровыми и в состоянии молодых, и жизнь эта будет гораздо длинней, чем сейчас», — говорит он.

Переливания крови молодых доноров могут замедлять старение

Один из способов продлить здоровую жизнь известен под пугающим названием «вампирская терапия». Пациентам, страдающим старческим слабоумием, переливают кровь доноров в возрасте от 18 до 30 лет.

Недавние исследования показали, что состояние пожилых людей в результате улучшается. Пациент в ранней стадии Альцгеймера вновь обрел способность самостоятельно одеваться и мыться, а также выполнять простые домашние обязанности.

Эти исследования еще продолжаются, а вот американский стартап Ambrosia уже предлагает пожилым пациентам переливания крови доноров в возрасте от 16 до 25 лет. Стоимость одной такой процедуры — 8 тысяч долларов.

Представители компании говорят, что переливания могут «разбудить» заснувшие клетки пожилого организма, улучшить состояние пациента с ранней степенью Альцгеймера и даже сделать волосы 60-летнего менее седыми.

Отчет об исследовании «Амброзии», однако еще предстоит опубликовать в одном из рецензируемых научных журналов. Скептики уже критикуют его за то, что, по их мнению, он не учитывает эффект плацебо.

Однако существует ряд исследований на животных, из результатов которых можно предположить, что подобные методы терапии вполне могут иметь под собой биологическое обоснование.

В 2013 году эксперименты ученых Гарвардского института исследований стволовых клеток продемонстрировали, что мышечная сила у мышей может быть увеличена с помощью найденного в крови молодой особи компонента GDF11, однако этот результат пока не удалось воспроизвести.

В противоположность лабораторным подходам некоторые исследователи утверждают, что продолжительность жизни можно увеличить, просто потребляя меньше калорий.

А как насчет того, чтобы вылечить… от смерти? Как известно, некоторые прибегают к криогенной заморозке только что умершего тела — в надежде на то, что однажды наука научится воскрешать мертвых. Понятно, что на сегодняшний день никто из клиентов компаний, предлагающих услуги по заморозке, еще не вернулся к жизни.

Известный американский изобретатель и футуролог Рей Курцвейл предлагает другой вариант бессмертия, предсказав появление «постчеловека»: «У нас будут небиологические тела. Мы сможем создавать тела с помощью нанотехнологий, мы сможем создавать виртуальные тела и виртуальную реальность, которая будет полностью реалистичной благодаря тому, что виртуальные тела будут настолько же детальны и убедительны, как настоящие».

Подобные идеи очень легко счесть безумными, отнести их к (не)научной фантастике. Но каким бы путем человечество ни пришло к умению продлевать жизнь (а то и к бессмертию отдельного человека), для общества это может превратиться в большую проблему.

Увеличение жизни может привести к серьезной перенаселенности нашей планеты. Ди Грей говорит, что его часто спрашивают: а не станет ли технология продления жизни инструментом в руках богачей и правителей-тиранов? Или слишком долгая жизнь может просто наскучить осчастливленным ею людям…

Ди Грей считает, что на помощь во всех этих случаях придут другие технологии, с помощью которых будут созданы искусственные продукты (например, мясо), человечество научится гораздо более эффективно использовать солнечную энергию и все остальные природные резервы, что позволит большему количеству людей долго и благополучно жить на нашей маленькой планете.

Однако слабость доводов Ди Грея состоит в том, что он в своих прогнозах полагается на технологические прорывы, о будущей эффективности которых мы только догадываемся — помогут ли они в действительности, мы не знаем.

Правда, следует помнить, что если бы мы всегда руководствовались подобными опасениями и из-за этого блокировали исследования ученых, которые изобрели вакцинацию и антибиотики, то средняя продолжительность жизни современного человека не превышала бы 40 лет.

Достижения медицины последних двух столетий научили нас тому, что мы в состоянии победить болезни, угрожающие человечеству. Возможно, нам удастся это сделать и со старостью.

Определяя понятие смысла жизни, необходимо отметить как минимум три его «измерения». Первое связано с понятием «святости жизни» как таковой, что является ныне предметом такой дисциплины, как биоэтика. Всё живое (в том числе и во Вселенной) имеет право на жизнь в силу самого факта рождения. Необходимо принять мысль, которая подтверждается наукой и просто здравым рассудком, что в мире не возможно полное уничтожение даже элементарной частицы, а действуют законы сохранения. Сохраняется вещество, энергия и, как полагают, информация и организация сложных систем. Следовательно, частицы нашего «я» после смерти войдут в вечный кругооборот бытия и в этом смысле будут бессмертными. Правда, они не будут обладать сознанием, душой, с которой связывается наше «я». Более того, Этот вид бессмертия обретается человеком в течение всей жизни. Можно даже сказать в форме парадокса: мы живы только потому, что ежесекундно умираем. Ежедневно отмирают эритроциты в крови, клетки эпителия на наших слизистых, выпадают волосы и т.д. Поэтому зафиксировать жизнь и смерть как абсолютные противоположности в принципе не возможно ни в действительности, ни в мысли. Это две стороны одной медали.

Также можно выделить биологическое измерение проблемы жизни, смерти и бессмертия, ибо эти состояния являют по сути дела различные стороны одного феномена. Давно уже была высказана гипотеза панспермии, постоянного наличия жизни и смерти во Вселенной, постоянного их воспроизводства в подходящих условиях. Известное определение Энгельса: «Жизнь есть способ существования белковых тел, и этот способ существования состоит по своему существу, в постоянном самообновлении химических составных частей этих тел», акцентирует космический аспект жизни. Рождаются, живут и умирают звёзды, туманности, планеты, кометы и другие космические тела, и в этом смысле не исчезает никто и ничто. Данный аспект наиболее разработан в восточной философии и мистических учениях, исходящих из принципиальной невозможности только разумом понять смысл этого вселенного кругооборота. Материалистические концепции строятся на феномене самопорождения жизни и самопричинения, когда, по словам Энгельса, «с железной необходимостью» порождаются жизнь и мыслящий дух в одном месте Вселенной, если в другом он исчезает.

Осознание единства жизни человека и человечества со всем живым на планете, с её биосферой, равно как и потенциально возможными формами жизни во Вселенной имеет огромное мировоззренческое значение.

Эта идея святости жизни, права на жизнь для любого живого существа уже в силу самого факта рождения принадлежит к числу вечных идеалов человечества. В пределе, вся Вселенная и Земля рассматриваются как живые существа, а вмешательство в ещё плохо познанные законы их жизни чревато экологическим кризисом. Человек предстаёт как малая частица этой живой Вселенной, микрокосмос, вобравший в себя всё богатство макрокосмоса. Даже, если биологическая, телесная жизнь считается неподлинной, транзитной формой человеческого существования, то и в этих случаях (например, в христианстве) человеческая плоть может и должна обрести иное, цветущее состояние.

Второе измерение связано с уяснением специфики именно человеческой жизни, поскольку единственный реальный факт в жизни любого человека — предстоящая смерть. Известно, что Л.Н. Толстой мучительно вопрошал: «Есть ли в моей жизни тот смысл, который не уничтожается неизбежно предстоящей смертью? К чему воспитывать детей, которые вскоре очутятся в таком же критическом состоянии, как и их отец? Зачем же им жить? Зачем мне любить их, расти и блюсти их? Для того же отчаяния, которое во мне, или для тупоумия? Любя их, я не могу скрывать от них истины, — всякий шаг ведёт их к познанию этой истины. А истина — смерть». В рамках рационалистического подхода ответить на эти вопросы невозможно, и приходится искать ответ на путях интуитивного постижения смысла своего бытия и определения — что же для личности является высшей ценностью — Бог, человечество, близкие и родные, дети, справедливость.

Третье измерение — идея обретения бессмертия, которая рано или поздно становится в центр внимания человека, особенно если он достиг зрелого возраста. Выделяют несколько видов бессмертия.

Первый — связан с бессмертием в потомках и осуществляется путём передачи генного аппарата родителей детям, внукам и т.д., близок большинству людей. Кроме принципиальных противников брака и семьи и женоненавистников, многие стремятся увековечить себя именно этим способом. Одним из мощных влечений человека является стремление увидеть свои черты в детях, внуках и правнуках. С этим связывается наследование не только физических принципов, но и нравственных принципов семейного занятия или ремесла.

Второй — сохранение тела умершего, то есть мумификация или криогенизация. Опыт ещё египетских фараонов, практика современного бальзамирования говорят о том, что в ряде цивилизаций это считается принятым. Достижения техники конца 20-го века сделали возможной криогенизацию тел умерших с расчётом на то, что медики будущего их оживят и вылечат ныне неизлечимые болезни.

Третий — вхождение частиц нашего распавшегося тела в кругооборот вещества, энергии и информации во Вселенной, своеобразное «слияние с природой», упование на «растворение» тела и духа умершего во Вселенной, вхождение их в космическое «тело», в вечный круговорот материи. Это характерно для ряда восточных цивилизаций, особенно японской. К такому решению близка исламская модель отношения к жизни и смерти и разнообразные материалистические или точнее натуралистические концепции. Здесь речь идёт об утрате личностных качеств и сохранении частиц бывшего тела, способных войти в состав других организмов. Такой крайне абстрактный вид бессмертия неприемлем для большинства людей и эмоционально отвергается.

Четвёртый определяется итогами деятельности человека, в плодах материального и духовного производства, которые входят в копилку человечества. Для этого, прежде всего, нужна уверенность в том, что человечество бессмертно и идёт космическое предназначение в духе идей К.Э. Циолковского и других космистов. Если для человечества реально самоуничтожение в термоядерной экологической катастрофе, а также вследствие каких-то космических катаклизмов, то в этом случае вопрос остаётся открытым. Среди идеалов и движущих сил такого вида бессмертия чаще всего фигурируют борьба за освобождение человечества от классового и социального гнёта, борьба за национальную независимость и обретение государственности, борьба за мир и справедливость, и т.п. Это придаёт жизни таких борцов высший смысл, который смыкается с бессмертием. Увековечиваются герои и пророки, страстотерпцы и святые, зодчие и изобретатели. Навечно сохраняются в памяти человечества и имена жесточайших тиранов и величайших преступников. Это ставит вопрос о неоднозначности оценки масштабов личности человека. Создаётся впечатление, что, чем большее количество человеческих жизней и сломанных человеческих судеб лежит на совести того или иного исторического персонажа, тем больше у него шансов попасть в историю и обрести там бессмертие. Способность влиять на жизнь сотен миллионов людей, «харизма» власти вызывает у многих состояние мистического ужаса, смешанного с почтением. О таких людях слагают легенды и предания, которые передаются от поколения к поколению.

Пятый путь связан с достижением различных состояний, которые наука называет «изменённые состояния сознания». В основном они являются продуктом системы психотренинга и медитации, принятой в восточных религиях и цивилизациях. Тут возможны: «прорыв» в иные измерения пространства и времени, путешествие в прошлое и будущее, экстаз и просветление, мистическое ощущение причастности к Вечности.

Можно упомянуть и о других концепциях обретения бессмертия, направленных на изменение законов природы, достижение «жизни после смерти», а также многочисленные мистические течения, основанные на реальном наличии потустороннего мира и возможности общения с ушедшими. Более того, появляются сведения о наличии у каждого человека своеобразного энергетического фантома, который покидает человека незадолго до физической смерти, но продолжает существовать в других измерениях. Это вообще ведёт к иному типу понимания проблемы бессмертия, что связано с необходимостью самоопределения в вечном мире информационно-энергетических сущностей.

Русские философы прошлого считали, что смерть человека величайшая несправедливость, свидетельство несовершенства мира. Но сделает ли бессмертие человечество счастливей и лучше — вопрос.

Одни убеждены, что прогресс обеспечивается только сменой поколений. Другие считают иначе. Годам к 40-50 мыслительные способности человека достигают высшей точки. А физические силы уже истощены. Бессмертие открыло бы перед каждым грандиозные возможности духовного и интеллектуального развития. смерть бессмертие религия эвтаназия

Ещё один аргумент в пользу бессмертия: умершие не несут правовой ответственности. Многие рассуждают: «После нас — хоть потоп!». Вечная жизнь заставила бы людей быть ответственными перед будущими поколениями.

Контраргумент: бессмертие ввергнет мир в пучину безнравственности. Все заповеди основаны на запрете причинить вред себе, другим людям, в конечном счете на страхе смерти. Если смерти не будет, человечество утратит «тормоза».

Каковы вечные проблемы философии?Почему на них нельзя дать окончательный ответ?

Почему нельзя дать окончательный ответ.. . Ну.. . попробую объяснить.. .

Дело в том, что, познавая мир, мы делаем это «шаг за шагом». И на каждом новом шаге познания мы узнаём не только ответы на уже существующие вопросы, а узнаём ещё и о том, о чём мы до сих пор не могли даже сформулировать вопрос. Таким образом, познание мира влечёт новые вопросы о мире и тем самым новые познания, новый поиск ответов.

Можно попробовать понять это иначе. Любое наше знание о мире неточно. Но мы можем уточнить его. При этом не видно предела таким уточнениям. А если его (предела) нет, то окончательного ответа тоже нет.

Приведу пример. Вот люди жили на Земле. И знали.. . ну, скажем, о небе и небесных светилах. Потом выяснили, что Земля вращается вокруг Солнца, которое является звездой! Потом выяснилось, что сама Солнечная система вращается по некоторой орбите в галактике. А галактика наша — не единственная, а лишь маленькая песчинка во вселенной. Сейчас осознаём, что такое вселенная, и как могут быть усроены другие вселенные.

Новые знания об устройстве мира влекут новые вопросы.. .

Проблематика вечной жизни

Полемика на тему жизни после смерти, как правило, сводится к рассмотрению доказательств в пользу той или иной концепции. Вместе с тем, крайне мало говорится относительно самих концепций — насколько сами они последовательны и непротиворечивы?

Говоря о жизни, мы будем иметь в виду сознательное существование. Безусловно, ценность такой жизни условна. Вполне может быть, что есть люди, которые не считают человеческую жизнь в общем и свою собственную жизнь в частности чем-то священным и достойным вечного сохранения. Множество людей нисколько не мучаются от осознания своей смертности и не находят идеи вечной жизни нужными и привлекательными. А потому, данная статья может быть интересна прежде всего тем людям, которые интуитивно хотели бы жить вечно, но никогда не отдавали себе отчёта в том, а чего же они, собственно, хотят.

Целью этого очерка будет рассмотреть несколько фундаментальных концепций жизни после смерти и показать, что при ближайшем рассмотрении они либо нежелательны, либо немыслимы, а также что невозможно представить жизнь после смерти, которая бы действительно могла нас удовлетворить.

1. Алогичность жизни после смерти

Прежде чем начать рассмотрение конкретных концепций, необходимо ответить на возражение, которое часто возникает при обсуждении подобных эзотерических и религиозных тематик, а именно — что бесполезно обсуждать жизнь после смерти, поскольку реальность за пределами видимого мира не подчиняется законам логики, она «иррациональна» и логические противоречия вовсе не убеждают, а являются лишь дополнительной демонстрацией «внеземного» характера обсуждаемого.

Прежде всего, здесь следует сказать, что если жизнь после смерти настолько отличается, что мы даже не можем представить её, не можем описать и даже осмысленно говорить про неё, тогда, очевидно, можно смело сказать, что жизни после смерти нет, потому как такое посмертное существование, очевидно, жизнью назвать никак нельзя. Это будет уже чем-то принципиально другим.
Причём, именно несуществование наиболее полно отвечает столь строгим критериям алогичности. Несуществование нельзя описать, о нём крайне трудно сказать что-то определённое и представить его тоже невозможно, потому что всё, что мы представляем, есть представление о существующем или существовавшем или, по крайне мере, могущем существовать.

А потому, настаивание на алогичности скорее является аргументом против вечной жизни.

Единственным последовательным выводом данного аргумента будет агностицизм, позиция, согласно которой мы просто не знаем и/или не можем знать в принципе, а потому не можем и говорить об этом сколько-нибудь осмысленно.
Однако довольно часто аргумент про алогичность является приёмом, применяемым с целью выйти из дискуссии если и не победившим, то по крайне мере не побеждённым. И применяется этот приём собеседником, который в начале дискуссии утверждает существование жизни после смерти и, в некоторых случаях, даже предлагает конкретную форму такого посмертного существования.

В таком случае, вторым возражением будет то, что претензия на алогичность необоснованна. Действительно, концепции, которые люди выдвигают, на самом деле вполне логичны, по крайне мере в той степени, что их можно утверждать, описывать и объяснять, также не видно алогизма и в самой идее жизни после смерти — это вполне понятная, вполне поддающаяся осмыслению идея. Но в таком случае, где же начинается алогичность и где она заканчивается?

Получается, когда апологет жизни после смерти утверждает её и в некоторых случаях даже описывает, это логично, а как речь идёт о несостыковках и противоречиях, то жизнь после смерти вдруг становится «иррациональной» и «не поддающейся анализу». Это — явный двойной стандарт. Либо «внеземная» реальность иррациональна и тогда все описания — суть лишь выдумки и фантазии, также как и само утверждение наличия этой реальности, либо же то, что утверждается, подчиняется логике, а значит может быть проанализировано.
Конечно, всегда можно попытаться сказать, что посмертное существование имеет элементы и рационального и иррационального. Однако такой аргумент на самом деле невыгоден именно апологету вечной жизни, поскольку позволяет совершенно вольную трактовку «иррациональной части» предлагаемого существования, вплоть до полного отрицания всего посмертного существования. И на вопрос — как так может быть? — запросто отвечать, что это и есть иррациональная часть посмертного бытия — что его нет.

Таким образом, апелляция к алогичности есть либо непродуманность позиции, либо просто нечестная уловка.

2. Вечная жизнь

Сразу оговоримся, что «жизнь после смерти» и «посмертное существование» по сути означает именно вечную жизнь. То, что это так, легко понять, если представить некую жизнь после смерти тела, которая, в свою очередь, также имеет конец. Ясно, что наличие жизни после смерти тела вовсе не разрешает поставленный вопрос, поскольку мы просто расширяем понятие «жизни в теле» до «жизни в теле и затем жизни после смерти тела». По-прежнему будет необходимость размышления, а есть ли что-то после прекращения жизни, которая идёт после смерти тела?

То же самое касается теории, что наш мир это компьютерная симуляция, а мы — игроки из потустороннего мира. Всё равно остаётся открытым вопрос, вечны ли мы в потустороннем мире и если нет, то что произойдёт с нами после нашей смерти там?

Таким образом, важно понимать, что любой разговор о жизни после смерти есть всегда разговор о вечной жизни, то есть о жизни, которая никогда не завершается. В дальнейшем, вместо более громоздкого термина «жизнь после смерти», мы будем использовать термин «вечная жизнь».

3. Концепции вечной жизни

Рассматриваемые концепции будут браться в самом общем виде, а потому некоторые из них могут вполне быть применимы к нескольким религиям и философиям. Некоторые концепции отображены в религиях частично, что демонстрирует, как правило, непродуманность религиозной мыслью используемых ею концепций. Но любая религиозная схема в конечном счёте попадает под одну из ниже рассматриваемых схем.

Одной из ныне доминирующих в нашей цивилизации идей вечной жизни является идеалистическое бытие, которое отвечает определённым характеристикам. Эти характеристики могут быть положительными, в каком случае это «рай», либо отрицательными, в каком случае это «ад». И то и другое идеалистическое бытие является вечным. Желанным почитается, безусловно, именно идея рая.

Как уже было отмечено, нас в данном очерке не интересует вопрос доказательности рассматриваемых концепций. Всё что нам интересно — мыслимы ли эти концепции и насколько удовлетворительны они в решении вопроса о вечной жизни? Поскольку многие люди надеются, что рай существует, давайте посмотрим, а действительно ли наличие рая позволяет утолить нашу мечту о вечной жизни.

Основная проблема идеального райского бытия состоит в том, что оно, при всей своей видимой привлекательности, оказывается на поверку довольно сомнительного качества, так что вдумавшись, мы уже не уверены — а хотим ли мы такого идеального бытия?

Давайте посмотрим для начала на концепцию рая, в котором у людей есть тела.
Хотя тела и есть, при этом нет смерти, болезней, несчастий и других обстоятельств, которые мы считаем отрицательными, такими как попрание достоинства, ограничение воли, вероятно, чего-то ещё. Но и перечисленного достаточно.

Начнём с отсутствия болезней. Отсутствие болезней мгновенно отсекает сразу несколько граней нашего существования — теряет смысл медицина, уходит практический смысл анатомии, биологии, спорта. Поскольку никакой образ жизни не будет сказываться на здоровье, теряют смысл самодисциплина, уход за телом. Пропадает и такой обширный аспект жизни, как старение. Теряют практический смысл сон, еда, отдых. Вообще, отсутствие болезней по сути лишает наше тело последствий наших поступков, делая целый спектр возможных действий бессмысленным и неинтересным.

Отсутствие смерти сводит на нет понятие расставаний. По-видимому, отсутствие смерти означает и отсутствие рождений. Безусловно, мыслимо бытие, где его население способно неограниченно увеличиваться, однако даже в этом случае рождение перестаёт быть чем-то важным и особенным. У каждой пары может быть любое количество детей, которые никогда не болеют и не умирают и которые, соответственно, не требуют никакого особенного ухода и никакой особенной поддержки.

Отсутствие несчастий в виде внешних обстоятельств логично вытекает из уже перечисленных свойств. Собственно, неясно какое значение внешние обстоятельства могут иметь для всегда здоровых и всегда живущих существ. Равнодушные к любому внешнему миру и не испытывающие последствий от взаимодействий с ним, такие существа по сути являются полностью независимыми от внешней среды и неосведомлёнными о любом её изменении или, по крайне мере, о подавляющем большинстве её изменений, поскольку именно последствия от взаимодействия и позволяют нам узнавать о самом факте взаимодействия.

Понятие свободы воли становится ненужным, также как и всякое действие — отсутствие последствий делает действие немыслимым, потому что в такой среде произведённое действие ничем не будет отличаться от непроизведённого.

Но даже если попробовать отбросить все эти доводы и попытаться представить, что можно что-то всё-таки делать и делать это «просто для удовольствия», ясно, что понятие удовольствия мыслимо только на фоне неудовольствия, любое «хорошо» может быть понято только на фоне «плохо» или по крайне мере «менее хорошо», также как понятие определённого цвета мыслимо только при наличии множества цветов. А если и от этого возражения отмахнуться и всё же предположить, что каким-то образом можно жить без болезней, смерти и несчастий, эта вечная жизнь будет такой ограниченной, такой ненаполненной и урезанной, что возникает вопрос — а хотим ли мы такой жизни, да при том ещё и вечной, да и можно ли вообще назвать это жизнью и что от жизни в ней, собственно, остаётся?

Ведь, если задуматься, все наши достижения, все наши удачи и светлые моменты имеют смысл только на фоне возможных несчастий и неудач. В мире, лишённом всяких обстоятельств, понятие счастья бессмысленно.
Но также бессмысленно и понятие сознания, которое фактически будет находится в состоянии полной или почти полной изоляции от каких-либо внешних раздражителей. В связи с чем мы можем мыслить такую жизнь, как некое почти бессознательное существование, подобно сознанию деревьев или низших животных. Чем «идеальней» мы делаем нашу жизнь, тем она становится менее привлекательной и тем меньше в ней остаётся от жизни. Как бы ни казалось это парадоксальным, но живая жизнь немыслима без трудностей, несчастий и их возможного преодоления.

Так что, при ближайшем рассмотрении, райское идеальное бытие либо немыслимо, либо не является бытием в том смысле, в каком изначально мы хотели бы, и даже оказывается для нас совершенно негодным.

3.2 Единство с «космосом»

Если теперь рассмотреть ту же концепцию рая, но только без тел, мало того, что всё вышеозначенное многократно усиливается — то есть, уход за телом, отдых, еда, движение становятся полностью невозможными по причине отсутствия тела — к тому же возникают существенные вопросы относительно того, а как вообще в этом смысле возможно сохранение индивидуальности?

Идея астральных тел, то есть наличия неких форм из какого-то особого астрального вещества, возвращает нас обратно к концепции рая с телами. Постулировать отсутствие физического тела и существование астрального тела — это значит, по сути, ничего не изменить. Если у нас есть некие астральные тела, значит они занимают определённую точку в некоем астральном пространстве и значит в пределах этого пространства они могут перемещаться и взаимодействовать друг с другом и с окружающей средой, в которой они находятся. И если эти астральные тела также идеальны, вечно здоровы и вечно живы, то всё сказанное выше про рай может полностью быть отнесено к раю астральных тел. То, из чего сделаны тела, в данном случае значения не имеет.

А потому принципиально отличной схемой является идеальное бытие без тел — ни физических, ни астральных, в каком случае понятие индивидуальности невозможно и такое идеальное бытие представляет из себя слияние индивидуального сознания с неким сознанием «космоса», с реальностью, с «природой».

Проблема такой вечной жизни состоит, безусловно, в том, что она для нас неотличима от смерти. Это то же самое, что сказать, будто после смерти мы продолжаем существовать в ромашках и одуванчиках, растущих из нашей могилы. Но это совсем не то, что мы понимаем под нашей жизнью. Существовать после нашей смерти, таким образом, будем не мы, а ромашки и одуванчики. Любая потеря нашей индивидуальности в «космосе» будет означать, что существовать будет космос, а вовсе не мы.

А потому, при всей внешней привлекательности идеи, она на поверку оказывается лишь более поэтическим описанием смерти, после которой всё, что мы ассоциируем с конкретной личностью, полностью распадается.

В свете вышеозначенных соображений идея реинкарнации, то есть последовательных воплощений, звучит гораздо разумней. По крайне мере, в самом общем виде эта идея более человечна, более приближена к нашим реальным мечтаниям о вечной жизни, чем идея рая, потому что мы сразу теперь видим, что она не лишает нас того, что для нас является жизнью, вместе с тем вроде бы лишая нас смерти. Но действительно ли механизм реинкарнации позволяет лишить нас смерти?

Здесь мы снова наталкиваемся на проблематику индивидуальности. Поскольку по факту мы не помним предыдущей жизни, а те сведения, которые имеются про воспоминания прошлых жизней, весьма и весьма недостоверны, мы можем предположить, что если реинкарнация и существует, то, очевидно, память о предыдущих воплощениях не сохраняется. Также, мы получаем новое тело.
То есть, ситуация с точки зрения организации самого бытия ближе к тому, что мы считаем жизнью, а вот индивидуальность снова под вопросом, поскольку, как и в случае слияния с космосом, непонятно, чем отличается стирание памяти и получение нового тела от смерти. В результате реинкарнации получается новый человек, а вовсе не тот, который существовал в предыдущем воплощении. И если наше сознание, включающее в себя память и те характеристики, которые мы ассоциируем с собой, стираются, будет ли тот, новый человек нами?

Если в этом возникают сомнения, читатель, представьте, что вы сейчас полностью лишаетесь памяти, превращаетесь в точно такого же младенца, каким вы когда-то были, и начинаете развиваться с того момента, с какого произошло это превращение. Ясно, что вокруг вас всё поменялось — люди, в той или иной степени культурный и информационный фон. Можно ли сказать, что, подрастая в этой новой обстановке, вы будете своим продолжением? Конечно, нет! Очень вероятно, что ваше взросление и обучение будет совсем иным и ваш опыт приведёт к мировоззрению, а возможно и к характеру, существенно отличающимися от тех, которые у вас были, когда предыдущая жизнь была прервана.

А теперь представьте, что у вас не только стирается память, а вам даётся полностью новое тело и вы рождаетесь в совсем другой среде. Что же от вас предыдущего осталось? Да ровно ничего! И любые попытки сформулировать, а что же за «суть» остаётся от личности человека, когда ни его предыдущей памяти, ни тела не существует, успехом пока не увенчались. Всё наше понимание дела говорит о том, что жить будем уже не мы, а этот другой новый человек.

Возражение, которое тут может быть поднято, состоит в том, что мы гораздо шире личности и что конкретная личность — это всего лишь грань нашего существа. Однако, по сути это означает, что индивидуальности не существует и что любой человек может быть любым другим. Такое понимание всё равно никуда не уходит от вопроса — какова судьба той самой грани нашего существа, которая в этой жизни является нашим «я»? Если эта грань больше никогда в том же виде не воплощается, то такое положение дел ничем неотличимо от смерти.

4. Проблема памяти и вечности

Но, поскольку мы смотрим чисто теоретически на любые мыслимые варианты, может ли реинкарнация в каком-либо другом виде или какой-то иной неучтённый вариант ответить нашим запросам?
Несмотря на то, что среди возможных вариантов есть несколько с первого взгляда привлекательных, всё-таки размышление показывает, что положительно ответить на этот вопрос можно только с большой натяжкой. Любой мыслимый вариант вечной сознательной жизни, также как и все описанные выше концепции, имеют одну общую проблему — проблему памяти.

Даже если наша память каким-то образом переходит из одного тела в другое и даже если новое тело «подбирается» с учётом содержимого нашей памяти и с учётом нашего предыдущего тела, возникает трудность бесконечно растягивающегося бытия.
Во что превратится существование человека, который помнит бесчисленное количество разных воплощений? Во что превратится жизнь, ценность которой теперь становится сомнительной по причине её рутинности и повторяемости? Всё, что является важной частью человеческой судьбы — рождение, детство, попытка достичь чего-то, жгучее желание познания, дружба, воспитание детей — всё это превращается в жалкую пародию, обременяющий ритуал, когда за плечами сотни тысяч, миллионы, миллиарды рождений, смертей, достижений. Если мы их не помним, мы вчерашние — умерли, если мы их помним, мы сегодняшние — не живём.

Действительно, ведь наше парадоксальное желание вечной жизни требует одновременно и завершённости. Нам нередко кажется бессмысленным сюжет, который автор обрывает в середине. И разве не охватывает ужас при мысли о нескончаемом потоке событий, людей, миров, которые пришли ниоткуда и идут вникуда? Так уж устроено наше сознание, что оно, имея начало, требует и конца. И эта странная смесь желания продолжения и желания завершённости делает любую концепцию вечной жизни путанной, внутренне противоречивой или не соответствующей нашим желаниям. Всё, что кажется нам привлекательным, остаётся привлекательным, только если сшивать дыры и неувязки магическими нитями алогизма.

И если райское существование выливается в овощное существование, практически неотличимое от смерти, то реинкарнация даже в самом лучшем виде превращает смерть из трагедии в благословение. Обе схемы спасают нас от смерти только ценой жизни.

Читатель может сам попробовать сконструировать вечную жизнь, которая бы его удовлетворила, а затем проверить её относительно трёх приведённых здесь концепций и проблем, которые они поднимают.
Некоторые религии, типа индуизма, поначалу кажутся выходящими за пределы означенных схем, в частности, реинкарнация как правило считается вовсе не вечной, а временной, после чего следует единение с космосом, при чём с сохранением индивидуальности. На самом деле это просто значит, что индуизм постулирует более длительную земную жизнь, после которой следует райское существование в виде неких астральных тел. Всё, сказанное относительно концепции рая, относится к вечной жизни с Ишварой. Насколько известно автору этого очерка, индуизм нигде не говорит о вечной реинкарнации и она всегда либо завершается разрушением индивидуальности, либо раем.

Итог нашего анализа состоит в том, что вечность и жизнь несовместимы. То сознательное бытие, которое мы ценим и которое мы интуитивно хотим продлить и улучшить, крайне плохо подвергается абсолютному улучшению и бесконечному продлению. Мы не отказались бы жить лучше и дольше, но без завершённости, без окончания — жизнь немыслима.

Новое вечное: 5 главных философских проблем современности

Артем Темиров

Философия всегда занималась изучением вопросов, которые можно было назвать вечными: Бог и религия, душа и материя, долг и свобода воли. Последние два века акценты сместились: «Теории и практики» решили разобраться в том, чем занимаются современные философы и что можно назвать новыми классическими проблемами.

Mind-body problem

Как конкретно сознание соотносится с мозгом? Сегодня нейронауки достигли того уровня, что многие философские вопросы о сознании становятся вопросами нейробиологии. Возможно, вскоре мы будем знать, какие процессы в мозге влияют на сознание и проходящие в нем процессы, так же, как мы сможем понять, что происходит в мозге при тех или иных состояниях сознания.

Несмотря на то что формулировка проблемы все еще содержит в себе разделение на две разные категории, многие философы настаивают на том, что мы сможем достичь прогресса в понимании сознания, только когда сможем преодолеть этот дуализм и исходить из того, что когда что-то происходит в сознании, это отражается в мозге, а когда что-то происходит в мозге, это влияет на сознание.

Когда человек мечтает о море, представляет себе, как он прыгает в воду, а затем идет играть в волейбол, в его мозге происходят определенные процессы, и все эти образы тем или иным образом фиксируются группами нейронов. В то же время, если во время сна на головной мозг оказать воздействие путем электростимуляции, это отразится на сознании. Возможно, сон вдруг превратится в галлюцинаторное приключение, сказать точно сложно. Но факт, что это механическое воздействие окажет влияние на состояние сознания и протекающие в нем процессы. Впрочем, не все философы так считают, поэтому до сих пор можно наткнуться на статью, в которой один философ обвиняет другого в редукционизме или сциентизме.

Авторы: Джон Серл, Хилари Патнэм, Дэниэл Деннет.

Восприятие

Как мы можем воспринимать что-либо? Как мы получаем информацию о внешнем мире? Как чувственное восприятие может быть непосредственным доступом к реальности, если оно может давать сбои в виде галлюцинаций и иллюзий? Наше знание об окружающем мире держится на вере в то, что материальный мир именно такой, каким мы его видим. Когда мы видим дерево, мы верим, что оно действительно существует вне нас, и поэтому считаем, что дерево стоит там, где мы его увидели.

Все вопросы, которыми задаются теоретики, можно разделить на вопросы феноменологического характера и эпистемологического. Феноменологи пытаются описать, что же конкретно происходит, когда мы воспринимаем. Скажем, вы видите лошадь, коричневую, предположим, она стоит. Что происходит в этот момент в сознании? В отличии от ученых, философы задаются вопросами не о том, что происходит в этот момент с нейронами, что в итоге некие данные из внешнего мира преобразуются в мозгу человека и он видит именно лошадь, и именно коричневую, философа волнует, что такое вообще «воспринимать», как мы можем описать воспринимающее сознание и как оно фундаментально отличается от сознания в других его состояниях.

Философы, рассматривающие восприятие с точки зрения эпистемологии (теории о познании), изучают восприятие как первичный источник наших знаний о мире. Перед современными теоретиками стоит задача описать восприятие таким образом, чтобы их описание отвечало на вопросы обоих типов, одновременно с этим учитывая последние достижения в научном изучении восприятия.

Авторы: Susanna Siegel Martin.

Философия языка

Несмотря на огромное количество результатов, достигнутых в философии языка, отсчет которых можно вести с Готлиба Фреге, сегодня перед исследователями стоит еще множество вопросов. Ученые продолжают пытаться найти ответ, как появился язык, как вообще возможно, что у человека есть язык. Например, Джон Серл считает, что если мы сможем понять, какую пользу получает человек от использования тех или иных языковых структур, как язык функционирует и используется человеком, то мы сможем ответить на вопрос, какими долингвистическими когнитивными способностями должны были обладать предки людей, чтобы появился язык.

Другой важной проблемой, обозначенной еще Фреге, является вопрос о том, как возникают значения слов и как мы их понимаем. Из этого следуют пересекающиеся вопросы с философией коммуникации. Один человек говорит (как то, что он говорит обретает смысл?), второй его понимает (как он способен понять именно то, что первый имеет в виду, ведь каждое слово может иметь разные оттенки смыслов в зависимости от контекста, не говоря уже о метафорах), и между ними происходит коммуникация (зачем людям вообще вступать в коммуникацию друг с другом?).

Новое звучание также приобретает вопрос о взаимосвязи языка и мышления. После Сепира и Уорфа этим вопросом занимались немногие ученые, но в 2000-х теория лингвистической относительности вновь обратила на себя внимание в трудах Леры Бородицки, которая отстаивает точку зрения, что язык и культура влияют на то, как мы мыслим.

Авторы: Ноам Хомски, Стивен Пинкер, J.L. Austin, P.F. Strawson.

Что такое сознание

Философия сознания сегодня является одним из основных исследовательских направлений в философии. Важной дискуссией о сознании, происходящей в 2000-х, стала дискуссия о расширениях сознания. Обсуждение строится вокруг вопроса о том, где кончается сознание и начинается внешний мир. Есть разные точки зрения.

Одни ученые считают, что сознание заканчивается там же, где и наше тело. Экстерналистская теория о происхождении значений слов, утверждает, что значения берут свое начало вне нашей головы и познаем мы их из внешнего мира. Под ее влиянием некоторые ученые решили, что и сознание наше не ограничивается рамками «я», а так же имеет продолжение во внешнем мире. Третьи же считают, что окружающая среда играет активную роль в происходящих в сознании когнитивных процессах, а потому мы можем говорить о том, что сознание имеет расширение в виде окружающей среды. В частности, так считает Дэвид Чалмерс и Энди Кларк. Их статья вызвала бурную реакцию и спровоцировала огромное число ответов, опровергающих их тезис.

Авторы: Дэвид Чалмерс, Энди Кларк.

Демократия

Сегодня вопрос о демократии является одним из самых острых вопросов политической философии. Еще недавно все кричали о победе демократии во всем мире, и о том, что ее установление во всех государствах является лишь вопросом времени. Однако, сегодня в среде политических философов это мнение не единственное. Причиной тому не только усиливающиеся религиозные тенденции и перспектива установления исламских государств на Ближнем Востоке, как это может показаться на первый взгляд, но и кризис демократии, отчетливо наблюдающийся в США и Евросоюзе.

В связи с чем по новому рассматривают принципы функционирования существующих демократических обществ, какими должны быть подлинно демократические принципы, что такое подлинная демократия и является ли такая форма правления действительно наилучшей.

В центре внимания теоретических споров вопросы об ограничениях репрезентативной демократии, о взаимосвязи либеральной демократии и неравенства и многие другие.

Одной из наиболее интересных работ в этой области является книга Дэвида Эстлунда Democratic Authority. В ней он не только производит обзор и высказывает критику существующих теорий, но и выдвигает собственную теорию эпистемологического процедурализма. Эстлунд утверждает, что признание какого-либо политического решения легитимным и признание власти как таковой не зависит от того, было ли конкретное решение верным или плохим. Легитимация происходит из-за эпистемологической ценности демократической процедуры. Даже если есть кто-то, кто действительно знает лучше других, он не может решать за других. Решение может обладать легитимностью, только если оно приемлемо со всех точек зрения и его принятие прошло через все необходимые демократические процедуры.

Авторы: Алекс де Токвиль, Фрэнк Анкерсмит, Дэвид Эстлунд.