Убийство на войне с точки зрения религии

Ясно, что заповедь «не убий» запрещает человеку лишать жизни другого человека, руководствуясь личными мотивами. Никто, кроме Бога, не может дать жизнь человеку и никто, кроме Него, не имеет права посягать на нее. Но защита своих граждан от насильников — не личный мотив. Всякую мысль о «противоречии» в Священном Писании надо сразу же отбросить как ложную и крайне опасную: «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» (2 Тим.3:16).

В апостольский век под Писанием понимался только корпус священных ветхозаветных книг. Канон Нового Завета еще не сформировался. Мы не должны подобно гностикам и представителям других еретических сект противопоставлять Ветхий и Новый Завет. К авторитету богодухновенных ветхозаветных книг обращался Спаситель: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне» (Ин.5:39).

Шестой заповедью запрещается убийство, или отнятие (лишение) жизни у ближнего каким бы то ни было образом. Не всякое отнятие жизни есть законопреступное убийство. Не является беззаконным убийство, когда отнимают жизнь по должности, как-то: 1) когда преступника наказывают смертью по правосудию; 2) когда убивают неприятеля на войне за Отечество.

(Катехизис свт. Филарета Московского)

Заповедь «не убий» дана Господом через пророка Моисея на горе Синай, и впервые была записана в книгах Исход (20:15) и Второзаконие (5:17). Начнем с этих священных текстов. Закон, куда вошла эта заповедь, был установлен во 2-й месяц 2-го года после исхода из Египта. Бог вел еврейский народ в землю Обетованную — Ханаан, который был населен 7-ю народами. У них были свои цари и войска. Хочется спросить автора письма: как исполнить Божественный план, овладеть Обетованной землей и вместе с тем не убить ни одного воина? Господь помогал, но сражения предстояло вести израильтянам:«Когда ты выйдешь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы [и] народа более, нежели у тебя, то не бойся их, ибо с тобою Господь Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской» (Вт.20:1).

Значит, надо попытаться понять какое значение вкладывается в Священном Писании в эту заповедь? Какова область ее применения?

Если мы ознакомимся с Синайским законодательством, то обратим внимание и на такое установление: «Если кто застанет вора подкапывающего и ударит его, так что он умрет, то кровь не вменится ему» (Исх.22:2).

Убийство злоумышленника здесь является как мера защиты дома и живущих в нем от грабителя. Значит, оно допускается? За две главы до этого записано «не убий». Как согласовать?

Господь наш Иисус Христос не отменил данную через Моисея заповедь «не убий». Когда к Нему подошел богатый юноша, Он напомнил о ней (также как и о других, данных в Законе): «Если же хочешь войти в жизнь [вечную], соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй» (Мф.19:17–18). Новым явилось то, что Спаситель указал на состояние сердца как внутренний источник этого тяжкого греха (Мк.7:21).

Мы глубоко исказим смысл Нового Завета, если не увидим, что Господь Иисус Христос был непримирим к злу. Он лишь запрещает отвечать злом за зло, уподобляться ему. Этим Спаситель призывает к личному духовному подвигу: «не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф.5:39).

Сам Спаситель дал нам высочайший пример, принеся Себя в Жертву за наши грехи. Но когда зло укореняется и является опасным для многих, оно не должно оставаться безнаказанным. Что Господь говорит о злых виноградарях?: «Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои. Иисус говорит им: неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от Господа, и есть дивно в очах наших? Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его; и тот, кто упадет на этот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит» (Мф.21:40–44).

В другой притче Иисус Христос предостерегает злых людей от мысли о безнаказанности: «Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить товарищей своих и есть и пить с пьяницами, — то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубов» (Мф.24:48–51).

Как видим, за злые дела предаст смерти. И у святых апостолов говорится о противостоянии злу силою: «Они знают праведный [суд] Божий, что делающие такие [дела] достойны смерти; однако не только [их] делают, но и делающих одобряют» (Рим.1:32); «[Если] отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия [наказывается] смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет?» (Евр.10:28–29).

Почему же нельзя воинам посылали иконы? Это не оружие. Святыни хранят верующих от зла духовного и телесного. Как священник знаю немало примеров.

Не хочется ничего упрощать. Необходимость уничтожения зла силой свидетельствует о том трагическом положении, в котором находятся сторонники добра в этом мире, который по слову святого апостола Иоанна Богослова весь «лежит во зле» (1Ин.5:19).

Уже в ветхозаветное время пролитие чужой крови (даже на войне при защите избранного народа) делало человека временно нечистым. Господь не благоволил, чтобы Давид построил храм. Незадолго до смерти он сказал Соломону: «сын мой! у меня было на сердце построить дом во имя Господа, Бога моего, но было ко мне слово Господне, и сказано: «ты пролил много крови и вел большие войны; ты не должен строить дома имени Моему, потому что пролил много крови на землю пред лицем Моим. Вот, у тебя родится сын: он будет человек мирный; Я дам ему покой от всех врагов его» (1Пар.22:7–9).

Святитель Василий Великий тем, кто в сражении (имеется ввиду защита христианского отечества) совершил убийство противника, предлагал 3 года воздерживаться от Св. Причастия (13-е правило). Нелегкая, но необходимая обязанность защищать людей. Что говорит об этом Новый Завет?: «[начальник] есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Рим.13:4).

Чтобы автору письма помочь освободиться от упрощенного взгляда и недопонимания духовных вопросов, приглашаю его поучаствовать в решении некоторых мучительных проблем. Позволю его спросить. Должно ли государство защищать своих людей (женщин, детей, больных и т. д.), святыни и вообще свою землю от всех желающих напасть и ограбить? Если да, то, как это реально сделать, не побеждая вооруженного агрессора? Нужно ли было защищать нашу страну от нацистов в последнюю войну?

Как это сделать, не убивая вооруженных насильников? Можно ли молиться за своих соотечественников, защищающих свою землю? Моральные принципы должны быть не абстрактными и мечтательными, а конкретными и реализуемыми. Иначе мы повредим людям. Бог не дает не исполнимых законов. Давайте испытаем жизненность наших нравственных убеждений. Вот реальная ситуация.

Образовалась многочисленная террористическая банда. На переговоры не идет, оружие складывать не хочет. Каждый день десятками гибнут невинные люди (в том числе и дети). Какое вы предлагаете решение, исходя всего того, что Вы сформулировали в своем письме? Наше бездействие (по малодушию или в силу ложно понятых принципов) делает нас косвенными соучастниками происходящих убийств беззащитных людей.

Буквализм в отношении заповедей (без понимания духа и смысла) очень опасен. Приведу пример. «Не судите, да не судимы будете» (Мф.7:1). Этим предписанием Господь дал нам личную норму. Если мы будем абсолютизировать смысл этого стиха, то должны будем отменить всякий закон и суд в обществе. История дает не мало примеров, когда государственная власть бездействовала, и для общества наступал тяжелый и болезненный период всеобщего произвола. Трудно понять, как рождается совершенно нежизненный, утопический морализм. В 19 в. возник анархизм. П.Кропоткин и др. доказывали, что всякая государственная власть является злом, так как проявляет насилие над людьми, принуждая их соблюдать законы и постановления. В книжках их это выглядит порой даже привлекательно.

Можно много привести примеров злоупотребления властью. Но почему же анархисты так избирательно и произвольно обращались с фактами истории, обходя те периоды в жизни народов, когда было безвластие. Каким несчастьем это время было для общества! Все мутное, греховное и злобное поднималось на поверхность и чинило насилие. Вспомним Смутное время в России в начале 17 в. Анархисты боролись вместе с другими силами против существующего государства и косвенно содействовали установлению в 1917 г. власти, которая насилием превзошла всех предшествующие и залила страну кровью.

Удивляет ссылка на Л.Толстого. Известно ли автору, за что он был отлучен от Церкви? За то, что отрицал все основные положения христианства: учение о Пресвятой Троице, Боговоплощение, Воскресение, загробную жизнь, будущий Суд. Он отвергал святые Таинства (в том числе и святую Евхаристию). Л.Толстой пытался не «донести до всех, что в Новом Завете», а переделать его, исключив из него чудеса, свидетельства о Божественности Иисуса Христа, все Послания св. апостола Павла и другое. Л.Толстой грубо отзывался о великом апостоле Павле, которого Господь называет «Мой избранный сосуд» (Деян.9:15).

Вот, что он сам пишет в Предисловии к собственному варианту Евангелия: «я прошу читателя моего изложения Евангелия помнить то, что, если я не смотрю на Евангелия, как на священные книги, я еще менее смотрю на Евангелия, как на памятники истории религиозной литературы. Я понимаю и богословский, и исторический взгляд на Евангелия, но я смотрю на их иначе, и потому прошу читателя при чтении моего изложения не сбиться ни на церковный лад, ни на привычный в последнее время образованным людям исторический взгляд на Евангелия, которых я не имел. Я смотрю на христианство не как на исключительное божественное откровение, не как на историческое явление, — я смотрю на христианство, как на учение, дающее смысл жизни». Иисус Христос говорит о Божественном происхождении Своего учения: «Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня» (Ин.7:16). Л.Толстой же не признает Евангелия священными книгами. Разве можно предлагать в пример такого «истолкователя» Нового Завета.

Зло не имеет будущее. Вечным является только добро. В конце времен произойдет последняя великая битва. Господь Иисус Христос, явившись в силе и славе, уничтожит зло: «Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои. Последний же враг истребится — смерть» (1 Кор.15:25–26)

Церковь считает войну неизбежным в этом мире злом, которое часто спасает нас от еще большего зла. В какой-то степени войну можно уподобить деторождению, всем известно, что зачатие детей происходит неизбежно в страсти, и поэтому каждый младенец подвержен первородному греху, который исцеляется Таинством Крещения. Но если бы не было чадородия, то и мир бы не смог существовать и в Церковь не смогли бы входить новые члены. Так и на войне православный христиан поднимает меч, чтобы спасти не себя самого, а свой народ, своих ближних, свою веру, свою Родину или просто постоять за правду. И без этого меча не смогла бы существовать Церковь земная, потому что члены ее погибли бы от рук врагов православия или иноплеменников. Но в воинском деле православные люди уповают не столько на собственную силу, сколько на помощь Божию в справедливой борьбе, и на первый план выходит жертвенность воина: «Нет большей той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13).

«Убиение на брани отцы наши не вменяли за убийство, извиняя, как мнится мне, поборников целомудрия и благочестия. Но, может быть, добро было бы советовати, чтобы они, как имеющие нечистые руки, три года удержалися от приобщения токмо Святых Таин».

В этом правиле святителя Василия Великого не содержится категорического требования, а только рекомендация, адресованная, вероятно, воинам с особо обостренной совестью, которым убийство, совершенное на войне, причиняет душевные страдания. Святитель Василий дает здесь что-то вроде совета три года удерживаться пролившим кровь от причащения.

Толкование Зонары: «Не в виде обязательного предписания, а в виде совета предлагает святой, чтобы убивающие на войне в течение трех лет воздерживались от причащения. Впрочем, и этот совет представляется тяжким, ибо он может вести к тому, что воины никогда не будут причащаться Божественных Даров, и в особенности лучшие, — те, которые отличаются отвагой: ибо они никогда не будут иметь возможности в течение трех лет прожить в мире. Но зачем считать имеющими нечистые руки тех, которые подвизаются за государство и за братьев, чтобы они не были захвачены неприятелями или чтобы освободить тех, которые находятся в плену? Ибо если они будут бояться убивать варваров, чтобы чрез это не осквернить рук своих, то все погибнут и варвары всем овладеют».

Насколько снисходительно это правило, можно понять, сравнивая с другими каноническими предписаниями, которыми следовала древняя Церковь. В остальных случаях она не советовала, а предписывала отлучать виновного: за вольное убийство на 20 лет, за аборт на 10 лет, за невольное убийство на 10 лет.

Второй подход отражен в послании святого Афанасия Великаго, архиепископа Александрийскаго, к Аммуну монаху, которое было утверждено как общецерковное учение на VI и VII Вселенских Соборах:

«Не позволительно убивать, но убивать врагов на брани и законно и похвалы достойно. Тако великих почестей сподобляются доблестные в брани, и воздвигаются им столпы, возвещающие превосходные их деяния. Таким образом одно и тоже, смотря по времени, и в некоторых обстоятельствах, не позволительно, а в других обстоятельствах, и благовременно, допускается и позволяется».

Толкование Зонары: «Прежде всего — убивать запрещено, но убивать врагов на войне похвально и достойно великих почестей. Таким образом, одно и тоже в одном случае не позволительно, а в другом позволительно и зависит от различия случаев, лиц и способов».

В дисциплинарной практике православная Церковь не подвергает прещениям воинов, убивающих на войне, руководствуясь этим правилом свт. Афанасия.

Между этими мнениями свт. Василия Великого и свт. Афанасия Великого нет противоречия, просто святитель Василий считал, что само по себе пролитие крови требует некоего очищения, даже если человек выполнял свой долг перед Церковью и Отчеством.

В Катехизисе свт. Филарета (Дроздова), митрополита Московского, сказано: «Вопрос: Всякое ли отнятие жизни есть законопреступное убийство? Ответ: Не есть беззаконное убийство, когда отнимают жизнь по должности, как-то: 1) Когда преступника наказывают смертию по правосудию. 2) Когда убивают неприятеля на войне за Отечество».

Великий учитель Церкви святитель Иоанн Златоуст пишет: «Если кто даже совершит убийство по воле Божией, это убийство лучше всякого человеколюбия; но если кто пощадит и окажет человеколюбие вопреки воле Божией, эта пощада будет преступнее всякого убийства. Дела бывают хорошими и худыми не сами по себе, но по Божию о них определению» («Восемь слов против иудеев»).

В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви (раздел II. 2) сказано: «во все эпохи Церковь призывала своих чад любить земное отечество и не щадить жизни для его защиты, если ему угрожала опасность». В этом же документе приводится целый ряд примеров из русской истории, когда Церковь благословляла народ на участие в освободительной войне.

С точки зрения религии, считается ли убийство на войне грехом, отправляющим тебя в Ад?

В Катехизисе Католической Церкви (сборник вероучительных доктрин) целая глава посвящена этому моменту. Фрагменты:

— «Всякая человеческая жизнь с момента зачатия и до смерти священна, потому что Бог живой и святой возжелал человеческую личность ради нее самой по Своему образу и подобию. Убийство человека глубоко противоречит достоинству личности и святости Творца. Запрет убивать не отменяет права обезвредить неправедного агрессора. Законная защита — долг того, на ком лежит ответственность за чужие жизни и общее благо» (2319-2321);

— «Надо уважать гражданское население, раненых солдат и военнопленных и обращаться с ними гуманно. Слепое повиновение не достаточно для того, чтобы оправдать выполняющих подобные приказания. Так, истребление нации, народа или этнического меньшинства должно быть осуждено как смертный грех. Наш нравственный долг — отказываться выполнять приказания о совершении геноцида» (2313).

В общем, верующий католик имеет право на самооборону и обязан защищать слабых, гуманно относясь к врагам и мирным людям. При этом, вероятно (в ККЦ не указано это), он должен по окончании войны приступить к таинству покаяния (исповеди) за то, что был вынужден убивать и калечить других людей. Читал книгу одного итальянского епископа, который был военным капелланом на Второй мировой — после войны ему потребовалась длительная психологическая реабилитация после пережитого и услышанного. Конечно, молитвы и исповедь в этот период его жизни были у него особенно регулярными.

Если же человек погиб на войне. Тут я не решусь делать прогнозы касательно его Вечности (рай после чистилища или сразу ад) — решать Богу в каждом конкретном случае индивидуально.

Почему русское православие считает убийства и войны вполне допустимыми?

В русском православии сложилась богословская трактовка проблем убийства и войны. При этом Русская православная церковь (РПЦ) опирается на то, что в Библии нет прямого запрета употреблять насилие в земной жизни. В книге Екклесиаста сказано: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом, …время убивать, и время врачевать; время разрушать и время строить; …время войне, и время миру». Из слов Иисуса на суде Пилата: «…если бы от мира сего было царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня» ясно следует, что противление силой, самозащита — дело естественное.

Идею о необходимости насилия по отношению к врагам активно развивали русские православные философы еков. считал заблуждением непротивление злу силою. «Это учение, — писал он, — противоречит христианской истине, прежде всего тем, что оно проповедует бездействие, христианство же призывает к действительной любви и считает бездействие великим грехом».

, посвятивший этой проблеме ряд работ («О сопротивлении злу силою», «Основное нравственное противоречие войны»), подчеркивал, что православному человеку принадлежит не право, а обязанность употребить насилие там, «где оно оказывается единственным или наименее неправедным исходом». Вместе с тем, он отмечал, что «убить человека может быть делом правовой обязанности, но не нравственного долга». А так как «участие в войне есть для каждого участника акт повиновения внешнему приказу», то «самое решение убивать не падает всем своим бременем на душу убивающего».

Естественно, что обоснование законности противления злу силою всегда находилось в сфере внимания русского военного духовенства. Только за предвоенный 1913 год в 24 номерах «Вестника военного и морского духовенства» было опубликовано 37 статей, которые раскрывали различные аспекты этой проблемы. Диапазон подходов был очень широк — от богословского труда «Отношение христиан первых трех веков к военной службе» до эмоциональной статьи «Как должен христианин смотреть на войну?». Автор последней, рассматривая влияние войны на человека, писал: «Война выявляет не только темные стороны человеческой природы; война может пробуждать и все великое, благородное, дремлющее в народе». Вполне закономерно, что уже в первые дни войны РПЦ заявила об оправданности с православной точки зрения войны со стороны России.

В послереволюционный период публикации, посвященные православному учению о войне и применении насилия, появлялись только в эмигрантских изданиях.

Агрессия фашистской Германии против СССР побудила РПЦ вновь поднять проблему отношения к войне. Митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) в обращении к пастве в первые дни войны говорил: «Война есть страшное и гибельное дело для того, кто предпринимает ее без нужды, без правды, с жаждою грабительства и порабощения. Но война — священное дело для тех, кто предпринимает ее по необходимости, в защиту правды, Отечества. Берущие оружие в таком случае совершают подвиг правды и, приемля раны и страдания, и полагая жизнь свою за однокровных своих, за Родину, идут вслед мучеников к нетленному и вечному венцу». Обращаясь к воинам он восклицал: «Мы благословляем Ваш подвиг ратный и твердо веруем, что Господь сил — с вами в этой священной борьбе, что этому благородному порыву вашему Он подаст свою дивную помощь и силу».

За два первых военных года только Патриарший местоблюститель Сергий (Страгородский) обратился с 23 посланиями, в которых подчеркивал, что всем верующим надо помнить «не о личных опасностях, а о священном долге перед Родиной и верой».

Не расходились со словами и практические дела РПЦ. В храмах шел сбор средств в фонд обороны, приходы брали шефство над госпиталями. В декабре 1942 г. верующие собрали средства на создание танковой колонны имени Дмитрия Донского. Патриарх Сергий так вспоминал об этом: «Наши танки, — думал я, — не Бог знает, какая это могла быть помощь нашему воинству, но это было наше благословение, это был знак того, что Церковь не оставляет воинов и на поле брани, что она их благословляет и готова участвовать с ними в самих боях».

Понимая, что войну выигрывают не только на полях сражений, РПЦ включилась в международную антифашистскую и миротворческую деятельность, которую продолжила и после войны. Но теперь на первый план выдвинулась борьба за предотвращение ядерной катастрофы. Концептуальное выражение этой позиции было представлено в Послании Синода РПЦ «О войне и мире в ядерный век», принятом в 1986 г. В нем говорилось, что «вопрос о войне и мире в ядерный век есть вопрос жизни и смерти для всех», поэтому РПЦ вынуждена переосмыслить свои воззрения по этому вопросу. Признавая по-прежнему, что «война всегда есть насилие, но иногда насилие вынужденное, направленное на пресечение зла, справедливое», РПЦ делает вывод, что к ядерной войне «не может быть применено понятие справедливости».

В то же время в Послании развивается христианская концепция справедливой войны без применения оружия массового поражения, которая должна опираться на следующие принципы:
1. Любовь к своим ближним, к своему народу и отечеству.
2. Понимание нужд других народов.
3. Убеждение в том, что благу своего народа невозможно служить безнравственными средствами.

На рубеже веков РПЦ снова обратилась к проблемам войны. В принятых в 2000 г. «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» им посвящен специальный раздел «Война и мир». Здесь получили развитие идеи Послания «О войне и мире в ядерный век». Отдельные положения Послания, например, о принципах, определяющих нравственные границы справедливой войны, вошли в новый документ без изменений.

Признавая войну злом, «Церковь, — как говорится в документе, — все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством».

В документе излагается мнение РПЦ на то, при каких условиях война допустима: «войну следует объявлять ради восстановления справедливости; войну имеет право объявить только законная власть; право на использование силы должно принадлежать не отдельным лицам или группам лиц, а представителям гражданских властей, установленных свыше; война может быть объявлена только после того, как будут исчерпаны все мирные средства для ведения переговоров с противной стороной и восстановления исходной ситуации; войну следует объявлять только в том случае, если имеются вполне обоснованные надежды на достижение поставленных целей; планируемые военные потери и разрушения должны соответствовать ситуации и целям войны; во время войны необходимо обеспечить защиту гражданского населения от прямых военных акций; войну можно оправдать только стремлением восстановить мир и порядок».

В наше время РПЦ стоит на позициях, обоснованных столетия назад: «Нравственный христианский закон осуждает не борьбу со злом, не применение силы по отношению к его носителю и даже не лишение жизни в качестве последней меры, но злобу сердца человеческого, желание унижения и погибели кому бы то ни было».

Убийство на войне это грех или нет?

http://topwar.ru/245­ 02-armiya-ssha-v-poi­ skah-psihopatov.html — 4 года назад

Война это война. Вряд ли можно назвать грехом ситуацию, когда между вооруженными противниками стоит вопрос жизни и смерти: убьешь либо ты его, либо он тебя, третьего не дано. Но ни одна война не дает морального права убивать гражданское население, невооруженных людей и военнопленных. Это грех, это военное преступление, это бесчестье.

Не могу сказать ничего про «грех», это высокопарно, да и сомневаюсь что кто-то после смерти расматривает «личные дела», а потом выстраивает конвейер из грешников и отправляет на горячие сковородки.

Любое убийство, в войне или нет — это противоестественно для жизни и если человек не моральный урод будет помнить и мучаться от совершенного убийства еще при жизни.

Будь то агрессор или защитник, всё одно на низах — это всего лишь солдаты, которые выполняют приказ, чьи то отцы, братья, сыновья и виноваты они только в том, что выбрали эту профессию и выполняют долг перед страной и государством. Любая война рано или поздно закончиться, а память о совершенном останется на всю жизнь.

Оправдание войны и убийства с точки зрения христианства

Вот вопрос, который волнует очень многих. Вопрос связанный с пониманием войны. С применением силы тогда, когда он вовсе мне. он мне ничё, никто меня не обидел. Я его и знать не знаю. А просто он преступник. Или нападает другой народ на наш народ. Как относиться к этому? По тому ли принципу, который предложил Лев Толстой? И который, кстати, принцип сейчас исповедуется целым рядом таких, не больших правда, но протестантских религиозных общин. Есть такие. Ну например «Церковь братьев» в Америке. Они стоят совершенно на толстовских позициях. Действительно, как рассматривать вот эту ситуацию? Как к ней относиться? Возможно ли применение силы? Если возможно, то какое? Возможно ли наконец убийство? Убийство — зло? Или не зло? Вот по-моему самый такой острый вопрос. Убийство — зло или нет? Когда мы говорим слово «убийство», сразу у нас представляются картины ну однотипного, как мне кажется, характера. Я б хотел расширить эту картину. Совсем нет. Если казнят какого-то страшного преступника — зло это или не зло? Когда силою противостоют напавшему врагу — зло это или не зло? А вот если другой вопрос задать: а быть убитым — это зло или не зло? Человек уже убит.

Нужно посмотреть вот на что. Смерть сама по себе. я сейчас не хочу оценивать с богословских точек зрения его происхождение и т.д. — это вопрос совсем другой. Смерть является фактом НЕМИНУЕМЫМ. Рождённый должен умереть. Это факт. Если отвлечься от всех мировоззрений, да, то скажем так: это естественный факт. Что же тогда делает злом убийство? Значит не сама по себе смерть. Это явление ЕСТЕСТВЕННОЕ, назовём так. Что же делает это злом? Совершенно очевидно что делает злом. Убийство не как факт является злом, а оно является злом в силу той причины, по которой происходит убийство. Если есть нравственное проявление злой воли. Когда человек хочет убить человека по злобе. По злобе, по ненависти. Вот где зло. Это очень серьёзный. я бы сказал серьёзное заявление. И оно, как мне кажется, имеет полное оправдание с точки зрения христианства.

Далеко совсем не каждое насилие есть зло. Обратите внимание, кто читал Евангелье. Христос, войдя в храм, сейчас-то это конечно никто уже не сделает, да, это он дерзнул только, войдя в храм увидел там торговлю. Сделал кнут, представьте себе картину, и кнутом начал изгонять. Да ещё опрокинул столы у меновщиков денег. Выгнал. Насилие он совершил или нет? В чисто формальном плане — конечно. Конечно. Не всякому наверно хотелось под кнут попасть. Тем более, боялись его тронуть. Почему? А за него народ. А тут ещё ученики, такие дюжие, так изрядное количество — кто их знает как они себя поведут.

Интересен другой момент. Когда к Иоанну Крестителю пришли военные. Ну, узнали что какой-то святой человек там в Иордане крестит, удивительно, к нему идут все, некоторые военные тоже пошли. Спрашивают его, Иоанна: «А что нам сделать?». Знаете, что он ответил? Конечно Толстой в ярости от этого ответа был. Он сказал: «Не обижайте никого», — никого, т.е. когда вы где-то живёте не обижайте других, поскольку у вас есть оружие, а у других нет, — «довольствуйтесь жалованьем своим». Но не сказал им: «Бросьте оружие. Перестаньте воевать, перестаньте проливать кровь человеческую. Довольно!». Нет, не сказал. Многие христиане, будучи именно христианами, прямо на заре христианства, прямо в первые вот в эти вот века, оставались и христианами и были воинами. Даже военоначальниками.

Если взять историю церкви, мы сплошь и рядом видим удивительные вещи. Мы находим среди святых огромное количество воинов. Если посмотреть наши русские святцы и взять её мужскую половину, святцев, — то мы откроем там интересное явление. Что там, ну половина, так, грубо говоря, монахов, ну всех чинов, от простых до архиереев, а другая половина — воины. Военные. В чём дело? Я специально говорю об этом, что с нелёгкой руки с какого-то времени. это ещё до нашего даже века, до нашего века. Особенно это началось в конце 18-го, в 19-м это вовсю было, сейчас в 20-м — началось осуждение войны вообще, как таковой. Даже не глядя — на что? — а какова она, почему происходит. Осуждение тех, кто несёт воинскую службу.

Идёт это известно из каких идей. Шла страшная борьба за то, чтобы разрушить саму идею патриотизма. Саму идею жертвенности за народ. Посмотрите: почему у нас дворяне? Откуда дворяне? Откуда они? Это же была ближайшая, если хотите, гвардия, окружение князя. Это которые в первую очередь погибали. В любом конфликте. Самые славные люди в истории России, и в истории я думаю и других многих государств, — это были именно военные. Почему? ОНИ впервую очередь отдавали свою жизнь за людей. Оказывается, война — это может быть делом священным. Эта служба может быть делом святым. Самым святым. Простите, это не стирка белья. Это не просто полезное дело. Бельё может остаться и грязным. А не будет военных — народ весь погибнет. Не будет тех, кто свою жизнь отдаёт — погибло государство.

Вот почему именно против этого устоя государственности всегда направлена первая стрела врагов. Ну, я тут. две их, стрелы — церковь и государство. Духовная и эта материальная сторона. Это два устоя государственной жизни. И совершается это под совершенно такими софистическими, я бы сказал, доводами и софистическими рассуждениями подкрепляется эта критика: когда обращают внимание на захватнические войны, на агрессивные войны. Об этом нечего и говорить. Нечего. Тут разве есть вопрос? Когда негодяй нападает на жертву — разве тут есть вопрос что он виноват? Тут вопроса нет. Вопрос-то какой: а как поступить тому, кто хочет ПРОТИВ этого негодяя? Может ли он убить его или нет? Как он должен относиться к врагу, который нападает на родину?

Убийство на войне с точки зрения религии

Напишите ответ:

Кровопролитие, убийство – это грех, но почему, в таком случае, Православная Церковь благословляет на войну? Этот вопрос задают многие.
Давайте посмотрим на страницы Библии и попробуем разобраться, что означает заповедь: «Не убий»?

Самое первое убийство совершил Каин. Он поднял руку на своего брата, Авеля. А почему он это сделал? Зависть, злость, желание владеть тем, чем владеет другой, желание власти, быть первым ценой жизни другого. Если бы Каин не завидовал, не был зол и не жаждал власти, то он не убил бы своего брата.

А теперь вы понимаете, где рождается грех? Ответьте на вопрос, часто ли вы злитесь, завидуете и желаете плохого своим ближним? Уже в помыслах совершается грех и нарушается одна из главных заповедей Божьих. Т.е. злость, зависть, ненависть, которые мы испытываем приравнивается к убийству? А как же тогда лишение жизни человека, спросите вы?

Да, конечно, лишение человека жизни и пролитие крови – это тоже очень тяжело и плохо. Но когда ты проливаешь кровь за свою отчизну, за будущее детей и ближних – это не является грехом.

В Библии очень много рассказывается о войнах во все времена. Христовы ученики носили меч, об этом тоже упоминается. «Нет больше любви, кто положит душу свою за други своя». Не является грехом, если человек защищает ближнего, проливая кровь.
Если в ваш дом придет враг и будет угрожать жизни вашим детям, неужели не защитите их, напав на врага?

Для нас смерть – это что-то ужасное, потому что мы не знаем, что за этим следует. Если человек верит в жизнь вечную – для него смерть не так уж и страшна. Гораздо страшнее: злость, ненависть, злоба, вражда, лицемерие и т.д. Грехи, которые порождают смерть духовную при жизни человеческой.

Автор Тема: Почему религия оправдывает убийц на войне-идаже причисляет их к святым (Прочитано 14474 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

• »
• Православный раздел »
• Аскетика. Духовная жизнь в православии (Модераторы: Черноусов Сергей, Крупняк Михаил Эдуардович) »
• Почему религия оправдывает убийц на войне-идаже причисляет их к святым

Страница сгенерирована за 0.097 секунд. Запросов: 20.

Открытый христианский форум JesusChrist.ru

Добро пожаловать на Открытый христианский форум JesusChrist.ru. Для того чтобы писать в форуме, Вам необходимо зарегистрироваться и войти на форум через ссылку для входа.

Страниц в этой нити: 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | (показать все)