Точки зрения по пакту о ненападению

Сразу стоит предупредить, что автор данного сайта не является ни профессиональным историком, ни профессиональным публицистом-пропагандистом. Поэтому он не претендует ни на авторитетность своих суждений, ни на то, что привлечет внимание массы читателей. Однако, иметь собственное мнение и публиковать его не запрещается. И каждое мнение имеет право на существование, пока его не удалось опровергнуть фактическим материалом. Тем более оно имеет право на существование, если имеет под собой какие-то обоснования, фактические и логические. Потому автор считает, что он вправе высказывать свое мнению по любым вопросам, тем более по тем, в которых понимает больше профессиональных историков и писателей.

Итак, на этом сайте будут публиковаться мнения автора по самым разным историческим вопросам и проблемам. Публиковать только свое мнение автор считает неправильным, поэтому будут размещаться и мнения других специалистов и «специалистов», нередко с замечаниями. Некоторые вещи раздела «Мнения» слишком велики, и их пришлось выносить в отдельные разделы. Вот они:

Также будут размещаться исторические документы и сопутствующие материалы (в частности, электронные копии старых фотографий, рукописных и печатных документов, рисунков, карт и т.п.). Будем надеяться, что получится нечто интересное.

Автор сайта снимает с себя всякую ответственность за недостоверность опубликованных материалов. Все мнения, как известно, субъективны; а все документы можно подделать. В этом смысле история совершенно непредсказуема. Смена эпох кардинально может поменять взгляд на одно и то же событие, а любой обнаруженный документ способен изменить трактовку событий.

Все свои небольшие заметки автор размещает в разделе «Наше». Эти заметки объединяются в циклы и группы, перечень которых можно найти справа. При переходе в соответствующий цикл заметок, можно найти ссылки на дополнительные материалы: документы, мнения, графику. Отдельно будут размещены крупные формы, которым тесно в жанре заметок. Скоро некоторые из них будут представлены вашему вниманию. Ссылки на них публикуются на этой странице немного выше.

Метки статьи:

Поделиться с друзьями:

Ниже приведены две точки зрения на пакт Молотова— Риббентропа:

1) Подписание пакта о ненападении с фашистской Германией и секретного протокола к нему было дипломатической удачей СССР.
2) Подписание пакта стало большой ошибкой, имевшей тяжелые последствия для СССР.

Укажите, какая из названных точек зрения вам представляется более предпочтительной. Приведите не менее трех фактов, положений, которые могут служить аргументами, подтверждающими избранную вами точку зрения.

Точки зрения по пакту о ненападению

17 апреля Кратко о специальной теории относительности.

14 апреля Вариант резервного дня ЕГЭ по математике.

13 апреля Вариант досрочного ЕГЭ по физике.

12 апреля Вариант досрочного ЕГЭ по информатике.

25 декабря На нашем сайте размещён курс русского языка Людмилы Великовой.

− Учитель Думбадзе
из школы 162 Кировского района Петербурга.

Наша группа ВКонтакте
Мобильные приложения:

Ниже при­ве­де­ны две точки зре­ния на со­бы­тия августа 1939 года.

1. Под­пи­са­ние пакта о не­на­па­де­нии с Гер­ма­ни­ей и сек­рет­но­го протокола к нему было ди­пло­ма­ти­че­ской победой СССР.

2. Под­пи­са­ние пакта с Гер­ма­ни­ей было просчётом со­вет­ской дипломатии, имев­шим тяжёлые по­след­ствия для СССР.

Приведите не менее трёх фактов, положений, ко­то­рые могут слу­жить аргументами, под­твер­жда­ю­щи­ми избранную Вами точку зрения.

При вы­бо­ре первой точки зре­ния может быть указано, что:

— под­пи­са­ние пакта предот­вра­ти­ло возникновение еди­но­го антисоветскогофронт фа­шист­ской Германии с Англией, Фран­ци­ей и США;

— пакт о не­на­па­де­нии предотвратил воз­мож­ность нападения на СССР после раз­гро­ма Польши;

— Ан­глия и Фран­ция затягивали пе­ре­го­во­ры с СССР и в итоге они были со­рва­ны в ав­гу­сте 1939 г.;

— пакт поз­во­лил СССР от­сро­чить войну и укре­пить свою безопасность;

— СССР рас­ши­рил свою территорию.

При вы­бо­ре второй точки зре­ния может быть указано, что:

— СССР под­пи­сал договор с агрессором, угро­жав­шим закабалением всем на­ро­дам Европы;

— под­пи­сав пакт, Гит­лер получил сво­бо­ду действий сна­ча­ла для раз­гро­ма Польши, затем Фран­ции и дру­гих западных стран, то есть ве­де­ния войны на один фронт;

— Ста­лин подорвал ев­ро­пей­ские стратегические по­зи­ции СССР, оста­вив его к 22 июня 1941 года один на один с не­ве­ро­ят­но усилившейся фа­шист­ской Германией.

Дискуссии по проблеме «Секретных протоколов» к советско-германскому договору о ненападении 1939 г Текст научной статьи по специальности « История. Исторические науки»

Аннотация научной статьи по истории и историческим наукам, автор научной работы — Маслов Дмитрий Владимирович, Демина Ольга Васильевна

В статье выявляются позиции отечественных исследователей по проблеме « секретных протоколов » к советско-германскому договору о ненападении 1939 года. Сопоставлены точки зрения по вопросам подлинности «протоколов», их создания и хранения, легализации и опубликования в СССР. Представлены также основные этапы истории изучения данной проблемы и ее современное состояние. Делается вывод о необходимости продолжить изучение проблемы в дальнейшем.The article identifies Russian researchers positions and attitudes to the problem of secret protocols to the Soviet-German Non-aggression Pact of 1939. The authors classify opinions on the authenticity of the protocols, their creation and storage, legalization and publishing in the USSR and identify basic stages of the history of researching this problem and its present state and make a conclusion that the problem needs further research.

Похожие темы научных работ по истории и историческим наукам , автор научной работы — Маслов Дмитрий Владимирович, Демина Ольга Васильевна,

Текст научной работы на тему «Дискуссии по проблеме «Секретных протоколов» к советско-германскому договору о ненападении 1939 г»

ДИСКУССИИ ПО ПРОБЛЕМЕ «СЕКРЕТНЫХ ПРОТОКОЛОВ» К СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКОМУ ДОГОВОРУ О НЕНАПАДЕНИИ 1939 г. Маслов Дмитрий Владимирович, доктор исторических наук, профессор, зав. кафедрой гуманитарного общественного цикла, dmaslov@divonet.ru, Демина Ольга Васильевна, студентка, Филиал ФГБОУ ВПО «Московский государственный индустриальный университет»,

г. Сергиев Посад

В статье выявляются позиции отечественных исследователей по проблеме «секретных протоколов» к советско-германскому договору о ненападении 1939 года. Сопоставлены точки зрения по вопросам подлинности «протоколов», их создания и хранения, легализации и опубликования в СССР. Представлены также основные этапы истории изучения данной проблемы и ее современное состояние. Делается вывод о необходимости продолжить изучение проблемы в дальнейшем.

Ключевые слова: секретные протоколы, Молотов, Риббентроп.

The article identifies Russian researchers’ positions and attitudes to the problem of ‘secret protocols’ to the Soviet-German Non-aggression Pact of 1939. The authors classify opinions on the authenticity of the ‘protocols’, their creation and storage, legalization and publishing in the USSR and identify basic stages of the history of researching this problem and its present state and make a conclusion that the problem needs further research.

Keywords: secret protocols, Molotov, Ribbentrop.

Договор о ненападении между Германией и СССР стал, пожалуй, одним из самых обсуждаемых дипломатических событий межвоенного периода. Однако наибольшее внимание исследователей привлекает не столько сам договор (т.н. «пакт Молотова-Риббентропа»), сколько «секретные протоколы» к нему. Вопрос об их существовании, о тайне их создания и хранения по сей день вызывает дискуссии в различных кругах.

Уже много лет в Государственной Думе РФ идут споры по вопросу секретных протоколов. Особенно остро данные прения проходят в последние несколько лет. Это связано с позорным, на взгляд ряда исследователей [13], для нашей страны решением Европарламента, который поставил коммунизм и нацизм на одну ступень. Однако тем, кто отрицает реальность протоколов [13], не удается пока убедить депутатов взглянуть критически на эту историю и заставить отойти от официальной российской позиции.

Вопрос остается актуальным и с точки зрения международной ситуации. Признание этого документа, его оценка в значительной мере влияют на отношения России со многими государствами, определяют отношение мирового сообщества к нашей стране.

Подробное изучение данного вопроса позволяет понять историю отношений России с её соседями в XX веке. Так, несомненно, влияние истории с протоколами на отношения России (СССР) с Польшей и государствами Балтии.

Также данная проблема остается актуальной и с научной точки зрения, поскольку некорректная её оценка может привести к фальсификации истории. Стоит помнить, что советско-германские договоры существенным образом повлияли на события, предшествующие Второй мировой войне.

Несмотря на то, что на официальном уровне в России вопрос считается закрытым, остается целый ряд дискуссионных моментов, не получивших однозначного объяснения в современной историографии. Поэтому в данной работе хотелось бы проанализировать научные позиции отечественных сторонников по поводу реальности существования данных документов, а также учесть мнение их оппонентов, доводы, которыми они руководствуются.

Российские исследователи заняли диаметрально противоположные позиции: Л.А. Безыменский, Ю.Г. Фельштинский, А.М. Некрич и др. соглашаются с фактом существования данных документов. В.А. Сидак, А.А. Кунгуров, С.З. Случ отрицают подписание СССР и Германией секретных протоколов. Причем, нужно отметить, что, по словам самого же В.А. Сидака, он не отрицает наличие внешнеполитических конфиденциальных договоренностей между СССР и Германией, но полностью убежден, что они заключались в устной форме [13]. О том же говорят и некоторые сторонники существования секретных протоколов [22].

Прежде всего, рассмотрим вопрос о существовании так называемых секретных протоколов. Признающие этот факт исследователи приводят множество различных аргументов в пользу того, что секретные протоколы действительно существовали. Л.А. Безыменский и его единомышленники ссылаются в первую очередь на копии из т.н. «коллекции фон Лёша». Утверждается, что данные копии были сняты с немецких копий секретных протоколов по прямому указанию Риббентропа, когда начались массовые бомбежки Берлина англо-американской авиацией [21]. Однако возникает вопрос: почему Риббентроп распорядился лишь снять копии с немецких документов, а не переправить их в безопасное место? Но вполне может быть, что такое указание существовало, однако по трагическому стечению обстоятельств уцелели лишь копии. Думаем, этот факт не вызывал бы сомнений, если бы впоследствии из-за секретных протоколов, содержащихся на фотокопиях, не разгорелись бы такие дискуссии. В дальнейшем же, как утверждает

Хавкин, фотокопии были спрятаны, а затем Карл фон Лёш, сотрудник МИД Германии, передал их американской стороне [21].

По мнению же А.А. Кунгурова, архив сгорел не во время бомбежки, а по указанию Риббентропа его поджег все тот же фон Леш. Но, имея невыясненные мотивы, Карл фон Леш спрятал катушки с фотокопиями и затем передал их англичанам, которые в свою очередь передали их американцам [7].

Как мы видим, данные по поводу происхождения основного аргумента, подтверждающего существование секретных протоколов, разнятся. Но в обоих случаях возникает вопрос: зачем нужно было уничтожать сами архивы и почему копии были переданы американцам — стороне, не являвшейся союзником Германии во Второй мировой войне? Американцами, кстати, была сделана и экспертиза данных микрофильмов, подтвердившая их подлинность. И этот факт также заставляет отечественных историков сомневаться в подлинности секретных протоколов.

Одним из самых убедительных доводов противников существования секретных протоколов, на наш взгляд, является наличие в текстах протоколов ошибок, как лексических, так и грамматических. В.А. Сидак и А.А. Кунгуров проводят заслуживающий внимания анализ. Во-первых, страницы протоколов на копиях с коллекции фон Леша даже не пронумерованы, что обязательно для международных договоров, состоящих из нескольких страниц. Во-вторых, присутствует небрежность в оформлении документа. Так, например, пункты протокола отделены от основного текста то точкой, то скобкой [7. С. 39]. Также на копиях, представленных в коллекции фон Леша, заметны некоторые исправления: вписаны недостающие буквы в словах. Безусловно, по всем правилам оформления международных документов исправления на оригинале недопустимы. Вызывают вопросы и подписи, сделанные под документом. Дело в том, что на фотокопиях подписи размещены на отдельном листе, который никак явно не связан с предыдущим текстом, поэтому доказать, что подписи ставились именно под секретными протоколами, крайне затруднительно. Кроме того, в тексте протокола существует путаница с географическими объектами. Названия рек, по которым должна была проходить граница раздела территории, подверглись склонению, хотя названия географических объектов не склоняются, и вряд ли об этом не знали русские дипломаты. Также в список прибалтийских государств почему-то отнесена Финляндия [7. С. 41].

Если анализировать немецкий текст протоколов с фотокопий, то здесь также много неясностей. Например, при сравнении русского и немецкого текстов видно, что не совпадают переносы в словах, в строках документа. Хотя данные экземпляры должны

быть идентичны не только по содержанию, но и по оформлению. Однако стоит отметить: некоторые российские дипломаты, например Ю.А. Квицинский, утверждали, что документы не обязательно должны печататься под копирку. Каждая из сторон может предъявлять собственные требования к оформлению экземпляра документа, который передается ей после подписания [7. C. 406]. Так же, как и в русском экземпляре, отсутствует нумерация страниц, есть исправления текста. Много вопросов вызывают и географические названия. Германия почему-то названа German Reich, а Польша и вовсе Polischen Staate [7. C. 39]. По мнению Сидака, все это напоминает перевод на немецкий с английского, да ещё не совсем правильный. И в самом деле, не могли же настолько сильно измениться названия географических объектов в немецком языке за прошедшие 70 лет. А то, что в названии Германии присутствует слово «German», которого никогда в немецком языке не существовало, а оно, напротив, имеет английские морфологические корни, вообще сложно объяснить.

В ответ на все это сторонники существования секретных протоколов говорят лишь то, что сделанная Молотовым на латинице подпись является всего лишь свидетельством доброй воли, что практикуется в дипломатической практике [21]. Остальные же доводы своих оппонентов они даже не пытаются оспаривать.

Аргументом сторонников реальности секретных протоколов в пользу подлинности микрофильмов фон Леша является то, что на данных пленках содержатся не только Договор о ненападении СССР и Германии с секретными протоколами, но и множество других международных документов Германии за тот период [21]. Кунгуров на этот счет вполне логично предполагает, что наряду с подлинными международными документами Германии могли снять и фальшивый протокол.

Аргументы, подтверждающие существование секретных протоколов, приведены в докладе А.Н. Яковлева на II Съезде народных депутатов СССР в декабре 1989 года. На данном съезде Яковлев сослался на акт из архива Молотова, в котором констатировалось, что секретные протоколы действительно существуют и переданы из архива МИД СССР в архив ЦК КПСС. Но оригиналы секретных протоколов комиссии под его руководством обнаружить так и не удалось [6].

Однако противники существования секретных протоколов открыто называют данный документ фальшивкой. Аргументы приводятся следующие. Во-первых, в указанном акте из архива Молотова все документы зачем-то называют подлинными. Зачем? Ведь и так понятно, что МИД СССР работал только с подлинными документами, а не с подделками. По словам Кунгурова, в документоведении вообще не существует такого

термина, как «подлинник». Кроме того, данный акт противоречит тексту самого договора о ненападении. В нем сказано об оригинале и заверенной копии договора, а последняя строка самого договора говорит о двух оригиналах, составленных на немецком и русском языках [7. С 339].

Аргументы Кунгурова в данном случае кажутся весомее, чем ссылка А.Н Яковлева на акт о передаче документов, в том числе и секретных протоколов, и его утверждение о реальности документа.

А что же говорили сами участники тех событий? Сторонники подлинности секретных протоколов утверждают, что В.М. Молотов вроде бы отвергал существование данных документов, но в то же время говорил, что в 1939 году они с Риббентропом решили судьбу стран Запада [21]. Однако, на наш взгляд, данные слова Молотова никак не подтверждают то, что секретные протоколы и в самом деле имели место, а домысливание каких-то моментов в таком деле невозможно. К сожалению, сам Молотов ни мемуаров, ни записей на данную тему не оставил, но все беседы в течение последних 17 лет его жизни за ним записывал литератор Феликс Чуев. Позднее, в 1991 году, он выпустил книгу «140 бесед с Молотовым», а в 2002 году и более подробные записи бесед под названием «Молотов. Полудержавный властелин», в которых приводятся, как утверждает автор, дословные беседы Молотова. Однако Молотов не правил текст, и проверить подлинность содержания данных книг проблематично. Кроме того, все беседы, по воспоминаниям внука Молотова, были записаны на диктофон, соответственно все интонации, жесты, а, значит, смысл некоторых фраз могут искажаться от неправильной трактовки слов.

Но стоит отметить, что непосредственных договоренностей с правительством Германии об определенных странах Восточной Европы Вячеслав Михайлович не скрывает [23. С 15]. Значит, договоренности все же были. Возникает вопрос: зачем же тогда подписывать на этот счет международный документ? Ведь в случае невыполнения одной из сторон своих обязательств, другая сторона даже не сможет предъявить ей какие-либо требования, так как документ является секретным. Поддержки мирового сообщества в таком вопросе ждать не приходится. Кроме того, как свидетельствуют исторические факты, которые приводятся А.А. Кунгуровым, в случае каких-то решений относительно третьих стран такие договоренности оформлялись не в виде официального межгосударственного акта, а в форме личного договора между правителями стран. В пример он приводит воспоминания У. Черчилля о принятии решения по вопросу о разделе сфер влияния между СССР и Великобританией в Восточной Европе [22].

Следующим моментом, ставящим под сомнение существование секретных протоколов, является то, что ни одна из сторон после 23 августа 1939 года не упоминала о секретных договоренностях ни в международной переписке, ни где-то ещё. Также В.А. Сидак констатирует и то, что СССР после подписания данных документов даже не пытался захватить территории, которые отошли по протоколу к нему. Войска Советского Союза заняли лишь те территории, на которых проживали украинцы и белорусы, и то после фактического падения польского государства вследствие гитлеровской агрессии. К Висле же, по которой проходила граница раздела, советские войска не выходили [14]. Однако, на наш взгляд, данный аргумент является не совсем корректным, поскольку это мог быть всего лишь стратегический ход, который на сегодня можно трактовать по-разному.

Помимо вопроса о существовании секретных протоколов, хотелось бы затронуть проблему создания и хранения данных документов. Что касается создания секретных протоколов, то сторонники их существования утверждают, приводя переписку представителей правительства СССР и Германии, что первоначально идея раздела Польши, а соответственно и заключения секретных протоколов, возникла в общей форме рассуждений у Риббентропа. Сначала — в виде нетерпимости Польши со стороны Германии, затем — в форме отказа немецким правительством от создания некоего государства на украинской земле. И уже при разработке договора о ненападении были определены границы остаточного польского государства. Но, как утверждает Безыменский, идея разделить Польшу полностью, не оставляя остаточных государств, пришла в голову именно И.В. Сталину после нападения Германии на польское государство. И в соответствии с этим был подписан Договор о дружбе и границе между СССР и Германией и дополнительный секретный протокол [1. С. 253].

Много спорят и о том, кому из двух стран было выгоднее заключать секретный протокол. В.З. Роговин говорит о том, что территориальные уступки, предусмотренные протоколом, являются вознаграждением за неучастие СССР в антигитлеровской коалиции [11. С. 358].

Но на основании чего делаются такие выводы? 19 августа 1939 года Сталин якобы выступил с речью, в которой говорил о планах построения коммунизма во всех государствах Европы. Казалось бы, это являлось целью советского государства многие годы, и в ней нет ничего предосудительного. Но сторонники существования секретного протокола усмотрели в данном выступлении вождя СССР тезисы протокола, который через несколько дней подписали Молотов и Риббентроп. Каким-то образом текст этого

выступления просочился в европейскую прессу, и, естественно, именно Сталин, а вместе с ним и Советский Союз, оказались инициаторами войны. С.З. Случ называет данное выступление фальсификацией и приводит на то достаточно веские доводы [18. С 100]. Кроме того, ещё в 1950-х годах немецким историком Э. Йеккелем было установлено при тщательном изучении, что данный документ является фальшивкой и был опубликован во Франции с определенными политическими целями [17. С 115]. И все же, если допустить, что данное выступление действительно имело место, то даже это, на наш взгляд, не является достаточным основанием к тому, чтобы утверждать о существовании секретного протокола и что его создателем явился СССР.

История хранения секретных протоколов также вызывает у специалистов большое количество вопросов. Безыменский сообщает о личном архиве самого И.В. Сталина, в котором хранились все самые секретные документы Советского Союза. Как доказательство существования данного архива Безыменский приводит пометки, сделанные рукой Сталина, такие как «Арх.» или «Мой архив». Данные доказательства, конечно, являются достаточно вескими для того, чтобы утверждать, что архив Сталина действительно существовал. Данный архив не раз изменялся, побывав и отдельным сектором в Секретном отделе, и отдельными единицами в данном отделе. Впоследствии все эти материалы перешли в Архив Президента РФ. Исследователи говорят и о таких элементах личного архива вождя СССР, как «особые папки». Данное название обозначает особый, высший уровень секретности, и именно в них могли храниться секретные протоколы [2. С 103]. Однако, как утверждает Хавкин, оригиналы секретных протоколов вплоть до 1952 года хранились у самого Молотова [21], что вызывает определенное недоумение. Почему оригиналы важных и секретных международных документов хранились у министра иностранных дел, а не в архиве МИДа? Итак, как утверждается, в 1952 году Вячеслав Михайлович передал оригиналы в общий отдел ЦК КПСС, и объясняется это тем, что в это время «его звезда закатилась» и доверия к нему уже не было [21]. Аргумент, нужно признать, достаточно странный. Таким образом, согласно данной версии, оригиналы секретных протоколов поместили в пакет №34.

Стоит отметить, что наличие и в Архиве Президента РФ, и в Политическом архиве ФРГ копий секретных протоколов противники их существования не отрицают. И это вполне логично, поскольку есть многочисленные свидетели, державшие «секретные протоколы» в руках. Сидак и Кунгуров ставят под сомнение лишь подлинность данных экземпляров.

Однако вопросы у многих исследователей вызывает тот факт, что в настоящее время получить копии каких-либо документов, относящихся к теме секретных протоколов, невозможно. Не так давно депутатом Государственной Думы РФ С.П. Обуховым был сделан запрос о предоставлении таких документов в Министерство иностранных дел РФ. Но получить запрашиваемые материалы не удалось. Депутату были предоставлены машинописные копии текстов протоколов, которые, по оценке В.А. Сидака, были сделаны по окончании Второй мировой войны. Возможных причин к этому исследователь называет две: Нюрнбергский процесс и опубликование текстов из коллекции «фон Леша» в США. Данные копии, таким образом, являются простой перепечаткой текста появившихся тогда протоколов, о чем свидетельствует их внешнее оформление, а точнее его отсутствие. Это связано с тем, что советское правительство заботило лишь содержание данных текстов.

Что же касается Архива президента РФ, то администрация главы государства и вовсе ссылается на тома подготовленных МИД РФ сборников «Документы внешней политики», в которых были опубликованы копии протоколов. Однако ни в Парламентской библиотеке, ни в Российской государственной библиотеке, ни в Исторической библиотеке данное издание не выдается, и ознакомиться с ними невозможно [15].

Таким образом, вопрос о хранении, а главное о доступе к сохранившимся материалам стоит достаточно остро. Тем более, что исторический период, к которому относятся секретные протоколы, является дискуссионным, и ни в обществе, ни в научной среде на его счет не сложилось однозначного мнения. Все это, несомненно, провоцирует случаи фальсификации истории.

Далее хотелось бы рассмотреть такую проблему, как легализация и опубликование текстов секретных протоколов в СССР. Как отмечалось ранее, оригинальные тексты данных протоколов (если таковые когда-либо существовали) были утрачены немецкой стороной, но сохранились их копии. Они и были переданы американской стороне. В 1946 году секретный протокол был опубликован в провинциальном американском издании [21]. В связи с этим возникает вопрос: почему данный документ был опубликован в провинциальной газете, хотя представленный материал является важнейшим международным документом? Исследователи, поддерживающие факт существования секретных протоколов, этим вопросом, к сожалению, не задаются. Не стоит забывать, что это происходило именно в то время, когда полным ходом шел судебный процесс над бывшими руководителями гитлеровской Германии в Нюрнберге. Секретные протоколы фигурировали в материалах этого судебного разбирательства в виде заверенных

показаний бывшего руководителя правового отдела МИД Германии Гауса, а затем и в выступлениях адвоката одного из бывших руководителей Германии. С помощью секретных протоколов, а точнее их фотокопий, последний даже пытался отстранить от участия в процессе СССР. Суд так и не принял фотокопии фон Леша в качестве доказательства, а адвокат Зайдль позднее в своих мемуарах признался, что получил данные копии от американской разведки [16. С. 93]. В связи с этим у противников существования секретных протоколов возникает вполне логичное, на наш взгляд, предположение о том, что данные документы были сфабрикованы именно к Нюрнбергскому процессу.

Через два года в ответ на западные публикации (которые, к слову, осуществлялись и на русском языке), в СССР выходит брошюра «Фальсификаторы истории (историческая справка)», которая защищала советские отношения с Германией в предвоенные годы и отрицала наличие секретных протоколов [19. С. 60]. То, что эта брошюра была отредактирована Сталиным и выпускалась под его руководством, дает сторонникам существования секретных протоколов возможность сомневаться в её правдивости. Исходя из этого факта, они утверждают, что вся советская историография слепо отрицала существование секретных протоколов, не ориентируясь на факты. После проведенных на Западе экспертиз, подтвердивших подлинность копий из коллекции фон Леша, советское правительство ушло, по выражению Хавкина, «в глухую оборону», говоря о возможности признания документов лишь в случае предоставления их оригиналов [21]. Что, по нашему мнению, вполне логично — трудно признать существование чего-то, ни разу этого чего-то не увидев. Также, обвиняя в укрывательстве секретных протоколов советское правительство, Хавкин и его единомышленники приводят и тот факт, что, когда пришло время публиковать книгу из серии «Документы внешней политики», относящиеся к 1939 году, издание данной серии было прекращено [21].

Оппоненты же Хавкина констатируют, что вопрос о секретных протоколах не поднимался официально вплоть до 1980-х годов. Поэтому говорить, что Советский Союз решительно отрицал существование протоколов, было бы неправильно, поскольку не было нужды к этому [16. С. 88]. Что же касается Запада, то, как отмечает Кунгуров, публикации данных документов воспринимались как элемент идеологической борьбы [7. С. 95]. Однако непонятно, почему исследователь делает такие выводы и как же объяснить то, что сегодня в странах Запада определенные круги считают агрессором и захватчиком именно СССР.

После XX съезда КПСС и отстранения от власти В.М Молотова польская сторона начала ставить перед Советским Союзом вопросы о «темных пятнах» в истории советско-польских отношений, в том числе и по секретному протоколу. По мнению В.А. Сидака, начался этап дискредитации вклада советского государства в победу над гитлеровской Германией. Именно в это время по дипломатической линии СССР был сделан запрос в федеральные ведомства ФРГ с просьбой о поиске оригиналов протоколов. Но, разумеется, последовала лишь ссылка на фотокопии фон Леша. И только в 1989 году во время официального визита М.С. Горбачева в ФРГ ему были переданы фотокопии документов. Сидак также отмечает и то, что на протяжении всего этого периода правительство ФРГ уклонялось от подтверждения подлинности фотокопий, хранившихся у них в архивах [16. С 94].

В 1988 году в Германию была организована поездка историка Безыменского, ярого сторонника существования протоколов, результатом которой явилась справка [16. С 94]. Она подтверждала подлинность копий, находящихся в боннском архиве. Но А.А. Кунгуров, наряду с В.А. Сидаком, называют этот документ очередной фальшивкой, приводя следующие доказательства. Во-первых, Кунгуров вполне законно ставит вопрос о том, каким образом была установлена подлинность документов по их копиям. Ведь для того, чтобы установить подлинность документа по копии, нужно сравнить с ним эту копию. Кроме того, получил Безыменский эти копии вовсе не в том месте, куда был направлен. Содействовал в получении документов ему помощник президента, тогда как института президентства в то время в СССР ещё не существовало [7. С 171]. Но можно предположить, что Безыменский говорил о помощнике со стороны президента самой Западной Германии, что все же маловероятно. И связывает эту поездку исследователь почему-то с «яковлевской» комиссией, которая была образована несколько позже. Итак, эта путаница во времени, в исторических фактах порождает сомнения в позиции Безыменского и др. исследователей.

Как бы там ни было, но после данной поездки и справки ситуация вокруг секретных протоколов обострилась. Отношения СССР и Польши, СССР и Прибалтики несколько ухудшились. И в 1989 году по требованию трех прибалтийских республик была создана Комиссия по политической и правовой оценке советско-германского договора [21]. Но и тут данные оппонентов по теме секретных протоколов расходятся. Сторонники их существования утверждают, что М.С. Горбачев активно отрицал существование документов и даже не позволял Съезду признать их заключение [21]. А противники же реальности данных протоколов, обвиняя генсека в трусливости, утверждают, что создание

комиссии было вызвано, прежде всего, его нежеланием решать данный вопрос единолично. А роль прибалтийских сепаратистов не так уж велика: они всего лишь внесли вопрос на обсуждение [7. С. 216]. Аргументы и тех и других основываются, на наш взгляд, лишь на взаимных обвинениях. Кто прав, понять сложно.

Сегодня известно, что в 1989 г. советское руководство уже исходило из факта существования протоколов. Еще до принятия соответствующих решений II Съездом народных депутатов СССР проблема уже с мая 1988 г. неоднократно обсуждалась в Политбюро ЦК КПСС. Суть позиции его членов озвучил на заседании ПБ 31 июля 1989 г. В.А. Медведев: 1) разграничить оценку договоров с Германией и протоколов к ним; 2) оценку давать в общемировом и европейском контексте; 3) разграничить юридическую и историко-политическую стороны этого дела; 4) оснований для аннулирования протоколов нет [4. С. 503-504; 9. С. 372].

Так или иначе, комиссия была создана, и это явилось переломным моментом в ситуации с секретными протоколами. Председателем ее стал А.Н. Яковлев. Интересно, что обе стороны приводят различные данные о количестве членов комиссии. Первоначально их число было 20, как о том пишет Хавкин [21], однако с учетом последующих изменений, оно возросло до 26 [7. С. 231]. Что же касается непосредственно самих членов Комиссии, то Кунгуров говорит о том, что состояла она сплошь из антисоветчиков [7. С. 231]. Кроме того, по словам Б. Хавкина, в комиссии выделилась радикальная группа под руководством Ю.Н. Афанасьева [21]. О сложных прениях, происходивших в процессе работы комиссии, свидетельствует и Ю.Г. Фельштинский: «Этот процесс протекает мучительно и медленно, в остром противоборстве демократических и консервативных сил, преодолевая страшную инерцию имперского мышления, извращенных или просто невежественных представлений, личных интересов тех, кто в прошлом создавал мифы вокруг пакта 1939 года, кто в силу своих великодержавных амбиций до сих пор считает, что оправдание сталинской политики 1939-1940 годов отвечает «государственному резону» [20. С. 4].

Нужно сказать, что по предварительному результату работы комиссии, в котором признавалось существование секретных протоколов, члены ее не согласились со своим председателем. Но Хавкин полагает, что А.Н. Яковлев встал выше личных обид, не дал комиссии распасться и решил выступить с докладом на II Съезде народных депутатов единолично. 23 августа, как констатируют сторонники существования протоколов, было введено в официальный обиход название «Секретный дополнительный протокол о границе сфер интересов Германии и СССР» [21].

По итогам выступления Съезд признал секретные протоколы юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания [10]. Однако возникает вопрос: почему же депутаты, пусть и с прениями, но все же приняли такое решение, не видя при этом оригиналов текстов? Может быть, доводы докладчика были настолько убедительны? По словам Н. Шеповой и других сторонников реальности протоколов, решение Съезда и комиссии было основано на трех моментах.

Во-первых, на машинописных копиях на русском языке, по содержанию полностью совпадающих с западногерманскими [24]. Это так называемые «панинские» копии, о которых говорилось ранее. Основываясь на проведенной экспертизе, В.А. Сидак утверждает, что данные копии были сделаны в 1946-1947 годах в связи с Нюрнбергским процессом [14. С. 3]. Не доверять данному утверждению мы, конечно, имеем полное право, поскольку экспертиза была сделана заинтересованным лицом, а значит, все её результаты могут являться субъективными. Но все же факты таковы, что содержание-то данных копий совпадает с западногерманским, а оформление полностью отсутствует. Исходя из этого, противники существования протоколов делают вполне логичные выводы, что создателей копий интересовало само содержание и официальными документами их считать не следует.

Во-вторых, была обнаружена служебная записка, якобы подтверждающая передачу в апреле 1946 года подлинников секретных протоколов одним из помощников Молотова другому [24]. Можно повторить лишь то, что в этой записке, как и в прочих документах, касающихся секретных протоколов, существуют неясности в оформлении и стилистические ошибки в тексте (например: все документы называются подлинными, хотя это и так понятно; путаница с количеством несекретных документов, передаваемых по этой записке; противоречие тексту самого протокола, взятого из коллекции фон Леша и т.п.) [7. С. 339].

И, наконец, третьим моментом является проведенная экспертиза полученной из немецких архивов фотокопии секретного протокола, которая установила идентичность подписи Молотова на нем и на оригинале Договора о ненападении. По заключению специалистов, документы, с которых сняли фотокопии, были напечатаны на той же пишущей машинке, что и подлинник договора, хранящийся в архиве МИД СССР [24]. Но в ответ на это противники существования секретных протоколов во главе с В.А. Сидаком говорят о том, что достоверность подписи по фотокопии не очень хорошего качества установить невозможно. Утверждается, что подобные виды экспертиз проводятся исключительно по оригиналам документов. На тот же момент оригиналов документов

обнаружено не было [16. С. 100]. Поэтому не совсем понятно, каким образом проводилась эта экспертиза.

После работы комиссии Яковлева основные документы, подписанные СССР и Германией в период с августа по сентябрь 1939 года, были опубликованы [8]. Однако они основывались все на тех же немецких копиях, поскольку, говоря словами Яковлева, Сталин и Молотов замели следы существования секретных протоколов [6].

Что же касается оригиналов, то сторонники реальности документов утверждают, что они были обнаружены ещё в 1987 году заведующим общим отделом ЦК КПСС В. Болдиным. И по указанию М.С. Горбачева, по воспоминаниям Л. Безыменского, они не были предоставлены Яковлеву и его комиссии. Сторонники существования данных документов обвиняют М.С. Горбачева в том, что протоколы были скрыты от общественности, от Съезда. И якобы даже был отдан приказ уничтожить оригиналы документов [21]. В доказательство этого приводится фраза тогдашнего лидера государства, взятая из воспоминаний самого В. Болдина [3].

Впервые сообщил о том, что оригиналы секретных протоколов обнаружены, Б.Н. Ельцин. По его указанию, в октябре 1992 года была проведена пресс-конференция, на которой были рассекречены якобы оригиналы документов. Впервые они были опубликованы в России в издании МИД СССР «Год кризиса. 1938-1939» [5. С. 321]. Существуют и более поздние публикации [12].

Относительно опубликованного текста остается целый ряд вопросов. Так, Сидак констатирует, что данные секретные протоколы были заключены почему-то 28 сентября 1939 года, а не 23 августа. Кроме того, снова в публикуемых текстах присутствуют явные исторические ошибки: в них указывается Министерство иностранных дел Союза ССР, тогда как в то время существовали наркоматы. Текст документа вступает в явное противоречие с текстами из коллекции фон Леша, которые сторонники существования документов считают подлинными: подписи Молотова разнятся, слова переставлены местами, различается также и оформление двух документов [16. С. 100]. Данные аргументы, на наш взгляд, заслуживают самого серьезного внимания. В настоящее время следы оригиналов секретных протоколов вновь исчезли. Так, проводятся выставки, на которых якобы экспонируются натурные изображения. Но, как утверждает В.А. Сидак, при ближайшем рассмотрении становится ясно, что выставленный экспонат всего лишь копия с немецких микрофильмов [15]. И даже не был удовлетворен запрос МИД России, когда оригиналы секретных протоколов были необходимы в период работы над договором с Литвой, архив Президента отослал их к публикации 1993 года [16. С.100].

Безусловно, данная проблема имеет и международно-правовой аспект, рассмотрение которого выходит за рамки данной статьи. В заключение хочется отметить, что при той степени изученности проблемы существования секретных протоколов, любой вывод по данному вопросу будет преждевременным. Необходимо более детальное изучение её, желательно, с привлечением документов, пока закрытых от научной общественности. Тем более, нет оснований выстраивать современные отношения России, Польши, государств Балтии на документах, по которым остается так много вопросов. Это не в интересах, прежде всего, народов названных стран.

1. Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой. М.: Вече, 2000. 512 с.

2. Безыменский Л. А. Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны. М.: Вече, 2003. 459 с.

3. Болдин В. Над пропастью во лжи: Политический театр Горбачева // Совершенно секретно. 1999. № 3. С. 8.

4. В Политбюро ЦК КПСС. По записям Анатолия Черняева, Вадима Медведева, Георгия Шахназарова (1985-1991). М.: Альпина Бизнес Букс, 2006. 784 с.

5. Год кризиса. 1938-1939. Документы и материалы в двух томах. М., 1990. Т. 2.

6. Доклад председателя комиссии А. Н. Яковлева 23 декабря 1989 года на II Съезде народных депутатов СССР // Правда. 24 декабря 1989. С.6.

7. Кунгуров А.А. Секретные протоколы, или Кто подделал пакт Молотова -Риббентропа. М.: Алгоритм: Эксмо, 2009. С. 154.

8. Международная жизнь. 1989. № 9. С. 90-123.

9. Отвечая на вызов времени. Внешняя политика перестройки: документальные свидетельства. По записям бесед Горбачева с зарубежными деятелями и другим материалам. М.: Издательство «Весь Мир», 2010. 944 с.

10. Постановление СНД СССР от 24.12.1989 № 979-1 о политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года. // Правда. 1989. №.29.

11. Роговин В.З. Мировая война и мировая революция. М.: Москва, 1998. 416 с.

12. Секретный дополнительный договор о ненападении от 23 августа 1939 года // Вопросы истории. 1993. №1.

13. Сидак В.А. Главный секрет «секретных протоколов» // Правда. 2009. №103. С. 4

14. Сидак В.А. Мыльные пузыри фальшивок // Правда. 2011. №62. С. 2-3.

15. Сидак В.А. Секретная история президентской администрации // Правда. 2010. №676. С. 3.

16. Сидак В.А/ Оригиналы секретных протоколов — на стол! // Обозреватель -Observer. 2008. №8. С. 88-105.

17. Случ С.З. Речь Сталина, которой не было // Отечественная история. 2004. №1. С. 113-139.

18. Случ С.З. Сталин и Гитлер, 1933-1941. Расчёты и просчёты Кремля // Отечественная История. 2005. С. 98-119.

19. Фальсификаторы истории (историческая справка). М.: ОГИЗ, 1948. 79 с.

20. Фельштинский Ю.Г. Оглашению подлежит: СССР — Германия. 1939-1941: Документы и материалы. М.: Московский рабочий, 1991. 367 с.

21. Хавкин Б. Л. К истории публикации советских текстов советско-германских секретных документов 1939-1941 гг. // URL: http://www1.ku-eichstaett.de/ZIMOS/forum/docs/7Chavkin7.pdf. (Дата обращения: 22. 07. 2011).

22. Черчилль У. Вторая мировая война. // URL: http://www.militera.lib.ru/memo/english/churchill/2 29.html. (Дата обращения: 22.07.2011).

23. Чуев Ф. И. Сто сорок бесед с Молотовым. М.: ТЕРРА, 1991. 623 с.

24. Шепова Н. Пакт Молотова-Риббентропа. Дипломатический успех, трагическая ошибка или сговор? // URL: http://vpk-news.ru/articles/724. (Дата обращения: 22.07.2011).

К ВОПРОСУ О РОЛИ К. Н. ТУЛЬЧИНСКОГО В ЛЕНСКИХ СОБЫТИЯХ 1912 Г.

Назаров Олег Геннадьевич, доктор исторических наук, профессор кафедры

общегуманитарных и естественнонаучных дисциплин, kadushkin97@mail.ru,

Филиал ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»,

В статье рассматриваются события весны 1912 г. на Ленских приисках и роль в них окружного инженера Витимского горного округа К. Н. Тульчинского. Вопрос о его роли, поставленный советской исторической наукой еще в первой половине 1920-х гг., никогда не попадал в центр внимания отечественных историков, изучавших тему Ленского расстрела. Между тем линия Тульчинского на поиск компромисса в споре между «Лензото» и рабочими являлась реальной альтернативой кровавой бойне, произошедшей 4(17) апреля 1912 г.

Ключевые слова: Ленский расстрел, Лензото, К. Н. Тульчинский.

Советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939г. Часть 3

Значение и последствия советско-германского договора о ненападении 1939 года.

Условия советско-германского договора о ненападении.

Подписанный СССР и Германией договор состоял из 7 статей. Статьи 3 и 7 носят чисто технический характер. Статья 6 устанавливает срок действия договора – 10 лет, с последующим продлением на 5 лет в случае согласия сторон. Содержание договора раскрывают статьи 1, 2, 4, 5.

Статья 1 предписывает стороны воздерживаться от агрессии в отношении друг друга. Статья 2 обязывает не поддерживать ни в какой форме агрессию третьей державы, а статья 4 – не участвовать в союзах, направленных против договаривающихся сторон. При этом Статья 5 подчеркивает, что разногласия между договаривающимися сторонами должны решаться мирным путем (Фельштинский Ю. Дашичев В.: Оглашению подлежит: СССР-Германия, 1939-1941 (Документы и материалы). Московский рабочий. М., 1991. С. 42.).

С юридической точки зрения, советско-германский договор о ненападении не представляет собой ничего сверхъестественного. Похожие по форме и содержанию договоры заключались как Советским Союзом, так и Германией (договоры о ненападении с Польшей от 26 января 1934г., с Латвией и Эстонией от 7 июня 1939г.), Великобританией (пакт между Польшей и Великобританией об общей защите от 25 августа 1939г.).

Единственной особенностью данного договора является отсутствие пункта, отменяющего действие договора в случае агрессии одной из договаривающихся сторон по отношению к третьему государству (этот пункт присутствовал во многих договорах о ненападении, заключенных СССР). Отсутствие данного пункта может трактоваться как намек на раздел сфер влияния между Германией и СССР в Восточной Европе, который произошел во время переговоров 23 августа 1939г.

Одной из наиболее злободневных тем относительно советско-германского договора о ненападении является Секретный дополнительный протокол, который разграничивал сферы интересов договаривающихся сторон.

Сразу заметим, что в самом факте существования секретного протокола, сопутствующего основным статьям договора, нет ничего предосудительного. Это нормальная практика в международных отношениях государств. Так, русско-французский договор 1884г. и японо-американское соглашение 1905г. были полностью секретными. А вышеупомянутые договоры о ненападении, заключенные в 1939г., также содержали секретные статьи. В данном случае нас интересуют содержание секретного протокола, а также история его опубликования.

Статьи Секретного протокола разграничивали сферы влияния договаривающихся сторон в Восточной Европе. Согласно им, в зону влияния СССР входили Финляндия, Эстония и Латвия; границей советско-германских интересов становилась северная граница Литвы. Кроме того в зону влияния СССР входили Западная Белоруссия, Западная Украина и Бессарабия (область на северо-востоке Румынии). В свою очередь, в зону интересов Германии входили Польша и Литва. Что касается Бессарабии, то Германия подчеркивала свою незаинтересованность в этом вопросе (Фельштинский Ю. Дашичев В.: Оглашению подлежит: СССР-Германия, 1939-1941 (Документы и материалы). Московский рабочий. М., 1991. С. 43.).

Раздел сфер влияния в Восточной Европе между СССР и Германией в 1939-1940гг.

Следует отметить, что советско-германский договор о ненападении был отнюдь не первым договором, содержащим секретные соглашения о разделе сфер влияния. Так, вышеупомянутое секретное японо-американское соглашение 1905 г., известное, как соглашение Кацура-Тафта, разграничивало интересы Японии и США на Дальнем востоке (Япония устанавливала протекторат над Кореей, а зоной влияния США оставались Филиппины). Это еще раз показывает, что ни сам советско-германский договор о ненападении, ни его секретный протокол, не являются беспрецедентными в истории международных отношений. С точки зрения согласования геополитических интересов сторон, раздел сфер влияния в Восточной Европе между Советским Союзом и Германией был вполне логичным шагом.

Заслуживает пристального внимания история опубликования Секретного дополнительного протокола. Впервые этот документ был опубликован в 1948г. в сборнике Госдепартамента США «Нацистско-советские отношения. 1939-1941 гг.». Публикация вызвала широкий общественный резонанс и для ряда исследователей послужила основанием для сравнения советской внешней политики с политикой Третьего рейха и обвинения СССР в развязывании Второй мировой войны. К последствиям договора мы еще вернемся; здесь же отметим, что секретный протокол стал использоваться как идеологическое оружие в Холодной войне.

В СССР вопрос о советско-германском договоре и секретном протоколе был поднят во время Перестройки (до этого существование секретного протокола отрицалось). 24 декабря 1989г. на Съезде народных депутатов СССР, существование секретного протокола было признано. Основанием послужили выводы особой комиссии, возглавляемой секретарём ЦК КПСС Александром Яковлевым. Согласно выводам этой комиссии, несмотря на отсутствие подлинника, секретный протокол существовал. Резолюция того же съезда осуждала протокол. В задачу автора не входит выяснять, насколько убедительными были доказательства особой комиссии, однако деятельность А. Яковлева, «архитектора» и «прораба» перестройки позволяет трактовать признание существования протокола, как выполнение политического заказа на очернение отечественной истории.

Александр Яковлев – «прораб» перестройки; один из главных фальсификаторов и очернителей отечественной истории.

Стоит также отметить, что из документов, касающихся международных отношений тех дней, рассекречены лишь советские и германские. Английские документы засекречены до 2017г., а США не указывает срока ограничения.

Значение советско-германского договора о ненападении 1939 года.

Чтобы понять значение советско-германского договора о ненападении, следует прежде всего принять во внимание реакцию ведущих мировых держав того времени.

В Лондоне и Париже подписание этого договора произвело эффект разорвавшейся бомбы. «Упреки и обвинения в Лондоне и Париже по адресу двуличного Сталина были громкими и злобными, – пишет Уильям Ширер, – Советский деспот на протяжении многих лет громко осуждал «фашистских зверей» и призывал миролюбивые государства объединиться, чтобы остановить нацистскую агрессию. Сейчас же он сам превратился в ее пособника.

…О циничной секретной сделке Сталина с Гитлером с целью раздела Польши и получения свободы рук, чтобы поглотить Латвию, Эстонию, Финляндию и Бессарабию, за пределами Берлина и Москвы никто не знал, но она вскоре станет очевидной благодаря советским действиям и шокирует многие страны мира даже сейчас» (От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны: Перевод. / Сост. Е.Я. Трояновская. — М.: Политиздат, 1992. С. 78.).

Американскому историку вторит Уинстон Черчилль: «Только тоталитарный деспотизм в обеих странах мог решиться на такой одиозный противоестественный акт» (Черчилль У. Вторая мировая война. М.: Воениздат, 1991. т. 1. С. 119.).

Негативное отношение западных историков и государственных деятелей к советско-германскому договору о ненападении вполне объяснимо, если вспомнить, какую политику эти страны проводили в течение 1933-1939гг. по отношению к гитлеровской Германии, и к чему она в итоге привела.

Из содержания статей договора о ненападении становится ясно, что в ближайшее время войны между СССР и Германией, на которую рассчитывали Великобритания, Франция и США, игнорировавшие нарушения Гитлером Версальского договора, финансировавшие экономику Третьего рейха и сдававшие ему позицию за позицией, не будет. Это означало, что многоходовая геополитическая комбинация союзников (ведущую роль в осуществлении которой играли политики туманного Альбиона) в итоге привела к воссозданию Германии в качестве их геополитического соперника. Причем этого соперника они фактически воссоздали своими руками и на свои головы.

Кроме того, в случае обострения отношений со странами Запада Гитлер может безбоязненно повернуться к ним лицом, так как теперь в случае войны с этими странами Советский Союз не будет их поддерживать и займет очень удобную позицию невмешательства. То есть, бороться со значительно окрепшим к 1939г. Третьим рейхом придется самостоятельно.

Таким образом, вся внешнеполитическая линия союзников была перечеркнута подписанием советско-германского договора о ненападении. Как пишет Уинстон Черчилль, «тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет » (Черчилль У. Вторая мировая война. М.: Воениздат, 1991. т. 1. С. 119.).

В новой обстановке политикам Лондона и Парижа требовалось быстро решить, какой внешнеполитической линии придерживаться теперь: всерьез воевать с Германией или все же попытаться повернуть экспансию Германии на восток, дабы вернуть ее в прежнее русло.

Не меньшее впечатление договор произвел и на Японию, ибо на момент подписания договора между советско-монгольскими и японскими войсками шли бои на реке Халхин-Гол, в итоге закончившееся окружением и разгромом японской группировки. В этой ситуации Япония, как партнер Германии по Антикоминтерновскому пакту, имела все основанию рассчитывать на поддержку. Вместо этого Германия заключила с СССР договор о ненападении, который вызвал протест японского министра иностранных дел Арита Хатиро и в итоге привел к правительственному кризису в Японии, в результате которого 28 августа 1939г. правительство Японии во главе с Киитиро Хиранумой, являвшимся сторонником совместной японо-германской войны против СССР, подало в отставку. Новое японское правительство Абэ приняло решение подписать соглашение о перемирии 15 сентября 1939 г., а 13 апреля 1941г. и вовсе заключить советско-японский пакт о нейтралитете.

Что касается еще одной из стран-участниц Антикоминтерновского пакта – Италии, то премьер-министр Италии Бенито Муссолини положительно отнесся к заключению договора о ненападении:

«Что касается соглашения с Россией, то я одобряю его полностью сближение между Германией и Россией необходимо для предотвращения окружения их демократиями» (Фельштинский Ю. Дашичев В.: Оглашению подлежит: СССР-Германия, 1939-1941 (Документы и материалы). Московский рабочий. М., 1991. С. 47-48.).

Какие же выгоды получили сами договаривающиеся стороны: Германия и СССР?

Для Германии подписание договора о ненападении означало раздел сфер влияния в Восточной Европе и, следовательно, возможность захватить Польшу, ставшую в марте 1939г. враждебным по отношению к Третьему рейху государством, без опасения военного вмешательства СССР. Кроме того, в том случае, если Англия и Франция объявят войну, невмешательство Советского Союза давало Германии возможность задействовать основные силы на западном фронте, не опасаясь удара в спину.

Для Советского Союза договор о ненападении 1939г. также имел ряд положительных моментов:

– Подписание договора о ненападении дало возможность на время избежать войны с Германией и оставаться в стороне от войны (та самая позиция невмешательства, которую хотели занять Англия и Франция).

– Изменение направления экспансии Японии. Под впечатлением советско-германского договора о ненападении Япония стала считать приоритетным южное направление.

– Договор о ненападении разграничил сферы влияния в Восточной Европе и позволял практически беспрепятственно вернуть часть территорий, которые были утеряны Российской империей после Первой мировой и Гражданской войны.

– Заключенное 20 августа торговое соглашение было несомненным успехом Советского Союза, так как давало возможность закупить новейшее технологическое оборудование, расплачиваясь за него сырьем.

Последствия советско-германского договора о ненападении 1939 года.

События, последовавшие после подписания советско-германского договора о ненападении, показали, что в условиях новой реальности политикам туманного Альбиона не хватило должной гибкости, чтобы радикально перестроить свою внешнеполитическую линию. Это наглядно демонстрирует так называемая Странная война – объявление войны при фактическом отсутствии боевых действий (за исключением боевых действий на море).

1 сентября 1939г. Германия напала на Польшу. Согласно условиям англо-польского альянса, Великобритания обязывалась оказать военную помощь Польше в случае войны с Германией. Эта помощь была тем более необходима, так как вскоре после начала войны положение Польши стало критическим: к 9 сентября 1939г. немецкие войска подошли к Варшаве.

Однако объявив войну Германии 3 сентября 1939г., Великобритания и Франция не предприняли практически никаких значительных боевых действий, за исключением войны на море, Саарской наступательной на суше и «рейдами правды» в воздухе – британские бомбардировщики забрасывали Германию пропагандистскими листовками (От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны: Перевод. / Сост. Е.Я. Трояновская. М.: Политиздат, 1992. С 82.). Единственной боевой операцией британских ВВС был налет на Вильгельмсгафен – базу кригсмарине, который был совершен 4 сентября 1939г. Тем временем польская армия была быстро разгромлена. 17 сентября польское правительство бежало из страны. 28 сентября пала Варшава, а 2 октября капитулировали последние подразделения польской армии.

Тем не менее, никакого изменения на западном фронте не произошло. Французская армия и английский экспедиционный корпус продолжали стоять на прежних позициях, не предпринимая никаких наступательных действий. И это притом, что основная часть вермахта в это время находилась на восточном фронте, а находившееся на так называемой «линии Зигфрида» второсортные части имели запас боеприпасов на 3 дня (От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны: Перевод. / Сост. Е.Я. Трояновская. М.: Политиздат, 1992. С 85.).

Налет на Вильгельмсгафен – одна из немногих операций союзников во время «странной войны».

Показательно, что если «политику умиротворения» западные историки и государственные деятели еще как-то пытаются объяснить «разобщенностью», «изоляцией» и «робостью», то «феномен» Странной войны до сих пор считается необъяснимым. Хотя на самом деле ничего необъяснимого здесь нет: Странная война была имитацией боевых действий с целью склонить Гитлера к возвращению к прежней внешнеполитической линии, которой тот придерживался в период 1933-1939гг., вплоть до заключения советско-германского договора о ненападении. Тем более что после раздела Польши у Германии и СССР наконец-то появлялась общая граница.

Однако к 1939г. возможности Германии уже позволяли Гитлеру вести свою игру (что видно на примере мартовского кризиса 1939г.). Заключение же советско-германского договора о ненападении позволило ему после завершения польской кампании перебросить войска на западный фронт, не боясь удара в спину. Тем не менее, в своей речи от 6 октября 1939г. Гитлер выступает с предложением о созыве мирной конференции, на которой соберутся представители всех крупнейших держав для урегулирования имеющихся противоречий в Европе. Но и после того, как эта затея не удалась, и первый срок наступления на Францию был назначен на 12 ноября 1939г., Гитлер под различными предлогами постоянно переносил сроки наступления в общей сложности 20 раз . В результате активные боевые действия на западном фронте начались 10 мая 1940г. Их итогом стала капитуляция Франции 22 июня 1940г., подписанная в Компьене. Таким образом, внешнеполитическая линия союзников привела Францию к национальной катастрофе и существенно ухудшила положение Великобритании, которой к середине 1940г. пришлось воевать с Германией в одиночку.

Дюнкерк, 1940. После эвакуации английского экспедиционного корпуса.

В то же время, пока на западе шла Странная война, Советский Союз успешно решал свои геополитические задачи. 17 сентября 1939г. советские войска вошли на территории Восточной Польши. 28 сентября между СССР и Германией был заключен договор о дружбе и границе, разграничивший зоны влияния сторон в Польше. В ноябре того же года на территорию Эстонии, Латвии и Литвы с разрешения их властей были введены ограниченные контингенты советских войск. Окончательное присоединение стран Прибалтики к СССР произошло в 1940г.

В данном случае уместно говорить именно о присоединении. Фактически «аннексия» стран Прибалтики, о которой сейчас так любят вспоминать руководители этих стран, была возвращением в состав СССР территорий, которые были потеряны Российской империей в ходе Первой мировой и Гражданской войны. Кроме того, Эстония, Латвия и Литвы имели ряд портов, необходимых для развертывания Балтийского флота; в противном случае, территория этих государств могла быть использована для развертывания сил вермахта, люфтваффе и кригсмарине. Таким образом, территориальная экспансия Советского Союза была вызвана конкретными геополитическими соображениями.

Аналогичная ситуация была и с Польшей. Возникшее на развалинах Российской и Германской империй, это государство в ходе советско-польской войны 1919-1921гг. по условиям Рижского мирного договора 1921г. включило в свою территорию земли Западной Украины и Западной Белоруссии. Возвращение этих территорий в состав Советского Союза позволило значительно отодвинуть границу на запад. Бессарабия же в 1918г. была аннексирована Румынией, которая, как и Польша, воспользовалась Гражданской войной в России. Бессарабский протокол, подписанный 28 октября 1920г. в Париже, признавал присоединение Бессарабии к Румынии законным. При этом РСФСР не принимала участия в подписании данного соглашения, и решение о присоединении Бессарабии к Румынии было принято без нее.

Подобно Польше и Румынии, аналогичную политику в годы Гражданской войны проводила Финляндия, неоднократно предпринимавшая попытки захватить Восточную Карелию. По условиям Тартуского мирного договора от 14 октября 1920г., на севере Финляндии был передан Печенгский край и часть полуострова Рыбачий; в ответ финны отказывались от претензий на Восточную Карелию. При этом граница между двумя странами проходила в 30 км от Ленинграда. Желанием отодвинуть границу от Ленинграда и была обусловлена советско-финская (Зимняя) война 1939-1940, в ходе которой эту задачу удалось выполнить. Таким образом, все территориальные приобретения СССР в период 1939-1941гг. были обусловлены не «агрессией» или «жаждой мирового господства», а вполне конкретными геополитическими интересами. Стоит отметить, что эти приобретения стали возможны именно благодаря советско-германскому договору о ненападении 1939г. Как стоит отметить и то, что, за исключением Зимней войны, территориальная экспансия СССР не встретила осуждения у мирового сообщества. Вот что писал по этому поводу Уинстон Черчилль:

«В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских калёным железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, ещё не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчётливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной» (Черчилль У. Вторая мировая война. М.: Воениздат, 1991. т. 1. С. 120.). В пику будущим исследователям, британский государственный деятель признает целесообразность внешнеполитической линии Советского союза.

В то же время, негативное отношение западных историков к советско-германскому договору о ненападении обусловлено именно выгодами, которые Советский Союз и Германия получили при его подписании и невыгодами, которые получили Великобритания и Франция. Поэтому ими был сделан ряд попыток, призванных дискредитировать этот договор. В частности, выдвигались соображения, что советско-германский договор о ненападении привел к срыву формирования единого антифашистского фронта, развязал Гитлеру руки и тем позволил ему начать войну. Однако приведенные выше факты говорят о том, что эта версия не соответствует действительности.

Вторая мировая война началась не из-за подписания пакта Молотова-Риббентропа. Вторая мировая война была следствием той политики, которую проводили ведущие страны Запада по отношению к Германии в период 1933-1939гг., причем проводили сознательно. Никакого «единого антифашистского фронта» в 1939г. не было и в помине, ибо создание антигитлеровской коалиции не входило в планы западных стран. Это подтверждает как «политика умиротворения», так и Московские переговоры летом 1939г. Целью Англии и Франции было оставить Советский Союз в международной изоляции и не дать ему договориться с Германией. В этом случае после захвата Польши, два враждебных государства имели бы общую границу, не имея при этом никаких договоренностей. Если учесть, что даже после заключения пакта о ненападении Англия не оказала Польше реальной помощи, логично предположить, что в случае отсутствия такого договора помощи не было бы оказано еще с большей вероятностью.

Действия же Советского Союза были направлены на то, чтобы определиться с выбором союзника. С этой целью переговоры велись с обеими сторонами. Сталин дал согласие на прилет Риббентропа только тогда, когда окончательно стало ясно, что достичь конкретных взаимно обязывающих договоренностей с Англией и Францией не удастся. Важно понимать, что эти события происходили во время боев на Халкин-Голе, и угроза конфликта со странами Антикоминтерновского пакта была реальной. В свете вышеперечисленного подписание договора о ненападении с Германией и разграничение интересов в Восточной Европе вполне соответствовало геополитическим интересам СССР.

Что касается о «близости тоталитарных режимов» и «родстве душ диктаторов», чем также пытаются объяснить заключение советско-германского договора о ненападении, то эти заявления призваны воздействовать на эмоции и не учитывают ряда важных фактов. Одним из этих фактов является то, что на Западе Гитлера стали считать «наглым агрессором» после мартовского кризиса 1939г., когда события пошли не так, как предполагалось. Характеристики Гитлера как безумца и маньяка появились в западной историографии уже после Второй мировой войны и были призваны оправдать «политику умиротворения» и другие неприглядные факты. До того, как Гитлер начал свою игру, его считали вполне респектабельным политиком, как и сам нацистский режим. Нюрнбергские расовые законы 1935г. не помешали в 1936г. провести в Берлине летнюю олимпиаду, а такие еврейские погромы 1938г., как Хрустальная ночь, не помешали американскому журналу «Time» объявить Гитлера человеком года. Точно также, применение итальянскими войсками химического оружия в Абиссинии в 1935г. не вызвало никаких санкций со стороны международного сообщества, а Нанкинская резня 1937г. не помешала Международному Олимпийскому Комитету предложить Японии провести олимпиаду 1940г. в Токио.

Адольф Гитлер – человек года по версии журнала «Time» (единственный выпуск, в котором выбранный человек не изображен на обложке).

Заявления о том, что «Сталин верил Гитлеру» и прочая, также несостоятельны. Заключение советско-германского договора о ненападении не повлияло на дальнейшее увеличение РККА и массовый выпуск военной техники. Заявления Гитлера о желании заключить мир с Францией и Англией, фактическая амнистия английского экспедиционного корпуса при Дюнкерке и свертывание операции «Морской Лев» показывали, что поворот внешней политики Третьего рейха был временным, и Германия остается потенциальным противником Советского Союза.

В задачу данной работы не входит анализ причин трагедии 22 июня 1941г. Однако важно отметить, что вплоть до самого начала войны ситуация оставалась крайне запутанной. Еще в 1939г., после заключения советско-германского договора о ненападении, военно-политическое руководство Англии и Франции не исключало развязывания боевых действий против СССР (см. документальный фильм «Черная кровь»). В частности, планировались авианалеты на Бакинские нефтепромыслы, однако после разгрома Франции эти планы пришлось отложить в сторону. Отказ же Великобритании заключить мир с Германией и (совместно с США) поддержка СССР во время Великой отечественной войны обусловлены тем, что после разгрома Франции Германия становилась слишком сильной. Существование Третьего рейха, сфера влияния которого охватывала теперь Западную, Северную и Центральную Европу, не соответствовало британским геополитическим интересам. Поэтому, после того, как 22 июня 1941г. Гитлер напал на Советский Союз, Великобритания и США взяли сторону последнего.

Заслуживает внимания тот факт, что реальную помощь американцы и англичане стали оказывать далеко не сразу. Первый конвой с боевой техникой прибыл в Архангельск лишь 12 октября 1941г., когда положение Советского Союза было критическим. При этом помощь не была безвозмездной и заранее оплачивалась советской стороной. Что же касается открытия второго фронта в Европе в 1944г, то эта операция была обусловлена не желанием помочь СССР и как можно быстрее закончить войну, а опасением, что наступление Красной армии сделает Центральную и Западную Европу зоной влияния Советского Союза.

В любом случае, советско-германский договор о ненападении 1939г. не является причиной начала Второй мировой войны и катастрофы 1941г. Нападение Германии на Советский Союз обусловлено тем, что Гитлер так и не смог отказаться от идеи завоевания жизненного пространства на востоке; вопреки здравому смыслу он начал войну на два фронта, о гибельности которой сам же и писал, и которая в итоге превратила Германию из претендента на мировое лидерство во второстепенное государство. Что касается советско-германского договора о ненападении 1939г., то он не только перенаправил агрессию Германии (пусть и временно) и Японии, но и выиграть время, вернуть ряд территорий, а также получить ряд экономических выгод. А самое главное, советско-германский договор о ненападении полностью перечеркнул планируемый западными странами сценарий Второй мировой войны, в итоге вынудив их воевать против воссозданного ими самими геополитического конкурента в лице Германии. Этот договор был безусловной победой советской дипломатии.

Так стоит ли каяться в отстаивании своих геополитических интересов?