Точки зрения историков на правление ивана 4

Личность Ивана Грозного в оценке современников и историков

«Никто не может справедливо управлять другими, если он не способен наложить узду на собственные страсти, если он несправедлив, малодушен и слаб».

Анджей Моджевский (польский общественный деятель, религиозный реформатор и политический мыслитель XVI века)

Н. Карамзин. История государства Российского (историк XIX века).

Иван IV родился в 1530 году. Когда ему было три года, умер, простудившись на охоте, его отец – великий князь. Василий III Иванович. В 1538 году неожиданно скончалась его мать – великая княгиня Елена Глинская. По свидетельству некоторых очевидцев ее отравили. «Рано лишенный отца и матери, Иван попал под влияние вельмож, управляющих в то время страной – бояр Шуйских. Шуйские старались привязать к себе Ивана исполнением всех его детских желаний, непрестанно забавляли его, тешили его во дворце шумными играми, в поле звериною ловлей, питали в нем наклонность к сластолюбию, даже жестокости… Бояре, окружив Ивана толпой молодых людей, смеялись, когда он … скакал на лошади по улице и давил жен и старцев, веселился их криком. Они не думали толковать ему святых обязанностей государя, не заботились о его обучении, ожесточали сердце его, презирали слезы Иоанна в надежде загладить дерзость свою угождением его вредным прихотям».

1. В каких условиях прошло детство царя? Чувствовал ли он себя счастливым в детстве?

2. Какое он получил воспитание и образование?

3. Как вы считаете, был ли готов Иван к исполнению своих царских обязанностей? Докажите свое мнение.

Отрывок из письма Ивана IV князю Андрею Курбскому.

« Как жестоко страдал я из-за бояр в юности… Сколько раз мне поесть не давали вовремя. Все расхитили коварным образом, казну деда и отца нашего забрали себе, а на деньги те наковали себе золотые и серебряные сосуды».

1. Как вы считает, что чувствовал Ивана IV в детстве? Почему?

2. Каким образом подобные события могли повлиять на формирование характера будущего царя? Докажите свое мнение.

Н. Костомаров. Исторические монографии и исследования (историк XIX века).

«Воля слабая… устойчивости нет, терпения нет. Воображение сильнее рассудка, сердца нет… Нуждался в опеке… покорялся, воображая, что никому не покоряется… Почуяв унизительность своей зависимости, ненавидел тех, кто им управлял… высокомерен…»

Согласны ли вы с оценкой Ивана IV, предложенной Костомаровым? Свое мнение обоснуйте.

С.Б. ВЕСЕЛОВСКИЙ (советский историк XX в.):

«В нашей историографии нет, кажется, вопроса, который вызывал бы большие разногласия, чем личность царя Ивана Васильевича, его политика и, в частности, его пресловутая опричнина. И замечательно, что по мере прогресса исторической науки разногласия, казалось бы, должны были уменьшиться, но в действительности наблюдается обратное».

М.П. ПОГОДИН (русский историк XIX в.):

Оценивая личность и дела Ивана Грозного, М.П. Погодин писал: «Что есть в них высокого, благородного, прозорливого, государственного? Злодей, зверь, говорун-начетчик с подъяческим умом, — и только. Надо же ведь, чтобы такое существо, потерявшее даже образ человеческий, не только высокий лик царский, нашло себе прославителей».

Н.П. ЛИХАЧЕВ (академик, нач. XX в.):

Н.П. Лихачев решительно отказывался считать Грозного душевнобольным. На основе трудов известного психиатра С.С. Корсакова историк указал на разные подходы медиков к диагностике паранойи и подверг суровой критике построения Ковалевского и Глаголева: «Царь Иван Грозный был человеком своего века, и обвиняя его в ненормальности, надо предварительно стать на точку зрения его современников и его самого».

С.М. СОЛОВЬЕВ (русский историк XIX в.):

«…Опричнина, с одной стороны, была следствием враждебного отношения царя к своим старым боярам, но, с другой стороны, в этом учреждении высказался вопрос об отношении старых служилых родов, ревниво берегущих свою родовую честь и вместе свою исключительность посредством местничества, к многочисленному служилому сословию, день ото дня увеличивавшемуся вследствие государственных требований и вследствие свободного доступа в него отовсюду; подле личных стремлений Иоанна видим стремления целого разряда людей, которым было выгодно враждебное отношение царя к старшей дружине. Мы видели, что сам Иоанн в завещании сыновьям смотрел на опричнину как на вопрос, как на первый опыт. После мы увидим, как будет решаться этот важный вопрос об отношениях младшей дружины к старшей. Государство складывалось, новое сводило счеты со старым; понятно, что должен был явиться и громко высказаться вопрос о необходимых переменах в управлении, о недостаточности прежних средств, о злоупотреблениях, от них происходящих, являются попытки к решению вопроса — губные грамоты, новое положение дьяков относительно воевод и т. д. Понятно, что в то же время должен был возникнуть вопрос первой важности — вопрос о необходимости приобретения средств государственного благосостояния, которыми обладали другие европейские народы; и вот видим первую попытку относительно Ливонии. Век задавал важные вопросы, а во главе государства стоял человек, по характеру своему способный приступать немедленно к их решению».

ПАТРИАРХ ИОВ (ум. в 1607 г., первый русский патриарх, современник Ивана Грозного):

« Благочестивый же тот царь и великий князь всея Руси Иван Васильевич ( Иван Грозный . — Сост. ) был разумом славен и мудростью украшен, и богатырскими победами славен, и в ратном деле весьма искусен, и во всем царском правлении достохвально себя проявил, великие и невиданные победы одержал и многие подвиги благочестия совершил. Царским своим неусыпным правлением и многой премудростью не только подданных богохранимой своей державы поверг в страх и трепет, но и всех окрестных стран иноверные народы, лишь услышав царское имя его, трепетали от великой боязни. О прочих же его царских добродетельных делах скажем в своем месте».

Первое послание Курбского Ивану Грозному

«Царю, от Бога препрославленному, пресветлому прежде в православии, а теперь за наши грехи ставшему противником этому. Да разумеет разумеющий, да разумеет тот, у кого совесть прокаженная, какой даже не найти и среди безбожных народов!»

Так начинается письмо Курбского.

«За что, о царь, – спрашивал он далее, – сильных во Израили ты побил и воевод, данных тебе Богом, разным казням предал и победоносную и святую кровь их пролил, мученическою их кровью церковные пороги обагрил?

За что на доброхотов твоих, душу свою за тебя полагающих, умыслил ты неслыханные мучения и гонения, ложно обвиняя их в изменах и чародействах. Чем провинились они пред тобою, о царь? Чем прогневали тебя? Не они ли прегордые царства разорили и своим мужеством и храбростью покорили тебе тех, у которых прежде наши предки были в рабстве? Не их ли разумом достались тебе претвердые города германские (ливонские)? Это ли нам бедным воздаяние твое, что ты губишь нас целыми родами? Уж не бессмертным ли себя, царь, считаешь? Уж не прельщен ли ты небывалой ересью, не думаешь ли, что тебе не придется и предстать пред неподкупным Судиею, Иисусом Христом. Он, Христос мой, сидящий на престоле херувимском, будет Судиею между тобою и мною!

Какого только зла я не потерпел! – продолжает Курбский. – За благие дела мои ты воздал мне злом, за любовь мою – ненавистью! Кровь моя, как вода, пролитая за тебя, вопиет на тебя к Господу моему! Бог свидетель, прилежно я размышлял, искал в уме своем и не нашел своей вины и не знаю, чем согрешил я пред тобою. Ходил я пред войском твоим и не причинил тебе никакого бесчестия, только славные победы, с помощью ангела Господня, одерживал во славу тебе. И так не один год и не два, но много лет трудился я в поте лица, с терпением трудился вдали от отечества, мало видел и моих родителей, и жену мою. В далеких городах против врагов моих боролся, многие нужды терпел и болезни. Много раз был ранен в битвах, и тело мое уже все сокрушено язвами. Но для тебя, царь, все это ничего не значит, и ты «нестерпимую ярость и горчайшую ненависть, паче разожженной печи, являешь к нам.

Хотел было я рассказать по порядку все мои ратные дела, которые совершал на славу твою, с помощью Христа; но не рассказал потому, что Бог лучше знает, нежели человек. Бог за все мздовоздатель. Да будет ведомо тебе, царю, – объявляет Курбский Грозному, – уже не увидишь ты в этом мире лица моего. Но не думай, что я буду молчать! до смерти моей буду непрестанно вопиять со слезами на тебя безначальной Троице. Не думай, царь, что избиенные тобой неповинно, заточенные и изгнанные без правды, уже погибли окончательно, не хвались этим как победой. Избиенные тобой у престола Господня стоят, отмщения на тебя просят; заключенные же и изгнанные тобой без правды на земле вопиют на тебя к Богу и день, и ночь.

Письмо это, – говорит в заключение Курбский, – слезами измоченное, умирая, идя к Богу моему, Иисусу Христу, на суд с тобою, велю вложить с собою в гроб».

Н. Костомаров. Исторические монографии и исследования (историк XIX века).

«Победы, кровопролития, разорения, унижения соседних народов для возвышения своего явления крупные, громкие, но сами по себе не великие. Тот только великий человек, кто действовал с этими целями и достигал их сознательным выбором достойных средств… Для Ивана IV государство не более как вотчина… Он утвердил начало деспотического произвола и рабского бессмысленного страха и терпения. Его идеал состоял именно в том, чтобы прихоть самовластного владыки поставить выше всего.»

Очерки истории СССР.

«В интересах широких кругов дворянства проводились Иваном Грозным мероприятия, имевшие целью ликвидировать остатки былой раздробленности, укрепить централизованную монархию с сильной царской властью… За первые семь лет опричнины правительство добилось стоящих перед ним задач по укреплению централизованного государства»

Флетчер Д. О государстве русском (английский путешественник и дипломат XVI века)

«Правление у них чисто тираническое: все действия клонятся к пользе и выгоде одного царя, и сверху того, самым явным и варварским образом… Чтобы показать власть свою над жизнью подданных, царь Иван Васильевич во время поездок или прогулок приказывал рубить головы тем, кто попадался ему навстречу, если лица ему их не нравились. Приказ исполнялся немедленно и головы падали к ногам… Можно поистине сказать, что нет слуги или раба, который бы более боялся своего господина, чем здешний простой народ»

1. С какой из приведенных ниже точек зрения вы согласны? Почему? Своё мнение обоснуйте.

2. В чем, по мнению историков, заключаются особенности русского государства в сравнении с Западной Европой? Чем это можно объяснить?

Страница подготовлена ученицей 7Б класса МБОУ СОШ № 50 Пальяновой Анной

Исполненная величия фигура Ивана IV уже не одно столетие приковывает к себе внимание историков. Оценки правления и личности Ивана IV Г розного формировались в публицистике ещё при жизни царя и в первые десятилетия после его смерти. В сочинениях князя Андрея Курбского сложилась концепция, в основе которой лежало утверждение о резком и немотивированном повороте Ивана IV Г розного от благодетельных реформ к террору; т. о. возникла публицистическая и историографическая традиция, различавшая в одном персонаже «двух Иванов» — мудрого государственного деятеля-реформатора и кровавого тирана. В фольклоре также возник двойственный образ царя — справедливого правителя, с одной стороны, и жестокого деспота, с другой.

Русские писатели первой четверти XVII в. связывали причины Смуты с отрицательными последствиями правления Ивана IV Г розного (Авраа- мий Палицын, И. Тимофеев и др.). Тимофеев писал о благотворном влиянии на царя его 1-й жены Анастасии Романовны.

Концепция «двух Иванов» стала официальной в первой половине XVII в., когда на престол взошел первый царь из династии Романовых — Михаил Федорович. С одной стороны, новой династии нужно было решительно отмежеваться от скомпрометировавших себя опричных зверств, с другой — лишь через родство с царем Иваном новый царь имел право на престол (дед Михаила был родным братом первой жены Ивана Грозного, Анастасии, и дядей царя Федора Ивановича). Потому-то в созданном тогда «Хронографе» панегирически описывалось начало царствования Ивана IV, а затем сообщалось, что после смерти благочестивой царицы Анастасии «буйный вихрь» внезапно «премени» добрый нрав царя. Жестокость Ивана IV Грозного осуждалась официальными кругами в XVII в., что подтверждено торжественным перенесением мощей митрополита Филиппа из Соловецкого моностыря в Москву (1652) и признание царём Алексеем Михайловичем вины своего «прадеда».

Поворот к положительной оценке деятельности Ивана IV Г розного наметился при Петре I, считавшем Ивана своим предшественником во внутренней и внешней политике. В.Н. Татищев восхвалял Ивана IV Грозного, с неудовольствием признавая, что большинство русских и иностранных источников оценивали его правление негативно. Сторонник абсолютизма М.В. Ломоносов обвинял самих жертв опричного террора, противившихся воле царя. И.Н. Болтин, осуждая «своенравие» вельмож и их борьбу с «единовластием», впервые высказал мнение о «феодальном» характере сопротивления объединительной политике царя.

Н.М. Карамзин, отдавая дань интеллекту и талантам Ивана IV Грозного, изображал первую половину его царствования как ряд политических и военных достижений; описывая зверства Ивана, Карамзин принципиально отказывался от их исторического оправдания. Эта позиция совпадала с нравственными гуманистическими установками русской культуры, стала основополагающей для общественного мнения и повлияла на многие курсы русской истории XIX — начала XX вв. (В. Д. Иловайский, Н.В. Устрялов). Не случайно скульптура Ивана IV Грозного отсутствовала в ряду других русских правителей в памятнике «Тысячелетие России» в Новгороде (скульптор М.О. Микешин, 1862), при этом были изображены опальные Адашев, Воротынский.

Трагическая окраска образа Ивана IV преобладала в русской литературно-художественной, изобразительной и музыкальной классике (М.М. Антокольский, Л.А. Мей, А.Н. Островский, И.Е. Репин, Н.А. Римский-Корсаков, А.К. Толстой и др.).

Историки государственного направления (К.Д. Кавелин, А.Ф. Самарин, С.М. Соловьёв) видели причины потрясений эпохи Ивана IV Грозного в борьбе «государственного и родового начал», опричнину считали апогеем этой борьбы (С.М. Соловьёв), однако не уходили и от моральной оценки. Славянофильская традиция в основном восходила к трудам Н.М. Карамзина и резко осуждала террор, поскольку отрицала саму возможность конфликта в русском обществе (К.С. Аксаков). К.Н. Бесту- жев-Рюмин не отрицал возможной реальности некоторых заговоров.

Н.И. Костомаров и В.О. Ключевский создали яркие психологические портреты царя. Н.И. Костомаров полагал, что террор, особенно против Новгорода, был направлен на окончательное уничтожение остатков «вечевой свободы»; В.О. Ключевский видел его причины в борьбе с боярами, но более с лицами, нежели группировками. С.Ф. Платонов считал, что Иван IV Грозный совершил своеобразный государственный переворот (опричнину) и сокрушил при поддержке дворянства удельное княжеское землевладение и политическое влияние аристократии, при этом социальным последствием опричнины стала Смута. В основу этой концепции Платонов положил созданную им теорию борьбы боярства (вотчинников) и дворянства (помещиков). Н.П. Павлов-Сильванский считал, что Иван IV Грозный разгромил «феодализм» в России, т. е. его основу, договорные вассальные отношения, на смену которым пришла «сословная монархия». Эти теории завершили классическую историософскую традицию XIX в. (изучение отношений государства и личности, критика насилия).

Первые историки-марксисты (Н.А. Рожков, М.Н. Покровский) развили схему Павлова-Сильванского в теорию «первой дворянской революции», поддержанной «торговым капиталом»; роль же Ивана IV в событиях считали незначительной и раздутой. Историография второй половины 1930-х гг., являясь частью изменявшейся государственно-политической идеологии, восприняла, с одной стороны, идеи Платонова, с другой — воззрения Виппера. В яркой популярной работе последнего выражались настроения той части эмигрантской и советской интеллигенции, которая видела в новом советском государстве преемника великой империи, что было поддержано официальной пропагандой с конца 1930-х гг. Принципиальное отрицание возможности каких-либо «общих» для разных эпох нравственных норм привело к апологетизации самой репрессивной деятельности Ивана IV и сопровождалось безмерной идеализацией его личности (С.В. Бахрушин, И.И. Полосин, И.И. Смирнов).

Значительную роль в формировании общественного сознания в целом и научного в частности сыграли личные симпатии к Ивану IV И.В. Сталина, определившие идеологическую окраску образа царя в литературе и искусстве (С.М. Эйзенштейн и др.). Труды противников идеализации (С.Б. Веселовский и др.) не публиковались. В то же время велись плодотворные исторические и источниковедческие исследования земле

владения, государственного и социального устройства, культуры эпохи Ивану IV (Б.Д. Греков, И.У. Будовниц, П.А. Садиков, М.Н. Тихомиров и др.), подготовившие базу для возвращения на новом источниковедческом уровне к критической оценке личности и исторической роли Ивана IV в середине 1950-х гг. (С.М. Дубровский и др.). Значительное влияние на развитие историографии правления Ивана IV оказали работы

С.Б. Веселовского (опубликованные в 1960-х гг.), А.А. Зимина, И.И. Смирнова, Н.Е. Носова и др. А.А. Зимин основной причиной террора считал борьбу царя с «удельнокняжеским сепаратизмом», осуществлявшимся варварскими методами. Его взгляды разделял В.Б. Кобрин, оценивавший как миф борьбу «боярства и дворянства», т. к. эти социальные группы невозможно разделить по форме собственности. Р.Г. Скрынников полагал, что Иван IV боролся не с сепаратизмом, а с аристократической олигархией за власть в целом. Террор во всех работах осуждался. Д.Н. Альшиц видел в репрессиях неизбежный элемент в строительстве самодержавного государства, противниками которого, по его мнению, были все социальные слои — боярство, дворянство, духовенство, посад и т. д.

Литературное творчество Ивана IV изучалось с середины XIX в. (И.Н. Жданов и др.). Сохранилась переписка Ивана Грозного с А. Курбским, английской королевой Елизаветой I, шведским королём Юханом III и др. Первое, что обращает на себя внимание при чтении произведений царя Ивана — это его широкая (разумеется, на средневековом уровне) эрудиция. Для доказательства своих положений он совершенно свободно оперирует примерами из истории древней Иудеи, Византии. Он прекрасно знал не только Ветхий и Новый Завет, но и жития святых, труды «отцов церкви» (византийских богословов). Выявление и исследование произведений царя позволило поставить его на одно из первых мест среди деятелей русской культуры XVI в. (А.А. Зимин, Д.С. Лихачёв, Я.С. Лурье, А.С. Орлов, В.Ф. Ржига, Ю.Д. Рыков и др.).

В российской истории, пожалуй, нет другой личности, которая вызывала бы больше разногласий среди исследователей, чем личность царя Ивана Васильевича, прозванного современниками Грозным. Большинство крупнейших русских историков XIX — ХХ столетий в своих трудах обращались к той эпохе, анализируя и давая оценку, как личности самого царя, так и времени его правления. Несмотря на то, что ученый-историк в исследовании опираться только на источники (документы), оценки деятельности и личности Ивана Грозного в трудах историков очень разные. Одних исследователей ввергают в ужас страшные проявления его беспощадной деспотичной натуры. Другие отдают предпочтение значимости целей, которые ставил перед собой Грозный царь, и признают его одним из величайших деятелей русской истории.
К настоящему времени список исторических исследований по данной теме включает публикации источников (официальных документов и записок очевидцев событий XVI столетия), труды российских и зарубежных ученых-историков и по скромным подсчетам содержит около 80 названий. К нему можно добавить еще более десятка произведений художественной литературы.
Дадим слово тем, кто изучал время и личность Ивана IV по документам эпохи. Наиболее известными специалистами по данной проблеме являются историки Н.М.Карамзин, Н.И.Костомаров, С.М.Соловьев, В.О.Ключевский, С.Ф.Платонов, М.И.Покровский, А.А.Зимин, В.Б.Кобрин и Р.Г.Скрынников.

Николай Михайлович Карамзин (1766 — 1826) — крупнейший отечественный историк, публицист, реформатор языка. Главной особенностью творчества Карамзина как историки было стремление совместить в своих исследованиях научный объективный и художественный — субъективный подходы к историческим событиям и личностям. Освещая русскую историю, Карамзин стремился доказать необходимость для России монархии, при этом его идеалом являлся просвещенный абсолютизм, единственно способный, по его мнению, обеспечить величие и могущество России. По мнению историка, ход истории зависит от личности правителей, их моральных, нравственных качеств. Поэтому Карамзин очень подробно рассказывает о становлении личности Ивана Грозного и многие его пороки объясняет отсутствием должного воспитания, неблагоприятной обстановкой при московском дворе во время детства и отрочества. Уже тогда Иван IV приобрел вкус к кровавым расправам, что в полной мере реализовалось в опричнине.

Отрывки из «Истории Государства Российского» .
Детство: «Рожденный с пылкой душою, редким умом, особенною силою воли, он имел бы все качества великого монарха, если бы воспитание усовершенствовало бы в нем дары природы, но рано лишенный отца, матери и преданный в волю буйных вельмож, ослепленных безрассудным личным властолюбием, был на престоле несчастнейшим сиротой державы Российской: ибо не только для себя, но и для миллионов готовил несчастье своими пороками…».
«Шуйские старались привязать к себе Иоанна исполнением всех его детских желаний: непрестанно забавляли, тешили во дворце шумными играми, в поле звериною ловлей, питали в нем наклонность к сластолюбию и даже жестокости. Например, любя охоту, он (Иван) любил не только убивать диких животных, но и мучить домашних, бросал их с высокого крыльца на землю, а бояре говорили: «Пусть державный веселится!» Окружив Иоанна толпою молодых людей, смеялись, когда он бесчинно резвился с ними или скакал по улицам, давил жен и старцев, веселился их криком. Тогда бояре хвалили в нем смелость. Они не думали толковать ему святых обязанностей венценосца, ибо не исполняли своих, не пеклись о просвещении юного ума, ибо считали его невежество благоприятным для их властолюбия».
Опричные казни: «Опричник, или кромешник — так стали называть их, как бы извергов тьмы кромешной, — мог безопасно теснить, грабить. Чем более государство ненавидело опричных, тем более государь имел к ним доверенности: сия общая ненависть служила ему залогом их верности. Затейливый ум Иоаннов изобрел достойный символ для своих ревностных слуг: они ездили всегда с собачьими головами и с метлами, привязанными к седлам, в ознаменование того, что грызут лиходеев царских и метут Россию».
«25 июля среди большой торговой площади в Китае-городе поставили 18 виселиц; разложили многие орудия мук; зажгли костер и над ним повесили огромный чан с водой. Увидев сии грозные приготовления, несчастные жители вообразили, что настал последний день для Москвы, что Иоанн хочет истребить их всех без остатка. В беспамятстве страха они спешили укрыться, где могли. Площадь опустела: в лавках отворенных лежали товары, деньги; не было ни одного человека, кроме толпы опричников у виселиц и костра пылающего. В сей тишине раздался звук бубнов: явился царь на коне с любимым старшим сыном, с боярами и князьями, с легионом кромешников в стройном ополчении. Позади шли осужденные, числом 300 или более, в виде мертвецов, истерзанные, окровавленные, от слабости едва передвигая ноги. Иоанн стал у виселиц, осмотрелся и, не видя народа, велел опричникам искать людей, гнать их отовсюду на площадь; не имев терпения ждать, сам поехал за ними, призывая москвитян быть свидетелями его суда, обещая им безопасность и милость. Жители не смели ослушаться: выходили из ям, из погребов, трепетали, но шли. Вся площадь наполнилась ими: на стене, на кровлях стояли зрители. Тогда Иоанн, возвысив голос, сказал: «Народ! Увидишь муки и гибель, но караю изменников! Ответствуй: прав ли суд мой?» Все ответствовали велегласно: «Да живет многие лета государь великий! Да погибнут изменники!»
«Таков был царь; таковы были подданные! Ему ли, им ли должны мы наиболее удивляться? Если он не всех превзошел в мучительстве, то они превзошли всех в терпении, ибо считали власть государеву властью божественною и всякое сопротивление беззаконием: гибли, но спасли для нас могущество России: ибо сила народного повиновения есть сила государственная».

Василий Осипович Ключевский (1841 — 1911) — виднейший русский историк и педагог. Среди событий русской истории он выделял те, которые считал значимыми для изменений социально-экономических отношений. Ключевский являлся профессором четырех учебных заведений, и его лекции пользовались огромной популярностью среди студенческой молодежи.
Отрывки из сочинений «Курс русской истории» и «Исторические портреты и этюды» :
«Как все люди, слишком рано начавшие борьбу за существование, Иван быстро рос и преждевременно вырос. В 17 — 20 лет, при выходе из детства, он уже поражал окружающих непомерным количеством пережитых впечатлений и передуманных мыслей, до которых его предки не додумывались и в зрелом возрасте….По природе или воспитанию он был лишен устойчивого нравственного равновесия и при малейшем житейском затруднении охотнее склонялся в дурную сторону. От него ежеминутно можно было ожидать грубой выходки: он не умел сладить с малейшим неприятным случаем».
«Однако из всех усилий ума и воображения царь вынес только простую, голую идею царской власти без практических выводов, каких требует всякая идея. Теория осталась неразработанной в государственный порядок, в политическую программу. Увлеченный враждой и воображаемыми страхами, он упустил из виду практические задачи и потребности государственной жизни и не умел приладить своей отвлеченной теории к местной исторической действительности. При подозрительном и болезненно возбужденном чувстве власти он считал добрый прямой совет посягательством на свои верховные права, несогласие со своими планами — знаком крамолы, заговора и измены. Удалив от себя добрых советников, он отдался одностороннему направлению своей мнительной политической мысли, везде подозревавшей козни и крамолы, и неосторожно возбудил старый вопрос об отношении государя к боярству — вопрос, которого он не в состоянии был разрешить, и которого потому не следовало возбуждать. Усвоив себе чрезвычайно исключительную и нетерпеливую, чисто отвлеченную идею верховной власти, он решил, что не может править государством, как правили его отец и дед, при содействии бояр, но как иначе он должен править, этого он и сам не мог уяснить себе. Превратив политический вопрос о порядке в ожесточенную вражду с лицами в бесцельную и неразборчивую резню, он своей опричниной внес в общество страшную смуту, а сыноубийством подготовил гибель своей династии».
«Положительное значение царя Ивана в истории нашего государства далеко не так велико, как можно было бы думать, судя по его замыслам и начинаниям, по шуму, какой производила его деятельность. Грозный царь больше задумывал, чем сделал, сильнее действовал на воображение и нервы своих современников, чем на современный ему государственный порядок».
Сергей Федорович Платонов (1860 — 1933) — историк и педагог, создатель научной исторической школы. Платонов считал, что государственная власть должна быть твердой и энергичной при проведении необходимых реформ. По его мнению, главной особенностью русской истории, определявшей развитие России на многие столетия вперед, был военный характер Русского государства, постоянно испытывающего внешнюю агрессию, причем одновременно с трех направлений. Этим же обстоятельством определялась и внутренняя политика России — «закрепощение сословий», как составная часть военной организации.
Выдержки из работы «Лекции по русской истории» :
«Время Ивана Грозного давно привлекает к себе внимание ученых и беллетристов необычным в русской истории драматизмом положений и яркостью характеров. В эпохе Грозного много содержания: бурное детство великого князя; период светлых реформ и счастливых войн на Восток; ссора с советниками и опалы на них; опричнина, которая была, в сущности, глубоким государственным переворотом; сложный общественный кризис, приведший к опустению государственного центра; тяжелая и неудачная борьба за Балтийский берег — вот главнейшие факты, подлежащие нашему вниманию в царствование Ивана Грозного. Но нельзя сказать, чтобы мы хорошо знали эти факты. Материалы для истории Грозного далеко не полны и люди, не имевшие с ним прямого знакомства, могут удивиться, если узнают, что в биографии Грозного есть годы, даже целые ряды лет без малейших сведений о его личной жизни и делах».
Годы 1550 — 1564. «Завоевание Казани имело громадное значение для народной жизни. Казань была хронической язвой московской жизни, и потому ее взятие стало народным торжеством, воспетым народной песней. После взятия Казани, в течение всего 20 лет, она была превращена в большой русский город; в разных пунктах инородческого Поволжья были поставлены укрепленные города как опора русской власти и русского поселения. Народная масса потянулась, не медля, на богатые земли Поволжья и в лесные районы среднего Урала. Громадные пространства ценных земель были замирены московской властью и освоены народным трудом. В этом заключалось значение «Казанского взятия», чутко угаданное народным умом. Занятие нижней Волги и Западной Сибири было естественным последствием уничтожения того барьера, которым было для русской колонизации Казанское царство».
Опричнина. «Суть опричнины состояла в том, что Грозный применил к территории старых удельных княжеств, где находились вотчин служилых князей-бояр, тот порядок, какой обыкновенно применялся Москвой в завоеванных землях. И отец, и дед Грозного, следуя московской правительственной традиции, при покорении Новгорода, Пскова и иных мест выводили оттуда наиболее видных и для Москвы опасных людей в свои внутренние области, а в завоеванный край посылали поселенцев из коренных московских мест».
«Борьба с изменою была целью; опричнина же была средством…. Число опричников росло, потому что росло количество земель, забираемых в опричнину. Грозный на всем пространстве старой удельной Руси, по его собственному выражению, «перебирал людишек», иных «отсылал», а других «принимал». В течение 20 последних лет царствования Грозного опричнина охватила полгосударства и разорила все удельные гнезда, разорвав связь княжеских родов с их удельными территориями и сокрушив княжеское землевладение…. Мало-помалу опричнина разрослась до громадных размеров и разделила государство на две враждебных одна другой половины…. Здесь же заметим, что прямая цель опричнины была достигнута, и всякая оппозиция сломлена. Достигалось это не только системой принудительных переселений ненадежных людей, но и мерами террора. Опалы, ссылки и казни заподозренных лиц, насилия опричников над «изменниками», чрезвычайная распущенность Грозного, жестоко истязавшего своих подданных во время оргий, — все это привело Москву в трепет и робкое смирение перед тираном».
Оценка Грозного: «Все характеристики, даже тогда, когда они остроумны, красивы и вероподобны, все-таки произвольны: личный характер Грозного остается загадкой. После оценки, данной Грозному (другими историками), ясно, что мы имеем дело с крупным дельцом, понимавшим политическую обстановку и способным на широкую постановку правительственных задач. Одинаково и тогда, когда с «избранной радой» Грозный вел свои первые войны, и реформы, и тогда, когда позднее, без «рады», он совершал свой государственный переворот в опричнине, брал Ливонию и Полоцк и колонизовал «дикое поле», — он выступает перед нами с широкой программой и значительной энергией. Сам ли он ведет свое правительство или только умеет выбрать вожаков, — все равно: это правительство всегда обладает необходимыми политическими качествами, хотя не всегда имеет успех и удачу. Недаром шведский король Иоанн, в противоположность Грозному называл его преемника (царя Федора Иоанновича) московским словом «durak», отмечая, что со смертью Грозного в Москве не стало умного и сильного государя»
Александр Александрович Зимин (1920 — 1980) — доктор исторических наук, профессор. В начале 60-х годов он начинает заниматься проблемами правления Ивана IV. В этот период Россия, по его мнению, представляла собой «витязя на распутье». Внимание историка привлекали социально-политические аспекты этого периода русской истории.
Отрывки из книг «Опричнина Ивана Грозного» и «Россия времен Ивана Грозного» : «Основной смысл опричных преобразований сводился к завершающему удару, который был нанесен последним оплотам удельной раздробленности. Ликвидация удела Владимира Старицкого и разгром Новгорода подвели финальную черту под длительной борьбой за объединение Русских земель под эгидой московского правительства в годы опричнины. Вызванная коренными интересами широких кругов господствующего класса феодалов, эта борьба в какой-то мере отвечала потребностям горожан и крестьянства, страдавших от бесконечных междоусобных распрей феодальной аристократии. Вместе с тем опричнина была очень сложным явлением. Новое и старое переплеталось в ней с удивительной причудливостью мозаичных узоров. Утверждая самодержавную власть монарха как непреложный закон государственной жизни, Иван Грозный в то же время передавал всю полноту исполнительной власти в земщине в руки Боярской думы и приказов, фактически усиливая удельный вес феодальной аристократии в политическом строе Русского государства.
Варварские средневековые методы борьбы царя Ивана со своими политическими противниками, его безудержный жестокий характер накладывали на все мероприятия опричных лет зловещий отпечаток деспотизма и насилия».
«Тяжелое сиротское детство, самоуправство Шуйских наложили отпечаток на всю его жизнь, лишив его доверия, к подданным. Тем не менее, это был проницательный политик, понимавший по-своему правильно сложные внешне- и внутриполитические задачи России. Он много сделал для развития экономических отношений со странами Востока и Запада. Это отвечало насущным интересам; широких кругов феодалов и купечества. На заре самостоятельной деятельности Иван IV умел ценить талантливых и самобытных сподвижников. Но мнительный характер и обостренное чувство собственного величия неизбежно приводили его к разрыву с теми, кто искренно, настойчиво и дальновидно провопил мероприятия, направленные на укрепление самодержавия».
«Для России время правления Ивана Грозного осталось одной из самых мрачных полос ее истории. Разгром реформационного движения, бесчинства опричнины, «новгородский поход» — вот некоторые вехи кровавого пути Грозного. Впрочем, будем справедливы. Рядом вехи другого пути — превращение России в огромную державу, включившую земли Казанского и Астраханского ханств, Западной Сибири от Ледовитого океана до Каспийского моря, реформы управления, страной, упрочение международного престижа России, расширение торговых и культурных связей со странами Европы и Азии».

Владимир Борисович Кобрин (1930 — 1990) — выдающийся исследователь средневековой Руси, источниковед. Для Кобрина, как историка, было неприемлемо даже косвенное оправдание злодеяний исторических деятелей, он сочувствовал жертвам, а не палачам. Характеризуя опричнину, Кобрин опровергает версию о том, что посредством опричнины Иван Грозный боролся с враждебным его власти боярством. Введение опричнины он объясняет стремление царя любым путем, включая террор, укрепить единоличную власть.
Отрывок из книги «Иван Грозный».
Падение «Избранной Рады: «В истории средневековой России, пожалуй, не было такого десятилетия, в которое было бы проведено столько реформ, как в годы правления Избранной рады. Тогда шла напряженная, постоянная реформационная деятельность. У Избранной рады, видимо, не было тщательно разработанной программы действий. Идеи рождались у правителей в самом процессе преобразований, они учились у жизни как бы на ходу. Не все удалось осуществить. В 1560 году правительственный кружок Сильвестра и Адашева был устранен от власти, а сами его деятели оказались в опале. Этот разрыв царя с советниками только подвел черту под давними разногласиями и взаимными неудовольствиями.
В чем же причины такой резкой смены правительства? Иван Грозный связывает свой разрыв с советниками со смертью первой жены — царицы Анастасии, прямо обвиняя вчерашних временщиков в убийстве. Однако раздоры из-за Анастасии, видимо, стали лишь последней каплей в разладе между царем и советниками. Этот психологический конфликт между царем и Избранной радой был только следствием другого, более существенного конфликта — между разными представлениями о методах централизации страны. Структурные реформы, которые проводило правительство Избранной рады, как и всякие структурные реформы, шли медленно, их плоды созревали не сразу. Нетерпеливому человеку (а царь Иван был нетерпелив) в таких обстоятельствах обычно кажется, что и результатов-то никаких нет, что ничего и не сделано. Ускоренный путь централизации в условиях России XVI века был возможен только при использовании террора. Но этот путь террора, который только и позволял надеяться на быстрые результаты, был неприемлем для деятелей Избранной рады. Отсюда вытекает и сопротивление Сильвестра и Адашева тем или иным начинаниям царя и упорство в проведении в жизнь собственных предначертаний. Так столкнулись две силы, два властолюбия. Увы, властолюбивый подданный не может надеяться на победу в конфликте с властолюбивым монархом. Конфликт разрешился падением Избранной рады».
Опричнина. «Так был ли все же какой-то смысл, и если был, то какой, во всей этой вакханалии казней, убийств, во всех этих странных, часто противоречивых извивах правительственной политики, во внезапных возвышениях и столь же внезапных падениях временщиков? Речь, разумеется, не идет о поисках оправданий для опричнины. Каковы бы ни были прогрессивные последствия опричнины (если были), все равно у историка нет морального права прощать убийство десятков тысяч ни в чем не повинных людей, амнистировать зверство. Выбросив из истории моральную оценку, мы окажемся сторонниками давно осужденного, но все еще, увы, живого тезиса: «Цель оправдывает средства». Но такая позиция не только морально уязвима, она антинаучна, ибо, как в физике, измерение подчас меняет свойства объекта, так и в жизни цель меняется под воздействием средств. Нельзя достичь высокой цели грязными средствами.
Исследования последних десятилетий показали, что представления о боярстве как о реакционной силе, которая противится централизации, в то время как дворяне выступают за централизацию, не соответствуют действительности. Мысль о том, что боярство было постоянной аристократической оппозицией центральной власти, возникла в нашей исторической науке во многом под влиянием знакомства с историей Западной Европы, где гордые и самоуверенные бароны сопротивлялись королям и даже императору. Но сопоставление это грешит неточностью».

Скрынников Руслан Григорьевич — крупнейший современный специалист по истории России XVI — XVII веков, профессор Санкт-Петербургского университета, автор нескольких десятков научных работ. Особое внимание в своих исследованиях уделяет опричнине и ее последствиям. По его мнению, опричнина была изначально направлена против боярско-княжеской знати.
Отрывок из книги «Иван Грозный» : «При своем учреждении опричнина имела резко выраженную антикняжескую направленность. Опалы, казни и конфискации, обрушившиеся на знать в первые месяцы опричнины, ослабили политическое влияние аристократии и способствовали укреплению самодержавной монархии. Объективно подобные меры способствовали преодолению остатков феодальной раздробленности, глубочайшей оспиной которых было крупнейшее княжеско-боярское землевладение.
Однако опричная политика не была чем-то единым на протяжении семи лет ее существования, она не была подчинена ни субъективно, ни объективно единой цели, принципу или схеме. Следом за короткой полосой компромисса в 1566 году, пришло время массового террора 1567 — 1579 годов. Стержнем политической истории опричнины стал чудовищный процесс над сторонниками двоюродного брата царя князя Владимира Андреевича, завершившийся разгромом Новгорода. Причиной террора явился не столько пресловутый новгородский сепаратизм, сколько стремление правителей, утративших поддержку правящих группировок господствующего класса, любой ценой удержать власть в своих руках. В обстановке массового террора, всеобщего страха и доносов аппарат насилия приобрел совершенно непомерное влияние на политическую структуру руководства. В конце концов, адская машина террора ускользнула из-под контроля ее творцов. Последними жертвами опричнины оказались, они сами.
Традиционные представления о масштабах опричного террора нуждаются в пересмотре. Данные о гибели многих десятков тысяч людей крайне преувеличены. По синодику опальных, отразившему подлинные опричные документы, в годы массового террора было уничтожено около 3 — 4 тысяч человек. Из них на долю дворянства приходилось не менее 600 — 700 человек, не считая членов их семей. Опричный террор ослабил влияние боярской аристократии, но нанес также большой ущерб дворянству, церкви, высшей приказной бюрократии, т.е. тем социальным силам, которые служили наиболее прочной опорой монархии. С политической точки зрения террор против этих слоев и группировок был полной бессмыслицей».

ЛИТЕРАТУРА
• Веселовский, С.Б. Царь Иван Грозный в работах писателей и историков. — М., 1999.
• История государства Российского: Свидетельства. Источники. Мнения: XV — XVI века. Кн. 1. — М., 1998.
• Хрестоматия по истории России. Т. 1: С древнейших времен до XVII века. — М., 1994.

4. Точки зрения на правление Ивана IV

Исполненная величия фигура Ивана IVуже не одно столетие приковывает к себе внимание историков. Оценки правления и личности ИванаIVГрозного формировались в публицистике ещё при жизни царя и в первые десятилетия после его смерти. В сочинениях князя Андрея Курбского сложилась концепция, в основе которой лежало утверждение о резком и немотивированном повороте ИванаIVГрозного от благодетельных реформ к террору; т. о. возникла публицистическая и историографическая традиция, различавшая в одном персонаже «двух Иванов» – мудрого государственного деятеля-реформатора и кровавого тирана. В фольклоре также возник двойственный образ царя – справедливого правителя, с одной стороны, и жестокого деспота, с другой.

Русские писатели первой четверти XVIIв. связывали причины Смуты с отрицательными последствиями правления ИванаIVГрозного (Авраамий Палицын, И. Тимофеев и др.). Тимофеев писал о благотворном влиянии на царя его 1-й жены Анастасии Романовны.

Концепция «двух Иванов» стала официальной в первой половине XVII в., когда на престол взошел первый царь из дина­стии Романовых – Михаил Федорович. С одной сторо­ны, новой династии нужно было решительно отмежевать­ся от скомпрометировавших себя опричных зверств, с другой – лишь через родство с царем Иваном новый царь имел право на престол (дед Михаила был родным братом первой жены Ивана Грозного, Анаста­сии, и дядей царя Федора Ивановича). Потому-то в соз­данном тогда «Хронографе» панегирически описывалось начало царствования Ивана IV, а затем сообщалось, что после смерти благочестивой царицы Анастасии «буйный вихрь» внезапно «премени» добрый нрав царя. Жестокость Ивана IVГрозного осуждалась официальными кругами вXVIIв., что подтверждено торжественным перенесением мощей митрополита Филиппа из Соловецкого моностыря в Москву (1652) и признание царём Алексеем Михайловичем вины своего «прадеда».

Поворот к положительной оценке деятельности Ивана IVГрозного наметился при ПетреI, считавшем Ивана своим предшественником во внутренней и внешней политике. В.Н. Татищев восхвалял ИванаIVГрозного, с неудовольствием признавая, что большинство русских и иностранных источников оценивали его правление негативно. Сторонник абсолютизма М.В. Ломоносов обвинял самих жертв опричного террора, противившихся воле царя. И.Н. Болтин, осуждая «своенравие» вельмож и их борьбу с «единовластием», впервые высказал мнение о «феодальном» характере сопротивления объединительной политике царя.

Н.М. Карамзин, отдавая дань интеллекту и талантам Ивана IVГрозного, изображал первую половину его царствования как ряд политических и военных достижений; описывая зверства Ивана, Карамзин принци­пиально отказывался от их исторического оправ­дания. Эта позиция совпадала с нравственными гуманистическими установками русской культуры, стала основополагающей для общественного мнения и повлияла на многие курсы русской историиXIX– началаXXвв. (В.Д. Иловайский, Н.В. Устрялов). Не случайно скульптура ИванаIVГрозного отсутствовала в ряду других русских правителей в памятнике «Тысячелетие России» в Новгороде (скульптор М.О. Микешин, 1862), при этом были изображены опальные Адашев, Воротынский.

Трагическая окраска образа Ивана IVпреобладала в русской литературно-художественной, изобра­зительной и музыкальной классике (М.М. Антоколь­ский, Л.А. Мей, А.Н. Островский, И.Е. Репин, Н.А. Римский-Корсаков, А.К. Толстой и др.).

Историки государствен­ного направления (К.Д. Кавелин, А.Ф. Самарин, С.М. Соловьёв) видели причины потрясений эпохи Ивана IVГрозного в борьбе «государственного и родового начал», опричнину считали апогеем этой борьбы (С.М. Соловьёв), однако не уходили и от моральной оценки. Славянофильская традиция в основном восходила к трудам Н.М. Карамзина и резко осуждала террор, поскольку отрицала саму возможность конфликта в русском обществе (К.С. Аксаков). К.Н. Бестужев-Рюмин не отрицал возможной реальности некоторых заговоров. Н.И. Костомаров и В.О. Ключевский создали яркие психологические портреты царя. Н.И. Костомаров полагал, что террор, особенно против Новгорода, был направлен на окончательное уничтожение остатков «вечевой свободы»; В.О. Ключевский видел его причины в борьбе с боярами, но более с лицами, нежели группировками. С.Ф. Платонов считал, что ИванIVГрозный совершил своеобразный государственный переворот (опричнину) и сокрушил при поддержке дворянства удельное княжеское землевладение и политическое влияние аристократии, при этом социальным последствием опричнины стала Смута. В основу этой концепции Платонов положил созданную им теорию борьбы боярства (вотчинников) и дворянства (помещиков). Н.П. Павлов-Сильванский считал, что ИванIVГрозный разгро­мил «феодализм» в России, т. е. его осно­ву, договорные вассальные отношения, на смену которым пришла «сословная монархия». Эти теории завершили классическую историософскую традициюXIXв. (изучение отношений государства и личности, критика насилия).

Первые историки-марксисты (Н.А. Рожков, М.Н. Покровский) развили схему Павлова-Сильванского в теорию «первой дворянской революции», поддержанной «торговым капиталом»; роль же Ивана IVв событиях считали незначительной и разду­той. Историография второй половины 1930-х гг., являясь частью изменявшейся государственно-политической идеологии, восприняла, с одной стороны, идеи Платонова, с другой – воззрения Виппера. В яркой популярной работе последнего выражались настроения той части эмигрантской и советской интеллигенции, которая видела в новом советском государстве преемника великой импе­рии, что было поддержано официальной пропа­гандой с конца 1930-х гг. Принципиаль­ное отрицание возможности каких-либо «об­щих» для разных эпох нравственных норм привело к апологетизации самой репрессивной деятельности ИванаIVи сопровождалось безмерной идеализацией его личности (С.В. Бахрушин, И.И. Полосин, И.И. Смирнов).

Значительную роль в формировании общественного сознания в целом и научного в частности сыграли личные симпатии к Ивану IVИ.В. Сталина, определившие идеологическую окраску образа царя в литературе и искусстве (С.М. Эйзенштейн и др.). Труды противников идеализации (С.Б. Веселовский и др.) не пуб­ликовались. В то же время велись плодотворные исторические и источниковедческие исследования землевладения, государственного и социального устройства, культуры эпохи ИвануIV(Б.Д. Греков, И.У. Будовниц, П.А. Садиков, М.Н. Тихомиров и др.), подгото­вившие базу для возвращения на новом источниковедческом уровне к критической оценке личности и исторической роли ИванаIVв середине 1950-х гг. (С.М. Дубровский и др.). Значительное влияние на развитие историо­графии правления ИванаIVоказали работы С.Б. Веселовского (опубликованные в 1960-х гг.), А.А. Зимина, И.И. Смирнова, Н.Е. Носова и др. А.А. Зимин основной причиной террора считал борьбу царя с «удельнокняжеским сепаратизмом», осуществлявшимся варварскими методами. Его взгляды разделял В.Б. Кобрин, оценивавший как миф борьбу «боярства и дворянства», т. к. эти социальные группы невозможно разделить по форме собственности. Р.Г. Скрынников полагал, что ИванIVборолся не с сепаратизмом, а с аристократической олигархией за власть в целом. Террор во всех работах осуждался. Д.Н. Альшиц видел в репрессиях неизбежный элемент в строительстве само­державного государства, противниками которого, по его мнению, были все социальные слои – боярство, дворян­ство, духовенство, посад и т. д.

Литературное творчество Ивана IVизучалось с серединыXIXв. (И.Н. Жданов и др.). Сохранилась переписка Ивана Грозного с А. Курбским, английской королевой ЕлизаветойI, шведским королём ЮханомIIIи др. Первое, что обращает на себя внимание при чтении произведений царя Ивана – это его широкая (разумеется, на средневековом уровне) эрудиция. Для доказательства своих положений он совершенно свободно оперирует примерами из истории древней Иудеи, Византии. Он прекрасно знал не только Ветхий и Новый Завет, но и жития святых, труды «отцов церкви» (византийских богословов). Выявление и исследование произведений царя позволило поставить его на одно из первых мест среди деятелей русской культурыXVIв. (А.А. Зимин, Д.С. Лихачёв, Я.С. Лурье, А.С. Орлов, В.Ф. Ржига, Ю.Д. Рыков и др.).

Правление Ивана IV: оценки в исторической литературе (Н.М. Карамзин, В.О. Ключевский, Р.Г. Скрынников и др.)

Изучение и оценка личности и деятельности Ивана IV Грозного, как политика и государственного деятеля с точки зрения российских историков и современной исторической литературы. Анализ политической деятельности Ивана Грозного через призму его характера.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПО ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ

Студент гр. ЗКТ- С

Иван Грозный является, той исторической фигурой, которая до сих пор притягивает к себе взоры ученых, исследователей, людей интересующихся историей. Много труднопонимаемых фактов имеется в этом царствовании, возникновение которых объясняют не всегда одинаково различные исследователи. В этой работе я постараюсь раскрыть изображение Иоанна, как царя и человека в изображении российских историков (В.О. Ключевского и Н.М. Карамзина и др). А также показать, как они объясняют сложность характера Иоанна, причины тех или иных действий, какую дают оценку историческому значению царствования.

В настоящее время тема личности Ивана Грозного достаточно актуальна. Многие историки современности занимаются исследованием его деятельности в политике, личностных качеств его характера.

Историю принято считать наукой, которая предполагает достоверное описание фактов и стремление исследователей к объективным характеристикам персонажей, процессов и событий. Между тем, в исторических трудах проявляется субъективность оценок и интерпретаций прошлого, то, что можно назвать авторской оценкой.

Академик С.Б. Веселовский (1876-1952) в своей «Истории опричнины» несовпадение толкований фактов называет «неразберихой». Он обращает внимание на то, что даже такие видные историки, как В.О. Ключевский и С.Ф. Платонов, в своих известных курсах лекций по истории недостаток фактов возмещали «глубокомыслием» и «остроумием».

Нередко бытующее мнение о скудности исторических фактов, архивных материалов, рукописей несостоятельно — по крайней мере тогда, когда идет речь об относительно поздних этапах развития общества. Например, изыскания в архивах и библиотеках позволяют исследователю познакомиться с огромным количеством письменных материалов, повествующих о событиях эпохи Ивана Грозного. Совсем не отсутствие необходимого числа источников и не недостаток фактов являются причиной неоднозначности оценок и субъективности в истории, а различия в мировоззрении историков, а также в определяемой этим мировоззрением методологии.

Система взглядов на объективный мир, на место человека в нем, определяет не только убеждения, идеалы, принципы познания, но и применительно к историческим изысканиям интерпретации событий. Мировоззрение человека складывается на основе воспитания в семье, образования, усвоенных личностью социально-исторических и философских знаний, под влиянием господствующих в той или иной стране предрассудков, предпочтений и т.п. мировоззрение неизбежно субъективно, вследствие чего исторические интерпретации также субъективны.

Цель контрольной работы — изучение и оценка личности и деятельности Ивана IV Грозного с точки зрения российских историков и современной исторической литературы, в основе анализа такой важной социальной проблемы, как роль его личности в истории и, в частности, роль государственного деятеля и политика в развитии средневековой государственности.

В данной контрольной работе использовался материал В.Б. Кобрина, книга «Иван Грозный»,

Во введении необходимо обосновать актуальность темы, сформулировать цель и задачи исследования, дать историографический обзор привлеченной литературы.

иван грозный политик государственный

Николай Михайлович Карамзин в своей работе — «История Государства Российского» при описании Ивана IV Грозного разделил его долгое царствование на два этапа, гранью между которыми стала смерть царицы Анастасии. Со смертью царицы исчезло начало, сдерживавшее необузданный нрав царя, и наступила мрачная пора зверств, жестокостей, тиранического режима. В годы смуты, когда было поколеблено самодержавие, погибала и Россия.

Царствованию Ивана Грозного посвящены описания в 8-9 томах «Истории Государства Российского». Восьмой том «Истории» кончается 1560 годом, разорвав царствование Иоанна IV на две части. В девятом томе, который продолжает издание, Карамзин изложил самые драматические события его царствования. Успех 9-го тома был потрясающим. Современник отметил: «В Петербурге оттого такая пустота, что все углублены в царствование Иоанна Грозного». Некоторые признавали его лучшим творением историка.

Отношение историка к правлению Иоанна IV после введения опричнины однозначно. Его царствование он назвал «феатром ужасов», а самого царя тираном, человека «ненасытным в убийствах и любострастии». «Москва цепенела в страхе. Кровь лилась; в темницах, в монастырях стенали жертвы, но. тиранство еще созревало: настоящее ужасало будущим», «Ничего не могло обезоружить свирепого: ни смирение, ни великодушие жертв. ».[1]

Тиранию Грозного автор уподобляет тяжелейшим испытаниям, выпавшим россиянам в удельный период и время татаро-монгольского ига: «Между иными тяжкими опытами судьбы, сверх бедствий удельной системы, сверх ига монголов, Россия должна была испытать и грозу самодержца-мучителя: устояла с любовью к самодержавию, ибо верила, что Бог посылает и язву, и землетрясения, и тиранов».[2]

Казалось бы, описывая тиранию Грозного (а с такой обстоятельностью это делалось впервые), Карамзин наносил удар по самодержавию, которое он последовательно защищал. Это кажущееся противоречие историк снимает рассуждениями о необходимости изучения прошлого, чтобы не повторять его пороков в будущем: «Жизнь тирана есть бедствие для человечества, но его история всегда полезна для государей и народов: вселять омерзение ко злу есть вселять любовь к добродетели — и слава времени, когда вооруженный истиною дееписатель, может в правлении самодержавном выставить на позор такого властелина, да не будет уже впредь ему подобных».[3]

Н.М. Карамзин описывал жизнь Ивана Грозного последовательно и очень подробно, анализируя предпосылки дальнейшей жизнедеятельности царя. Такими предпосылками стало тяжелое детство Ивана Васильевича.

Царь Иван родился в 1530 году. От природы он получил ум бойкий и гибкий, вдумчивый и немного насмешливый, настоящий великорусский ум. Но обстоятельства, среди которых протекало детство Ивана, рано испортили этот ум, дали ему неестественное, болезненное развитие. Иван рано осиротел, на четвертом году лишился отца, а на восьмом потерял и мать. Никогда Россия не имела столь малолетнего властителя. После смерти отца, власть находилась в руках его матери Елены и нескольких бояр, которые имели сильное влияние на ум правительницы. Вскоре Елена умирает, и Иван остается один среди чужих, без отцовского призора и материнского привета.[4]

Таким образом, Н.М. Карамзин говорит о том, что Иван Грозный с детства видел себя среди чужих людей. В душе его рано и глубоко врезалось и на всю жизнь сохранялось чувство сиротства, брошенности, одиночества, о чем он твердил при всяком случае: «родственники мои не заботились обо мне». Отсюда его робость, ставшая основной чертой его характера.

Анализируя личностные качества Ивана Грозного Н.М. Карамзин отмечал, что «Иван рано усвоил себе привычку ходить, оглядываясь и прислушиваясь. Это развило в нем подозрительность, которая с летами превратилась в глубокое недоверие к людям. В детстве ему часто приходилось испытывать равнодушие и пренебрежение со стороны окружающих. Безобразные сцены боярского своеволия и насилий, среди которых рос Иван, были первыми политическими его впечатлениями. Они превратили его робость в нервную пугливость, из которой с летами развилась наклонность преувеличивать опасность, образовалось то, что называется страхом с великими глазами. Вечно тревожный и подозрительный, Иван рано привык думать, что он окружен только врагами. Это заставало его постоянно держаться настороже; мысль, что вот-вот из-за угла на него бросится недруг, стала привычным, ежеминутным его ожиданием. Всего сильнее в нем работал инстинкт самосохранения. Все усилия его ума были обращены на разработку этого чувства».[5]

По мнению Карамзина, вполне ясно вырисовывается картина, о том, что детство Иоанна протекало в неестественной, ненормальной обстановке, которая не способствовала уравновешенному, здоровому развитию ребенка. В детстве в душе Иоанна были заложены тяжелые болезни, получившие развитие и обострение, в силу сложившихся обстоятельств, в дальнейшем.

Следуя историческим фактам, Н.М. Карамзин, описывает и венчание на царство юного царя — «в 1546 г. шестнадцатилетний Иван вдруг заговорил с ними о том, что он задумал жениться, но прежде женитьбы он хочет исполнить древний обряд предков, венчаться на царство. Иоанн велел митрополиту и боярам готовиться к сему великому торжеству, как бы утверждающему печатию веры святый союз между государем и народом. Между тем знатные сановники, окольничие, дьяки объезжали Россию, чтобы видеть всех девиц благородных и представить лучших невест государю: он избрал из них юную Анастасию. Личные достоинства невесты оправдывали сей выбор».

Карамзин в своем труде отмечает, что примечательным в этих событиях является то, что Иван Грозный был первый из московских государей, который узрел и живо почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника Божия. Это было для него политическим откровением, и с той поры его царственное «Я» сделалось для него предметом набожного поклонения. Но ни набожность Иоанна, ни искренняя любовь к супруге не могли укротить его пылкой, беспокойной души, стремительной в движениях гнева, приученной к шумной праздности, к забавам неблагочинным. Он любил показывать себя царем, но не в делах мудрого правления, а в наказаниях, в необузданности прихотей; играл, так сказать, милостями и опалами; умножая число любимцев, еще более умножал число отверженных; своевольствовал, что бы доказывать свою независимость, и еще зависел от вельмож, ибо не трудился в устроении царства и не знал, что государь, истинно независимый, есть только государь добродетельный.[6]

Никогда Россия не управлялась хуже: Глинские делали, что хотели именем юноши государя; наслаждались почестями; богатством и равнодушно видели неверность частных властителей; требовали от них раболепства, а не справедливости. Характеры сильные требуют сильного потрясения, чтобы свергнуть с себя иго злых страстей и с живою ревностию устремиться на путь добродетели. Для исправления Иоанна надлежало сгореть Москве!

Нельзя, по описаниям современников, ни описать, ни вообразить сего бедствия, люди с опаленными волосами, с черными лицами бродили, как тени, среди ужасов обширного пепелища: искали детей, родителей, остатков имения; не находили и выли, как дикие звери. А царь с вельможами удалился в село Воробьево, как бы для того, чтобы и не слыхать и не видать этого народного отчаяния.

В сие ужасное время, когда юный царь трепетал в Воробъевском дворце своем, а добродетельная Анастасия молилась, явился там какой-то удивительный муж, именем Сильвестр, саном иерей, родом из Новгорода, приблизился к Иоанну с подъятым, угрожающим перстом, с видом пророка, и гласом убедительным повестил ему, что суд божий гремит над главою царя легкомысленного и злострастного, что огнь небесный испепелил Москву.

Раскрыв святое писание, сей муж указал Иоанну правила, данные вседержителем сонму царей земных; заклинал его быть ревностным исполнителем сих уставов; предоставил ему даже какие-то страшные видения, потряс душу и сердце, овладел воображением, умом юноши и произвел чудо: Иоанн сделался иным человеком; обливаясь слезами раскаяния; простер десницу к наставнику вдохновенному, требовал от него силы быть добродетельным и приял оную. Смиренный иерей, не требуя ни высокого имени, ни чести, ни богатства, стал у трона, чтобы утверждать, ободрять юного венценосца на пути исправления, заключив тесный союз с одним из любимцев Иоанна, Алексеем Федоровичем Адашевым, прекрасным молодым человеком, коего описывают земным ангелом: имея нежную, чистую душу, нравы благие, разум приятный, любовь к добру, он искал Иоанновой милости не для своих личных выгод, а для пользы отечества, и царь нашел в нем редкое сокровище, друга, необходимо нужного самодержцу, чтобы лучше знать людей, состояние государства, истинные потребности оного. Сильвестр возбудил в царе желание блага, Адашев облегчил царю способы благотворения. Здесь начинается эпоха славы Иоанна, новая, ревностная деятельность в правлении, ознаменованная счастливыми для государства успехами и великими намерениями. И россияне современные и чужеземцы, бывшие тогда в Москве, изображают сего юного, тридцатилетнего венценосца, как пример монархов благочестивых, мудрых, ревностных ко славе и счастию государства.[7]

Одним словом, в это время Россия имела хорошего царя, которого любил народ и который трудился на благо государства. Описывая события жизни царя далее, Карамзин задается вопросом — «Вероятно ли, чтобы государь любимый, обожаемый мог с такой высоты блага, счастия, славы низвергнуться в бездну ужасов тиранства?» и пытается сам найти ответ на него.

Иоанн родился с пылкими страстями, с сильным воображением. Худое воспитание, испортив в нем естественные склонности, оставило ему способ к исправлению в одной вере; ибо самые дерзкие развратители не дерзали тогда касаться сего святого чувства. Друзья отечества и блага в обстоятельствах чрезвычайных умели ее спасительными ужасами тронуть, поразить его сердце; исхитили юношу из сетей неги и с помощию набожной, кроткой Анастасии увлекли на путь добродетели. Несчастные следствия болезни царя расстроили прекрасный союз, ослабили власть дружества, изготовили перемену.

Государь возмужал, страсти зреют вместе с умом, и самолюбие действует еще сильнее в летах совершенных. Пусть доверенность Иоаннова к разуму бывших наставников не умалилась; но доверенность его к самому себе увеличилась. Благодарный им за мудрые советы, государь престал чувствовать необходимость в дальнейшем руководстве и тем более чувствовал тягость принуждения, когда они говорили смело, решительно во всех случаях и не думали угождать его человеческой слабости. Такое прямодушие казалось ему непристойною грубостию, оскорбительною для монарха.

Многие завидовали избранному положению Сильвестра и Адашева. И эти завистники, не терпящие никого выше себя, не дремали, угадывали расположение Иоаннова сердца и внушали ему, что Сильвестр и Адашев хитрые лицемеры: проповедуя небесную добродетель, хотят мирских выгод; стоят высоко пред троном и не дают народу видеть царя, желая присвоить себе успехи, славу его царствования, и в то же время препятствуют сим успехам, советуя государю быть умеренным в счастии, ибо внутренно страшатся оных, думая, что избыток славы может дать ему справедливое чувство величия, опасное для их властолюбия. Вскоре Адашев и Сильвестр были удалены от двора. Роковой точкой надлома Иоанна стала смерть Анастасии. Ее смерть была приписана Адашеву и Сильвестру, при помощи их завистников. Нервный и одинокий, Иван потерял нравственное равновесие.[8]

Н.М. Карамзин, описывая события, при которых царь Иван IV отказался от управления государством, выказав гнев на всех людей, и когда народ умолял его вернуться и управлять Россией, акцентирует внимание на том, что следствия этих событий привели в ужас Россию:

1) царь объявлял своею собственностию города: Можайск, Визьму, Козельск, Перемышль, Велев, Лихвин, Ярославец, Суздаль, Шую, Галич, Юрьевец и др., а также волости московские и другие с их доходами;

2) выбирал 1000 телохранителей из князей, дворян, детей боярских и давал им поместья в сих городах, а тамошних вотчинников и владельцев переводил в иные места;

3) в самой Москве взял себе улицы Чертольскую, Арбатскую с Сивцовым Врагом, половину Никитской с разными слободами, откуда надлежало выслать всех дворян и приказных людей, не записанных в царскую тысячу;

4) назначал особенных сановников для услуг своих: дворецкого, казначеев, ключников, даже поваров, хлебников, ремесленников;

5) наконец, как бы возненавидев славные воспоминания кремлевские и священные гробы предков, не хотел жить в великолепном дворце Иоанна III- указал строить новый.[9]

Сия часть России и Москвы, сия тысячная дружина Иоаннова, сей новый двор, как отдельная собственность царя, находясь под его непосредственным ведомством, были названы опричниною; а все остальное то есть все государство земщиною, которую Иоанн поручал боярам земским.

4 февраля Москва увидела исполнение условий, объявленных царем духовенству и боярам. Начались казни мнимых изменников, которые будто бы умышляли покушаться на жизнь Иоанна, покойной царицы Анастасии и детей его. Опричник, или кромешник, так стали называть их, как бы извергов тьмы кромешной, мог безопасно теснить, грабить соседа и в случае жалобы брал с него пеню за бесчестье. Одним словом, люди земские, от дворянина до мещанина, были безгласны, безответны против опричных; первые были ловом, последние ловцами, и единственно для того, чтобы Иоанн мог надеяться на усердие своих телохранителей в новых замышляемых им убийствах.

Чем более государство ненавидело опричных, тем более государь имел к ним доверенности: сия общая ненависть служила ему залогом их верности. Затейливый ум Иоаннов изобрел достойный символ для своих ревностных слуг; они ездили всегда с собачьими головами и с метлами, привязанными к седлам, в ознаменование того, что грызут лиходеев царских и метут Россию.[10]

Одним словом, Иоанн достиг наконец высшей степени безумного своего тиранства «мог еще губить» но уже не мог изумлять россиян никакими новыми изобретениями лютости. Вот некоторые из бесчисленных злодеяний того времени, описанные Карамзиным в своей «Истории» — «Не было ни для кого безопасности, но всего менее для людей известных заслугами и богатством: ибо тиран, ненавидя добродетель, любил корысть. Гнев тирана, падая на целые семейства, губил не только детей с отцами, супруг с супругами, но часто и всех родственников мнимого преступника. Но смерть казалась тогда уже легкою: жертвы часто требовали ее как милости. Невозможно без трепета читать о всех адских вымыслах тиранства, о всех способах терзать человечество. Для мук были сделаны особенные печи, железные клещи, острые ногти, длинные иглы; разрезывали людей по составам, перетирали тонкими веревками надвое, сдирали кожу, выкраивали ремни из спины. »[11]

И когда, в ужасах душегубства, Россия цепенела, во дворце раздавался шум ликующих: Иоанн тешился с своими палачами и людьми веселыми, или скоморохами, коих: присылали к нему из Новгорода и других областей.

И как вывод, Карамзин говорит: — «Таков был царь! Ему ли, должны мы наиболее удивляться? Если он не всех превзошел в мучительстве, то его поданные превзошли всех в терпении, ибо считали власть государеву властию божественною и всякое сопротивление беззаконием; приписывали тиранство Иоанна гневу небесному и каялись в грехах своих; с верою, с надеждою ждали умилостивления, но не боялись и смерти, утешаясь мыслию, что есть другое бытие для счастия добродетели и что земное служит ей только искушением; гибли, но спасли для нас могущество России: ибо сила народного повиновения есть сила государственная».

Владимир Борисович Кобрин (1930 — 1990гг) — российский историк. Кобрин первый занялся подробным изучением феодального землевладения опричников, в результате продолжительной работы с архивами и опубликованными ранее источниками составил список 277 «Несомненных опричников». Также он опубликовал ряд фундаментальных статей на тему светского земледелия в XV-ХVI веках. В 1989 году выходит научно популярная книга «Иван Грозный».

Книга В.Б. Кобрина «Иван Грозный» начинается с предисловия под названием «Спор, которому четыре века». В нем автор говорит о нескольких важных моментах сразу, например, о разнообразной оценке фигуры царя в народном сознании и исторической науке в разные периоды времени. Ведь спор о личности Ивана Васильевича начался еще при его жизни и продолжается уже более четырех веков. Автор приводит примеры общих характеристик царя написанных еще младшим современником царя князем Катыревским — Ростовским, или князем Шаховским (авторство — предмет спора в научной литературе), где приводятся описания его внешности и общих черт характера. В описании черт характера присутствует и восхваление и осуждение.

В предисловии автор говорит и о цели создания этой книги: «…Попытаться разобраться в личности царя Ивана, в его времени, в том, какой отпечаток наложили они друг на друга: время на Грозного и Грозный на время».

Книга разделена на три главы, в каждой из которых есть несколько разделов. Первая глава называется «Начало», в ней описано правление Ивана IV до введения опричнины.

Чтобы понять деятельность Ивана IV, надо знать, какую страну он получил в наследство.

В разделе «Наследство» мы видим описание России начала XV века, ее территорию, часть которой постоянная была под угрозой иноземного вторжения. Государство нельзя было назвать полностью централизованным, ведь еще не существовали отраслевые правительственные учреждения — приказы. «Архаичной и неуклюжей» была система местного самоуправления система кормлений.

Крайне важное и значимое место в первой главе занимает описание деятельности предков и родственников царя, описание их личностных качеств, а также описание различных приближенных к престолу людей, князей. Все это имеет первостепенное значение для истории страны в 30е-40е годы XV века. Ведь Иван вступил на трон, будучи трехлетним ребенком. Естественно управлять страной он не мог, поэтому первые пять лет страной управляла его мать Елена Глинская, которая была способна удерживать контроль в своих руках. Тем не менее, вокруг шла борьба за власть, достигшая своего апогея после смерти Глинской. Вокруг восьмилетнего царя ожесточенно боролись боярские кланы. Стоит заметить что государь вырос в этой обстановке насилия, что не могло не повлиять на его характер в будущем.

Время самостоятельного правления Ивана IV описывается в книге, начиная с раздела «Царь и великий князь». В 16 лет Иван принимает царский титул. Но и в это время на него сильное воздействие оказывали приближенные люди. Тем временем страна переживала тяжелые времена. Волнения пищальников, жалобы псковичей говорили о нестабильности в стране. Но самые страшные события 40-х годов — «великий пожар» в Москве в 1547 году и московское восстание, которое началось сразу же. Чтобы взять ситуацию под контроль была создана Избранная рада. Царь вновь попал под чужое влияние, на этот раз священника Сильвестра и деятеля А.Ф. Адашева. Годы правления Избранной рады известны огромным числом реформ: новый судебник, церковная реформа, создание «Стоглава», ограничение местничества, принятие «Уложения о службе» и др..

В дальнейшем Кобрин упоминает концепцию «двух Иванов»: мудрого прогрессивного правителя в начале своего правления, и деспота и тирана начиная с 1-ой трети 60-х годов XVI века. Описание деятельности «мудрого Ивана» заканчивается успехами во внешней политике. Описания и рассуждения по поводу тирании начинаются во второй главе книги.

Вторая глава книги имеет название, которое в целом говорит само за себя — «Путь террора». Кобрин рассказывает о событиях, которые происходят с 1560 г. Именно в это время происходит взрыв в отношениях царя с его советниками, Сильвестра и Адашева отстраняют от власти, Избранная рада пала. Непосредственно тему опричнины открывает раздел «Странное учреждение». Странным учреждением называл опричнину историк В.О, Ключевский. Начинается раздел рассказом об уходе царя из Москвы, что автор называет потрясающе точно рассчитанным политическим маневром. Царь обвинял боярство в изменах и опирался на низкие классы общества.

Обо всех последствиях опричнины рассказывается в конце второй главы, после описания краха опричнины. В разделе «Так в чем же дело?» автор рассуждает о том, был ли все же какой-то смысл во всей этой «вакханалии казней, убийств, во всех этих странных, часто противоречивых извивах правительственной политики». Здесь мы видим очень серьезные рассуждения. Автор говорит о противоречивости опричнины. У историков нет морального права прощать убийство десятков тысяч неповинных людей, амнистировать зверство и тиранию. Выбросив же моральную оценку мы окажемся перед тезисом «Цель оправдывает средства». Однако сам Кобрин эту позицию называет не только аморальной, но и антинаучной. Тем не менее, он признает, что опричнина способствовала и некоторому прогрессу: способствовала централизации, была направлена против пережитков удельного времени.

Ни в коем случае нельзя опускать трагические для страны последствия опричнины. Все они подробно представлены в разделе «Последствия ближайшие и отдаленные. Последствиями, которые сразу ощутили на себе миллионы людей после отмены опричнины, были тяжелый экономический кризис, запустение земель. Кроме того, бедственному положению страны способствовали и другие факторы: неурожай, эпидемия чумы и т.д.

Вторая глава книги заканчивается описанием последних годов жизни царя и подведением итогов царствования Ивана Грозного, итогов, в общем-то, печальных. Не смотря на отмену опричнины, царь не стал менее жестоким и подозрительным, и время от времени устраивал казни, хотя уже и не в масштабе массовых казней лета 1570 года. Несмотря на все, царь понимает последствия своих действий и в последние годы жизни даже думает о политическом убежище в Англии.

Иван Васильевич умирает, не дожив нескольких месяцев до 54-х лет. Умерь ли он своей смертью, или был отравлен Богданом Бельским — мы уже никогда не узнаем. Кобрин пишет: «Каким бы ни был конец тирана, его смерть открыла новую страницу отечественной истории. Хотя многие из последующих событий были обусловлены тем, что происходило в стране при царе Иване, это уже темы для других книг».

«…Нравственной неровностью, чередованием высоких подъемов духа с самыми постыдными падениями объясняется и государственная деятельность Ивана. Царь совершил или задумывал много хорошего, умного, даже великого, и рядом с этим наделал еще больше поступков, которые сделали его предметом ужаса и отвращения для современников и последующих поколений. По природе или воспитанию он был лишен устойчивого нравственного равновесия и при малейшем житейском затруднении охотнее склонялся в дурную сторону. От него ежеминутно можно было ожидать грубой выходки: он не умел сладить с малейшим неприятным случаем Ему недоставало внутреннего, природного благородства; он был восприимчивее к дурным, чем к добрым, впечатлениям; он принадлежал к числу тех недобрых людей, которые скорее и охотнее замечают в других слабости и недостатки, чем дарования или добрые качества. В каждом встречном он прежде всего видел врага. Всего труднее было приобрести его доверие. Для этого таким людям надобно ежеминутно давать чувствовать, что их любят и уважают, всецело им преданы, и, кому удавалось уверить в этом царя Ивана, тот пользовался его доверием до излишества. Тогда в нем вскрывалось свойство, облегчающее таким людям тягость постоянно напряженного злого настроения, — это привязчивость. Эта двойственность характера лишала его устойчивости. Житейские отношения больше тревожили и злили его, чем заставляли размышлять. Но в минуты нравственного успокоения, когда он освобождался от внешних раздражающих впечатлений и оставался наедине с самим собой, со своими задушевными думами, им овладевала грусть, к какой способны только люди, испытавшие много нравственных утрат и житейских разочарований.

Положительное значение царя Ивана в истории нашего государства далеко не так велико, как можно было бы думать, судя по его замыслам и начинаниям, по шуму, какой производила его деятельность. Грозный царь больше задумывал, чем сделал, сильнее подействовал на воображение и нервы своих современников, чем на современный ему государственный порядок. Жизнь Московского государства и без Ивана устроилась бы так же, как она строилась до него и после него, но без него это устроение пошло бы легче и ровнее, чем оно шло при нем и после него: важнейшие политические вопросы были бы разрешены без тех потрясений, какие были им подготовлены. Важнее отрицательное значение этого царствования. Царь Иван был замечательный писатель, пожалуй даже бойкий политический мыслитель, но он не был государственный делец. Одностороннее, себялюбивое и мнительное направление его политической мысли при его нервной возбужденности лишило его практического такта, политического глазомера, чутья действительности, и, успешно предприняв завершение государственного порядка, заложенного его предками, он незаметно для себя самого кончил тем, что поколебал самые основания этого порядка. Карамзин преувеличил очень немного, поставив царствование Ивана — одно из прекраснейших по началу — по конечным его результатам наряду с монгольским игом и бедствиями удельного времени. Вражде и произволу царь жертвовал и собой, и своей династией, и государственным благом. Его можно сравнить с тем ветхозаветным слепым богатырем, который, чтобы погубить своих врагов, на самого себя повалил здание, на крыше коего эти враги сидели.

2.4 Оценка личности и деятельности Ивана Грозного современной исторической литературой

Сложность и противоречивость толкования личности царя современной литературой объясняется тем, что о его времени осталось очень мало исторических материалов, поэтому составить объективную картину характера и жизнедеятельности царя, практически, невозможно.

В отличие от Н.М. Карамзина, который связывает политическую деятельность Ивана Грозного с особенностями его личности и со спецификой его мировоззрения, в современной литературе бытуют и другие точки зрения. Так, свидетельства современников показывают, что политическая деятельность Ивана Грозного является следствием его политических взглядов.

По мнению секретаря польских королей Стефана Батория и Сигизмунда III Ваза Рейнхольд Гейденштейна в Московском царстве: «О князе у них сложилось понятие, укреплению которого особенно помогали митрополиты, что через князя, как бы посредника, с ними вступает в единение Сам Бог. Вследствие этого они считают за долг, предписываемый верою, повиноваться его воле, как воле божественной, во всех делах, прикажет ли он постыдное или честное, хорошее или дурное; князь имеет относительно своих власть жизни и смерти и неограниченное право на имущество».[12]

Посол Римского Папы Григория XIII Антоний Поссепино, бывший в Москве в 1581-1582 годах, писал: об Иване IV: «. что относилось к почитанию Бога, он перенес на прославление себя самого… Великий князь все держит в своих руках: города, крепости, села, дома, поместья, леса, озера, реки, честь и достоинство».[13]

Другой точки зрения на правление Ивана Грозного придерживался Р.Ю. Виппер. Виппер впервые поставил вопрос о «внешнем факторе» как об основной силе, определяющей социально-политической развитие Московского государства в царствование Ивана IV. Военная борьба на несколько фронтов, борьба изнурительная, истощавшая Россию, согласно мнению ученого, наложила отпечаток на все главные события эпохи, на все преобразования, на экономику, внутреннюю политику и государственное устройство страны. В частности, он пишет: «Крупнейшие социальные и административные реформы Грозного — борьба с княжатами, возвышение за счет старого боярства неродовитых людей, усиление военной повинности и народной тяготы, централизация управления — происходили не в мирную пору, а среди величайших военных потрясений. В сущности, все царствование Ивана IV было сплошной непрекращающейся войной… Положение весьма похоже на то, в каком находился Петр I, жизненной целью которого было завоевание того же самого окна в Европу». Таким образом, применяя теорию «внешнего фактора», Виппер отыскивает в войнах оправдание крайностям эпохи и жестокости правления Ивана IV. [14]

В историографическом предисловии к “Исследованиям по истории опричнины” С.Б.Веселовский писал: “В нашей историографии нет, кажется, вопроса, который вызывал бы большие разногласия, чем личность царя Ивана Васильевича, его политика и, в частности, его опричнина. И замечательно, что по мере прогресса исторической науки разногласия, казалось бы, должны были уменьшиться, но в действительности наблюдается обратное”.[15]

Русская дореволюционная историография от Татищева до В.О. Ключеского, посвященная истории царствования Ивана Грозного и одному из центральных событий этого царствования — опричнине, чрезвычайно обширна. Почти все крупные историки второй половины XVIII-XIX вв. в той или иной степени затрагивали в своих трудах царствование Ивана Грозного и оставили множество разнообразных, причем подчас взаимоисключающих концепций его правления. Н.К.Михайловский в своей работе “ Иван Грозный в русской литературе” писал, что при чтении литературы, посвященной Грозному, “выходит такая длинная галерея его портретов, что прогулка по ней в конце концов утомляет. Утомление тем более понятное, что хотя со всех сторон галереи на вас смотрит изображение одного и того же исторического лица, но вместе с тем лицо это в столь разных видах представляется, что часто не единым человеком является”. И далее: “ Одни и те же внешние черты, одни и те же рамки и при всем том совершенно-таки разные лица: то падший ангел, то просто злодей, то возвышенный и проницательный ум, то ограниченный человек, то самостоятельный деятель, сознательно и систематически преследующий великие цели, то какая-то утлая ладья “без руля и ветрил”, то личность, недосягаемо высоко стоящая над всей Русью, то, напротив, низменная натура, чуждая лучшим стремлениям своего времени”.[16]

При характеристике историографии Ивана Грозного также важно отметить, что взгляд отдельных историков на время его правления был столь же противоречив, как и вся историография, а также то, что все новые концепции, выдвигаемые на протяжении как XIX, так и XX вв., по большей части не базировались на привлечении новых материалов, а являлись интерпретацией уже введенного в оборот корпуса источников. Такое обилие концепций наводит на мысль, что основная ценность работ, посвященных Ивану Грозному, лежит не сфере истории России XVI века, а в непроизвольной автохарактеристике русской историографии, для которой они дают богатейший материал.

С.Б.Веселовский в уже цитированной работе по опричнине писал о связи историографии Грозного с внутриполитической атмосферой страны: “Дней Александровых прекрасное начало” породило поучительную для государственных деятелей концепцию личности и государственной деятельности царя Ивана, данную Карамзиным. Суровая реакция царствования императора Николая I вызвала ряд попыток писателей разного калибра и различной степени осведомленности реабилитировать царя Ивана в противовес отрицательной характеристике Карамзина”.

Такая тесная связь внутриполитического положения в стране с историографией царствования Ивана Грозного лишь усугубилась после 1917 года. Эпоха правления Сталина — время безудержной апологии Ивана IV. Хрущевская либерализация конца 50 — начала 60 годов сделала возможной публикацию написанной за двадцать лет до того работы С.Б.Веселовского “Исследования по истории опричнины”, причем появление этой монографии было для русской интеллигенции одним из наиболее показательных примеров десталинизации. Частичная реабилитация Сталина и сталинизма в годы правления Л.И. Брежнева привела к куда более “сбалансированной” трактовке, как самой опричнины, так и всего времени правления Ивана IV. Резко отрицательная оценка роли Грозного в русской истории была отставлена и победил взгляд, считавший, что несмотря на многие издержки, политика Грозного (в частности, репрессии, которые он обрушил на знать) была разумной и необходимой. В наше время, начавшаяся “перестройка” позволила возродить тот высказанный еще Н.М.Карамзиным, а впоследствии детально разработанный С.Б.Веселовским взгляд на правление Ивана IV как на одну из величайших катастроф в истории России.[17]

Без преувеличения можно сказать, что историография царствования Ивана IV позволяет без труда реконструировать все важнейшие повороты внутренней политики России и уж совсем точно увидеть то, как смотрит и на Россию, и на себя саму верховная власть. Не занимаясь разбором всех взглядов историков на правление Ивана Грозного можно выделить некоторые ключевые черты посвященной ему историографии.

Первое: во всех концепциях правления Ивана Грозного личность, безусловно, довлеет над событиями его царствования, которые выступают чаще всего как материализованное воплощение черт Ивана. Психологизм в русской историографии удержался более всего именно при изучении этой темы, поэтому для историографии Ивана Грозного так характерны блестящие портретные зарисовки (Белинский, Аксаков, Ключевский).

Н.К.Михайловский заметил, что «если историки, как Костомаров (роман “Кудеяр”), превращались ради Грозного в беллетристов, то и поэты, как Майков, превращались ради него в историков и приводили в восторг настоящих историков (Бестужев-Рюмин) и на концепцию Костомарова большое влияние оказали известные публицисты К.Аксаков и Ю.Самарин». Эта особенность историографии Ивана Грозного легко объяснима. Неудачи в собственно историческом объяснении царствования Ивана Грозного и его эпохи привели к попытке понимания и осмысления его личности, как героя литературного произведения. Отсюда и определенная концептуальная зависимость историков от литераторов и публицистов и стремление привнести в историческое исследование совсем иную — литературную методику.

Второе — при всем разнообразии историографических концепций правления Ивана Грозного все они сводимы к двум основным направлениям — дискредитирующему и апологетическому. Такое деление не случайно: в основе каждого из этих направлений лежит наиболее общее представление историков о сущности и смысле русской истории и соответственно о критериях оценки исторических личностей; соответственно, и аксиоматика каждого из этих направлений глубоко различна.

В основе первого взгляда — оценка Ивана Грозного с точки зрения общечеловеческой нравственности и морали, в основе второй — оценки его и его правления с точки зрения государственных успехов, достигнутых при нем. Вторая точка зрения не только неизбежно приписывает успехи, достигнутые Россией, личности ее монарха, но, что более важно, сводима к другой нравственной системе — этнической. Успехи России являются абсолютным благом вне зависимости от тех средств, коими они достигнуты.

Первый взгляд наиболее рельефно выразил М.П. Погодин. Характеризуя Ивана IV и его дела, он писал: “ Что есть в них высокого, благородного, прозорливого, государственного? Злодей, зверь, говорун-начетчик с подъяческим умом, — и только. Надо же ведь, чтобы такое существо, потерявшее даже образ человеческий, не только высокий лик царский, нашло себе прославителей”. Второй — у К.Д. Кавелина: “ Все то, что защищали современники Иоанна, уничтожилось, исчезло; все то, что защищал Иоанн IV, развилось и осуществлено; его мысль так была живуча, что пережила не только его самого, но века, и с каждым возрастала и захватывала больше и больше места. Неужели он был не прав. От ужасов того времени нам осталось дело Иоанна; оно-то показывает, насколько он был выше своих противников”.

Каждое из этих двух направлений не столько пыталось опровергнуть те или иные положения противного, сколько ставило под сомнение саму их основу — систему аксиом. К.Д. Кавелин считал, что историки не могут рассматривать исторического деятеля с точки зрения современной им нравственности, такой подход — ничем не оправданная модернизация истории. Защищая Грозного, он писал: “ Иоанн IV есть целая эпоха русской истории, полное и верное выражение нравственной физиономии народа в данное время”, он был “ вполне народным деятелем в России”.

Однако и аксиоматика, построенная на “государственной пользе”, находила у Погодина не менее веские возражения. Он отвергал саму возможность деятельного участия Ивана IV в составлении нового судебника и других важнейших государственных преобразований 50-х годов, а также в победах России над осколками многовекового врага — Золотой Орды — Казанским и Астраханским ханствами. «В царствование Грозного бесспорно совершено много великого; но, — спрашивает Погодин, — мог ли такой человек, как Иоанн, проведший свое детство и отрочество так, как он, никогда ничем серьезно не занимавшийся, мог ли он в 17-20 лет вдруг превратиться в просвещенного законодателя?. Он мог оставить прежний бурный образ жизни, мог утихнуть, остепениться, заняться делом, мог охотно соглашаться на предлагаемые меры, утверждать их, — вот и все; но чтобы он мог вдруг понять необходимость в единстве богослужения, отгадать нужды и потребности народные, узнать местные злоупотребления, найти противодействующие меры, дать нужные правила касательно суда, например, об избрании целовальников и старост в городах и т.д. — это ни с чем не сообразно». Иоанн был вполне в руках своих советников, Сильвестра и Адашева, и их партии, что подтверждается и свидетельством современников, и собственным негодующим признанием Грозного в письмах к Курбскому. А затем, когда влияние этой партии было парализовано, в последние 25 лет жизни Иоанна нельзя указать никаких законов, постановлений, распоряжений, вообще никаких действий, из которых был бы виден его государственный ум и то понимание требований народной жизни, какое проявлялось в первой половине его царствования. В продолжение этого времени “ нет ничего, кроме казней, пыток, опал, действий разъяренного гнева, взволнованной крови, необузданной страсти”.

В самом конце XIX века, в 1899 году, концепция правления Ивана Грозного пополнилась еще одной, принадлежащей перу С.Ф.Платонова и изложенной в первой части его “ Очерков по истории смуты в Московском государстве XIV-XVII вв.”. Концепция эта имела исключительный успех. Впоследствии она с некоторыми изменениями воспроизводилась и в его лекционном курсе и в книге “Иван Грозный”. В общей оценке кризиса России середины XVI века Платонов солидарен с В.О.Ключевским, и причину кризиса видит в противоречиях, заложенных в основании Московского государственного и общественного порядка. Платонов не выдвинул новой концепции правления Ивана Грозного, он изменил сам подход к теме. До С.Ф.Платонова историков занимала личность Ивана Грозного. И от личности, так или иначе понимая ее, они шли к собственно истории России. С.Ф.Платонов начал с другого конца, с истории России. Россия перестала быть простым продолжением Грозного. Она обособилась и сразу стало ясно, насколько тесно XVI век в русской истории связан с событиями предшествовавших веков. Время правления Ивана Грозного, сама опричнина, эмансипированная от его личности, легко вписалась в общую канву русской истории, оказалась связана и с общим направлением и с традициями предшествующих царствований.

Современная историография часто предъявляет Грозному обвинение в несоответствии цели и средств, в отсутствии логики и смысла в проводимых им репрессиях.

На основе изучения источников и работы с литературой по данной теме я пришел к выводу, что влияние личности Ивана Грозного во многом определяло формирование российского средневекового государства, но, в то же время, изучая личностные особенности, политические и религиозные взгляды царя, выяснилось, что они формировались под влиянием исторических событий, поэтому на формирование личности и на деятельность Ивана Грозного, несомненно оказала влияние его эпоха. Однако большинство историков, изучающих эпоху Ивана Грозного, ориентируются в первую очередь на личность этого политического деятеля. Но, несмотря на преобладание личностного ориентированного подхода, ученые все-таки стараются описывать историю страны, а не историю влияния государя на историю страны. Такое соотношение влияния «субъективного» и «объективного» в истории у всех ученых разное.

Ключевский описывает политическую деятельность Ивана Грозного через призму его характера. При описании влияния личности Ивана Грозного на его политическую деятельность великий русский историк мотивировал поступки Ивана Грозного, исходя в основном из личностных качеств царя и недостаточно учитывал влияние политической обстановки того времени.

Недостатки политической деятельности Ивана Грозного Ключевский связывает с практической не разработанностью его политической теории, а также с особенностями его характера, следствием которых явился политический произвол.

На основании изучения политических взглядов Ивана Грозного можно полагать, что установление самодержавия и репрессии Грозный объясняет возвратом к исторической традиции, то есть практическая политическая деятельность Ивана Грозного во многом обуславливается его мировоззрением, на которое, как стало ясно, из изучения его жизнедеятельности, во многом повлиял как его характер, так и дух времени.

Н.М. Карамзин и В.О. Ключевский связывают политическую деятельность Ивана Грозного в основном с особенностями его личности и со спецификой его мировоззрения, в то время как С.М. Соловьев учитывал все личностные особенности Ивана Грозного, все же в большей степени объясняет особенности его правления не столько в связи с его личностью, сколько особенностями того времени и среды, в которой он жил.

Из тех же предпосылок исходит и теория «внешнего фактора» Виппера, который рассматривает «внешний фактор» как основную силу, определяющую социально-политическое развитие Московского государства в царствование Ивана Грозного.

Позиции Карамзина и Ключевского во многом близки с позицией С.Ф. Платонова, который детерминирует политическое состояние России действиями Ивана Грозного. Средства, какими пользовался Иван Грозный в достижении своих целей, по мнению Платонова, были грубыми и гибельными для страны.

Таким образом, анализируя различные точки зрения на деятельность Ивана Грозного сделан вывод, что оценка роли влияния личности Ивана Грозного на развитие средневековой Государственности во многом зависит от того подхода к роли личности в истории, которого придерживаются исследователи.

1. Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины.- М. Изд-во АН СССР, 1963.

2. Виппер Р.Ю. Иван Грозный, М.,Л.,1944.

3. Иван VI Грозный Сочинения. — СПб., 2000.

4. История России с древнейших времен до конца XVII века. М., 2004.

5. Карамзин Н.М. Предания веков. — М: Правда, 1988.

6. Ключевский В.О. Сочинения. Том II. Часть 2. Лекция XXX. Характеристика царя Ивана Грозного // Бутромеев В.П. Всемирная история в лицах: Позднее средневековье. М., 2000.

7. Михайловский Н.К. Иван Грозный в русской литературе, Соч.,т.6,СПб.,1897.

8. Платонов С.Ф. Иван Грозный (1530-1584). Виппер Р.Ю. Иван Грозный / Сост. и вступ. Статья Д.М. Володихина. — М., 1998.

9. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Петрозаводск, 1996.

10. Скрынников Р.Г. Иван Грозный,М.,1975;

11. Смирнов И.И. Иван Грозный,Л.,1944.

12. Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. — М., 1989.

13. Успенский Б.А. Царь и самозванец.

14. Шмидт С.О. Становление российского самодержавства,М.,1973.

15. Шмидт С.О. «История государства Российского»в культуре дореволюционной России // Карамзин Н.М. История государства Российского.Т.4.

16. В. Б. Кобрин «Иван Грозный».-М.: рабочий, 1989(История Москвы: портреты и судьбы).

[1] Карамзин Н.М. Предания веков. — М: Правда, 1988- с.611 [2] Карамзин Н.М. Предания веков. — М: Правда, 1988- с.613 [3] История России с древнейших времен до конца XVII века. М., 2004-с.219 [4] Шмидт С.О. «История государства Российского»в культуре дореволюционной России // Карамзин Н.М. История государства Российского.Т.4.- с.28 [5] История России с древнейших времен до конца XVII века. М., 2004-с.222 [6] Карамзин Н.М. Предания веков. — М: Правда, 1988- с.613 [7] Шмидт С.О. «История государства Российского»//Карамзин Н.М. История государства Российского.Т.4.-с.28 [8] Шмидт С.О. «История государства Российского»//Карамзин Н.М. История государства Российского.Т.4.-с.29 [9] Карамзин Н.М. Предания веков. — М: Правда, 1988- с.615 [10] Шмидт С.О. «История государства Российского»в культуре дореволюционной России // Карамзин Н.М. История государства Российского.Т.4.- с.29-30 [11] История России с древнейших времен до конца XVII века. М., 2004-с.228 [12] Шмидт С.О. Становление российского самодержавства,М.,1973-с.305 [13] Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. — М., 1989-с.211 [14] Виппер Р.Ю. Иван Грозный, М.,Л.,1944-с.21-22 [15] Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины.- М. Изд-во АН СССР, 1963-с.35 [16] Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Петрозаводск, 1996-с.61 [17] Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Петрозаводск, 1996-с.66

Термины: местничество, пожилое, поместье, соха, опричнина, Смута, заповедные лета, Земский собор, семибоярщина, «гости», мануфактура, обмирщение.

Даты: 1380, 1497, 1584, 1613, 1649.

Личности (на выбор): Иван Калита, Дмитрий Донской, Иван III, Иван Грозный, Лжедмитрий I, Алексей Михайлович, Аввакум, Борис Годунов и др

· Местничество — порядок распределения служебных мест с учётом происхождения и служебного положения предков лица. Местничество было отменено приговором Земского Собора.

· Пожилое — плата за право перехода крестьян в Юрьев день от одного феодала к другому.

· Поместье — форма земельной собственности при Иване Грозном условно земельного держания.

· Соха — (большая соха) при Иване Грозном были осуществлены изменения в финансово-налоговой системе: проведена реформа «сошного письма», по которой введена общая для всего государства единица обложения — большая соха (участок земли 400-600 га), с которой взымалась «тягло» (натуральные и денежные повинности).

· Опричнина — в 1565 г. Иван Грозный учредил опричнину, предствлявшую собой систему мер, направленных на укрепление самодержавия и дальнейшее закрепощение крестьян.

· Смута — период в истории России с 1598 по 1613 годы, ознаменованный стихийными бедствиями, польско-шведской нтервенцией, тяжелейшим государственно-политическим и социально-экономическим кризисом.

Подобные документы

Изучение и оценка личности и деятельности Ивана IV Грозного с точки зрения Н.М. Карамзина и современной исторической литературы. Дискредитирующее и апологетическое направление историографии царствования. Обвинение в несоответствии цели и средств.

курсовая работа [34,5 K], добавлен 07.06.2008

Образование и воспитание Ивана Грозного; история его прихода к власти. Оценка внешней политики царя. Описание одностороннего и мнительного направления политической мысли монарха в работах Ключевского. Отрицательное значение царствования Ивана Грозного.

реферат [31,8 K], добавлен 15.06.2014

Краткая биография Ивана Грозного. «Взгляд со стороны»: каким представляют Ивана IV современники и историки. Психологический анализ личности Ивана Грозного в переписке с А. Курбским. «Зеркало души»: внешний облик Ивана Грозного через призму физиогномики.

реферат [273,4 K], добавлен 28.03.2011

Время самостоятельного правления Ивана IV. Оценка Ивана Грозного в народном сознании и в исторической науке в разные периоды времени. Влияние личности царя на его политическую деятельность. Работы историков В.Б. Кобрина, В.О. Ключевского и И.А. Короткова.

реферат [23,0 K], добавлен 04.10.2011

Анализ социальной среды формирования личности священника Сильвестра как видного политического деятеля эпохи Ивана Грозного. Черты характера Сильвестра, его влияние на исторические события эпохи. Научная оценка деятельности и исторической роли Сильвестра.

реферат [27,2 K], добавлен 13.02.2015

Начало правления Ивана Грозного. Торжественное венчание великого князя Ивана IV. Реформы по централизации государства, преобразования в армии. Сыновья и жены Ивана Грозного. Присоединение Казани и Астрахани. Ливонская война. Наследие Ивана Грозного.

презентация [1,1 M], добавлен 21.12.2011

Психологический и политический портрет Ивана Грозного. Характеристика внутренней и внешней политики страны в период правления Ивана Грозного. Описание характера и портрета Ивана Грозного, его характеристика и биография. Сущность реформ 50-х годов XVI в.

реферат [358,6 K], добавлен 26.02.2009

Процесс объединения раздробленных русских земель. Начало правление Ивана Грозного. Венчание на царство. Правление при «Избранной раде» и ее падение. Война со Швецией. Начало Ливонской войны. Период опричнины. Последние годы правления Ивана Грозного.

контрольная работа [54,3 K], добавлен 09.10.2014

Краткий биографический очерк жизни Ивана Грозного как великого российского царя, обстоятельства его вхождения на трон, завоевания. Сущность опричнины, исторические и социально-общественные предпосылки данного явления, оценка результатов и последствий.

контрольная работа [46,8 K], добавлен 22.04.2013

Родители Ивана Грозного. Торжественное венчание на царство Великого князя Ивана IV в Успенском соборе Московского Кремля в январе 1547 года. Браки Ивана IV. Создание Избранной Рады, её состав. Оценка современников о характере царя, особенности правления.

презентация [1,5 M], добавлен 05.01.2014

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.