Точки зрения а также ее дальнейшего

У Вас немає прав для перегляду цієї сторінки, тому що:

1. застарілих закладок/вибраного
2. пошукова система виявила застарілі записи на цьому сайті
3. невірно введена адреса
4. у Вас немає доступу на цю сторінку
5. Ресурс не знайдено.
6. Виникла помилка при обробці Вашого запиту.

Будь-ласка, спробуйте одну з указаних сторінок:

Якщо у Вас виникли труднощі, будь-ласка, зв’яжіться з Адміністратором сайту

Два разных случая — выделение запятыми оборотов с «исходя» и «с точки зрения» — объединяет наличие во фразе с этими оборотами одушевленного субъекта действия.

Если в предложении есть какое-то лицо, которое может «исходить из чего-то» или иметь свою точку зрения, то запятые ставятся. Нет конкретного лица — не ставятся.

«Оборот со словами ИСХОДЯ ИЗ может иметь два значения: если действие, обозначаемое им, соотносится с действующим лицом, он обособляется; при отсутствии такой связи — не обособляется: …Ср.: Он разработал проект дома, исходя из запланированной стоимости. — Проект разработан исходя из запланированной стоимости» (Лопатин).

«Оборот, включающий сочетание С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, выделяется запятыми, если имеет значение ‘по мнению’ (запомните: точка зрения, как и мнение, может быть только у лица!): Пожалуй, с своей точки зрения, он не глуп; Выбор варианта, с моей точки зрения, удачен. Если же оборот имеет значение ‘в отношении’, то он не выделяется запятыми: Я знаю, что совершено преступление, если смотришь на вещи с точки зрения общей морали — речь идет об определенном взгляде на те или иные явления, определенном понимании их, и сочетание имеет прямое значение; С точки зрения новизны книга заслуживает внимания — переносное значение (ср.: С точки зрения директора предприятия, выполнение задания идёт строго по графику)…» (Розенталь, пп. 16).

Обособление оборота со словами «с точки зрения»: расширенная информация

Дополним разъяснение выдержками из «Словаря вводных слов». В нем отмечены и другие нюансы значения (например, бывает указание на лицо, а запятая все равно не ставится) и есть много примеров — можно найти аналогию конкретно для своего случая, если затрудняетесь с постановкой запятой.

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ кого-л., устойчивое сочетание.

1. Употребляется в функции вводного при указании на источник мнения (по мнению какого-либо лица): Друзья его юности, заметив, что за ними установлена слежка, стали с ним вести себя сдержанней, то есть, с его точки зрения, стали скрытными (Ф. Искандер); Как же приняли эти дурно воспитанные дети такое странное и, может быть, с точки зрения всякого сухого педагога, конечно, очень неодобрительное отношение к их плохой шалости? (Н. Лесков); Тем временем в стране происходили, с точки зрения Аглаи, черт знает какие события (В. Войнович).

2. Невводное, употребляется в функции обстоятельства образа действия в значении «с точки зрения чего-либо» или «с какой-либо точки зрения», а также если имеется в виду мнение обобщенного лица, не обособляется: Так что если с точки зрения гигиены он их менял не так уж часто, то с точки зрения развития новых идей он находился в состоянии беспрерывного творческого горения (Ф. Искандер); Деятельность их не оправдима с точки зрения разума, умудренного опытом (Н. Лесков); С точки зрения современных норм орфографии такое написание недопустимо; С точки зрения официальных советских культуроохранителей рассказчика довлатовских историй иначе как диссидентствующим охламоном не назовешь.

3. Невводное, употребляется в функции несогласованного определения в номинативной конструкции, где указывается тема сообщения, но не его содержание, мысль, не обособляется: Евангельская легенда с точки зрения астральной теории шлиссельбуржца Морозова (В. Панова); Здоровый образ жизни с точки зрения психолога Ольги Львовой; Христианство с точки зрения буддиста.

Это заметка из блога редакторского бюро «По правилам». Разбираем интересные примеры, частые ошибки и сложные случаи из практики. Чтобы следить за новыми публикациями, подпишитесь: Telegram, Facebook, «ВКонтакте».

Оказываем услуги корректировки текста. Проверить грамотность вашего текста? Закажите оценку стоимости корректуры или редактуры.

Приемы: Точка зрения

Точка зрения, с которой автор ведет повествование, определяет, как зритель будет воспринимать события фильма. Вот несколько способов расставить акценты в повествовании

• 4 апреля 2017 8429

Точку зрения не стоит путать с видом от первого лица (POV). Он показывает мир глазами персонажа: мы видим то, что видит он. Точка зрения же — это повествовательный ракурс, с которого мы наблюдаем историю. Любой фильм или телешоу раскрывает сюжет с определенной точки зрения, изменив которую, можно перевернуть ход повествования, а также повлиять на отношение зрителя к персонажу или ситуации.

Кадр из сериала «Отчаянные домохозяйки»

Как пример рассмотрим следующий случай. Мы видим столовую с открытой планировкой, в которой, стоя у раковины, ругаются муж и жена. В это время в глубине комнаты сестра женщины играет с младенцем, а на лестнице стоит молодая девушка, дочь супругов. Причиной конфликта является то, что мужчину могут уволить с работы из-за его небрежного отношения к своим обязанностям. Если в кадре находятся оба актера, то эту сцену можно считать объективной, так как она не вызывает никаких домыслов относительно персонажей. Мы видим, как на ситуацию реагируют все, а камера находится не слишком близко к происходящему.

Но если во время сцены камера будет акцентировать внимание на мужчине, если мы увидим кадры, на которых он смотрит женщину с ребенком, а также его реакцию на происходящее, это будет означать, что съемка стала субъективна, поскольку большая часть экранного времени отведена определенному персонажу — режиссер хочет, чтобы зритель беспокоился о нем, а не о ком-то другом. К субъективной съемке относят кадры от первого лица — в них зритель видит мир глазами персонажа. Этот прием не так широко применяют в художественных фильмах, однако к нему очень часто обращаются видеоблогеры, которые снимают ролики на экшн-камеры, таким образом подражая стилю видеоигр.

Разные кадры фильма имеют свою точку зрения, которая часто меняется по ходу действия — иногда с каждой монтажной склейкой. Однако ее смена может сильно повлиять на зрительскую интерпретацию истории.

Например, посмотрите сцену у фонтана из фильма «Искупление»:

От первого лица (субъективная точка зрения)

От третьего лица (объективная точка зрения)

Множественная точка зрения

Этот прием также является объективной точкой зрения, которая помогает понять зрителю, о чем на самом деле думают герой. Подобный подход требует закадрового голоса или же наглядной графики. Рассказчик или множественная точка зрения покажет происходящее на экране, не привязываясь к тем или иным персонажам. Прием этот не слишком популярен, так как зрителю требуется визуальная связь с персонажем, чтобы начать ему сопереживать. Эта точку зрения очень грамотно использовал сериал «Отчаянные домохозяйки», в котором персонаж-рассказчик, Мэри Элис Янг, умирает в самом начале истории. Янг, словно вездесущее божество, в курсе всех происходящих в сериале событий и иногда сообщает зрителям то, что они еще узнать не могли.

Режиссеры могут совмещать и смешивать точки зрения в своих фильмах, чтобы сделать повествование более интригующим. Например, можно сказать, что «Побег из Шоушенка» использует множественную точку зрения, поскольку Ред рассказывает историю так, словно знает о происходящем все. Тем не менее в этой картине нарушен один из главных принципов множественной точки зрения, так как Ред фигурирует в фильме.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ» КАК ПРОБЛЕМА КОМПОЗИЦИИ

Читайте также:

1. I Проблема
2. I. Проблема капиталистической стабилизации
3. II. Зерновая проблема
4. II. Проблема влияния раннего опыта
5. III. Проблема германской компартии
6. IV. Проблема диалога матери и ребенка
7. V. ПРОБЛЕМА КРАХА КАПИТАЛИЗМА
8. V. Проблема привязанности младенца к окружающим людям
9. VI. САМОСОЗНАНИЕ И ПРОБЛЕМА ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ
10. XX вв. Проблема «отставания Азии».
11. Абсолютно твердым называется тело, расстояние между двумя любыми точками которого не изменяется при его механическом движении.
12. Анализ творческих работ на построение композиции

ВВЕДЕНИЕ.

Приходите, будет интересно.

А также вас ждут: зажигательная музыка, веселые шуточные игры и конкурсы.

Школьный лабиринт

Новогодняя эстафета Деда Мороза».

Спортивный праздник

___________________________________________________________________________7января 2015г. спортзал МБОУ СОШ№7 г.Бирск

Конкурс «Эстафета»

Участники команды по одному проходят свой блок этапов, соответствующий классу участника. Участник 1 класса дистанции проходит свои этапы и передает касанием участника эстафету участнику 2 класса и т.д. Победителем считается команда, показавшая лучшее время в финальном забеге.

Конкурс «Узелок завяжется..»

Команде необходимо завязать правильно 3 узла: прямой, встречный, восьмерка.

Ориентирование по школе.

Исследование композиционных возможностей и закономерностей в построении произведения искусства относится к числу наиболее интересных проблем эстетического анализа; в то же время проблемы композиции еще очень мало разработаны. Структурный подход к произведениям искусства позволяет выявить много нового в этой области. В последнее время часто приходится слышать о структуре произведения искусства. При этом данное слово, как правило, употребляется не терминологически; обычно это не более чем заявка на некоторую возможную аналогию со «структурой», как она понимается в объектах естественных наук, но в чем именно может состоять эта аналогия — остается неясным. Разумеется, может быть много подходов к вычленению структуры произведения искусства. В предлагаемой книге рассматривается один из возможных подходов, а именно подход, связанный с определением точек зрения, с которых ведется повествование в художественном произведении (или строится изображение в произведении изобразительного искусства), и исследующий взаимодействие этих точек зрения в различных аспектах.

Итак, основное место в данной работе занимает проблема точки зрения. Она представляется центральной проблемой композиции произведения искусства — объединяющей самые различные виды искусства. Без преувеличения можно сказать, что проблема точки зрения имеет отношение ко всем видам искусства, непосредственно связанным с семантикой (то есть репрезентацией того или иного фрагмента действительности, выступающей в качестве обозначаемого), — например, таким, как художественная литература, изобразительное искусство, театр, кино, — хотя, разумеется, в различных видах искусства эта проблема может получать свое специфическое воплощение.

Иначе говоря, проблема точки зрения имеет непосредственное отношение к тем видам искусства, произведения которых, по определению, двуплановы, то есть имеют выражение и содержание (изображение и изображаемое); можно говорить в этом случае о репрезентативных видах искусства 1 .

В то же время проблема точки зрения не так актуальна — и может быть даже вовсе нивелирована — в тех областях искусства, которые не связаны непосредственно с семантикой изображаемого; ср. такие виды искусства, как абстрактная живопись, орнамент, неизобразительная музыка, архитектура, которые связаны преимущественно не с семантикой, а с синтактикой (а архитектура еще и с прагматикой).

В живописи и в других видах изобразительного искусства проблема точки зрения выступает прежде всего как проблема перспективы 2 . Как известно, классическая «прямая», или «линейная перспектива», которая считается нормативной для европейской живописи после Возрождения, предполагает единую и неподвижную точку зрения, то есть строго фиксированную зрительную позицию. Между тем — как это уже неоднократно отмечалось исследователями — прямая перспектива почти никогда не бывает представлена в абсолютном виде: отклонения от правил прямой перспективы обнаруживаются в самое разное время у самых крупных мастеров послевозрожденческой живописи, включая сюда и самих создателей теории перспективы 3 (более того, эти отклонения в определенных случаях могут даже рекомендоваться живописцам в специальных руководствах по перспективе — в целях достижения большей естественности изображения 4 ). В этих случаях становится возможным говорить о множественности зрительных позиций, используемых живописцем, то есть о множественности точек зрения. Особенно наглядно эта множественность точек зрения проявляется в средневековом искусстве, и прежде всего в сложном комплексе явлений, связанных с так называемой «обратной перспективой» 5 .

С проблемой точки зрения (зрительной позиции) в изобразительном искусстве непосредственно связаны проблемы ракурса, освещения, а также и такая проблема, как совмещение точки зрения внутреннего зрителя (помещенного внутрь изображаемого мира) и зрителя вне изображения (внешнего наблюдателя), проблема различной трактовки семантически важных и семантически не важных фигур и т.п. (к этим последним проблемам нам еще предстоит вернуться в данной работе).

В кино проблема точки зрения со всей отчетливостью выступает прежде всего как проблема монтажа 6 . Множественность точек зрения, которые могут использоваться при построении кинокартины, совершенно очевидна. Такие элементы формальной композиции кинокадра, как выбор кинематографического плана и ракурса съемки, различные виды движения камеры и т.п., также очевидным образом связаны с данной проблемой.

Проблема точки зрения выступает также и в театре, хотя здесь она, может быть, и менее актуальна, чем в других репрезентативных видах искусства. Специфика театра в этом отношении наглядно проявляется, если сопоставить впечатление от пьесы (скажем, какой-либо пьесы Шекспира), взятой как литературное произведение (то есть вне ее драматического воплощения), и, с другой стороны, впечатление от той же самой пьесы в театральной постановке — иными словами, если сопоставить впечатления читателя и зрителя. «Когда Шекспир в «Гамлете» показывает читателю театральное представление, — писал по этому поводу П.А.Флоренский, — то он пространство этого театра дает нам с точки зрения зрителей того театра — Король, Королева, Гамлет и пр. И нам, слушателям [или читателям. — Б. У.], не составляет непосильного труда представить себе пространство основного действия «Гамлета» и в нем — выделенное и самозамкнутое, не подчиненное первому, пространство разыгранной там пиесы. Но в театральной постановке, хотя бы с этой только стороны, — «Гамлет» представляет трудности непреодолимые: зритель театрального зала неизбежно видит сцену на сцене со своей точки зрения, а не с таковой же — действующих лиц трагедии, — видит ее своими глазами, а не глазами Короля, например» 7 .

Тем самым возможности перевоплощения, отождествления себя с героем, восприятия, хотя бы временного, с его точки зрения — в театре гораздо более ограничены, нежели в художественной литературе 8 . Тем не менее можно думать, что проблема точки зрения в принципе может быть актуальна — пусть не в той степени, как в других видах искусства, — и здесь.

Достаточно сравнить, например, современный театр, где актер свободно может повернуться спиной к зрителю, с классическим театром XVIII и XIX веков, когда актер обязан был быть обращенным к зрителю лицом — причем данное правило действовало настолько неукоснительно, что, скажем, два собеседника, разговаривающие на сцене tete-a-tete, могли вовсе не видеть друг друга, но обязаны были смотреть на зрителя (в качестве рудимента старой системы эта условность может встречаться еще и сегодня).

Эти ограничения в построении сценического пространства были настолько непременны и важны, что они могли ложиться в основу всего построения мизансцены в театре XVIII-XIX веков, обусловливая целый ряд необходимых следствий. Так, активная игра требует движения правой руки, и поэтому актер более активной роли в театре XVIII века выпускался обычно с правой от зрителя стороны сцены, а актера относительно более пассивной роли ставили слева (например: принцесса стоит слева, а рабыня, ее соперница, представляющая активный персонаж, вбегает на сцену с правой от зрителя стороны). Далее: в соответствии с такой расстановкой актер пассивной роли находился в более выгодной позиции, поскольку его относительно неподвижное положение не вызывало необходимости поворачиваться в профиль или спиной к зрителю, — и поэтому эту позицию занимали актеры, роль которых характеризовалась большей функциональной значимостью. В результате расположение действующих лиц в опере XVIII века подчинялось достаточно определенным правилам, когда солисты выстраиваются параллельно рампе, располагаясь по нисходящей иерархии слева направо (по отношению к зрителю), то есть герой или первый любовник помещается, например, первым слева, а за ним идет следующий по важности персонаж и т.д. 9

Заметим, вместе с тем, что подобная фронтальность по отношению к зрителю, характерная — в той или иной степени — для театра начиная с XVII-XVIII веков, нетипична для старинного театра в связи с иным расположением зрителей относительно сцены.

Ясно, что в современном театре в большей степени учитывается точка зрения участников действия, тогда как в классическом театре XVIII- XIX веков учитывается прежде всего точка зрения зрителя (ср. сказанное выше о возможности «внутренней» и «внешней» точки зрения в картине); разумеется, возможно и совмещение этих двух точек зрения.

Наконец, проблема точек зрения со всей актуальностью выступает в произведениях художественной литературы, которая и составит основной объект нашего исследования. Так же, как и в кино, в художественной литературе находит широкое применение прием монтажа; так же, как и в живописи, здесь может проявляться множественность точек зрения и находит выражение как «внутренняя» (по отношению к произведению), так и «внешняя» точка зрения; наконец, ряд аналогий сближает — в плане композиции — художественную литературу и театр; но, разумеется, здесь есть и своя специфика в решении данной проблемы. Подробнее обо всем этом будет сказано ниже.

Правомерно сделать вывод, что в принципе может мыслиться общая теория композиции, применимая к различным видам искусства и исследующая закономерности структурной организации художественного текста. При этом слова «художественный» и «текст» здесь понимаются в самом широком смысле: их понимание, в частности, не ограничено областью словесного искусства. Таким образом, слово «художественный» понимается в значении, соответствующем значению английского слова «artistic», а слово «текст» — как любая семантически организованная последовательность знаков. Вообще выражение «художественный текст», как и «художественное произведение», может пониматься как в широком, так и в узком смысле слова (ограниченном областью литературы). Мы будем стараться оговаривать то или другое употребление этих терминов там, где это неясно из контекста.

Далее, если монтаж — опять-таки в общем смысле этого слова (не ограниченном областью кино, но в принципе относимом к различным видам искусства) — может мыслиться применительно к порождению (синтезу) художественного текста, то под структурой художественного текста имеется в виду результат обратного процесса — его анализа 10 .

Предполагается, что структуру художественного текста можно описать, если вычленить различные точки зрения, то есть авторские позиции, с которых ведется повествование (описание), и исследовать отношения между ними (определить их совместимость или несовместимость, возможные переходы от одной точки зрения к другой, что в свою очередь связано с рассмотрением функции использования той или иной точки зрения в тексте).

Исследованию проблемы точки зрения в художественной литературе посвящен ряд работ, среди которых для нас особое значение имеют труды М.М.Бахтина, В.Н.Волошинова (чьи идеи сложились под непосредственным влиянием Бахтина), В.В.Виноградова, Г.А.Гуковского; в американской науке эта проблема связана главным образом с течением «новой критики», продолжающей и развивающей идеи Генри Джеймса. В работах этих и других ученых показана прежде всего сама актуальность проблемы точки зрения для художественной литературы, а также намечены некоторые пути ее исследования. Вместе с тем, предметом этих исследований было, как правило, рассмотрение творчества того или иного писателя, то есть целого комплекса проблем, связанных с его творчеством. Анализ самой проблемы точки зрения не был, таким образом, их специальной задачей, но, скорее, инструментом, с которым они подходили к изучаемому писателю. Именно поэтому понятие точки зрения обычно рассматривается нерасчлененно — подчас даже одновременно в нескольких разных смыслах — постольку, поскольку подобное рассмотрение может быть оправдано самим исследуемым материалом (иначе говоря, поскольку соответствующее расчленение не было релевантно для предмета исследования).

В дальнейшем нам предстоит часто ссылаться на названных ученых. В своей работе мы попытались обобщить результаты их исследований, представив их как единое целое, и по возможности дополнить; мы стремились, далее, показать значение проблемы точек зрения для специальных задач композиции художественного произведения (стараясь при этом отмечать, где это возможно, связь художественной литературы с другими видами искусства).

Таким образом, центральную задачу настоящей работы мы видим в том, чтобы рассмотреть типологию композиционных возможностей в связи с проблемой точки зрения. Нас интересует, стало быть, какие типы точек зрения вообще возможны в произведении, каковы их возможные отношения между собой, их функции в произведении и т.п. При этом имеется в виду рассмотрение данных проблем в общем плане, то есть независимо от какого-либо конкретного писателя. Творчество того или иного писателя может представить для нас интерес только как иллюстративный материал, но не составляет специального предмета нашего исследования.

Естественно, результаты подобного анализа в первую очередь зависят от того, как понимается и определяется точка зрения. Действительно, возможны различные подходы к пониманию точки зрения: последняя может рассматриваться, в частности, в идейно-ценностном плане, в плане пространственно-временной позиции лица, производящего описание событий (то есть фиксации его позиции в пространственных и временных координатах), в чисто лингвистическом смысле (ср., например, такое явление, как «несобственно-прямая речь») и т.д. Мы остановимся на всех этих подходах непосредственно ниже: именно, мы попытаемся выделить основные области, в которых вообще может проявляться та или иная точка зрения, то есть планы рассмотрения, в которых она может быть фиксирована. Эти планы будут условно обозначены нами как «план идеологии», «план фразеологии», «план пространственно-временной характеристики» и «план психологии» (рассмотрению каждого из них будет посвящена специальная глава, см. гл. 1 — 4) 11 .

При этом следует иметь в виду, что данное расчленение на планы характеризуется, по необходимости, известной произвольностью: упомянутые планы рассмотрения, соответствующие возможным вообще подходам к выявлению точек зрения, представляются нам основными при исследовании нашей проблемы, но они никак не исключают возможности обнаружения какого-либо нового плана, который не покрывается данными: точно так же в принципе возможна и несколько иная детализация самих этих планов, нежели та, которая будет предложена ниже. Иначе говоря, данный перечень планов не является ни исчерпывающим, ни претендующим на абсолютный характер. Думается, что та или иная степень произвольности здесь неизбежна.

Можно считать, что различные подходы к вычленению точек зрения в художественном произведении (то есть различные планы рассмотрения точек зрения) соответствуют различным уровням анализа структуры этого произведения. Иначе говоря, в соответствии с различными подходами к выявлению и фиксации точек зрения в художественном произведении возможны и разные методы описания его структуры; таким образом, на разных уровнях описания могут быть вычленены структуры одного и того же произведения, которые, вообще говоря, необязательно должны совпасть друг с другом (ниже мы проиллюстрируем некоторые случаи подобного несовпадения, см. гл. 5).

Итак, в дальнейшем мы сосредоточим свой анализ на произведениях художественной литературы (включая сюда и такие пограничные явления, как газетный очерк, анекдот и т.д.), но будем при этом постоянно проводить параллели:

а) с одной стороны, с другими видами искусства; эти параллели будут проводиться по ходу изложения, в то же время некоторые обобщения (попытка установления общих композиционных закономерностей) будут произведены в заключительной главе (см. гл. 7);

б) с другой стороны, с практикой повседневной речи: мы будем всячески подчеркивать аналогии между произведениями художественной литературы и повседневной практикой бытового рассказа, диалогической речи и т.п.

Надо сказать, что если аналогии первого рода говорят об универсальности соответствующих закономерностей, то аналогии второго рода свидетельствуют об их естественности (что может, в свою очередь, пролить свет на проблемы эволюции тех или иных композиционных принципов).

При этом каждый раз, говоря о том или ином противопоставлении точек зрения, мы будем стремиться, насколько это возможно, приводить пример концентрации противопоставленных точек зрения в одной фразе, демонстрируя таким образом возможность специальной композиционной организации фразы как минимального объекта рассмотрения.

В соответствии с изложенными выше задачами мы будем иллюстрировать наши тезисы ссылками на самых разных писателей; более всего мы будем ссылаться на произведения Толстого и Достоевского. В то же время мы намеренно стараемся приводить примеры на различные композиционные приемы из одного и того же произведения — с тем чтобы продемонстрировать возможность сосуществования самых разных принципов композиции. Таким произведением служит для нас «Война и мир» Толстого.

Дата добавления: 2015-06-25 ; Просмотров: 2117 ; Нарушение авторских прав? ;

Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет

Три точки зрения

Итак, рассмотрим первую точку зрения, которая отражает значительное и положительное влияние монголо-татарского нашествия на Русь.

Начнем с основоположника этой точки зрения Н.М. Карамзина. Согласно его взгляду на выше указанное событие с одной стороны, «татарщина», которая ниспровергла Русь и отгородила ее от Европы, вызвала отставание Руси в 14-15 вв. Нашествие монголо-татар просто поставило под угрозу существование государства. Однако если бы не нашествие, которое все-таки заставило через некоторое время сплотиться русских князей, то Русь погибла бы в междоусобицах. «Свершилось при монголах, легко и тихо, чего не сделали ни Андрей Боголюбский, ни Всеволод III, в Владимире и везде, кроме Новгорода и Пскова, умолк вечевой колокол, … рождалось самодержавие», — пишет Н.М. Карамзин, усилившаяся Москва была « обязана своим величием хану». В частности Н. М. Карамзин подчеркивает развитие торговли в период нашествия, расширение связей с восточными государствами и роли Руси как посредника в международной торговле. Таким образом, по мнению Н. М. Карамзина, государство получило мощный толчок для эволюционного развития своей государственности, а также являлось одной из причин возвышения Московского княжества, которое явилось центром объединения (о котором уже говорилось выше) Русского государства. Но также следует обратить внимание и на тот момент, что Н.М. Карамзин характеризует нашествия как страшное бедствие для русского народа

« унизило само человечество в наших предках и на несколько веков оставило глубокие, неизгладимые следы, орошенные кровью и слезами многих поколений». Основой созданного Н.М. Карамзиным учения являются различные русские летописи, а также западноевропейские источники в лице Плано Карпини, Рубрука, Марко Поло.

Подобной точки зрения придерживался и Н.И. Костомаров, который в статье «Начало единодержавия в древней Руси», выступает против С.М. Соловьева (о его точке зрения будет сказано ниже), тем самым точка зрения Н. И. Костомарова частично совпадает с точкой зрения Н. М. Карамзина. Н. И. Костомаров утверждает, что «в Северо-Восточной Руси до татар не сделано никакого шага к уничтожению удельно-вечевого строя» и только в татарском «рабстве Русь нашла свое единство, до которого не додумалась в период свободы». В целом, по мнению автора, нашествие и последующее завоевание являлось толчком к переходу власти в руки одного единственного, московского князя.

Еще один историк, который придерживался первой точки зрения, являлся Ф.И. Леонтович. По его мнению, монголо-татары принесли Руси множество различных политических и социальных нововведений таких, как местничество, крепостничество и т.п. Тем самым историк делает вывод о том, что «Соборное уложение 1649 года» напоминает «Великую ясу» Чингисхана.

Особо необходимо выделить и обратить внимание на взгляды «евразийцев». Вот к общих чертах то, к чему они были сведены:

· завоевание монголо-татар являлось исторически необходимым и прогрессивным явлением;

· происходило умалчивание о грабительском характере нашествия и их разрушениях нанесенных на различные стороны жизни Руси;

· преувеличение уровня культуры, государственности и военного дела монголо-татарского ханства, происходила их идеализация;

· рассмотрение истории русского народа, как одного из «монгольских улусов» лишенных самостоятельного исторического бытия;

· объявление русских «туранским народом», который являлся близким монголам и туркам, тем самым это показывало то, что русские были противоположностью западноевропейцев, и следовательно это вело к «проповедыванию вечного конфликта» между Востоком и Западом;

· все достижения русской нации в области культуры, государственности связывались непосредственно с монголами, их благотворному влиянию.

Тем самым можно сделать вывод, что мнение «евразийцев» о положительном влиянии монголо-татар на дальнейшее развитие Руси просто было доведено до абсурда. Они видели плюсы монголо-татарского нашествия на все стороны жизни русского народа.

Некоторые идеи «евразийцев» нашли свое отражение также в трудах Л.Н. Гумилева, исходя из них, мы можем сделать вывод о том, что автор считает, что монголо-татарское нашествие положило начало новому этно- и культурогенезу «столкновение разных полей мироощущения всегда порождает бурную реакцию — гибель избыточных пассионариев, носителей разных традиций, возникновение конфликтов внутри».

Стоит обратить внимания и на то, что ряд историков придерживаются позитивной точки зрения в отношении монгольской культуры, поскольку она способствовало и давала возможность отгородить русскую, православную культуру от западной, которая являлась близкой русскому народу, но была измененной, так как в ее основе лежал католицизм. Этой точки зрения в частности придерживались славянофилы.

Вышеприведенные мнения относились к точки зрения, которую мы условно обозначили как первую. Теперь рассмотрим следующий взгляд на монголо-татарское нашествие. Точка зрения, обозначенная как вторая, сторонники которой считают влияние монголо-татар на Русь незначительным.

Одним из наиболее известных сторонников этой точки зрения является российский историк С.М. Соловьев. Для него характерно практически полное отрицание роли монголо-татар на историю Руси. В нескольких своих работах. Одной из причин отсутствия влияния он считает то, что монголы находились, жили далеко от русских княжеств. Их главной заботой был сбор дани, и отсутствие заинтересованности в отношениях, которые складывались между княжествами и князьями в частности. Недооценку этих событий можно заметить и в том, что С.М. Соловьев в своих трудах уделяет этому событию очень небольшой объем.

К.Д. Кавелин в своей рецензии возражает С. М. Соловьеву, приводя при этом ряд причин. Один из акцентов сделан как раз на недостаточное уделение внимания этому вопросу: «Гражданин Соловьев говорит о родовых отношениях, потом о государственных, которые сначала с ними боролись и, наконец, их сменили. Но в каком отношении находились между собой, откуда взялись государственные отношения в нашем быту вслед за рядовыми не объясняет или объясняет слишком неудовлетворительно». Но при этом стоит заметить, что сам К.Д. Кавелин в большей степени придерживается той же точки зрения, что и С.М. Соловьев. К.Д. Кавелин говорит о том, что татары не внесли особого вклада в развитие цивилизационного процесса русской нации, а также не нанесли ей урона. Однако К.Д. Кавелин высказывает и точку зрения, которая больше ассоциируется с первой, по поводу того, что татарское владычество «усилило власть великого князя и тем воссоздало видимый центр политического развития Руси».

И.Н. Болтин также делает замечание по поводу того, что монголо-татары не оказывали влияния на завоеванные ими народы, противопоставляя их при этом римлянам. Подобной точки зрения придерживается и В.И. Кельсиев, который выражает протест сторонникам первой точки зрения, говоря о преувеличении роли иноземного, в особенности монголо-татарского влияния на Россию.

Еще одним сторонником второй точки зрения является В.О. Ключевский, да, он также придерживается мнения о том, что именно монголо-татары повлияли на образование централизованного русского государства, которое является аспектом первой, но он склонен к недооценке монголо-татарского нашествия. В.О. Ключевский не обращает внимания на то, что русские княжества после завоевания попали в новые условия своего существования. Тем самым он подчеркивает, что ордынские ханы не навязывают Руси своих порядков.

Также есть ученые, которые высказывают в своих трудах мысль о поверхностности монголо-татарского влияния. К сторонникам этого взгляда относятся Н.Рожков, С.Ф. Платонов.

Нами остается неосвещена третья точка зрения, в которой говорится об отрицательном влиянии монголо-татарского нашествия на Русь и ее дальнейшую историю в целом.

Обратимся для начала к точке зрения А. Рихтера, которая была основана на «Истории государства Российского», однако в отличие от ее автора, Н.М. Карамзина, сторонника первой точки зрения, А. Рихтер выбирает противоположную автору. Да, он также считает, что влияние было значительным, но в большей степени негативным. Согласно А. Рихтеру, под влиянием монголо-татар русские «приучились к низким хитростям, к обманам, к корыстолюбию», было перенято отношение к главе государства, военная тактика и вооружения (сделаем поправку на то, что это все же плюс, поскольку военное дело монголов было одной из их самых сильных сторон), влияние на гражданские законы, а также на словесность (появления большого количества слов татарского происхождения в русском языке). Хочется добавить то, что это явление отнюдь не пугало славянофилов (см. первую точку зрения), что на наш взгляд является несколько противоречивым.

Мнение М.С. Гастева также относится к третьему взгляду на монголо-татарское нашествие и дальнейшее его влияние на Русь. М.С. Гастев считает, что монгольское иго – эта одна из причин, повлиявшая на дальнейшее замедление развития России. Он характеризует его как «время величайшего расстройства, величайшего несчастья для нашего отечества, одно из тех времен кои тяготеют над человеком, удушают его». Стоит также обратить внимание, что М.С. Гастев не считает, что владычество монголо-татар способствовало искоренению междоусобиц, что успехи русских людей в земледелии были очень малы, а постоянные набеги просто изменяли и мешали обычному и привычному образу жизни. Делая вывод, М.С Гастев говорит: «Какую пользу доставили нам татары? Кажется, никакой. Само единодержавие, многими принимаемое за плод их владычества, не есть плод их владычества»

Теперь хотелось бы обратить внимание на взгляд А.Н. Насонова. Большинство исследователей, по разбираемому нами вопросу, считают, что его мнение принадлежит второй точке зрения, однако хочется возразить и отнести его к третьей. Поскольку согласно его мнению, монголы всячески стремились препятствовать образованию на Руси единого государства, стараясь усилить его раздробленность. Тем самым он ярко выражает свой негатив по отношению к тому, какое именно влияние было у монголо-татар на Русь. Однако часть тех, кто занимается изучением этого вопроса, считают, что А.Н. Насонов считает влияние незначительным, исходя из вышесказанного, выражаем не согласие по этому поводу.

Академик Х. Френ считал, что монголо-татарское нашествие было тягчайшим бедствием для русского народа. В.Г. Белинский называл татарское иго «сковывающим началом» русского народа, которое задерживало его развитие. Н.Г. Чернышевский высказывает мнение о том, что это нашествие сыграло отрицательную роль на развитии Руси, однако русский народ буквально спас от разгрома европейскую цивилизацию. А. И. Герцен придерживается подобной точки зрения, считая монголо-татар главным тормозным механизмом дальнейшего развития Руси. А.С. Пушкин высказался по этому поводу, также заявив, что это способствовало замедлению развития Руси по сравнению с Западной Европой: « России определено было высокое предназначение, ее необозримые просторы поглотили силы монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы… Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией»

Мнение Б.Д. Грекова также склоняется к третьей точке зрения. Он указывает, что политика монгольских ханов не только не способствовала складыванию единого централизованного государства, но точнее даже наоборот, это произошло помимо их воли и вопреки ожиданиям: «Татарское владычество имело для русского народа отрицательный и регрессивный характер. Оно способствовало росту феодального гнета и задерживало экономическое и культурное развитие страны».

К подобному мнению склоняются и К.В. Базелевич и В.Н. Бочкарев. В их работах также содержится оценка монгольского нашествия как страшного бедствия, которое задерживало «экономическое и культурное развитие страны».

6.Братские школы на Украине и Белоруссии. Киево-Могелянская академия – высшая школа Руси, ее роль и значение в развитии образования. Гуманистические традиции.

учебные заведения, существовавшие в Центральной и Восточной. Европе в 16—18 вв.; создавались религиозно-национальными и просветительскими организациями — Братствами. Наибольшую известность получили Б. ш., созданные на Украине и в Белоруссии (входивших в 15—17 вв. в состав Польско-Литовского государства). Б. ш. являлись одним из средств борьбы за национальную независимость и сыграли важную роль в воссоединении Украины с Россией. Б. ш. открывались как в крупных городах, так и в сельских местностях. Особенно известны Б. ш.: Львовская (основана 1586), Виленская (1585), Киевская (1615), Луцкая (1624). Они работали на основе уставов, прототипом которых был устав Львовской школы, организованной Успенским братством. Существовали начальная, средняя и повышенные Б. ш., в которых изучались славянский греческий и латинский язык (грамматика, риторика, пиитика), диалектика, музыка. Большое место занимало изучение православной религии. Иногда при школах создавались интернаты для сирот и беднейших учеников. Ректор и учителя Б. ш. выбирались на собраниях братства. В 1632 школа Киево-Богоявленского братства и Высшая коллегия при Киево-Печерской лавре были объединены и реорганизованы в Киево-Могилянскую коллегию (с 1701 —Киево-Могилянская академия).

первое высшее учебное заведение на Украине, созданное в 1632 путём объединения братской школы (См. Братские школы) Киево-Богоявленского братства (существовавшей с 1615) и школы Киево-Печерской лавры (основана в 1631 киевским митрополитом Петром Могилой). С 1633 именовалась коллегией, с 1701 — академией. В академию принимались дети казацкой старшины, шляхты, зажиточных горожан и духовенства.

В 17 в. К.-М. а. имела 8 классов, делившихся на младшее (4 класса), среднее (2 класса) и старшее (2 класса) отделения. Продолжительность обучения в академии доходила до 12 лет. В К.-м. а. Преподавались: славянские, греческий, латинский и польский языки, грамматика, риторика, пиитика (поэзия), философия, арифметика, геометрия, астрономия, музыка, богословие. В младших и средних отделениях учащиеся назывались учениками (спудеями), преподаватели — учителями (дидаскалами); в двух старших отделениях — студентами и профессорами. Преподавание велось главным образом на латинском языке.

В 18 в. количество классов было увеличено до 20, введены новые предметы — немецкий, древнееврейский и французский языки, всеобщая и естественная истории, география, архитектура, экономия, медицина. В 1742 число учащихся доходило до 1234. Академия готовила преподавателей славяно-греко-латинских академий, деятелей в области духовного просвещения, а также ректоров и преподавателей духовных семинарий.

Академия была крупнейшим общеобразовательным центром Ю. и Ю.-3. России в 17—18 вв. В ней работали и воспитывались многие видные деятели культуры и просвещения (Епифаний Славинецкий, Симеон Полоцкий, Феофан Прокопович, Г. С. Сковорода, Л. Баранович, И. Галятовский, И. Гизель и др.). После основания Московского университета значение академии снизилось, а образование в 1805 Харьковского университета окончательно лишило К.-М. а. прежней роли высшего учебного заведения. К.-М. а. была закрыта в 1817.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:

Исследование зрения на близком расстоянии

Зрение на близком расстоянии обеспечивается аккомодацией и конвергенцией.

Аккомодацию, так же как и рефракцию глаза, измеряют в диоптриях. Для эмметропического глаза при взгляде вдаль аккомодация равна 0, при взгляде на конечное расстояние она составляет:

где А — аккомодация, дптр; d — расстояние до объекта, см.

Так, при рассматривании объекта, находящегося на расстоянии 50 см, глаз аккомодирует на 2,0 дптр, на расстоянии 33 см — на 3,0 дптр и т. д.

Различают абсолютную и относительную аккомодацию. Под абсолютной аккомодацией понимают аккомодацию одного глаза при неучастии в зрении второго, под относительной аккомодацией — аккомодацию, совершаемую двумя глазами при фиксации общего объекта.

Абсолютная аккомодация обычно характеризуется двумя точками на зрительной линии: дальнейшей точкой ясного видения (punctum remotum PR) и ближайшей точкой ясного видений (punctum proximum — РР). Первая — это та точка в пространстве, в которой сохраняется четкое видение при минимальном напряжении аккомодации, вторая — та, в которой оно сохраняется при максимальном напряжении аккомодации.

Расстояние между этими точками называют областью аккомодации. Выражать эту величину в линейных величинах неудобно, так как при эмметропии дальнейшая точка находится в бесконечности. Поэтому чаще используют не линейные расстояния на зрительной линии, а соответствующую им рефракцию в диоптриях. Расстояние между ближайшей и дальнейшей точками ясного видения, выраженное в диоптриях, называется объемом абсолютной аккомодации.

Объем абсолютной аккомодации определяется по формуле:

где Apr — объем абсолютной аккомодации, дптр; pr — дальнейшая точка ясного видения, дптр; РР — ближайшая точка ясного видения,дптр.

При этом все точки ближе бесконечности, т.е. лежащие в реальном пространстве, обозначаются со знаком «—», так как они соответствуют миопической рефракции глаза.

Дальнейшая точка ясного видения расположена в бесконечности (PR = 0), а ближайшая — в 10 см от глаза (РР = —10 дптр). Очевидно, что объем аккомодации равен 10 дптр.

Поскольку можно считать, что положение дальнейшей точки в диоптриях соответствует рефракции глаза (R), то формула объема абсолютной аккомодации может быть переписана в таком виде:

где R — рефракция глаза.

Примеры расчетов объема аккомодации.
1. Рефракция — гиперметропия +3,0 дптр. Ближайшая точка в 25 см от глаза.
APR = 3,0-(-100/25) = 7,0 (дптр).
2. Рефракция — миопия 2,0 дптр. Ближайшая точка в 16 см от глаза.
ApR = -2,0-(-100/16) = 8,25 (дптр).

Абсолютную аккомодацию исследуют с помощью проксиметров или аккомодометров. Простейший проксиметр представляет собой линейку длиной 50 см с перемещаемым по ней тест-объектом — кольцом Ландольта или буквой на белом фоне. Обычно используют тест-объект, соответствующий остроте зрения 0,7 с расстояния 33 см (шрифт № 4 таблицы для близи).

Для определения ближайшей точки ставят объект на расстоянии 1—2 см от глаза (другой глаз закрыт заслонкой) и постепенно отодвигают до момента, когда исследуемый узнает букву или направление разрыва в кольце. Расстояние от объекта до роговицы глаза соответствует положению ближайшей точки.

Прямое определение дальнейшей точки с помощью проксиметра возможно только при миопической рефракции исследуемого глаза: объект при этом ведут издалека и постепенно приближают к глазу до его опознания. При эмметропической и гиперметропической рефракции такое исследование невозможно, так как дальнейшая точка при этом находится в бесконечности или «отрицательной части» пространства. Для измерения в этом случае прибегают к оптической редукции: помещают перед глазом сферическую линзу силой +3,0 дптр, и таким образом перемещают дальнейшую точку из бесконечности на расстояние 33 см. После этого ведут тест-объект от конца линейки к глазу. К полученному значению дальнейшей точки прибавляют +3,0 дптр. Например, если расстояние 40 см, то дальнейшая точка равна:

т. е. глаз имеет гиперметропию 0,5 дптр. Если объект и с линзой +3,0 дптр распознается у конца линейки, увеличивают редуцирующую линзу на 1,0, 2,0, 3,0 дптр и т. д. до тех пор, пока объект не начинает распознаваться ближе, чем конец линейки.

Прибором, который позволяет производить эти измерения, является аккомодоконвергенцтренер (АКТР-2).

Существуют наборы, в которых редуцирующая линза введена в конструкцию, и, таким образом, на них можно сразу измерять и ближайшую, и дальнейшую точки. Они называются оптометры или аккомодометры. У нас выпускается аккомодометр с астоптометром (АКА-01).

Тест-объект перемещается вдоль оптической оси с помощью рукоятки. Сила редуцирующей линзы равна + 10,0 дптр. Шкала прибора градуирована в диоптриях от +6,0 до—5,0 дптр.

Относительную аккомодацию определяют по отношению к какому-то определенному расстоянию; обычно выбирают 33 см, так как это считается оптимальным расстоянием для зрительной работы. Поскольку двигать объект нельзя, то для изменения состояния аккомодации приставляют линзы положительные для расслабления аккомодации и отрицательные — для ее напряжения.

Методика определения относительной аккомодации такова. Обследуемый с надетой пробной очковой оправой читает текст № 4 (соответствующий остроте зрения 0,7) таблицы Д.А. Сивцева для исследования зрения вблизи, в 33 см перед глазами. Для этого может быть использован прибор для близи ПОЗБ-1.

Исследующий вставляет в линзодержатели одинаковые для обоих глаз линзы нарастающей силы — через 0,5 дптр, сначала положительные, а затем отрицательные до тех пор, пока обследуемый может читать текст.

Сила максимальной положительной линзы укажет отрицательную часть относительной аккомодации, сила максимальной отрицательной линзы — положительную часть (запас) относительной аккомодации. Сумма отрицательной и положительной частей составляет объем относительной аккомодации.

Поскольку условия исследования предполагают расстояние 33 см от объекта, отрицательная часть относительной аккомодации, как правило, приближается к 3,0 дптр. Ее увеличение означает некорригированную гиперметропию, а уменьшение — тенденцию к псевдомиопии.

Большее значение имеет запас относительной аккомодации. Его снижение означает ухудшение зрительной работоспособности вблизи и указывает на предрасположение к миопии, а если таковая уже имеется, то на ее прогрессирование.

В табл. 8 приведены примерные возрастные нормы запаса относительной аккомодации.

Вторая функция, обеспечивающая ближнее зрение,— конвергенция. Ее характеризует положение ближайшей точки конвергенции. Измерение этой величины крайне просто: к переносице пациента приставляют линейку, по ней по направлению к лицу перемещают какой-либо мелкий предмет (карандаш, полоса бумаги с оптотипом или даже палец) и просят пациента все время смотреть на него. При этом следят за движением глаз пациента: как только они перестают сходиться и один глаз начинает отходить в сторону, останавливают движение предмета и замечают его положение на линейке. Это и есть ближайшая точка конвергенции. Нормальным считается ее значение до 5 см. Это же исследование можно проводить на приборе АКТР-2.

Хотя это измерение неточно, оно обычно позволяет судить о состоянии функции конвергенции, которая либо сохранена (ближайшая точка у носа), либо ослаблена (вергентные движения едва заметны и прекращаются на 10 см и дальше), либо вообще отсутствует.

О состоянии конвергенции позволяет судить также исследование бинокулярных функций на близком расстоянии. Его проводят на аппарате ПОЗБ-1.
Характер зрения исследуют по четырехточечному тесту, аналогичному тесту для дали. Для этого устанавливают перед глазами красный и зеленый светофильтры, а в рамку прибора вводят пластинку с этим тестом.

Форию для близи также можно исследовать на этом приборе. Разделение полей зрения двух глаз осуществляется теми же красно-зелеными очками.

Один глаз видит горизонтальную шкалу, а другой — вертикальную полоску. При ортофории полоска проходит через цифру 3 на шкале. Если обследуемый называет другую цифру, то перед одним или двумя глазами помещают призмы или вращают рукоятку призменного компенсатора до тех пор, пока полоска не займет правильное положение. Суммарная сила призм (деление на шкале призменного компенсатора) укажет знак и степень гетерофории. Обычно для близи бывает экзофория, т. е. компенсирующие призмы ставятся основанием к носу. Если величина ее не превышает 10 прдптр, то коррекция обычно не нужна. При экзофории для близи более 10 прдптр и астенопических жалобах может потребоваться назначение призм основаниями к носу.

Фузионные резервы для близи также исследуют с помощью прибора ПОЗБ-1 и призменных компенсаторов, которые вводят в оба гнезда пробной оправы. В качестве объекта используют четырехточечный тест, но светофильтры в оправу не ставят. Вращают валики компенсаторов до появления ощущения двоения цветных фонариков: при вращении оснований призм к носу определяют отрицательный, а при вращении к вискам — положительный фузионный резерв. В норме отрицательный резерв должен быть не менее 25 прдптр, а положительный — не менее 10 прдптр.

Имеет значение главным образом снижение положительного резерва; при этом, как и при экзофории, ставится вопрос о назначении призм.

Определенное значение для зрительной работоспособности имеет правильная связь аккомодации и конвергенции. Она выражается величиной АК/А — отношением аккомодативной конвергенции к аккомодации. Это отношение определяет, какую величину конвергенции в призменных диоптриях вызывает аккомодация на 1,0 дптр. Для измерения этой величины определяют гетерофорию для близи с разными положительными и отрицательными линзами, а затем делят разницу полученных значений на разницу в силе линз. Обычно у пациентов до 40 лет эту разницу берут не менее 3,0 дптр.

где АК/А — отношение аккомодативной конвергенции к аккомодации, прдптр/дптр.; ГФ1 и ГФ2 — значения гетерофории при первой и второй линзе, прдптр;
Д1 и Д2 — значения этих линз, дптр.

Простейший способ измерения АК/А — определение гетерофории на приборе ПОЗБ-1 с коррекцией для дали (Д2 = 0) и с добавкой +3,0 дптр (Д1 = 3,0).

В норме АК/А варьирует от 2,0 до 6,0 прдптр/дптр. Повышение его означает слабость аккомодации. При близорукости оно может указывать на ее прогрессирование.

Понижение АК/А указывает на слабость конвергенции. Оно бывает чаще всего при гиперметропии и свидетельствует о слабости бинокулярного зрения.

Наконец, важной характеристикой зрительной работоспособности является острота зрения вблизи. Ее определяют по специальным таблицам букв или оптотипов с расстояния 33 см. Таблицы должны быть хорошо освещены лампой, стоящей слева от обследуемого. Исследование следует проводить по отдельным знакам, а не по чтению связного текста, так как в этом случае возможно угадывание многих букв. Наиболее удобно проводить исследование по таблицам оптотипов прибора ПОЗБ-1.

Знаки для проверки остроты зрения имеются также в приборе АКА-01.

Острота зрения для близи обычно в 1,3—1,5 раза ниже, чем острота зрения для дали. Критической считается острота зрения для близи 0,4. Если она ниже этой величины, то чтение обычного газетного текста либо затруднено, либо невозможно. В этих случаях необходим подбор специальных увеличительных средств.