Точка зрения о болонский процесс в россии

Социальный общероссийский проект «Мой город» создан в рамках проекта «Агентства реализации социально-политических инициатив» «Твоя социальная реклама», разработанного как единая база социальной рекламы на страницах сетевого издания «Гражданские силы.ру» и дающего возможность гражданам визуально ознакомиться с продуктами социального творчества и с основными направлениями деятельности органов исполнительной власти на благо общества.

«Агентством реализации социально-политических инициатив» инициирован социальный проект «Наш уникальный музей», который включает в себя цикл статей «И мы можем удивить», посвященный уникальным и необычным музеям, памятникам архитектуры и достопримечательностям регионов России.

Мы уверены, что социальный проект «ХАМ ЗА РУЛЁМ» позволит улучшить качество езды на дорогах, стать водителей более отзывчивыми и культурными по отношению друг к другу, а также станет первым шагом к повышению уровня дорожно-транспортных условий жизни на автодорогах наших городов.

Сетевое издание «ГРАЖДАНСКИЕ СИЛЫ.РУ» это официально зарегистрированное СМИ, которое является социальным проектом Автономной некоммерческой организацией «АГЕНТСТВО РЕАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИНИЦИАТИВ» (www.arspi.ru), созданным как единая общероссийская информационная, просветительская площадка, для освещения социально значимых событий России в области общественной жизни, политики, экономики, культуры, образования, экологии, спорта и другим социально-значимым направлениям.

В нашей жизни много всего: одиночества, непонимания, эгоизма, Желания реализовать что то хорошее и недостаток людей и ресурсов, которые помогут осуществить заветную мечту, сделать жизнь чуточку лучше, зажечь улыбку и тепло в глазах окружающих тебя людей….

В наш информационный век порождение и распространение информации приобретает основополагающее значение как средство адекватного освещения всех сторон социально-политической жизни в нашей стране.

Суть проекта заключается в награждении вышеуказанной наградой представителей религиозных конфессий, государственных и муниципальных служащих, общественных деятелей,представителей общественных организаций и предпринимателей за активную деятельность и вклад в установлении межконфессионального диалога и согласия. Отбор номинантов планируется проводить в течение года, сформированный Советом премии, состоящего из государственных, религиозных и общественных деятелей.

Мы занимаемся реализацией социально-политических проектов, которые делают нашу жизнь лучше, качественнее, прекраснее. Каждый день к нам присоединяются новые люди, которые помогают воплотить в жизнь существующие планы и дают нам новые идеи – благодаря этому деятельность Агентства становится все более результативной и завоёвывает всё большую популярность.

Наших экспертов отличает способность оперативного, грамотного поиска и отбора уникальных идей для проектов, разработка эффективных PR-технологий в рамках федерального и регионального масштаба, а также умение продвигать оптимальные решения в государственной среде.

В рамках этого нового проекта мы будем освещать борьбу Автономной некоммерческой организации «АГЕНТСТВО РЕАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИНИЦИАТИВ» с такими вредными для здоровья привычками, как курение, употребление алкоголя и наркотиков. Здесь же размещаются полезные для всех неравнодушных к этой теме аналитические статьи, исследования, и т.д.

Преобразование российского общества и осуществляемые в стране экономические реформы не могли не затронуть культурную жизнь, которая в последнее десятилетие испытывала воздействие двух противоположных тенденций. Формирование демократических основ государства обусловило рост творческой инициативы граждан, возникновение театров, музеев, творческих коллективов и объединений. Свободы, полученные деятелями и организациями культуры, обеспечили оптимальные условия для ее развития. Появились новые типы потребителей и заказчиков профессионального искусства, строящие свои отношения с творческими деятелями на рыночных принципах.

В рамках данного проекта Автономная некоммерческая организация «АГЕНТСТВО РЕАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИНИЦИАТИВ» выступает проводником научно-культурного влияния России в странах-партнерах. Учитывая все возрастающий объем и качество социальных задач, мы переходим от точечных контактов с лидерами общественных организаций в этих странах к систематическому диалогу на постоянной основе.

По многочисленным просьбам активистов из регионов мы реализуем крупный проект «Общественный контроль». В рамках данного проекта мы делаем особый акцент на налаживании обратной связи между обществом и властью, выявлении случаев невыполнения или превышения своих должностных полномочий представителями государственных структур, стремимся достичь активного участия граждан в жизни своей страны и эффективного контроля институтов гражданского общества за действиями исполнительной власти.

В рамках проекта Автономной некоммерческой организации «АГЕНТСТВО РЕАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИНИЦИАТИВ» мы поговорим о наиболее острых, наболевших проблемах современной российской армии. Открывая этот проект, мы выражаем мнение всего общества: нам нужна армия сильная, честная, профессиональная, хорошо обеспеченная с материальной точки зрения и оснащенная современнейшей техникой, реально готовая защищать нас; армия, в которой наши мальчики будут служить с радостью и гордостью.

Пожалуй, не осталось ни одного человека, который бы не задумывался об утрате духовных связей с нашими предками. Будто бы исчезло какое-то незримое звено, такое хрупкое и практически несравнимое ни с чем по своей ценности. Мы стали равнодушными. Большинство из нас погружены в повседневные заботы, рабочие встречи, совещания и т.д. Найти время на разговоры с людьми старшего поколения можем далеко не всегда. Суета, вихрь серой повседневности не дает нам остановиться на мгновение, набрать глоток свежего воздуха в легкие, очистить свое сознание и задуматься о важном. О чем же?

Руководством нашей страны определены приоритетные задачи, решение которых напрямую связано с каждым из нас. Модернизация экономики, развитие высоких технологий и информационного общества — во всем этом может участвовать каждый — кто хочет изменить свою жизнь к лучшему, каждый, кто хочет быть достойным гражданином великой страны, каждый, кто хочет счастливого будущего своим детям. Поддержка бизнес-проектов в сфере социального предпринимательства для современного общества является одним из основных направлений развития страны.

Спорт — это уникальное средство совершенствования интеллектуального и физического начала в человеке. Неотъемлемой частью гармоничного развития человека как личности является спорт. Даже не самое важное, какой именно спорт. Основная задача — это ухаживать за своим физическим состоянием, уделяя себе время на занятие спортом. Помня об этом, современное общество должно сделать развитие спортивного направления одной из первоочередных социальных задач.

Поддержка студенческих инициатив и объединение преподавателей, озабоченных перспективами отрасли, актуальные проблемы (такие, как пресловутый Болонский процесс), планы, мнения и стремления, репортажи с акций и мероприятий, проводимых Автономной некоммерческой организацией «АГЕНТСТВО РЕАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИНИЦИАТИВ» по данной теме — все это входит в наш проект. Федеральный проект «Российское образование» является для нас одним из наиболее значимых. Мы готовы отдавать свои силы и энтузиазм, чтобы инициативы в сфере российского образования только ширились, воплощаемые в жизнь нашим обществом.

Молодость — время проявления различных способностей и реализации интересов личности, именно для молодежи самореализация имеет особую значимость. Её отсутствие или ограничение оборачивается ощущением неполноценности, ущербности существования. Отношение к нашей молодежи как к огромному потенциалу, капиталу — иными словами, ресурсу, пусть и уникальному, так или иначе, является отношением потребительским.

В разделе «Гражданская позиция» вывешена аналитическая статья В.В.Ивановского, посвященная Болонскому процессу.

Сегодня в разговорах об отечественном образовании все чаще звучит словосочетание «Болонский процесс». Это движение, целью которого является создание единого образовательного пространства. Российская Федерация присоединилась к Болонскому процессу в сентябре 2003 г. на Берлинской конференции, обязавшись до 2010 г. воплотить в жизнь основные его принципы.

Эти принципы сводятся фактически к нескольким основным положениям:

• введение двухуровневого обучения («разбивка» высшей школы на две ступени);
• контроль качества образования на основании единых систем тестирования;
• расширение мобильности;
• обеспечение трудоустройства выпускников.

Однако предлагаемые способы реализации этих предложений вызывают самые ожесточенные дискуссии. На самом деле, во всех развитых странах наблюдаются сходные тенденции в высшем образовании, поэтому частично Болонская Декларация актуальна и для России. Очевидно также, что самоизоляция от мирового образовательного пространства может иметь отрицательные последствия для любой национальной образовательной системы. Но в погоне за мифической «конкурентоспособностью» российского образования на фоне европейского мы зачастую забываем о том, что именно наша высшая школа уже много лет считается лучшей в мире, именно наша система образования готовит специалистов наивысшего класса, которые ценятся в любой точке земного шара. И вот теперь, «европеизируя» институты и университеты, мы рискуем потерять все наши национальные достижения и традиции. Об этом говорят сегодня и преподаватели, и администрация многих вузов, и даже сами студенты.

Среди задач Болонского процесса основной для России считается переход на двухуровневую систему, которая делит весь процесс обучения на две ступени: бакалавр (не менее трех лет) и магистр (два года). Доступ ко второму циклу должен требовать успешного завершения первого цикла обучения продолжительностью не менее трех лет. Степень, присуждаемая после первого цикла, должна быть востребованной на европейском рынке труда как квалификация соответствующего уровня. Второй цикл должен вести к получению магистра и/или степени доктора, как это принято во многих европейских странах. Таким образом, предполагается добиться соответствия российских дипломов и степеней европейским и их «конвертируемости», т.е. российские студенты смогут продолжать начатое в России образование в любых университетах стран Евросоюза. Александр Ефремов, проректор РУДН, сказал в своем интервью: «Болонскую систему можно сравнить с правилами дорожного движения. Во всей Европе они одинаковы, что позволяет спокойно перемещаться из страны в страну. Общие правила образования способствуют мобильности студентов. Начав обучение в России, они смогут поступать в магистратуру в Англии, Франции или Италии».

Однако стоит ли из-за этого гипотетического увеличения мобильности перелопачивать всю систему образования? Процент студентов, реально переводящихся на обучение в вузы других стран, мягко говоря, невелик. Получается, что мы вносим серьезные изменения в российскую систему обучения ради того, чтобы провоцировать «утечку мозгов»?

Кроме того, на практике существует реальный риск того, что переход на бакалавриат будет означать появление «высшего образования для бедных» длиной в три года. Это куцее высшее образование в принципе малопригодно как для подготовки хорошего профессионального специалиста, так и тем более для подготовки широко эрудированного, развитого, умеющего думать человека; а ведь именно фундаментальность обучения в наших альма матер столь выгодно отличает их от всех остальных.

Еще один спорный тезис в пользу «Болонской системы» озвучил Борис Железов, заместитель начальника управления обеспечения международных связей Высшей школы экономики: «Главный плюс европейских стандартов — в их рациональности. Количество вводных, общих предметов сокращается, зато основной упор делается на профессиональные навыки. Кроме того, прозрачны и строго регламентированы параметры контроля качества образования».

Но что мы имеем, опять-таки, на практике? Пресловутая «рациональность» европейских стандартов приводит к тому, что вузы готовят узких специалистов, зашоренных в личностном плане и плане общей эрудиции; утрируя, можно сказать, что будущих профессионалов делают «заточенными» под один небольшой набор технологий и операций. Такие люди не умеют мыслить логически, не обучены развиваться и приобретать новые навыки, не владеют методами исследования и творчества; то есть по факту, теряется сама суть высшего образования. С таким же успехом можно штамповать биороботов, способных выполнять определенный спектр работ, но не способных ни на что другое. А между тем, российское образование всегда базировалось на фундаментальной науке и проводилось за счет последовательного обучения студентов своему предмету, чего не дает мозаичная система предметных модулей, используемая во многих европейских странах.

Мы не говорим уже о том, что при европеизации высшего образования совершенно теряется еще одна важная составляющая российской высшей школы, которую напротив, надо бы усиливать и развивать. Это воспитание гражданственности, формирование личности студента. Вуз фактически перестает быть институтом социализации и становится всего лишь местом, где в голову студента «вливаются» специальные знания. А ведь мало того что надо дать юному человеку профессию – его еще обязательно следует научить быть Человеком и Гражданином. Вуз может и должен давать студенту профессиональную ориентацию, навыки поведения в обществе, активную гражданскую позицию… И где все это будет после введения норм Болонской декларации?
Интересно, что ни в каких документах по Болонскому процессу мы не увидим, принципиально ли содержание высшего образования. Похоже, что европейские реформаторы собираются справиться со всеми предметными науками, пропустив их через единое прокрустово ложе болонских обязательных форматов. А между тем, то, что еще как-то подходит для студентов технических специальностей, абсолютно неприемлемо для обучающихся на гуманитарных и творческих специальностях. Нельзя одинаково обучать инженера трубопроводного транспорта и социолога!

Недаром оказалась столь провальной идея сдачи ЕГЭ по гуманитарным специальностям. При анализе этих тестов бросается в глаза их абсолютная некорректность. Год за годом мы наглядно видим, что адекватно оценить знания по литературе, истории, обществознанию на основании ЕГЭ невозможно. Итог? Печален. Вот уже несколько лет весной по России прокатывается волна самоубийств – дети-отличники, медалисты, отлично знающие предмет, но «завалившие» единый госэкзамен…
Показательна в отношении новых стандартов образования позиция ректора МГУ Виктора Садовничего. Вот что он говорит: «Мы понизим свой уровень образования, если слепо, не думая, будем следовать этой двухуровневой системе. Если мы разрушим основы специалитета, повторится то, что мы получили с разрушением начального и среднего профессионального образования. Мы знаем, что бакалавры «проваливаются» на современном российском рынке труда, и тем не менее, системно закладываем производство недоучек!» Кроме того, по его мнению, «Приняв западный стиль образования, Россия начнет «готовить лаборантов для Запада». В России найдется мало вузов, которые смогут, не снижая качества образования, за три года выпустить квалифицированных специалистов. В деградации вузовской системы могут быть заинтересованы работодатели, у которых выпускники с болонскими дипломами не посмеют требовать высоких зарплат, но не может быть заинтересован ни один здравый человек, пекущийся о будущем страны».

Очень многие выдающиеся специалисты, деятели образования и науки выступают сегодня против Болонского процесса. Более того, многие европейские элитные вузы (Кембридж, Парижский институт политических наук, и т.д.) отказались реформироваться «по-болонски». А это о чем-то да говорит.

В принципе, нельзя отрицать положительных сторон реформирования согласно Болонской декларации… Но в то же время и слепо копировать предложенные форматы образования — это просто преступление. Почему бы нам, как стране с лучшим в мире высшим образованием, с уникальной системой подготовки специалистов, не приобрести паритетный статус в «болонских переговорах, т.е. не только выступать за или против, а делиться опытом и совместно разрабатывать новые стандарты обучения?
Вот что говорит по этому поводу все тот же Виктор Садовничий: «Мы должны добиться сначала максимально достойного формата переговоров по Болонскому процессу, а потом — максимально прагматичного объединения мирового и нашего национального опыта в области образования. Именно такой подход, на мой взгляд, будет в итоге способствовать тому, что наши выпускники станут конкурентоспособны на любых мировых рынках. Зачем нам копировать Запад? Будущее нашего общества — это фундаментальные подходы, и в образовании, и в науке, и мы можем предлагать зарубежным партнерам брать на вооружение наш опыт».

Именно такой подход к образованию, на наш взгляд, наиболее правилен и логичен. Мы должны синтезировать плюсы образования европейского и российского, не потерять, а повысить планку уровня подготовки специалистов в высшей школе. Да, Болонский процесс может быть полезным для наших вузов — например, стоит почерпнуть оттуда схемы трудоустройства выпускников, которые гарантируют им поддержку в жизни в первое время после выхода из альма матер. В то же время, положения, которые являются для нашей страны спорными или неподходящими, стоит оптимизировать или заменить на пригодные для нас варианты. Только так мы обеспечим себе достойное будущее!

Ивановский Валерий Валерьевич
Руководитель Автономной некоммерческой
Организации «АГЕНТСТВО РЕАЛИЗАЦИИ
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИНИЦИАТИВ»

Вхождение России в Болонский процесс

В сентябре 2003 года на Берлинской конференции министров образования стран — участниц Болонского процесса, к тому времени уже 33-х, Российская Федерация в лице министра образования РФ Владимира Михайловича Филиппова поставила свою подпись под Болонской декларацией, тем самым обязавшись до 2010 года воплотить в жизнь основные принципы Болонского процесса.

Еще до официального присоединения России к Болонской декларации в высшей школе страны началось движение в сторону международных стандартов профессионального образования. Уже в Законе Российской Федерации «О высшем и послевузовском профессиональном образовании», принятом в 1996 г., в принципе была предусмотрена многоуровневая система высшего образования. За прошедшие годы многие вузы (в том числе Томский государственный университет) накопили значительный опыт подготовки бакалавров и магистров по ряду направлений.

Несмотря на это, российское высшее образование фактически осталось одноуровневым. Дело в том, что упомянутый закон по сути является эклектическим, в нем реализована своеобразнаю смесь традиционной российской системы образования с англо-американской. Введя бакалавриат и магистратуру, закон тем не менее оставил возможность получить привычную для России, но совершенно непонятную за границей квалификацию «дипломированный специалист». В итоге даже в тех вузах, где введен бакалавриат, его выпускники, не попавшие в магистратуру, продолжают обучение по программе подготовки специалистов. Ничтожно малая часть выпускников (2-5%) выходят из вуза с дипломом бакалавра, при этом работодатели смотрят на них как на недоучек, отчисленных за неуспеваемость.

В целом отношение российской вузовской общественности к Болонскому процессу было и пока остается весьма настороженным. Многие преподаватели искренне убеждены, что отечественная система подготовки дипломированных специалистов является лучшей в мире, любое вмешательство в сложившиеся традиции губительно. Такое отношение объясняется не только действительными успехами (в основном, в прошлом) российских ученых и инженеров, но и малой информированностью о реальном положении дел в высшем образовании за границей (в Европе и США). Многие десятилетия Россия была отгорожена от остального мира «железным занавесом» и только в последние годы появилась реальная возможность дать сравнительную оценку отечественной и зарубежных систем образования.

Инициаторами выхода вузовской России из самоизоляции и вхождения в международное пространство высшего образования выступили вузы, более других заинтересованные в развитии международных связей и привлечении иностранных студентов: СПбГУ, РУДН, МГИМО и др. В течение 2001-2003 года был проведен ряд всероссийских совещаний по перспективам Болонского процесса для России, в профильных журналах было опубликовано множество статей на эту тему (см. библиографию по Болонскому процессу http://www.kubsu.ru/files/inects.doc). Министерство образования России поощряло эту деятельность, издав, в частности, инструктивное письмо от 28.11.2002 № 14-52-988ин/13 (приложение 4) и приказ от 2 июля 2003 года № 2847 «О проведении эксперимента по использованию зачетных единиц в учебном процессе» (приложение 5).

В экспериментальном порядке в вузах стали реализовываться отдельные положения Болоноской декларации: учет трудоемкости предметов в кредитных часах, европейская система оценок, европейское приложение к диплому и т. п.

После того, как как министр образования В. М. Филиппов в сентябре 2003 г. подписал от имени России Болонскую декларацию, началась официальная история Болонского процесса в России. Однако последовавшая в 2004 г. смена правительства и реорганизация самого министерства на какое-то время его затормозили, никаких видимых действий со стороны органов управления высшим образованием не было, скептики даже утверждали, что Болонский процесс «вышел из моды» и останется только на бумаге. Конец сомнениям и колебаниям положил приказ вновь организованного Министерства образования и науки от 15 февраля 2005 г. № 40, которым утвержден конкретный план мероприятий по реализации основных направлений Болонской декларации в срок до 2010 года (приложение 6),

Следующий приказ, имеющий отношение к Болонскому процессу, датирован 22 апреля 2005 года (приложение 7). В нем определен перечень учреждений и вузов, ответственных за координацию работ по выполнению данного плана мероприятий. Предусмотрена матричная схема, при которой головные вузы закрепляются как по содержательному (основные направления плана), так и по географическому (федеральные округа) принципам. В частности, вузами-координаторами по Сибирскому федеральному округу определены ТГУ и НГТУ. Таким образом, старейший и крупнейший в Сибири классический Томский университет, который всегда отличался определенной консервативностью, оказался в эпиценте событий Болонского процесса.

Во всех развитых странах наблюдаются сходные тенденции в высшем образовании, поэтому часть назревших изменений в России объективно совпадает с рекомендациями Болонской Декларации. Проблемы, стимулирующие Болонский процесс, во многом характерны и для России. Очевидно также, что самоизоляция от мирового образовательного пространства может иметь отрицательные последствия для любой национальной образовательной системы. В связи с этим следует объединять усилия по развитию образования, сохраняя при этом национальные достижения и традиции. Это позволит сделать российское высшее образование более конкурентоспособным. Необходимо развивать международную интеграцию, сохраняя все лучшее из собственного опыта.

Высшее образование в России обладает одной принципиальной особенностью, какой нет ни в Европе, ни в Америке – это сосредоточение элитных вузов в Москве, Петербурге и в ряде академических центров. Это создает принципиальную проблему подготовки специалистов современного уровня в регионах. Низкий уровень мобильности, связанный с низким уровнем доходов населения, противоречит одному из ключевых направлений развития, обозначенных в Болонской Декларации.

В связи с новыми экономическими условиями в России прекратилось приоритетное финансирование вузов.

Участие в Болонском процессе не означает унификации систем высшего образования. Оно обозначает стремление к сопоставимости систем образования, к тому, чтобы сделать более динамичным и отвечающим потребностям времени и рынок труда, и систему высшего образования.

Среди задач Болонского процесса основной для России считается переход на двухуровневую систему. Введение двухуровневой системы предусматривает:

§ первую ступень — бакалавр (не менее трех лет);

§ вторую ступень — магистр (два года).

Первая ступень заключается в том, что обучение должно быть продолжительностью не менее трех лет. Степень, присуждаемая после первой ступени, должна быть востребованной на европейском рынке труда как квалификация соответствующего уровня.

Вторая ступень должна вести к получению степени магистра и/ или степени доктора (Ph.D), как это принято во многих европейских странах.

С введением двухступенчатой системы возникает искусственное различие в параллельных программах. Поэтому в процессе адаптации повсеместно реализовывалась своеобразная эклектичная система со следующими особенностями:

§ одинаковая подготовка на первых четырех курсах и по специальности, и по направлению;

§ почти все выпускники-бакалавры поступают на пятый курс;

§ в магистратуру поступают как бакалавры, так и дипломированные специалисты (на второй курс), то есть выпускники формально того же уровня, что и магистры.

Эта трехуровневая система оказалась гибкой, так как сохраняет традиционные элементы (5 лет) и обеспечивает стыковку с европейской системой (бакалавры — магистры).

Нельзя допустить, чтобы переход на бакалавриат означал высшее образование для бедных в три года. Россия не должна отказываться от принципа фундаментальности нашего образования, который выгодно отличает нашу систему образования. В этом смысле многое зависит от учебного плана, а не от того, сколько лет мы на него отводим. В советский период расцвета нашей системы образования студенты в реальности учились в целом менее 5 лет. Поэтому, чтобы дальше сохранить и развивать наше фундаментальное образование, надо пересмотреть программы, учебные планы и методические ресурсы, рассмотреть возможности интенсификации и оптимизации учебного процесса.

Введение трёхлетнего или четырёхлетнего бакалавриата как первого уровня высшего образования не является попыткой сэкономить на высшем образовании, о чём нередко сокрушаются критики Болонской системы в России. Те бакалавры, что пожелают или в силу объективных причин будут вынуждены остановиться на этом уровне, сделают это по сугубо прагматическим соображениям. Если случится так, что чисто гипотетически сто процентов бакалавров окажутся готовыми учиться дальше, на магистра, российская система высшего образования должна быть готова финансировать их обучение.

Сопоставление образовательных программ осуществляется при помощи кредитной системы, которая уже давно применяется в западноевропейских и американских университетах. Кредитная система делает прозрачными, а главное, — сопоставимыми учебные программы, что позволяет повышать академическую мобильность студентов. Кредиты — важная составляющая общеевропейской системы образования в рамках Болонского процесса. В соответствии с этим принципом для каждой учебной дисциплины в зависимости от объема работы, ее значимости с точки зрения освоения будущей профессии эксперты определяют кредитный балл, оценку. В случае успешного освоения каждой дисциплины студент «набирает» кредиты, общая сумма которых позволяет ему получить степень бакалавра или магистра.

Сопоставимость учебных планов позволяет студентам выбирать программы в разных вузах, соответствующие получаемой ими квалификации, которые, при условии их успешного завершения, засчитываются как пройденный материал в своем университете. Кредиты отражают объем работы, требующийся для завершения каждого курса, по отношению к общему объему работы, необходимой для программы полного академического года в университете, включая семинары, лекции, практические занятия, самостоятельную работу, экзамены и тесты. В европейской системе перезачета кредитов 60 кредитов по объему нагрузки представляют один академический год, 30 — семестр, 20 — триместр. Для участия в системе университеты готовят ежегодно обновляемые информационные пакеты с полным описанием содержания, требований к подготовке, системы оценки, методики обучения, кафедр, ведущих подготовку. Информация должна включать также полный план по данному уровню подготовки и сведения об административных процедурах для регистрации на программу.

Достижению большей совместимости и сравнимости систем высшего образования способствует и принятие системы понятных и сопоставимых степеней. В настоящее время существуют значительные расхождения в системах научных степеней. В Европе их три, в России четыре: бакалавр, магистр, кандидат и доктор.

Несмотря на неоднозначные оценки европейского образовательного пространства и неоднородность отечественного высшего образования, очевидно, что развитие Болонского процесса является инструментом гармонизации систем высшего образования стран-участников и может быть взаимовыгодным способом формирования единого европейского рынка высококвалифицированного труда и высшего образования. Участие России в этом процессе может позволить добиться равноправного положения наших вузов и специалистов не только в европейском, но и в мировом сообществе, решить проблему признания российских дипломов и укрепить наши позиции на мировом рынке образовательных услуг. Целесообразно рассматривать участие России в Болонской конвенции как способ реформирования отечественной системы образования, ее сближение с европейской, при условии сохранения фундаментальных ценностей и особенностей и конкурентных преимуществ отечественной системы образования.

Если говорить о развитии российской системы высшего образования в контексте Болоньи, стоит попытаться выделить те потенциальные выгоды, которые присутствуют в нём для России.

1. Благодаря болонским нововведениям, российское образование станет адекватнее реальным вызовам глобализации. Вместе с остальными европейскими странами Россия будет полноправно участвовать в создании транснациональной общеевропейской системы образования.

2. В России действительно достаточно эффективная и вполне конкурентоспособная система высшего образования. Если российская система образования подтвердит свой статус конкурентоспособной, способной быть открытой для программ обучения зарубежных студентов и преподавателей, то ее выгода и влияние на международное образование будет расти. Если же выявятся недостатки, надо будет без промедления осуществлять действительно необходимые реформы в сфере образования.

3. В рамках Болонского процесса появится возможность по-новому решить общие вопросы о роли и месте высшего образования в современном обществе, о его рациональных масштабах, о желательной пропорции граждан с высшим образованием в населении страны, о реальных потребностях общества в выпускниках вузов с дипломами бакалавра и магистра. Как прогнозируют европейцы, в ходе болонских реформ роль университетов в обществе возрастёт.

4. В русле ожидаемого роста конкурентоспособности европейского высшего образования возрастёт конкурентоспособность и российской высшей школы. В силу европейского признания российское высшее образование станет более привлекательным для иностранных студентов. Россия получит дополнительный шанс побеждать конкурентов в борьбе за иностранных студентов. Наряду с европейскими университетами российские вузы смогут «привлекать таланты со всего мира».

5. Болонский процесс поможет российской педагогической общественности по-новому определить роль и место министерства образования в системе высшего образования, перенять опыт европейских вузов, которые взаимодействуют со своими министерствами образования, сохраняя вузовскую автономию и соблюдая разумную подотчётность государственным структурам. Он будет способствовать утверждению новых форм аттестации: помимо нередко формальной государственной станет применяться ещё и корпоративная, гораздо более взыскательная, обеспечивающая признание успешности работы конкретного вуза со стороны профессионального сообщества.

6. Естественным образом продолжит эволюционировать содержание высшего образования. В едином европейском пространстве высшего образования появится возможность определить общие для европейских стран, в том числе и для России, требования к квалификациям, создать общеевропейские предметные объединения вузов (сети вузов по направлениям подготовки), адаптировать учебные планы к требованиям современного общества.

7. По мнению авторов Болонского процесса, европейские студенты должны получать такие квалификации, которые дадут им возможность эффективно учиться дальше (после бакалавриата в магистратуре и потом в докторантуре) и работать по всей Европе. Болонский процесс позволит на основе мягкого консенсуса «найти общий знаменатель европейского образования». Вместе с другими странами-участниками Россия станет разрабатывать сопоставимые квалификации по направлениям подготовки для всей Европы.

8. Престижность высшего образования в стране будет расти, в частности, под влиянием возможности найти высокооплачиваемую работу в Европе по специальности – у молодёжи появится дополнительный стимул для обучения в вузе. К тому же во время обучения в вузах Европы по программам мобильности российские студенты смогут воочию познакомиться с реальными условиями жизни и работы на Западе, что в большей степени позволит им избежать ошибок, принимая решение о поиске работы за рубежом.

9. Заметно увеличатся масштабы и поднимется качество владения российскими студентами и преподавателями иностранными языками. Пребывание представителей российских вузов в языковой среде в ходе реализации программ академической мобильности, часто среди носителей языка, сделает их лингвистические навыки гораздо более прагматичными. Это, несомненно, в конечном счёте, окажет влияние и на методические системы преподавания иностранных языков в России, до сих пор, пусть и в имплицитной форме, испытывающие на себе влияние последствий семидесятилетней жизни за железным занавесом. Студенты напрямую получат доступ к самому актуальному лексико-грамматическому пласту изучаемых иностранных языков.

10. Несомненной выгодой от Болонского процесса станет пропаганда российской культуры — значительно большее число европейцев получат возможность изучить русский язык, познакомиться с российской культурой, с педагогическими традициями нашего высшего образования, которые будут органично распространяться среди иностранных студентов и преподавателей, прибывающих в Россию по программам академической мобильности.

11. Возрастёт общий культурный уровень страны. Академическая мобильность значительно увеличит возможности российских студентов, преподавателей и администраторов вузов по ознакомлению с культурными ценностями европейских стран. Во время пребывания за рубежом российские студенты познакомятся с национально-культурными особенностями, памятниками культуры.

12. Россия всё в большей степени станет ощущать себя полноценной и полноправной европейской страной. Благодаря Болонскому процессу университеты России вместе с университетами других европейских стран смогут участвовать «в обогащении понятия европейской гражданственности», исходить из общих европейских ценностей, развивать культурное измерение Европы. У российских граждан начнёт формироваться психология гражданина Европы, которому свойственна веротерпимость, широта идеологических воззрений, понимание естественного многообразия национальных культур и традиций и их уважение. Будут подрываться идейные основы межнациональной розни, агрессивности на национальной почве.

БОЛОНСКИЙ ПРОЦЕСС: ПРОБЛЕМЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ РЕАЛИЗАЦИИ В РОССИИ

К важнейшим тенденциям развития высшего образования в развитых странах на современном этапе относят его глобализацию, являющуюся следствием глобализации мировой экономики. Хотя на состояние и тенденции развития российского высшего образования оказывают влияние не только внешние, но и внутренние факторы, Болонский процесс, несомненно, активизировал его трансформацию.

Болонский процесс– процесс сближения и гармонизации систем образования стран Европы с целью создания единого европейского пространства высшего образования за счет введения стандартизованной для всех стран Европы уровней системы образования. Основной целью Болонского процесса является установление международного и глобального сотрудничества в области высшего образования[3, с. 20].

Основными целями Болонского процесса являются: построение европейской зоны высшего образования как ключевого направления развития мобильности граждан с возможностью трудоустройства; формирование и укрепление интеллектуального, культурного, социального и научно-технического потенциала Европы; повышение престижности в мире европейской высшей школы; обеспечение конкурентоспособности европейских вузов с другими системами образования в борьбе за студентов, деньги, влияние; достижение большей совместимости и сравнимости национальных систем высшего образования; повышение качества образования; повышение центральной роли университетов в развитии европейских культурных ценностей, в соответствии с которыми университеты рассматриваются как носители европейского сознания.

Сторонники Болонского процесса считают, что реформирование системы высшего образования в рамках Болонской декларации сделает полученное российским студентом образование понятным и приемлемым для работодателей по всей Европе, а также для иностранных менеджеров на территории России; студенты получат возможность в течение семестра или года учиться по программам мобильности в зарубежных вузах; они смогут скорректировать выбор профессии или выбор вуза при переходе с уровня на уровень – из бакалавриата в магистратуру или из магистратуры в докторантуру; студенты смогут накапливать академические кредиты и использовать их для получения, например, второго высшего образования и для образования в течение жизни; появятся новые возможности для глубокого изучения иностранных языков в родном вузе и в странах, носителях языков [4, с. 111].

С другой стороны, в научном и образовательном сообществе изначально были противники Болонского процесса. Их позиция основывается на том, что вступление в единое образовательное пространство повлечет за собой потерю некоторых качественных характеристик национальных систем высшего образования, отличающих эти системы друг от друга [3, с. 20].

С момента вступления России в болонский процесс прошло достаточное количество времени для подведения экономистами итогов реформирования отечественной системы высшего образования. И они не вполне оправдали ожидания реформаторов.

На первый взгляд, государственные вузы стали соответствовать тем параметрам, которые предопределяла Болонская реформа, такие как академическая мобильность, двухуровневая система обучения, формальное признание дипломов в зоне Единого образовательного пространства и т.д.

Однако, по мнению многих экономистов, Болонская реформа как минимум «не удалась». Причиной этому служит радикально другой уклад отечественной системы высшего образования в отличие от западных университетов, как следствие, реформирование подобно западному не будет иметь успеха.

Начнем с того, что сама по себе двухуровневая система подготовки – это традиционный специалитет, только завуалированный под бакалавриат и сокращенный по сроку обучения и набору дисциплин. И со стороны государство происходит уравнивание специалитета и бакалавриата, так как Федеральный закон «о высшем и послевузовском профессиональном образовании» гласит, что «…диплом бакалавра является документом, которым подтверждается завершение высшего профессионального образования…» [8]. На западе же получение степени бакалавра свидетельствует о его умении и потенциальной возможности только получения определенной профессии. «Суть бакалавриата – в самостоятельном формировании студентом своей образовательной траектории… Предназначение бакалавра – не работать в узкой профессиональной нише. А гибко перестраиваться, приспосабливаясь к конъюнктуре рынка…»[5].

Тоже самое происходит и с магистратурой, обучение в которой отождествляется с продолжением карьеры «по научному пути», а не получение специальности для «конкурирования» на рынке высококвалифицированных специалистов. Таким образом, западное двухуровневое образование не нашло свое отражение в результатах Болонской реформы в России.

Рассмотрим еще одно условие Болонской декларации, такое как внедрение системы ECTS – EuropeanCreditTransferSystem (то есть системы зачетных единиц или кредитов), которая, как предполагалось, сможет отразить тот объем информации, который освоил студент в случае смены им образовательной программы. На практике же (российской практике) получилось так, что кредиты (то есть зачетные единицы) были «механически» трансформированы из академических часов, что является недопустимым в силу невозможности их природной несопоставимости. Именно поэтому это требование Болонской реформы было выполнено только формально в силу несопоставимости процесса обучения в России и на Западе.

Что касается академической мобильности, т.е. возможности свободного перемещения студентов и преподавателей в другие вузы, как внутри страны, так и за ее пределы с целью учебы или работы, не теряя своего постоянного места учебы и работы соответственно, то можно сказать, что она существует номинально. Иными словами, академической мобильности западного типа в России не существует, несмотря на то, что она предполагается в ряде федеральных документов. Говорить о полном финансировании академической мобильности, которая реализуется в крупнейших вузах страны, не приходится. Значительная часть студентов, проходивших обучение за рубежом, выполняет это либо на собственные средства, либо на средства грантов и стипендий принимающей стороны. Можно говорить о том, что академическая мобильность «…превращена в ресурс, которым распоряжается администрация вузов; причем ресурс этот вмонтирован в механизм распределения других ресурсов, необходимых учреждениям высшего образования…» [5]. Известно, что число иностранных студентов напрямую влияет на рейтинг вузов, его финансирование и успешное функционирование.

К настоящему времени Европейское пространство высшего образования создано не в полной мере, поэтому новые цели поставлены к 2020 году, в частности это касается и уровня академической мобильности, которой к намеченному времени планируется достичь двадцати процентов [2, с. 159]. Причем, «Поставленная амбициозная цель в 20% мобильных студентов в ЕПВО к 2020 году может не быть достигнута, в основном, из-за препятствий, находящихся вне компетенции высшей школы. Речь идет о кредитах и субсидиях на мобильность и их отсутствии, о проблемах с визами и разрешениями на проживание и т.д.» [1, с. 171].

Отрицательное последствие Болонского процесса также коснулось и таких требований, как курсы по выбору студентов и балльно-рейтинговой оценке знаний учащихся. Что касается курсов, то это требование болонского процесса было выполнено, но опять же с формальной точки зрения. По факту же, в большинстве вузов это сделали не студенты, а руководство кафедрами, факультетами и институтами. Студенты же в большинстве своем принимают их как обязательные, не особо разбираясь в тонкостях образовательного процесса и проводимых в стране реформ. Все же в некоторых ведущих вузах страны присутствует факт выбора студентами дисциплин по выбору, но он «сведен к минимуму посредством принципов нижней границы количества студентов в группе и доукомплектации групп» [5].

Что же касается балльно-рейтинговой оценки, то здесь опять же несоответствие западной системы с российской. В России система оценок предназначена для перевода студента на последующий курс (семестр), на Западе же для получения полной картины об уровне образования, то есть «… для унификации и конвертации полученных составных частей образования…». Таким образом, они свидетельствуют об уровне знаний независимо от названия предмета и направления подготовки.

Подводя итог вышесказанному, можно с уверенностью утверждать, что цели Болонской реформы в России достигнуты не были. Если поверхностно взглянуть на результаты (формально), то может показаться, что система образования соответствует западной, однако, реально «остался знакомый нам советский вуз»[5]. Такой исход событий можно было предугадать, ведь функции высшего образования российского отличаются от западного, и, как следствие, превращение нашей системы высшего образования в западную было изначально обречено на неудачу. Требования рынка (потребность в специалистах) в России отлична от западной экономики. На Западе высшее образование, в первую очередь, несет в себе классово-формирующую функцию, а также формирует в студентах способности к постоянной смене сферы деятельности и образа жизни. Не секрет, что подготовка западных студентов уступает российской и советской тем более (см., например [6,C.33]).

Таким образом, реализация Болонского процесса протекает в России формально, не затрагивая содержания и качества высшего образования. Специалисты отмечают, что «переход к двухуровневой системе высшего профессионального образования привел даже к некоторому снижению качества подготовки студентов по сравнению с предыдущей системой ВПО. Высшее профессиональное образование в России остается оторванным от реальных экономических потребностей развития общества»[7, с. 22].

1. Болонский процесс: итоги десятилетия / под науч. ред. В.И. Байденко. – Москва: Национальный исследовательский технологический университет «МИСиС», 2011. – 446 с.

2. Болонский процесс 2020 – Европейское пространство высшего образования в новом десятилетии: коммюнике Конференции европейских министров, ответственных за высшее образование, Ленев/Лувен-ла- Нев,28–29 апреля 2009 года // Высшее образование в России. 2009. № 7. С. 159.

3. Болонский процесс и его значение для России: Интеграция высшего образования в Европе / под ред. К. Пурсиайнена, С.А. Медведева. – Москва: РЕЦЭП, 2005. – 199 с.

4. Болонский процесс: интеграция России в европейское и мировое образовательное пространство / А.И. Гретченко, А.А. Гретченко. — М.: КНОРУС, 2009. — 432 с.

5. Вахитов, Р. Болонский процесс в России / Р. Вахитов // Отечественные записки. – 2013. – № 4 (55).

6. Гребнев, Л.С. Болонский процесс и «четвертое поколение» образовательных стандартов / Л. С. Гребнев // Высшее образование в России. – 2011. – № 11. – С. 33.

7. Рысаев, И.Ш. Болонский процесс: первые итоги, противоречия и перспективы / И.Ш. Рысаев // Экономика и управление: научно-практический журнал. – 2014. – № 1(117). – С. 16-23.

8. Федеральный закон «Об образовании в РФ» № 273 – ФЗ // КонсультантПлюс: справ.-правовая система.

Болонский процесс в России — «расстрел» фундаментального российского образования?

Подписав в сентябре 2003 года Болонскую декларацию, Россия задала родной науке уравнение со множеством неизвестных: удастся ли сохранить традиции знаменитой на весь мир фундаментальной отечественной науки, что произойдет с кандидатами наук, не предусмотренных в европейской модели образования, не станут ли новоявленные бакалавры заполнением ниши дефицитных нынче рабочих специальностей?

О том, что необходимость болонского процесса на российских просторах в первую очередь диктовалась нуждой найти ключ к дверям в ВТО, говорят большинство экспертов, кто с надеждой, а кто с изрядной долей скептицизма. Среди первых чаще остальных встречаются чиновники, среди вторых — ученые мужи. Всем, однако, предельно ясно, что процесс начат и необратим: тележку в очередной раз толкнули под откос, не спросив хозяев. Так что обсуждать уже поздно — время осталось только для активных спасательных действий.

Михаил Щелкунов, доктор философских наук, заведующий кафедрой философии КГУ :

— Болонский процесс представляет собой тенденцию к глобализации в сфере образования в европейском исполнении. Академическое образовательное сообщество очень настороженно относится к идее модернизации российского образования по болонской модели. Это сообщество условно делится на тех, кто « за» — «еврооптимистов», и на тех, кто « против», — так называемых « евроскептиков». Одной из важнейших подоплек Болонского процесса в России, является то, что Россия несколько лет настойчиво ищет пути для вступления во Всемирную торговую организацию. По условиям этой организации вступающая страна должна выполнить целый ряд обязательств, одно из которых — признать образование исключительно товарной услугой. С этой точки зрения многие процессы развертывания болонской модели образования в России становятся очень прозрачными и понятными.

БОЛОНСКИЙ ПРОЦЕСС

Болонская конвенция по высшему образованию была подписана министрами образования 29 европейских стран в июне 1999 года в итальянском городе Болонья. Согласно этому документу, в Европе за 10 лет должна быть построена единая структура высшего образования. Болонское соглашение принципиально отличается от других международных соглашений об унификации образовательных систем и признании дипломов и аттестатов. Например, от Лисcабонской конвенции и Конвенции ЮНЕСКО, которые были рамочными, то есть не работали на практике и являлись просто декларациями о намерениях, в то время как Болонская конвенция устанавливает четкие требования к государствам, ее подписавшим, и конкретные сроки их исполнения.

Завершить мероприятия, связанные с адаптацией национальных систем образования к целям Болонского процесса, планируется к 2010 г. Формирование же европейского образовательного пространства к этому сроку подчинено таким задачам: увеличить способность выпускников к трудоустройству, повысить мобильность граждан, нарастить высшему образованию потенциал конкурентоспособности и тем самым поднять престиж Европы. В настоящее время в Болонском процессе участвуют около 40 стран. Это практически все западноевропейские государства ( включая Латвию, Литву и Эстонию), а также Турция и Кипр. Одновременно с Россией на конференции в Берлине 19 сентября 2003 года в Болонский клуб вступили Албания, Андорра, Босния и Герцеговина, Сербия и Черногория, Македония, Ватикан.

СУТЬ ПРОЦЕССА

Действующими субъектами Болонского процесса считаются: министерства образования ( только подписывают, дальше занимаются ректоры), Конференции ректоров Академическая общественность, Союзы студентов, Национальные подразделения ENIC-NARIC ( сеть национальных информационных центров).

1. Использование системы ясных, прозрачных и сопоставимых степеней с выдачей приложений к дипломам ( таким образом планируется обеспечить трудоустройство выпускников и усиление конкурентоспособности системы высшего образования).

2. Введение системы двухэтапного высшего образования: базового и постдипломного ( градуального и постградуального). Однако переход к этому этапу должен произойти только после обязательного завершения первого. Здесь важно также то, что степень, получаемая после окончания первого этапа, признается на европейском рынке труда как достаточный уровень квалификации.

Структура степеней ( I степень — бакалавр — 3−4 г.; II степень — магистр + 2−1 г.; докторант — 3 г.; всего 3 ( 4)-5(6)-8 ( 9) лет), принятая за основу англосаксонской двухступенчатой модели образования).

3. Принятие системы кредитов, аналогичной ECTS, как средства повышения мобильности студентов. Кредиты могут действовать на всех уровнях высшего образования, включая непрерывное образование, при условии их признания принимающими учебными заведениями.

Под кредитом понимаются академические часы, которые студент по системе может прослушать в таком порядке и концентрации, в каком ему больше нравится или удобнее. То студент может выстроить свою траекторию образования.

4. Стимулирование мобильности и создание условий для свободного перемещения студентов, преподавателей, менеджеров образования, исследователей.

5. Развитие европейского сотрудничества в области контроля качества с целью выработки сопоставимых критериев и методологий.

6. Усиление европейского измерения высшего образования, прежде всего в таких областях, как проектирование образовательных программ, научные исследования и так далее.

БОЛОНСКИЙ ПРОЦЕСС В РОССИИ

— Если посмотреть на пункты Болонской декларации, то внешне выглядит все действительно очень привлекательно и перспективно. Ведь это попытка создать востребованное в современных условиях образование нового времени, это личностная направленность, это выбор самим студентом собственной учебной траектории, это академическая мобильность — раскрашивать болонский процесс можно часами и не без основания. Но когда все это переводишь в плоскость российских реалий, тогда очень часто плюсы начинают тускнеть и оборачиваться в минусы.

Например, поскольку сегодня требование цивилизации — научить человека учиться, а не забить ему голову суммой знаний, формирование мощнейшей мотивации на самообразование наша прямая задача. Что же получается при достижении этих благих целей посредством инструментов Болонского процесса в российских условиях, при влиянии на теоретические методы действительной российской ментальности? Урезаем аудиторные часы — сокращаем на одну треть, все остальное относим на самостоятельную работу студента. Уверены ли мы в том, что современный российский студент будет использовать освободившееся время, предназначенное для самообразования по назначению? То есть он пойдет грызть гранит науки, будет корпеть над учебниками, «зависнет» в Интернете, чтобы ознакомиться с новейшими научными работами по предметам? Глубоко сомневаюсь в этом, ибо опыт показывает, что освободившееся время он будет использовать на что угодно, только не на самостоятельную работу. А проконтролировать мы не сможем. Потому как — где формы и критерии контроля? Ну что, нам ставить вертушку в библиотеке — и по пропускам смотреть, сколько времени конкретный студент провел времени в библиотеке и изучением каких книг занимался?

Вот в этом опасность. И опыт внедрения некоторых мероприятий болонского процесса в некоторых российских вузах показывает, что самостоятельная работа остается самым больным пунктом.

С тем, что курсы по выбору — вещь полезная, никто не спорит. Но наши не имеющие общеевропейских дипломов специалисты ценятся и в Европе, и в Америке, главным образом за то, что они умеют взглянуть на любую проблему широко, не замыкаясь в узких рамках своей специальности.

Риаз Минзарипов, проректор, начальник управления по непрерывному образованию КГУ:

— Академизм, гуманитаризация образования — одни из самых больших достижений русской высшей школы. Наша вузовская подготовка сильна традициями: большими аудиторными нагрузками, высоким уровнем контроля над студентами, добротными методиками. На Западе господствует другой принцип — прагматизм. Однако даже в элитных вузах Англии и США ( например, в Оксфорде и Стенфорде), профессорский состав жалуется на то, что узкая профессионализация вытесняет универсализацию.

Действительно, например, в Германии студенты могут не читать Гете. И это — норма, ведь система кредитов предполагает свободный выбор курсов. Одни и те же баллы можно набрать, прослушав один курс о Гете или два о последних новинках литературы. Российская система образования такого не допускает.

С другой стороны, «еврооптимистами», например, указывается такой плюс от внедрения процесса, как освобождение преподавательского и профессорского состава за счет сокращения аудиторных часов. Считается, что это может расширить потенциальные возможности ученых, предоставив им время для занятия наукой и исследованиями.

— Сегодня у нас профессиональная нагрузка -600−700 часов, в Европе — 300−350 часов. И, надо отдать должное, европейская нагрузка весьма хороша для того, чтобы, наконец, заняться научными разработками. Однако велика ли вероятность того, что при подобном сокращении часов в российских условиях не сократится и зарплата профессоров? Скажем прямо, она и сегодня не велика. А в случае ее уменьшения, думаю, никакое свободное время не заставит профессора заниматься наукой — он будет вынужден заниматься зарабатыванием денег.

То обстоятельство, что в России многие положительные моменты имеют обыкновение оставаться положительными только на бумаге, до неузнаваемости изменяясь в действительности, знакомо всем. Но о таких « побочных» эффектах в Болонской декларации не написано.

— С точки зрения « разгрузки» преподавательского состава мы как бы выигрываем. Действительно, профессор сможет свободное время посвятить составлению и написанию методичек, проведению консультаций широкого спектра. Но, опять же, зная российскую специфику, не будет ли это так, как бывает обычно? Да, уменьшится так называемая загрузка « горловыми часами» — это бесспорно плюс. Но не будет ли это связано с пересмотром часов общей нагрузки — ведь могут пересмотреть так, что нагрузят другими часами?

Сильные сомнения ученого сообщества России вызывает и переход, который подразумевает Болонская конвенция, на так называемую двухуровневую англосаксонскую модель образования.

— Многие европейские университеты раньше правительственных кругов поняли: если не ввести англосаксонскую двухступенчатую архитектуру степеней высшего образования, может нарастать угроза утраты конкурентоспособности европейского высшего образования. Опасение Европы относительно экспансии панамериканизма в высшем образовании — вот до известной меры скрытая пружина развернувшегося процесса. В Европе должна быть распространена система близких, сравнимых, удобочитаемых, прозрачных, понятных, точно определенных и самостоятельных степеней. Без таковых Европа теряет престиж своего высшего образования, сокращаются возможности его экспорта. В России, традиционно имеющей иное представление о необходимом уровне подготовки студентов, предлагаемая реформа снизит научный потенциал страны. Вообще все принципы Болонской конвенции прежде всего направлены на то, чтобы образовательные программы имели преимущественно рыночную направленность. Образование становится сферой экономики, а не культуры, как принято у нас.

При внедрении Болонского процесса может сложиться странная ситуация. На Западе доктор наук ( PhD) — это выпускник магистратуры. Его знания, как правило, ниже, чем у нашего кандидата наук, учившегося 5 лет в вузе и 3 года в аспирантуре, успевшего поработать под индивидуальным руководством как минимум опытного ученого, а в лучшем случае — создателя научной школы. Есть ли смысл терять это? Более того, российский работодатель не готов сегодня и вряд ли будет готов в обозримом будущем принять такое явление, как бакалавр. Для такого уровня подготовки нет вакансий, рассчитанных по старой российской системе, либо на специалистов с пятилетним образованием в высшем учебном заведении, либо на выпускников техникумов.

— Риск состоит в том, что если у работодателя будет выбор принимать выпускника с бакалаврским дипломом на место специалиста или на место рабочего — куда он предпочтет его принять? С высокой долей вероятности могу сказать, что в современных условиях, скорее всего на должность рабочего. И ход мысли такого работодателя понятен — человек пришел с трехлетним или четырехлетним образованием в вузе, раньше таких называли с «неполным высшим», и до специалиста явно « не дотягивает».

Так, по словам Михаила Щелкунова, Болонская декларация говорит о том, что степень, присуждаемая после первого цикла, также должна быть востребованной на европейском рынке труда как квалификация соответствующего уровня. «Соответствующий уровень» — это младший специалист. У нас с подготовкой выпускников такого уровня справлялись техникумы.

Михаил Щелкунов:

— В связи с таким положением дел, на мой взгляд, можно сделать предположение, что государство таким образом пытается решить проблему дефицита квалифицированной рабочей силы в стране. Идея с бакалаврами в этом смысле очень выгодна. Ситуация, конечно, может измениться и выровняться — спустя время, когда работодатель или государство начнут подталкивать бакалавров к магистратуре.

Проблема востребованности будущих бакалавров работодателями осознается даже теми, кто Болонский процесс поддерживает.

— Болонский процесс открывает очень широкие возможности, как для российских вузов, так и для академического сообщества. Академическая мобильность и признание дипломов в любых вузах стран — участниц Болонского процесса в перспективе может играть очень большую положительную роль. С перестройкой системы образования выпускники наших вузов получат право работать как минимум в 33 странах Европы! Обмен опытом, возможность трудоустройства где угодно без процедуры подтверждения диплома — это очень важные моменты Болонской декларации. И если думать на перспективу, то проблемы, как, например, востребованность бакалавров нашими работодателями сегодня не будут казаться неразрешимыми. Думаю, внесение некоторых изменений в Закон об образовании в связи с переходом российского образования на болонскую модель, решит очень многие из них, в том числе — и проблему востребованности бакалавров.

Положительные моменты в протекании Болонского процесса в России, по мнению Рамиля Валеева, не заметить невозможно. Тем более что Россия к этому шла давно. Так, некоторые направления начали активно развиваться в России еще до подписания Болонской декларации. Например, в начале 90-х годов Россия предприняла шаги для введения системы высшего профессионального образования, основанной на двух основных циклах: бакалавриат и магистратуры. В 1994 году было утверждено введение в России системы обучения, обеспечивающей подготовку бакалавров и магистров, наряду с традиционно готовящимися специалистами.

Рамиль Валеев:

— Согласно Федеральному Закону РФ «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» ( 1996 год), расширена автономия высших учебных заведений, которая позволяет внедрить систему кредитов по типу ECTS — европейской системы перезачета зачетных единиц трудоемкости, как надлежащего средства поддержки крупномасштабной студенческой мобильности. В 2002 году Министерство образования Российской Федерации начало крупный эксперимент по введению системы зачетных единиц в вузах. Эксперимент проводится на добровольной основе и к маю 2003 года число вузов, использующих ( полностью или частично) систему зачетных единиц, составило более тридцати. В том же году была разработана и направлена во все вузы России методика расчета зачетных единиц для российских вузов. Эта методика учитывает особенности российской системы образования и рекомендует вузам определенный порядок расчета зачетных единиц, совместимый с ECTS. В настоящее время Минобразование России рассматривает вопрос о внедрении в перспективе Приложения к диплому ( Diploma Supplement) на всей территории Российской Федерации.

Кроме того, по словам Рамиля Валеева, Федеральный Закон « О высшем и послевузовском профессиональном образовании» поддерживает развитие мобильности студентов и преподавателей. Автономия вузов позволяет вузам разрабатывать и реализовывать программы взаимообмена и стажировок студентов и преподавателей в других вузах России и мира. По системе грантов несколько сотен российских студентов в течение учебного года проходят обучение в зарубежных вузах. Самое главное, по мнению Рамиля Валеева, не погрязнуть в возникающих проблемах. А то, что они возникать будут — это естественно, особенно на начальном этапе.

Российская система образования в любом случае требует пересмотра и перехода на принципиально новый уровень работы. А многие пункты Болонской декларации должны способствовать этому. Так, для стран — участниц Болонской конвенции будет первостепенно важной борьба за повышение качества образования. Учитывая, что сегодня в большинстве российских вузов отсутствует оценка качества предоставляемого образования, такое « болонское» положение есть несомненный плюс.

— Для обеспечения высокого качества образования Россия приступила к разработке сопоставимых критериев и методологий оценки качества образования. В настоящее время Министерство образования прилагает усилия для согласования требований университетов Европейского Союза и высших учебных заведений России. Модернизация высшего профессионального образования в рамках Болонского процесса проходит быстрыми темпами. В целом, сегодня российская система высшего профессионального образования готова к включению в Болонский процесс. При вхождении в Болонский процесс мы добиваемся международной узнаваемости наших дипломов, возможности быстро реагировать как на российский, так и на европейский рынок спроса специалистов.

Впрочем, относительно идеи признания дипломов у противников Болонского процесса в России также имеются возражения. Так, считается, что наши дипломы и вкладыши к ним непонятны европейским и американским работодателям. Но проблема утечки мозгов из России говорит об обратном. И если сегодня от 1−2\% выпускников российских вузов уезжают за пределы страны, то при Болонской модели счет может пойти уже на десятки процентов. Надежда лишь на то, что подготовленные по общеевропейским стандартам выпускники окажутся Западу не нужны — там и своих хватает.

Рамиль Валеев:

— Я не считаю правильным отметать любые попытки интегрирования российского образования ( именно интегрирования, а не слома) в мировое. Почему Болонский процесс изначально видится как односторонний? Почему не ставится вопрос о взаимном движении навстречу « болонцев» и российской образовательной системы? Опыт работы в направлении равноправной интеграции всегда был, накапливается и сегодня.

Многие вопросы, которые сегодня вызывают сомнения, получится обсудить на конференции министров образования европейских стран, которая пройдет в мае этого года в Бергене ( Норвегия). На этой конференции Министерство образования РФ должно будет предоставить Национальный доклад, в котором будут изложены данные о том, как Россия выполняет принятые на себя обязательства по Болонской декларации. Результаты, опубликованные в этом докладе, снимут некоторое психологическое напряжение у нынешних противников Болонского процесса в России, уже более отчетливо обозначив пути дальнейшего развития российской высшей школы. Болонская конвенция оставляет возможность сохранить национальные традиции образования. Просто к этому надо стремиться, а навстречу нам пойдут обязательно. Ведь всем известно ( и «болонцам» в том числе), что простая « пересадка» системы на совершенно чуждую почву может принести только отрицательные результаты. А этого не хочет никто.

Впрочем, здесь самое время вспомнить о намерении России вступить в ВТО. «Болонцы», они, может, ничего и не хотят, а вот страны — участницы ВТО?

Михаил Щелкунов:

— Если отвечать на вопрос, что такое Болонский процесс для России, экономическая выгода или научные достижения, то получится любопытная картинка. Требованием для вступления в ВТО является то, что образование нивелируется до чисто экономической единицы. А что такое смотреть на образование узко экономически, только как на товарную единицу? Это значит руководствоваться чисто коммерческим подходом, который будет выражаться в максимальном удешевлении процесса образования и максимальной ставкой на прибыль. Прямым следствием этого будет то, что появится возможно большее количество коммерческих студентов — и как можно меньше всего, что не имеет высокой рыночной стоимости. Так, сократятся и подорожают гуманитарные науки, воспитательные и гражданские мотивы образования вообще сойдут на нет — все это мы видим сейчас уже только по документам Болонского процесса.

Также, по словам Михаила Щелкунова, экономическую подоплеку имеет и двухступенчатая модель образования.

Михаил Щелкунов:

— За счет сокращения сроков обучения ( бакалавриат будет составлять 3 или 4 года), бюджет выигрывает как минимум год из пяти, иногда — два. Второе: магистратура, которая должна следовать за бакалвриатом в почти обязательном порядке ( так происходит в той же Европе) — у нас, как это видно, опять же, по документам и выступлениям, посвященным Болонскому процессу будет на 90\% платной. Следовательно, опять выгода. Третий момент, также играющий на экономическую выгоду: после четырехлетнего срока ( вместо пятилетнего) в народное хозяйство приходят люди с образованием, «готовые». Таким образом, на один год увеличивается число трудоспособных возрастов. Это целое поколение людей вольется в народное хозяйство!

Однако весь фокус в том, что Россия практикует другие традиции в образовании. Нам, с нашей самобытностью, которой иногда стоит гордиться, не подходит такой прагматичный подход к образованию. У нас образование рассматривается как общественное благо, оно не может быть свернуто только в узкий процесс обмена услуги на деньги — мы ценим гуманитарную подготовку, духовность просвещения, воспитание. Как сказал ректор МГУ, академик Садовничий — российское образование не экономическая, а культурная ценность. А культура без остатка на деньги не делится, есть всегда что-то, что нельзя измерить в денежном эквиваленте. В этом, я убежден, и есть корень спора.

Интересно, но чиновники, которые готовили реформу, услышали слова президента РФ только о том, что условия глобальной конкуренции требуют от России усилить практическую направленность образования. Однако в том же Послании президента 2004 года Государственной Думе говорится: «Российское образование — по своей фундаментальности — занимало и занимает одно из ведущих мест в мире. Утрата этого преимущества абсолютно недопустима» как-то упустили из виду.

Михаил Щелкунов:

— Сегодня вопрос Болонского процесса в России давно решен. Ему у нас быть, хотим мы того или нет. Но должен быть компромисс — национальные традиции нашего образования нужно и должно отстаивать. Более того, это возможно.