Типичные ошибки и недостатки следствия с точки зрения

Рассматриваются проблемные вопросы проведения очных ставок при производстве расследования уголовных дел.

Ключевые слова: следователь, очная ставка, процессуальный порядок проведения очной ставки.

Нередко судьями при рассмотрении уголовных дел отмечаются типичные ошибки и недостатки следствия . Не согласиться с изложенным нельзя. Задумавшись над вопросом “почему следователи допускают ошибки при проведении следственных действий?” и оценив уровень знаний молодых следователей, направляемых на повышение квалификации в Академию Следственного комитета РФ, попытаемся обратиться к учебникам по уголовному процессу. Остановимся только на одном следственном действии – очной ставке (ст. 192 УПК РФ) и ее изложении в учебниках 2006, 2008, 2010, 2013, 2014 и 2015 годов .

Толкаченко А.А. Типичные ошибки и недостатки следствия с точки зрения судов // Уголовный процесс. 2014. N 9.

Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под ред. В.И. Радченко. М., 2006; Уголовный процесс: Учебник / Под общ. ред. А.В. Смирнова. М., 2008; Вандышев В.В. Уголовный процесс. Общая и особенная части: Учебник. М., 2010; Уголовный процесс: Учебник / Под ред. А.П. Гуськовой, Ф.К. Зинкурова. М., 2013; Гельдибаев М.Х., Вандышев В.В. Уголовный процесс: Учебник для студентов вузов. М., 2014; Уголовный процесс: Учеб. пособие / Под ред. И.И. Сыдорука, А.В. Ендольцевой. М., 2015.

Ознакомившись с текстом учебников по этому следственному действию, можно прийти к выводу, что в них изложены только теоретические нормы, а прикладные полностью отсутствуют. Поэтому, учитывая правоприменительную практику, необходимо сказать о массе пробелов, нюансов, тонкостей в проведении следственных действий, наличии норм международного права, о которых в учебниках не упоминается вообще. Также следует отметить, что чаще всего правильно применить ту или иную уголовно-процессуальную норму на практике вчерашний выпускник вуза порой не может.

Так, в одном из учебников (2008 г.) говорится о том, что ст. 192 УПК РФ не ограничивает число участников очной ставки двумя допрашиваемыми, а в остальных имеется категоричное утверждение, что данное следственное действие проводится только “между двумя” лицами. Иногда на практике можно столкнуться с проведением очной ставки между тремя и более лицами (примером служит дело об экстремистской направленности убийства Ш. Эргашева в 2008 г., расследованное Северо-Западным следственным управлением на транспорте Следственного комитета РФ).

Автор раздела 19.5 учебника 2013 г. в части изложения материала по очной ставке “снизошел” к простому переносу содержания ст. 192 УПК РФ из слова в слово и более ничего.

Только в одном из учебников (2008 г.) сделана ссылка на необходимость учитывать нормы международного права при применении норм, касающихся очной ставки. А соблюдение этих норм при производстве следствия по делу необходимо. Отсюда имеется и необходимость раскрытия этих норм в учебниках.

Так, п. 3e ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, 3d ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод предусматривают норму о праве обвиняемого допрашивать показывающих против него свидетелей (право на очную ставку) и праве на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него.

Изучая судебную практику, приходится сталкиваться с решениями Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), которые указывают на нарушения вышеназванных прав при постановлении судебных решений судами Российской Федерации. В связи с этим Верховный Суд РФ принимает решения ввиду новых обстоятельств и отменяет постановленные судебные решения . Неоднократно Верховный Суд РФ в своих судебных решениях отмечал наличие таковых нарушений при постановлении приговоров по делам, которые не дошли до ЕСПЧ .

Постановления Президиума ВС РФ от 18.11.2009 N 206-П09, от 12.12.2012 N 244-П12 и другие // СПС “КонсультантПлюс”.

Определение ВС РФ от 07.11.2012 N 93-О12-5СП, Определение ВС РФ от 18.06.2013 N 22-АПУ13-1 и другие // СПС “КонсультантПлюс”.

Каков же выход из ситуации, когда в ходе предварительного следствия имеется свидетельствующее лицо , дающее показания против подозреваемого, обвиняемого (далее – виновного лица), а в судебное заседание оно не может явиться и свидетельствовать об этом? Как можно воспроизвести показания свидетельствующего лица в ходе судебного разбирательства, не нарушив нормы процессуального права? На какие процессуальные тонкости необходимо обращать особое внимание? Ответов на эти вопросы в учебниках нет .

См. также: Кудрявцева Т.Г., Кожухарик Д.Н. Новеллы в процессуальных правах и обязанностях потерпевшего и свидетеля // Уголовный процесс. 2015. N 2.

См.: Кудрявцева Т.Г., Кожухарик Д.Н. О допустимости в уголовном процессе объяснений в качестве доказательств // Российский следователь. 2014. N 5. С. 28 – 30.

Согласно ч. 1 ст. 281 УПК РФ, оглашение показаний неявившегося потерпевшего или свидетеля возможно по ходатайству гособвинителя, если подсудимый и защитник не возражают. На практике согласия подсудимого и защитника для оглашения показаний прямого свидетельствующего лица суд никогда не получает, поэтому возможность оглашения показаний отпадает.

Согласно ч. 2 ст. 281 УПК РФ, при неявке в судебное заседание потерпевшего или свидетеля суд вправе по ходатайству стороны или по собственной инициативе принять решение об оглашении ранее данных им показаний в случаях:

– смерти потерпевшего или свидетеля;

– тяжелой болезни, препятствующей явке в суд;

– отказа потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином , явиться в суд;

Как показывает практика, и граждан РФ, которые на длительный период времени выезжают за пределы РФ для обучения, лечения, воссоединения с семьей и проживания у родственников (авторы).

– стихийного бедствия или иных чрезвычайных обстоятельств, препятствующих явке в суд .

Кассационное определение ВС РФ от 23.08.2011 N 48-О11-81, Апелляционное постановление ВС Удмуртской Республики от 27.02.2014 N 22-534 // СПС “КонсультантПлюс”.

Решение суда о признании причин неявки таких свидетелей (потерпевших) уважительными должно быть достаточно убедительным, государственные органы должны принять меры для обеспечения их явки в судебное заседание, чтобы осуждение подсудимых было в решающей степени основано на таких доказательствах, которые они не имели возможности оспорить.

Если таковых оснований не установлено, то показания таких свидетельствующих лиц оглашению в судебном заседании не подлежат.

Восполнением этого является возможность оглашения протоколов следственных действий, полученных с участием виновного лица. Показания свидетельствующего лица воспроизводятся в протоколе очной ставки, проведенной в ходе предварительного расследования.

При проведении очной ставки необходимо соблюдать процессуальные права участников, особенно право на защиту виновного лица, то есть проводить очную ставку с участием защитника либо выполнить тонкости процедуры отказа от защитника – ч. 1 ст. 51 УПК РФ (виновный не должен подпадать под категорию перечисленных лиц) , ч. 1 ст. 52 УПК РФ (добровольный отказ от защитника должен быть выражен только письменно в присутствии защитника, который подтверждает это в заявлении своей подписью и с указанием даты).

Кассационное определение ВС РФ от 13.12.2011 N 48-011-120 // СПС “КонсультантПлюс”.

Виновный имеет право на защиту с момента проведения с ним первого следственного действия (ч. 4 ст. 46 УПК РФ), в материалах дела должны иметься документы, свидетельствующие об этом (постановление о назначении защитника и ордер либо ордер о защите по соглашению). Нарушение этой нормы приводит к признанию полученных с нарушением права на защиту доказательств недопустимыми.

Как указано в постановлениях Европейского суда, Нечто и Ванфули были признаны виновными в совершении разбойного нападения на основании протоколов очных ставок, проведенных между подозреваемыми и потерпевшими в отсутствие адвоката, чем нарушено право указанных лиц на защиту .

Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 12.12.2012 N 244-П12 // СПС “КонсультантПлюс”.

Признавая данное нарушение, Европейский суд исходил из того, что 3 октября 2002 г. при задержании Нечто (т. 1 л.д. 52) и Ванфули (т. 1 л.д. 45) каждому из них было разъяснено право подозреваемого, и каждый из них изъявил желание иметь защитника с момента задержания.

4 октября 2002 г. были проведены очные ставки между подозреваемыми Нечто и Ванфули, с одной стороны, и потерпевшими Я. (т. 1 л.д. 92 – 93, 96 – 97), М. (т. 1 л.д. 102 – 103, 104 – 105) – с другой, при этом в протоколах следственных действий была сделана запись о том, что Нечто и Ванфули согласны на проведение очной ставки в отсутствие адвоката.

Адвокат был допущен к участию в следственных действиях с 5 октября 2002 г., то есть после проведения очных ставок, с момента предъявления обвинения.

Так какой же критерий учитывать судьям, когда они оценивают процессуальную составляющую протокола очной ставки, прежде чем принять решение о допустимости его как доказательства по делу? Именно об этом и должно быть сказано в учебниках, но, к сожалению, об этом ничего не говорится.

В первую очередь при проведении очной ставки в протоколе необходимо отразить право лиц, между которыми проводится очная ставка, задать вопросы друг другу. Это закреплено в ч. 2 ст. 192 УПК РФ. Указание этого момента при проведении очной ставки очень важно, этим еще на стадии предварительного расследования виновному и его защитнику предоставляется возможность задать вопросы лицу, свидетельствующему против виновного. И если в последующем это свидетельствующее лицо не сможет явиться в суд и дать показания, то право виновного задать вопросы свидетельствующему против него нарушенным не будет. В Определениях Конституционного Суда РФ от 27 октября 2000 г. N 233-О по жалобе гражданина В.В. Щенникова, от 21 декабря 2000 г. N 291-О по жалобе гражданина А.Н. Лопаева, от 7 декабря 2006 г. N 548-О по запросу Абинского районного суда Краснодарского края прямо указывается, что “обеспечение прав обвиняемого, включая права, гарантированные подпунктом “e” пункта 3 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и подпунктом “d” пункта 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, возможно в том числе путем проведения в ходе досудебного производства очных ставок с его участием и предоставления возможности задать вопросы потерпевшему или свидетелю, с чьими показаниями он не согласен”.

В соблюдении вышеизложенного усматриваем очень важные моменты для того, чтобы иметь возможность не утратить доказательственное значение показаний свидетельствующего лица на стадии судебного разбирательства.

Что касается некоторых других вопросов (например, возможность проведения очной ставки, если один из участников ранее не давал показаний (ст. 51 Конституции РФ), проведение очной ставки – право или обязанность следователя и т.д.), то имеется необходимость в издаваемых учебниках остановиться и на них.

Таким образом, Следственным комитетом Российской Федерации правильно было принято решение о создании Академии Следственного комитета РФ для подготовки высококвалифицированных кадров – следователей. В 2014 г. состоялся первый набор обучающихся в Академии СК РФ, и полагаем, что после прохождения курса обучения СК России получит грамотных, мотивированных специалистов, способных качественно расследовать уголовные дела.

1. Иванов А.Л., Кожухарик Д.Н. Справедливость как первичный принцип объективной истины // Уголовный процесс: от прошлого к будущему: Материалы Междунар. науч.-практ. конф. (21.03.2014): В 2 ч. М.: Академия СК России, 2014. Ч. 2.
2. Кудрявцева Т.Г., Кожухарик Д.Н. Новеллы в процессуальных правах и обязанностях потерпевшего и свидетеля // Уголовный процесс. 2015. N 2.
3. Кудрявцева Т.Г., Кожухарик Д.Н. О допустимости в уголовном процессе объяснений в качестве доказательств // Российский следователь. 2014. N 5. 28 – 30.

Следственная ошибка может быть определена как вызванное неверным восприятием сложившейся следственной ситуации, либо неверным выбором средств её разрешения, непреднамеренное, неосознаваемое до начала его совершения деяние следователя (дознавателя), способное привести к ухудшению следственной ситуации, либо недостижению результатов, имеющих значение для уголовного дела.

Содержание

Признаки следственной ошибки

Следственная ошибка должна обладать следующим набором признаков:

1. Следственная ошибка носит субъективный характер;

2. Следственная ошибка всегда представляет собой деяние в форме активного действия или осознаваемого отказа от выполнения такого действия (бездействия);

3. Следственным ошибкам свойственен достаточно высокий уровень латентности; и в силу этого лишь часть совершаемых следственных ошибок обнаруживаются и устраняются во время процесса расследования преступления;

4. Субъект следственной ошибки (следователь) осознаёт факт совершения только после начала её совершения, либо уже по её окончании;

5. Совершение следственной ошибки может приводить к ухудшению обострению сложившейся сложной следственной ситуации, либо к трансформации простой ситуации в одну из разновидностей сложных ситуаций.

Субъективный характер следственной ошибки предполагает, что ошибочное действие или ошибочную реализацию правильного решения совершает именно следователь (дознаватель), а не какое-либо иное лицо, принимающее участие в расследовании уголовного дела. Так, ошибка эксперта, дающего заключение, может в значительной мере повлиять на судьбу расследования, однако, очевидно, она относится к экспертным, а не следственным ошибкам.

Разумеется, мысль, пусть даже ошибочная, сама по себе оказать воздействие на ход расследования не способна, поэтому ошибкой следует признавать исключительно деяние следователя, которое может принимать форму действия или бездействия. Примером ошибочного действия может быть производство проверки показаний на месте в условиях конфликтной ситуации, когда существует риск дезинформации следователя, передачи обвиняемому сообщений от соучастников, находящихся на свободе, либо попытки побега из-под стражи. Однако чаще следственная ошибка проявляется в бездействии следователя, например, в невключении в состав следственно-оперативной группы определённого специалиста (в частности, кинолога), недостаточного планирования расследования, приводящего к формированию организационно-неупорядоченной ситуации и пр.

Следственная ошибка всегда представляет собой действие непреднамеренного характера, поэтому ошибка не может быть совершена умышленно. По этому признаку следственная ошибка дифференцируется от преступных нарушений закона.

Отличаются ошибки и от противодействия расследованию, которое представляет собой умышленные действия, направленные на воспрепятствование установлению объективной истины и принятие справедливого решения. В то же время, можно считать, что ошибки могут быть результатом противодействия, в ситуациях, когда следователь не диагностирует правильного действия противостоящей стороны и под её влиянием принимает навязанную ему версию. При этом противодействие и передаваемая информация маскируются под объективные сведения и добросовестное выполнение процессуальных обязанностей, а следователь, таким образом, вводится в заблуждение . Обычно подобные ошибки проявляются в конфликтных, либо мнимо простых ситуациях.

Стоит также обратиться к вопросу соотношения следственной ошибки и ситуации тактического риска. Принимая венчурное (рискованное) решение, следователь зачастую может предвидеть возможность того, что его действия могут оказаться ошибочными и приведут к ухудшению сложившейся ситуации, но осознанно идёт на такой риск, не желая ухудшения сложившейся следственной ситуации.

Следуя высказанному ранее тезису о том, что следственная ошибка не может носить незаконный характер, очевидно, что выявление следственных ошибок крайне затруднительно, поскольку в значительном числе случаев (особенно это характерно для ошибок тактического характера), ошибка не фиксируется в процессуальных документах и выявить её возможно лишь благодаря умелому применению аналитических методик.

Механизм совершения следственной ошибки предполагает, что ошибкой может считаться лишь непреднамеренное деяние следователя, а её восприятие, локализация, а затем и устранение последствий появляются лишь после начала ошибочных действий по её реализации. В противном случае речь уже пойдет не об ошибочных деяниях следователя, а об осознанном нарушении процессуального закона и криминалистических рекомендаций.

Ошибка может быть определена как вызванное неверным восприятием сложившейся следственной ситуации, либо неверным выбором средств её разрешения, непреднамеренное, неосознаваемое до начала его совершения деяние следователя (дознавателя), способное привести к ухудшению следственной ситуации, либо недостижению результатов, имеющих значение для уголовного дела.

Классификация следственных ошибок

Следственные ошибки могут быть классифицированы исходя из их структурного наполнения. Такая классификация может включать в себя следующие группы:

1) технические ошибки;

2) технологические ошибки

3) ошибки при организации и планировании расследования

4) версионные ошибки;

5) тактические ошибки.

Указанные ошибки характерны для расследования преступлений любых категорий и могут совершаться как на первоначальном, так и на последующем этапах расследования.

Технические ошибки характерны для производства следственных действий, требующих применение технико-криминалистических средств. при проведении осмотров, обысков экспертиз и других действий, предусмотренных УПК РФ, где требуется применение технико-криминалистических средств. Наиболее распространены такие ошибки при производстве осмотров места происшествия, обыска и судебных экспертиз.

Сущность этой группы ошибок состоит в недостаточном использовании, либо неприменении вообще технико-криминалистических средств.

К примерам технической ошибки могут относиться нежелание использовать для поиска следовой информации инфракрасные, ультрафиолетовые осветители, современную поисковую технику, например, нелинейных радиолокаторов и т. д.

К технологическим ошибкам относят неполное вовлечение объектов в процесс поиска следов при применении технических средств, ошибки при отборе проб, образцов для сравнительного исследования, производимых без соблюдения необходимых технологических рекомендаций. Например, следователь упаковывает следы крови без предварительной их сушки, либо не соблюдает технологические правила отбора проб грунта, либо неверно определяет границы осмотра при пожарах и взрывах.

Технические и технологические ошибки появляются на стадиях собирания, исследования и сохранения доказательственной информации и обладают высокой степенью латентности.

Ошибки при построении и проверке версий (версионные ошибки)

Первоначальные сведения о преступлении, поступающие к следователю, чаще всего неполны, отрывочны, противоречивы и ненадёжны. При таком недостатке информации, когда любое объяснение кажется вероятным, построить версию возможно только тогда, когда по делу уже собран неполный, но достаточный для предположительных выводов объём исходных данных (фактическая база версии).

Таким образом, у следователя имеется возможность одновременного построения нескольких версий на одной и той же, нередко неполной фактической базе. В подобной проблемной ситуации выдвинуть версию и сосредоточить поиск доказательств только в одном направлении означает совершить серьёзную ошибку и поставить под угрозу успешное раскрытие преступления. Поэтому следователь выдвигает несколько наиболее правдоподобных версий, основываясь на личном и обобщённом (коллективном) опыте.

Ошибка увлечения типичной версией выражается в том, что недоказанные аргументы обосновывают недоказанный тезис.

В условиях неполноты фактических данных обычно используются типичные версии. Становясь приоритетными в расследовании, в ряде случаев они не оправдываются.

Изучение материалов дел об убийствах, совершенных в условиях неочевидности, показало, что по многим из них на ранних этапах расследования можно было бы выдвинуть более конкретные версии. Они могли быть основаны на доминирующих розыскных признаках вероятного преступника, таких как характеристика личности с преобладанием мотива убийства, навыков, наклонностей, привычек, места жительства и пребывания, уровень образования и семейное положение, наличие каких-либо патологий, наличие судимостей, что значительно повышает вероятность отражения данных в регистрационных документах, а также более точно применить для розыска сведения о внешности субъекта убийства.

Ошибки при выведении из версий логических следствий многообразны, выделим основные. Выводные следствия это заключения об исследуемых явлениях, которые возникают в связи с подготовкой, совершением и сокрытием преступления, а также — событием непреступного характера. Если выдвигать версию о том, что лицо находилось на месте происшествия, то логическим следствием является умозаключение, что субъект оставил свои следы, которые необходимо выявить и исследовать. Если следов не окажется, то надежность версии уменьшится, она будет ослаблена, но не опровергнута. Необходимо выдвигать всевозможные логические следствия и установить, подтверждаются они или нет. Ошибкой является выведение не всех возможных логических следствий, что не позволяет до конца проверить достоверность выдвинутой версии. Данная ошибка приводит к утрате информации и к правоприменительной ошибке – сужению пределов доказывания6.

В связи с тем, что версия носит характер предположения, и часто является умозаключением по аналогии, выводы которого гипотетичны, а недостоверны – возникает опасность следующей ошибки. Например — в том, что выводимые из версии следствия занимают место недостающих доказательств и принимаются как исходные данные по делу. При этом игнорируется переход от логического следствия к логическому основанию. Значит, происходит замена необходимых следствий возможными и то, что нуждается в дополнительной проверке, принимается как достоверное. Усиление версии также может ошибочно подменяться её достоверностью.

В дедуктивном процессе построения версий используются однозначные и многозначные (правдоподобные) умозаключения. Ошибки при построении логических следствий в данном случае проявляются в том, что многозначные умозаключения, выведенные из версии, принимаются за однозначные. Например, неподтвержденное следствие подменяется его опровержением. Так, для проверки алиби недостаточно установить факты его неподтверждения – нужно собрать опровергающие его доказательства.

Ошибка «смешения объективной связи со случайным совпадением фактов» является наиболее опасной при выдвижении и проверке версий. Например, нахождение лица на месте преступления; оставление им следов; публичные угрозы потерпевшему; нахождение на месте преступления орудия принадлежащего конкретному лицу и т.п. Данные совпадения требуют проверки. Необходимо сомневаться в количестве собранных доказательств и по мере возможности, особенно если преступление совершено в условиях неочевидности, увеличивать доказательственную базу, так как уверенность в виновности лица «притупляет» бдительность. С.П.Зеленковский называет эту ошибку – использование недостоверных исходных данных для выдвижения версии.

Ошибки при проверке версий выражаются в том, что не все версии по данному делу проверяются либо проверка не доводится до конца. Проверка и опровержение ложных версий является условием полноты и всесторонности предварительного следствия, иначе выводы следствия становятся неубедительными. Например, недопроверка алиби зачастую является основанием для дополнительного расследования. Исследования подтверждают множество фактов отсутствия проверки алиби лиц, что недопустимо, т. к. может привести к несправедливому приговору.

Ошибка смешения версий состоит в том, что частная версия ошибочно принимается за общую. Между тем, подтверждение частной версии не означает подтверждение общей. Для этого должны быть разработаны все частные версии. Как известно, общие версии объясняют содержание и сущность преступления в целом. А частные – происхождение и содержание отдельных фактов (например, цели совершенного деяния).

Повышение надёжности основной версии достигается при наличии опровержения других, наиболее возможных. Исследованием установлено отсутствие в уголовных делах материалов, опровергающих другие версии. Возможно, фактически они проверены, но документов, подтверждающих это, в материалах уголовного дела нет.

Версионные ошибки чаще встречаются при поиске и оценке уголовно-релевантной информации.

Следственная версия предшествует плану расследования, определяет его содержание и структуру. Значит, версионные ошибки обуславливают ошибки планирования.

Ошибки при организации и планировании расследования

Обобщение уголовных дел показало, что наибольшую распространенность получили ошибки при подборе состава следственно-оперативной группы и специалистов – участников предварительного расследования. Грубейшей ошибкой является проведение осмотра без судебного медика, специалиста-криминалиста, без участкового уполномоченного милиции, которому известна обстановка на вверенной территории.

Ошибки организации проявляются также в некритическом подборе членов СОГ и других исполнителей следственных действий, а также – в неправильном распределении обязанностей между ними. Ошибочное поведение участников СОГ или следственного действия, может быть замечено, но остаться без необходимой реакции следователя.

Ошибки при управлении процессом расследования также достаточно распространены. Действия по управлению процессом расследования связаны с определением его пределов, сроков, порядка проведения (предъявление обвинения), вынесением постановлений (постановления об избрании меры пресечения, постановления о прекращении уголовного дела). Ошибкой в данном случае является несвоевременное принятие решений и действий, влекущие к волоките, утрате возможности получения достаточных доказательств, нарушениям прав граждан и т.д. Одно из наиболее распространенных явлений расследования – запоздание и преждевременность принятия решения или совершения действия.

В частности, эффективность работы СОГ зависит от своевременности её создания. Если время упущено, то это может снизить качество первоначального этапа расследования. В свою очередь, создание СОГ зависит от своевременности возбуждения уголовного дела. Результаты изучения уголовных дел о тяжких телесных повреждениях со смертельными исходами показали, что в числе причин, по которым такие преступления остаются нераскрытыми не последнее место занимают несвоевременность их возбуждения и несвоевременное создание СОГ.

В ходе исследования дел прослеживается «жёсткая» связь между временем назначения экспертизы и продлением сроков предварительного расследования дела. Причины продления сроков могут быть объективными, если исследования экспертизы, назначенной вовремя, требуют значительного количества времени (например, наблюдение за испытуемым в ходе производства стационарной психиатрической экспертизы) или в ходе расследования возникли новые обстоятельства и субъективными, если совершены ошибки планирования при назначении экспертиз.

В частности, достаточно распространённым явлением на практике является затягивание сроков назначения экспертиз, так как имеется возможность для назначения экспертного исследования с начала работы по расследованию конкретного преступления. При этом ссылка на отсутствие в уголовном деле результатов экспертизы зачастую лежит в основе ходатайств о продлении сроков расследования.

В большинстве исследованных уголовных дел, расследование по которым продлевалось на срок свыше шести месяцев, крайне несвоевременно (через 2-3 месяца) назначались судебно-психиатрические экспертизы.

Со временем представленные следы утрачивают свои качественные характеристики, таким образом, искусственно и неоправданно сужаются возможности доказывания. Поспешность отличается от запоздания и объясняется отсутствием терпения и выдержки. Это своеобразная лень мысли, которая приводит к прекращению оценки информации и принятию преждевременного решения.

Ошибки при управлении процессом расследования могут также выражаться в низком контроле над деятельностью СОГ, в несогласовании планов СД и ОРМ, их можно назвать ошибками взаимодействия. Они связаны с недостатками координации действий следователя с органами дознания. Их проявление приводит к слабому использованию следователем больших возможностей оперативно-розыскного аппарата.

Отсутствие планирования, нарушение его принципов, необходимой последовательности запланированных действий относятся к латентным недостаткам расследования. Необходимость планирования безусловна. Хотелось бы обратить внимание на составление планов обследования местности при производстве поисковых мероприятий, без которых преступления могут остаться нераскрытыми. Примером является уголовное дело по факту убийства Г., когда труп жертвы был обнаружен через 2 года. Ошибка состояла в том, что отсутствовал план осмотра обширной территории, в пределах которой находился труп. Вследствие чего она изначально была осмотрена достаточно хаотично. Уголовное дело осталось нераскрытым.

Отсутствие рабочих версионных планов также достаточно распространенный недостаток, ведущий либо к не раскрытию преступления, либо к неполноте расследования. Указанные ошибки влекут возникновение технико-технологических и тактических следственных ошибок, они появляются на стадиях собирания, оценки и использования уголовно-релевантной информации.

Тактические ошибки

К тактическим относятся ошибки, выражающиеся прежде всего в том, что при расследовании не проводятся процессуальные действия, необходимость которых обусловлена содержанием имеющейся следственной ситуации. Они проявляются в отсутствии допросов лиц, чьи показания важны для расследования, а также — других следственных действий. При этом остаются не допрошенными свидетели, потерпевшие или эксперты. Если необходимость их допроса устанавливается в суде, то показания ранее не допрошенных лиц могут значительно изменить сложившуюся ситуацию.

Напрямую от дачи показаний лицами, участвующими в деле, зависят такие следственные действия, как проверка показаний на месте, следственный эксперимент, опознание. Проведенное нами обобщение судебно-следственной практики показало, что в ряде ситуаций они не проводятся, несмотря на явную, настоятельную необходимость. Отдельно необходимо отметить несоблюдение рекомендаций по использованию специальных познаний, особенно экспертиз. Несмотря на то, что в ходе расследования изымаются образцы, имеются объекты, которые можно идентифицировать, экспертизы не назначаются и не проводятся.

К следующему виду тактических ошибок относится производство следственных действий без учета обстоятельств совершения преступления. Наиболее ярко они проявляются при производстве следственного эксперимента, когда не обеспечивается соблюдение принципа воссоздания условий, приближенных к реальной обстановке, в которой выполнялись проверяемые действия. Она основана на недостаточном изучении механизма преступления, а также — несоблюдении тактико-криминалистических рекомендаций. Например, по делу Х., совершившего убийство и проникшего на место преступления через форточку, был проведен эксперимент. Не располагая анатомическими данными о преступнике, следователь по своему мнению подобрал человека среднего телосложения и при проведении серии опытов установил, что при проникновении в квартиру должен был быть нарушен порядок на столе, не наступить на который в данном случае невозможно. Когда преступник был задержан, его показания противоречили результатам эксперимента. Повторный следственный эксперимент подтвердил его показания и опроверг результаты следствия. Не была, да и не могла быть в данном случае предусмотрена физическая подготовка и ловкость преступника.

Следующая ошибка выражается в принятии тактических решений, не основанных на данных, собранных при расследовании уголовного дела. Причем, по мнению следователя, имеется реальная возможность получения нужной информации. Диапазон таких ошибок достаточно велик. Например, принимается решение о привлечении лица в качестве подозреваемого при отсутствии оснований для его задержания или применения меры пресечения.

Последствия следственных ошибок

Ошибки могут привести к следующим последствиям:

1) сокращение в процессе досудебного или судебного производства числа эпизодов преступной деятельности или количества лиц, обоснованно привлекаемых к уголовной ответственности;

2) привлечение невиновных лиц к уголовной ответственности, в том числе – неустановление обстоятельств, исключающих преступность деяния (гл. 8 УК, ст. 26 УК РФ) либо обстоятельств невиновного причинения вреда (ст. 28 УК РФ);

3) приостановление уголовного дела за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого;

4) направление уголовного дела на дополнительное расследование;

5) необоснованное прекращение уголовного дела;

6) постановление судом оправдательного приговора.

Выявление и устранение следственных ошибок

В комплекс действий, по исправлению следственных ошибок входят два этапа: диагностика ошибок и их устранение.

Диагностика — это исследование уголовного дела, направленное на выявление ошибок. Она выражена системой действий, включающих их поиск и оценку на этапе предварительного расследования, и направлена на результат, определяющий программу устранения ошибок. Таким образом, диагностика ошибок интегрирует рациональное и практическое, являясь продуктом профессионального мышления следователя.

Поиск следственных ошибок – это первый этап диагностики, заключающийся в обнаружении и исследовании исходных, выводных и «главного» доказательства, вокруг которого группируются вспомогательные. Это оценка собственного расследования по критериям качества, включающая в себя:

а) анализ содержания условий сложившейся следственной ситуации (с учётом того, имеется или нет заподозренный);

б) проверку (как мысленную, так и деятельностную) достоверности полученной информации (с обращением особого внимания на следственные действия и исследования, в которых следователь сам не принимал участия);

в) установление своевременности, полноты и качества следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий с учетом энтропии уголовно-релевантной информации и возможности преступника скрыться от следствия и обеспечить противодействие расследованию;

г) исследование достоверности, обоснованности выводов, соблюдения при их построении логических правил, а также норм процессуального и материального права.

При поиске рекомендуется применение метода рефлексии, позволяющего выявить латентные детали, искажающие истину. Метод наблюдения на стадии поиска ошибок также эффективен. Он позволяет анализировать поведение участников, а также — изучать информацию, содержащуюся в документах, имеющих отношение к делу.

Следующий метод, который используется для поиска следственных ошибок – абстрагирование. Сущность его состоит в мысленном отвлечении от несущественных свойств, связей, отношений и предметов и в одновременном выделении, фиксировании одной или нескольких интересующих следователя сторон этих предметов.

В данном случае предпочтительно применять изолирующую абстракцию, состоящую в том, что из объекта изучения мысленно выделяются определённые обстоятельства или их свойства, которые изучаются как нечто самостоятельное.

При этом рекомендуется концентрировать внимание на тех позициях, которые подпадают под категорию следственных ошибок, отвлекаясь от всех других недостатков, содержащихся в материалах дела.

Сравнение также является одним из методов, применяемых на этапе поиска. Сравниваемые объекты играют различную роль в ходе их сопоставления. Один из объектов признаки которого известны и не вызывают сомнения, служит образцом, по которому происходит сравнение. Такой объект в литературе именуется моделью, а второй объект, который сравнивается с моделью, именуется прототипом. Моделью является предмет доказывания. При наличии предусмотренных в законе обстоятельств, подлежащих установлению и с учётом особенностей конкретного уголовного дела можно создать мысленную модель соответствующего деяния. Прототип в данном случае – доказанная следователем версия о совершённом преступлении.

Исчерпывающее выдвижение версий, всесторонне раскрывающих деяние — приём поиска следственных ошибок на этапе предварительного расследования. Убеждение следователя в правильности своих выводов формируется тогда, когда иные версии, кроме доказанной, окажутся неверными. Выявление ошибок в версиях осуществляется анализом доказательств, собранных в процессе расследования. Исследовав все версии и получив вывод о том, что происшедшее событие объясняется ещё и другой, не исследованной версией, нужно полагать, что событие расследовано не полно.

Методы поиска ошибок необходимо использовать в совокупности, не допуская увлечения одним из них.

Поиск ошибки кончается её обнаружением, после которого следует второе действие этапа диагностики — оценка ситуации следственной ошибки. При обнаружении следственной ошибки нужно определить момент её появления, выявить её последствия. При этом нужно учитывать, что она могла произойти параллельно или повлечь другую ошибку. Необходимо выявить на какие следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия она повлияла. Если уголовное дело представлено большим количеством эпизодов и обвиняемых лиц, следует составить схему «Проявление ситуации следственной ошибки», позволяющую адекватно оценить обстановку.

Второй этап комплекса действий по исправлению следственных ошибок – их устранение. К нему относятся:

1. Локализация следственной ошибки. Она связана с немедленным пресечением распространения влияния ошибки на расследование.

2. Ликвидация либо нейтрализация последствий следственной ошибки. Она связана с определением адекватных способов ликвидации. Для применения способов ликвидации ошибок, совершенных на предварительном расследовании, должны реально иметь место:

а) факт наличия ошибки;

б) направленность методов устранения ошибок на восстановление нарушенных прав граждан;

в) основания (при необходимости, процессуальные) у субъекта на применение того или иного способа ликвидации.

Следует различать процессуальные и криминалистические способы исправления ошибок.

К процессуальным способам относятся:

• дополнение и изменение обвинения следователем (ст.175 УПК РФ);
• удовлетворение следователем заявленных ходатайств по уголовному делу (ст. 121 УПК РФ);
• полное или частичное прекращение уголовного дела (ст.ст.212, 213 УПК РФ) и др.;
• отмена необоснованных постановлений о прекращении или приостановлении уголовного дела, а также изменение мотивировки таких решений;
• изменение или отмена уголовно-процессуальных мер пресечения с мотивированной ссылкой на допущенную следственную ошибку.

К криминалистическим способам относятся:

• проведение повторных допросов, экспертиз;
• отмена сопутствующих ситуации следственной ошибки оперативно-розыскных поручений;
• проведение дополнительных следственных действий (например, эксгумации трупа) и т.д.

То есть криминалистические способы исправления заключаются в выявлении обстоятельств, позволяющих ликвидировать ситуацию ошибки.

3. Устранение последствий ошибки (если таковые имеются). Последующие стадии алгоритма могут быть выполнены с разрывом во времени с предыдущими.

4. Анализ и устранение причин её возникновения.

5. Действия по предупреждению ситуации следственной ошибки. В данном аспекте следует выделить меры общепрофилактического характера и меры индивидуально-профилактического характера.

Типичные ошибки следственной практики, исключающие допустимость использования доказательств при расследовании преступлений, и пути их преодоления

Важнейшей задачей, осуществляемой в последние годы правовой реформы, является обеспечение прав, свобод и законных интересов человека, общества и государства.

В ходе расследования уголовных дел допускается немалое количество различных следственных ошибок. Следственные ошибки можно оценивать неоднозначно в зависимости от степени их осознанности, а также степени опасности наступивших в результате этого последствий.

По мнению С.А. Шейфера, следственная ошибка — это констатированное соответствующим процессуальным актом управомоченного субъекта отступление следователя от требований уголовно-процессуального закона и научных рекомендаций при осуществлении расследования, а равно непроведение нужных по обстоятельствам дела процессуальных действий, повлекшее за собой принятие решений, противоречащих закону и препятствующих достижению целей расследования 1 .

Существуют и другие трактовки понятия ошибки в уголовном процессе. Например, Н.И. Клименко полагает, что ошибки в уголовном судопроизводстве — это любые непредвиденные нарушения закона, недостатки и упущения при возбуждении и расследовании уголовных дел, всякие неправильности в процессуальной деятельности, а также в мыслительном процессе компетентного лица, носителя определенных прав и обязанностей 2 .

Рассмотрению данного вопроса посвящены работы В.И. Власова, А.Я. Дубинского, В.В. Золотых, Н.И. Клименко, С.А. Шейфера, Сухинина А.В. и других ученых 3 .

В нашем исследовании мы рассмотрим лишь процессуальные ошибки, исключающие допустимость ОКЗ в качестве доказательств при расследовании преступлений. В первом параграфе этой главы мы уже говорили о критерии допустимости доказательств, заложенном в пункте 2-ом части 2 ст.50 Конституции России и ст. 75 УПК РФ.

Т.А. Москвитина предлагает закрепить в УПК следующий перечень существенных нарушений уголовно-процессуальной формы, влекущих недействительность результатов любого следственного действия:

— производство следственного действия с применением насилия, угроз, обмана или иных незаконных мер;

— производство следственного действия в отсутствие понятых, когда их участие по закону обязательно;

— неудостоверение протокола следственного действия подписями указанных в законе лиц;

-производство следственного действия до возбуждения уголовного дела;

-производство следственного действия в ночное время, за исключением случаев, не терпящих отлагательства;

-производство следственного действия по окончании сроков предварительного следствия или дознания без продления последних;

-производство следственных действий после ознакомления обвиняемого с материалами дела;

-производство следственного действия лицом, законом на то не уполномоченным;

-производство следственного действия без судебного разрешения на его производство или без санкции прокурора, за исключением предусмотренных законом случаев;

-производство следственного действия, не предусмотренного в УПК .

В. С. Попов делит все нарушения в зависимости от процессуальных последствий на три относительно самостоятельные группы.

Нарушения первой группы не влекут исключения показаний из процесса доказывания, так как не вызывают сомнений в истинности информации, содержащейся в доказательстве.

Нарушения второй группы не влекут, но могут повлечь исключение показаний из процесса доказывания при условии, что дополнительные следственные действия не смогут устранить сомнения в истинности полученной информации.

Нарушения третьей группы влекут безусловное исключение показаний из процесса доказывания в связи с невозможностью устранения сомнений в истинности полученной информации.

Представляется очевидным, что оценка нарушений и их отнесение к той или иной группе во многом зависят от такой субъективно-психологической категории, как усмотрение судей.

По мнению В.С. Попова, в зависимости от процессуальных последствий все нарушения, влекущие постановку вопроса о недопустимости доказательств, могут быть под разделены на три группы.

Нарушения первой группы — это упущения, связанные с определенной небрежностью, невнимательностью, поверхностным подходом к соблюдению процедуры получения, процессуального оформления или хранения доказательственного материала, не влияющие на его объективное содержание.

Вторая группа — нарушения, которые сами по себе не влекут, но при наличии определенных условий могут повлечь исключение тех или иных доказательств из процесса доказывания. Сущность таких нарушений выражается в несоблюдении установленной законом процессуальной формы получения и фиксации фактических данных либо определенной ущербности (пробельности) самого содержания тех или иных сведений о фактах и обстоятельствах дела, подлежащих доказыванию. Подобные нарушения, когда они имеют существенное значение для дела, объективно требуют дополнительных проверочных действий суда (или стороны с противоположным процессуальным интересом) с целью конкретизации, дополнения, уточнения данного доказательственного материала, устранения в нем отдельных противоречий, выявления новых существенных фактов и обстоятельств дела.

Третья группа нарушений, как правило, не требует подобной проверки и оценки существенности нарушений. Законодатель как бы априори признает, что одно уже их наличие само по себе способно вызвать признание того или иного доказательства недопустимым .

В зависимости от процессуальных последствий нарушения могут подразделяться на три относительно самостоятельные группы.

В.В. Золотых делит все нарушения закона, допущенные при получении доказательств, на две группы.

Первую составят те нарушения, которые невозможно ни при каких обстоятельствах «нейтрализовать» либо каким-нибудь образом восполнить, а именно:

• нарушения, имеющие преступный характер;
• нарушения основных, отраженных в Конституции России прав и свобод;
• нарушение основных для уголовного судопроизводства положений (принципов), закрепленных в Конституции и УПК, а также международных актах, являющихся составной частью правовой системы РФ;

— нарушение прямых запретов, уставленных в Конституции и УПК;

— нарушение требований закона, определяющих субъекта, правомочного производить определенные следственные действия, перечень источников доказательств, перечень следственных действий.

Вторую группу составят нарушения, которые можно «нейтрализовать». К ним В.В. Золотых относит нарушения порядка оформления процессуальных документов, т.е. нарушения, которые обусловлены так называемыми «техническими ошибками» .

Большинство доказательств попадают в сферу уголовного судопроизводства в процессе производства следственных действий.

Типичной следственной ошибкой является использование в доказывании объектов, полученных с нарушением установленной уголовно-процессуальным законом процедуры производства следственных действий. От того, насколько правильно процессуально оформлены результаты следственного действия, зависит допустимость использования объетов в качестве доказательств.

Уголовно-процессуальный закон определяет перечень следственных действий и устанавливает порядок проведения каждого следственного действия. В следственной практике достаточно часто встречаются случаи производства следственных действий без вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, с ненадлежащим процессуальным оформлением их хода и результатов, не указываются время начала и окончания следственных действий и участвующие в них лица. В уголовных делах встречаются «акты», протоколы «взвешивания «, досмотра и других подобных действий, не предусмотренных уголовно-процессуальным кодексом, при производстве по уголовному делу применяют административное изъятие, административный досмотр.

В то же время, трудно не согласиться с С. Некрасовым в том, что «необходимо четко разграничивать факты нарушения закона при получении доказательств и упущения — при составлении процессуальных документов». Однако, С. Некрасов употребляет термин «явное несоблюдение предписаний конкретных норм УПК». Данная позиция обоснованно критикуется П.А. Лупинской, которая отмечает, что УПК не знает данного понятия, в законе есть понятие » существенное нарушение уголовно-процессуального закона».

Мы разделяем научную позицию П.А. Лупинской, которая считает, что недопустимость использования доказательств (при нарушении некоторых процессуальных правил) может зависеть от того, повлияло ли или могло повлиять допущенное нарушение на достоверность зафиксированных в процессуальном документе данных и можно ли в суде выяснить причину несоблюдения процессуальной формы и получить необходимые сведения, относящиеся к существу проведенного следственного действия и достоверности его отражения в процессуальном документе (например, когда при обыске присутствовало двое понятых, а протокол подписан лишь одним из них). Причины этого могут быть установлены путем допроса соответствующих лиц в суде. На основе этих данных может быть сделан вывод о том, влекут ли эти нарушения признание полученных доказательств недопустимыми и исключение их из судебного разбирательства .

Говоря о процессуальных проблемах допустимости источников доказательств, в частности, протокола следственного действия, обратим внимание на практику привлечения к следственным действиям понятых. В литературе уже более 30-ти лет продолжается дискуссия по данному вопросу. Р.С. Белкин, И.Н. Кожевников и многие другие ученые и практики считают, что необходимо отказаться от практики обязательного участия в соответствующих следственных действиях понятых и оставить приглашение их на усмотрение следователя или лица, производящего дознание. Иное мнение по данному вопросу защищает А.Н. Иванов, считающий, что присутствие понятых при производстве следственного действия служит сегодня одним из средств контроля за законностью действий следователя. Автор приводит данные о том, что 69 % проанкетированных работников правоохранительных органов считают присутствие понятых важной гарантией законности и объективности производства обыска, 17 % показали, что понятых следовало бы приглашать для участия в обыске в зависимости от ситуации, и лишь 14% считают, что институт понятых следует упразднить .

В ходе нашего анкетирования сотрудников следственных подразделений МВД РТ мы установили, что 76 % cледователей считают, что приглашение понятых необходимо оставить на усмотрение следователя (как это и предусмотрено в западных странах), 16 % считают, что от понятых следует отказаться вообще и лишь 8 % сотрудников следствия считают, что институт понятых следует сохранить. Очевидно, что данные исследования проводились до вступления в силу нового УПК РФ.

Известно, что при проведении следственных действий в ночное время или в удаленной местности (лес, поле) вызов понятых превращается в трудноразрешимую проблему. Поэтому следует лишь приветствовать то, что в ч.3 ст. 170 УПК РФ «Участие понятых» предусмотрено, что в труднодоступной местности, при отсутствии надлежащих средств сообщения, а также в случаях, если производство следственного действия связано с опасностью для жизни и здоровья людей, следственные действия, предусмотренные частью первой настоящей статьи, могут производиться без участия понятых, о чем в протоколе следственного действия делается соответствующая запись. В случае производства следственного действия без участия понятых применяются технические средства фиксации его хода и результатов. Если в ходе следственного действия применение технических средств невозможно, то следователь делает в протоколе соответствующую запись. С нашей точки зрения, это правильное, но, к сожалению, половинчатое решение. Следователь нередко вынужден привлекать в качестве понятых лиц, злоупотребляющих алкоголем, ранее судимых, не занимающихся общественно-полезной деятельностью, явно негативно относящихся к правоохранительным органам, а иногда даже психически больных (ведь у понятых не требуют справку от психиатра). Высказанные в литературе рекомендации использовать в качестве понятых внештатных сотрудников милиции или лиц на постоянной основе (поочередно), с нашей точки зрения, неприемлемы, так как это не может служить серьезной гарантией обеспечения объективности и всесторонности получения доказательственной информации. Будучи вызванными в суд для разрешения сомнений относительно полноты и правильности фиксации в протоколе хода и результатов следственного действия, понятые, как правило, не могут дать внятных о том показаний либо дают негативные показания под влиянием подсудимого, его защитника и других заинтересованных лиц. Следственная практика свидетельствует о том, что присутствие понятых не гарантирует соблюдение закона лицом, производящим следственное действие.

В части 1 ст.60 УПК РФ сказано, что понятой — не заинтересованное в исходе уголовного дела лицо, привлекаемое дознавателем, следователем или прокурором для удостоверения факта производства следственного действия, а также содержания, хода и результатов следственного действия. Но что может удостоверить понятой, если при производстве следственных действий применяется все более сложная криминалистическая техника, все больше ОКЗ изымается в необработанном виде (микрообъекты, запахи и т.д). Следует согласиться с И.Н. Кожевниковым, который приглашение понятых для участия в следственном действии справедливо называл процедурой слезного уговора граждан, дабы те поприсутствовали при осмотре нескольких ношеных рубашек, платьев и других таких же «ценностей». Он считает, что существующая в России практика привлечения понятых не служит гарантией от фальсификации доказательств, но в то же время ставит под сомнение доверие со стороны государства и общества к лицам, осуществляющим расследование по уголовному делу.

По нашему мнению, в целях обеспечения соблюдения законности при проведении ряда следственных действий целесообразно предусмотреть возможность производства осмотра места происшествия, обыска, выемки, следственного эксперимента, предъявления для опознания коллегиально следователем или сотрудниками органа дознания с другими работниками правоохранительных органов. Ведь и сейчас в проведении следственного действия участвуют специалисты, оперативные работники, участковые инспектора милиции, кинологи. Иногда в осмотре места происшествия по делу участвуют, кроме следователя, 25-30 сотрудников правоохранительных органов.

Другой типичной следственной ошибкой является использование в доказывании объектов, полученных в результате проведения следственного действия лицом, не имеющим на это права. Как известно, производство следственных действий допускается только по возбужденному уголовному делу (за исключением осмотра места происшествия) уполномоченным на производство данного действия лицом, принявшим дело к своему производству, либо при наличии законного поручения.

Возникает вопрос, а так ли необходима сама стадия возбуждения уголовного дела и столь жесткое разделение действий сотрудников правоохранительных органов на процессуальные следственные действия и непроцессуальные оперативно-розыскные мероприятия? Возбуждение уголовного дела по Уставу уголовного судопроизводства 1864 года не рассматривалось в качестве самостоятельной стадии уголовного процесса. По этому Уставу не требовалось процессуального решения (постановления) о возбуждении уголовного дела. Даже низшие чины уездной полиции имели право производить осмотр места происшествия, обыск или выемку, а затем и задержание подозреваемого, если были основания «предполагать, что все это до прибытия судебного следователя может быть скрыто».

Специальная глава VI » Возбуждение производства по уголовному делу» впервые была предусмотрена в УПК РСФСР 1923 года, но четко выраженного требования о процессуальном оформлении возбуждения уголовного дела специальным постановлением в нем нет .

В уголовном процессе многих зарубежных государств англосанксонской системы уголовного судопроизводства нет четкого обособления начальной стадии производства по уголовным делам. Например, в США производство по конкретному уголовному делу начинается с момента получения информации о криминальном событии, причем нет деления на процессуальные и непроцессуальные действия .

С нашей точки зрения, одним из путей рационализации уголовного судопроизводства был бы отказ от жесткой регламентации стадии возбуждения уголовного дела и деления действий на процессуальные и оперативно-розыскные. Данная проблема широко дискутируется в специальной литературе .

Достаточно часто встречаются случаи получения доказательств по уголовным делам работниками органов дознания при отсутствии письменного поручения следователя, в производстве которого находится уголовное дело.

По этому поводу А. Чувилев и А. Лобанов приводят следующий пример из практики Ивановского областного суда. При рассмотрении дела по обвинению гр. С. в совершении двух умышленных убийств и изнасилования этот суд признал недопустимыми ряд доказательств, в том числе и письменного заявления С. о явке с повинной, его показания об изнасиловании и убийстве одной из жертв, поскольку они были получены работником уголовного розыска, не входившим в состав следственно-оперативной группы и не имевшим письменного поручения следователя на допрос подозреваемого. По нашему мнению, если эти документы были подтверждены в дальнейшем другими следственными действиями, данное решение суда отнюдь не способствовало установлению истины, противоречило принципам здравого смысла и морали.

Н.В. Сибилева считает, что не может быть признано допустимым доказательство, которое получено из установленного в законе источника, однако процессуальное закрепление содержащейся в нем информации произведено субъектом, не наделенным правом производства данного следственного действия.

Мы не согласны с данным утверждением, так как при проведении оперативно-тактических комбинаций нередко возникает необходимость срочно зафиксировать показания подозреваемого, обвиняемого или свидетеля. Из практики оперативных служб давно известно, что наиболее подробные и правдивые показания от потерпевших, свидетелей, подозреваемых можно получить в первые несколько часов после преступления, пока ими еще не выработана определенная линия поведения. Обеспечить в таких случаях присутствие следователя (особенно следователя прокуратуры) часто не представляется возможным. В некоторых случаях (например, по делам, связанным с организованной преступностью, с оборотом наркотических средств) данную проблему пытаются решить введением следователя в оперативную разработку еще до возбуждения уголовного дела. Сразу же после обнаружения признаков преступления следователь производит осмотр места происшествия, возбуждает уголовное дело и начинает производить первоначальные следственные действия. В.В. Золотых правильно констатирует, что в этом случае следователь превращается в своеобразного «технического оформителя» материалов дела. Не имеют доказательственного значения сведения, полученные с нарушением процессуальных и иных прав и свобод участников процесса и, в первую очередь, подозреваемого или обвиняемого.

Типичной ошибкой при получении ОКЗ является нарушение иных прав и свобод участников процесса и других граждан, включая права, гарантируемые ст.ст. 23-25 Конституции России.

Распространенной следственной ошибкой является получение доказательств с применением насилия, угроз либо обмана. Право личной неприкосновенности человека и гражданина закреплено в ч.1 ст.22 Конституции РФ, где сказано, что » каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность», а в ч.2 ст. 21 Конституции России предусмотрено: «Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию». Данное положение закреплено в целом ряде международноправовых актов о правах человека: Всеобщей декларации прав человека 1948 года, Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 года, Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года и других документах .

К сожалению, в последние годы все чаще подсудимые заявляют о применении к ним насилия, угроз или иных незаконных действий со стороны сотрудников правоохранительных органов на предварительном следствии или в ходе производства дознания. В то же время, говоря о недопустимости доказательств, полученных с применением насилия, необходимо показать разницу между незаконным, неправомерным насилием или угрозами и правомерной деятельностью следователя или оперативного работника по преодолению противодействия расследованию со стороны заинтересованных лиц.

Перечисленные типичные ошибки, исключающие в дальнейшем допустимость доказательств, должны быть исключены из деятельности правоохранительных органов.

Большинство ученых выделяют субъективные и объективные факторы, обуславливающие возникновение следственных ошибок.

К субъективным факторам относят: 1) низкую профессиональную подготовку сотрудников; 2) нигилистическое отношение к требованиям уголовно-процессуального закона и научным рекомендациям; 3) принятие решений и выполнение действий, исходя из соображений целесообразности; 4) профессиональную и нравственную деформацию личности (установка на «минимальный результат», недостаточная правовая и общая культура, недобросовестное отношение к служебным обязанностям).

К объективным факторам относят: 1) несовершенство законодательства; 2) недостаточное социально-экономическое стимулирование труда; 3) трудности с разработкой методик и технико-криминалистическим обеспечением процесса раскрытия и расследования преступлений; 4) снижение уровня правосознания в обществе .

Анализ причин, повлекших возвращение уголовных дел на дополнительное расследование, свидетельствует, что во многом следственные ошибки обусловлены низкой профессиональной квалификацией сотрудников правоохранительных органов, и не только следователей, но и оперативных работников, экспертов и должностных лиц других категорий. Вероятно, это связано с продолжающимся ухудшением кадрового состава следственных и оперативных служб правоохранительных органов и в первую очередь органов внутренних дел. Мы согласны с А.А. Давлетовым в том, что эта проблема не уголовно-процессуальная, а главным образом социальная. Необходимо создать экономические и моральные стимулы для конкурсного отбора наиболее достойных лиц для службы в правоохранительных органах. Начинающий офицер полиции в США получает зарплату 2,5 — 3 тысячи долларов в месяц. В результате профессия престижна и конкурс в различных штатах от 40 до 100 человек на место.

В заключение параграфа подчеркнем, что в следственной ошибке, как правило, сочетается множество различных упущений и недостатков и причины этой ошибки представляют собой комплекс взаимосвязанных факторов.