Меню Рубрики

С точки зрения масштаба и содержания

Согласно системному подходу система планирования должна обладать целенаправленностью, целостностью или полнотой, а также специфическим описанием и целевой ориентированной структурой.

Важнейшими требованиями, предъявляемыми к системе планирования и контроля, и одновременно ее признаками являются следующие:

— целостность и полнота

— структуризация планов по содержанию, масштабам и временным параметрам

— целевая ориентация и интеграция разделов плана (частных планов):

■ содержательная интеграция интеграция во времени

■ содержательная и временная интеграция

— гибкость, актуальность, эффективность.

Формирование отдельных разделов общего плана или частных планов должно вытекать из целей верхнего уровня предприятия (материальных, стоимостных и социальных) и, наоборот, после проверки возможностей достижения этих целей сводиться к ним. Планы служат инструментом наглядного представления целевых показателей и возможностей их достижения, а отчеты – инструментом наглядного представления фактического уровня достижения целей.

Планово-контрольные расчеты должны строиться на основе важнейшей стоимостной цели – стремления к возможно более высокому финансовому результату и, прежде всего — обеспечения ликвидности. Эти расчеты должны помогать принимать решения, проводить мероприятия и осуществлять контроль.

Целостность и полнота.

При помощи системы планирования и контроля руководители предприятия получают информацию о будущих и свершившихся событиях, которая отражает процессы и взаимосвязь предприятия и рынка. Только совокупность пересекающихся планов дает системное представление о событиях и процессах.

Планово-контрольные расчеты должны обеспечивать эффективное планирование и контроль финансового результата и его компонентов с учетом пересекающихся целей, потенциалов и мероприятий во всех подсистемах и на предприятии в целом.

Структуризация планов по содержанию, масштабам и временным

Процессы планирования и отдельные планы характеризуются содержанием, объемом и параметрами времени. При этом следует начать с желаемого выхода, т.е. со специфицированных планов, поскольку, таким образом, в значительной степени определяются сами процессы и требуемый выход.

С точки зрения содержания планы должны быть проблемно-ориентированны .

С точки зрения масштаба представления и степени детализации информации планы бывают грубыми или детализированными. С точки зрения временных параметров (срочности) различают:

— краткосрочные планы (на один год и меньше);

— среднесрочные планы (на 3-5 лет);

— долгосрочные планы (на 5-10 и более лет).

При планировании специальных объектов (проектов) в качестве плановых периодов иногда выделяют:

— эффективный период (период реализации).

Планово-контрольные расчеты должны обладать проблемно-ориентированной информативностью. Это достигается при использовании, по возможности, количественно выраженных агрегированных экономически значимых показателей. Планово-контрольные расчеты как количественное выражение процессов планирования и контроля могут быть детальными и грубыми (предварительными), кратко-, средне- и долгосрочными. Причем долгосрочное планирование всегда будет грубым.

Целевая ориентированная интеграция разделов плана ( частных планов).

Планы и лежащие в их основе процессы планирования и контроля должны быть интегрированы с ориентацией на цели, т.е. они должны быть содержательно связаны один с другим.

Содержательная интеграция плановых задач и субъектов , отвечающих за решение, осуществляется в рамках организационной структуры. Организационная структура и система планирования, т.е. организационная и плановая пирамиды, должны при наложении одна на другую совпадать по структуре и контурам.

Планово-контрольная информация, подготавливаемая

руководителями на всех уровнях организационной пирамиды для решения задач соответствующего блока, и, следовательно, планы и отчеты должны содержательно и с привязкой к проблемам согласовываться одни с другими, как по горизонтали, так и по вертикали, а по некоторым объектам планирования (например, по проектам) – и по диагонали. Показатели должны содержательно агрегироваться при переходе с одного уровня управления на другой, более высокий. Отдельные разделы плана представляют собой в системе планирования содержательный взаимосвязанный концентрат.

Интеграция во времени – в зависимости от регулярности осуществления процессов планирования и контроля различают непериодическое (нерегулярное, от случая к случаю) и периодическое (регулярно повторяющееся, текущее или стандартное) планирование.

Периодическое планирование в зависимости от последовательности временных периодов может быть скользящим (с перекрывающими один другой периодами) или последовательными (рис. 1).

Содержательная и временная интеграция . Целевое ориентированное согласование всех разделов плана по содержанию и во времени может осуществляться последовательно или синхронно. Это означает, что содержание двух или более планов может согласовываться одно с другим следующим образом:

— либо один план разрабатывается на базе другого (последовательное планирование);

— либо содержание планов в процессе принятия решения определяется одновременно (синхронное планирование).

Взаимозависимость всех структурных подразделений предприятия обуславливает и согласование всех планов. Обычно такое согласование проводится по ступеням управления (последовательно).

Процесс планирования, в котором на предприятии участвует множество лиц, осуществляется, как правило, комбинированно сверху вниз и снизу вверх в соответствии с так называемым принципом встречного потока. Представители как минимум двух уровней управления должны согласовать свои цели и представления о путях их достижения в ходе многократно повторяющихся совещаний (плановых конференций), являющихся основой формирования и утверждения плана (рис. 2).

При комбинированной форме содержательной и временной интеграции разделов плана следует начинать с первичного, или исходного, плана, являющегося базой для разработки одного или нескольких вторичных (производных) планов, на основе которых в свою очередь могут разрабатываться другие планы.

Гибкость, актуальность, эффективность.

Чтобы успешно выполнять свое предназначение в качестве инструмента управления, система планирования и контроля должна отличаться гибкостью, актуальностью и экономичностью.

Гибкостью система планирования и планов обладает тогда, когда она может приспосабливаться к изменениям внутренней и внешней среды предприятия. При проведении крупных реорганизаций система планирования в любом случае должна быть приспособлена к новой организационной структуре . Для повышения уровня гибкости системы планирования рекомендуется разрабатывать альтернативные планы.

Требование актуальности системы планирования и контроля относится к выходу, осуществлению и входу процесса переработки информации.

Учет этих требований не должен приводить к формированию такой системы планирования и контроля, издержки которой превышали бы получаемый от ее внедрения эффект.

Необходимость совершенствовать систему планирования и контроля должна быть обусловлена улучшением положения с прибылью и ликвидностью предприятия.

При формировании системы планирования и контроля нельзя переходить некоторые границы, за которыми начинается избыток планирования, сковывающий инициативу и снижающий мотивацию персонала.

Д ля создания и успешного функционирования системы планирования и планово-контрольных расчетов на предприятии должны быть созданы определенные предпосылки:

Кадровые , т.е. готовность руководства управлять предприятием в рамках системы планирования и контроля на основе четко сформулированных высших целей и принципов управления.

Организационные , т.е. дееспособная организация предприятия. Органы управления и организационные единицы, образующие соответственно плановую и организационную пирамиды, должны перекрывать друг друга. Процесс организации планирования должен идти параллельно с разработкой системы планов и утверждаться перед внедрением последней.

Информационные , т.е. наличие эффективного инструмента для сбора, переработки и передачи планово-контрольной информации. К такому инструментарию относятся:

— Развитая система управленческого и финансового учета (особенно учета доходов и издержек);

— Развитая прогнозно-аналитическая система (рыночной конъюнктуре и внешней среде);

— Хорошие профессиональные знания и опыт их применения;

— Эффективная система электронной обработки данных (аналитические, эвристические, имитационные модели).

Стратегическая подсистема«работает» на перспективу, решая следующие основные задачи:

— стратегическое планирование потребностей в кадрах и их подготовке в связи с социально-экономическими тенденциями, демографическими прогнозами, сроками обновления технологии и т.д.;

— организация в соответствии с этими потребностями необходимого резерва кадров, осуществления переквалификации, повышения квалификации и переподготовки кадров;

— прогнозирование и планирование процессов омоложения кадров как в связи с их естественным обновлением, так и искусственным (например, в связи с внедрением новых направлений, способов и методов работы);

— прогнозирование и планирование высвобождений и увольнений в связи с социально-экономическими прогнозами.

Тактическая подсистемарешает задачи, конкретизирующие стратегические направления:

— подбор и отбор кадров посредством соответствующих методов;

— постоянное обновление кадрового резерва, разработка и выполнение программ подготовки, переподготовки, повышения квалификации кадров;

— осуществление перемещения, ротации, увольнения, продвижения работников;

— текущий учет потребностей и контроль за освобождением и заполнением вакансий.

С точки зрения главных функций управления персоналомв системе управления персоналом принято выделять следующие четыре подсистемы:1) подбор персонала; 2) обучение и развитие персонала; 3) оценка персонала; 4) вознаграждение персонала. Иногда две последние подсистемы объединяются в одну в силу их тесной взаимозависимости1.

Иногда систему управления персоналом отображают в виде процесса,который состоит из нескольких этапов. При этом выделяют такие этапы:

— планирование потребностей в трудовых ресурсах;

— установление видов и размеров вознаграждения;

— профориентация и социальная адаптация;

— оценка результатов трудовой деятельности;

— понижение, повышение, перевод, увольнение;

— подготовка руководящих кадров, управление продвижением по службе1.

На наш взгляд, если представить управление персоналом как постоянно воспроизводящуюся в организации систему отношений управления,то ее можно рассмотреть как состоящую из трех крупных подсистем:1) формирование персонала (коллектива) организации; 2) развитие потенциала персонала (коллектива) организации посредством обучения; 3) развитие потенциала персонала (коллектива) и повышение результативности его деятельности посредством систем стимулирования и мотивации.

Графически такой ракурс системы управления персоналом может быть изображен следующим образом (см. рис. 16.2.)

Внутри каждой из подсистем можно также выделить образующий их комплекс составляющих.

В подсистеме формирования пер­сонала (коллектива)можно выделить такие составляющиекак: планирование потребности в новых кадрах; подбор (создание резерва) кадров; отбор кадров; социальная адаптация новых кадров.

Рис. 16.2. Основные подсистемы системы управления персоналом

В подсистеме обучения персонала (коллектива)можно выделить такие составляющиекак: подготовка, переподготовка и повышение квалификации кадров.

Крупные корпорации при планировании потребностей в кадрах опираются на научные прогнозы и разрабатывают социальные программы удовлетворения будущих потребностей, которые содержат конкретные мероприятия и сроки.

Американские и западноевропейские компании, как правило, сначала проводят анализ содержания функций, требуемых организации, создают под эти функции должностные инструкции и затем подбирают работников.

Ведущие же японские корпорации применяют иной подход. Основа японской модели управления персоналом – внутрифирменное обучениекадров, поэтому японские фирмы отбирают персонал из числа только что окончивших учебные заведения на основе оценки способностей к обучению и к социальной адаптации, а затем уже сама фирма занимается подготовкой работника «под себя».

Заметим, что эта модель была бы невозможна без ее второй основы – широкой общеобразовательной подготовкив средних школах, профессиональных средних учебных заведениях и вузах, которые готовят выпускников в качестве многопрофильных универсалов.

Сегодня все передовые компании мира имеют объемные банки данных резерва кадров, из которого осуществляется отбор персонала. Для предварительного и окончательного отбора широко применяются анкеты, собеседования, психологические испытания, центры оценки кандидатов (в них оценка производится методами моделирования ситуаций).

Поскольку сегодня в развитых странах достигнут относительно высокий средний уровень жизни, обеспечено выполнение программ повышения качества трудовой жизни, то, особенно в случаях с высококвалифицированными работниками, процесс отбора кадров изменил свое содержание. Он превратился скорее в процесс обоюдной оценки,поскольку потенциальный кандидат в той же мере оценивает организацию, в какой она оценивает его, требуя от представителей компании раскрыть ему основное содержание миссии и целей, конкретно характеризовать составляющие качества трудовой жизни в этой компании и т.д.

И здесь представителям организации необходимо не приукрашивать положение дел, а давать объективную информацию, поскольку при последующей социальной адаптации расхождение между социальными ожиданиями и реальностью может привести работника к серьезному разочарованию.

Итак, управление персоналом в организации должно представлять собой систему, целостность. Только в этом случае оно будет эффективным.

Все составляющие этой системы должны быть интегрированы между собой, в частности, такие подсистемы, как формирование кадрового состава и его обучение должны быть интегрированы с системой стимулирования и мотивации.Без функционирования эффективной системы стимулирования и мотивации невозможно ни эффективное формирование персонала (коллектива), ни развитие его потенциала, ни достижение результативности в деятельности организации.

Поэтому остановимся на современных подходах к стимулированию и мотивации труда в организациях более подробно.

Дата добавления: 2015-05-08 ; просмотров: 731 ; ЗАКАЗАТЬ НАПИСАНИЕ РАБОТЫ

Масштаб и масштабность

Читайте также:

  1. Биосфера как экосистема планетарного масштаба
  2. В зависимости от масштаба торговых операций и вида продаваемого товара выделяют Виды цен
  3. Визначення виду, масштабу і характеру пожежі
  4. Внешняя торговля на основе эффекта масштаба
  5. Внешняя торговля на основе эффекта масштаба
  6. Какой тип экономического роста отражает расширение масштабов производства?
  7. Класифікація НС природного і техногенного характеру залежно від масштабів та розмірів нанесеного збитку
  8. КРУПНОМАСШТАБНАЯ СЕЛЕКЦИЯ В ЖИВОТНОВОДСТВЕ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ .
  9. Лекция 10. Производственная функция, отдача от масштаба
  10. МАСШТАБ УПРАВЛЕНИЯ И НОРМЫ УПРАВЛЯЕМОСТИ
  11. Масштаб управляемости и контроля

«Человек – есть мера всех вещей» — слова, высеченные на мраморе Дельфийского храма – точно выражают сущность предметного мира – всего, что человек создает для себя. Весь окружающий предметный мир должен быть масштабным по отношению к человеку. Если говорят, что вещь не масштабная, это значит, что в первую очередь, она не масштабна по отношению к человеку.

Понятие масштабности перешло в дизайн из архитектуры и является важной характеристикой предмета. Оно основано на сопоставлении величины рассматриваемого предмета и наших представлений об этой величине. Оказывается, что произвольно увеличивать или уменьшать изделие, имеющее какой-либо функциональный или художественно-эстетический смысл, нельзя. Человеку свойственно стремление связывать всё создаваемое им с определенной величиной. Отклонение от этого вызывает внутренний протест, а вместе с ним и эстетическую неудовлетворенность. Истоки этого, как считают многие исследователи, в свойственном сознанию человека внутреннем «мериле» величин.

Восприятие реальной величины предметов возникает только в сравнении их друг с другом. С давних времен человек оценивал размеры предметов относительно размеров своего тела.Можно сравнивать также размеры целого предмета и его частей. Для примера можно представить себе регулятор громкости у радиоприемника. Должно соблюдаться соответствие в данном случае размерам радиоприемника и кисти руки. Или, к примеру, высота потолков в квартире в среднем – 2,6м, выпускаемая промышленностью мебель не может быть выше. Иначе не будет соразмерной такой квартире.

Читайте также:  Эти явления невозможны с точки зрения научного подхода к действительности

Итак, существует два понятия – масштаб и масштабность.

Масштаб – это отношение линейных размеров изображаемого на чертеже, карте объекта к его размерам в натуре (1:2, 1:5, 1:10).

Масштабность – более сложное понятие. В дизайне это одно из композиционных средств, выражающих соразмерность или относительное соответствие воспринимаемых человеком размеров форм промышленных изделий или сооружений размерам человека. Понятие о масштабности не может быть подменено представлением о размере сооружения. Для примера, равные по величине здания могут иметь различный масштаб: маленькое здание – крупный масштаб, а большое – мелкий.

Большое здание и крупность его формы – не одно и то же. Значительное количество членений высокого здания усиливает впечатление сооружения, но размельчает его масштаб. Из двух равных по величине зданий выше кажется то, у которого больше горизонтальных членений (рис. 2.57).

Рис. 2.57 – Проявление масштаба и масштабности

Чем меньше таких членений, тем здание будет казаться ниже, но крупнее по масштабу.

Композиционно в группе зданий большое здание среди меньших будет казаться главным. Этот принцип лежит в основе большинства объемно-пространственных композиций. Однако существуют и такие композиции, где главным элементом является меньшее среди больших. Таким примером в свое время оказался мавзолей Ленина. В этой архитектурной композиции Спасская башня в 6 раз и храм Василия Блаженного в 5 раз выше Мавзолея. Был выбран крупный масштаб здания по отношению к окружающей среде.

Чувство масштабности – это реально-материальной восприятие человеком, отдельных явлений в их конкретной величине. Понятие о реальной величине и масштабе предметов возникает в процессе их сравнения друг с другом и с размерами тела человека.

По законам природы растительный и животный мир соразмерен и масштабен. Например: ствол дерева, стебель цветка, размер и форма крыла птицы соответствуют своему технологическому и конструктивному строению и обеспечивают прочность и устойчивость, что не всегда можно увидеть среди живых растений созданных искусственно.

Точно также правильный масштаб и правильная пропорция изделия должны соответствовать определенным законам механики. Большую роль в достижении правильной масштабности промышленных изделий играют детали, размер которых обусловлен техническими и эргономическими требованиями. При проектировании промышленных изделий, будь то машины, станки, приборы, бытовые изделия, необходимо соблюдать масштабность, чтобы их размеры соответствовали назначению и были увязаны с окружающей средой.

К масштабным закономерностям относятся различные формы масштабных связей:

— отношение элементов к целому и друг другу;

— отношение элемента к материально-предметной или природной среде;

— отношение размеров и масштаба к человеку.

При полной взаимосогласованности всех масштабных связей возникает гармонический масштабный строй.

В дизайне масштабность можно определить как соразмерность сооружений или изделий человеку, а также вещей друг другу по их обычно представляемым, должным размерам. В этом смысле масштаб – не абсолютная, а относительная величина. Как средство композиции, масштабность следует использовать достаточно свободно, руководствуясь соображениями художественной выразительности.

Так, например, оконный проем имеет определенный масштаб в соответствии с размерами человека. Однако обычный масштаб окон часто нарушается, в частности в общественных зданиях. То есть в архитектуре масштабность сооружения не определяется его абсолютной величиной – маленькое здание может иметь крупный масштаб, а большое – быть мелким по масштабу. Когда архитектор проектирует здание, он всегда рисует около фасада фигуру человека в масштабе чертежа. В данном случае, фигура человека является архитектурной мерой, которая заставляет соотносить с собой все элементы здания, его пропорциональный строй и членения.

То же самое практикуется и в технике. При проектировании промышленного изделия, рядом с чертежом изображается манекен для наглядности эргономических и других показателей промышленного изделия.

Из-за того, что масштаб какого-либо механизма задается многими условиями (кинематической схемой, нагрузками, воспринимаемыми конструкцией), можно проследить типичные проявления немасштабности промышленного изделия. А именно, дробность формы, усложненность, множество вертикальных членений, сильные горизонтальные ступенчатые перепады. Такой композиционный строй характерен для организации формы крупного станка. Кроме того, ложное тектоническое выражение, заставляет малое воспринимать как уменьшенное большое.

У мелкого изделия – форма максимально обобщена. Композиционный строй соответствует величине предмета. То есть масштабность изделиям придают элементы, соотносимые с человеком – все те же размерные величины, которые в станке, машине, приборе, транспортных средствах как-то связаны с человеком, определяя удобство пользования ими, оказывают прямое влияние на масштабность.

То, что небольшие предметы должны иметь относительно крупные детали, а большие – относительно малые, можно проанализировать на примерах из природы. Пропорции отдельных частей тела у ребенка значительно крупнее, чем у взрослого человека.

Отступление от требований, связанных с антропометрией, могут оказаться причиной немасштабности любого изделия.

Конструктор должен понимать значение проблемы связей в системе человек-машина. Однако связи эти выражаются не только через эргономические параметры, но и через всю визуальную систему – через композицию.

Масштабность машины является как бы обобщенным эргономическим показателем: если машина немасштабна, она обязательно окажется и эргономически ущербной.

Немасштабность может явиться и результатом ложной динамичности формы, когда, например, микролитражке придают стремительную форму большого, мощного автомобиля, динамичность которого, весь характер формы тесно связаны с массой двигателя, объемом кузова и т.д.

Масштабность, несомненно, гуманизирующий фактор в проектировании изделий. Сознательное, целенаправленное использование масштаба позволяет избежать «затерянности» человека в мире техники. А именно, многотонный гигантский пресс, ковочный молот, портовый кран могут оказаться лишенными человеческого масштаба, если не отразить его в элементах, соотносящих конструкцию с человеком. Такими элементами являются места непосредственного контакта человека с машиной (например, пульт управления, место оператора и др.)

Нелепо выглядит маленький станочек, желающий походить на большой станок, как смешон ребенок, одетый «по-взрослому». У большого станка свои особенности. Чтобы композиционно выявить строй его объемно-пространственной структуры, сделать станок масштабным, необходимо найти органичный переход от членений крупных масс станка к тем зонам структуры, где появляются элементы человеческого масштаба.

| следующая лекция ==>
Модуллор ле Корбюзье | Гармоничная целостность. Соподчиненность. Композиционное равновесие

Дата добавления: 2013-12-13 ; Просмотров: 14118 ; Нарушение авторских прав? ;

Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет

Стивен Коэн Бухарин политическая биография 1888-1938 Перевод с ангпийского

Название Стивен Коэн Бухарин политическая биография 1888-1938 Перевод с ангпийского
страница 39/40
Дата публикации 16.06.2015
Размер 7.3 Mb.
Тип Биография

h.120-bal.ru > История > Биография

„стал идейной осью нашего времени” [132] .

Трудно сказать, насколько реален был бухаринский опти- мизм относительно возможности решительных реформ и сопро- тивления сталинизму, или точно установить, когда этот опти- мизм сменился отчаянием. Его возвращение к метафорическому образу „железной пяты”, которая всегда означала всесильный деспотизм, коренящийся в социальных условиях, подсказывает, что скрытый пессимизм не покидал его. Более того, даже полоса успехов и популярности реформ и антифашизма сопровождалась регулярными проявлениями истинных сталинских намерений и произвола. Убийство Кирова в декабре 1934 г. привело Бухарина в состояние шока, и вполне возможно, что он уже тогда подозревал, кто стоит за этим [133] . Как бы там ни было, он знал о том, что в последующие недели Сталин вовсю стал применять расстрелы в политических целях и, скорее всего, слышал о его тайных директивах (некоторые из них содержали косвенные обвинения в адрес самого Бухарина), направлен- ных против затаившихся в партии „врагов”. Дальнейшие собы- тия 1935 г. — первые процессы Каменева и Зиновьева, ликвида- ция Общества старых большевиков и изъятие из библиотек книг нескольких бывших оппозиционеров — явно были чреваты угрозой для позиции умеренной фракции и дпя старой больше- вистской партии [134] .

В дополнение к этому, несмотря на то что политическая судь- ба вновь улыбнулась Бухарину, лично Сталин продолжал оцени- вать его „на три с минусом” [135]. Единственным его контак- том с окружением Сталина в начале 30-х гг. быпа, по-видимому, его близкая дружба с молодой женой Сталина [136] . Ее пробу- харинские взгляды на коллективизацию и ее самоубийство в ноябре 1932 г. только ухудшили положение Бухарина. Он также, скорее всего, не мог разделять серьезно оптимистического мне- ния умеренных членов Политбюро, что „курение фимиама Сталину” может завоевать его доверие. Как и в 1928 г., он ощу- щал психологическую и политическую одержимость генсека. Сталин, объяснял он, „даже несчастен от того, что не может уверить всех, даже самого себя, что он выше всех. и за это самое свое „несчастье” он не может не мстить людям, всем лю- дям, а особенно тем, кто чем-то лучше, выше него. ” Бухарин отдавал себе отчет в том, что его собственное положение в пар- тии делает его главной мишенью этой мстительности и что грозя- щая ему лично опасность растет одновременно с ростом популяр- ности представляемой им политической линии [137] . Публично Сталин иногда вел себя вполне по-дружески, как, например, на банкете в 1935 г., когда он заявил: „Выпьем, товарищи, за Нико- лая Ивановича Бухарина, все мы его любим и знаем, а кто старое помянет — тому глаз вон” [138]. Одновременно с этим агенты госбезопасности уже готовили досье о бухаринском „прошлом”. А 10 февраля 1936 г. орган сталинистов „Правда” впервые за несколько лет выступила с критикой его взглядов, что не могло не служить зловещим предзнаменованием [139] .

Две недели спустя, „зная наверняка, что он пожрет нас”, что Сталин лишь дожидается подходящего момента [140] , Бухарин отправился с женой в Париж, в свою последнюю за- граничную поездку. Он поехал туда в составе советской делега- ции, чтобы приобрести уникальные архивы разгромленной социал-демократической партии Германии*. Архивы эти, со- цержащие рукописи Маркса, хранились у меньшевика, истори- ка-эмигранта Б. Николаевского, жившего в Париже и помог- шего тайком вывести их из нацистской Германии. Бухарин провел за границей цва месяца, включая остановки в Праге и в Берлине и экскурсию в Копенгаген. Скоро стало ясно, что в эту поездку (которая, как он и подозревал, оказалась послед- ней) Бухарин поехал „с мыслью о будущем некрологе” [141] .

С друзьями и с политическими противниками он разговари- вал с поразительной откровенностью и небрежением к партийной традиции политической секретности. Во время непредусмотрен- ного посещения лидера находившейся в эмиграции партии меньшевиков Ф. Дана он высказался о Сталине с нескрываемыми „страхом и злобой” („это маленький злобный человек, нет, не человек, а дьявол”). ГІрогуливаясь с Андре Мальро по Пляс-дель- Одеон, он сказал ему „отрешенным голосом: „А теперь он меня убьет. ” [142].

Он избрал Николаевского, чтобы („с мыслью о будущем некрологе”) поделиться с потомками своими взглядами на исторические факты. Несмотря на меньшевизм Николаевского, он цоверял ему, возможно, из-за его репутации архивного работ- ника и марксистского историка, а также из-за того, что тот прихоцился цальним роцственником Рыкову. Сначала Буха- рин осторожно бесецовал с ним об общих знакомых, о цалеких событиях и философских вопросах. Но их частные разговоры растянулись на весь март и апрель, сцелались более интимными, и, наконец, Бухарин, иногца колеблясь и обиняками, стал рас- сказывать о важнейших сторонах борьбы в советском руковод- стве после дела Рютина, о своей собственной роли и поцелился взгляцами на внутреннюю и внешнюю политику. Основываясь на этих разговорах (и, возможно, позцнейших сообщениях Бухарина), Николаевский анонимно опубликовал восемь меся- цев спустя знаменитое „Письмо старого большевика”, приме- чательнейший цокумент и источник большей части имеющихся у нас свецений о политической борьбе в Советском Союзе в 30-е гг. [143] . У Николаевского и у некоторых других, включая старого товарища по Коминтерну, советовавшего Бухарину остаться за границей и организовать антисталинскую газету, осталось впечатление, что Бухарин с отчаянием смотрел на свою собственную суцьбу и на будущее Советского Союза под властью Сталина. Зачем же он тогда возвращается назац, спрашивали они. Из ответов Бухарина можно было понять, что он полон решимости сыграть до конца свою политическую и символиче- скую роль в партии: „Как не вернуться? Стать эмигрантом? Нет, жить, как вы, эмигрантом, я бы не мог, нет, будь, что будет. ” [144] .

Бухарин вернулся в Москву в конце апреля 1936 г., когда сталинская подготовка к болыиому террору близилась к завер- шению. Террор должен был начаться с процесса и расстрела Зи- новьева и Каменева, уже находившихся под арестом по обвине- нию в организации „троцкистско-зиновьевского террористичес- кого центра”, совершившего покушение на Кирова и готовивше- го убийства членов сталинского руководства. В своей первой статье в „Известиях” по возвращении из-за границы Бухарин привлек внимание „интересующихся” к отчаянному положению. Статья эта, посвященная якобы всенародному обсуждению новой конституции, начиналась с цитаты из Макиавелли (знако- мый эзоповский прием) и затем пер>еходила к теме: все фашист- ские режимы действуют за фасадом „политической фикции, обманной идеологической декорации” [145] . 18 июня Горький, который был влиятельным противником надвигающегося тер- рора, умер при весьма загадочных обстоятельствах. В своем некрологе Бухарин оплакивал кончину „великого пролетарско- го гуманиста” и „певца разума” [146] . В последующие недели обвиняемые по „делу” Зиновьева и Каменева начали в ходе следствия сознаваться в выдуманных преступлениях.

6 июля Бухарин напечатал статью, которая, как он, очевидно, знал, станет последней. Заглавие статьи („Маршруты истории — мысли вслух”) снова привлекло внимание читателей к ее исклю- чительному значению как своего рода завещания Бухарина [147] . В ней неоднократно поднималась тема об „истинном” направлении событий в стране и за рубежом. Бухарин начал с анализа. „Сейчас все говорят о сталинской конституции”, однако подпинное значение имеет закулисное „сплочение, консолида- ция” сталинского режима и грядущее уничтожение всех, сопро- тивляющихся ему. Чтобы ни у кого не сложилось неверного впечатления о том, что его тезис о связанном с фашизмом „зверском мордобое, угнетении, насилии, войне” относится только к Германии, Бухарин снова отметил: „Сложная сеть декоративного обмана (в словах и в действиях) составляет чрезвычайно существенную черту фашистских режимов всех марок и всех оттенков”.

Читайте также:  Поступление в вуз с плохим зрением

Политическое завещание должно быть обращено к буду- щему. И здесь наряду со своим отчаянием по поводу настояще- го Бухарин, по-видимому, хранил надежду на благополучный исход будущих событий. Из Европы он возвратился с вдвойне укрепившимся убеждением в стабильности нацистской Герма- нии и исходящей от нее опасности, а также в необходимости ориентировать советскую дипломатию на Англию [148] . Он давал понять, что Сталин готовится теперь отказаться от анти- фашизма и во внешней полигике; однако эти „авантюристские иллюзии” не могут предотвратить неизбежного столкновения с Германией, и Советскому Союзу все равно суждено послужить оплотом борьбы „против фашистской войны и фашистской контрреволюции”. В грядущей „великой исторической драме” каждый советский гражданин должен сохранить преданность социализму и уверенность в его победе в Советском Союзе, победе, как Бухарин, очевидно, продолжал надеяться, сталинизм не может помешать.

Режимы сталинского типа, как, видимо, предсказывал Буха- рин, обречены „парадоксом истории”. Они основаны на „идео- логии ненависти к массе. дпя всех них масса — это „Шіеппеп- зсЬеп,” „подчеловеки”, „низшие”. ” Но „массы уже вышли на историческую арену, и загнать их в подполье целиком нет никакой возможности”. Таким режимам нацо поэтому, „соз- дать иллюзию соучастия масс во власти. но было бы крайней близорукостью не видеть исторических пределов этого орга- низованного обмана. этот обман рано или поздно должен вскрыться”. „Русская революция заложила „базис социализма” и произвела огромные перемены во всей внутренней структуре страны и ее жизни”. Невзирая на сталинский режим, простые люци цостигают уже политической, экономической и культур- ной зрелости и перестают быть „простыми „іпзігшпепіа ѵ осаііа” ( „орудиями с голосом” , как называли в Риме рабов ) ” , они ста — новятся „сознательной массой сознательных личностей” . В этом гарантия социализма , ибо „живая история” творится „живыми люцьми, миллионами этих живых людей”. На пороге своей собственной гибели Бухарин сохранил веру в народ и в историю. Так, он сказал Николаевскому: „Человека спасает вера в то, что развитие всегда ицет вперец. как поток. Он течет по самым неудобным местам, но все равно пробивает себе цорогу вперед. А народ растет, крепнет на таком пути и строит новое общество” [149].

Процесс Зиновьева, Каменева и 14 обвиняемых начался 19 августа и быстро показал, что, помимо сидящих на скамье под- судимых, Сталин нацеливается и на цругие жертвы. .Хорошо вышколенные его следователями подсудимые незамедлительно дали показания о причастности Бухарина, Рыкова, Томского и ряда бывших троцкистов к якобы совершенным ими „контр- революционным преступлениям”. 21 августа сталинский про- курор Вышинский, цирижировавший на суде хорошо отрепе- тированными признаниями, объявил о начале следствия по делу Бухарина и других лиц, скомпрометированных показани- ями подсуцимых [150] . На следующий цень, прочитав об этом в газете, Томский, руководитель советского профсоюзного движения, еще остававшийся кандидатом в члены ЦК, покончил жизнь самоубийством. Он хотел избежать оскорблений и униже- ний, которым подверглись Зиновьев и Каменев. Как написал его друг за границей, он предпочел „достойный конец” [151] . 24 августа все шестнадцать обвиняемых на зиновьевском про- цессе были признаны виновными, и несколько дней спустя их расстреляли. Газеты тем временем публиковали письма ,,тру- дящихся” с требованиями раскрыть до конца бухаринские связи с „физически уничтоженными двурушниками, убийцами и шпионами, лютыми врагами рабочего класса” [152] .

Противники террора в Политбюро, главным образом Орджо- никидзе и, по всей видимости, украинцы Косиор, Чубарь и П. Постышев, сделали последнюю попытку к сопротивлению. Они, вероятно, в свое время нехотя согласились на процесс над Каменевым и Зиновьевым, дважды уже приговоренным к гю- ремному заключению, поскольку Сталин дал обещание, что подсудимых не расстреляют. Он жестоко обманул их, и теперь они принялись спасать Бухарина и Рыкова, которые быпи более популярными и значительными политическими фигурами [153] . На нескольких заседаниях руководства (возможно, членов ЦК, но, скорее всего, Политбюро) в конце августа— начале сентября они добились ряда важный решений. Одно, очевидно, санкцио- нировало вмешательство Советского Союза в гражданскую войну в Испании. Другое прекращало следствие по делу Буха- рина и Рыкова. 10 сентября „Правда” обьявила, что ведомство Вышинского, „не установив юридических данных”, закрывает дело [154].

Хотя Бухарин оставался на воле и даже мог свободно пере- двигаться по стране, полученная передышка вряд ли принесла ему утешение. Он знал, конечно, что стоит первым среди тех, у кого, как много лет спустя написал поэт Евтушенко, „внутри светился смертный приговор, как белые кресты на дверях гуге- нотов” [155] . Хотя до 16 января 1937 г. Бухарин числился ре- дактором „Известий”, он утратил над газетой контроль (навер- ное, в августе) и вернуть его болыие не смог [156] . А сталин- ские интриги с окончанием следствия не прекратились. В конце сентября Сталину удалось заменить главу НКВД Ягоду, чьи связи с бухаринцами в 1928—1929 гг. не располагали его к пре- следованиям против них, поборником террора Ежовым, кото- рому предстояло провести главное наступление генсека на пар- тию в 1937—1938 гг. Назначение Ежова ускорило подготовку ко второму открытому процессу старых большевиков, включав- ших на этот раз друзей Бухарина, Пятакова и Радека. Они обви- нялись также в шпионаже и диверсиях [157] . Бухарина окружа- ла теперь атмосфера „неослабевающего террора”, которым за- правлял „гений дозировки” [158] . 7 ноября он с женой наблю- дал за праздничными торжествами со скамей для зрителей, а не с трибуны Мавзолея, отведенной для высшего руководства. Тут к ним подошел часовой. Как вспоминает жена Бухарина: „Я решила, что он предложит Н. И. уйти с этого места или идет арестовать его, но часовой отдал честь и сказал: ”Товарищ Бу- харин, товарищ Сталин просил передать Вам, что Вы не на месте стоите, и просит Вас подняться на Мавзолей” [159]. Через месяц Бухарина не включили в состав комиссии по разработке окон- чательного варианта конституции, и печать снова начала наме- кать на его связи с „врагами нароца” [160] .

Процесс Пятакова, Сокольникова, Радека и 14 других начался 23 янкаря 1937 г. Подсуцимые снова немедпенно дали заготов- ленные показания, изобличающие Бухарина и Рыкова; на этот раз им вменили в вину диверсии и измену родине, равно как и убийства. Через семь дней фальсифицированных обвинений и фанатических показаний суд признал всех 17 подсудимых виновными и не приговорил к смертной казни (временно) лишь Радека, Сокольникова и двух других [161] . В течение следующих недель несколько менее видных бухаринцев были „поц- вергнуты соответствующей обработке” в подвалах НКВД, а „показания” их были доставлены Бухарину, с целью своего рода ,,душевной пытки”. Бухарин, который, скорее всего, практически уже стал пленником в своей кремлевской квартире, начал голодовку; этот печальный протест должен был придать дух противникам террора в ЦК, собиравшимся встать на защиту этого последнего рубежа [162] .

С 1917 г. это был самый судьбоносный Пленум Центрального Комитета. Он был созван 23 февраля 1937 г. Противники террора отдавали себе отчет в том, что для его предотвращения им надо было не допускать исключения Бухарина из партии и его ареста, все еще являвшихся прерогативой ЦК. Если бы Бухарина заклеймили как врага народа, то никто не смог бы чувствовать себя в безопасности. По той же самой причине Сталин тщательно подготовился к решающему столкновению. За пять дней до этого Орджоникидзе, бывший наиболее влиятельным противником террора, был убит или принужден покончить жизнь самоубийством. Поэтому после открытия пленума либеральная фракция, ряды которой сильно поредели, боролась с осмелевшими сталинистами за завоевание уже запуганного большинства ЦК. Намечалось обсудить несколько вопросов, однако ,,на самом деле в повестке дня был всего лишь один пункт — исключение Бухарина и Рыкова” [163] . Оба оставались еще кандицатами в члены ЦК и присутствовали на пленуме.

Разцав целегатам составленные НКВД материалы по целу Бухарина и Рыкова, Сталин и его приспешники выступили с требованием их ареста как „наемных убийц, врецителей и дивер- сантов, находящихся на службе фашизма”. По утверждению Сталина и его союзников, выдвинутый им десять лет назад тезис об обострении классовой борьбы по мере приближения к социализму получил блестящее подтверждение в результате разоблачения этих заговорщиков, „прикрывающихся партби- летом и маскирующихся болыневиками”. Их требования выз- вали примечательный диалог между Бухариным и Молотовым. Бухарин: ,,Я не Зиновьев и не Каменев и лгать на себя не буду!” — Молотов: ”Не будете признаваться — этим и докажете, что вы фашистский наймит, они же в своей прессе пишут, что наши процессы провокационные. Арестуем — сознаетесь!” [164]. Зная, что арест неминуем, по возвращении домой с этого заседания Бухарин составил письмо к „Будущему поколению руководителей партии” и попросил жену выучить его наизусть.

„ Чувствую свою беспомощность, — начал он, — перед адской машиной, которая, пользуясь, вероятно, методами средневековья, обладает исполинской силой, фабрикует организованную клевету, действует смело и уверенно. ” Сталинский НКВД, продолжап он, это „переродившаяся организация безыдейных, разложившихся, хорошо обеспеченных чиновников, которые, пользуясь былым авторитетом ЧК, в угоду болезненной подо- зрительности Сталина. любого члена ЦК, любого члена партии эти „чудодейственные органы” могут стереть в порошок, пре- вратить в предателя, террориста, шпиона”.

Бухарин заявил о своей полной невиновности и писал, что называть его врагом революции и агентом капитализма — все равно как обнаружить, что последний царь всю свою жизнь посвятил борьбе с капитализмом и монархией, борьбе за осу- ществление пролетарской революции”. Он обращался к буду- щему поколению руководителей партии,

. на исторической миссии которых лежит обязанность рас- путать чудовищный клубок преступлений, которые в эти страшные дни становятся все грандиознее, разгораются, как пламя, и душат партию. В эти, может быть, последние дни своей жизни, я уверен, что фильтр истории, рано или поздно, неизбежно смоет грязь с моей головы. Прошу новое, моло- дое и честное поколение руководителей партии зачитать мое письмо на Пленуме ЦК, оправдать и восстановить меня в пар- тии. Знайте, товарищи, что на том знамени, которое вы поне- сете победоносным шествием к коммунизму, есть и моя капля крови [165]*.

Когда Пленум ЦК возобновил работу, Бухарин зачитал гнев- ное, эмоциональное заявление от своего имени и от имени Рыко- ва. Согласно ходившему по Москве тексту, болыная часть кото- рого подтверждается другими источниками, Бухарин согласился с тем, что „чудовищный заговор” существует, только возглав- ляют его Сталин и Ежов, стремящиеся к установлению личной диктатуры, основанной на полицейской власти „над партией и страной. Вот почему нас надо уничтожить”. Обращаясь к Сталину, он утверждал: „Политическим терроризмом и пытками невиданного еще масштаба вы заставили старых членов партии дать „показания”. У вас в распоряжении толпа платных доносчиков. Вам нужна кровь Бухарина и Рыкова, чтобы совершить переворот, который вы давно уже планируете. ”

Настаивая на том, что речь идет не о его собственной участи, а о судьбе страны, Бухарин призывал членов ЦК „вернуться к ленинским традициям и призвать к порядку полицейских заговорщиков, прикрывающихся авторитетом партии. Страной сегодня правит не партия, а НКВД. Переворот готовят не сторонники Бухарина, а НКВД” [166] .

Когда он потребовал расследования цействий НКВД, Сталин бросил: „Ну вот мы тебя туца пошпем, ты и посмотришь” [167].

Выбор был ясен, и тут от имени противников террора высту- пил кандидат в члены Политбюро Постышев: „Лично я не могу поверить, что . честный член партии, прошедший долгий путь непреклонной борьбы с врагом, за партию, за социализм, может оказаться теперь в стане врага. Не могу в это поверить. ” Зцесь, как говорят, Сталин прервал его таким угрожающим тоном, что решимость Постышева поколебалась; он и другие ораторы — его единомышленники пошли на попятную, начали пересматри- вать свои взгляды (хотя так поступили, очевидно, не все они), и Сталин, увидев, что перевес на его стороне, перешел к своей знакомой тактике: изображая нейтралитет, он предоставил нападать н? Бухарина и Рыкова своим подручным по террору и назначил дпя решения их судьбы комиссию, где заправляли те же самые его приверженцы [168] .

Комиссия сообщила свое заключение на заседании, состояв- шемся 27 февраля: „Арестовать, судить, расстрелять”. Оно было утверждено большинством ЦК, 70% которого сами погибли в ближайшие месяцы. Бухарина и Рыкова арестовали на месте и отвезли на Лубянку [169] . Тринадцать месяцев спустя они появились в качестве главных обвиняемых на последнем и важнейшем из московских показательных процессов.

История поцчас помнит своих главных актеров не за то, за что следовало бы. В течение многих лет после смерти Бухарина он ассоциировался в запацном политическом сознании не с его ролью в болыиевистской партии и не с тем, что он представлял в советской истории, а почти исключительно с показательным процессом 1938 г.

Жуткая притягательная сила, которой обладало зрелище очернения одного из виднейших основателей Советской республики и его гибели как ее „заклятого врага”, вполне понятна. Это впечатление, оцнако, еще болыие укреплялось госпоцствую- щим заблужцением, будто Бухарин с готовностью сознался в чудовищных немыслимых преступлениях, чтобы отречься от своих собственных взглядов, искренне покаяться в своем про- тивоборстве сталинизму и таким образом выполнить „последнее поручение” партии и поддержать миф о ее непогрешимости. Эта точка зрения проистекала из неверного толкования поведе- ния Бухарина на процессе и приобрела популярность после опубликования в 1940 г. знаменитого романа Артура Кестлера „Спепящая тьма”. Вымышленный герой романа Рубашов, старый большевик, сделавшийся жертвой чисток и списанный в боль- шой степени с Бухарина, поддается уговорам следователя (и своим собственным) о необходимости признаться и тем самым выполнить свое „последнее партийное поручение”. В основном благодаря художественной силе кестлеровской книги, этот образ Бухарина—Рубашова как кающегося большевика и потер- певшего нравственный крах интеллигента господствовал на про- тяжении двух поколений [170] *. В действительности же, как некоторые понимали в то время и как в конце концов поняли многие другие, Бухарин не сознался в предъявленных ему обви- нениях [171] .

Читайте также:  Бинокулярное зрение человека и человекообразной обезьяны

Его поведение в зале суда следует толковать в свете политического значения самого процесса и тяжелых решений, которые стояли перед ним во время годичного следствия. Тянувшаяся одиннадцать дней пародия на правосудие в каком-то смысле представляла собой всего-навсего расширенный вариант двух предыдущих процессов. Суд начался 2 марта 1938 г. в изысканно убранном Октябрьском зале Дома Союзов, бывшего Благородного собрания, в присутствии состоявшей из трех человек военной коллегии Верховного суда Союза ССР. На нем опять заправляли, в качестве председательствующего и прокурора, одиозные юридические оформители сталинского террора Ульрих и Вышинский. Кроме Бухарина и Рыкова, на скамье подсуди- мых сидели 19 обвиняемых, в том числе смещенный глава органов госбезопасности Ягода, видные большевики и бывшие троцкисты Н. Крестинский и X. Раковский, пять наркомов и „капитанов” индустрии, не замешанных ни в каких оппозициях, и трое руководителей республиканского и государственного масштаба. Остальные к политическим фигурам не относились и якобы служили орудием главных заговорщиков: агроном, профсоюзный работник, служивший ранее в Берлине, личные секретари Ягоды и покойных Горького и Куйбышева, а также три престарелых кремлевских доктора. Показания их были вырваны под пыткой и подогнаны под совершенно фантастическое обвинительное заключение. Снова все было хорошо отрепетировано, в том числе и поведение примерно трехсот зрителей, состоявших, за исключением иностранных корреспондентов и нескольких иностранных дипломатов, в основном из работников госбезопасности, изображавших возмущенных граждан [172].

С точки зрения масштаба и политической значимости,все-таки этот процесс существенно отличался от предыдущих. Согласно обвинительному заключению, составленному под личным наблю- цением Сталина, который затем слецил за ходом процесса из-за занавешенного окошечка нац залом [173], поцсудимые участво- вали в разветвленном преступном заговоре, охватывающем буквально всех бывших и нынешних оппозиционеров или хоть в чем-то отклонившихся от официальной линии большевиков. Главарями его являлись правые большевики, возглавляемые Бухариным, и левые болыпевики, направляемые из-за границы высланным Троцким. Такая идея сваливания в одну кучу боль- шевиков всех оттенков и подсказала официальное название процесса: „Дело антисоветского „право-троцкистского блока”. Согласно обвинительному заключению, поцсудимые несли ответ- ственность не только за всевозможные террористические и диверсионные акты и шпионаж, в которых они обвинялись на прошлых процессах, но и за еще более чуцовищные престу- пления, включавшие увенчавшийся успехом заговор с целью убийства, в частности Куйбышева и Горького, и безуспешные планы покушения на Сталина и „его замечательных соратников”, поцрыв безопасности Советского Союза и открытие границ страны дпя Германии и Японии, перецача части советской терри- тории различным иностранным цержавам, экономический саботаж и восстановление капитализма.

Отдельные пункты обвинительного заключения преследова- ли различные цели. Некоторые приписывали соперникам Стали- на преступления, в которых подозревали его самого, например убийство Кирова. Другие были явно сфабрикованы дпя того, чтобы свалить на цругих гранциозные провалы сталинского руковоцства после 1929 г., как, например, обвинение в том, что Бухарин и цругие подсудимые организовывали „кулацкие вос- стания” и травили скот во время коллективизации, а также сго- ворились оставить население городов без товаров, в числе про- чего приказав своим агентам подмешивать битое стекло в пи- щевые продукты [174] . Однако общей целью этих обвинений и самого процесса была цискредитация и осужцение на веки вечные всех антисталинских ицей и всего старого болыпевист- ского руковоцства, исключая Сталина (и, скрепя сердце, Ле- нина), как „зловонной кучи человеческих отбросов”, то есть, по сути дела, мрачная коронация Сталина и сталинизма. Сталин- ские слова по поводу ареста Бухарина в 1937 г. сделались (уста- ми его резонера — прокурора Вышинского) политическим обвинением на этом процессе:

Историческое значение этого процесса заключается раньше всего в том, что на этом процессе. показано . что правые, троцкисты, меньшевики, эсеры, буржуазные националисты и т.д. и тому подобные являются не чем иным, как беспринципной, безыдейной. бандой убийц, шпионов, диверсантов и вредителей.

Троцкисты и бухаринцы, т.е. „право-троцкистский блок”. это не политическая партия, политическое течение, это банда уголовных преступников, и не просто уголовных преступни- ков, а преступников, продавшихся вражеским разведкам, преступников, которых даже уголовники третируют, как самых падших, самых последних, презренных, самых рас- тленных из растленных [175].

Согласно сталинскому плану, Бухарину предстояло сыграть ведущую роль в представлении доказательств этих обвинений против старых большевиков. Он являлся крупнейшим симво- лом досталинского большевизма и виднейшим из руководите- лей партии, представших перед судом (Троцкого судили и при- говорили заочно), и поэтому был для членов партии и осведомленных граждан центральной фигурой на этом процессе [176]. Его виновность, служившая предметом разбирательства в большей части восьмисотстраничного судебного дела, должна была символизировать виновность большевизма. Как вспоминает один из очевидцев, Бухарину „отводилась роль князя тьмы. Он стоял за каждым злодейством, рука его ощущалась в каждом заговоре. Черня себя, каждый заключенный не забывал очернить и Бухарина. Затаенные воспоминания о славном прошлом стирались начисто”. С помощью послушных подсудимых Вышинский использовал любую возможность, чтобы изобразить всю политическую биографию бывшего „любимца” партии как „верх чудовищного лицемерия, вероломства, иезуитства и нечеловеческой подлости”. Как заключил прокурор, „лицемерием и коварством этот человек превзошел самые коварные, чудовищные преступления, какие только знала человеческая история” [177] . Наконец, лишь одному Бухарину было инкриминировано преступление из преступлений — попытка отцеубийства, а именно, замысел убийства Ленина в период дискуссии по Брестскому миру в 1918 г.

В течение года, проведенного Бухариным в тюрьме, Сталин и его следователи требовали от него полного сотрудничества (признания и участия в судебном заседании) в этой жуткой инсценировке. На всем протяжении большого террора, да и вообще до самой смерти Сталина, подобные требования предъяв- лялись к тысячам столь же безвинных заключенных. Уже не секрет, почему столь многие из них во всем сознались. В 1937 г. в советских политических тюрьмах широко практиковались жесточайшие пытки, многонедельные изнуряющие допросы („конвейер”) и бесчисленные расстрелы без суда. Над мужчинами и женщинами чинились дичайшие расправы. Один из советских историков назвал этот период самой ужасной страницей русской истории [178] . Многим заключенным как-то удавалось держаться до конца, и их пытали до смерти или рас- стреливали, не цобившись признания. Те, кто „сознался”, сделали это по понятной причине: их вынуцили к этому физиче- ским или иным давлением. Некоторые большевики признались, быть может, в силу мотивов, схоцных с рубашовскими, однако, как сообщил нам оцин из прошедших через все это, для подавляющего большинства страдальцев сталинских застенков „Слепящая тьма” „явилась бы обьектом издевки” [179] .

В такой вот атмосфере Бухарин, которого, как сообщают, не пытали, держался три месяца „с замечательной решимостью”, несмотря на бесконечные угрозы и допросы, которыми заправ- лял Ежов в соответствии со сталинскими указаниями. Примерно 2 июня он, наконец, уступил „лишь после угрозы следователя уничтожить его жену и только что родившегося сына” [180] . Это не было пустой угрозой. „Жен врагов народа” с детьми весьма часто арестовывали и держали заложниками (особенно, когда речь шла о видных большевиках, которых намечалось выставить на показательных процессах), приговаривали к длительным срокам заключения или расстреливали. В июне 1937 г. жену Бухарина сослали вместе с родственниками других „политиков” в Астрахань [181] . Чтобы спасти ее и новорожценного сына (слецующие двадцать лет она провела в лагерях, а сын жил у приемных роцителей и в детдомах), ему пришлось „сознаться” и выступить на суде.

В то же самое время у Бухарина была (или скоро появилась) еще одна причина для появления на суде. Спасение собственной жизни роли не играло; он знал, что, как он себя ни поведи, хорошо ли, плохо ли выполняя порученную роль, его все равно расстреляют, по суцу или без суда, ибо этого требует сталинский сценарий [182] . Таким образом, как он косвенно объяснил на суде, перед ним встал вопрос: „Если ты умрешь, ради чего ты умрешь?” И тогда прецставляется вдруг с поразительной ясностью абсолютно черная пустота” [183] . Он понял, что суд явится его последним публичным выступлением и возможностью придать какой-то смысл своей смерти, дпя себя и других. Он возь- мет на себя символическую роль обобщенного большевика: „Я несу ответственность за блок”, то есть за большевизм [184] . В зале судебного заседания он воспользуется любым случаем (в последний раз эзоповым языком), чтобы придать своей роли смысл и „историческое значение”, отличные от тех, которые предназначает ей Сталин.

Бухаринский план, как отмечает один автор, заключался в том, чтобы превратить свой процесс в суцд над сталинским режимом (подобная практика была широко известна среди русских революционеров), а свое обвинительное заключение — в обвинительное заключение против Сталина как палача большевизма [185] . Вкратце, выбранная им тактика должна была состоять в том, что он разом признается в „политической ответственности” за все на свете, тем самым спасая семью и подчеркивая символичность своей роли, и в то же самое время будет категорически отрицать или тонко опровергать свою причаст- ность к какому-либо конкретному преступлению, и действительный политический смысл обвинений станет тогда ясен дпя „интересующихся”. Сталинский суд автоматически признает его виновным. Но Бухарин будет давать на процессе показания перед иным, высшим судом, судом истории и „будущего поколения”, которому он адресовал свое последнее письмо. Или, как он сказал в зале суда: „Мировая история есть мировое судилище”, и только оно имеет значение [186] .

Со сталинской точки зрения вполне предсказуемый риск, связанный с предоставлением Бухарину последней публичной трибуны, перевешивался, по-видимому, тем обстоятельством, что без него задуманный процесс просто не получился бы [187] . Поэтому подготовка Бухарина к суду превратилась в длинную и мучительную серию переговоров. Увидав сталинские исправ- ления в тексте своего первоначального признания, о котором они договорились в июне с Ежовым и сталинским эмиссаром Ворошиловым, Бухарин от него отказался. Спедователям при- шлось начать все сначала, и они трудились „день и ночь”. Окон- чательный вариант сценария все еще переделывался накануне суда. Все это время сталинские агенгы пытались предотвратить неожиданные шаги, которые мог бы планировать Бухарин. Например, стремясь развеять всякую надежду на то, что ему удастся тайно сигнализировать о вздорности предъявленных ему обвинений, они показали ему новую книгу Лиона Фейхт- рангера, описывающую его набпюдения на процессе 1937 г. и содержащую уверения в справедливости обвинений и подпин- ности сделанных там признаний. Так, на протяжении всего следствия и самого процесса сильнейшим сталинским доводом оставалась судьба бухаринской семьи [188] . Тем не менее Бухарин категорически отказался признать некоторые обвине- ния, особенно шпионаж и попытку убить Ленина, поскольку они были несовместимы с его намерением предстать перед судом в качестве символического большевика. А тем временем он сам готовился в тюрьме, „работал, занимался, сохранил голову” [189].

Процесс начался в ослепительном свете прожекторов утром 2 марта. С самого начала сделалось ясно, что Вышинский хочет оттянуть бухаринские показания по возможности как можно дольше, и у него были на то веские причины. Три дня подряд он дирижировал показаниями подсудимых, клеймивших самих себя и Бухарина. Как вспоминает один из присутствовавших, пока „Бухарин не принимал в судебном следствии никакого участия”, все шло по плану. Однако, когда ему наконец дали высказаться — во время упорного перекрестного допроса, которому он подверг свидетелей обвинения и других подсудимых, во время его собственного допроса Вышинским 5 и 7 марта и в его последнем слове 12 марта — „дело пошло не так гладко” [190] . Используя ошеломительный набор двусмысленностей, уверток, кодированных слов, завуалированных намеков, логических хитросплетений и упорных опровержений, Бухарин регулярно перехватывал инициативу у Вышинского, все больше сбивая его с толку и камня на камне не оставляя от обвинений истинного прокурора — Сталина.

Стратегия Бухарина стала очевидна с того момента, как начался его допрос: „Я признаю себя виновным. за всю совокупность преступлений, совершенных этой контрреволюционной организацией независимо от того, знал я или не знал, принимал или не принимал прямое участие в том или ином акте”. Для тех, кто не разглядел, что вторая часть этого заявления превращает первую в бессмыслицу, Бухарин позднее полностью обесценил все свои признания оцним-единственным замечанием: „Признания обвиняемых есть средневековый юридический принцип” [191] . В хоце дальнейшего процесса он не забывал (ради семьи) подчеркивать нелепое признание своей ответственности за ,,все преступления блока”, но в то же самое время так или иначе отрицал свое участие в каком-либо из них конкретно. Как видно из следующих диалогов, от наиболее несуразных обвинений он просто отмахивался сразу:

Источники:
  • http://helpiks.org/3-41162.html
  • http://studopedia.su/4_4233_masshtab-i-masshtabnost.html
  • http://h.120-bal.ru/istoriya/17863/index.html?page=39