С точки зрения экономиста и политолога

Рузвельт учитывал положение в стране, настроения американского народа и международную обстановку. В предвыборных речах он обещал обратить внимание государства к «забытому человеку» и провозгласил «новый курс» .
Почти сразу победы на президентских выборах, приступив к исполнению своих обязанностей, Рузвельт добился принятия конгрессом 70 законодательных актов, направленных на «оздоровление» промышленности, сельского хозяйства, торговли, кредитно-денежной системы.
Все эти мероприятия и получили название «нового курса» , сущность которого заключалась в проведении государственно-монополистического регулирования экономики.
Большое влияние на проведение правительственной политики оказывал «мозговой трест» , который состоял из нескольких близких президенту лиц, разрабатывавших проекты реформ. Исходя из прагматических соображений, Рузвельт и его окружение наметили и провели ряд важных реформ в структуре социально-политических институтов США.

Рузвельт учитывал положение в стране, настроения американского народа и международную обстановку. В предвыборных речах он обещал обратить внимание государства к «забытому человеку» и провозгласил «новый курс» .
Почти сразу победы на президентских выборах, приступив к исполнению своих обязанностей, Рузвельт добился принятия конгрессом 70 законодательных актов, направленных на «оздоровление» промышленности, сельского хозяйства, торговли, кредитно-денежной системы.
Все эти мероприятия и получили название «нового курса» , сущность которого заключалась в проведении государственно-монополистического регулирования экономики.

Как правило, в осуществлении «нового курса» Рузвельта историей выделяется два самостоятельных этапа.
На первом из них администрация Рузвельта осуществила ряд мероприятий, чтобы вывести экономику из кризиса. Прежде всего, была укреплена банковская система. Золотой стандарт был отменен.
В июне 1933 года Рузвельт добился принятия закона об оздоровлении национальной промышленности. В соответствии с данным законом была создана так называемая Национальная администрация восстановления промышленности (НИРА) , которая стала осуществлять принудительное картелирование на основе «кодексов честной конкуренции» .

Политика «нового курса» помогла выйти из кризиса с минимальными издержками и упрочить свое положение. Государственно-монополистический капитализм в США получил дальнейшее развитие, а в политике правительства закрепилась функция экономического регулирования.

В результате политики «Нового курса» в США укрепились позиции крупной буржуазии, что прослеживается во всех сферах экономики – промышленности, банковской системе, аграрном секторе. Концентрация производства и банков усилилась. Наиболее благоприятные последствия эта политика имела для ведущих групп американского монополистического капитала.

Руслан Гринберг и Александр Рубинштейн: «Мы построили рыночную, но асоциальную и примитивную экономику»

01.12.2016 в 18:34, просмотров: 48169

Российские ученые-экономисты нечасто удостаиваются международных научных премий. Чаще они достаются теоретикам из западных стран, имеющим вековой опыт осмысления рыночной экономики. Однако не так давно тандем российских экономистов — члена-корреспондента РАН Руслана Гринберга и руководителя научного направления «Теоретическая экономика» Института экономики РАН Александра Рубинштейна — получил премию Итальянского института политических, экономических и социальных исследований (EURISPES) за цикл работ по экономической теории современного государства. «МК» поговорил с лауреатами не только об их теоретических концепциях, но и о том, как они реализуются на практике.

— Высокую оценку европейского научного сообщества получила ваша концепция «Экономической социодинамики» и «Теории опекаемых благ». Можно ли перевести их суть с научного языка на общедоступный?

— Речь идет о наших исследованиях в области экономической теории современного государства. Результаты нашей работы попали буквально в резонанс с проблемами, которые стоят перед европейской наукой: экономисты, социологи, политологи, юристы заняты поисками современной модели государства. В этом смысле наша теория отвечает на ряд фундаментальных вопросов, относящихся к вечной теме взаимоотношений рынка и государства. И даже если уйти от стандартного сюжета об избыточном вмешательстве государства в экономику, а в нашей стране оно явно зашкаливает, то и в тех случаях, когда оно необходимо, возникает вопрос, насколько его действия являются оправданными. Наши европейские коллеги высоко оценили сформулированный в этой теории общий подход к экономическому анализу государства, которое, к сожалению, далеко не всегда способствует росту благосостояния людей.

— Александр Яковлевич, в чем состоит этот подход и как ваша теория объясняет неудачи государства?

— Не надо думать, что все дело в конкретных людях, находящихся у власти. Кроме стандартных «провалов рынка» (наличие монополии, экстерналий, информационной асимметрии), на устранение которых направлена госактивность, есть и другие обстоятельства, вызывающие потери благосостояния.

Как завещал Адам Смит, все должны действовать рационально, то есть стремиться к росту своего благосостояния. Современная теория нарушает этот принцип, люди ведут себя часто нерационально. В этом состоит «поведенческий провал».

Наш вклад в экономическую теорию государства связан с фиксацией «поведенческого» провала и совершенно новой трактовкой иррациональности. Поведение людей иррационально лишь с точки зрения другого участника экономических отношений — «патера», в данном случае государства, у которого могут быть свои представления о том, «как должно быть».

Такая трактовка нерациональности приводит к еще одному феномену, к возможности «патерналистского провала», причиной которого является ошибочность установок самого государства. Речь идет об отказе от традиционной парадигмы «благотворящего государства» в пользу гипотезы о его патерналистской активности, чреватой рисками потери благосостояния из-за ошибочности принимаемых решений. В качестве примера здесь можно привести реформирование нашей экономики в последние 25 лет, которое представляет собой череду патерналистских провалов.

— То есть в основу вашей теории легли реальные процессы, происходящие в России. Руслан Семенович, и насколько же «провально» оказалось наше государство?

— Есть такой макроэкономический показатель, как государственная квота, — это соотношение расходов государственного бюджета к ВВП. В успешных странах — лидерах по сформированному в ООН индексу человеческого развития — этот показатель составляет ныне 47–50% и выше, что однозначно указывает на действие в этих странах мощных перераспределительных процессов и во многом объясняет тот факт, что средний класс здесь составляет более двух третей населения. В России же показатель государственной квоты фиксируется на уровне 35–37%, что, казалось бы, должно свидетельствовать о нашем преимуществе с точки зрения реализации принципов экономической свободы. На самом деле все наоборот. Государство привыкло вмешиваться туда, куда не надо. Оно, по замечанию Дмитрия Медведева, «кошмарит» бизнес и не участвует там, где надо, то есть хронически недофинансирует здравоохранение, культуру, образование и науку. Под безобидным лозунгом «даешь структурные реформы» оно с маниакальным упорством стремится продолжить коммерциализацию всех этих сфер. В результате вольно или невольно в стране формируется порядок, противоречащий конституционной норме о России как социальном государстве и принципам социального рыночного хозяйства.

— Какие конкретные примеры «провалов государства» за весь период существования постсоветской России можно привести?

— Я назову самые, на мой взгляд, системные среди них — то есть те, что подрывают устойчивость последующего экономического развития на долгие годы вперед. В нашем случае обществу приходится расплачиваться за них и по сей день. Едва ли не самый шокирующий экономический провал государства за последние четверть века — деиндустриализация страны. Радикальное дерегулирование и стремительное открытие советской централизованной экономики привели к значительной примитивизации ее структуры и существенной зависимости хозяйственной динамики от экспорта топливно-сырьевых отраслей и избыточного импорта готовых изделий и продовольствия. Соответственно, по доле готовой продукции в общем объеме товарного экспорта РФ заметно уступает как развитым, так и многим развивающимся странам. По данным ВТО, на протяжении последних лет этот показатель по России составляет только 20%, тогда как у Канады — 45%, Великобритании — 69%, Китая — 94%, Мексики — 78%, Индии — 62%, Бразилии — 33%. В результате угроза вхождения страны в зону «технологического захолустья» остается актуальной.

Другой провал — отечественный способ приватизации госсобственности. Фатальная ошибка в том, что состоялась передача в частную собственность предприятий ТЭК и проданы они были по скандально низким ценам. Результат — усугубление бюджетных проблем и неприятие обществом итогов приватизации.

Явный провал — несостоятельность госполитики регулирования доходов населения и формирования среднего класса. Чрезмерное равенство личных доходов россиян при социализме обернулось их явно избыточным неравенством в условиях системной трансформации. При этом средний класс даже в лучшие времена не превышал 20% от населения страны, а в последние три года уменьшился до 15–17%. В странах с высоким уровнем жизни, например в Норвегии, средний класс составляет 80% населения. В результате мы столкнулись лишь с расширением зоны бедности и консервацией экономического застоя вследствие сокращения потребительского спроса.

— Александр Яковлевич, а что мешает воплотить теории в жизнь и оздоровить экономику, уменьшить или вовсе устранить «патерналистские провалы», приводящие к потерям благосостояния и ухудшению жизни?

— У нас в стране, к сожалению, не умеют договариваться, нам чужды понятия компромисса и консенсуса. Поэтому главная проблема — это отсутствие реального уважительного диалога между людьми с разным мировоззрением. Организовывать этот самый диалог и участвовать в полемике должна власть, но бессмысленно вести диалог с подданными, а не c гражданами. Отсюда вытекает насущная необходимость в ускорении становления гражданского общества, которое в силу разных причин социокультурного характера формируется в России слишком медленно. Но даже в нашей нынешней ситуации остро необходима демократизация самой процедуры принятия политических решений, в том числе и в области экономической политики. Словом, создание демократических механизмов, ограничивающих произвол власти, включение в процедуры принятия решений гражданского общества — это одна из самых актуальных научных задач, имеющая большое практическое значение. Главное здесь — постоянно учитывать базовый принцип демократии: «люди, которых затрагивают те или иные политические решения, должны иметь возможность участвовать в процессе их принятия».

Исходя из этого принципа, в нашей теории предложены конкретные рекомендации, относящиеся, в частности, к процессу распределения бюджетных средств. Речь идет о целесообразности института «вето» в качестве обеспечения прав парламентского меньшинства в условиях конституционного большинства партии власти. При наличии этого института, скорее всего, не были приняты законы, недружественные по отношению к образованию, науке, культуре и здравоохранению. Положительную роль здесь может также сыграть институт «нулевого чтения», охватывающий, скажем, не более 90% расходов бюджета, и предоставляющий оппозиционным партиям инклюзивное право в последующих чтениях дополнять эти расходы (не более 10%) в соответствии с их программами. Наконец, мы предлагаем использовать институт индивидуальных бюджетных назначений, обеспечивающий участие граждан в управлении бюджетными расходами — предоставление возможности каждому налогоплательщику, исходя из его собственных предпочтений, распределять небольшую часть уплачиваемого им подоходного налога на финансирование проектов в области науки, культуры, образования и социальной сферы.

— Трудно поверить, что все эти рекомендации будут реализованы на практике…

— Вы знаете, в них нет ничего несбыточного. Во многих странах уже действуют близкие по содержанию механизмы, обеспечивающие улучшение принимаемых решений. Это цивилизационный тренд, что доказывает признание результатов наших исследований европейским научным сообществом.

— Экономику России часто называют переходной. Когда завершится этот переход к экономике рыночной?

— Перефразируя слова известной советской песни о революции, скажу так: «Нет у трансформации начала, нет у трансформации конца». Россия, похоже, всегда находится в переходном состоянии. А если серьезно, я считаю, что мы уже построили рыночную экономику, но она асоциальная, плутократическая и примитивная. К тому же такая экономика характеризуется скандальным расслоением в обществе. Но все это не отменяет того факта, что она все-таки рыночная.

Заголовок в газете: Государство во благо и на беду
Опубликован в газете «Московский комсомолец» №27269 от 2 декабря 2016 Тэги: Налоги, Общество, Власть Персоны: Дмитрий Медведев Организации: ВТО ООН Места: Россия, Китай, Великобритания, Мексика, Индия, Бразилия

Роль и место профессии политолога в современной России

1. Общее значение профессии политолога в России и за рубежом.

2. Требования стандарта третьего поколения бакалавров, обучающихся по направлению «Политология».

1. Помочь студентам – будущим политологам разобраться в роли и месте своей будущей профессии в современном российском социуме.

2. Определить у студентов целеполагание в приобретении необходимых знаний, навыков и умений во время обучения в Российском экономическом университете имени Г.В. Плеханова.

1.

Во время изучения курса «Введение в политическую теорию» мы уже знаем, что политология – это наука, изучающая политику, политические отношения, власть в обществе.

Даже дети иногда пытаются на любительском уровне трактовать события в государственной жизни. Все мы имеем своё понимание того, что происходит в стране и за её пределами. Все мы пытаемся, основываясь на те знания, которые мы имеем, понять причины действий общественных деятелей и власть имущих людей. А больше всего предоставляют интерес прогнозы на будущие события. Есть люди, которые не раз доказывали, что они понимают в политике намного больше основной массы людей.

Определение политики впервые сформировалось в Древней Греции примерно в V столетии до н. э. До этого никто не объединял государственные события, общественную жизнь и экономику в одно понятие. Потому и само происхождение этого слова греческое. Наука об этом понятии появилась благодаря трудам всемирно известного Аристотеля. Позже к этой науке присоединялось все больше знаний из психологии, социологии и огромный опыт уже произошедших событий, по которым можно было судить о том, что произойдёт в ближайшем будущем. Ведь основой политологии является история. Политологами можно считать всех известных философов древности и многих теологов прошлого. Чёткое определение, объект и задачи этой науки были сформированы только в 1948 году и признаны почти всеми государствами мира.

В СССР на политологов не учили, не было ни номинации политических наук, ни специальностей и кафедр в вузах: были только «История КПСС» и теория марксизма-ленинизма, куда входили три учебные дисциплины: «Марксистско-ленинская философия», «Политическая экономия» и «Научный коммунизм». Представлялось, что в Советском Союзе не только секса нет, но и политики тоже. Ведь политика – это борьба и конкуренция, которая может быть только на «диком Западе», а при Советской власти есть мудрая компартия, которая руководит и направляет.

Однако околополитологическими исследованиями занимались всегда: в рамках исторических, философских, социологических наук, востоковедения, международных отношений. Те, кто изучал эти науки в вузе, и стали первыми российскими политологами. В политологию пришли также люди с географическим, филологическим, психологическим, физико-математическим, экономическим образованием – каждый из них привнес то, чему его учили в «прошлой» жизни. Например, филологи развили анализ политических текстов и политологических понятий (так называемый дискурс-анализ), географы стали геополитиками, математики разработали математические модели для анализа политического процесса.

В начале 90-х постсоветская политология представляла собою довольно жалкое зрелище в интеллектуальном отношении. Это были наскоро переведенные американские учебники и околонаучные «теории демократии», которые навязывались иностранными фондами. Но современная российская политология имеет немало собственных достижений и научных школ.

Итак, кто такой политолог? Есть понимание в трех аспектах: политолог -общественный эксперт, политолог-ученый и политолог – специалист в области практики политической жизни общества.

Рассмотрим первое понимание профессии политолога. Политолог — это признанный общественный эксперт в политической, социальной, политико-экономической сфере жизни общества, а также в других сферах общества (военной, обороны и безопасности, политико-правовой и т.д.), на которые активно воздействует власть, и которые являются областью политической борьбы, удержания и использования политической власти. Политолог имеет высокий уровень политического образования, имеет опыт сотрудничества с различными политическими силами, которые позволяют ему обоснованно трактовать события в государстве, в обществе и в международной жизни. Что влияет на формирование политических систем, в чем состоят преимущества и недостатки каждой из них, что произойдет благодаря тем или иным нововведениям и тенденциям – все это эксперт от политики может внятно и доступно объяснить широкой публике

Второе направление. Политолог – учёный, дипломированный специалист в области политологии, научный эксперт в области политики, способный к трактовке и интерпретации политической жизни общества.

Третье направление. Политолог – это не одна, а несколько достаточно разных профессий: политический аналитик, консультант, преподаватель политологии, политический журналист. Близкие, но самостоятельные профессии – политтехнолог и имиджмейкер. Эти специалисты занимаются организацией выборов и созданием имиджа политиков и политических партий.

Отметим, что родственными профессиями для политолога являются: маркетолог, психолог, педагог, журналист, философ, теолог, издатель, социолог.

Обращаю также Ваше внимание на то, что:

по предмету труда относится к типу – «человек–знаковая система»; по характеру труда является профессией творческого класса.

Чем занимается политолог?

Во-первых, научно-исследовательской деятельностью. Исследует сферы общественной жизни связанные с политикой. Изучает политическую и государственную власть, методы и характер влияния власти на развитие общества, способы воздействия власти на социум, политическую культуру и политическое поведение, политические системы, государственный строй. Занимается исследованиями и аналитикой общественно-политической обстановки (системы, исторических особенностей, законодательства, федеративного устройства, политкультуры и т.д.) как локально (муниципалитет, регион, страна), так и на внешнем международном уровне. Наиболее часто подобные исследования проводятся в отчетных целях органами госуправления и информационно-аналитических – средствами массовой информации.

Во-вторых, практической деятельностью в области политики и властно-общественных отношений. Чем приходится заниматься среднестатистическому практикующему политологу? Комментировать актуальные события текущей политики по радио, телевидению, в газетах и интернет-изданиях, писать собственные научные и газетные аналитические статьи (желательно и книги), готовить аналитические материалы для заказчиков, участвовать в круглых столах и научных конференциях (иногда – в пресс-конференциях), работать в диалоговом режиме с политическими заказчиками. И постоянно думать о том, как должно складываться политическое будущее твоих заказчиков, как должна развиваться твоя страна да и мир в целом.

И все-таки политологи принципиально отличаются от политиков! Например, известный киевский политолог Дмитрий Выдрин, проработавший в течение нескольких месяцев депутатом украинского парламента, признался: «Теперь я знаю, чем политологи отличаются от политиков: тем же, чем астрономы отличаются от астронавтов».

Я бы отметил, что политики – это те, кто принимает политически значимые решения, воплощает их в жизнь и несет за них ответственность (либо счастливо избегает ответственности). А политологи – те, кто такие решения разрабатывает и рассчитывает стратегию развития страны. Кроме этого, политологи изучают деятельность политиков, прогнозируют их действия или определяет детерминирующие факторы в принятии того или иного решения различными политическими лидерами.

В тоже время специалист, досконально разбирающийся во всех течениях и подводных камнях большой политики, способен стать не только наблюдателем, но и активным участником политического процесса. То есть политолог может стать и политиком!

Какие можно выделить доминирующие виды деятельности в профессии политолога? Это:

— изучение политических явлений в их последовательном временном развитии, выявление связей между прошлым, настоящим и будущим;

— исследование зависимости политики, политических процессов от общества, экономических отношений, социальной структуры общества, идеологии и культуры;

— определение значения политических явлений для общества и личности, их оценку с точки зрения общего блага, справедливости, уважения человеческого достоинства;

— изучение зависимости между политическими явлениями в опыте и уровнем экономического развития, политическим строем, между степенью урбанизации населения и его политической активностью, между количеством партий и избирательной системой и т.д.;

— исследование и анализ вербального, практического, осознанного и подсознательного поведения отдельных личностей и групп;

— изучение и анализ деятельности институтов, с помощью которых осуществляется политическая деятельность (государства, партии, правительственные программы и т.д.);

— исследование и выявление субъективных механизмов политического поведения, индивидуальных качеств, черт характера, а также типичных механизмов психологической мотивации:

— анализ политических явлений с целью выявления их общих черт и специфики, нахождения наиболее эффективных форм политической организации или оптимальных путей решения задач;

— прогнозы по поводу политического будущего государства, партии, политика.

Алгоритм деятельности политолога может выглядеть следующим образом:

– сбор статистической информации;

– проверка и обработка полученных сведений;

– составление схем, таблиц, отчетов, написание аналитических статей;

Где работают специалисты с политологическим образованием? Каковы их карьерные возможности?

Прежде всего, не надейтесь найти на работных сайтах вакансии политолога – их там нет. Например, одна девушка 5 курса факультета политологии и права РЭУ имени Г.В. Плеханова, обучающаяся по специальности «Юриспруденция» наивно предположила, что она может найти работу политолога по объявлению[1]!

Выпускники, в дипломах которых значится эта квалификация, работают в очень разных местах. Некоторым удается найти работу по специальности например, в аппарате партий, Правительства или Думы, в политическом консалтинге, на должности GR-менеджера (взаимодействие со властью) в коммерческих компаниях или общественных организациях. Большинство идут в сферу пиара и масс-медиа.

Люди с такой профессией – это редкое явление. Дело в том, что существует ограниченное количество мест, где они могут работать, кроме политических партий. Зачастую, политологи совмещают эту профессию с работой журналиста, экономиста, преподавателя или частного предпринимателя. Разумеется, невозможно прожить просто тем, что раз в месяц давать интервью журналу или телеканалу. Требования к такой профессии: объективность, знание истории, социологии и психологии, развитое логическое мышление. Успешный политолог имеет все шансы стать известным человеком, часто сверкать интеллектом с экрана телевизора, получать неплохие деньги за советы от разных видных деятелей.

Пик востребованности политтехнологов у нас в стране миновал, потому что количество предвыборных кампаний заметно сократилось. Тем не менее, разовую проектную работу на оставшихся выборах найти можно. На завидные доходы можно рассчитывать на должности PR-менеджера (от 100 тыс. руб.), но получить такую работу удастся только опытным специалистам, у которых налажены контакты в органах власти. Поэтому начинать карьеру стоит именно во властных структурах, на любых низших позициях — это даст и контакты среди чиновников и политиков, и знание внутренней кухни. С таким опытом можно потом идти в политконсультанты, эксперты, пиарщики. Средняя зарплата – от 30 тыс. рублей.

Выделяют следующие специализации в деятельности политологов:

– аппараты политических партий;

– общественные организации (институты, аналитические центры и т.д.);

– информационные агентства, средства массовой информации;

– аппарат помощников (советников) депутатов законодательных собраний различного уровня;

– органы государственного и муниципального управления.

Дополнительные особенности в деятельности политолога: в качестве сторонников или критиков власти и в качестве великих манипуляторов – политтехнологов.

В качестве сторонников или критиков власти могут быть обладатели аналитического склада ума, любители строить гипотезы и делать прогнозы высоко ценятся в профессиональной среде. Такие специалисты могут работать в институтах и независимых аналитических центрах: в Московском центре Карнеги, Институте политологии и мировой политики, Институте проблем глобализации (ИПРОГ) и др. Подобные организации не только занимаются исследованием политических проблем, но и, как правило, ведут разностороннюю общественную работу: устраивают семинары, симпозиумы и конференции, посвященные актуальным вопросам политики. Так, например, Институт проблем глобализации был инициатором приезда в Москву президента Венесуэлы Уго Чавеса.

Помимо общественных организаций знания профессионального политолога могут пригодиться в информационных агентствах и СМИ. Некоторые агентства специализируются на общественно-политической тематике (Агентство политической информации «Политинформ», «Панорама современной политики»), другие отвечают за весь новостной спектр (ИТАР-ТАСС, MIGnews).

Заметим, что политолог оценивает СМИ не только по тиражам и регионам распространения. Большую роль играет позиция издания по отношению к действующей власти. Все средства массовой информации, так или иначе причастные к политике, можно разделить на «левые», «правые» или «центристские». Безусловно, вариться в политическом котле и не иметь своих убеждений невозможно, поэтому эксперты и аналитики выбирают место работы с учетом собственных политических взглядов и предпочтений.

В качестве великих манипуляторов — политтехнологов обычно выступают те политологи, которые предпочитают непосредственно участвовать в политических событиях. Золотым веком отечественной политтехнологии стала эпоха правления Бориса Ельцина, с ее нешуточным накалом политических страстей, «красной угрозой» и памятным референдумом «да-да-нет-да». Именно в это время возникли такие киты политического пиара, как Фонд эффективной политики и Центр политических технологий, а на слуху – имена Глеба Павловского, Владислава Суркова, Сергея Лисовского.

Политтехнолог – опытный стратег и рисковый игрок на бирже политических страстей. В зависимости от ситуации, он может выполнять самые разные функции, но цель у него одна: представить своего заказчика (конкретного политика или партию) в самом выгодном свете и тем самым добиться его победы на выборах, прохождения в ту или иную властную структуру, роста его политического рейтинга и т. д. Обычно политтехнолог работает в команде: бок о бок с ним трудятся социологи, имиджмейкеры, спичрайтеры и многие другие специалисты, отвечающие за «лицо» клиента. Если в ближайшем будущем не намечается значимых политических событий (выборов, референдумов и т. п.), политтехнолог занимается более спокойной работой: организовывает повседневную жизнь партии, готовит текущие собрания, семинары и конференции.

Профессиограмма политолога:

Доминирующий способ мышления

Область базовых знаний №1 и их уровень

история, политология, психология, политические отношения, уровень 3, высокий (теоретический)

Область базовых знаний №2 и их уровень

прикладная политология, прикладная социология, высшая математика, статистика, уровень 2, средний (практическое использование знаний)

частое по типу «рядом»

вне помещения, мобильный

Качества, обеспечивающие успешность выполнения профессиональной деятельности политолога:

Способности

Личностные качества, интересы и склонности

высокий уровень развития аналитического и синтетического мышления (умение получать и обрабатывать нужную информацию, оценивать, сравнивать и усваивать ее);

высокий уровень развития понятийного мышления (владение научными понятиями);

высокий уровень развития дедуктивного мышления (умение строить умозаключения от общего к частному);

склонность к исследовательской деятельности (внимание к деталям,способность группировать множество фактов, устанавливать причинно-следственные связи и т.д.);

способность заниматься длительное время кропотливой работой (работа с досье, архивными документами);

высокий уровень развития кратковременной и долговременной памяти;

развитые коммуникативные способности (умение входить в контакт, налаживать взаимоотношения, развитость каналов вербального и невербального общения, профессиональная компетентность и т.д.);

наличие хорошо развитых вербальных способностей (умение правильно и понятно изъясняться);

ораторские способности (грамотное выражение мысли);

высокий уровень развития концентрации и устойчивости внимания (способность в течение длительного времени сосредоточиваться на определенном виде деятельности);

способность воспринимать большое количество информации (всестороннее адекватное восприятие ситуации);

способность контролировать свои эмоции.

• честность и порядочность;
• организованность и ответственность;
• целеустремленность;
• креативность;
• эрудированность, широкий кругозор (хорошие познания в разных областях наук);
• пунктуальность, ответственность;
• высокие моральные качества (принципиальность, убежденность, чуткость и внимательность к людям и т.д.);
• любознательность;
• тактичность (способность проявлять чувство меры);
• гибкость, наличие развитой интуиции;
• настойчивость, объективность;
• самоконтроль, хладнокровие;
• коммуникабельность, энергичность;
• умение быстро восстанавливать работоспособность;
• стремление к самосовершенствованию.

Качества, препятствующие эффективности профессиональной деятельности:

– неуверенность в себе, нерешительность;

– низкий уровень развития или отсутствие коммуникативных способностей, плохая дикция;

– отсутствие интереса к выполняемой работе;

– неспособность сопоставлять и анализировать факты;

– неумение противостоять внешним факторам.

Заболевания, противопоказанные для профессии политолога:

– зависимость от алкоголя,

В чем плюсы и минусы профессии политолога в нашей стране?

Плюсы, безусловно, в том, что в настоящее время очень мало политологов, имеющих соответствующее профильное образование и диплом о получении политологического образования. Конкуренция на рынке труда среди политологов пока весьма низкая, по сравнению с такими специальностями, с которыми выпускаются из нашего ВУЗа: менеджеры, экономисты, юристы.

Минусы: потребность в прикладной политологии напрямую зависит от политической ситуации в стране. В последние годы – после отмены выборов губернаторов, после сокращения количества политических партий, увеличения проходного барьера в Госдуму до 7% и уменьшения ее политической роли – политологи стали менее востребованы в качестве независимых экспертов. (Кстати, именно по этой причине многие российские политологи заинтересовались украинским и казахстанским политическими рынками, а некоторые превратились в откровенных телепропагандистов).

Отметим, также, что политология – не армия, званий тут нет. К примеру, в США политолог на протяжении своей карьеры может несколько раз поменять сферу деятельности: скажем, из чистой политики перейти на госслужбу, затем преподавать в университете, а после устроиться на «фабрику мысли». В России и в странах СНГ такая схема распространена значительно меньше. В то же время, упомянув армию, хотелось несколько слов сказать и том, кто такой военный политолог, чем он занимается? Тем более что лектор является экспертом Ассоциации военных политологов.

Мы являемся в первую очередь, политологами, т.е. нацелены на изучение власти, государства, политики применительно к сфере безопасности и обороны. Но это не означает, что нас не интересуют другие политические, по сути, вопросы и проблемы. Однако, многие ученые, журналисты, телеведущие, обращаясь к нам за интервью, точкой зрения и/или мнением, приравнивают нас к военным специалистам/экспертам. Такое отношение совсем не соответствует действительности и мы, конечно, не являемся военными экспертами и не претендуем на такой статус.

Так, например, известный журналист и аналитик в военно-политической сфере Александр Гольц очень толково на эту тему написал: «… время от времени меня называют военным экспертом. Что, безусловно, некоторая натяжка. У меня, журналиста, который четверть века пишет о проблемах Вооруженных сил, нет другого образования, кроме того что получено на факультете журналистики МГУ. Однако эта натяжка указывает на существование очень серьезной проблемы. В России, я берусь утверждать это со всей ответственностью, практически отсутствует независимая военная экспертиза как институт. Человек пять выдающихся аналитиков и ученых, таких как Виталий Шлыков, Андрей Кокошин, Алексей Арбатов, при всей их талантливости не могут заменить собой экспертное сообщество, способное во всех деталях проанализировать ситуацию с обеспечением безопасности государства и предложить конкретные проекты разрешения наиболее острых проблем. До сих пор российскому обществу и даже руководителям страны предлагают верить на слово оценкам и мнениям, которые исходят из Министерства обороны»[2].

Итак, А. Гольц высветил первую проблему, которой мы вынуждены (нам это интересно!) заниматься: мы стараемся проводить независимую от государства экспертизу готовящихся и принимаемых решений в области обороны и безопасности.

Вторая проблема заключается в том, что многие военнослужащие (как действующие, так и бывшие) опасаются писать на темы, связанные с областью обороны и безопасности. Причин тому немало. Есть, наверно, определенный страх (вошедший в привычку) разгласить какую-нибудь «военную тайну». Нельзя сбрасывать со счетов и то, что военнослужащих не учат писать тексты (кроме военных журналистов, естественно). Также замечу, что в СССР культура общества и власти была такова, что можно было писать только о том, что специально разрешали изучать и обсуждать.

Поэтому, на наш взгляд, в России до сих пор не сформировался рынок интеллектуальных услуг в области обороны и безопасности. В нашей стране в определенной мере, но все же заметна корреляция между профессией военного (так и не ставшей престижной и котирующейся на российском рынке труда) и теми, что дает рецензии этой области.

У нас нет уверенности, что наши труды востребованы чиновниками, что у российской власти есть заказ на проводимые нами исследования. Скорее, мы уверены в обратном. Но, тем не менее, мы четко знаем, что российское общество в нас и нашей работе нуждается. Об этом мы судим по окружающим нас людям, по нашим близким и друзьям. А в их искренности нет ни повода, ни смысла сомневаться. Кроме того, нас понимают и поддерживают комитеты солдатских матерей и иные правозащитные и общественные организации, стоящие на страже прав военнослужащих.

И последнее. У нас нет мании величия и надежд на то, что вслед за Архимедом мы сможем «перевернуть Землю», если вдруг найдем рычаг или точку опоры. Отнюдь, мы принципиально не станем этого делать, поскольку четко знаем, что революции, восстания, скачки и перевороты ничего хорошего обществу не приносят.

Вывод: Политолог – профессия, которая требует разностороннего развития личности, широкого кругозора знаний, постоянного совершенствования навыков и умений в научной, экспертной и политико-публичной деятельности. Профессия политолога в нашей стране одна из молодых и появилась благодаря демократическому процессу развития российского общества. Фактически только сейчас начинается ее становление в России. Поэтому, какая будет ее роль и место в дальнейшем развитии российского социума во многом зависит и от профессиональных качеств выпускников факультета политологии и права РЭУ имени Г.В. Плеханова, обучающихся по направлению «Политология» со специализацией «Экономическая политика».

2.

Стандарт 3 поколения бакалавров определяет области профессиональной деятельности бакалавров по направлению «Политология» (со специализацией «Экономическая политика»), объекты и основные направления их профессиональной деятельности.

Области профессиональной деятельности:

– общеобразовательные учреждения и образовательные учреждения начального профессионального и среднего профессионального образования в качестве учителей обществознания и политологии;

– академические и научно-исследовательские организации, связанные с политической проблематикой в качестве научных сотрудников, способных к участию в коллективных исследовательских проектах;

– органы власти и управления, редакции СМИ в качестве сотрудников, способных к участию в разработке и осуществлении реализуемых данными органами решений;

– аппарат политических партий, коммерческих и общественных организаций, осуществляющих проектную (консалтинговую, консультативную, исследовательскую и аналитическую), а также информационную деятельность в сфере политики, в качестве сотрудников, способных, способных к участию и осуществлении релизуемых данными структурами решений.

Объектами профессиональной деятельности бакалавров являются: различные сферы общественно-политического, социокультурного и экономического пространства Российской Федерации и мира:

1) В политико-государственной и собственно политической сфере – это, прежде всего, структуры государственной власти и госуправления (федерального, регионального и муниципального уровня), политические партии и общественно-политические движения, система современных международных отношений.

2) В социокультурном плане – политическая культура и самосознание, общественно-политические настроения.

3) В экономическом аспекте – взаимодействие власти и бизнеса, политические интересы и устремления различных групп экономического сообщества.

Виды профессиональной деятельности бакалавров по направлению подготовки «Политология»:

Бакалавр по направлению подготовки «Политология» («Экономическая политика») должен решать следующие профессиональные задачи в соответствии с видами профессиональной деятельности:

1. Научно-исследовательская деятельность:

– участие в работе семинаров, научно-теоретических и научно-практических конференций, в подготовке обзоров и аннотаций;

– составление рефератов и библиографий по тематике проводимых исследований:

– составление разделов, научно-аналитических отчетов, пояснительных записок.

2. Педагогическая деятельность:

– преподавание отдельных дисциплин политологического знания в общеобразовательных учреждениях и образовательных учреждениях начального профессионального и среднего профессионального образования;

– подготовка научно-методической документации по обществоведческим курсам;

– участие во внеаудиторной и воспитательной работе с учащимися;

– составление установленной отчетности по утвержденным формам.

3. Организационно-управленческая деятельность:

– участие в организации управленческих процессов в органах государственной власти и управления, в аппарате политических партий и общественно-политических объединений, органах местного самоуправления, бизнес-структурах, СМИ;

– участие в проведении политических кампаний, организации избирательного процесса, консалтинговой деятельности;

– обработка данных социологических исследований для последующего политологического анализа.

4. Проектная деятельность:

– подготовка документации на разработку научно-исследовательских программ и проектов;

– участие в проектировании научно-теоретических разработок и политических кампаний;

– участие в проектировании социологических исследований политических процессов.

С перечнем компетенций, то есть результатов освоения основных образовательных программ бакалавриата вы можете ознакомиться в тексте стандарта 3 поколения бакаларов по подготовке «Политология», который размещен на моей страничке «В контакте».

Отметим, что наш факультет готовит не «вообще» политологов, а уникальных специалистов – экспертов в сфере воздействия власти на экономический процесс и на всю экономическую сферу общества. Поэтому наши выпускники будут востребованы в качестве советников (помощников) руководителей исполнительных органов государственной власти, помощников депутатов Государственной Думы Федерального Собрания и законодательных органов Субъектов Федерации, помощников руководителей крупных предприятий, концернов и холдингов, помощников руководителей крупных фондов. Во всех случаях, они будут экспертами в сфере политико-экономических отношений.

1. Бакалавр по направлению подготовки «Политология» должен готовить себя, одновременно, к научно-исследовательской, педагогической, экспертной, проектно-политической и практической деятельности в сфере как общей, так и экономической политики.

2. Работа политолога в экономической сфере требует широких разносторонних знаний не только в области политических наук, но в области права, экономических дисциплин, социологии, психологии, педагогики, культурологии, документоведения и много другого, в том числе и хорошей физической подготовки.

Известный экономист и политолог Владислав Иноземцев – о единственной причине, по которой рискует рухнуть путинская система

Политические и экономические итоги 2013 года мы подводим вместе с Владиславом Иноземцевым, создателем и руководителем московского Центра исследований постиндустриального общества, участником национального Совета по внешней и оборонной политике, председателем Высшего совета партии «Гражданская сила». Владислав Леонидович – один из наиболее авторитетных политологов и экономистов страны, к чьему мнению внимательно прислушиваются не только в России, но и за рубежом. Его предновогодние интервью, взвешенные и пророческие, становятся традицией Znak.com.

«Раньше мы были под монгольским игом, а сейчас управляемся из Грозного»

— Владислав Леонидович, острейшая проблема, проявившая себя в этом году, – национальный вопрос. Даже такие, казалось бы, «невинные» вещи, как оскорбления Кадырова в адрес футбольного судьи или золотой пистолет депутата Делимханова, воспринимаются в обществе нервозно. Первый вопрос в связи с этим. Вы предлагаете ввести на Северном Кавказе прямое федеральное правление, поставить местные элиты и финансы под жесткий контроль. И вот мы видим отставки глав Дагестана, Кабардино-Балкарии, Ставрополья. Это соответствует вашим ожиданиям?

— Отставка губернатора, смена президента или арест мэра Махачкалы – это все, конечно, любопытно, но не более. Мэр сидит, процесса нет, каким будет приговор, непонятно. Моя идея заключалась в следующем: если бюджеты в Чечне и Ингушетии на 80% дотационны, то в этой ситуации вы вычищаете всех тамошних чиновников, направляете туда российскую полицию, местные пусть в полиции не служат. В прокурорах и их помощниках местных тоже нет. Аналогично – в налоговой полиции, налоговой инспекции. Направляете туда российских чиновников и ротируете их каждый год во всех структурах. Все президенты и губернаторы, все их заместители – представители центрального правительства, не связанные родственными связями с соответствующими регионами. Другими словами, вы направляете туда из российских регионов все руководящее звено, включая все правоохранительные органы. Это – всего 100 тыс. чиновников на весь регион, какие проблемы? Происходит ли что-то, хоть отдаленно похожее? Нет.

— Одно большое сомнение: не вызовет ли такой подход ожесточенной обратной реакции, может быть, даже в виде вооруженного сопротивления?

— Если это вызовет вооруженное сопротивление, восстание, станет уже совершенно ясно, что там сидят воры и нахлебники. И тогда – либо новая «Чечня», либо – выходите из Федерации, потому что это «черная дыра», которая абсолютно бессмысленна, это территория, которая ничего не дает и дать не может.

— Но Владимир Владимирович, напротив, рассуждая о дотациях Северному Кавказу, повторяет одну и ту же мысль: мы что, хотим повторения чеченских войн? То есть – стоит ли то, о чем вы говорите, риска повторения войны?

— Пусть Владимир Владимирович, если он такой выдающийся национальный лидер, скажет все то же самое более честными словами: что мы, русские, идиоты, попали под власть Северного Кавказа и должны платить ему из бюджета ежегодно 30 млрд долларов, а иначе будет новая война. Раньше мы были под монгольским игом, а сейчас управляемся из Грозного. Если Владимир Владимирович скажет такое во всеуслышание, я сниму все свои вопросы к нему. Но сегодня политика Москвы заключается в том, чтобы взамен на деньги гарантированно получать с Кавказа депутатов Госдумы, которые обеспечивают «Единой России» парламентское большинство со всеми вытекающими для всех нас последствиями. Мое мнение: это национальный позор.

Да и потом, перспектива войны лично для меня не очевидна. Когда, будучи в Северной Осетии или Дагестане, я ловлю машину, то одна из первых тем, которая возникает в разговоре с водителем, это тема воровства. Люди матерятся по поводу того, что нет работы, нет денег, цены и тарифы растут, а каждая новая власть становится еще более вороватой, чем предыдущая. Таких людей много. И если им скажут: мы выгоним ваших начальников – назначим своих и ваши пенсии станут больше, вам легче будет получить ссуды на строительство домов, у вас будет лучшее, чем было, образование, потому что перестанут воровать на содержании школ, будет лучшее здравоохранение, и если они все это увидят… Поймите, эти люди вовсе не хотят независимости, у них тяжелая жизнь. Да, там гоняют наглые кортежи со стреляющими свадьбами, строятся коттеджи для начальства, а богатеи отправляют своих «крутых» отпрысков в Москву, но простым-то людям от этого ничего не перепадает. Дагестан – это безумно бедная республика. И я не думаю, что они проклянут того, кто сделает их жизнь лучше. Ошибка в том, что мы описываем потенциальное противостояние в категориях национальных. А следует давно перейти к противопоставлению байства и народа, и это может оказаться очень успешным.

— Второй принципиальный вопрос по национальной теме — мигранты из Центральной Азии. Иначе как вредом эти миграционные потоки вы не называете: они провоцируют дальнейшее раскручивание коррупционного маховика, а главное — пресекают мотивы для повышения производительности, общей эффективности нашей экономики. Но, судя по заявлению Путина в этом году, что визового режима со странами СНГ не будет, отказываться от мигрантов наше руководство не собирается. Что может его остановить? Пугачев, Бирюлево, Арзамас, а все три «взрыва» произошли за один этот год, – могут?

— Нет, не могут. Это очень осознанная политика власти. Она хочет воровать и получать все, не платя ни за что, поэтому заинтересована в дешевом труде. Посмотрите на стройки АТЭС во Владивостоке, на стройки в Сочи – везде мигранты. Здесь борьба идет не между идеологией евразийства и идеологией национализма. Здесь идет борьба между хапужничеством, которое власть никоим образом не в состоянии преодолеть, и здравым смыслом. Хапужничество побеждает, и для власти остановить миграционный поток крайне болезненно. Поэтому думаю, что этого не произойдет.

— Тем более что правительство постоянно твердит про грядущий демографический кризис, по причине которого нашей экономике без мигрантов просто не обойтись.

— Что значит демографический кризис? У нас безработных много, у нас 3 млн охранников и разных силовиков, которые ничего не делают, только проедают ВВП, – так уменьшите их число. У нас миллион человек работают на железной дороге, хотя в Канаде при таких же дорогах их обслуживают 35 тыс. человек. Какой у нас демографический кризис? У нас кризис эффективности. Мы не можем никуда деть эту людскую массу.

— Лично я считаю, что Бирюлево – это наш мини-Майдан. Бирюлево, может быть, неосознанно выбирает Европу, а не Азию, куда нас тянет Путин в рамках ЕвразЭС и Таможенного союза. Там деспотизм и отсталая экономика, низкоквалифицированная рабочая сила. Как вы указываете, мы-то точно будем кормить среднеазиатские республики (уже кормим), а вот наша выгода совсем не очевидна. А вот в Европе — жизнь без коррупции, по закону, комфортная, с уважительным отношением к людям…

— Знаете, я был бы крайне осторожен в таких оценках. У меня не поворачивается язык сказать, что в Бирюлево есть что-то позитивное. Это проявление достаточно опасных, на мой взгляд, тенденций. Когда люди идут громить – это никак и ни в чем не европейскость. Что Бирюлево не хочет азиатчины, я бы тоже такого не утверждал. Да, оно не хочет вопиющей несправедливости и некомфортности, которые несут вот этот порядок и вот эта система. Но я не вижу никакой близости Бирюлево и Майдана. Бирюлево – глубоко маргинальное явление. Оно не отражает действия какой-либо политической силы. Если бы Бирюлево вышло под какими-то партийными знаменами, вышли бы партийные лидеры, парламентские фракции, которые могли бы что-то реально поменять на законодательном уровне, и сказали: давайте начнем переговоры с властями по поводу того, «доколе можно»… Но никто не вышел. Бирюлево не встроено в политическую систему страны, в отличие от Майдана, который был движением оформившихся политических сил. Бирюлево никто из политиков в нашей стране не хочет считать своим. А любая неконтролируемая сила конструктивной в системе быть не может. Если бы Бирюлево можно было повернуть в сторону европейского движения, европейского либерального позитива, я бы был счастлив первым. Но я не вижу таких возможностей.

— Но ведь это проблема и вина не Бирюлево, а политиков. Это они не хотят формализовать бирюлевский протест и ввести его, как говорится, в цивилизованное русло.

— Они не хотят, это верно. Они, как элемент системы, всем довольны.

«Дайте украинцам встать на их собственные грабли»

— Владислав Леонидович, раз уж мы «приехали» к теме Майдана… Путин довольно убедительно говорит о потерях Украины от интеграции с Европой. Что затраты на интеграцию, переход на евростандарты огромны, что очень болезненны европейские ограничения для украинских товаров, и наоборот – европейские товары хлынут в Украину бешеным потоком. При этом Европа не торопится раскошеливаться на помощь Украине. И потому она выбирает более комфортную для себя помощь России…

— Это глупый политический расчет Владимира Владимировича. Если бы он был дальновидным политиком и смотрел не на два шага вперед, а подальше, то он бы пошел по другому пути. Люди учатся только на своем опыте. Пришли в прошлый раз украинцы на Майдан, выбрали Ющенко, получили политического пигмея, потом явился Янукович, и все вроде бы стало хорошо. Люди обожглись, развернулись и пошли дальше. Это разумное человеческое поведение. Если бы Владимир Владимирович был политиком с взглядом в будущее, он бы сделал очень простую вещь, он бы сказал: о‘кей, ну и пусть элита Украины тащит свою страну в Европу. От соглашения об ассоциации до членства лет десять. То есть если Украина подпишет соглашение об ассоциации, которое, кстати, можно завтра же денонсировать, люди обязательно успеют почувствовать серьезные проблемы. Ты уверен, что Украина накроется медным тазом, придя в Европу? И пусть идет! Они в 2004 году уже нахлобучили себе на голову медный таз, пусть и сейчас пойдут и тоже нахлебаются. А мы будем заниматься своими делами. Нас не интересует саммит в Вильнюсе, мы готовимся к Сочи, что там делают украинцы, нас совсем не колышет. Они подписывают соглашение в Вильнюсе, украинцы счастливы, что стали европейцами, проходит три месяца – начинаются реформы, повышаются цены на газ, на ЖКХ, сокращаются дотации, финансовая помощь от Европы не приходит, начинается стандартизация по европейским «лекалам», закрываются предприятия, взлетает безработица. Народ начинает бузить. И вот здесь Россия говорит: мы любим украинский народ, в гробу мы видали политику, ваше правительство, Европу, главное, что украинцы – наши братья. Поэтому мы открываем в каждом вашем областном центре пункты приема ЕГЭ. Ребята, сдавайте ЕГЭ и бесплатно поступайте в наши вузы, квота – 100 тыс. человек в год. Мы даем вам все права работать в России, как белорусам – без регистрации, с теми же социальными гарантиями. Пять лет проработали – можете получать российский паспорт. Приезжайте к нам, братья! Европейские рынки для вас закрываются? Мы готовы покупать вашу продукцию, которая не подходит под европейские стандарты. И далее по списку. И через три года Россия становится лучшим другом Украины, а Европа – врагом. Янукович на президентских выборах в 2015 году пролетает, приходит кто-то другой, кто тут же бежит в Москву и подписывает договор о вхождении в Таможенный союз – все! Дайте украинцам встать на их собственные грабли, пусть они встанут на них несчетное число раз – все равно они к вам придут, но по своей воле, а не потому, что вы цены на газ повышаете и русский язык внедряете. А мы сейчас отдадим из Фонда национального благосостояния 15 млрд долларов, поставим дешевый газ – никто ничего не вернет, и они все равно уйдут в Европу.

— А для нас самих цена поддержки Украины в условиях практически остановившегося промышленного и экономического роста в России, она подъемна?

— Не надо шуметь по этому поводу. Во-первых, когда вы выбирали Путина, вам сказали, что будет Евразийский Союз. А за амбиции надо платить, и еще больше, чем украинцам, вы будете платить белорусам, казахам, киргизам и таджикам. Терпите и не дергайтесь. Сами проголосовали – так что сейчас возмущаться? Второй момент: государственные инвестиции к экономическому росту имеют очень отдаленное отношение. Наши государственные инвестиции из разных фондов идут на распил. Поэтому если вы думаете, что Фонд национального благосостояния, не потратив этих денег на Украину, активно будет вкладывать в нашу экономику, вы заблуждаетесь, это не так. Распилят, украдут, построят очередную дачу Якунину с шубохранилищем. А госинвестиций в экономический рост не будет. Так что если вы отдадите эти деньги Украине, которая купит на них ваш газ, может, это не худший вариант. Да и если уж вы купили Украину за эту цену, не плачьте об этом, а соблюдайте условия покупки. Требуйте и добивайтесь лояльности.

— Вы – убежденный сторонник европейского выбора России, считаете, что в привязке к Китаю мы будем находиться в подчиненном положении. Но не столкнемся ли мы с такой же ситуацией, как Украина, если начнем интегрироваться в ЕС? Как при этом будет чувствовать себя наша экономика?

— Да никаких перспектив у нас нет.

— Ну, если гипотетически рассуждать…

— Я, честно говоря, никогда не считал, потому что, по моему мнению, этот вариант не стоит в повестке дня. Но хочу сказать, что Казахстан, например, давно переходит на евростандарты и полностью перейдет на них к 2017 году. При этом казахстанская экономика пока не померла и не собирается. Более того, когда мы подписали с Казахстаном договор о Таможенном союзе, неожиданно выяснилось, что отныне из России можно вывозить без справки не 3 тыс. долларов, а 10 тыс. евро. Это европейское правило пришло к нам из Казахстана, где оно введено. И таких приятных примеров много.

— Отчего же тогда «у нас никаких перспектив»?

— В случае интеграции с Европой возникает несколько экономических проблем. Первая – это открытое таможенное пространство. В этой ситуации вы не сможете блокировать, скажем, польское мясо, потому что то, что произведено в одной стране ЕС, автоматически продается в другой без дополнительной сертификации. Вы даже не можете потребовать, чтобы там что-то было написано по-русски.

Второе – полная свобода движения капиталов, инвестиций, рабочей силы и так далее, вы не можете ее запретить или ограничить. А любое разбирательство по поводу монополии на рынке АЗС в Кемеровской области будет проходить в Брюсселе. И, скорее всего, компанию господина Тулеева пошлют к черту, и если его компания хочет жить, она будет вынуждена поделиться рынком еще с четырьмя компаниями. Более того, каждое предприятие Российской Федерации, каждое юридическое лицо сможет подать в европейский суд на собственное правительство, и правительство будет обязано не просто исполнить решение суда, а ввести его в виде нормы в соответствующее законодательство. Вот этого мы очень не любим. Войдя в ЕС и Шенген, вы получите ситуацию, когда испанский консул в Чили, Могадишо или Сенегале будет выдавать визы для проезда на территорию России. И. естественно, у вас не будет никакого безвизового режима со Средней Азией. Этого наше правительство тоже не хочет.

Вот это главное – свобода предпринимательства и антимонопольное законодательство, а не промышленные, строительные и так далее стандарты. В конце концов, почему бы нам не строить дороги по европейским стандартам? Почему в Финляндии средний срок службы автодороги – 42 года, а у нас асфальт перекладывают каждые три года? Потому что нам нужно перекладывать каждые три года, чтобы своровать. Я считаю, будет огромным успехом российской экономики, если к нам придут европейские стандарты. Но, честно говоря, не верю.

— Вы пишете в своих статьях: в Украине Россия добилась только того, что стала для Европы врагом. Но вот освободили Ходорковского, несколько участников Болотного дела, гринписовцев, Алехину и Толоконникову. Не есть ли это примета попытки Путина избежать вражды с Европой, попытки примирения после Майдана?

— Думаю, что Ходорковский просто уже давным-давно «достал» Владимира Владимировича, и эта тема так или иначе должна была закончиться. Если бы Ходорковский написал прошение о помиловании два года назад, его бы выпустили и тогда. Для Путина главное – быть убежденным в том, что он юридически прав. Что касается амнистии – ну да, это хороший выход: что-то же надо было делать с гринписовцами, «Arctic Sunrise». Но мне кажется, что это не попытка улучшить отношения с Европой, я расцениваю это исключительно как работу «под» Сочи. Хотя она не даст особого результата. Все равно большая часть западных лидеров туда не поедет.

— Действительно, уже были сообщения, что не поедут президент Германии Гаук, Олланд, Кэмерон, Нетаньяху, возможно, Меркель. А нужны ли мы вообще Европе с учетом постепенного ослабления ее зависимости от наших энергоносителей? Европейцы переходят на ближневосточные углеводороды, на альтернативную энергетику и вообще все больше экономят.

— Европе с точки зрения энергоносителей мы никогда особо не были нужны. Она и китайские товары замечательно покупает, не имея с Китаем никакой ассоциации. Интеграция с Европой не может быть построена только на энергоносителях. Она может быть построена исключительно на серьезных экономических плюсах для обеих сторон.

«Какой технологический рывок? Мы находимся в каменном веке»

— Тогда такой вопрос. Вы считаете, что у России нет научного потенциала. Да и развитие науки сегодня стране не нужно. Задача наших ученых – доводить до ума заимствованные технологии. Честно говоря, довольно обидно слышать такое.

— Послушайте, мы находимся в каменном веке. С начала правления Медведева говорят про отечественную фармацевтику – но на мировом рынке не продается ни одного отечественного лекарства. И ничего страшного. Какая-нибудь Польша или Финляндия тоже не производят лекарства, но там живут по 80 лет. Нам не нужны новые технологии во всех отраслях, чтобы быть нормальной страной с большой продолжительностью жизни, с конкуренцией, с высоким качеством потребительских товаров и услуг. Не надо за все хвататься, и вообще не обязательно что-то изобретать. Китай мало что изобретает, но он производит мобильные телефоны всего с полугодовым отставанием от Nokia. А мы вообще их не делаем. Давайте хоть этому научимся. Какой там технологический рывок!

— Поэтому, по вашему мнению, именно ведущие у нас отрасли добычи полезных ископаемых должны стать основным заказчиком инноваций. Но насколько оправданно вкладываться в добычу и рассчитывать на нее как на мотор экономики, если наши энергоносители перестают быть уникальным товаром в той же Европе?

— А кто сказал, что они перестали быть уникальным товаром? Что, Европа перестала их покупать? Что случилось-то? Ничего не меняется. Они еще 30 лет будут таким товаром.

— А как же Катар, который интенсивно «откусывает» рыночную долю «Газпрома» на европейском рынке? А как же сланцевый газ и нефть, которые стали активно добывать в Америке?

— Это вопрос к нашему руководству. Если оно такое тупое, что позволяет «Газпрому» душить европейцев ценами и вынуждать их обращаться к более гибкому Катару, то это проблема Миллера. Если бы наше руководство было опять-таки поумнее, оно бы проводило такую ценовую политику, что Катар никакие наши рыночные позиции не занимал бы. Нам ведь не сказали: идите вон, мы будем работать только с Катаром. Нам сказали: ребята, вы продаете дорого, Катар продает дешевле, поэтому часть мы купим у него. Какой должна быть наша реакция? Продавать дешевле, меньше воровать при разработке новых месторождений, снижать издержки, делать добычу эффективнее и так добиваться того, чтобы наша продукция становилась конкурентоспособной. Ну так делайте это! При чем тут сланцевый газ? Пока он дойдет из США до Европы, становится таким дорогим, что сегодня он работает только на Америку.

— Хорошо, на сегодня у нас в области ТЭК есть какие-то революционные технологии, сопоставимые с теми же американскими, сланцевыми?

— Нет. У нас есть ТЭК, в котором есть много денег, и он может создавать спрос на технологии, он сам по себе должен быть высокотехнологичным сектором экономики. Сегодня мы добываем все дороже и дороже, все меньше и меньше, разведка идет очень плохо, много лицензий выдается «Газпром нефти», которая их не использует, и так далее. Не допуская конкуренции на нашем энергетическом рынке, не пуская иностранцев, не покупая их технологий, мы сами останавливаем наш ТЭК. Но только этот комплекс способен определять спрос на инновации. Вся остальная часть нашей экономики реально не имеет возможности платить за них и мотивов их использовать.

— А оборонно-промышленный комплекс способен стать источником инноваций? Ведь в него закачиваются 22 трлн рублей – невиданные деньги.

— Очень сомневаюсь. В первую очередь потому, что это рассуждения в категориях середины прошлого века, когда очень большая часть новых технологических разработок приходила из ВПК. Но в последние десятилетия во всем мире ВПК, наоборот, является крупным получателем технологических трансфертов из гражданских отраслей. Сегодня военные уже не являются лидерами в технологическом прогрессе. А любая крупная корпорация – Lockheed, Airbus, Boeing – имеет в своем портфеле военных заказов на 25-30%, все остальное – «гражданка». Но поддерживая конкурентность в гражданской сфере, они делают то же самое в военной. Это существенный момент, который мы не видим.

А сами пытаемся развивать военную сферу самостоятельно, вкладываем туда колоссальные средства в расчете, что она что-то даст. Но на деле происходит еще большее уменьшение конкуренции, и ничего толкового это не принес. Даже в советском военно-промышленном комплексе – ракетостроении, самолетостроении, судостроений и так далее – было несколько конструкторских бюро, которые конкурировали между собой. Сейчас у нас есть Объединенная судостроительная корпорация, Объединенная авиастроительная корпорация и другие – а результаты нулевые. Потому что конкуренции нет, кругом огромное воровство. Я сейчас нахожусь в Вашингтоне и бегаю по утрам недалеко от аэропорта имени Рейгана. Каждую минуту идут самолеты на посадку, две трети – Embraer. А где «Сухой» со своими обещаниями сделать передовой самолет? Да не будет его. Потому что разворовали так, что он стал забирать топлива на 400 кг меньше, стал более тяжелым и менее экономичным. Естественно, все отказались, нет контрактов, потому что – дерьмо. Вот то, что может наша военная промышленность. Там, где остались какие-то старые связи – с Индией, Китаем, арабскими странами – еще можно что-то продать. Но в общем это тупиковое направление. Ну, зароют 20 трлн рублей, обогатится кто-то из «Ростехнологий» и «Рособоронэкспорта», ну, поддержат на какое-то время моногорода. И что?

— Раз уж мы заговорили об отраслях-драйверах, может ли быть таковым сельское хозяйство – наряду с экспортом нефти и газа, металлов и леса, минеральных удобрений? Особенно в свете глобальных климатических изменений?

— Такие возможности есть. Но сейчас картина в сельском хозяйстве очень плачевная. Хотя мы всем рассказываем, что все хорошо, на самом деле в центральных областях России огромное запустение. Люди видят, что выращивать сельхозпродукцию экономически невыгодно, и в Центральном округе порядка 30% овощей в этом году просто не убрано. Закупочные цены настолько низки, что заниматься сельским хозяйством становится просто бессмысленно. Если развивать сельское хозяйство, то государство должно поддерживать этот сектор – не через дотации и лизинг техники, потому что это снова оборачивается воровством, а закупками продукции по более высоким ценам и продажей ее по более низким. То есть делать это в убыток бюджету, даже не потому, что это большая часть национальной экономики, а потому что это сложившийся образ жизни, потому что нельзя допускать деградации территорий и терять их, здесь полно всяких аргументов.

А вообще, не мегапроекты вытащат нашу экономику – они как раз источник коррупции. А поддержка предпринимательства – налогами, снижением административных барьеров, цены присоединения к инфраструктуре и так далее.

— И как раз предпринимательство могло бы принять те самые раздутые, неэффективные штаты «охранников», о которых вы говорили.

— Но я пока не вижу, что здесь что-то меняется.

«Бороться с воровством Путин не может, потому что воры – все и везде»

— На днях Альфред Кох в интервью нашему изданию сказал: «Честная и открытая конкуренция вообще претит путинскому психотипу. Его идеал – это централизация и персональное распределение любого ресурса по непрозрачным критериям».

— Но вы сами говорите, что перемены вместе с тем нужны меньшинству, а большинство все устраивает. И вы же прогнозируете, что цены на нефть – а это экономическая основа режима – продержатся довольно долго, еще лет десять. То есть в политической сфере у нас что-то поменяется не раньше, чем через десять лет?

— Ну, как-то так. Вообще, я считаю, что мы будем видеть Путина президентом пожизненно, дай Бог ему здоровья. Сколько нужно голосов – столько и получит, не получит – «нарисуют».

— А если не цены на нефть, то что еще может, ну, не подточить опоры режима, а заставить его пойти на переговоры с недовольным меньшинством? Отчего меньшинство может превратиться в большинство? Заморозка зарплат? Пенсионная реформа? Провал Олимпиады? Повсеместное «Бирюлево»? Коммунальные трубы лопаться начнут?

— Не уверен. Я не вижу никаких признаков того, что до конца этого президентского срока Путина что-то поменяется. Есть только одна очень серьезная проблема, которая встанет перед ним в ближайшие пару лет. Она в том, что цена лояльности бюрократии, которую он ей платит в виде коррупционной ренты, стала уже половиной бюджета. Такого масштаба воровства система не выдерживает. А бороться с воровством Путин не может, потому что воры – все и везде. Он задает пример самым ближним, самые ближние – тем, кто пониже и так далее. Буквально на днях «Sunday Times» написала, что состояние Путина 130 млрд долларов, и думаю, это вполне соответствует действительности. В этом отношении система становится нежизнеспособной. Китайская система коррупции позволяет стране развиваться. Российская позволяла это делать в середине 2000-х, но сегодня она окончательно все застопорила, потому что сращивание бизнеса и власти происходит абсолютно везде, на всех уровнях. И это невозможно поменять. Они пришли с психологией рвачества, и она никогда не поменяется – ни у Путина, ни у его команды, ни у всей вертикали. Поэтому система рискует просто рухнуть под этим грузом, и этим все закончится, она нереформируема.

— Вы предлагаете бороться с коррупцией не уголовными методами (потому что это только увеличит аппетиты оставшихся коррупционеров, и вообще они могут стать чересчур опасными), а менее «кровавыми» способами, экономически, стравливая новую элиту со старой. Что мы видим в этом году? Запрет для высокопоставленных госслужащих на иностранные счета, многочисленные «пехтинги», массовый исход депутатов и сенаторов из Госдумы и Совфеда. Совсем недавняя новость: чиновник заплатит за взятку рекордный штраф в миллиард рублей. Вас все это не обнадеживает?

— Моя-то идея заключалась в том, что оказывается под подозрением весь чиновный класс и запускается механизм не того, что Навальный или еще кто-то пишет в Интернете «разоблачилки», а механизм внутренней очистки, когда люди, работающие друг с другом внутри бюрократии, сообщают о злоупотреблениях. Идея заключалась в том, что Путин мог бы отказаться от своих лояльных слуг и сказать, наподобие Сталина: я великий вождь, а то, что творится внизу, кто кого сожрет, мне не важно, лишь бы работала система и, как революция, пожирала своих детей. Этот вариант, на мой взгляд, действительно революционен: есть лидер, который провозглашает: я абсолютно чист, я пекусь об интересах нации, а все, кто находится внизу, вне зависимости о того, со мной он пришел или не со мной, не являются неприкосновенными. Сдавайте любого, кого вы обнаружили за коррупцией, и мы его выгоним с «волчьим билетом», отнимем в 10 раз больше, чем он взял, не пустим ни на какие должности, он будет изгоем, хочет – пусть валит, нам такие не нужны.

Вот этот вариант запускает некую логику. А то, что происходит сейчас, никакой логики не имеет: кто попался – тот и попался. Это внутренние разборки. Во времена Кольбера или Людовика XV борьба с коррупцией была такой же, как сегодня у нас. Один придворный уличал момент провезти короля мимо имения другого придворного, которое было роскошнее монаршего дворца, и «стучал»: смотрите, сир, что творится! разве можно так воровать?! «Боже мой!» — возмущался король – и зарвавшегося придворного казнили. То же происходит у нас: кто-то кого-то случайно ловит в результате внутренних разборок и интриг, а нам говорят, что это системная борьба с коррупцией. Это несерьезно.

То, что произошло в этом году, убедило меня в совершенно обратном: что борьба невозможна. Потому что в прошлом году Путин заявил, что преодоление коррупции – это важнейший момент политической повестки, был снят Сердюков, арестована Васильева, возникло множество дел. Что мы видим сегодня? Сердюкова и Васильеву не посадят, «прокурорское дело» закрыто, Билалов в Баден-Бадене. Реально ни одно большое дело до конца не доведено. Все, на чем Путин мог собрать очки, спущено на тормозах. Так что борьба с коррупцией сегодня невозможна, коррупция – это сама система. Путин не может отделить себя от нее.

— Его недавний приказ бизнесу выйти из офшоров – тоже «косметика»? После президентского послания Федеральному Собранию «Русал», «Русгидро» и «КамАЗ» заявили, что возвращаются «на родину»…

— Думаю, что это ритуальные слова главы государства, которые просто должны быть произнесены. Сегодня свои налоги с помощью офшоров регулируют все и везде, включая большие западные компании. Разница в том, что там компании пользуются этим время от времени для налоговой оптимизации, а у нас компании принадлежат этим зарубежным «поганкам». Что касается «Русала», «Русгидро» и «КамАЗа», то эти ребята просто первыми побегут за господдержкой, вот и все. Дерипаска и так банкрот, сейчас он в очередной раз будет выбивать деньги из бюджета. «Русгидро» тоже не очень устойчивая организация – из-за аварии на Саяно-Шушенской ГЭС и наводнения на Дальнем Востоке в этом году. А больше никто не побежал и, полагаю, не побежит. Частный бизнес как находился в этой зоне в целях безопасности, так там и останется. И тут нет ничего страшного. Люди сидят в офшорах – и что? И не нужно их оттуда выводить. Просто унифицируйте налогообложение – раз. Второе: ну и пусть «Русснефть» Гуцериева зарегистрирована хоть на Кипре. Она платит пошлины на экспорт нефти? Платит. Налоги на прибыль платит? Платит. Все, просто смотрите, чтобы она не гоняла нефть между офшорами для понижения цены, это же элементарная задача налоговой службы, которая просто должна заниматься своим делом.

— Из ваших статей следует, что угроза распада страны не более чем страшилка для мобилизации населения. Но попугать Кремль, по-моему, полезно (говорю это, пока не подписан варварский закон об уголовной ответственности за призывы к сепаратизму). Особенно сейчас, когда из-за концентрации ресурсов в Москве вдвое уменьшилось количество регионов-доноров, а региональные бюджеты трещат под «майскими» указами Путина. В Сибири, на Дальнем Востоке, про которые вы много пишете, у нас на Урале, где вы были в этом году, там есть Минины и Пожарские, которые способны на равных разговаривать с Москвой?

— Нет, не встречаю таких. Я встречаю широкую поддержку того, что это было бы здорово, но не более того. Многим хотелось бы, но никто первого шага делать не собирается. Вместе с книгой «Сибирское благословение», которую мы в этом году выпустили с Валерием Зубовым (депутат Госдумы, в прошлом – губернатор Красноярского края – ред.), я проехал по Сибири, был в Томске, Новосибирске, Красноярске – реакция именно такая: было бы очень хорошо.

— Исходя из всего, что вы сейчас сказали, прихожу к выводу, что многим придется заняться индивидуальным спасением. Не зря вы пишете, что 3,5 млн соотечественников уже имеют вид на жительство за рубежом. И если что, их место, по-видимому, займут мигранты.

— Я постоянно призываю к тому, что не нужно рассматривать ситуацию как запредельно критическую. Экономика в состоянии никакого не глубокого кризиса, а медленной стагнации. Если вы зададите уместный вопрос о прогнозах на следующий год, я отвечу, что ничего страшного в ближайшие год-полтора с ней точно не произойдет. Мы сидим в состоянии анабиоза, так и будем сидеть. Путин может спать абсолютно спокойно. Никаких угроз стране – нет, ни-ка-ких. Да, экономика в неблестящем состоянии. Но при этом уровень жизни людей достаточно высок и его можно поддерживать, может, не бесконечно долго, но почти. Просто нужно меньше воровать, а немного снизить уровень коррупции Путин, мне кажется, все-таки сможет. Полностью коррупцию он, повторяю, не победит, но хотя бы 20-процентное снижение воровства обеспечит бюджет на многие годы вперед. Значит, можно будет немного повышать социальные выплаты, при низкой инфляции можно снижать курс рубля, тем самым повышая рублевые поступления от экспорта. В общем, ничего катастрофического нет.

— В материальном плане – да. Но в эмоциональном в европах дышится куда легче, чем при нашей азиатчине. Спасибо, Владислав Леонидович!