С точки зрения аристотеля подлинной сущностью вещи является

(Философия Платона. Мир идей и мир вещей.)

До конца V в. до н. э. основным и преобладающим типом древнегреческих философских учений был материализм. Идеалистические тенденции, выявлявшиеся в некоторых из этих учений еще не сложились в осознанную систему. В лице Платона древнегреческий идеализм впервые выступает в форме мировоззрения, противопоставляет себя материализму. Создавая доктрину идеализма, Платон сознавал, что ему необходимо разрушить обыденное сознание и уверенность человека в том, что он живет в реальном мире и что его чувства дают ему правильную картину этого мира. С этой целью Платон сравнивает наивных реалистов, верящих в реальность чувственной картины, с людьми, которые с рождения находятся в пещере и видят при слабом источнике света лишь тени вещей, а не сами вещи. Они уверены, что кроме их пещеры и бледных теней, ничего нет, и не верят, тому кто смог вырваться из пещеры и вернувшись рассказывает о том, что увидел реальные вещи и о мире за пределами пещеры. Теперь представим теней вещей сами вещи, вместо слабого источника света — само Солнце, вместо пещеры — весь чувственный мир, всю природу, вместо узников — всех людей, а вместо человека, выбравшегося из пещеры, — философа-идеалиста. Он и говорит людям, что они живут в мире теней, в призрачном, нереальном мире, что есть другой, истинный мир и что они должны стремиться увидеть его очами разума. И так, основной вопрос философии он решает однозначно — идеалистически.

Материальный мир, который нас окружает и который мы познаем своими чувствами, является лишь тенью и произведен от мира идей (эйдосов), т.е. материальный мир вторичен. Все явления и предметы материального мира преходящи, возникают, гибнут и изменяются (и поэтому не могут быть подлинно сущими), идеи являются неизменными, неподвижными и вечными. За эти свойства Платон признает их подлинным, действительным бытием и возводит в ранг единственного предмета подлинно истинного познания. Платон объясняет, например, подобие всех существующих в материальном мире столов наличием идеи стола в мире идей. Все существующие столы лишь тень, отблеск вечной и неизменной идеи стола Идею Платон отрывает от реальных предметов (единичных), абсолютизирует и провозглашает априорной по отношению к ним же. Идеи суть подлинные сущности, существуют вне материального мира и не зависят от него, объективны (ипостась понятий), материальный мир им лишь подчинен. Между миром идей, как подлинным, реальным бытием, и небытием (т.е. материей как таковой, материей в себе) существует, по Платону, кажущееся бытие, производное бытие (т.е. мир действительно реальных, чувственно воспринимаемых явлений и вещей), которое отделяет истинное бытие от небытия. Действительные, реальные вещи представляют собой соединение априорной идеи (подлинное бытие) с пассивной, бесформенной «принимающей» материей (небытием). Отношение идеи и реальных вещей является важной частью философского учения Платона, Чувственно воспринимаемые предметы не что иное, как подобие, тень, в которых отражены определенные образцы — идеи. У Платона можно встретить и утверждение противоположного характера. Он говорит, что идеи присутствуют в вещах. Много внимания Платон уделяет вопросу «иерархизации идей». На вершине этой иерархии эйдосов находится идея «благо». Идея благо отождествляется с богом: бог все благ (это наиболее абстрактная идея, идею благо познать невозможно, т.к. что является благом для одного, может быть злом для другого). Далее идет идея физических явлений(например, движение). Между двумя этими пластами (благо и физическое явление) расположены эйдосы абсолютных качеств. Сюда входят, например, эйдос числа и эйдос фигуры. Далее после эйдос физических явлений идут эйдосы предметов. Их много: столько сколько предметов. Затем идут эйдосы существ и завершает эту иерархию эйдосы отношений. Они синтетические. Тут есть и явления, и предметы.

Можно еще затронуть учение Платона о душе. У каждого человека имеется заключенный в нем эйдос, эйдос человека и его душа. Когда человек умирает, душа освобождается от своего телесного покрова, она очищается и забывает все, что было связано с ее прежним существованием. Душа остается в чистом виде, т.к. смерть есть освобождение души. Далее душа попадает в мир эйдосов на свой уровень иерархии: (эйдосы существ). Соприкасаясь с миром эйдосов, созерцая их, душа приобретает знания. Когда рождается новый человек, то душа вселяется в него, но при этом она становится открыта всем недостаткам и достоинствам человеческого существования, и она забывает мир эйдосов. Процесс познания состоит в том, чтобы организовать умелое обучение, при котором душа припоминала те идеи, которые она когда-то созерцала.

Учение Платона оказало огромное влияние на все последующее развитие философской, в особенности, идеалистической мысли. Все последующие, более развитые формы идеализма, в своих исходных принципах тождественны с учением Платона.

Аристотель видел ошибку Платона в том, что тот приписал идеям самостоятельное существование, обособив и отделив их от чувственного мира, для которого характерно движение, изменение. Аристотель сохраняет элеатское понимание бытия как чего-то устойчивого, неизменного, неподвижного, но отвергает учение Платона об идеях как сверхчувственных умопостигаемых предметах, отдаленных от «причастных» им вещей. Платон признавал реально существующими виды и роды. Аристотель же назвал сущностью (бытием) индивидуумы (индивидуум — неделимое). Например, вот этого человека, вот эту лошадь, а виды и роды суть лишь вторичные сущности, производные от первичных.

Дата добавления: 2015-09-10 ; просмотров: 44 | Нарушение авторских прав

Платон — основатель объективного идеализма. Согласно учению Платона лишь мир идей (эйдосов) представляет собой истинное бытие, а конкретные вещи — это нечто среднее между бытием и небытием, они только тени идей. Платон объявил мир идей божественным царством, в к-ром до рождения человека пребывает его бессмертная душа. За тем она попадает на грешную землю, где временно находясь в чел. теле, как узник в темнице она вспоминает о мире идей. Познание по Платону есть воспоминание душой своего доземного существования (метемпсихоз — переселение душ). Считал, что чувства обманывают человека, и поэтому советовал для познания истины «закрыть глаза и заткнуть ушы» и довериться своей вспоминающей о своем божественном прошлом душе. Мир идей умопостигаем, внепространственный, вневременной, вечно сущ, неизменный. Это иерархически упорядоченная целостность, венчаемая Благом, причастные к идее Блага все идеи «благие». Благо подобно солнцу. Идеи 1) эталоны, по которым создана природа 2) причина и источник бытия вещей, их свойств 3) идеалы, цели к кот стремится все существующее 4) общие понятия о смысле, сущности предмета. В космосе (сфера) 3 начала: Бог (активное начало, «демиург»), идеи (качественное начало) и материя «хора» (телесное начало, букв пространственность, восприимчивое, изменчивое, бесформ). Посредник м-ду мииромвечно тождественных идей и миром становления видимым — «мировая душа», заставляет вещи подражать идеям, а идеи присутствовать в вещах, источник разума в душе чел. Душу мира творит Демиург из тождественного иного и сущности. Тождественное соответствует идеям, иное — материи, смесь тожд и иного — вещи. Статус подлинного бытия у мира идей, материя бескачественна и пассивна — небытие, мир чувственно-конкретных вещей — мир вечного становления, он сущ во времени («движущемся подобии вечности»). Предмет истинного познания мир идей, мир чувств-конкр — объект мнения. М-ду вещами сущ общие не понимаемые и не ощущаемые нами отношения — тождество, различие, сходство, величина, единство, множество — все это м узреть чел душа. Мнение — воображение и верование, истинное знание — знание рассудочное и интуитивное, чистое созерцание, усмотрение разумом мира идей непоср образом.

Аристотель — гениально одаренный мыслитель Ар. (384—322 гг до н. э.), создавший самобытное ф-ское учение — одно из величайших в древнегреческой ф-и. Родился в Фракийском городе Стагир, обучался в платоновской академии. создатель логики, был учеником Платона, но отверг его идеалистическую теорию идей. Учение Аристотеля — объективный идеализм, правда непоследовательный, включающий в себя ряд по существу материалистических положений. Платон+здравый смысл. Ищет реализации идеального в чувств мире, пытаясь соединить опыт и умозрение. Ф Платона и ф А как «ф жизни» и «ф школы» по Соловьеву. Но как и у Платона общее предшествует частному, определяет его., источник знания в разуме. Идея блага не м подчинять себе идеи вещей, тк вещь относится к категории сущности, а благо — к категории качества, существующего не самостоятельно, а принадлежащего сущности. Учение о категориях имеет логико-онтологический характер. «Категории» — основные роды или разряды бытия, те общие понятия без кот ничег не мыслится. 10 категорий: сущность, качество, количество, отношение, действие, страдание, место, время, обладание, положение. «Сущность есть то что никогда не бывает сказуемым, а всегда только подлежащим». «Сущность» А — субстанция, но и суть предмета. Природа — соединения бытия и становления, а не чистое становление как у Платона. Материя (строит материал) — чистая потенция быть чем угодно. Материя соед с формой посредством движения. Учение Аристотеля о четырех причинах, обуславливающих существование вещи: 1) сущность и суть бытия в силу которой всякая вешь такова, какова она есть (формальная причина), 2) материя и подлежащее (субстрат) — то, из чего что-либо возникает (материальная причина), 3) движущая причина, начало движения, 4) целевая причина — то, ради чего что-либо осуществляется. Хотя Аристотель признавал материю одной из первых причин и считал ее своего рода сущностью, однако в материи он видел только пассивное начало (только возможность стать чем-либо), всю же активность приписывал остальным трем причинам, причем сути бытия — форме — приписывал вечность и неизменность, а источником всякого движения считал неподвижное, но все движущее начало — бога. Движение, по Аристотелю, есть переход чего-либо из возможности в действительности. Мир вечен тк его существование обеспечивают — первоматерия и перводвигатель. Душа связана с телом, это его подлинная сущность. 3 вида души: растительная (рождение, питание, рост), чувствующая (ощущение и движение) разумная (познание, самоопределение). Интеллект сверхчувств, сверхтелесен, неиндивидуален и вечен. По мнению Аристотеля Платон создал идеальный сверхчувственный мир наряду с миром реальным. Идея («форма») неразрывна с вещью, каждая вещь состоит из двух начал — материи и формы. В основе мироздания находится неопределенный пассивный субстрат — «первая материя». Однако, в таком виде материя сущ. только в абстракции. В действительности она определяется активностью самих по себе нематериальных форм. Материя это возможность, способность вещи, форма — ее действительность. Возможность переходит в действительность благодаря движению. Форма материализуется, материя формируется. Бог играет роль неподвижного двигателя мира, к-рый един и вечен. Теория универсалий: субстанция — это, универсалия — что (род вещей). Форма вещи — ее сущность, первичная субстанция., формы субстанциальны, универсалии нет. Чем боьше формы и меньше материи тем более познаваема вещь. Голая материя — потенциальность формы, далее эв вещей к более «актуальной». Бог — чистая форма и актуальность. Есть 3 рода субстанций: воспр чувствами и преходящие (раст и жив), воспр чувств вечные (небесные тела), ни чувствами и нипреходящие (душа чел, Бог). Бог — целевая причина всякой деятельности. Религня прогресса и эв, неподв Бог движет мир через любовь, кот конечные существа к ниму испытывают. А —биология, Платон — математика.

Физика — учение Аристотеля о природе вещей

Аристотелевское рассмотрение природы начинается с выяснения вопроса о ее началах и элементах, ибо любое научное познание и заключается в разложении сложного на простое, в сведении вещи к образующим ее принципам. Аристотель называет это движение «естественным путем от более очевидного и понятного для нас к более очевидному и понятному по природе», ибо для нас первоначально более очевидна являющаяся нашим ощущениям вещь, а не ее элементы. Сколько может быть начал у природных вещей ? Во всяком случае, их больше одного, ибо признание только одного начала ведет к концепции единого и неизменного сущего, которая, по Аристотелю, совершенно не годится для описания природы.

Природа — это прежде всего природные вещи, обладающие подвижностью. Те, кто предполагал единство и неизменность сущего (элеаты), отрицали, с точки зрения Аристотеля, самую возможность знания о природе. Итак, число начал должно быть больше, чем одно. Но сколько их? Начала не могут быть бесконечными по числу, потому что в таком случае они будут непостижимы, к ним нельзя будет свести природные вещи, а значит, и никакой науки о природе быть не может. Следовательно, их должно быть ограниченное количество. Для определения этого количества Аристотель обращает внимание на то, что в предшествующей греческой фисиологии начала понимались как противоположности. Это вполне разумно, ибо свойством начал является то, что они не из чего не выводятся, а противоположности как раз таким свойством обладают. Они не могут выводиться из чего-то другого, ибо по предположению они суть начала, они также не могут быть выведены друг из друга, ибо такая выводимость не свойственна противоположностям. Итак, по Аристотелю, начала должны быть противоположными. Однако кроме противоположностей надо допустить еще и нечто третье, на что и будут воздействовать эти противоположности. Таким образом, необходимо признать, что начал три: одна пара противоположностей и то, на что они воздействуют. С помощью этих начал Аристотель дает объяснение самому главному в природных вещах процессу — процессу возникновения и изменения.

Например, если человек становится образованным, какие начала действуют в этом процессе? Во-первых, пара противоположностей «образованное» и «необразованное», во-вторых, та вещь, которая принимает одну из этих противоположностей, в нашем случае, это — человек. То, что принимает противоположности, называется Аристотелем термином «подлежащее» (ΰποκείμενον), т. е. «лежащим под чем-то», под противоположностями. Одна из противоположностей является положительным определением вещи, ее Аристотель именует «формой» (μορφή), другая противоположность есть отрицание этого положительного определения, ее Аристотель называет «лишенность» (στέρεσις). Становление образованного человека есть, таким образом, утрата подлежащим, человеком, противоположности «необразованное» и принятие противоположности «образованное». Некоторое затруднение может вызвать природа подлежащего, поскольку она сама по себе никак не может быть охарактеризована. По Аристотелю, понять, что она такое, можно лишь посредством аналогии: «как медь относится к статуе, как древесина относится к ложу, и как еще до принятия формы материя и бесформенное относится к любому из того, что формой обладает, так подлежащая природа относится к сущности, к определенному нечто и сущему». Итак, начала природных вещей установлены. Но что такое сама природа?

Природа

По Аристотелю, природа есть некое начало движения и покоя, а природные вещи суть те, которые имеют в самих себе начало движения и покоя, будь то в отношении места, увеличения и уменьшения или качественного изменения. Природным вещам противостоят рукотворные, поскольку последние имеют начало своего движения и покоя не в себе, а в чем-то ином. Но что есть это начало движения и покоя, т. е. природа? Аристотель говорит, что согласно некоторым «природа есть лежащая в основе каждой вещи, имеющей в себе начало движения и покоя, первая материя». Например, природой ложа в таком случае окажется дерево, природой статуи медь или мрамор. Однако, по Аристотелю, понимание природы в большей степени связано с понятиями формы и вида (είδος), получаемого в определении. Т. е. если мы хотим определить природу мяса или кости, мы должны сказать, что они такое, а не указывать, из чего происходят мясо и кость. По Аристотелю, кость происходит из земли, однако мы не будем знать природу кости, если скажем, что это — земля. Земля может стать, а может и не стать костью, но природа — это то, что существует не в возможности, а в действительности.

Однако нельзя изучать природу, не учитывая ее материю, т. е. то, из чего сделана вещь, поскольку в природных вещах их определения и формы существуют только вместе с материей. Мы можем теоретически отвлечь от кости ее определение, но оторвать его реально мы не можем. Итак, в понятии природы присутствует материя, однако изучать природу, исходя только из материи, нельзя. Изучающий природу похож на врача, который должен знать, и что такое здоровье (форма и вид), и что такое желчь (материя), и на архитектора, который должен знать и свойства камня (материя) и иметь перед глазами облик дома (форма). Важнейшей характеристикой аристотелевской натурфилософии является то, что она проникнута телеологическим взглядом на мир. Все природные вещи стремятся к цели, или, как говорит Аристотель, к наилучшему пределу. Т.е. природа в природных вещах помимо формы и материи обладает еще и целью, точнее, сама цель и является подлинной формой вещи. Например, формой и целью яйца является взрослая птица, само же яйцо — материей, в которой заключена эта форма. Ведь чтобы определить, что такое яйцо, нам нужно обладать понятием птицы, т. е. определением взрослой птицы.

Каковы причины, действующие в природных вещах? По Аристотелю, их четыре вида.

Во-первых, то, из чего эта вещь произошла, или материальная причина. Например, такой причиной для чаши будет серебро или медь, ее материал, а для дома — камни или дерево.

Во-вторых, это форма и образец, т. е. то, что делает возможным дать определение вещи, или причина формальная. Например, для октавы это будет отношение двух к одному, для дома — его облик.

В-третьих, то, откуда первое начало изменения и покоя, или причина действующая. Например, для ребенка такой причиной окажется отец, для дома — строитель. В-четвертых, то, ради чего, или целевая причина. Например, у дома целевой причиной будет «служить укрытием», у прогулки и диеты такой причиной будет здоровье.

Соответственно, у природной вещи одновременно могут быть несколько причин. При этом часто формальная, движущая и целевая причина могут совпадать, например, когда человек рождает человека, движущей причиной является человек, формальной причиной рождаемого человека будет видовое определение человека, а «тем, ради чего», снова окажется человек.

Важнейшим моментом аристотелевского учения о причинности в природе является его оценка случая (τύχη) и того, что происходит само собой в качестве возможных причин для природных вещей.

Во-первых, два этих фактора встречаются в тех явлениях, которые происходят не всегда и не по большей части.

Во-вторых, они могут быть причинами только для таких событий, которые могли бы возникнуть ради чего-нибудь.

Например, если человек идет на рынок, чтобы купить еды, но там встречает своего должника и взыскивает с него долг, то взыскание долга будет случайным. Если бы человек всегда или в большинстве случаев ходил бы на рынок, чтобы взыскать долг со своих должников, взыскание долга было бы не случайным. Случай, по Аристотелю, возможен только в практической деятельности человека. В области природы может быть только «происходящее само собой», «когда в вещах, вообще-то возникающих ради чего- то, нечто происходит не ради случившегося, а причина этого лежит вовне». Например, на голову человека с крыши дома свалился кирпич и убил его, мы имеем здесь «происходящее само собой», так как тот же кирпич могла сбросить чья-то рука и с целью убийства. Кирпич, по Аристотелю, имеет естественное стремление вниз, это его цель и «ради чего», однако в нашем случае он осуществил действие (убийство), которое не было его целью, но могло бы быть целью для чего-то или кого-то другого. Таким образом, даже понятие самопроизвольности оказывается у Аристотеля нагружено телеологически.

Аристотель, давая такое определение случая и самопроизвольности, резко критикует представителей греческого атомизма, согласно которым возникновение нашего мира самопроизвольно. Аристотель считает, что поскольку в наблюдаемой нами живой природе категория цели — одна из самых важных, это в еще большей степени должно относиться к природе всего космоса. Случай и самопроизвольность, по Аристотелю, играют гораздо меньшую роль в нашем мире, чем природа и разум. Они — своего рода побочные эффекты, возникающие на пересечении множества телеологически обусловленных рядов событий. Природа всегда или по большей части приходит к одинаковым результатам, а это, по Аристотелю, возможно только тогда, когда она определяется целью. О том, что природа, прежде всего, цель и «ради чего», свидетельствуют и целесообразная деятельность, наблюдаемая в мире природы: паук, ткущий свою паутину, ласточка, строящая гнездо, и т. д. Эта деятельность подчинена цели, хотя — и это многим мешает признать целесообразность природы — она происходит без предварительного размышления, что свойственно человеку и его искусствам. Случаи уродства, по Аристотелю, не должны приводить к отрицанию целевого характера природы: в этом случае, как и в произведениях искусства, цель просто не достигается, хотя и имеет место. Итак, по Аристотелю, целью физика является познание целевой причины и только во вторую очередь — причины материальной, ибо целевая причина определяет материальную, а не наоборот.

Движение

В соответствии с таким пониманием природы Аристотель объясняет и самое важное явление мира природы — движение. Для его описания он пользуется понятиями «бытия в действительности», «бытия в возможности» (δυνάμει) и «осуществленности» (εντελέχεια). Движение — это прежде всего переход из возможности в действительность, осуществление возможности. «Осуществление сущего в возможности в качестве именно сущего в возможности есть движение». Возьмем, к примеру, медь, которая в возможности является статуей. В меди как таковой не заложены определения статуи, поэтому осуществление просто меди есть медь. Но поскольку мы ее берем именно как медь, содержащую в себе потенции статуи, то мы говорим о ее движении как осуществлении статуи. Очевидно, что так определенное движение полностью подчинено телеологическому взгляду на мир, поскольку движение есть осуществление цели, переход от возможности к действительности, которая и есть цель. В движении обычно присутствуют две соотносящиеся вещи: движущее и движимое. По Аристотелю, движущее, будучи началом движения, всегда привносит движимому форму, и началом движения будет как раз эта форма. Итак, анализируя движение, Аристотель говорит о трех факторах, необходимых для его понимания, о

1) движимом, находящемся в состоянии возможности,
2) движущем, всегда являющимся действительным, и
3) самом движении, которое есть осуществление того, что в возможности под воздействием того, что в действительности.

В связи с анализом движения перед Аристотелем встает проблема бесконечности или беспредельности, что она такое и существует ли она. Убеждение в существовании бесконечного возникает, по Аристотелю, исходя из следующих соображений.

Во-первых, из бесконечности времени;

во-вторых, из делимости математических величин;

в-третьих, из убеждения, что только допущение бесконечности может объяснить непрерывность процесса возникновения и уничтожения;

в-четвертых, из положения, что не должно быть никакого предела, поскольку одно всегда граничит с другим; наконец, в-пятых, из того, что мышление никогда не останавливается.

Бесконечность

Все это заставляет нас разобраться с понятием бесконечного. Аристотель подчеркивает сложность анализа бесконечного, поскольку и его признание, и его отрицание ведет ко многим противоречиям. Аристотель поверяет бесконечное своей системой категорий и выясняет, что само по себе, т. е. как сущность, бесконечное существовать не может. Ведь если бесконечное есть сущность, к нему неприложимы количественные категории, и оно будет неделимо. Кроме того, очевидно, что бесконечное относится к тому же разряду, что и число с величиной, а они, по Аристотелю, не могут существовать как отдельные сущности, но представляют собой «привходящее свойство какой-то сущности» (το συμβεβηκός). Таким же привходящим свойством другой вещи является и бесконечность. Аристотель не признает и существования бесконечного тела, поскольку тело по самому своему понятию предполагает, что оно ограничено плоскостью, а бесконечное не может быть ничем ограничено. Итак, актуальной бесконечности, по Аристотелю, не может быть. Бесконечность может быть только в возможности, потенциальной. Это значит, что, например, при продолжающемся делении числа мы имеем каждый раз иной и иной результат. Как говорит Аристотель, «бесконечное существует таким образом, что всегда берется иное и иное, а взятое всегда бывает конечным, но всегда разным и разным».

В аристотелевских понятиях бесконечное — это материя. Для какой-то завершенной величины, не целое, но часть, нечто вспомогательное для завершенной и совершенной вещи. Однако, хотя бесконечность потенциальна, это не значит, что она сможет когда-нибудь осуществиться и стать актуальной.

Пространство

Следующим вопросом, который должен быть разобран в исследовании природы, является вопрос о месте или пространстве (τόπος), существует ли оно, какими свойствами обладает и что оно такое. Место существует, кроме того, оно обладает определенной силой. По Аристотелю, направления (верх, низ, право, лево), являющиеся видами места, существуют не только относительно нас, но и сами по себе, по природе. Верхом, например, является то, куда устремляется огонь, а низом — куда устремляются тела тяжелые и землистые. Аристотель определяет место как границу объемлющего тела. Следовательно, чтобы нечто находилось в каком-то месте, снаружи него должно находиться другое объемлющее тело. Поэтому, по Аристотелю, земля находится в воде, вода — в воздухе, воздух — в эфире, эфир — в Небе, но само Небо не находится нигде, ибо вне его нет никакого объемлющего тела. Важнейшим моментом учения о месте является то, что у каждого движущегося тела есть свое природное или естественное место, куда это тело будет двигаться, если нет никакого препятствия для этого движения. Наш мир — это система разнородных мест, не сводимых к какому-то одному пространственному знаменателю. Разные по природе тела движутся к разным местам. Легкие тела устремляются к верху Вселенной, тяжелые — к ее низу.

В связи с учением о месте Аристотель разбирает и вопрос о природе пустоты, которая предполагалась некоторыми ранними греческими натурфилософами, прежде всего атомистами. Аристотель опровергает их тезис, что без признания пустоты невозможно движение, ибо при всеобщей заполненности никакое тело не могло бы найти промежутка для своего движения. По Аристотелю, это неправильно, ибо возможно движение в сплошной среде, например, при движении жидкостей, когда одна последовательно занимает место другой. Кроме того, признание пустоты, напротив, ведет к отрицанию возможности движения, ибо по какой причине возникло бы в пустоте движение, раз она одна и та же здесь и там. Движение, как мы уже видели, предполагает у Аристотеля наличие разнородных природных мест, их отсутствие привело бы к неподвижности. Наконец, если предположить пустоту, то никакое тело, придя в движение, не могло бы остановиться, ибо тело останавливается, по Аристотелю, в своем естественном месте, а здесь такого места нет. Итак, пустота сама по себе не существует.

Физику не обойтись и без рассмотрения времени, что оно такое, ибо время таит в себе множество сложностей, которые были вскрыты мастерским анализом Аристотеля. Мы постоянно говорим о времени, живем во времени, однако сущность времени для нас неясна. Если время есть целое, складывающееся из прошлого, будущего и настоящего как своих частей, то чем же будет такое целое, в котором одни части уже не существуют, другие еще не существуют. Оно не может складываться и из множества «теперь», поскольку время не есть только настоящее. А когда мы воспринимаем только момент «теперь», нам кажется, что нет никакого времени. Следовательно, время связано с движением и изменением, хотя и не может быть ему тождественно. Время появляется тогда, когда мы в движении разграничиваем предыдущее и последующее, «и тогда говорим, что протекло время, когда получим чувственное восприятие предыдущего и последующего в движении». Итак, время не есть движение, но «число движения по отношению к предыдущему и последующему», число, благодаря которому мы можем говорить о большем и меньшем движении. Поскольку, далее, движение следует за величиной, а величина непрерывна, непрерывным оказывается и само время. Отношение времени и движения взаимное: как время измеряет движение, так и само время измеряется движением. Наконец, по Аристотелю, время является не только мерой движения, но и мерой покоя. Время не обнимает все сущее, Аристотель говорит о существовании вечных вещей, неподвластных времени.

Соотношение мира идей и мира вещей с точки зрения Платона и Аристотеля. (Билет№6, вопрос 2)

Платон- (427-347 гг. до н.э.)

Философия Платона. Истинным бытием, по мнению Платона, обладают идеи. Сами идеи пассивны и безжизненны. Идеальное бытие не может само по себе породить конкретную чувственно воспринимаемую вещь. Поэтому, согласно Платону, есть и другой род сущего – хора. Хора – эквивалент латинского понятия материя. Хора достаточно пластична – она может принимать определенные формы, в ней могут воплощаться те или иные идеи, например, идея прекрасного вообще (как такового), идея блага так такового, идея доброго.

Платон отличает хору (бесформенную материю) от физической материи. Физическая материя представляет собой четыре природные стихии (огонь, вода, земля, воздух). (Но это не протоматерия, а вещная материя. Мир вещей – мир возникновения и уничтожения, мир временности)

Аллегория пещеры — с точки зрения Платона, вещи – это всего лишь тени идей, а идеи – это прообразы, образцы.

Взаимоотношение между идеями и вещами. Платон не приводит ясного ответа о взаимоотношениях между идеями и вещами. Он приводит лишь следующие соображения: вещи, с одной стороны, подражают идеям; с другой стороны, вещи причастны к идеям (т.е. вещи – некоторые подобия идей).

По мнению Платона, три рода сущего (идеи, чувственно воспринимаемые вещи и хора) – не единственно возможные роды сущего. Идеи и хора (материя), с точки зрения Платона, пассивны и безжизненны. Поэтому необходимо допустить еще один род сущего, активное начало. Этим активным началом, по мнению Платона, является душа космоса, или мировая душа. Функции мировой души следующие: она является источником движения, одушевленности конкретных тел, источником сознания и источником познания. При этом мировая душа объемлет собой как мир идей, так и мир чувственно воспринимаемых вещей.

По мнению Платона, существует еще один (уже пятый) род сущего — бог. В произведениях Платона нет однозначной трактовки, что такое философский бог. В своем произведении «Государство» Платон говорит о боге как о боге-футургосе. С точки зрения Платона, именно бог-футургос создал идеи. В диалоге «Тимей» вводится еще один бог – демиург (перевод. — устроитель, ремесленник, архитектор мира). Именно демиург творит космос (мироздание).

Учение о сущностях. Аристотель критикует учение Платона о сущностях (идеях). Его критика заключается в следующем:

1) С точки зрения Аристотеля, идеи Платона ничего не могут дать существованию вещей, поскольку Платон отделил идеи от чувственно воспринимаемых вещей. Аристотель не согласен с точкой зрения Платона о соотношении между идеями и вещами (с тем, что вещи причастны (подражают) идеям).

2)Платон считает, что одни идеи относятся к другим как общее к частному, и каждая идея представляет сущность бытия. Здесь, с точки зрения Аристотеля, Платон неизбежно впадает в противоречие: одна и та же идея может быть одновременно и сущностью и не сущностью.

3)Платон отделил мир идей от мира чувственно воспринимаемых вещей, что привело к нелепому выводу. Следовательно, между идеей человека и соответствующей ей чувственно воспринимаемой вещью (человеком) должно быть нечто среднее: идея сходства между идеей человека и соответствующей ей чувственно воспринимаемой вещью. Для всякого сходства должна быть идея сходства, поэтому для всякой первичной идеи будет вторичная идея, для нее, в свою очередь – третичная, и т.д. до бесконечности (Аристотель не признавал «дурную бесконечность»).

Аристотель разработал собственное учение о сущностях (идеях). Он выдвинул два критерия сущности:1)сущность должна обладать отдельным существованием 2)сущность должна быть мыслима и познаваема в понятиях (ей можно дать определение).

У Аристотеля насчитывается 6 возможных воплощений сущности: 1)субстрат 2)суть бытия вещи 3)то, что состоит из сути бытия и субстрата 4)род 5)общее 6)всеобщее

Субстрат – это то, из чего все состоит (материя). Аристотель использовал для обозначения материи термин хюле (бесформенное, неопределенное вещество). Аристотель считает, что материя непознаваема в понятиях, ей нельзя дать определение. Поэтому материя не может быть сущностью.

Субстрат не может быть сущностью, значит, то, что состоит из сути бытияи субстрата, тоже не может быть сущностью, поскольку включает то, что не является сущностью (субстрат). Аристотель также отказывает общему быть сущностью, поскольку общее не существует помимо единичного.

Всеобщее также не может быть сущностью, поскольку оно не обладает отдельным существованием, ибо всеобщее – это то, что по природе присуще многому, а не отдельному.

Таким образом, сущностью вещи является суть бытия вещи. Под этой первичной сущностью (сутью бытия вещи) Аристотель понимал наименьший вид определенного рода (такой вид, который нельзя далее разложить на другие виды). Эту первую сущностью вещи Аристотель назвал морфе(перевод. – форма).

Четыре первоначала, или высшие причины.Аристотель развивает учение о четырех высших причинах и первоначалах.

Первая причина — формальная причина. Аристотель утверждает, что суть бытия вещи (или первая сущность) и форма (морфе) – это одно и то же (форма — наименьшее общее по отношению к единичному).

Вторая высшая причина (первоначало) – это хюле (бесформенное, неопределенное вещество- материя). Аристотель различает два вида материи: 1)первичная материя («первая материя»), представляющая собой бесформенное неопределенное вещество, которая может принимать определенные формы. 2)«последняя материя» — то, из чего состоит вещь. Например, для медного шара «последней материей» является медь. Однако, медь – это оформленная материя, которая приняла форму меди.

С точки зрения Аристотеля, форма является активной причиной (первоначалом), а материя – пассивным началом. Любая вещь представляет собой единство формы и материи.

Кроме формальной и материальной причины, Аристотель выделяет другие две причины. Он называет осуществлениетермином энтелехия. Аристотель утверждает, всем явлениям окружающей природы и процессам присуще определенная целенаправленность, целесообразность. Например, для куриного яйца целью является цыпленок. Энтелехия – это осуществление не какого-либо процесса, а лишь целенаправленного процесса.

Аристотель выделяет кроме целевой причины также движущую причину. По его мнению, все изменяется благодаря воздействию или действию чего-либо во что-либо.

Итак, существуют 4 высшие причины (первоначала): 1)формальная причина (отвечает на вопрос Что это такое?). 2)материальная причина (Из чего это?) 3)движущая причина (Откуда происходит движение?) 4)целевая причина (Ради чего?).

Тема 57. Аристотель о предмете философии

Философия у Аристотеля достаточно четко выделяется из всей сферы знания, хотя и у него этот процесс еще не закончен. Отсюда различение им «первой философии» и «второй философии». Физика для Аристотеля все еще философия, но уже «вторая». Но кроме физики как умозрительного рассуждения о природе (другой тогда физики не могло быть) у Аристотеля есть еще «первая философия», предмет которой отличен от предмета физики как «второй философии».

Предмет «первой философии» (позднее названной «метафизикой») — не природа, а то, что существует сверх нее. Аристотель ограничивает природу определенными рамками, природа у него не совпадает с сущим, сущее шире природы, которая есть для него лишь один из родов сущего. Если бы дело обстояло иначе, то философия не имела бы права на существование, не имела бы своего предмета. Поскольку же предметом физики являются материя и подвижные, изменчивые «чувственные сущности», то, с точки зрения Аристотеля, философия имеет право на самостоятельное существование лишь в том случае, если в области сущего есть нематериальные причины и сверхчувственные и неподвижные, вечные сущности. Сам философ говорит об этом так: «Главным образом нужно исследовать и разработать вопрос: является ли что-либо, кроме материи, самостоятельной причиной или нет» (Метаф. III, 1, с. 44) 1. /То есть «Метафизика», кн. III, гл, 1. Цит. по кн.: Аристотель. Метафизика. М. — Л., 1934./ «Вопрос идет о том, существует ли, помимо чувственных сущностей, [еще] какая-нибудь неподвижная и вечная, или же нет, и если существует, то в чем она» (XIII, 1, с. 218),

На оба вопроса Аристотель отвечает утвердительно: да, нематериальные самостоятельные причины существуют, существуют также и сверхчувственные неподвижные и вечные сущности. Их-то и изучает философия, «первая философия». И эти причины и эти сущности ценнее того, чем занимается физика, поэтомy философия «идет впереди» физики, поэтому она «первая», а физика — «вторая». Если бы нематериальных причин, неподвижных и вечных сушностей не было, а была бы лишь природа, то на первое место среди наук следовало бы ставить физику.

Позднее такие сверхчувственные, обособленные, вечные и неподвижные сущности были названы метафизическими, а наука о них получила название метафизики, ей сопутствовал и метафизический метод, поскольку предметы метафизики мыслились неизменными, лишенными развития, вечными (правда, ирония истории философии состояла в том, что идущее перед физикой у самого Аристотеля было названо метафизикой, т. е. идущим после физики). «Первая философия», по Аристотелю,- наука «наиболее божественная» в двух смыслах: владеть ею пристало скорее богу, чем человеку, ее предметом являются «божественные предметы», поэтому Аристотель называет свою философию теологией, учением о боге (первым, по-видимому, вводя в обращение это слово). Сверхчувственные, вечные и неподвижные сущности и нематериальные причины Аристотель связывает с богом. Поэтому предметом философии Аристотеля оказывается бог (в его особом, философском понимании, о чем ниже).

Однако бог лишь «одно из начал» (I, 2, с. 22). Поэтому философия Аристотеля все же шире теологии. Она изучает вообще «начала и причины [всего] сущего . посколькy оно [берется] как сущее» (VI, 1, с. 107). Аристотель называет эти причины «высшими», а начала — «первыми».

Таким образом, предмет философии у Аристотеля расширяется. Поскольку же это высшие причины и первые начала всего сущего как сущего, то в центре внимания Аристотеля оказывается сущее как таковое. На вопрос, «имеет ли первая философия общий характер или она подвергает рассмотрению какой-нибудь один род бытия и какую-нибудь одну сущность» (VI, 1, с. 108), Аристотель отвечает, что «первая философия» — эта «наука философа» — имеет своим предметом «сущее вообще», «сущее как таковое», «сущее просто», что она «исследует общую природу сущего как такового» и рассматривает некоторые сооственио ему принадлежащие свойства. О сущем же, подчеркивает Аристотель, говорится в нескольких значениях, поэтому получается, что предмет философии Аристотеля как некая поисковая область весьма обширен. Bcя философия Аристотеля — попытка разобраться в сущем, открыть его структуру, найти в нем главное, определить его по отношению к не-сущему, или к небытию.

Основной же вопрос философии, вопрос об отношении сущего, бытия к мышлению, в ясной форме у Аристотеля не ставится, а ставится неявно. У каждого крупного философа прошлого времени основной вопрос философии принимал в силу его неосознанности неявную и свойственную только этому философу форму. Выше мы видели, как представлял себе основной вопрос философии Платон в диалоге «Софист». У Аристотеля в силу его колебаний между материализмом и идеализмом осповной вопрос философии выступает в менее явной форме, чем у Платона. Для Аристотеля основной вопрос философии выражается, по-видимому, в тех двух вопросах, о которых говорилось выше: существует ли самостоятельная нематериальная причина и существуют ли неподвижные и вечные сущности. В вопросе об отношении таких нематериальных сверхприродных сущностей и физических сущностей и скрывается, по-видимому, основной вопрос философии в философии Аристотеля.

В целом Аристотель — панлогист. Он, как и Парменид, к которому Аристотель ближе, чем к Гераклиту, — сторонник тождества бытия и мышления: формы мышления для него есть формы бытия, и наоборот. Что это так, очевидно из трактовки того, что сам Аристотель называет «началом для всех других аксиом» (IV, 3, с. 39). Это начало также входит у него в предмет философии; поскольку оно имеет отношение также ко всему сущему, его действие универсально. Зто же начало помогает у Аристотеля определить взаимоотношение бытия и небытия, решить проблему небытия, поставленную уже до Аристотеля Парменидом и развитую Демокритом и Платоном. Но это должно быть предметом следующей темы.

TEMA 58. УЧЕНИЕ АРИСТОТЕЛЯ О ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ И ПРОТИВОРЕЧИИ. ОСНОВНОИ ЗАКОН БЫТИЯ. БЫТИЕ И НЕБЫТИЕ

Проблема противоположностей была поставлена задолго до Аристотеля Гераклитом, который, как известно, учил об их тождестве: жизнь и смерть, добро и зло, прекрасное и безобразное, свобода и рабство оказывались у этого диалектика, в сущности, одним и тем же. Но Аристотель резко отрицательно относится к Гераклиту.

Обобщая его диалектику, Аристотель фиксировал утверждение Гераклита о том, что одно и то же существует и не существует (т. е. применительно к вышеприведенным четырем парам противоположностей это означает, что поскольку жизнь есть жизнь и в то же время смерть, добро есть добро и в то же время зло и так далее, то жизнь и смерть, добро и зло одновременно существуют и не существуют). Возражая Гераклиту, Аристотель утверждает, что «невозможно, чтобы противоположные вещи вместе находились в одном и том же» (IV, 3, с. б3). Заметим, что Аристотель не говорит здесь о тождестве противоположностей, как это имело место у Гераклита, утверждавшего, что одно и то же живое и мертвое и т. п.

Для Аристотеля такой оборот совершенно бессмыслен, он его даже не обсуждает. Для него очевидно, что противоположности сами по себе не существуют, поэтому надо говорить не о живом и мертвом, прекрасном и безобразном и т. п., а о живом или мертвом существе и т. п., т. е. противоположности должны всегда иметь своего носителя, которому они могут быть присущи или неприсущи, в котором они могут находиться пли не находиться. Аристотель говорит об этом вполне однозначно в четырнадцатой книге «Метафизики»: «Все противоположные определения всегда восходят к некоторому субстрату, и не одно [из них] не может существовать отдельно» (XIV, 1, с. 239). Поэтому «из числа противоположностей ничто не, является в полном смысле слова началом всех вещей» (XIV, 1, с. 239). В самом деле, как противоположности могут быть началами, если они нуждаются для своей реализации в некоем субстрате, носителе, в том, в чем они должны находиться? Итак, возражая Гераклиту, Аристотель не говорит, что живое и мертвое не одно и то же, такая формулировка для него уже явно некорректна, он говорит, что живое и мертвое как некие «противоположные вещи» не могут вместе находиться в одном и том же т. е. в одном и том же, надо полагать, существе. Но Аристотель на этом не останавливается. Его глубокий аналитический ум говорит ему, что противоположность противоположности рознь, что имеется сложная система противоположностей.

Различие, противолежащее, противоположность и противоречие. Аристотель говорит о противоположностях неоднозначно, употребляет разные термины в разных местах. Сообщаемое в V книге «Метафизики» отличается от того, что он указывает в десятой. Но обобщая, можно заметить, что Аристотель исходит из принципа различия. Противоположное возможно лишь там, где есть различие. Но не всякое различие есть противоположное. Между различием и противоположным Аристотель вставляет противолежащее и определяет его как наибольшее законченное различие. Противоположное же оказывается одним из видов противолежащего. Другой вид противолежащего — противоречие. Итак, противоположность и противоречие — виды, противолежащее — род.

Теперь Аристотель может перейти к главному — к указанию различия между противоположностью и противоречием. Мы говорим о двух взаимоисключающих сторонах как о противоположностях, если между ними возможно среднее, т. е. отсутствие одной стороны не означает непременное присутствие другой. Если человек недурен, то это не означает, что он непременно хорош. Человек может быть и не хорош, и не дурен, а чем-то средним. Но, конечно, при этом мы должны рассматривать предмет с одной точки зрения. В данном случае мы рассматриваем человека с нравственной стороны. В противном случае сопоставляемые качества не будут противоположностями, как, например, красота и доброта. Это не противоположности, они друг друга не исключают, человек может быть и красивым, и добрым, тогда как он не может быть и плохим, и хорошим. Поэтому сопоставляемые качества должны принадлежать к одному и тому же роду, о чем ясно говорится в «Категориях» — там противоположное определяется как то, что в пределах одного рода наиболее отстоит друг от друга.

В случае противоречия среднего нет. Например, число может быть или четным, или нечетным, при этом отсутствие одной стороны непременно влечет за собой присутствие другой. Число или четное, или нечетное, третьего здесь не дано, число не может быть ни четным, ни нечетным, тогда как человек может быть ни плохим, ни хорошим. Поэтому и между двумя противоречащими друг другу суждениями об одном и том же не может быть ничего среднего (IV, 7, с. 75). В одной из своих логических работ, во «Второй аналитике», Аристотель говорит, что «противоречие есть антитеза, в которой самой по себе нет ничего промежуточного; одна часть противоречия есть утверждение чего-нибудь относительно чего-нибудь, другая — отрицание» (1,2). Здесь речь идет о том, как мы мыслим предмет. Но так как для Аристотеля, как было уже отмечено, мышление и бытие тождественны, следовательно то, как мы мыслим предмет, говорит и о том, каков предмет в действительности. Об этом ясно сказано в «Метафизике»: «Так как невозможно, чтобы противоречащие утверждения были вместе истинными по отношению к одному и тому же [предмету], то очевидно, что и противоположные [определения] также не могут находиться в одном и том же предмете» (IV, 6, с. 74).

Здесь «противоположные [определения]» — объективные свойства предметов, так что от логики мы вернулись к онтологии.

Основной закон бытия. Как уже отмечалось, у Аристотеля законы мышления есть одновременно и законы бытия. Аристотель следует здесь за Парменидом, отождествлявшим предмет и мысль о нем. Поэтому то, что он называет «началом для всех других аксиом», мы можем назвать также основным законом бытия у Аристотеля, в котором он находит также одно из первоначал и первопричин всего сущего, поскольку действие этого закона универсально. Согласно этому закону, противолежащее не может быть присуще одному и тому же. Мы говорим здесь «противолежащее», потому что этот запрет относится и к таким крайностям, между которыми есть среднее, и к таким, для которых среднего нет. Но обычно говорят о противоположностях, поскольку противоречие — это не столько один из видов — наряду с противоположностью — противолежащего, сколько все же дальнейшее развитие противоположности, ее максимальное заострение, поэтому то, что верно относительно противоположности, тем более верно относительно противоречивости.

В «Метафизике» основной закон бытия (сам Аристотель называет это «началом для всех других аксиом») дан в двух формулировках. Краткая касается несовместимости существования и несуществования чего бы то ни было. Полная говорит о несовместимости существования и несуществования чего бы то ни было в чем бы то ни было. Краткая формулировка гласит: «Вместе существовать и несуществавать нельзя» (IV, 4, с. 63), а полная утверждает, что «невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же в одном и том же смысле» (IV, 3, с. 63). Между обеими формулировками возможен переход, который у Аристотеля отсутствует. Однако его можно реконструировать, превратив краткую формулировку в суждение: «Невозможно, чтобы существование было и не было присуще одному и тому же». В этом суждении существование и несуществование, бытие и небытие приобретают двойное наличие: в качестве предиката и в качестве связки. В суждении утверждается, что невозможно об одном и том же сказать: «это есть существующее» и «это не есть существующее», или «это есть несуществующее». В первом из последних суждений существование присутствует дважды: как связка и как предикат. Во втором из последних суждений наряду с существованием присутствует и несуществование, или небытие: в первом случае в связке («не есть»), а во втором случае — в предикате («несуществующее») .

Теперь предикат «существующее» заменим любым другим, например «доброе». Получится развернутая, полная формулировка. В нашем примере она означает, что невозможно, чтобы доброта была и не была присуща одному и тому же существу в одно и то же время («вместе») и в одном и том же смысле. Последнее очень важно. Гераклит отождествлял противоположности, потому что он брал и в разных смыслах, в разных отношениях. У него морская вода — и питье, и отрава, у него обезьяна и прекрасна, и безобразна в разных отношениях: для человека морская вода отрава, но для морских рыб — питье, и обезьяна может быть прекрасной среди обезьян, но и самая прекрасная обезьяна безобразна по сравнению с самым безобразным человеком. Аристотель запрещает такое вольничание. Один и тот же человек может быть и прекрасным, и безобразным одновременно, но лишь в разных смыслах. Для человека, который считает, что красота присуща лишь молодости, старый человек никогда не покажется прекрасным. Но другой человек может понимать красоту по-другому, и для него и некоторые старики могут быть прекрасными.

Аристотель не обосновывает свое «начало для всех других аксиом». Оно для него самодостоверно, потому что всякое доказательство предполагает действие этого начала. А если он и обосновывает, то от противного: всякий, кто опровергает это начало, приходит в противоречие с самим собой (IV, 4, с. 63 — 69). Следовательно, это начало нельзя отвергать, оно «самое достоверное из всех начал» (IV, 3, с. 63), имеет силу для всего существующего (IV, 3) и поэтому, как yme отмечалось, входит в предмет первой философии (а поскольку в логическом аспекте своем оно изучается логикой, то это означает, что у Аристотеля онтология и логика — две стороны одной и той же науки).

Формулируя свой основной закон бытия (и мышления), Аристотель опирался (как почти и везде) на своего учителя Платона. Именно Платон обратил внимание на то, что противоположности могут присутствовать в своем носителе лишь в разных смыслах, который таким образом участвует в двух противоположных идеях (например, вращающийся волчок и подвижен, и неподвижен в разных смыслах), но сами противоположные идеи никогда не могут совпасть. Аристотель же конкретизировал учение Платона, вплотную подошедшего к закону запрещения противоречия, запрещения как в мысли о предмете, так и в самом предмете.

Бытие и небытие. Основной закон бытия Аристотеля запрещает существование небытия. Сказать, что не-сущее есть сущее, означает нарушение запрета. Аристотель сочувственно цитирует слова Парменида: «Ведь никогда не докажут, что то, чего нет, существует», — но он подчеркивает устарелость той формы аргументации, при помощи которой Парменид доказывал, что небытия нет и быть не может. Парменид, как известно считал, что небытие не существует потому, что оно и немыслимо, и несказанно, а коль скоро мы о нем мыслим или о нем говорим, то оно становится бытием (как содержание мысли и смысл слова). Фактически Парменид не различал бытие как предикат и бытие как связку. Аристотель далек от такой наивности. С точки зрения Аристотеля мы можем судить о небытии, не превращая его тем самым в бытие. Например, когда мы говорим, что небытие есть несуществующее, то это не означает, что небытие есть и тем самым небытие есть бытие, а означает лишь то, что небытию присуще качество несуществования. Конечно, поскольку мы судим о небытии, оно в каком-то смысле есть, но вовсе не в том смысле, в каком есть бытие. Поэтому Аристотель подчеркивает что, «не-сущее есть, только не в непосредственном смысле, а в том, что оно есть не-сущее» (VII, 4, с. 117).

Аристотель отрицает существование небытия. Его существование запрещено основным законом бытия. Но в относительном смысле у Аристотеля небытие все же существует. И в самом деле, он признает, что «в трех смыслах может быть речь о небытии» (XII, 2, с. 204). 06 этих трех смыслах будет сказано далее. Пока же отметим, что Аристотель в самом бытии различает большее и меньшее бытие, иначе он не сказал бы: «Есть нечто, в большей мере существующее» (VII, 3, с. 115). Следовательно, в том, что в меньшей мере существует, есть небытие. Его нет лишь в том, что существует в наибольшей мере. Таким образом, отрицание существования небытия уживается у Аристотеля с допущением существования небытия в относительном, ограниченном и конкретном смысле,