С лингвистической точки зрения пословица это

Последние десятилетия XX века отмечены возрастающим интересом лингвистов к функциональной стороне языка, с чем связано активное развитие теории коммуникации и прагматики. В работе рассматриваются пословицы английского языка в свете новой лингвистической парадигмы — коммуникативной лингвистики с широким использованием результатов смежных наук и изучением роли языковых единиц в речевой коммуникации.

Пословицы представляют собой сложные образования, имеющие несколько разных планов. С одной стороны, пословицы — единицы фразеологии, устойчивые, идиоматичные, воспроизводимые в соответствующих коммуникативных ситуациях сочетания, с другой стороны — краткие и образные единицы фольклора, рассматриваемые исследователями как результат коллективного опыта, синтез коллективного мышления, с третьей — это специфические способы языковой репрезентации осмысления мира.

Предметом данной работы является определение лингвистического статуса пословиц на материале английского языка.

Цель работы заключается в опредилении лингвистического статуса пословиц на материале английского языка

В соответствии с поставленной целью в исследовании сформулированы следующие задачи:

• определение лингвистического статуса пословиц
• отграничение их от смежных групп устойчивых выражений;
• выявление особенностей определения пословицы в англоязычной научной традиции;
• Предмет исследования: лингвистичиский статус пословиц.
• Объектом исследования данной курсовой работы являются: различные русские и английские пословицы, поговорки, афоризмы.
• Материал исследования отбирался из периодических изданий печати и путем Интернет подписки на электронные копии и архивные номера данных изданий. На основе этого была составлена картотека заголовков, включающая более 3000 примеров узуальной и окказиональной актуализации паремий в текстах англоязычной публицистики за 1998-2005 годы.
• Методы исследования: критичиский анализ литературы по данной проблеме, сравнительно-сопоставительный анализ перевода английских пословиц, обоснование разграничения пословиц от поговорок, афоизмов.
• Глава I. Лингвистический статус пословицы и основные подходы к ее изучению.
• 1.1 Основные подходы и этапы изучения пословиц как единиц языка. Изучение пословиц в отечественном языкознании
• В изучении пословиц как части фольклора важную роль сыграла работа П.Г. Богатырева и P.O. Якобсона «Фольклор как особая форма творчества». В ней устная словесность была отделена от письменной и тем самым выведена за рамки традиционного литературоведения, а фольклористические методы исследования приближены к языковедческим. В рамках нового фольклористского подхода пословица стала изучаться с точки зрения поэтики и ритмики — как малый жанр фольклора и средство создания экспрессивности. Неоценимый вклад в исследование пословиц и поговорок как социально-культурного и речевого явления в отечественной научной традиции внесли собиратели фольклора и исследователи-филологи Ф.И. Буслаев, А.Н. Веселовский, В.И. Даль, Г.Л. Пермяков, И.М. Снегирев, А.А. Потебня и др.
• В конце XIX — начале XX века предпринимаются первые попытки типологизации пословиц, появляются тематические публикации, авторы которых стремятся выделить паремии из круга сходных единиц (И.М. Снегирев, Ф.И. Буслаев). В это же время появляются и единичные работы, посвященные анализу синтаксической структуры пословиц, однако исследования ведутся изолированно, в отрыве от контекста, с опорой только на словари (П. Глаголевский, Н. Богородицкий, A.M. Пешковский).
• Рост интереса к пословице как к единице языка, а не только фольклорному жанру, начинает проявляться в начале пятидесятых годов XX века. В рамках дискуссии между сторонниками узкого, лексикологического понимания фразеологии, в рамках которого фразеология включается в состав лексикологии и фразеологизм трактуется как эквивалент слова (Ш.Балли, А.И. Смирницкий, М.М. Гухман, И.С. Торопцев, Л.В. Щерба, СИ. Ожегов, А.И. Молотков и др.), и теми, кто придерживался расширенного понимания фразеологии (В.В. Виноградов, В.Л. Архангельский, А.В. Кунин, И.И. Чернышева, И.М. Деева, Н.М. Шанский, Ф.А. Краснов, А.Д. Райхштейн, В.Н. Телия, М.М. Копыленко, А.Н. Лисе и др.), определяя ее как самостоятельную лингвистическую дисциплину, изучающую устойчивые сочетания в форме любых синтаксических конструкций, серьезное внимание было уделено вопросу о соотношении пословицы и фразеологизма.
• Особо следует упомянуть цикл исследований в области паремиологии, связанный прежде всего с именем Г.Л. Пермякова (1988). Им был предложен совершенно новый принцип систематизации «малых фольклорных жанров». Система Г.Л. Пермякова исходит из идеи всестороннего охвата паремиологического фонда и понимания природы паремий как знаков ситуаций, инвариантных по отношению к конкретным пословицам и поговоркам. Г.Л. Пермякову принадлежит заслуга создания основ универсальной когнитивной паремиологии: собранный им эмпирический материал включает около 50000 изречений более 200 народов.
• Труды Г.Л. Пермякова стали базой для современных лингвокультурологических исследований, объединяющих в себе фольклористский, литературоведческий и собственно лингвистический подходы. В рамках этих исследований пословицы и поговорки рассматриваются с точки зрения воплощения в них народной психологии и философии, как хранилище сведений о народной жизни, своеобразное зеркало, отражающее не только быт, но и историю, верования, обычаи, обряды народа.
• Представляется, что в рамках лингвокультурологического подхода произошло закономерное углубление исследовательского интереса к явлению паремии, анализу ее социально-психологических и культурно-философских граней. Особенно плодотворными в этом смысле были труды А.А. Потебни о формировании содержания фразеологических оборотов, Б.А. Ларина — о процессе фразеологизации.
• Дальнейшее развитие лингвокультрологического подхода к исследованию паремиологического фонда совпало с периодом переосмыслением ряда концепций западных ученых. Обозначился устойчивый интерес к взглядам таких лингвистов, как В. фон Гумбольдт, Л. Вайсгербер, Э. Сепир, Б. Уорф, М. Коул и др. Весьма плодотворным для изучения фразеологии оказался когнитивный подход.
• Таким образом, обзор трудов собирателей пословиц, а также современных исследователей паремиологического фонда позволяет условно выделить четыре этапа в изучении пословиц и поговорок в отечественной филологической традиции.
• 1. Синкретический, охватывающий период до XVII в. В этот период происходит формирование паремии как особой единицы языка, «народной аксиомы», в которой в лаконичной форме аккумулируются морально-нравственные, социально-организационные, религиозные и бытийные ценности народа.
• 2. Собирательский (XVII — начало XIX в.), в ходе которого ведется составление рукописных собраний и начинается публикация сборников пословиц и поговорок.
• 3. Установочный (30-е гг. XIX в. — середина XX в.), характеризующийся первыми попытками типологизации пословиц и поговорок в сборниках, появлением тематических публикаций, стремлением выделить паремии из круга сходных единиц (пословицы рассматриваются как мини-тексты, изучаются с фольклористских, этнолингвистических и лингвистических позиций и т.д.).
• 4. Социокультурный (середина XX века до наших дней). В настоящий период происходит активная публикация общих и тематических собраний, включающих как русские, так и иноязычные паремии; используются разные подходы к их изучению; формируются новые представления о статусе пословиц: они рассматриваются не только как особый тип текстов фольклорного жанра, обладающих своей поэтикой и ритмикой, но и как единицы языка. При этом активно ведется анализ паремий в плане их этнокультурной специфики, т.е. с позиций отражения в них менталитета народа.
• 1.2 Изучение пословиц в зарубежном языкознании
• В работах зарубежных исследователей в области паремиологии усло
• вно выделяют пять периодов:
• / период (16-18 в.в.). Составление простых сборников пословиц без какой-либо систематизации и анализа исследуемого материала (J. Heywood; J. Howell; J. Ray; W. Walker; T. Fuller).
• 11 период (18 -середина 19в.в.). Изучение ранее собранного материала с точки зрения поэтики и философии (J. Zingerle).
• III период (вторая половина 19-начало 20 века). Появление работ по историческому и сравнительному анализу пословиц [Skeat 1910].
• IV период. (30-е годы 20 века). Рассмотрение психологического аспекта функционирования пословиц [Albig 1931; Bain 1939].
• V период. (С 1960 года и до наших дней). Контекстуальное изучение пословиц [Taylor 1975; Grzybek 1984; Mieder 1992]. Структурный и семантический анализ пословиц [Dundes 1980; Norrick 1985, Honeck 1997].
• Анализ исторического словаря Дж. Асперсона (1929), содержащего 13 ООО датированных английских пословиц, проведенный отечественными исследователями (Бартков, Барткова, Логинова, Степанова), показал, что дата первой письменной фиксации английских пословиц относится к XI веку, однако первые паремиологические сборники стали появляться лишь в XVI веке. К ним относятся собрания пословиц и пословичных выражений Proverbs Хейвуда [1546], выдержавшие многочисленные издания Proverbs or Old Sayed Saws Джона Хауэлла [1659], Collection of English Proverbs Джона Рея [1670, последнее издание 1817], и более поздние сборники Handbook of Proverbs X. Бона [1855] и English Proverbs and Proverbial Phrases У. Хазлитта [Хазлитт 1870, 1907]. Представленный в этих словарях обильный языковой материал (около 20 ООО словарных статей) не компенсирует, однако, их главного недостатка: составители недостаточно строги и последовательны при отграничении пословиц от поговорок, крылатых фраз, эпиграмм, скороговорок, загадок и т.д. и, как правило, недифференцированно включают их в состав словарей.
• Современные зарубежные сборники пословиц можно разделить на три большие группы:
• переводные словари, содержащие эквиваленты (соответствия) английских пословиц в различных языках мира,
• словари, посвященные пословицам одного языка или одной исторической эпохи, и
• лингвокультурологические словари.

Наиболее известными сборниками являются уже упомянутый выше словарь Дж. Асперсона [1929], а также сборник Бартлетта Уайтинга [1989], Оксфордский словарь пословиц [2004], словари Клиффорда Уиттинга [1968] и Арчера Тэйлора [1986].

Лингвистический аспект изучения пословиц в зарубежном языкознании представлен гораздо скромнее и существенно уступает по разнообразию подходов и тематике исследованиям отечественных лингвистов. Это объясняется тем, что в большинстве доступных зарубежных первоисточников паремиология рассматривается как составная часть фольклористики. Что касается лингвистических аспектов изучения пословиц, то зарубежные исследователи преимущественно обращаются к этнокультурной специфике пословиц, особенностям национального мышления и его отражения в паремиях английского языка и значительно меньше внимания уделяют анализу собственно лингвистического статуса паремий, т.е. их знаковой природе, месту в системе языка и соотношению со смежными языковыми феноменами (например, проблема соотношения понятий «пословица» и «фразеологизм» зарубежными авторами не ставится вообще).

Многие современные зарубежные лингвисты (В. Мидер, М. Кууси, А. Тэйлор, А. Крикман, Ш. Арора и др.) рассматривают пословицы в контексте конкретных проблем западного общества, что придает их работам узконаправленный и прикладной характер. Так, например, В. Мидер в статье «А proverb a day keeps no chauvinism away» (1985) указывает, что большинство пословиц, касающихся женщин, содержит отрицательную оценку. В. Мидер иллюстрирует работу многочисленными примерами из Оксфордского словаря английских пословиц (Oxford Dictionary of English Proverbs): A woman’s tongue wags like a lamb’s tail; All women may be won; Women are necessarily evils.

В. Мидер и Т. Арчер обращают внимание на использование пословиц с педагогической целью при воспитании ребенка и указывают на дидактическую и методическую ценность паремиологии при изучении иностранных языков. Ванг Кин (Wang Qin) в статье Racial characteristics of proverbs [1996] указывает на невозможность изучения иностранного языка в отрыве от его паремиологического фонда, ибо пословицы как никакой другой лингвистический материал отражают особенности исторического, экономического и культурного развития людей, разговаривающих на этом языке.

Весьма активно ведется в современном западном языкознании изучение пословиц с позиций когнитивного подхода. Сюда относится изучение когнитивных процессов, лежащих в основе создания, употребления и понимания пословиц, а также способы категоризации событий действительности и прагматические функции паремий.

В изучении пословиц в зарубежном языкознании (на материале английского языка) выделяют следующие основные направления:

1. Диахроническое и синхроническое изучение отдельных пословиц и их функционирования в речи (W. Mieder, A. Dundes, J. Pomerantz).
2. Лингвокультурологический аспект функционирования пословиц (W. Daniel, М. Barbour).
3. Типологическое сопоставление пословичных фондов нескольких языков (Henry G. Bohn).
4. Психологический аспект функционирования пословиц (D. Karlheinz, К. Higbee).
5. Использование пословичного фонда с дидактической и методической целью (при обучении английскому языку как иностранному) (Е. Hirsch, W. Mieder).

Таким образом, методы и подходы к изучению паремиологического фонда в зарубежном языкознании имеют свою специфику. Однако при этом очевидна и определенная общность в тенденциях развития данного научного направления, в частности, как и в отечественной лингвистике, весьма интенсивно ведется изучение пословиц с точки зрения их этнокультурной специфики и с точки зрения когнитивного подхода.

Глава 2 Определение лингвистического статуса пословицы

.1 Определение пословицы

Пословица представляет собой сложную единицу, являющуюся объектом изучения в рамках междисциплинарной парадигмы (лингвистика, фольклористика, психология, этнография и т.д.) Одним из положений, которое объединяет все рассмотренные работы, можно считать попытку дать определение этому языковому феномену путем выявления наиболее характерных признаков пословицы, позволяющих адекватно раскрыть ее лингвистические особенности в той или иной культуре. Анализ определений пословицы позволяет выделить четыре подхода к ее определению:

1. фольклористский
2. лингвистический
3. лингвокультурологический
4. когнитивный

Фольклорная специфика определения пословицы

Исследователи-фольклористы рассматривают пословицу прежде всего как некое суждение, содержащее в свернутом виде многовековой опыт народа, концентрированное выражение коллективного представления в отношении моральных или категориальных императивов (А.А. Потебня, Е.А. Ляцкий, И.И. Иллюстров, В.П. Адрианова-Перетц, И.П. Левин, О.Б. Христофорова, В.П. Жуков). Например, Ф.И. Буслаев определяет пословицы как «художественные произведения родного слова, выражающие быт народа, его здравый смысл и нравственные интересы». Г.Л. Пермяков указывает, что «пословицы выражают определенную закономерность, которая может быть воспринята как постоянное правило, обычай, своего рода рекомендация для всех и каждого». С точки зрения некоторых фольклористов, пословица представляет собой одно из свидетельств существования мифопоэтических элементов в современных языках (Жигарина, Брунова).

До возникновения письменности в пословицах формулировались ключевые правила этикета, которые являлись одним из основных источников информации о мифологическом регламенте. Ш. Арора называет пословицы голосом древней культуры, вещающим абсолютную истину, а человека, произносящего пословицу — всего лишь инструментом, с помощью которого пословица обращается к аудитории.

Многие современные исследователи склоняются к тому, что пословицы являются ценным фольклорным материалом, они позволяют проникнуть в глубину языковой символики и способны порождать правила человеческого поведения в новых реалиях окружающего мира (Благова, Николаева). М.В. Буковская делает акцент на необходимости обязательного изучения пословиц в школе как образцов социальных норм поведения.

Определения пословицы, данные представителями фольклористского подхода, позволяют выделить такие ее основные черты как народность, образность, краткость, назидательность. Пословица рассматривается как результат коллективного опыта, синтез коллективного мышления, мифопоэтический элемент, архетип. Будучи неотъемлемым элементом фольклора, пословица полностью удовлетворяет следующим требованиям народной эстетики:

) выражение объективации через конкретные и знакомые образы (Don’t count your chickens until they are hatched — бытовая ситуация используется для обозначения общего положения: о результатах можно судить только тогда, когда дело уже закончено). 2) Слаженность звучания (Haste makes waste). 3) Лаконичность и компактность речи (111 gotten, ill spent). 4) Доброжелательность и гуманность высказывания (Beauty lies in lover’s eyes). 5) Конкретизация и олицетворение отвлеченных понятий (А clean hand wants no washing).

Лингвистический подход к определению пословицы

Лингвистический подход к изучению пословиц включает определение места этих единиц во фразеологическом фонде языка и выявление основных признаков пословицы как фразеологической единицы. В современном языкознании существует несколько теорий, согласно которым пословицы либо включаются в состав фразеологии, либо остаются за ее пределами. Всякая систематизация фразеологического материала в виде классификаций строится в зависимости от того, какие свойства фразеологической единицы подвергаются анализу, а так как устойчивые соединения слов многообразны как в структурном, семантическом, так и в функциональном плане, то вопрос об объеме и содержании понятия фразеологической единицы до сих пор вызывает разногласия. Кроме того, при отсутствии последовательного применения единого критерия, который взят за основу при определении объема фразеологии, не всегда те или иные общие положения распространяются на все виды устойчивых сочетаний слов; для некоторых из них делается исключение, в зависимости от того, склонен или нет автор считать их фразеологизмами. Выделяют три наиболее существенные точки зрения на статус пословицы и ее место во фразеологии:

1. Пословица не является фразеологической единицей — «узкая» трактовка объема фразеологии.
2. Пословица является частью фразеологического фонда языка -«широкая» трактовка объема фразеологии.
3. К фразеологии относится только определенный корпус пословиц с высокой частотностью употребления (по теории В.Л. Архангельского, это «общеупотребительные» пословицы, а у В. Мидера это «паремиологический минимум»).

Сторонники «узкой» трактовки объема фразеологии придерживаются мнения, что пословица не является фразеологической единицей. Они называют пословицы либо «пословичными изречениями», либо «провербиальными речениями». «Узкое» понимание было поддержано многими лингвистами (Н.Н. Амосова, Ш. Балли, А.И. Смирницкий, М.М. Гухман, И.С. Торопцев, Л.В. Щерба, СИ. Ожегов, В.П. Фелицина и др.). Вот их основные аргументы:

. К объекту фразеологии относят только устойчивые сочетания, эквивалентные словам, а пословицы являются цельными предложениями (Ш. Балли, А.И. Смирницкий, М.М. Гухман, И.С. Торопцев, Л.В. Щерба, СИ. Ожегов и др.).

1. Смысловая структура пословицы отличается от фразеологизма: в основе содержания высказывания, передаваемого предложением-пословицей, лежит суждение, тогда как в основе лексического значения фразеологизма -то или иное понятие (А.И. Молотков).
2. Пословицы не нуждаются в синтаксическом окружении, в то время как фразеологизмы не являются законченными предложениями и в таковом нуждаются (Малова).
3. Пословицам, в отличие от фразеологических единиц, не присуща семантическая неделимость. Живая синтаксическая связь между компонентами всегда налицо, общее их значение мотивировано и обычно выводимо из значения компонентов (Фелицина)

Принимая во внимание все эти аргументы, нельзя не признать справедливость контраргументов, выдвигаемых А.В. Куниным, который считает, что с точки зрения современной лингвистики они не являются релевантными, и «при столкновении с фактами живого языка, разлетаются как карточный домик».

Узкому пониманию объема фразеологии противопоставляется его широкое понимание, число сторонников которого непрерывно растет. Можно считать установленным тот факт, что фразеологизм — это понятие, включающее не только устойчивые сочетания слов, но и устойчивые высказывания — предложения — а значит, и пословицы.

Широкое понимание фразеологии зародилось благодаря тому, что основными критериями фразеологических единиц стали признаваться воспроизводимость и устойчивость. Этой точки зрения придерживаются В.В. Виноградов, В.Л. Архангельский, А.В. Кунин, И.И. Чернышева, И.М. Деева, Н.М. Шанский, А.Д. Райхштейн, В.Н. Телия, М.М. Копыленко, А.Н. Лисе и другие лингвисты. Так, Н.М. Шанский считает, что «основным свойством фразеологического оборота, коренным образом отграничивающего его от свободного сочетания слов, является воспроизводимость». Поскольку пословицы — это устойчивые соединения слов, которые не создаются в процессе речи, а воспроизводятся коммуникантами из памяти как целые готовые единицы, то, их следует относить к области фразеологии.

К числу особенностей пословиц, которые позволяют их включать во фразеологический фонд языка, можно отнести: во-первых, постоянство лексического состава; во-вторых, наличие прямого и переносного плана содержания; в-третьих, ослабленность лексического значения компонентов; в-четвертых, воспроизведение в речи в виде готовых клише. Иными словами, это устойчивость, воспроизводимость и идиоматичность.

Следует отметить, что появление монографий проф. А.В. Кунина «Английская фразеология» и «Фразеология современного английского языка» еще более способствовали утверждению этой точки зрения. В настоящее время ее придерживается большинство современных исследователей фразеологии. Однако часть авторов (Лазарева, Архангельский, Мидер) все же ставит под сомнение возможность отнесения к фразеологии всех пословиц без исключения и выделяет так называемый «частотный корпус пословиц» или «паремиологический минимум». При этом к фразеологии, по их мнению, следует относить только те пословицы, которые обладают высокой частотностью в различных сферах коммуникации (по терминологии В.Л. Архангельского, «общеупотребительные» пословицы). Недостаток этой теории состоит в том, что разные авторы по-разному подходят к отбору частотных пословиц, что приводит к субъективности и расхождению в результатах.

В.Л. Архангельский указывает, что любая пословица всегда может получить активное употребление в речевом стандарте, иными словами, стать частотной. Во многом это происходит и благодаря средствам массовой информации, которые вводят ее в оборот. Отсюда следует, что корпус частотных пословиц очень подвижен. Те паремии, которые редко употреблялись 50-60 лет назад, в современных условиях могут получить новую интерпретацию и стать высокочастотными. И, наоборот, пословицы, которые еще 20 лет назад были употребительными как в письменной, так и в устной речи, в современных условиях могут выйти из употребления как устаревшие. Яркое подтверждение этому дают исследования Джонатана Катерис-Блэка, который сравнил результаты выделения частотных пословиц, полученные в 1931, 1982, 1995 годах. Как оказалось, самыми популярными пословицами были соответственно:

год — A stitch in time saves nine; An apple a day keeps the doctor away; There is no fool like an old fool.

год — First come, first served; Money talks; First things first; Better late than never; Out of sight, out of mind.

год — Birds of a feather flock together; New broom sweeps clean; Early bird catches the worm.

Во всех трех временных срезах были получены разные результаты. Это свидетельствует о том, что задача определения стабильного корпуса частотных пословиц практически невозможна. Каждые несколько лет в него придется вносить изменения.

Использование устных опросов для выделения частотных пословиц имеет свои недостатки. Подобное исследование было проведено американским социологом Вильямом Албигом [Albig 1931], который был одним из первых ученых, использовавших демографический метод в исследовании пословиц.

Исследование проходило следующим образом: 68 студентам университета было предложено за 30 минут написать список всех пословиц, которые они могли вспомнить за это время. Информантами было указано около 1443 пословиц, в среднем 21.2 пословицы на одного студента. 442 пословицы были употреблены не более одного раза. Самой популярной пословицей оказалась A stitch in time saves nine. Ее указали 47 из 68 студентов. Кроме этого было выделено еще 13 пословиц, признанных наиболее употребительными: (47) A stitch in time saves nine. (40) A rolling stone gathers no moss. (39) A bird in the hand is worth two in the bush. (37) Early to bed, early to rise, makes a man healthy, wealthy and wise. (30) Never put off till tomorrow what you can do today. (27) Haste makes waste. (26) An apple a day keeps the doctor away. (23) All that glitters is not gold. (23) Do unto others as you would have them do unto you. (21) Laugh and the world laughs with you. (21) Birds of a feather flock together. (20) Make hay while the sun shines.

Другой американский социолог Read Bain [Bain 1939] получил такой же результат, задействовав в два раза большее количество студентов.

Потребовалось 30 лет, чтобы в 1968 году русский фольклорист и паремиолог Исидор Левин экспериментально доказал несостоятельность экспериментов, проведенных Албигом и Бейном. Он выявил прямую зависимость результатов исследования от возраста, социального положения, национального характера, образования и менталитета информантов. В опросах И.Левина пожилые люди и сельские жители часто указывали в качестве частотных пословицы, сильно отличающиеся от тех, которые указываются городскими жителями и студентами.

Лингвокультурологический подход к определению пословицы

Фольклористский и лингвистический подходы к изучению пословиц синтезируются в лингвокультурологии. В основу многочисленных работ, в которых пословица рассматривается с аксиологической точки зрения (С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, О.Г. Почепцов, О. А. Дмитриева, В.М. Огольцов, А.Г. Назарян и др.), положена гипотеза о том, что в основе различных культур лежат системы ценностных ориентации, которые находят свое отражение в пословицах и других фразеологических единицах, а их лингвистический анализ дает возможность объективно установить некоторые ценностные приоритеты сравниваемых культур. В рамках этих исследований пословица определяется как лингвокультурный текст, который в концентрированном виде выражает сведения о культуре того или иного народа, характеризует важные моменты истории, традиции, нравы и обычаи людей, говорящих на соответствующем языке (И.Р. Гальперин, А.В. Кунин, Ю.А. Сорокин, А.Е. Супрун).

По мнению исследователей, пословицы как лингвокультурные тексты состоят из культурно-маркированных единиц и вызывают в сознании носителей языка определенную совокупность сведений, которая, с одной стороны, определяет их логическую конструкцию, а с другой -обусловливает границы употребления данного выражения, его стилистику, связь с определенными жизненными ситуациями, явлениями истории и культуры народа (Дмитриева, Арутюнова, Карасик ). Совокупность этих сведений и составляет культурно-исторический фон пословиц.

Культурно-языковые характеристики пословиц отражают специфику восприятия мира и могут быть измерены в межъязыковом сопоставлении при помощи культурных концептов. Интегративное понимание концепта предложено С.Х. Ляпиным и поддержано многими учеными (В.И. Карасик, Н.А. Красавский, О.А. Дмитриева и др.). Концепт ими рассматривается как многомерное, культурно-значимое социопсихическое образование в коллективном сознании, опредмеченное в той или иной языковой форме. Собственно лингвистическое исследование и кросс-культурное сопоставление основных характеристик пословиц осуществляется в виде наблюдения и эксперимента (сплошная выборка фразеологических единиц, а также текстов из словарей, сборников пословиц, текстов художественной литературы, газет и т.д., с одной стороны, и интервьюирование носителей языка, разработка анкет, включающих различные оценочные суждения, связанные с определенными предметными областями, — с другой).

Когнитивный статус пословиц

Большое внимание уделяется пословицам в рамках современных когнитивных исследований, затрагивающих изучение механизмов переработки сознанием человека всей воспринимаемой информации об окружающем мире.

Когнитивный подход к пословицам позволяет рассматривать их в качестве представителей абстрактных структур сознания. По мнению Г. Палмера, пословицы представляют собой разновидность культурных постулатов, которые по своему когнитивному статусу аналогичны пропозициональным моделям (пропозициям-схемам), структурирующим знания о мире. Г. Палмер определяет постулаты следующим образом: Postulate is . a verbal predication with relatively abstract cultural imagery at its semantic pole. В своей работе «Towards a Theory of Cultural Linguistics» он указывает, что люди пользуются постулатами так же, как математики манипулируют формальными символами. Постулаты представляют собой высший уровень абстракции, который простирается от образов непосредственного опыта до абстрактных представлений математики и формальной логики. Г. Палмер соотносит постулаты с религиозными догмами и фольклорной философией, находящими свое отражение в афоризмах, сентенциях, максимах и пословицах. Данные языковые единицы фиксируют наблюдения, опыт и знания ряда поколений, объективируют основные акцентируемые признаки концептов и, тем самым, отражают специфику познавательной деятельности носителей языка и позволяют проследить особенности ассоциативного механизма, который лежит в основе восприятия мира.

По мнению исследователей, специфику категоризации реальной действительности пословицами можно выявить путем описания взаимодействия языковой и когнитивной деятельности в процессе вторичной номинации концепта по основным моделям категоризации (пропозициональным, схематическим, метафорическим и метонимическим). Данная специфика, по мнению О.В. Магировской, проявляется в выборе лингвистических средств, используемых в языковых единицах для вербализации концепта, в специфике создания образа для вторичной номинации концепта и степени имплицитности актуализируемого концептуального смысла [Магировская 2001].

Анализ пословиц английского языка по параметру принадлежности данных языковых единиц к одной из четырех основных моделей категоризации подтверждает, что большая часть культурно-исторических знаний о мире организована в рамках пропозициональных моделей. Образность единиц данной модели категоризации достигается посредством наложения двух картин мира. Первая картина мира представляет собой буквально воспринимаемый образ реальной действительности и соотносится с эксплицитным смыслом, имеющим в данных языковых единицах конкретное лексико-грамматическое выражение. Вторая картина мира представляет собой оригинальный взгляд на реальную действительность в результате образного переосмысления первой картины мира как опоры в изначальном отображении определенной ситуации реального мира.

Пословицы, основанные на пропозициональных схемах, характеризуются наибольшим разнообразием лингвистических средств и приемов, используемых для актуализации признака, положенного в основу концепта. На фонетическом уровне для пословиц данной модели характерны рифма (An apple a day keeps the doctor away ) и чередование корневой гласной в едином фонетическом контексте (Every bullet has its billet). На лексическом уровне данным единицам присущи повтор (Fast bind, fast find), использование антонимических пар (Better go to heaven in rags than to hell in embroidery). На уровне синтаксиса значимым представляется существование пословиц-императивов (Cut your coat according to your cloth) (Дж. Лакофф, O.B. Магировская).

В пословицах данного типа глаголы не столько акцентируют действие, протекающее во времени, сколько служат связующим звеном двух сущностей. Пропозиции же как раз и характеризуются тем, что вычленяют реально существующие взаимоотношения и взаимодействия различных сущностей на основе жизненного опыта, исходя из присущих данным сущностям свойств (Большой Энциклопедический Словарь. Языкознание, 1998).

Особенностью схематических моделей категоризации является их способность вычленять элементы реальной действительности по тем показателям, которые обладают свойством быть представленными схематически. Для пословиц данный тип концептуализации не характерен. Объяснение этому заключается в том, что пословицы всегда непосредственно проникают в суть концепта, актуализируя наиболее важные для носителей языка его признаковые стороны. Признаки формы, размера и внешнего устройства вербализуемого концепта, как правило, не входят в разряд концептуально существенных, что, в свою очередь, и определяет факт отсутствия необходимости их актуализации.

Концептуализация действительности по метафорическим моделям основывается на перекатегоризации языковых единиц, сутью которой является взаимодействие двух когнитивных сфер в результате концептуализации одной категории через другую (Н.Н. Болдырев). Возможность наложения двух концептуальных сфер позволяет метафоре объединить данные сферы в единое мыслительное пространство как общую концептуальную систему определенной языковой общности и, таким образом, обеспечивает большую устойчивость мыслительных представлений о репрезентируемом концепте в человеческом сознании и придает метафоре сильный образный и объяснительный потенциал (Friends are thieves of time; Brevity is the soul of wit; Caution is the parent of safety).

Большинство метафор пословичного фонда языка, в силу их частого употребления в речи представителями данной лингвокультурной общности с течением времени лексикализуются, становясь привычными для носителей языка и закрепляясь в языке в качестве одного из смыслов слова. Согласно традиционной теории метафоры их относят к классу «мертвых метафор». Когнитивный же подход предполагает, что любая метафора, в том числе и лексикализованная, активна в концептуальном плане, так как содержит характеристики отдельных категорий и включает в себя их роль в структуре целой когнитивной модели. Более того, большое количество пословиц, основанных на метафоре, служит подтверждением одного из положений когнитивной лингвистики о том, что концептуальная система человека, и, следовательно, языковая семантика, носит метафорический характер.

Пословицы, основанные на метонимических пропозициях, характеризуются тем, что в основе репрезентации описываемой ситуации лежит взаимодействие или сопоставление двух сущностей, связанных в реальности: (Clean hand wants no washing (= a person whose hands are clean), Good clothes open all doors (s/he who is well-dressed)). В результате сопоставления становится возможным выявление реальных отношений между данными сущностями, что приводит к пониманию основного признака, положенного в основу вторичной номинации концепта.

Таким образом, когнитивный подход к пословицам позволяет рассматривать их, с одной стороны, как специфические способы языковой репрезентации осмысления (познания) мира и, с другой стороны, как единицы вторичной номинации, осуществляющие образную когнитивную обработку определенных знаний в результате своеобразного преломления реальной действительности в сознании представителей лингвокультурной общности.

2.2 К отграничению пословиц от смежных языковых явлений

пословица лингвистический цитата афоризм

Лингвистический статус пословицы, как и любой единицы языка, определяется через ее соотношение с другими сходными единицами. Как известно, в составе фразеологии выделяют большой разряд цельнопредикативных устойчивых единиц, частично соответствующих структурно-семантическим качествам пословиц. Это крылатые выражения, клише, афоризмы и др.

Отграничение пословиц от других устойчивых фраз представляет собой отдельную проблему. Для этого возьмем за основу дифференциальные признаки пословиц, а именно: народность, краткость, образность, устойчивость, клишированность, ритмическая организованность, многозначность, дидактичность, общность на уровне ценностных доминант в различных языковых системах. Вместе с тем, пословица имеет определенную этнокультурную окрашенность в конкретной языковой культуре.

Основные положения, характеризующие лингвистический статус пословиц:

1. пословица всегда имеет форму предложения;
2. пословица всегда представляет собой синтаксически и композиционно завершенное произведение, то есть самостоятельное произведение; будучи фразеологическими единицами, они обладают цельнопредикативной структурой;
3. пословица не имеет пространственно-временных, конкретно-личностных и других сходных отношений, конкретизирующих ее в речевом окружении.

Принимая во внимание все эти признаки, попытаемся разграничить пословицы и смежные с ними языковые явления.

Пословицы и афоризмы

Вопросы вызывает прежде всего отграничение пословицы от афоризма. Ряд исследователей считает, что пословица представляет собой ничто иное как один из видов афоризма (Тарланов, Артемьева, Никитин). Так, в «Литературном энциклопедическом словаре» пословица определяется как фольклорный афоризм (Литературный энциклопедический словарь 1987: 43). С.И. Ожегов определяет пословицу как «краткое народное изречение с назидательным содержанием, народный афоризм». А.Г. Артемьева считает пословицы «афоризмами, лишенными авторства», и доказывает это примерами пословиц, рассматривая их в диахроническом аспекте и прослеживая у пословиц процесс потери авторства. В свою очередь, известный паремиолог Арчер Тейлор наоборот выделяет афоризм как один из видов пословиц. Он делит пословицы на литературные и народные и рассматривает афоризм как литературную пословицу (literary proverb). В своей работе он указывает: «the literary proverb is obviously more polished, usually less terse, less idiomatic, less earthy than its «popular» counterpart).

Иногда пословицы и афоризмы объединяются под общим названием афористики с дальнейшим членением ее на афористику народную (пословицы и поговорки) и афористику книжную (гномы, сентенции, апофегмы, максимы).

Несомненен тот факт, что эти два вида устойчивых фраз имеют ряд параметров, сближающих рассматриваемые феномены в синхронии. Выделяют следующие общие признаки пословиц и афоризмов:

по содержанию — философская глубина, дидактичность, претензия на истинность;

по форме — краткость, законченность, структурированность в виде предложения;

по функции — автосемантичность, цитатность, широкая употребительность.

В свою очередь, общность жанровых признаков обусловлена тем, что: 1.пословицы и афоризмы относятся к произведениям малых жанров; 2. они предназначены для автономного функционирования в определенных тематически обозначенных ситуациях; 3. включаются в контекст как целостные единицы; 4. как правило, не превышают объем высказывания; 5. реализуют жанровую устремленность к образцу, эталону, хотя и по-разному трактуемому; 6. выполняют в речи аксиоматическую функцию, освобождая говорящего от подробного обоснования высказанной им мысли, так как роль аргумента перекладывается на афористическую или пословичную формулу. Вышеназванные общие характеристики позволяют некоторым афоризмам адаптироваться в народном сознании и становиться частью фольклорной картины мира, то есть переходить в разряд пословиц. Вместе с тем мы придерживаемся того мнения, что переход афоризмов в пословицы не прямой, а опосредованный, через крылатые выражения.

Несмотря на вышеперечисленные общие признаки пословиц и афоризмов, между этими видами устойчивых фраз существуют весьма значительные отличия.

) У афоризма известна историческая обстановка, в которой он возник, личность, миросозерцание автора. Пословица же была изустно высказана неизвестным лицом неизвестно когда и, потеряв хозяина, видоизменялась, фольклоризировалась. Именно с категорией автора связаны различия пословичного и афористического авторитета, общей функции назидания.

1. Афоризм принадлежит к литературной форме существования языка, из чего следует ряд особенностей. Так, например, афоризмы передаются в основном в письменном виде, тогда как пословица — элемент устного народного творчества. Для облегчения изустного воспроизведения и восприятия на слух пословицы облечены в более простую синтаксическую форму и чаще всего ритмически организованы (Safe bind, safe find). Афоризмы в большинстве случаев выступают в прозаической форме и облечены в более сложные синтаксические конструкции (An expert is a person who has made all the mistakes that can be made in a very narrow field. Niels Bohr). Но их синтаксическая сложность естественна, так как афоризмы содержат глубокие философские обобщения, и не мешает их восприятию, так как читатель имеет возможность обдумать высказывание, закрепленное письменно.
2. Пословицы обладают образной мотивировкой общего значения, а афоризмы — прямой мотивировкой общего значения. Афоризмы не так обширно, как пословицы, используют переносный план значения, их употребление ограничено более конкретными ситуациями.

Пословицы и цитаты

В одном ряду с афоризмами стоят цитаты — отрывки из произведений, взятые для подтверждения мысли или суждения. Механизмы цитирования рассматривались в трудах многих лингвистов [Рао, Арутюнова, Бокий, Алещанова. В этих работах цитирование рассматривается как принципиально важный прием художественного смыслообразования и как апелляция к авторитетной, актуальной в глазах автора литературной традиции. Многие авторы сходятся в том, что цитата представляет собой один из приемов выражения прежде всего авторской оценки или отношения к событию, ситуации (К.Н. Даирова, Г.С. Салова).

Пословицы и крылатые выражения

Особого рассмотрения заслуживает проблема разделения пословиц и крылатых выражений, так как эти два разряда устойчивых фраз тесно переплетены и взаимосвязаны друг с другом. Существует две точки зрения на определение крылатых выражений. Ряд авторов относит их к афоризмам и цитатам (A.M. Бабкин, СИ. Ожегов, Б.С Шварцкопф). Так, лингвистический словарь определяет крылатые слова как «меткие выражения, краткие цитаты и афоризмы» (Лингвистический словарь, 2001). Полностью согласиться с таким подходом не представляется возможным, так как употребление афоризма всегда предполагает упоминание автора, в то время как в крылатых выражениях упоминание авторства не обязательно, хотя оно и подразумевается.

Другая часть исследователей использует термин «крылатые выражения» в качестве родового термина по отношению к пословицам и поговоркам. Более обоснованной в лингвистическом плане представляется, однако, точка зрения В.И. Гаврись, вслед за которым мы рассматриваем крылатые выражения как «всесторонне устойчивые высказывания, впервые употребленные определенной исторической личностью — писателем, государственным деятелем и др.». Это те фразы, которые и до сих пор ассоциируются с тем или иным произведением художественной литературы или с личностью их автора.. В трактовке крылатых выражений мы исходим из их разделения на современные крылатые выражения, т.е. сохраняющие ассоциативные связи с источником происхождения и, следовательно стоящие в одном ряду с афоризмами и цитатами, и исторические крылатые выражения, которые в процессе длительного употребления в речи утратили связь с первоисточником и приобрели общие признаки фразеологических единиц. Исторические крылатые выражения потеряли цитатность и воспринимаются соответственно характеру их содержания, т.е. либо как поговорки (при конкретном характере содержания), либо как пословицы (при обобщенном характере содержания). Таким образом, не пословицы являются разрядом крылатых выражений, а крылатые выражения представляют собой источник пополнения паремиологического фонда языка.

Пословицы и поговорки

Проблема разграничения пословиц и поговорок является одной из актуальных и до сих пор однозначно не решенных проблем как в языкознании, так и в фольклористике. Иногда эти два типа устойчивых фраз настолько сближаются друг с другом, что некоторые лингвисты практически не разграничивают их как два разных понятия, объединяя пословицы и поговорки в одну сигнификативную сферу под общими терминами «паремии», «паремиологический фонд» или «паремиологический минимум» (В.П. Адрианова-Перетц, И.Е. Аничков, Г.Л. Пермяков и др.). Факт значительной общности пословиц и поговорок неоспорим, и появилось даже мнение, что «для общей теории фразеологии совершенно не существенно, будут разграничиваться пословицы и поговорки или нет». С такой постановкой вопроса согласиться нельзя, потому что пословицы и поговорки являются хотя и близкими, но не тождественными фразеологическими объектами. К тому же исследователи, широко оперирующие термином «паремия», все же предполагают возможность разделения паремий на пословицы и поговорки (Г.Л. Пермяков, Ю.П. Солодуб, З.К. Тарланов, А.К. Жолковский).

Разграничение пословиц и поговорок довольно сложно, прежде всего потому, что такое разграничение «связано с известными затруднениями отчасти по причине синкретизма, присущего пословицам и поговоркам по их природе». Действительно, у тех и у других очень много общего и генетически, и функционально. Ряд поговорок вообще возник из пословиц в результате действия деривационных процессов. Так, например, от пословицы There is no use crying over spilt milk произошла поговорка the milk is spilt. Однако, по мнению А.В. Кунина, признаком, позволяющим отграничить рассматриваемые фразеологические единицы, является присущий пословицам назидательный смысл. Отсутствие дидактического характера -важная особенность, отличающая поговорки от пословиц.

А.В. Кунин определяет пословицы как краткие изречения обобщающего и назидательного характера, а поговорки — как коммуникативные фразеологические единицы непословичного характера.

Уточняя данное определение, следует отметить, что поговорка, являясь афористической фразеологической единицей, не обладает обобщенно-назидательным и аксиоматичным значением, присущим пословице.

В исследованиях Г.Л. Пермякова отграничение пословицы от поговорки осуществляется путем анализа грамматической структуры рассматриваемых языковых единиц, называемых исследователем «клише», по трем основаниям:

• замкнутость :: незамкнутость;
• частность :: обобщенность;
• образная :: прямая мотивированность.

«Незамкнутые» единицы — это поговорки. Они, как правило, представляют собой обороты с открытой структурой, требующие распространения переменными компонентами, например, one’s days are numbered или one’s fingers are all thumbs. Для пословиц характерна устойчивость лексемного состава, замкнутость структуры узуальных вариантов, регистрируемых словарями.

Группируя пословично-поговорочные предложения по степени обобщенности, можно выделить частные и обобщенные предложения. В отличие от пословиц, поговорки лишены обобщенности. Например, поговорка The game is not worth the candle употребляется для характеристики конкретной игры (действия, события), а не для обобщенной характеристики всех типичных игр (действий, событий): Only this same is not worth the candle. Пословицы носят обобщающий характер, для них типична высокая степень абстракции. Например, в пословице The proof of the pudding is in its eating речь идет о том, что многое в жизни проверяется на практике.

Г.Л. Пермяковым выделяется еще одно основание для отграничения пословиц и поговорок — это образная и прямая мотивированность. К подтипу предложений с образной мотивировкой относят фразеологические единицы, общий смысл которых непосредственно не вытекает из смысла составляющих эти клише слов, а связан с ним через образ. В подтип с прямой мотивировкой включены фразеологические единицы, смысл которых непосредственно вытекает из смысла составляющих эти клише слов. Следует отметить, что данное основание не является обязательным для выделения пословиц, так как в их число входят единицы с буквальным значением всех компонентов all is well that ends well, an apple a day keeps the doctor away, которые большинство лингвистов относят к пословичному фонду фразеологии (А.В. Кунин, М.В. Буковская, СИ. Вяльцева).

В результате можно выделить как минимум три основания, по которым в работе пословицы отграничиваются от поговорок:

1. наличие или отсутствие у фразеологических единиц данного типа обобщенно-назидательного и аксиоматичного значения;
2. признак замкнутости — незамкнутости;
3. признак частности — обобщенности.

Можно привести и другие мнения относительно оснований отграничения пословично-поговорочных предложений, однако представляется, что выявленные основания вполне достаточны для признания автономности и уникальности каждой из единиц.

. Установлено, что зарубежные лингвисты большое внимание уделяют изучению отдельно взятых пословиц в диахронии. Акцент делается также на психологическом аспекте функционирования пословиц и использовании пословичного фонда с дидактической и методической целью.

2.Изучение пословицы носит междисциплинарный характер. С одной стороны, пословица — это единица фольклора, обладающая такими основными чертами как народность, образность, краткость, назидательность. С другой стороны, пословица является частью фразеологического фонда языка. Фольклорный и лингвистический подходы к изучению пословиц синтезируются в лингвокультурологии, в рамках которой пословица рассматривается как лингвокультурный текст. В свою очередь, когнитивный подход к пословицам позволяет рассматривать их, с одной стороны, как специфические способы языковой репрезентации осмысления (познания) мира и, с другой стороны, как единицы вторичной номинации.

3.Различные подходы к изучению пословиц показывают, что пословица настолько сложное явление как в семантическом, так и в структурном и функциональном отношениях, что дать ему универсальное определение не представляется возможным. В определениях пословицы в английском и русском языках есть как много общего, так и существенные расхождения. Единодушно отмечается, что пословице присущи краткость, употребительность, образность, устойчивость, ритмическая организованность, многозначность и дидактичность. Объем понятия «пословица» в англистике часто не совпадает с объемом понятия «пословица» в отечественном языкознании. В английском языке не дифференцируются понятия «пословица» и «поговорка» и нет четких принципов отграничения пословиц от афоризмов, максим, эпиграмм, и пословица часто трактуется через эти понятия.

4.Лингвистический статус пословицы определяется через ее соотношение с другими устойчивыми единицами, частично соответствующими структурно-семантическим свойствам пословиц. Установлено, что объединение пословиц, максим, сентенций, цитат, крылатых выражений и поговорок в одну сигнификативную сферу невозможно уже в силу того факта, что они представляют собой различные по происхождению, форме и ритмической организации разные языковые конструкции и отличаются от пословиц по многим показателям, охватывающим, в частности, характер содержания, возможности применения, ритмику и эвфонию.

Репетиторство

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.