Меню Рубрики

Правовая реальность с точки зрения позитивизма это

Юридический позитивизм. Теория Дж. Остина

Юридический позитивизм_возникает как реакция на классическую теорию естественного права. Его исходная идея — резко выраженное различие между правом и моралью. Основоположниками юридического позитивизма явились англичане Джереми Бентам и Джон Остин (1790-1859).

Джон Остин первым сформулировал основные положения теории юридического позитивизма. Остин заявил, что философия права (или юриспруденция, как он предпочитал называть ее) имеет две важные, но различные задачи. Он провел границу между аналитической юриспруденцией и нормативной юриспруденцией. Аналитическая юриспруденция занимается безоценочным анализом понятий и структуры права. Нормативная юриспруденция включает в себя оценку, критику права и делает утверждения о том, каким право должно быть. Это разграничение двух разделов юриспруденции подразумевает, что вся концепция Остина основана на отрицании теории естественного права. По теории естественного права, право есть право только в том случае, если оно соответствует некоторым нормативным стандартам, если оно такое, каким ему предписано быть, а несправедливый закон — это не закон вообще.

Право, установленое (posited, given its position) человеческими властями, называется позитивным правом, поэтому и название данной группы теорий — юридический позитивизм.

Теорию Остина часто называют командной теорией права, потому что он делает понятие команды (повеления) главным в своей концепции закона. Остин утверждает, что все законы — это команды (повеления), даже тогда, когда они не выражены в повелительной форме. Почему он делает такое утверждение? На основании чего решает, что именно концепция команды отразит истинную сущность закона? Остин выявил недобровольный характер требований законодательства.

Закон — это принудительный метод социального контроля. Он требует внимания и повиновения от тех, к кому обращает свои директивы. Согласно Остину, утверждение: «Есть закон против X, но вы все равно можете делать X безнаказанно» — бессмысленно. Такой «закон» не способен контролировать социальное поведение, а значит, противоречит самой идеи закона.

Что такое команда? Остин определяет команду во-первых, как обозначение своего желания; во-вторых, как способность нанести вред или ущерб за неудовлетворение этого желания. Скомандовать людям: «делайте X», — означает просто высказать свое желание, чтобы они делали X, и дать им понять, что в нашей власти нанести им какой-то вред или ущерб, если они не сделают X. Остин называет этот возможный вред или ущерб санкцией. Человек, которому отдали команду, согласно Остину, обязан, должен, или имеет обязательство сделать то, что было приказано.

Поначалу, такая концепция команды и основанная на ней теория права может показаться несколько странной. Должен ли я хотеть или желать получить некоторый результат, чтобы отдать вам команду? Разве не может сержант приказать солдату выполнить какое-то опасное поручение, руководствуясь представлениями о собственном долге, но втайне надеясь, что солдат не выполнит его команды и не погибнет.

Законодатели в парламенте часто голосуют за те или иные законы, подчиняясь партийной дисциплине, и нередко дают команды, совершенно не понимая смысла законов и, соответственно, не имея желания реализовать цели этих законов. Конечно, было бы странно, если бы люди всегда или в общем и целом отдавали команды типа «сделайте то-то», не имея ни малейшего желания, чтобы это было сделано, но связь между желанием и командой не является такой сильной, чтобы команда включала в себя желание по определению.

Кроме того, кажется странным утверждать, что человеку не отдали команду, если у «командующего» нет реальной возможности применить карательные меры в случае неподчинения. Допустим, гражданин Сидоров не подчиняется распоряжению начальства или закону и бежит в Аргентину, где до него не могут добраться. Никакие санкции против него невозможны. Означает ли это, что на самом деле никакой команды ему отдано не было, что никакого закона он не нарушил? Если это так, то можно сказать, что чем более хитро и изворотливо кто-то избегает санкций, которыми ему угрожают, тем более он свободен от правовых обязанностей.

Чтобы избежать этих абсурдных сентенций, один из теоретиков юридического позитивизма XX в., Ханс Кельзен (1881-1973), единственным условием, позволяющим выражению желания приобрести статус команды, предложил считать провозглашение или требование этим желанием санкции. При этом не обязательно должна быть существенная вероятность, что санкция будет действительно реализована.

Но даже если так — разумно ли полагать, что концепция санкции сущностно связана с концепцией права? Должны ли все законы иметь санкции? Есть основания думать, что нет. Если брать уголовное право в качестве модели права, то теория закона как санкции будет выглядеть весьма правдоподобно. Уголовное законодательство имеет целью помешать людям делать некоторые дела. Метод предотвращения здесь — санкция. К каждому поступку как бы привешивается ярлык с ценой: если ты сделаешь это, то заплатишь своей собственностью, свободой, жизнью.

Но когда мы начинаем рассматривать другие области права, то теория санкций кажется менее правдоподобной. Возьмем правила заключения контрактов. Они существуют не для того, чтобы запрещать нам совершать некоторые поступки, но для чтобы позволить нам сделать что-либо официально. Они говорят: «Если вы хотите сделать X (например, сделать ваш контракт законным в этой стране) вы должны сделать Y (например, оформить его в письменном виде)». Если мы не следуем законам о контрактах, то никакого наказания нам законы не предусматривают. Мы просто тогда не можем сделать то, чего хотим.

Остин отдавал себе отчет в том, что многие реально существующие законы плохо укладываются в его схему. Но он не готов был от нее отказаться и шел на всякие теоретические ухищрения, вроде «молчаливой команды» или попыток найти санкции даже в законах о браке. Один из его последователей, X. Кельзен, попытался провести границу между тем, что он называет «наказывающими» и «лишающими» санкциями.

Что значит подвергнуться наказывающей санкции? Это значит, быть наказанным государством, как в случае с уголовным правом. А что значит подвергнуться «лишающей» санкции? Это значит лишиться официального утверждения ваших сделок со стороны государства (это и происходит, когда мы не следуем законам о заключении контрактов).

Подобные усложнения, однако, выглядят искусственными. Они напоминают попытку показать, что правила игры в футбол — это на самом деле система наказаний игроков судьей, или что все люди, несмотря на то, что некоторые из них явные альтруисты, все-таки «по своей сути эгоисты».

Г. Харт критиковал теорию санкций, утверждая, что она смешивает понятия «должен» (в смысле «вынужден») и «имею долг» (в смысле «мой долг сделать то-то и то-то», «у меня есть обязанность сделать то-то и то-то»). Должен ли я отдать деньги преступнику, который наставил на меня пистолет и требует «кошелек или жизнь»?

Должен, если хочу сохранить свою жизнь. Но можно ли сказать: «Мой долг — отдать этому человеку деньги»? А что получается по Остину? Если преступник желает моих денег, высказывает это желание мне и ясно дает понять, что он намеревается и имеет возможность нанести вред мне, в случае невыполнения его требований, значит, по определению Остина, он дал мне команду, чтобы я отдал ему деньги. Но, согласно Остину, получить команду — значит иметь обязанность (долг), следовательно, получается, что мой долг — отдать деньги преступнику, что выглядит абсурдным. Кроме того, выходит, что преступник, поскольку он дает команды, законодательствует.

Однако Остин видит эту опасность и поясняет свою идею следующим образом: закон не должен отождествляться с любой командой, закон — это особая разновидность команды. Мы, естественно, хотим отличать команды государства, которые являются законами, от беззаконных команд преступника, поэтому мы должны найти те специфические черты, которые позволят нам из всех команд выявлять правовые по своей природе команды. Что именно делает команду законом? Что мы должны добавить к команде, чтобы сделать ее законом?

Ответ Остина таков: правовое отличается от неправового по происхождению[11]. Тест на определения законности таков: З есть закон в некоторой правовой системе С, если можно установить происхождение З от лица или группы лиц, чьи действия определяют законность для С. Остин называет это лицо или группу лиц сувереном. Поэтому окончательная формулировка главной идеи Дж. Остина такова: право — это команда суверена. Настоящие законы (и законные распоряжения) исходят (прямо или опосредовано) от суверена. Другие команды (например, незаконная команда преступника) не имеют такого происхождения, поэтому не являются законами.

Верна ли эта теория? Для ответа на этот вопрос мы должны

разобраться с концепцией суверенитета. Что Остин имеет в виду, называя лицо или группу лиц сувереном? Есть ли «явно суверенные» лица или группы лиц во всех тех системах, которые мы называем правовыми? Если обнаружится, что концепция суверенитета противоречива или не дает ничего для понимания реально существующих систем позитивного права, то ценность данной концепции будет весьма сомнительной.

Так как Остин желает избежать всякого смешения правовой и моральной проблематики, то он не определяет суверенитет через нравственные или оценочные понятия. Он, например, не говорит, что суверен — это тот, кто имеет право править, или тот, кто правит легитимно. Вместо этого он дает чисто эмпирическую характеристику суверенитета: «Сущностная специфика позитивного права (или разница между позитивным правом и правом не позитивным) может быть определена следующим образом. Каждый позитивный закон, то есть каждый закон, строго так называемый, устанавливается суверенным лицом или группой лиц для члена или членов независимого политического общества, в котором это лицо или группа лиц является сувереном, или высшей властью. Или, иначе говоря, устанавливается монархом, или группой правителей, для лица или лиц, находящихся в подчинении у автора (авторов) закона. Даже если он [закон. — С. М.] прямо происходит из другого источника (например, обычаев или морали), он все равно есть позитивный закон, или закон, строго так называемый, в силу института суверена как высшей политической власти Высшая власть, называемая суверенитетом, и независимое политическое общество, которое предполагается суверенитетом, отличается от другой высшей власти и от другого общества следующими чертами или особенностями:

1. Большинство членов данного общества обычно повинуются или подчиняются определенной и общей для них высшей власти, будь то некий индивид, или организация, или группа лиц.

2. Этот индивид или группа лиц не повинуется обычно определенному высшему лицу

3. Если определенному высшему лицу, не повинующемуся обычно подобному высшему лицу, обычно повинуется большая часть населения данного общества, то это определенное высшее лицо есть суверен в данном обществе и общество (включая высшее лицо) есть общество политическое и независимое»[12].

Это — очень фактологическая и эмпирическая характеристика суверенитета и права. Если какому-то человеку повинуется большинство (более 50 % населения данного общества), а он не повинуется никому другому, значит, этот человек — суверен. Если он выражает желания, чтобы было сделано то-то и то-то, и делает правдоподобные угрозы причинить вред тем, кто не исполнит его желания, значит, он отдает команды и, учитывая его статус суверена, эти команды суть законы.

Можно ли принять данную теорию права? Эта теория проста и элегантна. Все сложные особенности правовых систем она объясняет с помощью нескольких простых понятий — «желание», «санкция», «угроза», «привычка» и т. д. Идея того, что правовой статус определяется происхождением есть выдающаяся находка Остина, которая используется и современными теоретиками позитивизма. Однако многое в теории Джона Остина не выдерживает критики[13].

Читайте также:  Восстановление и профилактика зрения у детей

Традиционно основными конкурирующими типами правопонимания считаются правовой позитивизм и теория естественного права. Их соперничество пронизывает всю историю философско-правовой мысли. Что же представляют собой данные способы философского осмысления права?

Правовой позитивизм. Основными отличительными чертами правового позитивизма как философского способа осмысления права являются следующие.

  • 1. Отождествление права и позитивного права, или правопорядка, понимаемого как система установленных норм и исторически сформировавшихся институтов. Объектом такого осмысления выступают исключительно феномены позитивного права: правовые институты, юридические нормы, выраженные в законах и т.д. Любые же феномены сверхпозитивного плана не признаются правовым позитивизмом в качестве правовых и отвергаются.
  • 2. Тенденция к абсолютизации государственного суверенитета, отождествлению права с приказами государства. «Всякое право есть команда, приказ» — таково кредо правового позитивизма, сформулированное одним из его основателей Дж. Остином.
  • 3. Стремление дать ценностно-нейтральное понятие права, в соответствии с которым действующие нормы устанавливаются законодателем на основании формальных критериев. Эти представления противопоставляются традиции естественного права, рассматривающей право в понятиях справедливости и общего блага.

Как тенденция правовой мысли правовой позитивизм берет начало еще в древности. Формами его проявления были: китайский легизм, учение софистов, номинализм В. Оккама, концепция абсолютного государства Т. Гоббса и др. Однако в качестве самостоятельного направления философско-правовой мысли он возник в 1930- 1940-х гг. в связи с теоретическим обоснованием формально-догматической юриспруденции. Его ближайшим предшественником был И. Бентам (1748—1832). В развитии юридического позитивизма можно выделить три основных этапа: классический позитивизм Дж. Остина (1790—1859), отождествлявший право с приказами суверена; «чистая теория права» Г. Кельзена (1881—1973), связывающая право с правомочием принуждать, и аналитическая юриспруденция X. Харта (1907—1993), ключевым понятием которой является «правило признания».

Правовой позитивизм тесно связан с позитивистской философией, в рамках которой он получил мировоззренческо-методологическое обоснование. Главные идеи философского позитивизма, наиболее интенсивное развитие которого приходится на середину XIX — начало XX в., заключаются в том, что любая наука может быть организована на основе таких же принципов, как математика и физика, достигшие в то время серьезных успехов. Это значит, что науки должны быть организованы на эмпирическом «позитивном» знании, а не на спекулятивных умозаключениях.

Позитивизм в праве возник как реакция на метафизическую философию права XVII—XVIII вв. Его представители стремились заменить метафизическое учение об абсолютных началах права таким, которое опирается на изучение положительного опытного материала, «фактов» (непосредственно «данного»). Такими фактами являются прежде всего нормы права. Поэтому философия права, по мнению позитивистов, должна заниматься изучением их логического смысла и языкового выражения. Право с точки зрения позитивизма позитивно, и иным оно быть не может. Позитивность права означает, что оно есть «фактически действующее право».

Позитивизм опирается на определенную концепцию человека. Человек для него — это «мыслящее животное», т.е. существо, которое наделено способностью понимать адресованные ему приказы, тем более что они подкреплены угрозой применения наказания. Разум, а точнее, мышление такого человека допускает формализацию, которая начисто снимает все его субъективные особенности. Человек как бы растворяется в формально-рационализированной реальности норм позитивного права. Его бытие в праве представлено незначительным аспектом человеческой природы — его логико-рассудочной стороной.

Юридический позитивизм отрицает возможность познания сущности права. Его метод является: а) эмпирическим, т.е. ограничивается в познании права изучением внешних признаков, доступных для непосредственного наблюдения и восприятия, и относит познание сущности правовых явлений и их ценностного содержания (недоступных для непосредственного созерцания) к предмету философских спекуляций и «идеологии»; б) дескриптивным, т.е. описывает содержание права, рассматривая его таким и только таким, как оно есть; в) аналитическим, т.е. суть его состоит в логическом и лингвистическом анализе юридических понятий, а шире — текстов на основе восприятия права в законе как «данного» [1] . Аналитический метод представляет собой усовершенствование традиционного формальнодогматического метода, а в целом юридический позитивизм представляет собой теоретическое обоснование такого метода.

Позитивизм настаивает на невозможности отличить реально существующее право от права, каким оно должно быть. По мнению сторонников позитивизма, норма не теряет своего правового характера от того, что с позиций «высшей справедливости» она может быть квалифицирована как аморальная. Здесь выражается самая суть позитивизма — отрицание необходимой связи между правом и моралью или, другими словами, отрицание перспективы справедливости. В конечном счете отрицание сверхпозитивных оснований права ведет к абсолютизации роли государства и к утверждению его доминирующей роли по отношению к праву. Именно государство с его принуждающей силой с точки зрения позитивизма и обеспечивает реальность права, считаясь его творцом и единственным гарантом.

Данная позиция не признает возможность нахождения каких-то устойчивых оснований права вне реальности государственных установлений, т.е. отрицает какие-либо абсолютные моменты в праве. Поэтому право с позиции позитивизма изменчиво и зависит от изменений политической ситуации. Такая позиция может быть названа правовым релятивизмом.

Наконец, ценностная нейтральность правового позитивизма приводит его на позиции «логицизма», что означает представление реальности права как текста и видение своей задачи в выявлении логического и лингвистического смысла норм. Мир права оказывается искусственным порождением, в нем оперируют чисто условными положениями. Это мир формализованной рациональности, которому нет дела до субъекта, ибо в нем нет ценностной рациональности.

Почему же оказывается возможным юридический позитивизм, что питает его? Он возможен прежде всего в силу объективных оснований, поскольку отражает один из существенных аспектов правовой реальности — данность права как позитивного права в его тесной связи с государством. Но он имеет также и социокультурные корни. Как подчеркивает О. Хёффе, государственно-правовой позитивизм питается опытом радикального кризиса сообщества («опытом гражданской войны»), переживаемого в эпоху потрясения основ правового и государственного порядка [2] . В смягченной форме этот опыт существует в сегодняшних плюралистических демократиях, заявляя о себе в борьбе интересов различных групп и союзов.

Отмеченные черты правового позитивизма обусловливают его как сильные, так и слабые стороны, его достоинства и недостатки.

1. Стремление к четкости, определенности положений, ориентация на юридическую практику делают позитивизм привлекательным для юристов.

Однако сведение сложного феномена права исключительно к праву позитивному делает юридический позитивизм уязвимым для критики. Действительно, право не может быть отождествлено только с системой норм позитивного права (правопорядком), поскольку: а) законодательное установление норм не является самоцелью, а производится для осуществления справедливости, соблюдения прав человека; б) юридические нормы постоянно пересматриваются по мере обнаружения в них тенденций, направленных против принципов справедливости, прав человека, гуманности; в) всегда существует возможность манипулировать нормами и тем самым безнаказанно вершить несправедливость. Поэтому правовые нормы и справедливость могут не совпадать.

2. Сила позиции юридического позитивизма проявляется также в отстаивании особой ценности и важности правового порядка, установление которого рассматривается в качестве необходимого условия гуманизации человеческого сосуществования.

Однако в этом же проявляется и его слабость. Позитивистское понимание права ведет к отождествлению его с приказами государства. Некоторые же примеры общественной практики, особенно практика гитлеровского фашизма и сталинского тоталитаризма, показали, насколько опасно такое отождествление.

3. Правовой позитивизм ориентирует граждан на законопослушное поведение, формирует установку на доверие к существующему правопорядку.

Присущий ему охранительный характер социально обусловлен задачами эволюционного развития общества, когда уже заложены основы такого развития и по отношению к ним достигнут определенный консенсус.

Однако там, где такой консенсус отсутствует, для того чтобы позитивное право не превращалось в антигуманную силу, оно должно быть поддержано обоснованием и подвержено критической оценке. Однако таких вопросов позитивизм не ставит, как и вопросов о вне- юридических основаниях права, о справедливом и несправедливом.

Слабость позиции позитивизма наглядно проявляется и в его отношении к главным вопросам философии права. Например, первый фундаментальный вопрос философии права — об основании и критерии справедливости — позитивистами даже не ставится. Юридический позитивизм принципиально отказывается отвечать на него, считая его спекулятивно-метафизическим вопросом, псевдовопросом. По мнению позитивистов, действительность праву задает формальная правильность процедуры его формирования. Однако, отвлекаясь от содержания права, юридический позитивизм перестает играть практическую роль в поддержании мира и порядка, на что он претендует в первую очередь. Слишком абстрактные теории, отрывающиеся от жизни, становятся в конечном итоге бесполезными.

Далее, в рамках юридического позитивизма второй вопрос философии права — о нормативной силе права, или: «почему я должен подчиняться праву?» — также не получает должного ответа. Отрицая какие-либо моральные основания «долженствования», позитивист нормативную силу права видит в воле законодателя, обеспечиваемой механизмом принуждения. Однако феномен подчинения закону может быть объяснен не только страхом перед санкцией, но и уважением к закону как таковому или определенным интересом (желанием использовать в своих интересах систему правовой защиты определенных действий). Источником действенности закона может оказаться не только команда суверена, но и выражение им естественной справедливости еще какого-нибудь идеала или воплощение духа народа.

Наконец, третий вопрос — о сущности позитивного права — и есть, пожалуй, единственный вопрос, на который собирается отвечать юридический позитивист. Ставя вопрос «что есть право?», представитель аналитической юриспруденции по сути сводит его к вопросу о том, что есть закон (позитивное право).

Естественно-правовое мышление. Диаметрально противоположным позитивистскому является «естественно-правовое» правопони- мание.

В основе учения о естественном праве лежит идея о том, что все существующие правовые нормы должны основываться на каких-то объективных началах, основаниях, не зависящих от воли человека (общества). Поскольку образцом таких объективных начал считалась природа, то и право, не зависящее от человеческой воли и желаний, было названо природным, или естественным.

Теория естественного права направлена на поиски особой реальности права, не сводимой к реальности государственно-властных установлений. Она тесно связана с идеалистическим мировоззрением. Поскольку под естественным правом в его обобщенном значении понимается сверхпозитивная инстанция, или «совокупность всех сверхпозитивных обязательностей человеческой практики» [3] , то и особенность естественно-правового мышления заключается, говоря более привычным языком, в разграничении и сопоставлении права и закона с позиций принципов справедливости.

Это означает, что естественно-правовое мышление ставит перед собой задачу нахождения основания позитивного права и критерия его оценки, а значит, проявляет себя в двух аспектах: сущностном (онтологическом)и аксиологическом.

Сущностный (онтологический) аспект естественно-правового мышления представляет собой ответ на вопрос «что есть право?» в его подлинности, т.е. ответ на основной вопрос философии права. В этом аспекте сущность собственно правовых явлений («феномена права») раскрывается через понятие «справедливость», а естественно-правовое мышление выполняет функцию объяснения сущности и понимания смысла права. Здесь решается задача выявления принципов справедливости (идеи права) и осуществления их философско-мировоззренческого обоснования.

В аксиологическом аспекте осуществляется оценка позитивного права («закона»), исходя из представления о сущности (смысле) права. Здесь естественно-правовое мышление по отношению к «закону» (правопорядку в целом) выполняет критическую функцию. Эти два аспекта, две функции естественно-правового мышления тесно между собой переплетаются, ибо имеют в виду одно и то же — поиск справедливости как сущности права и критерия оценки закона.

Поэтому можно сказать, что сущность естественно-правового мышления состоит в философской и прежде всего нравственной критике права и государства. В процессе этой критики происходит оценка соответствия правовых и государственных отношений их сущности и смыслу. Таким образом, эта критика направлена на легитимацию и ограничение права и государства.

Читайте также:  Что полезно пить для зрения настойка

В силу заложенной в нем критической установки естественноправовой способ мышления приобретает особую социальную значимость в переходные периоды развития общества, которые характеризуются обострением противоречий между идеалом и действительностью, новыми прогрессивными стремлениями и старым положительным правом или, другими словами, опытом переживания несправедливости. Поэтому наиболее активно и плодотворно естественно-правовые концепции развиваются в периоды реформ и изменений. Именно это обстоятельство объясняет «расцвет» естественного права в Западной Европе в эпоху Просвещения и «возрождение естественного права» в России на рубеже XIX—XX в., в Германии после Второй мировой войны и в посттоталитарных государствах в наши дни.

Естественно-правовое мышление содержит элемент утопии, поскольку исходит не из того, что есть, а из того, что должно быть, отрицая тем самым существующий порядок вещей. Как известно, в Новое время была популярна утопическая модель, построенная на «дихотомии» естественного и гражданского состояний, а средством перехода от одного состояния к другому выступал выражающий принцип согласия общественный договор. Однако эти гипотетические состояния не являются лишь иллюзией, они обладали и обладают реальным стимулирующим воздействием на сознание и поведение людей. Ведь, хотя утопические проекты в действительности не сбываются, человек, находясь под впечатлением новой действительности и воодушевленный этой картиной, своими поступками меняет социальный мир, пользуясь при этом символами и категориями утопического проекта. «Естественно-правовое мышление нового времени, — пишет Отфрид Хёффе, — оказало инспирирующее воздействие на американскую и французскую революции и привело к возникновению общности современного типа — демократического конституционно-правового государства» [4] .

Смена одного правопорядка другим, как правило, мыслится и ожидается людьми как установление некоего «рая», т.е. идеального гармонического состояния человечества (высшей справедливости). И хотя в действительности такой «рай» на земле установить невозможно, человек не может о нем не мечтать. Однако это не просто мечты, а выражение сути собственно правовой реальности, носящей деонтологический характер. Реальность естественного права представляет собой реальность человеческого императива достижения «рая человечности», т.е. идеального гармонического состояния, основанного на началах высшей справедливости, как такого жизненного требования, которое предъявляется самому себе в процессе человеческого сосуществования каждым, кто стал человеком хоть в какой-то мере.

Таким образом, то общее, что присуще многообразным формам естественного права, может быть выражено формулой «критика государства и права» и «борьба за гуманизацию правопорядка». В этом заключается действительный (гуманистический) смысл естественного права, в горизонте которого и осуществляются поиски основания и критерия для оценки правопорядка. Императив гуманизации правопорядка является «вечным» человеческим чаянием, однако реализация этого императива осуществлялась в различных формах, иногда даже таких, в которых эта направленность получала совершенно противоположное воплощение.

Типология концепций естественного права. Могут быть выделены несколько подходов к типологизации концепций естественного права.

  • 1. Первым из них является подход, в основании которого лежат ключевые категории естественно-правового мышления: «природа», «разум», «природа человека». В зависимости от того, на каком из этих ключевых понятий делается акцент, выделяются и различные типы естественно-правовых концепций: космологические (натуралистические и теологические), апеллирующие к такой инстанции, как мировой порядок; рационалистические, апеллирующие к разуму, и антропологические, апеллирующие к природе человека. Достоинством первых было стремление подчеркнуть высший, трансцендентный характер права, однако недостатком было стремление вывести естественное право из бытия, должное из сущего. Вторые акцентировали внимание на идее права, отмечали мощь человеческого разума, однако ставили перед ним недостижимые задачи, полагая, что усилием одного только разума, без обращения к реальным обстоятельствам возможно сконструировать идеальную систему права, которая служила бы образцом для любых конкретных правовых систем. Третьи верно указывали на связь права с сущностью человека, однако при различной трактовке этой сущности (природы человека) иногда утрачивался гуманистический смысл права.
  • 2. В зависимости от понимания смысла права следует различать «старое» и «новое» естественное право. Первое характерно для традиционных обществ, и прежде всего для Средневековья, где предполагалось природное неравенство людей и поэтому справедливость трактовалась с акцентом на групповые привилегии — дворянство, духовенство и т.п. по принципу «каждому по его силе и чину». Сюда же следует отнести и те концепции, которые обосновывали просвещенный абсолютизм XVII в. (Ж. Боден, Т. Гоббс, Б. Спиноза). Требование равенства здесь ограничивалось лишь равенством граждан между собой перед лицом закона, установленного государством, которому граждане делегировали все свои права во имя мира и собственной безопасности. «Новое естественное право», в наше время получившее название прав человека, зародилось в эпоху Реформации на основе обоснования права на свободу совести как основополагающего «прирожденного» права и стало основой юридической доктрины Просвещения. В XVIII в. «прирожденные» права получили статус «неотчуждаемых прав», которые ограничивали произвол государства и устанавливали отношения свободы и равенства не только между гражданами, но и между гражданами и государством.
  • 3. По способу обоснования идеи права концепции «нового естественного права» могут быть подразделены на натуралистические, деонтологические и логоцентрические, различающиеся трактовкой онтологического статуса естественного права. Последнее понималось, соответственно, в качестве существующего до позитивного права (как закон природы), над позитивным правом (как моральный идеал) и в самом позитивном праве (как его разумное ядро). Эти три типа классических учений естественного права представлены ключевыми фигурами философии права Нового времени — Дж. Локком, И. Кантом и Г. Гегелем.
  • 4. В зависимости от выделения различных эпох в развитии философии и всей культуры в целом (классика и современность) концепции естественного права могут быть подразделены на классические и современные (неклассические). Такое деление важно учитывать, поскольку встречаются утверждения, будто естественно-правовое мышление исчерпало себя. С этим нельзя согласиться. Исчерпала себя лишь определенная историческая форма такого мышления. Законным наследием традиции естественного права является мышление в категориях справедливости или современные теории справедливости.

Таким образом, важнейшей задачей методологии философии права является анализ мировоззренческо-методологических возможностей конкурирующих типов правопонимания, среди которых основными являются правовой позитивизм и теории естественного права. В то же время для представления более полной картины методологических моделей современного правопознания необходимо обратиться к анализу таких способов осмысления и обоснования права, как объективизм, субъективизм и интерсубъективизм.

Вопрос. Философско-правовой позитивизм

Вопрос. Философия права Г. Гегеля

Философия права изложена в работе Гегеля с таким же названием и представляет более подробное изложение учения об объективном духе. Основной вопрос философии права — отношение личной свободы к обществу.
Всю систему общественных отношений Гегель дедуцирует из свободы воли. Свобода воли может быть направлена на созидание и на разрушение. Неопределенность свободы воли — отрицательная её сторона, а определенность — положительная. Определение воли означает её самоограничение и отсюда Гегель выводит связь свободы с законом и личности с обществом.
Понятие права определяется Гегелем через понятие свободы и включает, в том числе, и нравственность. Право имеет у Гегеля широкий и узкий смысл.
Право в широком смысле слова имеет три ступени становления:

* Абстрактное или формальное право, представляющее собой проявление свободы во внешнем мире.
* Личная мораль, представляющая сферу внутренних определений воли.
* Общественная нравственность, представляющая сочетание права и морали в общественных союзах.

Право в узком смысле слова — это абстрактное право. Оно является выражением воли отдельных лиц и в своем содержании определяется естественными склонностями людей. Общий принцип абстрактного права: «Будь лицом и уважай других, как лица».
Из абстрактного права Гегель выводит понятие частной собственности, ибо, чтобы проявить себя в действительности личность должна иметь внешнюю сферу для своей свободы и поэтому возникает понятие собственности.
Из обладания собственностью вытекает необходимость договора, регулирующего отношения между собственниками. Таким образом, договор, по Гегелю, является вторым видом абстрактного права.
Поскольку договор объединяет частные воли, зависящие от частных же интересов, то такой договор может быть легко нарушен и поэтому необходимо принудительное право как третий вид абстрактного права. Гегель считает принудительность главным отличием права от морали.
Если право являет для личности внешнюю сферу реализации свободы, то мораль, по Гегелю, есть область внутреннего самоопределения. То есть, моральная позиция есть право человека делать только то, что он считает своим. Это — право самоопределения.
Абстрактное право и субъективная мораль соединяются в общественных союзах. В этих союзах воплощается объективная нравственность. Основными формами объективации нравственности являются:
* Семья.
* Гражданское общество.
* Государство.

Государство есть наиболее адекватное форма нравственности. Но известно, что государство есть и наиболее адекватная форма воплощения разума. Следовательно, по Гегелю, нравственное и разумное тождественны.
Государство как нравственное единство личного и общественного интересов является результатом длительной эволюции духа, пунктом примирения объективного и субъективного. Гегель утверждает, что такое идеальное государство уже имеется, — это Прусское государство, гражданином и философом которого он себя считал.

вопрос. Философско-правовой позитивизм

философский позитивизм Огюста Конта. Родоначальником философского позитивизма является французский мыслитель О. Конт. Конт был создателем самостоятельной науки об обществе, которую он назвал «социологией» (от лат. societas – общество и греч. logos – учение). Он первым предложил очертить границы научного знания об обществе фиксацией точных связей между конкретными явлениями, действиями, функциями, институтами. В течение шести лет Конт был секретарем К. А. Сен-Симона, а в 1830–1846 гг. опубликовал шеститомный «Курс позитивной философии», где сформулировал доктрину позитивизма.

Позитивными, по его мнению, являются знания, «истинно доступные нашему уму и полезные для нас». Положительное знание дается не отвлеченными и бесконечными спорами о «первопричинах» бытия и сознания, а только опытом, наблюдением, экспериментом. Познание «первоначал» бытия и сознания изначально недостижимо, а следовательно, не имеет практического значения. По этой причине категорию сущности Конт рассматривал как пережиток донаучных представлений, поскольку поиск истоков явлений находится за пределами наблюдения. Наука должна изучать факты, закономерности их связи и отношения.

«Истинный позитивный дух, – подчеркивал Конт, – состоит преимущественно в замене изучения первых или конечных причин явлений изучением их непреложных законов, другими словами, в замене слова почему словом как»[1].

Отсюда проистекает закон постоянного подчинения воображения (фантазий, отвлеченного мышления, субъективных оценок) наблюдению (изучению фактов и их связей). «Жить при полном свете. – писал Конт о задачах позитивизма, – знать, чтобы предвидеть, мыслить, чтобы действовать».

По мнению Конта, социальные явления, поведение людей подчиняются действию определенных законов. В противоположность мистическому метафизическому отражению социальной жизни он стремился создать науку об обществе – социологию. Социология, согласно Конту, должна объективно, на основе наблюдения и эксперимента, подобно естественным наукам, формулировать закономерности развития общества; должна быть позитивным изучением совокупности фундаментальных законов, охватывающих социальные явления, которые рассматриваются не изолированно, а во взаимосвязи. Назначение социологии как науки об обществе состоит в предвидении будущего, поскольку только положительные знания о причинах и механизмах взаимодействия индивидов, групп помогут преодолеть конфликты, антагонизм, кризисы, войны.

Методология позитивизма проникает в юриспруденцию и политическую науку, где также произошел переход от возможности познания сущности права и государства, выявления их первопричин к анализу того, как действуютправо и институты государства. Это привело к созданию самостоятельного направления в анализе политико-правовых явлений – юридического позитивизма.

Юридический позитивизм. Юридический позитивизм пришел на смену доктрине естественного права (для которой критериями действия права были его сочетание с требованиями разума, связь с естественным порядком) и исторической школе права (для которой право – это форма выражения народного духа, исторически данное узаконение: оно действовало потому, что оно действовало). Подобное понимание права было непригодным для решения проблем промышленных обществ в Западной Европе в XIX в., вступивших в полосу глубоких общественных перемен. Юридический позитивизм принципиально отрицал любое иное право, кроме позитивного. Его законной основой была не связь с общественным порядком и не исторически обусловленный обычай, нравы, как полагали представители исторической школы права, – оно действовало потому, что оно действовало. Лишь существующее право, формально закрепленное в нормативных правовых актах, стало само по себе исходным и самодостаточным. Для юриста было важным, что имелись формальные правила создания, изменения и отмены норм права. При условии следования этим формальным правилам не было никакого повода подвергать сомнению обязательную силу действующих норм для граждан в обществе. Поэтому вопрос об обязательной силе норм права с точки зрения морали, их справедливости или несправедливости был второстепенным. Следует отметить, что юридический позитивизм совпадал по направленности с принципами либерального государства: нормы были обязательны не только для граждан, но и для власть имущих в обществе.

Читайте также:  Различные точки зрения на вопрос о по

Юридический позитивизм отождествлял право с законом. Отождествление права с законом имело четко выраженные идеологические и практические цели.

1. Оно было направлено против оценки и критики позитивного, уже действующего права гражданского общества с позиций естественного права, еще сохранявшего ряд романтических иллюзий революционной эпохи.

2. Отождествление права и закона придает последнему свойства общеобязательности и принудительности, что освобождало право от примеси психологии, морали, истории, облегчало его применение. В поле зрения юридического позитивизма был не исторически сложившийся обычай, а закон, нормативный правовой акт, установленный властью, закрепленный в официальных актах государства. Происхождение закона и его обоснование, изучение причин его принятия не являются актуальными для юристов.

3. Оно позволяло эффективно регулировать товарно-денежные отношения, гарантировать формальное равенство прав и свобод граждан, а также позволяло избегать существования в правовой системе биюридизма – одновременного действия норм положительного права и принципов естественного права. Это обстоятельство не могло не приводить к правовым коллизиям и неэффективности правоприменения.

Таким образом, развитие юридического позитивизма объективно было вызвано прогрессом товарно-денежных отношений и связанных с ними личных неимущественных отношений, нуждавшихся в четких правовых формулировках, обеспечивающих адекватное решение правовых споров собственников.

§3. Юридический позитивизм

Юридический позитивизм – методология познания права, сложившаяся в XIX веке и составившая теоретическую платформу школы юридического пози­тивизма, представителями которой были Дж. Остин, К. Бергбом, А. Эсмен, Г.Ф. Шершеневич, Н.М. Коркунов и др. Юридический позитивизм сформировалась в результате восприятия его создателями идей позитивной философии О. Конта.

Характерной особенностью позитивистского подхода к праву является отождествление права с действующим законодательством. Сторонники юриди­ческий позитивизма ограничивают задачи юридической науки изучением дей­ствующего в данный момент позитивного права. Право рассматривается пред­ставителями юридического позитивизма как приказ власти, поддержанный санкцией принуждения.

В качестве предмета исследования юридический позитивизм полагает существующее позитивное право. Суть позитивистского подхода в понимании права выражается в утверждении «закон есть закон».

Этот подход характеризуется негативным отношением к любым умозри­тельным концепциям права, создатели которых утверждают, что помимо ре­ально существующего и воспринимаемого государства и связанного с ним мас­сива законодательства существует некое идеальное право и связанное с ним идеальное государство. Подобный негативизм юридический позитивизм рас­пространяет на концепции естественных и неотчуждаемых прав человека, а также на концепцию «духа народа» как источника права. Острие своей кри­тики, таким образом, он направляет на историческую школу права и юснатура­лизм. Сущность права признается юридическим позитивизмом непознаваемой, он концентрирует внимание на существовании права в его фактологически данной конкретике. Таким образом, предметом исследования позитивизма вы­ступают существующие правовые нормы, акты и.т.д. В результате право пред­стает как относительно определенная и легко обозреваемая совокупность пра­вил (норм), принципов и типологических делений.

Позитивистский метод изучения права опирается на формально-логиче­ское исследование юридических текстов на предмет выявления и устранения противоречий в законе. Эмпирическое познание права осуществляется на ос­нове чисто юридических критериев, обособленных от моральных оценок права, а так же от его социально-политических характеристик. Юридический позити­визм в качестве эталона знания выдвигает принципы ясности, строгости, оче­видности. Задача юридической науки, в видении представителей юридического позитивизма, заключается в упорядочении всего массива непрерывно изме­няющегося и разрастающегося законодательства.

Предшественником юридического позитивизма по праву может быть на­зван английский правовед Иеремия Бентам (1748 -1832 гг.), выдвинувший идею, согласно которой предметом юридических исследований должно быть не абст­рактное, отвлеченное естественное право, но реально существующее, законода­тельно оформленное право.

Основателем школы юридического позитивизма является английский правовед Джон Остин (1790–1859 гг.), который в 20-х гг. XIX в. возглавил пер­вую кафедру юриспруденции в Лондонском университете, став первым про­фессором права этого университета.

Правовые взгляды Остина нашли отражение в работе «Определение предмета юриспруденции», а также в посмертно опубликованном труде «Лек­ции о юриспруденции, или философии позитивного закона». Остин испытал влияния утилитаризма И. Бентама и Дж. Ст. Милля.

По убеждению Остина, право, выступающее предметом юридической науки – это право, «установленное политически господствующим для полити­чески подчиненного». Это право он называет позитивным правом. По мнению Остина, источником права является суверенная власть, при этом залогом нор­мального функционирования права выступает привычка большинства к пови­новению этой власти. В его видении, суверен является воплощением всевласт­ного учреждения, а норма права – нормой властного принуждения, или «прави­лом, установленным одним разумным существом, имеющим власть над другим разумным существом, для руководства им». Приказ суверена, обеспеченный санкцией, в представлении Остина, есть правовая норма. Следовательно, норма получает юридический характер лишь при условии, что кто-то, обла­дающий необходимыми властными возможностями и способностями, в состоя­нии придать ей обязывающую силу принуждения под угрозой причинить вред нарушителю данной нормы. Право, в представлении Остина, является приказом суверенной власти, устанавливающим обязанности и находящим гарантии их реализации в государственных санкциях и принуждении. Элементами права, в его видении, являются правила или нормы, в которых находят выражение при­казы суверена.

Остин разделяет этику, оперирующую моральными категориями, науку о законотворчестве, оперирующую понятиями должного в праве и собственно науку о праве – юриспруденцию, изучающую позитивное право. Он негативно относится к теории естественного права. Ученый полагает, что юриспруденция как точная наука должна дистанцироваться от доктрин естественного права, смешивающих понятие права с понятиями нравственности, законами природы. Остин утверждает, что право должно быть обособлено от морали, поскольку предметом юриспруденции является позитивное право – не зависимо от того, хорошее это право или плохое. Оценки этого рода, по его мнению, удел этики или законоведения, но отнюдь не правоведения. Разумеется, Остин не занимает позицию аморализма, он лишь считает, что вопрос о приведении сущего в соот­ветствии с должным выносится за рамки юридической науки в сферу этики.

Таким образом, в творчестве Остина нашли претворение методологиче­ские принципы позитивизма, в частности на первый план были выдвинуты эм­пирические особенности права — право как факт. Эмпирическое познание права предполагалось осуществлять на основе исключительно юридических крите­риев, обособленных от моральных оценок права, а также от социально-полити­ческих его характеристик.

Остин является классическим представителем юридического позити­визма, его учение оказало серьезное влияние на мировую юриспруденцию.

Наиболее глубокое обоснование юридический позитивизм получил в ра­боте немецкого юриста Карла Бергбома (1849 – 1927 гг.) «Юриспруденция и фи­лософия права». Подобно Остину, Бергбом является противником «метаюри­дических» принципов и идей, вносимых в юриспруденцию доктри­нами, кото­рые пытаются исследовать не реальное, а идеальное право. К числу таких док­трин Бергбом относит теорию естественного права, учение о «народ­ном духе» исторической школы права.

Бергбом утверждает, что наука должна изучать, а не оценивать право; она призвана иметь дело с реальными предметами, которые необходимо исследо­вать посредством опыта; ее задача — заниматься только объективно сущест­вующим правом, основанным на правотворческих фактах, т.е. законодательной (и вообще правотворческой) деятельности государства.

Единственно реальное право, по убеждению Бергбома, лишь то, которое выражено в законе. Он полагал, что право, действительно функционирующее по принципу «закон есть закон», составляет основу отношений между людьми в любом строе отношений. «Сущность любого права,– писал Бергбом,– состоит в том, что оно действует. Поэтому прекраснейшее идеальное право не может не оставаться позади самого жалкого позитивного права, подобно тому, как любой калека видит, слышит и действует лучше, чем самая прекрасная статуя». Норма, в его видении, есть альфа и омега права, его начало и конец, за преде­лами закона нет никакого другого права. Именно действующее, позитивное право, в представлении Бергбома, способно обеспечить порядок, гармонию и безопасность в государстве. Что касается естественного права, то оно, в виде­нии Бергбома, представляет собой нечто фиктивное, поэтому его нельзя рас­сматривать как явление правового порядка.

Одним из видных представителей юридического позитивизма в России является Габриэль Феликсович Шершеневич (1863-1912 гг.), правовые воззрения которого нашли воплощение в работах «Учебник русского гражданского права», «Общая теория права».

Право, в видении Шершеневича, есть правила общежития, поддерживае­мые государственной властью, соответственно, обязательная сила норм права имеет всегда одно основание — веление государственной власти. Государствен­ная власть, в таком контексте, выступает не только как источник права и осно­вание его общеобязательности, но и как институт, располагающийся над пра­вом и правом не ограниченный. Приоритет государства в отношении права, в видении Шершеневича, не является основанием полагать, что право целиком и полностью исходит от государства. Государственная власть может предоста­вить вырабатывать содержание права кому-либо другому и лишь скрепляет его своей санкцией. Это касается и норм обычного права, которые создаются в своем со­держании независимо от государственной власти, но юридическую обязатель­ность приобретают только по воле государственной власти. Таким образом, методологической основой учения Шершеневича выступает позитивизм, который конкретизируется как принцип юридического формализма.

К числу сторонников юридического позитивизма можно отнести россий­ского правоведа Николая Михайловича Коркунова (1853 -1904 гг.), автора работ: «Государственное право (теория)», «Сравнительный очерк государственного права иностранных держав», «Русское государственное право», «Указ и закон» и др.

Коркунов утверждал, что переворот, совершенный позитивизмом в фи­лософии, открывает новый этап в познании права. Исследователь предприни­мает попытку экстраполяции принципов позитивизма в сферу правоведения. Он констатирует, что непосредственному наблюдению в праве доступны от­дельные законы и отдельные юридические сделки. Соединить эти отдельные элементы, в целостное представление о праве, по мнению Коркунова, можно только при помощи научного синтеза. В прошлом эту идею пытались вопло­тить при помощи таких дисциплин как: энциклопедия права, в рамках которой соединялся весь фактический материал в единую систему; а также философия права, в рамках которой дедуктивно выстраивалось целостное учение о праве. Однако эти дисциплины, в видении Коркунова, себя исчерпали. Для достиже­ния такого рода синтеза необходима особая наука, которая бы соединила весь накопленный фактологический материал и давала целостное представление оп­раве. Такой особой наукой является позитивизм, который представляет собой весьма эффективный и широко востребованный метод юридических исследований.

В начале XX века позитивистское направление в юриспруденции заняло господствующие позиции Можно констати­ровать, что в современной российской юриспруденции позитивизм является лидирую­щим подходом, вытесняющим формационный подход в понимании и изучении права.

Однако помимо классического позитивизма появля­ются новые его модификации, в частности, юридический неопозитивизм.

Источники:
  • http://studref.com/347172/pravo/osnovnye_tipy_pravoponimaniya_pravovoy_pozitivizm_estestvenno_pravovoe_myshlenie
  • http://megalektsii.ru/s9661t7.html
  • http://studfiles.net/preview/2093351/page:36/