Понятие справедливость с точки зрения права

Справедливость тесно связана с правом и оказывает на него большое влияние. Поэтому категорию справедливости с древних времен исследовали философы, юристы, другие ученые. Например, в Древней Греции то, что соответствовало справедливости, воспринималось как право. Аристотель пытался связать справедливость и закон. Он писал: «Все установленное законом в известном смысле справедливо, ибо все, что положено законодателем, законно, и каждое отдельное постановление его мы считаем справедливым Иванников И.А. «Общая теория государства и права. Гриф Академии социальных наук» . Издательство: Дрофа, 2006. — С. 80″.

Римские юристы полагали, что право вообще справедливо, говорить о справедливости права — это тавтология. И даже Фома Аквинский, придерживавшийся теологической теории, рассматривал право как действие справедливости в божественном порядке человеческого общежития. Справедливость, как полагал он, одна из этических добродетелей, которая имеет в виду отношение человека не к самому себе, а к другим людям и состоит в воздаянии каждому принадлежащего ему.

Гуго Гроций также считал идею справедливости необходимым признаком права. По мысли Г. Гроция, право есть то, что не противоречит справедливости.

Современная юридическая наука относит справедливость к сфере не только морали, но и выделяет три ее аспекта: нравственный, социальный и правовой. Нравственный аспект состоит в том, что те или иные государственно-правовые явления и процессы оцениваются с точки зрения добра и зла, добродетели, долга и т.д. Справедливость с социальной точки зрения, или социальная справедливость, предполагает, прежде всего, многообразные отношения, связанные с экономикой, политикой и духовной сферой. Система социальной справедливости требует соответствия между правами и обязанностями личности, между деянием и воздаянием, между трудом и вознаграждением, равенство людей перед законом и судом и т.д. Правовой аспект справедливости означает проникновение требований справедливости в ткань законодательства, в принципы и содержание правовых предписаний, в организацию и осуществление правосудия и т.д. Например, в Гражданском кодексе Российской Федерации говорится о принципе справедливости при использовании аналогии права. В Уголовном кодексе специально выделен принцип справедливости как основа применения наказания и иных мер уголовно-правового характера (ст. 6 УК). Морозов Н. П., Чернокнижный С. Б. «Справочные правовые системы». — М.: «Весь». 2003. — С.36 Справедливым считается наказание, соответствующее характеру и степени общественной опасности совершенного правонарушения, обстоятельствам его совершения, личности виновного.

Взаимосвязь справедливости и права соответствует объективным потребностям общества, и будучи увязанной со многими правовыми нормами, образует его подсистему. Как отмечал академик РАН В.С. Нерсесянц: «Справедливость входит в понятие права, право по определению справедливо, а справедливость — внутреннее свойство и качество права Нерсесянц В.С. Философия права. Учебник для вузов. М.: Инфра М.- Норма, 1997.».

Джон Ролз выделяет два основных принципа справедливости:

«1.Каждый человек должен иметь равные права в отношении наиболее обширной схемы равных основных свобод, совместимых с подобными схемами свобод для других. 2.Социальные и экономические неравенства должны быть устроены так, чтобы: а) от них можно было бы разумно ожидать преимуществ для всех, и б) доступ к положениям и должностям был бы открыт всем».

Понятие справедливость является основным специфическим элементом идеи права. Интересно, что в латинском языке «право» и «справедливость» оба этих понятия обозначалась одним и тем же словом ius.

За неопределенностью скрывающейся за словом «справедливость» можно обнаружить «твердое ядро» — понятие «справедливости», которое предполагает оценку всех человеческих поступков на основе одного и того же набора правил. Речь идет только о формальном требовании, конкретное содержание зависит от содержания упомянутого набора правил, которое определяется в рамках той или концепции справедливости.

Элемент справедливости является основным элементом, который делает право правом, отделяя его от других явлений. Во-первых, право противостоит произволу. Во-вторых, он четко определяет отличие права от этики. Правовая справедливость рассматривает частный случай с точки зрения общей нормы, тогда как для этики характерно внимание к частностям, учету различных ролей, которые играет тот или иной человек в обществе. Если искать специфический принцип морали, который противостоит правовой справедливости, то это будет милосердие — исключение ввиду особых обстоятельств. Характерным примером милосердия являются помилование и амнистия.

Правовая идея носит оценочный характер. Она необходима людям, пользующимся авторитетом. Это узкий круг людей. Например: судьи, правители, присяжные и др. Следует отметить, что справедливость необходима только тираническим правителям, так как они в своем правлении пользуются ею. Демократические же правители руководствуются только законом и могут допускать несправедливые действия. Тиран же над законом, он руководствуется справедливостью. В современных развитых демократических государствах справедливость заменена законом, то что законно, то и справедливо, однако не всегда нормы закона являются справедливыми, даже в демократическом государстве.

Таким образом, справедливость представляет собой ценностный ориентир при характеристике общественно значимых действий, поступков, государственно-правовых явлений, соразмерность действий людей требованиям юридических предписаний и ответная реакция, на это общества и государства.

Некоторые отечественные юристы указывают на отсутствие методики определения меры и параметров справедливости. Иначе говоря, отсутствуют такие приемы юридической техники, которые позволяли бы безошибочно фиксировать, являются ли данные юридические решения справедливыми, согласуются ли отдельные правовые нормы или акты с социальной справедливостью или нет. Спорный вопрос о том, следует ли справедливость отнести к свойствам норм права или это правовой принцип, который определяет весь строй правовых отношений в демократическом обществе. Большинство ученых трактуют справедливость как принцип права, как тип (вариант) построения общественных отношений.

Представления о справедливости у разных народов, в разные эпохи неодинаковы. Считается, что понятие справедливость — идеологическое явление. «Любой класс или группа, стоящие у власти, стремятся навязать обществу свое представление о справедливости. Это объясняется тем, что одним лишь принуждением нельзя обеспечить власть и исполнение законов» Морозов Н. П., Чернокнижный С. Б. «Справочные правовые системы». — М.: «Весь». 2003. — С.45-50.

Властвующие стремятся оказывать воздействие на поведение и поступки людей идеологическими средствами, например с помощью морали, убеждения, религии, искусства и др.

Вместе с тем существует общечеловеческое представление о справедливости, как и представления, присущие данному обществу или народу, доминирующие в сознании конкретного народа. Если принятый обществом или стоящими у власти масштаб нравственно оправданного и соразмерного соответствует пользе общества, он трактуется как справедливость. Критерий соразмерности всегда присутствует при оценке того или иного явления как справедливого или несправедливого.

Все сказанное позволяет сделать следующие выводы из соотношения права и справедливости: Хартли Т.К. Основы права Европейского сообщества: Пер. с англ. — М.: Закон и права: ЮНИТИ, 2008. — С.79-90

• 1) справедливость представляет собой ценностное, нормативно- должное свойство содержания норм права;
• 2) право не создает и не определяет справедливости, а лишь отражает ее или не отражает. Отражение может быть точным или искаженным, полным или урезанным. Через право государство как бы возводит справедливость в ранг официальной и защищаемой государством. Через право справедливость приобретает юридически значимый характер, тем самым справедливость приобретает одновременно регулирующее значение;
• 3) в праве справедливость находит свое существование, при этом справедливость как бы трансформируется во внутреннее свойство права.
• 4) справедливость влияет на форму закрепления содержания права, например, будет ли норма права сформулирована в качестве диспозитивного или императивного требования или предписания;
• 5) справедливость тесно связана с равенством, но это не тождественные понятия. Реализуя принцип справедливости, законодатель должен стремиться к установлению единства правового статуса всех граждан, допуская отдельные изъятия лишь при наличии весомых объективных обстоятельств;
• 6) справедливость является одновременно идеей (нравственный критерий) и мерой регулирования поведения и общественных отношений.

Надо отметить, что норма права, правильно отражая справедливость, не всегда автоматически ведет в процессе своей реализаций к справедливым результатам. Важно подчеркнуть, что юридическая справедливость не тождественна справедливости социальной. Иначе говоря, не всякое законное решение выступает как справедливое.

Поэтому законодатель предоставляет возможность правоприменительным органам и лицам, разрешающим конкретные дела, учитывать всю совокупность обстоятельств дела, все факторы и условия, влияющие на юридическую ответственность, и выбрать наиболее справедливое при данных обстоятельствах решение.

Таким образом, общее право и право справедливости имеют два аспекта взаимосвязи: воплощение справедливости в законодательстве; справедливость как основной принцип реализации права, в том числе правоприменительной деятельности. Хартли Т.К. Основы права Европейского сообщества: Пер. с англ. — М.: Закон и права: ЮНИТИ, 2008. — С.98-100

Справедливость — понятие морального сознания, результат идеально завершенного общественного рассуждения. Справедливость как понятие выразить нельзя, она не может быть понята одним человеком, потому что для одного человека справедливо то, что другой посчитает несправедливым.

Справедливость нельзя закрепить ее в каком-либо законодательном акте, нельзя дать точное определение. В отличие от нее несправедливость может быть выражена через нормы. Справедливость в итоге вырождается в совершенно другие слова: демократия, права человека высшая ценность, естественные права и др. Справедливость носит идеалистический характер, т.е. достичь ее не представляется возможным. В итоге справедливость нельзя выразить категориально.

ММЖ: На протяжении всей истории человечества справедливость рассматривалась с различных позиций и носила как морально-правовой характер, так и социально-политический и так далее. Всегда рассматривалось соотношение между ролью отдельных людей, отдельных групп, классов и их социальных положений. Мы оцениваем достоинство людей и их вознаграждение с точки зрения справедливости, считаем, что тот или иной человек недостаточно вознагражден. Но ближе всего к нам определяется справедливость между деянием и воздаянием, между правонарушением и наказанием. Таким образом справедливость не только правовая категория, но она носит и политический и социальный характер, и не соответствия между ролью людей и их социальным положением, поступками людей и вознаграждением она всегда рассматривается как несправедливость и вызывает несогласие.

На протяжении всей истории справедливость носила исторический характер. В древние времена наличие рабства рассматривалось как явление справедливое, в период феодализма крепостная зависимость рассматривалась как справедливое, в буржуазном обществе эксплуатация наемных работников рассматривалась как справедливое явление. Таким образом в истории человечества понимание справедливости появилось при назначении наказания – одним из ее выражений был институт кровной мести, который дожил до наших дней. В некоторый народах он рассматривается как воздаяние справедливости. Из такого подхода развился принцип равным за равное, известный как в древности, и нашедший отражение в наше время (ст. 4 УК РФ предусматривает равенство граждан перед законом).

Более сложное понятие справедливости – распределительная справедливость, а сейчас мы рассматривали уравнительную. Распределительная возникает тогда, когда из родовой общины начинают выделяться отдельные личности, претендующие на особую роль, на особое вознаграждение, первоначально, как известно, все получали равное количество от добытого. Но выделение отдельных личностей стало выделяться в несовпадении равенства и справедливости, считается, что тот, кто больше сделал – должен получать больше. И это начинает закрепляться как принцип справедливости. Справедливость начинают понимать как различие, а не как равенство. Такой подход всегда связан с толкованием достоинства людей, с привилегированностью их положения как господствующих личностей, классов и так далее, и это вызывает соответствующее несправедливое отношение в обществе.

Справедливость во все времена всегда увязывали с законом и с правом. В частности Аристотель считал, что право – это политическая справедливость, Цицерон считал – что справедливость – это высший закон; такой же точки зрения придерживался Августин Аврелий «что есть государство без справедливости, если не разросшаяся разбойничая шайка»? Фома Аквинский также рассматривал право как действие справедливости. Последующие мыслители почти все обусловливали связь права и справедливости (Жан Жак Руссо, Гегель, Кант, Радищев, Чичерин и так далее).

Естественно, что это понятие привлекает внимание и мыслителей современности, оно занимает все больше и больше внимание людей. Меняется отношение к этому понятию и самого государства, его органов и должностных лиц. И это становится принципом деятельности государственных органов, принципом содержания права и соответствующего отношения людей к праву. В частности, ст. 6 УК РФ наряду с другими принципами (законность, равенство, гуманность) содержит и принцип справедливости: «Наказание и иные меры уголовно-правового характера применяемые к лицу должны быть справедливы…». «Учет личности виновного, его социальное положение» — вызывает сомнение относительно принципа справедливости.

Советское законодательство не знало этого понятие, хотя и говорило о нем. Принцип справедливости отражался в монографических работах и так далее.

Понятие справедливости знает современное уголовное судопроизводства. Он закреплен в ст. 9 УПК РФ, ст. 11 УПК РФ и так далее. В советском уголовном процессе справедливость обосновывается общей нравственностью уголовного судопроизводства, в числе принципов: публичность, гласность, право на защиту и презумпция невиновности. Самое главное – установление объективной, то есть материальной истины. Материальная истина в уголовном процессе – полное и точное соответствие объективной действительности выводы следователя и суда.

Нерсесянц считает, что все прошлые подходы к понятию справедливости – необъективны, лишь только правовая справедливость (применение равной меры, равной свободы) вызывает справедливость и относительно человека и в обществе в целом, и в самом человеке чувства справедливости. В контексте его различения права и закона это означает, что справедливость входит в понятие право, право по определению справедливо, а оно является внутренним свойством и качеством права. Иначе говоря, справедливость – категория правовая, не нравственная, не религиозная и никакая другая. Почему? Вопрос о справедливости или несправедливости закона это по существу о правовом или не правовом характере закона, то есть соответствии или несоответствии праву. Право потому справедливо, что воплощает в себе и выражает общезначимую правильность, выраженную в принципе формального равенства. И для всех, чьи отношения опосредуются этой правовой формой, реализация принципа формального равенства выводит позицию на правовые начала. Применение принципа не его взгляд исключает применение всякого произвола в реализации права. Справедливость – это то, что выражает право, соответствует ему и следует праву. Действовать по справедливости означает действовать правомерно. Он обосновывает это высказыванием Кульпиана: «Какие положения человек устанавливает в отношении другого, такие же и могут быть применены к нему самому».

Другой не менее важный аспект единства справедливости и права как выражение соразмерности зафиксирован в традиционном определении как подаяния равным за равное. Данный принцип выступает как самоосознание и самооценка права, вместе с тем, оценка всего остального, как поддающееся правовой оценке. Нерсесянц считает, что другого принципа и другого принципа выражения справедливость не имеет. Потому что если встать только на позиции нравственности или религиозных норм всегда впадает в субъективизм, коллективный или групповой и так далее. Он считает, что отрицание этого принципа по существу означает отрицание неправовой справедливости. Он считает, что право и правовой закон применяя принцип формального равенства при этом не должны игнорировать различные особенности и притязания людей, и эти притязания могут быть удовлетворены. Реализация всех этих притязаний должны основываться на принципе формального равенства. Таким образом на его взгляд применение принципа формального равенства ведет к справедливости на все времена, на всем земном шаре, то есть этот принцип универсальный и использование какого-либо иного варианта справедливости всегда является вариантом не справедливости.

Нерсесянц: Понимание права как равенства (как общего масштаба и равной меры свободы людей) включает в себя с необходимостью и справедливость.

В контексте различения права и закона это означает, что спра-ведливостъ входит в понятие права, что право по определению справедливо, а справедливость — внутреннее свойство и качество права, категория и характеристика правовая, а не внеправовая (не моральная, нравственная, религиозная и т. д.).

Поэтому всегда уместный вопрос о справедливости или несправедливости закона — это по существу вопрос о правовом или неправовом характере закона, его соответствии или несоответствии праву. Но такая же постановка вопроса неуместна и не по адресу применительно к праву, поскольку оно (уже по понятию) всегда справедливо и является носителем справедливости в социальном мире.

Более того, только право и справедливо. Ведь справедливость потому собственно и справедлива, что воплощает собой и выражает общезначимую правильность, а это в своем рационализированном виде означает всеобщую правомерность, т. е. существо и начало права, смысл правового принципа всеобщего равенства и свободы.

И по смыслу, и по этимологии справедливость (iustitia) восходит к праву (ius), обозначает наличие в социальном мире правового начала и выражает его правильность, императивность и необходимость.

Латинское слово «юстиция» (iustitia), прочно вошедшее во многие языки, в том числе и в русский, переводится на русский язык то как «справедливость», то как «правосудие», хотя по существу речь идет об одном и том же понятии — о справедливости, включающей в себя и правосудие (и в исходном значении суждения по праву, и в производном значении судебного решения спора в соответствии с правом, справедливо). Кстати, все эти аспекты правового смысла справедливости нашли адекватное отражение в образе богини Справедливости Фемиды с Весами Правосудия. Используемые при этом символические средства (богиня с повязкой на глазах, весы и т. д.) весьма доходчиво выражают верные представления о присущих праву (и справедливости) общезначимости, императивности, абстрактно-формальном равенстве (повязка на глазах богини означает, что абстрагированный от различий равный правовой подход ко всем, невзирая на лица, — это необходимое условие и основа для объективного суждения о справедливости).

Справедливо то, что выражает право, соответствует праву и следует праву. Действовать по справедливости.— значит действовать правомерно, соответственно всеобщим и равным требованиям права.

Внутреннее единство справедливости и правового равенства (общезначимости и одинаковости его требований в отношении всех, включая и носителей власти, устанавливающих определенное пра-воположение) хорошо выражено в комментариях знаменитого римского юриста Ульпиана к одному преторскому эдикту. Замечателен по своей справедливости прежде всего сам эдикт, кодифицированный Сальвием Юлианом в первой половине II в. Смысл эдикта — в формулировании одного из существенных требований принципа равенства в сфере правотворчества и правоприменения, который звучит так: «Какие правовые положения кто-либо устанавливает в отношении другого, такие же положения могут быть применены и в отношении его самого» (Д.2.2). Более развернуто это требование в приводимом Ульпианом фрагменте эдикта выражено следующим образом: «Магистрат или лицо, занимающее должность, облеченную властью, установив какое-либо новое правовое положение по делу против другого лица, должен применить то же правовое положение, если его противник предъявит требование. Если кто-либо достигнет того, что (в его пользу) будет установлено какое-либо новое правовое положение магистратом или лицом, занимающим должность, обеспеченную властью, то это же правовое положение будет применено против него, когда впоследствии его противник предъявит требование» (Д.2.2.1).

Комментируя данный эдикт, Ульпиан замечает: «Это.т эдикт устанавливает положение величайшей справедливости и не может вызвать чье-либо обоснованное неудовольствие: ибо кто отвергает, чтобы да его делу было вынесено такое же решение, какое он сам выносит для других или поручает вынести. Понятно, что то право, которое кто-либо считает справедливым применить к другому лицу, должно признаваться действительным и для самого себя. » (Д.2.2.1).

Другой, не менее важный, аспект единства справедливости и равенства как выражения соразмерности и эквивалента зафиксирован в традиционном естественноправовом определении справедливости как воздаяния равным за равное.

В обобщенном виде можно сказать, что справедливость — это самосознание, самовыражение и самооценка права и потому вместе с тем — правовая оценка всего остального, внеправового.

Какого-либо другого принципа, кроме правового, справедливость не имеет. Отрицание же правового характера и смысла справедливости неизбежно ведет к тому, что за справедливость начинают выдавать какое-нибудь неправовое начало — требования уравниловки или привилегий, те или иные моральные, нравственные, религиозные, мировоззренческие, эстетические, политические, социальные, национальные, экономические и тому подобные представления, интересы, требования. Тем самым правовое (т. е. всеобщее и равное для всех) значение справедливости подменяется неким отдельным, частичным интересом и произвольным содержанием, партикулярными притязаниями.

С этой проблемой под несколько другим углом зрения мы уже сталкивались при рассмотрении разных направлений критики принципа правового равенства (и права в целом) с позиций неправовой (и антиправовой) свободы.

При отрицании правовой природы справедливости по существу мы имеем дело с тем же самым, но уже применительно к справедливости, т. е. с неправовой (антиправовой или внеправовой) справедливостью. По логике такого подхода получается, что право как таковое (право вообще, а не только антиправовой закон) несправедливо, а справедливость исходно представлена в том или ином вне-правовом (социальном, политическом, религиозном, моральном и т. и.) начале, правиле, требовании.

Здесь, следовательно, справедливость права, если таковая вообще допускается, носит производный, вторичный, условный характер и поставлена в зависимость от подчинения права соответствующему «внеправовому началу. И поскольку такие внеправовые начала лишены определенности принципа правового равенства и права в целом (объективной всеобщности правовой нормы и формы, единого масштаба права, равной меры правовой свободы и т. д.), они неизбежно оказываются во власти субъективизма, релятивизма, произвольного усмотрения и частного выбора (индивидуального, группового, коллективного, партийного, классового и т. д.). Отсюда и множественность борющихся между собой и несогласуе-мых друг с другом внеправовых представлений о справедливости и праве, односторонних претензий того или иного частного начала на всеобщее, присущее праву и справедливости.

С позиций правовой всеобщности (формально-определенной всеобщности правового равенства, свободы и справедливости), в равной мере значимой для всех, независимо от их моральных, религиозных, социальных, политических и иных различий, позиций и интересов, все эти внеправовые начала с представленными в них особыми потребностями, требованиями и т. д. — лишь особенные сферы в общем пространстве бытия и действия права и правовой справедливости, специфические объекты, а не субъекты справедливой правовой регуляции.

Право (и правовой закон) не игнорирует, конечно, все эти особенные интересы и притязания, и они должны найти в нем свое надлежащее (т. е. именно — справедливое) признание, удовлетворение и защиту. А это возможно только потому, что справедливость (и в целом право, правовой подход и принцип правовой регуляции) не сливается с самими этими притязаниями и не является нормативным выражением и генерализацией какого-либо одного из таких частных интересов. Напротив, справедливость, представляя всеобщее правовое начало, возвышается над всем этим партикуляризмом, «взвешивает» (на единых весах правовой регуляции и правосудия, посредством общего масштаба права) и оценивает их формально-равным, а потому и одинаково справедливым для всех правовым мерилом.

Например, те или иные требования так называемой «социальной справедливости», с правовой точки зрения, имеют рациональный смысл и могут быть признаны и удовлетворены лишь постольку, поскольку они согласуемы с правовой всеобщностью и равенством и их, следовательно, можно выразить в виде требований самой правовой справедливости в соответствующих областях социальной жизни. И то, что именуется «социальной справедливостью», может как соответствовать праву, так и отрицать его. Это различие и определяет позицию и логику правового подхода к соответствующей «социальной справедливости».

Так в принципе обстоит дело и в тех случаях, когда правовой справедливости противопоставляют требования моральной, нравственной, политической, религиозной и иной «справедливости».

В пространстве всеобщности и общезначимости принципа правового равенства и права как регулятора и необходимой формы общественных отношений свободных субъектов именно правовая справедливость выступает как критерий правомерности или неправомерности всех прочих претензий на роль и место справедливости в этом пространстве. Отдавая каждому свое, правовая справедливость делает это единственно возможным, всеобщим и равным для всех правовым способом, отвергающим привилегии и утверждающим свободу.

Понятие справедливости в философии права И. А. Ильина Текст научной статьи по специальности « Государство и право. Юридические науки»

Аннотация научной статьи по государству и праву, юридическим наукам, автор научной работы — Табаков Александр Леонидович

В статье рассматривается концепция справедливости И. А. Ильина. Автором проанализированы взгляды ученого на сущностный характер данной категории, ее соотношение с правом, законом и правосознанием , определены виды справедливости . Подчеркивается зависимость представлений Ильина о справедливости от его политико-правового учения.

Похожие темы научных работ по государству и праву, юридическим наукам , автор научной работы — Табаков Александр Леонидович,

THE CONCEPT OF EQUITY IN PHILOSOPHY OF LAW OF I. A. ILYIN

The article discusses the concept of equity of I. A. Ilyin. The author analyzed his views on the essential character of equity , it‘s relationship with law, right and sense of justice , types of equity and social equity . It‘s emphasized the dependence of >equity on his political and legal doctrine.

Текст научной работы на тему «Понятие справедливости в философии права И. А. Ильина»

УДК 340.122 ББК 67.1

Табаков Александр Леонидович Tabakov Aleksandr Leonidovich

аспирант Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

Graduate Student of the Moscow State University named by M. V. Lomonosov. E-mail: alexander.tabakov@mail.ru

ПОНЯТИЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ В ФИЛОСОФИИ ПРАВА И. А. ИЛЬИНА

The concept of equity in philosophy of law of I. A. Ilyin

В статье рассматривается концепция справедливости И. А. Ильина. Автором проанализированы взгляды ученого на сущностный характер данной категории, ее соотношение с правом, законом и правосознанием, определены виды справедливости. Подчеркивается зависимость представлений Ильина о справедливости от его политико-правового учения.

Ключевые слова: философия права, справедливость, правосознание, виды справедливости, социальная справедливость.

Справедливость — одна из ключевых категорий философии права. Мыслители разных эпох так или иначе выражали свое отношение к проблеме справедливости. Среди представителей русской философии права особое внимание уделял ей И. А. Ильин: «С незапамятных времен люди говорят и пишут о справедливости: может быть, даже с тех самых пор, как вообще начали говорить и писать. Но до сих пор вопрос, по-видимому, не решен, — что такое справедливость и как ее осуществить в жизни?» [4, т. 3, с. 235]. «Для любого человека, — отмечал философ, — свойственно желать и требовать справедливости, болезненно реагировать на любые проявления несправедливости в свой адрес. При этом разные потребности и мировоззренческие установки людей приводят к тому, что каждый воспринимает справедливым то, что соответствует именно его желаниям и убеждениям, в результате чего оказывается, что справедливостей столько, сколько недовольных людей, и единой, настоя-

и _______________и__А ______

щей справедливости найти невозможно. А ведь, строго говоря, только о ней и стоит говорить». Отсюда, по Ильину, в людях копится скепсис по отношении к этому понятию, все чаще оно «встречается иронической улыбкой и насмеш-

The article discusses the concept of equity of I. A. Ilyin. The author analyzed his views on the essential character of equity, it’s relationship with law, right and sense of justice, types of equity and social equity. It’s emphasized the dependence of ideas of Ilyin about equity on his political and legal doctrine.

Keywords: philosophy of law, equity, sense of justice, types of equity, social equity.

кой». Вместе с тем, утверждает мыслитель, данное обстоятельство ни в коей мере не компрометирует «благородную идею справедливости, и мы по-прежнему должны противопоставлять ее всякой бессовестной эксплуатации, всякой классовой борьбе и всякому революционному уравнительству. Мы можем быть твердо уверены, что ей принадлежит будущее. И все дело в том, чтобы верно постигнуть ее сущность» [4, т. 3, с. 236].

Анализ категории «справедливость» предполагает рассмотрение разнообразных аспектов, связанных с этой проблематикой, но в конечном счете ключевым является вопрос о том, может ли право быть справедливым. Ответ на него напрямую зависит от того, как тот или иной исследователь понимает смысл права, его назначение в обществе, каким образом воспринимает его с позиции ценностного сознания. Иными словами, в центре внимания любого мыслителя, рассматривающего справедливость, стоит проблема онтологии, аксиологии и телеологии права.

Как и многие отечественные философы права, И. А. Ильин анализирует государство и право сквозь призму религиозного сознания, философия права Ильина — это религиозная

философия права [1, с. 62; 6, с. 50-60]. Однако, в отличие от религиозных мыслителей, подчеркивавших негативные качества права (Н. А. Бердяев, Б. П. Вышеславцев), Ильин стремится показать его как неизбежное следствие духовной сущности человека. Если для Бердяева право — это следствие греховной природы человека, проявление его богооставлен-ности, то для Ильина, напротив, право существует потому, что духовный мир каждого человека непосредственно связан с Богом. Философ описывает механизм возникновения и существования права следующим образом. В основе духовной жизни любого человека, по Ильину, лежит стремление к богообщению, реализации внутренних нравственных сил, наиболее полному раскрытию себя как образа и подобия Божьего — воля к духу. Именно это качество, считает мыслитель, характеризует человека как подлинно нравственное существо. Проявляя себя на трех разных уровнях (предметном, индивидуальном и социальном), воля к духу трансформируется в право. На предметном уровне это выражается в стремлении человека к раскрытию Божественного начала в жизни, что проявляется, во-первых, в восприятии человеком себя как самодостаточного духовного существа, во-вторых, в его стремлении к правовой организации взаимоотношений с другими нравственными существами. На индивидуальном уровне это восприятие человеком себя как безусловной ценности, подлежащей правовой защите. На социальном уровне воля к духу — это восприятие каждого другого человека как безусловной ценности, в той же степени подлежащей правовой защите, и, как следствие, понимание необходимости существования общего правового порядка[2, с. 381-390].

Описанные волевые установки свидетельствуют о восприятии Ильиным права как имеющего безусловно положительную ценность в жизни человека. При этом ценность права состоит не только и не столько в том, что оно поддерживает стабильность в обществе (иначе говоря, не позволяет жизни на земле превратиться в ад), сколько в том, что благодаря ему человек может приблизиться к Богу, постичь суть подлинно христианской жизни, стать полноценным нравственным существом. Такая аксиологическая установка с неизбежностью приводит философа к рассмотрению

справедливости в рамках правового поля. Любая система норм, рассуждает мыслитель, есть не что иное, как совокупность правил лучшего поведения, так как предписание совершать определенные действия имеет смысл лишь в том случае, если они рассматриваются в данной ситуации как лучшие. Следовательно, тот, кто устанавливает норму, должен четко осознавать, в чем состоит лучшее: «Тот, кто пытается установить правило мышления, должен исследовать, что есть «лучшее» в мышлении, то есть что такое истина; кто ищет правило для художественного творчества, тот должен решить вопрос о том, что есть лучшее в искусстве, т. е. что такое красота; кто стремится установить правило нравственно праведной жизни, тот должен исследовать сущность добра; а тот, кто устанавливает правовую норму, предполагает известным, в чем состоит сущность справедливости» [3, с. 222]. Кроме того, само существование права как социального регулятора, полагает Ильин, обусловлено тем, что человеку свойственно доверие к авторитету и вера в справедливость. Для всякого нравственного существа, рассуждает философ, вполне естественно стремиться уважать что-либо высшее и искать верного (а значит, справедливого) решения конфликтов — однажды найденный справедливый способ урегулирования спора становится правовой нормой [3, с. 233]. Таким образом, справедливость мыслится Ильиным в неразрывной связи с правом, то есть как средство достижения подлинно христианского способа бытия право не может не быть справедливым.

Ильин предлагает религиозную интерпретацию предложенного Аристотелем механизма уравнивающей и распределяющей справедливости. Свои рассуждения он начинает с критики доктрины эгалитаризма. По мнению Ильина, эта концепция исходит из глубоко ложного предположения о том, что все люди от природы абсолютно одинаковы и, как следствие, подлежат полному уравниванию в правах и обязанностях. Философ предлагает различать три категории: сходство, одинаковость и равенство. Сходство и одинаковость характеризуют природу человека, равенство — его пра-^ ____ _ _ ^

вовой статус. О сходстве людей можно говорить в том случае, если они отчасти похожи друг на друга, об одинаковости — если люди «вполне» похожи. Следовательно, делает вы-

вод Ильин, людей следует уравнивать в правах в той мере, в какой они сходны друг с другом, и людей следует уравнять во всех правах, если они одинаковы. Именно последнее суждение, по мнению мыслителя, служит отправной точкой для эгалитаристских доктрин: если люди совершенно одинаковы от природы, то любые элементы неравенства, привносимые в их правовой статус (это касается, по терминологии Ильина, и правовых полномочий, и правовых обязанностей, и правовых «запретно-стей»), нарушают требования справедливости [5, с. 447-448].

Если исходить из того, рассуждает далее философ, что люди одинаковы от природы, то вполне закономерно заключить из этого, что они одинаковы, во-первых, телом, во-вторых, душой и, в-третьих, духом. Между тем, указывает Ильин, реальное положение дел таково, что люди не одинаковы по всем этим параметрам. Различия в поле, возрасте, росте, строении черепа, мускульной силе, линии рук, отпечатках пальцев свидетельствуют о том, что каждый человек имеет уникальное, неповторимое тело. Несхожесть в умственных способностях, желаниях, волевых качествах говорит о психических различиях людей. Наконец, несовпадения нравственных устремлений людей, мотивации их поступков, более интенсивное эмоциональное восприятие духовно близкого человека (матери, жены, сына) по сравнению с другими людьми свидетельствуют о том, что люди различаются между собой по духу. Итак, Ильин приходит к выводу о том, что идея об изначальной «одинаковости» людей в корне не согласуется с действительностью. Мыслитель отмечает, что она вытекает из свойственной людям способности сосредоточиваться на одних впечатлениях и признаках и отвлекаться от других: выделяя лишь группу признаков при сопоставлении людей (например, наличие головы, рук или ног, способность дышать), исследователь рискует прийти к ложному выводу о том, что все люди между собой одинаковы [5, с. 448-452, 454455]. В действительности, по мнению Ильина, при таком подходе равными оказываются не люди, а созданные воображением «отвлеченные препараты»: «Уравнивайте во имя справедливости ваши препараты, ваши химеры — наделяйте их равными правами, обязанностями и запретностями — но не уравнивай-

те же живых неодинаковых людей. Но если вы все-таки делаете это — презирая живое, творческое разнообразие жизни, водворяя пустыню там, где цвели луга и нивы и народы, поражая этим уравнением самую волю к жизни, самый творческий инстинкт человека, убивая жизнь химерою и попирая пятою невежды таинственное и священное начало самобытной личности, то не ссылайтесь при этом на справедливость. Ибо справедливость требует иного, обратного» [5, с. 456]. Прикрытая риторикой справедливости политика всеобщего уравнивания приводит, по мысли Ильина, к неизбежным и трагическим последствиям. Во-первых, это удаление, устранение и искоренение лучших — тех, кто не вписывается в эгалитаристскую концепцию «одинаковости». Во-вторых, это уравнивание всех на «низшем уровне»: поскольку не представляется возможным сделать всех людей в равной степени умными, богатыми, образованными и независимыми, единственный выход из этого положения — уравнивание в нищете и невежестве. В-третьих, ликвидация социальной дифференциации и специализации с неизбежностью приводит к тотальной неспособности людей к любым формам творческой деятельности. Закономерным итогом, делает вывод мыслитель, является всеобщая деградация [5, с. 464-467].

«Справедливость требует индивидуализированного подхода к человеку» — вот главная мысль Ильина, которую он стремится доказать. Если люди не одинаковы между собой, рассуждает мыслитель, то и в правах, и в обязанностях между ними должно существовать неравенство. Ильин специально подчеркивает, что стремится обосновать не всякое неравенство, а лишь такое, в соответствии с которым права и обязанности распределяются между людьми соразмерно их «неодинаковости»: «. Ибо бывают неравенства справедливые и бывают неравенства несправедливые, а я защищаю первые и нисколько не защищаю вторые» [5, с. 467-469]. Ильин приводит многочисленные примеры справедливых привилегий и ограничений в соответствии с собственными представлениями о телесном, психическом и духовном неравенстве людей. Так, по мнению философа, освобождение от воинской повинности женщин, детей, старцев, больных и калек, а также различные формы социального и трудового законодательства (например,

повышенная оплата труда и увеличенная продолжительность отпусков для рабочих «на трудных специальностях») — это справедливые привилегии в правовых обязанностях, связанные с телесной неодинаковостью людей. Лишение избирательных прав душевнобольных и уголовных рецидивистов, а также различные образовательные цензы для замещения тех или иных должностей — это справедливые ограничения и привилегии, связанные с психической неодинаковостью людей. Наконец, освобождение от воинской повинности профессоров и академиков — справедливая привилегия, связанная с духовной неодинаковостью людей [5, с. 449-452]. Вместе с тем, как отмечает Ильин, не следует забывать о том, что люди равны между собой как духовные существа. Несмотря на естественные различия, они имеют безусловно равные притязания на достойное существование. Как образ и подобие Божие, каждый человек имеет безусловное духовное достоинство и в этом смысле равен любому другому человеку: «Если люди различны по своим реальным свойствам, то они равны по своему человеческому достоинству. Поэтому справедливое право не поддерживает естественного неравенства людей, если от этого может пострадать их духовное равенство. Справедливое право есть право, которое верно разрешает столкновение между естественным неравенством и духовным равенством людей» [3, с. 247-248].

Таким образом, одну из главных задач государственной политики Ильин видит не в уравнении в правах неодинаковых людей, а в нахождении параметров справедливого неравенства с учетом духовного равенства людей. И здесь мыслитель очень четко улавливает противоречие такой позиции с задачами закона как социального регулятора, который абстрагируется от многообразия жизни и формально подводит людей под определенные отвлеченные признаки, то есть уравнивает их между собой. Как полагает Ильин, это неизбежный процесс, так как закон, призванный обеспечить порядок человеческого общежития, имеет единственный путь для осуществления этой задачи — создание общих правил: «Закон юридически уравнивает сходное, которое в одном сходно, а во всем остальном несходно; а справедливость не уравнивает, а индивидуализирует. И в этом их глубокое различие: за-

кон упрощает — справедливость углубляет и усложняет; закону нужен общий признак -справедливость стремится к личной судьбе человека; закон нуждается в точности, строгости, твердости — справедливость хочет уловить таинственную глубину жизни; закон рассудочен — справедливость художественна. Закон. творит порядок, формально жертвуя справедливостью, а нередко прямо предпочитая несправедливый порядок хаотическим и кровавым поискам справедливости» [5, с. 471]. Неукоснительное следование закону, заключает Ильин, способно породить чудовищную несправедливость^иттш jus — summa injuria). С другой стороны, если следовать лишь справедливости, под угрозой окажется организованное отвлеченным «несправедливым» законом мирное сосуществование людей.

Таким образом, по Ильину, гармоничное общество и государство немыслимы без противоречащих друг другу закона и справедливости. Чтобы «удержать и смягчить мертвящее дуновение формального машинного равенства, изливающегося из закона на человеческую жизнь» и превратить действие закона в систему справедливых исключений, между законом и жизнью человека должен существовать посредник — «живое и совестное человеческое правосознание» [5, с. 472-473]. По мысли философа, именно правосознание — тот необходимый фундамент, на котором люди выстраивают государственные и правовые институты. Как отмечается в литературе, для философии права Ильина категория «правосознание» носит системообразующий характер: вся социальная жизнь людей, включая государство и право, выступает в его произведениях как отражение правосознания [1, с. 64]. Именно с его помощью человек, созерцающий подлинную цель права, может приспособить абстрактные положения закона к требованиям жизни, не терпящей слепой формализации, не позволяя тем самым, чтобы «summus jus превращалось в summa injuria» [2, с. 390]. Применительно к конкретным правовым вопросам это означает, что субъект правоприменительной деятельности должен, реализуя букву закона, учесть все особенности рассматриваемого дела и лица, в отношении которого принимается решение. Иными словами, правоприменитель, руководствуясь «живым и совестным» правосознанием, осуществляет не что иное, как акт

справедливости. Между тем нельзя не отметить, что подобная постановка вопроса неизбежно влечет за собой необходимость предъявлять повышенные требования к правовой квалификации и правовой культуре правоприменителя, поскольку усмотрение и произвол — зачастую неразлучные спутники правоприменительной деятельности. Как отмечает Ильин, при принятии подобного рода решений недопустимо руководствоваться какими-либо посторонними соображениями, «акт художественной справедливости и созерцание безусловной цели права» — прерогатива «нормального правосознания», обладатель которого в состоянии воспринять не только формальный характер правовой нормы и ее объективное содержание, но и ту «духовную миссию», которую ей надлежит выполнить [3, с. 267; 2, с. 545-546].

Ильин также анализирует справедливость в аспекте соотношения права и морали. По мнению философа, согласованность норм морали и права — важнейшее условие существования справедливости. «Правильное» соотношение между ними имеет место в том случае, когда право не нарушает своих границ и соответствует требованиям морали, поддерживая ее, а мораль выступает для права «высшим мерилом и руководителем». Конкретными проявлениями такого соотношения права и морали являются: предписание правом такого внешнего поведения, которое одобрялось бы совестью; воспрещение правом тех действий, которые не одобрялись бы совестью; установление справедливого порядка в человеческом общежитии. Условиями такого порядка выступают нахождение и поддержание разумного баланса между духовным равенством людей как Божьих созданий (уравнивающая справедливость) и естественным неравенством между ними, обусловленным их природной неодинаковостью (распределяющая справедливость). Правовые нормы, отвечающие вышеуказанным требованиям, по Ильину, достойны именоваться естественным правом, так как они соответствуют «естеству» человека и способны установить подлинно справедливые общественные отношения [3, с. 245-249].

Разрешение проблемы социальной справедливости (то есть представлений о том, какое общество и государство следует признать справедливым)

тем или иным мыслителем напрямую зависит, во-первых, от того, как он определяет сущность справедливости, во-вторых, от его политических предпочтений. Для Ильина как политического философа глубоко консервативной ориентации идеалом государственности является абсолютная монархия. Ильин, находившийся под ощутимым влиянием философии Гегеля и православной догматики, воспринимал государство как необходимый элемент духовно полноценной жизни людей, отражение здорового правосознания, высшее проявление социальной деятельности человека [1, с. 132-137]. Как следствие, с точки зрения мыслителя, чем сильнее государство, тем больше у него возможностей для осуществления социальной справедливости. Конкретные проявления справедливого государства, по Ильину, сводятся к следующему. Во-первых, социальная справедливость несовместима с политикой слепого уравнивания в правах и обязанностях неодинаковых людей. На этом основании Ильин достаточно оригинально критикует социалистические доктрины. С его точки зрения, борьба с несправедливыми классовыми привилегиями, проходящая под лозунгами требований справедливого равенства, в действительности оборачивается борьбой за неравенство в свою пользу, то есть за перераспределение данных привилегий от «угнетающих» социальных слоев к угнетаемым [5, с. 474476]. Во-вторых, подлинно справедливым можно считать лишь такое общество, в котором последовательно реализовано естественное неравенство между людьми: связанность государственной власти распределяющей справедливостью Ильин называет одной из аксиом власти. Предоставление тягот и привилегий, строго соответствующих телесной, психической и духовной неодинаковости людей, полагает философ, выступает важнейшей предпосылкой социальной справедливости [2, с. 450-452]. Вместе с тем, как отмечает Ильин, в политической жизни государства нередки случаи, когда осуществление социальной справедливости вступает в противоречие с интересами «национально-духовного и государственного бытия народа». В подобных случаях, рассуждает мыслитель, безусловный приоритет имеют соображения политической целесообразности, а требования справедливости следует признавать «политически неосу-

ществимыми», поскольку их реализация таит в себе угрозу жизнедеятельности государства как духовной организации людей: «. справедливый интерес может быть и должен быть оставлен без удовлетворения, или «урезан», или «отложен», если его удовлетворение угрожает самому существованию государства или наносит ущерб национально-духовному развитию. Нельзя вводить во имя справедливости такой государственный строй, который погубит самое государство или разложит и погасит духовную жизнь народа: ибо справедливость служит духу, а не дух — справедливости» [2, с. 453]. Очевидно, что эта мысль идеально подходит для оправдания любого произвола со стороны власти.

С учетом вышеизложенного следует признать, что понятие справедливости в философии права И. А. Ильина проанализировано достаточно глубоко, автору принадлежит ряд значительных мыслей по данной проблематике. Во-первых, необходимо отметить довольно оригинальную интерпретацию предложенного Аристотелем механизма уравнивающей и распределяющей справедливости: суждение о том, что люди одновременно и равны и не равны друг другу, — глубоко верная мысль, к ней трудно добавить что-либо принципиально новое, можно лишь наполнять ее дополнительными оттенками смысла. Во-вторых, обращает на себя внимание обозначаемая Ильиным связь справедливости и правосознания. Мож-

1. Жуков В. Н. Русская философия права: от рационализма к мистицизму. М., 2013.

2. Ильин И. А. О сущности правосознания // Теория права и государства. М., 2008.

3. Ильин И. А. Общее учение о праве и государстве // Теория права и государства. М., 2008.

4. Ильин И. А. Собрание сочинений: в 10 т. М., 1994.

5. Ильин И. А. Справедливость или равенство? М., 2006.

6. Фролова Е. А. Природа права в трактовках отечественных неокантианцев (И. А. Ильин и Б. А. Кистяковский) // Государство и право. 2016. № 2.

но спорить с его концепцией зависимости от правосознания всех государственно-правовых явлений (в конечном счете такая установка привносит в правовую теорию значительный элемент субъективизма), однако невозможно не согласиться с позицией философа о том, что справедливость, вне зависимости от смыслового наполнения этой категории, всегда непосредственно связана с уровнем правосознания людей, живущих в той или иной правовой системе. Между тем следует поддержать тех авторов, которые полагают, что правовые и политические взгляды Ильина во многом противоречат друг другу [1, с. 62]. Действительно, если соединить представления мыслителя о справедливости в праве с его крайне правыми политическими воззрениями, то возникает вопрос, насколько реальным (в том числе для самого автора) выглядит существование такого общества и государства. Политическая история человечества свидетельствует о том, что мысли о справедливости в политической программе правителя, обладающего неограниченной властью, занимают далеко не первое место. Более того, это косвенно подтверждается самим Ильиным там, где он рассуждает о безусловном приоритете интересов государства по отношению к справедливости. Таким образом, приходится констатировать, что представления философа о социальной справедливости во многом носят утопический характер.

1. Zhukov V. N. Russian philosophy of law: from rationalism to mysticism. Moscow, 2013.

2. Ilyin I. A. On the essence of justice // Theory of law and state. Moscow, 2008.

3. Ilyin I. A. General theory of law and state // Theory of law and state. Moscow, 2008.

4. Ilyin I. A. Collected Works: in 10 vols. Moscow, 1994.

5. Ilyin I. A. Equity or equality? Moscow, 2006.

6. Frolova E. A. Nature of law in the interpretation of russian neokantians (I. A. Ilyin and B. A. Kistyakovsky) // State and the right. 2016. № 2.