Мораль (от лат. moralis — нравственный) — особая форма общественного сознания или вид общественных отношений, в основе которых лежат такие гуманистические идеалы, как добро, справедливость, честность, нравственность, духовность и др. Мораль призвана удерживать человека от неблаговидных поступков.
В первобытных племенах мораль являлась одним из основных «институтов» в системе управления небольшими социальными сообществами. Но с возникновением государства и политических институтов в управлении обществом возникает проблема соотношения политики и морали.
Соотношение политики и морали
Общим между политикой и моралью является то, что они призваны управлять поведением людей. Однако методы управления существенно различаются. Мораль опирается на убеждения, а главным критерием оценки проступка являются собственная совесть или порицание (одобрение) окружающих, политика — на силу закона, на использование принудительных мер к тем, кто нарушает закон, а критерием оценки проступка является суд.
У политики и морали различные источники (основания) для создания структуры управления. Мораль основывается на существующих в обществе ценностях, обычаях, традициях, т. е. имеет ценностно-нормативную основу. В основе политики лежат интересы различных социальных групп общества, которые трансформируются в законы (нормы). При этом правящая элита может навязывать всему обществу законы, которые защищают, прежде всего, интересы этой самой элиты и ущемляют потребности других.
Другим существенным различием между политикой и моралью является то, что моральные требования носят «постоянный», универсальный характер и не зависят от конкретной ситуации. Политика же должна учитывать реальные условия и действовать в зависимости от складывающейся ситуации. Кроме того, моральные требования весьма абстрактны и не всегда поддаются точным критериям оценки. Требования политики достаточно конкретны; они облечены в форму законов, за нарушение которых следует наказание.
Проблемы соотношения политики и морали волновали людей еще в древних государствах. Например, мыслители Древнего мира Конфуций, Сократ, Платон, Аристотель, Лao-цзы считали, что «хорошие» законы не могут быть гарантией справедливого правления страной без соответствующих моральных качеств, которыми должен обладать каждый правитель. Они, по сути, не расчленяли политику и мораль, хотя их представления о носителях (правителях) моральных ценностей существенно различались. Так, Сократ считал, что методами воспитания и обучения моральные ценности можно сформировать у любого человека, даже раба. Платон утверждал, что высокие моральные качества присущи лишь философам-правителям, т. е. высшему слою общества.
Мораль и политика Макиавелли
Первая теоретическая попытка разделения политики и морали была предпринята итальянским политическим деятелем и мыслителем Н. Макиавелли. Он считал, что люди по своей природе коварны. Поэтому для того чтобы правителю удерживать свою власть, он, в случае необходимости, может использовать любые средства, в том числе и аморальные.
Ф. Ницше, развивая идеи Платона, выдвинул теорию «сверхчеловека» и «недочеловека» как особых природных видов, которым генетически присущи свои особые виды морали. Он считал, что существуют параллельные моральные кодексы: кодекс правящего класса (мораль хозяина) и кодекс угнетенного класса (мораль раба).
Политика без морали
Аморальная, безнравственная политика широко применялась различными тоталитарными режимами власти (фашистскими, коммунистическими, националистическими и др.). Для оправдания аморальной политики в рамках тех или иных идеологий возникают свои теоретические концепции. Например, В. И.Ленин, чтобы оправдать безнравственную политику большевиков, пытался теоретически обосновать идею новой «классовой» морали, в которой моральным считается все, что способствует достижению идеалов коммунизма. Для фашистов моральным считается все, что служит идеалам фашизма. Религиозные радикалы оправдывают свою антигуманную политику служением Богу.
Аморальная политика может прикрываться и оправдываться не только тоталитарными идеологиями, но и либерально- демократическими идеями и принципами. Например, реформирование России с начала 90-х гг. XX в. производилось под лозунгами свободы и демократии. Однако используемые при этом методы и средства были не только аморальными с нравственной точки зрения, но и преступными в правовых отношениях. В результате основные богатства страны были разграблены кучкой приближенных к Президенту РФ Б. Н. Ельцину лиц.
На первый взгляд безнравственная политика более эффективна и прагматична. Но со временем она развращает самих политиков и разлагает общество. В принимаемых политических решениях начинают доминировать не общественные, а личные и корпоративные интересы правящей элиты. Страна начинает жить не по законом, а по понятиям. Коррумпированные политики и чиновники стремятся создать вокруг себя систему круговой поруки. Быть честным и добропорядочным становится невыгодно и опасно.
Управлять обществом, руководствуясь преимущественно моральными принципами, также невозможно. Во-первых, мораль имеет «ограниченную зону действия» во времени и пространстве. Например, то, что одни одобряют, другие могут осуждать; то, что вчера считалось аморальным, сегодня воспринимается как должное; то, что одним «хорошо», другим может быть «плохо» и т. д. Во-вторых, моральные принципы сложно «переложить» на язык конкретных управленческих решений и правовых норм. Таким образом, по сути, создается тупиковая ситуация.
Один из вариантов урегулирования конфликта между политикой и моралью содержится в теории «Общественного договора» Т. Гоббса. По его мнению, общественный договор представляет собой универсальный правовой механизм, который, с одной стороны, защищает каждого члена общества от его же сограждан, а с другой — защищает все общество от аморальной политики государства. Таким образом, только право, которое стоит и над эгоистическими интересами отдельных граждан, и над государственной политикой, способно решить конфликт между политикой и моралью.
Сторонники другого подхода видят решение обсуждаемой проблемы в замене понятия морали как индивидуальной категории на понятие нравственности, которое свойственно социальным группам и обществу в целом.
Согласно гегелевской философии истории мораль и нравственность имеют разные основания и разных носителей (субъектов). Так, если мораль является внутренним представлением (убеждением) человека о добре и зле, то нравственность выступает в качестве внешнего регламентирующего фактора. По мнению О. В. Гоман-Голутвиной, применение «частной», приватной морали в политике чревато весьма негативными последствиями. Излишнее морализаторство приводит к крушению реальной политики страны. Политика должна быть прагматичной и придерживаться принципа разумного эгоизма. Не частная мораль, а «объективная» нравственность должна быть критерием оценки эффективности политики. При этом мерилом нравственности в политике выступает ее соответствие национально-государственным интересам страны, а политика, противоречащая этим интересам, считается аморальной.
Совместить реальную политику с моралью и нравственностью весьма сложно. Когда возникают конкретные политические интересы, мораль, как правило, «уходит» на второй план, а для достижения интересов нередко используются аморальные методы и средства. И даже правовые нормы не в состоянии решить всех возникающих проблем. Например, с точки зрения западной нормативно-правовой системы в карикатурах на пророка Мухаммеда нет ничего предосудительного; с точки зрения мусульманской нравственной (религиозной) традиции — это недопустимый грех или умышленное глумление над чувствами верующих.
Реальная политика (и внутренняя, и внешняя) в той или иной мере старается учитывать морально-нравственные критерии и соблюдать правовые нормы. Но там, где политические интересы явно расходятся с нравственными принципами, приоритет отдается интересам. При этом сила в политике продолжает оставаться одним из самых главных аргументов. Известный принцип «всякая власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно» действует безотказно во все времена. Поэтому там, где власть политиков не ограничивается контролем со стороны общества или мировой общественности, там имеет место самая аморальная политика, которая порождает соответствующие политические конфликты и социальные революции.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭТИКА
Самая губительная ошибка, которая когда-либо была сделана в мире, – это отделение политической науки от нравственной.
В результате изучения данной главы студент должен:
- • знать об основных формах взаимодействия морали и политики в политической истории, особенностях православной этики и ее влиянии на формирование политической этики в современной России;
- • уметь оперировать понятиями «политическая этика», «мораль»;
- • владеть основными теоретико-методологическими подходами к исследованию политической этики и ее влияния на политический процесс.
Мораль и политика
Проблема соотношения морали и политики в истории политической мысли решалась по-разному. Эпоха Античности в качестве главной цели политики провозглашала «общественное благо»: мораль и политика здесь были еще слиты воедино. Античные философы выражали гуманитарный взгляд на политику, связывая ее с характером людей, наделенных властью, с сущностью человека и человеческого блага, которым призвана служить политика. Для них главным был вопрос о том, какой тип политики или политика соответствует требованиям человеческой природы.
Аристотель отмечал: «Поскольку. всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-то блага. то, очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством, или общением политическим» [1] .
В Средние века появилась концепция «двух градов», которая в духе христианского учения попыталась развести понятия морали и политики: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Известный русский политический философ С. Н. Булгаков (1871 – 1944), оценивая этот период в истории, справедливо подчеркивал: «Раскол жизни на “светскую” и церковную внес серьезный разлад и двойную бухгалтерию даже в души тех, кто вполне сознавал всю историческую относительность и внутреннюю ненормальность этого раздвоения. За свою консервативную “охранительную” позицию невмешательства в политику и общественную жизнь с нравственными критериями средневековая церковь поплатилась, с одной стороны, гуманистическим отторжением от нее наиболее деятельной ее части, с другой – своим собственным оскудением, угасание творческого духа» [2] .
Однако в дальнейшем, в эпоху Возрождения, не только не произошло сближения политики и морали, но, напротив, они еще дальше были разведены в стороны. Отделение науки от религии и секуляризация природы способствовали формированию технологического отношения к миру, что в политике привело к появлению своеобразной технологической парадигмы.
Итальянский политический философ Никколо Макиавелли первым решительно отделил политику от моральных и антропологических оснований и предложил рассматривать ее ценностно-нейтрально, чисто технологически – как производство власти. Технологический подход к политике прежде всего означал утверждение критерия эффективности, который теперь ставился выше гуманитарных критериев нравственности и общественного служения. Тем самым Макиавелли первым в истории политической мысли выступил не в роли учителя политической мудрости, а в роли эксперта, который претендует только на то, чтобы давать технологические рецепты власть предержащим. Макиавелли стремился извлечь из политики максимум возможного. Его кредо – получение политической прибыли любой ценой, ведь в технологической парадигме цель оправдывает средства. Он откровенно и даже цинично писал:
«. Пусть он [князь] не страшится дурной славы тех пороков, без которых ему трудно спасти государство; ведь если вникнуть как следует во все, то найдется нечто, что кажется добродетелью, но верность ей была бы гибелью для князя; найдется другое, что кажется пороком, но, следуя ему, князь обеспечивает себе безопасность и благополучие» [3] .
В Новое время доминирование технологической парадигмы в политике, по существу, вывело дискурс о нравственности и моральных нормах за пределы политической науки. Однако современный кризис общественного сознания, тупики научно-технического прогресса и политического реформирования по-новому ставят вопрос о ценностях и нравственных нормах в политике. Перефразируя П. И. Новгородцева, можно сказать: для нравственного сознания сегодня вопрос ставится не о том, смогут ли политики создать в отдаленном будущем обитель блаженства на земле, а о том, имеют ли моральные ценности обязательное значение в политической жизни или нет.
Увлечение политическими технологиями ради успеха любой ценой, не обременяя политический дискурс нравственными сомнениями, привело к тому, что человек политический одержал пиррову победу над «нерациональным» миром природы и культуры. В результате технический прогресс неуклонно пожирает социокультурное пространство, производя в нем неслыханные опустошения, усиливая экологический и нравственный кризис. Возрастающее технологическое могущество современного человека сочетается с крайним духовным убожеством порожденного им потребительского общества: сформировался катастрофический дисбаланс между технологическим активизмом и внутренней, духовной культурой «одномерного» человека.
Парадокс современности состоит в том, что ценностно-нейтральные политические технологии, призванные обеспечить политический успех, на самом деле – в горизонте политической перспективы – неизменно оборачиваются политическим провалом, поскольку политику нельзя рассматривать формально, вне ценностного дискурса. Есть основное общее правило человеческой деятельности, согласно которому никакая профессиональная деятельность не определяется теми средствами и орудиями, которые она пускает в ход, – ни медицина, ни искусство, ни политика. Как точно заметил русский политический философ И. А. Ильин, в политике подлинный успех «определяется тем великим содержательным заданием, которому государственная власть призвана служить и в действительности служит» [4] .
В лучших традициях русской политической культуры Ильин утверждал ценностный подход к политике, ее моральную парадигму:
«Политика есть прежде всего служение, – не карьера, не личный жизненный путь, нс удовлетворение тщеславия, честолюбия и властолюбия. Кто этого не понимает и не приемлет, тот не способен к истинной политике: он может только извратить ее, опошлить и сделать из нее карикатуру или преступление. И пусть нс говорят нам, что “большинство” современных политиков смотрят на дело “иначе”: если это так, то все беды, опасности и гнусности современной политики объясняются именно этим» [5] .
Утверждение моральной парадигмы в политике не означает, что политик должен мечтать о воплощении моральных максим или ставить перед собой максимальные задачи: из этого никогда ничего не выходило, кроме обмана, разочарования, ожесточения и демагогии. Ценностный подход в политике утверждает не фантастический максимум, а лишь ориентацию на ценностно-значимые перспективы. При этом важно обозначить главный парадокс политики: с одной стороны, политика невозможна без идеала, с другой стороны, политика – это искусство возможного.
Творческое разрешение такого противоречия означает, в первую очередь, умение осмысливать всякое политическое действие, облагораживать любое политическое решение лучами политических ценностей. Причем истинное политическое служение имеет в виду не отдельные группы и не самостоятельные классы, но весь народ в целом. Ценностно ориентированная политика не должна раскалывать людей и разжигать политические страсти. Напротив, она должна объединять людей общими политическими идеалами, и в этом смысле, истинная политика всегда сохраняет «идеалистический» характер. В то же время политика должна быть трезво-реальной и исходить из искусства возможного.
Трезвый оптимум политики «не должен покоиться на иллюзиях и не смеет превращаться в химеру», – отмечал Ильин. – Трезвый и умный “оптимум” (наилучшая возможность! наибольшее из осуществимого!) всегда учитывает все реальные возможности данного народа, данный момент времени, наличные душевные, хозяйственные, военные, дипломатические условия. Этот оптимум должен быть исторически обоснованным, почвенным, зорко-рассчитанным – реализуемым. Истинная политика – сразу идеалистична и реалистична.
Политика без идеи оказывается мелкой, пошлой и бессильной; она всех утомляет и всем надоедает. Политика химеры есть самообман; она растрачивает силы и разочаровывает народ. Истинная же политика имеет крупные очертания, она значительна и благодетельна; и силы ее возрастают от осуществления. ее судит время; и суждение грядущих поколений всегда оправдывает ее» [6] .
Политика с точки зрения морали политология
1. Мораль и этика в политике
2. Моральность политики
Список использованной литературы
Традиционная постановка проблемы — отношение политики и этики, политики и морали провоцирует на различные суждения в этой сфере.
Древний постулат, согласно которому мораль понимается как выбор достойных средств для достижения разумно поставленных целей, лежит в самом основании политики. И действительно, в политике, где центральное место занимает человек, нельзя игнорировать то, что можно обозначить понятием «человеческое измерение». Там, где речь идет о понимании и толковании человека, человеческих целей непременно присутствует ценностное начало. Уже по самому своему определению политика и изучающая ее политология пронизаны морально-этическим началом, поэтому политика не может не иметь морально-этического измерения.
Мораль всепроникающа, от нее не уходит ни отдельный человек, ни какой-либо коллектив людей, общественная группа и общество в целом. Мораль — неотвратимая как судьба, всеприсутствующая невидимка: она обнаруживается в политике, экономике, праве и т.п. Выявить реальное соотношение этих важных аспектов человеческой деятельности пытались и все еще пытаются как на Западе, так и на Востоке. По этому поводу немало споров, дискуссий и полемик.
Трудно представить более сложные и менее уловимые, ускользающие, столь же острые и спорные, чем взаимодействия политики и морали. Поэтому анализ отношений политики и морали давно привлекает внимание и порождает обильную литературу.
Таким образом, актуальность выбранной темы сомнений не вызывает.
Целью работы является всестороннее изучение, обобщение и анализ теоретической базы на тему реферата, имеющейся в научной литературе, средствах массовой информации и других источниках.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Общий объём работы ___ страниц.
1. Мораль и этика в политике
Морально-этические ценности и нормы пронизывают практически все сферы жизни людей. Поскольку политика является одной из важнейших сфер человеческой деятельности, то ее невозможно отделить от этики и морали, тем более противопоставлять им. Мораль (от лат. moralis — нрав, нравственный) — одна из форм общественного сознания и его реализации на практике, утверждающая общественно необходимый тип поведения людей. В отличие от правовых норм, соблюдение которых поддерживается и контролируется государственными органами, нормы морали опираются на общественное мнение и воздействие, на убеждение, традиции и привычку.
Моральные ценности и нормы, имеющие касательство к политическому миру, к его институтам, отношениям, политическому мировоззрению и поведению членов того или иного сообщества, в совокупности составляют политическую этику.
Впервые в четко сформулированной форме проблему соотношения этики и политики поставил Н. Макиавелли. Он разработал особое политическое искусство создания твердой государственной власти любыми средствами, не считаясь с какими бы то ни было моральными принципами. Для пользы и в интересах государства правитель должен органически сочетать в себе хитрость и силу, т.е. быть одновременно лисой и львом. Он может не хранить верность своему слову, прибегать к лукавству и вероломству и т.д. одним словом, использовать все средства, которые способны укрепить государство. Для Макиавелли высшая ценность — это государство, перед которым ценность отдельной личности или любые другие ценности отступают на задний план или же полностью игнорируются. Изгнав этику из сферы политики, Макиавелли заменил ее ценностно-нейтральным подходом. Более того, эти аргументы были использованы для обоснования тезиса о том, что в политике цель оправдывает средства.
Мораль находит выражение в поступках человека по отношению к обществу, властным структурам, коллективу, семье и т.д. Ценности морали меняются с течением времени и различны у разных народов и слоев населения. Основными проблемами в морали являются вопросы о том, что такое «хороший обычай, поведение, деятельность», что «прилично, порядочно, достойно» и т.д. Мораль — это составная часть индивидуального мировоззрения, она во многом определяет для личности картину социально-политического мира.
Мораль удерживает человека от крайних форм поведения, способствует разрешению противоречий между индивидом и всей общностью. В древности первичные человеческие коллективы во многом регулировали взаимодействие людей с помощью обычаев, традиций, табу, а также таких институтов социального контроля, как семья и община. С возникновением сложных общностей и ослаблением традиционных форм социального контроля возросла роль политических институтов, которые стали осуществлять основные властно-регуляционные функции в развитии общества, а мораль — регулировать нравственные нормы поведения.
Очевидно, что для понимания проблемы соотношения политики и морали, политики и этики, необходима унификация понятийного и категориального аппарата. Большинство авторов формулируют в этом контексте понятия «политика» и «мораль», но есть и определенные разногласия. Так, П. Рикер в развитие связки «моральность — нравственность» предлагает рассматривать не диаду «политика — мораль», а триаду «политика — мораль — этика», разводя сферу должного и благого. Причем в ходе рассуждений различия между моралью и этикой полностью растворяются: политика признается «сферой осуществления стремления к благой жизни».И. И. Кравченко считает необходимым выразить названную проблему через сложную многоуровневую систему отношений: «политика — этика — политика — мораль». Автор различает этос и нравственность (моральность). Если первое фиксирует намерение, установку, ориентацию, определяющую содержание политики, ее цели и задачи, то второе — нравственный смысл, моральный модус политического действия или облик политического деятеля (руководителя или исполнителя политики, группы (класса, партии, ассоциаций)), института (учреждения, аппарата власти). Этическое и моральное содержание одной и той же политики, по мнению автора, не совпадают. Данная альтернатива представляет собой так называемую консеквенциальную этику, согласно которой моральные действия должны выбираться и оцениваться в зависимости от тех практических результатов, к которым они приводят, и ее противников, которые утверждают, что в морали важнее мотив, чем поступок; намерение, стремление, чем результат. Заслуживает интереса и предложенная И.И. Кравченко внутренняя детализация политической этики. Однако, наиболее широкими, обобщенными категориями, раскрывающими существо проблемы, являются категории «политика», «мораль». Они отражают своеобразие политики и морали как особых, отдельных сфер общественной жизни, как особых типов социальных отношений. В рамках такого подхода выявляются как общие, так и специфические черты политики и морали, своеобразие их регулятивных функций.
Второй категориальный ряд проблемы — это понятия «политическая этика» и «политическая мораль». Эти понятия отражают взаимосвязь и взаимодействие названных субстанций. Моральные ценности и нормы, имеющие отношение к политическому миру, к его институтам, отношениям, политическому мировоззрению и поведению членов того или иного общества, в совокупности составляют политическую этику. Под «политической этикой» понимается теория морали, видящая свою цель в обосновании модели достойного поведения в сфере политических отношений. «Политическая этика» выступает как теоретическая модель политической морали, как философская наука, объектом которой являются проявления морали в политической жизни.
Что же касается «политической морали», то она отражает своеобразный специфический тип регуляции политических отношений, направленный на их гуманизацию. Понятие «политическая мораль» фиксирует нормы поведения, общения и отношения, которые согласуют взаимодействия субъектов политической жизни, сглаживают противоречия альтернативных целеполаганий, политических партий, групп и общественных движений.
В истории политической мысли сформулированы несколько основных моделей связей между политикой и моралью, политикой и этикой. Проблема их соотношения занимала и занимает умы мыслителей на протяжении не одного тысячелетия. Она ставилась еще Конфуцием и легистами в Древнем Китае, Платоном, Аристотелем, Н. Макиавелли, Т. Гоббсом и многими другими учеными в европейской и мировой мыслительной традиции. В центре проблемы всегда стояли вопросы нравственного воздействия на власть, способности общества к одухотворению политической конкуренции.
Первая из этих моделей заключалась в том, что ее последователи практически растворяли политические подходы в морально-этических оценках. Они считали последние приоритетными для любой, в том числе и политической, общественной деятельности. Полагая, что для одного человека благом является то же, что для государства, Аристотель по существу отождествлял политику и мораль, так как они становятся одной «наукой». Следуя античной традиции, также поступали И. Бентам, Э. Фромм, Дж. Хаксли и многие другие. Наиболее четко смысл подобной позиции сформулировал еще в конце ХVIII века Э. Берк: «Принципами подлинной политики является расширенная мораль; ни сейчас, ни когда-либо в будущем я не допущу ничего другого».
Вторая исходила из того, что мораль и политика не имеют ничего общего, они существуют в разных, нигде не соприкасающихся плоскостях, если мораль вообще не дезавуируется как лицемерия или средство обмана, в качестве которых она только и может выступить в политике. Классическую формулировку такой позиции дают Фрасимах в книге первой платоновского «Государства»: справедливость — то, что пригодно существующей власти, она — чистый вред для подневольного человека. Н. Макиавелли, Г. Моска, Р. Михельс, А. Бентли, Г. Кан стояли на позиции отрицания сколько-нибудь серьезного влияния морали на политику.
Третья модель заключается в том, что мораль и политика различны, но они могут быть соединены таким образом, что первая в образе права выступит «ограничительным условием последней». Схожие и даже политически более ясные суждения о морали как ограничительном условии политики можно найти у Ж. Бодена и Т. Гоббса. А. Швейцер, М. Ганди, А. Эпштейн и другие мыслители настаивали на необходимости облагораживания политики моралью при осуществлении государственной власти и т.д.
Четвертая модель исходит из того, что мораль согласуется с политикой только на уровне целей, тогда как на уровне средств они различны до противоположности. Эта тема соответствия/несоответствия природы целей и средств стала наиболее распространенной в рассуждения о связи морали с политикой. Классическая формулировка подобной позиции принадлежит Платону, который полагал, что идеальное государство как воплощенная справедливость нуждается для своего основания и воспроизводства во лжи. Это «лечебное средство» должно было предписываться несведущим людям правителями-философами, которые должны были заставить всех людей «поверить. благородному вымыслу». Историческая практика показала ошибочность представлений, согласно которым моральные средства ведут только к моральным целям и, наоборот, аморальные средства не могут дать ничего, кроме морально предосудительного результата. В действительности цели и средства всегда выступают в некоем единстве, выступающем в конкретном действии, и которое, если ему и нужно давать моральные оценки, должно быть рассматриваемо в качестве такового, а не в виде абстракций раздельно взятых целей и средств.
Пятая модель свидетельствовала о том, что связи морали и политики опосредовались феноменом, который можно было назвать политической моралью. Политическая мораль показывает то, в каком смысле и при каких условиях политика бывает моральной в соответствии с ее собственной природой как коллективно организованной, конфликтной, властной деятельностью плюральных субъектов, а также то, каким образом мораль как частное дело каждого человека входит в функционирование политики.М. Вебер в этой связи рассуждает в терминах «этики убеждения» как эманации частной морали и «этики ответственности», основывающейся на иной, политической морали. Этика ответственности основывается на осознании того, что достижение моральных целей во множестве случаев является ничем иным, как выбором между «большим» и «меньшим» злом. Она связана с необходимостью примирения этих целей с нравственно сомнительными или, по меньшей мере, опасными средствами и с вероятностью скверными последствиями. Данная форма политической этики символизирует потребность общества в руководителях с «чистыми руками» и «чистыми помыслами», но приспособленных для разгребания «нечистых дел» в обществе. По мнению М. Вебера реальные, а не нормативные или идеальные добродетели таких руководителей — это умеренность и осторожность в обращении с государственной властью, желание и способность действовать так, чтобы причиняемое ими зло не было большим, чем исправляемое. Высшая мораль долга требует от этих руководителей жертвовать собственной моральной чистотой ради общего блага. Аморальность политика и политики оказываются, таким образом, той кульминацией морали, которая немыслима для частных лиц, что и отличает политическую мораль от «обычной».
Словом, пока существует политика и мораль, окончательно разрешить их противоречия, определив рациональные способы их взаимовлияния, представляется невозможным, ибо невозможно поставить политику по ту сторону добра или зла, как нельзя лишить мораль возможности воздействовать на политическое сознание и политическое поведение людей. Политика может быть моральной и неморальной, аморальной, но она не может быть безморальной. Речь по существу идет или может идти не о моральности или неморальности политики, а о двух концепциях добродетели: как общезначимой модели и как ситуативной, относительной и конкретной. И здесь возникает весьма болезненная проблема относительности политической морали, ее двойственной природы, обращенной к высшим общечеловеческим критериям и к тем ситуациям, с которыми политике и политикам приходится иметь дело. К тому же человек политический почти никогда не выступает в качестве только морального индивида, так как в последнем случае он становился бы святым без каких-либо материальных или общественно значимых интересов, то есть оказывался бы вне политики.
Мораль может так или иначе характеризовать политическое действие, влиять на его реализацию. Мораль ограничивает политику, свободу бесконтрольного политического действия, поэтому политика часто стремится освободиться от нее. Еще Н.И. Карамзин справедливо заметил, что «правила нравственности и добродетели святее всех иных и служат основанием истинной политики». Общее между политикой и моралью состоит в том, что они относятся к наиболее ранним регуляторам общественной жизни, к сфере социального выбора, в силу чего подвижны и изменчивы; являются регуляторами поведения людей. Многие императивы морали носят характер идеалов, с которыми следует сообразовывать свои действия; она оценивает субъективное, внутреннее переживание поступков. Политика же более «приземлена» и целенаправленна, т.е. ориентирована на достижение определенных целей, результатов. Важной особенностью политики является ее опора на силу, использование принудительных санкций за невыполнение требований, мораль же опирается главным образом на «санкции» совести.
2. Моральность политики
Хотя и относительно, но мораль и политика по отношению друг к другу, автономны. Разделяющая их функциональная автономия делает их отношения несимметричными. Политика организует совместную жизнь людей и их деятельность, регулирует и контролирует жизнь общества, мораль имеет такие же функции и в то же время контролирует политику (как и другие организационные системы общества — правовую, культурную, идеологическую и пр.). Политика же лишена контроля морали. Иначе говоря, то, что делает политика, не делает мораль. Мораль (в отличие от этики) стоит вне политики и над нею, и потому их соединение оказывается столь сложным и нестойким, а сама проблема их отношений остается традиционной темой философских и политических исследований.
Поскольку политика не контролирует мораль, она лишь может влиять на специфическую мораль конкретных политических действий, политика (конкретная политика) в отличие от идеального морального сознания ситуативна, она сама образует ту или иную общественную, политическую, а следовательно, и этическую, и моральную ситуацию. Тем самым в моральные оценки вносятся ситуативные критерии, которые обычно смягчают нравственные характеристики, добавляют к ним различного рода извиняющие объяснения. Между тем мораль оценивается с точки зрения высших критериев, абсолютных норм. Моральная оценка политики с точки зрения относительных ситуационных критериев или даже критериев отдельных культур, обществ, эпох делает такие оценки несравнимыми ни с другими подобными оценками, ни с общими принципами, которые вообще в такой ситуации становятся невозможными — что и случается в эпохи безвременья. Оценки дополнительно усложняются тем, что понятия хороший-плохой имеют разный смысл в политике и морали, так же как понятия блага, добра и др.
Помимо того весьма неоднозначны и противоречивы деонтологические установки и нормы нравственного долга и представления о долге в политике. В сфере морали следование долгу означает соответствие политики определенным, в принципе — высшим критериям нравственности. Долг в политике — получение желаемых результатов. Возникает дилемма Макиавелли: выбор между достижением политических целей любыми, в том числе и ненравственными, средствами, т.е. осуществление политического долга или соблюдение долга нравственного ценой политических результатов. Другими словами, подразумевается, что эти результаты могут быть получены не нравственными методами, и сами эти результаты могут быть неморальными, а еще точнее — аморальными. Более того, политика не становится морально безупречной, если долг ограничивается только ее соответствием нравственным нормам, но исполнение его не дает политических результатов, т.е. не исполняется политический долг, так как для политики одновременно существуют два долга. При исполнении одного из них не получается политика, при исполнении другого — не остается места для морали. И если следование и тому, и другому долгу одновременно невозможно, то неизбежен выбор между ними, и политик, естественно, выбирает политику. И тогда исполнение его политического долга становится нравственным само по себе и этически обоснованным. Такой вывод и сделал, как известно, Макиавелли.
Чтобы лишить политика такого выбора или избавить от него, а значит, не подталкивать его к подобному выводу, требуется, как видно, выйти за рамки отношений морали и политики, иначе говоря, ввести в эти отношения неполитические и неморальные факторы, которые делают эти отношения менее противоречивыми. Но прежде чем попытаться это сделать, рассмотрим более детально, как складываются такие отношения. Их антиномичностью они не исчерпываются.
Прежде всего возникает вопрос, подсказанный относительной автономией морали и политики и возможностью выбора между ними: возможно ли свободное разделение политики и морали? Мораль, как мы уже говорили, ограничивает политику, свободу бесконтрольного политического действия, поэтому политика и стремится освободиться от морали. Получение результата служит убедительным аргументом подобной эмансипации. Общность регулятивно-контрольных функций тем не менее связывает мораль и политику, как и ряд других факторов, роль которых, правда, непостоянна, но в исторической перспективе постепенно повышается: действие данных чувств, таких как ответственность, долг, правдивость, вера, доверие, престиж (власти), благо человека и общества и др., составляющих культурную и общественную, а также эмоциональную основу политической нравственности, усиленной двумя группами факторов:
1. сложившейся в обществе системы культурных норм, правил, традиций, настроений, комплекс эмоциональной жизни общества;
2. актуальные потребности общества, которые обычно связаны с процессами обновления, введения инноваций (пусть даже нежелательных), нуждающихся в моральных обоснованиях и оценках.
Вся чувственная жизнь политики, связанная с ней дисциплина тела и сознания, система санкций и принуждения, принятия решений, политических отношений между людьми и общественными группами, человеком и обществом, властью и народом — все это сфера неизбежных, эмоциональных и весьма острых нравственных оценок. Наконец, устранение из политики моральных суждений — это определенная, хотя и негативная нравственная установка, иллюзорная по самой своей сути и ошибочная по существу ориентация на полную автономность политики. Подобно тому, как политика связана с идеологией, правом, экономикой, культурой, наукой, она не может избежать контактов и с моралью. Нравственность — слабое место политики и власти, отсюда и попытки уклониться от морали и моральных оценок, чего не бывает в отношениях политики и других организационно-регулятивных систем: к связям с правом, идеологией или экономикой политика, напротив того, активно стремится. Однако политика может быть моральной и неморальной или аморальной, но она не может быть безморальной. Речь, по существу, идет (или может идти) не о моральности или неморальности политики (этот вопрос лишь конкретного анализа определенных ситуаций), а о двух концепциях добродетели: как общезначимой модели и ситуационной, относительной и конкретной. Таким образом возникает весьма болезненная проблема относительности политической моральности, точнее говоря, о ее двойной или двойственной относительности, обращенной к внешним общечеловеческим критериям (по крайней мере, общим для значительной эпохи, культуры или цивилизации) и к тем самым ситуациям, о которых все время здесь идет речь. Мораль и истина в этом смысле очень близки, и не случайно: истины морали открываются так же сложно, как любые иные истины. Относительность моральности конкретных политических ситуаций сродни и относительности ситуационной этики, о которой шла речь выше. Мораль и истина равно конкретные в политике (как и в других сферах), и так же, как может быть поставлен вопрос об истинности того или иного политического события или действия (т.е. об их эффективности, соответствии потребностям и решениям), может возникнуть и вопрос об их моральности относительно конкретных критериев. Возможен и вопрос о степени подобной моральности и о нравственности самой ее оценки. Иными словами, вольно или невольно политик ищет оправдание отступлениям от критериев подлинной моральности. Такое оправдание тем более важно для него, что моральный аргумент, подобно этическому, служит одним из важнейших легитимирующих доводов власти и политики, а ряд обстоятельств еще более осложняет отношения политики и морали. Например, групповая мораль и моральные отношения в группе (речь идет, естественно, о политических группах и отношениях) сложнее, чем моральность индивида. Поэтому морально безупречный индивид может вольно или невольно участвовать в неморальной политике группы: политического института, организации — партии, органа власти, армии и т.д. Отсюда и коллизии двойной морали — групповой и индивидуальной и столь частые кризисы — порой весьма тяжелые — индивидуального и коллективного сознания, особенно частые в периоды общественных кризисов. Возможно, впрочем, и обратное: нравственно порочный индивид способен коррумпировать морально безупречную группу или бросить тень на ее нравственную репутацию. К тому же мораль индивида не всегда конкурирует с политикой, поскольку не всякий индивид — политик или значащий что-то, участник политической жизни. Отношения же в группе и между группами — это уже политика, а значит, и мораль. Поэтому и возникают политические и моральные парадоксы массовой поддержки порочных лидеров и режимов, участия — тоже массового — в работе далеко не безупречных, а порой и просто преступных организаций.
Разделяется и мораль различных политических функций, как, например, моральная ответственность политики и власти. Так несомненно моральная власть может быть вынуждена проводить неморальную политику или, наоборот, нравственно порочная власть по воле истории берется за осуществление нравственной политики, — что, как правило, не ведет к ее торжеству. Этому мы бывали свидетелями не один раз в нашей новейшей истории.
Обычно уязвимое соотношение средств и целей политического процесса при их взаимном несоответствии порождают, вместе с политическими дисфункциями, и нравственные аномалии: безнравственность и неэтичность попыток достичь цели негодными средствами равно как и выбор недостижимых целей. Безнравственность таких несоответствий не только в невозможности результатов политики (неисполнении политического долга, который становится нравственным делом). Она может выразиться в напрасных жертвах, неоправданных ожиданиях, затратах времени и в ближайших и отдаленных негативных последствиях — неудаче или дискредитации политического проекта, например. Всякие иные несоответствия в парных политических и нравственных действиях и состояний сознания также, несомненно, безнравственны: расхождения слова и дела, запроса и отклика на него, надежды и обещания и т.д.
Нравственно уязвимы не только эти, но и вообще любые внутренние структурные несоответствия политического процесса: напряженные отношения власти и общества, между властями разных уровней и типов, внутри аппаратов и институтов и между ними и т.д. Ошибки, неправота одной или обеих сторон того или иного конфликта, особенно когда конфликт отягчен соображениями практики, уязвленного самолюбия, соображениями карьеры, чувством обиды, легко принимают характер нравственных коллизий. Не менее специфична нравственная модальность отношений политики с экономикой, областью права, культурными, идеологическими и другими организационными системами. Неверная, неадекватная целям общества и требованиям времени экономическая, экологическая, научная и иная прикладная политика неморальна или просто безнравственна. Ее моральная оценка не менее существенна, чем нравственная квалификация личного поведения политического лидера либо политической организации, ибо речь идет об ответственности и долге общественных и исторических масштабов, выходящих за рамки текущей политики и ее внутренних структур и достигающих континентального и общемирового уровня, а значит, и планетарной ответственности и ее абсолютных моральных норм. В эпоху глобальных проблем, быстрой, порой молниеносной универсализации политических, промышленных, экологических кризисов политическая нравственность уже давно стала общемировой проблемой. О ее смысле и значении нетрудно судить хотя бы по результатам безответственной научно-технической политики в области атомной энергетики, которая привела к Чернобыльской катастрофе, безграмотной экологической политики — уничтожению Аральского моря и разрушению природы на обширных пространствах евроазиатского континента.
Существует также постоянная непреходящая качественная основа нравственности в политике, т.е. то минимальное качество деятельности, снижение которого само по себе, а не только по ее результатам безнравственно. Необязательность, недобросовестность и просто некомпетентность и безграмотность, неадекватная квалификация поэтому безусловно аморальны. Нет причин особо подчеркивать безнравственность политической преступности, коррупции, тем более, что перечисления явно отклоняющегося от норм и принципов политических деяний и помыслов невозможно остановить, ибо политика всегда была, есть и будет сферой особенно значимой моральности и особенно опасной социальной безнравственности.
Мысль о нераздельности политики и морали и о том, что ее не опровергает макиавеллизм, нуждается, надо признать, в дополнительном объяснении, помимо уже приведенных доводов и общих принципиальных положений об отношениях больших социальных систем. Суть этого объяснения заключена в специфике самой морали: ее делении на позитивную и негативную формы (или на позитивную мораль и ее негативную антиформу). Негативная мораль структурно сложнее позитивной и может быть разделена на группу отрицательных качеств, противоположных положительным (бесчестие — честь, зло — добро, бессердечие — сердечность и т.п.) и группу специфических качеств, не имеющих определенных антонимов: лицемерие, коварство, вероломство, демагогия и пр. Различие между этими группами не слишком существенно, однако первая оставляет возможность выбора оценочных суждений, вторая — нет. Если бы какая-либо политика или какая бы то ни было власть решилась открыто признать свою приверженность к негативным моральным установкам или заявить о своей моральной нейтральности (что равносильно отказу от позитивной моральности), то доказывать связь политики и морали и какой выбор политикой сделан, более не потребовалось бы. Все было бы достаточно просто. Однако мораль — исключительно сильный легитимирующий аргумент политики и потому даже самые бесчеловечные, полностью погруженные в омут негативной моральности режимы вынуждены маскироваться и прибегать к самой изощренной и даже квазинаучной защите негативных норм, чему все мы стали свидетелями в XX веке. Политический цинизм и цинизм моральный в неравной борьбе или в борьбе с презираемым противником при этом отнюдь не исключен. Но особым исключением, или вернее сказать, правилом, санкционирующим негативную моральность, служат так называемые особые обстоятельства, в особенности обстоятельства вооруженной борьбы, когда пресловутые «военные хитрости» или, попросту говоря, коварство, блеф, мистификация, подлог, шантаж и пр. становятся, как говорили, делом чести, подвига и геройства. Принцип «на войне все средства хороши» может быть распространен и на невооруженную политику. В этом пункте и намечается подлинный смысл негативной морали: превращение позитивных моральных норм в санкцию негативных политических идей, решений, действий. Негативная моральность образуется, тем самым, из превращенных позитивных форм.
Если моральная модальность политики (позитивная — негативная) — вопрос произвольного или непроизвольного выбора, то такие отношения этих систем следует признать вполне иррациональными. Тем более иррациональными представляются попытки дать рациональную оценку этой иррациональности и скрытой в ней моральности.
В то же время подлинная моральность политики и власти+ идентифицируется хотя и субъективно, но сравнительно просто и точно. Если политика, власть, режим, какая-либо партия или лидер сталкивают человека с проблемами его совести, значит их моральность сомнительна. Если человек оказывается перед выбором: либо сделка с собственной совестью, либо проигрыш в какой-то жизненной ситуации, значит негативная моральность этих инстанций очевидна, возникают конфликтные моральные отношения между индивидом и политическими силами. Если моральные оценки и эти отношения становятся массовыми, то моральные оценки и соответствующие отношения становятся объективными.
Заключение
В современном обществе отношение политики и этики, политики и морали, политического и морального сознания складывается таким образом, что значение нравственного начала в политике возрастает, все чаще политические явления подвергаются моральному измерению, нравственной оценке. Мораль и политика — одно из основных и наиболее сложных отношений политики к действующим в обществе нормам нравственности, близкое к этическим оценкам политики.
Отношение политики и морали, политики и этики — неисчерпаемая тема. Даже те, кого политика интересует мало, сразу инстинктивно чувствуют, что это та сфера действия, в которой люди имеют особую власть для принятия решений, касающихся нас. Политик зачастую оказывается перед дилеммой: либо принимать непопулярные и жесткие меры, которые не выдерживают критики с гуманистической и моральной точек зрения, либо, отказавшись от их принятия, оказаться перед перспективой еще более усугубить ситуацию. С одной стороны, «политика есть искусство возможного» — ставит определенные пределы морализации политики, с другой стороны, этика, в свою очередь, определяет возможные пределы, за которые политик не может выйти без риска оказаться «политическим трупом».
Исходя из вышеизложенного, можно утверждать, что проблема нравственности является в высшей степени политической, и требуется огромная работа по созданию правового порядка, в котором находило бы свое развитие нравственное сознание до уровня моральности.
Список использованной литературы
1. Аникевич А.Г. Политология: Учеб. пособие для студ. ЗФ / А.Г. Аникевич, Р.В. Бобков, Е. И Камышев и др. Под ред. А.Г. Аникевича. — Красноярск: ИПЦ КГТУ, 2003. — 125 с.
2. Гаджиев К.С. Политическая наука: Пособие / К.С. Гаджиев. — 2-е изд. — М.: Международные отношения, 1996. — 397 с.
3. Дубко Е.Л. Политическая этика. Учебник для вузов / Е.Л. Дубко. — М.: Академический проект, 2005. — 719 с.
4. Ирхин Ю.В. Политология: Учебник / Ю.В. Ирхин, В.Д. Зотов, Л.В. Зотова. — М.: Юристъ, 2002. — 511 с.
5. Капустин Б.Г. Мораль в политике. Хрестоматия / Б.Г. Капустин. — М.: КДУ, изд-во МГУ, 2004. — 480 с.
6. Капустин Б.Г. Моральный выбор в политике / Б.Г. Капустин. — М.: КДУ, изд-во МГУ, 2004. — 496 с.
7. Костюк К.Н. Политическая мораль и политическая этика в России // Вопросы философии. — 2000. — №2.
8. Кравченко И.И. Бытие политики / И.И. Кравченко. — М.: ИФ РАН, 2001. — 255 с.
9. Кравченко И.И. Политика и мораль // Журнал «Полис». — 2002. — №3.
10. Оболонский А.В. Мораль и право в политике и управлении / А.В. Оболонский. — М.: изд. Дом ГУ ВШЭ, 2006. — 262 с.
11. Панарин А.А. Политология / А.А. Панарин; Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2000. — 448 с.
Репетиторство
Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.