Политические институты с точки зрения права

Об­ще­из­вестной, хо­тя и пе­чальной ис­ти­ной яв­ля­ет­ся тот факт, что как по­ли­то­ло­ги, так и юрис­ты под­час склон­ны за­бы­вать, что пра­во и по­ли­ти­ка – как в те­оре­ти­чес­ком, так и в прак­ти­чес­ком пла­не – тес­но свя­за­ны меж­ду со­бой. В 1882 г. английский юрист Ф. Пол­лок пи­сал о том, что «пра­во для по­ли­ти­чес­ких инсти­ту­тов зна­чит то же, что ста­но­вой хре­бет для те­ла»…

Эта ме­та­фо­ра… представ­ля­ет­ся столь же уместной и се­год­ня по це­ло­му ря­ду вза­имо­за­ви­си­мых при­чин. По­это­му нет ни­че­го уди­ви­тельно­го в том, что в спе­ци­альной ли­те­ра­ту­ре, пос­вя­щен­ной по­ли­ти­чес­ким на­укам, то и де­ло встре­ча­ют­ся пра­во­вые тер­ми­ны и ссыл­ки на пра­во­вед­чес­кие кон­цеп­ции, при­чем не­ко­то­рые из них пря­мо и нед­вус­мыс­лен­но ука­зы­ва­ют на от­но­ше­ния меж­ду пра­вом и по­ли­ти­кой, меж­ду субъек­та­ми пра­во­во­го и по­ли­ти­чес­ко­го действия и ин­сти­ту­та­ми. В частнос­ти, проб­ле­мы консти­ту­ци­он­но­го ха­рак­те­ра не­ред­ко рассмат­ри­ва­ют­ся как с пра­во­вой, так и с по­ли­ти­чес­кой точ­ки зре­ния, и со­от­но­ше­ние в дан­ном слу­чае за­ви­сит от то­го, яв­ля­ет­ся ли ав­тор в пер­вую оче­редь юрис­том или по­ли­то­ло­гом. Пуб­лич­ное пра­во тес­но впле­те­но в струк­ту­ру со­ци­ально­го уп­рав­ле­ния, хо­тя в од­них стра­нах эта связь прос­ле­жи­ва­ет­ся бо­лее от­чет­ли­во, чем в дру­гих…

По­че­му и в ка­ких от­но­ше­ни­ях по­ли­ти­ка и пра­во столь тес­но пе­реп­ле­те­ны? Не­ко­то­рые свя­зи меж­ду ни­ми оче­вид­ны. Преж­де все­го, консти­ту­ции и по­ло­же­ния пуб­лич­но­го пра­ва, как и их су­деб­ное при­ме­не­ние и ин­терпре­та­ция, ус­та­нав­ли­ва­ют фор­мальную ба­зу по­ли­ти­чес­кой прак­ти­ки и сос­­тав­ля­ют важ­ное средство для по­дот­чет­нос­ти пра­ви­тельства и ог­ра­ни­че­ний его де­ятельнос­ти. Для ус­пеш­но­го про­ве­де­ния лю­бо­го ко­ли­чествен­но­го иссле­до­ва­ния, ре­зульта­ты ко­то­ро­го име­ли бы смысл, нап­ри­мер, при изу­че­нии по­ве­де­ния из­би­ра­те­лей или за­ко­но­да­те­лей, преж­де все­го, не­об­хо­ди­мо знать пра­ви­ла и за­ко­но­да­тельные нор­мы про­ве­де­ния из­би­ра­тель-ных кам­па­ний.

Меж­ду­на­род­ные от­но­ше­ния ос­но­вы­ва­ют­ся на меж­ду­на­род­ном пра­ве. Су­ды представ­ля­ют со­бой аре­ну борьбы групп дав­ле­ния, на за­кон­ной и консти­ту­ци­он­ной ос­но­ве выд­ви­га­ющих пре­тен­зии к пра­ви­тельству; там же раз­би­ра­ют­ся де­ла, свя­зан­ные с про­ти­вос­то­ящи­ми друг дру­гу об­ще­стве­н­ны­ми ин­те­ре­са­ми, и от­ра­ба­ты­ва­ют­ся пу­ти ре­ше­ния конкрет­ных су­деб­ных раз­би­ра­тельств… Наз­на­че­ние су­дей в та­ких су­дах от­ра­жа­ет раз­лич­ные ин­те­ре­сы по­ли­ти­ков и по­ли­то­ло­гов; явствен­ным подтвержде­ни­ем то­му слу­жит вни­ма­ние, уде­ля­емое предста­ви­те­ля­ми ака­де­ми­чес­ких кру­гов и средств мас­со­вой ин­фор­ма­ции, слу­ша­ни­ям в се­на­те США по воп­ро­су об ут­вержде­нии пре­зи­ден­том наз­на­че­ний в Вер­хов­ный Суд…

За­ко­но­да­тельная де­ятельность представ­ля­ет со­бой про­яв­ле­ние го­су­дарствен­ной влас­ти. За­ко­ны – это не что иное, как спо­соб, ко­то­рым та или иная по­ли­ти­чес­кая ли­ния прет­во­ря­ет­ся в жизнь. За­ко­ны яв­ля­ют­ся важ­ным средством про­ве­де­ния в жизнь ре­ше­ний в об­лас­ти пуб­лич­ной по­ли­ти­ки…

За­ко­но­да­тельные ор­га­ны влас­ти не только по оп­ре­де­ле­нию за­ни­ма­ют­ся при­ня­ти­ем тех или иных за­ко­нов, они представ­ля­ют со­бой по­ле де­ятельнос­ти по­ли­ти­ков, при­чем во мно­гих стра­нах зна­чи­тельная часть за­ко­но­да­те­лей про­ис­хо­дит из се­мей по­томствен­ных юрис­тов. Со­еди­не­ние по­ли­ти­чес­ко­го и юри­ди­чес­ко­го на­чал в карьерах мно­гих их них представ­ля­ет со­бой офи­ци­ально приз­нан­ное яв­ле­ние с тех пор, как в 1835 г. А. де Ток­­виль без те­ни иро­нии за­ме­тил, что «пра­во­ве­ды, сос­тав­ля­ющие един­ствен­ное сос­ло­вие прос­ве­щен­ных лю­дей, ко­то­рым на­род до­ве­ря­ет, за­­ни­ма­ют, ес­тествен­но, большую часть го­су­дарствен­ных должнос­тей»…

Как и дру­гой фран­цуз, месье Жур­ден у Мольера, ко­то­рый очень уди­вил­ся, об­на­ру­жив, что всю жизнь, сам то­го не по­доз­ре­вая, го­во­рил про­зой, да­же тот по­ли­то­лог, ко­то­рый бо­лее дру­гих пре­ду­беж­ден про­тив пра­во­во­го под­хо­да к изу­че­нию яв­ле­ний по­ли­ти­чес­кой жиз­ни, за­ду­мав­шись, уди­вит­ся то­му, нас­колько глу­бо­ко пра­во­вые идеи уко­ре­ни­лись в са­мой струк­ту­ре и пов­сед­нев­ной тер­ми­но­ло­гии по­ли­ти­чес­кой те­ории и в язы­ке пос­вя­щен­ных ей на­уч­ных ра­бот. Об­ществен­ный до­го­вор, о ко­то­ром пи­са­ли Т. Гоббс, Дж. Локк и Ж.-Ж. Рус­со, име­ет юри­ди­чес­кое про­ис­хож­де­ние, как и дру­гие ос­но­во­по­ла­га­ющие по­ня­тия, нап­ри­мер, ле­ги­тим­ность пра­ва и спра­вед­ли­вость. Ра­бо­ты мно­гих «ве­ли­ких мас­те­ров» по­ли­ти­чес­кой мыс­ли – Н. Ма­ки­авел­ли, И. Бен­та­ма, К. Маркса, Г. Ге­ге­ля и др. – отме­че­ны как обя­за­тельные в уни­вер­си­тетских спис­ках ли­те­ра­ту­ры по те­оре­ти­чес­кой юриспру­ден­ции, а так­же по ис­то­рии по­ли­ти­чес­кой мыс­ли. Бо­лее то­го, в на­ше вре­мя они не­ред­ко до­пол­ня­ют­ся име­на­ми та­ких ав­то­ри­тет­ных ав­то­ров, как Дж. Ро­улз, Р. Но­зик и М. Фу­ко. Об этом сви­де­тельству­ет да­же бег­лый прос­мотр мно­гих ны­неш­них учеб­ни­ков по пра­ву… Из­вестно, что ни один по­ли­то­лог, не об­ла­да­ющий дос­та­точ­ны­ми зна­ни­ями в об­лас­ти пра­ва, не смог внес­ти ве­со­мо­го вкла­да в раз­ра­бот­ку пра­во­вой те­ории…

Политический институт это.

Довольно часто учащемуся необходимо получить ясное представление о том, что такое политический институт. Данная тема является смежной с темой «Институты». Собственно они бывают: социальные, правовые, политические. На своих курсах подготовки, кстати, мы детально разбираем не только эти виды, но сущность понятия. Так что рекомендую.

Понятие, типология и признаки политических институтов

Политический институт – это форма организации деятельности людей, связанная с функционированием органов государственной власти и управления. К ним относятся:

• государство,
• учреждения власти (парламент, президент, муниципалитеты, мэрии, политические партии и пр.);
• гражданское общество, включая общественные организации и движения.

Эти субъекты политической системы изучались классиками — мыслителями Т. Гоббсом, Дж. Локком, Ш. Монтескье, исследователями XX ст. – знаменитым юристом М. Ориу, социологом Т. Лукманом, политологом Б. Ротстайном, философом А. Панариным и др.

С древнейших времен люди боролись за обладание материальными и нематериальными благами. С переходом к земледелию в племенах произошло расслоение: выделились непосредственно земледельцы, скотоводы и воины, жрецы. Последние стали доминировать над хлебопашцами, используя физическую силу и моральное превосходство; начали господствовать в первых общинах-государствах. Постепенно механизм видоизменялся, выстраивался административный аппарат.

Следовательно, институциализация оформилась еще в древности наравне с выделением прочих социальных образований: собственности, семьи, религии.
Ее ключевые функции:
— консолидация разных социальных прослоек с различными интересами, смягчение их разногласий;
— представление и удовлетворение потребностей совокупных слоев населения;
— распределение материальных благ, регулирование труда и производства;
— сохранение духовных достижений;
— создание условий для дальнейшей эволюции системы правления.

Для перечисленного выше класса формирований характерно наличие:
— членов – участников;
— полномочий;
— ресурсов, позволяющих реализовывать их миссию;
— ролей и норм.

Государство как политический институт

Государство – главный политический институт. Такое определение дают ему большинство ученых. Феномен представляет собой специфическое образование, которое при помощи руководства и принуждения в лице правительства управляет постоянным населением на конкретной территории и контактирует с другими странами.

Государство обладает широкими полномочиями и опирается на следующие категории ресурсов:
— экономические (земля, ископаемые, производственные мощности, деньги и т.д.);
— социальные (образование, медицина, соцобеспечение);
— культурно-информационные (СМИ, мнение жителей, традиции);
— силовые (армия, полиция, суды);
— юридические (Конституция, кодексы и др.).

Существуют разные там теории его происхождения, в них по-разному понимаются его роли: от координатора правоотношений в договорной теории до завоевателя в насильственной концепции. На самом деле его предназначение многообразно в зависимости от возложенных обязанностей.

• защитная функция – охрана прав и свобод личности, обеспечение безопасности, стабильности;
• экономическая – упорядочивание процессов, протекающих в народном хозяйстве для справедливого дележа благ;
• юридическая – установление и выполнение законных предписаний;
• социальная – поддержание благоприятных условий для становления и развития индивидов;
• экологическая и культурная – оберегание природы и сокровищ цивилизации,
• политической социализации.

Нормы – правила поведения участников общественно-политической жизни. В XVIII в. сформировалась классическая модель сосуществования законодательных, исполнительных и судебных инстанций.

Сложились воззрения о видах правления (монархия или республика), устройства (унитарное или федерация) и политического режима (народоправство, тоталитаризм и т.д.).

Современный идеал — демократическая правовая республика. В ней все люди прямо или косвенно управляют общегосударственными делами, основополагающей ценностью признаны их права, а действия подчинены исключительно нормам права. Россия тоже является демократическим федеративным государством.

Органы власти и партии

Любой орган государственной власти относится к классу анализируемых институтов. Его состав и компетенции устанавливаются правителем, верховными коллегиальными учреждениями.

Яркий пример – Министерство внутренних дел РФ. Его работой соответствующий министр, назначаемый Президентом России. В свою очередь министр отбирает контингент ведомства из граждан РФ, отвечающих образовательным и квалификационным требованиям.

В обязанности МВД вменены:
— разработка стратегии в сфере внутренних дел;
— защита прав и свобод лиц, в частности поддержание правопорядка;
— предотвращение, раскрытие и пресечение преступлений;
— охрана имущества, учреждений.

В качестве финансовых источников используются средства бюджета. Основные установки, касающиеся его функционирования, содержатся в профильном законодательстве. А в целом ведомство выступает посредником между правительством и населением.

Политические партии – это союз граждан, стремящиеся направить своих членов в административные структуры и таким образом гарантировать выгоду для тех или иных групп.

Появились подобные союзы в XIX в., когда закрепилось всеобщее избирательное право. Их классификация сложна. В современном мире чаще выделяют разновидности по:
— степени участия в управлении (провластные, оппозиционные);
— характеру идеологии (левые – социалистические; правые – националистические; центристские – либеральные, консервативные).

Сегодня на планете почти не осталось беспартийных стран. Особо популярны многопартийные системы. В ходе выборов их делегаты при народной поддержке вливаются в ряды влиятельных особ и корректируют политику. Кроме этого они:
— мобилизуют массы для решения масштабных актуальных проблем;
— вырабатывают взгляды избирателей;
— способствуют социализации индивидов;
— формируют командную элиту.

В них могут входить все взрослые граждане, а резервы образуются за счет членских взносов, пожертвований, частного финансирования, бизнеса. Их опора – доверие электората. Компетенции устанавливаются законами и уставом. Указанные группировки, как регулятор публичных взаимоотношений, связывают воедино правящие круги и народ.

Гражданское общество

Обществознание определяет гражданское общество как самоуправление жителей страны, свободное от вмешательства правительства. Это сотрудничество сограждан, при котором защищается частная жизнь персоны, сдерживается злоупотребление державы, партий. Его формируют общественные организации, блоки, неформальные сообщества – диаспоры, религиозные общины.

Общественные организации состоят из граждан и лиц, не имеющих гражданства, добровольно объединившихся для достижения общих целей.

Могут:
— создавать хозяйственные единицы и подразделения;
— учреждать СМИ, распространять информацию о себе;
— проводить сборы, митинги;
— финансировать благотворительные, некоммерческие проекты;
— взаимодействовать с официальными органами, учреждениями.

Эти ассоциации — независимые представители социума. На их основе могут зарождаться общественные движения – коллективные поступки, нацеленные на устранение острых насущных затруднений. Их ресурс – это возможности общественности и чем выше уровень ее благополучия, тем влиятельнее рассматриваемые объединения, тем сильнее гражданское общество. В будущем его авторитет только возрастет.

Понятие политического института

В современной политологической литературе вместе с появлением концепций ‘рационального выбора’ и ‘нового институционализма’, по сути дела, было сформулирована новая постановка далеко не новой для социально-политической мысли проблемы соотношения субстанционального содержания политической жизни, связанного с общением по поводу власти и влияния индивидов и групп людей, с одной стороны, и, с другой — институциональных форм (но уже не в ‘старом’, административно-юридическом понимании термина ‘институт’), за которыми стоят политические институты и организационные структуры. Как уже отмечалось выше, вплоть до конца XIX — начала XX в. в политической мысли (несмотря на прорыв, совершенный марксизмом) доминантой все еще выступало представление о государстве, как о субстанциональном начале политической жизни, а под политическими институтами понимались лишь административные учреждения и юридические нормы. Но начиная с классических работ К. Маркса и Г. Спенсера, Э. Дюркгейма и М. Вебера, в политологии и социологии, в противовес государственно-правовому или административно-юридическому пониманию политических институтов, складывается социологический подход к институтам, выведший проблему соотношения субстанции и институции в политической сфере, содержания и формы в политических отношениях на новый теоретический уровень.

Что же такой политический институт? Термин ‘институт’ происходит от латинского слова ‘institutum’, что означает ‘установление’ или ‘учреждение’. В этом смысле этимологически почти дословную интерпретацию институтам дает М. Вебер, отмечая, что государство, как рафинированный пример института, составляет сообщество людей, поведение которых основывается на рациональных установлениях (нормах конституции, законах и т. д.). Э. Дюркгейм считает, что институты, с одной стороны, представляют собой некие идеальные образования в виде обычаев и верований, а с другой — эти обычаи и стереотипы, в свою очередь, материализуются в практической деятельности социальных организаций различных времен и народов 17 . Тем самым Э. Дюркгейм положил начало целой традиции, даже школе французского ‘социального институционализма’ (в отличие от институционализма ‘нормативно-юридического’), который постепенно сложился во Франции в 50-70-е гг. 18

Французские политологи (М. Прело, Ж. Бюрдо, М. Дюверже) вслед за Э. Дюркгеймом выделяют два основных компонента, входящих в содержание политического института: во-первых, идеальную модель самой системы отношений и, во-вторых, это собственно организационные структуры, воспроизводящиеся в коллективной политической практике в соответствии со стереотипами и матрицами модельной структуры. М. Дюверже дает в связи с этим свое известное определение политических институтов, выступающих в качестве ‘модели человеческих отношений, с которых копируются конкретные отношения, приобретая, таким образом, характер стабильных, устойчивых и сплоченных’ 19 .

Если попытаться объединить различные подходы и интегрировать основные атрибуты институциональности, то можно было бы дать следующую рабочую дефиницию понятия ‘институт’. Политический институт — это, во-первых, состояние организованной общности, организационная форма объединения людей в особое сообщество, основывающееся на коллективной воле, целях и образах жизнедеятельности; во-вторых, идеальная модель ассоциации людей, формирующейся по поводу власти и влияния, поддерживающая интеграцию человека и коллектива, управляемость общностью и опирающаяся на коллективные ценности, организационные принципы, рациональные нормы (установления), и, в-третьих, реализация и воспроизводство моделей (систем принципов и норм, правил и целей) общения в структуре совокупной практики политической активности индивидов и групп, человеческого социума в целом.

Если категория политической институции (института, институциональности) отражает формы и структуры политической жизни, ее своего рода ‘морфологические модели’ и ‘организационные каркасы’, то содержание политических отношений связано с понятием политической субстанции, выражающей сущность и базовые характеристики политики как сферы властного общения и взаимодействия. Властное общение и институциональные общности, то есть сама субстанция политики и политические институции, образуют диалектическое отношение взаимооборачивающихся процесса и продукта властвования, когда, в соответствии с социокультурными стереотипами общение людей по поводу власти постоянно воспроизводит его институциональные формы, то есть организованные общности, являющиеся материальной предпосылкой для всех новых циклов политического общения 20 .

Политическая жизнь устроена таким образом, что всякая институциональная форма не может закрепиться до того момента, пока не появится ей соответствующая расстановка (или уровень согласия, солидарности) социальных сил по поводу содержания власти, то есть то или иное устойчивое и асимметрическое состояние в отношениях властвующих и подвластных. Скажем, демократические выборы и избирательные системы, так же как партии и партийные системы, вряд ли бы могли в полной мере сформироваться на государственном уровне в странах Западной Европы в период феодализма, поскольку соотношение сил между крепостными крестьянами и феодалами-землевладельцами было явно не в пользу образования демократических институтов 21 . В то же время Э. Дюркгейм отмечает, что именно в недрах властных отношений средневековых городов-коммун зарождаются институты буржуазной демократии, а средневековая корпорация городских ремесленников и торговцев ‘в конечном счете послужила основой для всей политической системы, родившейся из коммунального движения’ 22 .

Следует по этому поводу заметить, что, несмотря на отход социологического (или социального) институционализма от нормативно-юридической традиции, политологи нередко все же относят к политическим институтам только официальные государственные учреждения или те учреждения, на которые, как писал еще Т. Гоббс в ‘Левиафане’, распространяются полномочия государственной власти, то есть легальные, разрешенные государством организации и структуры. С этой точки зрения, американские лоббистские группировки, легализованные и регистрируемые согласно закону о регулировании лоббизма в США, принятому в конце 40-х гг. XX в., являются официальным политическим институтом, в то время как в России при отсутствии соответствующего законодательства лоббизм находится в ‘теневой’ части политического спектра, а посему лоббисты в параметры институциональности вроде бы и не вписываются, хотя при этом довольно неплохо существуют и активно влияют на принятие многих политических решений (ТЭК, ВПК, аграрный и банковский секторы и т. д.) в нашей стране. Тем не менее, российские ‘теневые’, лоббистские (а порой и криминальные) группировки — это уже признанный де-факто политический институт, иногда даже более влиятельный, чем партийный 23 . Пример легализации лоббизма в США демонстрирует характер взаимоотношений политической ‘субстанции’ и ‘институции’, когда складываются реальные отношения власти, зоны контроля и ‘гравитационные и силовые поля’ влияния различных социальных групп, оформляющиеся в неофициальную в правовом плане институциональную структуру, которая затем становится официальным и легальным институтом политической системы, что естественно возможно только при условии согласия и поддержки основных общественных сил.

Подобные же связи между институциональным и субстанциональным аспектами политической жизни присутствуют не только во внутренней политике на макрополитическом уровне, но и в области международной политики, то есть на мегаполитическом уровне, что ярко отразилось в процессе формирования институтов Европейского Сообщества (ЕС). Процесс социально-экономической и политической интеграции, пересечения зон межэкономических интересов национальных государств Западной Европы привел к новому балансу сил и формированию нового поля гравитации между полюсами суверенных носителей государственной власти и возникшим общеевропейским полюсом силы и влияния, то есть ЕС. Образно говоря, ЕС как новый силовой ‘полюс’ начинает теснить старый институт, ‘полис’, то есть государство-нацию. Перераспределение власти и влияния между ЕС и входящими в него государствами, становление надгосударственных институтов (Европарламент и т. д.), ‘определение их статуса, в особенности наделение их необходимыми полномочиями, установление основных форм и методов деятельности, это отнюдь не произвольные решения, а реализация идей и принципов, лежащих в основе западноевропейской интеграции, формирования сообществ’ 24 .

Идеи ‘нового институционализма’

Можно заметить, что институт (или институция) в политике как бы фиксирует некий сложившийся во властных отношениях и процессе политического общения реальный ‘статус-кво’ между индивидами, группами и обществом в целом. При этом сторонники теории ‘рационального выбора’ концентрируют свое внимание на субстанциональном микроизмерении политики, анализируя механизмы индивидуального и группового поведения, в основном причины рациональных действий и выбора альтернативных решений в силовом поле властных отношений, тогда как представители ‘неоинституционализма’ ориентированы прежде всего на институциональные макроструктуры, пытаясь через изучение эволюции политических институтов, их регулирующих правил и норм, вскрыть глубинные механизмы политической динамики 25 .

‘Новый институционализм’ появился в американской политологии в 1970-е годы во многом как реакция на господство редукционистских подходов (бихевиорализм), сводящих политику к индивидуально-групповому поведению, контекстуалистских подходов (структурный функционализм), относящих политическую жизнь к взаимореагированию политической системы с окружающей — социальной средой (подробнее об этом в главе IX), и наконец, подходов утилитаристских (рациональный выбор), интерпретирующих институты лишь как технические рамки для выбора решений и осуществления ‘рациональных действий’. Классики нового институционализма Д. Марч и Д. Олсен в работе ‘Вновь открывая институты’ (1989) замечают по этому поводу: ‘С бихевиоралистской точки зрения, формально организованные институты должны быть изображены лишь как арены, на которых разворачивается политическое поведение, движимое более фундаментальными факторами. С нормативной же точки зрения, концепты, при помощи которых мораль инкорпорируется в жизнь таких институтов, как право и бюрократия, и которые акцентируют внимание на гражданственности и коллективности как основах политической общности, прокладывают дорогу общим идеям, связанным с индивидуальной моралью, и мирным переговорам между конфликтующими сторонами’26.

Бихевиоралисты и нормативисты, контекстуалисты и сторонники ‘рационального выбора’ нередко забывали, что политические институты представляют собой сложнейшие организации и ансамбли отношений между отдельными людьми, качественно не сводимые ни к абстрактным макросистемам, ни к микроповедению индивидов и групп, а занимающие как бы срединное положение между ними. Марч и Олсен делают отсюда важный вывод, что хотя ‘концепция институтов никогда не исчезала из теоретической политологии, в последние года произошло все же мощное се вытеснение неинституциональными теориями политической жизни’ 27 . Отметим здесь, что это замечание распространяется скорее на американскую, чем на европейскую политическую теорию, где, как мы могли убедиться, интерес к политическим институтам не ослабевал. В то же время неоинституционалисты внесли существенный вклад в осмысление вопросов об организационных иерархиях, нормах и правилах, процедурах и регламентах, ‘скрепляющих’ деятельность политических институтов.

Разрыв между изучением поведения (или деятельностью) индивидов в сфере властных отношений и общественными институтами власти и влияния, то есть макро- и микроуровнями политической жизни, образовавшийся еще в 50-е годы (между бихевиоральным и функциональным подходами), не преодолен и в политологии конца XX века. Этот пробел между индивидуальным поведением людей и институтами человеческих сообществ, по мнению американского социолога Дж. Коулмена, должен быть заполнен переходным механизмом так называемого ‘институционального дизайна’ (institutional design), то есть особый инструмент ‘микро-макро перехода’ позволяет продвинуться от понимания содержания индивидуального политического действия к его осуществлению в структуре совокупного макрополитического процесса 28 . Властное общение между людьми, взаимоотношения контроля управляющих с влиянием управляемых приводят к образованию таких организованных макрообщностей, как институты государства, где субстанция власти оформляется в сложнейшие иерархизированные системы, основывающиеся на принципах самоорганизации и саморегуляции, а также негосударственных институтов, выступающих в качестве активных агентов политических отношений.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:

Понятие политического института, основные виды политических институтов.

Политический институт — устойчивый вид социального взаимодействия, регулирующий определённый сегмент отношений политической власти в обществе. Устойчивость политического института.достигается за счёт: норм, регламентирующих характер взаимодействия

ПОНЯТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА

Сфера политики – социальное пространство, образующееся совокупностью организованных действий и взаимоотношений людей. Одной из форм такой организации выступают политические институты. В состав политического института входят: • определенные группы людей,

уполномоченных обществом выполнять социально-политически значимые функции; • организации для выполнения людьми тех

или иных функций; • совокупность материальных и иных средств деятельности, позволяющих организациям или

группам лиц выполнять установленные политические действия; • совокупность политических ролей и норм, реализация которых

имеет важное значение для

определенных социальных групп и общества в целом.

Политический институт – система учреждений и организаций, упорядочивающих политические и другие общественные

отношения с помощью материальных и идеальных средств и на основе определенных норм. К политическим институтам

относятся государство, государственные и политические органы и политические учреждения, политические партии.

Политические институты действуют в сфере политических отношений, обеспечивают осуществление политической власти.

Они предназначены для удовлетворения политических потребностей и интересов отдельных индивидов или их групп.

Элементы политических институтов: цели, функции и роли, вытекающие из целей, средства, учреждения, санкции.

Целями политических институтов являются вопросы, составляющие сферу их деятельности. Это могут быть контроль над

общественной и политической жизнью, выработка методов удержания, захвата и укрепления власти, формирование

политического сознания граждан, их политического выбора. Средства политических институтов составляют материальные,

идеальные и символические формы управления, имеющие социальную и политическую значимость.

Политические институты изменяются вместе с изменением общественных структур, с которыми они связаны политическими

отношениями. Политические институты пронизаныполитическими ценностями (вид социальных ценностей, признаваемых

не отдельными людьми, а большими группами, целыми сообществами). Объективной основой политических ценностей

являются общие жизненные потребности и долговременные интересы больших социальных групп и индивидов.

Политические ценности преимущественно имеют субъективное значение, поэтому необходимы формы их объективации.

Одной из форм объективации ценностей служат политические символы.

Политические символы – ценности и признанные в обществе отношения, которые они выражают. Воплощая в себе

общественно-исторический опыт, ценности выступают объективными элементами политических институтов. Через

ценности устанавливается определенное отношение индивидов к политическим институтам. Приверженность граждан к

данным политическим ценностям является необходимым условием стабильной работы политических институтов и способности

выполнять свои роли.

Виды политических институтов и структура процесса институционализации

Государство как политический институт

В политической науке можно выделить две трактовки понятия «государство».

В широком смысле государство – это политическое образование, соответствующее трем основным признакам:

1) наличие единой территории с определенными границами;

2) население, проживающее на данной территории;

3) суверенная власть.

Такое толкование понятия государства носит преимущественно юридический характер.

В узком смысле государство трактуется как совокупность политических институтов, осуществляющих верховную

власть на определенной территории. Классическое определение государства в узком смысле сформулировал М. Вебер:

«Современное государство, – писал он, – есть организованный по типу учреждения союз господства, который внутри

определенной сферы добился успеха в монополизации легитимного физического насилия как средства господства».

Позицию Вебера можно охарактеризовать как политологический подход. Он выводит понятие государства из

отношений господства людей над людьми, которое опирается на легитимное насилие. При этом само господство

организовано и осуществляется в соответствии с существующими нормами и процедурами («по типу учреждения»),

т. е. носит институционализированный характер. Предложенное Вебером определение получило широкую поддержку

в современной науке. Французский социолог П. Бурдье рассматривает государство как «Икс (подлежащий

определению), обладающий монополией на легитимное использование физического и символического насилия на

определенной территории и в отношении соответствующего населения». В этом определении Бурдье расширяет

толкование применяемого государством насилия: оно у него носит не только физический, но и символический характер.

Исторические исследования подтверждают тот факт, что создание централизованных государств в Европе и других

регионах связано с монополизацией одной из группировок права на применение насилия, увеличением собираемости

налогов и усилением военной мощи. Некоторые исследователи считают процесс установления территориальной

монополии силы, т. е. формирование государства, законом истории, а появление современных государств относят к ХV

столетию. Монополия силы включает в себя защиту территории от внешних врагов и устранение конфликтов с

использованием насилия в пределах определенной территории.

В политической науке особое внимание уделяется проблеме происхождения государства. В зависимости от ее решения

определяется природа государства и способы его легитимации. Эта проблема находилась в поле зрения античных и

средневековых мыслителей, философов и юристов Нового времени. В современной политической науке к этой

проблеме обратились представители неоинституционализма.

Представители неоинституционализма трактуют происхождение государства с позиций социального конструктивизма.

Д. Норт рассматривает правителя как собственника, который торгует защитой и правосудием. В обмен на эти блага

правитель обретает верховную власть, которая ограничивается со стороны подданных как возможными издержками

выхода из подчинения правителю и его смены, так и уровнем политической конкуренции. Несколько иную картину

рисует Дж. Бьюкенен. С точки зрения его теории гражданин (принципал) конструирует государство (агента), передавая

ему функции, в том числе и гаранта исполнения контрактов. В результате он вынужден подчиняться решениям государства,

становясь, таким образом, агентом.

Приверженцы неоинституционализма рассматривают две полярные модели государства: контрактную и

эксплуататорскую. С точки зрения контрактной модели, государство использует делегированное ему гражданами право на

применение насилия в их интересах. Целью подобного государства является такое перераспределение прав

собственности, которое максимизирует доход общества. Для этого собственность передается в руки тех

экономических субъектов, которые могут ею пользоваться наиболее эффективно. Контрактное государство действует

в рамках конституционного поля и рыночной экономики. В противовес ему эксплуататорское государство использует

монополию на насилие в собственных интересах, т. е. для максимизации собственной прибыли. Интересы правителя

ставятся выше интересов общества, а государственный аппарат стремится поставить под свой контроль все сферы общества.

Перераспределение собственности и поборы государства приобретают систематический характер.

Политическая система,ее элементы, структура и функции. Политический режим и его критерии. Характеристика политических систем по критериям политического режима. Особенности политической системы Республики Беларусь

Политическая система общества – организованная на единой нормативно-ценностной основе совокупность отношений политических субъектов, связанных с осуществлением власти (правительством) и управлением обществом.

Формы политических систем:

Выделяют следующие компоненты политической системы, определяющие каких элементов она состоит, как они между собой взаимосвязаны:

· организационный (институциональный) компонент — политическая организация общества, включающая в себя государство, политические партии и движения, общественные организации и объединения, трудовые коллективы, группы давления, профсоюзы, церковь, средства массовой информации.

· культурныйкомпонент — политическое сознание, характеризующее психологические и идеологические стороныполитической власти

и политической системы (политическая культура, политические идеи/идеологии).

· нормативный компонент — социально-политические и правовые нормы, регулирующие политическую жизнь общества и процесс осуществления политической власти, традиции и обычаи, моральные нормы.

· коммуникативный компонент — информационные связи и политические отношения, складывающиеся между элементами системы по поводу политической власти, а также между политической системой и обществом.

· функциональный компонент — политическая практика, состоящая из форм и направлений политической деятельности; методы осуществления власти.

Выделяют следующие функции политической системы:

· Обеспечение политической власти для определённой социальной группы или для большинства членов данного общества

· Управление различными сферами жизнедеятельности людей в интересах отдельных социальных групп или большинства населения

· Мобилизация средств и ресурсов, необходимых для достижения этих целей и задач

· Выявление и представительство интересов различных субъектов политических отношений

· Удовлетворение интересов различных субъектов политических отношений посредством распределения материальных и духовных ценностей в соответствии с теми или иными идеалами конкретного общества

· Интеграция общества, создание необходимых условий для взаимодействия различных элементов его структуры

· Политическая социализация (посредством которой формируется политическое сознание индивида и он включается в работу конкретных политических механизмов, благодаря чему происходит воспроизводство политической системы путём обучения всё новых членов общества и приобщения их к политическому участию и деятельности).

· Легитимация политической власти (то есть достижение определённой степени соответствия реальной политической жизни официальным политическим и правовым нормам).

Политические режимы – совокупность средств и методов осуществления политической власти, отражающих степень демократичности взаимоотношений гос-ва с личностью и обществом.

Характер пол.режима определяется:

интересами политических групп, на которых опирается режим демократичностью средств и методов властвования ролью насилия и принуждения в гос. Управлении соблюдением правителем законов отношением власти к правам и свободам человека уровнем пол. Участия и пол. Культуры граждан возможностями свободного соперничества правящей и оппозиционной элит

Признаки демократического режима:

Источник власти – народ; наличие «среднего класса» — соц. Основа демократии; гос. Устройство по принципу «разделения властей»; разрешено все, что не запрещено законом; пол. Плюрализм, благоприятные условия для развития гражданского общества

Признаки тоталитарного режима:

Всеобъемлющий контроль гос-ва над обществом; доминирование адм.-командных методов управления обществом; глава гос-ва и правительства – лидер, не подотчетный гражданам; принцип «запрещено все, что не разрешено законом»; власть манипулирует общественным сознанием и поведением

Признаки авторитарного режима:

Неограниченная власть одного лица или гос. Органа; методы принуждения, стремление к тотальному контролю над обществом; закрытые методы подбора и выдвижения гос. Лиц; система запретов; структуры гос-ва манипулируют сознанием и поведением граждан

Олигархия– власть немногих, форма гос. Управления, при кот. Управляет обществом небольшая группа представителей финансового капитала.

Полития – гос. Правление, сочетающее принципы монархии, аристократии и народовластия.

Особенности политической системы Республики Беларусь

Центры принятия политических решений осуществляют государственное управление. Центры принятия важнейших государственных решений в Республике Беларусь: Президент Республики Беларусь, Правительство (Совет Министров), Парламент (Национальное собрание), система судов. Центры принятия политических решений реагируют на политическую повестку, вырабатывая государственную политику.Реализацией политических решений занимаются органы государственного управления — административный аппарат различных ветвей власти на национальном и местном уровнях. Государственная политика воздействует на интересы, потребности, убеждения граждан. Это создает новые проблемы, требующие принятия политических решений. В настоящее время деятельность общественных формирований регламентируется Законом Республики Беларусь «Об общественных объединениях» (октябрь 1994 г.). После перерегистрации 1999 г. в Республике Беларусь официально действует свыше 1300 общественных объединений.Перечислим основные политические партии Беларуси, учитывая их примерную расстановку в политическом спектре от левых к правым силам: Коммунистическая партия Белоруссии, Белорусская патриотическая партия, Республиканская партия труда и справедливости, Белорусская партия труда, Аграрная партия, Республиканская партия, Белорусская социально-спортивная партия, Партия коммунистов Белорусская, Либерально-демократическая партия, Белорусская экологическая партия зеленых «БЭЗ», Белорусская политическая партия «Зеленых», и др. Функция выработки политического курса, стратегии общественного развития. В белорусской политической системе эта функция принадлежит Президенту. Большую роль здесь призваны выполнять институты законодательной и исполнительной власти, которые формируют коллективные решения. В Республике Беларусь представительным и законодательным органом является Парламент — Национальное собрание, состоящее из двух палат — Палаты представителей и Совета Республики. Согласно Конституции Республики Беларусь Парламент рассматривает основные направления внутренней и внешней политики страны посредством реализации своей основной функции — принятия законов. Реализация принятых решений связана главным образом с функционированием институтов исполнительной власти, которые организовывают определенные мероприятия и изыскивают необходимые ресурсы. Исполнительную власть в Республике Беларусь осуществляет Правительство — центральный орган государственного управления (Совет Министров). Правительство состоит из Премьер-министра, его заместителей и министров. В его состав могут входить и руководители иных республиканских органов государственного управления. Органы исполнительной власти подразделяются на две группы:1)административно-управленческий аппарат (администрация): Правительство, министерства, комитеты, ведомства; 2)контрольно-надзорные органы — органы внутренних дел, служба безопасности, налоговая полиция и т.д., особенностью которых является применение принудительных мер [6.с,56].В Беларуси существует система высших судов: Конституционный суд, Высший хозяйственный суд, Верховный суд; и система общих судов: областные, Минский городской, районные (городские) суды.

Таким образом, система властных органов Республики Беларусь основана на разделении на законодательную, исполнительную и судебную ветви власти и является централизованной в условиях унитарного государства.

На развитие политической системы Беларуси большое влияние оказали республиканские референдумы. В Беларуси состоялось два республиканских референдума: в мае 1995 и в ноябре 1996 года. По результатам майского референдума 1995 года, большинство граждан Беларуси высказалось за конституционное закрепление двуязычия (русскому языку наряду с белорусским был придан статус государственного), изменение государственной символики, укрепление экономических и политических связей с Российской федерацией, а также за право Президента на роспуск парламента в особых случаях, оговоренных в законе. По результатам референдума 24 ноября 1996 года была принята редакция Конституции Республики Беларусь с изменениями и дополнениями, предложенными Президентом А.Г. Лукашенко (70,5 % населения высказались «за» данную редакцию).

Политическая система является устойчивой, если достигнута легитимность. Легитимность власти — доверие со стороны населения трем основным компонентам политической системы: политическим институтам, политическим лидерам, политическому режиму в целом.

Последнее изменение этой страницы: 2018-05-10; просмотров: 254.

Политические институты и конституционное право Текст научной статьи по специальности « Политика и политические науки»

Похожие темы научных работ по политике и политическим наукам , автор научной работы — Дюверже М.,

Текст научной работы на тему «Политические институты и конституционное право»

КЛАССИКА НАУЧНОЙ МЫСЛИ

Дюверже Морис (р. 1917) — французский социолог, политолог, юрист. С 1955 г. профессор Сорбонны, преподавал также в университетах Тель-Авива, Женевы, Нью-Йорка, консультировал ряд правительств по вопросам конституционного права, избирательных кампаний.

Всеобщее признание к Дюверже пришло после выхода книги «Политические партии» (1951). В ней рассматривались структурно-организационные основы партий, особенности их становления и развития как институционализированных общностей.

Дюверже является одним из основоположников современной политической социологии как самостоятельной отрасли научного знания. Его работы характеризует отход от юридического метода исследования политической организации общества и требование социологического подхода к политическим институтам и процессам.

В книге «Политические институты и конституционное право» (1955), фрагменты которой мы предлагаем читателям нашего журнала, рассматриваются конституциональные основы политических партий, дается четкое понимание политического института. Размышления Дюверже представляют интерес с точки зрения партийного строительства, проблемы весьма актуальной для современной России.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ И КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО1

Ни термин «институт», ни термин «политический» совершенно точного значения не имеют: в этом-то и кроется трудность определения понятия

1 Печатается по: Антология мировой политической мысли: в 5 т. М., 1997. Т. II. С. 644—655.

политических институтов. Для начала попытаемся выделить конкретное, объективное и научное понятие «политические институты», а потом покажем, какими преимуществами оборачивается употребление этого выражения вместо термина «конституционное право» и наряду с ним.

[. ] Поначалу, как указывается в словаре Литре, слово «институты» означало «все, что изобретено и установлено людьми в отличие от того, что дано от природы»: сексуальный акт, например, есть природный феномен, а брак существует как институт. Для Дюркгейма1 и его последователей, наоборот, институтами являются идеи, верования, обычаи, социальная практика, которые индивид получает в готовом виде; это — «полностью институционализированная совокупность действий или идей, которые индивиды обнаруживают перед собой и которые в той или иной степени им навязаны»; таким образом, институты вовсе не противопоставлены природе, они — естественные факты социального универсума. И все же определение Дюркгейма чересчур общее. Думается, что термин «институты» можно было бы резервировать для обозначения совокупности идей, верований, обычаев, составляющих упорядоченное и организованное целое (например, брак, семья, выборы, правительство, собственность и т. д.). Удовольствуемся временно этим понятием. [. ]

Что касается понятия «политический», то и ясности не больше: по сути оно относится к двум разнопорядковым феноменам.

А.) Одни, исходя из этимологии слова, называют политическими институтами институты государства (от греческого «полис» — город — государство — более или менее соответствующее тому, что мы сегодня называем государством), т. е. институты некой человеческой общности, наилучшим на сегодняшний момент образом организованной и усовершенствованной. [. ]

Б.) Другие относят понятие «политический» к тому основополагающему общественному явлению, которое Дюги2 называл «разделением на управляющих и управляемых». В любой человеческой группировке есть две категории людей: те, кто командуют, и те, кто подчиняются; те, кто отдают приказы, и те, кто им повинуются; начальники и подчиненные, управляющие и управляемые. Это фундаментальное различие существует в семье, в самоуправляющей единице, в государстве, в ассоциациях, в религиозных братствах, в церквах и т. д. Политическими называют такие институты, которые затрагивают правителей и их власть, руководителей и их полномочия.

[. ] а) Консервативное понимание политических институтов в XIX в. В XIX в. люди охотно противопоставляли термин «институты» термину «конституция». Первым они обозначали те социальные и политические структуры, которые были порождены традицией, историей, нравами, привычками; вторым — подчеркивали вторжение воли, нацеленной на прида-

1 Дюркгейм Эмиль (1858—1917) — крупнейший французский философ и социолог.

2 Дюги Леон (1859-1928) — французский теоретик права, конституционалист.

ние политической власти рациональной и крепкой организации. Либералы требовали конституции; консерваторы утверждали верховенство институтов, рассматриваемых ими как «естественные», над конструкциями, полагаемыми как «искусственные». В то же время последние противились изменениям и реформам, ущемляющим их интересы. Восхваляя рациональную политическую структуру, утвержденную официальным документом, их противники, напротив, хотели одним ударом опрокинуть установленные институты и заменить их другими, имеющими иное содержание. Так, термины «конституция» и «конституционное право» получили новаторское звучание, в то время как термин «политические институты» имел консервативный оттенок: установить конституцию означало в каком-то смысле совершить «Революцию посредством Права».

Сегодня многое изменилось, по крайней мере в политически развитых странах (в других ситуация такая же, как в Европе XIX в.). Марксистский анализ распространил идею, частично верную, о том, что либеральный, парламентский способ правления, установленный конституционным путем, используется «буржуазией» для поддержания своего господства над «пролетариатом» и для сохранения существующего общественного строя. С другой стороны, этот анализ настаивал на том, что право и конституция являются частью общественной «надстройки», базис которой образован экономическими институтами. Приверженность конституционным текстам принимает сегодня, таким образом, более или менее консервативный характер. В XIX в. конституций требовали левые партии, ныне о них вспоминают скорее правые партии.

б) Научное понимание политических институтов в настоящее время. [. ] Параллельно описанной выше эволюции происходила другая. Противопоставление «институтов» и «конституций» более не означает, что акцент делается на традициях вопреки изменениям, на прошлом в противовес реформам: суть в том, что акцент ставится на реальную и конкретную организацию обществ, а не на юридические установления, которые мы пытаемся к ним приложить, не достигая этого полностью. Это в какой-то степени противостояние факта и права.

Данная эволюция отражает современное развитие социальных наук. Сегодня человеческое общество и его институты рассматриваются как объект науки: в течение последних пятидесяти лет шло мощное развитие методов научного наблюдения за общественными явлениями. Конечно, юридические феномены занимают важное место среди общественных явлений, но не только они. К тому же в праве нужно различать то, что является эффективно применимым, и то, что таковым не является. Закон, юридическое установление, конституция являются не выражением реального, но попыткой упорядочения реального, попыткой, которая никогда не удается полностью.

Мы видим, таким образом, точное значение термина «политические институты». [. ] Это значит, что мы не должны более придерживаться юриди-

ческого анализа политических институтов, а должны включать его в более полный и объемный анализ социологического характера: анализ, присущий политической науке. [. ] Эта новая ориентация влечет за собой два фундаментальных последствия:

а) первое — она подводит к «расширению поля традиционного исследования: отныне мы будем изучать не только те политические институты, которые регламентированы правом, но и те, которые полностью или частично правом игнорируются, те, которые существуют вне права: например, политические партии, общественное мнение, пропаганду, прессу, «группу давления» и т. д.;

б) второе — новая ориентация обязывает к изменению точки зрения внутри традиционного поля исследования: даже те политические институты, которые регламентированы правом — установлены конституцией или законами, ее дополняющими, — не должны более изучаться в юридическом аспекте; отныне нужно пытаться определить, в какой мере они функционируют в соответствии с правом, а в какой ускользают от него; необходимо определить их действительное значение, опираясь на факты, а не ограничиваться анализом теоретической важности, которую им придают юридические тексты.

[. ] Совокупность политических институтов, действующих в данной стране в данный момент, составляет «политический режим»; в каком-то смысле политические режимы — это созвездия, звездами в которых являются политические институты.[. ]

Выражение «общая теория» употребляется нами не в философском, а в научном смысле. Речь идет не об абстрактных рассуждениях о том, какой политический режим является наилучшим по отношению к заранее определенной системе ценностей, а о сравнительном исследовании существующих политических режимов, с тем чтобы выявить их общие черты и различия и на этом основании выстроить типологию, настолько далекую от искусственности, насколько это вообще возможно.

Не будем рассматривать влияние, власть с философской или метафизической точек зрения. Не будем задаваться вопросом о том, оправдана ли эта власть теоретически или нет, приемлемо ли с позиций разума то, что одни люди командуют другими. Существование власти установлено во всех человеческих сообществах, особенно в национальных государствах-нациях: посмотрим же, с помощью каких практических средств эта власть заставляет уважать себя, какими способами она добивается повиновения. Первостепенное значение для этого имеют доктрины, рассматривающие природу власти: они представляют собой один из тех способов, которыми власть добивается послушания (или, напротив, одно из препятствий этому послушанию). Власть не просто материальный факт, «вещь», как сказал бы Дюркгейм: она глубоко проникнута идеями, верованиями, коллективными представлениями. То, что люди думают о власти, является одной из ее фундаментальных основ.

Среди этих верований и коллективных представлений идея права в современных, особенно этатических, обществах играет основополагающую роль. Для современного общества власть в государстве должна осуществляться в правовых формах, в соответствии с правовыми процедурами: власть должна соответствовать некой концепции права. Подобная связь власти и права постоянно ставится под сомнение в СССР, в коммунистических учениях, однако она остается глубоко укорененной в верованиях западного человека. Поэтому необходимо рассмотреть ее отдельно.

С другой стороны, понятие государства-нации, т. е. социального пространства, на котором власть организована наилучшим образом и осуществляется наиболее полно, подвергается ожесточенным нападкам со стороны федералистских теорий, постоянно укрепляющих свои позиции. Некоторое обесценение государства обязывает нас поставить вопрос о властях предержащих и сравнить тех, кто правит государством, с теми, кто управляет различными социальными группами.

[. ] Напомним, что данная проблема рассматривается здесь под углом зрения фактов, а не теорий. Мы не пытаемся выяснить, является ли власть логически, доктринально обоснованной в соответствии с той или иной концепцией мира и человека. Мы лишь пытаемся описывать и анализировать конкретные основания власти. Вопрос не стоит: нужно или не нужно подчиняться власти? Мы хотим узнать, в какой мере люди действительно подчиняются и по каким конкретным причинам это происходит.

Ответить на поставленный таким образом вопрос непросто. Эта фундаментальная проблема политической науки является одной из наиболее сложных: будь она полностью прояснена, политическая наука достигла бы своей главной цели — познания природы власти. Но до этого еще далеко. Поэтому большая часть рассуждений, которые последуют ниже, будет носить весьма общий и достаточно гипотетический характер.

Для удобства изложения проведем различие между двумя большими категориями оснований власти: к одной категории относятся основания, исходящие от принуждения, к другой — те, что примыкают к верованиям. Однако эта классификация является весьма произвольной: на самом деле верования используются в качестве элементов принуждения, а принуждение редко применяется в чистом виде, вне связи с верованиями. В действительности принуждение и верования как основания власти тесно переплетены друг с другом. Мы будем неустанно повторять, что власть как любой общественный феномен неотделима от идеологии, мифов, коллективных представлений, создаваемых людьми в отношении власти.

[. ] Термин «принуждение» используется здесь в достаточно широком и, следовательно, неопределенном смысле: он обозначает всякий внешний по отношению к индивиду фактор, оказывающий на него давление в направлении подчинения правителям. Речь может идти о принуждении чисто материальном и физическом (полиция или армия), о принуждении

психологическом или психосоциологическом, являющемся результатом давления обычаев или воздействия пропаганды.

Суммируя, попытаемся выделить среди этих форм принуждения общее социальное давление, материальное принуждение со стороны властей, пропаганду властей (или принуждение с помощью убеждения: принуждение с анестезией).

[. ] Мы подчиняемся руководителям какой-либо социальной группы в силу того, что группа в целом побуждает к повиновению: авторитет, власть основываются прежде всего на этом коллективном безличном принуждении, которое не всегда осознается как принуждение теми, кто его испытывает; впрочем, по мере привыкания людей к принуждению оно становится для них естественным. Конформизм представляет собой один из фундаментальных источников подчинения власти.

а) «Естественный» характер подчинения. Во Франции много говорят «о фрондерском» характере индивидов, их естественной предрасположенности к непослушанию, езде в «запрещенном направлении», уклонению от уплаты налогов, сопротивлению приказам начальства. Достаточно представить себе сложность поддержания порядка в классе и склонность школьников к шуму и толкотне, чтобы с первого же взгляда усомниться в естественном характере подчинения.

И тем не менее это соответствует истине. Заметим сначала, что дух гражданского неповиновения неодинаково развит в разных странах и что особенно он силен во Франции, главным образом на Юге (как и у всех народов Средиземноморья), а поездка в Великобританию, Нидерланды или Скандинавию продемонстрирует естественный характер повиновения властям. Добавим к этому, что во Франции, как и у других наций подобного типа, сопротивление государственной власти соседствует с подчинением авторитету других социальных групп — к примеру, семейных или религиозных. Это просто может быть признаком слабости уз национальной солидарности. Но в любом случае в обычное время это сопротивление весьма ограниченно. Жульничают в мелочах, но в целом повинуются.

Нужно, впрочем, договориться о смысле, который мы вкладываем в слово «естественный». С социологической точки зрения под «естественным» понимается то, что соответствует общепринятому поведению. «Естественным» является то, что совпадает со среднестатистическими значениями. Очевидно, что в обычное время бунтари и неслухи составляют крошечное меньшинство во всех социальных группах. И речь идет не только об «активных бунтарях», приводящих свои действия в соответствие с намерениями, но и о «пассивных», которые хотели бы ослушаться, но не решаются из-за страха перед государственным принуждением. Конечно, множество людей ругают «власть», «правительство», «министров» и т. д., но они имеют претензии к форме или существу их действий, а не к самому факту их существования. Они выражают несогласие по поводу личности

и поведения людей, стоящих у власти, но не ставят под сомнение само существование власти, которой следует подчиниться. [. ]

б) Факторы естественного подчинения. Здесь мы ограничимся несколькими общими предположениями. Похоже, что рациональные факторы имеют меньшее значение, чем факторы иррациональные.

1. Рациональные факторы. Размышляя, люди приходят к признанию необходимости власти и подчинения. Они легко понимают, что ни одна социальная группа не может существовать без власти, которая бы поддерживала в ней минимум порядка. В крайнем случае, в полной анархии можно жить вдвоем или втроем, для ста человек это становится совершенно невозможным. Так, отмечая пользу власти, люди приходят к тому, что начинают рассматривать ее как естественную.

Рациональный фактор не является, наверное, самым значимым: на основании опыта он дает оправдание необходимости подчинения власти и позволяет каждому примирить совесть с деяниями. Но факт естественного подчинения, безусловно, предшествует любым рассуждениям: сначала люди естественным образом подчиняются, а затем оправдывают свое подчинение.

2. Иррациональные факторы. Основную роль здесь, похоже, играют традиция и воспитание. Властям подчиняются потому, что таков обычай. Руководителей принимают потому, что они были всегда и их авторитет предстает в качестве такого же необсуждаемого и естественного феномена, как вода, огонь, дождь или град. (N.B.: «естественное» здесь употребляется не в социологическом, а в обычном смысле.) Мысль о том, что можно жить без руководителя, большинству даже не приходит в голову, ибо ни одна конкретная вещь на эту мысль не наводит (а те, кого она посещает, считают ее нелепицей, абсурдом, неосуществимым мечтанием). Социальная действительность — такая, какой она прямо и непосредственно познается людьми, — содержит в себе идею руководства, авторитета, властвования.

Воспитание значительно усиливает это чувство послушания. С самого раннего возраста маленького человечка учат подчиняться воле родителей, слушаться их указаний: в обществе детей и родителей первые являются управляемыми, вторые — управляющими. Затем школа с ее учителями, воспитателями, директорами, с ее системой санкций и принуждений крепко вдалбливает чувство власти и повиновения. Нравственное и религиозное воспитание (а также преподавание истории) дополняет это общее образование. По мере того как ребенок развивается и осознает окружающее его общество, разворачивающийся перед ним спектакль устоявшейся и всеохватывающей власти подхватывает эстафету, переданную родителями и учителями. Приученный к послушанию, ребенок видит, что оно присутствует везде. Юношеское стремление к самостоятельности приведет подростка лишь к утверждению его равенства с прежними руководителями

(учителями и родителями): это значит, что теперь он будет повиноваться тем же руководителям, что и они, без посредников.

[. ] Общее социальное давление подпитывается и усиливается материальным принуждением правителей. Власть не является, как наивно полагают некоторые, чисто силовым феноменом: ее формирует множество других составляющих. Иногда даже кажется, что сила здесь играет относительно второстепенную роль: когда власти необходимо применить силу для достижения повиновения, это значит, что ее основания пошатнулись; диктатура, как мы увидим дальше, — это болезнь власти, проистекающая из ослабления верований, которые ее обычно поддерживают.

Между тем сила, бесспорно, играет важную роль в этой области. Государство опирается не только на человека с ружьем, но без него нет государства. Необходимо выделить внутри этих силовых феноменов несколько элементов, варьирующихся в зависимости от типа общества.

а) Физическое принуждение. В чистом виде проявляется в физическом превосходстве. Когда самый мускулистый становится во главе ватаги мальчишек или хулиганов, тогда и проявляет себя самый простейший феномен властвования. Подобным же образом эта примитивная сила присутствует и во власти отца над ребенком, мужа над женой, учителя над учеником.

Однако в более сложном и более цивилизованном обществе физическая сила дематериализуется и интеллектуализируется: с одной стороны, в дело вмешиваются ловкость и ум, с другой — техника и организация. В рамках современных государств, например, физическое принуждение приняло более тонкую форму уголовных процедур и полицейских акций, не претерпев при этом глубинных изменений: в случае конфликта между управляющими и управляемыми последнее слово остается за первыми, так как они могут физически принудить вторых подчиниться своей воле. Тюрьмы, пытки («рукоприкладство» как смягченная форма пыток), казнь, присутствующие в уголовных кодексах и полицейской практике всех государств, являются средствами физического принуждения. Полицейские дубинки и пистолеты — даже армейские танки и пулеметы в случае революции — имеют ту же природу. За красными мантиями судей и интеллектуальными построениями юристов всегда скрывается элемент насилия. И те, кто это отрицает, часто являются наилучшими пособниками насилия, помогая скрывать под маской ягненка волчьи зубы.

б) Принуждение личным воздействием. В небольших социальных группах «личное воздействие» руководителей играет важную роль в обеспечении послушания: на членов групп давит своего рода моральное принуждение. Термин «воздействие», используемый в повседневном языке, имеет очень неопределенное значение; мы намеренно отказались его уточнять, ибо он обозначает такой же неопределенный, но реальный феномен.

В школах есть учителя, у которых не шумят не потому, что они строже наказывают, и не потому, что они более знающие и интересные люди,

а просто потому, что они «пользуются авторитетом». Подобным же образом не всегда самый сильный или самый умный оказывается во главе компании играющих сорванцов или банды злоумышленников, нарушающих законы: во главе становится тот, кто имеет наибольший «авторитет». «Личное воздействие» можно было бы сравнить с «шаманством»: этим понятием некоторые племена обозначают таинственную способность, заставляющую повиноваться определенному колдуну, вождю.

В больших сообществах, таких как нации, «личное воздействие», «шаманство» играют менее важную роль, ибо власть институционализирована и менее персонализирована: прямой контакт между руководителем и теми, кем он руководит, весьма незначителен. Для восполнения в дело вступает пропаганда. [. ] Можно было бы предположить, что современная техника в какой-то мере возвращает «личному воздействию» былую значимость: фотография, кино, телевидение восстанавливают личный контакт между вождем и массами (улыбка Рузвельта). Но подобный контакт скорее иллюзорен, чем реален. Прежде всего потому, что эффективная власть принадлежит больше институтам, чем правителям; потому также, что этот контакт посредством имиджа подменяет действительное влияние внешним видом, который более зависит от артистических способностей человека, чем от собственно «шаманства». Разумеется, сохраняется влияние руководителя на своих близких, его власть над своими сотрудниками: но это — скорее проблема внутренней организации властных институтов, чем собственно оснований властвования. [. ]

в) Экономическое принуждение. Экономическое принуждение очень близко по своему происхождению к физическому. Тот, кто может лишить человека средств к существованию, легко добивается его повиновения. Сколько рабочих и служащих подчиняются своему патрону по этой фундаментальной причине?

К тому же политическая власть и экономическое принуждение тесно связаны. По общему правилу во все исторические эпохи класс, владеющий средствами производства и богатством, обладает и политическим влиянием и удерживает власть. Феодализм отдал государство в руки земельных собственников в ту эпоху, когда основным источником богатства была земля. Карл Маркс охарактеризовал современное ему государство как инструмент господства промышленной и торговой буржуазии в эпоху, когда основой богатства стали промышленность и торговля: политические свободы, официально признанные за всеми гражданами, были скорее формальными, нежели реальными, для тех, кто не имел экономической возможности ими воспользоваться. [. ] Когда изучаешь реальное и конкретное функционирование современных обществ, то поражаешься той огромной роли, которую за юридическим и конституционным фасадом играют в них деньги. Деньги, конечно, являются не единственным, но основным источником власти. Тема «всевластия денег», так часто звучащая в литературе, несет в себе глубокую истину.

Без сомнения, экономическая и политическая власть не обязательно концентрируются в одних и тех же руках. Верно, что в либеральных государствах XIX в. «власть денег» существовала практически в чистом виде. Сегодня это уже не столь верно: профсоюзы, рабочие партии, разного рода группы, высокопоставленные чиновники образуют большое число центров силы, соперничающих с финансовыми и промышленными магнатами. Ситуация подобного «плюрализма» гарантирует, впрочем, некоторую свободу. Но она очень хрупка: само развитие техники побуждает ко все большему вмешательству государства в экономику, что порождает тенденцию к концентрации политической и экономической власти в невиданных ранее размерах. [. ]

г) Принуждение организацией. Наряду с традиционными и классическими формами принуждения, которые только что были рассмотрены, мы сегодня обнаруживаем появление новых, менее прямых, более замаскированных и, без сомнения, более эффективных форм принуждения (в силу того, что они менее заметны для тех, кто подвергается их воздействию).

Сегодня разработаны технологии объединения людей в рамках ассоциаций и коллективных организаций, позволяющие добиваться подчинения тем более полного, что оно приемлемо и желаемо теми, кто подчиняется. Здесь невозможно дать даже общее описание этих технологий, наилучшими образцами которых являются профсоюзы, но особенно некоторые политические партии — например, коммунистическая: чересчур схематизируя различные элементы этой организации, мы рискуем исказить очень сложную и неоднозначную действительность. Разделенность людей на небольшие, но очень сплоченные первичные организации (например, коммунистические ячейки), изолированность каждой из этих первичных групп от остальных системой «вертикальных связей», систематическое использование делегирования власти и непрямого голосования, практически приводящих к образованию класса кооптированных и дисциплинированных руководителей, полупрофессионалов «внутренней партии», сочетание подлинной и серьезной дискуссии с практикой единогласного принятия решений, выполняемых с железной неукоснительностью, — все эти разнообразные элементы (да и многие другие) формируют предельно крепкую и сплоченную социальную арматуру, позволяющую организовывать большие массы людей и устанавливать над ними предельно сильную власть.

Речь здесь не идет о принуждении в прямом смысле слова, предполагающем внешнее воздействие на принуждаемого: ведь система позволяет руководителям все время «прислушиваться к массам», сохранять близость к управляемым и знать их чаяния, чтобы таким образом выражать волю людей, одновременно управляя ими. С другой стороны, система прочно опирается на пропаганду, технология которой тесно связана с ее собственной.

[. ] Вторая мировая война и современные тоталитарные режимы служат прекрасной иллюстрацией эффективности пропаганды. В наши дни

она получила еще большее развитие, так как достижения общественных наук и психологии позволили лучше понять побудительные причины человеческой деятельности и воздействовать на них. Пропаганда, однако, существовала всегда.

а) Классическая пропаганда. Пропаганду можно определить как усилие, совершаемое правительством для того, чтобы убедить управляемых подчиниться ему. Вместо того чтобы принуждать, следует убеждать: в действительности же способы, применяемые для достижения такого убеждения, делают его разновидностью косвенного принуждения. Отсюда и вытекает определение пропаганды, данное одним из современных авторов: «насилование толпы».

Когда правительство убеждает своих подданных подчиняться с помощью внушаемого им страха, речь идет не о пропаганде, а о простом и чистом принуждении. Однако разделяющая их граница неопределенна. «Показать свою силу для того, чтобы не пришлось ее применять» — это формула Лиоте1. Дюги Леон (1859-1928) — французский теоретик права, конституционалист уже приближается к пропаганде. Когда демонстрируют (или делают вид, что демонстрируют) отсутствующую силу, граница пересечена. [. ] То же происходит, когда пытаются внушить почитание или обожание, основанное на естественном или сверхъестественном превосходстве, а не страх, основанный на материальной силе. В этом смысле все методы, используемые правителями для укрепления своего престижа, относятся к пропаганде (вера в свое предназначение, непогрешимость, великолепие костюмов, пышность декора, церемониал и т. п.). Но собственно пропаганда служит главным образом для того, чтобы убедить управляемых в том, что их правительство является лучшим из всех возможных и что благодаря ему они живут счастливо, гораздо счастливее, чем при любом другом правительстве, потому что оно борется за справедливость, изобилие, равенство, свободу и т. д. (в зависимости от исторической эпохи и народных чаяний акцент делается на ту или иную из основополагающих добродетелей).

Почти все правительства использовали пропаганду подобным образом, но вплоть до наших дней лишь немногие делали это систематически, прибегая к услугам специально приставленных к этой работе людей. Немаловажную в данной области роль играли писатели (и в целом творческая публика, интеллектуалы), а также духовенство. [. ]

б) Современная пропаганда. С распространением образования и введением всеобщего избирательного права стало необходимым убеждать не только «просвещенную элиту», но и народные массы. Открытия в области социальной психологии позволяли это сделать. Исключительный успех методов американской рекламы, базирующихся на тех же принципах, убеж-

1 Лиоте — французский генерал, руководивший колонизацией Марокко, военный министр в правительстве Бриана (1916 г).

дал в эффективности системы: современное государство перенесло их в сферу политики и приспособило к ней.

Однако пропаганда меняется в зависимости от политического режима. [. ] В западных демократических государствах она, как правило, развита менее, чем в странах с авторитарной структурой: наличие оппозиции, старательно критикующей правительство, стесняет ее развитие; достаточно развитое общественное мнение заставляет, с другой стороны, прибегать к тонкостям и предосторожностям. Глубокое различие существует и между пропагандой фашистских и пропагандой коммунистических режимов: основанная на всесторонне разработанном интеллектуально обеспеченном учении, коммунистическая пропаганда делает главную ставку на разум, понимание. Тем не менее сходство методов, используемых различными государствами во внешнеполитической пропаганде (признанной укрепить их международный авторитет), показывает глубокое единство технологий современной пропаганды.

[. ] Как уже было сказано, феномен власти проявляется во всех человеческих сообществах. Каждое из них образует рамки, внутри которых осуществляется власть: в семье — власть отца, в профсоюзе — его лидера, в ассоциации — председателя, в коммуне — мэра, в Церкви — папы и т.д. Все эти группы не отделены друг от друга, напротив — соединены сложными зависимостями. Между ними существует определенная субординация, в соответствии с которой руководители одной группы имеют преимущества перед другими группами. Таким образом, власть не распределена строго поровну и в неизменных объемах между разными социальными группами. [. ]