Меню Рубрики

Почему болеют дети с православной точки зрения

На главную Проза О болезни Когда болеют дети. Советы врача-священника.

Лечим с молитвой

Нам, чтобы правильно лечить человека, большого или маленького, надо знать, почему вообще человек болеет, что это такое — болезнь, каковы ее причины и что, собственно, болит?

Господь сотворил человека по образу Своему и по подобию — то есть, Святой Троицы, и человеческое естество — трехсоставное. Человек состоит из тела, души и духа.

До грехопадения человека эти три состава находились в целостности. Грехопадение привело к их разобщению, и поэтому в человеке отдельно живут тело, душа и дух.

Только в крещеном человеке благодать святого Крещения открывает возможность жизни существа духовного, возможность воссоединения разобщенных начал.

Плотский человек все человеческие проявления видит только плотским зрением. Человек духовный пытается уже найти причину в духовном, он с большей высоты, с большего расстояния видит предметы и явления и рассматривает их объемно.

Православные люди хорошо знают, что все болезни имеют сердечное, духовное происхождение. Люди духовные рассуждают только так. А люди плотские уповают только на «скорую помощь», на шприц, на таблетки.

Для того, чтобы определить природу болезни, нужен взгляд духовный.

Особенно это важно, если болен ребенок. Потому что это существо хрупкое, нежное, как только что распустившийся цветок. Если цветок не поливать, если за ним не ухаживать, не взращивать, то он погибнет, засохнет. Он может до поры до времени благополучно жить телесно, но в духовном плане — это уже как засушенное растение в гербарии, это уже как первая смерть.

Вообще можно сказать так: вся деятельность врача, а вместе с ним и родителей, которые лечат ребенка, должна быть направлена как бы сверху вниз: духовное, душевное и телесное.

Поэтому ПЕРВЫМ ДЕЛОМ, КОГДА РЕБЕНОК ЗАБОЛЕВАЕТ, ДОЛЖНА БЫТЬ МОЛИТВА.

Для этого внутренне должны собраться мать и отец, опять-таки помолившись. Оставить всякую суету.
Конечно, когда заболевает дитя, сердце родителей не может быть спокойным, начинается волнение, которое часто, к сожалению, переходит в суетливость. И вот оставить эту суетливость помогает молитва.

Тут можно поступить так. Если мама и папа чувствуют, что они находятся в состоянии паники, то нужно на мгновение остановиться. Просто встать и ничего не делать. Подойти к иконе. Собраться с духом. Помолиться. Потом тихо, спокойно продолжать свои дела.

Потому что эта суетливость не приносит ничего, кроме расстройства, ребенку. Даже с точки зрения обычной психофизиологии, которая, конечно, сюда не очень привязывается, но просто как эффект сопутствующего характера всегда себя проявляет, — спокойный ребенок, действительно, всегда находится в состоянии какой-то сбалансированности, внутренней середины, и вот это внутреннее равновесие по-другому запускает все физиологические процессы. Они просто текут совершенно иначе, они достигают цели. Человек, который пляшет на месте, никогда не попадет из лука в десятку. Нужно остановиться — и потом выстрелить.

А если очень высокая температура, или острое отравление, или еще какая-то опасность, когда каждая секунда дорога?

Даже если внезапно подпрыгивает температура, то уж «Господи, помилуй» всегда можно сказать перед тем, как что-то предпринять. Или даже одновременно с лечением. Тем более в момент опасности это нужно! А еще можно сделать так: пускай остальные дети становятся к иконе и молятся за болящего братика или сестричку, а мы ему будем всячески помогать.

Когда Господь с учениками плыл в лодке, уснул, началась буря, так что лодка покрывалась волнами, ученики в страхе и трепете разбудили Его, и первое, что Он сказал, было: «Что вы так боязливы, маловерные?» Как вы могли сомневаться в том, останетесь вы живы или нет, если Я с вами в одной лодке? «Потом, встав, запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина» (Мф. 8, 24 — 26). И вот это чувство должно быть: что Господь рядом. Мы должны Его любить, мы должны быть всегда вместе с Ним.

Когда я учился на шестом курсе, в Москве была сильнейшая вспышка гриппа. Всех студентов снимали и посылали на помощь в поликлиники, и мы недели две без выходных, чуть ли не по двенадцать часов в день работали на этих вызовах. И вот я вспоминаю один случай, который у меня тогда был.

Я позвонил в очередную квартиру — вот так Господь сподобил очень вовремя прийти, — вдруг дверь распахивается, и меня встречает мама больного ребенка, очень взволнованная, словно оторопевшая.

Когда я вошел в комнату, я увидел ребенка в тяжелых судорогах. Они начались на высоте температуры.
Первое, что надо было в таком случае сделать, — это охладить организм. Мы сделали хорошую клизму с холодной водой, ввели лекарства и справились с недугом.

Но что удивительно. Незадолго до моего прихода, когда мама уже поняла, что ничего предпринять не может, что она не знает, как тут быть, она бросилась к иконам, встала на колени и начала молиться. Иногда, действительно, бывают в жизни такие случаи, когда человек просто не знает, как ему поступить. А положение настолько экстремальное, что поступок нужен, во что бы то ни стало. И вот в этот момент я как раз пришел, и с Божьей помощью мы справились с этим тяжелым состоянием.

Эта мама говорила, что однажды уже была подобная история, и мы с ней вычислили, что у ребенка повышенная судорожная готовность в ответ на высокую температуру. Ей были даны соответствующие рекомендации: при повышении температуры удерживать ее жаропонижающими препаратами на пороге возникновения судорог.

Духовная жизнь семьи

Серьёзная болезнь ребёнка всегда говорит о том, что для семьи настало время покаяния. Она побуждает усилить вашу духовную жизнь.

Важно причастить ребёнка святых Христовых Тайн, дабы положить доброе основание в его лечение. И Церковь наша стоит на Крови Господней, и всякое доброе дело должно укрепляться от Тела и Крови Христовых.

Для этого можно пригласить батюшку прямо на дом. Священники часто бывают заняты, но ни один из них, конечно, не откажет приобщить больного ребёнка святых Тайн.

Был такой случай. Грудной младенец заболел лейкозом. Батюшка сказал матери: «Причащайте его каждый день». Она стала ходить в храм Божий и, по благословению батюшки, каждый день его причащала. И младенец вскоре выздоровел от этой страшной болезни. Заболевания крови — они вообще очень опасны. И вот, по милости Божией, происходят такие исцеления.

Очень хорошо подать в храме записку о здравии на литургию.

За всех, помянутых в записках, священник в алтаре вынимает из просфор частицы. После пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы — это совершается таинственно, Духом Святым, во время Божественной литургии, — священник погружает эти частицы в святую Чашу и молится о всех поминаемых, да омоются их грехи Кровью Христовой. Святую просфору, из которой вынуты частицы, потом приносят домой и едят натощак, каждый день со святой водой.

Хорошо заказать молебен о здравии болящего младенца — скажем, святому имя которого он носит. Принести освящённую на молебне воду домой и поить ребёнка, причём как можно чаще.

Больному святую воду можно давать не только натощак, но весь день. Можно омывать ребёнка этой водой — голову, лицо, тело, протирать глаза. Вода для того и освящается в храме, — чтобы врачевать нас. Поэтому будем постоянно брать её из храма, пить, помазываться ею, окроплять жилище, одежду и вещи, которыми пользуемся. В доме всегда должна быть крещенская вода на такие вот особые случаи. И всё это хорошо принимать с молитвой, даба получать освящение и укрепление.

Можно заказать сорокоуст о здравии — тогда ребёнка будут в храме поминать сорок дней. Вся та церковная помощь, которая может быть ему оказана, пусть будет оказана.

Поближе к его кроватке можно поставить икону, — чтобы ребёнок, когда лежит и болеет, видел её. Хорошо бы затеплить лампаду. Когда родители входят в комнату, желательно, чтобы они благословляли сына или дочь своим троеперстием, особенно на ночь. Можно окружить ребёнка освящёнными предметами, положить рядом с ним крест, чтобы он почаще к нему прикладывался. Можно целовать нательный крестик, который, конечно, должен быть на ребёнке.

Хорошо, если дети привыкнут: крест мы никогда не снимаем. Даже если моем ребёнка, крест остаётся на нём.

Иногда у родителей бывают излишние опасения — мол, тесёмка может принести ребёнку вред, сделать удушье и т. и. Такого случая за всю историю Православия не было. Так что все беспокойства тут могут быть оставлены. Крест Христов есть наша главная защита. Крестным подвигом Спасателя побеждён дьявол. Побежден, но не уничтожен. Поэтому он посылает нам помыслы против креста. Все эти помыслы всегда исходят только от него.

Если уж на то пошло, ребёнок рефлекторно изменяет положение тела при любом неудобстве. И он всегда тесёмку, на которой висит крестик, поправит, даже во сне.

Как хорошо, если дитя умеет молиться!

Молитвенный навык особенно пригодится ему во время болезни. Он уже с детства поймёт, что болезнь — это не просто температура и головная боль, а нечто большее. Нечто такое, что ему посылается. Некое благо даже — в духовном смысле. Потому и называют болезнь посещением Божиим: тело болеет, а душа лечится. И от этого чувства дитя само успокаивается.

В это время желательно читать ему духовные книги, особенно Евангелие.

Иногда родители не решаются читать детям «взрослое» Евангелие — читают «Детскую Библию». Уже лет с семи, а то и раньше, можно читать канонический текст, чтобы дитя приучалось к полноценной духовной пище. Не искусственным питанием его вскармливать, а грудным молоком. И ещё — жития святых. Их подвиги и терпение укрепят нас.

Как важно для ребёнка войти в духовную жизнь! Всё меняется: даже высокая температура не причиняет ему особого беспокойства. Даже какие-то телесные неприятности переносятся иначе. Нет тех капризов, которые часто сопутствуют болезням, повышенной требовательности к родителям, постоянных «мам! пап!»- на которые родители бегут и около него вьются. Когда ребёнок заболеет, он уже знает, как вести себя во время болезни.

У ребёнка высокая температура

В прошлых беседах мы говорили о том, что молитва и покой в доме оказывают даже чисто физически благоприятное воздействие на ход болезни.

Сегодня коснёмся температуры.

Ребёнок, особенно новорождённый, быстро перегревается и так же быстро теряет тепло. По сравнению со взрослым у него очень высок коэффициент отношения поверхности тела к его массе, и он моментально охлаждается. Поэтому температурный режим тут очень важен. Создать этот режим — значит обеспечить полноценный уход за ребёнком.

Надо следить за тем, чтобы младенец не терял тепло. С другой стороны, маленького часто перекутывают — как бы не простудился. Если у младенца немножко холодные нос или пятки, родители уже пугаются. Если всё тело тёплое, а холодные только нос и пятки или даже кончики пальцев, то это нужно считать нормой. Более того, желательно достигать именно этого состояния. То есть младенца с самых первых дней жизни нужно чуть-чуть закаливать. Мы часто создаём ребёнку парниковые условия и тем самым лишаем, его возможности приобрести те защитные реакции, которые понадобятся ему в жизни.

Если у ребёнка высокая температура, то этого не надо пугаться. Первое, что обычно делают родители в этом случае, — дают жаропонижающее средство, думая, что этим лечат ребёнка. Это не так. Высокая температура — не причина болезни и не само заболевание. Это защитная реакция, которая нужна организму для выздоровления. Это своего рода барометр, показывающий, что организм сопротивляется болезни, и все обменные процессы протекают в нём с высокой степенью интенсивности. Дети переносят температуру гораздо легче, чем мы. Взрослый лежит пластом, ребёнок же в подобном случае может бегать по комнате. Единственное, что нужно, — контролировать её высокие цифры. Для маленького ребёнка это в среднем где-то 39 град. Вот и постарайтесь удерживать её на самом высоком уровне, который ребёнок выносит без особых страданий.

Конечно, если температура очень высокая и состояние явно ухудшается, нужно постараться её погасить, иначе это может привести к возникновению патологических синдромов.

У маленьких детей центр терморегуляции ещё недостаточно устойчив. В возрасте, до года, реже в 3, в 5 лет, на высоте температуры может возникнуть судорожный синдром, который проявляет себя подёргиванием ручек, ножек, подбородка и сопровождается выраженным беспокойством младенца. Родители должны знать, как вести себя в этом случае.

Конечно, на первом месте, как мы уже говорили, — молитва.

Ребёнка нужно срочно охладить. Сначала можно прибегнуть к физическим методам охлаждения. Самое простое — это ребёнка раздеть. Можно протереть его холодной водой, можно — водкой или спиртом. Прямо себе на руку налить немного спирта и протереть ему тело.

Если судороги достаточно стойкие, то необходимо ввести в прямую кишку холодной воды. Ребёнку, предположим, первых месяцев жизни, тут достаточно 20-30 мл. Наконечник груши (клизмы) смажьте сначала маслом и вводите её очень аккуратно, чтобы не повредить слизистую прямой кишки.

Вводим этим же способом медикаменты: четверть таблетки анальгина, растворённого в 30 мл воды.

Почему именно так лучше всего вводить детям лекарства? Ребёнок маленький, кричащий часто не возьмёт то, что ему дают в рот, не проглотит, выплюнет. К тому же богатая сосудистая сеть ректального отдела кишечника впитывает лекарство мгновенно, оно тут же разносится кровотоком по организму и достигает цели. Однако вводить токсичные препараты ректальным способом не рекомендуется, так как артериальный кровоток сразу несёт их к жизненно важным органам, минуя печень — фильтр вредных для организма веществ.

Анальгин из лекарств тут лучше всего. Он обладает сразу двумя свойствами: и жаропонижающим, и обезболивающим.

Большие дозы жаропонижающих препаратов вводить не стоит.

Каждый организм имеет свою чувствительность к тем или иным препаратам. Одному ребёнку, чтобы понизить температуру, нужно лекарства поменьше, другому — побольше. В среднем младенцу 4-5 лет нужно треть таблетки анальгина, не больше — чтобы температурная кривая не пошла резко вниз, а держалась в оптимуме. Этот оптимум высокой температуры можно назвать даже благоприятным фактором протекания болезни. Так что ещё раз подчеркнём, что температура сама по себе не является чем-то действительно вредным. Именно на высоте температуры наиболее эффективно протекают те обменные процессы, которые нужны для выздоровления.

Часто высокая температура связана просто с нарушением питьевого режима. Грудной младенец не скажет: «Дай попить», он будет кричать. А иногда он и кричать не может, потому что ослабел. И мы часто упускаем из виду тот важный момент, что ребёнку нужно получить в день, в зависимости от температурной среды, от его веса и возраста, строго определённое количество жидкости. Симптомы обезвоживания организма такие: сухие слизистые, снижение диуреза (ребёнок мало мочится).

ЛЕКАРСТВО И ВООБЩЕ ВСЁ, ЧТО МЫ ДАЁМ РЕБЁНКУ, ХОРОШО ОСЕНИТЬ КРЕСТОМ.

Пусть каждый наш поступок будет освящён. Святитель Кирилл Иерусалимский пишет: «Да не стыдимся исповедовать Распятого, с дерзновением да изображаем рукою знамение креста на челе и на всём: на хлебе, который вкушаем, на чашах, из которых пьём; да изображаем его при входах, при выходах, когда ложимся спать и встаём, когда находимся в пути и отдыхаем. Он великое предохранение, данное бедным в дар и слабым без труда. Ибо это благодать Божия, знамение для верных и страх для злых духов».

Читайте также:  Когда полностью восстановится зрение после лазерной коррекции

Болезнь — посещение Божие

В прошлых беседах мы говорили о том, что в болезни на первом месте должны быть молитва и все духовные средства врачевания, которые преподаёт нам святая Церковь.

Благодать Божия соединяет людей, делает их родными, и эта близость особенно чувствуется между матерью и ребёнком. В родильном доме, где я работал врачом, мне не раз приходилось это наблюдать.

Было много удивительных случаев, когда мать и дитя прямо-таки «вытаскивали» друг друга из очень тяжёлых состояний. Когда здоровье матери ухудшалось, младенец своим стремлением жить брал на себя гораздо больше, чем он мог понести физически. Даже тяжёлые дети, по милости Божией, в такие минуты старались вдвойне. Или, наоборот, матери, которые имели тяжёлых детей, вели себя как-то совершенно особенно. Казалось бы, это два существа, живущие уже отдельно друг от друга. Но ещё несколько дней назад физически это было одно существо. И вот, оказывается, пуповина рвётся, а незримая пуповина, духовная, остаётся.

Молодая мать сама это чувствует: она уже в этой жизни не одна. Уже есть тот, кто ей помогает, кто подаёт ей руку помощи — как бы ценою своего страдания. Видя беспомощность малыша, видя его желание быть вместе с матерью, ту надежду, которая всячески выказана его борьбой за жизнь и которой он призывает и на мать милость Божию, — видя это, Господь, конечно, посылает им Свою милость. Это упование младенца — как бы бессловесная молитва, но и она слышна Господу: «не таится Тебе, Боже мой, Творче мой, избавителю мой, ниже капля слезная, ниже капли часть некая. «.

Был такой случай, когда мать отказалась от ребёнка, и он умер, хотя родился достаточно здоровым. А бывает, ребёнок родится больным, даже настолько, что, по клиническим признакам, болезнь уже заведомо безнадёжна. Но мать по своей надежде поднимает ребёнка со дна моря. Я-то, как их лечащий врач, знал, что тут происходило нечто помимо чистой медицины. И уже явно, что Господь послал ей этого ребёнка для того, чтобы они спасались рядом друг с другом. Один — терпением, страданием, своей как бы бессловесной молитвой, а та — Христа ради преодолением безнадёжности.

Св. Апостол Павел говорит, что если страждет один член тела, то страждут и другие. Если болит рука, то другая рука чувствует это. Семья — это единое тело.

Очень хорошо, когда в ней много детей. Они тогда чутко реагируют на болезнь одного из своих братьев или сестёр. Для них, как и для самого больного, это целая школа. Желательно, чтобы они принимали участие в его лечении: приносили, скажем, клюквенный сок, мыли за ним посуду — конечно, если это не инфекционное заболевание, при котором нужен карантин. Другим детям надо дать понять, что сейчас у нас особое время, чтобы это событие получало духовный отклик у всех, чтобы вся семья жила молитвенно и не было безразличия, когда один болеет, а в соседней комнате — шум, игра.

И хорошо, когда другие дети, пока брат или сестра болеет, берут на себя его обычную домашнюю работу. Как правило, это делается с удовольствием: сестра болеет, значит, мы сегодня сделаем больше — и за неё.

Другие дети тогда тоже начинают жить сочувствием, начинают говорить шёпотом, каждое утро подходят к больному братику или сестричке с вопросом: «Как ты себя чувствуешь?» Они уже ощущают себя ответственными за него. И, что самое главное, дети начинают молиться за брата или сестру. Вечером встают на молитву, читают вечернее правило, и вдобавок ещё читается молитва о здравии болящего. И он укрепляется, чувствует эту поддержку. Так и создаётся по-настоящему семья, как единое целое, как одна душа, как малая Церковь.

И тогда получается, что болезнь — это не просто неприятность, а духовная школа для всех. Посещение Божие, которое касается всей семьи. Господь посещает её и одного укладывает на одр болезни, а других научает состраданию, смирению, любви. Это и школа воспитания, и школа взаимной уступчивости. Здесь есть всё. Это целый мир. И в этом мире люди вдруг начинают меняться. Все приобретают какую-то пользу. Родители — как попечители о духовном и телесном состоянии ребёнка. Другие дети приобретают навык заботы о ближнем, сочувствия, подчинения каких-то своих желаний тому, что происходит в семье. Сам ребёнок с ранних лет учится подчинять телесные проявления — жизни духа, которая должна быть у человека на первом месте, старается молиться.

Ну, и после того, как ребёнок выздоровеет, надо, конечно, благодарить Господа. И дети в семье начнут понимать, что Господь дал поболеть и дал выздороветь, и во всём этом — великая милость Божия.

За что страдают дети

Семья — это единое тело, и часто духовный груз, который на ней лежит, распределяется между её членами неравномерно. Случается, что дети несут непосильный груз и расплачиваются своим здоровьем за грехи и ошибки родителей.

В одной знакомой мне семье был такой случай. Девочка семи лет тяжело болела, высокая температура долго не отступала, врачи не могли поставить диагноз, и родители были на грани отчаяния. И их мама, бабушка девочки, передала слова одного священника: девочка, мол, потому болеет, что вы не исповедуетесь и не причащаетесь, и ваши грехи ложатся на ребёнка. Это глубоко тронуло отца и мать, они стали ходить в храм, принесли покаяние, стали причащаться и исправлять свою жизнь. Болезнь отступила. Она была тем попущением Божиим, через которое вся семья воцерковилась.

Люди иногда задаются вопросом: за что страдают дети? Ну ладно — мы, грешные. Это, кстати, один из главных вопросов у Достоевского. Вспомним «Братьев Карамазовых». С точки зрения человеческой справедливости этот вопрос неразрешим. Ответ на него даётся только в перспективе вечности, в судьбах Божиих. Фёдор Михайлович это понял только после смерти собственного сына, когда поехал за утешением в Оптину пустынь и беседовал со старцем Амвросием, а окончательно уразумел духовный смысл невинных страданий лишь перед собственной кончиной.

Сейчас мне часто приходится бывать в одном из московских детских домов для умственно отсталых детей. Многие из них не встают с постели, от многих, как от тяжело больных, отказались родители, здесь дети с тяжёлыми пороками развития, все они тяжко страдают, хотя многие из них, по блаженству своему, этого и не сознают. В этот дом вступаешь, как на адово дно, но именно здесь можно почувствовать сладость рая сердец, живущих с Богом. Здесь много детей, ходящих в церковь и любящих Господа.

Первое, что сделал Господь после Своей крестной смерти, — Он сошёл во ад. Первое, что должен сделать сораспявшийся Богу человек, — сойти вместе с Ним во ад своей собственной жизни и помыслов.

Кто приходит сюда, тот остаётся здесь навсегда.

Ребёнок и страдание. Как это осмыслить, как понести?

Побывав в детском доме, уходишь с ощущением, что, может быть, этот мир, который враг рода человеческого стремится превратить в сплошной «диснейленд» с жующими и улыбающимися до ушей, бессмысленно счастливыми роботами, этот падший порнографический мир ещё держится только потому, что есть дети, которые своими страданиями перевешивают чашу весов нашего безбожия и нераскаянности. Судьбы этих детей раскроются в вечности. Болезни и «ненормальности» суть явления только земной жизни. Если Бог не сотворил смерти, но она вошла в мир через отступление от Него, через грех, то тем более Он не сотворил болезней.

Два с половиной года назад ко мне на исповедь пришла больная девочка лет 12-ти из этого детского дома. Она не могла связать двух слов, крутилась, как волчок, её ненормальный взгляд, постоянные гримасы, весь вид её говорил о «неполноценности».

И вот она стала исповедоваться и причащаться каждое воскресенье.

Через год у неё появилась потребность откровения помыслов (кто молится и часто исповедуется, тот знает, что это такое). Девочка стала вести такую внимательную духовную жизнь, о которой не подозревают даже те люди, которые считают себя глубоко верующими и церковными. Она стала молиться Иисусовой молитвой («Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную»), бороться с прилогами, прощать обиды, терпеть всё. В течение нескольких месяцев она научилась читать и писать, прошли все признаки дебильности, на лице изобразилась печать духовности. Во всём, что она говорила и делала, было чувство и рассуждение. Когда я её видел, моё сердце сжималось от греховности и неправды мой собственной жизни.

Потом её перевели в другой детдом, и мы с ней некоторое время не виделись. Но однажды она приехала ко мне и сказала:

— Батюшка, вы за меня не беспокойтесь, я всё время с Богом. Он не покидает меня даже во сне.

Если после этого соберутся все умники мира и представят мне самые точные доказательства того, что Бога нет, я с печалью на них погляжу.

Больные дети принимают на себя подвиг мученичества и юродства ради того, чтобы Господь не до конца прогневался на этот мир, и мы, может быть, благодаря им ещё имеем время на покаяние. Но мы, по нашей нераскаянности, по нашей привычке не думать о своих грехах, а винить в них кого-то другого, не чувствуем этого.

И вот — ропот: если, мол, Бог справедлив, то как Он допускает страдание детей?

Да, Бог справедлив. Он не учит нас грешить. Он говорит: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный» (Мф. 5, 48).

Для нас не был бы труден вопрос, за что страдают дети, если бы в этом, как и во всём, мы взирали на Христа Спасителя, соизмеряли с Ним всю нашу жизнь. За что страдают дети? За что страдал Сам Спаситель? Ведь Он безгрешен. Каждый рождающийся в мир младенец несёт на себе печать первородного греха. А Господь и того не имел. Он — чище любого ребёнка — страдал, и как.

Вот и ответ на вопрос: за что страдают дети. За наши грехи. За наше нерадение о спасении их душ, о своём спасении. Наша родительская задача состоит не только в том, чтобы обеспечить детям физическое существование, но прежде всего — духовно воспитать их, открыть им дорогу к Богу. Вот слово Спасителя: «Не препятствуйте им приходить ко Мне» (Мф. 19, 14).

Если мы не приводим младенца в храм, не учим его молиться, если у нас дома нет иконы, Евангелия, если мы не стараемся жить благочестиво, то значит, мы препятствуем ему приходить ко Христу. И в этом — наш самый главный грех, который ложится и на наших детей.

Вот почему за наши грехи страдают дети, даже если они в них не виноваты. Мы с ними связаны невидимой нитью, в них — наши кровь, дух. Если бы они не были нашими детьми, они бы не страдали за нас. Но тогда бы они от нас и не родились. Грех потому и есть величайшее зло, что от него страдают невиновные. Но по этому же закону страданиями одних искупаются грехи других. «Ранами Его мы исцелехом», — говорим мы о Господе Иисусе Христе, открывшем нам дверь спасения.

Питание и здоровье детей

У нас, родителей, часто бывает одно стремление: дать ребёнку за столом как можно больше, и мы не успокоимся, пока не накормим его до отвала. Мол, чем больше ребёнок ест, тем он здоровее.

Между тем, в жизни бывает прямо наоборот.

Почему сейчас так много больных детей? Почему, например, такое количество заболеваний у детей желудочно-кишечного тракта? Потому что мы оставили традиционный уклад нашей жизни, в том числе и питания.

Наши предки были воспитаны в Православии, которое освящало всю их жизнь. И дети их были куда здоровее нынешних наших детей.

В последнее время в медицине довольно широко распространилась концепция болезней накопления. Эти болезни начинаются в детском возрасте. Часто, сами того не зная, мы перекармливаем наших детей. А многие заболевания возникают из-за неспособности детского организма справиться с тем количеством веществ, которые в него поступают.

Тело, данное человеку Богом, удивительно гармонично устроено. Оно отказывается от того, что ему не нужно, и испытывает потребность в том, чего ему не хватает. И когда мы пытаемся насильно питать детей как можно сытнее, это им не приносит пользы.

Каждый человек имеет свои особенности конституции, обмена веществ, причём, внутри этого обмена существует многоэтажная система ещё более мелких подразделений обмена различных его элементов. Белковый обмен, углеводный, жировой.

О том, что наш организм — система удивительно сбалансированная, свидетельствует такой факт. Если какой-то орган со своими задачами не справляется, то его функцию берут на себя другие органы. Например, если человеку удаляют почку, то вторая почка, пытаясь восполнить дефицит функции, гипертрофируется — увеличивается в размерах и берёт на себя работу утраченной почки. А повреждение, скажем, каких-то участков головного мозга вызывает рефлекторное увеличение функций соседних его отделов.

И это понятно. Человек создан Богом. Всё, что сотворено, как бы вылеплено искусными пальцами Творца и несет на себе печать Его совершенства.

И вот, когда мы насильно пытаемся впихнуть в детей то, что нам кажется для них совершенно необходимым, но что неприемлемо для них в силу определённых обменных явлений, то больше внутренних сил детского организма уходит на расщепление поступающей избыточной пищи, а не на борьбу с какими-то неблагоприятными внешними условиями, болезнями. Скорость введения и насыщения организма теми или иными веществами тогда бывает выше скорости их выведения. Лишние вещества накапливаются в нём, загромождают его своими обломками, продуктами своего распада, и он отравляется ими. А дальше — срыв тех или иных систем организма и начало разных заболеваний.

У нас в Православии постных дней в году больше, чем скоромных. И пост оказывает на нашу жизнь многообразное благоприятное воздействие. Он полезен и для души, и для тела, и взрослым, и детям.

Так что мы не должны пугаться того, что наши дети отказываются от тех или иных видов пищи, не должны бояться, что они ослабеют, потеряют здоровье, если начнут поститься. Напротив, многочисленные наблюдения говорят о том, что ДЕТИ, КОТОРЫЕ СОБЛЮДАЮТ ПОСТ, ЧУВСТВУЮТ СЕБЯ ГОРАЗДО ЛУЧШЕ, ДАЖЕ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЧИСТО ФИЗИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ, И МЕНЬШЕ БОЛЕЮТ, ЧЕМ ДЕТИ, КОТОРЫЕ НЕ ЗНАЮТ, ЧТО ТАКОЕ ПОСТ. Более того, ЕСТЬ ПРИМЕРЫ ТОГО, КАК БОЛЬНЫЕ ДЕТИ, НАЧАВ ПОСТИТЬСЯ, ПОСТЕПЕННО ОБРЕТАЛИ ЗДОРОВЬЕ.

У одного ребёнка, например, с детства была тяжёлая форма диатеза, которая потом переросла в хронический астмоидный бронхит, в стойкую аллергию. Семья стала воцерковляться, поститься, ребёнок — вместе со всеми. И все явления аллергии быстро ушли.

В Православии среда и пятница — постные дни почти в течение всего года. В среду мы постимся в память о том, что в этот день Спасителя нашего предали на распятие, а в пятницу — в память о том, что в этот день Его распяли за наши грехи. Есть и четыре многодневных поста: Великий, Петров, Успенский и Рождественский. В постные дни мы не вкушаем скоромной пищи: мяса, молока, яиц.

Читайте также:  Что сделать с компьютером чтобы от него не портилось зрение

В православных семьях мамы умеют готовить удивительно вкусную и разнообразную постную пищу: фасоль с луком, пироги с капустой, с грибами, фруктовую рисовую кашу, коврижки. пальчики оближешь! Эта пища лёгкая, она хорошо усваивается. А главное, она благословляется во время постов Самим Господом, нашей Святой Православной Церковью, а значит — приносит пользу.

Если семья церковная, православная, в которой папа и мама чтут и праздники Божии, и все посты, тогда и дети легко привыкают к посту.

Другое дело, если семья только начинает воцерковляться. Тогда бывает множество опасений, особенно у дедушек-бабушек: не вреден ли пост для здоровья ребёнка?

Некоторые родители не беспокоятся об однодневных постах: не сложно поститься два дня в неделю. А многодневные посты? Не нанесут ли они вреда растущему детскому организму?

Жизнь показывает, что эти опасения не имеют под собой основания. Дети, которые постятся с ранних лет во все постные дни года, обычно бывают более крепкими физически, они лучше сопротивляются не только инфекционным заболеваниям, — есть такие наблюдения, — но могут понести гораздо больший объём и психической нагрузки. Хотя они и устают к концу дня, проучившись в школе, позанимавшись музыкой, после секций, кружков, домашних уроков, — тем не менее, эта нагрузка не чрезмерна для них, но вписывается в рамки нормы для конкретного детского организма. Дети не постящиеся — как правило, более рыхлые, с избыточным количеством жира, у них менее совершенная иммунная система, психика таких детей более лабильная, неустойчивая, они бывают плаксивы или вспыльчивы, с трудом переносят нервные перегрузки.

Конечно, всё надо делать с рассуждением, постепенно приучать детей к посту. В выборе меры поста нужен индивидуальный подход к каждому ребёнку. Если ребёнок болен, то пост ослабляется.

И это — вполне согласуется с установлениями нашей Церкви о посте. Согласно 69-му Апостольскому правилу, даже Великим постом, самым строгим, мы постимся, кроме препятствия от немощи телесныя.

Другое дело, что некоторые сердобольные бабушки или мамы в телесно-немощные готовы записать всех детей — они же ещё не набрали полную силу! А то и вообще всех современных людей: мол, и вода нынче не та, и воздух, и все продукты. Все дети сейчас чем-нибудь болеют, куда им ещё поститься?

Но в том-то и дело, что силу и здоровье человеку дает отнюдь не обильное мясо-молочное питание, а Господь. Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4, 4). Человека прежде всего укрепляет благодать Божия, а для принятия её нужно очищение души. Очищение души даётся молитвой и постом, участием в таинствах Святой Православной Церкви.

Мы знаем, что растительная пища не ослабляет человека. Монахи вообще не едят мяса, но живут, бывает, иногда и до ста лет, и всю жизнь трудятся. Да ведь все наши монастыри с их величественными храмами, мощными каменными стенами, с их огромным хозяйством, возводились именно постниками — монахами.

В целом все должны держаться общих церковных норм и традиций. И хорошо сознавать, что есть норма, а что — вынужденное, временное отступление от неё.

Пост как таковой не может быть отменён ни для кого. Он может быть только ослаблен, в зависимости от состояния здоровья человека.

Ведь недаром в нашем православном Уставе существуют различные ступени поста: пост с растительным маслом, без растительного масла, пост с рыбой.

Пост — дело нашей совести, дело нашей любви к Богу, желание хоть немного соединиться с Ним в Его страданиях за нас, грешных. Вообще, смысл поста — и физический, и, особенно, духовный, — столь глубок, что для нас он до конца открыться не может. Но то, что пост — это жизненно важно для нас, это точно. Мы принимаем его верой, помня о том, что Сам Господь сорок дней постился в пустыне, прежде чем выйти на дело Своего общественного служения. И в конце поста к Нему приступил дьявол, предлагая превратить камни в хлебы (Мф. 4, 3).

Мысли против поста дьявол старается внушить всем людям, потому что пост — важнейшее оружие против него: Сей же род изгоняется только молитвою и постом (Мф. 17, 21), — сказано в Евангелии. Поэтому, принимая решение о мере поста для ребёнка, нужно помолиться Богу, чтобы была Его святая воля в этом, посоветоваться со священником. И, конечно, искренне каяться во всех нарушениях поста и всей душой стремиться его соблюдать. Как говорят, кто хочет, ищет пути, а кто не хочет, ищет причины.

Дай Бог всем нам найти путь к посту — для себя и для всей семьи, ибо это — путь спасительный, путь благодатный, путь, указанный нам Самим Создателем нашим, подателем всех благ.

О том, что необходимо знать каждому православному человеку

В случае крайности, когда готовящемуся ко крещению грозит смертная опасность, а священник не может вскоре прибыть, могут совершить крещение и миряне, чтобы кто-либо не скончался непросвещённым. Крестить можно и должно во всякое время — со дня рождения младенца. По необходимости, можно крестить и кипячёною водой, и нечистою водою из лужи. При таком крещении требуется только, чтобы крещающий был православным, понимающим важность Божественного крещения; чтобы он точно произнёс форму крещения при троекратном погружении или обливании водой:

КРЕЩАЕТСЯ РАБ БОЖИЙ (или РАБА БОЖИЯ), имя рек,

ВО ИМЯ ОТЦА, АМИНЬ, И СЫНА, АМИНЬ, И СВЯТАГО ДУХА, АМИНЬ.

В требнике Петра Могилы об этом сказано: «Аще тамо будет священник, он да крестит, а не диакон; аще же диакон, он, а не иподиакон; аще кой-либо буди от клирик, он, а не простец; аще муж, он, а не жена. Разве точию студа ради, достоит жене паче, неже мужу крестити младенца, или аще жена лучше умети будет изрещи форму крещения и водою облияти».

Воду после крещения нужно вылить в реку или в такое место, которое не попирается ногами.

Если после этого крещённый мирянином будет жив, то крещение должно быть дополнено священником.

по материалам книги свящ. Алексия Грачева (1959-1998) «Когда болеют дети»,
Даниловский благовестник , Москва, 2002.

Почему болеют дети с православной точки зрения

Она лежала в кроватке в пустой больничной палате с трубкой в носу и смотрела в одну точку спокойным отрешенным взглядом. Она не плакала, она вообще не издавала ни звука, она просто лежала – лежала с какой-то странной, невероятной покорностью, как овечка, как агнец, приготовленный на заклание. Во всем ее облике не было ничего беззаботно-детского, капризного, а была вот эта поразительная, показавшаяся мне совершенно осознанной покорность. Да, именно осознанная, несмотря на то что Диана, по словам врачей, ничего не понимала, не говорила, не двигалась и даже не могла самостоятельно кушать. Она была как принцесса – худенькая, хрупкая, с вьющимися пшеничными волосами и большими голубыми глазами, просто красавица. И еще в ее взгляде было страдание, но страдание опять-таки совершенно безропотное…

По счастью, Диана не была брошенной, у нее есть мама, просто в этот момент она болела, и девочку пришлось положить в больницу, чтобы за ней кто-то мог присмотреть. Папа, как это часто бывает с неизлечимо больным ребенком, от Дианы ушел, и мама осталась одна с тремя детьми…

Мы потихоньку стали друг к другу привыкать: я сидела у ее кровати, гладила по голове, она разрешила взять себя на руки. Менять памперсы оказалось не так уж сложно, как и кормить через зонд. Во время кормления Диана немного плакала – молоко поступало через трубку, и это причиняло ей дискомфорт. Но плакала она не так, как плачут здоровые или хотя бы относительно здоровые дети. Плакала тихо, нетребовательно, покорно. По словам врачей, она, скорее всего, никогда не будет ни ходить, ни говорить. Мне очень хотелось что-то сделать для нее, чем-то ее порадовать. Я просто брала ее на руки и кружила, ей это очень нравилось, она улыбалась…

Это был Промысел Божий, что я попала именно к этому ребенку. Проведя с ней шесть часов, я поняла, почему болеют дети. Да, я нашла ответ на этот вопрос. Рядом с Дианой это оказалось несложно и как-то совершенно очевидно. Дети болеют потому, что приносят себя в жертву. По этой же причине они умирают. И это жертва любви. И не нужно спрашивать, почему так происходит, и «куда смотрит ваш Бог», достаточно просто всмотреться в свое сердце. То, как мы живем, какие грехи совершаем, – все это зло ведь не может испариться бесследно, уйти в никуда. Нет, оно бьет рикошетом по самым маленьким и невинным, потому что грешим мы, а страдают за нас они. Как страдал за нас Христос. И в этом страдании нет насилия, оно глубоко добровольно…

Моя подруга, которая считает себя человеком верующим, очень сильно возмущалась как раз этим: почему дети болеют, погибают и куда же смотрит Бог? Как это объяснить? При этом та же подруга совершенно спокойно относилась к абортам и очень возмущалась опять-таки, когда Патриарх Кирилл предложил бесплатные аборты запретить. «Нет, ну ты представляешь, какая дискриминация?! Просто какой-то каменный век!» – совершенно искренне восклицала она.

Но слушайте: что за безумие? Где же наши глаза и наш разум? Неужели мы думаем, что можно пачками убивать детей в утробе и при этом думать, что все остальные дети будут жить долго и счастливо? Что можно бросать детей, отказываться от них, обрекая их на беззащитность и одиночество, жить беспорядочной жизнью и при этом иметь дерзость недоумевать, почему это Бог «так жестоко» относится к детям и неужели Ему «все равно»? И не чувствовать за это ни малейшей своей ответственности…

У кого-то может возникнуть вопрос, что, мол, это же не мы бросаем своих детей, не мы делаем аборты, да и живем вроде не так уж безалаберно, причем же тут мы? Слава Богу, если так, но вспоминается знаменитая фраза Достоевского о том, что в этом мире каждый перед каждым виноват. И если в нее всмотреться внимательно, вдуматься в ее духовный смысл, она перестанет казаться чем-то абстрактным, и вопрос: «Почему болеют дети?» – отпадет сам собой. Потому что они будут болеть и будут умирать до тех пор, пока в нашей душе есть зло и есть грех.

Полина, Оля, Карина

Диана была единственным ребенком из тех, с кем мне довелось подежурить, у кого была мама. Все остальные были отказниками, воспитанниками детских домов и интернатов. И это было, пожалуй, единственное «созерцательное» дежурство, когда можно было просто сидеть рядом с ребенком и что-то важное осмыслять. Позже такой возможности не было – детей в палате четверо, пятеро, а нас, дежурных, всего двое. Всех надо накормить, напоить, переодеть, памперсы поменять, укачать, взять на руки, что-то постирать, отнести на укол… Крики, плач, шум-гам – иногда за шесть часов смены не было свободной минуты. Тут уже, конечно, не до созерцаний.

Детей привозят из детских домов, чтобы приготовить их к операции. За ними нужно ухаживать, медперсонал этого делать не может, у него другие функции, мамочки в палате тоже – у них свои дети на руках. Поэтому функцию мам и берут на себя волонтеры Общества милосердия, организуя каждодневные круглосуточные дежурства. Ради детей и во славу Божию.

И сколько же горя и страданий проходит перед их глазами, сколько брошенных, одиноких, больных, никому на свете не нужных детей…

Как-то привезли из области, из специализированного детского дома пятерых детей. Это было мое второе дежурство. Я до сих пор их всех помню. Оно стало для меня шоком. Таких детей я не видела никогда. Я помню Полину – этому существу было всего несколько месяцев. Невозможно было запомнить все ее диагнозы, но была у нее точно энцефалопатия в какой-то очень тяжелой степени, и выглядела она так, словно была пришельцем с другой планеты. Когда она плакала, то у меня, видимо, по недостатку закалки темнело в глазах. Маленькое сморщенное старческое личико, как будто ребенку глубоко за семьдесят, и бездна страдания на нем. А тело… Я думала, такого в жизни не бывает… На руки ее было брать страшно, а нужно было и брать, и кормить, и утешать. Врачи говорили, что Полина не жилец, очень возможно, что ее уже и нет на свете… Рассказываю это не для того, чтобы пощекотать чьи-то нервы. Просто после таких дежурств вопросы к Богу отпадают. А кого они волнуют, стоит попробовать подежурить, благо потребность в волонтерах есть всегда.

Я помню мальчика с аутизмом, его звали Данила. Я не знаю, может, люди, которые работают с такими детьми, привыкли ко всему, но мне о нем больно даже вспоминать. Он сидел в кроватке с поникшей головой, как забитый зверек, и не подпускал к себе никого. Он смотрел в одну точку, отворачивался от любого прикосновения. Его невозможно было накормить. Он даже по-человечески не ложился – спал сидя, уронив голову на грудь, предварительно долго раскачиваясь и шатаясь. Уложить его или накрыть одеялом тоже было нельзя – он моментально вскакивал. Смотреть на это спокойно было невозможно… На его фоне дауненок Максим был просто сказочным ребенком – он постоянно кусался, иногда громко ревел, но в целом был общительным и веселым, играл в ладушки…

У Олечки были парализованы ножки, она никогда не сможет ходить. Шансов на усыновление у таких детей не много, и это ужасно обидно: в остальном девочка крепкая, здоровая, смышленая. Маленький Дима родился с патологией кишечника. Врачи сделали ему операцию, кишечник вправили и обещали, что он будет вполне здоровым ребенком. Я очень на это надеюсь, и надеюсь, что его усыновят, потому что в глазах у него была такая тоска и одиночество, каких у обычных детей, живущих с родителями, никогда не бывает.

Такая же грусть была в глазах у Карины, всеобщей любимицы. Она была, пожалуй, единственным ребенком, кто мог и нормально ходить, и есть, и вообще жить. Ее все обожали, баловали, брали на руки. Она все время куда-то просилась, что-то показывала, хотела, чтоб с ней все время гуляли. А когда после операции у нее поднялась температура, лежала тихо, как котенок, и не шевелилась. Сильно похудела. Такая была маленькая и беспомощная…

Они дают нам больше, чем мы им

Отказных детей не советуют часто брать на руки: мол, привыкнут к ласке, а потом ведь обратно в детский дом. А там не до нежностей. И будет у ребенка стресс, еще одна ломка. Но как не брать? Так хочется в этот короткий промежуток времени дать им хоть что-то, какую-то часть себя. Ведь дети, которых не гладят, не целуют, не берут на руки, и растут, и развиваются медленнее, и вот это одиночество в глазах… Думаешь: вот лишний раз прижмешь его к сердцу, а вдруг у него от этого иммунитет хоть немного окрепнет? Какие-то положительные нейросигналы в мозг поступят и создадут в нем пусть небольшой, но запас прочности от всех тех житейских невзгод, которые предстоит еще перенести? Что ждет их в будущем – кто знает? Они сейчас еще многого не понимают, а что будет, когда поймут? Смогут ли смириться, не сломаются ли? Найдут ли себя как-то в жизни или обреченно пойдут под откос? Вот эти вопросы не могут не волновать.

Читайте также:  С точки зрения диалектического материализма материя это объективная

И, конечно, эти дети дают нам гораздо больше, чем мы им. Что именно? Это трудно сформулировать словами. Они дают ощущение живого Бога, живой боли, они не дают уснуть в потоке суеты и житейских проблем, они выдергивают тебя из этого потока своим постоянным свидетельством, самим своим существованием. Они размягчают сердце, и ты начинаешь понимать, что в жизни по-настоящему важно, а что нет, о чем стоит беспокоиться, а о чем нет. И еще они дают радость. И когда уходишь домой, уступая место сменщице, конечно, чувствуешь себя предателем, понимаешь, что по-настоящему помочь этим детям можно, только усыновив их. Хотя бы кого-то из них. Но на это нужно мужество и нужна воля Божия, ведь ребенок – это не игрушка, особенно ребенок-инвалид. Блаженны те, кого Бог этого сподобит. Велика их награда на небесах. А мы… давайте хотя бы не будем задавать ненужных вопросов, не будем гневить ими Бога, а просто по возможности помогать и делать то, что должно. И очищать свое собственное сердце, чтобы зла в мире было меньше.

Если ваш ребенок заболел. (советы православного педиатра): От чего нужно защитить детей и как это лучше сделать?

Хочу немножко поделиться размышлением о том, что могут сделать родители, как и от чего могут предотвратить и защитить своих детей, если в своем поведении будут во всем полагаться на волю Божию, будут во всем руководствоваться Словом Божиим.
Моя работа связана с часто болеющими детишками, которые посещают сады и школы. Родители приходят ко мне за консультацией, уже перепробовав разные способы лечения обычными химическими препаратами. Это не помогает, и у них появляется желание лечиться травами, гомеопатическими средствами, дыхательной и лечебной гимнастикой. Среди причин, которые, по мнению родителей, вызывают заболевания ребенка, выделяют внешние факторы : плохая экология, несбалансированное питание, скученность населения и т.д. Родители порой даже не предполагают, что очень часто источником недуга детей являются внутрисемейные факторы : духовное состояние, степень гармоничности взаимоотношений супругов, их отношение к своим собственным родителям, душевный мир, а также чувства, мысли, переживания, поведение во время беременности и особенно на первом году жизни.
Хотелось выразить несогласие с распространенным мнением врачей и родителей о том, что как только ребенок начинает посещать детский сад, он начинает часто болеть. Это поверхностный подход, ведь причина внешней дезадаптации лежит во внутренней семейной атмосфере. Отсутствие мира в семье (пусть даже на внешнем плане она благополучна), конфликты между родителями, конфликты со старшим поколением могут невидимо изменять внутреннее состояние ребенка, создавая у него определенную напряженность работы ряда систем: нервной, сердечно-сосудистой и т.д., постепенно ослабляя защитные системы организма ребенка. И как только малыш сталкивается с новыми условиями и требуется дополнительная напряженность для того, чтобы приспособиться к детям, воспитателям, нянечкам, возникает конфликт, выражающийся порой в повышении температуры, насморке, кашле или чрезмерной раздражительности, плаксивости. Не нужно искать причину вовне. Она лишь толчок, катализатор внутренней, семейной, нестабильности, которая во многом зависит от родителей. Экологию и экономику родители изменить не могут, а вот отношения в семье — это, с помощью Божией, под силу каждому.
В ясельную группу одного из детских садов я прихожу еженедельно. Возраст от трех лет и старше удивителен своей открытостью, непосредственностью, своей любвеобильностью, необычной лучезарностью. Этот возраст не оставляет равнодушными даже самых хмурых людей. Детская любовь в этом возрасте может растопить любое, даже самое ледяное и каменное сердце.
Когда поначалу приходишь в группу, детишки, как и любого нового человека, встречают настороженно, и это естественно. По мере привыкания, он становится для них другом, с которым они общаются чаще всего на «ты». «А ты чего сегодня к нам пришла?». И, как правило, каждый из детишек уже имеет свое отношение к доктору, свой взгляд на него. От них я могу услышать разное. Один, например, говорит: «Я сегодня зубы чистил, мне сегодня морковку давать можно». Второй предлагает: «Вы меня сегодня не слушайте и ничего мне не делайте, потому что у меня ничего не болит, я вообще не болею». Третий, подходя, утверждает: «Я сегодня вообще не болею и слушаться не хочу», а четвертый просто радуется: «А я сегодня не болею!». И это естественная реакция в этом возрасте.

Среди группы таких жизнерадостных малышей обратил на себя внимание один, который был как-то так в стороне. С детишками он не играет, плаксив, необщителен, в группе выбрал только нянечку. И на прогулку, на завтрак, на обед, и спать он идет только с ней, на осмотр врача реагирует нежеланием, плачем, прячется за нянечку.
С чем это связано? С непрофессиональностью доктора? — Нет. С неумением работать с ребенком? — Нет. Это чаще всего связано с особенностями малышей. И педиатры, которые долго работают, это знают. Видя такую особенность малыша, мне, как врачу, пришлось поинтересоваться: какова история его жизни до детского садика?
По медицинской карточке выяснилось, что малыш на первом году был травмирован, наблюдался у невропатолога, получал лечение, снят с учета, разрешены прививки. С точки зрения невропатолога он выздоровел, у него все хорошо. Мне, как педиатру, был непонятен тот «внутренний» страх, напряженность, незащищенность, которые проявлялись в действиях ребенка, вызывая защитные реакции плача, протеста.
На прием была приглашена мама. Из беседы выяснилось, что живут они с отцом ребенка без регистрации брака, совместно с родителями мужа. Со свекровью не всегда ладят, но больших конфликтов нет, т.к. родители мужа стараются не участвовать в их семейных отношениях и в воспитании внука. В период беременности она испытывала определенную тревогу, неуверенность в том, все ли будет нормально, не разлучатся ли они с отцом ребенка. Были какие-то заболевания в период беременности, но она плохо помнит. Состояние тревоги у мамы сохранялось и в разговоре, выказывалось в ее поведении: в глазах слезы, руками постоянно теребила перчатки, в начале разговора очень настороженно отвечала на вопросы. В ходе беседы успокоилась. На вопрос «Почему брак не зарегистрирован?» мама ответила так: «Да что, мы нормально живем в общем-то, все хорошо, в этом нет необходимости». Ребенок крещен на первом году жизни, т.к. болел, и кто-то из знакомых посоветовал окрестить. Мама крещена, отец — нет. За чадо свое мама не молится, так как в семье этого не принято. В храме Божием с ребенком бывают очень редко, хотя малышу там нравится. Причащали его только после Таинства Крещения. Маме были даны медицинские рекомендации с целью улучшения состояния малыша. Кроме этого, посоветовали встретиться и побеседовать со священником близлежащего храма. Посоветовали как можно чаще приобщать малыша Святых Христовых Таин, а самой маме пройти Таинство Исповеди. Мама восприняла мои слова очень тепло.
По прошествии определенного времени, зайдя в группу, я увидела перемены. Дитя стало поспокойнее, более общительней со своими сверстниками, правда, предпочитает играть больше в одиночестве, но почти не плачет, проявляет интерес, подходя поближе ко мне. Значит, какие-то рекомендации, данные маме, были выполнены. Даст Бог и, может быть, семья повернется лицом к храму, обратится к Богу. И в их доме затеплится лампадка, появятся иконы, оживет ласковый огонек свечи и возгорится молитва матери и отца за свое чадо, за свою семью. Даст Бог, в семье начнется благочестивая жизнь, многие проблемы, которые возникли у ребенка, исчезнут.

Молитва родителей, их жажда материнства, отцовства делает порой с человеческой точки зрения невозможное. На моей памяти случай из практики работы в роддоме.

Рожала женщина с тяжелой сердечной патологией, тяжело протекавшей беременностью, но большой жаждой иметь ребенка. Возникла необходимость кесарева сечения. Родившаяся девочка поначалу вызывала у педиатров тревогу за ее жизнь. Ребенку проводили целый комплекс лечебных мероприятий, направленных на улучшение состояния ее здоровья. Особенно хочется отметить поведение матери, ее молчаливо-уверенное участие в том, что дочка будет жить, несмотря на тяжелое состояние. Можно предположить, что мать молилась за свое чадо, т.к. мы, врачи, незримо ощущали помощь и порой удивлялись быстроте улучшения состояния на фоне проводимого лечения. Девчушка выжила и из роддома была переведена в больницу для дальнейшего лечения.

Размышление о важности семейной гармонии, взаимоотношений матери и отца в период беременности и особенно в первые полгода жизни ребенка — следующая история.

На приеме — родители (отец и мать) с малышом трех месяцев, страдающим выраженным дерматитом на лице и тельце ребенка, конечностях. Малыш крайне беспокойный, внутренне напряжен, мама нервозна. Назначено комплексное лечение, ребенок консультирован крупными специалистами в области дерматологии, но проводимое лечение долго не приносило результатов. Лишь после того, как успокоилась мать ребенка, разрешился конфликт с мужем, начавшийся на последних месяцах беременности (они развелись, и в доме прекратились скандалы), состояние ребенка резко улучшилось, и проводимая терапия привела к хорошим результатам.

Еще один случай:

На приеме — ребенок четырех лет, крайне капризный, плаксивый по поводу частых ОРВИ. Из анамнеза стало известно, что мама практически всю беременность находилась в состоянии плаксивости, нервозности в связи с работой и незначительными конфликтами в семье. Назначена комплексная терапия ребенку, даны рекомендации маме: изменить отношение к окружающим ее людям, научиться принимать от жизни не только победы, но и поражения. После лечения в течение трех месяцев получен хороший результат. Девочка в течение длительного времени не болеет ОРВИ, стала веселой, жизнерадостной, общительной.

Продолжая наш разговор о врачебных наблюдениях, предоставлю вашему вниманию ряд интересных историй детишек различного возраста.
На прием пришли мама и бабушка с малышом — мальчиком восьми месяцев. Жалоба была на то, что, вернувшись из деревни, мальчик стал беспокойным, спит и кушает хуже, и общее его состояние их встревожило. Когда я посмотрела малыша, то заметила клинические проявления рахита. Они проявлялись и внешне, и в тех жалобах, которые предъявляли мама с бабушкой. Все свидетельствовало о том, что у ребенка рахит. Степень тяжести рахита можно только предположить, окончательно она устанавливается по ряду дополнительных клинических обследований. Ну и, естественно, этого никто не проводил. Почему «естественно»? Потому что (как потом выяснилось) родители знали, что у малыша рахит, и ребенок получал гомеопатическую терапию. И тогда я, стараясь не испугать маму (очень часто, когда начинаешь говорить о том или ином психологическом или физиологическом состоянии ребенка, мама очень пугается), очень осторожно сказала:
— Вы знаете, похоже, что у вашего ребенка рахит.
На что она ответила:
— Да, мы знаем, что у ребенка рахит.
Клинику рахита знают многие врачи. И если доктора будут читать мои беседы, то пусть не подумают, что в данном случае я недооценила клинику или те симптомы, которые увидела. В первую очередь хотелось бы предоставить другое мое ощущение, состоящее в следующем. Когда я посмотрела на малыша, провела определенный его осмотр, поговорила с мамой, то есть собрала анамнез, то возникло такое удивительное субъективное чувство: незащищенности, неуютности малыша. Хотя, судя по внешнему благосостоянию, недостатка в уходе нет, семья имеет материальный достаток. Малыш крещеный, и на груди у него, к моей великой радости, был крестик. К великой радости, потому что, к сожалению, родители почему-то считают, что крещеным малышам первого года носить крестик необязательно, и потому он у них отсутствует (об этом расскажу в следующей главе). Посмотрев малыша, я спросила маму:
— Скажите, а какие отношения у вас в семье, с отцом ребенка — с вашим мужем, венчаны ли вы?
Почему этот вопрос возник, ответить не могу. Наверное, ощущение этого состояния незащищенности, какой-то детской неуютности, внутренней необъяснимой грусти у малыша вызвало у меня тревогу и родило вопрос. Повторю: это не клиника рахита, это нечто более тонкое, может быть, интуитивное, не всегда уловимое, трудно формулируемое. И мама ответила:
— Вы знаете, да, мы не венчаны, потому что муж против, хотя и крещеные.
Вероятно, я затронула ту тему, которая очень волновала бабушку. Она увидела в моем лице человека, который поддерживает ее переживания, и тут же сказала:
— Знаете, наш духовник тоже сказал, что многие проблемы, которые связаны с ребенком, с его заболеванием, зависят от того, что мать и отец не венчаны. На браке нет Божьей благодати.
Вот такая история.

Вообще по детям заметно, из каких они семей — крещеных или некрещеных, венчаных или невенчаных. Видишь незащищенность малыша, какое-то внутреннее, недетское переживание, когда глядишь на таких деток, очень часто внутри возникает такое желание — взять и закрыть их. Чем, от чего закрыть? Сложно сказать. Но какая-то внутренняя потребность закрыть малыша от того, чему он подвергается, постоянно присутствует. Хотя сам до конца не понимаешь, с чем связано такое переживание, и, скорее всего, это не медицинская проблема.
Вообще я хочу сказать, что чисто медицинской проблемы детских заболеваний нет. И сколько бы между собой ни спорили ученые мужи о том, что то или иное состояние определяется тем или иным физиологическим нарушением, что оно связано с наследственностью матери и отца, с другими многочисленными факторами, все равно, во главе угла лежит нечто иное, принципиально определяющее состояние ребенка. Господь удивительным образом по состоянию малышей, особенно первых дней жизни, первого года жизни, показывает многое из того, что сокрыто от научного взгляда. Каким образом? Ведь дети не говорят.

Вспоминается беседа с одним доктором-гинекологом, доцентом, который пришел на осмотр ребенка после кесарева сечения. Ситуация с мамой была очень сложная — тяжелая патология, ребенок родился немного раньше срока, были сильные переживания за состояние, за жизнь ребенка. Возможность беременности с точки зрения медицины ставилась под сомнение, потому что и возраст у мамы был большой и патология довольно серьезная. Поэтому доктор, который делал кесарево сечение, очень сопереживал вместе с неонатологами о состоянии новорожденного. Помню, как она подошла ко мне и спрашивает:
— Как дела?
Я отвечаю:
— Все, что в наших силах, мы сделаем, а дальше — неизвестно. Во всяком случае он не в таком критическом состоянии, как это можно было предположить, исходя из состояния самой матери.
На что, помнится, она мне сказала:
— Как вы в них разбираетесь? На мой взгляд, они все на одно лицо, и у них одно состояние. Как вы различаете?
— По крику. Какой крик, такое и состояние младенца.

Крик на самом деле бывает разный. Когда ребенок хочет кушать — это один крик, а когда ему плохо — совсем другой. И те педиатры, которые занимаются областью неонатологии, думаю, со мной согласятся. Обычно опытный педиатр, опытный неонатолог даже по крику ребенка может предположить то или иное его состояние или патологию.

Источники:
  • http://eparhia-saratov.ru/Articles/article_old_60428
  • http://pravoslavie.by/page_book/ot-chego-nuzhno-zashitit-detej-i-kak-eto-luchshe-sdelat