Отношения человека с животной точки зрения

Человек — это животное или нет? Давайте порассуждаем о сходстве и различии между нами и «братьями меньшими». Под животными в данном случае подразумеваем класс млекопитающих.

Разумеется, самое очевидное и наглядное, что нас объединяет, — оба представителя природного мира относятся к живым организмам и существуют в конкретных земных условиях. Если рассматривать ответ на вопрос: «Человек — это животное или нет?» — исключительно с биологической точки зрения, то ответ, скорее всего, будет положительным. Ведь в человеческом и животном организме масса общего — в строении скелета, дыхательной и пищеварительной функции, устройстве репродуктивных органов. Даже болезни человека и животных порой очень схожи. Но на самом деле не все так просто. И на вопрос: «Человек — это животное или нет?» — ответ не столь однозначен.

Любой живой организм для продолжения бытия нуждается:

2. Защите от опасных и просто неблагоприятных факторов окружающей среды.

3. Размножении, то есть воспроизводстве подобных себе особей.

Чем человек отличен от животного по каждому из приведенных пунктов? В рамках данной небольшой статьи мы не имеем возможности подробно осветить всю совокупность сложных физиологических, психических и социальных факторов, влияющих на поведение живых существ. Но попытаемся дать хотя бы краткую характеристику основным из них.

Поговорим о питании

Здесь можно рассуждать о двух его сторонах — видах пищевых источников и способах добывания пищи. В качестве источников выступают объекты растительного мира либо живые существа. Те животные, что питаются лишь растениями, считаются травоядными. К отряду хищников принадлежат те виды, пища которых — другие животные. И третья группа — всеядных — состоит из видов, рацион которых является смешанным.

Мы не будем сейчас затрагивать классификацию животного мира с подразделением на зоологические семейства, классы, отряды и т. п. Обратим внимание лишь на динамическое равновесие, предусмотренное природой между травоядными и хищниками с поддержанием нужного численного отношения. Количество тех или иных особей в животном мире регулируется самой природой наличием тандема «жертва — хищник». То есть убийство и поедание одних представителей животного мира другими не что иное, как закономерный процесс, существующий для поддержания равновесия в мире живых существ. И с этой точки зрения человек является животным.

На заре своего существования человек относился главным образом к группе хищников. Собираемые им растительные плоды составляли относительно малую долю людского рациона. Не имея зубов и когтей — средств выживания в мире хищников, человек заменил их ручным оружием (камнями, стрелами, ловушками). Таким образом, первобытная охота на протяжении веков и тысячелетий обеспечивала род человеческий пропитанием и, соответственно, позволяла рассматривать людей как млекопитающих хищников.

Что же потом?

Но постепенно произошла так называемая неолитическая революция, суть которой — в переходе к первому примитивному земледелию и скотоводству. С этих пор жизнь людей и животных стала коренным образом различаться. Между человеком и природой стали складываться принципиально иные отношения. И хотя продолжался переход очень и очень долгое время, в течение которого охота продолжала играть огромную роль в выживании человечества, рассматривать человека всего лишь как представителя животного мира уже не представлялось возможным.

Наряду с земледелием развивалось и скотоводство, которое стало результатом приручения и одомашнивания диких животных (лошадей, свиней, гусей, коров). Человек выращивал их для получения и потребления мяса, яиц, молока. То есть продолжал оставаться хищником, но убийство других животных на лоне природы (охота) сменилось на целенаправленное выращивание и разведение «корма». Таким образом, возникновение земледелия и скотоводства можно поставить в ряд основных факторов, резко отделивших человека от прочих представителей животного мира.

Поговорим о выживании

Что общего у человека и животного в данном вопросе и чем разнятся у них способы защиты от опасностей и тягот жестокого внешнего мира? Здесь тоже имеются весьма существенные отличия. Естественные способы, существующие в мире млекопитающих, — укрытие в пещерах и норах, наличие подкожного жира или шерстяного покрова.

На заре человечества наши предки спасались от холода и диких зверей подобным образом — заворачивались в шкуры и прятались в пещерах. Затем появились первые хижины из дерева или камней. Как все мы знаем, данный процесс эволюционировал к современному строительству комфортных многоэтажных домов, призванных удовлетворить большинство человеческих потребностей. То есть умение строить искусственные жилища можно назвать вторым существенным отличием людей от представителей животного царства.

Вопросы репродукции

В половой жизни можно обнаружить много общих признаков животного и человека. И у того, и у другого она основана на действии природных инстинктов, задача которых — обеспечить сохранность вида путем реализации репродуктивной функции. В чём же тогда отличие?

Человечество в процессе своего развития данный процесс смогло «окультурить». Если основой половых потребностей человека и животного был и остается природный инстинкт, то цивилизация в процессе развития человеческого общества привела к украшению последнего множеством условностей и нюансов, недоступных представителям животного царства.

Основные этапы репродуктивных процессов человека и высших млекопитающих достаточно схожи. Состоят они в завоевании самки в ходе соперничества за неё самцами, спаривании и последующей заботе о потомстве. Если в животной среде соперничество носит любую форму — от ненавязчивого привлечения внимания до яростных баталий, нередко ведущих к убийствам, то в людской среде существуют понятия о приемлемом диапазоне поведения. Хотя порой сторонники теории сходства человека и животного это и отрицают.

Хотя многое зависит от культурного уровня действующих лиц (примитивные индивидуумы опускаются до драк, порой с поножовщиной, в борьбе за понравившуюся женщину), в человеческом социуме в целом принято завоевывать избранницу более цивилизованными методами — достижениями и демонстрацией успехов в карьере, науке или спорте, проявлениями человеческой симпатии и заботы.

Признаки сходства человека и животного в вопросах репродукции

Биологическая цель соревнований в борьбе за самку состоит в отсеивании неполноценных особей с тем, чтобы гены их не переходили последующим поколениям. Человек, выбирая себе пару, бессознательно следует тем же самым законам природы.

Как и в животном мире, среди людей приняты ритуальные испытания будущего избранника на щедрость (способен ли «самец» обеспечить будущее семейство) и мужество (будет ли он достаточной опорой и защитой своей женщине и их общим детям), только вместо примитивных поединков с соперниками здесь используются иные, более изощренные формы демонстрации собственной состоятельности — от преподнесения дорогих подарков до помощи в решении сложных жизненных вопросов.

Процесс спаривания у человека и животного достаточно схож. Эмоциональные реакции, часто приписываемые исключительно человеческим особям, при внимательном рассмотрении можно наблюдать и в животной среде.

Когда появляется потомство, в родительской паре устанавливаются отношения, завязанные на заботе о нём. И здесь при сравнении человека и животного прослеживается много совпадений. Две основные формы существующих брачных отношений — моногамный либо полигамный брак — можно проследить как в человеческой среде, так и в животном мире. Считается, что полигамные отношения более присущи миру животных (примеры встречаются у большинства видов). Но и в человеческом обществе подобные формы всегда имели место. Например, мусульманская религия не только не запрещает, но и предписывает своим последователям отношения многоженства (пример — знаменитые восточные гаремы).

И у людей, и у животных встречаются порой такие формы отношений, при которых после оплодотворения самки самец устраняется и никак не участвует в воспитании потомства. Таким образом, физиологическая основа репродуктивных отношений в животном и человеческом мире приблизительно одинакова.

Тогда чем человек отличен от животного?

Если говорить о психологической стороне отношений между людьми и животными, разница выглядит довольно существенной. Речь идёт о той самой любви, феномену которой до сих пор не найдено максимально точного определения. В зависимости от того, что понимается под любовью, не утихают споры — возможно ли подобное явление в животном мире. Если делать выводы, опираясь лишь на гармонию половых отношений, то понятие любви вполне применимо и к представителям звериного мира. Но если говорить об эмоциональной привязанности, душевной общности, взаимном совпадении интересов и прочих присущих только людям особенностях, то следует признать — любовь в высшем ее понимании существует лишь среди представителей мира людей. Да и то даётся далеко не каждому из нас.

Хотя этология (наука о животном мире) описывает случаи поистине человеческой привязанности в некоторых животных парах друг к другу, в целом взаимоотношения среди млекопитающих длятся ровно столько, сколько требуется для спаривания, производства потомства и минимально необходимой заботы о его выживании.

В дополнение к сказанному следует лишь отметить, что явление так называемой платонической любви свойственно исключительно человеку и не имеет аналогов в животном мире. Когда же речь идет о родительской любви к потомству (особенно материнской), то данное явление присуще и тем, и другим, так как основано на физиологическом инстинкте.

Перейдем к мыслительной деятельности

Само данное понятие достаточно расплывчато и состоит из ряда более узких категорий, четких определений которых, в свою очередь, не существует. Речь идёт о рассудке и разуме, мышлении, языке, воображении, знаковой системе, сознании, восприятии и т. п. В философском словаре разум и рассудок характеризуются как категории, рождающие способности к развитию мышления (нравственного и художественного), а также научного познания. Если попытаться сформулировать данные понятия более конкретным образом, то под разумом (интеллектом) следует понимать способность к различению предметов и явлений окружающего мира с установкой их свойств и соотношений, нахождением причинно-следственных связей между ними.

Помимо этого данная категория подразумевает способность к использованию информации в целях планирования и осуществления собственной деятельности по достижению намеченных целей. Интеллект считается тем более развитым, чем большее число предметов и отношений между ними способен связать воедино.

Что же из сказанного выше можно непосредственно отнести к теме нашей статьи? Попробуем уточнить, в чём существенное отличие человека от дельфинов и шимпанзе (примеры животных, наиболее «продвинутых» в плане интеллекта). Эксперименты, проводимые этологами и зоопсихологами с представителями упомянутых видов, выявили достаточно развитые способности к мышлению. В частности, у дельфинов обнаружены несомненные способности к усвоению абстрактных понятий, например о форме предметов (круглый, квадратный) и т. п.

Шимпанзе продемонстрировали способность к решению логических задач. В частности, в эксперименте с подвешиванием на высоте связки бананов в помещении, где имелись ящики, шимпанзе соображал, как получить доступ к бананам — поставить ящики друг на друга. И таких примеров достаточно много. Пределы данных способностей вместе со степенью их приближения к уровню человека исследовались многими учеными.

Но существует явление, проводящее резкую грань между миром животных и людей. Речь идет о языке. Тот же самый философский словарь понимает под языком знаковую систему различной физической природы, выполняющую функции коммуникации общения и познания в процессе деятельности человека. Он может быть естественным, нужным в повседневной жизни для выражения мысли и общения, либо искусственным, созданным для удовлетворения определенной узкой потребности (математическая символика и т. п.).

То есть данное определение базируется на понятии знаковой системы. Точного определения у данной категории не существует, но суть ее можно кратко выразить как соотношение между явлениями и их абстрактными знаковыми обозначениями. Первые знаковые системы появились ещё в первобытном человеческом обществе как результат развития процесса совместной деятельности. Речь относится к звуковым знаковым системам. Позже человек — разумное животное — на основе ее сотворил письменность (знаковую систему, использующую материальные носители). Первыми примитивными письменными символами служили наскальные изображения, картинки на шкурах животных, папирусе, глиняных дощечках, появившейся гораздо позже бумаге. Затем, с развитием цивилизации, на магнитных носителях и прочих видах запоминающих устройств.

Язык как знаковая система

Общее между всеми знаковыми системами то, что они являются выражением абстрактного моделирования мира, который нас окружает. Таким образом, знаковая система — неотъемлемый элемент определения понятия интеллекта. Что же можно сказать на эту тему применительно к высшим представителям животного мира? Существует ли язык животных?

Если говорить о шимпанзе, то у них отсутствует даже речь как звуковая знаковая система. Обезьяны издают звуки, каждый из которых — отдельный сигнал без взаимосвязи с предыдущими. Грамматических предложений такая речь не содержит. Взаимодействие сводится к сигналу, крику об опасности или угрозе сопернику в виде рычания либо рева. Те, кто работает с дельфинами, утверждают о существовании особого дельфиньего языка в ультразвуковом диапазоне акустических волн. Но даже при наличии подобного данная система звуков не позволяет осуществлять накопление информации.

Из поколения в поколение дельфины передают друг другу одни и те же сигналы без каких-то изменений, что не дает им никаких возможностей дальнейшего развития. Именно наличие или отсутствие знаковой системы на материальном носителе с возможностью накопления знаний и передачи их последующим поколениям принципиально отличает так называемый язык животных от человеческого.

Перейдём к общественным отношениям

Животному миру и человеческому обществу присуще явление объединения в группы отдельных особей. Делается это с целью облегчения усилий по выживанию в мире дикой природы. Свойственно объединяться в сообщества, как правило, травоядным. Это помогает им успешнее защищаться от хищников. Последние же главным образом относятся к индивидуалистам, и в основном сообщество их ограничивается «семьёй» — самцом с самкой и детёнышами. Объясняется это тем, что хищникам практически некого бояться.

Первобытному человеческому обществу, как и травоядным, свойственно было объединение в целях борьбы с хищными зверями и совместной охоты на мамонтов и прочих крупных животных. С развитием цивилизации спустя сотни и тысячелетия деятельность человеческих сообществ значительно менялась. Изменения эти зависели не только от хода исторического развития, но и от огромного числа прочих факторов, например климата, географического положения и т. п.

В течение веков и тысячелетий сменилось несколько общественно-экономических формаций, различающихся между собой способами производства и формами власти, но любая из них рассматривалась как вариант существования человеческого общества в виде единого «социального организма». Действия и стремления отдельных индивидуумов сводились к действиям крупных масс или классов и определялись позицией в существующей системе общественных отношений.

По закону джунглей

В самых общих чертах весь процесс жизнедеятельности каждого конкретного индивидуума и всего общества в целом (неважно, идет ли речь о животных или о людях) сводится к поддержанию жизни в условиях ограниченных природных ресурсов и ведется в форме естественной борьбы за выживание, удел одних в которой — погибнуть, других — выжить и дать потомство. Результатами многовекового процесса приспособления к жестким условиям существования стал высокоразвитый инстинкт самосохранения наряду со способностью к регулированию собственного поведения при изменившихся условиях внешней среды, а также приобретение достаточного уровня агрессивности для противостояния конкурентам.

Природный инстинкт ведет к владению чем-либо, например ареалом охоты для львиной семьи или отдельным тщательно охраняемым жилищем для любого млекопитающего. Примеров этому в животном мире не перечесть. Каждая птица охраняет собственное гнездо, стая бездомных собак в городе изгоняет чужаков с территории своего квартала. Любое из этих явлений имеет отношение к инстинкту собственности.

То же самое мы можем наблюдать и у людей. Уже приглядываясь к поведению малышей на детской площадке, можно видеть борьбу за игрушки и стремление лидировать среди себе подобных. Любой взрослый человек стремится к обладанию имуществом и всеми силами пытается обеспечить себе отдельное жильё — ютиться в коммуналке с соседями не хочет никто. Отсюда вывод — всё вышеперечисленное составляет глубинную природную сущность человека, заложенную в психике на уровне основных инстинктов.

О различии между людьми и животными в данном смысле говорить не приходится. И вопрос: «Человек — это животное или нет?» — в данном контексте даже не ставится. Лишь людей мы имеем в виду, говоря о духовности, развитии личности и индивидуальности, вере в Бога, нравственности и прочих высших категориях. Само собой разумеется, что данные понятия к животному миру неприменимы по определению.

Отношение к животным – зеркало современного общества

«Главная задача каждого человека – сохранить в себе человечность», – писал Антон Чехов на рубеже двадцатого столетия. И сегодня, по истечении почти двух десятилетий уже нового века, вопросы, поставленные классиком, не теряют своей актуальности.
Показательным зеркалом современного общества служит наше отношение к животному миру. Не напрасно именно в Год Экологии в России широкий общественный резонанс приобрела тема правового регулирования ответственного отношения к животным. Гражданские инициативы в области защиты животных собрали поддержку сотен тысяч граждан и, наконец, вошли в повестку на уровне федеральной власти.

Однако все мы понимаем, что от разговоров до практического воплощения в жизнь «нравственного кодекса об отношении человека к животным», может пройти много времени. Сегодня расплата за подобные деяния несоизмерима с тяжестью преступления, — слишком уж она лояльная, а порой и вовсе сходит с рук. Между тем, ситуация давно не терпит отлагательств. Все знают о вопиющих случаях насилия над животными, прокатившихся по стране от Хабаровска до Рязани, цинично снятые на камеру и выложенные в сеть, будто рекламные ролики… А все от чего? От безнаказанности.

В России закон о защите животных, в том числе домашних, не могут принять уже 16 лет. Проект закона «Об ответственном обращении с животными» в первом чтении был принят еще в марте 2011 года, после чего работа остановилась. В конце 2016 года доработать его потребовал президент Владимир Путин.

Пора не только ответственно относиться к любому животному, а ощутимо наказывать за безответственность. Пора признать любые осмысленно-пагубные действия в адрес животных актами предумышленного насилия, серьезными преступлениями, караемыми законом и осуждаемыми людьми. Ведь безнаказанность живодеров может повлечь за собой их дальнейшую консолидацию в группы «единомышленников», силы которых будут крепнуть с каждым днем, представляя огромную опасность для общества.

Где гарантия, что те нелюди, что мучают братьев наших меньших, коих «милуют» столь мягким законом, почувствовав свою абсолютную безнаказанность, не пойдут издеваться над слабыми детьми или стариками? А что? Никаких преград… Тот, в ком хоть единожды поселилась жестокость, остановиться, увы, вряд ли сможет.

Если обратиться к мировому опыту, мы увидим, что многие страны уже приняли законы, карающие за жестокость к животным. Например, с прошлого года в США жестокое обращение с животными приравняли к особо тяжким преступлениям, таким как убийство или поджог. Наказанием за такое преступление является лишение свободы. В японском законе, действующем с 1973 года, говорится, что «никто не имеет права убивать, ранить или причинять страдания животным». Здесь за убийство или нанесение увечий животному предусмотрено наказание в виде тюремного срока с общественными работами или крупным штрафом. В Египте предусмотрено заключение на срок до 3 лет для любого, кто избивает или намеренно убивает одомашненную особь. В Швейцарии и вовсе законы о защите животных считаются одними из самых жестких в мире и всецело контролируют обращение с ними, включая допустимые размеры кроличьих клеток и количество физических упражнений, которым можно подвергать домашних собак.
Не будем забывать и о непосредственном спасении животных, вызволении их из опасности. Конечно, в больших городах стали появляться специальные организации, занимающиеся помощью домашним и диким зверям. Спасение животных – их первоочередная задача. Однако работают они на коммерческой основе, и не у каждого человека есть возможность оплатить их услуги.
Привлечение внимания и работа с этой проблемой позволят коренным образом изменить отношение к домашним и бездомным животным в нашей стране и способствовать гуманизации общества и ответственному отношению к братьям нашим меньшим, в целом. Обычно ситуации, когда животное, скажем, где-то застряло и не может выбраться самостоятельно, требуют компетентной помощи. Однако, специальной службы, которая занимается спасением животных у нас в стране нет. Подобные заявки отправляют обычным дежурным группам поисково-спасательных служб МЧС. Не отреагировать на вызов, каким бы нелепым он ни казался, спасатели не имеют права. При этом, типовая дежурная группа — 7 человек. Соответственно, им приходится делать выбор в сторону спасения человека, если подобная ситуация возникает.

В связи с этим мы обратились в МЧС России с инициативой – создать специальную службу, которая (при поддержке волонтеров) могла бы безотлагательно и на безвозмездной основе реагировать на такие происшествия. Службу предлагаем назвать «Зоопатруль Ирга», в честь лучшей собаки-спасателя МЧС России этого года. Мы понимаем, что консолидация сил спасателей и волонтеров поможет решить эту проблему. Нужно отметить, что, в мире, в основном, подобными случаями и занимаются добровольцы. К примеру, в Сербии существует служба спасения животных «Animal rescue Srbija». Команда ARS-а, в которой есть и альпинисты, и ныряльщики, каждый день бесплатно выезжает на вызовы для помощи животным. По словам руководства организации, их объединение заполняет дыру в государственных структурах, которые не имеют такой службы. На восточном побережье США, в Лос-Анджелесе, существует подобная городская служба, работающая уже два десятилетия. Они вступают не только в схватку с природой, но и с людьми, мучающими и убивающими беззащитных животных. Для последнего случая, кстати, в Европе и Америке существует зоополиция, наделенная достаточными полномочиями для применения мер в отношении жестокого обращения с животными.

Отмечу, что в течение 2016-2017 гг. одним из основных направлений деятельности Союза добровольцев России стало оказание помощи бездомным животным. Так, активисты организации оказали адресную помощь 156 животным. За время указанной работы добровольцы пришли к естественному выводу, что спасение животных – комплексный процесс, требующий всесторонней поддержки.

По отношению людей к животным можно судить о здоровье общества. Длительная изоляция от общества людей, не испытывающих жалости к «братьям нашим меньшим», выставляющими напоказ свои аморальные наклонности — вынужденная защитная мера, и она должна быть реальной. Потому что исходящая от них опасность, которой подвергаемся мы и наши дети — тоже вполне реальная. Сегодня котенок, завтра ВАШ ребенок!

Отношения человека с животной точки зрения

Отношение человека к животным всегда было краеугольным камнем нравственного состояния любого общества. В условиях же информационно-энергетического взрыва или, как мы привыкли говорить, научно-технической революции эта сторона бытия человечества из морально-этической (надстройка) становится нравственно-экономической (базисной).

Много веков назад человек приручил диких животных, сделав их домашними. Давно прошли те времена, когда животных держали лишь для выполнения ими определенных функций — кошки должны были ловить мышей, собаки — пасти скот, охранять жилище и помогать людям во время охоты на дикого зверя.

Сейчас для многих, домашние животные — это члены семьи, компаньоны, просто любимые существа. Именно от человека зависит их качество жизни, уход и правильное содержание. Поэтому, прежде чем взять домой маленький пушистый комочек, нужно многое узнать, чтобы в дальнейшем не наделать огромное количество ошибок, последствия которых могут привести к тяжелой болезни или даже гибели питомца.

Содержание домашних животных — не веселая игра, когда сегодня захотели — обратили внимание на собаку или кошку, а завтра забыли о них. Предстоит ежедневный труд, может быть, не всегда приятный, но жизненно необходимый [4].

Вопрос о том, что отношение к животным может и должно быть этичным, был окончательно решен сравнительно недавно. В течение многих веков царило мнение о том, что только человек представляет ценность как живое существо и имеет право использовать произвольно любые объекты живой и неживой природы. Этот тип мировоззрения получил название антропоцентризма (от греческого слова «антропос» — человек).

Тем не менее, протест лучшей части человечества против жестокого отношения к животным, развитие этической философской мысли, особенно в конце XIX и в XX вв., привели человечество к необходимости пересмотреть свои взгляды на отношение к животным, подвергнуть сомнению односторонность своей этики и выработать более гуманный и справедливый взгляд на свой статус в окружающем мире.

Мнимое бесправие животных, заблуждение, будто наши деяния относительно них не имеют нравственного значения, или, говоря языком морали, будто перед животными не существует никаких обязанностей, в этом проявляются возмутительные грубость и варварство.

Этисты далеких эпох, в основном, настаивали на необходимости сострадания к животным, взывали к человеческому милосердию. Эта трактовка проблемы и до сих пор продолжает использоваться организациями, получившими название обществ «благополучия животных», которые в своей деятельности опираются на эмоциональное отношение к животным, преимущественно к домашним. С XVIII века философы и богословы начали предлагать другие аргументы в пользу пересмотра отношения человека к животным. Они выдвинули идею справедливости (X. Приматт), идею долга человека — быть милосердным к живым существам. Идея справедливости в отношении животных получила свое развитие в концепции Прав животных, согласно которой единственно этичным подходом к проблеме считается справедливое отношение ко всем живым существам, удовлетворение их насущных потребностей.

Указывая, что животные заслуживают справедливого к ним отношения и их интересы должны быть защищены, сторонники идеи Прав животных развили и аргументировали положение о самостоятельной ценности, животных.

Антропоцентрический подход к оценке животного в течение многих веков заставлял человека воспринимать животное через призму его полезности для людей. Даже если речь не шла о пользе животного, как продукта питания, исходного сырья для одежды или биологической модели в экспериментах, а говорилось об узах привязанности между человеком и животным или о сострадании к животному, — ситуация рассматривалась только с точки зрения пользы для человека. Указывалось, что животные ценны для нас тем, что скрашивают одиночество, помогают сохранить здоровье, благоприятно влияют на нервную систему, помогают воспитывать детей отзывчивыми. Ни слова не говорилось о том, что извлекают животные из контактов с человеком, легко ли им дается роль объекта милосердия со стороны детей, тем более роль живой игрушки.

Наука решила вопрос о том, что животные могут чувствовать, думать, общаться друг с другом и с человеком. Наиболее близко стоящие к человеку виды обезьян — антропоиды — умеют не только разговаривать с помощью системы сигналов типа азбуки глухонемых, но могут заниматься искусством — рисовать. Наблюдения этологов показали сложность психики животных, их способность к глубоким эмоциям и даже наличие у них альтруистического поведения [37].

Поэтому в документах, определяющих стратегию деятельности Всемирного общества защиты животных, указывается, что животные — это чувствующие существа и, как таковые, имеют потребности. Если потребности животных, в целом, аналогичны потребностям человека: питаться, размножаться, трудиться, играть, общаться с себе подобными, — то, очевидно, они также должны быть удовлетворены. Человек всегда считал своей привилегией наличие у него потребностей и своим правом — их удовлетворение [38].

Этичное отношение ребенка к животному должно начать формироваться в семье с первых лет жизни ребенка. Главным воспитывающим фактором является пример родителей и других взрослых, окружающих ребенка. Доброе обращение с домашними животными: исключение грубого обращения с ними, причинения им боли, внушения страха — должно стать нормой отношения к животным для ребенка. Взрослые должны с серьезностью относиться к потребностям животных, удовлетворять не только их потребности в пище, воде, моционе, но и в общении; животные могут страдать от одиночества, бездействия, скуки. Из поведения взрослых ребенок должен усвоить, что животные — тоже члены семьи, что их потребности важны, что они могут чувствовать и понимать окружающее в большой степени, как и люди. Ребенок может понять, когда взрослые испытывают ответственность за судьбу животного, за его психическое и физическое состояние, — и для ребенка становится нормой помнить об интересах животного. Ребенок должен почувствовать в словах взрослого его уважение к жизни этих существ, восхищение их гармоничным слиянием с природой, их эстетическим обликом.

Наличие животных в доме развивает у детей чувство ответственности и дисциплинирует их. Наличие домашнего животного, несомненно, внесет изменения в распорядок дня вашего ребенка. Наряду с другими домашними обязанностями добавятся: регулярное кормление, прогулки и прочий уход за животным — в зависимости от его потребностей. И даже рыбки в аквариуме требуют постоянного внимания. Забота о своем питомце дисциплинирует юного человека, учит его не только брать, но и отдавать [35].

Подросток, у которого дома есть животные, никогда не станет издеваться над ними, потому что понимает и чувствует их боль. Конечно, из этого правила тоже бывают исключения, но они редки и обычно связаны с психопатологией или переадресованной агрессией: если ребенка бьют родители, он будет бить свою собаку или кошку, которая зависит от него, как он от родителей.

С животными в доме у детей расширяются возможности общения. Щенок, котенок, хомячок или другой питомец — непременный участник игр ребенка, и это очень важная часть процесса развития. Дети гораздо чаще, чем взрослые, приписывают своим друзьям-животным человеческие черты, они общаются с ними как со своими сверстниками: разговаривают, поверяют свои тайны. В чем-то они идеальные собеседники — во всяком случае, идеальные слушатели.

Для неуверенных в себе детей прекрасный способ повысить самооценку — заняться дрессировкой своей собаки. Сознание того, что четвероногий «младший брат» выполняет твои команды, поднимает ребенка в своих глазах.

Постоянное общение с питомцами помогает детям вырасти думающими и чувствующими людьми, позволяет постичь навыки невербального (неречевого) общения и развивает интуитивное постижение мира. С помощью животных ребенок удовлетворяет свою любознательность и чувствует неразрывную связь с природой [14].

Таким образом, животные нуждаются в заботе, уходе человека. Они являются не только «меньшими братьями», но и «лекарями» человека. У ребёнка необходимо прививать положительное отношение к животным личным примером с детства.

Заключения и выводы по теоретической части исследования

Почти каждому человеку с детства знакомы приятные ощущения, которые можно получить от общения с животными. С чем это связано и какой эффект оказывают питомцы на наше здоровье, — этими вопросами люди начали задаваться очень давно. Ещё 3000 лет назад древние греки обратили внимание на благотворное влияние собак на самочувствие человека. Сегодня положительное влияние животных на человека подтверждено экспериментами. Доказано, что люди, у которых есть домашние любимцы, живут дольше и болеют меньше, при этом их нервная система находится в куда лучшем состоянии, чем у тех людей, у которых питомцев нет.

Анималотерапия — это, пожалуй, самый приятный из всех известных видов лечения, дарящий массу приятных ощущений и не дающий никаких побочных эффектов. Вид анималотерапии с участием собак называют канистерапией. Собаки-«доктора» могут принадлежать к любой породе, но обязательно должны иметь уравновешенный характер. Их используют для работы с детьми, а также в хосписах и психиатрических клиниках. Чаще всего канистерапия используется для лечения неврозов, истерий, профилактики сердечно-сосудистых заболеваний. Кроме того, общение с собакой — верный способ повысить самооценку и стать общительнее.

Несмотря на то, что кошка стоит не на первой ступени по уровню взаимодействия с организмом, ее терапевтическое влияние носит поистине уникальный характер. Биополе кошек лечит головную боль, воспалительные заболевания, стабилизирует работу сердца, укрепляет иммунную систему.

Птицы и рыбы также оказывают определенное биоэнергетическое влияние на человека. Активное поведение и веселый нрав птиц помогут меланхоличному или флегматичному хозяину стать активнее и общительнее. А вот рыбки, наоборот, позволят гиперактивным людям стать спокойнее.

Лечение животными сегодня обычная и довольно популярная терапия. Стоит лишь добавить, что каждый человек сам интуитивно определяет, какое именно животное больше всего подходит ему в энергетическом плане и выбирает домашнего любимца, чаще всего, руководствуясь подобными чувствами, и чаще всего использует ненаправленную анималотерпию (обычно неосознанно) для решения своей психологической проблемы или ее компенсации. Но кем бы ни был домашний питомец — огромным догом или золотой рыбкой, влияние биополей хозяина и животного друг на друга принесет только пользу. Нужно помнить, что бережное отношение к животным обязательно доставит радость и человеку, и питомцу, а это, в свою очередь, положительно отзовется на состоянии здоровья и настроении.

В настоящее время проблема ненаправленной анималотерапии плохо изучена, и поэтому мы ставим цель исследовать особенности восприятия своего домашнего животного людьми разного пола и возраста. В восприятии своего домашнего животного отражаются те его качества и особенности взаимодействия человека с теми, которые и отражают потребности человека в компенсации своих психологических проблем.

В практической части исследования нами будет изучено эмпирическим путём отношение к домашним животным разновозрастных групп.

Заключение должно быть более структурировано и ориентировано на гипотезу исследования

О жестокости в отношении к животным: мнение специалиста

Мнение психиатра Виктора Ханыкова:

«Проблема жестокости к животным на вид не столь важная, по сравнению с экономическими, дорожными, коррупционными и другими острыми современными вопросами. Но степень защиты братьев меньших – один из важнейших измерителей нравственности общества, наряду с отношением к детям, инвалидам и старикам, и в цивилизованных странах не отделяется от них.

Теперь по теме. Будучи психиатром, в том числе на протяжении 5 лет – судебным, проведя через комиссии около 140 обвиняемых в тяжких преступлениях и участвуя во многих сотнях таких же экспертиз своего отдела, я могу гарантировать, что жестокость не бывает «частичной».

Если человеку нравится причинять боль любому живому существу, если жизнь и страдания любого живого существа для него – предмет торжества и радости – он готов к мучению и убийству человека. А коли не делает он этого, то исключительно из страха наказания. И как только появится возможность безнаказанно проявить жестокость к себе подобному – таковая проявится. Доказательств этому – немеряно во вполне серьёзных источниках.
И здесь дело не только в психологии, на которую обычно ссылаются. Даже созерцание, а тем более применение жестокости в отношении любого живого существа даёт «острые ощущения» преодоления табу, риска, по типу таковых у азартного игрока. Даже будучи изначально неприятными, они, в свою очередь, неизбежно вызывают выброс эндорфинов, которые усиливают связи между нервными структурами, несущими программу насилия.
Возникает постепенно нарастающее подспудное влечение к таким действиям, независимо от «хотения» человека. Причём более доступные и менее «рисковые» мучения животных, при их осуществлении, быстро «приедаются» мозгу и он «требует» повышения степени преодоления социальных барьеров и риска. Соответственно – перехода на людей.

. «Убийцы. зачастую начинали с того, что в детстве мучили и убивали животных,» — говорит Роберт К. Ресслер (Robert K. Ressler), разработчик биографических профилей серийных убийц для ФБР (the Federal Bureau of Investigation (FBI). Видимо, в связи с этим с января 2016 г. в США жестокое обращение с животными относится ФБР к тяжким преступлениям. Новая поправка позволит этому агентству рассматривать случаи жестокого обращения с животными как преступления класса «А». К этой категории относят, в частности, убийства и поджоги. И уже есть прецеденты, когда, например, один мерзавец получил от присяжных за особо мучительные убийства щенков 30 лет.
Есть у подобных действий и страшная политическая составляющая. Они – школа фашизма. Ведь что в его основе? Всё, что тебе мешает должно быть уничтожено, ведь ты – основа порядка, ты прав! Вот основа фашизма! Река мешает – засыпать, лес – вырубить, собака – отравить, сосед – посадить, народ или вера чужая – истребить. В том числе — набить морду болельщику другого клуба или изнасиловать понравившуюся девушку.
Стиль мышления в указанной цепочке абсолютно един. Основа его – «я право имею» — открыта ещё Достоевским. И мучители животных ничем не отличаются от нацистов и террористов, наслаждающихся страданиями своих жертв, только трусливее и гаже, так как издеваются над беззащитными и слабыми, да ещё анонимно. Я заранее предвижу возражения насчёт Третьего Рейха. Но ответ есть, просто не тема сегодняшнего форума.

Есть ещё весомые аргументы. Касательно собак, судьбы коих волнуют в первую очередь как зоозащитников, так и зооненавистников. Согласно современным исследованиям 2-х европейских институтов (Университет им. Л.Этвёша в Будапеште, Институт эволюционной антропологии общества М.Планка в Лейпциге), целенаправленно занимающихся поведением собак, а также Университета штата Флорида в США, американских биологов Марка Бекоффа и Софии Йин, немецкого профессора из Кильского Университета учёного Дорит Феддерсен-Петерсен, собаки находятся на «предчеловеческой стадии развития», превосходят по пониманию человека шимпанзе, единственные из животного мира способны к эмпатии, то есть – сопереживанию, а лондонские исследователи считают, что они по глубине эмоций и многим аспектам разума – на уровне 2-3 летних детей.

В 2015 году учёные из уже упомянутого университета им. Л.Этвёша открыли у собак наличие центра понимания речи. Причём, эти данные получены на бездомных собаках. По иному и не могло быть, так как собаки — продукт не естественного, а искусственного отбора именно по интеллекту, способности понимать человека, взаимодействовать с ним и сопереживать ему. Проблема бездомных животных и жестокости, оказывается гуманитарной безо всяких допущений и кавычек и вне зависимости от связи с преступлениями в отношении людей. Они – тоже люди. И преступления по отношению к ним должны быть так же и наказуемы! Не зря же едва ли не самый выдающийся русский философ – Бердяев – считал собак «ангелами, посланными для испытания человеческих душ».

Вообще, тема эта выходит далеко за рамки «гуманного отношения к животным». Давайте честно признаем – только человеку свойственна жестокость – получение удовольствия от страданий других. Поэтому то, что именуется «зверством» и «скотством» на деле есть исключительные проявления «человечности». И вряд ли кто оспорит, что вся мерзость и дикость, доминирующие во всемирной истории, имеют происхождением прежде всего наличие в нас жестокости, на протяжении тысячелетий дававшей преимущество её носителям.

И ныне – всё то же. Без жестокости невозможно любое насилие – личное и социальное, физическое и духовное, в малых и глобальных масштабах. Без жестокости в мире не было бы большинства проблем. А значит – носители жестокости, как явления – враги человечества, продолжающие мешать разумной жизни. И по совести – следовало бы внести главным и самым страшным преступлением в УК – «умышленное причинение особых страданий человеку и высшим животным» с максимально доступной мерой наказания за сие деяние. Но хотя бы настолько только весомому, чтобы им стало страшно, а ещё – изолирующему их надолго от возможности продолжения этих действий. «

МнениеПочему мы больше
сочувствуем животным,
чем людям

Что говорит о нас эмпатия к животным с точки зрения антрозоологии, психологии и социологии

Жестокое обращение с животными — проблема, о масштабах которой многие стараются не задумываться. В то же время отдельные случаи зверств в адрес зверей мощно освещаются медиа и вызывают бурный эмоциональный отклик, будь то история жирафа Мариуса, убитого в копенгагенском зоопарке, или льва Сесила, павшего жертвой охотника за трофеями. Все это наводит на мысль, что механизмы нашей эмпатии работают выборочно: мы по-разному реагируем на страдания котенка, коровы и бультерьера, а трагедия отдельно взятого человека или социальной группы может и вовсе оставить кого-то равнодушным. Элисон Настаси обратилась к специалистам в области социологии, психологии и антрозоологии и попросила их объяснить, как на наше восприятие страданий животных влияют представления об их функции в обществе, и как это связано с традицией обвинять жертву, если она человек.

Текст: Alison Nastasi, Hopes&Fears

профессор гендерной социологии
Университета Колорадо

Если вкратце, то всё зависит от того, какие животные, и какие люди. Уровень эмпатии, которую мы способны испытывать, зависит от наших представлений о невинности пострадавшего. Этому вопросу как раз посвящено исследование, которое мы провели с Арнольдом Арльюком и Джеком Левиным и которое было опубликовано в журнале Society & Animals. Мы исходили из предположения, что людей значительно сильнее трогают страдания животных, нежели страдания других людей. Арни и Джек провели эксперимент в Северо-Восточном Университете, предложив 240 студентам прочитать статью, якобы опубликованную в Boston Globe. На самом деле им раздали четыре разные версии текста об одном и том же происшествии: различались только детали, то есть пострадавшие. В первом случае это был взрослый человек, во втором — ребенок, в третьем — щенок, и в четвертом — взрослая собака. После чтения статьи участники эксперимента отметили уровень своего сочувствия по 15-балльной шкале. Выяснилось, что больше всего аудиторию тронула и опечалила история о ребенке, потом о щенке, потом о собаке и лишь в последнюю очередь о взрослом человеке.

психолог, ассистент-профессор Университета
Де Поля, специалист в области антрозоологии
и предотвращения насилия над животными

Животные делают нас более человечными. Существуют исследования, подтверждающие, что некоторые люди способны испытывать большую эмпатию и более бурно реагировать на информацию о насилии над животными, чем над людьми. В частности, недавнее исследование социологов Арнольда Арльюка и Джека Левина предполагает, что мы становимся более бесчувственными к историям о человеческих мучений, в частности потому, что в новостях чаще делается упор на агрессоров и виновников преступления, а не на личные истории потерпевших. Это может быть одной из причин, почему люди гораздо более эмоционально реагируют на истории о насилии над животными — как, например, в случаях с убийством полугодовалого жирафа Мариуса в зоопарке Копенгагена или льва Сесила в Зимбабве. Вне зависимости от того, идет речь о животном или о человеке, люди всегда испытывают больше сочувствия к отдельной жертве, чем к целой пострадавшей группе.

Социальные конструкты являются ключами к пониманию всех типов насилия и реакций на него, будь то частная история издевательств одного человека над другим или социальное насилие в адрес социальной группы или животных. Восприятие уязвимости или невинности — важные факторы в формировании этих реакций. Из психологических и социологических исследований мы знаем, что чем больше мы идентифицируем себя с индивидуумом, у которого есть имя, лицо и судьба, тем большую мы будем испытывать эмпатию к нему и не позволять себе или попустительствовать насилию в его адрес.

В свою очередь, когда насилию подвергается целая группа «других» людей, мы предпочитаем психологически дистанцироваться и ограничиваем себя в эмпатии. Это называется «гомогенизация». То есть, когда агрессия направлена на «евреев» или «геев», слонов или морских котиков в целом — но не одного из них, — нам значительно сложнее переживать по этому поводу. По поводу того же льва Сесила в медиа звучали мнение, что если бы он был «просто еще одним львом», а не выдающейся особью, такой единогласной возмущенной реакции бы не было. Учитывая всё, что мы знаем об эмпатии и о важности восприятия жертвы как индивидуума, это похоже на правду. Более того, если бы убийца знал, что лев, на которого он нацелился, был «личностью», возможно, он бы не стал его убивать — если, конечно, у него не было психопатических отклонений, при которых неприменим среднестатистический образ мышления.

Люди всегда испытывают больше сочувствия
к отдельной жертве, чем к целой пострадавшей группе

Более того, путь предвзятого отношения к определенной группе с позиций превосходства еще дальше уводит нас от эмпатии и в сторону дегуманизации. Финальный когнитивный шаг навстречу насилию — это демонизация. К примеру, в истории с убийством льва Сесила, медиа позиционировали его убийцу как «врага народа». Это опасно и чревато тем, что люди ополчаются на абстрактный символ и перестают рассматривать эту ситуацию как поступок отдельно взятого конкретного человека.

На беглый взгляд, у этой истории есть очевидная жертва и убийца и всё четко делится на черное и белое. Большинство людей согласится, что охота за трофеями — чудовищная и порочная практика, как и множество других вещей, которые практикуют люди, причиняя большие мучения другим людям, а также нашей планете. Однако при ближайшем рассмотрении из-под простой морали вылезает множество куда более комплексных вопросов, таких как расизм, нищета, классовое деление, разница в восприятии страданий людей и животных и множество других факторов.

Психологи и социологи постоянно расширяют область знаний об эмпатии и взаимоотношениях людей и животных. К примеру, мы знаем, что людям, испытывающим проблемы с привязанностью и построением отношений из-за травм, нанесенных им в прошлом другими людьми, способно помочь общение с животными и любовь к ним. Осознание факта, что животные — разумные существа и они тоже испытывают страдания, делает нас более человечными.

президент Института животных и общества, редактор журнала «Общество и животные»

Разумеется, предположение, что страдания животных вызывают у нас намного больше возмущения, в целом ошибочное — учитывая, насколько общество равнодушно к мучениям многих животных и даже не признаёт их мучениями. Я говорю и о животных, взращенных на фермах и фабриках, чтобы украсить наши тарелки, и о тестировании косметики и лекарств на лабораторных подопытных — обо всех животных, которым отказано в праве жить в естественной для них среде обитания. Так что наше внимание и отзывчивость к страданиям братьев наших меньших крайне избирательна и в основном сводится к питомцам и отдельным представителям мегафауны — выброшенному на берег киту или тигру, ставшему жертвой браконьеров.

Одна из причин избирательной эмпатии, когда людей куда больше трогают страдания зверей, — отсутствие амбивалентности в отношениях людей и животных: моя собака не может мне ответить, однако часто наглядно демонстрирует свои реакции и ожидания. У меня нет причин сомневаться в ее преданности, хотя она зачастую ведет себя так же с другими людьми. Еще одно объяснение заключается в том, что история избирательного размножения и выведения пород животных-компаньонов привела к неотении — сохранению инфантильных и детоподобных черт во взрослом возрасте, вроде больших глаз или лба. В итоге животные-компаньоны вызывают у нас такие же отеческие и материнские инстинкты, как дети.

ассистент-профессор кафедры социологии Калифорнийского университета

С социологической точки зрения эту проблему лучше всего рассматривать и изучать в контексте того, насколько комплексны и противоречивы наши взгляды и суждения в отношении животных. В нашем обществе некоторые животные завоевали определенный статус и признание. Мой любимый пример — собака. В большинстве стран собак не рассматривают как еду, однако не во всех. Мы привыкли к тому, что собаки живут в наших домах, порой даже спят в наших постелях, а мы их кормим. А где-то собак используют для защиты от хищников и воспринимают как грязных созданий, которых нельзя пускать на порог.

Те же львы пользуются в нашем обществе уважением: это животные, наделенные мифом, которых мы с детства видим в зоопарке или цирке. Мы — некое обобщенное коллективное «мы» — придерживаемся мнения, что они не могут быть едой и на них нельзя охотиться. Львы освящены нашей особой протекцией, хотя кто-то может возразить, что их эксплуатируют для развлечения публики. Америка, как и многие другие страны, не является их естественной средой обитания, а демонстрация этих животных призвана услаждать человеческий взор. Но сам факт того, что протесты против эксплуатации животных в цирке всё еще актуальны, говорит о том, что консенсуса по этому вопросу пока нет и далеко не все согласны, что животных не стоит выставлять на потеху обществу. Это всё еще серая зона, в которую попадают многие другие виды: дельфины, киты, слоны и так далее. Более того, запутанность нашего отношения к животным подтверждается тем, что нам свойственно ставить некоторых животных иерархически выше других. К примеру, лось или корова вызовут одну реакцию, а лев — несколько другую, потому что для кого-то первые попадают в категорию потенциальной еды.

Принято считать, что животные по своей природе невинны, но нам не свойственно наделять подобной невинностью людей

Тут важно прояснить, что я имею в виду, говоря о «нас». Во всех обществах существуют негласные правила. Ряд этих правил кристально понятен всем, но некоторые куда более туманны и оставляют пространство для интерпретаций. Например, на каком расстоянии друг от друга нужно стоять в очереди? Или стоит ли сбрасывать человека со счетов после одного свидания? Ответы на эти вопросы у нас есть благодаря годам социализации через семью, друзей и медиа. И хотя порой мы даже не способны артикулировать эти правила, мы точно чувствуем, когда кто-то нарушает. Некоторые наши взгляды в отношении животных предельно просты: мы не едим своих питомцев, а также не занимаемся с ними сексом (хотя это, желательно, касается всех животных). Но некоторые куда менее прямолинейны. Должны ли мы использовать животных для развлечения? Должны ли мы есть животных? И если да, то каких и как надо их убивать? Нужно ли запретить охоту? На каких животных дозволено охотиться и почему охотиться на одних зверей — это нормально, а на других — нет? Все эти вопросы и взгляды вступают в бесконечное противоречие друг с другом.

Так почему же изображение страданий животных вызывает куда более бурный отклик и гнев, чем такие же изображения людей? Принято считать, что определенные животные по своей природе невинны и должны находиться под нашей защитой. Но нам не свойственно наделять подобной невинностью людей. «Мы» до сих пор привыкли винить жертву в ее злоключениях и страданиях. Мы признаём, что животные не «нарываются» на убийство, но почему-то отказываем в этом людям. И наши реакции на страдания людей напрямую вызваны нашими взглядами на понятие «жертвы» в целом, а также ее расы, пола, гендера или классовой принадлежности.

руководитель программы исследования коммуникации людей и животных
Института животных и общества

Несмотря на то, что отдельные случаи зверства в адрес животных (вроде застреленного льва Сесила, питбуля Кейтлин, найденной с заклеенной скотчем пастью, безымянных котят, которых швыряли об стену, кролика Аллана, убитого в прямом эфире датской радиостанции, и так далее) привлекают внимание медиа и вызывают единогласной ужас, это вовсе не означает, что люди в целом куда больше переживают за животных, чем за людей. Да, нам заметно проще возмущаться отдельными случаями жестокости, чем бесчисленным количеством животных, которые каждый год становятся жертвами человеческой жадности, тщеславия или бессердечности. Психологи доказали, что чем больше цифра погибших или пострадавших (неважно, людей или животных), тем меньше наше сочувствие. Мы обращаем внимание на отдельных жертв, потому что нам проще осмыслить такой масштаб бедствия. Но дело не только в цифрах.

Фокусируясь на частных историях жестокого обращения с животными (или, наоборот, духоподъемных историях их спасения и исцеления), мы «искупаем» собственное равнодушие к более масштабным бедствиям и позволяем себе не думать о систематических кошмарах, подстерегающих животных в нашем обществе. Более того, осмелюсь сказать, что медийное освещение каждого отдельного яркого случая на самом деле маскирует институализированную жестокость по отношению к животным, которая не просто творится каждый день, но в которой мы пассивно виновны своим безучастием. Мы любим есть мясо, хотим думать, что товары, которые мы потребляем, безопасны для человека (хотя даже тесты и медицинские эксперименты неспособны в полной мере это гарантировать), мы покупаем, разводим и продаем животных без малейшего волнения об их будущем. А часть из нас просто убивает животных из спортивного интереса. И наше возмущение или ярость по поводу одного отдельно убитого зверя никак не поможет.