Научные точки зрения о защите гражданских прав

Раскрываются существующие в цивилистической науке воззрения на понимание категории « защита гражданских прав». «Теория функций», «теория мер» и «теория деятельности» анализируются через призму предложенного в статье подхода, согласно которому защита права должна быть рассмотрена с двух сторон: с позиции защищающегося субъекта, нуждающегося в защите, и с позиции субъекта, без действий которого защита состояться не может. Анализируются признаки каждой из предложенных учеными теорий защиты . Формулируется вывод о том, что «теория мер» не носит самостоятельного характера и дополняет «теорию деятельности»: понимание защиты права как мер защиты ценно с точки зрения фигуры субъекта, нуждающегося в защите, сами по себе, без действий субъектов, их инициирующих и применяющих, они являются безжизненными и не обеспечивают достижение цели защиты . Поддерживается позиция об отсутствии самостоятельного статуса у «теории функции». Наиболее перспективной «теорией защиты » признается «теория деятельности».

Похожие темы научных работ по государству и праву, юридическим наукам , автор научной работы — Измайлова Елена Владимировна,

PROTECTION OF CIVIL RIGHTS: APPROACHES TO UNDERSTANDING

The article reveals the existing in civil jurisprudence views on the understanding of the category «protection of civil rights». The author examines the theory of function , the theory of measures and the theory of activity through the prism of the approach proposed in the article, according to which «protection of rights» should be cons >theory of measures is not independent and complements the theory of activity . This means that the understanding of the protection of rights as protection measures is valuable from the point of view of the subject in need of protection. In the case that such measures are not initiated and applied by subjects, they become lifeless and do not ensure the achievement of the goal of protection. The author supports the position on the absence of an independent status of the theory of function . The most promising theory of protection is the theory of activity .

Текст научной работы на тему «Защита гражданских прав: подходы к пониманию»

УДК 34 Е.В. Измайлова,

ББК 67.4 Байкальский государственный университет

Нотариальная палата Иркутской области Иркутск, Усть-Илимск, Российская Федерация ORCID: 0000-0002-6200-0984 ResearcherID: J-4480-2018

ЗАЩИТА ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ: ПОДХОДЫ К ПОНИМАНИю

ИНФОРМАЦИЯ Пролог : журнал о праве / Prologue : Law Journal. — 2018. — № 2.

О СТАТЬЕ ISSN 2313-6715. DOI : 10.21639 / 2313-6715.2018.2.2.

Дата поступления: 25.03.2018.

АННОТАЦИЯ Раскрываются существующие в цивилистической науке воззре-

ния на понимание категории «защита гражданских прав». «Теория функций», «теория мер» и «теория деятельности» анализируются через призму предложенного в статье подхода, согласно которому защита права должна быть рассмотрена с двух сторон: с позиции защищающегося субъекта, нуждающегося в защите, и с позиции субъекта, без действий которого защита состояться не может. Анализируются признаки каждой из предложенных учеными теорий защиты. Формулируется вывод о том, что «теория мер» не носит самостоятельного характера и дополняет «теорию деятельности»: понимание защиты права как мер защиты ценно с точки зрения фигуры субъекта, нуждающегося в защите, сами по себе, без действий субъектов, их инициирующих и применяющих, они являются безжизненными и не обеспечивают достижение цели защиты. Поддерживается позиция об отсутствии самостоятельного статуса у «теории функции». Наиболее перспективной «теорией защиты» признается «теория деятельности».

КЛюЧЕВЫЕ СЛОВА Защита; субъективные гражданские права; «теория деятельно-

сти»; «теория функций», «теория мер».

БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ Измайлова Е.В. Защита гражданских прав: подходы к пони-ОПИСАНИЕ манию // Пролог : журнал о праве / Prologue : Law Journal. —

Baikal State University ORCID: 0000-0002-6200-0984 ResearcherID: J-4480-2018

PROTECTION OF CIVIL RIGHTS: APPROACHES TO UNDERSTANDING

PUBLICATION DATA Prologue: Law Journal. -2018.-№ 2.

ISSN 2313-6715. DOI : 10.21639 / 2313-6715.2018.2.2. Submission date: 25.03.2018.

Измайлова Е.В. Защита гражданских прав: подходы Izmailova E.V. Protection of civil rights: approaches 7

The article reveals the existing in civil jurisprudence views on the understanding of the category «protection of civil rights». The author examines the theory of function, the theory of measures and the theory of activity through the prism of the approach proposed in the article, according to which «protection of rights» should be considered from two sides: from the position of the «defending» subject in need of protection, and from the position of the subject, without whose actions the protection cannot take place. In conclusion, the author proves that the theory of measures is not independent and complements the theory of activity. This means that the understanding of the protection of rights as protection measures is valuable from the point of view of the subject in need of protection. In the case that such measures are not initiated and applied by subjects, they become lifeless and do not ensure the achievement of the goal of protection. The author supports the position on the absence of an independent status of the theory of function. The most promising theory of protection is the theory of activity.

Defence; subjective civil rights; theory of activity; theory of function; theory of measures.

Izmailova E.V. Protection of civil rights: approaches to understanding // Prologue: Law Journal. — 2018. — № 2.

Нельзя не согласиться со справедливым утверждением Н.П. Асланян о том, что «. основными проблемами разработки теории защиты гражданских прав являются две: проблема оснований теории и проблема содержания теории.», что привело к тому, что в настоящее время «. рассматриваемое учение — это массив высказанных по проблеме точек зрения, не являющийся концептуальной системой» [1, с. 12]. Действительно, многочисленные дискуссии о понятии «защита прав» не привели к формулированию определения, которое было бы способно отразить все его признаки непротиворечивым образом. Пожалуй, единственной научной работой, в которой выработаны основы для построения научной теории по проблеме защиты права является докторская диссертация А. В. Милькова [14].

Определения понятия «защита права», сформулированные в юридической литературе, многочисленны и многообразны. В зависимости от авторской позиции в таких формулировках делается акцент или на способы и меры, избираемые при осуществлении защиты; или на деятельность органов, осуществляющих защиту; или на функцию права; или на правовую возможность защиты; или на совокупность норм, регулирующих отношения по защите. Разделение указанного понимания, позволило ученым предложить выделение трех основных теорий, объясняющих

сущность категории «защита права»: «теория мер», «теория функций» и «теория деятельности». Так, Н. П. Асланян убедительно доказала, что указанные теории не предопределяют подхода к пониманию защиты субъективных гражданских прав, поскольку не выдерживаются учеными, их отстаивающими, а в ряде случаев понимание гражданско-правовой защиты вообще не основано на указанных теориях [1, с. 9].

Обращение к предлагаемым в юридической литературе определениям понятия «защита права» демонстрирует, что авторы дают их, одновременно используя и понятие «деятельность», и понятие «комплекс мер», и понятие «функция». Часто один термин определяется через другой. В частности, В. А. Белов говорит о том, что юридическая наука выделяет понятие о различного рода действиях (мерах, способах), направленных на пресечение совершающегося правонарушения, минимизацию его вредоносных последствий, восстановления положения, существовавшего до нарушения субъективного права [3, с. 545].

Разделяем мнение тех цивилистов, кто полагает, что указанные научные позиции еще не сформировались в качестве самостоятельных теорий, но могут быть использованы как отправные точки для дальнейших научных поисков в данном направлении [14, с. 51].

8 Измайлова Е.В. Защита гражданских прав: подходы Izmailova E.V. Protection of civil rights: approaches

Полагаем возможным существующие точки зрения на понимание «защиты права» рассмотреть с двух сторон: с позиции защищающегося субъекта, нуждающегося в защите, и с позиции субъекта, без действий которого защита состояться не может. Поясним высказанное предложение.

В толковых словарях термины «защита», «защищаться» традиционно понимаются в двух значениях: защитить кого (что) и то, что защищает, служит обороной. Другими словами, защита всегда предполагает двух участников: того, кто желает быть защищаемым и тех, кто будет эту защиту обеспечивать1. Указанное понимание, лежащее на поверхности, имеет существенное значение для дальнейшего исследования.

В юридической литературе обосновывается утверждение о том, что защита субъективного права должна пониматься в двух аспектах: в материальном и процессуальном [4, с. 11; 19, с. 48]. Материальный аспект — это фактическое восстановление нарушенного права и законного интереса или предотвращение угрозы нарушения, а процессуальный — это правомерная деятельность органов по применению способов защиты, реализуемая в определенной форме. Вместе с тем, такое механическое разделение аспектов понимания «защиты права» необоснованно сужают область цивилистиче-ского анализа. Подобный подход к защите приводит к неверным выводам о том, что материальные отрасли права не в состоянии обеспечивать защиту, материальное право лишь закрепляет определенные дозволения, а сама защита субъективного права и законного интереса — это уже процессуальная сторона вопроса [19, с. 49].

Механическое разделение «защиты права» на материальный и процессуальный аспекты приводит к тому, что каждый из них не может отразить сущность защиты. Если акцент делать только на деятельность органов по применению способов защиты, то очевидно, что все созданные на сегодняшний день правовые основы, система органов, расширение доступа к правосудию и т.д. совершенно не гарантируют, что нарушенные права будут в итоге защищены. На это неоднократно обращалось внимание [18, с. 7]. Аналогичная критика используется и применительно к мерам защиты: система мер может быть,

1 URL : dic.academic.ru/dic.nsf/ogegova/67618; https://slovar.cc/rus/dal/547773.html.

но гарантирует ли она защиту?2 Нельзя забывать о того обстоятельства, что инициировать гражданско-правовую защиту и определять ее содержание может исключительно субъект частноправовых отношений, нуждающийся в подобной защите.

Таким образом, фактическое восстановление нарушенного права или законного интереса — это цель защиты как правового явления и тот результат, к которому стремятся участники отношений по защите. Все, что способствует достижению данного результата нельзя выводить за рамки исследования. Именно поэтому, предлагаем рассмотреть существующие точки зрения на понимание понятия «защита права» с позиции защищаемого и защищающего субъекта.

«Теория мер». Среди ученых, формулирующих определение «защиты права» через понятие «меры защит» можно назвать А. П. Сергеева [5, с. 335], М. К. Сулейменова [9, с. 147], Е. М. Тужилова-Орданскую [17, с. 15], Ю. Г. Басина [2, с. 34], А. Г. Диденко [7, с. 10] и др. С определенными нюансами «защита права» понимается данными исследователями как предусмотренная законом система мер, направленная на обеспечение неприкосновенности права, восстановление нарушенного права, признание права и пресечение действий, нарушающих права и интересы».

Вместе с тем, указанные меры без деятельности по их применению являются лишь безжизненными указаниями закона. Перечисление мер в нормах права, как и фиксация общего правила о возможности их использования, являются только публичным признанием государственной поддержки права на защиту. Причем, речь идет не только о деятельности органов, наделенных полномочиями по их применению, но, что принципиально важно для гражданского права, о деятельности лица, нуждающегося в защите. Фактическое применение мер защиты невозможно без инициативы участников гражданско-правовых отношений.

Инициатива (франц. initiative — от лат. initium — начало) — почин, первый шаг в каком-либо деле; внутреннее побуждение к

2 Следующими вопросами, отражающими суть поднимаемого аспекта проблемы, задается А. В. Миль-ков: «Да, в законодательстве существует система мер, направленных на обеспечение неприкосновенности субъективных гражданских прав, их восстановление или признание. Но объясняет ли эта система мер сущность защиты? Можно ли с безусловностью утверждать, что там, где есть система мер по защите, есть и защита? [14, с. 59].

Измайлова Е.В. Защита гражданских прав: подходы Izmailova E.V. Protection of civil rights: approaches 9

новым формам деятельности, предприимчивость; руководящая роль в каких-либо дей-ствиях3. Так, О. А. Красавчиков упоминает инициативность применительно к проблематике юридических фактов и указывает, что «. инициативность субъектов гражданского права выражает одну из особенностей юридико-фактических оснований возникновения гражданских правоотношений, заключающуюся в том, что «первый шаг» в развитии (становлении) указанных отношений принадлежит, как правило, самим субъектам гражданского права» [16, с. 20]. Вместе с тем, К.К. Лебедев считает, что «. инициатива вытекает из гражданской правосубъектности и является чертой, свойственной правоспособности и дееспособности. Но она проявляется не только на стадии движения от предпосылок правообладания к наличным правам, а и в сфере осуществления гражданских субъективных прав, исполнения обязанностей» [13, с. 5]. Расширение сферы инициативности предлагает Н.М. Кейзеров, отмечающий, что инициатива возможна, если «. установить открытый перечень оснований возникновения . отношений» [12, с. 22].

Таким образом, применение любых мер защиты невозможно без инициативности защищаемого субъекта. Его свобода усмотрения, выбор органа, к которому следует обратиться за защитой, наличие возможности отказаться от защиты — это одна из сторон понимания защиты, которая в значительной степени нивелирована в исследованиях цивилистов. По сути, она ярко проявляется лишь в дискуссии о самозащите права и об отнесении ее к самостоятельной форме защиты.

В основном в цивилистических исследованиях речь идет об инициативности и самостоятельности защищаемого субъекта в том случае, если обсуждается вопрос о праве на защиту. Однако основная полемика ведется в ракурсе признания или отрицания признания права на защиту в качестве самостоятельного субъективного права. Разделяя позицию о существовании охранительной и регулятивной функций права, охранительных и регулятивных норм, поддерживаем обоснованность научных воззрений, доказывающих существование регулятивных и охранительных правоотношений, что в свою очередь, не дает оснований для признания права на защиту в качестве правомочия любого субъективного гражданского права.

3 URL : http://tolkslovar.ru/i2590.html.

Таким образом, полагаем, что понимание «защиты права» как мер защиты ценно с точки зрения фигуры субъекта, нуждающегося в защите. Однако сами по себе, без действий субъектов, их инициирующих и применяющих, являются безжизненными и не обеспечивают достижение цели защиты. Требуется деятельность защищаемого субъекта по применению указанных мер, для того, чтобы произошло восстановление его прав и законных интересов. Указанное выше позволяет заключить, что «теория мер» не носит самостоятельного характера и дополняет «теорию деятельности».

«Теория функций». Автором «теории функций» следует считать Т. И. Илларионову, которая полагает, что под защитой права следует понимать функцию права, выражающуюся в охранительном воздействии норм, имеющем целью восстановить право, компенсировать нарушенный интерес, пресечь противоправные действия, препятствующие осуществлению права или обеспечению правопорядка [10, с. 39; 6, с. 53-54]. Акцент данной теории смещен на функцию права, реализация которой невозможна без активных действий лица, нуждающегося в защите, и органов, эту защиту предоставляющих. Как справедливо указывается теоретиками права, «. о функциях права . можно говорить лишь в том случае, если иметь в виду, что за ними стоят реально действующие субъекты практики и правоотношений. Именно через действия (деятельность) конкретных людей, их коллективов и организаций выражается творчески-преобразующий и конструктивный характер права, его собственная и инструментальная ценность» [11].

Таким образом, и «теория функций» в конечном итоге отталкивается от конкретной деятельности субъектов отношений по защите путем применения мер защиты, что дает справедливые основания ученым отказывать данной теории в праве на самостоятельный статус [14, с. 59].

«Теория деятельности». Понимание «защиты права» как деятельности определенных органов можно считать устоявшимся в первую очередь в гражданско-процессуальной науке. Встречается такое понимание и у цивилистов [8, с. 42]. Вместе с тем, указанная деятельность связана с применением конкретных мер защиты, содержащихся в законе и, что немаловажно для гражданского права, выбранных лицом, нуждающимся в защите. В частности, судебные органы не вправе диктовать истцу формулировку исковых требований, выбранный способ защиты, а разрешают возникший

10 Измайлова Е.В. Защита гражданских прав: подходы Izmailova E.V. Protection of civil rights: approaches

спор в рамках тех мер, которые были избраны истцом. Тем не менее, нельзя отрицать, что «теория деятельности» сфокусирована на процессуальных особенностях функционирования органов, наделенных компетенцией по разрешению конфликтных ситуаций. Однако, все без исключения процессуалисты отмечают безусловную связь такой деятельности с материально-правовым основанием. Например, Е. В. Михайлова по этому поводу пишет: «. но процессуальные формы правовой защиты в РФ определяются не только природой защищаемых объектов. Важное значение имеет сущность правоотношения, подлежащего рассмотрению, поскольку оно является предметом деятельности по защите права (судебной или несудебной) и существенно влияет на ее специфику» [15, с. 4].

Таким образом, приходим к выводу о том, что защита как правовое явление имеет целью фактическое восстановление нарушенного права и законного интереса или предотвращение угрозы нарушения. Достижение дан-

ной цели возможно только при активной деятельности участников отношений по защите: защищаемого субъекта и субъекта, обеспечивающего защиту. Понимая, что правовое явление защиты права и понятие «защиты права» должны различаться в контексте разграничения реальное или идеальное, полагаем, что именно деятельность участников отношений является центральным признаком, который должен быть отражен в его понятии.

Признавая критические аргументы, высказанные в юридической литературе, в отношении «теории деятельности», согласимся с выводом А.В. Милькова о том, что «. защита права в качестве понятия не может определяться как деятельность, хотя в рамках того или иного аспекта частной научной теории защиты вполне можно рассматривать и деятельность юрисдикционных органов или иных управомоченных субъектов, ее осуществляющих» [14, с. 66]. Именно такое понимание «защиты гражданских прав» представляется нам наиболее перспективным.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Асланян Н. П. Основные проблемы разработки современного учения о защите гражданских прав / / Защита частных прав: проблемы теории и практики: материалы междунар. науч.-практ. конф., г. Иркутск, 20-21 апреля 2012 г. — Иркутск, 2012. — С. 7-12.

2. Басин Ю. Г. Основы гражданского законодательства о защите субъективных гражданских прав // Проблемы применения Основ гражданского законодательства и Основ гражданского судопроизводства Союза СССР и союзных республик : сб. материалов. — Саратов, 1971. — С. 32-37.

3. Белов В. А. Гражданское право. Общая часть. Т. II. Лица, блага, факты : учеб. — М., 2011. — 1093 с.

4. Болгова В. В. Формы защиты субъективного права: теоретические проблемы : автореф. дис. . канд. юрид. наук : 12.00.01. — Уфа, 2000. — 181 с.

5. Гражданское право: учеб. : в 3 т. — 6-е изд., перераб. и доп. / под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. — М., 2005. — Т. 1. — 776 с.

6. Гражданское право: учеб. / под общ. ред. Т. И. Илларионовой, Б. М. Гонгало, В. А. Плетнева. — М., 1998. — Ч. 1.— 464 с.

7. Диденко А. Г. Гражданско-правовые формы борьбы с нарушением хозяйственных договоров : автореф. дис. . канд. юрид. наук. — Алма-Ата, 1971. — 23 с.

8. Егоров Н. Д. Гражданско-правовое регулирование экономических отношений : учеб. пособие. — Л., 1986. — 213 с.

9. Избранные труды по гражданскому праву / науч. ред. В. С. Ем. — М., 2006. — 587 с.

10. Илларионова Т. И. Механизм действия гражданско-правовых охранительных мер : учеб. пособие. — Свердловск, 1980. — 76 с.

11. Карташов В. Н. Теория государства и права : учеб. пособие для бакалавров. — Ярославль, 2012. — 274 с.

12. Кейзеров Н. М. Гражданское сознание и право на инициативу // Советское государство и право. — 1989. — № 5. — С. 19-26.

13. Лебедев К. К. Инициатива субъектов и регламентация их поведения по советскому гражданскому праву : автореф. дис. . канд. юрид. наук. — Л., 1972. — 17 с.

14. Мильков А. В. Правовое регулирование защиты гражданских прав и правовых интересов : дис. . д-ра юрид. наук : 12.00.03. — М., 2015. — 442 с.

15. Михайлова Е. В. Процессуальные формы защиты субъективных гражданских прав, свобод и законных интересов в Российской Федерации (судебные и несудебные): дис. . д-ра юрид. наук : 12.00.15. — М., 2013. — 400 с.

16. Советское гражданское право : учеб. : в 2 т. / под ред. О. А. Красавчикова. — М., 1985. — Т. 1. —

17. Тужилова-Орданская Е. М. Понятие и способы защиты прав на недвижимое имущество. — М., 2007. — 248 с.

Измайлова Е.В. Защита гражданских прав: подходы к пониманию

Izmailova E.V. Protection of civil rights: approaches

18. Харитонов М. Е. Защита субъективных гражданских прав судами и органами несудебной юрисдикции: гражданско-правовой аспект : дис. . канд. юрид. наук : 12.00.03. — Ростов н/Д, 2003. —184 с.

19. Шериев А. М. Субъективные права, свободы и законные интересы как формы защиты правомерных интересов // Юридический вестник ДГУ. —2014. — № 3. — С. 47-52.

1. Aslanian N.P. The main problems of development of the modern doctrine of civil rights protection [Osnovnye problemy razrabotki sovremennogo ucheniya o zashchite grazhdanskih prav]. Zashchita chastnyh prav: problemy teorii i praktiki: materialy mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii (Protection of private rights: problems of theory and practice: proceedings of the international scientific and practical conference). Irkutsk, 2012. Pp. 7-12. (In Russ.).

2. Basin Yu.G. Fundamentals of civil legislation on the protection of subjective civil rights [Osnovy grazhdanskogo zakonodatel’stva o zashchite sub»ektivnyh grazhdanskih prav]. Problemy primeneniya Osnov grazhdanskogo zakonodatel’stva i Osnov grazhdanskogo sudoproizvodstva Soyuza SSSR i soyuznyh respublik: Sbornik materialov (Problems of application of the Basics of civil law and the Foundations of civil proceedings of the USSR and the Union republics: Collection of materials). Saratov, 1971. Pp. 32-37. (In Russ.).

3. Belov V.A. Civil law. Common part [Grazhdanskoe pravo. Obshchaya chast’]. Moscow, 2011. Vol. 2. 1093 p. (In Russ.).

4. Bolgova V.V. Forms of protection of subjective law: theoretical problemsn: Synopsis of candidate of juridical science dissertation [Formy zashchity sub»ektivnogo prava: teoreticheskie problemy: avtoreferat dissertatsii kandidata yuridicheskikh nauk]. Ufa, 2000. 181 p. (In Russ.).

5. Civil law: the textbook: ed. by Sergeev A. P., Tolstoj YU. K [Grazhdanskoe pravo: uchebnik]. Moscow, 2005. 776 p. (In Russ.).

6. Civil law: the textbook: ed. by T. I. Illarionova, B. M. Gongalo i V. A. Pletnev [Grazhdanskoe pravo: uchebnik]. Moscow, 1998. 464 p. (In Russ.).

7. Didenko A.G. Civil — legal forms of struggle against violation of economic contracts: Synopsis of candidate of juridical science dissertation [Grazhdansko-pravovye formy bor’by s narusheniem hozyajst-vennyh dogovorov: avtoreferat dissertatsii kandidata yuridicheskikh nauk]. Alma-Ata, 1971. 23 p. (In Russ.).

8. Egorov N.D. Civil-legal regulation of economic relations: textbook [Grazhdansko-pravovoe regulirovanie ehkonomicheskih otnoshenij: uchebnoe posobie]. Leningrad, 1986. 213 p. (In Russ.).

9. Selected works on civil law: ed. by Sulejmenov M.K. [Izbrannye trudy po grazhdanskomu pravu]. Moscow, 2006. 587 p. (in Russ.).

10. Illarionova T.I. Mechanism of action of civil law protective measures [Mekhanizm dejstviya grazhdansko-pravovyh ohranitel’nyh mer]. Sverdlovsk, 1980. 76 p. (In Russ.).

11. Kartashov V.N. Theory of state and law: textbook for bachelors [Teoriya gosudarstva i prava: uchebnoe posobie dlya bakalavrov]. Yaroslavl, 2012. 274 p. (In Russ.).

12. The Kayseri N.M. Civic consciousness and the right to the initiative [Grazhdanskoe soznanie i pravo na iniciativu]. Sovetskoe gosudarstvo i pravo — Soviet state and law. 1989. Issue 5. Pp. 19-26. (in Russ.).

13. Lebedev K.K. initiative of subjects and regulation of their behavior under the Soviet civil law: Synopsis of candidate of juridical science dissertation [Iniciativa sub»ektov i reglamentaciya ih povedeniya po sovetskomu grazhdanskomu pravu: avtoreferat dissertatsii kandidata yuridicheskikh nauk]. Leningrad, 1972. 17 p. (In Russ.).

14. Milkov A.V. Legal regulation of protection of civil rights and legal interests: Doctor of juridical science dissertation [Pravovoe regulirovanie zashchity grazhdanskih prav i pravovyh interesov: dissertatsiya doktora yuridicheskikh nauk]. Moskow, 2015. 442 p. (In Russ.).

15. Mikhailova E. V. Procedural forms of protection of subjective civil rights, freedoms and legitimate interests in the Russian Federation (judicial and non-judicial): Doctor of juridical science dissertation [Processual’nye formy zashchity sub»ektivnyh grazhdanskih prav, svobod i zakonnyh interesov v Rossijskoj Federacii (sudebnye i nesudebnye): dissertatsiya doktora yuridicheskikh nauk]. Moscow, 2013. 400 p. (In Russ.).

16. Soviet civil law: the textbook: ed. by O. A. Krasavchikov [Sovetskoe grazhdanskoe pravo: uchebnik]. Moscow, 1985. 544 p. (in Russ.).

17. Tuzhilova-Ordanskaya E. M. Concept and methods of protection of rights to real estate [Ponyatie i sposoby zashchity prav na nedvizhimoe imushchestvo]. Moscow, 2007. 248 p. (In Russ.).

18. Kharitonov M. E. Protection of subjective civil rights by courts and bodies of non-judicial jurisdiction: civil aspect: Candidate of juridical science dissertation [Zashchita sub»ektivnyh grazhdanskih prav sudami i organami nesudebnoj yurisdikcii: grazhdansko-pravovoj aspekt: dissertatsiya kandidata yuridicheskikh nauk]. Rostov-on-Don, 2003. 184 p. (In Russ.).

19. Sheriev A. M. Subjective rights, freedoms and legitimate interests as a form of protection of the legitimate interests [Sub»ektivnye prava, svobody i zakonnye interesy kak formy zashchity pravomernyh interesov]. YUridicheskij vestnik DGU — Legal Bulletin of DSU. 2014. Issue 3. Pp. 47-52. (In Russ.).

12 Измайлова Е.В. Защита гражданских прав: подходы Izmailova E.V. Protection of civil rights: approaches

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ

Измайлова Елена Владимировна (Иркутск, Усть-Илимск) — аспирант кафедры гражданского права и процесса Юридического института Байкальского государственного университета, нотариус Усть-Илимского нотариального округа (666683, Иркутская область, г. Усть-Илимск, ул. Пр-т Мира, 2, НП-66, e-mail: elenizmailova@mail.ru).

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR

Izmailova, Elena Vladimirovna — Postgraduate, Department of Civil Law and Process, Baikal State University, Notary, Ust-Ilimsk Notary District (Mira Ave., 2, Ust-Ilimsk, Irkutsk Region, 666683, e-mail: elenizmailova@mail.ru).

Измайлова Е.В. Защита гражданских прав: подходы к пониманию

Актуальные проблемы самозащиты как способа защиты гражданских прав

Защищенность гражданских прав — одна из основных характеристик развитого правопорядка. Среди всех прочих способов защиты самозащита имеет чрезвычайно важное значение в условиях стремительно растущего и меняющегося рынка. Его преимущества очевидны: эффективность, обеспеченная личной заинтересованностью управомоченного лица, оперативность воздействия на правонарушителя, отсутствие сроков давности.

Сама категория самозащиты понимается специалистами неоднозначно. В широком понимании данный вид защиты представляет собой спектр всех допускаемых законом или договором самостоятельных действий управомоченного лица, позволяющих обеспечить неприкосновенность права, пресечь правонарушение и восстановить право (Г.А. Свердлык, Э.Л. Страунинг). То есть данные действия направлены не только на пресечение нарушения, но и обеспечение их неприкосновенности (обеспечение исполнения обязательств). В более узком смысле самозащита воспринимается как меры фактического порядка, направленные на защиту прав во внедоговорных отношениях (В.П. Грибанов), фактические действия, имеющие целью пресечь правонарушение, а не восстановить право (А.П. Вершинин). К ним относятся действия в состоянии крайней необходимости и необходимой обороны.

Одними из труднореализуемых на практике являются нормы о необходимой обороне. Самооборона представляет собой естественное неотчуждаемое право человека, она применяется при посягательстве (нападении) на материальные либо нематериальные права и связана с причинением вреда посягавшему. Наука и практика определяют, по крайней мере, две острейшие проблемы, связанные с реализацией права на самооборону. Во-первых, правоприменительная практика, комментарии к закону дают основание полагать, что категория необходимой обороны не отвечает в полной мере задачам гарантирования естественных неотчуждаемых прав человека и должна быть переосмыслена. Специалисты отмечают, что условия и основания применения мер самозащиты требуют большей определенности, поскольку недостаточно оправданное использование самостоятельной защиты квалифицируется как неправомерное действие.

Вторая проблема напрямую связана с первой, поскольку правовым последствием превышения пределов необходимой обороны является возникновение обязанности возместить причиненный вред (ст. 1066 ГК РФ). Необходимо подвергнуть пересмотру принцип гражданско-правовой ответственности за причинение вреда в состоянии самообороны. Это продиктовано насущной необходимостью в условиях распространившейся в обществе ситуации безнаказанности, злоупотребления правами. В сознании определенного круга граждан существует мнение о возможности «обойти» закон, не подвергаясь никакому возмездию. Результатом подобного представления о действии закона, так называемой лояльности к правонарушению, становится ситуация неуважения закона.

Обратимся к правовой сути понятия необходимой обороны. Существуют очевидные сложности практического определения «необходимости» самообороны и, соответственно, границ ее реализации, то есть тех условий, при которых данные действия будут квалифицированы как правомерные.

Традиционно границы самообороны не считаются превышенными при соблюдении следующих условий: наличие факта нападения, которое носит противоправный характер. Не все противоправные действия требуют применения оборонительных мер, гражданское право в понимании противоправности нападения ориентировано на уголовное законодательство. Самооборона не может быть применена против действий, которые носят противоправный характер, но не являются уголовно наказуемыми деяниями. Противоправные действия лица в указанных обстоятельствах влекут за собой возмещение вреда, поэтому применение самообороны в данном случае будет неоправданной мерой. В уголовном праве необходимая самооборона может быть применена только против правонарушения, которое квалифицируется как преступное посягательство.

Во-вторых, необходимая оборона может быть направлена не только на защиту интересов обороняющегося, граждане имеют право защищать от посягательства интересы государства, общественные интересы, а также личность и права другого лица, подвергающегося преступному посягательству.

В-третьих, оборона признается необходимой, если она применяется своевременно, адекватна интенсивности нападения, направлена непосредственно на нападающего, совершается также в интересах государства и общества, прав и интересов других лиц.

Под своевременностью понимается либо сам момент нападения, либо реальная его угроза или момент окончания нападения, если у оборонявшегося нет оснований убедиться в его окончании.

Самозащита лицом своей личности должна быть проработана серьезно, так как ошибка может повлечь уголовную ответственность. Но Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.09.2012 № 19, которым было разъяснено применение судами законодательства о необходимой обороне, в силу своего общего характера содержит не много новой информации, поэтому вряд ли может служить ориентиром для потенциального обороняющегося. В большей степени это — разъяснение действий суда по установлению значимых обстоятельств дела и применению системы норм уголовного права применительно к теме. Тем не менее примененное логическое толкование норм статьи 37 УК РФ следует взять во внимание по следующим пунктам.

1. Список признаков посягательства, указанного в ч. 1 ст. 37 УК РФ, не является исчерпывающим. К таковым относятся, например, причинение вреда здоровью, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (например, ранения жизненно важных органов), либо применение способа посягательства, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, удушение, поджог и т.п.). А для оправдания действий при непосредственной угрозе применения насилия требуется, чтобы с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы. Она может выражаться в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств. При защите от общественно опасного посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия (часть 1 статьи 37 УК РФ), а также в случаях, предусмотренных частью 2.1 статьи 37 УК РФ, обороняющееся лицо вправе причинить любой по характеру и объему вред посягающему лицу.

2. Требование соразмерности установлено для случаев совершения общественно опасных деяний, сопряженных с насилием, не опасным для жизни обороняющегося или другого лица (например, побои, причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью, грабеж, совершенный с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья). В соответствии с этим не может признаваться находившимся в состоянии необходимой обороны лицо, причинившее вред другому лицу в связи с совершением последним действий, хотя формально и содержащих признаки какого-либо деяния, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации, но заведомо для лица, причинившего вред, в силу малозначительности не представлявших общественной опасности. Лицу, намеревавшемуся причинить обороняющемуся легкий вред или вред средней тяжести, не может быть причинена смерть. Следовательно, действия оборонявшегося лица нельзя рассматривать как совершенные с превышением пределов необходимой обороны, если причиненный вред хотя и оказался большим, чем вред предотвращенный, но при причинении вреда не было допущено явного несоответствия мер защиты характеру и опасности посягательства. Применительно к ч. 2 ст. 37 УК принцип вины проявляется в том, что обороняющийся подлежит уголовной ответственности за превышение пределов необходимой обороны лишь в случае, когда будет доказано, что он осознавал явную несоразмерность своих действий по отношению к посягательству.

3. Состояние необходимой обороны возникает не только с момента начала общественно опасного посягательства, но с того момента, когда посягающее лицо готово перейти к совершению соответствующего деяния. Право на необходимую оборону в случаях общественно опасного посягательства, носящего длящийся или продолжаемый характер (например, незаконное лишение свободы, захват заложников, истязание и т.п.), сохраняется до момента окончания такого посягательства. Переход оружия или других предметов, использованных в качестве оружия при посягательстве, от посягавшего лица к оборонявшемуся лицу сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства, если с учетом интенсивности нападения, числа посягавших лиц, их возраста, пола, физического развития и других обстоятельств сохранялась реальная угроза продолжения такого посягательства. Действия не могут признаваться совершенными в состоянии необходимой обороны, если вред посягавшему лицу причинен после того, как посягательство было предотвращено, пресечено или окончено и в применении мер защиты явно отпала необходимость, что осознавалось оборонявшимся лицом.

Постановление не отвечает однозначно на вопрос о неожиданности посягательства, ориентируя суды расплывчатыми формулировками и давая минимум примеров. Также дана лишь рекомендация по рассмотрению групповых посягательств. Утверждается, что при посягательстве нескольких лиц обороняющееся лицо вправе применить к любому из посягающих такие меры защиты, которые определяются характером и опасностью действий всей группы. Верховный Суд РФ не связывает правомерность необходимой обороны ни с последующим привлечением посягающего к уголовной ответственности, ни с его вменяемостью, ни с достижением возраста привлечения к уголовной ответственности. Вводя требование реальности посягательства как обязательное, высшая инстанция соглашается, что, когда обстановка давала основания полагать, что совершается реальное общественно опасное посягательство и лицо, применившее меры защиты, не осознавало и не могло осознавать отсутствие такого посягательства, его действия следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны.

Итак, нюансов много и массив подлежащих выяснению обстоятельств делает уголовное дело о превышении пределов необходимой обороны действительно достаточно сложным.

Обратимся к положительному примеру, который были созданы еще до Постановления ВС РФ и наличие которых указывает на реальность действия права на самозащиту.

Постановлением Президиума Мосгорсуда от 11.06.2011 был отменен приговор Черемушкинского районного суда г. Москвы от 24.12.2010, а уголовное дело в отношении обвиняемой прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24УПК РФ в связи с отсутствием в ее деянии состава преступления. Президиум пришел к выводу о том, что в судебном заседании было достоверно установлено, что М. нанесла М.Г. удары ножом в ходе избиения и удушения ее последним, и суд пришел к выводу, отразив это в приговоре, что она находилась в состоянии необходимой обороны. В связи с этим президиум горсуда пришел к выводу, что состав преступления в действиях М. отсутствует, поскольку она, нанеся М.Г. удары ножом в ходе избиения и удушения ее последним, избрала меры защиты, соразмерные имевшему место посягательству на ее жизнь и здоровье со стороны М.Г., при этом в сложившейся ситуации она не могла объективно оценить степень и характер опасности нападения. Таким образом, М. действовала в состоянии необходимой обороны и не допустила превышение ее переделов.

Проблема неопределенности пределов самообороны порождает и вопрос о размере возмещения вреда, причиненного лицу при отражении его общественно опасного посягательства. В соответствии со ст. 1066 ГК РФ вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, если при этом не были нарушены ее пределы, не подлежит возмещению.

Согласно Постановлениям Пленума Верховного Суда СССР 1969 г., 1984 г., 2010 г. при определении суммы возмещаемого вреда суд должен учитывать степень вины оборонявшегося и посягавшего.

В настоящее время действует положение об учете вины потерпевшего и имущественного положения лица, причинившего вред, в соответствии с которым вред, возникший вследствие умысла потерпевшего, возмещению не подлежит (п. 1 ст. 1083 ГК).

Согласно п. 2 ст. 1083 ГК РФ размер возмещения должен быть уменьшен, если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда. При грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законом не предусмотрено иное. При причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается.

В научной литературе отсутствует общепринятое единое мнение по этому вопросу. Специалисты очевидным образом расходятся во мнениях. Так, Н.С. Малеин отстаивал принцип «смешанной ответственности», в соответствии с которым вред возмещается с учетом вины как обороняющегося, так и потерпевшего.

О.С. Иоффе при решении данного вопроса предложил подходить дифференцированно: если оборона применялась после нападения, то вред потерпевшему (т.е. нападавшему) должен быть возмещен полностью, если пределы обороны превышены в результате несоответствия средств защиты характеру нападения, то с учетом вины потерпевшего суд может вынести решение о частичном возмещении вреда.

В.П. Грибанов высказал справедливые замечания в адрес последней позиции, указав на то, что даже если пределы самообороны были превышены, основаниями этих действий послужило преступное поведение нападающей стороны. Отвергнув принцип полного возмещения вреда, ученый настаивал на принципе смешанной ответственности за вред, причиненный необходимой самообороной. Эта позиция представляется наиболее оправданной, поскольку в любом случае возмещение вреда является правовым последствием действий, направленных против нападения. То есть факт противоправного поведения пострадавшего (нападающего) является в данном случае отправным.

Пункт 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» гласит, что при причинении вреда в состоянии необходимой обороны вред возмещается на общих основаниях только в случае превышения ее пределов. Размер возмещения определяется судом в зависимости от степени вины как причинителя вреда, так и потерпевшего, действиями которого было вызвано причинение вреда. Таким образом, ключевой вопрос о степени вины причинителя вреда и потерпевшего остается открытым. На наш взгляд, необходимо переосмыслить принцип гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный в условиях необходимой обороны.

Вред, причиненный действиями при самообороне, должен возмещаться с учетом презумпции виновности потерпевшего, поскольку причиной самообороны явилось его противоправное поведение. Юридически данная презумпция должна быть выражена в императивной норме о том, что размер возмещаемого вреда, причиненного при правомерной самообороне, не должен превышать 25 процентов от нанесенного ущерба, вне зависимости от степени вины обороняющегося. Не степень вины обороняющегося должна стать определяющим критерием для суда в решении вопроса о возмещении вреда, а презумпция вины нападающего. В противном случае определение степени вины создает ситуацию невозможности объективно решить дело, поскольку требует проведения сложных и долговременных мероприятий. Например, для установления характера опасности, угрожавшей оборонявшемуся, оценки его сил и возможностей по отражению нападения, а также иных обстоятельств, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и защищавшегося, необходима медико-психологическая экспертиза.

Эта мера имеет существенную превентивную функцию, сама угроза нападения должна быть в том числе и материальна наказуема. Предложенная мера оправданна не только с точки зрения общечеловеческого принципа справедливости, но и имеет превентивный характер, поскольку предполагает безусловную наказуемость нападающего.

Таким образом, мы приходим к выводу, что современное содержание ст. 12 ГК РФ не в полной мере соответствует положениям ч. 2 ст. 45 Конституции РФ: в то время как названная конституционная статья предоставляет каждому гражданину РФ право защищать свои права и свободы «всеми способами, не запрещенными законом», последний абзац ст. 12 ГК РФ указывает только на «способы, предусмотренные законом. Представляется необходимым привести содержание названного абзаца ст. 12 ГК РФ в полное соответствие с конституционной нормой и указать в последнем абзаце названной статьи на иные способы, не запрещенные законом. Для гражданско-правового регулирования характерен общедозволительный принцип «Разрешено все, что не запрещено законом». Этот принцип допустим и для обсуждаемой нами ситуации в поисках возможностей (допустимости) иных способов защиты, хотя и не предусмотренных той или иной конкретной нормой федерального закона, но не противоречащих законам и нормам ст. 45 Конституции РФ. Законодатель не в состоянии предусмотреть заранее все возможные способы гражданско-правовой защиты для многочисленных конфликтных ситуаций, имеющих место при различных формах защиты, включая судебную и самозащиту.

Правовая природа института защиты гражданских прав

Понятие и содержание права на защиту

Институт защиты частного права в российском законодательстве является предметом пристального научного исследования. Вместе с тем незначителен объем научных работ, в которых данный институт исследовался бы комплексно Грибанов В.П. Основные проблемы осуществления и защиты гражданских прав: Автореф. дис. докт. юрид. наук / В.П. Грибанов. — М., 1970. — С. 47; Витрянский В.В. Проблемы арбитражно-судебной защиты гражданских прав участников имущественного оборота: Автореф. дис. докт. юрид. наук / В.В. Витрянский. — М., 1996. — С. 88.. В большинстве случаев авторами затрагиваются лишь отдельные (отраслевые) стороны правовой защиты частного права, такие как: меры ответственности Бессолицын Д.А. Правовая защита в случае нарушения договора международной купли-продажи товаров (сравнительный анализ) / Д.А. Бессолицын // Правоведение. — 2008. — № 2. — С. 287; Гришин Д.А. Неустойка: теория, практика, законодательство / Д.А. Гришин. — М., 2005. — С. 225.; защитные функции отраслей права Муратова Д.А. Правовая природа способа защиты гражданских прав / Д.А. Муратова // Российская юстиция. — 2009. — № 4. — С. 18.; содержание субъективного гражданского права. В то же время исследование данного института не только на отраслевом, но и на межотраслевом уровне имеет положительное значение для понимания его места и роли, а также сущности и социальной значимости в российском законодательстве. Например, с позиции защитных функций отраслей права защита частного права может рассматриваться в двух сферах, как отправление правосудия и нормотворчество Макридин А.Г. Защита права собственности на землю, способы защиты / А.Г. Маркидин // Акционерное общество. — 2008. — № 3. — С. 11., а при комплексном исследовании выявляются условия, обеспечивающие восстановление нарушенного частного права, определяются его институциональные и иные гарантии.

В российском законодательстве употребляются различные термины для обозначения защиты частного права: «мера», «предел», «способ», «средство», «форма».

По оценке некоторых ученых, означенные понятия воспринимаются как идентичные Попондопуло В.Ф. Правовой режим предпринимательства / В.Ф. Попондуполо. — СПб., 1994. — С. 90.. С нашей точки зрения, данные понятия отличаются друг от друга в самом главном: их отношением к конечному результату защиты — восстановлению нарушенного права.

В литературе обращается внимание на происходящую подмену понятия «защита прав» понятием «охрана прав». Причем одни авторы отождествляют эти понятия, другие признают, что понятие «охрана прав» является более широким по значению, поскольку включает в свое содержание защиту прав. По утверждению А.В. Зарубина и Н.С. Потапенко, защита отличается от охраны как деятельности органов власти, предписывая охране такую задачу, как создание условий, необходимых для эффективной реализации данного права. Основное различие между защитой и охраной ученые видят в том, что «охрана — состояние перманентное, сопровождающее право на всем пути его существования, а защита права — это предоставленная законом реакция уполномоченного лица на нарушение, то есть явление кратковременное» Гражданско-правовые способы защиты права собственности на недвижимость / Под ред. В.Н. Соловьева, С.В. Потапенко. — М.: Юрайт, 2010. — С. 50.. С нашей точки зрения, охрана в отличие от защиты больше связана с превентивными мерами публично-правового характера, нежели с восстановлением нарушенного права. По мнению М.А. Рожковой, охрана и защита прав близки по цели, но различны по следующим критериям:

• 1) по адресату воздействия (в первом случае (когда речь идет об охране частных прав), правовые предписания адресованы неопределенному кругу лиц, во втором (когда речь идет об охране частных прав) — конкретному нарушителю прав);
• 2) по субъектам осуществления (в первом случае это органы законодательной и исполнительной власти, во втором — судебные органы и в случае самозащиты может выступать непосредственно субъект частного права);
• 3) функционально (в первом случае принимаются нормативные правовые акты, во втором — осуществляются действия, непосредственно направленные на защиту прав конкретных лиц) Рожкова М.А. Средства и способы правовой защиты сторон коммерческого спора / М.А. Рожкова. — М., 2006. — С. 5..

В отличие от охраны, понятие защиты напрямую связано с реализацией субъективного права и восстановлением нарушенного права. Интересно в этом плане высказывание В.Ю. Савватеева о том, что субъективное право на защиту состоит в возможности совершения правомочным лицом (правообладателем) действий, направленных на восстановление нарушенного права, компенсацию нанесенного ему вреда и на пресечение нарушения права, а также возможности требовать определенного поведения от других лиц как путем совершения самостоятельных правомерных действий, так и через компетентные органы в установленном законом, договором или обычаями делового оборота порядке Савватеев В.Ю. Гражданско-правовая защита прав участников предпринимательских отношений / В.Ю. Савватеев. — Самара, 2007. — С. 23..

Слово «защита» имеет английское происхождение (defence, protection) и означает комплексную систему мер, применяемых для обеспечения свободной и надлежащей реализации субъективных прав, включая: судебную защиту; законодательные, экономические, организационно-технические и другие средства и мероприятия, а также самозащиту гражданских прав Юридическая энциклопедия / Под ред. М.Ю. Тихомирова. — М., 1997. — С. 169..

Право на защиту включает в себя:

• а) возможность совершения правомочным лицом собственных положительных действий;
• б) возможность требования определенного поведения от обязанного лица Вершинин А.П. Способы защиты прав предпринимателей в арбитражном суде / А.П. Вершинин. — СПб., 1996. — С. 7..

Предметом защиты являются не только субъективные гражданские права, но и охраняемые законом интересы; так, в ст. 3 ГПК РФ говорится: «заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов».

Субъективное гражданское право и охраняемый законом интерес являются очень близкими и зачастую совпадающими правовыми категориями, в связи, с чем они не всегда разграничиваются в литературе Сергеев А.П., Толстой Ю.К. Гражданское право: учеб.: в 3 т. Т. 1 / А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. ? 6-е изд., перераб. и доп. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. — С. 224. . В самом деле, в основе всякого субъективного права лежит тот или иной интерес, для удовлетворения которого субъективное право и предоставляется управомоченному. Одновременно охраняемые интересы в большинстве случаев опосредуются конкретными субъективными правами, в связи, с чем защита субъективного права представляет собой и защиту охраняемого законом интереса. Так, например, интерес арендатора в пользовании имуществом выступает в форме субъективного права владения и пользования имуществом, защитой которого обеспечивается и защита соответствующего интереса.

Однако субъекты гражданского права могут обладать и такими интересами, которые не опосредуются субъективными правами, а существуют самостоятельно в форме охраняемых законом интересов и, как таковые, подлежат защите в случае их нарушения. Примерами могут служить требования о защите чести и достоинства, об охране жилищных интересов членов семьи нанимателя при принудительном обмене, о признании сделки недействительной и т.д. Защита охраняемого законом интереса, а не собственно субъективного права, имеет место и в тех случаях, когда в результате правонарушения само субъективное право прекращается. Например, при уничтожении вещи право собственности на нее не может быть защищено, так как его уже не существует. Следовательно, речь может идти лишь о защите охраняемого законом интереса бывшего собственника вещи в восстановлении своего имущественного положения, который обеспечивается с помощью иска из причинения вреда или иного адекватного взаимоотношениям сторон способа зашиты. Таким образом, охраняемый законом интерес нередко выступает в гражданском праве в качестве самостоятельного предмета защиты.

Защита субъективных гражданских прав и охраняемых законом интересов осуществляется в предусмотренном законом порядке, т.е. посредством применения надлежащей формы, средств и способов защиты. Под формой защиты понимается комплекс внутренне согласованных организационных мероприятий по защите субъективных прав и охраняемых законом интересов Бутнев В.В. К понятию механизма защиты субъективных прав / В.В. Бутнев // Субъективное право: Проблемы осуществления и защиты. — Владивосток, 1989. ? С. 10..

Научные представления о том, что следует понимать под «формой защиты права», весьма многообразны Базилевич А.И. Формы защиты субъективных гражданских прав: Дис. к.ю.н./ А.И. Базилич. ? Ульяновск, 2001. ? С. 46., что, вероятно, обусловлено существовавшей онтологической установкой на то, что «процесс — есть форма жизни права» Гурвич М.А. Решение советского суда в исковом производстве / М.А. Гурвич // Избранные труды. ? Краснодар: Советский Краснодар, 2006. ? С. 347., и, следовательно, понятие формы является центральным для понимания процессуальных отраслей. Тем не менее, несмотря на разнообразие доктринальных представлений о понятии «формы защиты права», нельзя не согласиться с утверждением А.П. Вершинина о том, что господствующими в науке являются представления о «форме защиты права» как об определенном порядке или виде деятельности по защите прав в целом Вершинин А.П. Способы защиты гражданских прав в суде: Дис. д.ю.н / А.П. Вершинин. ? СПб., 1998. ? С. 14 — 15..

«Порядок осуществления деятельности» и «деятельность», безусловно, не являются идентичными понятиями, однако нет между ними и коренного противоречия. По сути, разница между пониманием «формы защиты права» как «порядка осуществления деятельности» и как «деятельности» сводится к тому, на чем акцентируется внимание исследователя: на нормах права, регулирующих поведение субъектов, или на поведении субъектов, урегулированном нормами права, — что не может считаться существенным. Напротив, на наш взгляд, совершенно очевидно, что одно не может существовать без другого: норма права фактически перестает действовать, если не реализуется в поведении людей, а поведение людей не может находиться в правовой плоскости, если не существует норм, регулирующих такое поведение.

Таким образом, понятия «норма права, регулирующая поведение субъекта» и «поведение субъекта, урегулированное нормой права» оказываются центральными в понимании «формы защиты права». Это весьма примечательно, если принять во внимание то, что понятия «способы защиты права» и «средства защиты права», как было установлено ранее, также являются различного рода действиями, т.е. актами человеческого поведения. Более того, такие действия являются юридическими лишь постольку, поскольку они регулируются правом: возможные способы защиты права поименованы в ст. 12 ГК РФ и других нормах закона, средства защиты права, используемые в рамках юрисдикционной формы защиты, также детально урегулированы законом (ст. ст. 39, 131, 132, 196 — 199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, ст. ст. 49, 125, 126, 167 — 169, 170 — 175 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и другие).

Таким образом, право на защиту — предоставленная управомоченному лицу возможность применения мер правоохранительного характера для восстановления его нарушенного или оспариваемого права. Его содержание определяется комплексом норм гражданского материального и процессуального права; способ защиты гражданского права — сама закрепленная или санкционированная законом правоохранительная мера, посредством которой производится устранение нарушения права и воздействие на правонарушителя.