Момент начала и окончания жизни точки зрения

Publication in electronic media: 20.03.2011 under http://journal.forens-lit.ru/node/209
Publication in print media: Актуальные вопросы теории и практики судебно-медицинской экспертизы, Красноярск 2007 Вып. 5

А. В. Агафонов, А. А. Ермилов

Сибирский институт бизнеса, управления и психологии, г. Красноярск

В полном соответствии с рекомендациями об определении критериев живорождения и мертворождения, начальным моментом жизни человека следует считать «.. .полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма матери вне зависимости от продолжительности беременности, причем плод после такого отделения дышит или проявляет другие признаки жизни; такие как сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры, независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента».

При наличии всех перечисленных выше признаков плод признается новорожденным, а, следовательно, уже человеком из чего, в свою очередь, следует, что посягательство на его жизнедеятельность в этот момент становится уголовно наказуемым.

Подобное определение начала жизни предлагает в частности А.Н. Красиков. Впрочем, по мнению СВ. Бородина «. свою позицию он высказывает недостаточно четко, подменяя при изложении вопрос о том, когда необходимо считать умерщвление появившегося или появляющегося на свет плода убийством, вопросом о живорожденности плода». Однако, по нашему мнению, именно нормативно-правовое определение самого начала жизни позволяет нам решить вопрос и о признании ее окончания, в том числе и от криминального фактора, ибо невозможно реально посягнуть на то правовое благо, которым еще не обладает соответствующий субъект возникающего на тот момент правоотношения. Другое дело о правомочности подобной ссылки. Имеет ли право конкретный правоприменитель для разрешения проблем поднимаемых уголовным законом, т.е. нормативно-правовым актом, использовать разъяснения, изложенные в приказе Минздрава, который в свою очередь является всего лишь поднормативным актом. Не лучше ли подобное разъяснение дать на уровне федерального закона, либо на крайний случай предложить его судебное толкование.

Впрочем, буквально толкуя норму, изложенную в современном уголовном законодательстве можно попытаться и самостоятельно установить то время, с которого фактически наступает уголовно-правовая охрана жизни человека, т.е. иными словами определить начало жизни человека в уголовно-правовом смысле. Так, согласно тексту уголовного закона убийство новорожденного ребенка возможно уже во время родов. При этом их «началом. считается появление регулярных схваток», т.е. мышечных сокращений матки роженицы. Следовательно, и жизнь человека в уголовно-правовом смысле начинается именно с этого момента. Подобное положение, кстати, закреплено и в Конституции Российской Федерации. Так, согласно ст. 17 этого нормативно-правового акта: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения». Причем Конституция России отнюдь не конкретизирует темпоральных рамок этого физиологического процесса, из чего, как раз и следует, что основные права и свободы человека принадлежат каждому именно с начала, а не с конца, рождения.

При этом необходимо указать, что подобную позицию ранее разделял А.А. Жижи-ленко, а позднее, и некоторые ученые-криминалисты постсоветского периода. Так, например, Семернева Н.К., Побегайло Э.Ф. и Борзенков Г.Н. прямо указывали, что началом жизни человека традиционно принято считать начало физиологических родов.

При этом, последние, в частности, считали, что пока не начались роды, будет налицо уголовно-ненаказуемое умерщвление продукта зачатия, т.е. криминальным абортом, но как только они начались, лишение жизни появляющего плода следует считать уже убийством.
Нескольку иную, хотя и довольно близкую позицию, высказал по этому вопросу А.А. Пионтковский. По его мнению, «следует рассматривать как детоубийство не только убийство новорожденного после отделения плода от утробы матери и начала самостоятельной жизни ребенка, но и убийство, совершенное во время родов, когда рождающийся ребенок еще не начал самостоятельной внеутробной жизни (например, нанесение смертельной раны в голову рождающемуся ребенку до того момента, когда он начал дышать)».

Ранее в поддержку этой позиции высказывались соответственно Б.С. Утевский, Ш.С. Рашковская, а позднее СВ. Бородин, Г.И. Борзенков и В.Д. Иванов.

При этом последний прямо указывал, что «. начальным моментом жизни является .. .момент прорезания головки ребенка».

В прочем указанные точки зрения не отличаются оригинальностью. Так, еще в начале прошлого века В.Н. Набоков указывал, что началом жизни человека следует считать «появление из утробы матери какой-либо части тела ребенка, с этого момента понятие плода заменялось понятием ребенка».

Более конкретизировано к этому вопросу, по нашему мнению подошли А.Б. Мельниченко, М.А. Кочубей и С.Н. Радачинский, по мнению которых «. жизнь становится самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны с момента появления ребенка во время родов, фактического (биологического) отделения его от тела матери».

Впрочем, ради формальной объективности следует указать, что «Диссонансом этому мнению была позиции М.Д. Шарго-родского, считавшего начало жизни отделение плода от утробы матери и начало дыхания».

Позицию последнего, несколько позднее, поддержал и Н.Г. Иванов, утверждавший, что «Началом жизни человека считается момент первого дыхания новорожденного».
Кроме того, по нашему мнению, необходимо отметить, что с точки зрения современной биологии (генетики и эмбриологии) жизнь человека как биологического индивидуума начинается с момента слияния ядер мужской и женской половых клеток и образования единого ядра, содержащего неповторимый генетический материал.

. Поэтому очевидно, что аборт на любом сроке беременности является намеренным прекращением жизни человека как биологического индивидуума.

. Однако условия жизни в стране таковы, что запрещение абортов сегодня поставит более 1 млн. женщин в очень сложное и почти безвыходное положение».

В заключение изложенного необходимо подчеркнуть, что установление начала жизни имеет весьма существенное значение при разграничении аборта и уголовно-наказуемого причинения смерти новорожденному.

Более правомочно и логично, по нашему мнению, решен в настоящее время нормативно-правовой вопрос о моменте определения конца жизни, т.е. начала смерти.

Так, Министерство здравоохранения РФ на основании Закона РФ от 22 декабря 1992 г «О трансплантации органов и (или) тканей человека» утвердило инструкцию по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга. Согласно которой смерть мозга полностью эквивалента смерти человека. Где «смерть мозга есть полное и необратимое прекращение всех функций головного мозга, регистрируемое при работающем сердце и искусственной вентиляции легких».

«В Инструкции определены критерии смерти мозга:

1. полное и устойчивое отсутствие сознания (кома);
2. атония всех мышц;
3. отсутствие реакции на сильные болевые раздражители в области трегиминальных точек и любые другие рефлексы, замыкающиеся выше шейного отдела спинного мозга;
4. отсутствие реакции зрачков на яркий свет; при этом должно быть известно, что никаких препаратов, расширяющих зрачки, не применялось; глазные яблоки неподвижны;
5. отсутствие четырех видов рефлексов (прописанных в Инструкции);
6. отсутствие самостоятельного дыхания.

Продолжительность наблюдения для установления клинической смерти мозга определяется в зависимости от характера его повреждения от 12 до 24 часов, а при отравлении — до 72 часов».

Установление гибели всего головного мозга позволяет конкретному правоприменителю ограничить биологическую смерть от клинической смерти или комы. Так, например, в случае причинения клинической смерти, когда организм потерпевшего удается вернуть к жизнедеятельности, содеянное подлежит квалификации по правилам предусмотренным ч. 3 ст. 30 УК РФ, т.е. как покушение на убийство.

В свою очередь, посягательство на труп, ошибочно принятого за живого человека, следует рассматривать, по правилам фактической ошибки как посягательство на негодный объект, т.е. также квалифицируется как покушение на убийство.

С какого момента уголовный закон охраняет жизнь человека: парадокс регулирования

Ростокинский Александр Владимирович,

кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин юридического факультета ГОУ ВПО Московский городской педагогический университет,

Привалов Александр Васильевич,

адвокат Московской коллегии адвокатов «Последний дозор».

Конституция РФ в ст. 2 провозглашает высшей ценностью человека, его права и свободы. В ч. 1 ст. 20 Основной Закон провозглашает право каждого на жизнь. Признание, соблюдение и защита данного права является обязанностью государства. Последнее должно защищать комплекс личных, неотчуждаемых прав и свобод, а также гражданские права и свободы не только от незаконного ограничения субъектами власти, но и всех других лиц. Важным механизмом их защиты внутри страны является уголовно-правовая защита. Для того, чтобы такая защита достигала своей цели, необходимо четко законодательно определить как момент окончания, так и момент начала человеческой жизни.

С точки зрения биологии, у человеческого существа есть два периода жизни: утробный и внеутробный. Между ними находятся роды, как довольно длительный процесс, который может составлять от 10-12 до 20 часов. Начальным этапом второго периода считается начало течения обменных процессов (легочного дыхания, сопровождающегося первым вдохом и криком) при полном отделении (извлечении) новорожденного от материнского организма. Охрана зародившейся жизни является глубоко нравственным требованием, но и обязательным условием формирования каждой личности, обретения человеческих качеств и всех тех прав человека и гражданина, которые гарантируются и защищаются международным сообществом и государством.

Однако, российский законодатель прямо не называет момент, с которого начинается жизнь человека. Тогда как конечная граница жизни человека зафиксирована в ч.2 ст.9 Закона РФ от 22. 12. 1992 г . «О трансплантации органов и (или) тканей человека» достаточно четко: биологическая смерть (смерть головного мозга) [1] . «Исходя из этого, — пишет Р. Шарапов, — юридическая жизнь человека есть жизнь его мозга, и начало жизни мозга означает начало жизни человека. Следовательно, с правовых позиций, начальная граница жизни человека на сегодняшний день, как минимум, должна связываться с появлением оформившейся массы мозговых клеток (рождением головного мозга), делающих плод жизнеспособным» [2] . А это происходит ещё в материнской утробе задолго до рождения самого ребенка (к пятому месяцу беременности) [3] .

Справедливость такого подхода косвенно признал и наш законодатель в ст.36 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22. 07. 1993 г . В соответствии с ней, искусственное прерывание беременности при сроке свыше 22 недель (примерно 5 месяцев внутриутробного развития плода) проводится только при наличии медицинских показаний и согласии женщины [4] . В медицинской литературе описаны случаи, когда дети, рожденные на этом сроке, выживали [5] .

Следует отметить, что христианская церковь (без различия вероисповедания) признает аборт, независимо от оснований проведения тягчайшим грехом. Не отличаются подходы к данному вопросу представителей и других основных мировых религий. В Российской Империи данная операция признавалась в канонической традиции детоубийством и влекла уголовное преследование, как специалистов изгонявших плод, так и самих женщин, сделавших себе аборт. Однако, советская власть в регулировании абортов далеко опередила всех современных приверженцев секулярного гуманизма или первобытного «права жизни и смерти». Так, совместным постановлением Наркомздрава РСФСР и Наркомюста РСФСР «Об искусственном прерывании беременности» от 18.11.1920 г. аборт был легализован без существенных ограничений. Потом, правда, спохватились, и Постановлением ЦИК и СНК СССР «О запрещении абортов» от 27.06.1936 г. на производство абортов был установлен запрет и введена уголовная ответственность. Они просуществовали до принятия 23.11.1955 г. Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об отмене запрещения абортов» [6] . В данный период допустимыми сроками производства аборта признавались 28 и даже 30 недель.

Следует признать, что это средство остается одним из наиболее «действенных» при низком образовательном и культурном уровне, массовом распаде семей, отсутствии современных знаний и средств контрацепции. По официальным данным Госкомстата РФ, в нашей стране в начале ХХ1 века ежегодно производится около 2 млн. абортов, тогда как в 1992 году их количество приближалось к 3, 5 млн., а в 1997 году составило примерно 2,5 млн. При этом, только 3% из них сделаны по медицинским показаниям на поздних сроках беременности [7] . Количество абортов, производящихся в нелегальных и полулегальных клиниках, исключительно велико, и составляет даже в г. Москве, по различным оценкам, до 40% всех прерываний беременности [8] .

В настоящее время Постановлением Правительства РФ от 11.08.2003 г., которым количество так называемых социальных показаний для искусственного прерывания беременности при сроке от 12 до 22 недель сокращено с 13 оснований до 5 [9] . Но, опять же, лицо, умышленно нарушающее данные ограничения, признаётся не убийцей, а лицом, незаконно производящим аборт, да и то, лишь в том случае, если данное лицо не имеет специального медицинского образования. Об ответственности самой женщины, умышленно прерывающей беременность на таких сроках, закон вообще ничего не говорит.

Возникает во многом парадоксальная ситуация: момент возникновения права на нематериальное благо (право на жизнь), закрепленный в федеральном законодательстве, значительно отстоит во времени от момента появления у него этого блага (зарождения жизни). Так, согласно ч. 2 ст. 17 и ч. 1 ст. 20 Конституции РФ, право на жизнь принадлежит каждому от рождения, а в соответствии с ч. 2 ст. 17 ГК РФ правоспособность гражданина возникает в момент его рождения. Но биологическое рождение ребенка является достаточно продолжительным процессом. В результате такой неопределенности законодательство и правоприменительная практика связывают юридический факт с медицинскими критериями живорождения человека, которые, как известно, констатируются после полного рождения ребенка (появления его на свет в целом) [10] .

Ещё больше вопросов вызывает подход отечественного законодателя к решению вопроса уголовно-правовой охраны жизни рождающегося человека. Прежде всего, стоит отметить такой привилегированный состав преступления, как убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). Мало того, что это преступление вообще не признается тяжким, что само по себе препятствует проведению полного комплекса оперативно-розыскных мероприятий по нераскрытым преступлениям, но ещё и открывается широкая дорога к освобождению от уголовной ответственности и наказания женщин, которых просто не получается назвать матерями, их амнистий, условно-досрочных освобождений и т.п.

Большую сложность при этом представляет квалификация действий, выражающихся в активном воздействии на плод на поздних сроках беременности до начала родов, с целью умерщвления плода и (или) вызова преждевременных родов. В таком случае, недопустимым является любое вмешательство, не имеющее медицинских оснований, т.е. не имеющее целью спасение жизни женщины или, как минимум, исключения реальной опасности для её жизни. Иное вмешательство является незаконным по смыслу ст.36 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, но по уголовному закону не преследуется.

Кроме того, в действующей редакции ст. 106 УК РФ момент новорожденности закреплен вообще в противоречии с господствующей в теории уголовного права позицией. Согласно диспозиции названной статьи жизнь человека начинает охраняться хотя не во время родов, но с момента новорожденности ребенка, что в медицинском смысле означает полное изгнание (извлечение) плода с признаками живорождения (легочное дыхание, сердцебиение, крик, произвольные сокращения мускулатуры и др.). В доктрине отечественного уголовного права начало уголовно-правовой охраны жизни человека связывается с моментом появления вне утробы матери какой-либо части тела изгоняемого (извлекаемого) ребенка. Соответственно, умерщвление плода в утробе матери до его появления на свет (даже при наличии реальной возможности сохранить жизнь данному ребенку в случае досрочного рождения) не расценивается как преступление против жизни, а считается прерыванием беременности, которое может квалифицироваться как преступление против здоровья.

Следовательно, буквальное толкование ст.106 УК РФ означает, что жизнь плода в период его изгнания из организма роженицы до полного появления на свет, не говоря уже о его утробной жизни, вообще выпадает из сферы уголовно-правовой охраны жизни человека [11] . Так определяют признаки совершенного преступления и органы дознания: на основании судебно-медицинского исследования обнаруженного трупа новорожденного и установления признаков начала самостоятельного дыхания. Намеренное умерщвление ребенка во время рождения путем непосредственного воздействия на его организм, с точки зрения действующего законодательства, не может признаваться убийством, а является прерыванием беременности. И такой подход, по мнению Р. Шарапова, В. Панкратова и ряда других авторов нельзя признать справедливым [12] . По мнению А.Н. Попова, полностью разделяемому нами, «законодатель сделал только полушаг в уголовно-правовой охране жизни, …не увязав ответственность за данное преступление с уголовно-правовой охраной жизни ребенка, находящегося в утробе матери» [13] .

Представляется, что решение проблемы уголовно-правового закрепление момента начала охраны жизни следует отыскивать с учетом зарубежного, прежде всего, европейского, законодательного опыта. Например, германский законодатель включил в Раздел 16 «Преступные деяния против жизни» УК ФРГ семь (!) достаточно объемных параграфов, в том числе:

1) об ответственности за прерывание беременности на сроках более 12 недель без заключения врача, а также на сроках беременности более 22 недель при отсутствии чрезвычайных показаний (прг. 218 и 218-а);

2) об ответственности врачей и персонала специальных клиник за нарушение порядка производства предварительных консультаций, выдачи заключений и правил производства аборта (прг. 218 b — c , 219);

3) об ответственности за публичную агитацию за прерывание беременности, включая рекламу соответствующих услуг «из корыстных целей или в грубой предосудительной форме», а также за сбыт средств и предметов, предназначенных для прерывания беременности (прг. 219а- b ) [14] . Ничего подобного нашей статье 106 УК РФ в уголовном законодательстве Германии давно нет и в помине: жизнь каждого должна защищаться равным образом. Если же роженица находится в аффективном состоянии, не вполне отдает отчет в своих действиях и т.п., — то надо применять соответствующие нормы об ограниченной вменяемости убийцы, а не загодя ориентировать суд на снисхождение по формальным признакам.

Под влиянием законодательной практики ведущих государств Европы во многих странах аборт, проведенный на поздних сроках беременности от 12 до 22 недель, начинают рассматривать как убийство, независимо от согласия и роли в этой операции самой беременной женщины, если отсутствует единственное чрезвычайное обстоятельство, необходимость спасения жизни женщины. Так, в 2004 году в США был принят федеральный «Акт о защите нерожденных жертв насилия», в котором зародыш признается человеческим существом и имеет такие же права, как и новорожденный [15] .

У нас же судебная практика по делам о детоубийстве и незаконных абортах формируется под влиянием взаимоисключающих требований, предъявляемых обществом к правоприменительной деятельности: безусловной защиты каждой человеческой жизни и строгого наказания за убийство, с одной стороны, и требования снисхождения к «оступившейся» женщине, которой «нельзя ломать жизнь», с другой стороны. Признание приоритета второго требования неизбежно ведет к узаконенному варварскому преуменьшению значения для общества жизни одних граждан (не сделавших ничего плохого) относительно значения снисхождения к преступным действиям матери-детоубийцы. Кстати, она находится в заведомо выигрышном положении в уголовном процессе: никто не может обжаловать заведомо мягкий приговор, необоснованное прекращение уголовного дела, кроме отца ребенка. А он, обычно, неизвестен.

Для достижения полной логики в урегулировании рассматриваемого вопроса не обойтись и без изменения отдельных конституционных норм. В частности, норму ч. 2 ст. 17 Конституции РФ можно изложить следующим образом: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения, если иное не предусмотрено настоящей Конституцией». А императив ч. 1 ст. 20 Конституции РФ дополнить следующей оговоркой: «Каждый имеет право на жизнь, достигнув 22 недель утробного развития». Для этого нужен пакет законодательных изменений, затрагивающих, конечно, не только Особенную часть УК РФ. В рамках совершенствования уголовного закона целесообразно:

1. Нормы ст.106 УК РФ привести в соответствие с приоритетами конституционно-правовой охраны права на жизнь каждого ребенка, изложив их следующим образом: «Убийство женщиной вынашиваемого ребенка в период более двадцати двух недель беременности, во время или сразу же после родов, а равно убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости – наказывается лишением свободы на срок до шести лет».

2. Дополнить перечень преступлений, содержащийся в ч.2 ст.20 УК РФ составом преступления, «убийство матерью новорожденного ребенка» (статья 106) для исключения усиления ответственности подростков, совершивших данное преступление по ст.105 УК.

3. Снабдить ст.105 УК примечанием, содержащим разъяснение употребляемых в уголовном законе терминов и оценочных понятий, закрепив, что «человеком в статьях настоящего Кодекса признается ребенок в возрасте более 22 недель беременности, новорожденный ребенок, иное физическое лицо до наступления смерти».

4. Соответствующие изменения необходимо будет внести в нормы п. «а» и «г» ч.2 ст.105 УК РФ, а также ч.1 ст. 111 УК РФ:

а) признак п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ должен включать также убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности при сроке 22 и более недель». Ответственность в каждом таком случае должна наступать с учетом п. «в» этой же части статьи, т.е. беспомощности второго потерпевшего;

б) признак п. «г» ч.2 ст.105 УК РФ должен звучать как: убийство «женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности при сроке не более 22 недель»;

в) соответствующий признак тяжести вреда, причиненного здоровью, предусмотренный ст.111 УК РФ, следует сформулировать как «прерывание беременности сроком не более 22 недель».

Представляется, что данные рекомендации будут способствовать достижению социального компромисса между идеей абсолютной неприкосновенности и защиты человеческой жизни и нравственно-правовой концепцией свободы материнства, подразумевающей, в том числе, и политику семейного планирования.

1. Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. №2.

2. Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. №33.

3. Собрание законодательства РФ. 2000. № 26.

4. Собрание законодательства РФ. 2003. № 33.

5. Гражданское право. Часть.1: Учебник / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1998.

6. К вопросу о начале уголовно-правовой охраны жизни человека // Уголовное право. 1999. №4.

7. Краткая медицинская энциклопедия: В 3-х т. Т.2. 2-е изд. М., 1989.

8. Краснопольская И., Соколова И. Убийство по диагнозу // Российская газета. 2002. 30 августа.

9. Крылова Н.Е. Ответственность за незаконное производство аборта и необходимость уголовно-правовой защиты «будущей» жизни // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2002. №6.

10. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Изд. 2-е / Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 1999.

11. Панкратов В. Проблемы установления уголовной ответственности за незаконное производство аборта // Уголовное право. 2001. №3.

12. Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. М., 2003.

13. Российский статистический ежегодник. М., 1999.

14. Романовский Г.Б. Гносеология права на жизнь. СПб., 2003.

15. Тасаков С., Шумилов А. Искусственное прерывание беременности (аборт). Уголовно-правовые аспекты // Уголовное право. 2004. №2.

16. Уголовный кодекс ФРГ ( 1871 г . ) по сот. на 17.08.1999 г.. / Пер. с нем. под ред. А.В. Серебрянниковой. М., 2000.

17. Шарапов Р. Начало уголовно-правовой охраны жизни человека: опыт юридического анализа. // Уголовное право. 2005. №1.

Поступила в редакцию 19.08.2009 г.

[1] Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. №2. Ст.62; Собрание законодательства РФ. 2000. № 26. Ст.2738

[2] Шарапов Р. Начало уголовно-правовой охраны жизни человека: опыт юридического анализа. // Уголовное право. 2005. №1. С.75.

[3] Краткая медицинская энциклопедия: В 3-х т. Т.2. 2-е изд. М., 1989. С.439..

[4] Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. №33. Ст.1318.

[5] Краснопольская И., Соколова И. Убийство по диагнозу // Российская газета. 2002. 30 августа. С.7.

[6] Цит. по: Тасаков С., Шумилов А. Искусственное прерывание беременности (аборт). Уголовно-правовые аспекты // Уголовное право. 2004. №2. С.67.

[7] Российский статистический ежегодник. М., 1999. С.175.

[8] Тасаков С., Шумилов А. Указ. соч. С.69.

[9] Собрание законодательства РФ. 2003. № 33. Ст.3275.

[10] Гражданское право. Часть.1: Учебник / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1998. С. 98; Романовский Г.Б. Гносеология права на жизнь. СПб., 2003. С. 45-46, 52.

[11] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Изд. 2-е / Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 1999. С.237.

[12] Шарапов Р. Указ. соч.С.75-76; К вопросу о начале уголовно-правовой охраны жизни человека // Уголовное право. 1999. №4. С.31-33; Панкратов В. Проблемы установления уголовной ответственности за незаконное производство аборта // Уголовное право. 2001. №3. С.43; Крылова Н.Е. Ответственность за незаконное производство аборта и необходимость уголовно-правовой защиты «будущей» жизни // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2002. №6. С.53.

[13] Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. М., 2003. С.346.

[14] Уголовный кодекс ФРГ ( 1871 г . ) по сот. на 17.08.1999 г.. /пер. с нем. Под ред. А.В. Серебрянниковой. М., 2000. С.127-131.

[15] Цит. по: Тасаков С., Шумилов А. Указ. соч. С.67.

Юридически значимый момент начала и окончания жизни

Момент начала, окончания жизни.

При решении вопроса о наличии посягательства на жизнь человека большое значение имеет правильное определение момента её начала и окончания.
С какого момента начинается жизнь? Существует несколько подходов к этой проблеме. Так, Шаргородский М.Д. считает, что моментом начала самостоятельной жизни младенца является либо начало дыхания, либо момент отделения пуповины. Такого же мнения придерживается Бородин С.В., полагая, что моментом начала жизни следует считать мгновение, с которого организм ребенка способен самостоятельно функционировать, и полностью отделен от организма матери. Однако, если признать её правильной, причинение смерти уже родившемуся ребенку, которого с организмом матери еще связывает пуповина, или же ребенка во время родов, у которого из утробы матери уже показалась головка, не считалось бы убийством в уголовно-правовом смысле. Подобное умозаключение противоречит действующему Уголовному кодексу, которым установлена ответственность за лишение жизни ребенка матерью сразу же после родов или во время их (ст. 106 УК РФ), называемое убийством.
Противоположная позиция закреплена в уголовном законодательстве ряда зарубежных стран, например, Германии и Швейцарии, где началом жизни считается момент зачатия. Это, правда, не означает равной уголовно-правовой защиты жизни внутриутробного плода и жизни уже родившегося человека.
Нам представляется обоснованной точка зрения Загородникова Н.И., который указывает, что началом жизни человека следует признать начало физиологических родов, так как этот момент свидетельствует о том, что плод достаточно созрел и приобрел все необходимые качества для внеутробной жизни.
Появление человека возможно и вне процесса физиологических родов. Антонов В.Ф. приводит следующий пример. Женщина, находящаяся на последних месяцах беременности, погибает во время хирургической операции. Однако врачам удается отделить плод от утробы матери и поддерживать его дальнейшее развитие при помощи медицинских препаратов. Прерывание процесса жизнеобеспечения в данной ситуации вполне может расцениваться как убийство.
Не менее дискуссионным является вопрос о моменте смерти. Различают клиническую и биологическую смерть. Клиническая наступает с момента остановки сердца. Биологическая характеризуется возникновением необратимого процесса распада клеток коры головного мозга, когда исчезают функции всех его отделов. В юридической литературе утвердилось мнение, что таким моментом является биологическая смерть, что подтверждается Законом РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22 декабря 1992 г., Приказом Минздрава РФ от 4 марта 2003 г. N 73 «Об утверждении Инструкции по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий» заключение о смерти дается на основе констатации необратимой гибели всего головного мозга.
Если же головной мозг продолжает жизнедеятельность, хотя и при отсутствии дыхания и остановке сердца, нарастающем кислородном голодании других органов и тканей (клиническая смерть), человек считается живым и остается под охраной уголовного закона.
Посягательство на умершего человека (труп) следует квалифицировать по направленности умысла виновного как покушение на убийство.

Обращайтесь за профессиональной юридической консультацией к профессиональному адвокату!

Похожие статьи:

Что делать, если Вас задерживают на митинге, другом массовом мероприятии.

Все условия брачного договора могут быть выгодны сторонам, а главное законны? Ответ на этот вопрос Вы найдете в данной статье.

Юридическая помощь членов коллегии в вопросах раздела совместно нажитого имущества.

Квалифицированная юридическая помощь в вопросах взыскания алиментов

Понятие убийства. Определение моментов начала и окончания жизни человека

В соответствии с законом под убийством понимается противоправное умышленное причинение смерти другому человеку. Это определение, впервые закрепленное в российском уголовном законе, позволяет успешно решать вопросы отграничения данного преступления от самоубийства, причинения смерти по неосторожности, правомерных случаев причинения смерти (например, в состоянии необходимой обороны) и уничтожения иных, кроме человека, объектов живой природы.
Объектом убийства являются общественные отношения, складывающиеся по поводу реализации человеком естественного, подтвержденного международными и конституционными актами права на жизнь, и обеспечивающие безопасность жизни . Уголовный закон в равной мере охраняет жизнь каждого лица независимо от состояния его здоровья, моральных свойств и т.д. «Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека. Это право охраняется законом. Никто не может быть произвольно лишен жизни» (ст. 6 Международного пакта о гражданских и политических правах, 16 декабря 1966 г.); «Каждый имеет право на жизнь» (ст. 20 Конституции РФ).

Жизнь человека как определенный физиологический процесс имеет свое начало и окончание. Согласно утвердившейся в науке и подтвержденной предписаниями ст. 106 УК РФ точке зрения начало жизни определяется временем начала родов; при этом, как показывает практика, убийство во время родов объективно становится возможным в момент прорезания плода из тела матери. Уничтожение плода до начала родов следует квалифицировать при наличии к тому оснований по ст. 123 УК РФ.
Инструкцией об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода, утвержденной Приказом-постановлением Минздрава России и Госкомстата России от 4 декабря 1992 г. N 318/190 «О переходе на рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения критерии живорождения и мертворождения» , определены критерии живорождения. Живорождением является полное изгнание или извлечение продукта зачатия из организма матери вне зависимости от продолжительности беременности, причем плод после такого отделения дышит или проявляет другие признаки жизни, такие как сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры, независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента. Установление возможности живорождения в ситуации убийства во время родов является обязательным условием правильной квалификации содеянного. При констатации объективной невозможности живорождения ребенка действия, направленные на лишение его жизни во время родов, следует квалифицировать исходя из направленности умысла виновного как покушение на убийство (по правилам квалификации при ошибке).

Момент окончания жизни определяется биологической смертью человека. В соответствии с Законом РФ от 22 декабря 1992 г. N 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека» заключение о смерти выдается на основе констатации факта необратимой гибели всего головного мозга. Подтверждено это правило Инструкцией по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга, утвержденной Приказом Минздрава России от 20 декабря 2001 г. N 460 . Эти документы фактически отождествляют смерть головного мозга и биологическую смерть человека. Однако в Инструкции по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий, утвержденной Приказом Минздрава России от 4 марта 2003 г. N 73, смерть головного мозга и биологическая смерть как стадии процесса умирания разграничиваются. Биологическая смерть характеризуется посмертными изменениями во всех органах и системах, которые носят постоянный, необратимый, трупный характер. Смерть мозга не эквивалентна биологической смерти, но дает основание для констатации гибели организма как целого. Установление факта смерти человека с позиций уголовно-правовой оценки содеянного является необходимым: а) для квалификации убийства как оконченного преступления; б) для отграничения правомерных случаев трансплантации органов и (или) тканей от убийства; в) для квалификации как покушения на убийство действий, направленных на причинение смерти уже умершему человеку.

Как правило, убийство совершается путем совершения активных физических действий, нарушающих анатомическую целостность органов и (или) тканей человека. В ситуации, когда умысел на убийство возникает у виновного непосредственно во время совершения иного преступления против здоровья потерпевшего и таким образом преступление, начатое как менее тяжкое, перерастает в более тяжкое, все содеянное охватывается составом убийства и не требует дополнительной квалификации по статьям об ответственности за преступления против здоровья . Равным образом не требуется дополнительной квалификации, если в процессе лишения потерпевшего жизни избирается способ, связанный с причинением ему вреда здоровью.

Возможно и совершение убийства путем информационного воздействия (например, как убийство следует квалифицировать повлекшее смерть умышленное провоцирование сердечного приступа у потерпевшего путем сообщения ему неприятных известий).
Ответственность за убийство, совершенное путем бездействия, возможна лишь в случае, когда виновный должен был и мог выполнить те или иные действия, направленные на сохранение жизни потерпевшего (например, как убийство путем бездействия следует квалифицировать причинение смерти новорожденному ребенку в результате отказа матери от его кормления).
Оконченным убийство признается в момент наступления смерти потерпевшего. Между деянием и последствием возможен промежуток во времени. При этом, как указывает Верховный Суд РФ, значительный промежуток во времени, прошедший между умышленным причинением телесного повреждения и смертью потерпевшего, сам по себе не исключает возможности умысла виновного на лишение жизни потерпевшего.

Нанесение повреждений жизненно важным органам тела, которые, как правило, влекут гибель потерпевшего, но в конкретном случае не привели к смертельному исходу в силу случайного стечения обстоятельств, не зависевших от воли виновного, надлежит квалифицировать как покушение на убийство . При этом покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, т.е. когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и др.).

С субъективной стороны убийство характеризуется только умыслом (прямым или косвенным). Виновный осознает общественную опасность деяния, направленного на лишение жизни другого человека, предвидит возможность или неизбежность наступления смерти и желает либо сознательно допускает или безразлично относится к возможной смерти потерпевшего.
Лицо, имевшее умысел на убийство определенного лица, по ошибке убившее другое лицо, несет ответственность за убийство , поскольку ошибка субъекта преступления относительно фактических обстоятельств, не относящихся, помимо его воли, к составу данного преступления, не оказывает никакого влияния на форму вины. Такая ошибка не может устранить умышленной вины, так как для наличия умысла при убийстве необходимо предвидение, что от совершаемых действий может последовать смерть человека .

Особого внимания при квалификации заслуживает вопрос об отграничении убийства с косвенным умыслом от неосторожного причинения смерти , а также от случаев причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть . В Постановлении Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» указано, что при решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения (п. 3). При определении содержания умысла виновного по делам о преступлениях против личности суд должен исходить не только из объяснений обвиняемого, но и из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления .

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:

К вопросу об определении момента начала уголовно-правовой охраны жизни человека

Рубрика: 17. Уголовное право и процесс

Дата публикации: 07.05.2016

Статья просмотрена: 2765 раз

Библиографическое описание:

Эпова Д. Д. К вопросу об определении момента начала уголовно-правовой охраны жизни человека [Текст] // Юридические науки: проблемы и перспективы: материалы IV Междунар. науч. конф. (г. Казань, май 2016 г.). — Казань: Бук, 2016. — С. 259-262. — URL https://moluch.ru/conf/law/archive/181/10519/ (дата обращения: 30.04.2019).

Жизнь человека, безоговорочно, самое ценное благо. Право на жизнь — естественное право каждого. В соответствии со ст. 17 и ст. 20 Конституции РФ каждый имеет право на жизнь, а также на защиту основных прав и свобод, принадлежащих от рождения. Уголовный кодекс РФ признает охрану прав и свобод человека и гражданина от преступных посягательств одной из своих задач. О степени приоритетности этой задачи можно судить по тому, что в Особенной части УК РФ преступлениям против личности отведено первое место.

Общеизвестно, что жизнь человека имеет начало и конец и существует как предмет посягательства только тогда, когда человек родился и еще не умер. Но что же следует считать началом и концом жизни? Эти вопросы до сих пор остаются дискуссионными. Как правильно отмечает Борзенков Г. Н.: «не может быть убийства ни до начала жизни, ни после её прекращения» [14, С. 19]. В связи с этим установление момента начала жизни имеет прямое уголовно-правовое значение, необходимое для признания деяния убийством, либо простым прерыванием беременности (абортом). Можно ли плодоизгнание (аборт) считать убийством, ведь плод в утробе матери тоже живет и развивается.

На сегодняшний день нет единого подхода к тому, что считать началом человеческой жизни. Мнения ученых варьируются от момента зачатия до родов. Согласно преобладающей в настоящее время концепции жизнь человека начинается в момент физиологических родов, кода появляется возможность непосредственного физического воздействия на тело ребенка. Такой позиции, например, придерживался Н. И. Загородников [7, С.35].

Современные представители данной точки зрения при обосновании своей позиции ссылаются на ст. 106 УК, где, в частности, предусмотрено убийство ребенка во время родов. Они полагают, что если подобные действия вместо матери совершило другое лицо (например, акушер), оно подлежит ответственности за убийство по соответствующей статье УК РФ [10, С.8].

Такая позиция отражена и в ч.1 ст.53 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», где моментом рождения ребенка признается момент отделения плода от организма матери посредством родов. Определяя момент начала жизни используют критерии живорождения, установленных Приказом Минздравсоцразвития РФ от 27 декабря 2011 г. № 1687н. «О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке его выдачи». Согласно указанному приказу, живорождением является момент отделения плода от организма матери посредством родов при сроке беременности 22 недели и более при массе тела новорожденного 500 грамм и более (или менее 500 грамм при многоплодных родах) или в случае, если масса тела ребенка при рождении неизвестна, при длине тела новорожденного 25 см и более при наличии у новорожденного признаков живорождения (дыхание, сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента) [5].

Уголовный закон не признает плод в утробе матери в качестве потерпевшего в составе убийства, хотя этот факт в известной мере отражается в некоторых статьях уголовного законодательства. Так п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривает убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Этот вид убийства представляет повышенную общественную опасность в связи с тем, что виновный фактически посягает на две жизни: на жизнь потерпевшей и на жизнь плода человека. Законодатель исходит из того, что зачатый ребенок — это возможный будущий субъект права, поэтому и усиливает ответственность за посягательство на жизнь беременной женщины.

Существуют иные позиции на этот счет. Так, Н. Е. Крылова высказывает мнение о необходимости уголовно-правовой защиты эмбриона: «Любой живущий на Земле человек прошел через стадию эмбрионального развития прежде, чем родиться и получить правовой статус личности. Если уж УК России становится на защиту животных, предусматривая ответственность за жестокое с ними обращение, повлекшее их гибель или увечье (ст. 245), то почему в этом отказано человеческому эмбриону?» [13, С.44]

Г. Б. Романовский считает, что отрицание человеческого статуса у эмбриона приводит к безграничности возможных манипуляций над ним. Тем более, что многочисленные репродуктивные технологии это позволяют делать. В любом случае отношение к нерожденному не должно основываться на «сельскохозяйственном» подходе. Мало закрепить общую формулу о необходимости надлежащей защиты человека на всех стадиях его развития (включая дородовую), ревизии следует подвергнуть многие правовые институты, в том числе находящиеся в сфере ведения уголовного права [12, С.47].

Р. Шарапов говорит о том, что юридически жизнь человека — есть жизнь его мозга, и начало жизни мозга означает начало жизни человека. Следовательно, с правовых позиций начальная граница жизни человека на сегодняшний день как минимум должна связываться с появлением оформившейся массы головных клеток (рождением головного мозга), делающих плод жизнеспособным. Свою позицию он обосновывает тем, что моментом смерти человека признают его биологическую смерть, т. е. смерть головного мозга. Соответственно, если момент смерти человека — это гибель его головного мозга, то моментом начала жизни следует признавать зарождение мозга, которое происходит к 22 неделям беременности [11, С.75].

На наш взгляд такая позиция является наиболее правильной. Очевидно, что жизнь человека зарождается гораздо раньше, чем принято считать (раньше родов). Существует внутриутробная жизнь, в период которой человеческий эмбрион растет, «живет», развивается. Таким образом, моментом начала жизни человека следует признавать рождение головного мозга, т. е. достижение плодом 22 недель развития.

Исходя из изложенного, считаем необходимым обеспечить охрану жизни человеческого плода после 22 недель развития. Предлагаем признавать убийством посягательство на жизнь ребенка, находящегося в утробе матери, при сроке беременности свыше 22 недель.

Должны быть внесены изменения в ст. 106 УК РФ, по которой будут квалифицироваться убийства матерью не только новорожденного ребенка во время или сразу же после родов, но и убийство вынашиваемого ею ребенка в период более 22 недель беременности.

Потребуется изменения и в п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В новой редакции должен указываться сроке не более 22 недель. Убийство беременной женщины с плодом при сроке беременности свыше 22 недель, должно квалифицироваться как убийство двух или более лиц.

1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // Рос. газ.-1993.- 25 дек.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ / в ред. ФЗ от 30.03.2015, с изм. от 07.04.2015 //Собр. законодательства РФ. — 17.04.1996 г. — № 25. — ст. 2954.
3. Об охране здоровья граждан: Основы законодательства Российской Федерации от 21 ноября 2011 г. // Рос газ.- 2011.- 21 ноября.- № 323.
4. О трансплантации органов и (или) тканей человека: Закон Российской Федерации от 22 декабря 1992 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ.- 2007.- 29 ноября.- № 279.- Ст. 62.
5. Об утверждении Инструкции по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий: Приказ Министерства здравоохранения РФ от 4 марта 2003 г. № 73 // Российская газета.- 2003.- 15 апреля.- № 72.
6. Бояров С. Проблемы определения начала жизни человека в уголовном праве / С. Бояров // Уголовное право. — 2004. — № 4. — С. 13–14.
7. Загородников Н. И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. — М., 2010.- 278 с.
8. Козаев Н. Ш. Вопросы уголовно-правовой охраны жизни в свете современных достижений научно-технического прогресса // Медицинское право. — 2014. — № 2. — С. 6.
9. Сердюк Л. Детоубийство: вопросы правовой оценки / Л. Сердюк // Российская юстиция. — 2003. — № 11. — С. 43–45.
10. Татарников В. Г. Уголовная ответственность за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности / В. Г. Татарников. — Иркутск, 2000. — 195 с.
11. Шарапов Р. Начало уголовно-правовой охраны жизни человека: опыт юридического анализа / Р. Шарапов // Уголовное право. — 2005. — № 1. — С. 75–77.
12. Романовский Г. Б. Начало жизни человека в уголовном праве//Уголовно-правовые меры борьбы с преступностью, 2012.- № 3.- С. 47.
13. Крылова Н. Е. Ответственность за незаконное производство аборта и необходимость уголовно-правовой защиты «будущей» жизни // Вестник МГУ. Сер. 11 Право. — 2002. — № 6. — С. 44–45.
14. Борзенков, Г.Н. Квалификация преступлений против жизни и здоровья. М., Зерцало-М, 2005. С. 19.

Похожие статьи

Актуальные вопросы начала и окончания жизни по уголовному.

Моментом начала самостоятельной жизни младенца, как правило, считают либо начало дыхания, либо момент отделения пуповины, то есть полного отделения ребенка от утробы матери [13, с. 422; с.4].

жизнь человека, головной мозг, утроба матери, УК РФ.

жизнь человека, Конституция РФ, плод, жизнь, утроба матери, момент зачатия, человеческая жизнь, Российская федерация, человеческий эмбрион, шестимесячный срок.

жизнь человека, головной мозг, утроба матери, УК РФ.

жизнь человека, Конституция РФ, плод, жизнь, утроба матери, момент зачатия, человеческая жизнь, Российская федерация, человеческий эмбрион, шестимесячный срок.

жизнь человека, головной мозг, утроба матери, УК РФ.

УК РФ, момент начала жизни, жизнь, РФ, начало, искусственное прерывание беременности, тело матери, уголовно-правовая охрана, жизнь

Похожие статьи. К вопросу об определении момента начала уголовно-правовой. жизнь человека, головной мозг, утроба матери, УК.

Вопросы квалификации убийства женщины, заведомо для.

Пункт «г» части 2 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) предусматривает уголовную ответственность за убийство

Период этот ограничивается моментами зачатия (зарождения плода в утробе матери) и начала родовых схваток.

Уголовно-правовая охрана: Начало | Статья в сборнике.

М.Д. Шаргородский указывает, что моментом начала жизни является момент отделения плода от утробы матери [1, с.480]; Л.И. Глухарева устанавливает, что этот момент связан с появлением плода из тела матери [2, c.25]

Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся.

В Уголовном Кодексе Республики Казахстан, как и в УК РФ [8], убийство женщины

Так при квалификации убийства по пункту г) части второй статьи 99 УК необходимо устанавливать, что виновный на момент совершения убийства заведомо знал о беременности потерпевшей.

Особенности квалификации убийства матерью новорожденного.

Действительное начало человеческой жизни не совпадает с началом ее уголовно-правовой охраны. Юридический момент начала жизни человека отличается от медицинского, и им считается появление хотя бы части тела плода из утробы матери.

Право на жизнь и правовой статус эмбриона | Статья в журнале.

Вся жизнь человека, начиная с момента слияния гамет до старости и смерти — это

9. Бабаджанов И. Х. Правовой статус человеческого эмбриона: несколько подходов к анализу

искусственное прерывание беременности, УК РФ, тяжкий вред, срок беременности, аборт.