Изменяется ли мир, или он статичен? Второй по значению крупный вопрос философии – о движении и развитии.
В зависимости от того, как решается вопрос о развитии возникают две противоположные концепции – диалектика, учении о развитии, и метафизика, отрицание развития.
Диалектика – определенный взгляд на мир, в соответствии с которым мир представляется вечно изменяющимся, вечно движущимся.
С точки зрения диалектики все вещи взаимосвязаны.
А внутреннее противоречие – источник всех изменений некого предмета.
Метафизика – определенный взгляд на мир, в соответствии с которым мир неизменен, статичен.
С точки зрения М. вещи рассматриваются отдельно друг от друга, т.е. нет никаких связей.
Вещи неизменны, т.к. нет внутреннего противоречия. Абсолютизация момента неизменности вещи, вещь всегда остается сама собой.
Деление философских систем по решению вопроса о развитии не совпадает с делением на материализм и идеализм и не является поэтому «партиеобразующим». Материалисты в прошлом могли быть метафизиками (в особенности в XVII – XVIII вв.), а идеалисты – диалектиками (Платон, Гегель). Однако неверно думать, что признание или отрицание развития безразлично к решению основного вопроса философии, к противоположности материализма и идеализма. Глубокая связь вопроса о развитии с ОВФ проступает, как только мы переходим от его формального, поверхностного понимания к сути. Если ОВФ – вопрос о природе окружающего нас мира и нашего сознания, а не о формальном «отношении» сознания к миру, то ОВФ непременно затрагивает и вопрос о том, развивается ли мир и человеческая сущность, или они неподвижны и неизменны. Далее. Если материя первична, а сознание вторично, то это означает, что сознание возникает в результате развития материй. Таким образом, вопрос о развитии входит в состав ОВФ, являемся его особой модификацией, или превращенной формой. Материализм и идеализм в своей глубинной сути отнюдь не одинаково относятся к метафизике и диалектике.
Исторические формы Диалектики и Метафизики.
Диалектика классической немецкой философии (Кант, Фихте, Гегель)
Диалектика русских революционеров демократов (Герцен:”Диалектика-алгебра революции”)
Материалистическая Диалектика (Маркс, Энгельс)
Современная Диалектика базируется на философии марксизма.
Элейская школа (Парменид, Зенон (Апории Зенона)).
Метафизический и механистический материализм 17-18 веков (Бэкон, Спиноза, Локк)
1) Диалектика Гераклита. Уже потому, что самая обширная группа фрагментов Гераклита посвящена противоположностям можно судить о центральном положении этой проблемы в учении эфесца. Единство и «борьба» противоположностей — так можно абстрактно выразить структуру и динамику сущего. Единство всегда есть единство различного и противоположного.
Древним, да и многим современным интерпретаторам философии Гераклита часто представляется загадочным его утверждение о тождестве противоположностей. Однако многие из его примеров совершенно ясны. «Добро и зло» [одно и то же]. В самом деле, врачи, говорит Гераклит, всячески режущие, требуют еще сверх этого платы, хотя ее не заслужили, ибо они делают то же самое: благо и болезни. Или: «Путь вверх и путь вниз один и тот же» «Ослы золоту предпочли бы солому». Во всяком явлении он ищет противоположное ему, как бы рассекая всякое целое на составляющие его противоположности. А за рассечением, анализом следует синтез — борьба, «война» как источник и смысл любого процесса: «Воина есть отец всего и мать всего, одним она определила быть богами, другим людьми…»
Гераклит Эфесский считал первоматерией огонь, который лежит в основе вечного круговорота в природе. Круговорот имеет «путь вверх»: земля — вода — воздух — огонь и «путь вниз», в обратном направлении. Гераклит был первым крупным диалектиком античности, основателем диалектики в ее первоначальной форме. Ему принадлежит известный афоризм, выражающий общую идею материалистической диалектики — «все течет, все изменяется». Излагая, эту идею в образной форме, Гераклит утверждал, что «в одну и ту же реку нельзя войти дважды»: поскольку вода непрерывно течет, в другой раз мы входим в иную реку.
Гераклит высказал глубокую догадку о движении как борьбе противоположностей: «В одну и ту же реку мы входим и не входим, существуем и не существуем». Гераклиту принадлежит следующая трактовка единого мирового процесса. «Мир, единый из всего, не создан ни кем из богов и ни кем из людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим». Ленин назвал этот фрагмент «очень хорошим изложением начал диалектического материализма».
Разумеется, огонь Гераклита также не был буквально огнем. Диалектика Гераклита, первая блестящая форма античной материалистической диалектики, имела исторически ограниченный характер. Это была скорее диалектика движения, а не диалектика развития. Это диалектика круговорота, «беличьего колеса» (по глубокой оценке А.И. Герцена). Утверждение о том, что нельзя дважды войти в одну реку, наряду с замечательно глубокой диалектической идеей, содержало и элемент преувеличения, абсолютизации изменчивости вещей, их относительности, т.е. элемент релятивизма (концепции, абсолютизирующей относительность вещей). Позднее ученик Гераклита Кратил (2-я пол. V в. -начало IV в. до н. э.), доводя этот элемент до логического завершения, утверждал, что нельзя и одного раза войти в одну и ту же реку. Он считал, что в силу непрерывного изменения вещей их невозможно правильно назвать и поэтому предпочитал указывать на вещь пальцем.
Школа софистов (Горгий, Протагор и др.) доводили до абсурда элемент релятивизма, заложенный в представлениях Гераклита. Пр. Взявший в займы теперь ничего не должен, так как он стал другим и т.п.
Диалектика классической немецкой философии (Кант, Фихте, Гегель)
Философская система делится Гегелем на три части:
Логика, с его точки зрения, есть система «чистого разума», совпадающего с божественным разумом. Однако откуда Гегель смог узнать мысли Бога, да еще до сотворения мира? Этот тезис философ просто постулирует, т.е. вводит без доказательств. Фактически же свою систему логики Гегель черпает не из священных книг, я из великой книги самой природы и общественного развития.
Тождество бытия и мышления, с точки зрения Гегеля, представляют собой субстанциональное единство мира. Но тождество не абстрактное, а конкретное, т.е. такое, которое предполагает и различие. Тождество и различие – единство противоположностей. Мышление и бытие подчинены одним и тем же законам, в этом рациональный смысл гегелевского положения о конкретном тождестве.
Объективное абсолютное мышление, полагает Гегель, есть не только начало, но и движущая сила развития всего сущего. Проявляясь во всем многообразии явлений, оно выступает как абсолютная идея.
Абсолютная идея не стоит на месте. Она непрерывно развивается, переходя из одной ступени к другой, более конкретной и содержательной.
Высшая ступень развития – «абсолютный дух».
Философской системе гегелевского объективного идеализма присущи некоторые особенности. Во-первых, пантеизм. Божественная мысль, которая пронизывает весь мир, составляя сущность каждой, даже самой малой вещи. Во-вторых, панлогизм. Объективное божественное мышление строго логично. И, в-третьих, диалектика.
Гегелю присущ гносеологический оптимизм, убеждение в познаваемости мира. Субъективный дух, человеческое сознание, постигая вещи, обнаруживает в них проявление абсолютного духа, божественного мышления. Отсюда следует важный для Гегеля вывод: все действительное разумно, все разумное действительно.
Итак, логика представляет собой закономерное движение понятий (категорий), выражающих содержание абсолютной идеи, этапы ее саморазвития.
С чего начинается развитие этой идеи? После долгого обсуждения этой нелегкой проблемы Гегель приходит к выводу, что началом служит категория чистого бытия. Бытие, по его мнению, не обладает извечным существованием и должно возникнуть. Но из чего? Очевидно, что из небытия, из ничто. «Есть пока что ничто и должно возникнуть нечто. Начало есть не чистое ничто, а такое ничто из которого должно произойти нечто; бытие стало быть, уже содержится так же и в начале. Начало, следовательно, содержит в себе и то и другое, бытие и ничто; оно есть единство бытия и ничто или, говоря иначе, оно есть небытие, которое есть вместе с тем небытие».
Синтез категорий чистое бытие и ничто дает категорию становления, а от нее возможен переход к наличному, т.е. какому-то определенному бытию.
Если диалектический процесс возникновения Гегеля стремится выразить при помощи категории становления, то процесс исчезновения, выражается им при помощи категории снятие. В ней выражается стихийная диалектика и ее главная черта: тождество противоположностей. В мире ничто не погибает бесследно, а служит материалом, исходной ступенью для появления нового.
Отрицание для Гегеля не однократный, а по сути дела бесконечный процесс. И в этом процессе он всюду находит связку из трех элементов: тезис – антитезис – синтез. Новое отрицает старое, но отрицает диалектически: не просто отбрасывает его в сторону и уничтожает, а сохраняет в переработанном виде, используя жизнеспособные элементы старого для созидания нового. Такое отрицание Гегель называет конкретным.
В результате отрицания какого либо положения, принимаемого за тезис, возникает противоположение (антитезис). Последний необходимостью подвергается отрицанию. Возникает двойное отрицание, или отрицание отрицания, что ведет к возникновению третьего звена, синтеза. Оно на более высоком уровне воспроизводит некоторые черты первого, исходного звена. Все эта конструкция называется триадой.
В философии Гегеля триада выполняет не только методологическую функцию, но и функцию самосозидающую.
В целом философия Гегеля делится на три части: логику, философию природы и философию духа. Это триада, где каждая часть выражает закономерны этап диалектического развития. Логику он делит так же на три части: учение о бытии, например включает в себя: 1) определенность (качество), 2)величина (количество), 3)мера.
Категория качества предшествует в логике Гегеля категории количества. Синтезом качественной и количественной определенности выступает мера. Каждая вещь, поскольку она качественно определена, есть мера. Нарушение меры меняет качество и превращает одну вещь в другую.
Большим научным достижением следует считать положение Гегеля об узловой линии отношения мер. Достигнув определенной стадии, количественные изменения вызывают скачкообразные и большей частью внезапные качественные изменения. Те пункты, в которых происходит качественный скачок, т.е. переход к новой мере, Гегель называет узлами. Развитие науки и общественной практики подтвердило правильность открытого Гегелем диалектического закона.
Диалектика перехода количества в качество отвечает на вопрос о форме развития всех природных и духовных вещей. Но остается еще более важный вопрос о движущей силе, импульсе этого развития. «Противоречие есть корень всякого движения и жизненности, лишь поскольку оно имеет в самом себе противоречие, он движется, обладает импульсом и деятельностью»
Ход рассуждения у Канта: попытка разума постичь вещи в себе приводят к антиномиям, т.е. к неразрешимым логическим противоречиям. По Канту, следует признать бессилие разума и непознаваемость мира. Гегель же с этим не согласен: вскрытие противоречия свидетельствует не о бессилии разума, а о его мощи. Антиномии не тупик, а путь, ведущий к истине.
1) Элеаты — Ксенофан, Парменид, Зенон (конец VI — начало V в. до н.э.) рассматривали чувственно наглядный мир как мир «ложных мнений», т.е. мир чувств, искажающий действительный мир. В сущности за изменчивым ложным миром внешних явлений скрывается абсолютно неподвижное и неизменное бытие, имеющее духовную природу.
Парменид полностью отвергал взгляд Гераклита на противоречивую природу бытия. Логика заключения элеатов об абсолютно неподвижном бытии, которое оказывалось мыслью, явственно обнаруживается в связи с апориями («затруднениями»), сформулированными Зеноном: «Дихотомия», «Ахилл», «Стрела», «Стадий». Смысл апории «Стрела» заключается в утверждении: «Летящая стрела покоится». Ход рассуждений Зенона, несколько отойдя от буквального, можно изложить следующим образом: в каждый момент времени острие стрелы должно находиться в определенной точке пространства, но это означает, что движение есть сумма моментов покоя. Движение, следовательно, существует лишь в ложном чувственном восприятии, истинное же бытие неподвижно. Заслуга Зенона Элейского (которого Аристотель назвал «изобретателем диалектики») состоит в том, что он обнаружил действительное противоречие движения. Однако это противоречие было схвачено им в парадоксальной форме, было понято и истолковано в духе отрицания движения. Преодолеть «затруднения» Зенона — это значит создать новый способ мышления, опирающийся на глубокий учет противоречивой природы бытия вещей и самого человека. В первоначальной форме такой способ был создан еще Гераклитом. Его трактовка проблемы «войти в реку» содержала и решение апории «Стрела».
2) Метафизический и механистический материализм 17-18 веков (Бэкон, Спиноза, Локк)-Философия нового времени.
Декарт Истоки и задачи методического сомнения обоснованного Декартом, состоят в следующем. Все знания подлежат проверке сомнением. Согласно Декарту надо оставить в стороне суждения о тех предметах и целостностях, в существовании которых хоть кто-то на земле может сомневаться, прибегая к тем или иным рациональным доводам и основаниям. Смысл сомнения в том, что оно не должно быть самоцельным и беспредельным. Его результатом должна стать первоистина.
Знаменитое cogito ergo sum – я мыслю, следовательно, я есть, я существую – рождается из сомнения. Когда мы отвергаем все то, в чем можем усомниться, мы не можем в равной мере предположить, что мы сами, сомневающиеся в истинности всего этого, не существуем, следовательно «я мыслю, следовательно, я существую» истинно.
Метафизика системы Декарта представляет собой учение о мире, как единстве двух субстанций: протяженной и мыслящей, что является основой дуализма. Основание дуализма заключается в том, что метафизическая картина состоит из мира духовного (res cogitans) и материального мира (res extensa). Они равноправны, независимы и между ними не существует промежуточных ступеней. Декарт:»Природа материи, взятая в целом, заключается не в том, что она состоит из твердых и тяжелых тел, имеющих определенный цвет или воздействующих на наши чувства каким-нибудь способом, но лишь в том, что это-субстанция, протяженная в длину, ширину и глубину».
1. Основной вопрос философии и две его стороны.
2. Формы материализма.
3. Формы идеализма.
4. Диалектика и метафизика.
1. Ахиезер А.С. Об особенностях современного философствования //
Вопросы философии, 1995.- № 12.
2. Введение в философию в 2-х тт. Учебник /под ред. Фролова И.Т.- М.,
3. Ильин В.В. Философия: учебное пособие.- СПб.: ПГУПС, 2000.- 236 с.
4. Ильин В.В., Кармин А.С., Огородников В.П. Философия: экзаменационные
ответы для студентов вузов.- СПб.: Питер, 2004.- С. 5-9 (Серия «Завтра
5. Ильин В.В., Юлдашев Л.Г. Современная научная философия: негеоцент-
рический материализм (основы): учеб. пособие.- М.: Высш. шк., 2003.
6. Канке В.А. Основы философии.- М., 2000.- Введение
7. Кармин А.С., Бернацкий Г.Г. Философия. Учебник для вузов.- СПб., 2001.
1. Основной вопрос философии имеет онтологическое и гносеологическое основание.По сути, он решает, что такое мир?
Первая сторона вопроса есть вопрос о первичности отношения сознания (духа, мышления) к материи (природе, бытию). Что первично, а что вторично: Материя или Сознание. Исходя из решения этой стороны в истории философской мысли сформировались два направления: материализм и идеализм.
2. Материализм –философское учение, исходящее из признания первичности материи по отношению к сознанию.
Материя –это объективная реальность, которая существует вне нашего сознания и данная нам в ощущениях.
Выделяют три формы материализма:
· стихийный материализм древней Греции (представители: Гераклит,
· метафизическийматериализм Нового времени (представители: Бэкон, Спиноза, Декарт и др.);
· диалектический материализм (представители: Маркс, Энгельс, Ленин).
3. Идеализм –философское учение, исходящее из признания первичности сознания по отношению к материи. Идеализм делиться на две линии: объективный и субъективный идеализм.
объективный идеализм | субъективный идеализм |
исходит из признания первич-ности сознания, взятого в форме объекта как сверхъестественного, надындивидуального идеального начала (сознание вне мира руководит его развитием). | исходит из признания первич-ности сознания, взятого в форме субъекта как индивидуального человеческого сознания (мир-это комплекс моих ощущений). |
Вторая сторона философского вопроса есть вопрос о познаваемости мира. Для решения этого вопроса существует две точки зрения:
· Первая точка зрения, что мир познаваем. Такие философы называются гностиками (от науки гносеология). Гностицизм – философское учение, признающее возможность познания мира. Такую точку зрения разделяют материалисты.
· Вторая точка зрения, что мир не познаваем, это агностики. Агностицизм – философское учение, полностью или частично отрицающее возможность познания мира. Такую точку зрения разделяют идеалисты. (Объективный идеализм говорит, что мир познаваем частично, до тех пределов, до которых разрешает Сознание (например, Бог), а субъективный идеализм спрашивает: как можно познать мир, если он у в голове?).
Монизм – философское учение, исходящее из признания единственного начала в основании мира (либо материальное, либо идеальное).
Дуализм– философское учение, считающее равноправными и независимыми два начала в основании мира (материальное и идеальное).
4. Метафизика– метод познания, противоположный диалектике, который требует рассматривать все явления окружающей нас действительности как неизменные и изолированные друг от друга. Отсутствует представление о взаимосвязи явлений.
Диалектика – метод познания (способ мышления), который требует рассматривать все явления окружающей нас действительности с точки зрения их взаимосвязи, противоречивости и развития.
studopedia.org — Студопедия.Орг — 2014-2019 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.002 с) .
Движение и развитие. Диалектика и метафизика
При всей ограниченности взглядов на сущность материи философов-материалистов древнего мира, они были правы в том, что признавали неразрывность материи и движения. У Фалеса изменения первичной субстанции — воды — вели к образованию различных вещей; у Гераклита диалектична идея о вечных изменениях огня; Демокрит и другие атомисты исходили из того, что атомы непрерывно движутся в пустоте.
Позднее, в условиях господства метафизических и механических воззрений в философии, хотя и поверхностно, но признавалась неразрывность материи и движения. Именно английский философ Д.Толанд в
XIII в. высказал убеждение, что «движение есть способ существования материи». Эта мысль была подхвачена и развита французскими материалистами.
Само понятие «движение», как и понятие «материя», есть абстракция. Нет движения как такового. а есть движение конкретных материальных предметов.
На основе развития частных наук, анализа философских идей своих предшественников создатели диалектико-материалистической философии углубили понимание сущности движения, его непрерывной связи с материей, пространством и временем. Диалектический материализм утверждает, что материя без движения так же немыслима, как и движение без материи.
Философы, мыслящие метафизически, если они понимали движение как только механическое, видели причину движения во внешних обстоятельствах. На этой основе возникла идея первотолчка (Ньютон), которая вполне могла совмещаться с признанием какой-то загадочной силы и даже с существованием бога.
С точки зрения диалектического материализма причины движения материи существуют внутри нее, определяются ее внутренней противоречивостью, наличием таких противоположностей, как изменчивость и
устойчивость, притяжение и отталкивание, противоречием между старым и новым, простым и сложным и т.д. Таким образом, движение есть результат внутренней активности материи, единство противоречий, есть ее самодвижение. Раздвоение единого на противоположности и борьба между ними раскрывают источник самодвижения материи.
Концепция самодвижения материи есть логический вывод из самой сущности диалектики, основными принципами которой являются принципы всеобщей связи и развития. Диалектико-материалистическая концепция движения преодолевает механистическое и метафизическое понимание движения как только простого перемещения предметов друг относительно друга, как движение по замкнутому кругу с возвратом в
исходное положение, как только чисто количественные или только качественные изменения. С диалектико-материалистической точки зрения любой предмет, находящийся в состоянии покоя относительно одних
тел, находится в движении по отношению к другим телам. Более того, внутри каждого предмета происходят непрерывные изменения и процессы, взаимодействия их внутренних частей (элементарных частиц, полей), переход частиц в поля и наоборот, что и является внутренней причиной их изменений, причиной того, что любая вещь в каждый момент времени является той же и в то же время уже другой. Из сказанного следует, что «движением называются всякие изменения и процессы во Вселенной, начиная от простого перемещения и кончая мышлением». И это бесконечный процесс, в этом суть, в этом основа и причина существования бесконечного многообразия вещей, объединяемых общим понятием «материя». Как видим, если предположить невозможным отсутствие движения, то материя представляла бы собой лишенную всякой определенности, мертвую, безжизненную, полностью лишенную активности массу. Именно благодаря движению материя дифференцируется, происходит непрерывное возникновение и уничтожение всего многообразия предметов и явлений. Движение — способ существования материи, и, следовательно, быть, существовать значит быть
вовлеченным в процесс изменения, в движение. А это значит, что движение абсолютно, как и материя. Но это не исключает признания относительности движения в различных конкретных случаях. Например, механическое движение одного предмета относительно другого или взаимопревращение конкретных элементарных частиц данного состояния по отношению к другому их состоянию. Так, аннигиляция электрона и позитрона ведет к появлению двух протонов. Здесь мы видим различие конечного результата по отношению к начальному состоянию элементарных частиц.
Признавая абсолютность движения, диалектический материализм не отрицает его противоположности — покоя. Под покоем понимается неизменность вещей, их стабильность, временное единство противоположностей, равновесие, сохранение вещей и их состояний. Если движение является причиной возникновения конкретных, качественно различных вещей, то покой является причиной сохранения относительной устойчивости этих конкретных вещей, условием их существования. Если представить себе, что состояние покоя не существует, то всю материю придется представить как нечто хаотичное, лишенное всякой определенности, качественно неразличимое. Таким образом, благодаря движению образуются конкретные качественно различные предметы, а благодаря состоянию покоя они существуют какое-то время в определенном состоянии и в известном месте. Например, Пи-мезон «живет» всего О,2 5. 01О 5-6 0 с. Это очень малое время, но в течение этого времени он остается самим собой. Таким образом, состояние покоя, состояние временного равновесия является, как и движение, необходимым условием дифференциации материи.
Вместе с тем важно отметить, что сама возможность покоя, относительной устойчивости вещей определяется движением материи. Не было бы движения, не было бы и качественно различных предметов, не было бы и равновесия, стабильности и т.д., т.е. не было бы и покоя. Это еще раз приводит к мысли, что «движение абсолютно, а покой относителен». И если можно в какой-то мере говорить об абсолютности покоя, то только в плане необходимости всеобщего временного существования конкретных вещей.
В отличие от механистического материализма, абсолютизирующего механистическую форму движения, распространяющего ее на любые материальные образования, диалектический материализм, исходя из достижений всей совокупности наук, рассматривает движение во всем многообразии его форм и во взаимопереходах последних. При этом важным является утверждение, что каждая форма движения имеет определенного материального носителя.
Впервые четкую классификацию основных форм движения, а через нее и классификацию наук дал Ф.Энгельс. Он выделил пять основных форм движения материи: механическую, физическую, химическую, биологическую и социальную.
Критерием выделения этих форм движения является связь каждой из них с определенными материальными носителями. Вместе с тем каждая основная форма характеризуется соответствующими законами, действующими на том или ином структурном уровне материи.
Далее. Более сложные формы движения включают в себя более простые. Более сложная форма движения не есть просто арифметическая сумма более простых, а качественно новая, синтетичная форма движения.
Энгельс выделил 5 основных форм движения:
1. Механическая
2. Физическая
3. Химическая
4. Биологическая
5. Социальная
Все эти формы движения взаимосвязаны между собой и более простые входят в более сложные, образуя качественно иную форму движения. Каждая из этих форм включает в себя бесконечное множество видов движения. Даже, по Энгельсу, простейшая механическая включает в себя такие виды движения, как равномерно-прямолинейное, равномерно-ускоренное (замедленное), криволинейное, хаотическое и др.
Наиболее сложной формой движения является социальная, т.к. материальный носитель есть самый сложный вид материи — социальный. Эта форма движения включает и изменения, происходящие в организме
отдельного человека. Так, сердце человека — это механическая двигатель, обеспечивающий движение крови в сосудах. Но это не чисто механический двигатель. Его деятельность регулируется механизмами высшей нервной деятельности человека. А жизнедеятельность организма — условие участия человека в труде, в общественной жизни. Сюда входят изменения социальных групп, слоев, классов, этнические изменения, демографические процессы, развитие производительных сил и производственных отношений и другие изменения, определяемые законами движения на социальном уровне материи.
Следует подчеркнуть, что различные формы движения способны переходить друг в друга в соответствии с законами сохранения материи и движения. Это есть проявление свойства неуничтожимости и несотворимости материи и движения.
Мерой движения материи является энергия, мерой покоя, инертности — масса.
Классификация основных форм движения материи, разработанная Энгельсом, опиралась на достижения наук XIX в. Оставаясь верной в принципиальном плане, она тем не менее должна быть уточнена и развита в связи с развитием естественных и общественных наук.
Развитие квантовой механики поставило вопрос об анализе новой основной формы движения — квантово-механической, которая, видимо, на сегодняшний день является простейшей. В развитие представлений
об основных формах движения речь в настоящее время идет о геологической, космической формах движения, имеющих специфических материальных носителей, изучаемых современными науками — физикой, астрофизикой, геологией. Таким образом, развитие современной науки ведет к обогащению наших знаний об основных формах движения. К тому же сейчас возникает проблема уяснения природы особых биополей, «читаемых» экстрасенсами, ясновидцами, и, следовательно, становится насущной проблема дальнейшего развития учения о формах движения, считающихся пока загадочными и необъяснимыми. Так, подтверждаются догадки, сформулированные еще в начале ХХ в., что в природе будет открыто еще много диковинного. Все сказанное выше свидетельствует о том, что мир принципиально познаваем, хотя каждая ступень в раз-
витии нашего познания расширяет область незнаемого, ставит новые проблемы.
С попытками оторвать движение от материи выступали естественники и философы, начиная с середины XIX в.
Так, Освальд, пытаясь создать новое философское направление, сделал вывод, что первичной субстанцией, первоначалом всех веществ является энергия. Это направление в философии получило название «энергетизма». Против него выступили виднейшие физики и философы того времени, в частности, Планк, Лебедев и др.
Гносеологические корни «энергетизма»- в абсолютизации движения, энергии как меры движения, в их отрыве от материи.
Другая крайность в философии состоит в попытке абсолютизации состояния покоя. В середине XIX в. известные ученые Томпсон и Клаузиус открыли второй закон (второе начало) термодинамики, суть которого состоит в том, что процесс передачи тепла от одного тела к другому необратим и всегда направлен от более теплого тела к более холодному.
Исходя из этого закона, Клаузиус сделал вывод, что все виды энергии со временем превратятся в тепловую, а тепловая энергия, в силу указанного закона, равномерно рассеется во Вселенной, которую он представлял как замкнутую систему, и наступит общее энергетическое равновесие, прекратится движение и наступит абсолютный покой и «тепловая смерть» Вселенной.
Против этой теории выступили Энгельс, физики Смолуховский, Больцман, Циолковский и др. Энгельс, рассуждая диалектически, считал, что во Вселенной происходит непрерывный и вечный круговорот материи и энергии. Основываясь на качественной стороне закона сохранения и превращения энергии, он верил, что излученная в пространстве теплота должна иметь возможность превращаться в другие формы движения. И это подтвердили работы советского академика В. Амбарцумяна, которые показали, что звезды не только остывают и гаснут, но и возникают вновь.
Большой вклад в опровержение теории «тепловой смерти» Вселенной внес австрийский физик Больцман, установивший статистический характер второго закона термодинамики. Были открыты флуктуации, обратные процессам затухания во Вселенной. Циолковский высказал уверенность в вечной юности Вселенной. Развивая указанную теорию, советские физики И.П. Плоткин, К.П. Станюкович, Я.П. Терлецкий на основе статистической физики доказывают, что наша Вселенная не является замкнутой системой и, следовательно, выводы Клаузиуса к ней неприменимы. Кроме того, Вселенная есть не только термодинамическая система, но и гравитационная, мезонная, электронная и др. И этот ее многообразный статус обеспечивает взаимопереходы энергии, устраняя возможность одностороннего превращения всех видов энергии только в тепловую. Например, немецкий физик Нернст, допуская процесс, противоположный радиоактивному распаду, выразил уверенность, что Вселенная никогда не может стать мертвым кладбищем.
И последний важный философский аргумент. Поскольку материя вечна и бесконечна, то в этой вечности бесконечное множество раз могло бы наступить состояние абсолютного покоя. А этого не произошло. Таким образом, диалектико-материалистические воззрения не допускают возможности тепловой смерти Вселенной.
В мире нет ничего, кроме движущейся материи, писал Ленин, и эта последняя движется в пространстве и времени.
Пространство — означает структуру объекта и материи в целом, протяженность, структурность, сосуществование, взаимодействие и объемность объектов. Оно является формой бытия материи. При характеристике употребляют понятие бесконечность. Пространство является многомерным.
Время — форма бытия материи, характеризуемая такими свойствами изменения и развити систем, как длительность, последовательность смены состояний. Время делят на три категории: прошлое, настоящее, будущее. При характеристике времени употребляют понятие вечность.
Так что же такое движение? Категория «движение» отражает любые изменения, происходящие прежде всего в объективном мире. «Движение, в применении к материи, — это изменение вообще»,— отмечал Ф. Энгельс. В отличие от механистического материализма, понимавшего движение очень узко — как простое перемещение тел в пространстве, материализм диалектический понимает под движением не только перемещение, но и химические, физические изменения, процессы роста и обмена веществ в живых организмах, общественные процессы, такие, как классовая борьба, экономические изменения, и все другие виды человеческой деятельности. Наше сознание отражает эти изменения с помощью особых понятий, важнейшим среди которых, наиболее общим и универсальным является категория «движение», применимая и к природе, и к обществу, и к мышлению.Но если все в мире движется и изменяется, то как же быть с противоположными взглядами на движение и покой, о которых уже говорилось? Быть может, правы мыслители, полагавшие, что признание всеобщего движения не дает человеку прочных основ, на которые он мог бы опираться в своей деятельности, и не позволяет познать объективные законы, поскольку такие законы представляют собой необходимые, устойчивые и постоянные связи в материальных системах?
Развитие — это такое количественно-качественное изменение объекта или его состояния, которое характеризуется направленностью, определенными закономерностями и необратимостью. Под развитием в общем случае понимаются необратимые, направленные качественные изменения. Развитие бывает прогрессивным (переход от низшего к высшему) и регрессивным.
Дата добавления: 2015-11-23 ; просмотров: 860 | Нарушение авторских прав
II. Диалектическая метафизика
Эта сторона вновь возникшей и, в первом упоении своей победоносной силы, все разрушающей диалектики является той именно стороной, которая вызывает противодействие и, таким образом, приводит диалектическое мышление к службе у новых реформаторских идей. В высшей степени важно то обстоятельство, что это превращение разрушающей диалектики в позитивную, творческую, протекает под знаком нравственной и религиозной реформации. Ибо трудно предположить, чтобы на почве естественнонаучного умозрения, на которой преимущественно оперировала поэтическая метафизика, могли вырасти достаточно мощные импульсы и выработаться достаточно сильные средства для осуществления этого величайшего переворота из всех, какие когда-либо пережила история философии. Этические и религиозные интересы оказались здесь, как, впрочем, всегда, более мощными в сравнении с теоретическими вопросами. На заре развития строгого, жаждущего истины мышления этическая проблема обладала еще тем огромным преимуществом, что факты, о которых шла речь, можно было наблюдать в явлениях повседневной жизни и в требованиях гражданской жизни и [они] не нуждались поэтому ни в какой особой подготовке, чтобы стать доступными более строгому научному рассмотрению. Этим объясняется то обстоятельство, что одно и то же лицо, Сократ, выступает пред нами одновременно и как нравственный реформатор своего времени, и как основатель творческой диалектики. Если впоследствии Аристотель назвал Зенона изобретателем диалектики, то это несомненно верно в самом общем смысле. Но наиболее крупный шаг по пути превращения диалектики в плодотворное, не разрушающее идеи, а созидающее идеи орудие сделан тем человеком, который пользовался удивительным искусством ведения своих бесед и усовершенствованием этого орудия для разработки проблем, всюду выступавших в практической жизни. Превратив проблемы нравственной жизни в проблемы знания, он тем самым подготовил перенесение диалектики на весь объем тогдашней науки, которая в величайшем ученике Сократа, Платоне, впервые привела к универсальному мировоззрению, всецело построенному на этой новой почве мышления в понятиях.
Если Зенон создал первые эвристические формы диалектики, а Сократ превратил эти формы в творческие, открывающие новые источники знания, то Платона можно считать основателем новой науки, выросшей из этого сократовского мышления, основателем диалектической метафизики. Правда, тогда еще не настало время для возведения стройного здания этой новой науки. Как ни стремился Платон культивировать в своей школе различные области отдельного знания, в особенности математику и ее приложения; как он ни стремился отыскивать пригодные отправные точки в более старых космополитических системах, у элеатов, у Гераклита и пифагорийцев, — он все же не сумел избегнуть поэтических дополнений, и потребность в них росла в той мере, в какой он переходил от наиболее общих проблем к частным их применениям. В «Федре», «Филебе» и «Государстве» он часто, когда средства строгого мышления отказываются ему служить, прибегает к мифу; «Тимей» же, посвященный разработке проблем, выступающих у старейших космологов, весь состоит из мифологической ткани. Таким образом, принцип диалектической метафизики выступает здесь, у ее источника, не столько в общем построении системы, сколько в отдельных, часто совершенно второстепенных рассуждениях, служащих прекрасными точками опоры для пользования диалектическим методом. Среди доказательств бессмертия в «Федоне» Платона имеется одно, не занимающее даже никакого особого места среди прочих доказательств, но так ярко отмеченное печатью диалектической метафизики, что оно содержит, собственно говоря, все, что в будущем породило в этом направлении глубокомыслие метафизиков. «Душа — так приблизительно формулировано доказательство — это принцип жизни; но то, что, по понятию своему, имеет признак жизни, не может отличаться противоположным признаком, стало быть, душа должна вечно жить». Здесь пред нами образец знаменитого онтологического доказательства бытия Бога: «Идея абсолютно Величайшего включает в себя, как признак, действительное существование этого Величайшего.
Из этого онтологического доказательства бытия Бога, намеченного уже у Августина, а потом развитого и формулированного Ансельмом Кентерберийским, вытекла руководящая идея новейшей онтологической метафизики, как она формулирована Спинозой в классических словах первого определения его «Этики»: «Под субстанцией я понимаю то, сущность которого включает существование, или то, природа которого только может быть представлена существующей». Наряду с заменой теологической формы понятия более общей, философской, существенным шагом вперед является замена доказательства определением. Понятие, само себя доказывающее силой логической очевидности отличающих его признаков, не нуждается ни в каком доказательстве; стоит только определить его при помощи тех необходимых признаков, чтобы увидеть, что оно обладает действительностью. Эта мысль господствует и в последних, пользовавшихся большим влиянием на умы произведениях диалектической метафизики — в учении о науках Фихте и логике Гегеля, который выразил ее формулой: «тожество мышления и бытия». В действительности это тожество имеется налицо уже в платоновском доказательстве бессмертия из понятия души как основания жизни, но там оно скрыто за частным случаем. Онтологическое доказательство расширяет этот частный случай до понятия абсолютного бытия. Спиноза лишает его специфически религиозного значения и в своем определении, которым он основную мысль элеатов переносит из сферы поэтической инспирации в сферу диалектической аргументации, возвышает его в совершенно абстрактное понятие бывающего. Но и в новой своей форме понятие бытия неизбежно перерастает самого себя. В тот момент, когда абсолютное бытие познается как вполне тождественное мышлению, оно не может уже исключать многосложности вещей или относиться к ней отрицательно. Поэтому бесконечная субстанция Спинозы содержит бесконечную полноту форм бытия, развивающихся в действительности вещей. Понять это развитие не как данное, более не выводимое, а как такое же необходимое, как само бытие, — было задачей Гегеля, приведшей его к чудовищной попытке доказать, что весь мир явлений есть необходимое в себе развитие абсолютной идеи. Несколько в стороне от этой разработки платоновских идей, хотя в конечном счете и родственное им, находится реалистическое направление диалектической метафизики, стремящееся провести мыслящее объединение понятий в более тесном общении с эмпирической действительностью. Если раньше все конечное рассматривалось сквозь призму бесконечного, то теперь, наоборот, желают из области конечных вещей подняться в царство бесконечного. Образцовым представителем этого направления является Ар/истотель. Его метафизика действительно следует «после физики» в том первоначальном значении слова, по которому понятия вытекают из отдельных мысленных определений нашего познания, на которые может быть разложено содержание опыта. Но затем они снова понимаются как принципы, принадлежащие сверхчувственному миру, так что все явления в конце концов опять оказываются осуществлением общих идей, отличающихся универсальной и необходимой природой. Таковы понятия материи и формы или динамики и энергии (potentia и actus, как их впоследствии окрестила схоластика), которые сами конституируют вещи именно потому, что они получаются нами из определений понятий вещей. Так как эти понятия служат формами, содержащими существенные черты явлений, то они образуют постепенный ряд, завершающийся в идее чистой формы, как высшей сверхчувственной ступени этого ряда понятий. Но именно поэтому эта чистая форма, в свою очередь, является высшей причиной, из которой в конечном счете вытекают все отдельные определения форм, или движения и дифференциации. Таким образом, и тут решающую роль бытия и небытия играют понятия, и по ту сторону чувственного мира они возводят мир сверхчувственный, который достижим лишь в понятиях. Но толчок к образованию этого мира понятий исходит все же от отдельной чувственной вещи, от «субстанции» в самом строгом смысле этого слова, как ее называет Аристотель. Таким образом, в этом своеобразном ослаблении диалектической метафизики уже скрыта тенденция к критическому способу мышления. Он отказывается конструировать мир из понятий, a priori, а стремится получить сами понятия путем исследования конкретных содержаний мира. Поэтому он отдает предпочтение логической абстракции пред метафизическим расчленением понятий. Но принципы, почерпаемые им из логической абстракции, в свою очередь, применяются как орудия диалектики, воздвигающей мир из понятий.
Это отношение особенно ясно проявляется у одного из новейших метафизиков, который по универсальности знаний может быть назван современным Аристотелем и сам охотно прибегает к аристотелевским разделениям понятий, хотя в остальном его мировоззрение отличается своеобразными чертами, коренящимися в строе идей эпохи Возрождения. Мы имеем в виду Лейбница. Аргумент, при помощи которого он пытается доказать, что его система монад и их гармония не только удовлетворительна с этической и эстетической точек зрения, но и необходима в понятиях, состоит в том положении, что сложное требует, как предпосылку, простое. Огромная сложность мировых явлений указыва- ет на простые существа, как на первичных субстанциональных носителей этой сложности. Очевидно, что сложная природа мира явлений есть не что иное, как абстрагированное из опыта понятие. Из этого опытного понятия выводится при помощи диалектического движения мышления по принципу соотношения противоположных понятий, что простое есть истинная сущность вещей. Здесь сам собой навязывается вопрос: могло ли бы чистое мышление достигнуть такого прогресса в понятиях, если бы и этот прогресс не был заранее предначертан в опыте? И действительно, простота и сложность, как относительные определения, всюду присущи самим вещам, и диалектической метафизике приходится лишь эти свойства возвысить в абсолютное, чтобы в простом усмотреть первичное мировое основание.
Различие между метафизическим и диалектическим материализмом
Все материалисты исходят из признания первичности материи и вторичности сознания. Но материалисты-метафизики не признают возникновения, развития сознания как свойства, присущего лишь высокоорганизованной материи. Для многих материалистов-метафизиков характерно представление о вечности сознания, о всеобщей одушевлённости материи.
Так, например, материалист Спиноза, признавая первичность материи (субстанции), утверждал, что сознание является атрибутом (неотъемлемым свойством) материи, вследствие чего, по мнению Спинозы, различие между неорганической и органической природой является лишь количественным, а не качественным. Материалист Дидро полагал, чувствительность в различной степени присуща всем вещам.
В отличие от метафизического материализма марксистский философский материализм рассматривает отношение сознания к бытию с точки зрения развития: сознание есть продукт материи, достигшей в своём развитии высокой степени совершенства. Только эта точка зрения подтверждается данными эволюционной теории, физиологии, психологии и других наук.
Все материалисты исходят из признания познаваемости мира, рассматривая знания, науку как отражение объективной реальности. Но материалист-метафизик, не умея применить диалектики к теории познания, не может объяснить перехода от непосредственного чувственного восприятия отдельных предметов (данные зрения, осязания и т.д.) к теоретическому мышлению, познанию, оперирующему понятиями, абстракциями. Материалист-метафизик не может поэтому объяснить, как осуществляется познание бесконечного, неограниченного во времени и пространстве мира, так как он не видит диалектического перехода от познания единичного, конечного, преходящего к познанию всеобщего, бесконечного, вечного, от познания чувственно воспринимаемого к познанию того, что хотя и существует объективно, в самом материальном мире, но не является непосредственно предметом наших ощущений (закон, необходимость, сущность и т.п.). Марксистский философский материализм, диалектически рассматривая процесс познания действительности, вскрывает противоречивое единство теории и практики, ощущения и мышления, абсолютной и относительной истины, абстрактного и конкретного, единичного и общего и т.д.
Все материалисты признают закономерность явления окружающей действительности. Но метафизический материализм рассматривает законы природы как неизменные отношения неизменных сущностей, как отношения, увековечивающие данное состояние, препятствующие его изменению. Так, например, французский материалист XVIII в. Гольбах утверждал, что в природе всегда и везде существует один и тот же неизменный порядок вещей, неизменное сцепление причин и следствий, вследствие чего стремление человека изменить этот порядок по своему желанию представляет лишь «заблуждение мухи, думавшей, что она направляет ход кареты, сидя на её дышле”. Эта концепция фатализма исторически и теоретически связана с метафизическим пониманием объективной закономерности.
Марксистский философский материализм в отличив от материализма метафизического считает законы природы и общества законами их движения, изменения, развития, а только не увековечивающими данное состояние, а напротив, обусловливающими его преходящий характер. [7]
Диалектика и метафизика.
Разъяснения Энгельса относительно метафизики и диалектики непосредственно связаны с гегелевским пониманием этих понятий, однако Гегель, различая друг от друга две формы метафизики, применяет понятие метафизики и для характеристики своей диалектической философии, в то время как Энгельс противопоставляет их как принципиально противоположные способы мышления и принципиально противоположные мировоззрения.
«Для метафизика, — пишет Энгельс, — вещи и их мысленные отображения, т. е. понятия, суть отдельные, неизменные, застывшие, раз навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого. Он мыслит сплошными неопосредствованными противоположностями; речь его состоит: «Да-да, нет-нет; что сверх того, то от лукавого». Для него вещь существует или не существует, предмет не может быть самим собой и в то же время чем-нибудь другим; положительное и отрицательное абсолютно исключают друг друга; причина и действие по отношению друг к другу тоже находятся в неизменной противоположности»282.
Энгельс указывает, что этот способ мышления и основанное на нем мировоззрение не отражают правильно действительность. Исторически метафизический метод имел свое оправдание, он сыграл определенную роль в истории познания, в истории науки, он в настоящее время может быть применен как законный метод в известных, более или менее обширных областях; но рано или поздно мы достигаем тех пределов, за которыми он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях. Развитие научного знания привело к тому, что метафизический метод Должен был уступить место диалектическому образу мышления, так как вновь открытые явления и приемы их исследования оставались необъяснимыми с точки зрения старого метода.
«Для диалектики же, — продолжает Энгельс. — — которая берет вещи и их мысленные изображения по существу в их взаимной связи, в их сцеплении, в их движении, в их возникновении и исчезновении, такие явления, как вышеприведенные, напротив, подтверждают лишь ее собственный метод»283. Правда, Энгельс отмечает, что и Гегель считал метафизикой такой метод и мировоззрение, согласно которому вещи и явления действительности считались постоянными, неизменя- ющимися, но Энгельс в данном случае подразумевает то. что Гегель называл рассудочной, а не разумной, спекулятивной метафизикой.
Гегель критикует старую, рассудочную метафизику (Ver- standesmetaphysik), а не вообще метафизику. Рассудочная метафизика предполагала, что мышление познает вещи, как они существуют сами по себе, причем мышление она считала конечным мышлением. Конечное, т. е. рассудочное мышление, — ограниченное мышление: оно ограничено иным, т. е. предметом, находящимся вне его; предмет этот ограничивает мышление, является его отрицанием. Истину нельзя постигнуть конечным мышлением, так как она «есть в самом себе бесконечное». Бесконечное, т. е. спекулятивное мышление имеет предметом себя самого, его предмет сама мысль; спекулятивное мышление мыслит не иное, не предмет, как нечто существующее вне мысли; но, мысля самого себя, мышление определяет себя как предмет и, ограничивая себя этим определением, само снимает это ограничение. Конечное мышление, по смыслу своего определения, может познать только конечное. Рассудочная метафизика, признавая только конечное мышление, выражала истину в форме суждения; но суждение выражает всегда нечто абстрактное, в то время как истина всегда конкретна; поэтому суждение не может выразить полную истину, оно всегда односторонне и поэтому ложно1.
Гегель иллюстрирует свои положения рядом примеров. Эти примеры очень поучительны не только потому, что они полнее разъясняют его точку зрения, но и потому, что положения, высказанные Гегелем относительно этих примеров, легли в основу рассуждений некоторых советских логиков, серьезно работающих над проблемами диалектической логики.
Рассудочная метафизика, пишет Гегель, задавалась вопросом о конечности или бесконечности мира; она противопоставляла бесконечность конечности; но бесконечность как целое, в таком случае, ограничивается конечным, и поэтому сама становится конечной.
Суждения: «мир конечен», «мир бесконечен» односторонние и поэтому ложные, каждое из них выражает одностороннюю характеристику мира. Спекулятивная метафизика преодолевает абстрактность и односторонность рассудочной метафизики: мир и конечен и бесконечен, причем единство конечности и бесконечности выражается не так просто — «и конечен и бесконечен»; сказать это—значит ничего не сказать. Мир как предмет мысли — сама мысль; эта мысль, как было указано выше, сама делает себя предметом, т. е. определяет себя как предмет, т. е. ограничивает, делает себя конечной п, снимая эту конечность, делает бесконечной, заключая в себе момент конечного, т. е. идеализованно.
Конечно, с точки зрения Гегеля, для которого предмет есть мысль, мир как целое есть развивающийся дух, есть развитие познания, — все это логично; но с точки зрения диалектического материализма, согласно которому познанию противостоит независимый от него предмет познания, такая точка зрения вовсе неприемлема. И если диалектический материализм утверждает, что мир бесконечен, и в то же самое время признает его конечность, то это, во-первых’, ничего общего не имеет с рассуждениями Гегеля и, во-вторых, в данное положение марксизм-ленинизм вкладывает совершенно иное содержание. Мир бесконечен и в то же время конечен означает, что мир бесконечен, но существует в форме конечных єещей и явлений. Нельзя рассуждения Гегеля о том, что бесконечное мышление, делая самого себя предметом мысли, ограничивает себя, делает себя конечным и, снимая эта, конечность «возвращается к себе», сохраняя в себе момент конечного, переносить в марксизм и строить на основе этого учение о суждении и умозаключении.
Другой пример, иллюстрирующий различие между рассудочным и разумным, спекулятивным мышлением, касается характера доказательства. Рассудочное доказательство, полагает Гегель, заключается в зависимости одного определения от другого, из одного вытекает другое. «Здесь, таким образом, показывают зависимость некоторого определения от некоторой предпосылки»284. Поэтому, когда хотят доказать бытие бога, то предполагают, что его бытие зависит от других определений, которые составляют основание его бытия. Но такое доказательство приводит к нелепому выводу: бог, который должен быть безусловным основанием всего, зависит от другого. «Разум, однако, понимает под доказательством нечто совершенно иное, чем то, что понимает под ним рассудок, а равно и здравый смысл». И доказательство разума имеет своим исходным пунктом нечто другое, чем бог, но это другое не остается при доказательстве непосредственным, оно показывает это другое опосредствованным, и бог рассматривается как непосредственный, первоначальный. Т. е., рассматривая природу (другое) как основание, «мы совершаем переход от другого (природы — К. Б.) к богу, и совершаем этот переход таким образом, что бог как следствие есть вместе с тем абсолютное основание природы, что, следовательно, наоборот, то, что выступает как следствие, оказывается также основанием. »285.
Все это понятно и приемлемо с точки зрения гегелевского идеализма, так как для него бытие и мысль тождественны, реальная причина совпадает с логическим основанием. Логическое основание доказательства, конечно, может быть положением, отражающим следствие (действие) реальной причины. Гегеля мы не можем упрекнуть в непоследовательности: отождествив логическое основание с причиной и действие с логическим следствием, он может основание считать следствием следствия, а следствие — основанием основания. Удивительно то обстоятельство, что эта точка зрения принимается некоторыми советскими логиками за марксистскую, и на этом основании они пытаются создать учение об умозаключении, о логической связи основания и следствия286.
Первую часть рассудочной метафизики составляла онтология — учение об абстрактных определениях сущности. Она не касалась какого-либо определенного «предмета», например, бога, души, мира, она была общим учением о последних принципах бытия и мышления вообще.
Вторую часть этой метафизики составляла рациональная психология; она исследовала метафизическую природу души, рассматривая дух как некоторую вещь. Она не могла возвыситься до понятия духа; душа — это как бы нечто среднее между телом и духом. В то время как душа рассматривается как вещь,, дух в отличие от души является деятельностью. Несмотря на абстрактность и рассудочный характер этой науки, она все же стояла выше эмпирической психологии, поскольку она стремилась познать свой предмет посредством мышления.
Космология — третья часть старой метафизики — исследовала мир в его существенных категориях, как, например, случайность, необходимость, вечность, ограниченность мира, свободу человека и т. д. Характеризуя мир и проявления духа в мире, рассудочная метафизика мыслила абсолютными противоположностями, каждая из которых будто обладала самостоятельным существованием, и в этой самостоятельности и изолированности считала их истиной. Она не могла возвыситься до понимания единства противоположностей, необходимости и случайности, причинности и цели и т. п.
И, наконец, четвертая часть — рациональная теология — имела предметом понятие бога, доказательства его существования, его свойства. И тут, оставаясь верной своим принципам, рассудочная теология представляла реальность и отрицание абсолютной противоположностью.
Считая бога всереальнейшим существом, она исключала в нем момент отрицания, и поэтому бог оказывался самым бедным, самым пустым по содержанию; на деле же он «содержит внутри себя определенность, т. е. отрицание»287.
Рассудочная метафизика пыталась изучить эти предметы — душу, мир и бога — с помощью абстрактных рассудочных определений; определения рассудка оторваны друг от друга, неподвижны, неизменны; рассудок приписывает им самостоятельное существование; эти определения обладают характером общего, но такого общего, которое не имеет свй- зи с особенным, наоборот, оно лишь противостоит особенному.
Мышление рассудочной метафизики не было истинным, оно было догматичным, так как соответствовало природе конечных определений. Из двух противоположных положений только одно считало оно истинным, второе же — только ложным. Истинная спекулятивная мысль не может удовлетвориться такими односторонними определениями, они не могут исчерпать своеобразие понятия предмета. Она содержит в себе противоположные определения, которые рассудочная метафизика считает истинными в их раздельности, но не в единстве. Разум примиряет эти противоположности, которые рассудок считает непримиримыми.
Таким образом, основной недостаток старой метафизики заключался в том, что она предметы разума изучала рассудком; конкретным предметам, находящимся в движении, развитии, содержащим в себе отрицательность, она приписывала конечные определения: ее принципом было абстрактное тождество; до понятия конкретного тождества она не могла возвыситься.
При всем этом она обладала положительной стороной: старая, рассудочная метафизика была уверена в том, что мысль выражает существенные определенности предметов. В этом отношении, полагает Гегель, она стоит выше критической философии. Правда, Кант подверг критике основные определения старой метафизики и поставил вопрос о том, насколько эти определения обладают сами по себе значимостью, — в этом и заключается преимущество критической философии перед рассудочной метафизикой, — но, объявив их лишь субъективными, лишь нашими мыслями, ограничил познание лишь областью явлений. Кант отверг основной принцип старой метафизики, именно, что мысль выражает существенные определенности предмета. Если до Канта логика была оторвана от метафизики, то Кант вовсе отверг метафизику как науку о сверхчувственном мире. Гегель выражает это своеобразно: критическая философия превратила логику в метафизику, но метафизика эта касается только явлений, и поэтому сама кантовская критика превратилась в субъективный, плоский идеализм. Метафизика по существу была уничтожена. «То, что . носило название метафизики, подверглось, так сказать, радикальному искоренению и исчезло из ряда наук. Где теперь мы услышим или где теперь смеют еще раздаваться голоса прежней онтологии, рациональной психологии, космологии или даже прежней естественной теологии. Сколь ни замечательно явление народа, для которого сдела- 258 лись непригодными, например, наука его государственного права, его общие убеждения, его нравственные привычки и добродетели, но столь Же но меньшей мере замечательное явление представляет собой народ, который утрачивает свою метафизику, народ, среди которого дух, занимающийся своей чистой сущностью, уже не имеет действительного существования». Народ утратил свою метафизику — в этом видит Гегель основной порок современной ему философии, «. получилось, — говорит Гегель, —- странное зрелище образованного народа без метафизики, нечто вроде во всем прочем многообразно украшенного храма, но без святого святых»1.
Гегель отвергает, как мы видели, не метафизику, а рассудочный подход к ее проблемам. Проблемы души, мира, бога —- подлинные проблемы философии, и от решения этих проблем философия не может отказаться. Вся действительность, сущность этой действительности — вот что является предметом философии, предметом познания вообще, а не явления, обладающие субъективным характером. Сущностью же действительности является мысль, не в субъективном ее выражении, а мысль как существующая объективно, как идея, проявляющаяся в своем развитии в форме природы и духа. Но поскольку наука о мысли, об идее, существующей объективно, есть логика, то логика и есть то, что называется метафизикой. Логика есть «изображение бога» и т. д. — это определение нам знакомо, — но бог — высшая и единственно истинная действительность; логика — наука об абсолютном или логической идее, но начало духа, чистая сущность его основания есть мысль. Короче говоря, мысль и бытие тождественны, поэтому наука о бытии и наука о мысли — одна и та же наука. Логическое и онтологическое — а последнее и есть предмет метафизики, как таковой, — в философии Гегеля совпадают (именно этот момент обусловливает искажение диалектики); для Гегеля поэтому логика есть метафизика и метафизика есть логика.
Гегель нередко сам отождествляет их. Логическая наукаг пишет Гегель, составляет подлинную метафизику или чистую спекулятивную науку2; в другом месте он пишет о совпадении логики и метафизики. «Логика и метафизика» — так Гегель обозначал большей частью курс своих лекций в университете. Интересны в этом отношении названия произведений некоторых авторов, излагающих содержание гегелевской логики: I. Е. Erdmann называет изложение логики Гегеля как «Logik und Metaphysik»; то же самое название носит книга К. Fischer-a о гегелевской логике.
Таким образом, логика Гегеля не только диалектика и теория познания, но она совпадает и с метафизикой, учением о действительности, о сущности действительности.
Между прочим, этим еще раз подтверждается положение о совпадении метода и системы, причем под системой в данном случае понимается учение Гегеля именно о действительности, его метафизика.
Остается еще один момент, одна сторона философской системы Гегеля, которой мы кратко коснулись в связи с изложением некоторых •других вопросов.
. Отождествление бытия и мышления приводит Гегеля к отождествлению их хода развития; и бытие и мышление — что одно и то же — представляют собой развитие духа; развитие духа заключается в его самопознании, поэтому развитие духа ‘находит свое выражение в истории науки или, точнее по Гегелю, в истории развития философии. Другими словами, история философии есть история духа, т. е. по существу есть логика. Ленин указывает на это обстоятельство: «Видимо, Гегель берет свое саморазвитие понятий, категорий в связи со всей историей философии. Это дает еще новую сторону всей логики».
Логическая идея развивается и поднимается с одной ступени на другую. В истории философии мы имеем дело с развитием той же идеи в последовательности философских систем. В основе каждой философской системы лежит одна какая-либо особенная определенность идеи. Путь развития логической идеи идет от абстрактного к конкретному. Если проследить ход истории философии, полагает Гегель, легко увидеть, что первые философские системы — самые абстрактные, самые бедные. Связь старых систем с новыми такая же, как и связь первых ступеней идеи с последующими. Как каждая новая ступень в развитии идеи не только отрицает предыдущую, но и сохраняет ее в себе в виде момента, идеализован- но, снимает (aufheben) ее, так и каждая последующая система философии; отрицая старую, сохраняет ее в меру ее истинности и представляет собой более истинную, чем предыдущая. И поэтому, если мы справедливо утверждаем, что все старые системы отринуты, отвергнуты, то так же справедливо будет сказать, что ни одна из них не отвергнута полностью. История философии вовсе не есть галерея ошибок. Если уж 260 сравнивать историю философии с чем-нибудь, так во всяком случае не с галереей ошибок, а с пантеоном образов бога.
Начало логики, полагает Гегель, совпадает с началом истории философии: если логика начинает с понятия чистого бытия, то и история философии начала с этого понятия (элейская школа). Парменид понимал абсолютное как чистое бытие, он утверждал, что бытие существует, а небытия нет. И все остальные системы в своей последовательности повторяют последовательность основных категорий логики. Конечно, категории, как ступени развития идеи, изложены в логике в элементе чистой мысли, без примесей, обусловленных привходящими обстоятельствами, вне их применения к частным случаям; все эти обстоятельства придают ступеням идеи в истории философии особый внешний вид, который часто затемняет чистоту идеи, «. если освободить основные понятия философских систем, появлявшихся в истории, от всего того, что относится к их внешней форме, к их применению к частному, и подобных элементов, то получатся различные ступени определения самой идеи в ее логическом понятии»289.
В этом не должно быть ничего удивительного: ведь логика как теория познания и диалектика излагают историю познания в ее чистой, освобожденной от случайностей, логически очищенной форме. История же познания, которая свою высшую форму находит в истории философии, протекает во времени, определена разными условиями, которые накладывают определенный отпечаток на развитие идеи. «Эти чистые понятия нужно уметь распознавать в их исторической форме»290.
Выставленный Гегелем принцип совпадения логики, диалектики и теории познания существенно отличает его систему философии от предшествующих систем291. Это тот положительный принцип, которому должно было следовать дальнейшее развитие философии. Этим путем идет Маркс, который в «Капитале», в процессе анализа одной сферы действительности, на основе материалистического мировоззрения, оправдывает положение о совпадении логики, диалектики и теории познания.
Гегель выставил этот принцип на основе объективного, абсолютного идеализма; поэтому сама по себе правильная мысль с самого же начала искажается: логика превращается в онтологию (метафизику) и поэтому развитие мысли представляет собой не отражение действительности, а развитие самой действительности; субъективная диалектика вовсе не есть отражение объективной диалектики, а то же самое, что и объективная диалектика; и, наконец, история познания, история философии не есть история познания человеком действительности — философия — это эпоха, схваченная в мыслях, как правильно говорил сам Гегель, — — а сама история действительности.
Должно быть ясно, что построенная па таких принципах теория диалектики не может претендовать на истинность. Но, с другой стороны, как мы уже отмечали, она не может быть абсолютно ложной. Для полного выяснения положительного н отрицательного, рационального и мистического моментов гегелевской диалектики надо проанализировать его диалектику вообще и, в частности, его учение о законах диалектики.
- http://studopedia.org/5-75491.html
- http://lektsii.org/4-22471.html
- http://texts.news/pervoistochniki-filosofii-knigi/dialekticheskaya-metafizika-20866.html
- http://studwood.ru/1033014/filosofiya/razlichie_metafizicheskim_dialekticheskim_materializmom
- http://bookucheba.com/filosofskie-trudyi-izbrannyie/dialektika-metafizika-28396.html