Мастер и маргарита с точки зрения христианства

О романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» с христианской точки зрения

Этот роман очень популярен в России. Связана эта популярность с двумя обстоятельствами. Во-первых, он великолепно написан — живой, яркий, образный язык, тонкий юмор, захватывающий сюжет — все это привлекает читателей, заставляет не только читать, но и перечитывать роман. Во-вторых, что тоже очень важно, в романе выведен образ Иисуса Христа под именем Иешуа га Ноцри, примерно так по арамейски звучит имя Иисус из Назарета. Некоторые читатели, заинтересовавшись образом булгаковского Иешуа, переходили затем к евангельскому Иисусу Христу и становились христианами. Эти люди, естественно, благодарны Булгакову. Подобные факты дают основание для мнения, что «Мастер и Маргарита» — это «христианский роман». Попробуем разобраться, насколько это мнение основательно.

Автор поставил перед собой задачу показать, как «на самом деле» происходили евангельские события после взятия Христа под стражу, то есть следствие, проведенное Понтием Пилатом, и последующая казнь. Булгакова, видимо, «не устраивало» традиционное библейское изложение евангельских событий, что само по себе уже настораживает. По существу он представил «новый» вариант Евангелия. Но от кого это «евангелие»? Может быть, от самого Булгакова? Ответ на этот вопрос не так уж прост, поскольку автор представляет себя лишь «передатчиком» сведений о евангельских событиях — «передатчиком» от… сатаны. Да, от сатаны, который выведен в романе под именем Воланда. Так что перед нами — «Евангелие от Сатаны»! Но, может быть, это всего лишь литературный прием, так сказать, «форма», а содержание романа не является антихристианским, сатанистским? Написал же, скажем, К. Льюис свои «Письма Баламута» — глубоко христианские по содержанию, а по форме — не что иное, как переписка двух чертей — необстрелянного «новобранца» с «ветераном» их паскудного «движения». Попробуем разобраться…

Булгаков своим романом по существу проповедует Мысль, что между добром и злом нет резкого разграничения. Более того, Воланд предстает перед читателями в виде хоть и сумрачного, но, в конечном счете, «положительного» героя — эдакого немного усталого от своей мудрости философа, наделенного сверхчеловеческими силами. А свита Сатаны-Воланда — адские силы — представляет собой вообще «компанию» обаятельнейших симпатяг. Достаточно вспомнить убийцу Азазелло, кота Бегемота, штукаря-регента, ведьму Геллу…

Интересно, как Булгаков сам для себя мотивировал представление адских сил в виде, так сказать, «положительных героев», «положительных величин»? Как мне кажется, заслуживающий внимания ответ на этот вопрос дал православный священник Георгий Кочетков в одной из своих статей.

О. Георгий определяет роман «Мастер и Маргарита» как произведение духовное и даже христианское. По его мнению, роман представляет собой попытку объяснения Булгаковым страшной реальности бытия в сталинские годы, попытку обнаружить смысл жизни в аду. Кроме того, роман показывает, что «все от Бога», даже действия адских сил. Священник Кочетков считает, что на фоне Сталина даже сатана выглядит едва ли не ангелом, посланником Бога, а, впрочем, и сам Сталин — «от Бога». Так Кочетков объясняет замысел Булгакова и считает его вполне христианским. Посмотрим, так ли это.

Булгаковский Сатана-Воланд, оправдывая себя и свое поведение, задает вопрос: «Что бы делало … добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?». Ясно, что под видом вопроса сатана утверждает, что зло является необходимым дополнением добра, как тень — необходимое дополнение света. Кроме того, по мнению сатаны, действия сил зла так же неизбежны и «поощрительны», как и действия сил добра, Божьих сил. И Булгаков (как и о. Георгий) согласен с этой позицией.

Если бы булгаковский сатана, сам Булгаков и о. Георгий остановились на утверждении, что зло — это необходимое дополнение добра, то с ними вряд ли стоило бы спорить. И в Библии сказано об одном дереве познания добра и зла: вкусив один плод, мы познали и добро, и зло, то есть добро и зло тесно сопряжены. Это утверждение не противоречит христианству. Но ведь Михаил Булгаков и священник Кочетков не останавливаются на этом утверждении. Они делают дальнейший вывод — все от Бога, даже действия носителей зла(!) Может ли христианин согласиться с этим выводом? Убежден, что ни в коем случае! Зло есть зло, добро есть добро, и вместе им не сойтись! Только добро от Бога, зло же — от извращенной, испорченной воли тварей — падших ангелов и людей. Кстати, даже с чисто логической точки зрения из утверждения о тесной сопряженности добра и зла отнюдь не следует утверждение о том, что действия носителей зла имеют свой источник в Боге. Этот вывод не является результатом применения правил логики.

Мнение, что «все от Бога» по существу равносильно мнению, что — помимо «чистых», «беспримесных» добра и зла — существуют так называемые «доброе зло» и «злое добро». Адские силы в романе Булгакова — это и есть силы «доброго зла».

Кстати, мнение о том, что существуют «доброе зло» и «злое добро», не является изобретением ни Михаила Булгакова, ни о. Георгия. Этому мнению — тысячи лет… Оно бытует с тех самых пор, как существует сатана. Время от времени это мнение возрождается в истории человечества в различных религиях, в философии, в расхожей «житейской» идеологии. Видимо, важной психологической предпосылкой периодического возрождения мнения о существовании «доброго зла» является действие одного из «самозащитных» механизмов человеческой психики. Этот механизм действует примерно так: чтобы физически и психически выжить в ситуации кажущегося неудержимым и победительным напора зла — тиранического зла, фашистского зла, коммунистического зла, террористического зла, — человек уговаривает себя «в той или иной мере» встать на сторону зла. Каким образом «уговаривает»? Путем «обнаружения» в зле, в действиях сил зла тех или иных «привлекательных», «человечных» моментов и сторон. Именно таким образом появляется представление о «добром зле», о том, что «зло может быть добрым»…

Чтобы выжить телесно и психически, человек позволяет машине зла «частично» зацепить его. Но ухватив часть души, она постепенно втягивает в себя всю душу. «Коготок увязнет, всей птичке пропасть!» Желая спасти свою плоть и свою психику, человек губит свою душу, идентифицируется со злом и начинает ему верно служить. Вот к чему приводит представление о том, что зло может быть «добрым». Это антихристианское, сатанинское представление! Рассматриваемый нами роман Булгакова по существу представляет собой оправдание этого представления, оправдание, на мой взгляд, тем более опасное и душегубительное, что оно подается в яркой, литературно талантливой и привлекательной форме. Перед нами сатанистский роман! Кстати, сами сатанисты это прекрасно понимают, считая роман «своим». В этом сочинении, между прочим, даже «черная месса» описана в «положительном» плане — под видом «великого бала у Сатаны»…

А как же факты, о которых я упомянул раньше, факты «приведения ко Христу через чтение этого романа»? Думаю, что отношение к этим фактам должно быть примерно таким же, как отношение к фактам прихода ко Христу через изучение оккультистской, сатанистской литературы. Изучение подобной литературы может заинтересовать человека, направить его интерес в сторону иного — не земного — мира. А затем уже Господь дополнительным импульсом благодати может повернуть этот интерес к Себе, на Себя. Заслуги сатаны в этом деле нет! Наоборот, сатана оказывается посрамлен. Он — враг Бога, вдохновляет людей на создание сатанистских, философских, псевдобогословских и литературных произведений в своих интересах. Он выполняет свою задачу — украсть у Бога человеческие души, соблазнить и погубить их… Но Бог его посрамляет!

Но здесь возникает очень непростой вопрос: почему Бог далеко не всегда явным, зримым образом посрамляет лукавого? Почему далеко не всегда энергия изучения оккультистской, сатанистской литературы эффективно используется Богом дач приведениялюдей к Себе? Я не могу четко и однозначно ответить на этот вопрос… ибо здесь мы сталкивается с тайной человеческой свободы. Видимо, сатане удается «мертвой хваткой» зацепить человека на «крючок» вдохновленной им литературы в тех случаях, когда читатель уже в самом начале своего знакомства с подобной сатанистской литературой делает в глубине своей души однозначный и страшный выбор — выбор в пользу сатаны, в пользу сил зла, а не в пользу Бога.

Отношение и мнение православной церкви о романе «Мастер и Маргарита» М. Булгакова

Роман «Мастер и Маргарита» и в наши дни продолжает волновать умы и сердца читателей. Его восхваляют и ругают одновременно. Особенно неоднозначно отношение к произведению Михаила Булгакова у православных верующих.

О чём роман «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова

Безусловно, данное произведение относится к очень талантливым работам. И прочтение его может происходить на разных уровнях. Здесь есть много граней, которые не каждый способен разглядеть. В романе идёт параллельное повествование о событиях, которые происходили в эпоху Понтия Пилата и в современности писателя, то есть в советские времена 30-х годов.

Несмотря на своё название, произведение Булгакова не о Мастере и его возлюбленной Маргарите. Эти два персонажа появляются позже и играют второстепенную роль. Главным же героем выступает Воланд, пришедший в Москву накануне Пасхи. В романе используется необычное противопоставление. Это не традиционный контраст сил света и тьмы, а сопоставление ветхого сатанизма, в лице Воланда, и большевистской адской машины. На фоне кровавых событий тридцатых годов проделки Князя Тьмы и его свиты выглядят безобидно и старомодно.

Некоторые, после прочтения книги, обвинили писателя в надругательстве над Евангелием, отрицании Бога и в симпатиях к сатане. Но так ли это в действительности? На этот счёт есть разные мнения. Отдельные критики склоняются к позиции, что кощунственным является не сам роман Михаила Афанасьевича, а жизнь москвичей, описанная в нём, их атеистические взгляды и радикальный материализм.

К тому же в романе сам Воланд говорит о реальности Христа. Следовательно, читатель, после вдумчивого прочтения, должен задаться вопросом о том, кто же всё-таки был Христос? Очевидно, что это не Иешуа Га-Ноцри, описанный в романе. Произведение побуждает человека искать другую, более развёрнутую информацию из других источников о Христе.

В своём романе Булгаков, скорее, демонстрирует абсурдность идеи атеизма, чем пропагандирует сатанизм. Что касается глав о Пилате, то сам автор признавался, что это пародия на атеистическое толкование Евангелия.

Важно! В своей истории писатель через образ Мастера хотел показать мучения человека, отрёкшегося добровольно от Бога и одержимого демоническими силами.

Мастер — это лишь марионетка в руках Воланда, посредством которого дьявол пишет своё антиевангелие для совершения чёрной мессы. За искажение Святого Письма Мастер навсегда оказывается во власти своего тёмного покровителя.

Маргарита — это инфантильная женщина, которая томится от скуки и не слишком печётся о верности законному супругу. Она продаёт свою душу и становится ведьмой за возможность быть рядом с любовником.

В конце романа Воланд и вся его свита отправляются в преисподнюю. Вместе с ними — Мастер и Маргарита, которые обретают покой в царстве тьмы. Без Бога и света.

Православный взгляд на роман «Мастер и Маргарита»

Богословы Православной Церкви разделились в своих мнениях насчёт романа «Мастер и Маргарита».

Так, одни считают, что это утончённая апология сатанизму. Люди, читая историю Булгакова, могут подумать, что договорённость с сатаной допустима и в этом нет ничего страшного. Вся опасность в том, что в своём откровенном, истинном обличии зло отталкивает, пугает человека. Но если его «упаковать» в импозантную обёртку и добавить элегантности, оно будет притягивать необъяснимым образом. А в романе Булгакова Воланд со своими слугами представлен именно в таком амплуа — обаятельных негодяев.

Патриарх отметил своё критическое отношение к комментариям по поводу отступничества Булгакова от Господа. А учитывая его происхождение из христианской семьи, это утверждение оказывается и вовсе под сомнением.

Булгаков писал в период гонений на христианство. Вряд ли тогда бы удалось написать о Христе. Такой роман, возможно, дошёл бы до нас только сейчас. Писатель пошёл на рискованный эксперимент. В то же время о соответствии православным канонам священнослужитель не стал ничего добавлять и давать какую-либо оценку. Таким образом, о единогласии священников в отношении романа «Мастер и Маргарита» говорить не приходится.

«Мастер и Маргарита»: четыре разных прочтения

Особенностью произведений, которые пишутся во времена жёсткого давления со стороны властей и общественности, является их зашифрованный характер. Поэтому в них каждое поколение читателей находит то, что актуально именно в конкретную эпоху.

Свой роман Булгаков писал, очевидно, для своих современников, которые жили в 30-е годы двадцатого века. Тем не менее, впервые прочитала книгу совсем другая аудитория. Это люди, живущие в 60-е годы. Они увидели в этой истории трогательную любовь Мастера и Маргариты, диалоги Иешуа и Пилата истолковали, как взаимоотношения поэта и власти. Иван Бездомный олицетворил тягу к знаниям. Именно тогда Воланду приписали аристократическое обаяние.

В 1980-е к изданиям прилагались комментарии в таком же духе. Спустя десять лет произведение писателя начали считать эпатажным и вызывающим. В театральных постановках во всю игрались сцены с обнажённой Маргаритой на сатанинском балу.

В начале нового XXI века роман получил жёсткую критику со стороны некоторых священнослужителей. Николай Гаврюшин и Михаил Дунаев резко высказывались в адрес книги. Булгакова назвали поклонником сатанизма, а роман охарактеризовали, как чёрную мессу. Но после обнародования писем и черновиков писателя, эта теория потерпела фиаско.

В настоящее время современники, в том числе и богословы, стараются дать внятную трактовку загадочному роману. Исследователи пытаются понять, действительно ли «Мастер и Маргарита» — это зашифрованное христианское послание Михаила Афанасьевича людям того безбожного времени.

На заметку! Следует отметить, что многие читатели, никогда не помышлявшие о Боге, церкви и вере, после прочтения романа, по их словам, пришли к Православию. А это подталкивает к определённым выводам.

О РОМАНЕ М.БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА» С ХРИСТИАНСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ

Автор поставил перед собой задачу показать, как «на самом деле» происходили евангельские события после взятия Христа под стражу, то есть следствие, проведенное Понтием Пилатом, и последующая казнь. Булгакова, видимо, «не устраивало» традиционное библейское изложение евангельских событий, что само по себе уже настораживает. По существу он представил «новый» вариант Евангелия. Но от кого это «евангелие»? Может быть, от самого Булгакова? Ответ на этот вопрос не так уж прост, поскольку автор представляет себя лишь «передатчиком» сведений о евангельских событиях — «передатчиком» от. сатаны. Да, от сатаны, который выведен в романе под именем Воланда. Так что перед нами — « Евангелие от Сатаны»! Но, может быть, это всего лишь литературный прием, так сказать, «форма», а содержание романа не является антихристианским, сатанистским ? Написал же, скажем, К.Льюис свои «Письма Баламута» — глубоко христианские по содержанию, а по форме — не что иное, как переписка двух чертей — необстрелянного «новобранца» с «ветераном» их паскудного «движения». Попробуем разобраться.

Булгаков своим романом по существу проповедует Мысль, что между добром и злом нет резкого разграничения. Более того, Воланд предстает перед читателями в виде хоть и сумрачного, но, в конечном счете, «положительного» героя — эдакого немного усталого от своей мудрости философа, наделенного сверхчеловеческими силами. А свита Сатаны-Воланда — адские силы — представляет собой вообще «компанию» обаятельнейших симпатяг. Достаточно вспомнить убийцу Азазелло, кота Бегемота, штукаря-регента, ведьму Геллу.

Интересно, как Булгаков сам для себя мотивировал представление адских сил в виде, так сказать, «положительных героев», «положительных величин»? Как мне кажется, заслуживающий внимания ответ на этот вопрос дал православный священник Георгий Кочетков в одной из своих статей.

О. Георгий определяет роман «Мастер и Маргарита» как произведение духовное и даже христианское. По его мнению, роман представляет собой попытку объяснения Булгаковым страшной реальности бытия в сталинские годы, попытку обнаружить смысл жизни в аду. Кроме того, роман показывает, что «все от Бога», даже действия адских сил. Священник Кочетков считает, что на фоне Сталина даже сатана выглядит едва ли не ангелом, посланником Бога, а, впрочем, и сам Сталин — «от Бога». Так Кочетков объясняет замысел Булгакова и считает его вполне христианским. Посмотрим, так ли это.

Булгаковский Сатана-Воланд, оправдывая себя и свое поведение, задает вопрос: «Что бы делало . добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?». Ясно, что под видом вопроса сатана утверждает, что зло является необходимым дополнением добра, как тень — необходимое дополнение света. Кроме того, по мнению сатаны, действия сил зла так же неизбежны и «поощрительны», как и действия сил добра, Божьих сил. И Булгаков (как и о.Георгий) согласен с этой позицией.

Если бы булгаковский сатана, сам Булгаков и о. Георгий остановились на утверждении, что зло — это необходимое дополнение добра, то с ними вряд ли стоило бы спорить. И в Библии сказано об одном дереве познания добра и зла: вкусив один плод, мы познали и добро, и зло, то есть добро и зло тесно сопряжены. Это утверждение не противоречит христианству. Но ведь Михаил Булгаков и священник Кочетков не останавливаются на этом утверждении. Они делают дальнейший вывод — все от Бога, даже действия носителей зла(!) Может ли христианин согласиться с этим выводом? Убежден, что ни в коем случае! Зло есть зло, добро есть добро, и вместе им не сойтись! Только добро от Бога, зло же — от извращенной, испорченной воли тварей — падших ангелов и людей.

Мнение, что «все от Бога» по существу равносильно мнению, что — помимо «чистых», «беспримесных» добра и зла — существуют так называемые «доброе зло» и «злое добро». Адские силы в романе Булгакова — это и есть силы «доброго зла».

Кстати, мнение о том, что существуют «доброе зло» и «злое добро», не является изобретением ни Михаила Булгакова, ни о.Георгия. Этому мнению — тысячи лет. Оно бытует с тех самых пор, как существует сатана. Время от времени это мнение возрождается в истории человечества в различных религиях, в философии, в расхожей «житейской» идеологии. Видимо, важной психологической предпосылкой периодического возрождения мнения о существовании «доброго зла» является действие одного из «самозащитных» механизмов человеческой психики. Этот механизм действует примерно так: чтобы физически и психически выжить в ситуации кажущегося неудержимым и победительным напора зла — тиранического зла, фашистского зла, коммунистического зла, террористического зла, — человек уговаривает себя «в той или иной мере» встать на сторону зла. Каким образом «уговаривает»? Путем «обнаружения» в зле, в действиях сил зла тех или иных «привлекательных», «человечных» моментов и сторон. Именно таким образом появляется представление о «добром зле», о том, что «зло может быть добрым».

Чтобы выжить телесно и психически, человек позволяет машине зла «частично» зацепить его. Но ухватив часть души, она постепенно втягивает в себя всю душу. «Коготок увязнет, всей птичке пропасть!» Желая спасти свою плоть и свою психику, человек губит свою душу, идентифицируется со злом и начинает ему верно служить. Вот к чему приводит представление о том, что зло может быть «добрым». Это антихристианское, сатанинское представление! Рассматриваемый нами роман Булгакова по существу представляет собой оправдание этого представления, оправдание, на мой взгляд, тем более опасное и душегубительное, что оно подается в яркой, литературно талантливой и привлекательной форме. Перед нами сатанистский роман! Кстати, сами сатанисты это прекрасно понимают, считая роман «своим». В этом сочинении, между прочим, даже «черная месса» описана в «положительном» плане — под видом «великого бала у Сатаны».

А как же факты, о которых я упомянул раньше, факты «приведения ко Христу через чтение этого романа» ? Думаю, что отношение к этим фактам должно быть примерно таким же, как отношение к фактам прихода ко Христу через изучение оккультистской, сатанистской литературы. Изучение подобной литературы может заинтересовать человека, направить его интерес в сторону иного — не земного — мира. А затем уже Господь дополнительным импульсом благодати может повернуть этот интерес к Себе, на Себя. Заслуги сатаны в этом деле нет! Наоборот, сатана оказывается посрамлен. Он — враг Бога, вдохновляет людей на создание сатанистских, философских, псевдобогословских и литературных произведений в своих интересах. Он выполняет свою задачу — украсть у Бога человеческие души, соблазнить и погубить их. Но Бог его посрамляет!

Но здесь возникает очень непростой вопрос: почему Бог далеко не всегда явным, зримым образом посрамляет лукавого? Почему далеко не всегда энергия изучения оккультистской, сатанистской литературы эффективно используется Богом ДАЧ приведениялюдей к Себе? Я не могу четко и однозначно ответить на этот вопрос. ибо здесь мы сталкивается с тайной человеческой свободы. Видимо, сатане удается «мертвой хваткой» зацепить человека на «крючок» вдохновленной им литературы в тех случаях, когда читатель уже в самом начале своего знакомства с подобной сатанистской литературой делает в глубине своей души однозначный и страшный выбор — выбор в пользу сатаны, в пользу сил зла, а не в пользу Бога.

Православный взгляд на роман «Мастер и Маргарита»

Великий роман «Мастер и Маргарита» никого не оставляет равнодушным. Его хвалят и ругают, любят и ненавидят, о нем пишут книги и статьи. Особенно неоднозначно относятся к главному творению Михаила Булгакова православные читатели. Многих приводит в негодование псевдоевангелие и романтизация нечистой силы. Но с другой стороны, немало атеистов, прочтя этот роман, всерьез задумались о Боге и стали христианами.

Как и все т алантливые произведения, «МиМ» позволяет считывать себя на нескольких уровнях, видеть разные ракурсы и грани. Многие православные священники и миряне увидели лишь негативную его сторону.

— Это утонченная апология сатанизма! – считает иерей Георгий Белодуров. — Дух романа к Воланду и его карнавальной компании негодяев очень даже «мур-мур». Глядя на Мастера и Маргариту кое-кто может решить, что сговор с сатаной вполне допустим. Грех наиболее овладевает миром именно в утонченном виде. Человека коробит от откровенного вида и запаха выгребной ямы, а вот путь к ней через надушенные благовониями коридоры порождает интерес и притупляет бдительность…

— Различия между Священным Писанием и романом столь значительны, что нам помимо воли нашей навязывается выбор, ибо нельзя совместить в сознании и душе оба текста, — говорит священник Михаил Дунаев. – И сатана у Булгакова уже не выступает в роли сеятеля зла и врага человеческого, стремящегося лишь к всеобщей погибели. Напротив, он может показаться эдаким «поборником справедливости». От этого дьявольская ложь становится стократ опаснее. Писатель призвал на помощь всю силу своего дарования, и создаёт новый апокриф, соблазняя внимающих ему.

Мирянин Евгений Лукин высказывается еще более резко: «Мы видим чудовищное глумление над христианским вероучением, изощренное и совершенное с художественной точки зрения. Сатанисты, оскверняющие храмы и убивающие людей у любого нормального человека вызывают презрение и отвращение. А вот «Мастер и Маргарита» с его антигероями — просто завораживает. Проповедуемое в нем талмудическое антихристианство в сочетании с катаро-альбигойской дуалистической ересью может быть принято читателем за чистую монету. Между прочим, лидер « Rolling stones» Мик Джаггер открыто признавался, что на написание сатанинских песен его вдохновил именно этот роман русского писателя Михаила Булгакова».

Если судить о романе, не вникая в скрытые намеки и подтекст — упреки справедливы. Но есть и другие, более глубокие и взвешенные мнения. Ведь на разных читателей книга действует по-разному, каждый поступает в меру своей испорченности. Один о Боге задумывается, а другому на метле полетать охота…

— Роман построен на необычном контрасте аристократического образа зла в лице Воланда и его свиты, и зла беспросветного большевистского ада, — полагает священник Пафнутий Жуков. – Здесь мы видим не традиционное противопоставление света и тьмы, а сатанизма «ветхого» и «нового». Причем ученики настолько превзошли своего учителя, что все проделки мессира и его компании предстают на фоне кровавых 30-х годов всего лишь заурядным старомодным шутовством. Большевики превзошли мессира: они создали совершенную бездуховность, уничтожили культуру и человечность. Перед жуткой панорамой их «нового мира», Воланд с подручными выглядят просто бродячим цирком. А « Пилатовы главы» — это по сути тонкая ироничная пародия на глупый исторический роман, на иудаистическо-масонское переосмысление евангельских событий. Именно за надругательство над Евангелием полубезумный Мастер становится ценной добычей для Воланда. Образ писателя становится собирательным для русской интеллигенции, заблудившейся в духовных исканиях. Имя возлюбленной Мастера не случайно заимствованно из «Фауста» Гете. А гетевский эпиграф, звучащий в начале романа – это по сути указующий перст Булгакова в сторону масонствующих интеллигентов…

— Кощунственен не роман Булгакова, а жизнь москвичей и действия сатанистов, изображенных в нем, — убежден дьякон Андрей Кураев. — Сам пафос этого произведения есть прямое доказательство бытия Бога. Потому что если есть Воланд, то должен быть противовес. Вспомним, как дьявол глумится над Христианством, завлекая людей своей таинственностью, а сам боится простого распятия, икон и храмов. Думающий и честный перед самим собой читатель начинает догадываться, что реальный исторический Иисус из Назарета — совсем не тот Иешуа Га-Ноцри, каким его представляют Воланд и Мастер. Но тогда — кто Он? Задавшийся этим вопросом читатель встает на путь богопознания. В советские годы тысячи людей приходили через «Мастера и Маргариту» к подлинному Евангелию. К сожалению в постсоветский период немало людей через эту же книгу пришло к сатанизму. Школьные учебники на эту тему совершенно безобразны. В них Воланд представляется воплощением абсолютной истины, а это уже прямая пропаганда сатанизма. Необходимо максимально вдумчивое отношение к этой книге даже в школьных классах на уроках литературы. Надо уметь правильно читать Булгакова!

Москвичка Елена Ветрова – одна из тех, кого « МиМ» привел к вере: « Я выросла в семье, где мне очень доходчиво и популярно объясняли, что верить в Бога — невежество. Любые мои порывы поглубже вникнуть в эту тему резко пресекались. А тут – казалось бы, всего лишь художественное произведение, школьная программа. Роман произвел на меня такое сильное впечатление, что я впервые взяла в руки Евангелие, пришла в храм. Я поняла, что Бог есть, и ясно почувствовала Его присутствие! Позже мне один священник сказал, что мой приход к вере через книгу Булгакова — это как доказательство от противного. Родители до сих пор не простили мне моего религиозного «мракобесия»…»

Для Николая Степанова из Красноярска «МиМ» был одним из звеньев в цепи событий, приведших его к православной вере: «Булгаков очень исчерпывающе характеризует Воланда, и очень скупо Иешуа — образ есть, но слишком неполный, загадочный. Я почувствовал острую необходимость узнать о Богочеловеке из других, более полных и объективных источников. Роман Булгакова хорош для сомневающихся и неверующих именно как ступенька к Богу. Считаю, что неправы те, кто отвергают его и обвиняют в сатанизме. Почти у каждого человека в душе есть стремление к Господу. Увы, «пастыри сытые», «овец голодных» не разумеют, и когда эти овцы находят клок соломы, выдирают этот клок изо рта, приговаривая: «Не ешь всякую гадость, подожди травки!». Так ведь подохнуть могут овцы, пока дождутся травки, а солома поможет голод перенести какое-то время.

Удар по атеизму

Роман не случайно начинается полемикой Берлиоза и Бездомного. Их разговор — отражение полемики в рамках советского атеизма, которая велась в течение многих десятилетий. Безбожники спорили и пытались переплюнуть друг друга. Одни удовлетворялись тем, что низводили Спасителя до уровня обычного человека, другие и вовсе жаждали вычеркнуть Христа из истории, заявляя, что Его вообще не существовало. Кощунственные шутки советских атеистов, по мнению Булгакова, заходили слишком далеко. Нельзя разрушать чужую веру — даже если ты с ней не согласен. Тем более, когда взамен ничего для души предложить не можешь. Нельзя красть мечту о Небе — иначе душу «пожирает земля». «МиМ» стал завуалированным ответом богоборцам, хорошим ударом по атеизму.

Абсурдность идей атеизма — «Бога нет потому, что Его не может быть!» Булгаков демонстрирует советскому читателю, не желающему принимать в расчет потусторонние факторы и наивно верящему, что все события в жизни происходят по воле «слепого случая». Особенно наглядно ограниченный атеистический образ мышления показан в эпилоге. Пытающиеся все «научно» объяснить безбожники сочли Воланда и его свиту опытными гипнотизерами. Все контакты очевидцев с нечистой силой объявлены галлюцинациями, а всё, что не укладывается в материалистические рамки – решительно отметено. Не важно, что сотрудники угрозыска подтвердили факт пребывания Степы Лиходеева в Ялте. Гораздо проще придумать, что это их всех загипнотизировали на расстоянии, и более не ломать мозги над разгадкой этого чуда.

Евангелие от дьявола

Камень преткновения для христиан — «Пилатовы главы». В них реальные исторические события перемешаны с кощунственным вымыслом.

Иисус Христос подменен жалким бродячим философом Иешуа Га-Ноцри. Этот фантом кардинально отличается от Спасителя на всех уровнях: сакральном, богословском, философском, психологическом и физическом. Иешуа не помнит своих родителей, он робок и слаб, простодушен, непрактичен и очень наивен. В нем нет ничего от Богочеловека. Подлинный Сын Божий явил миру высший образец смирения. Имея возможность Своей Божественной силой разметать и уничтожить гонителей и палачей, Он по доброй воле принял поругание и смерть ради искупления падшего человечества. Иешуа же явно положился на волю случая, он находится в полной зависимости от пленивших его людей и не способен, даже если бы захотел, противиться внешней силе. Он излишне говорлив и доходит до абсурда, называя всех «добрыми людьми». У Га-Ноцри всего лишь один ученик, да и то доверие к его записям подорвано самим учителем. И умирает Иешуа с именем наместника римского императора на устах, в то время как Иисус — с именем Отца Небесного.

Сам Михаил Булгаков признавал, что Иешуа – пародия на атеистически-толстовское понимание «сладенького Исусика». Подлинное Распятие Спасителя враги христианства подменяют казнью нищего философа, пытаясь ударить в самое сердце христианства: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша» (1 Кор. 15, 14). Догадаться, где находится источник подобных апокрифов – нетрудно. Именно д ьявол жаждет заменить подлинное Святое Писание на фальшивки вроде «Евангелия от Воланда».

Понятно, что подлинный автор романа о Понтии Пилате – вовсе не Мастер. Его отношения с Воландом – классический пример связи творческой личности с демоном: человек вольно или невольно отдает свою душу падшему духу, а взамен получает дары — информацию, видения и энергию. Часто такой писатель не понимает, где именно находится источник его вдохновения, приписывая всё собственной гениальности.

Именно за надругательство над Евангелием полубезумный Мастер становится ценной добычей для Воланда. На его примере Михаил Булгаков наглядно показывает мучения человека, одержимого бесом. Ночами Мастера одолевает холодный спрут, тянущийся щупальцами к сердцу, ему кажется, что осенняя тьма выдавит стекла и он в ней захлебнется. Пытаясь избавиться от душевной муки, он сжигает свое творение. «Я вспомнить не могу без дрожи мой роман, — признается он Ивану Бездомному. — А ваш знакомый с Патриарших прудов сделал бы это лучше меня ».

Страсть к Маргарите — это второй (после выигрыша ста тысяч) спонсорский взнос Воланда в литературную работу Мастера. Его возлюбленная очень много получила от жизни, но мучается от скуки и безделья. Маргарита – инфантильная ветреная дама, неготовая взять на себя ответственность растить и воспитывать детей. Ей хочется окунуться в омут страстей и наслаждений, получив все это даром, или приложив минимальные усилия. Она изменяет с Мастером своему мужу, от которого ничего не видела, кроме добра. И д ушу дьяволу она отдает добровольно и сознательно, не желая думать о последствиях своего рокового шага, и наивно радуется, что стала ведьмой. Маргарита принимает анти-крещение — купается в кровавом бассейне. Во время черной мессы она становится «королевой бала» — сатанинской жрицей.

На Литургии в храме читается Евангелие. Для чёрной мессы анти-Евангелием становится написанное Мастером произведение, в котором оболган и искажён образ Спасителя. И даже гибель Берлиоза оказывается не случайной. В ходе сатанинской мистерии, украденная из гроба голова главного литератора превращается в «потир», из которого «причащаются» Воланд и Маргарита.

Описывая Маргариту, Булгаков не скупится на негативные эпитеты: «ведьмино косоглазие, жестокость и буйность черт», «голая Маргарита скалила зубы». Любовь земная, на силу которой так уповала эта героиня, оборачивается не спасением Мастера, а погибелью для них обоих.

Дьявольская компания заявляется в Москву на Страстной неделе. Бал у сатаны, приходящийся на «Вальпургиеву ночь», идет в ночь с пятницы на субботу . Пасха в этом году приходится на 2 мая (н.с.). Учитывая описание московских пейзажей (уже отсутствует взорванный Храм Христа Спасителя, в городе много ветхих лачуг), и соотнося этот период с церковным календарем получается, что действие романа происходит в 1937 году.

Воланд и свита не могут оставаться в Москве Пасхальной. Вместе с ними в субботу вечером уносятся в преисподнюю и Мастер с Маргаритой.

А конец романа – вовсе не хэппи-энд, каким он может показаться недалекому читателю. Покой одержимая парочка обретает в темном царстве своего «благодетеля». В вечности Мастер и Маргарита зависимы от Воланда и его сомнительных даров. У Мастера больше нет творчества и дерзаний, он погребен в «вечном доме», где нет Бога, обреченный бесконечно жить с ведьмой. И эта пытка безысходным адским покоем будет длиться вечно.

Спор Воланда с Левием Матвеем о свете и тенях некоторым читателям может показаться доказательством учения о единстве и равноправии добра и зла. Логика Воланда ослепила немало интеллигентов, чуждых культуре религиозной мысли. Левий совершенно справедливо называет эти построения софистикой — намеренным искажением фактов с целью получить требуемый вывод. Заметим — Воланда он называет «повелителем теней» в мистическом смысле, как владыку призраков и демонов, а его оппонент все передергивает, и «опровергает» тезис Левия, понимая слово «тень» в физическом смысле – «вот тень от моей шпаги» …

С библейской точки зрения физические свет и тень созданы Богом и управляются Им. Если же под тенью иметь в виду зло, то оно то как раз вовсе не является необходимым условием жизни. Отнюдь не всё познается в сравнении. Чтобы понять красоту произведений Моцарта совсем не нужно слушать для контраста попсу или тяжелый рок. Добро первично и самодостаточно, и обладает достаточной силой убедительности для человеческой совести, чтобы не нуждаться в помощи и рекомендациях зла. Всесильный Бог любые злодеяния сатаны может использовать так, что получится добро. Это никак не оправдывает сатану, но говорит о том, что зло само по себе ничто и над ним Господь властен. Не стоит внимать уловкам старого лукавого софиста. А на его хитрый вопрос: «что бы делало твое добро, если бы не существовало зла?» есть объективный ответ: «оно восходило бы к еще большему Свету и добру!»

На первый взгляд Воланд и его компания что хотят с людьми, то и делают. Но на самом деле, они получают власть над человеком лишь в случае его готовности совершить нечестный, греховный поступок. Это подтверждают многочисленные примеры потерявших честь и совесть героев романа.

Есть и оружие, которое дьявольская компания на дух не выносит. Бросившись в погоню за «убийцами» Берлиоза, Иван Бездомный по интуитивному наитию попутно прихватывает и прикалывает себе на грудь иконку в качестве оберега. В более ранней редакции романа сказано, что это иконка Христа. Когда Азазелло уносит души Мастера и Маргариты, увидевшая их кухарка хочет перекреститься, но демон угрожает ей: «Отрежу руку!». Как видим, даже простое крестное знамение крайне неприятно для воландовской нечисти. Проницательный читатель не может не заметить этой неувязочки. Ведь если верить Воланду и атеистам, то на кресте был распят просто философ-неудачник, а значит, бояться его в таком случае нелепо. Но отчего же тогда крестное знамение так корежит сатанистов? Значит, распят был на Кресте, не просто смертный человек.

Поняв это, немало людей потянулись в храмы — туда, где крестное знамение не атавизм, иногда пробуждаемый испугом, а норма жизни, веры, любви и надежды.

Философский смысл подтекста «МиМ» можно дополнить замечательными выводами Николая Бердяева. По его мнению, именно из неизмеримого могущества зла в мире следует бытие Бога. Ведь если зла так много, и тем не менее встречаются островки света — значит, есть что-то, не позволяющее тайфуну зла переломить тростинки добра. Есть какая-то более могущественная сила, которая не позволяет океанскому прибою размыть прибрежные пески. У сил добра, столь редких в мире сем, есть тайный стратегический резерв — в мире Ином. А зло вовсе не всесильно – и это есть доказательство существования Бога!

Мастер и маргарита с точки зрения христианства

Истина в том, что болит голова

С первой журнальной публикации роман Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита” стал одним из самых читаемых произведений современной художественной литературы. Глава романа о нищем мудреце Иешуа Га-Ноцри воспринимается многими читателями как равноправный с Евангелием вариант священной истории. На самом же деле произошла кощунственная подмена, искажение не только реальных событий земной жизни Иисуса Христа, но и обезбоживание образа Спасителя.

В “Мастере и Маргарите” Христос низведен до уровня обыкновенного литературного персонажа. Эта идея подхвачена некоторыми современными писателями (В. Тендряков, Ч. Айтматов и др.). Очевидно, что православное сознание не может не воспринимать это явление в литературе как своего рода духовное помрачение.

Темы и сюжеты священной истории издавна занимали светское искусство. Естественно задать вопрос: почему? Существует версия, будто искусство представляет собою замкнутую самоценную систему; обращение же к любым темам в искусстве должно быть подчинено его главной цели — созданию высокозстетических образов. На уровне обыденного сознания то понимается еще проще: задача искусства — развлекать публику, отвлекать от мирских забот и жизненных тягот и т.д. Но каков бы ни был уровень осмысления, при таком подходе любое явление, избранное искусством, неизбежно будет играть лишь роль подсобного материала. Смирится ли религиозное чувство, если священные для него идеи и образы будут подвергаться художественным манипуляциям, пусть даже и с самыми благими с точки зрения художника целями?

С какими помыслами обращаются (обозначим точнее тему нашего размышления) нынешние писатели к образу Иисуса Христа? Дать “свое” толкование событий, рассказанных евангелистами? Но с точки зрения религиозного сознания то кощунство и ересь. Художественное использование образа Спасителя при произвольном наполнении тех или иных сюжетов Нового Завета подробностями, созданными фантазией писателя, возможно лишь в одном случае: если рассматривать Евангелие лишь как литературный памятник, а личность Христа — как литературный образ созданный вымыслом неких безвестных авторов, укрывшихся за псевдонимами, которые мы принимаем за имена евангелистов.

. А не было никаких евангелистов! Существовал лишь один нелепый полубезумный Левий Матвей, совершенно не понявший речений своего кумира-учителя и перевравший все события его жизни.

Уже первые критики, откликнувшиеся на появление романа Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”, не могли не заметить реплику бродячего правдовозвестителя Иешуа Га-Ноцри по поводу записей его ученика: “Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неверно записывает за мной. . Ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты Бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал”. Устами своего героя автор отверг истинность Евангелия.

Да и без реплики этой — различия между Писанием и романом столь значительны, что нам помимо воли нашей навязывается выбор, ибо нельзя совместить в сознании и в душе оба текста. Всю силу своего дарования призвал на помощь писатель, дабы заставить читателя поверить: истина в том, что составило содержание романа. Должно признать, что наваждение правдоподобия, иллюзия достоверности — необычайно сильны у Булгакова. Бесспорно: роман “Мастер и Маргарита” — истинный литературный шедевр. И всегда так бывает: выдающиеся художественные достоинства произведения становятся сильнейшим аргументом в пользу того, что пытается внушить художник.

Не будем задерживать внимание на множестве бросающихся в глаза различий между рассказом евангелистов и версией романиста: один перечень без всякого комментария займет слишком много места. Сосредоточимся на главном: перед нами — иной образ Спасителя. Знаменательно, что персонаж этот несет у Булгакова особое звучание своего имени: Иешуа. Но это именно Иисус. Недаром Воланд, предваряя повествование о событиях двухтысячелетней давности, уверяет Берлиоза и Иванушку бездомного: “Имейте в виду, что Иисус существовал”. Да, Иешуа — это Христос, представленный в романе как единственно истинный, в противоположность евангельскому, якобы измышленному, порожденному нелепыми слухами и бестолковостью ученика.

Иешуа не только именем и событиями жизни отличается от Иисуса — он сущностно иной на всех уровнях: сакральном, богословском, философском, психологическом, физическом.

Он робок и слаб, простодушен, непрактичен, наивен до глупости, он имеет настолько превратное представление о жизни, что не может в любопытствующем Иуде из Кириафа распознать заурядного провокатора-стукача (тут любой “простой советский человек” почувствует горделиво свое безусловное превосходство над нищим мудрецом). По простоте душевной Иешуа и сам становится добровольным доносчиком, ибо того не подозревая, “стучит” Пилату на верного ученика, сваливая на него все недоразумения с толкованием собственных слов и дел. Тут уж поистине “простота хуже воровства”. Да и мудрец ли он, этот Иешуа, готовый в любой момент вести беседу с кем угодно и о чем угодно?

Его принцип: “правду говорить легко и приятно”. Никакие практические соображения не остановят его на том пути, к которому он считает себя призванным. Он не остережется даже тогда, когда его правда становится угрозою для его же жизни. Но мы впали бы в заблуждение, когда отказали бы Иешуа на этом основании хоть в какой-то мудрости. Тут-то как раз он достигает подлинной духовной высоты, ибо руководствуется не практическими соображениями рассудка, но стремлением более высоким. Иешуа возвещает свою правду вопреки так называемому “здравому смыслу”, он проповедует как бы поверх всех конкретных обстоятельств, поверх времени — для вечности. Поэтому он не только надздравомысленно мудр, но и нравственно высок.

Иешуа высок, но высота его- человеческая по природе своей. Он высок по человеческим меркам. Он — человек, и только человек. В нем нет ничего от Сына Божия. Божественность Иешуа навязывается нам соотнесенностью, несмотря ни на что, его образа с личностью Христа. Однако если и сделать вынужденную уступку, вопреки всей очевидности, предоставленной в романе, то можно лишь признать условно, что перед нами не Богочеловек, но человекобог.

Сын Божий явил нам высший образ смирения, истинно смиряя Свою Божественную силу. Он, Который одним взглядом мог бы разметать всех утеснителей и палачей, принял от них поругание и смерть по доброй воле и во исполнение воли Отца Своего Небесного. Иешуа явно положился на волю случая и не заглядывает далеко вперед. Он не знает Отца, вообще не знает своих родителей — сам в том признаваясь. Он смирения в себе не несет, ибо нечего ему смирять. Он слаб, он находится в полной зависимости от последнего римского солдата. Иешуа жертвенно несет свою правду, но жертва его не более чем романтический порыв плохо представляющего свое будущее человека.

Христос знал, что Его ждет. Иешуа такого знания лишен, он простодушно просит Пилата отпустить его и верит, что это возможно. Пилат и впрямь готов был помиловать нищего проповедника, и лишь примитивная провокация Иуды из Кириафа решает исход дела к невыгоде Иешуа. Поэтому, по истине, у Иешуа нет не только волевого смирения, но и подвига жертвенности.

У Иешуа нет и трезвой мудрости Христа. По свидетельству евангелистов, Сын Божий был немногословен перед лицом своих судий. Иешуа, напротив, чересчур говорлив. В необоримой наивности он готов каждого наградить званием доброго человека и договаривается под конец до абсурда, утверждая, что кентуриона Марка изуродовали именно “добрые люди”. В подобных идеях нет ничего общего с истинной мудростью Христа, простившего Своим палачам их преступление. Иешуа же не может никому и ничего простить, ибо простить можно лишь вину, грех, а он не ведает о грехе. Он вообще как бы находится по другую сторону добра и зла. Следовательно, его смерть не есть искупление греха человеческого.

Но и как проповедник Иешуа безнадежно слаб, ибо не в состоянии дать людям главного — веры, которая может послужить им опорою в жизни. Что говорить о других, если не выдерживает первого же испытания даже ученик-“евангелист”, в отчаянии посылающий проклятия Богу при виде казни Иешуа.

Да и уже отбросивший человеческую природу, спустя без малого две тысячи лет после событий в Ершалаиме, Иешуа, ставший наконец Иисусом, не может одолеть в споре все того же Понтия Пилата — и бесконечный диалог их теряется в глубине необозримого грядущего на пути, сотканном из лунного света. Или здесь христианство являет свою несостоятельность?

Иешуа слаб, потому что не ведает он истины. Тот важнейший, центральный момент всей беседы между Иешуа и Пилатом в романе — диалог об истине.

— Что такое истина? — скептически вопрошает Пилат.

Христос здесь безмолвствовал. Все уже было сказано, все возвещено. Иешуа же многословен необычайно:

— Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, — начинает он длинный монолог, в результате произнесения которого головная боль Пилата усмиряется.

Христос безмолвствовал — и в том должно видеть глубокий смысл.

Но уж если заговорил — ответь же на величайший вопрос, какой только может задать человек, ибо ты вещаешь для вечности, и не только прокуратор Иудеи ждет ответа. Но все сводится к примитивному сеансу психотерапии. Мудрец-проповедник на поверку оказался средней руки экстрасенсом (выразимся по-современному). И нет никакой скрытой глубины за теми словами, никакого потаенного смысла, который заключался даже в молчании истинного Сына Божия. А тут — истина оказалась сведенной к тому незамысловатому факту, что у кого-то в данный момент болит голова.

Нет, то не принижение истины до уровня бытового сознания. Все гораздо серьезнее. Истина, по сути, отрицается тут вовсе, она объявляется лишь отражением быстротекущего времени, неуловимых изменений реальности. Иешуа все-таки философ. Слово Спасителя всегда собирало умы в единстве истины. Слово Иешуа побуждает к отказу от такого единства, к дроблению сознания, к растворению истины в хаосе мелких недоразумений, подобных головной боли. Он все-таки философ, Иешуа. Но его философия, внешне противостоящая как будто суетности житейской мудрости, погружена в стихию “мудрости мира сего”.

“Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их. И еще: Господь знает умствования мудрецов, что они суетны” (1 Кор. 3, 19 — 20). Поэтому-то нищий философ сводит под конец все мудрствования не к прозрениям тайны бытия, а к сомнительным идеям земного обустройства людей. Иешуа предстает носителем утопических идей социально-политической справедливости: “. настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть”. Царство истины? “Но что есть истина?” — только и можно спросить вслед за Пилатом, наслушавшись подобных речей.

Ничего оригинального в такой интерпретации учения Христа нет. Еще Белинский в пресловутом письме к Гоголю утверждал о Христе: “Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения”. Идея, на что и сам Белинский указал, восходит к материализму Просвещения, то есть к той самой эпохе, когда “мудрость мира сего” была обожествлена и возведена в абсолют. Стоило ли огород городить, чтобы возвращаться все к тому же? Ради чего было перекореживать Евангелие?

Но то большинством нашей читающей публики и вовсе воспринимается как несущественное. Литературные достоинства романа как бы искупают любое кощунство, делают его даже незаметным — тем более что почитатели произведения настроены если и не строго атеистически, то в духе религиозного либерализма, при котором за всякою точкою зрения на что угодно признается законное право существовать и числиться по разряду истины. Иешуа же, возводивший в ранг истины головную боль пятого прокуратора Иудеи, давал тем самым своего рода идеологическое обоснование возможности сколь угодно многого числа идей-истин подобного уровня. Кроме того, булгаковский Иешуа предоставляет всякому, кто лишь пожелает, щекочущую воображение возможность отчасти свысока взглянуть на Того, перед Кем Церковь преклоняется как перед Сыном Божиим, легкость вольного обращения с Самим Спасителем, которую обеспечивает роман “Мастер и Маргарита”, согласимся, тоже чего-то стоит! Для релятивистски настроенного сознания тут и кощунства никакого нет.

Впечатление достоверности рассказа о событиях евангельских обеспечивается в романе правдивостью критического освещения современной писателю действительности, при всей гротескности авторских приемов. Разоблачительный пафос романа признается как несомненная нравственно-художественная ценность его. Оппозиционный по отношению к официальной культуре дух “Мастера и Маргариты”, а также трагическая судьба самого Булгакова помогли вознесению созданного его пером произведения на недосягаемую для любого критического суждения высоту. Все курьезно осложнилось тем, что для значительной части наших полуобразованных читателей роман долгое время оставался едва ли не единственным источником, откуда можно было черпать сведения о жизни Христа. Достоверность булгаковского повествования поверялась им же самим — ситуация печально-забавная. Посягновение на святость Христа само превратилось в своего рода интеллигентскую святыню.

Понять феномен шедевра Булгакова помогает мысль архиепископа Иоанна (Шаховского): “Одна из уловок духовного зла, это — смешать понятия, запутать в один клубок нити разных духовных крепостей и тем создать впечатление духовной органичности того, что не органично и даже антиорганично по отношению к человеческому духу”. Правда обличения социального зла и правда собственного страдания создали защитную броню для кощунственной неправды романа “Мастер и Маргарита”.

Иешуа, скажем еще раз, не несет в себе ничего от Бога. В таком осмыслении Христа не было бы ничего оригинального, если бы автор оставался на позитивистском уровне Ренана, Гегеля или Толстого от начала до конца. Но роман Булгакова перенасыщен мистикою “черной мессы”. Сатанинская литургия — “литургия наоборот”, карикатура, кощунственная пародия на сакральное евхаристическое общение со Христом, совершающееся в Его Церкви, — составляет истинное глубинное содержание произведения Булгакова. Оно посвящено вовсе не Иешуа, и даже не в первую очередь Мастеру с его Маргаритою, но- сатане. Воланд есть несомненный главный герой произведения, его образ — своего рода энергетический узел всей сложной композиционной структуры романа. Главенство Воланда утверждается изначально эпиграфом к первой части: “Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо”.

Слова Мефистофеля, вознесенные над текстом романа, призваны выявить своего рода диалектичность дьявольской природы, якобы направленной в конце концов на сотворение добра. Мысль, требующая осмысления. Сатана действует в мире лишь постольку, поскольку ему дозволяется то попущением Всевышнего. Но все, совершающееся по воле Создателя, не может быть злым, направлено к благу Его творения, есть, какой мерою то ни меряй, выражение высшей справедливости Господней. “Благ Господь ко всем, и щедроты Его на всех делах Его” (Пс. 144, 9). В этом смысл и содержание христианской веры. Поэтому зло, исходящее от дьявола, преобразуется во благо для человека благодаря именно Божию попущению, Господнему произволению. Но по природе своей, по дьявольскому изначальному намерению оно продолжает оставаться злом. Бог обращает его во благо — не сатана. Поэтому утверждая: “я творю добро”, — служитель ада лжет, присваивает себе то, что ему не принадлежит. И эта сатанинская претензия на исходящее от Бога воспринимается автором “Мастера и Маргариты” как безусловная истина, и на основании веры в дьявольский обман Булгаков и выстраивает всю нравственную, философскую и эстетическую систему своего творения.

Воланд в романе -безусловный гарант справедливости, творец добра, праведный судия для людей, чем привлекает к себе горячее сочувствие читателя. Воланд — самый обаятельный персонаж романа, гораздо более симпатичный, чем недееспособный Иешуа. Он активно вмешивается во все события и всегда действует во благо. Не от Бога — от Воланда изливается на мир справедливость. Иешуа ничего не может дать людям, кроме абстрактных духовно расслабляющих рассуждений о не вполне вразумительном добре да туманных обещаний грядущего царства истины, которое, по его же логике, должно обернуться скорее всего лишь царством головной боли. Воланд твердою рукою направляет деяния людей, руководствуясь понятиями вполне конкретной и понятной справедливости и одновременно испытывая к людям неподдельную симпатию. Даже прямой посланник Христа, Левий Матвей, в конце романа скорее просит, даже “моляще обращается”, нежели приказывает Воланду. Сознание своей правоты возволяет Воланду с долею высокомерия отнестись к неудавшемуся “евангелисту”, как бы незаслуженно присвоившему себе право быть рядом с Сыном Божиим. Воланд настойчиво подчеркивает с самого начала: именно он находился рядом с Иисусом в момент важнейших событий, “неправедно” отраженных в Евангелии.

Но зачем так настойчиво навязывает он свои свидетельские показания? Для чего воссоздал он из небытия сгоревшую рукопись Мастера?

Для того, ради чего он и прибыл в Москву со своею свитою, — вовсе не для добрых дел, но для совершения “черной мессы”, внешне представленной на страницах романа как “великий бал у Сатаны”, на котором под пронзительный крик “Аллилуйя!” беснуются присные Воланда. Все события “Мастера и Маргариты” стянуты к этому смысловому центру произведения. Уже в начальной сцене — на Патриарших прудах — начинается подготовка к “балу”, своего рода “черная проскомидия”.

Оказывается, что гибель Берлиоза вовсе не нелепо случайна, а включена в магический круг сатанинской мистерии: отрезанная голова его, украденная затем из гроба, превращается в потир, из которого в завершение бала “причащаются” преобразившийся Воланд и Маргарита (вот одно из проявлений “черной мессы” — пресуществление крови в вино, таинство навыворот). Можно перечислить многие иные примеры сатанинской ритуальной мистики в романе, но сосредоточимся лишь на нашей теме.

На литургии в храме читается Евангелие. Для “черной мессы” надобен иной текст. Роман, созданный Мастером, является не чем иным, как “Евангелием от сатаны”, искусно включенным в композиционную структуру произведения об антилитургии. Напрасно Мастер самоупоенно изумляется: как точно “угадал” он давние события. Подобные книги не “угадываются” — они вдохновляются извне. И если Священное Писание — богодухновенно, то источник вдохновения романа о Иешуа также просматривается без труда. Важно отметить: повествование о событиях в Ершалаиме начинает именно Воланд, а текст Мастера становится лишь продолжением этого рассказа.

Вот для чего была спасена рукопись Мастера. Вот зачем оболган и искажен образ Спасителя.

Высокий религиозный смысл совершившегося на Голгофе был (сознательно или нет?) обесценен в романе “Мастер и Маргарита”. Непостижимая тайна Божественного самопожертвования, приятия на Себя позорной, самой унизительной казни, отречение Сына Божия от Своего могущества во искупление людского греха, явившее наивысший пример смирения, приятие смерти не ради земной правды, но во спасение человечества — всё оказалось опошленным, высокомерно отвергнутым.