Кто за главного свобода воли с точки зрения нейробиологии fb2

MedBooks|Медкниги запись закреплена

Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии — Майкл Газзанига

Загадка повседневной жизни заключается в том, что все мы, биологические машины в детерминированной Вселенной, тем не менее ощущаем себя целостными сознательными субъектами, которые действуют в соответствии с собственными целями и свободно принимают решения. В книге “Кто за главного?” Майкл Газзанига объясняет, несет ли каждый человек личную ответственность за свои поступки. Он рассказывает, как благодаря исследованиям расщепленного мозга был открыт модуль интерпретации, заставляющий нас считать, будто мы действуем по собственной свободной воле и сами принимаем важные решения. Автор помещает все это в социальный контекст, а затем приводит нас в зал суда, показывая, какое отношение нейробиология имеет к идее наказания и правосудию.

Автор: Майкл Газзанига
Издательство: АСТ, Corpus
Серия: Corpus scientificum
ISBN: 978-5-17-085436-3
Жанр: Психология, нейропсихология
Формат: RTF,FB2,EPUB,MOBI,DOCX
Качество: Изначально электронное (ebook)
Иллюстрации: Черно-белые
Размер 10.1 Мб

Описание: Загадка повседневной жизни заключается в том, что все мы, биологические машины в детерминированной Вселенной, тем не менее ощущаем себя целостными сознательными субъектами, которые действуют в соответствии с собственными целями и свободно принимают решения. В книге “Кто за главного?” Майкл Газзанига объясняет, несет ли каждый человек личную ответственность за свои поступки. Он рассказывает, как благодаря исследованиям расщепленного мозга был открыт модуль интерпретации, заставляющий нас считать, будто мы действуем по собственной свободной воле и сами принимаем важные решения. Автор помещает все это в социальный контекст, а затем приводит нас в зал суда, показывая, какое отношение нейробиология имеет к идее наказания и правосудию.

Об авторе
Введение
Глава 1. Какие мы
Развитие мозга
Эквипотенциальность
Связи и специфичность нейронов
Опыт
Отбор или обучение
Процесс, зависящий от активности
Путь к Homo sapiens
Физические особенности человеческого мозга
У нас просто разные нейронные сети
Глава 2. Параллельный и распределенный мозг
Локализованные функции мозга?
Великий мир бессознательного
Помощь пациентов
Функциональные модули
Расщепление мозга
Двойное сознание?
Что есть сознание?
Теория раздвоенного мозга гибнет
Как это работает?
Должностные обязанности нашего мозга
Кто за главного?
Сложные системы
Глава 3. Интерпретатор
Сознание: медленный путь
Айсберг бессознательного
Почему мы чувствуем себя цельными?
Не играй против крыс в Лас-Вегасе!
Интерпретатор в действии
Вы хороши настолько же. насколько хороша ваша информация
Обманывая интерпретатора
Не верю глазам своим!
Работа интерпретатора изнутри
Что все это значит для обшей картины?
Глава 4. Отказ от понятия свободы воли
Универсальные законы Ньютона и мой дом
Маленький грязный секрет физики
Сознание: слишком поздно и уже бесполезно
Закоренелые детерминисты: каторжники, скованные цепью причинности
Задача про омара
Вы никогда не предскажете танго, лишь изучая нейроны
Как рассердить нейробиолога
Комплементарность — si, нисходящая причинность — no
Глава 5. Социальный разум
Стандартная комплектация: рождены, чтобы быть социальными
Истоки социального поведения: один в поле не воин
Для танго нужны двое
Большой мозг и конкуренция
Чем больше группа, тем больше мозг
Утрата тяги к перемене мест
Неудержимое стремление вперед
Даже у обезьян есть копы
Одомашнивание дикого человека
Социальные до мозга костей
Модель психического состояния, или “Я знаю, что ты знаешь, что я верю, что.
Зеркальные нейроны и понимание психических состояний
Распознавание чужих эмоций
Бессознательное имитирование, или подражание
Нравственны от рождения
Универсальные составляющие нравственности
Суждения о чужих представлениях — в правом полушарии?
Подавление эгоизма
Глава 6. Мы есть закон
Культура и гены влияют на познание
Кто это сделал — я или мой мозг?
Нейробиология прокрадывается в зал суда
Наука ошеломляет
Мозг универсален? Проблема индивидуальных различий
Слишком рано: осторожно!
Сделано до осознания?
Чтение мыслей
Предвзятость в зале суда: судьи, присяжные и адвокаты
Виновен по всем пунктам: наказывать или нет?
Мы судьи с рождения
Слова расходятся с делом
Ничто не ново под солнцем
Хрупкое равновесие: может ли общество быть цивилизованным и смириться с наказанием?
Социальное взаимодействие дает нам свободу выбора
Глава 7. Заключение

Майкл Газзанига — Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Описание книги «Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии»

Описание и краткое содержание «Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии» читать бесплатно онлайн.

Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии

Michael S. Gazzaniga

Who’s in Charge? Free Will and the Science of the Brain

Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии / Майкл Газзанига; пер. с англ, под ред. А. Якименко. — Москва: Издательство ACT: CORPUS, 2017. — (Corpus scientificum)

Главный редактор Варвара Горностаева

Художник Андрей Бондаренко

Ведущий редактор Алёна Якименко

Научный редактор Ольга Ивашкина

Ответственный за выпуск Ольга Энрайт

Технический редактор Наталья Герасимова

Корректор Марина Либензон

Верстка Марат Зинуллин

Настоящее издание не содержит возрастных ограничений, предусмотренных федеральным законом “О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию” (№ 436-ФЗ)

© Michael S. Gazzaniga, 2011

© M. Завалов, перевод на русский язык, 2017

© А. Якименко, перевод на русский язык, 2017

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2017

© ООО “Издательство ACT”, 2017

Майкл Газзанига (англ. Michael Gazzaniga) (р. 12 декабря 1939) — американский нейропсихолог, профессор психологии и директор Центра по изучению мозга SAGE в университете Калифорнии Санта-Барбара, руководитель проекта «Закон и нейронауки». Газзанига является одним из ведущих исследователей в области когнитивной нейронауки, занимается исследованиями нейронных основ сознания. Он является членом Американской академии искусств и наук, Национального института медицины и Национальной академии наук США.

В 1961 году Газзанига закончил Дартмутский колледж. В 1964 он получил степень Ph.D. по поведенческим нейронаукам (англ. Behavioral neuroscience) в Калифорнийском технологическом университете, где он под руководством Роджера Сперри начал работать над изучением расщепленного мозга. Они проводили свои исследования на пациентах, перенесших операцию по расщеплению мозга, и наблюдали компенсаторные процессы в полушариях при повреждении одного из них.

Газзанига начал свою преподавательскую карьеру в университете Санта-Барбары, а затем в 1969 году переехал в Нью-Йорк, где он преподавал сначала в университете штата Нью-Йорк SUNY, а затем в медицинском колледже Корнеллского университета с 1977 по 1992. С 1977 по 1988 он работал в качестве директора Отдела когнитивных нейронаук Корнеллского университета Свои поздние работы он посвятил функциональной латерализации в мозге, а также изучению процесса обмена информацией между полушариями мозга.

Газзанига является автором множества книг, направленных на широкую аудиторию («Социальный мозг» и др.), а также редактором серии книг по когнитивной нейронауке, выпускаемой издательством MIT Press. Газзанига основал центры когнитивной нейронауки в Калифорнийском университета в Дейвисе и Дартмутском колледже, а также журнал когнитивной нейронауки, главным редактором которого он является. В 2001-2009 годах Газзанига входил в президентский совет по вопросам биоэтики при президенте Джордже Буше. В 2005-2006 годах он был президентом Американского психологического общества. Помимо этого, он продолжает работать в качестве руководителя проекта «Закон и нейронауки», направленного на междисциплинарные исследования на стыке юриспруденции и нейронаук. Газзанига также часто выступает в качестве консультанта, помогая различным институтам, занимающимся нейронаукой.

Газзанига внес существенный вклад в развитие нейроэтики.

Работа Газзанига была упомянута в романе «Мир на Земле» Станислава Лема.

В 2010 был опубликован памятный сборник работ Газзанига, содержащий также статьи других крупных ученых (Стивена Пинкера и др.).

Газзанига в соавторстве со Сперри проводил первые исследования по изучению синдрома «расщеплённого мозга» у пациентов с перерезанным мозолистым телом. Позже Р. Сперри был удостоен за эти исследования Нобелевской премией по физиологии или медицине. Газзанига смотрел как телесные функции контролируются каждой половиной мозга по отдельности. Он исследовал, как пациенты с расщеплённым мозгом выполняют различные задания, такие как, например, нарисовать два разных объекта разными руками одновременно. Такие задания не способны выполнять здоровые испытуемые.

Проводя исследования отдельных пациентов, Газзанига установил, что при разделении мозолистого тела и передней комиссуры между полушариями может возникать конфликт, в связи с отсутствием связи между ними. В экспериментальных условиях испытуемый с “расщепленным мозгом” мог идентифицировать стимул, предъявляемый к левому визуальному полю и соответственно правому полушарию, но не мог дать вербальный ответ (за вербальные функции отвечаюет левое полушарие, связь с которым была нарушена). Также был описан случай, когда человек одной рукой пытался открыть машину, тогда как его другая рука мешала первой это сделать.

Однако, помимо этого, Газзанига было также показано, что в правом полушарии (несмотря на отсутствие вербальных функций) существует форма языка, которая проявляется через жесты и движения левой руки.

Посвящается Шарлотте — без сомнения, восьмому чуду света

Мы постоянно принимаем решения, правильные и не очень. Книга Газзаниги — увлекательный рассказ о том, как мы это делаем.

Интересная, вдохновляющая и местами очень забавная книга, которая помогает нам лучше понять самих себя, свои поступки и мир вокруг.

Гиффордские лекции читаются в старейших шотландских университетах с 1888 года — уже более 125 лет. Они были организованы по распоряжению и благодаря завещанным средствам лорда Адама Гиффорда, эдинбургского адвоката и судьи XIX века, страстно увлекавшегося философией и естественной теологией. Согласно его воле, предметом лекций, носящих его имя, должно было стать богословие, понимаемое “строго с точки зрения естественных наук” и “без ссылок и опоры на какие-либо предполагаемые исключительные явления или на так называемое чудесное откровение. Я желаю, чтобы богословие рассматривалось так же, как астрономия или химия. [Тут] можно свободно обсуждать. все вопросы о том, как человек представляет себе Бога или Бесконечное, об их происхождении, природе и истинности, о том, применительны ли подобные концепции к Богу, существуют ли для него какие-либо ограничения, и если да, то какие, и так далее, поскольку я убежден, что свободные дискуссии могут принести только пользу”. Гиффордские лекции посвящены религии, науке и философии. Если вы попробуете познакомиться с книгами, написанными по этим лекциям, то быстро поймете, насколько они ошеломляют. Некоторые величайшие мыслители западного мира совершенствовали свои идеи благодаря этим лекциям — среди них Уильям Джеймс, Нильс Бор и Альфред Норт Уайтхед. Многие из длинного списка участников развязывали большие интеллектуальные сражения: одни настаивали на необъятности Вселенной и критиковали неспособность светского мира дать нам приемлемое объяснение смысла жизни, в то время как другие решительно отбрасывали теологию — естественную или любую другую — как предмет, на который взрослому человеку не стоит тратить время. Казалось, все уже было сказано, причем формулировки обладали такой ясностью и силой, что, когда меня пригласили добавить собственное мнение, я хотел отказаться.

Думаю, я как все те, кто прочел множество книг, написанных по гиффордским лекциям: мы несем в себе сильное неудовлетворенное желание лучше понять ту ситуацию, в которой мы, люди, оказались. В каком-то смысле мы оглушены своим интересом, поскольку теперь нам действительно многое известно о физическом мире и большинство из нас соглашается с выводами современной науки, даже если порой трудно принять чисто научные взгляды. Размышляя о подобных вещах, которым как раз и посвящены Гиффордские лекции, я понял, что тоже хочу добавить свои пять копеек. Хотя участие в такой дискуссии меня пугает так же сильно, как и опьяняет, я хочу показать, что весь сонм выдающихся научных достижений все еще оставляет нам один неоспоримый факт. Каждый человек несет личную ответственность за свои поступки — несмотря на то, что мы живем в детерминированной Вселенной.

Мы, люди, — большие животные, очень хитрые и умные, и зачастую чрезмерно используем свое мышление. Мы спрашиваем себя: и это все? Может ли быть такое, что мы просто более причудливые и изобретательные животные, чем те, которые ходят под столом, ожидая подачки? Разумеется, мы устроены куда сложнее, чем, например, пчела. Помимо автоматических реакций, которые есть и у пчелы, у нас, людей, есть также мышление и самые разные убеждения, а обладание ими перевешивает любые непроизвольные биологические процессы и “комплектующие”, отшлифованные эволюцией, которая сделала нас такими, какие мы есть. Обладание убеждениями, пусть и ложными, вынудило Отелло убить свою любимую жену, а Сидни Картон — добровольно отправиться на гильотину вместо своего друга и заявить, что это самый прекрасный поступок в его жизни. Человечество — венец творения, даже если порой мы чувствуем себя незначительными, когда глядим вверх на миллиарды звезд и вселенных, внутри которых живем. Нас все равно преследует вопрос: разве мы не часть более грандиозного замысла? Традиционная, добытая тяжелым трудом научная и философская мудрость гласит, что у жизни нет иного смысла, кроме того, которым мы сами ее наделяем. Он полностью зависит от нас, даже если мы продолжаем мучительно сомневаться, так ли это на самом деле.

Читать онлайн «Кто за главного?»

автора «Газзанига Майкл»

Майкл Газзанига

Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии

Michael S. Gazzaniga

Who’s in Charge? Free Will and the Science of the Brain

Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии / Майкл Газзанига; пер. с англ, под ред. А. Якименко. — Москва: Издательство ACT: CORPUS, 2017. — (Corpus scientificum)

Главный редактор Варвара Горностаева

Художник Андрей Бондаренко

Ведущий редактор Алёна Якименко

Научный редактор Ольга Ивашкина

Ответственный за выпуск Ольга Энрайт

Технический редактор Наталья Герасимова

Корректор Марина Либензон

Верстка Марат Зинуллин

Настоящее издание не содержит возрастных ограничений, предусмотренных федеральным законом “О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию” (№ 436-ФЗ)

© Michael S. Gazzaniga, 2011

© M. Завалов, перевод на русский язык, 2017

© А. Якименко, перевод на русский язык, 2017

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2017

© ООО “Издательство ACT”, 2017

Об авторе

Майкл Газзанига (англ. Michael Gazzaniga) (р. 12 декабря 1939) — американский нейропсихолог, профессор психологии и директор Центра по изучению мозга SAGE в университете Калифорнии Санта-Барбара, руководитель проекта «Закон и нейронауки». Газзанига является одним из ведущих исследователей в области когнитивной нейронауки, занимается исследованиями нейронных основ сознания. Он является членом Американской академии искусств и наук, Национального института медицины и Национальной академии наук США.

В 1961 году Газзанига закончил Дартмутский колледж. В 1964 он получил степень Ph.D. по поведенческим нейронаукам (англ. Behavioral neuroscience) в Калифорнийском технологическом университете, где он под руководством Роджера Сперри начал работать над изучением расщепленного мозга. Они проводили свои исследования на пациентах, перенесших операцию по расщеплению мозга, и наблюдали компенсаторные процессы в полушариях при повреждении одного из них.

Газзанига начал свою преподавательскую карьеру в университете Санта-Барбары, а затем в 1969 году переехал в Нью-Йорк, где он преподавал сначала в университете штата Нью-Йорк SUNY, а затем в медицинском колледже Корнеллского университета с 1977 по 1992. С 1977 по 1988 он работал в качестве директора Отдела когнитивных нейронаук Корнеллского университета Свои поздние работы он посвятил функциональной латерализации в мозге, а также изучению процесса обмена информацией между полушариями мозга.

Газзанига является автором множества книг, направленных на широкую аудиторию («Социальный мозг» и др.), а также редактором серии книг по когнитивной нейронауке, выпускаемой издательством MIT Press. Газзанига основал центры когнитивной нейронауки в Калифорнийском университета в Дейвисе и Дартмутском колледже, а также журнал когнитивной нейронауки, главным редактором которого он является. В 2001-2009 годах Газзанига входил в президентский совет по вопросам биоэтики при президенте Джордже Буше. В 2005-2006 годах он был президентом Американского психологического общества. Помимо этого, он продолжает работать в качестве руководителя проекта «Закон и нейронауки», направленного на междисциплинарные исследования на стыке юриспруденции и нейронаук. Газзанига также часто выступает в качестве консультанта, помогая различным институтам, занимающимся нейронаукой.

Газзанига внес существенный вклад в развитие нейроэтики.

Работа Газзанига была упомянута в романе «Мир на Земле» Станислава Лема.

В 2010 был опубликован памятный сборник работ Газзанига, содержащий также статьи других крупных ученых (Стивена Пинкера и др.).

Газзанига в соавторстве со Сперри проводил первые исследования по изучению синдрома «расщеплённого мозга» у пациентов с перерезанным мозолистым телом. Позже Р. Сперри был удостоен за эти исследования Нобелевской премией по физиологии или медицине. Газзанига смотрел как телесные функции контролируются каждой половиной мозга по отдельности. Он исследовал, как пациенты с расщеплённым мозгом выполняют различные задания, такие как, например, нарисовать два разных объекта разными руками одновременно. Такие задания не способны выполнять здоровые испытуемые.

Проводя исследования отдельных пациентов, Газзанига установил, что при разделении мозолистого тела и передней комиссуры между полушариями может возникать конфликт, в связи с отсутствием связи между ними. В экспериментальных условиях испытуемый с “расщепленным мозгом” мог идентифицировать стимул, предъявляемый к левому визуальному полю и соответственно правому полушарию, но не мог дать вербальный ответ (за вербальные функции отвечаюет левое полушарие, связь с которым была нарушена). Также был описан случай, когда человек одной рукой пытался открыть машину, тогда как его другая рука мешала первой это сделать.

Однако, помимо этого, Газзанига было также показано, что в правом полушарии (несмотря на отсутствие вербальных функций) существует форма языка, которая проявляется через жесты и движения левой руки.

Посвящается Шарлотте — без сомнения, восьмому чуду света

Мы постоянно принимаем решения, правильные и не очень. Книга Газзаниги — увлекательный рассказ о том, как мы это делаем.

Интересная, вдохновляющая и местами очень забавная книга, которая помогает нам лучше понять самих себя, свои поступки и мир вокруг.

Введение

Гиффордские лекции читаются в старейших шотландских университетах с 1888 года — уже более 125 лет. Они были организованы по распоряжению и благодаря завещанным средствам лорда Адама Гиффорда, эдинбургского адвоката и судьи XIX века, страстно увлекавшегося философией и естественной теологией. Согласно его воле, предметом лекций, носящих его имя, должно было стать богословие, понимаемое “строго с точки зрения естественных наук” и “без ссылок и опоры на какие-либо предполагаемые исключительные явления или на так называемое чудесное откровение. Я желаю, чтобы богословие рассматривалось так же, как астрономия или химия. [Тут] можно свободно обсуждать. все вопросы о том, как человек представляет себе Бога или Бесконечное, об их происхождении, природе и истинности, о том, применительны ли подобные концепции к Богу, существуют ли для него какие-либо ограничения, и если да, то какие, и так далее, поскольку я убежден, что свободные дискуссии могут принести только пользу”. Гиффордские лекции посвящены религии, науке и философии. Если вы попробуете познакомиться с книгами, написанными по этим лекциям, то быстро поймете, насколько они ошеломляют. Некоторые величайшие мыслители западного мира совершенствовали свои идеи благодаря этим лекциям — среди них Уильям Джеймс, Нильс Бор и Альфред Норт Уайтхед. Многие из длинного списка участников развязывали большие интеллектуальные сражения: одни настаивали на необъятности Вселенной и критиковали неспособность светского мира дать нам приемлемое объяснение смысла жизни, в то время как другие решительно отбрасывали теологию — естественную или любую другую — как предмет, на который взрослому человеку не стоит тратить время. Казалось, все уже было сказано, причем формулировки обладали такой ясностью и силой, что, когда меня пригласили добавить собственное мнение, я хотел отказаться.

Думаю, я как все те, кто прочел множество книг, написанных по гиффордским лекциям: мы несем в себе сильное неудовлетворенное желание лучше понять ту ситуацию, в которой мы, люди, оказались. В каком-то смысле мы оглушены своим интересом, поскольку теперь нам действительно многое известно о физическом мире и большинство из нас соглашается с выводами современной науки, даже если порой трудно принять чисто научные взгляды. Размышляя о подобных вещах, которым как раз и посвящены Гиффордские лекции, я понял, что тоже хочу добавить свои пять копеек. Хотя участие в такой дискуссии меня пугает так же сильно, как и опьяняет, я хочу показать, что весь сонм выдающихся научных достижений все еще оставляет нам один неоспоримый факт. Каждый человек несет личную ответственность за свои поступки — несмотря на то, что мы живем в детерминированной Вселенной .

Мы, люди, — большие животные, очень хитрые и умные, и зачастую чрезмерно используем свое мышление. Мы спрашиваем себя: и это все? Может ли быть такое, что мы просто более причудливые и изобретательные животные, чем те, которые ходят под столом, ожидая подачки? Разумеется, мы устроены куда сложнее, чем, например, пчела. Помимо автоматических реакций, которые есть и у пчелы, у нас, людей, есть также мышление и самые разные убеждения, а обладание ими перевешивает любые непроизвольные биологические процессы и “комплектующие”, отшлифованные эволюцией, которая сделала нас такими, какие мы есть. Обладание убеждениями, пусть и ложными, вынудило Отелло убить свою любимую жену, а Сидни Картон — добровольно отправиться на гильотину вместо своего друга и заявить, что это самый прекрасный поступок в его жизни. Человечество — венец творения, даже если порой мы чувствуем .

Бесплатная библиотека

Скачать новые книги в форматах .FB2, .PDF, .EPUB.

Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии. Газзанига Майкл

Описание книги «Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии»:

Загадка повседневной жизни заключается в том, что все мы, биологические машины в детерминированной Вселенной, тем не менее ощущаем себя целостными сознательными субъектами, которые действуют в соответствии с собственными целями и свободно принимают решения. В книге «Кто за главного?» Майкл Газзанига объясняет, несет ли каждый человек личную ответственность за свои поступки. Он рассказывает, как благодаря исследованиям расщепленного мозга был открыт модуль интерпретации, заставляющий нас считать, будто мы действуем по собственной свободной воле и сами принимаем важные решения. Автор помещает все это в социальный контекст, а затем приводит нас в зал суда, показывая, какое отношение нейробиология имеет к идее наказания и правосудию.

Мнение читателей:

Книга написана доступно и увлекательно, читатель словно вовлечен в беседу с задающим вопросы, подшучивающим и советующим автором. Материал хорошо структурирован, разбит на небольшие главки. Излагается история изучения человеческого мозга с анализом ошибок и заблуждений, рассматривается процесс формирования особенностей человеческого мышления от древних гоминид. Читатель проходит тернистый путь от идей античных мыслителей к позиции современных ученых. Точка зрения автора изложена четко и…

Майкл Газзанига «Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии»

Современная нейронаука семимильными шагами ведет нас к пониманию того, как мозг управляет нашим поведением и нашей жизнью. И даже человека, далекого от нейробиологии, уже не удивить рассказом о том, что мозг посылает сигналы в разные участки нашего организма и вызывает изменения нашего психического состояния, что, в свою очередь, приводит человека к конкретным решениям и действиям. Но остается нерешенным вопрос: какое место в этой биологически детерминированной машине занимает личность человека, его независимость и индивидуальность? Существует ли в ней свобода воли или это иллюзия, с которой человечеству давно пора расстаться? Эти вопросы стали ключевыми в книге Майкла Газзаниги «Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии».

Краткий экскурс в историю развития мозга и науки о нем

Автор описывает 2 взаимосвязанных процесса, без понимания которых невозможно говорить о влиянии мозга на наши решения и поступки:

история развития головного мозга; история развития науки о мозге.

До 70-х годов 20 века было принято считать, что сначала у наших предков появился большой мозг, а затем уже эволюция привела их к прямохождению. Однако когда в 1974 году Дональд Йохансон обнаружил останки существа возрастом около 4 млн. лет, которое стало известным как Australopithecus afarensis, оно оказалось уже двуногим организмом с довольно маленьким мозгом [1]. Далее в процессе эволюции мозг неустанно увеличивался в объемах. Но можно ли расценивать увеличение объема мозга как однозначное повышение его интеллектуального потенциала? И стоит ли полагать, что мозг человека отличается от мозга животных лишь количественными параметрами его тканей? Все оказалось не так однозначно, как заявлялось в теории большого мозга. На протяжении веков размер мозга уже Homo sapiens, напротив, уменьшался. Одновременно изменялась и система связей между нейронами в человеческом мозге. Как мы знаем, мозг человека содержит миллиарды нейронов. Что было бы, если бы каждый нейрон связывался со всеми другими нейронами, как это было у наших предков? Очевидно, что скорость передачи сигналов была бы существенно снижена. А сам мозг человека имел бы гигантский объем, значительную часть которого составляли бы не сами нейроны, а как раз связи между ними. Такой мозг был бы метаболически крайне затратным для человеческого организма. Поэтому нейронные связи человека устроены иначе – они объединяются в локальные нейронные сети, решающие узкоспециализированные задачи.

Еще одним вызовом для нейронаук стали догадки о том, что многое в мозге происходит в сфере неосознаваемого. Хотя эту идею обычно связывают с именем Зигмунда Фрейда, на самом деле многие его опередили, в особенности философ Артур Шопенгауэр и англичанин Фрэнсис Гальтон. В одной из своих статей Гальтон писал: «Пожалуй, самое сильное впечатление от всех этих опытов составляет многогранность работы, выполняемой разумом в полубессознательном состоянии, а также убедительный довод, представляемый этими опытами в пользу существования еще более глубинных слоев психических процессов, целиком погруженных ниже уровня сознания, которые могут отвечать за психические феномены, иначе необъяснимые» [1].

В повседневной жизни нам кажется, что наше сознательное я имеет большое значение и определяет наши решения и поступки. Нам важно и приятно думать, что истоки нашего поведения кроются в индивидуальной личности каждого. Мы знаем о существовании бессознательного, но скорее воспринимаем его как некую глубинную часть психики, которая живет своей жизнью и лишь иногда прорывается в жизнь сознательную. На самом деле результаты многочисленных исследований говорят нам о том, что человек в основном обрабатывает информацию бессознательно и автоматически. В нашем мозге сосуществует множество встроенных систем, которые осуществляют свои операции автоматически, часто без нашего осознанного понимания. Причем среди этих систем нет главной, все они работают специализированно, рассредоточенно и вполне обходятся без начальника. Такой способ обработки информации – вовсе не случайность, а закономерный результат эволюции и естественного отбора, который всегда поощрял бессознательные процессы. Основная причина – в их быстроте и автоматизме. Сознательные процессы всегда проистекают намного медленнее бессознательных. Осознание требует много времени, которого иногда у нас нет. Кроме того, все сознательные процессы занимают место в нашей памяти, тогда как бессознательные это место не занимают.

Несмотря на то, что в мозге человека каждую минуту работает множество отдельных систем, их деятельность не мешает нам чувствовать себя абсолютно цельными и уникальными. Это подтверждается в том числе исследованиями, которые Майкл Газзанига проводил с участием пациентов с синдромом расщепленного мозга. Ранее в случаях, когда ни один метод лечения не помогал справиться со стойкой эпилепсией, вызывающей частые и тяжелые приступы, пациентам предлагали операцию по рассечению мозолистого тела, соединяющего левое и правое полушарие мозга. Когда полушария оказывались разъединенными, электрические импульсы, вызывающие приступы, не могли распространяться с одной стороны мозга на другую, поэтому процедура действительно оказалась удачной [1]. Исследование таких пациентов после операции показало, что они продолжали чувствовать себя абсолютно цельными. В ходе этих исследований было сделано открытие специального левополушарного модуля, который автор называет интерпретатором. Этот модуль как раз отвечает за сознательное объяснение многих процессов, которые изначально произошли бессознательно. Он постоянно создает истории, объясняющие нам, почему мы поступаем так или иначе, и тем самым создает иллюзию нашего собственного «я». Знание о существовании интерпретатора приближает нас к пониманию, что наше восприятие свободы воли ошибочно. А это обстоятельство, в свою очередь, поднимает важный вопрос о том, должен ли человек нести личную ответственность за свои поступки.

«Закоренелые детерминисты в нейронауке выстраивают то, что я называю утверждением о цепи причинности: (1) мозг, будучи физическим объектом, порождает разум; (2) физический мир детерминирован, поэтому наш мозг тоже должен быть детерминированным; (3) если детерминированный мозг – необходимый и достаточный орган, порождающий разум, нам остается лишь заключить, что мысли, возникающие в нашем уме, также детерминированы; (4) следовательно, свободная воля – иллюзия, и мы должны пересмотреть представления о том, что означает нести личную ответственность за свои действия» [1].

Разум и социум

Все усложняется, когда в этой детерминированной модели появляются социальный контекст и социальные ограничения. То, что происходит на уровне индивида, вступает во взаимодействие с происходящим на уровне группы. Постепенно нейробиологи пришли к тому, что недостаточно просто наблюдать поведение одного мозга, т.к. на него оказывает воздействие поведение другого мозга. Более того, антрополог Робин Данбар обнаружил, что для каждого вида приматов характерен определенный размер социальной группы, а с ним коррелирует объем мозга особей – чем больше мозг, тем больше социальная группа. Ученый провел параллель с социальными группами в мире людей. Исходя из объема человеческого мозга, он вычислил, что для людей средний размер социальной группы – примерно 150 человек. Дальнейшие исследования подтвердили его гипотезу: 150-200 человек – то число людей, которое управляется без иерархической организационной структуры. Это такое количество людей, с которыми человек может поддерживать устойчивые социальные отношения [1].

Психологу Флойду Генри Олпорту принадлежит очень точное высказывание: «Общественное поведение – это… высочайшее достижение коры головного мозга» [1]. Значительная часть наших сознательных и бессознательных процессов направлена на социальный мир. Когда нейробиологи наконец частично переориентировались на изучение социального мира, появилась новая область науки – социальная нейробиология. В 1978 году Дэвид Примак сформулировал один из ключевых тезисов: «люди обладают врожденной способностью понимать, что у другого человека есть разум с иными желаниями, намерениями, представлениями и психическими состояниями, а также строить теории (с некоторой степенью точности) о том, какие они, эти желания, намерения, представления и психические состояния» [1].

С увеличением плотности населения человечество начало приспосабливаться ко все более интенсивному социальному взаимодействию. Чтобы понять, насколько возросла плотность населения, достаточно вспомнить, что число людей, живших в 1950 году, примерно равно числу тех, кто жил на протяжении всей предыдущей истории человечества. Столь тесное сосуществование заставило человечество прийти к своду правил, который бы регулировал взаимодействие между людьми, усиливал кооперацию и, напротив, ослаблял конкуренцию и эгоизм. Так появились системы морали и нравственности. Антрополог Дональд Браун составил список человеческих универсалий, на представлении о которых строится наше моральное поведение. В него вошли справедливость, сопереживание, разница между добром и злом, исправление последнего, восхищение великодушными поступками, запрет на убийство, кровосмешение, насилие, жестокость, чувство стыда и прочее [1]. Причем многие представления о нравственности абсолютно интуитивны, они проявляются в нашей психической жизни автоматически, еще до того, как мы успеем их осознать и объяснить. Эти представления не зависят от расовой принадлежности, они выкованы эволюцией, и без них миллиарды людей, живущие на планете, не смогли бы сосуществовать и уже давно истребили бы друг друга. «Все мы имеем общие нравственные сети и системы и склонны одинаково реагировать на сходные задачи».

Свобода воли и правосудие

Для названия последней главы своей книги Майкл Газзанига позаимствовал цитату у философа Гэри Уотсона – «Мы есть закон». Люди сами создают законы, по которым живут. На протяжении многих тысяч лет человечество создавало и совершенствовало свою социальную среду, устанавливая для этого правила, по которым жили отдельные сообщества, и обеспечивая их соблюдение. Таким образом, люди способны изменять окружающую среду в социальном смысле, а измененная среда обеспечивает обратную связь, сдерживая поведение индивида, ограничивая его законами и нормами. Со временем социум все больше начинает определять, какие мы. И взаимное влияние человека и социума становится бесконечным замкнутым кругом.

По созданным нами законам мы судим их нарушителей в зале суда. Возникает вопрос: кого мы обвиняем в преступлении – человека или его мозг? Должен ли человек нести ответственность за результат деятельности его мозга? Можем ли мы снять с него эту ответственность, опираясь на детерминистскую сущность мозга?

Другой важный вопрос, который автор поднимает в этой главе – это предвзятость правовой системы. В идеальном мире закон должен быть беспристрастным. Но возможна ли полная беспристрастность людей, которые интерпретируют закон и влияют на решения, выносимые судом? Лазана Харрис и Сьюзан Фриске обнаружили, что фотографии людей, относящихся к разным социальным группам, пробуждают в американцах различные эмоции. Например, зависть при виде богачей, гордость при рассматривании американских спортсменов-олимпийцев, жалость при виде пожилых людей. И все эти эмоции вызваны активностью определенной зоны мозга, которая отвечает за социальные взаимодействия (медиальная префронтальная кора). В то же время чувство отвращения, вызываемое фотографиями наркоманов, уже никак не связано с активностью этой зоны мозга. Картина ее активности при просмотре таких фотографий не отличалась от той, которая наблюдалась при виде неодушевленных предметов, например, камней. Этот эффект получил название дегуманизации представителей аутгрупп [1]. Присяжные, судьи, адвокаты, будучи представителями закона, остаются людьми со своими неосознанными реакциями мозга. И эти реакции вполне могут влиять, например, на восприятие членов аутгрупп в зале суда. Несмотря на долгие годы обучения представителей закона, многое из того, что происходит в суде, опирается на интуитивные знания, с которыми мы рождаемся, включая ощущение справедливости и представления о наказании. Исследования показывают, что чувство справедливости есть у детей уже в возрасте 16 месяцев [1].

Почему стоит прочитать эту книгу

Если вы не специалист в области наук о мозге, то скорее всего, прочитав эту книгу, откроете для себя много нового. Радует также то, что автор не ограничивается только лишь взглядом с точки зрения нейробиологии, но и опирается на другие науки – антропологию, генетику, социологию, квантовую механику и даже юриспруденцию. Но больше всего вдохновляет позиция автора, который предлагает рассматривать одни и те же явления на разных уровнях. На уровне мозга одного отдельно взятого человека он не опровергает тот факт, что ощущение свободы воли – миф, созданный эволюцией, потому как «люди поступают лучше, если верят, что у них есть свобода воли». Но на уровне социального взаимодействия наше поведение не просто продукт отдельного детерминированного мозга. Взаимодействие людей полностью предсказать невозможно, и именно благодаря ему и возникает свобода воли. А значит, человек все же несет ответственность за свои поступки перед другими людьми. И настало время изучать его не просто как совокупность клеток и органов, но и как существо, постоянно взаимодействующее с миром вокруг.

Список литературы

• 1. Газзанига М. Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии / Пер. с англ. под ред. А. Якименко. – М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2017. — 368 с.

Автор: Юлия Байрак

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна

Майкл Газзанига — Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии

Майкл Газзанига — Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии краткое содержание

Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии — читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии

© Michael S. Gazzaniga, 2011 All rights reserved

© М. Завалов, перевод на русский язык, 2017

© А. Якименко, перевод на русский язык, 2017

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2017

© ООО “Издательство АСТ”, 2017

Посвящается Шарлотте – без сомнения, восьмому чуду света

Гиффордские лекции читаются в старейших шотландских университетах с 1888 года – уже более 125 лет. Они были организованы по распоряжению и благодаря завещанным средствам лорда Адама Гиффорда, эдинбургского адвоката и судьи XIX века, страстно увлекавшегося философией и естественной теологией. Согласно его воле, предметом лекций, носящих его имя, должно было стать богословие, понимаемое “строго с точки зрения естественных наук” и “без ссылок и опоры на какие-либо предполагаемые исключительные явления или на так называемое чудесное откровение. Я желаю, чтобы богословие рассматривалось так же, как астрономия или химия. ‹…› [Тут] можно свободно обсуждать… все вопросы о том, как человек представляет себе Бога или Бесконечное, об их происхождении, природе и истинности, о том, применительны ли подобные концепции к Богу, существуют ли для него какие-либо ограничения, и если да, то какие, и так далее, поскольку я убежден, что свободные дискуссии могут принести только пользу”. Гиффордские лекции посвящены религии, науке и философии. Если вы попробуете познакомиться с книгами, написанными по этим лекциям, то быстро поймете, насколько они ошеломляют. Некоторые величайшие мыслители западного мира совершенствовали свои идеи благодаря этим лекциям – среди них Уильям Джеймс, Нильс Бор и Альфред Норт Уайтхед. Многие из длинного списка участников развязывали большие интеллектуальные сражения: одни настаивали на необъятности Вселенной и критиковали неспособность светского мира дать нам приемлемое объяснение смысла жизни, в то время как другие решительно отбрасывали теологию – естественную или любую другую – как предмет, на который взрослому человеку не стоит тратить время. Казалось, все уже было сказано, причем формулировки обладали такой ясностью и силой, что, когда меня пригласили добавить собственное мнение, я хотел отказаться.

Думаю, я как все те, кто прочел множество книг, написанных по гиффордским лекциям: мы несем в себе сильное неудовлетворенное желание лучше понять ту ситуацию, в которой мы, люди, оказались. В каком-то смысле мы оглушены своим интересом, поскольку теперь нам действительно многое известно о физическом мире и большинство из нас соглашается с выводами современной науки, даже если порой трудно принять чисто научные взгляды. Размышляя о подобных вещах, которым как раз и посвящены Гиффордские лекции, я понял, что тоже хочу добавить свои пять копеек. Хотя участие в такой дискуссии меня пугает так же сильно, как и опьяняет, я хочу показать, что весь сонм выдающихся научных достижений все еще оставляет нам один неоспоримый факт. Каждый человек несет личную ответственность за свои поступки – несмотря на то, что мы живем в детерминированной Вселенной.

Мы, люди, – большие животные, очень хитрые и умные, и зачастую чрезмерно используем свое мышление. Мы спрашиваем себя: и это все? Может ли быть такое, что мы просто более причудливые и изобретательные животные, чем те, которые ходят под столом, ожидая подачки? Разумеется, мы устроены куда сложнее, чем, например, пчела. Помимо автоматических реакций, которые есть и у пчелы, у нас, людей, есть также мышление и самые разные убеждения, а обладание ими перевешивает любые непроизвольные биологические процессы и “комплектующие”, отшлифованные эволюцией, которая сделала нас такими, какие мы есть. Обладание убеждениями, пусть и ложными, вынудило Отелло убить свою любимую жену, а Сидни Картон – добровольно отправиться на гильотину вместо своего друга и заявить, что это самый прекрасный поступок в его жизни. Человечество – венец творения, даже если порой мы чувствуем себя незначительными, когда глядим вверх на миллиарды звезд и вселенных, внутри которых живем. Нас все равно преследует вопрос: разве мы не часть более грандиозного замысла? Традиционная, добытая тяжелым трудом научная и философская мудрость гласит, что у жизни нет иного смысла, кроме того, которым мы сами ее наделяем. Он полностью зависит от нас, даже если мы продолжаем мучительно сомневаться, так ли это на самом деле.

Однако сейчас некоторые ученые и философы пошли еще дальше – они утверждают, что привносимое нами в жизнь от нас не зависит. Вот некоторые истины из разряда современных знаний и неприятные выводы, которые из них следуют. Физико-химический аппарат головного мозга каким-то неведомым образом порождает наш разум, подчиняясь при этом физическим законам Вселенной, как любой другой материальный объект. На самом деле, если задуматься, мы бы и не хотели, чтобы было иначе. Скажем, мы не желали бы, чтобы наши действия приводили к хаотичным движениям: поднося руку ко рту, мы рассчитываем, что мороженое очутится именно в нем, а не у нас на лбу. Однако есть люди, которые утверждают, что мы, по сути, зомби, лишенные свободной воли, раз наш мозг подчиняется законам физического мира. Многие ученые полагают, что человек понимает, кто он и что он такое, лишь после того, как его нервная система уже осуществила определенную деятельность. Впрочем, большинство людей слишком заняты – им некогда обдумывать подобные утверждения, а потому они и не могут почувствовать на себе их бремя, так что экзистенциальное отчаяние становится уделом лишь немногих. Мы хотим завершить работу и отправиться домой к своей семье, поиграть в покер, посплетничать, выпить виски, посмеяться – просто жить.

Бо́льшую часть времени мы, похоже, совсем не бьемся над разгадкой смысла жизни. Мы хотим не думать о жизни, а жить.

И все же есть одно убеждение, которое господствует в интеллектуальном сообществе, – представление о том, что мы живем в жестко детерминированной Вселенной. Кажется, это утверждение логически следует из всего, что род человеческий узнал о ее природе. Законы физики управляют тем, что происходит в физическом мире. Мы – его часть. Следовательно, существуют физические законы, управляющие нашим поведением и даже самим сознанием. Детерминизм – как физический, так и социальный – правит бал, и нам остается только признать его власть и жить дальше. Эйнштейн и Спиноза с этим соглашались. Кто мы такие, чтобы сомневаться? Убеждения влекут за собой последствия, а поскольку мы, как верят многие, живем в детерминированном мире, зачастую нас просят не спешить с осуждением других и не требовать, чтобы люди несли ответственность за свои поступки или антисоциальное поведение.

Майкл Газзанига «Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии»

Современная нейронаука семимильными шагами ведет нас к пониманию того, как мозг управляет нашим поведением и нашей жизнью. И даже человека, далекого от нейробиологии, уже не удивить рассказом о том, что мозг посылает сигналы в разные участки нашего организма и вызывает изменения нашего психического состояния, что, в свою очередь, приводит человека к конкретным решениям и действиям. Но остается нерешенным вопрос: какое место в этой биологически детерминированной машине занимает личность человека, его независимость и индивидуальность? Существует ли в ней свобода воли или это иллюзия, с которой человечеству давно пора расстаться? Эти вопросы стали ключевыми в книге Майкла Газзаниги «Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии».

Краткий экскурс в историю развития мозга и науки о нем

Автор описывает 2 взаимосвязанных процесса, без понимания которых невозможно говорить о влиянии мозга на наши решения и поступки:

история развития головного мозга; история развития науки о мозге.

До 70-х годов 20 века было принято считать, что сначала у наших предков появился большой мозг, а затем уже эволюция привела их к прямохождению. Однако когда в 1974 году Дональд Йохансон обнаружил останки существа возрастом около 4 млн. лет, которое стало известным как Australopithecus afarensis, оно оказалось уже двуногим организмом с довольно маленьким мозгом [1]. Далее в процессе эволюции мозг неустанно увеличивался в объемах. Но можно ли расценивать увеличение объема мозга как однозначное повышение его интеллектуального потенциала? И стоит ли полагать, что мозг человека отличается от мозга животных лишь количественными параметрами его тканей? Все оказалось не так однозначно, как заявлялось в теории большого мозга. На протяжении веков размер мозга уже Homo sapiens, напротив, уменьшался. Одновременно изменялась и система связей между нейронами в человеческом мозге. Как мы знаем, мозг человека содержит миллиарды нейронов. Что было бы, если бы каждый нейрон связывался со всеми другими нейронами, как это было у наших предков? Очевидно, что скорость передачи сигналов была бы существенно снижена. А сам мозг человека имел бы гигантский объем, значительную часть которого составляли бы не сами нейроны, а как раз связи между ними. Такой мозг был бы метаболически крайне затратным для человеческого организма. Поэтому нейронные связи человека устроены иначе – они объединяются в локальные нейронные сети, решающие узкоспециализированные задачи.

Еще одним вызовом для нейронаук стали догадки о том, что многое в мозге происходит в сфере неосознаваемого. Хотя эту идею обычно связывают с именем Зигмунда Фрейда, на самом деле многие его опередили, в особенности философ Артур Шопенгауэр и англичанин Фрэнсис Гальтон. В одной из своих статей Гальтон писал: «Пожалуй, самое сильное впечатление от всех этих опытов составляет многогранность работы, выполняемой разумом в полубессознательном состоянии, а также убедительный довод, представляемый этими опытами в пользу существования еще более глубинных слоев психических процессов, целиком погруженных ниже уровня сознания, которые могут отвечать за психические феномены, иначе необъяснимые» [1].

В повседневной жизни нам кажется, что наше сознательное я имеет большое значение и определяет наши решения и поступки. Нам важно и приятно думать, что истоки нашего поведения кроются в индивидуальной личности каждого. Мы знаем о существовании бессознательного, но скорее воспринимаем его как некую глубинную часть психики, которая живет своей жизнью и лишь иногда прорывается в жизнь сознательную. На самом деле результаты многочисленных исследований говорят нам о том, что человек в основном обрабатывает информацию бессознательно и автоматически. В нашем мозге сосуществует множество встроенных систем, которые осуществляют свои операции автоматически, часто без нашего осознанного понимания. Причем среди этих систем нет главной, все они работают специализированно, рассредоточенно и вполне обходятся без начальника. Такой способ обработки информации – вовсе не случайность, а закономерный результат эволюции и естественного отбора, который всегда поощрял бессознательные процессы. Основная причина – в их быстроте и автоматизме. Сознательные процессы всегда проистекают намного медленнее бессознательных. Осознание требует много времени, которого иногда у нас нет. Кроме того, все сознательные процессы занимают место в нашей памяти, тогда как бессознательные это место не занимают.

Несмотря на то, что в мозге человека каждую минуту работает множество отдельных систем, их деятельность не мешает нам чувствовать себя абсолютно цельными и уникальными. Это подтверждается в том числе исследованиями, которые Майкл Газзанига проводил с участием пациентов с синдромом расщепленного мозга. Ранее в случаях, когда ни один метод лечения не помогал справиться со стойкой эпилепсией, вызывающей частые и тяжелые приступы, пациентам предлагали операцию по рассечению мозолистого тела, соединяющего левое и правое полушарие мозга. Когда полушария оказывались разъединенными, электрические импульсы, вызывающие приступы, не могли распространяться с одной стороны мозга на другую, поэтому процедура действительно оказалась удачной [1]. Исследование таких пациентов после операции показало, что они продолжали чувствовать себя абсолютно цельными. В ходе этих исследований было сделано открытие специального левополушарного модуля, который автор называет интерпретатором. Этот модуль как раз отвечает за сознательное объяснение многих процессов, которые изначально произошли бессознательно. Он постоянно создает истории, объясняющие нам, почему мы поступаем так или иначе, и тем самым создает иллюзию нашего собственного «я». Знание о существовании интерпретатора приближает нас к пониманию, что наше восприятие свободы воли ошибочно. А это обстоятельство, в свою очередь, поднимает важный вопрос о том, должен ли человек нести личную ответственность за свои поступки.

«Закоренелые детерминисты в нейронауке выстраивают то, что я называю утверждением о цепи причинности: (1) мозг, будучи физическим объектом, порождает разум; (2) физический мир детерминирован, поэтому наш мозг тоже должен быть детерминированным; (3) если детерминированный мозг – необходимый и достаточный орган, порождающий разум, нам остается лишь заключить, что мысли, возникающие в нашем уме, также детерминированы; (4) следовательно, свободная воля – иллюзия, и мы должны пересмотреть представления о том, что означает нести личную ответственность за свои действия» [1].

Разум и социум

Все усложняется, когда в этой детерминированной модели появляются социальный контекст и социальные ограничения. То, что происходит на уровне индивида, вступает во взаимодействие с происходящим на уровне группы. Постепенно нейробиологи пришли к тому, что недостаточно просто наблюдать поведение одного мозга, т.к. на него оказывает воздействие поведение другого мозга. Более того, антрополог Робин Данбар обнаружил, что для каждого вида приматов характерен определенный размер социальной группы, а с ним коррелирует объем мозга особей – чем больше мозг, тем больше социальная группа. Ученый провел параллель с социальными группами в мире людей. Исходя из объема человеческого мозга, он вычислил, что для людей средний размер социальной группы – примерно 150 человек. Дальнейшие исследования подтвердили его гипотезу: 150-200 человек – то число людей, которое управляется без иерархической организационной структуры. Это такое количество людей, с которыми человек может поддерживать устойчивые социальные отношения [1].

Психологу Флойду Генри Олпорту принадлежит очень точное высказывание: «Общественное поведение – это… высочайшее достижение коры головного мозга» [1]. Значительная часть наших сознательных и бессознательных процессов направлена на социальный мир. Когда нейробиологи наконец частично переориентировались на изучение социального мира, появилась новая область науки – социальная нейробиология. В 1978 году Дэвид Примак сформулировал один из ключевых тезисов: «люди обладают врожденной способностью понимать, что у другого человека есть разум с иными желаниями, намерениями, представлениями и психическими состояниями, а также строить теории (с некоторой степенью точности) о том, какие они, эти желания, намерения, представления и психические состояния» [1].

С увеличением плотности населения человечество начало приспосабливаться ко все более интенсивному социальному взаимодействию. Чтобы понять, насколько возросла плотность населения, достаточно вспомнить, что число людей, живших в 1950 году, примерно равно числу тех, кто жил на протяжении всей предыдущей истории человечества. Столь тесное сосуществование заставило человечество прийти к своду правил, который бы регулировал взаимодействие между людьми, усиливал кооперацию и, напротив, ослаблял конкуренцию и эгоизм. Так появились системы морали и нравственности. Антрополог Дональд Браун составил список человеческих универсалий, на представлении о которых строится наше моральное поведение. В него вошли справедливость, сопереживание, разница между добром и злом, исправление последнего, восхищение великодушными поступками, запрет на убийство, кровосмешение, насилие, жестокость, чувство стыда и прочее [1]. Причем многие представления о нравственности абсолютно интуитивны, они проявляются в нашей психической жизни автоматически, еще до того, как мы успеем их осознать и объяснить. Эти представления не зависят от расовой принадлежности, они выкованы эволюцией, и без них миллиарды людей, живущие на планете, не смогли бы сосуществовать и уже давно истребили бы друг друга. «Все мы имеем общие нравственные сети и системы и склонны одинаково реагировать на сходные задачи».

Свобода воли и правосудие

Для названия последней главы своей книги Майкл Газзанига позаимствовал цитату у философа Гэри Уотсона – «Мы есть закон». Люди сами создают законы, по которым живут. На протяжении многих тысяч лет человечество создавало и совершенствовало свою социальную среду, устанавливая для этого правила, по которым жили отдельные сообщества, и обеспечивая их соблюдение. Таким образом, люди способны изменять окружающую среду в социальном смысле, а измененная среда обеспечивает обратную связь, сдерживая поведение индивида, ограничивая его законами и нормами. Со временем социум все больше начинает определять, какие мы. И взаимное влияние человека и социума становится бесконечным замкнутым кругом.

По созданным нами законам мы судим их нарушителей в зале суда. Возникает вопрос: кого мы обвиняем в преступлении – человека или его мозг? Должен ли человек нести ответственность за результат деятельности его мозга? Можем ли мы снять с него эту ответственность, опираясь на детерминистскую сущность мозга?

Другой важный вопрос, который автор поднимает в этой главе – это предвзятость правовой системы. В идеальном мире закон должен быть беспристрастным. Но возможна ли полная беспристрастность людей, которые интерпретируют закон и влияют на решения, выносимые судом? Лазана Харрис и Сьюзан Фриске обнаружили, что фотографии людей, относящихся к разным социальным группам, пробуждают в американцах различные эмоции. Например, зависть при виде богачей, гордость при рассматривании американских спортсменов-олимпийцев, жалость при виде пожилых людей. И все эти эмоции вызваны активностью определенной зоны мозга, которая отвечает за социальные взаимодействия (медиальная префронтальная кора). В то же время чувство отвращения, вызываемое фотографиями наркоманов, уже никак не связано с активностью этой зоны мозга. Картина ее активности при просмотре таких фотографий не отличалась от той, которая наблюдалась при виде неодушевленных предметов, например, камней. Этот эффект получил название дегуманизации представителей аутгрупп [1]. Присяжные, судьи, адвокаты, будучи представителями закона, остаются людьми со своими неосознанными реакциями мозга. И эти реакции вполне могут влиять, например, на восприятие членов аутгрупп в зале суда. Несмотря на долгие годы обучения представителей закона, многое из того, что происходит в суде, опирается на интуитивные знания, с которыми мы рождаемся, включая ощущение справедливости и представления о наказании. Исследования показывают, что чувство справедливости есть у детей уже в возрасте 16 месяцев [1].

Почему стоит прочитать эту книгу

Если вы не специалист в области наук о мозге, то скорее всего, прочитав эту книгу, откроете для себя много нового. Радует также то, что автор не ограничивается только лишь взглядом с точки зрения нейробиологии, но и опирается на другие науки – антропологию, генетику, социологию, квантовую механику и даже юриспруденцию. Но больше всего вдохновляет позиция автора, который предлагает рассматривать одни и те же явления на разных уровнях. На уровне мозга одного отдельно взятого человека он не опровергает тот факт, что ощущение свободы воли – миф, созданный эволюцией, потому как «люди поступают лучше, если верят, что у них есть свобода воли». Но на уровне социального взаимодействия наше поведение не просто продукт отдельного детерминированного мозга. Взаимодействие людей полностью предсказать невозможно, и именно благодаря ему и возникает свобода воли. А значит, человек все же несет ответственность за свои поступки перед другими людьми. И настало время изучать его не просто как совокупность клеток и органов, но и как существо, постоянно взаимодействующее с миром вокруг.

Список литературы

• 1. Газзанига М. Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии / Пер. с англ. под ред. А. Якименко. – М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2017. — 368 с.

Автор: Юлия Байрак

Редактор: Чекардина Елизавета Юрьевна