Каждая точка зрения имеет право на жизнь

Текст Ст. 20 Конституции РФ в действующей редакции на 2019 год:

1. Каждый имеет право на жизнь.

2. Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

1. Жизнь человека в любом цивилизованном обществе представляет собой высшую ценность и первейшее право индивидуума. Реальность обеспечения права на жизнь — один из существенных показателей степени демократичности государства. Обладание им служит предпосылкой осуществления всех прав человека и гражданина. Если жизнь становится объектом угроз, то теряется смысл во всех правах личности. Именно абсолютный характер жизни как ценности предопределяет высочайшую значимость права на жизнь в системе всех прав.

Провозглашение в комментируемой статье данного права требует от государства соответствующей охраны и защиты, т.е. закрепления и реализации конкретных форм и методов деятельности государственных, международных и общественных организаций, направленных на предотвращение угроз жизни человека и создание условий его нормального существования.

Кроме Конституции РФ, право на жизнь закреплено во всех демократических конституциях мира, включая международные документы. В статье 3 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. провозглашено право каждого человека на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность*(77). В Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г. декларируется: «Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека. Это право охраняется законом. Никто не может быть произвольно лишен жизни» (ч. 1 ст. 6)*(78).

Право на жизнь имеет каждый — от рождения до смерти. Установление временных и биологических границ жизни представляет собой сложную проблему, над которой в течение многих лет работали ученые и практики самых разных специальностей.

Существует много точек зрения на определение начала жизни: на какой стадии своего развития плод становится жизнеспособным, т.е. имеет возможность осуществлять основные жизненные функции самостоятельно? Если исходить из содержания ст. 17 Конституции РФ, которая предусматривает, что «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения», то следует согласиться с тем, что правами (а значит, и правом на жизнь) человек обладает с момента рождения. Если же за основу взять иной подход, то возникнет вопрос: какой именно момент брать за основу — зачатия, формирования организма, начала работы мозга или сердца?

Международно-правовые и межрегиональные акты не освещают вопроса временных критериев появления права того или иного субъекта на жизнь. Исключение составляет лишь Американская конвенция о правах человека, которая провозглашает право на уважение жизни человека с момента зачатия*(79).

Данная проблема имеет давнюю историю. Каноническое право принимало, что, только когда зародыш становится «жилищем» души, он считается человеком. При этом одни убеждены, что душа вселяется в человека с момента зачатия, другие считают, что человек был создан Богом и только затем Бог вдохнул в него душу, поэтому о человеке, имеющем душу, а значит, как о субъекте правоотношений, можно говорить только с момента первого вздоха.

Современная научная медицина не оперирует таким понятием, как «душа», поэтому если опираться на ее данные при определении начала жизни, то необходимо руководствоваться иными критериями — физиологическими.

Факт рождения связывается с отделением плода от тела матери. Однако ребенок может родиться мертвым, поэтому медики используют термин «живорожденность», т.е. наличие безусловных врожденных рефлексов. Приказом Минздрава и Госкомстата России от 4 декабря 1992 г. N 318/190*(80) утверждена Инструкция об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода*(81).

В настоящее время рамки «живорожденности» раздвинулись до 19 недель. Почти весь мир знает о Кении Кинг, родившейся недоношенной на сроке в 19 недель. Кении весила лишь 510 граммов*(82). Во многих странах детей, родившихся на сроке в 21-22 недели, можно спасти. Однако гинекологи, детские врачи и неонатологи (специалисты, занимающиеся новорожденными) из Швейцарской Конфедерации считают, что «медицинское обслуживание ранорожденных, появившихся на свет перед 25-й неделей беременности, должно, как правило, ограничиваться паллиативными мероприятиями» (т.е. полумерами, дающими лишь временное облегчение). Швейцарские медики подкрепляют свою позицию экономическими выкладками: интенсивная терапия одного раннорожденного может обойтись в 150 000 евро. В обслуживании ранорожденных на границе жизнеспособности встает вопрос: нужно ли затрачивать значительные финансовые ресурсы на обслуживание неспособного к выживанию раннорожденного, если эти средства отсутствуют в других областях здравоохранения. Швейцарский врач К. Зайтц считает, что «все дети, появившиеся на свет до 26 недель, имеют какие-либо умственные или физические недуги, ограничивающие качество их жизни». А германские неонатологи вовсю борются за то, чтобы выхаживать младенцев, родившихся на ранней стадии беременности. По статистике, в Германии 75% экстремально ранорожденных детей выживают. В России каждый год появляются на свет 20 тысяч детей, вес которых от 500 до 1000 граммов, но спасают их лишь в тех случаях, когда есть спонсорские деньги или деньги родителей. Лишь вес более 1000 граммов попадает под действие медицинского страхования. В России один день выхаживания такого младенца обходится минимум в тысячу долларов. Кроме этого, для выхаживания таких детей нужны специализированные клиники, оборудование, препараты и обученные специалисты. Поэтому мест, где таких малышей удается спасти, недопустимо мало. По словам главного акушера-гинеколога Минздрава РФ, директора Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН, академика РАМН В. Кулакова, «бюджет России пока не позволяет расширить сеть таких учреждений, а спонсоров, увы, нет»*(83).

Кроме определения момента наступления жизни, возникает смежный вопрос, являющийся предметом многих споров: на какой стадии своего развития человеческий эмбрион, или плод, приобретает права человека?

В статье 17 Гражданского кодекса РФ говорится, что правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью. В уголовном праве, так же как и в гражданском, началом жизни считается момент физиологических родов*(84), т.е. начало выхода из утробы матери. Однако гражданско-правовая защита гарантируется по существенным вопросам уже до рождения.

Из этого различного объема правовой защиты исходит общий принцип существующего права: право на жизнь защищается в каждой сфере в объеме, в котором оно достойно защиты, в котором жизни грозят типичные для этой отрасли опасности. Однако нужно принять во внимание, что в уголовном праве зарождающаяся жизнь также должна пользоваться определенной защитой, гарантируемой от момента зачатия или, по крайней мере, от момента имплантации*(85).

Примеры, связанные с возникновением правового регулирования зачатого ребенка, можно найти в российских законодательных актах. Например, в части второй Налогового кодекса РФ (ст. 218) закреплено, что, вследствие аварии в 1957 г. на производственном объединении «Маяк» и сбросов радиоактивных отходов в реку Теча, к имеющим право на получение упомянутых вычетов, в частности, относятся дети, которые в момент эвакуации (переселения) находились в состоянии внутриутробного развития*(86).

Данный пример показывает, что речь идет о признании срока внутриутробного развития как срока, порождающего определенные последствия.

На этой почве возникает много споров. Одни считают, что субъективные права ребенка могут возникнуть лишь с рождения, другие — у эмбриона, так как он генетически отличен от матери и телесно самостоятелен, поскольку не является частью организма своего носителя и способен к саморазвитию.

По мнению авторов настоящего комментария, фиксация зависимости возникновения правосубъектности от факта рождения представляется наиболее целесообразной.

Конец жизни определяется также далеко не едино со смертью. Существует несколько определений смерти. Смерть — это прекращение существования индивидуума как обособленной живой системы, прекращение жизнедеятельности организма, его гибель и др. Однако представляется, что смертью человека нужно считать «полное и необратимое прекращение деятельности коры головного мозга, обусловленное гибелью его клеток и констатируемое комплексом выработанных современной медициной средств и способов, с очевидностью и несомненностью доказывающих ее наступление»*(87). Именно с этого момента начинают действовать все правовые последствия, связанные со смертью индивида, т.е. уголовные, гражданские, семейные и др.

Для права неприемлемо постепенное угасание личности человека, постепенная утрата его правоспособности, постепенное исчезновение его личных, лично-имущественных и имущественных прав. Поэтому юриспруденция не придерживается медицинских критериев, а создает для своих потребностей юридическую фикцию, которая отождествляет смерть с моментом.

В современных условиях наука выделяет несколько видов смерти, такие, как социальная, мозговая, физиологическая смерть*(88), естественная, неестественная, патологическая (преждевременная) смерти. Одновременно смерть может быть частичной — когда умирает не весь организм, а группы клеток или какого-либо органа (некроз тканей).

Традиционно юристы выделяют два вида смерти — клинический и биологический. В момент прекращения деятельности сердца и дыхания наступает состояние клинической смерти. В состоянии клинической смерти человек является субъектом права, и это означает, что за медицинскими работниками сохраняется обязанность оказывать ему медицинскую помощь. После смерти мозга — органа, наиболее чувствительного к остановке кровообращения, постепенно наступает биологическая смерть других органов и тканей. Современная медицина с помощью реанимационных мероприятий может вернуть человека к жизни. Таким образом, клиническая смерть может и не стать необратимой. Следовательно, лицу, находящемуся в подобном состоянии, должна оказываться помощь. Более того, в Уголовном кодексе РФ устанавливается специальная ответственность за неоказание помощи больному*(89). Еще недавно порог жизни и смерти определялся иным моментом: остановка деятельности сердца бесспорно считалась концом человеческой жизни. В настоящее время наука достигла того, что при фактической смерти головного мозга (церебральная смерть) внешние функции организма могут бесконечно долго поддерживаться специальными препаратами. Это означает, что искусственным способом создается видимость жизни: легкие вентилируются, сердце перегоняет кровь. В таком виде человек может находиться неограниченно долго, но без оптимистического прогноза. Реанимационные мероприятия проводятся, в сущности, над трупом. Констатация смерти мозга дает юридическую и моральную возможность прекратить методы поддерживания такого существования*(90). В данном случае возникает несколько проблем: излишние страдания причиняются родственникам фактически умершего человека; родственники и больничное учреждение несут расходы на поддержание деятельности организма, которые могут быть отданы человеку, которому они действительно могут помочь; в силу неконтролируемого и не всегда адекватного эмоционального восприятия в трагические моменты, для родственников врач, отключающий аппарат обеспечения жизнедеятельности, становится, фактически, палачом; развитие трансплантологии привело к тому, что тело человека стало потенциальным набором жизненно важных органов, которые являются средством не только спасения, но и материального обогащения; возможны иски родственников, не смирившихся с утратой близкого человека. Если такие иски начнут удовлетворяться, врач будет избегать пороговых ситуаций, боясь привлечения к ответственности. Исходя из этих предпосылок возникает вопрос: считать ли человека умершим, если фиксируется смерть головного мозга?

В ряде стран (Италия, Франция, Финляндия, США (12 штатов) и др.) изданы специальные законодательные акты, в которых подтверждается, что человека следует считать умершим с момента установления смерти мозга*(91).

В Российской Федерации действует несколько документов, которые определяют момент смерти. В 1992 г. был принят и по настоящее время действует Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека», считающий моментом смерти «необратимую гибель всего головного мозга». В соответствии с этим Законом был издан Приказ Минздрава России N 460 «Об утверждении Инструкции по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга»*(92). К критериям, наличие которых обязательно для установления диагноза смерти мозга, относятся: полное и устойчивое отсутствие сознания (кома), атония*(93) всех мышц, отсутствие реакции зрачков на прямой яркий свет, отсутствие ряда рефлексов (окулоцефалических, окуловестибулярных, корнеальных); отсутствие самостоятельного дыхания и др.*(94)

Несмотря на важное значение указанной Инструкции, следует отметить, что она имеет значение, в первую очередь, в трансплантологии. Что касается определения момента смерти человека и прекращения реанимационных мероприятий, то Основы законодательства РФ об охране здоровья*(95) 1993 г. ссылаются на Инструкцию по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий, утвержденную Приказом Минздрава России от 4 марта 2003 г. N 73*(96).

До принятия этой Инструкции не были законодательно определены признаки смерти, принятые в обычной медицинской практике, что вызывало проблемы. Данная Инструкция — важный законодательный документ, впервые определивший признаки биологической смерти (необратимой гибели человека). В этом акте выделяются стадии умирания, дано их определение, установлено, когда реанимационные мероприятия должны прекращаться или не проводиться.

Таким образом, современная медицина, войдя в новую фазу научно-технического прогресса, ставит на иной уровень субъективное мнение врача о жизни и смерти. Рассмотренные выше российские документы показывают, что именно от медиков зависит констатация смерти, свидетельствуемая лишь по формально-определенным признакам. Медицина до настоящего времени не добилась успехов в достоверно точном определении порога перехода человека в небытие. Это создает дополнительные биоэтические проблемы, разрешение которых право отдает специалисту — врачу, тем самым возлагая на него дополнительную моральную ответственность.

2. Смертная казнь — самая суровая мера наказания, заключающаяся в лишении человека жизни. Она применяется только по приговору суда от имени государства и назначается за очень узкий круг особо тяжких умышленных преступлений. Уголовный кодекс РФ относит к таким преступлениям убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105), посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277), лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295), сотрудника правоохранительного органа (ст. 317), а также геноцид (ст. 357 УК РФ).

Допуская возможность лишения жизни человека только в связи с исполнением наказания в виде смертной казни, Конституция РФ устанавливает, что эта мера, во-первых, исключительная, а во-вторых, применяется временно, «впредь до ее отмены». Значит, российское общество и государство в перспективе намерены отказаться от данного вида наказания.

Авторы Конституции РФ, включив в ее текст норму о возможной отмене смертной казни, вряд ли продумали все последствия подобного шага, ибо невольно возникает вопрос: на основании какого нормативно-правового акта она должна отменяться? Конституция РФ имеет высшую юридическую силу. Ни один акт национального и даже международного законодательства не может превалировать над ее нормами. Следовательно, вопрос как о применении, так и об отмене смертной казни должен решаться на высшем юридическом уровне, т.е. только путем изменения положений самой Конституции РФ, причем исключительно путем их пересмотра, как того требует ст. 135 Конституции РФ.

В комментируемой статье предусматриваются условия, при которых до отмены может применяться смертная казнь:

она должна быть установлена только федеральным законом;

основанием для ее применения может быть только совершение лицом особо тяжкого преступления против жизни;

лицу, обвиняемому в совершении преступления, за которое может быть назначена смертная казнь, обеспечено право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

Особо подчеркнем, что при отсутствии хотя бы одного из перечисленных условий применение смертной казни недопустимо.

Согласно ст. 49 Конституции РФ «каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». В данном случае речь идет о рассмотрении таких дел судом с участием присяжных заседателей.

Конституция в ч. 2 ст. 20 прямо устанавливает право обвиняемого на суд присяжных в случае, если он совершил особо тяжкое преступление, за которое предусмотрено наказание в виде смертной казни, а в ч. 1 ст. 46 гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод. Этой норме корреспондируют положения ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. и ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.: «Каждый при рассмотрении предъявленного ему уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона»*(97). Важнейшим международно-правовым документом, определяющим правовой статус граждан, является Всеобщая декларация прав человека 1948 г., согласно ст. 7 которой «все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона».

3 мая 2002 г. в Вильнюсе был открыт для подписания Протокол N 13 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, который предусматривает отмену смертной казни в любых обстоятельствах, не признавая никаких исключений. Государства-участники, будучи убеждены, что право каждого человека на жизнь — фундаментальная ценность в демократическом обществе, а отмена смертной казни — основное условие защиты этого права и полного признания достоинства, присущего всем человеческим существам, желая усилить защиту права на жизнь, гарантированного Европейской конвенцией, отмечая, что Протокол N 6 к Конвенции, касающийся отмены смертной казни, не исключает ее применения за действия, совершенные во время войны или неизбежной угрозы войны, преисполнены решимости сделать последний шаг — отменить смертную казнь в любых обстоятельствах*(98).

Из 43 государств — участников Протокола N 6 42 страны, отменившие у себя смертную казнь, были готовы к такому шагу и, следовательно, к ратификации Протокола N 13, который вступил в силу 1 июля 2003 г. И только Россия, несколько лет откладывающая ратификацию Протокола N 6, по-прежнему отстает в этом вопросе от мирового сообщества. Слишком медленно зреет в обществе осознание необходимости такого шага, хотя надо признать, что по прошествии этих лет среди части россиян появилось и основательно закрепилось мнение о полной отмене смертной казни.

В России (как, впрочем, и в любой стране) разработка законодательных актов об отмене смертной казни должна идти параллельно с тщательно продуманной государственной политикой, направленной на повышение уровня правосознания населения, на четкое понимание им нравственных устоев современного демократического гражданского общества. Все это должно помочь россиянам преодолеть ошибочное заблуждение в рациональности этого вида наказания и убедить их в том, что государство отменяет смертную казнь отнюдь не с целью удовлетворения требований международных организаций, а из сознания того, что это отвечает потребностям общества, переживающего процесс укрепления демократических основ.

Таким образом, проблема применения смертной казни может быть разрешена лишь с помощью комплексного подхода, системы реальных позитивных изменений и в политике государства, и в жизнедеятельности российского общества. Именно так, включая в действие все новые элементы данной системы, завоевывая новые рубежи, необходимо постепенно и упорно двигаться в направлении свертывания сферы высшей меры наказания. Важно качественно перестроить юридическую политику Российского государства, которая сопровождалась бы введением дополнительных гарантий от осуждения невиновного, проведением полномасштабной судебной реформы, обеспечивающей более оперативную и эффективную деятельность всей системы уголовной юстиции, что будет способствовать раскрываемости преступлений и неотвратимости наступления наказания.

Следовательно, полностью отменить смертную казнь целесообразно лишь при становлении истинно гражданского общества и правовой государственности.

Однако следует иметь в виду, что длительная задержка решения об отмене смертной казни может нанести ущерб международному престижу России, создав благоприятную почву для критики со стороны совета Европы и других международных организаций.

Входя в Совет Европы, наиболее авторитетную гуманитарную организацию, Российская Федерация ставила перед собой цель — влиться в европейское пространство, идти по пути строительства демократических институтов, отвечающих исторически выработанным стандартам и критериям и имеющим в своей основе признание прав и свобод человека в качестве высшей ценности.

Статья 20 Конституции РФ

1. Каждый имеет право на жизнь.

2. Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

Комментарий к Статье 20 Конституции РФ

1. В Конституции право на жизнь провозглашается первым в числе личных прав и свобод. Право на жизнь, естественно, является необходимым условием всех остальных прав и с этой точки зрения высшей личной ценностью. Однако как таковое оно может существовать и в условиях несвободы, т.е. само по себе не предопределяет неотчуждаемость других естественных прав человека и необходимый в демократическом обществе объем их защиты государством.

1.1. Признание прав и свобод, включая право на жизнь, высшей ценностью содержательно обусловлено тем, что Конституция, являясь по своей природе актом ограничения власти именно в целях обеспечения прав и свобод, исходит из уважения достоинства личности. Как правовая категория достоинство личности в контексте конституционного и международного права, очевидно, не стоит в одном ряду с другими личными правами, а является необходимым условием их реализации и защиты*(172), хотя в конституционном тексте охрана достоинства следует за принципиальным провозглашением права на жизнь. Именно признание достоинства, присущего всем членам человеческого сообщества, является, как говорится в преамбуле Международного пакта о гражданских и политических правах, основой свободы, справедливости и всех неотъемлемых прав человека*(173).

Право на жизнь относится к основным неотчуждаемым, принадлежащим каждому от рождения универсальным правам. В их контексте право на жизнь является для Конституции новым правовым феноменом — оно впервые получило в ней конституционное закрепление.

Исторически право каждого на жизнь как «гарантированный государством запрет произвольно лишать любого человека жизни»*(174), провозглашенное в ч. 1 комментируемой статьи, свидетельствует об адекватной реакции конституционного законодателя на чудовищные злодеяния тоталитарной власти. Его провозглашение в высшем акте государства имеет защитную функцию и должно обеспечивать невозврат к прошлому в трансформационных процессах, их направленность на становление правового государства в соответствии с решимостью конституционного законодателя (ст. 17 Конституции) гарантировать в России основные права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права.

1.2. Комментируемая конституционная норма по своему смыслу аналогична положению ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод*(175) (далее — Конвенция), согласно которой «право каждого лица на жизнь охраняется законом». Исходя из того, что российская Конституция признает и гарантирует права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, толкование и применение конституционных и конвенционных норм о правах и свободах, в том числе о праве на жизнь, должно соответствовать международно-правовым гуманитарным стандартам. Применительно к названной Конвенции это требует также следования прецедентной практике Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ), который обеспечивает соблюдение обязательств, принятых участниками Конвенции, и является органом, уполномоченным на официальное (судебное) ее толкование (см. комментарий к ч. 1 ст. 17).

1.3. Право на жизнь — как субъективное право каждого — в отличие от других прав, которые согласно Конституции могут быть ограничены федеральным законом в той мере, в какой это соответствует конституционно значимым целям, таким ограничениям не подлежит. Во-первых, потому, что право на жизнь по своему существу исключает какие-либо формы или степени ограничений, а лишение лица жизни не может быть признано адекватным ни запрету отменять права и свободы человека, ни допустимости только таких ограничений конституционных прав, которые не посягают на само существо права и являются соразмерными (ч. 2 и 3 ст. 55 Конституции)*(176). Во-вторых, сам конституционный текст называет провозглашенное в ст. 20 право на жизнь в числе тех, которые не подлежат ограничению (ч. 3 ст. 56 Конституции). И хотя ст. 56 Конституции в целом формулирует обязательные предпосылки, при которых возможны отдельные ограничения прав и свобод только в условиях чрезвычайного положения, вводимого федеральным конституционным законом, сама по себе норма ч. 3 данной статьи имеет более широкую сферу применения. Последнее вытекает из того, что в указанной норме как не подлежащие ограничению, наряду с правом на жизнь, названы и другие права, которые так же, как право на жизнь, носят абсолютный характер, в частности право на уважение государством достоинства личности, не подлежащее умалению ни по каким основаниям, право на судебную защиту и некоторые другие (ст. 21, 28, 46 Конституции России и др.) — в отношении этих прав невозможны ограничения в соответствии как со ст. 56, так и с ч. 2 и 3 ст. 55 Конституции.

1.4. Право на жизнь предполагает не только непосредственно действующий запрет произвольного лишения жизни государством, а также любыми другими субъектами, но и позитивную ответственность государства за защиту жизни индивида. Эта ответственность, которую несет государство как гарант права на жизнь, определяет смысл и содержание законов, деятельность всех уровней публичной власти и реализуется в правосудии (ст. 18 Конституции). Таким образом, само признание такой ценности в качестве конституционной и отнесенной к высшим ценностям (статья 2 Конституции РФ) диктует максимально широкие контуры государственных обязанностей по защите жизни. В них вписывается обеспечение всей системы конституционных гарантий, в частности путем принятия и исполнения законов, направленных на устранение рисков для жизни, возникающих в связи с любыми, в том числе преступными, посягательствами на нее или вследствие неблагоприятных социально-правовых условий.

Защита государством права на жизнь реализуется в сфере любой государственной компетенции, предполагает исполнение этой обязанности всеми структурами публичной власти, востребует ее контрольные функции по отношению к другим субъектам, если их деятельность связана с угрозами для жизни, и, наконец, имеет безусловный приоритет перед целями защиты самого государства.

Право на жизнь обеспечивается на конституционном уровне запретом подвергать человека пыткам, насилию, жестокому обращению, медицинским опытам, а также социальным обеспечением, правом на охрану здоровья и медицинскую помощь, на благо приятную окружающую среду (см. ст. 21, 39, 41, 42 Конституции).

1.5. Отраслевое регулирование конкретизирует конституционно-правовой запрет произвольного лишения жизни и обязанности государства по противодействию такой угрозе. Уголовный кодекс, охраняя право на жизнь, устанавливает уголовную ответственность за причинение смерти, как умышленное (убийство) (ст. 105-108), так и по неосторожности (ст. 109), за доведение до самоубийства (ст. 110), неоказание помощи больному (ст. 124), оставление в опасности (ст. 125) и др., а необходимую оборону признает обстоятельством, освобождающим от ответственности и наказания, лишь в тех пределах, в каких она была адекватна угрозе жизни и здоровью и являлась минимально неизбежным средством их защиты.

Уголовным законодательством предусмотрена также ответственность за такие создающие угрозу для жизни деяния, как: терроризм; захват заложника; угон судна воздушного или водного транспорта (см. КВВТ РФ) либо железнодорожного подвижного состава; нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики, при ведении горных, строительных или иных работ, на взрывоопасных объектах; незаконное обращение с радиоактивными материалами; незаконное приобретение, ношение, хранение, сбыт оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств; нарушение санитарно-эпидемиологических правил; сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни и здоровья людей; экологические преступления.

Уголовно-процессуальный кодекс исходит из недопустимости поставления в опасность жизни и здоровья человека при проведении следственных действий и устанавливает в ст. 9 запрет на осуществление в ходе уголовного судопроизводства действий и решений, создающих опасность для жизни и здоровья его участников. Статьей 1 Закона о Полиции защита жизни от преступных посягательств названа в качестве первоочередной задачи органов внутренних дел в сфере охраны прав граждан.

Уголовно-исполнительный кодекс обозначает своей задачей, в числе других, охрану прав осужденных (ст. 1, ч. 2 ст. 10) и создание условий, исключающих какую-либо опасность для их жизни. Статьей 13 УИК РФ провозглашаются право осужденных на личную безопасность и обязанность должностных лиц в случаях, угрожающих личной безопасности осужденных, незамедлительно принять меры по ее обеспечению, что отражает признание Российской Федерацией положительного обязательства властей по осуществлению оперативных мер, направленных на защиту прав лиц, жизнь которых находится в опасности, с целью избежать реального и непосредственного риска для жизни.

Кодекс РФ об административных правонарушениях также содержит ряд норм, направленных на охрану жизни путем установления ответственности за нарушение правил об охране труда, санитарно-противоэпидемических норм, правил хранения и перевозки огнестрельного оружия и боеприпасов и др.

1.6. Правовые запреты, призванные гарантировать право на жизнь, могут оказаться недействующими, если:

а) государство не обеспечивает публичное, основанное на законе преследование за преступное лишение жизни, что требует профессионализма органов расследования и обвинения и связано с совершенствованием их структуры и функций;

б) не предусмотрены, неэффективны или сами по себе представляют опасность для жизни предупредительные и защитные меры, которые в случае возникновения угроз для жизни должны осуществляться исполнительной властью;

в) не установлены процедуры, обеспечивающие ответственность государства, его органов и должностных лиц за повлекшее лишение жизни применение силы, в том числе за несоразмерное ее применение, даже если признается его абсолютная необходимость.

Соответствующие требования к такого рода мерам со стороны государственных структур вытекают из п. 2 ст. 2 Конвенции. Согласно положениям данного пункта отдельные случаи применения силы, связанные с угрозой для жизни или непреднамеренным лишением жизни, не будут рассматриваться как нарушение международных требований обеспечивать защиту права на жизнь при соблюдении следующих «абсолютно необходимых условий» применения таких мер: они могут осуществляться лишь для защиты от незаконного насилия, для задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях, для подавления в соответствии с законом бунта и мятежа. Вместе с тем, исходя из этих условий применения силы со стороны государства, необходимо связанного в первую очередь с предотвращением опасности для жизни, такие меры рассматриваются как исключительные и должны отвечать строгим критериям крайней необходимости в демократическом обществе, причем в узком ее истолковании*(177). Сами по себе такие меры не должны быть направлены на лишение жизни, а только на воспрепятствование незаконному насилию, побегу или мятежу и должны быть соразмерными достижению названных целей*(178). Соответственно и согласно одобренному ООН в 1979 г. международному Кодексу поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка применение в этих целях огнестрельного оружия возможно только как «крайняя мера» и только если правонарушитель оказывает вооруженное сопротивление или иным образом ставит под угрозу жизнь других людей при том, что иные меры не могут обеспечить его задержание.

Действующие в России законы «О милиции» (1993 г.), «О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации» (1992 г.), «Об учреждениях и органах, исполняющих наказания в виде лишения свободы» (1993 г.), «О государственной охране» (1996 г.) также исходят из строго ограниченных возможностей применения силы, связанной с использованием оружия и специальных средств. Это допускается:

а) для защиты граждан от нападения, угрожающего их жизни и здоровью, если другими способами и средствами защитить их невозможно;

б) отражения нападения либо опасности нападения на сотрудников правоохранительных органов, угрожающих их жизни и здоровью, а также для пресечения попыток завладеть их оружием, транспортными средствами и средствами связи;

в) освобождения заложников, пресечения террористических и иных преступных посягательств;

г) задержания преступников, пытающихся скрыться, а также задержания лица, оказывающего вооруженное сопротивление или отказывающегося выполнить законное требование о сдаче оружия, если другими способами подавить сопротивление, задержать лицо или изъять оружие невозможно;

д) пресечения побега задержанных, арестованных, осужденных к лишению свободы и пресечения попыток к освобождению указанных лиц;

е) отражения группового или вооруженного нападения на военные городки, воинские эшелоны, жилища граждан, помещения государственных органов, предприятий и организаций;

ж) подавления сопротивления вооруженных групп.

Этот перечень дается как исчерпывающий.

Однако оценка допустимости (в соответствии с Конвенцией и практикой ЕСПЧ) названных мер, связанных с применением оружия, требует подтверждения не только их законных целей, но и соизмеримости возникающего риска лишения жизни с достигаемым таким образом результатом. Никакой общественный интерес не может оправдать поставление в опасность и тем более лишение жизни лица, не представляющего угрозы для жизни других людей. Нельзя оправдать такие меры, если они применяются для воспрепятствования побегу лиц, не совершивших тяжких преступлений. Право на жизнь утрачивает свой неотчуждаемый характер только в ситуации, когда лицо умышленно посягает на жизнь других и, предотвращая эту опасность, приходится прибегнуть к применению силы.

Эти подходы не могут не признаваться и в случаях, когда проводятся антитеррористические операции. При этом согласно практике ЕСПЧ государство, наряду с контролем за соответствием используемых силовых мер потребностям защиты от противозаконного насилия, должно также уделять внимание расследованию обстоятельств, связанных с подготовкой и проведением операций, чтобы свести к минимуму возможность смертельного исхода в результате применения силы*(179).

В то же время из признания за правом на жизнь и его государственными гарантиями высшего места в иерархии прав и свобод, а также из ст. 18, 46 и 53 Конституции следует обязанность государства обеспечивать судебную защиту от незаконного поставления в опасность права на жизнь, включая гарантии привлечения к ответственности по суду должностных лиц государства за непосредственное применение силы и соответствующие незаконные приказы об этом, а также возмещение вреда, причиненного подобными незаконными действиями (см. п. 5 резолютивной части Постановления КС РФ от 31.07.1995 N 10-П*(180)).

2.1. Часть 2 комментируемой статьи программирует отказ от применения в России смертной казни — этот отказ представлен конституционным законодателем в качестве одной из его целей. Одобренный в 1993 г. текст Конституции исходил из того, что в федеральном законе данная мера наказания может быть установлена лишь на ограниченный период времени — впредь до ее непременной отмены.

Таким образом, в перспективе законодатель был ориентирован на устранение смертной казни из закона и практики. Поэтому нельзя согласиться с мнением о том, что Конституция предопределяет свободу усмотрения для законодателя по поводу сохранения в России такой меры наказания. В момент принятия Конституции были существенно сужены допустимые рамки использования данной исключительной меры наказания: она могла предусматриваться только за особо тяжкие преступления против жизни — во всех других случаях в силу Конституции она была исключена из уголовного закона.

В то же время сама модальность ч. 2 комментируемой статьи, не обязывающей, а лишь в исключительных случаях допускающей при определенных процессуальных гарантиях — не созданных еще — возможность такой меры наказания, означает, что отказ от нее теперь в отсутствие таких гарантий является реальностью. Сохранение же смертной казни в качестве меры наказания, напротив, нереально без предоставления обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, т.е. без соблюдения введенных Конституцией дополнительных условий. На момент принятия Конституции суд присяжных, вводившийся поэтапно, был учрежден лишь в 10 субъектах РФ, и, следовательно, это условие не могло считаться уже выполненным. При таких обстоятельствах от законодателя требовалось больше усилий для того, чтобы сохранить смертную казнь, обеспечивая соблюдение при этом процессуальных конституционных гарантий. По существу, вынесение приговоров с назначением такого наказания с момента принятия Конституции являлось ее нарушением.

С точки зрения неотъемлемого права на жизнь и запрета ограничения этого права (см. выше) смертная казнь ни в каких случаях не может быть адекватным наказанием, так как при самой тяжкой вине в момент назначения такого наказания судом оно больше не может рассматриваться как мера, которая обеспечивает предотвращение и абсолютно необходимую защиту от опасности для жизни. Цель наказания изобличенного преступника не может оправдать лишение его жизни, исходя из критериев правомерного применения насилия со стороны государства, сформулированных в международном гуманитарном праве.

2.2. Отмена смертной казни в России состоялась в соответствии с буквой и духом Конституции в рамках объективного конституционно-правового и международно-правового развития. В 1966 г. Россия вступила в Совет Европы, подписав Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, и приняла на себя обязательство в течение года подписать и в трехлетний срок ратифицировать также являющийся ее составной частью Протокол N 6 о запрете смертной казни, который внес существенные изменения в ст. 2 Конвенции, исключив для стран — участников этого международного договора возможность предусматривать в своем законодательстве смертную казнь за любые преступления, кроме совершенных во время войны или при неизбежной угрозе войны. Подписание данного Протокола и введение моратория на применение смертной казни в мирное время является одним из условий членства в Совете Европы и обычной его практикой при принятии новых членов.

Указом Президента РФ от 16.05.1996 N 724 Россия подтвердила эти свои намерения со ссылкой на то, что ст. 20 Конституции допускала применение смертной казни лишь временно, и в 1997 г. подписала Протокол N 6. При этом в соответствии с обязательствами РФ, взятыми ею при вступлении в Совет Европы, с августа 1996 г. (по распоряжению Президента) в России не исполнялись приговоры к смертной казни, а уже в июне 1999 г. Указом Президента были помилованы также все ранее осужденные к этой мере наказания (более 700 человек), которым смертная казнь была заменена на лишение свободы пожизненно или на неопределенный срок.

В 1999 г. мораторий на исполнение смертной казни дополнительно получил существенное конституционно-правовое обоснование в решении КС РФ. Исходя из временного, переходного характера конституционной нормы, допускавшей смертную казнь впредь до ее отмены лишь при предоставлении обвиняемому в особо тяжком преступлении против жизни права на рассмотрение его дела судом присяжных, и учитывая, что такие суды существуют и действуют лишь в 10 из 89 субъектов РФ, Конституционный Суд не мог не оценить отсутствие этой процессуальной предпосылки как исключающее применение наказания в виде смертной казни к любому лицу, в том числе и при рассмотрении его конкретного дела с участием присяжных, (Постановление от 02.02.1999 N 3-П*(181)). Иное противоречило бы принципу равенства перед законом и судом, требованию законного состава суда для каждого дела и могло бы привести к тому, что обеспечение права на справедливое правосудие перед законным судом дискриминировало бы тех, кому предоставлялась возможность воспользоваться судом с участием присяжных, в их конституционном праве на жизнь в сравнении с другими виновными в аналогичных же преступных деяниях.

В результате в Российской Федерации действуют два моратория на применение смертной казни, введенные Президентом и Конституционным Судом. Дальнейшее развитие в этом направлении предполагает принятие парламентом РФ — Федеральным Собранием — закона о ратификации Протокола N 6, проект которого был уже дважды отклонен нижней палатой парламента. Необходимо также внесение соответствующих изменений в УК, с тем чтобы уже не применяемая судами смертная казнь — как альтернативная мера наказания наряду с предусмотренными за те же деяния иными санкциями — была исключена из текста закона. Однако невнесение таких изменений в УК не означает, как нередко утверждают, что после введения судов присяжных на всей территории РФ (до 2010 г. отложено их образование в Чеченской Республике) применение смертной казни в России станет возможным.

Из ч. 1 ст. 17 и ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации во всяком случае вытекает, что законодатель в области прав человека не может принять регулирование, расходящееся с международно-правовыми нормами, и должен соблюдать также нормы действующей для Российской Федерации Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., предусматривающей в ст. 18, что государство, подписавшее договор под условием его ратификации, также до ее совершения или официального отказа от договора, обязано воздерживаться от каких бы то ни было действий, которые лишали бы договор его предмета и цели. Названная обязанность возлагается на все органы государства, которые в данном случае после подписания Протокола N 6 не вправе — в нарушение Венской конвенции — рассматривать применение смертной казни как возможное де-юре или де-факто, поскольку это явно противоречит предмету и цели названного Протокола. Таким образом, запрет на применение смертной казни обоснован в правовом отношении самой Конституцией, а также действующими международными договорами РФ.

Мораторий на исполнение смертной казни является правоприменительным актом, основанным на Венской конвенции, с одной стороны, и на обязательствах РФ, которые закреплены в ее Конституции, — с другой. Следовательно, несмотря на то что Протокол N 6 не ратифицирован, суды не вправе применять смертную казнь в соответствии с духом и буквой действующих для Российской Федерации международных договоров. Конечно, нератификация названного Протокола свидетельствует о том, что в России существуют проявляющиеся во всем мире опасные социальные и правовые заблуждения относительно смертной казни, для которых характерны ложные представления об эффективности жестоких наказаний в борьбе с преступностью или их значении для защиты жертв преступлений.

До сих пор в УК не внесены соответствующие изменения, и в его тексте по-прежнему среди возможных видов наказания фигурирует смертная казнь (ст. 44, 59), что повлекло включение в новый УПК дополнительных процедур для уголовных дел о преступлениях, с которыми УК связывает возможность применения смертной казни (например, требование единогласия при назначении ее судом). Направленность таких нововведений на гуманизацию процессуального регулирования не служит заменой конституционно-правовых обязанностей России по отмене смертной казни. Тем более что, согласно ст. 3 Протокола N 6, отступления от его положений не допускаются, а Совет Европы уже предупредил государства, не только являющиеся его членами, но и имеющие в нем статус наблюдателей, что они будут лишены своего статуса в этой организации, если не исключат практику применения смертной казни.

Закон притяжения

Закон Притяжения – один из самых могущественных законов на Земле. Он определяет всю нашу жизнь, и чтобы мы могли влиять на свою жизнь и изменять ее в лучшую сторону, нам необходимо понимание этого закона.

Закон притяжения гласит: Притягивается то, что похоже. Каким образом этот закон выражается в нашей жизни? Вы замечали, что если вы с утра проснулись в плохом настроении, то потом весь день не задался, а настроение все хуже и хуже в течение дня. Или еще пример: есть такие люди, которые часто говорят о болезнях, жалуются на различные болячки – вот такие люди чаще всего и болеют, притягивая к себе болезни своими мыслями и разговорами. Примеров закона притяжения может быть очень много и чем больше примеров, тем больше я убеждаюсь, что этот закон саамы могущественный, что это основа – в жизни ничего не появляется просто так, мы сами притягиваем все, все без исключений.

Закон притяжения – это подтверждение того, что мы сами создаем свою реальность. А что это значит? То, что мы хозяева своей жизни, а значит все в наших руках. Немного работы над собой, своими мыслями, и жизнь потечет в нужное русло.

Понятно, что многое в своей жизни мы притягиваем не намеренно. Иногда мы непроизвольно фокусируемся на чем-то плохом. То есть стоит добавить немного контроля над своими мыслями, разговорами, и нежелательных событий в жизни станет меньше.

Если вы хотите стать богатым, но чувствуете себя бедным, если хотите похудеть, но зациклены на своей полноте, то вам не удастся привлечь желаемое, поскольку это противоречит закону притяжения.

Какой вывод можно сделать из всего выше сказанного?

Нужно сосредоточиться на положительном, нужно думать о хорошем, притягивая в свою жизнь позитив. Старайтесь не зацикливаться на плохом. Понятно, что в мире много плохого, есть болезни и прочие грустные вещи, и от этого никуда не деться. Но не надо пропускать все это через себя, нужно ровно относиться к этому — чем больше эмоций вызывает у вас что-то, тем больше шансов, что вы это привлечете.

Итак, мыслим позитивно и притягиваем позитив! Закон притяжения работает!

Николай Федоряк: Каждая точка зрения имеет право на жизнь

Сегодня гость Регионального информационного центра «Югра» — первый заместитель комитета Совета Федерации РФ по обороне и безопасности Николай Федоряк. Говорили об обороноспособности страны, престиже армии, проблемах миграции, социальных правах граждан и о многом другом.

Разговор начался с вопроса о законе, ограничивающем людям, которые не проходили службу в вооруженных силах страны, доступ к должностям на государственной службе. Николай Александрович подтвердил, что среди инициаторов закона был, в частности, и комитет по обороне и безопасности Совета Федерации. «Мы хотели — и основная часть населения правильно отнеслась к этому закону — поднять престиж к службе в вооруженных силах. Если человек хочет служить на гражданской службе, то почему он уклоняется от военной? На людей, которые больны, имеют отсрочку, многодетную семью, распространяется льгота, как и раньше. Вначале было бурное обсуждение, потом люди поняли, что это жизненно необходимо».

Говорили и о том, стоит ли узаконить статус волонтеров – обсуждение проекта соответствующего закона идет, и достаточно активно. По словам Николая Александровича, у закона есть как сторонники, так и противники, причем противников больше среди волонтерских движений. Многие волонтеры думают, что смысл добровольческой помощи теряется, если она будет ограничена какими-то рамками закона. Но порядок должен быт в любом добровольном движении, считает сенатор — иначе возникают проблемы с проездом к месту работы добровольцев, проживанием, социальной защитой. По мнению нашего ньюсмейкера, волонтеры хорошо проявили себя во время Универсиады в Казани, и этот положительный опыт будет перенесен на Олимпиаду в Сочи. «Закон должен быть, но он не должен ограничивать, он должен оградить волонтерское движение от негативных моментов, которые могут возникать», — резюмировал он.

Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко предложила сенаторам подумать над возвращением графы «против всех» в избирательные бюллетени. Николай Федоряк считает, что каждая точка зрения имеет право на жизнь: если появится эта графа, она даст возможность прийти на выборы тем людям, которые сейчас не ходят голосовать: «Последние выборы показали, что в некоторых городах явка была 10-11%. С моей точки зрения, при этом сама система выбора теряет смысл. Если будут 5 человек голосовать за мэра города-миллионника, это уже не выбор населения, это выбор отдельной категории граждан. Этот вопрос пока обсуждается. У него есть свои противники и сторонники».

Сегодня сенатор, представляющий Югру в Совете Федерации, присутствовал на заседании окружной Думы. Николай Федоряк отметил, что заседание Думы прошло мобильно и все обсуждавшиеся вопросы актуальны, так как затрагивают различные слои населения. Особо он выделяет блок социальных вопросов, которые актуальны не только для Ханты-Мансийского округа, но и для всех регионов России: «В данный момент мы должны сделать все, чтобы людям жилось хорошо. Поэтому, когда речь идет о защите Родины и предоставлении прав нашим гражданам, защите их, — я всегда готов голосовать за это».

Зашла речь и мигрантах. Проблема незаконной миграции – это одна из самых злободневных тем, как для государства, так и в целом для российского народа, — отвечая на вопросы журналистов, отметил сенатор. По его мнению, эта проблема, возможно, не так злободневна для автономного округа, как для Москвы, Санкт-Петербурга и южных регионов России, тем не менее, и для Югры этот вопрос остается актуальным. По словам Николая Федоряка, сейчас власти обратили на эту проблему серьезное внимание, поскольку Россия по привлекательности для мигрантов занимает второе место в мире.

«Либо у нас созданы хорошие условия для притока рабочей силы из ближнего зарубежья, либо приезд для мигрантов у нас слишком доступен, — говорит Николай Александрович, склоняясь ко второму варианту ситуации. – Дело в том, что после распада СССР мы приняли ряд законов, которые позволяли гражданам союзного государства перемещаться по территории бывшего Советского Союза на льготных условиях. Сейчас перемещение и приезд иностранной рабочей силы будет постепенно ужесточаться, законы будут те же, что и для всех других иностранцев».

По его словам, правительство будет ограничивать приток той рабочей силы, в которой Россия не нуждается. В данный момент упор будет делаться на квоты приезда для иностранцев, которые будут способствовать регулированию притока рабсилы из-за рубежа.

«К нам приезжает часть мигрантов, которые не производят никакого полезного продукта для экономики страны, от которых идет один вред, — считает Николай Федоряк. – От этой части мигрантов происходит только криминализация общества, больше стало на различной почве преступлений. Думаю, что миграционные притоки будут в дальнейшем приобретать цивилизованную форму».

По мнению сенатора, вопрос не стоит в недостаче собственной рабочей силы. Проблему можно обозначить тем, что представители современной молодежи не хотят активно пополнять рабочую прослойку, поскольку заводская работа им не кажется престижной и в материальном плане мало привлекательной. Николай Александрович убежден, что престиж рабочей профессии надо повышать, опираясь на опыт советского профессионального образования, когда каждый завод готовил для себя специалистов, когда были семейные рабочие династии.

«Это были штучные люди, они ценились, — считает он. – Но постепенно эти ценности нивелировались, все вдруг захотели стать юристами, экономистами, психологами, социологами. Но мы должны понимать, что без нормальной рабочей профессии не может быть экономического движения вперед», — высказал свое видение проблемы Николай Федоряк.

Рассказывая о своих впечатлениях после встреч с молодежью из различных профессиональных учебных заведений Югры, сенатор пришел к выводу, что современные молодые люди уже не являются тем потерянным поколением, как принято называть молодежь 90-х годов.

«У них есть блеск в глазах», — кратко и емко выразился о молодом поколении Николай Александрович.

Отвечая на вопрос о проблеме радикализации некоторых исламских группировок, Николай Федоряк отметил, что она злободневна не только для России, но и для мира в целом. Примером тому – последние события в Сирии, террористические акты в Соединенных Штатах, в Иране, Кении.

«Если мы не поставим четкие рубежи этой идеологии, то будем иметь печальные последствия — сказал представитель Совета Федерации. – Создалась такая ситуация: либо мы их, либо они нас. Мы – здравые люди, причем, не только власть, но и все слои общества — и не можем допустить этого», — резюмировал Николай Федоряк.

Также журналистов интересовало мнение представителя Совета Федерации относительно будущего армии. Если это будет профессиональная армия, то как будут готовить тех, кто находится в запасе? Если сохранится существующая система призыва, что ждет призывников с высшим профессиональным образованием?

Вопрос интересный и обсуждается на всех уровнях, рассказывает сенатор. На данный момент сложилась такая ситуация, что оружием, которым располагает как наша армия, так и другие страны, могут пользоваться лишь подготовленные люди. «И я много лет служил, но нельзя взять меня сейчас и бросить в какой-то другой род войск, который я не знаю, я там не разберусь. Сейчас достаточно сложная аппаратура, особенно в космических войсках, в ПВО», — поясняет Николай Федоряк. По его мнению, современная техника требует профессионального мастерства.

Сейчас Министерство обороны пробует новую форму обучения – привлечение определенного количество граждан к так называемой форме готовности номер один. «Их приписывают к Министерству обороны. Эти люди получают определенную зарплату, находятся на своем рабочем месте и четыре раза в год привлекаются на сборы по переподготовке, и этот период им оплачивается. Это как бы первый эшелон резерва. Таких людей сейчас около 5 тысяч, потом их будет больше», — рассказывает сенатор.

Армия должна быть профессиональной и хорошо подготовленной, уверен Николай Федоряк. По планам, к 2020 году 70% армии должны составлять специалисты, привлеченные на контрактной основе. Попытка перехода на контрактную армию была и раньше, но сейчас ситуация несколько изменилась. Повышение зарплаты, предоставление служебного жилья, увеличение количества льгот, возможность повышения своего профессионального уровня – все это, как считает Николай Федоряк, должно способствовать реализации перехода армии на контрактную основу.

Не обошли вниманием на пресс-конференции и новую пенсионную формулу. «Я думаю, что она еще изменится, это мое личное мнение. В той форме, в которой она существует сейчас, она многим непонятна. Каждый боится, выйдя на рубеж, не оказаться в том положении, в котором оказываются многие. Я думаю, сейчас эта реформа опробуется, и потом будет выравниваться», — комментирует Николай Федоряк. Также сенатор отметил, что, по его мнению, человек, который добросовестно работал на благо государства, должен достойно чувствовать себя на пенсии – именно к этому должна вести пенсионная реформа. «Тогда каждый будет чувствовать себя социально защищенным», — резюмирует сенатор.