Какая жизнь является идеальной с точки зрения киников

Киники – это знаменитая философская школа Древней Греции, большинство представителей которой выступали последователями учения Сократа. Мыслителей школы еще называли циниками за их несколько угрюмый характер, строгие взгляды, недовольство существующим социальным, политическим и религиозным укладом.

Идейным лидером и апологетом учения является Антисфен. Философ был сыном гражданина Афин и фракийской рабыни. Исходя из этого, Антисфен считался незаконнорожденным и был обречен всю жизнь находиться в статусе неполноправного члена общества.

Антисфен являлся одним из самых преданных и старших учеников Сократа. Увлеченный нравственными убеждениями и личностью наставника, молодой философ не покидал учителя до конца его дней. После смерти Сократа, Антисфен основал собственную философскую школу в одной из гимназий Афин, предназначенной для незаконнорожденных.

Антисфен старался вести жизнь, которая соответствовала его учению. Философ ни перед кем не приклонялся, не считал бедность пороком и нарочито проявлял свое пренебрежение к обладателям власти. Мудрец проводил дни в размышлениях, оставив по себе многочисленные тома сочинений. Его наиболее известные последователи Кратес и Диоген считали, что во всей Греции не отыщется философов, которые равны Антисфену в непоколебимости, бесстрашии и умении жить согласно своим убеждениям.

Школа киников, философия Антисфена имела успех до самой смерти ее основателя. Позже в знаменитую Александрийскую библиотеку было внесено более 70 сочинений мыслителя. После того как не стало Антисфена, еще на протяжении 150 лет активно продвигали свои взгляды киники. Скептики, философия которых переняла немало идей от кинической школы, в последующем полностью растворили это учение в собственном.

Диоген Синопский

Самым ярким последователем учения Антисфена выступал Диоген. Прославился он прежде всего многочисленными причудами. Согласно историческим сведениям, которые дошли до наших дней, философ любил средь белого дня бродить по городу с зажженной лампой. Таким необычным способом мудрец пытался отыскать «хорошего человека» на многолюдных улицах.

Диоген жил в нищете, одевался в одежду, которую ему дарили граждане города, употреблял любую пищу, которая попадалась под руку. В качестве жилья мыслитель, по одним сведениям, выбрал большой глиняный кувшин, а согласно другим – деревянную бочку. За ведение такого необычного образа жизни Диоген получил прозвище «Собака».

Однажды Диогена пригласил в собственный дом богатый гражданин Афин, надеясь на увлекательную беседу с мудрецом. Однако, увидев роскошное убранство помещений, мраморные полы и многочисленные произведения искусства, философ не стал разговаривать с гостеприимным человеком, а лишь развернулся и молча ушел. Позже Диоген объяснил свой поступок тем, что в доме не оказалось лучшего места, куда можно плюнуть, помимо лица хозяина.

Кратес из Фив

Знаменитые киники – это не только Антисфен и Диоген. Другим замечательным последователем философской школы являлся Кратес. Этот мыслитель относился к категории состоятельных граждан. Однако, увлекшись мудростью школы киников, он решил отказаться от роскошной жизни и высокого статуса в обществе. Все имущество Кратес завещал собственному сыну, при условии, если тот не пожелает стать философом.

Как и Диоген, Кратес предпочитал проводить время в размышлениях, практикуя нищенский образ жизни. Лучшей ученицей мудреца выступала его жена Гиппархия, которая в молодости отреклась от своей состоятельной семьи и присоединилась к школе киников.

Учение киников

Киники – это философская школа, которая была основана в Афинах на рубеже 5-6 веков незаконнорожденными членами общества, беднотой, а также странствующими мыслителями. Поводом к формированию школы стал протест малоимущих против ухудшения социальных условий, усиления политического гнета и экономической нестабильности в государстве. Основные идеи учения, которые предполагали ведение нищенской жизни, сходной с собачьей, быстро нашли своих приверженцев по всей Древней Греции.

Чему учили киники? Философия этой школы предлагала населению специфическое мировоззрение, которое предполагало категорическое непринятие потребительских ценностей и рабовладельческих взглядов, законов, морали, традиций и обычаев, которые царили в обществе. В то же время киники не были аскетами. Представители школы старались вести активную деятельность, пропагандируя идеалы свободы, презрения к роскоши. Постулаты учения были направлены на упрощение жизни, достижение равноправия, продвижение космополитических взглядов.

Философия киников находила приверженцев среди людей, которые утратили надежду на светлое будущее, осознали несправедливость законов, разочаровались в обещаниях политиков. Последователи учения занимались не только пропагандой своих идеалов, но и практиковали собственные принципы в жизни. Киники старались максимально ограничивать себя в потребностях, отказывались от материальных благ. Сократическая школа киников считала высшим благом отсутствие тяги к определенному месту жительства, неприкаянность в целом.

Этика киников

Рассматривая, какую этику предпочитали киники, основные идеи философской школы, стоит отметить, что основатель учения Антисфен учил своих последователей отличать «свое» от «чужого». Согласно мнению мудреца, благом для человека может являться лишь его внутренняя свобода, но никак не имущество.

Главным этическим принципом киников выступала добродетель, которая считалась единственным благом. В свою очередь, источником зла являлся порок. Все прочее, помимо указанных понятий, было безразлично мудрецам философской школы.

Взгляды на социальную жизнь и государство

Киники – это мыслители, которые полагали, что человек не должен находиться в рабстве устоявшихся в обществе предрассудков, стараться соответствовать постороннему мнению. Кратес и Диоген нарочно шли наперекор общепринятым нормам, попирали несправедливые законы. Философы специально заводили жаркие споры на улицах, которые доходили до ссор. Таким образом последователи школы киников приучали себя не придавать значения людской брани.

Согласно кинической философии, члены общества делятся на глупых и мудрых. Первые – рабы, которые не имеют собственного мнения и сознания, лишенные добра, истинной радости в жизни. В свою очередь, мудрецам, что отреклись от всего сущего, принадлежит истинная свобода и независимость. Умный человек живет не согласно писаным законам, а опирается на внутреннюю этику.

Идеальным государством в глазах киников была человеческая общность, для которой не существует границ, учреждений, законов, материальных благ. Другими словами – идеалом для представителей философской школы выглядел человек, вернувшийся к своему естественному состоянию в природе.

Отношение к религии

Какое отношение проявляли к религии киники? Философия школы формировала чисто отрицательные взгляды на любые культы. Ведь истинному кинику, который живет согласно принципам учения, религия не могла дать ничего положительного. Идейные лидеры школы считали единственным божеством человеческий разум. Все прочее воспринималось, как продукт фантазии, а также заблуждений и ограничений, которые повсеместно царили в обществе.

Характерные черты философии киников

К основным постулатам последователей учения относилось:

• обретение абсолютной свободы посредством отречения от социальной жизни;
• добровольная отверженность от материальных благ;
• скитание, отсутствие постоянного дома, удовлетворение базовых потребностей путем попрошайничества;
• пренебрежение к гигиене, предпочтение худшим условиям проживания;
• восхваление бедности;
• жесткая критика идеалистических учений;
• непризнание власти человека и богов;
• отсутствие патриотизма и космополитические взгляды;
• концентрация внимания окружающих на человеческих пороках, критика худших людских черт.

В заключение

Киники – особая философская школа, члены которой, вероятно, в силу своего низкого социального статуса, не признавали над собой никакой власти. В последующем от яркого антиобщественного поведения киников произошел термин «цинизм», который подвергает сомнению все сущее. Широкое распространение и популярность учения в Древней Греции в конце 5-го — начале 6-го века, означало, что общество на то время нуждалось в отказе от рабовладельческих устоев и удовлетворении чаяний обедневших, бесправных слоев общества.

Киники философия поиска естественного образа жизни

Ки́ники (др.-греч. κῠνικοί, от κύων (собака) и/или Κῠνόσαργες (Киносарг, холм в Афинах); лат. Cynici), кинизм — одна из наиболее значительных сократических философских школ. Её родоначальником считается ученик Сократа Антисфен [1] , ярким представителем —Диоген Синопский

В начале IV в. до н. э. некоторыми учениками Сократа были основаны философские школы. Одной из них стал кинизм. Считающийся её основателем Антисфен Афинский, развивая принципы учителя, стал утверждать, что наилучшая жизнь заключается не просто в естественности, а в избавлении от условностей и искусственностей, в свободе от обладания лишним и бесполезным. Антисфен утверждал, что для достижения блага следует жить «подобно собаке», то есть жить, сочетая в себе:

· простоту жизни, следование собственной природе, презрение к условностям;

· умение с твердостью отстаивать свой образ жизни, стоять за себя;

· верность, храбрость, благодарность.

Таким образом он стремился жить сам и называл себя аплокион (ἁπλοκύων, истинный пёс). От этого слова происходит название школы,кинизм. (По другой версии, название школы происходит от названия места, где находился гимнасий, в котором Антисфен вёл беседы с учениками — Киносарг, Κῠνόσαργες, «Зоркий пёс».) Эта программа Антисфена послужила основой программы всей школы, а на могилеДиогена Синопского был установлен памятник паросского мрамора со скульптурой собаки (в благодарность за то, что он «указал наипростейший путь к жизни» [2] ).

идеи были оформлены как система именно школой кинизма:

· Аскесис (ἄσκησις), способность к самоотречению и перенесению трудностей. Аскесис киников — предельное упрощение; предельное ограничение своих потребностей; отстранённость от того, что не является предельно необходимым по функции человека как живого существа; «сила духа, характера».

· Апедевсия (ἀπαιδευσία), способность к освобождению от догм религии и культуры. Апедевсия киников — отстранённость от культуры и общества. Киники считают, что культура (в частности, письменность) делает знание мёртвым; таким образом, необразованность, невоспитанность и неграмотность считаются [кинической] добродетелью.

· Автаркия (αὐτάρκεια), способность к независимому существованию и самоограничению. Автаркия киников — независимость и самостоятельность, отказ от семьи, отказ от государства.

Как пишет В. А. Канке: «Киники считали своим учителем Сократа, но они не смогли по-настоящему продолжить его дело. За основу своей философии они взяли практическую мораль Сократа, присущие ему самообладание, спокойствие, неприхотливость в еде и одежде. Не подкрепленные должным интеллектуализмом, эти нормы практической жизни привели к идеалам самодостаточности человека, апатии и безразличия, дополненным требованиями аскезы, постоянной, иногда тяжкой, тренировки души и тела»

Основатель школы Антисфен выступал против традиционного со времен элейской школы разделения мира на умопостигаемое («по истине») и чувственное («по мнению») бытие, и таким образом, против учения Платона о бестелесных постигаемых умом «видах», или «идеях» (чем предвосхитил аристотелевскую критику идей Платона).

Реальность общего не существует, а существуют только единичные вещи; понятие есть только слово, объясняющее то, чем вещь бывает или что она есть. Поэтому применение к отдельным предметам общих понятий невозможно; невозможно ни соединение различных понятий (в единстве суждения), ни определение понятий, ни даже противоречие — так как о вещи может быть высказано только суждение тождества (конь есть конь, стол есть стол). Учение Платона об умопостигаемых «видах» несостоятельно, так как восприятию доступен единичный, чувственно воспринимаемый экземпляр вида, но никак не самый «вид» или «идея».

В этом положении заключается принцип мудрости как практического познания блага. Мудрость состоит не в недоступном для человека теоретическом знании. Признается только практический разум, интегрированный с житейской мудростью; «правильная» наука считается одним из вреднейших явлений. Истинное благо может быть только достоянием каждого отдельного лица, но никак не общим для многих, а целью добродетельной жизни может быть соответственно не богатство, которое может быть разобщенным, но здоровье (спокойствие, умиротворение и т. п.). Отсутствие общих «видов» полагает благо как отрешённость от всего, что делает человека зависимым от (иллюзорного) общего: имущества, наслаждений, искусственных и условных понятий

Основной задачей философии, утверждал Антисфен, является исследование внутреннего мира человека, понимание того, что́ является для человека истинным благом. Поэтому кинизм не создает абстрактных теорий, в отвлеченности от абстрактного стремится к пределу и как система представляет собой комплекспрактических идеалов.

Киническая этика исходит из принципиального фронтального отрицания и неприятия морального кодекса среднего индивида. Такая этика, прежде всего, негативна, «перечеркивает» общепринятые ценности и требует «отучения от зла», то есть разрыва с устоявшимися нравственными нормами. Концепция кинической добродетели сводится т.о. к четырём положениям:

· Натурализм, исходящий из приоритета природы; не из природы-максимума, а из природы-минимума, полагающий низший уровень потребностей и только экономно-необходимую норму потребления.

· Субъективизм, основанный на «свободе воли»; на силе духа, характера, способности к независимому существованию, самоограничению, самоотречению, перенесению трудностей, освобождению от пут религии, государства, семьи и т. п.

· Индивидуализм, ориентирующий поведение человека на достижение независимости от общества, которое налагает на него чуждые ему и враждебные обязанности, индуцирующие чуждые ему свойства.

· Эвдемонизм, предполагающий спасение и счастье в неимущести, умеренности, отстраненности, которые естественны для разумного добродетельного человека, понимающего истинную цену вещей. [источник не указан 622 дня]

Таким образом этический идеал кинизма формируется как:

· крайняя простота, граничащая с докультурным состоянием;

· презрение ко всем потребностям кроме основных, без которых сама жизнь была бы невозможна;

· насмешка над всеми условностями;

· демонстративная естественность и безусловность личной свободы.

Как сумма, в центре кинической философии находится человек с его естественными заботами. Киник ищет норму в природе человека как вида и индивида, и не ждет божественных указаний для решения собственной жизни. При этом индивидуалистический протест киников не вырождается в эгоизм, готовый удовлетворять egoодного за счёт других. Индивидуализм киников приводит к принципу внутренней свободы, которая добывается борьбой с самим собой, но не с «социальным злом». Таким образом, отрицание киников не являлось нигилизмом

Идеи кинической этики обнаруживают свою силу ещё в III в до н. э. Киническое учение послужило непосредственным источником стоицизма, в котором был смягчен кинический ригоризм в отношении социальных норм и установлений. Среди кинических подражателей мы встречаем имена многих выдающихся философов-моралистов и поэтов-сатириков (Зенон, Эпиктет, Сенека, Мусоний Руф, Дион Хрисостом, Филон, Варрон, Луцилий, Персий, Ювенал, Гораций, Петроний, Плутарх,Лукиан, Юлиан и другие).

Образ жизни киников оказал влияние на оформление христианского аскетизма, в особенности таких его форм как юродство и странничество.

В историю европейской культуры, при всей парадоксальности и скандальности своей практики и философии, киники вошли как выдающийся пример человеческой свободы и моральной независимости. Они воплотили в себе образ величия духа, пренебрегающего соблазнами чувственной жизни, социальными условностями, тщеславными иллюзиями власти и богатства.

Сохранили и развили традицию философской провокации материалисты Нового Времени, не избежав естественной трансформации «подлинного» кинизма; «голая истина» Диогена трансформируется в культурную революцию; киническое презрение к богатствам, государству и власти превращается у Ницше в «волю к власти», философское обоснование власти. Кинизм нашёл свое отражение и в философии жизни Шопенгауэра, в его учении о бессмысленности и тотальности жизни, а также в способах Шопенгауэра освобождаться от этой тотальности в искусстве и аскетизме.

Экзистенциализм заимствует у кинизма идею противопоставления социального и индивидного бытия, радикальную разорванность этих сфер. Тайна человеческого поведения состоит в его абсолютной необусловленности, спонтанности, индетерминизме. Провокационные акции киников продолжились в леттризме иситуационизме, ознаменовав начало массового распространения вызывающе-асоциального поведения, присущего контркультуре XX века.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:

Лучшие изречения: При сдаче лабораторной работы, студент делает вид, что все знает; преподаватель делает вид, что верит ему. 8446 — | 6702 — или читать все.

В чем заключается счастье и добродетель по мнению киников

Не менее известной эллинистической школой была киническая, основанная философом Антисфеном Афинским, который полагал, что стремление к Благу является главной особенностью любой человеческой жизни и поэтому достойно философского рассмотрения. Прежде всего Антисфен задает вопрос о препятствиях, которые мешают достижению Блага. Ведь, прежде всего, надо устранить то, что преграждает нам путь к счастью.

Первой и самой главной помехой, по мнению Антисфена, является имущество или частная собственность. Кажется, что плохого в том, если кто-то чем-либо обладает? Напротив, имущество считается всеми несомненным Благом. На самом же деле, оно самое большое на свете несчастье из всех возможных. Тот, у которого ничего нет, во-первых, завидует тому, у кого есть, а зависть — чувство, несомненно, страдальческое; во-вторых, неимущий изо всех сил стремится что-то приобрести и при этом напрягается, проводя дни свои в вечной погоне и борьбе, а значит — в страдании. Тот, кто владеет каким-либо имуществом, боится его потерять, и жизнь его превращается в страх — чувство самое неприятное. Если же ему и случится расстаться со своим богатством, он будет страдать еще сильнее, потому что раз привыкнув к одному, он вряд ли сможет приучить себя к тому, чтобы довольствоваться меньшим. Неимущие завидуют, имущие боятся, первые готовы посягнуть на вторых, которые, в свою очередь, стремятся оградить себя от произвола первых. Зависть и страх порождают ненависть и вражду, и на земле постоянно происходят столкновения, и люди терпят всяческие бедствия. Имущество — корень всех человеческих зол. Какое преступление от маленького до самого великого — не было порождено корыстными мотивами? “Проклятая жажда золота” все пять тысяч лет человеческой истории толкала людей на кровопролитие и насилие, подлость и бесчинства. Инстинкт частной собственности заставлял их совершать самые низкие и гнусные поступки и забывать, подчас, о своей человеческой природе.

Вторым препятствием к достижению Блага является зависимость каждого из нас от стереотипов, правил, норм и условностей, навязанных нам обществом. Все мы с детства прекрасно знаем, что одно считается хорошим, а другое — дурным, что-то обязательно поощряется, а иное непременно осуждается и даже наказуемо. Каждый должен постоянно подавлять свои желания и делать не то,что хочется, но то, что предписано и надлежит. Ограничение себя искусственными и условными общественными установлениями, подчас совершенно глупыми и бессмысленными, доставляет нам, несомненно, отрицательные эмоции.

Для того чтобы быть счастливым, человеку необходимо освободиться от того, что мешает этому. Прежде всего, следует сделать себя свободным от всякого имущества, а во-вторых, обрести свободу от общественных стереотипов и норм, поступать всегда так, как хочется, быть в гармонии с самим собой и не сообразовываться с людскими мнениями. Тот, кто выполнит эти требования, станет существом, живущим совершенно естественно, то есть в полном согласии с природой, а также — предельно свободно и именно поэтому — счастливо. Но такая жизнь подобна существованию животных, чего Антисфен нисколько не отрицает. Напротив, он подчеркивает, что животные, находясь в единстве с окружающим миром, живут необычайно просто, ничего не имея и никогда не стыдясь, не раскаиваясь, не надеясь, не отчаиваясь, они не ведают наших страстей и свободны от наших страданий и потому всегда безмятежны и беззаботны. За этот призыв уподобиться животным современники прозвали Антисфена и его последователей собаками (в греч. — кюон), поэтому школа и получила название кинической, а ее представители были киниками (собачествующими философами). В латинском языке они стали называться циниками. Сейчас мы понимаем под этим словом наглеца, пренебрегающего нормами морали, но, как видим, современный смысл этого понятия слишком далек от его первоначального содержания. Кинизм — это философия, говорящая о совершенстве и гармонии природы и губительном несовершенстве цивилизации, призывающая вернуться к естественному состоянию и проповедующая аскетизм — ограничение потребностей и анархизм — безусловную личную свободу человека от всего навязанного ему извне.

• 29. Дайте краткую характеристику ортодоксальным и неортодоксальным философским школам Индии
• 1. Неортодоксальные даршаны:
• 1 Буддимзм ( «Учение Пробуждённого») — религиозно-философское учение о духовном пробуждении на основе идей Будды Шакьямуни.
• 2 Джайнимзм («победитель») — религиозно-философское учение, которое отрицает авторитет вед и превосходство наследственной касты священников.
• 2. Ортодоксальные даршаны:
• 1. Миманса («разъяснение» ведийского текста о жертвоприношениях) имеет дело с объяснением ритуала, но по своим методам может быть отнесена к атеистическим плюралистским системам,
• 2. Веданта (завершение «Вед») в «Брахма-сутре», базирующейся на упанишадах и «Бхагавадгите», учит о возникновении мира из Брахмана; отдельные души через познание или любовь к Богу — бхакти — автоматически достигают спасения, достигают единения с Богом, не сливаясь с ним.
• 3. Санкхья («разумное взвешивание», или «перечисление») проповедует атеистический плюрализм: первовещество только по видимости связано со своего рода душой-духом; преодоление этой иллюзии гарантирует освобождение,
• 4. Йога (напряжение, тренировка) есть практика созерцания; её теоретической основой служит санкхья, однако ею признается и личный Бог.
• 5. Ньяя (правило, логика) — учение о формах мышления
• 6. В одну систему с йогой слилась Вайшешика, которая стремилась установить различия между всем, что противостоит нам во внешнем и внутреннем мире.
• 30. Выразите основные положения философии джайнизма. В чем заключается этика аскетизма
• 1. Всё живое, каждая вещь обладают душой.
• 2. Каждая душа священна и обладает врожденным бесконечным знанием, восприятием, силой и счастьем (скрытых в её карме).
• 3. Поэтому следует относиться ко всему живому как к себе, никому не вредить и нести добро.
• 4. Каждая душа ответственна за свою жизнь в настоящем и будущем.
• 5. Когда душа освобождается от кармы, она становится свободной и приобретает божественное (чистое) сознание, бесконечное знание, восприятие и счастье.
• 6. Совершенное воззрение, Совершенное знание и Совершенное поведение («три драгоценности джайнизма») открывают путь к идеалу. В джайнизме нет понятия высшего божественного создателя, спасителя или уничтожителя. Вселенная саморегулируется, и каждая душа потенциально может достичь божественного сознания (сиддха) собственными усилиями.
• 7. Основной молитвой в джайнизме является мантра Навокар. Её можно петь в любое время дня. Практикуя эту мантру, человек показывает свое уважение освободившимся душам, заключенным всё ещё в человеческие формы (арихантам), полностью освободившимся душам (сиддхам), духовным учителям (ачарьям) и всем монахам. Обращаясь к ним, джайны приобретают вдохновение и встают на путь истинного счастья и полной свободы от кармы. В этой главной молитве джайны не просят об одолжениях или материальных благах. Эта мантра служит как простой показатель глубокого уважения к тем, кто более развит духовно. Мантра также напоминает приверженцам джайнизма о конечной цели — нирване и мокше.
• 8. Сознание души, а не сознание тела является основой совершенного воззрения, условием совершенного знания и основой совершенного поведения. Оно ведёт к состоянию отрешения от земных вещей, а значит, к непредвзятости, ненасилию, что означает сострадание, прощение в мыслях, словах и действиях в отношении к другим существам, а также к уважению взглядов других (неабсолютизму).
• 9. Джайнизм особенно подчёркивает важность контроля чувств, так как привязанность к земному, зависимость от материального мира, боязнь утрат могут удалить человека от настоящей природы его души и завести в тёмный туннель невежества, ненависти и насилия.
• 10. Цель джайнизма — освобождение души от негативных эффектов, вызванных неправильными действиями, мыслями и речами. Эта цель может быть достигнута через очищение кармы, если использовать «три драгоценности джайнизма».

Аскетизм (греч. askeo — упражняться) — нравственный принцип, утверждающий превосходство человеческого духа над плотью и требующий ограничения чувственных наслаждений или отказа от земных радостей во имя высших духовных идеалов.

Целью аскета может быть достижение личного нравственного совершенства или блага других людей. Во имя этого аскет готов переносить физические страдания, материальные лишения, духовные испытания.

Аскетизм был свойствен представителям некоторых философских школ, провозгласивших свободу духа от чувственных желаний, независимость от общепринятых норм и правил поведения. Тем самым они утверждали принцип индивидуализма . Формы проявления аскетизма — отшельничество, монашество, безбрачие, обеты.

Пренебрежение мирскими благами, аскетические настроения характерны для тех людей, которые остро ощущают социальное неравенство. Отрицая богатство и распущенность, они призывают к отказу от роскоши, комфорта, проповедуют строгий, простой образ жизни .

Философия киников

Главные представители философии киников

Основателем сократической школы киников был Антисфен, сын афинянина и фракийской рабыни, по афинскому закону незаконнорожденный и неполноправный. Рассказывают, что когда его как-то попрекнули происхождением его матери, он отвечал, что сама мать богов была родом из Фригии. Среди учеников Сократа он был одним из старших: по-видимому, он родился в половине V в. и был софистом и ритором ранее знакомства с Сократом. Он испытал влияние наиболее выдающихся софистов своего времени — Горгия, которого он слушал при первом приезде его в Афины (в 427 г.), Протагора, Продика, Гиппия, и влияние эти сильно сказывалось в нем впоследствии. Увлеченный личностью и нравственным учением Сократа, он сделался самым ревностным его последователем и не покидал его до конца: Платон называет его в числе свидетелей смерти учителя. После этого он основал школу в гимназии Киносарг, которая ранее назначалась для незаконнорожденных; патрон Киносарга Геракл сделался и патроном школы, получившей название кинической. Прямых учеников у Антисфена было, по-видимому, немного, но все же его успех, то внимание, которое он привлекал, были, вероятно, значительны, чем объясняется ожесточенная полемика Платона, нападки Исократа, похвала Ксенофонта и несомненное влияние Антисфена на последующую философскую и нравственную мысль. Он умер в глубокой старости, оставив многочисленные сочинения, отличавшиеся своей риторической отделкой. Составленный александрийскими библиотекарями список перечисляет 74 сочинения — философские, риторические и аллегорические толкования на «Илиаду» и «Одиссею».

Из ближайших учеников Антисфена известен преимущественно Диоген Синопский, «сумасшедший Сократ», как его называли в древности, «пес», живое воплощение философии киников, основатель кинического «правила жизни», которое он преподавал словом и делом в качестве странствующего нищего проповедника в Афинах и Коринфе, где он умер в 323 г. Среди множества анекдотов о нем или изречений, которые ему приписываются, нет возможности отличить подлинное от вымышленного; но самый образ Диогена, который рисуется в них, несомненно вымышлен быть не мог, точно так же, как и образ Сократа. Диоген имел историческое значение именно своей личностью, этим личным образом, который он так резко запечатлел в умах современников.

Замечательнейшим последователем Диогена был Кратес из Фив. Увлекшись кинической мудростью, он отказался от своего значительного богатства, завещав его сыну, — в случае, если тот не захочет быть философом. Подобно Диогену Кратес вел нищенскую жизнь, которую разделяла с ним его ученица и супруга Гиппархия, также оставившая богатую семью из увлечения проповедью Кратеса. В третьем веке известны киники Менедем и сатирик Менипп; мораль популярных нравственных проповедников III в., Биона и Телеса, тоже проникнута киническим духом, хотя у Биона мы находим оригинальную попытку согласования кинизма с чуждыми ему принципами гедонизма киренской школы. Мало-помалу киническая школа поглощается в сродной ей школе стоиков; но с первого века нашей эры она пробивается в целом ряде странствующих проповедников, привлекающих общее внимание своим юродством, резкостью, грубостью своих нападок на условность человеческих нравов и на ложь цивилизации, наконец, своей проповедью опрощения. Помимо отдельных представителей, каковы Деметрий (при Нероне), Эномай (при Адриане), Демонакс (в первой половине II века), Перегрин Протей, который публично сжег себя на Олимпийских играх в 165 г., можно отметить общее влияние киников на других моралистов этого периода (Дион Златоуст I в., Сенека, Эпиктет и др.).

Учение киников о познании

В противоположность мегарской школе киническое учение отличалось практическим характером. Философия есть жизненная мудрость. Поэтому отвлеченное знание отвергается киниками как бесплодное, ненужное и невозможное. Мало того, доказательство невозможности знания являлось Антисфену истинным введением в философию, обращением к истинной философии. «Добродетель достаточна для счастья, — говорит он, — а для добродетели не требуется ничего кроме силы Сократа; от дел зависит она и не нуждается в обилии слов и познания» (Diog. L. VI, 11): в обилии слов и риторики Антисфену отказать нельзя, и, по крайней мере в ранний период существования его школы, учение о невозможности познания (агностицизм) разрабатывалось весьма усердно, в особенности в полемике с другими учениями, как это видно из сочинений Платона и даже из самых заглавий сочинений Антисфена, приведенных у Диогена Лаэрция («Истина», о диалектике, о знании и мнении, о спрашивании и ответе, об употреблении имен, об учении и т.д.). Риторические произведения Антисфена и его толкования на Гомера также заставляют предполагать, что исключительно практический характер был придан школой лишь Диогеном.

Агностицизм Антисфена, или его отрицание возможности знания, обосновывается его учением о понятии: Платону вся эта доктрина, которую он опровергает в «Теэтете» и бичует в «Евтидеме», является чистой софистикой, чуждой духу Сократа. Тем не менее она отправлялась от Сократова требования знания, основанного на логическом определении или на правильно образованных понятиях.

Что же такое, по Антисфену, понятие и каков его подлинный предмет? Понятие, говорит Антисфен, есть «слово, объясняющее то, чем бывает или что есть вещь»; но так как все вещи суть единичные, индивидуальные предметы, то и понятия вещей должны быть индивидуальные. Каждая вещь должна определяться собственно ей принадлежащим понятием (οἰκειῳ λόγῳ), а потому всякое общее определение частного единичного предмета ложно. Исходя отсюда, Антисфен, вероятно по примеру Горгия, отрицал возможность сочетания общего сказуемого с единичным подлежащим. Невозможно, говорит он, чтобы многое было единым и единое многим; нельзя сказывать о едином субъекте множество признаков и точно так же вообще нельзя приписывать ему отличный от него предикат (А=не А). Так, нельзя сказать «человек добр»: человек есть человек, и добро есть добро. Синтетические суждения невозможны, логическое сочетание различных понятий невозможно: поскольку понятия соответствуют вещам, должны быть не общие, а лишь единичные понятия, — у каждой вещи свое «собственное». И потому вещи можно называть или сравнивать, но не определять. Антисфен отрицает возможность общих определений, даже через посредство перечисления признаков: для сложных предметов допускается перечисление частей, но нечто простое, элементарное не допускает определения. Элементы познаваемого нельзя определять чем-либо отличным от них, — их можно разве сравнивать с чем-либо на них похожим: их можно только называть; определять можно лишь нечто сложное, поскольку мы знаем его составные части, как мы можем прочитать слово лишь тогда, когда мы знаем буквы, из которых оно состоит.

Таким образом, общие определения и суждения, заключающие логическую связь субъекта с отличным от него предикатом, невозможны. Существуют лишь единичные вещи, а общие понятия суть лишь чистые фикции. «Я вижу человека, а не человечество, лошадь, а не лошадиный род», — говорит Антисфен. «Это от того, что у тебя нет глаз, чтобы его видеть», — отвечал Платон, которому невидимые, но умопостигаемые идеи, составляющие предмет наших понятий, представлялись истинно, несомненно сущими.

Отсюда резкая полемика между философией киников и школой Платона: первые высмеивали не только идеализм Платона, но и его попытки естественнонаучной классификации родов и видов; Платон, со своей стороны, упрекал киников за их крайний материализм и обличал приемы «софистической гидры» Антисфена. Учение киников представляется ему крайним атомизмом мысли, в котором «все сущее растворяется в порошок», вся действительность разбивается на какие-то конечные неразложимые предметы, которые не могут вступать в логическую связь между собой. Венцом этой антилогики является учение о том, что невозможно никакое противоречие, никакое заблуждение: о каждой вещи может сказываться лишь ее собственное понятие (А = А); если оно сказывается, то противоречия нет, если оно не сказывается, то нет речи и о самой вещи. Разрешение этого софизма просто: если нет логического суждения, нет и противоречия и логического заблуждения; если нет возможной связи понятий, то нет ни истинных, ни ложных суждений, нет логики вообще»: киники «зашивают людям рты». Таким образом, на развалинах теоретической философии воздвигается философия практическая. Естественно спросить, разумеется, как возможно какое бы то ни было учение на этих развалинах? Но, по-видимому, Антисфен, ниспровергая возможность истинного логического знания, еще не отвергал возможности достоверности вообще, возможность истинного мнения: доступное человеку знание он сводил к истинному мнению, опосредствованному рассуждением. Платон обличал это положение, доказывал его непоследовательность, несостоятельность. Но как бы то ни было, киники считали себя здесь истинными последователями Сократа: они показывали несостоятельность и невозможность теоретического знания, ограничивая философию практической задачей познания блага. Эта задача представлялась им достижимой, поскольку в ней единичный человек ограничен самим собой. Согласно философии киников, подлинной действительностью обладает лишь единичное существо, а потому истинное благо есть благо единичной личности, а не отвлеченная идея мегарцев; это благо каждый должен искать в себе самом, по указанию Сократа. Мудрый довлеет себе, и мудрость его состоит в том, чтобы осуществлять свою внутреннюю самодовлеющую свободу; отрешаясь от всего, что не есть он сам, утверждая свою самодовлеющую личность, он делается блаженным и свободным, достигает невозмутимого царственного спокойствия духа и радости.

Этика киников

Как истинное понятие вещи есть лишь ее «собственное» понятие, так и истинное благо может быть лишь «собственным благом». Киник Диоген говорил, что Антисфен научил его отличать чужое от своего. Благом человека может быть только то, что может составлять его собственность, быть ему собственным. Имущество, свобода, здоровье, самая жизнь — не наши, не могут составлять неотъемлемой собственности, а следовательно, и истинного блага нашего существа; точно так же и на том же основании лишение всего этого не составляет действительного зла. Истинную собственность человека, согласно философии киников, составляет лишь его внутренняя свобода и сила его духа, его «добродетель» или доблесть, доброта. Только добродетель есть благо, только порок есть зло; все прочее безразлично.

«Добродетель» человеческого духа есть прежде всего сила: «для добродетели не нужно ничего, кроме силы Сократа»; она определяется не сознанием нравственного долга, не нравственными чувствами любви, сострадания или голосом совести: наоборот, никакого отвлеченного нравственного закона не существует, нравственные понятия людей о хорошем и постыдном — условны, искусственны и ложны, а нравственные чувства любви или дружбы привязывают человека к тому, что не есть его «собственное» благо, ставят его в зависимость от других, между тем как истинно мудрый и доблестный, сильный и свободный, как бог, довлеет себе. Поэтому ἀρετή, «добродетель», этика киника имеет преимущественно отрицательный характер: она состоит в освобождении от всего внешнего, в самодовлении, в воздержании от наслаждения и нечувствительности к страданию, в подавлении страстей. «Поэтому они и определяют добродетель как апатии своего рода и как спокойствие», — говорит Аристотель.

В этом состоит этика киников, которую они проповедовали словом и делом. Отсюда их аскетизм, их проповедь о вреде богатства и наслаждения, о ничтожестве временных благ и зол. Удовольствие есть скорее зло, нежели благо, ибо оно порабощает нас плоти и внешним вещам, заставляя нас видеть в них мнимое благо: «я предпочел бы сумасшествие наслаждению», — говорил Антисфен. Труд, страдание, самое физическое рабство воспитывают добродетель. Многотрудная жизнь Геракла с его постоянными лишениями и подвижничеством — вот образец для киников, постоянный пример их декламаций, нравственных аллегорий и притч.

Мудрость дает нам сознание добра и освобождает нас от зла, от преследования мнимых целей. Поэтому к ней сводится добродетель. Но между тем как Сократ требовал для добродетели лишь совершенного знания, этика киников требовала также воспитания, упражнения воли и постоянного труда. То, что давалось Сократу без видимого усилия, является здесь результатом непрерывной борьбы и упражнения, борьбы со страстями и самозакаления в лишениях и терпении.

Безразличное отношение ко всему внешнему, подавление страстей, возможно полное ограничение потребностей — вот в философии и этике киников путь к истинной свободе, и отсюда новое правило жизни, то своеобразное подвижничество, образец которого явил Диоген. Уже Антисфен проповедует отречение от внешних благ, но он еще не считал нужным вести жизнь бездомного нищего и, по-видимому, даже получал гонорар от своих слушателей. Начиная с Диогена, киники облекаются в рваные рубища и являются с посохом и сумою нищих. Диоген довольствуется скудной пищей, спит на голой земле и лишь от непогоды, как пес, укрывается в старой бочке. Он приучает себя к перенесению зноя и холода: зимой он обнимал обледенелые статуи, летом валялся на раскаленном песке. Он пил воду сперва из глиняной кружки, а потом обходился и без нее, увидав однажды мальчика, который пил ее пригоршнями. Он ел травы и коренья, иногда сырое мясо, говоря, что при нужде не отказался бы и от человеческого. Следуя Сократу, он признавал, что ни в чем не нуждаться свойственно лишь богам, а нуждаться в малом — тем, кто уподобляется богам. Конечно, не все потребности могут быть подавлены. При совершенном освобождении человека от каких-либо объективных нравственных норм, от обязанностей по отношению к обществу и ближним, каждое отдельное действие оценивалось лишь с точки зрения достижения конечной цели — свободы, являясь само по себе безразличным. Раз благо заключается в освобождении от потребностей и страстей, то удовлетворение некоторых необходимых физических нужд (напр., голода или половой потребности) является средством для этой цели. Только чем проще, грубее, иногда отвратительнее удовлетворение, — тем лучше, все равно каким путем оно бы ни достигалось. Чтобы на практике демонстрировать свои способы удовлетворения человеческих потребностей, Диоген, если верить анекдотам, не останавливался перед самыми грубыми оскорблениями общественной нравственности, перед проявлениями такого «цинизма», который едва ли может быть превзойден. Нет того свинства, которого бы он не совершал публично, выражая сожаление, что и голода он не может удовлетворять столь же простыми способами.

Истинный философ-киник никогда не порабощается игу наслаждения и чтит единую бессмертную царицу — свободу. «С сумой и в рубище он проводит свою жизнь, как праздник, среди шуток и смеха», как говорит Плутарх про Кратеса. Свобода, внутренняя свобода духа дает радость и счастье и вместе делает человека неуязвимым, ограждая его от ударов судьбы. Лишь там этика и счастье, где человек умеет сохранить безмятежную «апатию», ясное спокойствие духа при всяких обстоятельствах. А для этого нужны бесстрастие и твердость, приобретенные упражнением и закаленные подвижничеством, и нужна мудрость, освобождающая нас от предрассудков, от рабства миру и плоти, судьбе и наслаждению. «С тех пор, как меня освободил Антисфен, я не рабствовал никому», — говорит Диоген.

Взгляд киников на общество и государство

И прежде всего философ не должен рабствовать предрассудкам, условностям человеческого общества и человеческим мнениям. Диоген и Кратес как бы нарочно ставят себе целью идти им наперекор, попирать их; из всех призрачных ценностей человеческая слава есть самая пустая и суетная. Кратес заводил ссоры с публичными женщинами, чтобы приучать себя выслушивать людскую брань: такое значение имеет для него общественное порицание. Согласно философии киников, все люди делятся на два класса, мудрых и глупых: первые считаются единицами, но им принадлежит царственная свобода и совершенство; вторые — безумные рабы, лишенные радости, чуждые добра. Мудрый живет не по писаному закону, а по внутреннему закону своей этической добродетели и мудрости, который совпадает с естественным законом. Отсюда проповедь опрощения и возвращения к природе и протест против неестественности, искусственности культурной жизни. Эта сторона кинической проповеди со всей своей парадоксальностью, со своими резкими нападками на условности быта и нравов имела шумный успех и возбудила наибольшее внимание. Все общественные установления искусственны и условны; все предрассудки ложны и мешают счастью людей; все стремления людей, уклоняющиеся от природы, ложны и суетны; роскошь, богатство, слава, почести — все это дым и чад. И философы-киники декламировали против этого чада жизни, против всех условий и условностей общественной жизни. Они исходили из того противоположения между природой и законом или естественным законом и человеческим законодательством, которое мы находим еще у софистов; в своем требовании опрощения, возвращения к естественному состоянию, они ставили в образец животных, не знающих ни искусственных потребностей, ни искусственных препятствий к удовлетворению необходимых потребностей: чувство стыдливости, которое заставляет человека удовлетворять их в уединении, есть чувство ложного стыда, которого нет у животных. И мы уже говорили, что киники грубо попирали это чувство. Кратес и Гиппархия публично отправляли свои супружеские обязанности, а Диоген шел много далее их. Но зато все самые элементарные чисто человеческие потребности, отличающие человека от животных, представлялись им мнимыми — каковы потребности в жилище, в одежде, приготовленной (не сырой) пище, в утвари: все эти потребности суть лишь дурные привычки, привитые нам с молодости, с которыми надо сражаться, как Геракл сражался с чудовищами. Напрасно ссылаться на нежность человеческого тела, требующего защиты от холода и сырости: лягушки, живущие в болоте, обладают еще более нежным телом, нежели наше. Нравственные потребности любви, дружбы, чувства семейной привязанности, любви к отечеству — ложны. Философия киников отвергает брак и семью, организованное человеческое общежитие заменяется стадом. Равным образом киники освобождали себя от гражданских обязанностей. Диоген первый назвал себя космополитом: вся земля служит ему отечеством, ибо все принадлежит мудрому. Идеальное государство есть человеческое стадо, не знающее ни внешних границ, ни внешних законов и учреждений, ни денег, ни семьи, ни роскоши и вернувшееся к естественному состоянию. Вместе с культурой падают искусства и науки, и в своей проповеди отрицания философы-киники отвергают всякое искусство и всякую науку, кроме искусства и науки истинной жизни; многочисленные диатрибы о суете наук ведут от них свое начало.

Переоценка всех ценностей, «перечеканка монеты» — вот призвание Диогена; он противополагает «судьбе — бесстрашие, закону — природу, страсти — рассуждение»; он не связан ничем, не привязан ни к чему, и он не дорожит ничем, кроме внутренней свободы, для которой не существует рабства. «Кто хочет купить себе господина?» — слова, которые приписывают ему на рынке невольников, когда его продавали в рабство.

Киники и греческая религия

Отношение киников к народной религии и культу было чисто отрицательным. Да и что могли дать истинному кинику греческие боги, и чего мог он от них желать? Внешние блага, зависящие от их воли, для него безразличны. Диоген раздавил однажды вошь на алтаре — это было единственное животное, которое он мог принести в жертву богам, — единственное, которым он был им обязан. Антисфен говорил, что он «пристрелил бы Афродиту, только бы она ему попалась: много она хороших женщин перепортила»; он не хотел ничего пожертвовать Матери богов, которую, по его мнению, должны были бы содержать собственные дети. «По природе» есть один только Бог или Разум, непохожий ни на что видимое: все прочие боги суть искусственные продукты человеческого общества, существующие только в силу «закона», или человеческого установления. Если Сократ чтил закон государства и подобно Гераклиту понимал его внутреннее сродство с естественным и вечным законом, в котором он имеет свой конечный и первичный источник, то особенность древних, как и новых, проповедников «возвращения к природе» именно и состоит в том, что они недостаточно по­нимают естественную необходимость культуры и исторически сложившихся форм человеческого общежития, которые возникают путем естественной эволюции.

Оценка философии киников

Философия киников есть крайний индивидуализм, который в своем последовательном развитии приводит к социальному и моральному аморфизму: человеческое общество разрешается в какой-то бесформенный агрегат, не имеющий смысла и цели, поскольку истинная цель есть цель чисто индивидуальная, цель личного блага, личного освобождения и самоспасения. Все нравственные узы, соединяющие людей — связи дружбы, родства, простого человеколюбия — подлежат упразднению во имя идеала внутренней свободы и безусловного грубого эгоизма. Чем же объясняется в таком случае киническая проповедь, которая давалась нелегко новым пророкам? Они видят в своем подвижничестве высшую миссию: философ есть посланник Зевса, врач-целитель душ, освободитель человечества, пророк истины. Несмотря на тщеславие, нередко сквозившее сквозь лохмотья нищенской одежды киников (слова Сократа про Антисфена, Diog. L. VI, 8), несмотря на погоню за эффектом, которая не останавливается ни перед чем, в этой проповеди скрывалась серьезная нравственная мысль и нравственный протест, вызванный сознанием высшей природы, духовности человеческой личности. В философии киников слышался отголосок подлинного учения Сократа, который умел пробуждать в душах «негодование против собственного рабства» и сознание абсолютной ценности духа. Если они отвергали безусловно всякую иную ценность, если в своем индивидуализме они совершенно игнорировали этику Сократа, то надо видеть и ту долю правды, которая заключалась в их протесте против современного им нравственного и культурного строя, несомненно разлагавшегося и обреченного на гибель. Учение киников называли «философией греческого пролетариата», но они обращались не к одним «нищим и обездоленным», — они проповедовали свободу всем и каждому, противополагая закаленную волю — роскоши и изнеженности и обличая «чад» предрассудков и условностей, опутывающих человеческую жизнь. Но есть ли цель личного самоосвобождения истинная и высшая цель человека, разумная и вместе естественная цель его? Дают ли киники истинную свободу и истинное счастье с их бесчеловечным протестом против нравственных устоев человеческого общества, против семьи, государства, культуры? И если благо заключается в личном счастье, то нищенская добродетель киников в своей постоянной борьбе против естественных склонностей человека, против врожденного стремления к наслаждению есть скорее путь к несчастной жизни и бесчувствию, а не к счастью и радости. Их свобода есть чисто отрицательная свобода. Нас не должно удивлять поэтому, что параллельно кинической школе возникла другая, диаметрально противоположная ей, искавшая высшее благо в наслаждении. То была киренская или гедоническая школа (ἡδονή — удовольствие).

По материалам работ прославленного дореволюционного русского философа С. Трубецкого