Это самый изученный с точки зрения

Что такое психология человека как наука о человеке и для чего она нужна каждому из нас с точки зрения ее изучения? Уважаемые читатели, давайте вместе ответим себе на эти вопросы, и давайте ответим на них настолько правильно и развернуто, насколько это возможно, без подстановки в качестве ответов разного рода стереотипов, бытующих в наших головах, чтобы сделать максимально объективные выводы, основанные на грамотном анализе всего, что мы с вами знаем о психологии. Это поможет нам с вами понять, какие знания для нас действительно важны, почему они для нас важны, и какие качества нам в себе следует развивать, чтобы в совершенстве овладеть этими знаниями.

Изучение психологии человека, по моему глубокому убеждению, является самым важным моментом в нашем образовании и развитии, затрагивающим ключевые аспекты нашей жизни. Именно самих себя нам прежде всего, следует знать в совершенстве, дабы грамотно распоряжаться всеми имеющимися у нас возможностями и жить полной жизнью. Свою природу, свое поведение, свое мышление и психику мы можем изучить посредством изучения психологии, и эти знания для нас, пожалуй, будут самыми важными знаниями в жизни, получить которые нам никто не мешает. О том, что понимается под психикой человека, которую изучает психология, я писать не буду, это вы уже наверняка знаете, любой учебник по психологии вам об этом расскажет. Мы с вами подойдем к вопросу понимания важности изучения психологии человека более глубоким образом, без обсуждения необходимости в ее изучении с точки зрения наших текущих индивидуальных проблем и интересов. Мы взглянем на этот вопрос с общей для всех нас необходимости в изучении данного предмета.

Дорогие друзья, уделите пожалуйста свое драгоценное внимание и время этой моей статье, в которой я постараюсь донести до вас свои мысли, которые были сформированы у меня за долгие годы изучения психологии и последующего применения полученных мною знаний на практике. Никаких банальностей, которые вы можете почитать в многочисленных источниках, посвященных психологии, я здесь писать не стану. Моя задача заключается в том, чтобы, во-первых, сфокусировать ваше внимание на нужных, с моей точки зрения, для вас знаниях, а во-вторых, показать вам, в чем заключается их нужность и полезность для вас. Хватит назидательных и наставительных текстов, отбросим весь этот дидактизм, и вместе будем просто думать над теми вещами, которые действительно имеют для нас значение. Чтобы понять, чего мы с вами можем добиться в жизни посредством изучения психологии человека, достаточно обратить свое внимание на те успехи людей, которых они добиваются, фокусируя свое внимание на чем-то определенном для себя.

Допустим, если вы с детства будете учиться игре на пианино, и если вас не просто будут заставлять это делать, а помогут вам полюбить это занятие, то вероятность того, что из вас вырастет хороший пианист, естественным образом будет очень высокой. Если же вы будете изучать устройство и принцип работы автомобиля, делая это старательно и с любовью и видя для себя в этом смысл, тогда, скорее всего, из вас получится очень хороший автослесарь. Ну а что же психология человека, будучи наукой о нас самих, может нам с вами дать, если мы станем ее старательно изучать? Да в общем-то все она нам может дать все в этой жизни. Ведь, прямо или косвенно, вся наша деятельность и вся наша жизнь сводится к взаимодействию с другими людьми, и от того, насколько мы с вами успешно будем взаимодействовать друг с другом, будет зависеть наше положение в обществе, уровень нашей жизни и наше внутреннее состояние. Вы перестанете злиться на людей, перестанете их ненавидеть и бояться, если просто научитесь этими людьми управлять, научитесь находить к ним подход и добиваться от них нужных вам результатов. Как в таком случае можно кого-то ненавидеть, как можно бояться тех, от кого зависит твое благополучие? Это как с компьютером: когда вы в нем разбираетесь, вам проще с ним работать, потому что вы знаете, что и как вам нужно делать, чтобы он работал нужным вам образом. Человек, при всех его недостатках, это самый ценный ресурс на этой планете, потому что именно человек создает все те блага, которые нас сегодня окружают. Просто человека, если можно так выразиться, нужно уметь готовить, а для этого нужно знать, ну, вы сами знаете что.

Вот как вы думаете, дорогие друзья, что один процент людей, который управляет остальными девяносто девятью процентами населения на нашей планете, знает лучше всего? Вы думаете, эти люди – первоклассные автослесари, или, быть может, это прекрасные инженеры, юристы, бухгалтеры, экономисты, музыканты, или великие математики? Может быть, они хорошие финансисты, экономисты? Ведь говорят, что быть финансистом очень выгодно, всегда мол при деньгах будешь, а деньги якобы у нас правят миром. Так что, может быть, могущественные люди именно в этом вопросе хорошо разбираются? Какие еще тут могут быть варианты, подумайте. Нет, друзья, эти люди прекрасно знают психологию человека, они знают о наших инстинктах и умеют ими управлять, им известны закономерности нашего поведения, принцип работы нашей психики, они понимают образ нашего мышления, на котором это самое поведение основывается, в общем эти люди знают о нас все. Для них человек не является загадкой, для них человек – это весьма примитивное существо, которым легко управлять, воздействуя на него различными способами.

Когда ты знаешь и понимаешь, как что-то, или в данном случае кто-то работает, ты всегда можешь это что-то настроить нужным тебе образом, чтобы оно работало так, как надо тебе. И для власть имущих мы с вами, дорогие друзья, всего-навсего устройства разного назначения, которые они используют по своему усмотрению, зная о том, как нас контролировать и как манипулировать нами. Психологические знания им в этом очень хорошо помогают, ведь именно эти знания являются ключом к умам и сердцам людей. А использовать эти знания можно по-разному. Можно с помощью той же религии людям мозги промывать, а можно напечатать огромное количество ничем не обеспеченных денег и затем за эти деньги покупать любые блага, производимые людьми. Не важно, во что будут верить люди: в деньги, в разных там богов, в правду, в многообещающую рекламу или еще во что,- лишь бы верили, ведь именно эта слепая вера делает их рабами чужой идеи. При этом любую идею можно наделить большой силой, главное – уметь донести эту идею до людей, чтобы она покорила их умы и начала ими управлять, тогда она станет прекрасным инструментом управления обществом в руках ее основателя.

Но психология, как наука, которая изучает психику человека, нужна нам не столько для управления другими людьми, сколько для управления самими собой в первую очередь, или лучше сказать – для понимания нами самих себя. Я вообще не рассматриваю вопрос о манипуляции людьми как повод изучать психологию. И дело тут не в нравственности, которой, конечно, тоже необходимо придерживаться, а в приоритете значимости своей собственной личности для самого себя. Ведь это мы с вами определяем для себя, кем мы будем в этой жизни и как мы будем в этой жизни, именно мы, самый важный для себя человек в жизни, а не кто-то другой, и на себе, а не на ком-то другом, нам следует концентрировать свое внимание прежде всего. А чтобы грамотно определить для себя нужную нам роль в этой жизни, мы должны уметь собой управлять и должны хорошо понимать себя, дабы, во-первых, не позволять внешним факторам определять наше внутреннее состояние и наше миропонимание посредством манипуляций нами, а во-вторых – точно знать о том, что нам действительно нужно в жизни, исходя из собственных разумных выводов о ней. Вот всему этому способствует изучение психики человека, с помощью изучения психологии. Психология помогает нам понять многие закономерности нашего поведения, от которых в значительной степени зависит наша жизнь.

Изучать психологию человека желательно вместе с изучением философии. Объясню почему. Когда мы изучаем психологию, мы с вами получаем готовые знания в виде определения смысла и определения закономерностей нашего с вами поведения. Фактически, при обычном изучении психологии мы перенимаем всю ту обучающую нас информацию в готовом виде и затем, руководствуясь этой информацией, стараемся что-то понять для себя с точки зрения психологии. Но этого понимания, основанного лишь на знаниях психологии, не достаточно. Не достаточно быть просто живым учебником, живой библиотекой, наполненной знаниями, необходимо еще уметь мыслить, то есть уметь обрабатывать имеющиеся в нас знания, а также уметь анализировать и фильтровать все вновь поступающие к нам знания.

Мышление обязательно нужно в себе развивать, это очень важное качество в человеке, жизненно важное. Именно мышления нас пытаются лишить с самого детства, когда постулируют нам разного рода знания, проверить которые на действительность нам не представляется возможным. Нас не столько учат мыслить, сколько учат верить в достоверность тех знаний, которые мы получаем при классическом образовании. Это никуда не годится, поскольку вы никогда не сможете в совершенстве изучить такой предмет, как психология, если не будете мыслить. Вот обратите свое внимание на имеющиеся у вас ответы, которые вы готовы дать на тот или иной вопрос. К примеру, что вы скажете о происхождении человека – откуда мы с вами появились? У вас есть ответ на этот вопрос? А является ли этот ваш ответ результатом вашего глубинного анализа всех имеющихся вариантов ответа на этот вопрос, после которого вы аргументированно можете свой ответ обосновать? Или, быть может, это ответ, который вам навязали, а вы просто верите в его истинность? Подумайте хорошенько над своим ответом, над своими знаниями, а главное, над своей способностью мыслить, ибо все это в совокупности отражается на той жизни, которой вы живете.

Философия развивает в человеке мышление как таковое, она не дает нам ответы на наши вопросы, она помогает нам самим их искать и тем самым делает нас настоящими людьми. С помощью философии изучение психологии человека, изучение нашей с вами психики и мышления становится более живым и интересным, так как загадок в нас с вами пока еще хватает, и далеко не обо всех своих возможностях мы знаем. И когда вы изучаете психологию не просто перенимая сырые знания, вам, друзья мои, постепенно начинает открываться истинная картина природы человека и того мира, который он сам себе создал. Самое главное для каждого из нас, и я это отметил в своей самой первой статье, это быть реалистами и видеть себя и свою жизнь в истинном ее свете. Вы в принципе не сможете принимать в жизни правильные решения, если будете находиться в плену навязанных вам иллюзий, и пусть реальность не так порой прекрасна, какой мы хотим видеть ее в своем воображении, зато в ней, во всяком случае у нас с вами, имеются колоссальные возможности. Но, чтобы этими возможностями воспользоваться, нужно понимать, как устроен этот мир, по каким законам он живет, что представляет из себя человек и каковы его потребности и желания. Человек – это машина, и чем больше вы будете об этой машине знать, тем проще вам будет ею управлять. Тот, кто умеет управлять людьми, кто умеет подчинять их своей воле и своим интересам, всегда будет занимать в обществе высокое положение. Знания о человеке – это самые ценные знания в этом мире.

Ко мне, как к психологу, люди постоянно обращаются за помощью, которую я оказываю таким образом, чтобы не просто помочь провести анализ той или иной ситуации в жизни людей, но и научить их этот анализ проводить самостоятельно. Это я считаю действительно правильной и настоящей помощью, которая не делает людей зависимыми от чужого мышления и от чужих знаний. Люди часто просят помочь им понять, в чем причина их жизненных проблем, и когда я вникаю в каждую отдельно взятую проблему, я вижу прежде всего отсутствие понимания у людей элементарных жизненных закономерностей, на которых их проблемы основываются. Очень многие хотят быстро и эффективно решить свои проблемы, но этого в принципе невозможно сделать, если человек далек от понимания закономерности имеющихся у него проблем. Ведь, будучи заблудившимся по жизни, человек должен сначала выбраться из плена своих иллюзий, а после уже можно постепенно начинать разбираться с тем, почему та или иная проблема вообще появилась. А выбираться из мира иллюзий и стереотипов порой очень непросто, ибо, сами понимаете, привычка имеет большую силу, привычка жить с далеким от действительности пониманием. Это вот как с бизнесом, изучить смысл которого человеку, привыкшему работать за деньги на дядю, крайне сложно, он просто не понимает самой сути бизнеса, так как его учили долгие годы именно наемному труду. Мы, как правило, умеем делать только то, чему нас учили, если сами себя ничему не учим.

Точно так же и со своей жизнью мы часто не можем разобраться именно по причине отсутствия у нас базовых знаний о самих себе и из-за отсутствия у нас правильного мышления, с помощью которого мы можем анализировать себя и свою жизнь. Вот для чего, уважаемые читатели, вам следует изучать не только психологию человека, но и философию, вам необходимо не только знаниями полезными для вас располагать, но и уметь эти знания анализировать. А вообще, друзья мои, хорошо бы интересоваться всеми науками, которые прямо или косвенно изучают человека, отдавая, конечно, приоритет психологии, которая более остальных позволяет глубинно изучить наше с вами поведение. Про социологию я ничего говорить не буду, это та же самая психология, но применимая к массам, и изучить ее для вас не составит большого труда, если вы изучите должным образом психологию человека. Кстати, давайте с вами задумаемся, что значит изучить должным образом, как мы можем изучить психологию, чтобы понять, что мы в ней что-то смыслим? Ну прежде всего, конечно, следует сказать о самоконтроле, который мы получаем по мере изучения психологии, а также о понимании себя и окружающих, благодаря которому мы всегда знаем, с кем и как нам следует себя вести и от кого чего ожидать.

Разумеется, и уровень нашей жизни в принципе должен и будет расти, если мы научимся грамотно взаимодействовать с людьми, так как это взаимодействие позволит нам получать от общества те блага, которые оно производит, на взаимовыгодных условиях. Лично я не представляю себе специалиста в области психологии, который не может выгодным для себя и остальных людей образом продать им свои услуги. Чтобы в этой жизни всегда жить в достатке и занимать в обществе наиболее выгодное и удобное для себя положение, необходимо быть полезным людям и уметь замыкать на себе внимание большинства, как на очень важной и нужной для большинства людей персоне. А этого невозможно достичь, если вы не научитесь понимать это самое большинство людей. Ну вот подумайте сами, что вам нужно для того, чтобы заработать нужное вам количество денег? Деньги платят вам люди, отдавая вам их в качестве средства обмена своего труда на ваш труд. Следовательно, необходимо заинтересовать большинство людей собой и своими услугами, ну или своим товаром, за который они с радостью готовы будут вам заплатить. Сможете вы это сделать, если вы далеки от понимания того, что нужно людям и почему им это нужно? Думаю, ответ на этот вопрос очевиден для всех.

В этом деле можно, конечно, использовать знания психологии и для навязывания людям того, что им на самом деле не нужно, занимаясь манипулированием людскими желаниями, что мы, кстати, и наблюдаем сегодня в нашем обществе потребительского безумия, когда людей разными путями стимулируют к потреблению. Но это не самый лучший способ устроить свою жизнь, потому что всякого рода обман подрывает доверие к вам со стороны людей, когда они о нем узнают, а без доверия в долгосрочной перспективе стабильное положение в обществе занять не получится. Вот обратите свое внимание на то, как реклама сегодня становится все более агрессивной, так как ее менее агрессивная форма перестает действовать на некоторых людей, в ряду того, что она наглым образом лжет и люди перестают ей доверять. Ложь долго не живет, ибо ложь – это насилие, а никому не нравится, когда над ним совершают насилие.

И учитывая то, что обман является своеобразной формой насилия над человеком, знания психологии лучше направлять не на манипулирование другими людьми, а на умелое с ними сотрудничество, тогда можно будет не ненависть людей к себе породить, а глубокое уважение и доверие. В общем, друзья мои, я вот вам показываю все то, что вы и сами можете видеть, если обратите свое внимание на общество, в котором вы живете, и задумаетесь о закономерности жизни в этом обществе. Ведь понимание того, что психология затрагивает все аспекты нашей с вами жизни, является очевидным, тут даже и думать нечего: все что связано с людьми — все это психология. И если на вашей жизни изучение психологии не отражается положительным образом, значит, вы или как-то неправильно ее изучаете, или вы плохой ученик. Вот вам и критерии изучения психологии должным образом.

Если вы научитесь находить общий язык с большинством людей, ну какие у вас в жизни могут быть проблемы? Про отношения между людьми и про социальную иерархию говорить особо нечего,- все это прямо связано с вашим понимаем людей. С людьми вы ладите настолько успешно, насколько хорошо вы их понимаете. И если вы умеете ладить с людьми, не будет у вас проблем ни в отношениях, ни с вашим положением в обществе, ибо вы всегда сможете сделать так, чтобы люди в вас нуждались больше, чем вы в них. Я буду искренне счастлив, если многие из вас, после прочтения этой статьи и самостоятельного ее анализа, склонятся к необходимости изучения психологии человека, как наиболее важного для себя предмета изучения.

Многие наши социальные проблемы связаны именно с тем, что некоторые из нас являются неадекватными, эгоистичными, безнравственными и безответственными людьми с крайне низким уровнем осознанности. Если бы люди правильным образом развивались, если бы они понимали себя и окружающих, умели бы мыслить и принимать взвешенные, рациональные решения, разве мы позволили бы себе жить в бездумном обществе эгоистичных потребителей, в котором человек человеку волк? Ответ, друзья, за вами. Изучение психологии человека вместе с изучением философии однозначно меняет людей в лучшую сторону, причем хочу заметить, дорогие друзья, что в лучшую сторону люди меняются не в плане их угодливости обществу, а для самих себя прежде всего. Мы просто не будем совершать ненужных нам ошибок, если будем достаточно развитыми существами, понимающими суть и смысл своей природы.

И психология, и философия, если вы их будете изучать, поспособствуют повышению уровня вашей осознанности, благодаря которому вы будете достаточно мудрыми и умиротворенными людьми. Вы сами подумайте над этим, я не хочу ни в чем никого убеждать, я хочу, чтобы вы думали и видели, каким именно образом я увязываю наше с вами общее благо со знаниями психологии и умением каждого из нас мыслить. Хорошо, если вы прекрасно разбираетесь в компьютерах, хорошо, если из вас получился отличный юрист, экономист, строитель, слесарь, военный, ученый и так далее. Но будет просто замечательно, если вы вдобавок к этим своим достижениям начнете изучать психологию человека, а также философию, дабы в значительной степени расширить для себя миропонимание и открыть в себе новые возможности.

Познайте себя, познайте этот мир, научитесь жить в нем счастливо и со смыслом, тогда вы будете полностью удовлетворены своей жизнью, каждым ее мгновением, независимо от тех успехов, которых вы в этой жизни добьетесь. Сложного в изучении психологии ничего нет, просто надо увлечься ею и изучать ее, не просто внимая “сырые” знания, а быть наблюдательным человеком и уметь анализировать воспринимаемую из внешнего мира информацию. Вы знаете, друзья мои, власть имущим, нужно проблемное общество, бездумное и несамостоятельное, только такими людьми они могут править. Но если вы будете ждать перемен от себя, а не от тех, кто берется решать за вас все ваши проблемы, то вы этих перемен в конечном счете дождетесь. И провалиться мне на этом месте, если это не будут перемены к лучшему.

Так что если вы хотите быть хорошим автослесарем или хорошим экономистом, вы можете изучать устройство автомобиля и экономику, тогда вам найдут применение в обществе, заткнув вами нужную другим людям нишу. Но если вы хотите жить полной жизнью, счастливой жизнью, в которой вы решаете, кем вы будете и как вы будете, изучайте психологию человека, как наиболее важный в жизни предмет. Изучив должным образом психологию человека, вы гарантированно будете контролировать большинство аспектов своей жизни, а возможно, и не только своей. Подобно тому, как отличное знание компьютера позволяет человеку работать на нем максимально эффективно, вы, дорогие друзья, зная в совершенстве природу человека, сможете использовать эти знания для грамотной и эффективной работы, прежде всего над самими собой, и для выгодного для вас взаимодействия с другими людьми. В этом мире много разных знаний, несопоставимых по важности, и от того, на каких именно знаниях и на каких именно своих качествах вы сфокусируете свое внимание, будет зависеть вся ваша жизнь.

Когда-то я писал о том, что самое ценное для нас в этой жизни – это наш ум. Но теперь я понимаю, что я ошибался. Не ум, а наше внимание к тем или иным вещам, включая самих себя, имеет для нас более высокую ценность, так как наше внимание позволяет нам задействовать наш ум в нужном для нас направлении. Именно наше внимание определяет, в каком направлении будет работать наш ум, и нам важно правильно выбирать для себя это направление. Вам, друзья необходимо осознать, что для вас является действительно важным в жизни, какие знания и какие ваши личные качества, которые вам следует развивать, будут наиболее ценными для вас. И затем, когда вы с этим определитесь, вам следует переключить на это, действительно важное для вас, свое внимание.

Чтобы определить для себя самое важное, так, как я это сделал, определив психологию человека важным предметом для изучения, вы посредством того же ума должны все грамотно проанализировать и взвесить. Если вы сегодня сделаете свой выбор в пользу менее важных и нужных для вас знаний, то завтра этот выбор приведет вас к менее качественной и менее интересной жизни, ведь, как говорится, что посеешь, то и пожнешь. Я честно, без всякой предвзятости, обращаю ваше внимание, дорогие друзья, на самые важные знания для вас и на самые важные ваши качества, которые вам для своего собственного блага необходимо развивать. Но мне важно, чтобы вы понимали, почему я так решил. Не принимайте мои слова на веру и не оценивайте их, как правильные или неправильные, просто подумайте над всем, что я вам рассказал. И затем уже вынесите свое собственное решение относительно того, что и для чего вам следует изучать, и какие свои качества вам необходимо развивать в первую очередь. По-моему, жизнь ясно дает нам понять, какие знания и умения нам в ней более всего необходимы.

Вы сами, уважаемые читатели, должны и можете себе ответить на вопрос, что такое психология и для чего она нужна с точки зрения ее изучения. Пусть это будет ответ, который сформируется именно в вашей собственной голове, на основании ваших собственных выводов. Я же в свою очередь надеюсь, что моя статья поспособствует вашему мудрому умозаключению касательно всего, о чем я написал. Благодарю вас, дорогие друзья, за то, что дочитали эту статью до конца; если у вас имеются ко мне вопросы по ней или вы хотите высказать свое мнение о прочитанном, пожалуйста, не стесняйтесь, в разделе “Бесплатная консультация” вы всегда можете задать мне любые свои вопросы и поделиться своими мыслями. Я буду очень вам признателен за вашу активность, ибо мне действительно важно, насколько мои статьи полезны для вас и насколько хорошо вы их понимаете.

Мы учим иностранные языки, чтобы преуспеть в карьере, уехать в другую страну или просто потому, что нам нравится этот язык и культура его носителей. Между тем изучение языков несет в себе огромную пользу для нашей психики и для развития мозга. Любопытно, что с этой точки зрения лучше владеть несколькими языками не в совершенстве, чем выучить один иностранный досконально.

1. Изучение языков заставляет мозг увеличиваться в объеме

Если вы учите иностранные языки, ваш мозг растет, причем в буквальном смысле слова. Точнее, растут его отдельные области — гиппокамп и некоторые участки коры больших полушарий.

Исследователи, опубликовавшие результаты изучения мозга у профессиональных переводчиков, отмечали рост объема серого вещества у тех из них, кто в течение как минимум трех месяцев занимался углубленным изучением языка. Причем чем больше усилий прилагал конкретный участник исследования, тем более заметно было увеличение объема серого вещества.

2. Иностранные языки спасают от синдрома Альцгеймера

Билингвам (носителям двух или более языков) положена в среднем пятилетняя отсрочка от деменции, вызываемой синдромом Альцгеймера. К такому удивительному результату пришла команда нейропсихологов, сравнивавшая течение болезни у людей, освоивших иностранные языки и, наоборот, не владеющих ими.

Из 211 участников исследования 102 пациента владели как минимум двумя языками, а остальные 109 не удосужились выучить никакого языка, кроме родного. Изучив течение болезни у представителей этих двух категорий, ученые пришли к выводу, что в первой категории первые признаки синдрома диагностировались в среднем на 4,3 года позже, а состояние деменции, к которому приводило его развитие, — на 5,1 года позже, чем во второй категории.

Те, кто владеет несколькими языками, быстрее и легче приспосабливаются к неожиданным изменениям обстоятельств

Ранее медики высказывали мнение, что усиленное развитие мозга замедляет развитие синдрома Альцгеймера. Речь не обязательно идет о изучении языков, подойдут также занятия математикой, регулярное решение сложных головоломок, логические игры. Упомянутое исследование стало одним из первых подтверждений этой гипотезы. Отметим, что профилактический эффект, который оказывает изучение языков, гораздо сильнее любых лекарственных способов терапии этого недуга.

3. У билингвов лучше способности к музыке

Изучение иностранного языка заставляет мозг открывать для себя изобилие звуков, которые он раньше не трудился выделять и разграничивать. Европеец, изучающий китайский, с удивлением обнаруживает, что то, что ему казалось звуком «с», на самом деле оказывается тремя совершенно другими звуками. Китаец, осваивающий русский, обнаруживает, что по богатству изменения интонации внутри предложений этот язык может дать фору тональному разнообразию китайского слога.

Человек, овладевающий иностранным языком, учится куда лучше распознавать звуки — и в дальнейшем делает более заметные успехи в овладении музыкальными инструментами. Впрочем, не следует благодарить за улучшение способностей к музыке свои уши — основную работу по распознаванию звуков выполняет мозг, а не органы слуха.

4. Знатоки языков отличаются способностями к многозадачности

Те, кто владеет несколькими языками, способны легче переключаться между задачами и параллельно решать в уме несколько разных проблем. Кроме того, они быстрее и легче приспосабливаются к неожиданным изменениям обстоятельств.

Авторы исследования, установившие этот факт, провели два эксперимента. В первом билингвам и людям, знающим только родной язык, была предложена серия тестов, по итогам которой выяснилось, что билингвы лучше справляются с одновременным выполнением нескольких задач и переходом от задач одного типа к заданиям совершенно другого, нового.

Второй эксперимент был сложнее: в нем тесты были предложены монолингвам и билингвам разных возрастных групп. Вполне ожидаемым был результат, что молодежь лучше решала логические задачи, чем люди 45-50 лет и старше. Однако у билингвов разница между юными, зрелыми и пожилыми была не столь ярко выраженной: как выяснилось, билингвы с возрастом лучше сохраняют умение одновременно решать сложные задачи. Правда, чтобы добиться таких способностей, языки желательно учить с детства, отмечают исследователи.

5. Языки улучшают память

Дети, выросшие в многоязыковом окружении, отличаются намного лучшей памятью, чем те, кто с детства слышал только родную речь. Более того, как установили исследователи, это, как правило, означает и то, что они лучше считают в уме, отличаются лучшими способностями к чтению и другим подобным навыкам.

Дети-билингвы также лучше запоминают последовательность любых предметов и событий — что позволяет им, например, гораздо увереннее ориентироваться на незнакомой местности, а также крепче удерживать в голове список дел, которые нужно сделать. Разница проявляется уже в 5-7 лет, а сохраняется, по-видимому, на всю жизнь.

Билингвы схватывают на лету суть взаимодействия между людьми в новом коллективе, в который они только что попали

Дети-билингвы также лучше запоминают последовательность любых предметов и событий — что позволяет им, например, гораздо увереннее ориентироваться на незнакомой местности, а также крепче удерживать в голове список дел, которые нужно сделать. Разница проявляется уже в 5-7 лет, а сохраняется, по-видимому, на всю жизнь.

6. У билингвов лучше способности к концентрации

Общество часто представляет знатоков иностранных языков какими-то рассеянными «ботаниками», однако этот стереотип, кажется, далек от истины. Напротив, именно билингвы отличаются более сильным вниманием как к основной сути какого-либо важного явления, так и к его деталям. Например, они схватывают на лету суть взаимодействия между людьми в новом коллективе, в который они только что попали.

Еще один стереотип — люди, учащие несколько языков, хуже знают свой родной — отчасти справедлив: оказывается, словарь родного языка у них в среднем действительно более узкий, чем у тех, кто не знает другой речи, кроме родной. По крайне мере, если речь идет о людях без высшего образования, выучивших чужой язык просто в силу мультикультурного окружения. Однако у билингвов в любом случае более развитое понимание логики родного языка — в частности, грамматики и способов словообразования.

Право на отказ: «Я выбираю здоровые отношения»

Как известно, человек — существо социальное. Но отношения с другими людьми развиваются по разным сценариям: одни помогают раскрыться, другие заставляют скрывать свое истинное лицо. Что отличает зависимые отношения и можно ли превратить их в здоровые?

Можно ли выучить новый язык после пятидесяти?

Наш мозг отличается исключительной лингвистической гибкостью, которую мы, увы, утрачиваем с годами. Тем не менее учить иностранный язык никогда не поздно, если для этого есть жизненно важные причины.

Точка зрения

О недостаточной изученности проблемы. — Истоки понятия. — Связь его с понятием «границы», разделяющей мир героя и действительность автора и читателя. — Анализ существующих определений. — Разновидности точек зрения (сравнение важнейших классификаций). — Итоговое определение понятия. — Точка зрения и различия литературных родов. — Роль понятия в изучении композиции литературного произведения.

Термин «точка зрения» в современном литературоведении пользуется заметной популярностью. В то же время определения понятия, обозначаемого этим термином, чрезвычайно редки (Эти определения отсутствуют в ряде солидных справочников: в «Краткой литературной энциклопедии» (КЛЭ) (1962-1978), в «Литературном энциклопедическом словаре» (ЛЭС’е) (1987), а также в «Словаре литературоведческих терминов» (М., 1974) и трехтомном фишеровском словаре «Литература» (Frankfurt am Main, 1996). Даже в специальном современном словаре терминов нарратологии сказано лишь, что «point of view» — один из терминов, которые «представляют нарративные ситуации» и обозначают «перцептуальную и концептуальную позицию» (Prince G. A Dictionary of Narratology. Andershot (Hants), 1988. P. 73), т. е. указаны функции термина, но не объяснено содержание понятия. А в таких специальных работах, как широко известная книга Б. А. Успенского «Поэтика композиции» (1970) и пособие Б. О. Кормана «Изучение текста художественного произведения» (М., 1972), читателю предлагаются развернутые и хорошо проиллюстрированные классификации «точек зрения», но само понятие все же не определяется. В первой из них есть только попутное уточнение: «. различные точки зрения, т. е. авторские позиции, с которых ведется повествование (описание)» (Успенский Б. А. Семиотика искусства. М., 1995. С. 14), а во второй значение термина так же попутно уточняется с помощью слов «положение», «отношение», «позиция» (Корман Б. О. Указ. соч. С. 20, 24, 27, 32). Следует учесть, что «точка зрения» иногда отождествляется с термином «перспектива» или прямо заменяется им (см., напр.: The Longman Dictionary of Poetic Terms/Ed. by J. Myers, M. Simms. New York; London, 1989. P. 238; Wilpert, Gero von. achwörterbuch der Literatur. Stuttgart, 1989. S. 675-676; Weimann R. Erzählperspektive//Wörterbuch der Literaturwissenschaft/Hrsg. von Claus Träger. Leipzig. 1986. S. 146-147; Hawthorn J. A Concise Glossary of Contemporary Literary Theory. New York, 1998. P. 169-171)).

Истоки понятия «точка зрения» — в истории самого искусства, в суждениях многих писателей и художников. Вряд ли правомерно связывать его происхождение исключительно с высказываниями Генри Джеймса, как это часто делается. В своем эссе «Искусство прозы» (1884) и в предисловиях к произведениям, обсуждая вопросы о соотношении романа с живописью и об изображении мира через восприятие персонажа, писатель учитывал опыт Г. Флобера и Г. де Мопассана (См.: Джеймс Генри. Искусство прозы; Из предисловий к собранию сочинений // Писатели США о литературе. М., 1982. Т. 1. С. 127-144). В немецком литературоведении приводятся анало гичные суждения Отто Людвига и Фридриха Шпильгагена (Lämmert E. Bauformen des Erzählens. Stuttgart, 1991. S. 70). Русская художественная традиция в этом отношении, видимо, мало изуче на, но можно вспомнить понятие «фокуса», которым пользовался Л. Толстой (См.: Толстой Л. H. Полн. собр. соч.: В 90 т. (Юбилейн.). М., 1928-1955. Т. 47. С. 213).

Для авангардистской эстетики и литературной критики проблема была актуализирована небывалым сближением словесных форм с изобразительными в искусстве XX в.— в кино и в таких литературных жанрах, как роман-монтаж. Отсюда исходили филологические исследования так называемой «новой критики», направленные на изучение «техники повествования», в частности известная книга П. Лаббокка «Искусство прозы» (1921) (См.: Lubbock P. The Craft of Fiction. London, 1921. Книга многократно переиздавалась).

С другой стороны, изучение проблем точки зрения, перспективы было связано с исключительным и имеющим глубокие причины интересом к архаике и к формам средневекового искусства в их противоположности искусству нового времени. В этой области – предпосылки другого, философско-культурологического направления. Оно представлено удивительно близкими в основных идеях статьями X. Ортеги-и-Гассета «О точке зрения в искусстве» (1924) и П. А. Флоренского «Обратная перспектива» (1919), а также разделом о «теории кругозора и окружения» в работе M. M. Бахтина «Автор и герой в эстетической деятельности» (1920-1924).

Оба направления могли иметь общий источник — в «формальном» европейском искусствознании рубежа XIX-XX вв. Например, в книге Г. Вёльфлина «Основные понятия истории искусств» (1915) было сказано, что каждый художник «находит определенные «оптические» возможности», что «видение имеет свою историю, и обнаружение этих «оптических слоев» нужно рассматривать как элементарнейшую задачу истории искусств». А в качестве вывода из уже проведенного исследования определенного этапа этой истории ученый сформулировал мысль об «отречении от материально-осязательного в пользу чисто оптической картины мира» (Вёльфлин Г. Основные понятия истории искусств. СПб., 1994. С. 18, 389), что почти буквально совпадает с суждениями Ортеги-и-Гассета (Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991. С. 198).

Оба эти направления учитывались в нашем литературоведении 1960-70-х годов. В упомянутой книге Б. А. Успенского необходимость их сближения и взаимодействия, без которого продуктивная разработка понятия вряд ли возможна, была уже вполне осознана. Отсюда и выдвижение ученым — в качестве ключевого — вопроса о границах художественного произведения и о точках зрения, внут ренней и внешней по отношению к этим границам (См.: Успенский Б. А. Поэтика композиции. С. 167-212). Это различие имеет принципиальное значение и связано с проблемами «автор и герой», «автор и читатель». Отношения этих «субъектов», очевидно, организованы или даже «запрограммированы» определенным устрой ством текста; но в то же время они не могут быть сведены к тем или иным особенностям этого устройства. Рамка, например, лишь обозначает границу произведения, которая не сводится к каким- либо указаниям в тексте: она создается «тотальной реакцией автора на героя» (M. M. Бахтин), а также реакцией читателя на героя и автора. Способы обозначения границ произведения в тексте часто смешиваются с моментами художественного «завершения» (Там же. С. 174), т. е. не учи тывается введенная Бахтиным категория «вненаходимости» автора.

Один из исследователей остроумно заметил, что Евгений Онегин для своего создателя, с одной стороны,— реальный человек, который не мог отличить ямба от хорея; с другой — такое же создание творческого воображения, как и онегинская строфа,— по каковой причине этот персонаж и говорит исключительно ямбами, с хореями их нигде не смешивая (Федоров В. В. О природе поэтической реальности. М., 1984. С. 110-112). Перед нами именно различие внутренней и внешней точек зрения по отношению к границам произведения: извне его виден текст; чтобы увидеть изображенную в произведении действительность в качестве «реальной жизни», нужно стать на точку зрения одного из персонажей.

Вопрос о «рамке» к этой ситуации, как видно, прямого отношения не имеет. Но автор находится вне жизни героя не только в том смысле, что он пребывает в ином пространстве и времени: у этих двух субъектов совершенно разного рода активность. Автор — «эстетически деятельный субъект» (M. M. Бахтин), результат его деятельности — художественное произведение; действия же героя имеют определенные жизненные цели и результаты. Так, в знаменитом романе Д. Дефо отнюдь не автор строит дом или лодку; равно как герой, занимаясь этим, не подозревает о существовании художественного произведения, в котором он, по мнению автора и читателя, находится.

Отсюда понятно, что «положение», «отношение», «позиция» субъекта внутри изображенного мира и вне его имеют глубоко различный смысл, а следовательно, и термин «точка зрения» не может быть использован в этих двух случаях в одном и том же значении. Между тем немногие известные определения понятия, как правило, либо игнорируют это различие, либо не включают его осмысление в сами формулировки.

П. Лаббок и Дж. Шипли полагали, что точка зрения — «отношение рассказчика к повествованию» (Dictionary of World Literary Terms/By J. T. Shipley. London, 1970. P. 356-357), позже в этом термине увидели обозначение «позиции, с которой рассказывается история» (A Dictionary of Modem Critical Terms/By R. Fowler. London — Henley — Boston, 1978. P. 149). В статье справочника «Современное зарубежное литературоведение» сказано, что точка зрения «описывает «способ существования» (mode of existence) произведения как самодостаточной структуры, автономной по отношению к действительности и к личности писателя» (Толмачев В. М. Точка зрения//Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. Ред.-сост. И. П. Ильин, Е. А. Цурганова. М., 1996. С. 154). Во-первых, мы узнаем отсюда не то, чем является «точка зрения», а то, что предмет, который она «описывает»,— автономная и самодостаточная структура. Во-вторых, произведение представляет собой такую структуру исключительно с внешней по отношению к нему точки зрения, но отнюдь не с точки зрения персонажа (персонаж видит свой, реальный для него мир, а не «структуру», частью которой сам является). Означает ли игнорирование этого различия, что в данном случае любая точка зрения отождествляется с позицией автора-творца? Наоборот. Утверждение, что, «отчуждаясь в языке, произведение как бы «представляет себя» читателю» (Там же. С. 155), варьирует известные тезисы Р. Барта о «смерти автора» и полной обезличенности «письма»: процесс повествования считается зависимым от читателя, но не от автора.

Примером иного хода мысли можно считать определение, которое дает Б. О. Корман: «Точка зрения — зафиксированное отношение между субъектом сознания и объектом сознания» (Корман Б. О. Целостность литературного произведения и экспериментальный словарь литературоведческих терминов//Проблемы истории критики и поэтики реализма. Куйбышев, 1981. С. 51. Курсив автора.— Н. Т.). Здесь, конечно, никакой «самодеятельности» объекта, в том числе и персонажа, не предполагается: он не только связан с субъектом «зафиксированным» отношением, но и как будто заведомо лишен сознания. Определение сформулировано так, что оно на первый взгляд одинаково пригодно для описания ситуаций вне- и внутринаходимости (автор-герой и герой-герой в первом случае или автор-мир и герой-мир — во втором), для характеристики отношения «субъекта» к предмету (например, в описании) и отношения его к другому субъекту (например, в диалоге). В основе этого подхода — идея полного подчинения созданного своему создателю: «субъектность» точек зрения повествователя и персонажей лишь «опосредует» сознание автора-творца, «инобытием» которого и считается все произведение (См.: Там же. С. 41).

Наконец, Ю. M. Лотман, указывая, что понятие «точки зрения» аналогично понятию ракурса в живописи и в кино, определяет его как «отношение системы к своему субъекту», причем под «субъектом системы» подразумевается «сознание, способное породить подобную структуру и, следовательно, реконструируемое при восприятии текста» (Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М., 1970. С. 320). Опять-таки как будто приравниваются, с одной стороны, произведение в целом и сознание автора-творца; с другой стороны,— часть произведения и сознание того или иного наблюдателя внутри художественного мира. Этому, однако, противоречат предшествующие замечания о том, что «любой композиционный прием становится смыслоразличительным, если включен в противопоставление контрастной системе». И далее: «. «точка зрения» становится ощутимым элементом художественной структуры с того момента, как возникает возможность смены ее в пределах повествования (или проекции текста на другой текст с иной точкой зрения)» (). Эти замечания явно учитывают различие между субъектом-автором, чье «сознание» выражается «противопоставлениями», и такими субъектами, чья точка зрения представляет собой (в авторском кругозоре) «композиционный прием». Но в самой процитированной формулировке о системе и ее субъекте они не отразились.

Наконец, в монографии В. Шмида «Нарратология» «точка зрения» определяется как «образуемый внешними и внутренними факторами узел условии, влияющий на восприятие и передану событий. (Термин «перспектива» обозначает отношение между так понимаемой точкой зрения и событиями» (). Преимущество этого определения — отграничение субъекта «восприятия и передачи» от воспринимаемого объекта; недостаток — в неясности выражения: «узел условий, влияющих. ».

В одной из работ Ю. М. Лотмана сказано, что «шофер, наблюдающий уличное движение через ветровое стекло машины», и «находящийся на той же улице и в то же время сыщик уголовной полиции и юный любитель прекрасного пола будут видеть совершенно другую реальность — каждый свою» (Там же). Здесь, как видно, в каждом из трех случаев — свой «узел условий». Однако если сыщик и поклонник женской красоты сядут в машину рядом с шофером и посмотрят, как и он, на пешеходов, переходящих улицу, у всех трех наблюдателей будет одна и та же точка зрения, связанная с их положением в пространстве,— при разных оценках ситуации.

Высказанные соображения объясняют наш выбор в качестве наиболее адекватного следующего двойственного определения «точки зрения»: «Позиция, с которой рассказывается история или с которой воспринимается событие истории героем повествования» (Stanzel F. K. Theorie des Erzählens. 5. Aufl. Göttingen, 1991. S. 21). (Под «историей», несомненно, понимается совокупность и последо вательность событий жизни персонажа). Здесь, очевидно, выполне но пожелание Ж. Женетта разграничивать «вопрос каков тот пер сонаж, чья точка зрения направляет нарративную перспективу? и совершенно другой вопрос: «кто повествователь?», или, другими словами, «вопрос кто видит? и вопрос кто говорит?» ( Женетт Ж. Повествовательный дискурс/Пер. H. Перцова//Фигуры: В 2-х т. Т. 2. М., 1998. С. 201-202. Об этом разграничении см. также статью «Перспектива и голос» в уже упомянутом «Кратком словаре современной литературной теории» Джереми Хоторна ( Hawthorn J . A Concise Glossar) of Contemporary Literary Theory. New York, 1998. P. 169-171). При внешнем сходстве с различением субъекта сознания и субъекта речи у Б. О. Кормана, оно отнюдь с ним не совпадает: кормановские термины позволяют, например, описывать явления несобственно-прямой речи или сказа, тогда как формулировка Ж. Женетта — не смешивать субъекта речи и носителя точки зрения (глазами говорящего не всегда что-то показано; персонаж, чьими глазами показан предмет, может ничего не говорить) ).

Для того чтобы уточнить и дополнить это определение, сравним классификации точек зрения в работах Б. А. Успенского и Б. О. Кормана.

Первый исследователь различает «идеологическую оценку», «фразеологическую характеристику», «перспективу» (пространственно-временную позицию) и «субъективность/объективность описания» (точку зрения в плане психологии).

Под идеологической точкой зрения понимается видение предмета в свете определенного мировосприятия, которое передается разными способами, начиная от «постоянных эпитетов в фольклоре», продолжая речевой характеристикой персонажа, свидетельствующей о его «индивидуальной и социальной позиции» и заканчивая соотношением разных стилистических планов в авторской речи (См.: Успенский Б. А. Поэтика композиции. С. 20). Так, анализ Лотманом стилистической структуры стихотворения А. К. Толстого «Сидит под балдахином. » показал, что авторская идеологическая оценка действительности выражена посредством демонстративного смешения «китаизмов» и «руссизмов» (См.: Лотлшн Ю. М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. Л., 1972. С. 219).

Различие точек зрения в плане фразеологии проявляется в том, что автор «описывает разных героев различным языком или вообще использует в том или ином виде элементы чужой или замещенной речи при описании». Одним из самых наглядных случаев множественности фразеологических точек зрения ученый считает смену наименований одного и того же лица (Успенский Б. О. Поэтика композиции. С. 30, 33-48). Выразительна, например, смена наименований героини во фразе из «Капитанской дочки»: «Я смотр ел на нее с предубеждением: Швабрин описал мне Машу, капи танскую дочь, совершенною дурочкою. Марья Ивановна села в угол и стала шить». Гринев смотрит сначала как бы глазами Швабрина; для него самого Маша Миронова всегда только «Марья Ивановна».

Точки зрения в плане пространственно-временной характеристики, по Б. А. Успенскому, это — «фиксированное» и «определяемое в пространственно-временных координатах» «место рассказчика», которое «может совпадать с местом персонажа» (Успенский Б. О. Поэтика композиции. С. 80). Например, в романе В. Гюго «Собор Парижской Богоматери» изображение может быть осуществлено с точки, расположенной максимально близко к событию (как в эпизоде свидания Эсмеральды с капитаном Фебом), но возможно также описание «Парижа с птичьего полета» (название одной из частей произведения), причем в обоих случаях точка зрения повествователя сочетается или совпадает с точкой зрения персонажа (Клода Фролло или Квазимодо).

Под точкой зрения в плане психологии исследователь имеет в виду различие между двумя возможностями для автора: ссылаться «на то или иное индивидуальное сознание», «оперировать данными какого-то восприятия» или стремиться «описывать события объективно», основываясь на «известных ему фактах». Первая из указанных возможностей, «когда авторская точка зрения опирается на то или иное индивидуальное сознание (восприятие)», названа «психологической» (). Примером здесь может быть следующее место из чеховской «Дуэли»: «Надежда Федоровна лежала в своей постели, вытянувшись, окутанная с головою в плед; она не двигалась и напоминала, особенно головою, египетскую мумию. Глядя на нее молча, Лаевский мысленно попросил у нее прощения и подумал, что если небо не пусто и в самом деле там есть Бог, то он сохранит ее, если же Бога нет, то пусть она погибнет, жить ей незачем».

Уделяя, как и Б. А. Успенский, большое внимание фразеологической точке зрения (это пункт наибольшей близости двух классификаций), Б. О. Корман, в отличие от своего предшественника, различает, во-первых, два варианта перспективы, рассматривая в отдельности точки зрения пространственную (ее он называет «физической») и временную («положение во времени») (Там же. С. 108). Во-вторых, «идейно-эмоциональная точка зрения» предполагает (согласно более поздней работе ученого) также два возможных варианта: прямо-оценочную» и косвенно-оценочную. Это уже нуждается в комментариях.

По определению Кормана, «прямо-оценочная точка зрения есть открытое, лежащее на поверхности текста соотношение субъекта сознания и объекта сознания» (). В качестве своего примера приведем фразу из «Хаджи-Мурата» Л. Толстого: «И потому он покорно на клонил свою черную седеющую голову в знак покорности и готов ности исполнения жестокой, безумной и нечестной высочайшей воли» (оценка явно авторская, поскольку в изображенной действи тельности нет персонажа, которому она могла бы принадлежать, а традиционный для литературы XIX-XX вв. повествователь не дает прямых оценок действиям персонажей). Отсюда уже ясно, что авторская оценка, не выраженная в словах, имеющих очевидное оце ночное значение, должна быть названа косвенной: «Субъекта со знания характеризуют в произведении не только его прямые суж дения и оценки (прямо-оценочная точка зрения), но и его взаи моотношения с окружающим миром (людьми, вещами, природой и т. д.), которые можно определить, как косвенную точку зрения». Более того, при таком подходе и положение субъекта в простран стве или времени, и соотношение его позиции с авторской в самой речи выглядят вариантами косвенной оценки, так как в действитель ности ни одна из выраженных в тексте точек зрения не является безоценочной (недостаточное внимание к этому обстоятельству — слабое место классификации Успенского): «Разновидностями косвен но-оценочной точки зрения являются пространственная, временная и фразеологическая точки зрения» (Корман Б. О. Практикум по изучению художественного произведения. Ижевск, 1977. С. 24).

Если это последнее положение демонстрирует преимущества категории оценки как критерия классификации точек зрения, то недостаток подхода Кормана — отсутствие в его системе «плана психологии». Видимо, это объясняется трактовкой сознания персонажа в качестве «формы авторского сознания». Противостоит же «субъекту сознания» в любом случае (будь он «собственно автор», повествователь, рассказчик или персонаж) объект, а не другое, чужое сознание. Полное же совпадение двух классификаций в одном пункте — вычленении фразеологической точки зрения — объясняется скорее всего одинаковым стремлением ученых опираться на объективные, т. е. в первую очередь языковые, особенности текста.

Итак, точка зрения в литературном произведении,— положение «наблюдателя» (повествователя, рассказчика, персонажа) в изображенном мире (во времени, в пространстве, в социально-идеологической и языковой среде), которое, с одной стороны, определяет его кругозор — как в отношении «объема» (поле зрения, степень осведомленности, уровень понимания), так и в плане оценки воспринимаемого; с другой — выражает авторскую оценку этого субъекта и его кругозора.

Различные варианты точек зрения органически взаимосвязаны, но в каждом отдельном случае может быть акцентирован один из них. Фраза, сообщающая о том, что когда герой остановился и стал смотреть на окна, то в одном из них «увидел он черноволосую головку, наклоненную вероятно над книгой или над работой» («Пи ковая дама» Пушкина), в первую очередь фиксирует положение наблюдателя в пространстве. Оно обусловливает и границы «кадра», и характер объяснения увиденного (т. е. «план психологии»). Но предположительность тона связана еще и с тем, что перед нами — первое из таких наблюдений героя, т. е. с временным планом изоб ражения. Если же учесть традиционность ситуации (далее последуют обмен взглядами и переписка), то понятно будет присутствие в ней с самого начала и оценочного момента. Акцент на него перенесен в следующей фразе: «Головка приподнялась. Германн увидел свежее личико и черные глаза. Эта минута решила его участь» (Другие примеры взаимосвязи разных аспектов или планов в точках зрения субъектов изображения и рассказа см.: Успенский Б. А. Поэтика композиции. С. 133-154. Ср. раздел «Взаимодействие прямо-оценочной и косвенно-оценочной пространственной точек зрения» в «Практикуме» Б. О. Кормана (с. 18-20)).

Принято считать, что оценка доминирует в лирической поэзии. Но она всегда сопряжена здесь с пространственно-временными моментами: «Опять, как в годы золотые. » («Россия» А. Блока) или «В какие дебри и метели/Я уносил твое тепло?» («Прости! во мгле воспоминанья. » А. Фета). Для эпоса и драмы вообще характерно пересечение точек зрения и оценок разных субъектов в диалоге, а в эпической прозе двух последних веков — внутри отдельного высказывания, формально принадлежащего одному субъекту. Один из самых распространенных случаев — несобственно-прямая речь: «Этот короткий жест даже поразил Раскольникова недоумением; даже странно было: как? ни малейшего отвращения, ни малейшего омерзения к нему, ни малейшего содрогания в ее руке! Это уж была какая-то бесконечность собственного уничижения. Так, по крайней мере, он это понял» (часть высказывания, несомненно, могла быть заключена в кавычки; но тогда точки зрения разных субъектов были бы четко разделены, не было бы эффекта их взаимоосвещения).

Наконец, в литературе XIX-XXI вв. вопрос о субъективности точки зрения и оценок наблюдателя связывается с принципиальной неадекватностью внешнего подхода к чужому «я». Возьмем, например, следующую фразу: «. взгляд его — непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе впечатление нескромного вопроса и мог бы показаться дерзким, если б не был так равнодушно спокоен» («Герой нашего времени»). Здесь заметно стремление отказаться от слишком поверхностной чисто внешней точки зрения и основанных на ней поспешных выводов, учесть возможную внутреннюю точку зрения другого: речь идет об отношении самого объекта наблюдения к тому, что его рассматривают, да и о его собственной точке зрения на наблюдателя (для последнего она оказывается внешней).

Дифференциация точек зрения позволяет выделить в тексте субъектные «слои», или «сферы» повествователя и персонажей, а также учесть формы адресованности текста в целом (что очень важно для изучения лирики) или отдельных его фрагментов. К примеру, фраза «Не то, чтобы он был так труслив и забит, совсем даже напротив, но. » («Преступление и наказание») свидетельствует о присутствии в речи повествователя точки зрения читателя (о том, что герой труслив и забит, до этого прямо сказано не было). Каждая из композиционных форм речи (повествование, диалог и т. п.) предполагает доминирование точки зрения определенного типа, а закономерная смена этих форм создает единую смысловую перспективу. Очевидно, что в описаниях преобладают разновидности ространственной точки зрения (показательное исключение — исторический роман), а повествование, наоборот, использует преимущественно точки зрения временные; в характеристике же особенно важна может быть психологическая точка зрения.

Изучение выраженных в художественном тексте точек зрения в связи с их носителями, изображающими и говорящими субъектами, и их группировкой в рамках определенных композиционно-речевых форм (композиционных форм речи) — важнейшая предпосылка достаточно обоснованного систематического анализа композиции литературных произведений. В особенности это относится к литературе XIX-XXI вв., где остро стоит вопрос о неизбежной зависимости «картины мира» от своеобразия воспринимающего сознания и о необходимости взаимокорректировки точек зрения разных субъектов для создания более объективного и адекватного образа действительности.

Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности//Бахтин M. M. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 82-88 (7. Пространственное целое героя и его мира в словесном художественном творчестве. Теория кругозора и окружения).

Джеймс Г. Искусство прозы: Из предисловий к собранию сочинений//Писатели США о литературе. Т. 1. М., 1982.

Женетт Ж. Повествовательный дискурс//Женетт Ж. Фигуры: В 2 т./Пер. с франц. М., 1998. Т. 2.

Кормам Б. О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972.

Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М., 1970. С. 320-335.

Ортега-и-Гассет X. О точке зрения в искусстве//Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры/Пер, с исп. М., 1991.

Рымарь Н. Т. Поэтика романа. Куйбышев, 1990. С. 149-157 (Гл. 3, § 2. Взаимодействие внутренней и внешней точек зрения в повествовательном развертывании образа).

Тодоров Цв. Поэтика/Пер, с франц.//Структурализм: «за» и «против». Сб. статей. М., 1975. С. 69-78 (4. Словесный аспект: точки зрения. Залоги).

Успенский Б. А. Поэтика композиции//Успенский Б. А. Семиотика искусства. М., 1995.

Федоров В. В. О природе поэтической реальности. М., 1984. С. 74-146. (Гл. 3. Проблема изображения.)

Флоренский П. А. Обратная перспектива/‘/Флоренский П. А. У водоразделов мысли. М., 1990. Т. 2.

Шмид В. Нарратология. М., 2003.

Lammen E. Bauformen des Erzählens. 8. unferänderte Auflage. Stuttgart, 1991. S. 70-73 (View-point-Theorien und Erzählergegenwart).

Staniel F. K. Theorie des Erzählens. 5. Aufl. Göttingen, 1991