Демократия с точки зрения путей прихода к власти

Если твой вопрос не раскрыт полностью, то попробуй воспользоваться поиском на сайте и найти другие ответы по предмету Обществознание.

Обществознание, опубликовано 8 минут назад

Обществознание, опубликовано 11 минут назад

Обществознание, опубликовано 12 минут назад

Обществознание, опубликовано 15 минут назад

Обществознание, опубликовано 16 минут назад

Власть формируется народом путем демократических выборов. Т.е., по сути, власть принадлежит народу. Всё просто

Другие вопросы из категории

| Экологические | Политические | Социальные | Экономические |

а) денежные расходы покупателя на приобретение этого автомобиля
б)прибыль, которую получит завод — производитель автомобиля.
в) цена по которой автомобиль будет продан
г) количество других товаров, от которых покупателю придется отказаться

Читайте также

которых обычно называют оппонентами. Первая точка зрения. У всех людей смысл жизни должен быть какой-то один: ведь все люди по своей природе одинаковы. И смысл жизни — это как раз то, что объединяет их и отличает от животных. Кроме того, если бы жизни разных людей имели разный, не одинаковый смысл, то каждый из них тянул бы только в свою сторону, и такие люди никогда не могли бы понять друг друга и действовать сообща. Вторая точка зрения. То, что у всех людей есть общее или родовые свойства, вовсе не исключает их различий. Каждый человек — это неповторимое существо. Поэтому и смысл жизни у каждого должен быть свой. Понять же другого можно, даже не разделяя его взглядов. А действовать сообща людей заставляет вовсе не общий смысл жизни, а взаимная выгода. Третья точка зрения. Вы оба отчасти правы, но только отчасти, потому что смысл жизни у разных людей одновременно является и общим, и различным. Принадлежность каждого отдельного человека к человеческому роду, определенному обществу, нации или классу обусловливает то, что у каждого человека есть что-то общее с другими людьми, в том числе и смысл жизни. В то же время, поскольку каждый человек чем-то отличается от всех других людей, то это его отличие тоже может проявляется в понимании им смысла жизни. То, что мы называем смыслом жизни, у каждого человека в чем-то совпадает, а в чем-то не совпадает со смыслом жизни у других людей. Какая из приведенных точек зрения кажется вам более правильной? Обоснуйте свое мнение. Представьте себя участником дискуссии о смысле жизни. В чем для вас он заключается?

такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами,- такого человека я называю «низким». в чем смысл высказывания,и привести пример

ичины бедности людей в современной России 4) как общество относиться к нищим? 5) Существуют две противоположные точки зрения на бедность. Одни считают: чем больше богатство и богатых, тем глубже нищета и больше нищих. Другие возражают: чем больше богатых, тем богаче население в цело, а следовательно, тем меньше бедных и нуждающихся. А как вы думаете? Какие аргументы вы приведёте в защиту своей позиции? 6)Одни специалисты полагают, что в бедность люди впадают добровольно: они ленятся усердно работать, ничего не делают, чтобы выбраться наверх. Другие думают иначе: Бедность-это состояние, в которое человек попадает помимо своей воли и желания, особенно в периоды экономических кризисов, разрушительных войн, крупных общественных трансформаций, а также физической немощи. Какого ваше мнение?

Напишите,согласны ли вы с данной точкой зрения.Ответ аргументируйте.
Заранее спасибо:*

Демократия с точки зрения путей прихода к власти

Законность и демократия привели к власти Гитлера?

30 января 1933 года в демократической стране главой правительства наконец-то стал лидер партии, получившей еще на летних выборах в парламент наибольшее количество голосов. Выборы были честными. Все было законно. Многие ликовали. Звали этого политика Адольф Гитлер.

Он никогда не «захватывал» власть. От такого сценария Гитлер отказался еще в 1924 году, сидя в тюрьме после неудавшегося путча. Понял, что Германия – не Россия, не Италия. Ореол законности и порядка для немца священен. И Гитлер начинает трудный конституционный путь к власти через выборы в рейхстаг.

Во второй половине 20-х НСДАП из-за этого едва не развалится. В начале ее истории всех заводили драки в пивных, марши штурмовиков, бравые парни в коричневых рубашках, фюрер ходил с плеткой в руках и в кожаных шортах, а теперь – манифесты, документы, агитация… Скучно. В 1928 году партия получает на выборах в рейхстаг жалкие 2,6%. Но Гитлеру помог случай – мировой экономический кризис 1929-33 гг. Сразу стало так плохо, немцы так затосковали по едва обретенным стабильности и порядку, что стали озираться вокруг в поисках сильного лидера. Легального, конечно.

Гитлер все знал – почему плохо, кто виноват и что делать. И ничего не скрывал. Простые понятные слова: национальное предательство, мировой еврейский заговор, только НСДАП спасет Германию. Ты – лучший уже потому, что немец. Результат: выборы 1930 года – 18,3%, лето 1932-го – 37,2%, больше всех!

Его уже тогда звали в правительство, но простым министром. Отказался. А Германия, на которую нежеланная демократия свалилась после проигранной первой мировой войны, совсем растерялась: коалиции испробованы, политики бессильны, только коммунисты и нацисты наперебой рвутся к власти.
К чему зовет лидер коммунистов Тельман, понятно. Гитлер – за «национальную революцию» порядка и стабильности, «народную общность», против хаоса, за твердую власть в рамках закона. Почему не попробовать?
30 января многим кажется, что ничего особенного не произошло. Ведь, кроме канцлера, в правительстве всего два нациста. Как же демократия может подарить ему диктаторскую власть? Очень просто – принятием закона о чрезвычайных полномочиях.

В ночь на 28 февраля горит здание рейхстага. Кто поджег? Неважно, важно, что вовремя. Дайте фюреру наконец навести порядок! И новый рейхстаг, где нацисты так и не получили заветные две трети голосов, тем не менее принимает этот закон. Вот и все. Вернее, все только начинается.

Гитлер не свалился на голову, этого хотели. Внутри республики легально создается тоталитарная власть. Но народ в восторге – вот это парень! Забудем о разногласиях, мы все – немцы. Однако эйфория будет недолгой. Пройдет всего 12 лет и Германия перестанет существовать. Фюрер тоже. Немцы останутся живы, но не все.

К чему я веду? К тому, что законность и демократия сами по себе никогда не были панацеей. Стабильность и порядок тоже. Революция – тем более. Что хотят те, кто зовет за собой, что реально они в состоянии сделать – вот в чем вопрос.
И в том, что можем мы.

Я сегодня снова много думал. И пришел к выводу, что буду голосовать за Гитлера. Да, я сам от него не в восторге. Но нельзя отрицать, что за время его правления приостановлен развал страны, укрепилось международное положение Германии, стабилизировалась экономика, сократилась безработица, созданы новые молодежные организации, развивается спорт.

Да, у Гитлера случаются ошибки. Да, его методы бывают жесткими, и я их не всегда одобряю. Можно долго спорить про захват власти, цензуру, узников совести и культ личности, но пусть этим занимаются либерасты. Хорошо, предположим на минуту, что Гитлер действительно захватил власть и проводит жесткую политику. Что это меняет? Я говорю о другом, вдумайтесь в мой главный аргумент: каким бы ни был Гитлер, я не вижу другой реальной силы в Германии! Допустим, Гитлер сейчас уйдет. Кто сегодня, в 1938 году, способен вместо него возглавить страну, не приведя Германию к катастрофе? Назовите мне это имя! Кого вы видите нашим новым рейхсфюрером? Я, хоть убейте, не вижу такого политика.

Вот мне подсказывают: оппозиция. И кто там, в этой вашей оппозиции? Кто из них готов реально взять власть? У кого из них имеется внятная и четко сформулированная программа, которую я бы мог прочесть на страницах «Der Angriff»?

Вы полагаете, профсоюзный популист Лёйшнер сделает что-то полезное для Германии? А что он, спрошу я вас, сделал хорошего, пока был министром? Ему кто-то мешал? А пусти его сейчас к власти — он первый убежит, сам боится и не готов управлять страной.

Может, вам хотелось бы видеть рейхсфюрером кого-нибудь из наших богатых аристократов? Вы полагаете, граф Гельмут фон Мольтке озаботится вашими проблемами больше, чем собственными деньгами и титулом? Или вам симпатичен предатель граф Клаус фон Штауффенберг с его бандитскими замашками? Не он ли в 1933 агитировал за Гитлера (пруф)?

Может, вы хотите доверить судьбу страны Вильгельму Пику — коммунисту с лицом жабы? Или, по вашему, Юлиус Лебер, бывший депутат Рейхстага, станет руководить Германией лучше, чем Гитлер?

Может, вы считаете достойным кандидатом Карла Гёрделера? Не смешите меня. Эта политическая проститутка слишком долго работала с нацистами, а теперь строит из себя обиженную независимость.

Или же вы хотели бы видеть рейхсфюрером Эрнста Тельмана, который уже столько лет сидит в тюрьме за свою преступную деятельность против Фатерлянда и поджог Рейхстага? Сейчас, как обычно, вылезут наши правозащитнички и снова поднимут визг, что он невиновен, но дела это не меняет.

Не мне вам напоминать, как много в мире сил, желающих сделать Германию слабой, раздробленной и подконтрольной. Сильная Германия — это не то, что хотят видеть наши извечные враги. Британия, США, СССР, сбежавшие из страны олигархи и международное еврейство вкладывают бессчетные деньги в нашу так называемую «оппозицию» с единственной целью: дестабилизировать ситуацию, раскачать лодку и сместить Гитлера, после чего установить марионеточный режим. Который подходит их планам и интересам, но не подходит нам, немцам! Иностранные деньги получают все, включая кружок Крейсау. Голосуя за оппозицию, вы исполняете волю врагов нашей страны.

Да и что способна дать Германии наша вшивая забитая оппозиция, кроме пустых обещаний и болтовни, чем они занимаются уже который год? Где в Германии реальная сила, которой вы готовы доверить судьбу страны? С чего вы взяли, будто новый рейхсканцлер окажется лучше Гитлера, к которому мы уже привыкли за эти годы?

Поверьте, как только я увижу честного политика такого масштаба, что ему можно доверить судьбу Германии, я сам первым побегу за него голосовать! Я уверен, даже Гитлер с радостью уступит власть такому! Но я не вижу таких людей. И не верю тем жалким личностям, о которых каждый день читаю лишь тонны компромата вперемежку с отчетами, как их очередной раз отодрала полиция. И поэтому я выбираю Гитлера — проверенного человека, гаранта стабильности Германии.

Fritz Dummkopf, блогер, 1938, Потсдам

«. Что хотят те, кто зовет за собой, что реально они в состоянии сделать – вот в чем вопрос. И в том, что можем мы. «

Да, это так.
Фрагмент из книги «Мужество жить»:

Талантливые лжецы вообще лгут вдохновенно, можно заслушаться. Но. «Итак по плодам их узнаете их». Ни одно его слово нельзя принимать как что-то нам объясняющее, что-то дающее нам в понимании людей и общества. Всё, что он говорит – это лишь подтверждение того, что из уст человека может истекать что угодно. «То, что выходит из ваших уст, это вас осквернит». Человек – это устройство по производству лжи. А также по её потреблению.

«На выборах 1930 года НСДАП заняла второе место, получив 18, 3% голосов; социал-демократы (СДПГ) набрали 24, 5 %; коммунисты — 13, 1%. В 1932 году Гитлер проиграл выборы рейхспрезидента: на второй срок был избран кандидат от партии Центра Пауль фон Гинденбург. В 1932 году национал-социалисты получили относительное большинство мест в парламенте: за них было отдано 37, 4% голосов; однако и КПГ улучшила свой результат. В том же году рейхстаг был распущен и проведены новые выборы, на которых нацисты получили меньше голосов, 33, 1%. Но 30 января 1933 года президент Гинденбург назначает Гитлера главой правительства.
Причиной тому были давление элит и олигархических кругов (петиция германских профессоров, петиция промышленников — с просьбой назначить Гитлера), личное влияние Геринга, который дружил с сыном Гинденбурга и через сына убеждал президента, аппаратные интриги правительственных чиновников-консерваторов, надеявшихся сформировать «баланс сил», поставить Гитлера во главе правительства как номинальное лицо, политическую куклу, под прикрытием которой продолжать управлять страной. То есть, к осуществлению принципа народовластия назначение Гитлера не имело ни прямого, ни косвенного отношения: чисто бюрократическая операция.
Через день, 1 февраля, рейхстаг снова был распущен президентом Гинденбургом. А 4 февраля тот же президент подписал декрет «О защите немецкого народа» (Verordnung zum Schutze des Deutschen Volkes), которым ограничивались гражданскиесвободы. После провокации с поджогом рейхстага изданы ещё два чрезвычайных декрета: «О защите народа и государства» и «Против предательства немецкого народа и происков изменников родины» (Verordnung gegen Verrat am Deutschen Volke und hochverraeterische Umtriebe), которыми были «узаконены» преследования политических оппонентов. И всё равно: новые выборы 5 марта 1933 года опять не принесли нацистам абсолютного большинства в парламенте!
На этом «демократия» заканчивается. 8 марта мандаты депутатов от КПГ незаконно, неконституционно, простым административным приказом аннулированы. Сами депутаты убиты или арестованы и отправлены в концлагерь Дахау. 21 марта, в так называемый «День Потстдама», проходит «учредительное заседание» нового рейхстага, в потстдамской гарнизонной церкви, куда были не допущены даже социал-демократы. 22 июня того же года весьма умеренная по сравнению с коммунистами СДПГ была обвинена в государственной измене и запрещена. А 14 июля принят закон «Против образования новых партий» (Gesetz gegen die Neubilding von Parteien): все партии кроме НСДАП распускаются, участие в партиях и образование новых партий объявляется уголовным преступлением.
И вот тогда, 12 ноября 1933 года, проводятся новые выборы в рейхстаг, и на них убедительную победу одерживает партия, какая бы вы думали? Ну да, выбор не велик. Только едва ли это можно назвать «приходом к власти демократическим путём». Как и референдум 19 августа 1934 года по вопросу совмещения Адольфом Гитлером функций рейхспрезидента и рейхсканцлера. Плебисцит был уже чистой фикцией, предназначенной подтвердить задним числом антиконституционное присвоение Гитлером титула «фюрера» 2 августа, сразу после смерти рейхспрезидента.
В день референдума к присяге на верность Гитлеру приводится армия, рейхсвер, так что от результатов подсчёта голосов ничего не зависело, да и результат был гарантирован в атмосфере террора и страха, когда были ликвидированы все автономные права земель и муниципалитетов, вычищены ряды чиновников и поставлен под полный контроль административный ресурс, вовсю работали концлагеря и политические тюрьмы, раздавлена любая оппозиция, запрещены свободные высказывания и собрания.
Кстати, германский парламент, рейхстаг, с приходом Гитлера к власти постепенно утратил все свои полномочия, а с 1940 года и вовсе перестал собираться.
История политической авантюры нацистов показывает нам опасность манипулирования избирателями и общественным мнением, искажения сути народовластия, которое, будучи извращено в свою пользу недобросовестными группировками, легко оборачивается в свою полную противоположность — кровавую тиранию.» — Автор: Герман Садулаев, pravda.ru

Edited at 2012-01-30 06:51 am (UTC)

Что такое демократия, с точки зрения путей прихода правителей к власти

С этой точки зрения, на мой взгляд -ДЕМОКРАТИЯ-это когда есть ДЕНьГИ (я имею в виду . Б-О-Л-ь-Ш-И-Е ДЕНьГИ) -ты можешь быть равным среди всех остальных равных и даже немножечко «РОВНЕЕ»

Если ответ по предмету География отсутствует или он оказался неправильным, то попробуй воспользоваться поиском других ответов во всей базе сайта.

Демократия – это власть демагогов

Карен Шахназаров в программе В. Соловьёва сказал, как представляется, важную вещь: сегодняшнее противостояние России с Западом идейное или ценностное, поэтому России нужно предложить миру «свой образ будущего», отличный от навязываемых всему миру «западных ценностей», «западной демократии». Это будет логично, ведь западные лидеры обвиняют Россию именно в подрыве «ценностей демократии», только что бывший вице-президент США Джо Байден ни много ни мало заявил: «Россия нагло штурмует основы западной демократии». В то же время Россию мировые демократические фейк-СМИ (по мнению президента Трампа) шельмуют то «режимом», то «автократией», то «диктатурой».

А всё ли в порядке с «западной демократией», с высот которой Россию уже на протяжении веков поливают грязью западные профессиональные демократы, родившие, между прочим, гитлеровский фашизм, который ведь демократически пришёл к власти в Германии? Фашизм/нацизм — это случайность или закономерность развития западной демократии? А сегодняшний сознательно распространяемый по миру «управляемый демократический хаос» — это путь к какой демократии?

Удивительно, но всё здание западной демократии держится на одном якобы бесспорном аргументе, который всегда приводят в спорах как последний довод, который Черчилль превратил в фигуру речи: «Демократия очень несовершенна, но ничего лучшего человечеством не придумано». И ссылаются обычно при этом на Древнюю Грецию, расцвет которой обеспечила якобы греческая демократия.

Русский советский философ Алексей Лосев (1893–1988), специализировавшийся на античном мире, много писал о «просвещенческой лжи» западных публицистов об античности, с тем чтобы обосновывать ею свои собственные концепции. Черчиллевский постулат о непревзойдённости или исключительности демократического устройства общества, который дала нам Древняя Греция – яркий образчик такой лжи.

В Древней Греции демократией называлась власть демагогов, а совсем не народа. «Демагог» переводится с греческого как «ведущий народ», он осуществлял власть как бы в интересах народа, но по своему пониманию. Сам народ непосредственно управлять собой не может, ибо он всегда слишком велик, древние греки это прекрасно понимали, и честно об этом говорили, в отличие от современных демократов.

Когда древнегреческие демагоги достаточно поводили за собой народ, древнегреческие философы, от Платона до Аристотеля, прокляли их демократию как жесточайшее рабство и власть охлоса под сенью очередного демагога, так что само слово «демагог» поменяло смысл с первоначального положительного на сугубо негативный, которым мы сегодня и пользуемся. Ещё Иммануил Кант это помнил и отчеканил: «Демократия – это неизбежная деспотия».

С точки зрения философов Древней Греции Черчилль и компания – это именно демагоги, они лгут о демократии, которая и сегодня является властью публичных демагогов, которые манипулируют мнением народа, в этом заключается тайна «западной демократии».

Кризис Запада – это кризис именно его демократии-демагогии, которая превращает всё в демагогию, спектакль, в фарс, всё более и более низкопробные, в «управляемый хаос», за кулисами которого стоят глубинные властители, никому не подотчётные, обделывающие свои дела и меняющие своих вип-демагогов в президентских и премьерских креслах по мере надобности. А наши либеральные глупцы восторгаются: какая сменяемость власти!

Абсурд этого демократического театра демагогов вскрыл Дональд Трамп, когда неожиданно победил на президентских выборах в Америке. Президент Трамп может быть очень плох, но он не «демократ», и он потребовал полагающуюся ему по закону президентскую власть в США, за что и получил от демократической неоконовской закулисы в лице Маккейнов, Обам, Клинтон и Байденов, масштабную травлю и шельмование «сговором с русскими». Все демократические демагоги пеняют Трампу, что он не защищает западную демократию, и действительно, Трамп вообще не употреблял слово «демократия» в своих предвыборных речах.

Так как же нам быть с Черчиллем, что бы сказали ему греческие философы о месте демократии в политических формах государственности? Наверное, они не согласились бы, что демократия — это лучшее из придуманного человечеством, они ставили демократию на одну доску с греческой тиранией. Они указали бы, наверное, на имперское государственное устройство, на конкретную Римскую империю. И дело здесь не в том, что Рим завоевал Древнюю Грецию и всё Средиземноморье, а в том, что Римская империя просуществовала тысячу лет! Непревзойдённое никем достижение!

Тысячелетняя история Рима – вот доказательство того, что имперское государственное устройство – это много лучшая политическая форма, чем выдуманная в эпоху Просвещения уникальная греческая демократия, и она реально возможна. При этом, отметим, Римская империя использовала для функционирования своих институтов многие демократические (выборные) механизмы, как и многие более поздние монархии, империи и даже диктатуры. Ничто не ново под Луной, и демократические-демагогические формы, и имперские, и другие, нужно только стряхнуть с них просвещенческую ложь об античном мире.

В эпоху Просвещения революционеры, от либеральных вольтерианцев до якобинцев, а позже марксисты, идеализировали греческую демократию и использовали придуманный ими образ как дубину в борьбе с богопомазанными монархиями Европы. А потом стали пользоваться этой демократической дубиной в своих собственных «демократических интересах», как и демагоги Древней Греции, и быстро пришли к Первой мировой войне, а затем и ко Второй мировой. Сегодня они дошли до «управляемого демократического хаоса», какой был ведь и в Древней Греции периода упадка, также с расцветом гомосексуализма и свободой поношения богов, которые выражали тогда традиционные ценности.

Что же касается имперской государственной формы, то её лидер может пользоваться большим доверием народа, такое бывало и в Древнем Риме, и в империи Наполеона, и в других империях, такой феномен Владимира Путина мы видим сегодня в России. Получается, имперская форма, как и другие, может отражать интересы народа в какой-то период времени, в отдельные исторические эпохи. Однако история говорит, что они всегда конечны.

Отличие имперской формы от других форм государственности, особенно демагогических, наверное, в том, что она выводит власть из тени, делает её открытой и поэтому ответственной. Сравните: в России реальную власть осуществляют Владимир Путин и его команда, а кто реально принимает стратегические решения в США? Президент Дональд Трамп? Или некое тайное «глубинное государство», шельмующее Трампа и диктующее ему свои «законы» в предвкушении очередных президентских выборов?

О природе власти лучше Черчилля сказал наш социолог, философ, диссидент Александр Зиновьев (1922–2006): «Власть есть власть, а не враг». Добавим, власть и не друг, а такая вещь, какую нам по грехам нашим Бог посылает, как-то так. Чтобы прекратить «войну всех против всех». Кстати, «война всех против всех» считается важным конкурентным основанием «западной демократии», что выдаёт её именно как новую форму древнегреческой демагогии.

Заметили ош Ы бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Демократия с точки зрения путей прихода к власти

К.Каутский ОТ ДЕМОКРАТИИ К ГОСУДАРСТВЕННОМУ РАБСТВУ, 1921 (конспект)

K. Kautsky. Von der Demokratie zur Staats-Sklaverei,
Berlin, 1921

II. ДЕМОКРАТИЯ
а) Примитивная и современная демократия
Человек по своей природе «демократическое существо», пишет Каутский. Стремление к демократии унаследовано человеком от его животных предков /Ср. с рассуждениями Кропоткина о взаимопомощи как факторе биологической эволюции. – В.М./
В древнейшие периоды истории сообщества людей управлялись демократически, уровень неравенства был низок, а уровень участия людей в управлении общими делами, напротив высок. Такой демократический порядок мог существовать только в рамках сравнительно небольших сообществ, поскольку по мере роста их численности и роста территории практические возможности ля каждого участвовать в народном собрании сокращались. Объединение таких общин (по смыслу рассуждений Каутского – объединение насильственное) создает государство. Демократия в таком государстве сохраняется только на уровне входящей в нее общины, и является инструментом госпоства общинников по отношению к рабам.
В качестве фактора угасания и такой демократии Каутский указывает на войны, которые укрепляли централизованную власть государства.

3. Современная демократия

«Тремя наиболее важными институциями, характеризующими нормальное функционирование современной демократии, являются: печать, политические партии и парламент»

Все эти институты в капиталистическом обществе являются орудиями классового господства буржуазии: печать организуется как капиталистическая монополия. По олигархическим принципам организуется профессиональная партийная работа, парламент и парламентские выборы представляют собой манипуляции капиталистов.

«Действие всех этих анти-демократических тенденций приводит к тому, что в современном капиталистическом государстве демократия никогда не может быть совершенной, и что полностью она будет осуществлена лишь после победы пролетариата, когда станет политической формой социалистического общества. В этом снова проявляется противоречие между демократией и государством»

Преодоление этих антидемократических тенденций Каутский связывает с «проникновением в сознание масс» понимания того факта, что все это плохо-плохо. Финалом этого может стать политическая катастрофа, революция, которая, в принципе, может быть и предотвращена мирным развитием.

Демократия сама по себе не дает гарантий перехода к социализму(будь то революционным или мирным путем), но на формирует соответствующую культуру рабочих.
В этой связи Каутский оспаривает тезис Троцкого о том, что демократия, дескать, усыпляет.
«Интенсивность классовой борьбы в тот или иной момент зависит не от конституции государства, а от остроты классовых противоречий, которые, в конечном счете, определяются не политическими, а экономическими отношениями. Достаточно взглянуть на современную Англию, чтобы смехотворность утверждения, будто демократия усыпляет пролетариат, тотчас же стала очевидной. Верно, что немецкие пролетарии не ответили на объявление войны революцией. Но мы никогда не утверждали, что демократия гарантирует наступление пролетарской революции как раз в тот момент, который нам кажется наиболее желательным».
Приход к власти рабочего класса не отменяет актуальности перечисленных институтов демократии.
Наоборот, следует обиваться более широкой свободы печати, более последовательной многопартийности.

О многопартийности и свободе печати Каутский говорит следующее:
«Совершенная бессмыслица — думать, что свобода парламентских прений, свобода печати и организаций нужна пролетариату только там, где он еще только борется, но не там, где он уже г о с п о д с т в у е т.
Ведь и господствующий класс никогда не совпадает с правительством и правительственными учреждениями. Поэтому и он нуждается в свободе критики по отношению к правительству и в самостоятельной, не зависимой от правительства, информации».
На основе этих рассуждений Каутский в конце этого раздела дает пессимистическую оценку перспективам большевиков, которые взяли власть, имея поддержку лишь небольшого меньшинства, и опираясь исключительно на силу оружия.

3. Диктатура
а) точка зрения Маркса

«Лозунг диктатуры, выдвинутый Марксом, означает, если его толковать правильно, — единовластие пролетариата, осуществляемое через большинство в демократическом государстве.»

Модель диктатуры пролетариата описывалась Марксом и Энгельсом на материале Парижской коммуны. Но Коммуна минимизировала бюрократию, демократизировала полицию и сделала всех должностных лиц выборными.

Каутский резюмирует описание этой модели у Маркса: «Маркс предусматривал для стадии, которую Энгельс называл диктатурой пролетариата, с одной стороны, крайне слабое центральное правительство — без постоянной армии, без политической полиции, с передачей ему лишь очень немногих функций, а с другой стороны — выборность чиновников на основе всеобщего избирательного права».

Да, говорит Каутский, на ранних этапах своего творчества Энгельс симпатизировал пониманию диктатуры пролетариата в бланкистском духе. Но с учетом опыта Коммуны он его пересмотрел.
В этой связи Каутский напоминает «Критику Готской программы», где помимо прочего Маркс пеняет «лассалевской секте» на ее «низкопоклонство перед государством» (например, в виде требования передать под контроль государства школы – напротив, пишет там Маркс: школы следует избавить от всякого контроля правительства).

Вывды Маркса о диктатуре пролетариата Каутский сопоставляет с политикой большевиков в следующих словах:
«Коммуна и Маркс требовали уничтожения постоянной армии и замены ее милицией. Советское правительство начало, правда, с уничтожения старой армии. Но создало на ее место красную армию, в настоящее время чуть ли не самую многочисленную армию в Европе.
Коммуна и Маркс требовали уничтожения государственной полиции. А советская республика уничтожила старую полицию только для того, чтобы создать полицейский аппарат “Чрезвычайки”, т. е. политическую полицию, гораздо более всеобъемлющую, неограниченную и жестокую, чем та, которую имели французский бонапартизм и русские цари.
Коммуна и Маркс требовали замены государственной бюрократии чиновниками, избранными народом на основе всеобщего избирательного права. Советская республика устранила царскую бюрократию, но на место ее поставила новую, в такой же мере централизованную, но с еще большими полномочиями. И так как эта бюрократия должна была регулировать всю хозяйственную жизнь, то в ее распоряжение была отдана не только свобода, но и все источники существования населения. Нигде общество в такой мере не подчинено государству, как в России».

в) Диктатура и революция

На основании практики гражданской войны часто делают заключение, что революция — подобно войне — требует террора и диктатуры сильной, ни с чем не считающейся, центральной власти. Это большая ошибка.
В противоположность военным правительствам революционные правительства, как общее правило, очень слабы. Таким было правительство Керенского в 1917 г. в России, правительство Народных Уполномоченных 1918 г. в Германии, временное правительство 1848 г., правительства французской революции за время с 1789 г. до 1792 г.
Это явление — не случайность, и вытекает оно не из слабости отдельных лиц или партий, а из самой природы вещей. Революция является следствием развала старого аппарата управления. Новый же не может быть сразу создан и не может сразу начать правильно функционировать. А без такого аппарата правительство оказывается висящим в воздухе и менее всякого другого способно к диктатуре.
(…)
Движения 1848 и 1871 г. ни в какой степени не породили тенденций к диктатуре. Диктатуры, сменившие их, были созданы не революцией, а с самого начала контрреволюцией, победоносной военщиной.
Как и в прежних революциях, правительство 1917 г. в России и 1918 г. в Германии менее всего обладали диктаторской силой. Роль неудержимой всепобеждающей силы сыграл, как и в 1789 г., — стихийный напор масс, проявившийся на сей раз преимущественно через советы рабочих депутатов. Во главе движения с самого начала стояли пролетарии, которые и придавали ему должный размах и направление. И в советах рабочих депутатов 1917 и 1918 гг. революционная стихия проявилась с такой же мощью, как в 1789 г. в Коммунах Франции
(…)
В таких условиях всякая попытка ввести диктатуру революционного меньшинства над большинством была бы чистым безумием. Пролетарские партии только в том случае могли бы утвердиться и пойти вперед по пути к социализму, если бы им удалось образовать единый фронт и привлечь на свою сторону большинство населения».

«Освобождение масс зависит от них самих, от их способностей. Никакой диктаторски командующий комитет не может привить массам эти способности, массы должны их приобрести сами. Конечно, социалисты должны им в этом помочь, но это только значит, что социалистам нужны прежде всего сознание и ясность. Ясность же не достижима без дискуссии, а способность к самоосвобождению — без привычки к самоуправлению, т. е. без демократии.
Поэтому даже в тех государствах, где еще нет демократии, где нет возможностей для открытой организации и пропаганды и где рабочие могут организоваться только нелегально, — даже в таких государствах рабочие организации, с точки зрения марксизма, должны строиться не на началах диктатуры, а демократически — с гарантией исчерпывающей дискуссии».

«К счастью, налицо имеется не только альтернатива между красным и белым террором, между диктатурой или анархизмом. Имеется и третья возможность: не свержение большевизма, а его отказ от единодержавия, — коалиция с другими социалистическими партиями, меньшевиками и с.-р., предоставление свободы рабочим и крестьянам, а следовательно, демократия. Этим путем мог бы быть создан режим, имеющий под собою гораздо более широкий базис, чем теперешний, и обладающий гораздо большей силой сопротивляемости по отношению ко всем опасностям, которые угрожают русской республике в ее теперешнем критическом хозяйственном положении. В той мере, в какой этот новый режим уничтожал бы остатки коммунистической диктатуры, он делал бы невозможным — или по меньшей мере значительно затруднял бы — появление контрреволюционной диктатуры, успешно борясь с другой стороны и с анархией. Правда, большевики потеряли бы при этом свое всемогущество, но сохранили бы зато участие во власти, между тем как теперь им угрожает полное политическое и физическое уничтожение»

Что такое демократия, с точки зрения путей прихода правителей к власти

• 09 October 2014
• Ответ оставил: a >

С этой точки зрения, на мой взгляд -ДЕМОКРАТИЯ-это когда есть ДЕНьГИ (я имею в виду . Б-О-Л-ь-Ш-И-Е ДЕНьГИ) -ты можешь быть равным среди всех остальных равных и даже немножечко «РОВНЕЕ»

Демократия на практике: точки зрения

Хотя дискуссия о достоинствах тех или иных форм демократии отнюдь не закончена, сегодня больше спорят о другом — о том, как демократия работает на практике, какой смысл следует вкладывать в понятие «демократизация». При этом речь идет преимущественно об одной модели демократии, так или иначе признанной во всем мире, — модели либеральной демократии. Хотя внутри этой традиции есть свои противоречия, в общем ей свойственны следующие черты:

• либеральная демократия — это форма непрямой и представительной демократии; власть здесь получают те, кто одержал победу на выборах; выборы основаны на принципе формального политического равенства всех граждан;

• модель основана на состязательности, в ней все определяется выбором избирателя, для общества же характерен политический плюрализм, толерантность по отношению к самым разным взглядам и наличие самого широкого круга социальных философий и конкурирующих между собой политических движений и партий;

• государство и гражданское общество строго отделены друг от друга: общество складывается из независимых социальных групп и организовано на принципах рыночной, то есть капиталистической, экономики.

Есть в отношении либеральной демократии и свои вопросы. Скажем, обеспечивает ли эта модель действительно эффективное рассредоточение политической власти? Чем в конечном счете демократические процессы оборачиваются для общества — выигрышем или проигрышем? Совместимо ли политическое равенство с экономическим неравенством? Разные теоретики по-разному отвечают на эти вопросы. По тому, какие предлагаются ответы, можно выделить следующие основные подходы:

Плюралистический подход

Плюралистические идеи восходят к раннелиберальной политической философии, в частности, к работам Локка и Монтескье. Более систематическую форму, однако, им впервые придал Джеймс Мэдисон в тех статьях, что им печатались в газете «Федералист».Размышляя о превращении Америки из конфедерации штатов, слабо связанных между собой, в единую федерацию, Мэдисон более всего опасался «раздрая» внутри страны. Как и большинство либералов он считал, что при бесконтрольном развитии демократических тенденций стране грозит «правление большинства», попрание прав личности и экспроприация собственности во имя народа. Сам он, однако, привнес в эту дискуссию особую тему — тему множественности интересов и многообразия групп в обществе, а также ту мысль, что если всем этим группам не предоставить права политического голоса, стабильности и порядка в обществе не будет. Мэдисон поэтому настаивал на «разделении власти» в соответствии с принципами независимости ее ветвей, двухпалатности(разделение законодательной власти на две равноправные палаты в законодательном собрании; такой институт призван стать одной из гарантий свободы общества от возможного произвола властей)парламента и федерализма, дабы все и всякие группы интересов могли быть услышаны. Возникшая в результате система власти, представляющая по сути меньшинство страны, и стала тем, что называется «мэдисоновской демократией». Констатируя разнообразие и множественность интересов в обществе и настаивая на том, что это многообразие есть явление совершенно здоровое, Мэдисон по сути первым сформулировал принципы плюрализма.

Сегодня наиболее влиятельным представителем теории политического плюрализма является Роберт Даль. В книге «Кто правит? Демократия и власть в американском городе» (1961)Даль предпринял эмпирический анализ проблемы распределения власти в городе Нью-Хэвен, штат Коннектикут, США. Он обнаружил, что хотя политически привилегированные и экономически наиболее сильные слои пользовались в городе куда большим политическим весом, чем рядовые граждане, в общем политическом процессе не было заметно превосходства какой-либо одной правящей группировки или элиты. Придя к выводу, что «при всех своих несовершенствах Нью-Хэвен является образцом демократической системы», Даль констатировал и то, что нынешние демократические системы разительно отличаются от классических демократий Древней Греции. В этой связи он и ввел (совместно с Чарльзом Линдбломом) термин «полиархия», буквально означающий «власть многих» в отличие от «демократии» — «власти всех». Здесь речь идет о системе, демократичность которой обеспечивается конкуренцией между партиями в ходе избирательных кампаний и возможностями для групп влияния свободно выражать свои взгляды, — так и формируется тот канал коммуникации между властью и обществом, которой необходим для поддержания всей совокупности отношений между ними. Эта система как небо от земли далека от классических идеалов народного самоуправления; по мнению ее сторонников, однако, она обеспечивает достаточно высокий уровень, с одной стороны, подотчетности политиков в отношении общества, а с другой, — общественной активности, чтобы называться демократией. Вместе с тем между плюрализмом и демократией могут быть свои противоречия. Уже для Мэдисона, например, задача заключалась в том, как сделать так, чтобы демократияне стала угрозой длясобственности. Сегодня можно задаваться вопросом, не является ли власть «многих» своего рода уловкой, чтобы закрыть пути к власти «большинству», то есть массам, лишенным собственности. Еще одна проблема — опасность «плюралистической стагнации» — ситуации, наступающей, когда группы давления становятся столь сильными, что создают «пробку», из-за чего власть работает в режиме «перегрузки». В таких случаях плюралистская система может стать попросту неуправляемой. Наконец, в более поздних своих работах, например, в «Предисловии к экономической демократии» (1985), Даль указал на еще одну проблему: неравное распределение экономических ресурсов в тенденции ведет к тому, что политическая власть из рук «многих» постепенно переходит к немногим. Такого рода наблюдения, вполне созвучные марксистской критике плюралистической демократии, дали толчок становлению неоплюрализма. Понятие «плюралистическая демократия»часто употребляется наряду с понятием «либеральная демократия» для характеристики демократической системы, основанной на выборах в представительные органы; причем в предвыборной гонке должны участвовать несколько партий.

У термина «плюрализм»два значения, узкое и широкое. В широком смысле плюрализм — это приверженность идеалам многообразия и множественности мнений. Как описательный термин он может использоваться для констатации многопартийности (политический плюрализм), разнообразия нравственных ценностей (этический плюрализм) или культурных норм (культурный плюрализм). Как термин нормативный он подразумевает, что само по себе многообразие есть фактор желательный и свидетельствующий о здоровом развитии общества, так как он способствует защите личности и предоставляет поле для дискуссий.

В более узком смысле плюрализм — это концепция распределения политической власти. Ее суть состоит в том, что власть должна быть, а не концентрироваться в руках элиты или правящего класса. В этом случае плюрализм обычно рассматривается как теория «групповой политики», предполагающая, что интересы индивидов в значительной степени должны проявляться через их участие в общественных организациях, причем последние в равной степени могут влиять на политические процессы.

Элитарная концепция

Приверженцы элитарной модели демократии делят общество на правящее меньшинство — элиту и невластвующее большинство — массу. Масса не интересуется политикой, не обладает необходимыми знаниями и полнойинформацией, не умеет принимать правильные решения, поэтому она добровольно передает элите право руководить политическим процессом. Политическое участие массы ограничено выборами вследствие того, что большинство граждан иррационально, некомпетентно и имеет неустойчивые предпочтения.

Элитизм с самого начала был собственно ничем иным как критикой эгалитарных идей (идей равенства) — демократии и социализма. Его идеологи стоят на том, что власть в обществе так или иначе принадлежит элитам, считают это нормальной и даже положительной чертой общественного бытия или явлением нежелательным, но поправимым. Теоретики классического элитизма — Вилфредо Парето (1848—1923), Гаэтано Моска (1857—1941) и Роберт Михельс (1876—1936) — склонялись к первой позиции. Для них демократия была не более чем глупым заблуждением, поскольку политическая власть всегда принадлежит привилегированному меньшинству — элите. В книге «Правящий класс», Моска утверждал, что во всех обществах «существует два класса людей — класс, который управляет, и класс, которым управляют», а также что возможности, способности и качества, необходимые для управления, в обществе всегда распределены неравномерно, сплоченное же меньшинство всегда найдет возможность манипулировать массами и держать их под контролем, даже при парламентарной демократии.

Парето выделил два психологических типа людей, способных управлять: «лис», которые правят хитростью и манипулированием, и «львов», достигающих своих целей насилием и принуждением. Михельс, однако, предложил другой подход, учитывающий тенденцию любых организаций, сколь бы демократичными они ни казались, концентрировать власть в руках небольшой группы людей, способных доминировать, организовывать деятельность и принимать решения, — и все это в противовес остальным членам организации, зачастую совершенно пассивным. Михельс назвал это «железным законом олигархии». Позже Джеймсом Бернхемом было разработано понятие бюрократической власти. В «Революции управляющих» (1941) он утверждал, что благодаря своим научно-техническим знаниям и административному искусству «управляющий класс» господствует во всех индустриальных обществах — как капиталистических, так и социалистических.

Читайте также:  Каковы должны быть с точки зрения закона действия директора школы

Если классики элитизма стремились доказать, что демократиявсегда была не более чем мифом, современные его теоретики больше говорят о том, сколь далеко отдельным политическим системам до демократического идеала. Пример такой позиции мы находим в известном исследовании Райта Миллса о структуре власти в США. В противовес плюралистским представлениям о широком и как-будто демократичном распределении власти, Миллс в книге «Властвующая элита» (1956) показал, что в США господствует очень узкий круг из нескольких групп — «властная элита», образованная триумвиратом большого бизнеса (в особенности отраслей военно-промышленного комплекса), армии и политических группировок вокруг президента. Используя сочетание экономической власти, бюрократического контроля и доступа к наивысшим уровням исполнительной ветви правительства, властная элита имеет возможность принимать «воистину исторические» решения, особенно в оборонной и внешней политике, а также в экономической стратегии. Из модели властной элиты естественно следует вывод, что в действительности об американской демократии говорить не приходится. Каким бы ни было давление со стороны избирателей, оно в любом случае погашается «промежуточными уровнями власти» (Конгрессом, правительствами штатов и т.д.), а профсоюзы, малое предпринимательство и потребительское лобби сохраняют какое-то свое влияние разве что на периферии политического процесса. На это теоретики элитизма отвечают, что эмпирические исследования только потому приносят выводы, по-видимому, работающие на плюралистскую модель, что Даль и близкие к нему теоретики игнорируют такой важный аспект власти, как непринятие решений.

Некоторые теоретики вместе с тем утверждают, что в каких-то случаях власть элиты не исключает принципа политической подотчетности. Речь идет о концепции конкурентного элитизма (иногда называемого демократическим элитизмом), исходящей от факта соперничества элит — нечто противоположное модели властвующей элиты, где она предстает единым целым, изнутри связанным общими интересами. Другими словами, элита, вбирая в себя наиболее видных представителей из самых разных, подчас конкурирующих групп, всегда внутренне расколота. Эту концепцию часто связывают с «реалистической» моделью демократии Иосифа Шумпетера, (США) предложенной им в книге «Капитализм, социализм и демократия» (1942): Его считают родоначальником элитарной концепции демократии, «теории соревнующихся лидеров». Демократия для Шумпетера —не цель, а всего лишь один из политических методов (наряду с авторитаризмом и тоталитаризмом, который предусматривает определенную институциональную организацию), институциональный механизм движения к политическим решениям, в рамках которого люди получают властные полномочия принимать эти самые решения в результате конкурентной борьбы за голоса избирателей.

Избиратели вполне могут решить, какой элите править, — они не могут изменить лишь того факта, что власть всегда принадлежит какой-нибудь элите. На основе модели конкурентного элитизма Энтони Дауне разработал «экономическую теорию демократии», предлагая следующую концепцию: соперничество на выборах создает своего рода политический рынок, где политиков можно представить как предпринимателей, стремящихся получить власть, а избирателей — как потребителей, голосующих за ту партию, политическая линия которой лучше всего отражает их предпочтения. По Даунсу, система открытых и состязательных выборов гарантирует демократичность тем, что отдает власть в руки партии, философия, ценности и политика которой более всего соответствуют предпочтениям численно наиболее сильной группы избирателей. Как выразился Шумпетер, «демократия — это власть политика».

Концепции конкуренции элит как модель демократической политики в общем-то верно объясняет действительные механизмы либерально-демократической политической системы. Похоже, при своем возникновении она и была попыткой скорее описать, как работает демократический процесс, нежели предписать какие-то ценности и принципы — политического равенства, политического участия, свободы и тому подобного. Демократия в таком объяснении предстает, собственно говоря, как политический метод — как средство политических решений в обществе «со ссылкой» на результаты избирательного процесса. В той степени, в какой эта модель верна, она адекватно отражает действительное значение политической элиты — то, что власть здесь находится в руках наиболее информированных, способных и политически активных членов общества. С другой стороны, хотя соперничество за власть и в самом деле не противоречит принципу политической подотчетности, конкуренция элит в лучшем случае являет собой слабую форму демократии. Элиту в этой модели можно сместить, лишь заменив ее на другую элиту, но обществу здесь отводится весьма и весьма скромная роль — раз в несколько лет решать, какой элите править от его имени, а это порождает в нем пассивность, равнодушие и даже отчуждение.

Демократия и коммунисты

Некоторые политические аналитики считают, что демократия и коммунистическая доктрина — несовместимые понятия. Однако это не так.

Хотя понятия и демократии и коммунизма менялись, тем не менее, в них существует некая константа. Термин «демократия» в переводе с греческого языка означает власть народа, но как реально это должно осуществляться — предмет длительных дискуссий. Коммунизм тоже предполагает, что любая власть должна быть народной, поэтому и выдвигает на первое место народное самоуправление.

В современных условиях принято считать, что подлинно демократический режим должен основываться на принципах народовластия, гуманизма, открытости общества, защите и гарантиях прав и свобод человека. Не человек для государства, а государство для человека — таков основной принцип современного демократического государства. Никто не имеет права монополизировать государственную или политическую власть. Все граждане независимо от общественного или имущественного положения равны перед законом, который обязателен для всех в одинаковой степени.

С этими положениями коммунисты полностью солидарны. Коммунистическая доктрина исходит из приоритета общегосударственного (общенародного). Существовал Союз коммунистов (1847-1852 гг.), Маркс и Энгельс в 1848 г. написали «Манифест Коммунистической партии», официально коммунистической партией становится Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков) в 1918 г., после прихода к власти в результате Октябрьской революции (переворота, кому как нравится), а затем и другие партии левого направления принимают схожие наименования.

Главный лозунг коммунизма: «Каждый по способностям, каждому по потребностям!». В советские времена государственная идеология подчеркивала принципиальную осуществимость идеалов коммунизма. Сегодня, после крушения Советского Союза и ликвидации большинства стран социализма, число скептиков резко возросло. Многие исследователи и публицисты высказывают мысль, что коммунистическое общество вряд ли способно развиваться. В то же время выдвигаются и такие суждения: коммунистическая идея возникла задолго до Маркса и принадлежит не ему; на протяжении нескольких эпох она находила отклик в сознании людей, подтверждая свою притягательную силу.

Коммунистическая идея относится к сверхдальнему прогнозу, а он неизбежно включает в себя элементы утопии. Еще большей критике подвергаются сегодня марксистские представления о путях и способах переустройства общественной жизни, о роли революционного насилия в общественно-историческом развитии. Говоря о коммунизме как обществе социальной справедливости, исключающем любые проявления насилия, Маркс и Энгельс, тем не менее, считали, что путь к этому обществу пролегает только через социалистическую революцию, то есть через период острого классового противоборства. И хотя они резко выступали против его крайностей, «бесполезных жестокостей», предупреждали, что «восстание было бы безумием там, где мирная агитация привела бы к цели более быстрым и верным путем», однако вывод их был однозначен: поскольку буржуазия добровольно власть не отдаст, постольку пролетариат (трудящиеся) должен завоевать ее. При этом насилие, как считали Маркс и Энгельс, не только исторически неизбежно, но и морально оправдано, потому что пролетарская революция всегда есть ответ на систематическое, веками совершаемое насилие над трудящимися.

Правы ли, однако, были Маркс и Энгельс, отводя насильственным действиям, пусть даже во имя благородной цели, столь значительную роль? Можно ли построить светлый справедливый мир, начиная преобразования с использования принуждения, репрессий, всевозможных ограничений в масштабах государства? Не происходит ли при использовании таких средств подмена цели?

Драматические события истории XX в., особенно в нашей стране, заставляют вновь и вновь возвращаться к этим мучительным вопросам.

Возникшие в конце XIX — начале XX веков различные общественно-политические направления и идейные течения, пытавшиеся применить марксизм в новых исторических условиях, резко разошлись, прежде всего, в вопросе о допустимости и целесообразности революционного насилия.
В начале XXI века из-за постоянных мировых кризисов вновь марксизм стал актуален, сегодня труда Маркса и Энгельса изучают во многих странах.
Можно выделить основные признаки демократического режима, которые полностью признаются коммунистами:

Признание народа источником власти, сувереном в государстве. Народу должна принадлежать учредительная, конституционная власть в государстве. Народ выбирает своих представителей во власть, имеет право участвовать непосредственно в разработке и принятии законов путем народных инициатив и референдумов.

Участие граждан в формировании органов власти, принятии политических решений и осуществлении контроля за органами власти. Однако реализация на практике идеалов прямой демократии оказывается невозможной. В современных демократических странах принцип участия граждан реализуется через принцип их представительства. Граждане избирают своих представителей в структуры власти и делегируют им на определенный срок свои полномочия. Носителями представительной власти являются парламенты, а также выборные представители исполнительной и судебной власти. На основе принципа большинства, определяемого в ходе выборов, формируются структуры исполнительной власти.

Приоритеты прав и свобод человека и гражданина над правами государства. Государственная власть должна защищать естественные права и свободы рядовых граждан: право на жизнь, достоинство, здоровье, образование, работу, социальное обеспечение и т. д., а также политические свободы, на владение имуществом, на невмешательство в личную и семейную жизнь.

Политическое равенство всех граждан. Каждый гражданин может избирать и быть избранным в органы власти. Никто не должен иметь политических преимуществ.

Верховенство закона во всех сферах жизни общества. Существование гражданского общества и правового государства. Законам принадлежит приоритет над государством. В правовом государстве четко определены формы и механизмы деятельности государства, а также пределы свободы граждан, гарантируемые Конституцией.

Практическое проведение в жизнь принципа разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. Каждая из них самостоятельна и независима, исполняет свои определенные функции. Судебная власть полномочна отменить решения исполнительной и законодательной власти.

Политический плюрализм, многопартийность. Политические партии должны быть поставлены в одинаковые правовые условия. Партия, получившая большинство голосов избирателей на выборах, получает право на формирование органов власти и становится правящей партией. Партии, проигравшие выборы, становятся оппозиционными.

В силу исторических событий, когда против большевиков выступили все остальные партии, в стране сформировалась однопартийная система, но в народном Китае существуют наряду с Компартией и другие партии.

Идеологический плюрализм. В обществе отсутствует одна официальная идеология. Ряд идеологических течений могут противостоять друг другу, но не в ущерб национальным интересам общества. В статье 6 Конституции СССР 1977 г. говорилось: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу». В ходе исторического развития СССР перманентно (постоянно) находился в состоянии или «холодной» или «горячей» войны, поэтому формировался и «культ личности» и вождизм, когда лидер нации наделялся функциями главнокомандующего. Если бы социализм (как первая стадия коммунизма) победил первоначально в развитых странах, как и писал Маркс, то он и был бы мирным и спокойным. Но пролетарская революция произошла в слабом звене империализма — России.

Гласность и свобода средств массовой информации, которые могут выражать мнение, отличающиеся от официальных установок. Допускается существование альтернативных источников информации. В деятельности властных структур преобладают методы убеждения, компромисса, учитывается мнение меньшинства, оппозиция не преследуется. Исключается применение средств массового насилия и террора по отношению к населению.

Армия, полиция, органы безопасности находятся под постоянным демократическим контролем. В демократических государствах действует правовой принцип «все, что не запрещено, — разрешено».Таким образом, демократия и коммунизм это вполне совместимые понятия.

Сравнение большевизма и меньшевизма на примере КПСС (до введения многопартийности) и КПРФ (нынешнее состояние)

— активное участие в работе партии, в первичке;

— отрицание частной собственности на средства производства;

— ставка на пролетарскую революцию;

— ликвидация буржуазии в стране и вынужденное сотрудничество с капиталистическими странами;

— 3 формы собственности: государственная, колхозно-кооперативная, личная;

— приоритет советского в общественной жизни;

— постоянный рост численности партии, так как можно было получить привилегии;

— партийная номенклатура во главе партии.

— пассивное участие в работе партии (уплати взносы и можешь не появляться годами);

— привлечение верующих всех конфессий;

— положительное отношение к частной собственности на средства производства;

— фактический отказ от революций;

— конформизм с буржуазией по всем вопросам общественной жизни;

— многообразие форм собственности;

— принцип разделения властей;

— воссоздание положительного имиджа царизма, наряду с советскими временами;

— постоянное уменьшение численности партии;

— «ручная» подкупленная партийная элита.

Впору современным коммунистам выносить портреты Ленина и Сталина, а вместо них водружать портреты Мартова, Плеханова, Дана, Засулич и других видных меньшевиков!

Большевизм (КПСС)	Меньшевизм (КПРФ)