Цивилизация с точки зрения цивилизационного подхода

Понятие цивилизации

Другим понятием, используемым для фиксации ступеней развития общества, является «цивилизация». Оно наиболее часто употребляется в современной науке и публицистике и происходит от латинского слова «civilis», что означает «государственный, гражданский, политический».

В современной научной литературе цивилизация трактуется:

• как синоним понятия культуры;
• тип общества, отличающийся от дикости и варварства общественным разделением труда, письменностью и развитой системой государственно-правовых отношений;
• тип общества с характерной только для него материальной и духовной культурой.

Современное обществоведение отдает предпочтение последней трактовке, хотя и не противопоставляет ее двум другим. Таким образом, понятие «цивилизация» имеет два основных значения: как отдельное общество и как стадия зародившегося в древности и продолжающегося в настоящее время развития человечества. Исследование истории общества на основе этого понятия получило название цивилизационного подхода к анализу человеческой истории.

В рамках цивилизационного подхода существует несколько теорий, среди которых выделяются две основные:

• локальных цивилизаций;
• мировой, общечеловеческой цивилизации.

Теория локальных цивилизаций

Теория локальных цивилизаций изучает исторически сложившиеся общности, которые занимают определенную территорию и имеют свои особенности социально-экономического и культурного развития. Локальные цивилизации могут совпадать с границами государств, но бывают и исключения, например, Западную Европу, состоящую из множества больших и маленьких вполне самостоятельных государств, принято считать одной цивилизацией, поскольку при всем своеобразии каждого государства все они представляют один культурно-исторический тип.

Теорией циклического развития локальных цивилизаций занимались в XX в. социолог П. А. Сорокин, историк А. Тойнби и др.

Так, А. Тойнби выделял более 10 замкнутых цивилизаций. Каждая из них проходила в развитии стадии возникновения, роста, надлома, разложения. Молодая цивилизация энергична, полна сил, способствует более полному удовлетворению потребностей населения, обладает высоким темпом экономического роста, прогрессивными духовными ценностями. Но затем эти возможности оказываются исчерпанными. Экономический, социально-политический механизмы, научно-технический, образовательный и культурный потенциалы устаревают. Начинается процесс надлома и распада, проявляющийся, в частности, в эскалации внутренних гражданских войн. Существование цивилизации заканчивается гибелью, сменой господствующего тина культуры. В итоге цивилизация полностью исчезает. Таким образом, общей истории у человечества нет. Ни одна существующая цивилизация не может гордиться тем, что представляет высшую точку развития в сравнении с ее предшественницами.

К основным цивилизациям относятся:

• западная;
• православная христианская в России;
• иранская и арабская (исламская);
• индуистская;
• дальневосточная.

Сюда же относятся такие древние цивилизации, как шумерская, вавилонская, египетская, эллинская и цивилизация майя. Кроме того, существуют второстепенные цивилизации. В отличие от более ранних жизнь современных цивилизаций, по мнению Тойнби, более продолжительна, они занимают обширные территории, а число людей, охватываемых цивилизациями, как правило, велико. Они имеют тенденцию к распространению путем подчинения и ассимиляции других обществ.

Теория общечеловеческой цивилизации

В теории мировой, общечеловеческой цивилизации выделяются ее отдельные стадии (этапы). Известные американские ученые Д. Белл, О. Тоффлер, 3. Бжезинский и др. называют в общемировом цивилизационном процессе три основные стадии:

• доиндустриальную (аграрную);
• индустриальную, начало которой было положено первой промышленной революцией в Европе;
• постиндустриальную (информационное общество), возникающую с превращением информационных технологий в определяющий фактор развития общества.

Характерные черты доиндустриальной (аграрной) цивилизации:

• преобладание аграрного производства и натуральною обмена продуктов;
• подавляющая роль государства в общественных процессах;
• жесткое сословное деление общества, низкая социальная мобильность граждан;
• преобладание обычаев и традиций в духовной сфере жизни общества.

Характерные черты индустриальной цивилизации:

• преобладание промышленного производства с возрастающей ролью науки в нем;
• развитие товарно-денежных отношений;
• высокая социальная мобильность;
• возрастание роли индивидуализма и инициативы отдельной личности в борьбе за ослабление роли государства, за повышение роли гражданского общества в политической и духовной сфере жизни общества.

Постиндустриальная цивилизация (информационное общество) обладает следующими характеристиками:

• автоматизация производства товаров массового потребления, развитие сферы услуг;
• развитие информационной техники и ресурсосберегающих технологий;
• развитие правовой регуляции общественных отношений, стремление к гармоничным отношениям между обществом, государством и личностью;
• начало попыток разумного взаимодействия с окружающей средой, решения глобальных разнообразных проблем человечества.

Формационный подход к историческим явлениям

Анализ общества с позиций теории общемировой цивилизации близок к формационному подходу, сформированному в рамках марксизма. Под формацией понимается исторически определенный тип общества, возникающий на основе определенного способа материального производства. Ведущую роль играет базис — совокупность экономических отношений, складывающихся между людьми в процессе производства, распределения, обмена и потребления материальных благ. Совокупность политических, правовых, религиозных и иных взглядов, отношений и учреждений составляет надстройку.

Общественное сознание

Одним из элементов надстройки выступает общественное сознание, т. е. совокупность взглядов данного общества на различные стороны устройства мира и социальной жизни.

Эта совокупность взглядов имеет определенную структуру. Взгляды делятся на два уровня. Первый уровень составляют эмпирические (опытные) взгляды людей на мир и собственную жизнь, накопленные на протяжении истории данного общества, второй — теоретические системы идей, разработанные профессиональными исследователями.

Кроме того, взгляды делятся на группы в зависимости от области решаемых вопросов. Эти группы идей принято называть формами общественного сознания. К таким формам относят: знания о мире в целом, о природе, об общественной жизни, правовые знания, мораль, религию, идеи о красоте и проч. Эти идеи на теоретическом уровне выступают в виде научных дисциплин: философии, политологии, юридических наук, этики, религиоведения, эстетики, физики, химии и др. Состояние и развитие общественного сознания определяются состоянием общественного бытия, т. е. уровнем развития производительных сил общества и характером его экономического базиса.

Социальная революция

Источником развития общества считаются противоречия между производительными силами и производственными отношениями, разрешающиеся в ходе социальной революции.

Согласно этой теории человечество в развитии проходит ряд стадий (формаций), каждая из которых отличается свои базисом и соответствующей надстройкой. Каждой формации свойственны определенная основная форма собственности и ведущий класс, господствующий как в экономике, так и в политике. Стадии первобытного общества, рабовладельческого общества и феодального общества соответствуют аграрной цивилизации. Капиталистическая формация соответствует индустриальной цивилизации. Высшая формация — коммунистическая — с ее наилучшими с точки зрения марксизма принципами общественного устройства строится на наиболее развитом экономическом базисе.

Обычно называют следующие недостатки формационного подхода:

• предопределенность, жесткая неизбежность развития исторического процесса;
• преувеличение роли экономического фактора общественной жизни;
• недооценка роли духовных и других надстроечных факторов.

В настоящее время формационная теория переживает кризис, более распространенным становится цивилизационный подход к изучению исторического процесса. Цивилизационный подход имеет более конкретный исторический характер, учитывает не только материально-технические аспекты общественного развития, но и влияние факторов, возникающих в других сферах общества.

В целом формационный и цивилизационный подходы не исключают, а дополняют, обогащают друг друга.

В общественных науках давно идут дискуссии по принципиальному вопросу: движется мир к единой цивилизации с общечеловеческими ценностями или реализуется тенденция к культурно-историческому многообразию и человечество будет представлять собой совокупность локально развивающихся цивилизаций? Сторонники первой точки зрения ссылаются на бесспорные факты распространения ценностей, зародившихся в европейской цивилизации: рыночной экономики, идейного плюрализма, правового государства, гуманизации, демократизма, современных технологий и др. Сторонники второй позиции подчеркивают, что в основе развития любого жизнеспособного организма, в том числе общественного, лежит взаимодействие противоположных сторон, разнообразие. Распространение же единых, общих для всех народов ценностей, культурных укладов жизни, глобализация мирового сообщества якобы влекут конец развития человечества.

Различные теории дают возможность по-разному увидеть историю. В формационной и общецивилизационной теориях на первый план выходят общие для всего человечества законы развития, в теории локальных цивилизаций — индивидуальное разнообразие исторического процесса. Таким образом, различные подходы имеют свои преимущества и дополняют друг друга.

Цивилизационный подход

Начнем с того, что никто не знает, что такое цивилизация! Сколько исследователей, столько и мнений. Тем интереснее для ученых, преподавателей и учащихся.

Вот как определяется понятие «цивилизация» в одном из философских словарей.

«Цивилизация (от лат. civilis — гражданский, государственный), 1) синоним культуры. В марксистской литературе употребляется также для обозначения материальной культуры. 2) Уровень, ступень общественного развития, материальной и духовной культуры (античная цивилизация). 3) Ступень общественного развития, следующая за варварством (Л. Морган, Ф. Энгельс)»*.

Как видите, дорогой читатель, выбор большой, так что здесь открывается большой простор для творчества. И для недоразумений.

Первоначально термином «цивилизация»‘, известным еще с XVIII века, обозначали определенный уровень развития общества, наступающий после эпохи дикости и варварства. Так строили свое исследование этапов развития человечества выдающийся американский историк и этнограф Льюис Морган и Фридрих Энгельс. Цивилизация, с их точки зрения, появилась вместе с письменностью, городами, общественными классами и государствами.

Любопытно, что одни философы, оптимистично настроенные, связывают цивилизацию с совершенствованием нравов, законов, науки, искусства, философии. А другие, исторические пессимисты, считают, что цивилизация — это конец развития культуры, упадок, закат. Освальд Шпенглер свою главную книгу о европейской цивилизации даже назвал «Закат Европы» (1918).

Несмотря на такое разнообразие определений и понимания содержания цивилизации, всех исследователей — сторонников цивилизационного подхода к истории (в том числе экономической) объединяет отрицание единства человеческого общества и, соответственно, всеобщей человеческой истории. В лучшем случае они готовы рассматривать историю отдельных культурно-исторических типов обществ вне связи их друг с другом. Арнольд Тойнби нашел в истории 6 основных типов цивилизаций, О. Шпенглер — 8, а крупный российский историк Н. Я. Данилевский — 13. На Н. Я.Данилевском и остановимся.

Отрицая деление истории на древнюю, средневековую и новую, Данилевский пишет: «Естественная система истории должна заключаться в различении культурно-исторических типов развития как главного основания ее деления от степеней развития, по которым только эти типы (а не совокупность исторических явлений) могут подразделяться.

Отыскание и перечисление этих типов не представляет никакого затруднения, так как они общеизвестны. Эти культурно-исторические типы, или самобытные цивилизации, расположенные в хронологическом порядке, суть:

1) египетский, 2) китайский, 3) ассиро-вавилоно-финикийский, халдейский, или древнесемитский, 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7) греческий, 8) римский, 9) новосемитский, или аравийский, и 10) германо-романский, или европейский. К ним можно еще, пожалуй, причислить два американские типа: мексиканский и перуанский, погибшие насильственной смертью и не успевшие совершить своего развития».* Россия для Данилевского — это особый, тринадцатый, тип общества.

Определив предмет своих изысканий, Н. Я. Данилевский предлагает вниманию читателей законы исторического развития, вытекающие из группировки его явлений по культурно-историческим типам:

* Философский энциклопедический словарь.- М.: СЭ, 1983. — С. 765.

Закон 1. Всякое племя или семейство народов, характеризуемое отдельным языком или группой языков, довольно близких между собою, для того, чтобы сродство их ощущалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий,— составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из младенчества.

Закон 2. Дабы цивилизация, свойственная самобытному культурно-историческому типу, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, к нему принадлежащие, пользовались политической независимостью.

Закон 3. Начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных, цивилизаций.

Закон 4. Цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, тогда только достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие,— когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию или политическую систему государств.

Закон 5. Ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения — относительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу»*.

Исходя из собственного определения культурно-исторических типов обществ и законов их развития, Н. Я. Данилевский наотрез отказывается искать что-то общее между российской цивилизацией и Европой.

«Всякое старание связать историческую жизнь России внутреннею органическою связью с жизнью Европы постоянно вело лишь к пожертвованию самыми существенными интересами России»*— вот главное убеждение Данилевского, ради которого он и писал свою книгу.

Россия, по его мнению,— самая устойчивая страна на континенте: «В отношении к общественно-экономическому строю Россия составляет единственное обширное государство, имеющее под ногами твердую почву, в котором нет обезземеленной массы, в котором, следовательно, общественное здание зиждется не на нужде большинства граждан, не на необеспеченности их положения, где нет противоречия между идеалами политическими и экономическими». Условия устойчивости строя «заключаются в крестьянском наделе и общинном землевладении»***.

Кстати сказать, противопоставления Востока — Западу, Европы — России, Старого Света — Новому весьма характерны и для современных цивилизационных исследований. Так, Сэмюэл Хантингтон пытается выяснить, что именно выделяет западный мир и делает его отличным от мира восточного, включающего в себя и Россию. Его аргументы вполне отражают действительность. Что именно делает Запад западным, спрашивает Хантингтон, и сам же отвечает: прежде всего, классическое наследство, в том числе греческая философия и рационализм, римское право, латынь и христианство.

*Данилевский Н. Я. Россия и Европа.— М.: Книга, 1991.-87-88. **Данилевский Н. Я. Россия и Европа.— М.: Книга, 1991.— С. 106.

***Там же.— С. 491—492.

— Западное христианство. На протяжении большей части своего первого тысячелетия то, что называется сейчас Западной цивилизацией, называлось Западным христианским миром, и это отличало западные христианские народы от турок, мавров, византийцев и других народов. Разделение западного христианства на католицизм и протестантизм — тоже отличительная черта западной истории.

— Европейские языки романской и германской групп, при этом языками международного общения были латынь, французский, в XX веке — английский.

— Разделение духовной и светской власти в отличие от восточных цивилизаций (за исключением индийской) и даже православной, где «Бог — младший партнер государя».

— Господство закона (при известных ограничениях в период абсолютизма XVI—XVII веков).

— Социальный плюрализм и гражданское общество. «Большинство западноевропейских обществ включало в себя относительно сильную и автономную аристократию, зажиточное крестьянство и небольшой, но значительный класс купцов и торговцев. Мощь феодальной аристократии была особенно важна с точки зрения ограничения способности абсолютизма укорениться в большинстве европейских стран. Этот европейский плюрализм резко контрастирует с нищенским положением гражданского общества, слабостью аристократии и силой централизованных бюрократических империй, которые существовали в то же самое время в России, Китае, странах, находящихся под властью османской империи, и в других незападных обществах».

— Представительная власть с тысячелетней историей (опять же при ограничениях периода абсолютизма) и самоуправление городов, то есть автономия на местном уровне.

«Если рассматривать все эти факторы в отдельности, то ни один из них не будет уникальным для Запада. Но их сочетание уникально, и именно оно придало Западу его отличительные особенности. Они также выработали приверженность индивидуальной свободе, которая сейчас и отличает Запад от других цивилизаций».

Хантингтон без обиняков предупреждает читателей, что внешние атрибуты западного мира, перенимаемые восточными народами, в том числе народами России, никак не сделают их европейцами или американцами. Ведь «сутью культуры являются язык, религия, ценности, традиции и обычаи. Если русские пьют кока-колу, это вовсе не означает, что они мыслят подобно американцам*.

Прекрасный анализ, имеющий непосредственное отношение к нашей теме, ведь экономика является частью национальной культуры. Как жаль, что об этом не догадывался, например, Петр I, который наивно думал, что если сбросить кафтаны и надеть сюртуки, то Россия сразу станет Европой.

А натужные стремления российских правителей войти в «европейский дом»? Разве они не утопичны? Надо только взглянуть на географическую карту и сразу станет ясно, что мы в этот дом просто не поместимся. Да нас не особенно и приглашают.

Вернемся однако к Н. Я. Данилевскому. Он был настолько убежден в своей правоте, что позволил сделать прогноз, к сожалению, не сбывшийся. Русскому

* Хантингтон С. П. Запад уникален, но не универсален // Мировая экономика и международные отношения (МЭиМО), 1997.— № 8.— С. 84—87.

человеку присущи умение и привычка повиноваться, уважение и доверие квласти, отсутствие властолюбия, невмешательство в то, в чем некомпетентен. Эти свойства русского народа «составляют внутреннюю причину того, что Россия есть едва ли не единственное государство, которое никогда не имело (и, по всей вероятности, никогда не будет иметь) политической революции, то есть революции, имеющей целью ограничение размеров власти, присвоение всего объема власти или части ее каким-либо сословием или всею массою граждан, изгнание законно царствующей династии и замещение ее другою*».

Сказано красиво, но неверно. Как видим, и цивилизационная доктрина в своих прогностических потугах немногим отличается от доктрины формационной. Прогнозы удаются разве только в тех случаях, когда ученые уже наблюдают некие цивилизационные изменения хотя бы в зародышевой форме. Если Алвин Тофлер говорит о трех цивилизационных волнах в истории человечества: аграрной, индустриальной и технотронной, а Дениэл Белл — о доиндустриальной, индустриальной и постиндустриальной цивилизациях, то это уже не вполне прогноз, а тонкие и реалистические наблюдения.

Вообще прогнозы — дело неблагодарное.

Особенно краткосрочные. Иной раз авторы доживают до сроков, определенных в их прогнозах, и, если оказываются неправы, им приходится оправдываться. То ли дело — прогнозы на отдаленное будущее! Во-первых, уже не с кого будет спросить, а во-вторых, вряд ли кто и вспомнит, разве только въедливый историк поиронизирует по поводу наивности ученых прошлых столетий. Но еще более приятное занятие «прогнозировать» прошлое, то есть обнаружить в истории то, чего никто не смог увидеть до тебя, и объяснить известные же последующие события «новыми» причинами, тобою открытыми.

Очень интересно в такой «ретропрогностической» истории работает А. С. Ахиезер. Отказавшись от экономической детерминации исторических событий, он, в рамках цивилизационной концепции, нашел иные, а именно нравственные, причины общественного развития в России. «История России представляет собой циклический процесс, в основе которого лежит движение массовых нравственных идеалов. Всего с момента установления государственности общество прошло два полных цикла. И есть основания считать, что сегодня мы живем в начале третьего»**. Эти циклы выглядят следующим образом (табл. 3).

Причем же здесь экономика, спросит читатель, если речь идет о нравственности. Тут-то и спрятан секрет популярности цивилизационного подхода. Сторонники этого направления исторической и экономической мысли стараются расширить тематику исследования, не упустить ни одного фактора, способного воздействовать на экономику и — особенно — на экономическую политику. И если вы внимательно взгляните на таблицу А. С. Ахиезера, вы увидите неожиданную связь между нравственностью и экономикой. Кстати, в марксистской формационной концепции эта связь тоже не отрицалась, но экономические факторы представлялись в качестве детерминант нравственности.

* Данилевский Н.Я. Россия и Европа. – М.: Книга, 1991.-С.488. ** Модернизация в России и конфликт ценностей. –М.: ИФРАН, 1994. – С.230-231 Таблица 3. Циклическое развитие России, по А. С. Ахиезеру

Здесь же причиной становится нравственность, а экономика — следствием. Функциональные и каузальные зависимости оказались «обратными». Кто же прав? У меня, человека компромиссного, ответ готов: оба! Ибо в истории можно действительно найти факты, подтверждающие обе точки зрения. Все зависит от того, что именно хочет доказать тот или иной автор. Да и в экономической теории давно уже существует целое направление, о котором мы имели случай упоминать,—институционализм, которое пользуется цивилизационной методологией еще со времен Т. Веблена и Дж. Коммонса. У «чистых историков» методологию, близкую к цивилизационной, предложил Л. Н. Гумилев. Исследуя жизненный цикл 40 индивидуальных этносов, он вывел кривую этногенеза, которая длится около полутора тысяч лет и включает 8 фаз развития. Фазы различаются по численности и результативности действий пассионариев — активных, самоотверженных личностей. Однако само их распространение связывается со сгустками космической энергии, то есть первоисточник исторического прогресса оказывается вне человека*.

* Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера земли.— М.: Танаис ДИ—ДИК, 1994.

У нас же, читателей, остается свобода выбора. А возможность выбора и есть свобода.

Думается, что интерес к цивилизационной точке зрения (а может быть, и мода на нее) — есть результат кризиса формационной теории, своеобразная реакция на утрату открытых было универсальных законов движения общества. Цивилизационный подход имеет некоторые преимущества перед какими-либо иными подходами: он выясняет специфику стран, регионов, народов и наций, исторических периодов; он утверждает многовариантность исторического процесса, позволяет сравнивать друг с другом различные цивилизации; он возвращает в экономическую науку неэкономические факторы развития, в том числе духовные, нравственные и интеллектуальные*.

Но у цивилизационного подхода, особенно в его крайних ортодоксальных формах, есть свои недостатки: неопределенность критериев при выделении цивилизаций и при определении степени развитости той или иной цивилизации; невозможность определить направление движения цивилизации при неявном признании прогрессивности этого движения; преувеличение возможностей отдельных личностей изменять ход истории. Даже само определение содержания цивилизации столь неопределенно и разнообразно, что трудно сделать выбор. Вот несколько образцов определений:

А. С. Ахиезер: цивилизация — основная типологическая единица человеческой истории. В основе типологии лежит практическое и духовное отношение человека к самому себе, к своему развитию, то есть уровень рефлексии, что выражается прежде всего в способности к самоизменению**.

Л. И. Семенникова: цивилизация — это сообщество людей, имеющих сходную ментальность, общие основополагающие духовные ценности и идеалы, а также устойчивые особые черты в социально-политической организации, экономике, культуре***.

Ю. В. Яковец различает мировые и локальные цивилизации. Мировые цивилизации — этап в истории человечества, характеризующийся определенным уровнем потребностей, способностей, знаний, навыков и интересов человека, технологическим и экономическим способом производства, строем политических и общественных отношений, уровнем развития духовного воспроизводства; по сути дела речь идет о сверхдолгосрочном (многовековом) историческом цикле. Смена мировых цивилизаций выражает поступательное движение исторического прогресса, саморазвитие человечества. Локальные цивилизации выражают культурно-исторические, этнические, религиозные, экономико-географические особенности отдельной страны, группы стран, этносов, связанных общей судьбой, отражающих и преломляющих ритм общеисторического прогресса, то оказываясь в его эпицентре, то удаляясь от него. Каждая локальная цивилизация имеет свой почерк, свой ритм, более или менее синхронизированный с ритмом мировых цивилизаций****.

* История России (Россия в мировой цивилизации) / Под ред. А. А. Радугина.— М.: Центр, 1997.- С. 25-26.

** Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурный словарь).— М.: Изд-во ФО СССР, 1991.- Т. 3.- С. 436.

*** Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. 2-е изд.— Брянск: Курсив, 1966.— С. 26. **** Яковец Ю. В. История цивилизаций. Учебное издание.— М.: ВлаДар, 1995.— С. 54.

Не смея комментировать подробно определения Ю. В. Яковца, сделаю предположение, что его мировые цивилизации мало чем отличаются от марксистской общественно-экономической формации, а локальные цивилизации — от культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского.

Для марксистов формация — это «общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество с своеобразным отличительным характером»*. Только марксисты твердо придерживаются идеи о том, что каждой формации соответствует присущий ей способ производства как исторически определенное единство производительных сил и производственных отношений, а также политических, юридических, национальных, семейных, идеологических проявлений общественной жизни. «Что такое общество, какова бы ни была его форма? Продукт взаимодействия людей. Свободны ли люди в выборе той или иной общественной формы? Отнюдь нет,— писал К. Маркс. — Возьмите определенный уровень развития производительных сил людей, и вы получите определенную форму обмена (commerce) и потребления. Возьмите определенную ступень развития производства, обмена и потребления, и вы получите определенный общественный строй, определенную организацию семьи, сословий или классов,— словом, определенное гражданское общество. Возьмите определенное гражданское общество, и вы получите определенный политический строй, который является лишь официальным выражением гражданского общества»**.

Сравните определения К. Маркса и Ю. В. Яковца и убедитесь, что здесь больше лексических, чем содержательных различий. То же самое можно сказать по поводу локальных цивилизаций, если сравнить с оп ределением Данилевского, считавшего, что «главное должно состоять в отличении культурно-исторических типов, так сказать, самостоятельных, своеобразных планов религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития»*.

Что же теперь делать нам, признавать или не признавать цивилизационный подход к истории экономики? Несомненно, признавать! Но при этом все же нужно договориться о терминах. В этой книге я буду различать доиндустриальную, индустриальную и постиндустриальную цивилизации и соответствующие им эпохи. В учебных целях я предельно упростил содержание этих терминов, дабы не вызывать разночтений. Нетрудно заметить, что мое понимание цивилизаций практически идентично точке зрения Д. Белла.

Доиндустриальная цивилизация — это общество, находящееся на «аграрной» стадии развития, когда основной отраслью производства является сельское хозяйство, поглощающее подавляющее число работников, земля является главным объектом собственности, а землевладельцы — ведущей социально-экономической и политической силой общества.

Индустриальная цивилизация, соответственно,— это общество, находящееся на промышленной стадии развития, когда основной отраслью производства становится крупная индустрия, организованная преимущественно в форме корпораций, промышленный и финансовый капитал является главным объектом собственности, а собственники капитала — ве

* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.— Т. 6.— С. 442.

** Там же.— Т. 27.— С. 402. *** Данилевский Н Я Россия и Европа — М Книга, 1991 — С 85

дущей социально-экономической и политической силой общества.

Постиндустриальная цивилизация — это современное общество самых развитых социально-экономических систем, в котором главной отраслью производства становится сфера услуг, ведущую роль приобретает наука и образование, главным объектом собственности выступает информация, а ведущей силой общества — ученые и профессиональные специалисты*.

Если очень захотеть, то можно увидеть, что формационная теория вполне корреспондирует с цивилизационной концепцией, а обе эти доктрины могут быть синтезированы в одну. Этот гипотетический синтез можно увидеть в табл. 4.

Естественно, в истории не все так схематично, но все-таки таблица показывает, что между двумя концепциями нет «китайской стены».

История. Историческая география.

Мои первые публикации

Решил собрать и дать одним блоком все свои ранние публикации. Тут будут представлены тезисы и 9 статей. По тематике они разбиваются на блоки. 1. Посвященные времени Василия II и Феодальной войне в России второй четверти XV в. 2. О тенденциях развития и особенностях складывания российской государственности. 3. Отдельная статья (среди остальных самая большая) о Максиме Греке. 4. Статьи под диссертацию. Как правило мои первые публикации носят компиляторский характер, напечатаны иногда без ссылок, но некоторая самостоятельность в них все-таки присутствует.

Ряд моих первых работ представляет собой части, взятые из дипломной работы, которая была посвящена истории России XV в. и носила название «Василий Темный в борьбе за единодержавие в Московской Руси. 1425-1462 гг.» Как-то так. Я находился под сильным влиянием А.А. Зимина и развивал (по крайней мере, пытался) его мысли.

Темушев В.Н. Василий Тёмный в борьбе за Московское великое княжение // Тэзiсы дакладаў 2-й рэспублiканскай навуковай канферэнцii студэнтаў Беларусi 21 — 23 мая 1996 г. — Мн.: БГУ, 1996. — С. 22-23.

(с. 22) ВАСИЛИЙ ТЕМНЫЙ В БОРЬБЕ ЗA МОСКОВСКОЕ ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕНИЕ

(1425-1462)

(Белорусский государственный университет)

Все содержание эпохи Василия Темного было пронизано влиянием событий междоусобной борьбы. Даже международные дела в той или иной степени связывались с внутренней обстановкой на Руси. Этой обстановкой пользовались и Литва, и Новгород, и Тверь, и Орда (московское «раздрасие» позволяло «поганым розно нести Русскую землю»). Лишь после ликвидации последних очагов смуты великий князь смог, наконец, приступить к планам по завоеванию Новгорода, Вятки, борьбы с Казанью, Ордой и т.д.

Неизвестно, какова была бы политика Москвы, если бы ее престол занял не Василий II. И ведь на самом деле, обстоятельства благоволили всем четверым претендентам на трон. С 1432 по 1446 год московский великокняжеский стол занимали Василий Васильевич, его дядя Юрий Дмитриевич, два сына Юрия — Василий Косой и Дмитрий Шемяка. И вот власть прочно удерживается в руках Василия Темного. Неужели «провидение, обстоятельства и верность народная» /1/ оказали столь решающее воздействие на судьбу престола? Разумеется, нет. Про провидение и обстоятельства нечего и говорить, а что касается верности народной (мол из-за «дединности и отчинности» народ поддерживал Василия II), то ее также не существовало. Если познакомиться с лицами, которые поддержали Василия II, то выяснится, что это в основном служившие великому князю бояре и князья. Кроме них стремления московского правителя совпали с интересами духовенства. «Можно сказать, что вместе с мечом светским, великокняжеским, против удельных князей постоянно был направлен меч духовный» /2/. Две силы (боярство и духовенство) принесли победу Василию Темному. Эти силы могли рассчитывать на успех в большей степени, чем союзники галицких князей (галичане «в сермягах», полуразбойники вятчане, мирные горожане и торговцы). Военно-административная корпорация служилых людей, благословленная на борьбу с «погаными» (язычниками вятчанами) и изменниками почти не оставляла шансов благородству и благим устремлениям Юрия Дмитриевича, способностям и прозорливости Дмитрия Шемяки.

Стремление московских служилых людей к земельным приобре­тениям, а также потакание этим стремлениям со стороны великих (с. 23) князей было причиной того процесса, который позже назвали «образованием Русского централизованного государства». «Стремление к новым приобретениям толкало бояр на поддержку объединительных действий княжеской власти; нежелание расстаться с этими приобретениями делало бояр противниками сепаратизма», — отмечает В.Б. Кобрин /3/. Преодоление удельной раздробленности Руси под руководством бояр имело целью лишь удовлетворение земельной жажды этого высшего сословия и вело к непременному закрепощению сельских тружеников.

Итак, феодальная война, являвшаяся, несомненно, самым важным событием политической жизни Северо-Восточной Руси 2-й четверти ХV века, в силу вполне реальных причин, принесла победу великому князю Василию Темному.

Неправильно было бы думать, что явления, происходившие в Московском великом княжестве были изолированы от всего остального мира, что московская «замятия» не оказывала влияния на международную жизнь и не испытывала сама воздействия со стороны многих государств. Международная политическая ситуация, менявшаяся бесконечное количество раз, так сильно воздействовала на шансы и возможности претендентов на господство в Московской Руси, что могла запросто превратить в прах все замыслы и стремления какого-либо деятеля или же неожиданно возвысить и дать необозримую власть выскочке. Политическая борьба на Руси была составной частью системы отношений, складывающейся и изменяющейся в Восточной Европе. От баланса политических сил в европейско-азиатском регионе многое зависело в Северо-Восточной Руси, и все части Северо-Восточной Руси находились в неразрывной связи, в непосредственных взаимоотношениях, взаимовлияниях. Таким образом, борьба Василия Темного за Московское великое княжение отражала не только противостояние внутренних сил в Северо-Восточной Руси, но зависела от расстановки сил, обстановки, ситуации на международной арене.

/1/ Карамзин Н.М. История государства Российского. Т.V. М., 1993. С. 134.

/2/ Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 2. Т. 3-4. М., 1988. С. 403.

/3/ Кобрин В.Б. Власть и собственность в Средневековой России (ХV -ХVI вв.). М., 1985. С. 211.

Цивилизационный подход к развитию общества

Цивилизация с точки зрения современных определений как основная структурная единица процесса развития общества. Движущие силы цивилизации по Тойнби. Главная слабость цивилизационного подхода, заключаемая в аморфности критериев выделения типов цивилизации.