Что такое психология с православной точки зрения

Фрагмент лекции, 2009.

«Церковь рассматривает психические заболевания как одно из проявлений общей греховной поврежденности человеческой природы. Выделяя в личностной структуре духовный, душевный и телесный уровни ее организации, святые отцы различали болезни, развившиеся «от естества», и недуги, вызванные бесовским воздействием либо ставшие следствиями поработивших человека страстей. В соответствии с этим различением представляется одинаково неоправданным как сведение всех психических заболеваний к проявлениям одержимости, что влечет за собой необоснованное совершение чина изгнания злых духов, так и попытка лечения любых духовных расстройств исключительно клиническими методами. В области психотерапии оказывается наиболее плодотворным сочетание пастырской и врачебной помощи душевнобольным при надлежащем разграничении сфер компетенции врача и священника.

Психическое заболевание не умаляет достоинства человека. Церковь свидетельствует, что и душевнобольной является носителем образа Божия, оставаясь нашим собратом, нуждающимся в сострадании и помощи. Нравственно недопустимы психотерапевтические подходы, основанные на подавлении личности больного и унижении его достоинства. Оккультные методики воздействия на психику, иногда маскирующиеся под научную психотерапию, категорически неприемлемы для Православия».

Если внимательно проанализировать эти строки, то мы увидим, что Церковь выделяет три главные причины развития психических заболеваний. Причина первая — естество человека. В этой плоскости сравнения психические, душевные болезни сопоставимы с другими болезнями. И те и другие посылаются человеку, по попущению Божию, в целях споспешествования в деле спасения. Но есть и две другие причины. Причина вторя – демоны. Яркий пример этому гадаринский бесноватый, о котором говорится в Евангелии. И третья причина — болезни как следствие поработивших душу человека греховных страстей. Это огромная группа пограничных психических расстройств, в происхождении которых духовно-нравственные причины имеют важнейшее значение.

Краткая статистическая справка: сегодня в Российской Федерации распространенность психических заболеваний такова: на 100 тысяч населения – 2500 психически больных людей. Это взрослые. Дети болеют чаще – 3800 человек на каждые 100 тысяч. Очень высоки показатели распространения депрессивных расстройств. Хорошо известно, что самым грозным осложнением депрессивных расстройств является суицид. Ежегодно 38-39 человек на каждые 100 тысяч населения заканчивают жизнь самоубийством. В стране 7 миллионов больных хроническим алкоголизмом. По разным данным 5-7 из 10 детей нуждаются в медико-психологической коррекции. Только в Москве на наркологическом учете состоят более 100 тысяч пивных алкоголиках до 14 лет. Возраст приобщения к курению в Москве у мальчиков снизился до 10 лет, у девочек до 12 лет.

Еще одна грозная цифра, которая о многом заставляет нас задуматься. По данным главного психотерапевта Минздрава России, профессора Б.Д.Карвасарского 300 тысяч оккультныых целителей на просторах РФ калечат души людей. Сколько нас здесь присутствующих? А этих людей целая армия, легион – 300 тыс. человек. Откройте любую газету, и вы увидите объявления об этих услугах. Я вспоминаю свою работу на Крутицком Патриаршем подворье в Душепопечительском центре святого праведного Иоанна Кронштадтского. Мы там принимали пострадавших от тоталитарных сект и оккультизма. Люди приходили постоянно, ежедневно. Иногда целыми группами.

Отдельная тема – СМИ: 70-75 убийств и сцен насилия ежедневно транслируется по разным каналам телевидения. Психологи выделили понятие – мегасмерть. То есть уже просто смерть человека не «цепляет». А когда скажут: 700 человек потонуло, тысяча человек взорвалась, вот тогда люди начинают к этому прислушиваться и обращать на этот факт внимание. За последнее 10-летие отмечается прирост психических заболеваний примерно на 35-50%. Вот если взять все психические заболевания за 100%, то 20 % — это так называемые большие психозы (шизофрения, маниакально-депрессивный психоз, старческие психозы и др.). Цифра эта всегда примерно на одном и том же уровне. В происхождении этих заболеваний существенная роль отводится генетическим, индивидуально-биологическим факторам. А другая группа – это, так называемая, малая психиатрия (неврозы, постстрессовые расстройства, многие формы депрессии и др.). По своим объемам — она огромна и составляет 80% от общего числа психических расстройств. Так вот прирост психической патологии за последние годы наблюдается, в основном, как раз за счет пограничных расстройств. Многие болезни этой группы можно именовать как греховные недуги.

На международном конгрессе в Оксфорде в 1983 году было предложено более 200 определений понятия «психотерапия». Много это или мало? Много. Традиционно в России клиницисты пользуются таким определением: психотерапия – это комплекс терапевтических воздействий на психику и через психику на весь организм. Это больше медицинская трактовка и она как-то прижилась у врачей-психотерапевтов.

Как наука психотерапия молодая. В 1975 году решением, тогда еще Минздрава СССР, была утверждена специальность «врач-психотерапевт». Появились в клинике врачи, которые стали оказывать психотерапевтическую помощь. Нравственных требований к ним никаких не предъявлялось (да и не могло предъявляться). Появились и кафедры психотерапии: в Санкт-Петербурге (тогда Ленинграде), Харькове и в Москве.

«Психе», в переводе с греческого, душа, «терапия» – лечение. То есть, если мы соединим эти два слова, то у нас получится — лечение души, терапия души. Замечательный термин. Очень жалко, что в него порой вкладывается совершенно иное содержание. В 2007 году Европейская ассоциация психотерапии утвердила 31 модальность, то есть 31 направление психотерапии. В США на сегодня более 1000 методов психотерапии. Приходит в голову такое сравнение. Когда в 11 веке от христианства отделилась крупная ветвь – католическая, а в 15 веке от католицизма пошли дробиться протестанские конфессии и сейчас этих конфессий множество. Так и в психотерапии: пошло такое же дробление и деление. Сегодня методов и направлений психотерапии очень много.

История психотерапии уходит вглубь веков и тысячелетий. В данном случае речь идет о воздействии словом, об исцелении словом. Мысль сразу переносится в Евангельское повествование. Вспоминаются слова святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

Шло время. Менялись столетия. И вот 18 век. Чем он примечателен? Французская революция. Отделение европейской медицины от церкви привело к отказу от признания духовной основы человека. А необходимость лечить неврозы осталась? Конечно. И это заставило искать новые методы, но уже в стороне от Бога. Появились: магнетизм Месмера, гипнотизм английского хирурга Бреда. Появилась аутосуггестия швейцарского аптекаря Эмиля Куэ. В более поздние времена, уже в 20 веке тут и там слышалось модное слово – аутотренинг. Немецкий врач Иоганн Шульц на основе своих поездок в Индию синтезировал нечто среднее между йогой и психотерапией. И предложил свой метод европейцам. В Советском Союзе этот метод долгое время был самым популярным.

Наука подкрепила значимость этих методик через рефлексы, учение о доминанте, но вне оценки осталось родство их с оккультными методами, с оккультными и магическими практиками. Я вспоминаю, как-то меня пригласили выступить на одном медицинском собрании. И там обсуждался вопрос о допустимости, с православной точки зрения, использования гипноза. Если резюмировать позицию некоторых выступающих, то она сводилась к тому, что легкие стадии гипноза допустимы, а более глубокие – нет. На мой взгляд, эта позиция неверна. Это все равно, что десятку украсть можно, а сто рублей – предосудительно. Посыл совершенно не тот. Обратимся к святым отцам, к оптинским старцам. И мы увидим четкие и ясные ответы по этому поводу. Я, вспоминаю, предложил присутствующим честно ответить себе на вопрос: будете ли вы когда-нибудь лечиться гипнозом? Ответили все однозначно: «Нет». И все терапевтические эффекты от гипноза преувеличены. Я помню, в Москве доктор Райков образовал экспериментально-теоретическое общество гипноза. Он также пытался развивать творческие способности с помощью гипноза. Гипнотизировал людей и говорил им: Вы – Репин, Вы – Чайковский. Но никто ни Репиным, ни Чайковским не стал. Еще в конце семидесятых годов появились убедительные исследования о вреде глубоких гипнотических трансов. В общем, этот метод, конечно, антихристианский.

Гипнотизм, долгое время господствовавший в психотерапии, перестал удовлетворять самих психотерапевтов. И Зигмунд Фрейд попытался, в противовес гипнозу, приблизиться к разуму. Но попытка оказалась явно неудачной. Она и не могла быть удачной потому, что богоборец и атеист Фрейд, конечно, не оставлял в душе человека и малого места для духовности. Я как-то беседовал с французскими психоаналитиками и задал такой наивный вопрос: «А какова эффективность психоанализа?». В ответ я получил удивленную гримасу: «Какая эффективность? О чем вы говорите? Это жизненный стиль». Что представляет собой классический психоаналитический прием? Клиент, а чаще клиентка, долгое время (иногда годами) ходит к психоаналитику. Около часа длится сеанс, стоит он немалые деньги. И так из раза в раз. Психоанализ отдаленно напоминает исповедь, но, конечно, без покаяния и без Бога.

В противовес Фрейду французский невролог Поль Дюбуа тоже сражался с гипнозом, видя альтернативу гипнотизму в упоре на рациональную логику. Исправлением логики занимались и «дочери» рациональной психотерапии – психотерапия по Беку и по Эллису. Открывались познавательные силы души. Это, конечно, очень неплохо, но это еще не духовный разум. Это лишь может быть некоторая предтеча. То есть рациональная психотерапия была тоже антиподом гипнотизму. Но, как мне кажется, более благоприятным.

Поведенческая терапия. В стремлении к прагматизму, увы, игнорировалась свободная и творческая суть человека. Не умаляя достоинств некоторых техник поведенческой психотерапии, например, «парадоксальной интенции», все-таки хочется сказать, что невнимание к духовной основе привело к тому, что эффект от применения поведенческой психотерапии, как правило, недолговечный или вовсе эфемерный.

Многим казалось, что основоположнику гештальт-психотерапии Фритцу Перлзу удалось нечто большее. Идея казалась весьма новаторской. Но потом разобрались: зло, добро, совесть, совершенно у Перлза не идентифицируются как таковые. И, безусловно, идеи Перлза оказались очень далекими от христианства. Достаточно почитать его книгу «Внутри и вне помойного ведра».

Карл Роджерс. Казалось бы, он ближе всех подошел к православному пониманию человека. Мы видим и теплоту, и открытость, и безусловное принятие пациентов. Появилось мистическое измерение психотерапии. Но и Роджерс не смог вырваться из этих же оков. Все решалось в эгоцентрированно-гуманистических понятиях. «Я», крупная буква «я» выступала основной движущей силой психотерапии.

Параллельно трем классическим направлениям психотерапии, а именно – аналитическому, поведенческому и экзистенциально-гуманистическому, развивалось и то самое первое направление — «психотерапия влиянием», но уже, так сказать, в более усовершенствованном виде. Это НЛП, метод Грофа, трансперсональная психотерапия, гипноз без гипноза Милтона Эриксона. На духовном уровне такая, с позволения сказать терапия, сближается с миром духов злобы поднебесной, подвергая значительному риску души пациентов.

Появился термин «психотеология». Он принадлежит как раз основоположникам НЛП. То есть речь идет уже о какой-то психорелигии со всеми вытекающими последствиями.

Еще одни любопытный факт. Известный тибетский учитель Трунгпа еще в 1974 году сказал, что буддизм придет на запад через психологию. И слова этого тибетца, увы, сбываются. Достаточно заглянуть в раздел «психология» крупного книжного магазина и мы увидим, чем завалены книжные полки. Реинкарнация, медитативный тренинг, кармическая практика и т.п.

1991 год. Переносились мощи преподобного батюшки Серафима Саровского в Дивеево. Сразу вспомнился именно этот факт. Эта благодать всколыхнула всю страну. Примерно с этого времени некоторые верующие психологи и психотерапевты попытались привнести свое мировоззрение в терапевтический процесс. Появились первые книжки, посвященные православной психологии: протоиерея Бориса Ничипорова, потом профессора-психолога Братуся. Медики с упоением читали книгу замечательного верующего психиатра, профессора Дмитрия Евгеньевича Мелехова «Психиатрия и проблемы духовной жизни».

И вот, обретая Бога, воцерковляясь, вступая в мир христианского православного богословия, психотерапевт сам начинал исцеляться. Он сам начинал понимать Истину. И только через это пытался как-то помогать приходящим к нему людям. Что открыло святое Православие уверовавшему психотерапевту? Конечно, открыло ясную мировоззренческую основу. Открыло четкое понимание, говоря языком медицины, нормы и патологии. Открыло учение о силах души, о грехе и добродетелях. Грех стал восприниматься верующим психотерапевтом и как источник многих нервно-психических нарушений, психологических проблем, жизненных коллизий и нестроений. Человек после грехопадения увиделся верующему православному специалисту с расщепленными силами души. После грехопадения наших праотцов, у каждого из нас, ум, сердце и воля пошли в три разные «дороги». Какую басню это напоминает? «Лебедь, рак и щука». Проблема именно в этой душевной дезинтеграции. Вспомним слова апостола Павла: Не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (Рим. 7, 15–20).

Это две тысячи лет назад сказал святой апостол Павел. Вот поэтому известный проповедник, протоиерей Димитрий Смирнов и говорит: «Человек – это вдребезги разбитый кувшин». И исцеление начинается с момента понимания этого обстоятельства. Для чего в мир пришел Спаситель? Для того, чтобы избавить нас от рабства греху, даровать нам жизнь вечную. Есть такое греческое слово «сотерия». Замечательное слово. Знаете что оно обозначает? Спасение. Так вот второе значение этого слова – исцеление. То есть это не случайно. Оказывается, душа, которая правильно идет путем спасения, она исцеляется, она приобретает цельность. Святое православие обогатило нас аскетическим опытом подвижников благочестия, духовным опытом святых отцов. Мы говорим о святоотеческой психотерапии. И наш ум возносится к образу этих святых старцев. Недавно перечитывал одну из самых любимых своих книг «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря». И не могу удержаться, чтобы не прочитать вам маленький отрывок из этой книги. «Ум у отца Серафима был светлый, память твердая, взгляд истинно христианский, сердце для всех доступное, воля непреклонная, дар слова живой и обильный. Речь его была столь действенна, что слушатель получал от нее душевную пользу. Беседы его были исполнены духом смирения, согревали сердце, снимали с очей как бы некоторую завесу, озаряли умы собеседников светом духовного разумения, приводили их в чувство раскаяния и возбуждали решительную перемену к лучшему, невольно покоряли себе волю и сердце других, разливали в них мир и тишину». Ну вот, собственно говоря, что еще сказать? Это маяк, это светлый образ для каждого из нас, для каждого человека, который дерзнул заниматься душепопечением, православной психологией и психотерапией.

Центральной темой православной психологии и психотерапии является учение о страстях. Что же такое греховная страсть? Обратимся к святым отцам. Святитель Григорий Палама: «Страсть – это особая наклонность души, имеющая тягу к непомерному росту и подавлению собой всех прочих сторон души и личности». Преподобный Силуан Афонский учил, что влекущая сила страсти над человеком состоит в обещании услаждения. Таким образом, стремление к получению удовольствия является основным побудительным мотивом поведения человека и принятия им греховных помыслов. В этом, как говорят святые отцы, суть психологии страсти. «Страсть, — пишет святитель Феофан Затворник, — есть постепенное желание грешить известным образом. Или любовь к греховным каким-нибудь делам или предметам». Страсть в человеке, постепенно укореняясь, становится как бы второй его природой, основным ядром его чувств и желаний. Святые отцы выделили несколько главных условий борьбы со страстями. Конечно, мы должны учить людей, приходящих к нам за помощью, борьбе со страстями. Во-первых, следует избегать поводов и причин возбуждения и питания в душе страстей. Отсекать страсть надо в самом начале ее образования. Это пункт второй. Третье условие: в борьбе со страстями не следует унывать. Если и случится падение, то раскаявшись, вновь и вновь восставать и шествовать ко Христу, преодолевая греховные наклонности. И еще. Никогда не следует в самонадеянности полагаться только на свои силы и волевые качества, но упование свое возложить, прежде всего, на Господа. И, наконец, нужно помнить о том, что грех, прежде чем осуществиться делом, зарождается в душе в помыслах. Необходимо пресекать греховные помыслы в самом их возникновении.

Я хотел сегодня на лекции сделать с вами маленький клинический разбор. Вот в книжке «Размышления православного врача» представлен, на мой взгляд, очень иллюстративный случай мизофобии, то есть страха заражения, загрязнения, которым страдал один молодой человек. В начале я вам зачитаю письмо этого юноши. Он был у меня неоднократно на приеме, а потом мы с вами разберем, что же с ним происходит. «Здравствуйте, доктор. У меня мания чистоты настолько сильная, что не могу это уже никак контролировать. На улицах стараюсь избегать какого-либо контакта с людьми и грязных мест. Кажется, что везде «нагажено» и я получаю все это «на себя». Естественно, что придя домой, начинается процесс долгого и длительного «намывания» всего — всю одежду в стирку (даже если загрязнения были минимальными). Всё, чего коснулся грязной одеждой, протираю водкой, а сам отправляюсь в душ часа на 3-4. Причем время «намывания» постоянно увеличивается. То есть, когда мою руки, кажется, что чего-то коснулся снова — и начинается процесс мытья сначала. Последнее время у меня появилась реальная нервная тряска по выходе из ванной (чем-то напоминает болезнь Паркинсона) и грубая внутренняя истерика (печальный рекорд — 30 часов в ванной на ногах 22—23.09.06). Весь мой мир ограничился постелью и компьютером. Все остальное я уже потерял: институт, друзей, да и работу скоро потеряю. С работы прихожу в 22:30, душ — до 3:00, на работу — в 9 утра. Это вся моя жизнь сейчас».

Вот давайте мы с вами и разберем этот случай. Мы проиллюстрируем формирование болезненных симптомов на примере развития греховного помысла. Святые отцы обращают наше внимание, что вначале появляется прилог (помысел). Вот и у этого молодого человека появился навязчивый помысел. Часто прилоги имеют демоническое происхождение. И даже очень часто. Следующий этап очень существенный. Называется он сочетание. Как луч фонарика внимание этого молодого человека направилось в сторону исследования этого прилога. Да, действительно, есть микробы. Есть заразные заболевания. И, в общем-то, казалось бы, можно чем-то и заразиться. В этом есть какое-то рациональное зерно. Все, прилог принят! Этап третий именуется как сосложение. Молодой человек убедился в том, что он заболеет. И это обстоятельство в его душе стало вызывать огромное напряжение и внутренний конфликт. Болезней заразных много. Например: гепатит, СПИД и др. Сознание твердит: мне грозит смертельная опасность. А посему и тридцать часов под душем стоять необходимо и водкой все предметы часами протирать. И стараться ни к чему не притрагиваться. Этап четвертый называется пленение. Деревце посадили. Прошел год, два. Теперь попробуйте его вырвать! Так и с мыслью. Убежденность только возрастает. Душа полностью порабощается этими помыслами. И в итоге — устойчивый страх. Мизофобия. И этот страх уже не без греха. Он зиждется на маловерии, он прошел все предыдущие четыре этапа. Начинается этап нейрофизиологии. Страх начинает доминировать в сознании. Он усиливается. По законам доминанты этот страх тормозит вокруг себя психическую деятельность, и мысли вращаются по кругу. Остановить этот поток мыслей, эту умственную «жвачку» невозможно или очень-очень трудно. Что возникает дальше? Дальше возникают психосоматические или невротические симптомы. Могут возникнуть депрессия, бессонница. Человек может запить, много курить и так далее. Может возникнуть соматическая болезнь.

Посмотрите, во что может вылиться принятый помысел! В данном случае – страх заражения. Упорный и устойчивый. За годы работы у меня выработалось правило, состоящее из трех частей. 1. Надо не верить этому помыслу. Не верить! 2. Не сочетаться с навязчивыми помыслами. Вот я спрошу у вас: когда согрешила Ева? Когда вкусила запретный плод? Раньше. Когда с бесом начала собеседовать. Итак, второе условие – не сочетаться с помыслами. И третье, и оно же первое и второе. Это благодать Божия. Ведь мы вступили в невидимую духовную брань с духами злобы. Со своей собственной дезинтеграцией. Молитва, Таинства Церкви, стремление к благочестию. Это тот фундамент, на котором все должно строиться.

Вопросы смысла жизни, смысла страдания в психотерапии приобретают первостепенное значение. Я бы хотел вам привести цитату из работ Юнга, хотя он, естественно, не является моим любимым автором: «Среди многих пациентов в возрасте тридцати пяти лет и старше не было ни одного, чья проблема, в конечном счете, не сводилась бы к поиску религиозного взгляда на жизнь». Об этом же пишет и Мэй. По образному замечанию одного священника, бездуховная психотерапия – всадник без головы.

Я убежден в том, что мы с вами много богаче наших неверующих коллег. Как утешить мать, которая потеряла сына? Только правдой Божией: у Бога нет смерти. Я вспоминаю больных с тяжелой онкологией. Я вспоминаю девочку, которая в 17 лет, после первой блудной связи заразилась тяжелой формой СПИДа. Я вспоминаю женщину, которая все потеряла после землетрясения в Спитаке. Как помочь этим людям? Назначить им релаксацию? Нет, конечно, на первом этапе и таблеточки, и беседы, и сочувствие. Все это очень важно. А дальше, если это возможно, мы переходим к духовной работе.

Профессор Л.Ф.Шеховцова выделяет две задачи православной психотерапии. Общая – это оказание человеку помощи в преодолении его падшей природы и осознании им психологических страстных механизмов. Я совершенно с этим согласен. И задача частная – оказание помощи человеку в решении его конкретных проблем и жизненных затруднений. И тут очень важный момент. От проблемы к осознанию греха и способам его уврачевания. За проблемами очень часто кроется грех, греховные страсти.

Вот еще очень важное обстоятельство. Религиозный конфессиональный признак психотерапии указывает на использование религиозного опыта не вообще, а конкретно православной духовности. Вот поэтому я и использую термин православная психотерапия. Используют и другие термины: духовно-ориентированная, религиозно-ориентированная, христианская психотерапия и так далее. Сколько было споров вокруг этого термина! А вот появилась книжка греческого митрополита, владыки Иерофея (Влахоса) «Православная психотерапия». Она и расставила все точки над «i».

Две формы выделяют также в православной психотерапии. Это сугубо церковная. Весь уклад церковной жизни глубоко психотерапевтичен. Хотя Церковь – это не психотерапия. Это четко надо понимать. И научно-практическая, то есть это помощь психотерапевта, клинического психолога, специалиста. Духовный опыт святых отцов и учителей церкви не может и не должен быть трансформирован в какие-то психотехники. То есть здесь нам нужно подходить очень-очень аккуратно. Принципиальное условие – это воздействие на пациента словом. Словом врача православного. Вновь обращаю ваше внимание на тот самый документ, с которого мы начали лекцию, на Основы Социальной Концепции. «В области психотерапии», — как сказано в Основах — «оказывается наиболее плодотворным сочетание пастырской и врачебной помощи душевнобольным при надлежащем разграничении сфер компетенции врача и священника. Нравственно недопустимы психотерапевтические подходы, основанные на подавлении личности больного и унижении его достоинства. Оккультные методики воздействия на психику, иногда маскирующиеся под научную психотерапию, категорически неприемлемы для православия».

Психотерапевт, психолог часто предшествуют встрече со священником. Подготавливают эту встречу. Давайте сформулируем основные принципы православной психотерапии. Их, на мой взгляд, три. 1.Исповедование православной веры самим специалистом и привнесение ее спасительной истины и духовной чистоты в лечебный и консультативный процесс. Невозможно заниматься православной психотерапией и при этом не молиться, не ходить в церковь, не каяться во грехах и не причащаться. 2. Базирование психотерапевтической деятельности на святоотеческой основе. 3.Отказ от методов и напрвлений психотерапии, не соответствующих истинам православия.

Очень важно формировать в обществе христианское отношение к болезням. И к психическим в том числе. Эта мысль побудила меня организовать около пяти лет тому назад Институт проблем формирования христианского отношения к психическим заболевания. К каким болезням прежде всего нужно формировать христианское отношение? Неврозы, психосоматика, аддиктивные расстройства, суицидальное поведение, депрессии.

Поговорим о неврозах. Давайте сделаем краткий экскурс в неврозогенез. Поговорим о причинах возникновения неврозов. В неврозологии выделяется несколько крупных платформ. Существует даже антинозологическая платформа Джозефа Вольпе, который говорил, что невроз – плохая упорная привычка неадаптивного поведения. Следующая большая группа – это нейрофизиологические теории. Назовем лишь несколько крупных имен. Академик И.П.Павлов, академик А.М.Вейн, профессор М.Г.Айрапетянц и другие. Они утверждают, что в происхождении неврозов лидирующее место принадлежит нейрофизиологическим сдвигам (патология лимбико-ретикулярной системы, минимальные мозговые дисфункции и т.п.).

Следующая громадная платформа – психологическая. Тут постарались и психоаналитики, и Фрейд, и Адлер, здесь и теория невротического превосходства, и теория невротических наклонностей. Конечно, упомянем и Франкла с его ноогенной теорией невроза. Казанский профессор-психиатр Менделевич говорит об антиципационной несостоятельности, то есть неспособности предвидеть, предвосхитить ход жизненных событий. Питерский профессор А.Е.Личко говорил о декомпенсации акцентуаций характера. Грузинский психиатр М.М.Хананашвили написал в свое время книгу «Информационные неврозы», в которой, например, сказано, что за год наш современник получает столько информации, сколько в одна тысяча девятисотом году человек получал за всю жизнь. То есть, проблема видится в избытке информации. А вот академик Симонов говорил о недостатке информации. Он говорил, что невроз – это болезнь неведения, нехватки необходимых сведений для принятия решения. Как видно – мнений много, а духовного взгляда на неврозы нет. Не отметая ни ту, ни другую, ни третью точку зрения, можно предположить, что невроз – это следствие духовного повреждения. Это столкновение желаемого и действительного. Я иногда на лекциях привожу такой пример: соединяю кулаки напротив друг друга и спрашиваю какую руку ломать, правую или левую? Да жалко и ту, и другую! Из такого положения нет выхода. Если кто-то из присутствующих автомобилист, то он знает, что когда две машины сталкиваются на скорости сто километров в час, то скорость при столкновении будет двести. Скорость удваивается. Помню, как во время приема одна женщина с тяжелым неврозом сообщила мне, что не разговаривает с матерью 15 лет. Она лечилась у многих специалистов, пила эффективные лекарства, лечилась гомеопатией, иглотерапией, принимала душ Шарко, ездила в санатории. А что надо было сделать? Подойти к маме, обнять ее, поцеловать, попросить прощения. И недуг бы исчез, растворился как сахар в стакане горячего чая. А человек упорно идет другим путем. В среде специалистов, изучающих эту патологию, бытует грустная шутка. Надо спрашивать: «какой формой невроза Вы болеете», а не задавать вопрос «Болеете ли Вы неврозом?».

В свое время мы нарисовали портрет «потенциального невротика». Это был даже не портрет, а скорее галерея портретов. Среди основных черт людей этого типа жизнь по контрасту плохо-хорошо. В оценках – категоричность. Мышление коридорное. Бескомпромиссность установок. Готовность болеть неврозом у этих людей определяется всегда. Я убежден, что невроз – болезнь духовная. В своей книге «Нервность» я попытался это подробно изложить. Взять, к примеру, истерию. В духовном смысле это делание дела напоказ. Выгода и зритель – вот что нужно истерику. Или неврастения, которая очень сильно связана с грехами гордости, тщеславия. То есть, страсти очень сильно в неврозах «похозяйничали».

Трудно переоценить роль православной психотерапии в реабилитации страждущих наркоманией, алкоголизмом и другими зависимыми расстройствами, которые мы именуем как «греховные недуги».

Психотерапия может помочь человеку лучше понять себя, свое душевное устроение, глубже оценить ту или иную конфликтную ситуацию, успокоиться и т. п. Однако никакой психотерапии не под силу преодолеть в душе человека грехи и страсти, это, при условии его духовных усилий, возможно только Господу.

Тема соотношения православия и психологии очень трудна. И это прежде всего потому, что православие и психология имеют важную.

Практическое их воплощение достаточно далеко отстоит от теоретических оснований. А в свою очередь, теоретические основания православия и психологии несопоставимы: православие – религия, психология – научное знание, легшее в основу важной помогающей профессии. Отсюда проистекает очень сильный субъективизм в восприятии темы «православие и психология». На практике мы видим достаточно рассуждений на эту тему, в том числе попыток построения некоего синтеза под общим названием «православная психология», но все они, имея ограниченное число сторонников, так и остаются частными субъективными попытками. Попробую раскрыть эту тему подробнее.

О православии как «помогающей профессии»

Основной смысл любой религии – связь человека и Бога. Основа православного знания, норма веры и норма нравственности – это откровение Божие, зафиксированное в Священном Писании или Библии.

Христианство предлагает людям особую, ни на что не похожую антропологию (учение о человеке) (см. статью «О православной педагогике») и следующее из него свое учение о духовной жизни – как пути богообщения и спасения от греха и вечной смерти. Христианство в своем восприятии человека не пересекается с тем пониманием, что дает нам современная наука, в том числе психология, поскольку основное его учение формировалось во времена поздней античности и раннего средневековья, когда о психологии и не помышляли. Первые столетия христианства ушли на поиск, апробацию, понимание, разработку и фиксацию того практического пути христианской жизни, который мог бы стать основой для жизни любого человека, привести его к богообщению. Понятно, что мировосприятие и научное понимание человека древними авторами (и даже церковными писателями 19 века) было отнюдь не научным в нашем понимании.

Напомним, что человек для христиан – это не только богоподобная личность, но личность, поврежденная грехом, подверженная греховности. Мир людей – это мир, где часто торжествует зло. Отсюда и православное учение о внутренней духовной жизни. Стремиться подражать Христу, различать в себе злое и доброе, противиться злу, понуждать себя к добру – вот основное направление жизни христиан. Для христианина внутренняя жизнь его души – это место противостояния греха и добродетели. В этой области и был накоплен и опыт, и знание.

Надо понимать, что даже еще в середине прошлого века психологическое и педагогическое знание о человеке не были столь определяющими для общественной жизни. Особое, даже всепоглощающее внимание к личности человека, к его всестороннему развитию, к его «проблемам», к его правам – это особенности последнего столетия. Если раньше жизнь общества во многом определяло христианское мировосприятие и понимание человека, то теперь христианство воспринимается как один из общественных институтов, более того, институтов, обслуживающих различные потребности людей. Грубо говоря, православие, вопреки своей природе и своему учению, воспринимается обществом как одна из обслуживающих профессий, призванных решать «проблемы» человека и общества.

Однако из сказанного выше очевидно, что христианство не ставит и не может ставить перед собой задач «решения проблем», будь то проблемы социальные, медицинские, психологические. Более того, Иисус Христос недвусмысленно сказал Своим ученикам: «ваша жизнь будет скорбна». Начиная жить религиозно, человек не уменьшает число «проблем», а скорее даже увеличивает. Одна из задач христианства как веры – поставить человека над «проблемами», обратить трудности жизни в путь, способствующий развитию отношений с Богом. Что это значит? Поясню на примере. Понятно, что в семье жить проблемнее, чем одному. Одни хлопоты и переживания о детях чего стоят. Мы видим, что любовь супругов не решает «проблем»: сами по себе не прибавляются деньги в кошельке, не выздоравливают дети, не решаются конфликты. Но любовь – та сила, что ставит супругов и детей над этими «проблемами», обращая «трудности» в те жизненные задачи, что должны решить сами супруги.

О психологии

Психология – это помогающая профессия, в основе которой лежит психология как раздел научного знания. Психология-наука – это уникальный синтез философии и важного ее раздела – антропологии, некоторых знаний о человеке, о его психике, о его сознании, памяти, реакциях, мотивациях, инстинктах, влечениях и т.д. Психология родилась в той логике развития европейской культуры, где главное место занимает сам человек. Каковы причины этого, насколько это плохо или хорошо – не наша тема. Важно понимать, что в настоящее время психология как наука и как помогающая профессия очень глубоко вплетена в общественную жизнь и даже во многом определяет ее. Когда я говорю о психологии, то речь идет не только об индивидуальных консультациях и долгих разговорах о «личных проблемах». Психология обширна, ей есть что сказать и о человеке как личности, и об особенностях мужчин и женщин, и о том, как строятся отношения между супругами, и кто такой ребенок и каковы особенности его развития, есть что сказать и о групповом взаимодействии, о коллективной работе, о людях как «толпе» и т.д. Очень важны для современного общества психологические исследования о человеческой любви, о тревоге, о сексуальной жизни, о различного рода зависимостях и «фобиях» и т.д.

Оставим в стороне академические определения и посмотрим на психологию с практической точки зрения. Откуда она черпает свои знания, на что опирается? Как бы то ни было, психология идет вслед за поставленными перед ней задачами, она не определена заранее ни видением человека, ни формами и методами. Психологам приходится иметь дело непосредственно с человеком, который страдает, борется, переживает различные конфликты. Личное общение и есть то пространство, где ставятся задачи и идет поиск ответов. Психологам приходится быть подлинно реалистичными и практичными в том смысле, что они имеют дело с пациентами, чьи тревоги, страдания, страхи, надежды не могут быть излечены теориями, какими бы блестящими они ни были, или какими бы то ни было всеобъемлющими абстрактными законами.

Хирург, например, в состоянии вылечить больную ногу без личного участия пациента. В отличие от медицины, которая во многих случаях может позволить себе действовать механистически на основании теорий, психология живет в основном в пространстве личной встречи психолога и пациента. Психологические знания о человеке можно черпать из исторических свидетельств, из культуры, но самое достоверные из них те, что обретены в личном общении. Важно знать исторические факты и то, как человек выражает себя в слове, рисунке, музыке. Но все это мелко по сравнению с диалогом лицом к лицу. Тут именно личный аспект является определяющим.

Сказанным выше я хочу показать, что психология достаточно необъективно воспринимает человека и достаточно произвольно соотносит его с неким «идеалом» и с некоей «нормой». Тут очень многое зависит от личности психолога и от его мировоззрения. Более того, психологическая терапия опирается и на тайну личной свободы и неповторимый «набор» тех влияний, что человек испытывает в своей жизни. Но, и это очень важно, именно эта «необъективность» и делает психологию эффективной и плодотворной. Единственным ресурсом и методом для психологии, в конечном итоге, является сопереживание, диалог, встреча двух (нескольких) личностей, встреча не территориальная, а личная и доверительная. Если психологию объективизировать, превратить ее в своего рода «биологию», то она перестанет существовать. Откликнуться на тайну личности можно только уникально и лично.

О соотношении православия и психологии

Первое, что хотелось бы отметить – психология исходит из наличной реальности и не задумывается, почему она такова. Религия воспринимает эту реальность как часть более широкой действительности. Христианство говорит, что наш мир уклонился в «тупиковый путь». С точки зрения православного христианства психология работает в этом «падшем» мире, где царствует зло, где люди имеют как бы «тягу ко злу». За время своего существования эта наука достаточно глубоко и серьезно изучила человека, и вполне эффективно выполняет практические задачи этого «падшего» мира – решает «проблемы».

Из сказанного следует важное замечание. Поскольку психология как наука не допускает существования того, чему религиозный человек посвящает себя, то в конечном итоге психологические оценки религиозной жизни могут иметь ту или иную степень приближенности, но не более.

Второе, что нужно отметить – отсутствие у психологии единого понимания – кто есть человек, и единого понимания «нормы» человеческого существования. Для научного знания это вполне нормально и вполне плодотворно. Однако для соотнесения психологии с христианством, которое имеет достаточно четкое учение о человеке и ясное понимание того, к чему призван человек в этом «падшем» мире, – это «многоголосье» является непреодолимой трудностью. Достаточно неглубокими и неубедительными выглядят как попытки построить православную психологию на соотнесении психологического знания с творениями святых отцов Церкви, так и попытки православного опровержения различных психологических «учений». До сих пор нет ни одного серьезного исследования о соотнесении христианского и психолого-педагогического понимания человека как личности, которое могло бы лечь в основу диалога христианства и психологии.

Третье, что хочется отметить: психология в христианском восприятии – не более чем «инструмент», который может быть обращен как на добро, так и на зло. На данный момент разве что маргиналы и религиозные экстремисты отвергают значение психологии и ее возможности в принципе. Любая «психология» может быть приемлема христианами и христианством, и даже использована в рамках христианских образовательных или реабилитационных программ, если она не способствует злу и не решает «проблемы» одних людей за счет других.

Я уверен, что православная психология возможна и очень плодотворна, но только в виде практики конкретного психолога – православного христианина. Если человек, имеющий психологическое образование, верит во Христа, если он знаком с православной антропологией, если он по заповеди Христа борется со своими грехами и понуждает себя на добро, если он знаком с православным учением о духовной жизни, то неизбежно его практика, его философское мировосприятие будет представлять собой уникальный синтез веры и науки. И в данном случае неважно, к какой «школе» этот психолог принадлежит, поскольку его совесть, его вера переплавят знания и опыт, очистив их от негодных примесей.

Православная психология

Дорогие друзья, здесь вы сможете прочитать статьи по педагогике и психологии; высказывания Святых Отцев, священников, монахов; просмотреть фильмы на православную тематику. Будем рады, если Вы также поделитесь своими наблюдениями и рассказами. Может быть кому-то наше общее дело поможет справиться в его сложившейся ситуации. Спаси, Господи!

«Нужен ли психолог верующему?» Стешенко Е. А.

Нужен ли психолог верующему?
Зачастую постоянные прихожане храмов считают, что воцерковленный человек не нуждается в психологической помощи, тем более, если у него есть духовник или священник, у которого он постоянно исповедуется и с которым советуется по различным вопросам. Некоторые люди считают, что существует опасность подмены психологом духовника. Так ли это? Давайте попробуем разобраться в этом.

Нам известно, что с точки зрения христианской антропологии человек состоит из духа, души и тела. Проведем упрощенную аналогию: на уровне тела работает врач, на уровне души – психолог, на уровне духа — священник.
Что же такое психика, с чем, собственно говоря, работает психолог? Психика включает в себя психические процессы — ощущение, восприятие, память, мышление; психические состояния — эмоции, чувства; психические свойства — характер, темперамент, способности, задатки. Таким образом, психолог имеет дело с проявлениями у человека каких — либо сложностей в личностной и познавательной сфере. К примеру, если у человека болит желудок, то он обратится за лечением к врачу; если он не может понять, почему его поведение не соответствует декларируемым им же самим ценностям или желаемому результату — он обратится к психологу, чтобы разобраться в причинах своего поведения; если же он ищет смысл жизни, подлинную духовность и готов к покаянию – он придет в храм и обратится к священнику. Например, непосредственной задачей психолога не является указание человеку на его грехи и призыв к покаянию. Это то же самое, как если бы врач вместо медикаментозного лечения предлагал просто читать акафист.
У каждого – свое поприще, главное, не нарушать границы своей профессиональной компетентности и не вторгаться не в свою область. Вряд ли можно усмотреть в этих служениях какую-либо конкуренцию между врачом, психологом и священником.
Человек как существо трехсоставное, состоящее из духа, души и тела, нуждается в заботе о каждой его составляющей, которые взаимовлияют друг на друга. Несомненно, сферы деятельности врача, психолога и священника во многом перекликаются: врач своим добрым словом может настроить на лечение, ободрить; священник может прозреть духовным взором причины психологических проблем человека; психолог может понять, что следствием неосознанных внутренних конфликтов может стать, например, гастрит или психиатрическая патология. Если мы рассматриваем человека с точки зрения христианской антропологии, подразумевающей его трехсоставность, то соработничество священника, психолога и врача представляется желательным, а в идеале – необходимым.

Нужна ли психотерапия (психологическая помощь) православному человеку? Он ведь уже нашел смысл жизни, имеет вполне определенную иерархию ценностей. Освобождается ли человек от психологических проблем автоматически, по факту пребывания в церковной ограде?

Психологические проблемы зачастую влияют на духовную жизнь независимо от искренности веры. Например, бывает так, что искренне и горячо верующий человек просто не может воспринять Бога как Отца всеблагим и любящим не потому, что он теоретически не знает, что Бог его любит, а лишь из-за того, что его земной отец был пьющим и жестоким, чем создал у ребенка негативную ассоциацию с образом отца, которая сохраняется и во взрослой жизни. Это и есть то, что называется в психологии влиянием психологической травмы, «призмой травматического опыта», через которую человек научился смотреть на жизнь. Никто не будет спорить с тем, что личный опыт гораздо сильнее влияет на человека, чем самые правильные, но теоретические знания. Вот тут и возникают сложности в религиозной жизни. Человек хотел бы воспринимать Бога не карающим, а любящим, а не может, но не в силу духовных, а в силу чисто психологических причин.
Еще пример: ребенка в семье учили добиваться самых высоких результатов в учебе, ориентировали быть «лучше всех», «заслуживать любовь» родителей своими достижениями, и он, став взрослым верующим человеком, может неосознанно практиковать ту же самую модель поведения в Церкви — быть первым «аскетом», «молитвенником» и так далее, то есть «быть самым первым в смирении». И здесь это уже становится не только психологической, но уже и духовной проблемой и требует соработничества психолога и духовника.

Наверное, если мы честно заглянем внутрь себя, мы поймем, что решение любых (не только психологических) проблем не наступает автоматически с приходом в Церковь. Личность формируется годами, образуются и укореняются привычки, стили поведения, многие из которых нам мешают стать более зрелыми, ответственными, любящими, а, следовательно, препятствуют исполнению призвания, которое есть у каждого.

Что такое православная психология?

Современная психология представлена множеством психологических школ, на одной из которых хотелось бы остановиться, на той, которая базируется на святоотеческом учении о человеке и называется духовно – ориентированным направлением в психологии. Это направление в психологии пытается соотнести психологические знания с христианской концепцией человека.
Духовность здесь рассматривается в контексте христианской православной антропологии. Вместе с тем надо сказать, что не существует сугубо православной психологии или психотерапии. Законы психики у всех одни и те же. Не существует какой-то особой психики запоминания или психики восприятия православного христианина.

Человек — это образ и подобие Божие с бессмертной душой. Он по природе своей троичен. Дух – это высшее и совершенное начало в человеческой природе, Образ Божий в человеке, который при всех обстоятельствах остается совершенным и прекрасным. Человек несет в себе изначальную раздвоенность между грехом и Образом Божиим. Эта раздвоенность является источником внутриличностных противоречий и конфликтов. Если с течением жизни данное противоречие не находит удовлетворительного решения, то духовный раскол углубляется, проявляя себя на душевном уровне в виде личностных расстройств, а в тяжелых случаях — в виде психической патологии.

Духовно — ориентированная психология исходит из того, что никакой человек, даже тяжко согрешивший или психически больной, не лишен Образа Божия. Если человек при этом еще и живет церковной жизнью, советуется с духовником, то более полно Образ Божий открывается в каждом конкретном человеке на пути духовного преображения личности. Митрополит Антоний Сурожский очень хорошо обозначил терапевтический момент благоговейного отношения к любому человеку: «Священник, обходя храм, кадит каждого присутствующего, как икону, образ Божий. Мы — падший образ Божий, ужасно поврежденный, однако воплощение не только восстановило нас в нашем человеческом достоинстве, но придало нам достоинство, которое в конечном итоге может быть измерено только мерой Самого Христа. И я думаю, что это — самый исцеляющий момент. Прежде всего, подарите человеку его достоинство».
Православие и психология нисколько не противоречат друг другу, оставаясь при этом самими собой: православие — вероисповеданием, а психология — наукой.
Однако христианское мировоззрение и учение о человеке может выступать как теоретическая основа психологической науки. Именно этот принцип и лежит в основе духовно-ориентированной психологии и психотерапии.

Чем может помочь психолог и что такое психотерапия?

Для начала давайте определимся с названиями, которые начинаются с пугающего многих корня «пси»: психиатр и психолог – это совершенно разные специальности. Психолог не занимается лечением психических заболеваний, как это делает психиатр. Обращение к психологу, естественно, не грозит постановкой на учет в психиатрический диспансер. Задачи психолога в зависимости от запроса человека могут быть следующими: помочь человеку разобраться в том, каков он на самом деле, каковы его особенности; способствовать тому, чтобы человек захотел увидеть себя без «маски», снять «темные очки» и взглянуть на жизнь по-новому, а не через призму прошлого травматического опыта. Человек в процессе психотерапии переосмысливает какие-либо события или свои устремления, набирается мужества посмотреть своей затаенной боли в глаза и, по сути, заново переживает ее. При этом очень важным становится сам психотерапевтический процесс, в котором психолог сочувствует и сопереживает человеку, тем самым помогая переживать болезненные для него чувства. Это и становится новым опытом для человека, благодаря которому перестраивается его взгляд на мир. После этого человек становится близок к прощению обидчика, не на словах, не «теоретически» прощает, а прощает по-настоящему, опытно понимая, что прощение – это не столько решение ума, сколько мучительный труд души.

Как выбрать психолога?
Психолог – это человек, которому Вы сможете доверять, гарантирующий конфиденциальность информации. При первой встрече, как правило, становится ясно, сможет ли данный специалист вызвать Ваше доверие. Обычно все мы имеем подобный опыт в обыденной жизни: с кем-то нам легко и просто общаться, а с другим человеком как будто говорим на разных языках.
Если психолог или вызвал Ваше доверие, важно узнать, в каком направлении психотерапии он работает (в рамках какой психологической школы) и какие техники использует в работе. Психолог, для которого имеют значение Евангельские заповеди любви к ближнему, свободы выбора, не будет использовать в своей работе техники, попирающие свободу воли человека (например, гипноз, кодирование, программирование).
Психотерапевтический процесс не должен противоречить задачам духовного развития, а быть интегрирован с ними. При этом любой психолог, даже представляющий себя как православный психолог, должен четко понимать, где заканчивается его сфера деятельности и начинается сфера деятельности священника. Психолог не работает над становлением религиозных убеждений человека, а предполагает их решение в диалоге со священником.

И все-таки, идти ли к психологу или ждать, что все сложности разрешатся сами собой, чудесным образом?

Многие люди считают, что им не нужна психологическая помощь, думая, что в ней нуждаются только «психически больные» (что, конечно, является весьма распространенным заблуждением). На это можно ответить, что каждый человек решает сам обращаться ему к психологу или нет. Бог дал каждому из нас свободу воли. Возможно, человек решит, что самостоятельно справится с трудностями, научится иначе общаться с близкими, перестанет попадать в одни и те же ситуации, сможет преодолеть влияние негативного опыта. Конечно, не исключено, что с человеком произойдет явное чудо и какие-то проблемы решатся сами собой. Возможно, он помолится у святыни, попросит соборной молитвы, поговорит с духовником или встретится с благодатным старцем, и жизнь его в корне изменится — все это может быть, ведь пути Господни неисповедимы и чудесам Его нет числа. Как верно и то, что ждать чудес и искать знамений не подобает христианину, когда есть вполне земные способы преодоления повседневных сложностей. Именно на этом пути человек учится трудиться и принимать на себя ответственность за свое поведение, и здесь происходит соработничество с Богом. А это ли не истинное чудо – трудиться вместе с Творцом над преображением себя?
Каждый из нас, проходя путь земной жизни, учится узнавать и понимать себя и других, ищет общения с Богом, Который каждому открывает свой путь ко спасению в соответствии с его сердцем: дарит встречи с разными людьми, знакомит с науками, произведениями искусства.
Почему бы в наше православное мировосприятие не вместить мысль о том, что для кого-то встреча с психологом может оказаться Божиим Промыслом?