Что составляет с точки зрения вебера дух капитализма

«Капиталистический дух» М. Вебера

Слово «дух» означает не что иное, как совокупность этических или этически окрашенных норм, регулирующих весь уклад жизни. Вебер определяет его не столько операционально, сколько контекстуально, предупреждая читателя, что понятие «капиталистический дух» прояснится постепенно, по мере движения теоретического анализа. Действительно, концептуализация данного понятия разворачивается у Вебера и набирает содержательную мощь только к концу «Протестантской этики».

Обобщая отдельные высказывания Вебера, можно представить некую систему положений, в совокупности раскрывающих то, что собой представляет «капиталистический дух». В одном случае это «определенный стиль жизни, нормативно обусловленный и выступающий в «этическом» обличье», т.е. «тип восприятия и поведения». В другом случае говорится о «комплексе связей. которые мы в понятии объединяем в одно целое под углом зрения их культурного значения». В иных фрагментах речь идет о специфическом этосе, правилах житейского поведения и «этике», об этически окрашенных нормах, регулирующих весь уклад жизни, об определенном строе мышления. Характеризуя «традиционалистское» хозяйство и соответствующий ему этос, или дух, Вебер пишет: «В основе подобного хозяйства лежало стремление сохранить традиционный образ жизни, традиционную прибыль, традиционный рабочий день, традиционное ведение дел, традиционные отношения с рабочими и традиционный, по существу, круг клиентов, а также традиционные методы в привлечении покупателей и в сбыте — все это. определяло «этос» предпринимателей данного круга».[17. C.127]

В заключительных разделах «Протестантской этики» понятие «капиталистический дух» не разворачивается в строгую систему. Как и раньше, встречаются его синонимы: образ мыслей и хозяйственный этос, профессиональный этос, капиталистический этос и т.п. Лишь в статье «Протестантские секты и дух капитализма», написанной после завершения главного труда, в 1906 г., но логически и содержательно к нему примыкающей, Вебер, разъясняя последствия распространения пуританской этики, приводит мысль, которую, за неимением ничего другого, можно считать обещанным теоретически полным определением: «Ибо. не этическое учение религии, а то этическое отношение к жизни, которое поощряется в зависимости от характера и обусловленности средств к спасению, предлагаемых данной религией, является «ее» специфическим «этосом» в социологическом значении этого слова». Как видим, речь идет здесь о религиозном, а не о хозяйственном этосе, что далеко не одно и то же. [17. C.128]

Возможно, что под полным теоретическим определением Вебер понимал нечто иное, чем мы привыкли думать. Скорее всего, дело касается не дефиниции и исчерпывающей описательной формулы понятия, а раскрытия его предметного содержания. И в этом смысле Вебер сдержал свое обещание как нельзя лучше, ибо вся его книга посвящена пространному и очень аргументированному описанию того, что следует понимать под «капиталистическим духом» в зависимости от рассматриваемых типов страны, религии, исторической эпохи. Не вдаваясь в детали веберовского анализа, укажем лишь на то, что квинтэссенция его сформулирована, как в этом признается и сам Вебер, в поучении Бенджамина Франклина, которое очень точно отражает суть не только американского, но и европейского капиталистического менталитета. [3. C.421]

Вебер пишет, что мысли Франклина пропитаны «духом капитализма», его характерными чертами. Но это не означает, что в них содержится все то, из чего складывается этот «дух». Таков лишь низший, нерелигиозный слой «капиталистического духа», его практическая философия. По существу, это максимы житейского поведения предпринимателя, т.е. этически окрашенные нормы, регулирующие весь уклад жизни. Их Вебер называет специфическим смыслом «духа капитализма», так как он присущ только современному (европейскому и американскому) капитализму, но не присущ его историческим предшественникам. Капитализму, существовавшему в Вавилоне, Индии, Китае и т.п., не хватало именно того своеобразного этоса, который обнаруживается у Франклина, отмечает Вебер.[3. C.423]

Можно предположить, что наряду со специфическим значением существует какое-то неспецифическое, более универсальное истолкование понятия. Такой ход мысли был бы вполне логичен и уместен: кроме низшего слоя есть высший, под поверхностным слоем, состоящим из житейских правил (пусть даже этически окрашенных), размещается более глубокий слой, включающий, возможно, религиозные идеалы и нормы как некие этические императивы.

Вебер нигде не подтверждает, но и не опровергает подобных представлений. Учитывая то, какую фундаментальную роль Вебер всегда отводил религии, можно заключить, что наша двухслойная модель «капиталистического духа» вполне созвучна его учению: первый слой — утилитарные правила поведения, второй слой — религиозные нормы. Универсальность религии не вызывает сомнений: она существовала и по-своему оправдывала этос хозяйственной жизни в древнем Вавилоне, Китае, средневековой Европе. Напротив, утилитаризм — явление новое, хотя его содержание очень древнее: честность — полезна, ибо она приносит кредит, по той же причине являются добродетелями пунктуальность, прилежание, умеренность.[4. C.103]

Оба слоя «капиталистического духа» представляют очень сложное и тонкое образование. Они легко переходят в свою видимость при неблагоприятном стечении обстоятельств. Утилитаризм означает, что быть честным выгодно. Но крайний утилитаризм уточняет: если выгоду или тот же эффект можно достичь при помощи видимости честности, то никто не запрещает лицемерить и притворяться. Лицемерами себе представляют всегда услужливых и улыбающихся американцев немцы.

Абсолютная и вполне сознательная бесцеремонность в погоне за наживой процветала как повсеместное явление в так называемую «докапиталистическую» эпоху. «Мы говорим о «докапиталистической» эпохе потому, что хозяйственная деятельность не была еще ориентирована в первую очередь ни на рациональное использование капитала посредством внедрения его в производство, ни на рациональную капиталистическую организацию труда». Крайний утилитаризм, жажда наживы, не ограниченная этическими рамками, только по видимости напоминает «капиталистический дух», а на самом деле ему противоречит и тормозит его распространение. Для рационального капитализма не существует другого злейшего врага, как его двойник — иррациональный, алчный капитализм. Жажда наживы в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным.[14. C204]

По мысли Вебера, одним из конституирующих элементов современного «капиталистического духа», и не только его, но и всей современной культуры является «рациональное жизненное поведение на основе идеи «профессионального призвания», которая возникла из духа христианской аскезы». В основе аскетизма лежит религиозная оценка неутомимого, постоянного, дисциплинированного, систематического мирского профессионального труда в качестве самого верного способа утверждения возрожденного человека и истинности его веры. Все это должно было служить могущественным фактором в распространении того мироощущения, которое называется «духом капитализма». Аскетизм утверждал ограничение досуга сферой внутренней религиозной работы по нравственному самоуглублению, ограничение потребления пределами удовлетворения разумных (минимальных, рациональных) потребностей. Аскетическая бережливость своим практическим результатом имела накопление капитала, который не расходовался на приобретение предметов роскоши, но производительно использовался в качестве инвестируемого капитала.[11. C64]

Таким образом, сущность «духа капитализма» состоит в том, что экономические законы и соответствующая им новая религиозная доктрина (протестантская этика) мотивировали, стимулировали, заставили, наконец, производительно работать не один, а два фактора: труд и капитал, рабочих и предпринимателей. Причем их функционирование теперь происходило или, в принципе, должно было происходить в едином ритме, по одним законам.

Прежде предприниматели нещадно эксплуатировали, спекулировали, стремились к наживе, попирая всякие нормы и ограничения. Со своей стороны, социальные низы, вынужденные заниматься непрестижным рутинным трудом, также обходили нормы и законы, но по-своему: сознательно ограничивали производительность труда, саботировали, не подчинялись приказам, проявляли недовольство и пренебрежение работой.

Именно в XVII в., и Вебер здесь прав, происходит духовная революция. Все перевернулось: черное стало белым. Спекуляция на бирже и изматывающая работа на шахте в одинаковой мере именовались отныне профессиональным долгом человека. Люди перестали вкалывать, они начали служить Богу, выполнять свое призвание.[4. C.143]

Анализируя последствия распространения протестантской этики, мы забываем о кардинальной трансформации социально-психологического климата в обществе. В чем она выражается? Бедные перестали завидовать богатым, легко добываемое богатство осуждалось, а богатству, добываемому в поте лица и с риском для жизни, не позавидует и последний бедняк. Все категории населения, как избранные Богом, нравственно уравнялись. А экономически? Неравенство сохранялось. Но богатство как таковое не осуждалось, значит, оно сохранило привлекательность для тех, кто его пока не имел, но очень надеялся, был способен и хотел трудиться. Богатство сохранилось в качестве стимула для вертикальной мобильности, если она совершается легальным путем. А легальный путь — самый демократичный и общедоступный. Стало быть, формирование массового среднего класса уже не за горами.

Макс Вебер о «духе капитализма»

Рассмотрение проблемы богатства и собственности в протестантизме особенно интересно, так как оно приводит к третьей христианской парадигме- «протестантской этике». Этот термин принадлежит известному немецкому социологу Максу Веберу (1864-1920), впервые употребившего его в своей нашумевшей работе «Протестантская этика и дух капитализма». В этой книге, опубликованной в 1905 г., Вебер замечает, что в Германии имеет место «несомненное преобладание протестантов среди владельцев капитала и предпринимателей», и наоборот — «незначительная роль католиков». Впрочем, эту закономерность не раз замечали и до Вебера.

Обсудив эти факты и выяснив, что их нельзя объяснить какими-то побочными причинами, он заключает: «Причину различного поведения названных вероисповеданий следует поэтому искать прежде всего в устойчивом внутреннем своеобразии каждого вероисповедания, а не только в его внешнем историко-политическом положении». Иначе говоря, протестантизм стимулировал развитие капитализма. Эта идея оказала огромное влияние на социальную мысль XX столетия.

Макс Вебер родился в Пруссии в 1864 г. в семье преуспевающих бюргеров. Отец — депутат рейхстага, мать — добропорядочная кальвинистка. Кроме родителей на Вебера большое влияние оказал его дядя Карл, который на всю жизнь привил юноше уважение к предпринимательству, собственности и вообще капитализму. Исключительные способности определили его карьеру ученого. Магистерская, докторская — и вот Вебер профессор политэкономии в Гейдельберге.

«Протестантская этика» — его относительно ранняя, но типичная для Вебера по постановке вопроса работа. Значительная часть его научных усилий была направлена на выяснение того, как влияют те или иные религиозные установки на экономическое развитие. Случай же протестантства — наиболее яркий, и Вебер его исследует первым. При этом он сторонится каких либо моральных оценок. Вебер не задает вопроса «хорошо ли, что протестантство стимулирует капитализм?» или «как нравственно оценить капитализм?» Его работы выдержаны в «научных» рамках, направлены на выявление только «объективные» зависимости. Вообще вопрос: был ли он верующим человеком и тем более протестантом — остается открытым. Видимо, нет. Ибо по отношению к религии Вебер всегда занимает позицию «религиоведа», а не богослова. Однако, о его «объективности» можно говорить лишь условно. Его симпатии явно принадлежат буржуазии и капитализму (и, заметим, абсолютно не принадлежат социализму). Это видно и из его научных работ, и из его достаточно активной политической деятельности, в которой он постоянно выступает против юнкерства (помещиков) за победу буржуазных отношений в Германии.

«Капитализм, безусловно, тождественен стремлению к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся прибыли, к «рентабельности». И таким он должен быть…Капиталистическим». Такое ведение хозяйства основано на ожидании прибыли посредством использования возможностей обмена, т.е. мирного (формально) приобретательства.

Иначе говоря, нажива капитализма, в отличие от других способов наживы, хорошая, капитализм таким и «должен быть». А хорошая потому, что она использует не разбой, а «мирный» обмен и рациональный учет барышей. Капиталистические предприятия существовали всегда, но только на Западе они повлекли образование капиталистического уклада. Почему? Потому, отвечает Вебер, что в обществе возник особый «дух капитализма», который и сделал это «чудо».

«Дух капитализма» Вебер иллюстрирует следующими цитатами из «Руководства для молодых купцов» Вениамина Франклина. (1748г.):

«Помни, что время — деньги; тот, кто мог бы ежедневно зарабатывать по десять шиллингов, и тем не менее полдня гуляет или лентяйничает дома, должен — если он расходует на себя всего только шесть пенсов — учесть не только этот расход, но считать, что он истратил или, вернее, выбросил сверх того еще пять шиллингов.

Помни, что кредит — деньги. Если кто-нибудь оставляет у меня еще на некоторое время свои деньги, после того как я должен был бы вернуть их ему, то он дарит мне проценты или столько, сколько я могу выручить с их помощью за это время. А это может составить значительную сумму, если у человека хороший и обширный кредит и если он умеет хорошо пользоваться им.

Помни, что деньги по природе своей плодоносны и способны порождать новые деньг».

Эти цитаты Вебер комментирует так:

«Summum bonum (Высшее благо) этой этики прежде всего в наживе, во все большей наживе при полном отказе от наслаждения, даруемого деньгами, от всех эвдемонистических или гедонистических моментов; эта нажива в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным по отношению к «счастью» или «пользе» отдельного человека. Теперь уже не приобретательство служит человеку средством удовлетворения его материальных потребностей, а все существование человека направлено на приобретательство, которое становится целью его жизни».

Это как раз тот случай, в оценке которого и Златоуст и Климент согласны: здесь не богатство (приобретательство) служит человеку, а наоборот, человек служит богатству (приобретательству): здесь не только сердце стремится к любостяжанию, но и ум полностью подчинен этой страсти. Но у Вебера иной подход. Он сознательно противопоставляет «дух капитализма» «традиционному обществу», в котором, как пишет Вебер «человек «по своей природе» не склонен зарабатывать деньги, все больше и больше денег, он хочет просто жить, жить так, как он привык, и зарабатывать столько, сколько необходимо для такой жизни». Тут Вебер фактически говорит о том, что на смену «умеренной» доктрине пришла «протестантская этика» — новое, религиозное мышление, открывшее шлюзы капитализму. «Протестантская этика» считает, что погоня за наживой — разумеется, «мирная», осуществляемая методами капиталистической раскрутки капитала — и есть вполне соответствующий христианству образ существования христианина с точки зрения хозяйственной деятельности.

Более того, становится очевидным, что «умеренная» доктрина потерпела поражение, причем именно от «протестантской этики». Ведь «традиционная» ментальность была выработана той самой «умеренной доктрины», которая прочно господствовала в католическом мире уже три века. Действительно, «богатство от Бога», «не нищета и не роскошь», «богатство не должно владеть человеком» — все это совершенно не вписывается в «дух капитализма», который требует полной отдачи в деле погони за деньгами. А значит «умеренная доктрина» держала капитализм «в черном теле», не давала ему расцвести, как это произошло, например, в Византии. На Западе случилось иначе: капитализм активно наступал на «традиционное» общество и в реформации наконец нашел для себя освобождение. Таким образом, в истории «умеренная» доктрина оказывается слабым противником капитализма и после периода борьбы уступает ему. На примере католичества мы это увидели особенно ясно.

Но как же из протестантизма вышел «дух капитализма»? Вебер предлагает следующее рассуждение, состоящее как бы из четырех фаз.

• 1) Исторический анализ показывает, что наибольшие успехи в деле «строительства капитализма» имели не лютеране, а кальвинисты. Но хорошо известно, что отличительной чертой кальвинизма является вера в предопределение, согласно которой человек заранее избран Богом либо ко спасению, либо предопределен к осуждению. И от самого человека тут ничего не зависит. Вебер пишет: «Совершенно очевидно, что рано или поздно перед каждым верующим должен был встать один и тот же вопрос, оттесняющий на задний план все остальные: избран ли я?».
• 2) Но каков критерий избранности? Вебер пишет: «виртуоз религиозной веры может удостовериться в своем избранничестве, ощущая себя либо сосудом божественной власти, либо ее орудием». Первое характерно для лютеран, второе — для кальвинистов. По мнению Вебера, удостоверение в своем избранничестве у кальвинистов достигается «подлинными, а не мнимыми добрыми делами», которыми «является неутомимая деятельность в рамках своей профессии. Она, и только она, прогоняет сомнения религиозного характера и дает уверенность в своем избранничестве».
• 3) При этом Вебер подчеркивает две характерных для психологии кальвинистов черты. Первая — «мирской аскетизм», под которым он понимает отвержение роскоши и личную непритязательность в быту. Вторая — выбор наиболее «доходной» профессии.
• 4) Суммируя обе черты Вебер делает вывод: «Если же ограничение потребления соединяется с высвобождением стремления к наживе, то объективным результатом этого будет накопление капитала посредством принуждения к аскетической бережливости. Препятствия на пути к потреблению нажитого богатства неминуемо должны были служить его производительному использованию в качестве инвестируемого капитала».

В результате получается, что капиталистическое колесо накопления капитала раскручивается уже не низким стремлением к наживе, а религиозной верой, пусть и своеобразно понятой. Согласно анализу Вебера, протестантизм в лице его реформатской ветви, сформировал новое учение о богатстве и собственности, согласно которому вести капиталистическую гонку и создавать состояния, не только не грешно, но является нравственной обязанностью христианина.

В терминологии Вебера, протестантство создало особую «протестантскую этику», важной составляющей которой является «дух капитализма», т.е. рациональное вкладывание денег в качестве инвестиций в дело. Этот «дух капитализма» и превратил существовавшие на западе предпосылки капитализма в настоящий, современный капитализм.

М. Вебер «Протестантская этика и дух капитализма»

М. Вебер (1884-1920) – немецкий социолог. Одной из основных его работ считается «Протестантская этика и дух капитализма», в продолжении которой Вебер написал сравнительный анализ наиболее значимых религий и проанализировал взаимодействие экономических условий, социальных факторов и религиозных убеждений. Впервые данное произведение было опубликовано в 1905 г. в Германии и с тех пор является одной из лучших работ по анализу причин возникновения современного капитализма.

В начале своей книги М. Вебер проводит детальный анализ статистических данных, отражающих распределение протестантов и католиков в различных социальных слоях. На основании данных, собранных в Германии, Австрии и Голландии он приходит к выводу, что протестанты преобладают среди владельцев капитала, предпринимателей и высших квалифицированных слоев рабочих.

Кроме того, совершенно очевидны различия в образовании. Так, если среди католиков преобладают люди с гуманитарным образованием, то среди протестантов больше людей с техническим образованием. Он объясняет это своеобразным складом психики, складывающийся в процессе начального воспитания.

Он задается вопросом, с чем связанно столь четкое определение социального статуса во взаимосвязи с религией. И, несмотря на то, что действительно существуют объективно-исторические причины преобладания протестантов среди наиболее обеспеченных слоев населения, он все же склоняется к тому, что причину различного поведения следует искать в «устойчивом внутреннем своеобразии», а не только в историко-политическом положении.

Далее следует попытка дать определение так называемого «духа капитализма», вынесенного в заглавие книги. Под духом капитализма Вебер понимает комплекс связей, существующих в исторической действительности, которые мы в понятии объединяем в одно целое под углом зрения их культурного значения.

Вебер замечает такую характерную особенность, что если рассматривать капитализм с точки зрения марксизма, то все его характерные черты можно обнаружить в Древнем Китае, Индии, Вавилоне, но всем этим эпохам не хватало именно духа современного капитализма. Там всегда была жажда к наживе, деление на классы, но не было нацеленности на рациональную организованность труда.

Так, южные штаты Америки были созданы крупными промышленниками для извлечения наживы, но там дух капитализма был менее развит, нежели в позднее образованных проповедниками северных штатах.

Исходя из этого, Вебер разделяет капитализм на «традиционный» и «современный», по способу организации предприятия. Он пишет, что современный капитализм повсюду натыкаясь на традиционный, боролся с его проявлениями.

Вебер считал, что для развития капитализма, необходим некоторый избыток населения, обеспечивающий наличие на рынке дешевой рабочей силы. Но низкая заработанная плата отнюдь не тождественна дешевому труду. Низкая заработная плата не оправдывает себя и дает обратный результат в тех случаях, когда речь идет о квалифицированном труде, о высокотехнологичном оборудовании. Т.е. там, где необходимо и развитое чувство ответственности, и такой строй мышления, при котором труд становился бы самоцелью. Такое отношение к труду не свойственно человеку, а может сложиться лишь в результате длительного воспитания.

Идеальный тип капиталиста, к которому приближаются некоторые немецкие промышленники того времени, Вебер обозначал так: «ему чужды показная роскошь и расточительство, упоение властью, ему присущ аскетический образ жизни, сдержанность и скромность». Богатство дает ему иррациональное ощущение хорошо исполненного долга.

Далее Вебер анализирует современное общество и приходит к выводу о том, что капиталистическое хозяйство не нуждается больше в санкции того или иного религиозного учения и видит в любом (если это возможно) влиянии церкви на хозяйственную жизнь такую же помеху, как и регламентация экономики со стороны государства. Мировоззрение теперь определяется интересами торговли и социальной политики.

Отношение носителей новых веяний и церкви складывались достаточно сложно. К торговцам и крупным промышленникам церковь относилась достаточно сдержано. Торговцы же, в свою очередь, опасаясь грядущего после смерти, старались задобрить Бога, посредством церкви, подарками в виде крупных сумм денег, передаваемых как при жизни, так и после смерти.

Вебер проводит глубокий анализ эволюции взглядов на занятие мирской деятельностью предреформенной церкви. Он сразу же оговаривается, что программа этических реформ никогда не стояла в центре внимания кого-либо из реформаторов. Спасение души было основной целью их жизни и деятельности. Вебер считает, что культурные влияния реформ в значительной своей части были непредвиденными и даже нежелательными для самих реформаторов.

Вебер проводит морфологический разбор слова «призвание» в немецком и английском языках. Это слово впервые появилось в Библии и далее оно обрело свое значение во всех светских языках народов, исповедующих протестантизм. Новое в этом понятии то, что выполнение долга в рамках мирской профессии рассматривается как наивысшая нравственная задача человека. В этом утверждении находит подтверждение центральный догмат протестантской этики. Он предлагает выполнение мирских обязанностей так, как они определены для каждого человека его местом в жизни. Тем самым обязанность становится его призванием. Т.е. декларируется равенство всех профессий перед Богом.

Основные значимые догматы протестантизма:

1. Человек изначально грешен;

2. До начала жизни все предопределено;

3. Знак о том, спасен ты или нет, можно получить лишь совершенствуясь в своей профессии;

4. Послушание властям;

5. Отрицание превосходства аскетического долга над мирским;

6. Примирение со своим местом в мире.

Протестантская церковь отменила выкуп грехов. Взаимоотношения Бога и человека были определены предельно жестко — есть избранные и есть неизбранные, изменить ничего нельзя, но можно почувствовать себя избранным. Для этого необходимо, во-первых, тщательно исполнять свой профессиональный долг, а во вторых, избегать наслаждений. В совокупности это должно обеспечить рост богатства. Так появился веберовский предприниматель — трудолюбивый, инициативный, скромный в потребностях, любящий деньги ради самих денег.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском:

Лучшие изречения: Как то на паре, один преподаватель сказал, когда лекция заканчивалась — это был конец пары: «Что-то тут концом пахнет». 7657 — | 7305 — или читать все.

193.124.117.139 © studopedia.ru Не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования. Есть нарушение авторского права? Напишите нам | Обратная связь.

Отключите adBlock!
и обновите страницу (F5)
очень нужно

Что Макс Вебер подразумевал под «духом» капитализма?

Автор: Питер Гош

Известный текст Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» (1905), несомненно, является одним из самых непонятых из всех канонических произведений, регулярно преподаваемых в университетах по всему миру. Это не значит, что преподаватели и студенты глупы, но это исключительно компактный текст, который охватывает очень широкую предметную область, написанную глубоким интеллектуалом. Вебер был бы ошеломлен, обнаружив, что его текст используют в качестве введения в социологию для студентов-магистрантов или даже школьников.

Сегодня мы используем слово «капитализм», как если бы его значение было самоочевидным, или, как если бы оно исходило от Маркса, но эта случайность должна быть пересмотрена. «Капитализм» был собственным словом Вебера, и он определял его так, как считал нужным. Его самым общим значением была просто современность: капитализм был «самой роковой силой в нашей современной жизни». В частности, он контролировал и создавал «современный Культур», код ценностей, с помощью которого люди жили на Западе 20-го века и живут теперь, как мы можем добавить, на большей части земного шара века 21-го. Таким образом, «дух» капитализма также является «этикой», хотя, несомненно, название было бы немного плоским, если бы звучало как «Протестантская этика и этика капитализма».

Эта современная «этика» или код ценностей отличались от того, что было наьше. Вебер полагал, что все предыдущие этики, т. е. социально-принятые кодексы поведения, а не более абстрактные предложения, сделанные богословами и философами, были религиозными. Религии несли четкие посылы о том, как вести себя в обществе простыми человеческими терминами, сообщениями, которые принимались как моральные абсолюты, обязательные для всех людей. На Западе это было христианство, и его важнейшее социальное и этическое предписание исходило из Библии: «Возлюби ближнего». Вебер не против любви, но его идея любви была частной — царство близости и сексуальности. В качестве руководства по социальному поведению в общественных местах «любовь к ближнему» была явно бессмыслицей, и это было основной причиной, по которой попытки церквей говорить с современным обществом в аутентичных религиозных терминах оказались маргинальными. Он не удивился бы ни большой популярности лозунга «Бог есть любовь» на Западе 20-го века – популярность этого высказывания уже зародилась во времена Вебера – ни тому, что его социальные последствия оказались настолько ограниченными.

Этика или кодекс, которые доминировали в общественной жизни в современном мире, были совершенно иными. Преобладало прежде всего безличное, а не личное: во времена Вебера представления о том, что было правильно и неправильно для человека, ломались. Истины религии — основа этики — теперь оспаривались, а другие нарушенные временем нормы — например, касающиеся сексуальности, брака и красоты — также разрушались (вот идея из прошлого: кто сегодня думает, чтобы поддерживать обязательную идею красоты?) Ценности были все более и более принадлежали человеку, а не обществу. Поэтому вместо человечного контакта, основанного на общем, интуитивно понятном понимании правильного и неправильного, общественное поведение диктовалось как прохладное, сдержанное, жесткое и трезвое, управляемое строгим личным самоконтролем. Правильное поведение заключается в соблюдении правильных процедур. Скорее всего, оно подчинялось букве закона (ибо кто мог сказать, каков был его дух?), и это было рационально. Оно был логичным и последовательным, и подчинялось неоспоримым современным реалиям, таким как сила чисел, рынок и технологии.

Кризис и изменения переживала не только традиционная этика. Распространение знаний и размышлений о знаниях позволило понять, что всё на свете знать невозможно. В мире, который невозможно понять в целом, и где не было общепризнанных ценностей, большинство людей цеплялось за конкретную, наиболее важную для них нишу: их работа или профессия. Они рассматривали свою работу как пострелигиозное призвание, «абсолютный конец сам по себе», и если современная «этика» или «дух» имели окончательную основу, то это было именно оно. Одно из самых распространенных клише о мысли Вебера — говорить, что он проповедовал трудовую этику. Это ошибка. Он лично не видел особой добродетели в тяжёлом труде, считая, что его лучшие идеи приходят к нему, когда он отдыхает на диване с сигарой, и если бы знал, что его неправильно поймут таким образом, то указал бы, что способность к тяжелой работе — то, что не отличало современный Запад от предыдущих обществ и их систем ценностей. Однако идея о том, что люди все больше определялись фокусом их работы, была той, которую он считал глубоко современной и характерной.

Сдержанная профессиональная этика была общей как для предпринимателей, так и для все более высокооплачиваемой, квалифицированной рабочей силы, и именно эта комбинация создавала ситуацию, когда «самым высоким благим» было создание денег -без каких-либо ограничений. Это то, что наиболее легко узнаваемо в качестве «духа» капитализма, но следует подчеркнуть, что это была не простая этика жадности, которая, как признал Вебер, является вечной. На самом деле здесь есть два набора идей, хотя они и пересекаются. Один провозглашает потенциально универсальные, рациональные процедуры — специализацию, логику и формально последовательное поведение, а другой — то, что ближе к современной экономике, центральной частью которой является профессиональная этика. Современная ситуация стала результатом ограниченного сцепления с конкретной функцией в условиях, когда большинство людей пытались понять современность в целом. В результате они не контролировали свою судьбу, но управлялись набором рациональных и безличных процедур, которые Вебер уподоблял железной клетке или «стальному жилищу». Учитывая рациональные и безличные основы, такое жилище отнюдь не соответствовало человеческому идеалу теплоты, спонтанности или широты мировоззрения; однако рациональность, технология и законность также привели к материальным благам для массового потребления в беспрецедентных количествах. По этой причине — хотя они всегда могли бы это сделать, если бы захотели — люди вряд ли оставят это жилище до тех пор, пока не будет сожжен последний миллион единиц ископаемого топлива.

Это чрезвычайно мощный анализ, который очень многое говорит о Западе XX века и множестве западных идей и приоритетов, которые остальной мир все больше и больше с удовольствием принимает с 1945 года. Он извлекает свою силу не просто из что гласит, но из стремления философа увидеть мир в целом. Если мы хотим выйти за пределы взглядов Вебера, то должны сделать то же самое.

SimpleEconomic

Макс Вебер (1864-1920) — немецкий социолог, изучавший вопросы методологии социального познания, культурологи, экономики. Огромное влияние на европейское обществоведение оказали его исследования по социологии, религии и исторической роли протестантизма. М. Вебер считал, что экономика никак не является основой социальной жизни, наоборот, формы экономической деятельности зависят от культурных, и в частности, религиозно-этических факторов. Капитализм, согласно М. Веберу, это такая характерная модель, смысл которой придает понятие духа капитализма, выражающегося в стремлении к экономической эффективности, прибыли, рациональной организации общественной жизни.

Основной работой М. Вебера принято считать исследовательскую работу «Протестантская этика и дух капитализма». Впервые это произведение было опубликовано в 1905 г. в Германии и с тех пор является одной из лучших работ по анализу причин возникновения современного капитализма.

В начале своей книги М. Вебер проводит детальный анализ статистических данных, показывающий распределение протестантов и католиков в различных социальных слоях общества. На основании этих данных, собранных в Германии, Австрии и Голландии, он приходит к выводу, что протестанты доминируют среди владельцев капитала, предпринимателей и высших квалифицированных слоев рабочих.

Кроме того, абсолютно очевидны различия в образовании. Если среди католиков преобладают люди с гуманитарным образованием, то среди протестантов, больше людей с техническим образованием. М. Вебер объясняет это особенным складом психики, формирующимся в процессе начального воспитания. Еще одно различие в том, что католиков, окончивших гимназии, училища по подготовке к технической и торгово-промышленной деятельности, намного меньше, чем среди протестантов. Католики же предпочитают гуманитарную подготовку.

М. Вебер задается вопросом, о том, чем же можно объяснить такую явную взаимосвязь социального статуса с религией. Он все же склонен к тому, что причину столь различного поведения нужно искать в «устойчивом внутреннем своеобразии», а не только в историко-политическом положении.

Далее у автора следует определение так называемого «духа капитализма», вынесенного в заглавие книги. Под духом капитализма М. Вебер понимает следующее: «комплекс связей, существующих в исторической действительности, которые мы в понятии объединяем в одно целое под углом зрения их культурного значения».

В понимании автора идеальный человек — это кредитоспособный, добропорядочный, который считает своим долгом приумножение капитала. На первый взгляд речь идет о чисто эгоистичной модели мира. Но в данном случае речь идет не просто о житейских советах, а о некой своеобразной этике. Еще можно сказать, что такая позиция является отличным этическим основанием теории рационального выбора. М. Вебер считает, что честность, если она приносит кредит, столь же ценна, как и истинная честность.

М. Вебер замечает одну характерную особенность, что если рассматривать капитализм с точки зрения марксизма, то все его характерные черты можно найти в Древнем Китае, Индии, Вавилоне, но всем этим эпохам не хватало именно духа современного капитализма. Там всегда была жажда наживы, деление на классы, но не было направленности на рациональную организованность труда. Так, например, южные штаты Америки были созданы крупными промышленниками ради собственной выгоды, но дух капитализма там был менее развит, чем в северных штатах, образованных позднее проповедниками. Исходя из этого, М. Вебер разделяет капитализм на «традиционный» и «современный», по способу организации предприятия. Он говорит, что современный капитализм натыкаясь кругом на традиционный, боролся с его проявлениями.

Немного больше по теме

Проблемы и перспективы развития перерабатывающих предприятий региона
Важное место в промышленном секторе занимают перерабатывающие предприятия. Они составляют основу стратегического комплекса страны, оказывают непосредственное влияние на малый бизнес, обеспечивают основные отрасли экономики новыми материалами, являющимися основными движущими факторами научно-технического прогресса, а также способствуют расширению производства. В связи с вступлени .

Рождение капитализма из духа протестантизма

На чём стоит Вебер

В 1905 году вышла маленькая, всего 170 страниц, книга Вебера «Протестантская этика и дух капитализма». Шум эта книга, впрочем, наделала немалый. Но что же такого написал Вебер? Итак, грубо говоря, сознание протестантов определило их бытие. Эта мысль, конечно же, не нова, но ей уделялось незаслуженно мало времени учёными и в первую очередь экономистами. Многие, например, изучая Адама Смита забывают тот факт, что он был в первую очередь философом-деистом. Адекватно понять «Богатство народов» невозможно без другой книги Смита — «Теория нравственных чувств». В ней основатель классической экономической теории утверждает важную роль этики в хозяйственном поведении людей.

Макс Вебер, 1984

Итак, вернёмся к Максу Веберу. Он рассматривает религиозное сознание как важнейший элемент духовного, культурного и экономического развития любого общества. Но взгляд Вебера был в первую очередь нацелен на западную цивилизацию. Проанализировав кальвинизм и связанные с ним протестантские течения, Вебер, можно сказать, доказал, что «сущность капитализма как экономической формы протестантского мировосприятия» (перефраз оригинальной фразы Карла Маркса: «религиозной формой капиталистического образа мышления является протестантизм»).

Вебер приводит несколько занимательных аргументов в пользу своего подхода. Во-первых, капитализма в том протестантском смысле нигде кроме Европы нет. За исключением стран, где прошла вестернизация/христианизация. Таковы, например, Япония и Южная Корея. Ни в Индии, ни в Китае, ни в странах Ближнего Востока нет развитого капитализма и вряд ли он там появится. Хотя материальная база для этого есть. Также замечен рост благосостояние бедняков из Латинской Америки, перешедших в протестантизм из католицизма.

В пользу Вебера говорит и статистика: среди владельцев капитала и сотрудников с высоким уровнем квалификации преобладают протестанты. Однако Вебер делает ремарку, капитализм на Западе уже так развит, что ему для воспроизводства протестантской этики сам протестантизм вовсе не нужен.

Этот знаменитый афоризм Бенджамина Франклина тоже пришёл из протестантской этики. В протестантизме человек не знает, спасётся ли он после смерти или не спасётся, если он не будет успешен на этой земле. Успех тут, конечно, не главное. Главное то, что человек, как и его создатель, тоже созидает. Как и его создатель, человек делает мир лучше. Успех здесь синоним добродетели. Человек хорошо распорядился вверенным ему Богом, он верно использовал своё время, значит он добродетелен и жил не просто так. То есть достижение материального успеха является единственным свидетельством того, что у тебя есть шанс попасть в рай. К слову, в православии понимают все почти с точностью до наоборот. В православии, скажем так, чем неуспешнее и несчастнее человек на этой земле и в этом мире, тем больше шансов у него есть спастись после смерти.

Макс Вебер, говоря о протестантской этике, делает упор на подчёркнутый аскетизм предпринимателей-протестантов, многим из которых были чужды показная роскошь и упоение властью, и которые рассматривали богатство лишь как свидетельство хорошо исполненного долга перед Богом. C точки зрения Вебера, критерием полезности профессиональной деятельности выступает, прежде всего, её доходность: «Если Бог указует вам этот путь, следуя которому, вы можете без ущерба для души своей и не вредя другим, законным способом заработать больше, чем на каком-либо ином пути, и вы отвергаете это и избираете менее доходный путь, то вы тем самым препятствуете одной из целей вашего призвания, вы отказываетесь быть управляющим Бога и принимать дары его для того, чтобы иметь возможность употребить их на благо Ему, когда Он того пожелает. Не для утех плоти и грешных радостей, но для Бога следует вам трудиться и богатеть».

Стена реформаторов в Женеве

Здесь надо отметить, что ни одна протестантская деноминация не считает, что спасение может быть заработано, оно — дар божий. Так всё выглядит на уровне практики.

Старообрядцы как аналог протестантов

Религиозные взгляды старообрядцев и протестантов, конечно же, различны. Староверами были развиты, расширены и практически реализованы собственно православные этические хозяйственные принципы, не имеющие отношения к протестантизму в принципе. Но сходств тем не менее много.

Купцы-старообрядцы

Как и протестанты на Западе, староверы оказали значительное влияние на развитие капитализма в России. Крупные старообрядческие общины стали центрами накопления капиталов, предпринимательство развивалось в среде староверов гораздо активнее, чем в среде никониан, использование наёмного труда также было намного шире. Да и в быту старообрядцы, как и пуритане, придерживались аскетизма, не выпячивали своё богатство. Русские крестьяне зачастую присоединялись к старообрядчеству по экономическим причинам, которые заставляли присоединяться бюргеров к баптистским сектам в Германии. Сам факт вступления гарантировал на Западе и деловые качества будущего партнёра по бизнесу, и способствовал будущему деловому успеху. И в России — старовер мог рассчитывать на кредиты и поддержку своих богатых единоверцев. Как протестантские сообщества, так и старообрядческие, являлись для своих членов финансирующими кассами.

Понятие капитализма в «Протестантской этике…». Дух капитализма.

В «Протестантской этике…» Вебер делает следующий шаг (возражая, тем самым, в частности, материалистическому пониманию истории), он утверждает, что у капитализма есть дух. 28 И что капиталистический способ производства может быть еще разложен (не является цельным) на форму и дух [12;87], которые могут находиться, а могут и не находиться в отношении адекватности.[12;85]

Услышав такое, Маркс бы наверное сказал, что с одной стороны, это вообще не про капитализм, а капитализм на то и капитализм, что для него сущностно важен капитал и ничто иное, а с другой стороны, что де в странах, где был капитализм встречалось и такое (указанный «дух»), — всякое встречалось. И спорить бы не стал – не о чем.

Тем не менее, Вебер вводит дух именно в оппозицию теоретикам надстройки [12;77].

Для Вебера в «Протестантской этике…» очень важен дух. И общее понятие капитализма, основанное на стоимости и обмене, в «Протестантской этике…» обсуждается в терминах современности / традиционности, духовности / бездуховности, рациональности / нерациональности, щедрости / скаредности и т. д.

И вопрос в «Протестантской этике…» ставится, не «как возник капитализм», а «как возник дух капитализма». Ведь вообще говоря, здесь делается важный шаг – вводится третья точка: «протестантская этика – дух капитализма – капитализм» и Вебер не изучает становление капитализма, он просто постулирует, что дух капитализма обязательно приведет к капитализму. В «Протестантской этике…» он так определил капитализм, что сомкнул «дух капитализма – капитализм» 29 .

Принимая это во внимание, перейдем собственно к логике изложения темы «вероисповедание и проблема модернизации»в «Протестантской этике и духе капитализма».

Вероисповедание и проблема модернизации.

Итак, выше было сказано, что Вебер выделяет в истории Запада два принципиально различных типа капитализма, один из которых сменяет другой.

Далее, этот второй тип капитализма называется современным и возникает в результате констелляции следующих факторов: античная наука, экспериментальная наука, рациональное римское право, рациональный способ ведения хозяйства, бухгалтерская отчетность, банковское дело, предприятие, отделенное от домохозяйства, формально свободная рабочая сила. [12;52]

Основной чертой современного капиталистического общества Вебер считает постепенную рационализацию всех его сфер и направлений.

Проблема вероисповедания и модернизации формулируется у Вебера следующим образом:

«играло ли также и религиозное влияние — и в какой степени — определенную роль в качественном фор­мировании и количественной экспансии «капиталистиче­ского духа» и какие конкретные стороны сложившейся на капиталистической основе культуры восходят к этому религиозному влиянию».[12;106].

Как находится разрешение этой проблемы? Какова логика поиска? Ответам на эти вопросы мы и посвятим нижеследующий раздел. Здесь необходимо оговорить, что раздел этот не методологический, а содержательный, и то, как он написан, определятся только тем, что текст о «Протестантской этике…» написан одним из самых видных методологов XX столетия.

Ниже будут указаны основные пункты, которые при необходимости можно (и нужно) проработать яснее.

Вебер начинает с того, что фиксирует проблему. Откуда она берется? Из актуальной социальной ситуации. В начале века в Германии католики оказывают определенное давление на властные структуры в связи с тем, что они (католики) находятся в подчиненном, депривеллигированном положении по отношению к протестантам, которые составляют и политическую и финансовую элиту страны, лучше представлены в университетах, из их среды выходит больший процент квалифицированных рабочих, несмотря на то, что, среди населения страны, католиков, в процентном отношении, значительно больше [12;61-70, 58;73-76] 30 .

Политический диспут перекочевывает внутрь университетов; Вебер, как представитель научной элиты вынужден высказываться по данному вопросу[58;74-77].

Итак, в начале исследования Вебер имеет фиксацию, успех, в частности экономический, связан с вероисповеданием (причем, протестантское вероисповедание – это синоним успеха).

Проверяя ряд гипотез, Вебер приходит к тому, что в функции У = F (Х), вероисповедание является Х-ом. Отдельной темой является рассуждение о том, как Вебер пришел к тому, чтобы указать подобное направление влияния. 31

Следующим шагом, Вебер строит идеальный тип объекта исследования – духа капитализма (видимо, начинает Вебер именно с него).

Здесь последовательно делаются следующие 4 шага:

приводится документ указанного духа (текст Франклина)[12;71],

приводится описание оппонента этого духа – описание этики трдиционного капитализма [12;82] (тем самым, вводится полярная дихотомия модернизации),

фиксируется связь с рационализмом и задается направление движения,

вводится понятие призвания применительно к духу капитализма. Остановимся здесь подробнее.

Понятие призвания. Что это такое? Что делается введением его?

Делается следующее. Вебер, из констеляции черт и сил, выбирает значимые – типичные. Посредством выделения понятия призвания, очищает идеальный тип для того, чтобы с ним можно было работать. После “вынмания” «призвания» к нему прикрепляется весь дух капитализма.

Зачем выделяется понятие «призвания»? Как явствует из дальнейшего изложения Вебера, вся «Протестантская этика…» это прослеживание одной только линии трансформации, трансформации (маршрута кочевания) одного только понятия. Иными словами, столь скрупулезная чистка проводится для того, чтобы можно было провести хоть какое-то исследование (привлекая метод понимания).

Подведем предварительные итоги. Что сделано до настоящего времени?

Указаны две значимых для исследования фактуальных области.

Указано, что они некоторым образом связаны, а также указано направление связи.

Начинают создаваться идеальные типы (на самом деле, указание на значимую фактуальную область есть уже начало построения идеального типа).

Завершается построение одного из идеальных типов. При этом сохраняется отношение между идеальным типом первого уровня абстракции, идеальным типо второго уровня абстракции и реальностью.

Вернемся к реконструкции веберовской логики. Выделив понятие «призвания», Вебер задает дальнейшее направление исследования: «Нас интересует здесь в первую очередь происхождение тех иррациональных элементов, которые лежат в основе как данного, так и любого другого понятия «призвания» [12;96].

А что происходит собственно в поле логики исследования?

А там Вебер начинает, пользуясь идеей призвания как магнитом, из другой значимой фактуальной области выделять второй идеальный тип.

Строится идеальный тип «Концепция призвания у Лютера» [12;96-107]

Высказывается гипотеза 32 : понятие призвания 1 (в духе капитализма) = понятие призвания 2 (в протестантской этике).

Проводится проверка. Гипотеза отвергается [12;102]

Одновременно с пунктами 1-3, или посредством действий изложенных в этих пунктах, Вебер проводит «чистку» фактуальной области 2 – сужается область релевантных фактов [12;102].

Происходит корректировка направления поиска [12;106]

На этом заканчивается первая часть «Протестантской этики…». Как видим, предполагается построить идеальный тип 2 – видимо, религиозную идею призвания и сопоставить два идеальных типа (гипотеза: дух капитализма и протестантская этика имеют в своей основе сходную идею призвания).

В части 2 Вебер строит идеальный тип протестантизма, который распадается на три: догматику, этику и практику [21;138] и прослеживает в них существование выделенного ранее понятия призвания.

Логика этой части, декларируемая Вебером, такова. Ищется такая вера, которая была «на виду» [12;139] и берется наиболее важный ее догмат.

Важность культурно-исторического явления оценивается следующим образом: «Суждения о существенности любого исторического явле­ния — либо не что иное, как оценочные или религиозные суждения (в том случае, если под «существенным» по­нимаются представляющие «интерес» или обладающие устойчивой «ценностью» черты этого явления), либо под сущностью явления имеют в виду его воздействие на исторические события, то есть его каузальную значи­мость: в этом случае речь идет о суждениях, устанав­ливающих историческое сведение явлений». [12;139]

После рассмотрения догмата отыскивается наиболее важные этические следствия его.

После рассмотрения по тому же методу наиболее важных этических следствий, рассматривается нравственная практика. И в ней находят (или не находят) идею призвания, сходную с идеальным типом 1.

Если идеальный тип 1 = идеальному типу 2, гипотеза (…, существует …определен­ное «избирательное сродство» между известными фор­мами религиозного верования и профессиональной эти­кой [12;106]) верна, если нет – нет.

Итак представим общую логику работы «Протестантская этика и дух капитализма», в ходе которой устанавливается религиозный источник духа современного капитализма (цифры обозначают последовательность действий.)

Конструирование идеального типа духа капитализма (этика Франклина).

Конструирование идеального типа капиталистического призвания.

С помощью идеального типа 1 высвечивается область релевантных фактор для построения идеального типа 2.

Конструирование идеального типа протестантской этики (Лютер).

Конструирование идеального типа концепции призвания у Лютера.

Конструирование идеального типа догматики (Вестминстерский догмат).

Отслеживание существования идеи призвания в догмате.

Конструирование идеального типа этики (Кальвин, секты).

Отслеживание существования идеи призвания в этических учениях.

Конструирование идеального типа нормативной практики (Бакстер).

Отслеживание существования идеи призвания в практических указаниях протестантов.

Соотнесение идеального типа капиталистического призвания с идеальным типом концепции призвания в практике протестантов.

Такова логика отыскания связи между вероисповеданием и проблемой модернизации у одного из классиков социологии М. Вебера.

Теперь нам нужно «стянуть» проблему (Маркс) и метод (Вебер), наложив их, сопоставив их с творчеством российского социального философа Сергия Булгакова, который занимался в чем-то сходной проблематикой.