Меню Рубрики

Бойцы у которых проблемы со зрением

Яндекс поиск
К странице.

Здравствуйте. У меня близорукость с детства (у матери тоже плохое зрение), сейчас мне 25. На данный момент левый глаз -5.75, правый -5.25 (насколько я помню). Зрение на этом стабилизировалось несколько лет назад. Лет 5 назад проверял сетчатку, сказали, что она в хорошем состоянии.

Месяц назад записался в секцию смешанных единоборств, планирую заниматься этим только любительски, для себя. На тренировка частые сотрясения, сейчас в основном из-за бросков, несильные удары в голову, защищаемую руками. После месяца занятий какого-то ухудшения зрения, увеличения количества мушек, появления молний перед глазами нет.

1) На сколько вероятно появление каких-то проблем со зрением при продолжении занятий на любительском уровне?
2) Обращались ли к вам (офтальмологам) люди, у которых после любительских занятий единоборствами отслаивалась сетчатка (из-за падений на тренировке или удара в голову в шлеме, а не голым кулаком в глаз)?
3) Сколько времени требуется чтобы проверить сетчатку? Помнится, что, когда её проверяли, пришлось две недели ходить с расширенными зрачками и нельзя было на компьютере работать.

Ниже – история о невероятной силе воли, поединке с обидчиком своего тренера, особенности уклада жизни японцев и возвращении к активной тренерской деятельности после многолетнего перерыва.

– Как вы пришли в единоборства?

– Это было в 90-х после армии. Я первоначально пришел в клуб, где преподавал Вадим Чемякин – старинный боксер. Он своей физической силой, уверенностью и таким здоровым эгоизмом внушил мне уважение к этому виду спорта, надо сказать достаточно жесткому. Я какое-то время занимался у него и под его руководством провел один из первых профессиональных боев. Напротив нынешнего «Мира фитнеса» в то время находился ночной клуб «Айвенго». В 90-е это было достаточно злачное место, и там регулярно проходили бои. Моим соперником был ученик и, так сказать, соратник клуба Олега Пилатова. Был достаточно жесткий бой и там меня, я предполагаю, впервые увидел Андрей Сергеевич Гридин. Потом я понял, что в моральном и этическом плане себя исчерпал и начал искать новые варианты для развития, услышал о клубе «Чинук» и пришел туда.

– Говорят, что клуб Вадима Чемякина называли в то время школой костоломов.

– Это все метафорические образные выражения. Я очень благодарен Вадиму за то, что он показал мне неприкрытую жесткость этого вида спорта. Благодаря этому мне захотелось преодолеть какие-то свои внутренние страхи, потому что если я чего-то опасаюсь, я это делаю, чтобы это не довлело над ситуацией и вообще жизнью. И я тогда остался. А по поводу костоломов-не костоломов, это уже понятия и мнения – тут для кого как. Ну, могу сказать, что было достаточно жестко.

– Гридин говорил, что в том поединке в клубе «Айвенго» было чуть ли не по три нокдауна с каждой стороны.

– Я бы сказал, что даже по пять. Я тогда сломал себе пальцы на ногах, заехал домой на автобусе за 10 рублей. За бой мне заплатили 10 долларов. Дома весь избитый лег в ледяную ванную, чтобы отмокнуть, зашла мама и сказала: «Что ж ты, сынок, с собой делаешь?», – и закрыла дверь.

– Как именно вы попали к Гридину?

– Мне захотелось увеличить свои возможности, стать более профессиональным бойцом. Я пришел и попросился. Это был где-то 1995-1996 год. Потом уже под эгидой Гридина я становился чемпионом республики среди любителей по тайскому боксу, был даже чемпионом открытого турнира России по любителям.

– Гридин легко согласился вас взять?

– Он посмотрел на меня, по его мнению я тогда ничего из себя не представлял. Может быть, это было и так – я-то себя не мог адекватно оценить. Он подумал про себя: «Выживешь – будешь у нас, не выживешь – не будешь». И первые три-четыре года мне приходилось очень тяжело там, потому что остальные ребята были уже состоявшиеся: Дима Пясецкий, Сергей Сунцов, Сергей Дворецкий, Сергей Иванович, Сергей Павловец – это костяк. Еще Андрей Зеленевский, Александр Злыгостев. Я этот период преодолел. Мне это просто нравилось. Я ни в коем случае не мазохист, но сложилось как сложилось. Мне нравилось, что не каждый может заниматься тем, чем занимались мы. Это была какая-то элита, но это не было желание принадлежать к какой-то элите – просто нравилось, и в данном аспекте это соответствовало движениям души, потому что не хотелось зря тратить свою жизнь на что-то, на какие-то криминальные вещи. Это было спасением, развитием, преодолением страхов.

– Вы сказали, что первые три-четыре года вам было очень тяжело. Был момент, когда вам было настолько сложно, что хотелось уйти?

– С тренировок я вообще никогда не хотел уходить. У меня были сложные ситуации, когда были какие-то бои и единственная трудность заключалась в том, что я боялся подвести своего учителя. Для меня это было самым страшным: когда в меня поверили, меня взяли, а я до конца не выполнил, не сделал КПД. На то время это все было затратно, деньги найти было трудно, всю эту инфраструктуру организовать – дорого. Я и тогда это понимал, но сейчас, с высоты прожитых лет, понимаю и вижу наиболее отчетливо. И вот у меня был стыд, т.е. мной двигал не страх, а стыд того, что я могу не выполнить каких-то установок. Но получалось так, как получалось – это же спорт.

– Первый раз слышу такую позицию.

– Наше общество развивается из страха – мы все чего-то боимся. Но если взять Японию, то там люди живут из стыда. И самое сильное чувство – это стыд. Плакать не стыдно, но потерять честь – стыдно. Их общество развивается гармоничнее, чем наше, потому что мы все чего-то боимся. Мы боимся тех вещей, которых уже нет, и тех, которых еще нет. Мы не живем сейчас, а постоянно качаемся, как маятник. У нас нет аспекта сиюминутной радости, потому что она мимолетно, сейчас. Из чего слагается счастье? Оно либо есть, либо его нет. Оно в улыбке, в солнце, в деревьях. Это категория философская, неуловимая.

– Правда, что у вас плохое зрение?

– У меня было плохое зрение. Выступал я в основном в линзах. Многие спортсмены высокого уровня ходят в очках. Тот же Реми Боньяски, например. Это болезнь нашего времени. А идеально здоровых людей не бывает. Вот если взять Дмитрия Пясецкого, то у него травматическое поражение глаза. Надо сказать, что профессиональный спорт никого не делает здоровым. Спорт высших достижений всегда затратен, требователен и безжалостен по отношению к здоровью, потому что мы сгораем для достижения какой-то цели: славы или самоутверждения. Возможно, это глупо, но так мы идем к каким-то высшим идеалам, не задумываясь о своих последствиях.

– Вам плохое зрение никогда не мешало? Говорят, что у вас линзы прямо во время боя выпадали.

– Бывало, что выпадали – но это все-таки лучше, чем если бы у меня выпал глаз. Сегодня технологии настолько высоки, что это не мешает абсолютно. Есть грубые противопоказания, когда у человека портится зрение и когда тяжелые физические нагрузки его положение только усугубляют, а есть момент, когда, в принципе, этого не происходит, и это как раз мой случай. Я общался с докторами и я не вижу в этом ничего крамольного и страшного. Поэтому людям с проблемами со зрением просто нужно проконсультироваться у врачей: стоит им заниматься спортом или нет. В любом случае нагрузка такого рода будет оздоровительной: если не допускать тяжелого контакта оно будет всегда в пользу. Спорт – в пользу, а излишества будут только вредить. Курение, алкоголь, чрезмерное потребление чего-ибо (в том числе и спорта) ведет к каким-либо деформациям и нарушениям. Каждый человек должен слушать свой организм, и он ему ответит благодарностью.

– Если во время боя выпадали линзы, что вы делали?

– Опять же: я же спортсмен тренированный, у меня есть чувство тайминга, чувство расстояния, чувство дистанции и мне, в принципе, не важно, вижу я человека четко или чуть-чуть расплывчато. Главное – дух, чувство цели, состояние души в этот момент. Поэтика боя складывается не из четкого видения соперника. Конечно, это может быть и помехой, но можно привести сотни примеров, когда слепые мастера по звуку определяли, где находится соперник. Такого у меня не происходило, конечно, но я имею в виду, что мне это не очень-то и мешало. Тем более это происходило очень-очень редко, буквально в единичных случаях. Я не хочу сказать, что это являлось помехой, ведь у меня было огромное желание. Если ты хочешь – ищешь возможности, а если не хочешь – ищешь причины. Все это известные истины и аксиомы.

– На одной из тренировок вам пробили селезенку так, что произошел ее разрыв. Как такое могло случиться?

– Это был несчастный случай. Хорошо известно, что если человек резко переходит от отдыха к тяжелым физическим нагрузка, у него может происходить увеличение селезенки.

– Вы до этого были на отдыхе?

– В свободном режиме готовился. А потом один из спортсменов – Виталик Самусенко – готовился к важному бою, мы стояли в парах, и в какой-то момент я начал подуставать и пропустил удар ногой в область живота. Через какое-то время я отдышался. На следующий день пришел в зал, потренировался. Ничего не предвещало беды, но потом дома у меня произошел подкапсульный разрыв селезенки. Где-то через месяца два я опять возобновил тренировки.

– Насколько я знаю, вас чуть ли не без сознания нашла жена на кухне.

– Да, она случайно приехала. Я пошел на кухню поставить бутылку воды, которую брал, чтобы запить таблетку ношпы, упал и понял, что происходит что-то неправильное. Ощупал свой живот, определил, что он твердый, как доска, и понял, что у меня внутреннее кровотечение. Жена вызвала скорую, меня отвезли в больницу и спасибо нашим врачам, которые сумели в такой ситуации оказать мне помощь. Потом было выздоровление и реабилитация. Это произошло в июне 1999 года, а в декабре этого же года я выступал на Кубке принца в Таиланде и занял там второе место.

– Сейчас у Гридина есть ученик Роман Крыкля, у которого была такая же травма. Так он после нее не выступал год. Как вы смогли так быстро вернуться?

– Просто я сумасшедший человек. Осознание того, что я могу остаться в небытие и это завершение карьеры, моего любимого дела, не давало мне покоя. И, наверное, повышенная энергетика, которая не давала мне сидеть на месте по складу моего характера, позволила мне восстановиться быстрее. Поэтому менее чем через полгода я уже фактически был в строю.

– А что Гридин говорил по этому поводу?

– Возможно, мое безумное желание и невозможность меня ничем остановить не оставляли ему выбора. Что ему оставалось делать? Он мне только помог и спасибо ему большое за понимание. Он видел, что парень восстановился и тренируется, значит, все нормально. Мы же бойцы.

Через полгода я поехал в Таиланд я занял второе место, потому что на тот момент команду финнов вел один из лучших тайских бойцов того времени Джомхот. Техника и тактическая подготовка этих спортсменов была на очень высоком уровне. Этому же бойцу – Петри Мартиносу – я проиграл на кубке мира в следующем году в финале. Когда я проиграл ему в первый раз, это был уже пятый бой на турнире. Может быть, я тактически не совсем правильно подошел к поединку. А второй раз мы встретились на Кубке мира в 2000 году по IFMA, но до этого я в полуфинале дрался с австралийцем и получил травму сухожилия и фактически стоял вопрос о снятии с боя. Мне пришлось всю ночь расхаживаться на дорожке, чтобы выйти на финал – я же не мог отказать себе в таком удовольствии. Наверное, это сыграло ключевую роль, но оправдываться сейчас нет смысла. Опять же: проиграл по очкам, потому что… потому что проиграл. Значит, это было не мое время и не мой час. Я отнесся к этому стойко и по-философски.

– Вы боксировали в Марокко за звание чемпиона Европы по профессионалам с каким-то известным марокканцем. Что за он?

– Хасан Утаки – один из бойцов, которые побеждали моего первого учителя Вадима Чемякина. Для меня было делом чести доказать, что я не только не утратил тех знаний, которые приобрел у Вадима, но и приумножил их. Итогом этого противостояния была моя победа над известным бойцом. Предисловие этого боя, в принципе, известно: нас сначала мариновали в аэропорту, потом покормили и буквально за полчаса сказали сделать вес. И я за полчаса сумел согнать полтора килограмма веса и попасть в весовую категорию.

– И как вы гоняли?

– Бегал, прыгал и скакал и наконец согнал :). Бой случился, прошел всю дистанцию – пять раундов. Учитывая заслуги соперника, хотя он уже был далеко не первой свежести, он был опасным и бьющим бойцом. Мне удалось его одолеть, найти к нему ключики и выиграть достаточно убедительно. Потом был реванш и он опять же потерпел поражение по очкам. Тем самым я приумножил то, на чем вырос у Вадима, и как ученик отомстил за своего учителя. Если вкратце, то вот такая поездка была.

– Марроко – это другой мир?

– Сутки мы провели в аэропорту, ничего особо не увидели. Мы же спортсмены, живем от аэропорта до гостиницы и стадиона. Если выпадает возможность и время, можно осмотреть достопримечательности города. Но иногда разговоры с людьми, которые нас пригласили, в принципе, передают специфику местности гораздо лучше, чем всякие экскурсии.

– Можете объяснить мне, человеку, выросшему в эпоху интернета, как в то время договаривались о боях?

– Все это благодаря руководителю клуба и моему менеджеру – Игорь Юшко личность известная. Они искали варианты. Исходя из богатейшего опыта в менеджменте он подбирал соперников, понимая, что мы не имеем перспективы здесь, он давал нам возможность проявить свои таланты за рубежом – в то время это было для нас главное. Идея этого движения состояла в том, чтобы быть лучше несмотря ни на что. Мы к этому шли и на этой базе выросло прекрасное наследие. На этом тяжелом, порой непосильном труде выросло то, что мы наблюдаем сейчас. Бойцы выросли, техника выросла и это тоже хорошо – быть частью чего-то большого.

– Сергей Гур рассказывал, что вы были с ним в Японии. Как вас туда занесло?

– Мы опять же стремились к чему-то новому. Если ты стремишься, то ты это получаешь. Появилось такая возможность, и я был абсолютно согласен. Я был тогда как Герасим – на все согласен. Поэтому говорить о том что я поеду/не поеду вообще нет смысла. Это сейчас бойцы как красны девицы перебирают: с этим буду драться, с этим – не буду. Я стараюсь принимать все вызовы, которые нам посылает судьба и не капризничать по этому поводу. Истинные, настоящие бриллианты, в принципе, никогда не выбирают. Это делают их менеджеры. В то время таиландский бокс был на подъеме, и каждый приобретал свой опыт в этой стезе – менеджеры в том числе. На сегодняшний момент я от этого отдалился и не могу оценить объективно, куда ушла эта сторона спорта, как это все происходит, но думаю, что хуже не стало. Главное – сражаться, а остальное должны делать люди, которые к этим занимаются и у которых есть к этому талант и способности.

– В Японии вы участвовали в боях по правилам сейкиндо. Сколько раз вы туда ездили?

– Один раз. 40 дней мы там жили. Потом второй раз мне вернуться не удалось: заболел Дмитрий Борисович Пясецкий, и мне пришлось заменить его в важной матче на турнире под эгидой It’s Showtime. Это был 2000 год. Турнир проходил в Голландии, и я тогда встречался с бывшим соперником по титульному бою Пясецкого Стефаном Веселичем. Учитывая этот факт, мне в Японию путь уже был заказан. Веселича я нокаутировал в первом раунде. Было достаточно брутально, но, на самом деле, ничего такого особого не произошло. Я был заряжен на 2000 процентов и другого результата быть не могло. На этом же турнире выступал еще и Алексей Игнашов и также показал замечательный бой и замечательный результат. Вернулись мы домой с победой.

– А как вы в Японии выступали?

– Там у меня было два или три боя. Мы с другими бойцами жили, как гладиаторы: ели из одной миски, спали в одном помещении. Потом нас менеджеры ставили драться друг с другом.

– Вам это не нравилось?

– Нет, почему же? Это была просто работа. В принципе, тут ничего личного, всего лишь спорт, соперничество свободных людей, которые потом оставались друзьями.

– И с кем вам там пришлось побоксировать?

– Я там дрался, кстати, с представителем нижегородской области Казначеевым, а также с Дмитрием Путилиным, который сейчас возглавляет федерацию тайского бокса России. Тогда я выиграл у него однозначно. Первый бой был с ничьей, а потом мы снялись и поехали домой, а дальше события развивались так, как я сказал выше.

– Япония чем-нибудь запомнилась? Все-таки 40 дней там провели.

– Япония запомнилась тем, что это был тяжкий труд, три тренировки в день. Тренировка в 11 утра и 6 вечера и обязательный кросс. Питание, режим. Путешествие по морю с острова Хоккайдо на другие острова. Там специфика такая, что эти турниры проводились по всей Японии. Ну, красота японской природы, конечно же, сами люди и антураж этих городов неизгладимо откладывают впечатления в душе каждого человека, который там побывал. Просто кто чему внимание уделял. Я уделял внимание природе, организации жизни людей, мне это все очень нравилось. Потому что на тот момент такого порядка не хватало нашей стране, да и до сих пор, наверное, не хватает.

– Игнашов говорил, что для него Токио – это большой завод.

– Мы жили в более провинциальном городе (Асахикава на острове Хоккайдо) и там немного другой уклад жизни. Посещали Саппоро, посещали Токио проездом, какие-то другие города. Опять же: гористая лесистая местность навивает ностальгию, т.к. она немного похожа на некоторые участки России, но и непохожа одновременно. Ну, а большие города везде одинаковы.

– Кто были вашими основными соперниками в «Чинуке»?

– Не могу сказать, что кто-то был у меня соперником – просто было соперничество в весовой категории за право быть допущенным к какому-то бою. В моем весе, конечно, первым выделю Дмитрия Борисовича Пясецкого. Также это Сергей Сунцов, Юрий Булат, Алексей Харкевич, Сергей Павловец – он был на категорию больше, но тем не менее. Даже Юрий Варакса – мы с ним встречались в каких-то спарринговых поединках. Тоже замечательный спортсмен, человек. У меня только положительные воспоминания обо всех. Что-то сказать про соперничество с кем-либо не могу – это просто здоровая конкуренция. Мы все были друзьями. У меня не было такого, чтобы я кого-то воспринимал как врага. Были какие-то симпатии/антипатии, но они есть у каждого в жизни. Поэтому о ком-то говорить, что кто-то такой, кто-то сякой, думаю, глупо. Я считаю, что мы были одной семьей, которая делала общее дело. Каждый понимал его по-своему, но, тем не менее, все свои усилия и стремления мы агрегировали для чего-то лучшего.

– Правда, что вы любили постоять в спаррингах с тяжами?

– Ну, опять же: это не то, что я хотел доказать, что я лучше этих ребят или хуже, просто они были действительно высококлассными бойцами. И где еще ты наберешься опыта, кроме как при работе со спортсменами, которые превышают твой технический уровень и потенциал по весу, габаритам и по силе удара? Это как ходить по лезвию ножа. Я помню нашу зарубу с Виталием Ахраменко чуть ли не по 20 раундов, но тем не менее у меня ко всем ребятам благодарность и теплые воспоминания. Каждый раз, когда я кого-то встречаю, мне очень приятно поговорить и вспомнить былые времена. Эта матрица того времени, куража, молодости, конечно же, присутствует в жизни. Это прекрасно.

– Такие спарринги плохо не заканчивались? Тяжи же больно бьют.

– Это особенность школы Андрея Сергеевича, его видения, его погружения в ситуацию, потому что в реальных боях приходится достаточно тяжело. Там нет места жалости. Ты должен быть готов к этому. Возможно, кто-то скажет, что это чрезмерная ситуация, но, возможно, это было и правильно, потому что боевой спорт – это не шутки. Если ты уже решил мериться силами с мировыми топами, ты не должен себя жалеть. Ты должен быть на голову выше себя. Это особенность его школы. Спарринги никогда не бывают легкими. Если мы возьмем известные залы типа Mike’s Gym, там все происходит точно так же. Люди дерутся, бывает, до блевотины. Поэтому ты или находишь в себе силы, или ты отдыхаешь. Но настоящий боец не хочет признаваться себе в какой-то слабости, малодушии, поэтом идет и сражается, если это настоящий боец.

– Вы же и сами раньше тренировали и у вас был неплохой ученик Сергей Шестаков.

– Я тренировал, когда еще сам тренировался. На улице Волоха человек по имени Роман Королев взял патронаж над нами, выделил спортивный зал, и дети там тренировались фактически бесплатно, потому что на тот момент не у всех были деньги. У меня было много неплохих учеников, с некоторыми из них мы даже и сейчас тренируемся раз в неделю. Тот же Сергей Шестакой тоже приходил туда. У него была не очень удачная спортивная судьба, но он очень талантливый спортсмен. Сейчас я записался в Академию физвоспитания для того, чтобы пройти подготовку и быть допущенным к педагогической деятельности в области спорта. Стаж моей тренерской работы составляет около 5-6 лет. Даже сейчас я тренирую в клубе «Аквамарин», провожу индивидуальные занятия, консультирую, это все продолжается. Таиландский бокс и кикбоксинг не умер.

– Зачем вам сейчас это?

– Все равно это дело остается любимым и как бы возраст уже такой – 46 лет – что хочется посвятить себя чему-то полезному, помочь кому-то преодолеть свои страхи, развиться физически и при этом самому развиваться, потому что тренируя, ты сам тренируешься и физически, и морально. Для меня это очень важно, потому что я сожалею о том, что отстранился от своего любимого дела, дела своей жизни. Сейчас хотелось бы наверстать упущенное. Я бы даже сказал такое громкое слово, как социальная ответственность – человек должен приносить обществу пользу. Если я смогу таким образом приносить пользу, то, в принципе, почему нет?

– Вы хотите тренировать детей или взрослых?

– Всех абсолютно, кто проявит к этому интерес и желание, потому что без желания и интереса не существует никакого движения. Если человеку неинтересно, долго это не продлится. У людей, которые испытывают интерес, тягу к чему-либо, никакие другие вещи не являются проблемой. Это абсолютно адекватные вещи, они простые. Из простых вещей вообще складывается жизнь.

– Как вы заканчивали карьеру?

– На тот момент в клубе не было предложений, а я уже, в принципе, был возрастным спортсменом. Это был 2002-2003 год. Поэтому получилось так. Предложений не было, а у меня была семья, нужно было ее кормить. Пришлось выбирать и я как мужчина должен был выбрать семью. Не было возможности выступать, но, в принципе, мне казалось, что я был еще какое-то время мог бы боксировать. Хотя, наверное, моему тренеру и менеджеру виднее, в кого больше вкладывать силы. Может быть, я уже был на излете своей карьеры и они не считали нужным продолжать со мной сотрудничать, потому что это все выходило на новые коммерческие рельсы. Может быть, я где-то не оправдал их надежд и они не увидели во мне перспективы, но получилось так, как получилось. Ничьей вины не было. Еще до 2008 года я продолжал изредка выступать, ездил в Москву на кубок «Арбата», боксировал там порой с бойцами на две весовые категории выше. Конечно, не все эти поединки заканчивались для меня удачно. У меня тогда был период в жизни, когда были проблемы со здоровьем моих родителей, они умирали и это было для меня сложное время. Уходить из профессионального спорта также было трудно. Если у человека отнять его любимое дело, которое занимало все его время и которому он жизнь посвятил, в душе остается пустота. И поскольку какое-то время я не мог заниматься этим, это было для моей психики достаточно травматично.

– И чем вы начали заниматься? Гридин говорил, что вы хорошо учились и у вас красный диплом.

– Я окончил Академию управления при Президенте с красным дипломом, потом работал некоторое время в недвижимости, а затем мои знакомые позвали меня в свою компанию, где я подвязался на разных должностях. В конечном итоге я занимаюсь там логистикой и таможенным оформлением. Уже в этой теме достаточно давно. Но у меня есть непреодолимое желание вернуться уже не в качестве бойца, а в качестве наставника, тренера, передать свой опыт, видение, отношение к жизни, чтобы люди не повторяли каких-то моих ошибок, не относились к некоторым вещам эмоционально или, по крайней мере, если они так будут относиться, чтобы имели представление, что их ждет, какие последствия будут. Для меня важно, чтобы человек был гармоничен и всегда развивался, а не регрессировал. Может, я сам в какой-то момент застопорился в одном состоянии, а сейчас понимаю, что мир более открытый, разнообразный и применить себя можно во многих ситуациях. Занятия спортом в прошлом очень помогают в нынешней жизни. Бескомпромиссность даже иногда присутствует. Я бы не сказал, что это желание добиться чего-то любой ценой, а скорее найти решение какой-то проблемы и решить ее достаточно мирно. Есть даже такая поговорка: «Человек, которому комар сел кое-куда, никогда не будет решать проблему с применением силы». Т.е. надо понимать, слышать других людей и слышать себя.

– Почти все люди, с которыми я разговаривала, говорили, что у вас сложный характер. Согласны?

– Ну конечно. А у кого он легкий? Если мы возьмем какого-то другого человека, у него точно будет легкий характер? Каждый человек такой, какой он есть. В нем есть хорошие, есть плохие стороны. Но если ты видишь в человеке что-то хорошее, значит, это хорошее есть в тебе, если сосредотачиваешься на плохом, то, в принципе, от него ничем не отличаешься. У меня к этому такое отношение.

– С из бойцов вашего времени вы поддерживаете отношения?

– Со всеми как-то поддерживаю. С Дмитрием Борисовичем, с другими ребятами, иногда перезваниваюсь с Юрой Булатом. Все по ситуации.

– Самый яркий момент в вашей карьере?

– Наверное, одним из самых ярких будет один из последних боев под знаменами моего родного клуба. Для этого боя мне пришлось согнать 9 кг за неделю, а это достаточно много. Поединок проходил в Англии, мы туда вместе с Андреем Сергеевичем ездили. Гридин сказал, что это был один из лучших моих боев, но итог был не в мою пользу. Я допустил ошибку в четвертом раунде: бросился соперника добивать и пропустил встречный удар. Нокдаун был настолько тяжелый, что я с трудом поднялся, но все-таки продолжил бой. В моей карьере было много ярких моментов, но это один из последних, поэтому он больше всего и запомнился. Я не выполнил задачу и мне было по сути дела стыдно, что я допустил такую ошибку, имея в руках не просто синицу, а журавля.

– Вы скучаете по выступлениям в ринге?

– Конечно, хотелось бы надеть перчатки и выйти в ринг, но надо, наверное, все-таки заглядывать в паспорт. Конечно, скучаю. Я надеюсь, что эти чувства не обманывают, и что жизненный опыт, рациональность движения и, грубо говоря, спортивный образ жизни, который ты поддерживаешь, позволит мне показать это искусство немножко в другом ключе – более интеллектуальном и эстетическом. Т.е. когда ты уже понимаешь не только жизнь и ее проявления, но и поэтику боя, и логику, и структуру. Поэтому это достаточно смешанное и сложное чувство. Конечно, я скучаю. Для меня бой – это не мордобой, это почти партия шахматы. Подобрать ключики и разгадать замыслы соперника, его уловки и хитрости, избежать его сильных сторон и использовать его слабые стороны – это ли не шахматы тайского бокса? Я думаю, мне еще можно было бы что-то сказать, но к, сожалению, физически это не сделаешь там, в квадрате, поэтому это можно сделать через своих учеников, своих адептов, через свое видение и философские учения.

Бойцы без допинга против читеров!

Сегодня я покажу вам бойцов, которых ловили на применении запрещенных препаратов и бойцов, которые никогда не употребляли допинг.

Чистый

Хабиб Нурмагомедов (до 70 кг)

Для сравнения

Глейсон Тибау (эритропоэтин)

Хабиб сейчас довольно часто тестируется USADA. А вот Глейсона поймали и наказали за применение запрещенных веществ, последний бой проиграл нокаутом Исламу Махачеву.

Чистый.

Марк Хант (тяжеловес)

Для сравнения

Брок Леснар (кломифен)

Марк Хант является ярым противников допинга. Он дрался несколько раз с нахимиченными бойцами, среди них был Леснар. Брока ловили на допинге несколько раз .

Чистый.

Еще один тяжеловес Рой Нельсон

Для сравнения Антонио Сильва.

У «Бигфута» есть оправдание на этот счет, он болеет акромегалией, чтобы ее сдерживать нужна терапия тестостероном. Сейчас Сильва дерется в России.

Чистый.

Бывший чемпион в среднем весе Майкл Биспинг.

Для сравнения Витор Белфорт

Они пересекались в октагоне, победу одержал Белфорт нокаутом, позже у «Графа» начались проблемы со зрением и он стал плохо относиться к «Читерам» (Бойцы, которые используют допинг).

Чистый.

Федор Емельяненко. Тяжелый вес.

Для сравнения

Алистар Оверим (искусственный тестостерон)

Как многие могут заметить, мышцы Оверима «cдулись». По причине прекращения использования искусственного тестостерона. Свой последний поединок он проиграл нокаутом Кертису Блейдсу.

Что думаете о данных бойцах? Согласитесь ли вы, что абсолютно все бойцы употребляют допинг? Лично я, нет. Подписывайтесь, чтобы не пропустить новых статей 😉

«Одним глазом я теперь не вижу». Стоматолог дерется в ММА, несмотря на серьезную травму

Илье Щеглову 31 год – и он может поправить улыбку любому человеку: работает стоматологом и дерется в ММА. В любителях Илья стал чемпионом Европы, в профессионалах у него 4 победы и 1 поражение (от Джеффа Монсона). 26 марта кемеровчанин Щеглов выиграл бой в Москве на турнире организации ACB – и в интервью корреспондентам Matchtv.ru Александру Лютикову и Вадиму Тихомирову рассказал, зачем ему все это нужно.

– Мама всегда хотела, чтобы я стал стоматологом, – говорит Илья Щеглов. – Я учился в химико-биологическом классе, с 8 по 11 класс занимался боксом, а после школы подал документы в пять учебных заведений: политех, институт коммерции, медицинский колледж, медицинская академия и пищевой техникум. Прошел в пищевой на технолога молока, в колледж на зуботехника и в медакадемию на стоматологический. Тут выбор был очевиден. На первых курсах в медакадемии я был отличником, раньше всех сессии закрывал и на тренировки времени вообще не было. Плюс я еще работал.

– В охране ночного клуба. Вот тогда мне помогли занятия боксом. Не в том плане, что бить кого-то: просто если ты уверен в своих силах, то и разговор ведешь по-другому. И люди это чувствуют.

– Словосочетание «кемеровский ночной клуб» прочно ассоциируется с диким видео из YouTube «Охрана клуба «Барракуда» беспределит».

– Это наш клуб, наши ребята.

– Да ладно. Вы именно там работали?

– Да, я там работал. У нас город небольшой – и охрана со всех клубов друг друга знает, один человек может в нескольких заведениях работать. Тогда это был мой круг общения, мы работали в одной смене.

– Вы есть на том видео?

— На фотографиях есть. На видео нет. Я всегда был против такой жестокости. Но в защиту этих людей могу сказать, что никто из этого ролика не пострадал просто так. Все очень долго выпрашивали. Повторю: я не одобряю таких видео. Но, видимо, было желание у ребят похвастаться, побравировать.

– В комментариях к видео можно встретить такую информацию: одного охранника посадили, другого зарезали, третий скололся.

– Да, я видел. Все неправда. Эти люди остепенились, нарожали детей – и все у них в жизни хорошо.

– Боец Денис Смолдарев тоже работал в охране ночного клуба. Говорит, самое сложное – разговаривать с пьяными и сдерживать себя, чтобы никого не убить.

– С пьяными очень сложно. Хотя тут от ситуации зависит: иногда даже на пьяную компанию получалось влиять словами. Самое страшное – это человек, который готов идти до конца. Таких мало – на тысячу один. Вообще охрану и резать пытались, и стрелять. Тогда я понял, что есть люди, которые не угрожают, а делают. И это научило меня не вступать в пустые конфликты на улице. Не играть мышцами, не разводить ссор, склок. После клуба я стал стараться обходить все конфликты.

– Когда вы стали работать по специальности?

– Ассистировать начал уже на пятом курсе в частной клинике. Как только закончил интернатуру, стал работать в поликлинике УФСИН (в 2010 году). А через три года меня пригласили на мое нынешнее место работы: я подписал контракт и служу в войсковой части. У нас в Кемерове есть отряд спецназа – и в его медпункте я работаю врачом-стоматологом.

– Почему пошли работать в армию, если есть частные клиники?

– Ребята оттуда приходили лечиться ко мне, все рассказали и наобещали кучу печенек. Мол, заканчивается ремонт, будешь работать в новом кабинете. А вообще привлекла стабильность госслужбы, обеспечение жильем, военная ипотека, белая зарплата. Кризис уже чувствовался, не так много было клиентов на стоматологические услуги. А сейчас это еще сильнее проявляется. И я не жалею, что подписал контракт и служу во внутренних войсках. Я уверен в завтрашнем дне. И у меня есть возможность уделять много времени своему хобби – боям. Еще во время учебы я стал заниматься рукопашным боем.

– Зачем вам единоборства? Можно ведь было просто работать по профессии и в фитнес-клуб ходить.

– Я чувствую, что ММА – это мое. Качалка быстро надоедает – скучно, в тайском боксе не хватает борьбы, в борьбе – ударов. Поэтому как только открылась секция смешанных единоборств – я сразу пошел туда. Ну да, есть травмы, их у меня накопилась целая куча. Но это последнее, что меня остановит.

– А что за травмы?

– Самая серьезная – глаз. В конце декабря 2013 года я только устроился во внутренние войска – и меня сразу записали на чемпионат Сибирского федерального округа по рукопашному бою. Я его выиграл, поехал в Кстово на чемпионат России. И 18 января 2014 года в одном из боев мне ткнули в глаз пальцем. Это произошло случайно, я соперника не виню. Он наносил удар со скачка и попал мне в глаз даже не открытым пальцем, а согнутой фалангой. Я получил набор травм: контузию глаза, отслоение сетчатки, вывих хрусталика.

– Сразу поняли, что повреждения серьезные?

– Да. Сначала я подумал, что у меня глаз выпал. Ощущения были нереальные. Я сел на ковер, подбежали рефери и врач. Я у них спросил: «Глаз на месте?» Они еле-еле раздвинули веки, увидели, что он на месте. Заклеили мне глаз лейкопластырем. Я еще зачем-то на следующий бой вышел: выиграл болевым приемом, причем руку человеку сломал в локтевом суставе – очень стыдно мне. Я делал прием, а он почему-то не стучал. Ну вот. После этого боя глазное давление скакнуло, мне стало плохо – и я поехал в кстовский травмпункт. Оттуда меня увезли в Нижний Новгород. Предложили остаться у них в больнице, начать лечение.

– А я до сих пор жалею, что не остался. Тогда бы какой-то процент зрения сохранил. В результате добирался домой на таблетках. Пока я двое суток ехал до Кемерова, давление убивало глазной нерв. Дома прошел исследования и лег в областную больницу. Сделали мне три операции.

– Этот глаз у меня сейчас не видит. Так что я уже два года, как пират Флинт, боксирую с одним глазом. Вижу только белое пятно, мутный свет. Если помахать рукой, то будет тень какая-то, а руку не увижу. Нужно делать еще операцию, но я ее откладываю.

– А не опасно это – драться с таким глазом?

– У меня сейчас силикон внутри глаза держит сетчатку. Бояться тут нечего. Во время следующей операции мне поменяют силикон на более прозрачный и поставят имплант хрусталика. Врачи обещают, что я буду лучше видеть, но единственная поправка: не как раньше. Прежнего зрения уже не вернешь. Там и лазерная коррекция существенно на ситуацию не повлияет, потому что внутриглазное давление частично убило глазной нерв, от которого и зависит зрение.

– Легко представить, что лечащий врач говорит про ваши занятия ММА.

— Врачи мыслят одинаково, по большому счету. В их представлении бокс – это травмоопасно, а смешанные единоборства – садизм и убийство. Но если бы я слушал врачей, то уже с десятого класса ничем не занимался, потому что тогда у меня была первая травма – протрузия в позвоночнике. Потом в 2010-м было обострение протрузии – и невролог мне говорил, что даже прыгать на скакалке нельзя: только плавание или спортивная ходьба. Врачи – великие перестраховщики: им проще все запретить, чтобы человек дома телевизор смотрел – тогда никаких проблем у него не будет. И я решил, что буду слушать только свой внутренний голос.

– Можно ли смириться с мыслью, что на каком-то турнире, который большинство людей просто не заметили, получена такая тяжелая травма и на один глаз потеряно зрение?

– Когда лежал в палате, было время подумать над жизнью. Были и отчаяние, и депрессия – не без этого. Одному с этим было бы очень трудно справиться.

– Что сказала жена, когда вы приехали с травмой?

– Она сказала: «Прорвемся». Катя ни на секунду не теряла веры в меня. И это мне очень помогло. В больнице я пролежал два месяца. Когда вышел, у меня был вес 112 кг. Я начал потихоньку бегать, форму набирать. Сказал своему тренеру, что готов вернуться. Он согласился. Я пришел в зал – и разминку не мог сделать из-за одышки. Тренер посмотрел на меня жалостливо, а потом стал ссылаться на занятость, чтобы не тренировать меня. И я понял, что он избегает, игнорирует меня. Такая злость проснулась! Я ему сказал: «Ты как хочешь, а я дальше тренироваться буду». После этого мы не общаемся.

И все лето я только бегал, борясь с одышкой. И вот начало сентября. Мы были на нашем войсковом стрельбище, я поспорил с офицером на цыпленка табака – кто лучше из ПМ стреляет. Стрелять нужно с холодной головой, сосредоточенным. И тут пришло sms, после которого руки затряслись, и я стрелять нормально уже не мог. Писали барнаульские промоутеры: «Илья, в какой ты форме? Мы хотим предложить тебе бой с Монсоном на ноябрь».

– Что вы им ответили?

– Я честно написал, что форма не очень. Но сразу ухватился за этот шанс. До боя два месяца – можно подготовиться. И я пошел искать нового тренера.

– К тому моменту вы, получается, восемь месяцев были вне единоборств. Как привыкали драться с одним глазом? Там же фокус очень сильно меняется.

– Вопрос в точку. Когда вышел из больницы, даже не мог попасть ключом в замочную скважину. Потом научился: одной рукой нащупываешь скважину, второй ключ вставляешь. Вообще фокус «близко/далеко» сильно поменялся. Когда бой с Монсоном назначили, я пришел в зал бокса, представился, сказал, что чемпион Европы по ММА в любителях и готовлюсь к профессиональному бою с самим Монсоном. Тренер согласился, потом держит мне лапы и говорит: «Е-мое, какой ты там чемпион Европы? Ты по лапам попасть не можешь!» Пришлось объяснить про глаз. Сейчас привык, по лапам попадаю, по соперникам тоже. Наверное, мой бортовой компьютер настроился – вожу автомобиль и в замочную скважину ключ вставляю без труда, ха-ха.

– Когда вы с Монсоном дрались, проблемы со зрением сильно мешали?

– Нет, нисколько. Свой проигрыш на это списывать ни в коем случае не буду. Тогда я уже не обращал внимания на травму, а сейчас вообще привык. Там в другом была проблема: я готовился неправильно. Когда старый тренер от меня отказался, я начал с боксерами тренироваться – через месяц тренировок боксерам стало очень трудно попасть мне по голове, меня научили хорошо защищаться. Но зачем мне это нужно было перед боем с Монсоном, я теперь сам понять не могу. Он же меня практически не бил. Мне нужно было защищаться от борьбы, самому часто бить его, кормить ударами, не давать думать, чтобы у него не было времени на подготовку прохода в ноги. И плюс ко всему: надо было больше работать на силу перед этим боем. Я же с весом еще увлекся: со 112 кг скинул до 92 – и к бою только еле-еле до 99 догнал (вес Монсона – 107 кг – прим. Matchtv.ru).

– Первый раунд вы у него выиграли. И проход в ноги он провел только раза с третьего.

– Монсон повел себя нестандартно. Все мои соперники всегда пытались выложиться в первом раунде, чтобы, пока у них были силы, вымотать меня. Мне казалось, что и Джефф так себя поведет. Я думал: главное, в первом раунде его не пропустить, а потом он устанет. А он обхитрил меня, как ребенка. В первом раунде Монсон работал со мной процентов на 70, не более. Выходя на второй раунд, я думал: «Все получается, сейчас побегаю, отдохну, а он еще больше устанет». Но, когда мы вышли на второй раунд, появилось ощущение, что это уже другой Монсон. У него даже взгляд поменялся, другими стали движения. Всю силу включил – и перевел меня в партер.

– Приемом «север-юг» Монсон побеждал 15 раз – в том числе Александра Емельяненко и Сергея Харитонова. Вы сразу поняли, что он на него заходит?

– Я сначала терпел, сопротивлялся. Решил: если у него получится меня начать душить, не буду сдаваться, потерплю. Но тут он надавил – и у меня позвонки начали хрустеть. Когда тебя душат и ты начинаешь просто засыпать, это можно перетерпеть, ничего страшного. Но здесь позвонки хрустели так, что даже на трибунах, наверное, слышно было. Я сдался. Потом еще месяц голова не поворачивалась ни влево, ни вправо. Честно – меня не выбило это поражение. Пусть я проиграл, но меня захлестывали эмоции от того, что я вернулся в любимое дело.

– Как сейчас совмещаете работу и хобби?

– Я тренируюсь пять дней в неделю – по будням. На службе мне пошли навстречу и разрешили утром тренироваться, а в обеденный перерыв работать, возмещая утренние часы. Так и ребятам удобно: кто-то во время службы не может подойти, а в обед получается. Просыпаюсь в 6:45, чтобы старшую дочь отвезти в садик и поехать на тренировку. Утренняя тренировка в 8:30, после нее еду в часть и работаю до 18:00, а с 19:00 вторая тренировка.

– Мне очень помогает жена. На весь день готовит мне еду – на 4–5 приемов пищи. Собирает сумку, напоминает о том, что я забыл. У Кати декрет кончился, но я не хочу отправлять ее на работу, потому что без помощи жены мне будет очень тяжело. Мы вместе 14 лет, у нас две дочки: 5 лет и 3 года. Они каждый мой бой смотрят – причем говорят мне что-то и очень обижаются, что я им не отвечаю из телевизора. Сейчас мы с женой вместе ходим на кроссфит. Не могу не похвастаться: она уже выиграла в двух соревнованиях. Ждем, когда дети подрастут, и тоже их будем с собой брать.

– Что из полученных в медакадемии знаний пригодилось в спорте?

– Физиологические процессы воспринимаются на другом уровне. Со спортивным питанием легче разобраться: когда читаешь про какой-то продукт, быстрее понимаешь, нужен он тебе или нет. Проблема начинающих спортсменов в том, что они бесконтрольно употребляют спортпит просто потому, что это модно или кому-то помогло. Еще медицинское образование позволяет мне самостоятельно колоть себе витамины, ставить капельницу. Или вот был случай: я готовился на чемпионат России. У нас в части мы отрабатывали приемы из вольной борьбы и при броске я рассек нижнюю губу. До соревнований было две недели. Я пришел в медпункт, поставил себе укол, зашил – и продолжил тренировки. К соревнованиям все зажило. Я вообще свои травмы оцениваю не как спортсмен или пациент, а как доктор.

– А капу сами себе делаете?

– Ну, этим занимаются стоматологи-ортопеды. А я терапевт и хирург. Мне делали индивидуальную капу, но, если честно, не особо понравилось: она показалась громоздкой и не очень удобной. Обычной капы из магазина вполне достаточно.

– После тренировок ведь руки забиваются, могут дрожать. Как вы с этим справляетесь, занимаясь лечением зубов?

– После тяжелых тренировок руки действительно трясутся. Но есть ряд приемов, позволяющих убрать тремор, – и дальше можно выполнять тонкую работу. Все хорошо получается, пациенты довольны. В стоматологии главное уметь работать руками и общаться с пациентом. Я знаю людей, которые окончили медакадемию с красными дипломами, а в реальной работе не могут справиться ни со своим волнением, ни с волнением пациента. Знать теорию – это здорово и очень помогает, но совсем другое дело – взять и уколоть человека.

– Что хуже: зубная боль или боль от удара или приема?

– Несомненно зубная боль. У меня есть возможность сравнить: я вижу одних и тех же людей на ринге и у себя в кресле. Это разные люди. Вспомните собственные ощущения, когда садитесь в кресло к стоматологу. Но это понятие очень субъективное. Мне ребята из отряда иной раз скажут: «Вот ты смелый – не боишься идти на ринг. Это же так жестко». Это удивляет. Для меня именно ребята из нашего отряда пример настоящей смелости: они уходят в горы и знают, что опасность рядом, что в каждую секунду могут начать стрелять, что может быть взрыв. И для этого требуется намного больше смелости, чем просто выйти и по четким правилам подраться с соперником на кулаках.

Текст: Александр Лютиков, Вадим Тихомиров

Можно ли с плохим зрением заниматься боксом, борьбой, каратэ, ММА, а также другими боевыми искусствами и единоборствами

Здравствуйте, друзья. Можно ли с плохим зрением заниматься боксом? Какие упражнения позволены? Какие нагрузки? И как обстоят дела для человека с таким диагнозом в прочих подобных дисциплинах?

Специалисты во многом сходятся к таким мнениям:

Если человек нормально видит на ближней дистанции, то он может заниматься без применения контактных линз. В обратной ситуации, использование линз необходимо. Но исключаются всякие спарринги.

Это решение в дилемме как заниматься боксом с плохим зрением. В любом случае это будут только тренировки. Допуска к соревнованиям такой человек не получит. Так линзы запрещены. Ещё требуется специальная медицинская справка. Можно использовать и липовый документ. Но при плохом зрении реакция сниженная. Есть высокий риск получения серьёзной травмы из-за пропуска мощной атаки.

Чтобы эффективно тренироваться и участвовать в турнирах некоторые боксёры делают лазерную коррекцию. Но перед этим следует обязательно получить консультацию врача.

Хотя в этом вопросе есть сугубо отрицательные позиции. Ведь после этой операции уменьшается толщина слоя роговицы. При ударе глазное яблоко может лопнуть. В боевой дисциплине сложно избежать попадания по голове. А в этом случае можно вообще ослепнуть.

Также нередко встречается дилемма — можно ли заниматься боксом при близорукости? При данном недуге можно видеть ближние атаки. Да и сам бокс проходит на довольно ограниченной площадке, в отличие от футбола, баскетбола и многих игровых дисциплин. Здесь работает тот же критерий – заниматься можно, но рискованно, можно усугубить болезнь.

Дети и спорт

Берут ли на бокс с плохим зрением? Медики крайне не рекомендуют для таких детей бокс, тяжёлую атлетику и прочие единоборства. И часто у родителей образуется вопрос — каким видом спорта можно заниматься ребенку с плохим зрением? Ответ врачей – любым, где нет жёстких контактов и ударов, резких движений. Но ребёнок должен постоянно посещать офтальмолога.

Если ребёнок очень хочет именно на бокс или схожие дисциплины, а сам близорук, у него есть некоторый шанс. Нужно, чтобы динамика болезни была отрицательной. Если её прогресс в год составляет максимум 0,5 единицы, ребёнку строго показаны единоборства.

А заниматься единоборствами с плохим зрением можно, если ежегодная динамика стабильная.

Знаменитости с проблемами со зрением

Заниматься боксом, имея проблемы со зрением, можно, но это очень опасно. Однако такой риск для некоторых спортсменов не является особой преградой.

И на деле многие известные боксеры мучаются с плохим зрением. Обычно это больше проявляется к концу карьеры. Например, Мухаммед Али. Он стал иконой бокса. Но после карьеры имел массу проблем со здоровьем, в том числе, у него испортилось зрение.

И почти все боксёры с КМС и МСМК также жалуются на зрение. Здесь ничего не поделать, это одна из специфик бокса.

Тайский бокс

Это тоже довольно агрессивная дисциплина. И в любой спортивной больнице людей, имеющих сложности со зрением, к ней не допускают.

Поэтому, можно ли заниматься тайским боксом с плохим зрением? Совет медицинских специалистов – нет. Удары становятся причинами микросотрясений. И из-за этого могут развиваться прочие глазные болезни.

На практике данный вопрос сугубо индивидуальный. Есть плохо видящие бойцы, которые участвуют в спаррингах. Они применяют линзы и не ощущают дискомфорта. А зрение некоторых бойцов только ухудшается из-за подобных занятий.

Решение – изучение техники, её совершенствование, отработка ударов по снарядам, работа в парах без ударов по голове. Никаких спаррингов!

Можно ли с плохим зрением заниматься борьбой? Можно при наличии дальнозоркости. При близорукости – нет. Ведь эта болезнь может развиваться. Если есть дистрофические изменения сетчатки, то заниматься любыми видами борьбы нельзя.

Однако опять же есть те, кого это не останавливает. Тем более в борьбе многие приёмы делаются на ощупь. Кто-то умудряется даже достигать высоких результатов. Разве что самбо более опасно для зрения. Там борцовские приёмы сочетаются с ударными атаками.

Кикбоксинг

Можно ли заниматься кикбоксингом с плохим зрением? Ответ положительный. Но только нужно забыть о спаррингах. Нужна постановка хорошей обороны. Часто люди со зрением -2 оказываются перед выбором – кикбоксинг и возможная слепота или более спокойные занятия, но сохранение зрения. В данной дисциплине можно пропустить карающий удар с ноги. Это чревато разрывом сетчатки. В принципе можно отправиться на операцию. Она недорогая. После восстановительного периода можно посещать тренажёрные залы, плавать в бассейне. Можно так, для себя заняться кикбоксингом, без боёв и резких ударов по снарядам. В подобном формате следует тренироваться минимум 3-4 месяца. Потом можно попробовать посильнее атаковать груши или мешки. Можно поспарринговаться, но без атак по голове.

Можно ли заниматься каратэ с плохим зрением? Здесь схожая ситуация с тайским боксом и кикбоксингом. Есть риск получения очень грозной атаки с ноги по голове. Можно попробовать заниматься не в полный контакт. Если у вас -2, -4, вы может терзать лапы и груши, о боях, даже тренировочных следует забыть.

Можно, конечно понадеяться на лазерную коррекцию. Но на деле она кардинально не решает проблем.

Тем более, каратэ очень опасно даже для людей без миопии. А для тех, кто ей страдает, этот спорт опасен ещё больше.

Коррекция лишь немного поправляет зрение. Самая миопия, по сути, не исчезает. Так называемый миопический глаз невозможно подрезать ни с передней, ни с задней стороны.

Можно ли заниматься ММА с плохим зрением? Медицинский строгий вердикт – нет. К тому же в этой дисциплине практически нет правил. Имея, даже минус 2, можно очень серьёзно усугубить ситуацию, вплоть до инвалидности.

Опять же можно тренироваться для себя, не участвовать в первенствах и спаррингах. Или же делать очень щадящие спарринги. Без особо резких атак и штурмов в голову.

Если боец молодой и близорукий, у него есть шанс победить эту напасть. Можно ежедневно выходить на балкон, если вы живёте на 6-ом этаже или выше. Смотреть на какую-нибудь дальнюю точку, затем резко переводить взгляд на наручные часы. И таких упражнений по 10—15 повторений.

Есть утверждение, что бойцы со слабым зрением имеют и слабую реакцию. Свою скорость можно исправлять путём тренировок. Можно отрабатывать джебы и боковые атаки на специальных пневмогрушах. Можно интенсивно развивать мышцы путём отжиманий, занятиями на тренажёрах и ударами с гантельками. Хотя, в основном это занятия лишь для собственного развития. Любой штурм в настоящем бою может сделать бойца с такими проблемами инвалидом.

Заключение

На вопрос можно ли заниматься боевыми искусствами с плохим зрением, чаще всего ответ отрицательный. Здесь во многом боец сам решает, что ему нужно: тренироваться, биться и постоянно быть под угрозой инвалидности или заняться другими, более спокойными дисциплинами.

03.11.2016 , 02:40 #1
Источники:
  • http://fightershop.by/kak-boksirovat-s-ploxim-zreniem-perezhit-razryv-selezenki-i-rubitsja-na-sparringax-s-tjazhami-bolshoe-intervju-sergeja-karpina
  • http://zen.yandex.ru/media/id/5b1cf6e1d0745b00a92a724b/5b360e62897f2c00a97db4b6
  • http://matchtv.ru/articles/odnim-glazom-ya-teper-ne-vizhu-stomatolog-deretsya-v-mma-nesmotrya-na-sereznuyu-travmu-
  • http://boxingblog.ru/avtorskie-stati/eyesight-boxing.html